Аннотация: Mademoiselle chante le blues... Девушка поет блюз, не слишком завидуйте...
"Кап... кап... кап", - монотонно доносилось сквозь шум проходящей рядом автотрассы. Я проснулся, но очень не хотелось вставать. Опять дождь? Нырнув эмбрионом под одеяло, полежал немного и, тяжело вздыхая, сел на постели, протирая глаза, так и не успевшие отдохнуть после вчерашнего бдения в интернет - блогах.
Встав, потянулся так, что зашумело в ушах, и выглянул в окно.
"Кап...кап...кап"...
Черт! Да нет же никакого дождя - абсолютно сухие тротуары, и дорога даже успела покрыться пылью после ночной помывки. Но капает же!
Прислушавшись, я понял, что звуки доносятся откуда-то из глубины квартиры, возможно, не плотно закрыт кран на кухне или в ванной. Заглянув по важным делам в туалет, понял, что я вообще ни при чем.
Вода лилась сверху, с середины потолка в помещении совмещенного санузла, ну не лилась, а пока медленно капала, но лужа на полу уже была приличная. Сматерившись, я подставил ведро и, не найдя на месте, как обычно, никаких тряпок, махнул рукой, напялил джинсы, футболку и кинулся наверх. Только бы сосед оказался дома...
Однако, увы, никто мне не ответил. В квартире надо мной жил такой же холостяк, как и я. Мы не очень хорошо знали друг друга, но пару раз в гостях были, и водку-пиво вместе пить приходилось. Звали его Юрий Звягинцев, да, именно так. Отчества я не знал - оно как-то при тостах "за нас хороших" и "за дам-с" не сильно требовалось.
Сердитые сонные слесари из вызванной "аварийки", разбудив весь подъезд, быстренько перекрыли воду. Посоветовав сквозь зубы разыскать соседа и далее обращаться в Управляющую компанию, повернулись к нам спинами в ярко-синих робах и исчезли.
Я торопливо собирался на работу, отметив, что капать стало меньше - значит, есть надежда, что и сам не утону, и нижних соседей не затопит. Хорошо, что воду для питья привожу в бутылках - ею и умылся. Насчет бритья решил один день не заморачиваться, да и времени уже не оставалось. Нужно было предупредить пенсионерку сверху, Анну Антоновну, сделать заявку в УК и поймать соседа.
- Конечно, конечно, Максим, ох, надо же, без воды так плохо, - затараторила соседка, и я сразу пообещал привезти ей бутыль с водой - мало ли, что там в тридцать девятой случилось. Попрощавшись, успел поймать маршрутку и прибыть на работу вовремя. Вечером притащился домой с тремя бутылями воды - одну, как и обещал, сразу решил занести соседке, оставив две своих у квартиры.
- Ох, спасибо, Максим. Воду-то нам так и не дали, и когда будет - не известно, вон Лидия Аркадьевна, из тридцать седьмой, вроде говорила, уехать Юра-то должен то ли в командировку, то ли куда по делам.
Черт! Час от часу не легче. Ну, без горячей воды еще, куда ни шло, а без холодной? Это ж сколько бутылей надо запасти? Костеря Юрку, на чем свет стоит, я спустился на свой этаж. У окна стояли три девицы, местная подростковая тусовка, чавкали жвачками и явно покуривали, спрятав при моем появлении руки с сигаретками за спины.
- Курить вредно! - произнес я менторским тоном, и было собрался открыть дверь квартиры. Не тут-то было. Девицы оживились
- Дядя Макс, - тьфу, терпеть не могу, когда они строят из себя племяшечек, - дядя Макс, а мы вашу воду посторожили, а вы на нас ругаетесь, - нараспев, надувая и без того полные губы, проговорила одна из девиц, Настя, из тридцать седьмой квартиры.
- А че вы почту не берете, дядя Макс? - округлив глаза, спросила вторая.
- Какая ещё почта? - проворчал я, зная, что никаких газет и журналов сроду не выписывал. Опять, поди, рекламки.
- Откуда нам знать? Может, что-нибудь любовно-амурное...
- Ажурно-гламурное...
Девицы захихикали. Я спустился к ящикам - и, вправду, что-то многовато макулатуры напихано. Наверное, счета да реклама. Сграбастав все бумаги, хотел сразу швырнуть на подоконник, но не при девках же! Пришлось тащить домой. Когда заходил в квартиру, где-то приглушенно зазвенел мобильник. Закрывая дверь, услышал, как девки говорят между собой:
- Слышь, опять тот звонок. Кто-то забыл дома мобильник.
- А! У меня мамка постоянно забывает. А потом на меня орет.
- Знаете, девки, мне кажется, что это в тридцать девятой, - очень серьезно вдруг произнесла Настя. Так серьезно, что я открыл дверь и выглянул в коридор, задав вопрос:
- Почему ты так думаешь?
- А у меня кровать у той стены, я всю ночь уснуть не могла - то музыка играла, то мобильник этот пищал, то кот орал. Надо бабке сказать, чтобы заглянула, че там такое случилось.
- Какой бабке?
- Моей...
- Погоди, а как она туда может заглянуть?
- Так ей же дядя Юра отдал вторые ключи - на всякий пожарный и, чтобы кота кормить.
- И ты молчала!?
- А меня кто спрашивал, что ли?
- А бабушка-то сейчас дома?
Настя пожала плечами, но я уже бежал вверх по лестнице, даже не закрыв своей квартиры и, как сумасшедший, безнадежно давил на кнопку звонка.
- Да в саду она. Сёдня вернется, - вдруг вспомнила девочка.
- Настя, как только бабушка появится, позови меня, хорошо?
Лидия Аркадьевна заявилась ближе к вечеру. Полненькая, похожая на учительницу или бухгалтера, в непременных очках, не скрывающих внимательные серые глаза, она умела ладить со многим соседями, за некоторых получала пенсию, порой даже без доверенности. Я коротко объяснил, в чем проблема, показав пострадавшую ванную, и мы, пригласив для приличия ещё двух соседей, открыли дверь в Юркину квартиру. На пороге нас ором встретил кот с отчаянно округленными глазами, однако проходить в ванную вместе со мной и ещё одним соседом отказался, прижавшись к ногам Лидии Аркадьевны.
Почуяв неладное, я велел женщинам оставаться у порога. И правильно сделал. В заполненной до самых краев ванне лежал Юрка. Похоже, мертвый. Окрашенная в розовый цвет вода и бледное восковое лицо хозяина квартиры говорили о большой потере крови. Одна рука была неестественно вывернута, и на запястье ясно виднелся глубокий порез. На дне ванны расплывчатыми очертаниями угадывалась бритва. На полу - много воды, которая, увы, вся протечет ко мне.
- Нужно вызвать "скорую" и полицию, - сказал я, сосед кивнул. Проходить в ванную и проверять краны мы не рискнули.
- Что-то случилось? - спросили женщины и тут же заохали, увидев выражения наших лиц. Мы же шли теперь, стараясь ничего не касаться.
- Придется побыть без воды. И нужно срочно позвонить, - повторил я. Лидия Аркадьевна, протянув руку, сказала:
- А телефон вон там, на столе.
И я сдуру ломанулся в комнату, к телефонному аппарату. Вместе вспомнили, как же вызывать теперь "скорую" и полицию. Пока звонил одним, потом другим, объяснял, по второму кругу, что же случилось, успел прочесть на стоящем рядом перекидном календаре запись: "Клим. 233-13-36", а чуть ниже ещё две цифры: "Семнадцать, двадцать ноль-ноль".
И тут только сообразил, что придется объясняться с органами по поводу оставленных пальчиков.
"Скорая", в лице двух уставших врачих, повозившись немного около Юрки, уехала, приказав вызывать полицию и труповозку, которых мы и ожидали, сидя на принесенных Лидией Аркадьевной табуретках на лестничной площадке - оставаться в квартире с покойным никто не захотел. Только кота соседка отнесла к себе.
Следаков явилось двое, мы обрели возможность подключить воду - мужики закрыли краны. Криминалисты фотографировали тело, осматривали квартиру, рассуждая о чудаке-мужике. Мы же присутствовали в качестве понятых.
- Аккуратный мужик, - сказал один из следаков. Как будто сейчас сложно быть аккуратным. Лично у меня пять кредо: зубная щетка, чистые носки, душ, пылесос, пустое помойное ведро. А погладить рубашку я могу лучше любой женщины. Мы как-то с Юркой даже обсуждали тему холостяцкой берлоги с излюбленным запахом мужского пота, горой грязной посуды в раковинах и стоящими под кроватью носками, пустым холодильником, забитым, разве что, пивом. Этакий брутальный комплекс. Плюс одеколон "Олдспайс" на немытые подмышки. И супермен перед вами.
- Похоже, выпил пацан и пошел в ванну вены резать, - неуместно пошутил другой сотрудник следственной бригады, рассматривая стоящий на кухонном столе одинокий бокал рядом с почти пустой бутылкой "Метаксы".
- Да полно сейчас идиотов, а мы паримся, - констатировал первый. Вот кем-кем, а идиотом Звягинцева назвать было сложно. Что же его толкнуло на самоубийство? С этим неразрешенным вопросом я был отпущен, что называется, на свободу - приехала труповозка. Юрку вытащили, погрузили на черные носилки и увезли, менты подписали протокол, и помахали нам ручками, поручив соседке сообщить о смерти сына Юркиной матери, живущей в маленьком поселке недалеко от города, и пообещали пригласить всех на собеседования.
Уголовное дело все-таки завели, но, похоже, скорее для порядка. Софья Алексеевна приехала с мужем - отчимом Звягинцева. На похороны позвали почти всех соседей, мы собрали, как положено, немного денег для помощи и на венки. Похороны были назначены на четверг, а накануне я возвращался домой и увидел Алёну. Она стояла у почтовых ящиков. Сколько же прошло времени с нашего последнего свидания? Месяца три, наверное. Могла бы сначала позвонить.
- Алена? - позвал я. Она повернулась, и стало ясно, что это другая, просто очень похожая на Алёну девушка - тоже светловолосая высокая с полной грудью.
- Извините, - я подошел к ящикам, вытащил газетку с бесплатной программкой. Девушка внимательно и несколько удивленно наблюдала за моими действиями.
- Что-то не так? - Она покачала головой и быстро стала спускаться вниз, почти бегом. Потом вдруг остановилась и спросила:
- Вы не скажете, когда будут похороны? - я ответил, и следом хлопнула входная дверь. Странно, почему бы про это не спросить у Софьи Алексеевны?
Подумав, что пора появиться счетам на уплату телефона и прочей белиберды, вспомнил про кучу макулатуры, что кинул на окно в день ЧП со Звягинцевым. Вроде, там какие-то были конверты.
Их было три, не считая рекламных, полетевших в мусорное ведро - два со счетами, а третий был с фотографией.
Осень. Две девушки и два парня, тесно обнявшись, стояли на опавшей листве, щурясь и весело улыбаясь. Рядом валялись сумки - похоже, ребята были школьниками. Я понял, что никого из них точно не знаю, удивился, перевернул, чтобы глянуть на другую сторону. Прочел надпись, сделанную аккуратным почерком:
"Помни меня. Клим. 2001 год", - пожав плечами, озадаченно хмыкнул, потянувшись за конвертом - дурная привычка открывать все подряд.
"Космонавтов, 26 - 39, Звягинцеву". Ну, конечно, ошиблись ящиками, мой находился как раз под Юркиным. О-па, странный адрес - ни города, ни индекса, да и почтового штемпеля нет. Выходит, конверт кто-то принес лично. И Звягинцев, возможно, знал кого-то из этой четверки. А может, это он сам - в юности?
Я перевернул фото и стал скрупулезно всматриваться в лица молодых людей - но юноши никакими чертами Юрку не напоминали. Девушки были славненькие - одна светленькая, волосы завязаны в хвост, другая, темноволосая, смутно кого-то напоминала. Повертев фото, я подумал, что дело в прическе, в маленькой короткой стрижке. Нужно будет отдать фото Софье Алексеевне. Подумав, что удобнее сделать это после похорон, положил конверт на полочку.
Не люблю похороны. Да и кто их любит? Горе, печаль, безысходность. Траурный зал, венки, прощальные речи, слезы, глухой стук комьев сыплющейся земли, погребающей того, кто совсем недавно жил и улыбался. Поминки. Тихие, потом все более громкие разговоры за столами. И последние новости об усопшем. Оказавшись за столом с соседками, я разливал водку, передавал пирожки и собирал тарелки.
- "Супрастин" пьют от аллергии. Хорошо помогает, - заговорила одна из соседок.
- Так у него, что, аллергия была? Говорят, в крови было много "супрастину". Оттого и сознание в ванной потерял.
Сообразив, что разговор идет о Звягинцеве, я возразил:
- Как это, оттого потерял сознание? А вены?
- Ну, вот видишь, Антоновна, как он без сознания мог вены-то себе порезать?
- Тшш... ты че кричишь... Ну, сначала порезал, а потом и уснул крепко, "супрастин" с вином подействовали, вот и не смог "скорую" вызвать-то.
Вздохнув, я подивился логике соседок, хотя доля правды в их разговоре была. Вот только зачем Юрка это сделал вообще? Софья Алексеевна рассказывала, что не так давно сын устроился на хорошую работу. Да и вообще не похоже это на Юрку.
- Кто-то у него в гостях был, - сказала, откусив сладкую булочку, другая соседка...
- Почем знаешь?
- А полночи музыка играла. Медленная такая, отстойная. Обычно у него другая музыка бывает, - вмешалась Настя. А так как все взрослые вопросительно смотрели на неё, тут же напела. Я с удивлением узнал нечто похожее на мотив "Mademoiselle chante le blues". Лидия Аркадьевна шикнула на внучку, и та обиженно замолчала.
Юрка и Патрисия Каас? Под наполненные романтизмом и легкой эротикой песни популярной французской певицы хорошо проводить вечер с девушкой. Поссорились, и? Да ну, ерунда какая-то...
Вернувшись домой, я устроился на диване под теплым пледом, включил телевизор и постепенно задремал, мне снились поющая блюз Патрисия и Юрка Звягинцев. Он разлил в бокалы коньяк и, протянув один Патрисии, сказал:
- Никогда не пью в одиночестве...
А потом я уехал в командировку на несколько дней. Возвращаясь, опять встретил в подъезде молодежную тусовку. Приободрившись, "племянницы" зачирикали:
- Здрассьте, дядя Макс.
- Ой, а вас девушка искала. Такая красавица...
Кивнув дурочкам вместо приветствия, хотел сохранить неприступность, но заинтересовался:
- Какая девушка?
- Ой, вам лучше знать, хи-хи-хи...
- Такая стройная высокая блондинка, - и они опять захихикали, - она к вам звонила, звонила...
Алена? Хм... Я подумал, почему же тогда она не звонит на мобильный - чего проще? Неужели хочет восстановить отношения? А готов ли я к этому?
Время шло неумолимо, мы отметили Юрке девять дней, и только тогда я вспомнил про фото, вытащил и стал снова вертеть его в руках. Девочки, мальчики. Опять же не тот день, когда можно сунуться к Софье Алексеевне. Кто же этот загадочный Клим?
Доставая из холодильника минералку, я скользнул взглядом по бутылке коньяка и вспомнил приснившийся в день похорон сон.
Когда мы в первый раз пили с Юркой, он сказал:
- Никогда не пью в одиночестве...
Значит, все же кто-то у него был в гостях! И убрал свой бокал, чтобы никто не узнал, что он там был... Значит... О, господи... Я отдернул руку от горячего чайника, чай пролился на стол. Пока искал тряпку, в голове мелькали обрывки разговоров: "супрастин", вены, самоубийство, музыка"...
Закурив, решил привести мысли в порядок. Если Юрка себе не изменял, то он пил с кем-то. Значит, была и маломальская закуска. Коньяк? Значит, лимоны, бутерброды, фрукты. И, убирая, Юрка бы и второй бокал поставил в шкаф. И коньяк не оставил бы на столе. То есть, кто-то вымыл все после того, как...
Я почувствовал, что сейчас съедет крыша. А мысли-то уже четко шли в двух направлениях: либо тот, кто был, видел умирающего в ванне Юрку и не вызвал скорую, не помог, либо, черт возьми, сделал это сам. Убийство? Я вспомнил позу, в которой мы увидели Звягинцева, бритву под рукой, розовую от вытекшей крови воду.
Так, что мы делали потом? Звонили, и я прочел надпись на календаре... Вашу мать! Так там же четко было: "Клим. 233-13-36", а чуть ниже ещё две цифры: "Семнадцать, двадцать ноль-ноль". Семнадцатое! День, когда произошло убийство. Итак, Юрка ждал в этот вечер загадочного Клима. Тот пришел, предварительно опустив в почтовый ящик старое фото, и ошибся при этом номерами ящиков. Потом они сидели, пили, слушали блюз, потом...
Ффу... до чего я додумался, ну нет. Юрка был нормальным мужиком, без отклонений, да и про женщин мы с ним много говорили.
А может, этот Клим потом ушел, а Юрка решил принять ванну? Тьфу. Нет, все же нужно "шерше ля фам", как говорится. И эта самая "фам" приходила либо с Климом, либо после.
Я решительно подвинул телфон, собираясь спросить в упор - чего мне-то бояться, он же меня не знает?
- Алло.
- Клим? Здравствуйте.
- Да, кто это?
- Извините, мне подсказали, что я могу узнать у вас телефон Юрия Звягинцева.
Мужчина на той стороне связи помолчал, потом тяжело вздохнул и ответил:
- А вы в курсе, что он умер?
- Нет, - решил соврать я, - а что случилось?
- Говорят, самоубийство.
Ничего себе, хладнокровие у человека - подумал я, а вслух спросил:
- Странно, он такой вроде был жизнерадостный...
- Да. Я вообще в шоке. Мы с ним собирались взять халтуру - сделать небольшой ремонт у одной заказчицы. Но он мне так и не перезвонил. А потом я узнал о смерти от его мамы. Могу дать вам номер телефона, если хотите, - и Клим продиктовал мне знакомый номер, я поблагодарил и отключился.
Если верить, что они не виделись, то есть Клим не приходил... Стоп. Черт! Идиот, как я забыл про фотографию! Интересно, был ли Клим на похоронах? Кстати, девушку, что повстречал накануне в подъезде, тоже не заметил ни в зале прощания, ни на кладбище.
Звонить второй раз было не удобно, и я решил подняться с фотографией к Софье Алексеевне. Рассказав, как фото попало ко мне, я спросил, знакомы ли ей эти ребята. Юркина мама, надев очки на опухшие покрасневшие от слез глаза, долго и внимательно рассматривала фото и качала головой:
- Нет, я никого из них не знаю. С Юрочкой они точно не учились.
- А у него был друг по имени Клим?
- Не помню, вроде бы нет. Погодите, Юра рассказывал, что недавно познакомился с молодым человеком, вот его, точно, звали Климом. Я ещё удивилась, что имя очень для нынешней молодежи редкое. Они на одном предприятии работали, в разных бригадах. А тут разговорились и решили какую-то халтуру вместе сделать.
Софья Алексеевна начала мять в руках платочек, отказавшись от чая, я вернулся домой, но спохватился, что закончился хлеб и, вздохнув, отправился в универсам. Около каасы меня кто-то задел за локоть, и низкий женский голос спросил:
- Простите, вы меня не выручите?
Повернувшись, я с удивлением увидел ту самую светловолосую незнакомку.
- Если смогу...
- Очень неудобно, но мне не хватает сорока двух рублей, если можно, я вам непременно завтра занесу, вы же в одном доме живет с Юрой Звягинцевым?
- Да, пожалуйста, - я протянул девушке пятьдесят рублей, - меня зовут Максим.
- Ника, - она мило улыбнулась. Вдруг сняла с пальца тоненькое колечко и протянула мне: - Это залог, что я верну деньги.
- Да что вы, Ника. Я вам верю!
- Спасибо. Квартира тридцать два?
От неё пахло ванилью и чем-то ещё, неуловимо легким и манящим. Мы попрощались и разошлись в разные стороны. Медленно шагая, я думал, что очень хочу увидеть Нику ещё. А как же Алена? Не знаю, но звонить бывшей девушке передумал. А если Ника не придет? Бог с ним, с полтинником, но мне будет очень и очень жаль...
Ожидая, я даже приготовил кое-что - так, по мелочи к чаю, и, когда прозвенел звонок, кинулся к двери, как мальчишка.
- Максим, - на пороге стояла Софья Алексеевна со злополучным конвертом. Я пригласил её войти. Черт. Как не вовремя...
- Вы знаете, одна из девушек мне показалась знакомой. И я перебрала все Юрины альбомы, а потом съездила домой и нашла вот это, - она протянула фото.
Парень с девчонкой стояли в обнимку на парапете фонтана. Она - блондинка с той, общей фотографии, в легком, почти прозрачном летнем платье, он - Юрка Звягинцев, в джинсах и футболке. На обороте надпись: "Юра плюс Таня", рядом пронзенное стрелою сердце.
- Я вспомнила, что Юра дружил с девочкой из параллельного класса, а потом она куда-то уехала. Он переживал, но фото с собой не взял, когда эту квартиру купил. Кажется, у неё фамилия Петренко, а звать Таня..
- А в какой школе они учились, - я подумал, что так смогу найти остальных ребят с фото.
- Здесь в городе, в сто шестнадцатой. Вам оставить фотографии?
Я кивнул, и Софья Алексеевна ушла. Что называется, вовремя: буквально через несколько минут я принимал в гостях Нику. Мы поговорили о Звягинцеве, а потом пили чай, болтали ни о чем, смотрели кино. И мне было чертовски хорошо. Что-то я последнее время устал от всяких проблем. Да и Ника, видимо, расслабилась, а, может, я ей тоже понравился? В общем, мы поцеловались. А после она осталась у меня.
- Мне кажется, что знаю тебя очень давно, - прошептал я, и мы занялись любовью...
С фотографией ребят я решил обратиться напрямую к директору школы. Элегантная пожилая женщина, из тех, что следят за собой и долго хорошо выглядят, любезно согласилась помочь. На мою просьбу помочь отыскать Петренко Таню, директор покачала головой, а потом, глянув на фото, сказала:
- Это ребята из 10 Б: Самойлов, Морозова, Клименко и Гринберг. Дружная была четверка, их даже дразнили "тили-тили, тесто, женихи- невесты".
Я подумал, что всех учеников можно и не запомнить, и фамилии перепутать. А директриса все же не учительница, с ребятами реже общается. Но, посмотрев на второе фото, та улыбнулась и воскликнула:
- Да это же Юра Звягинцев и Таня Клименко, - и заговорила про замечательный выпуск, про дружные классы, про что-то ещё, очень важное для неё.
А я задумался. Клименко? Клименко... Когда-то в школе ко мне прилипло прозвище Носок из-за фамилии - Носков. Так неужели же Таня и есть разыскиваемый мною Клим, таинственный гость, точнее, гостья Звягинцева? Тогда все сходится. И коньяк, и играющий блюз, и даже в ванную он мог при Тане пойти, почему нет? Мы вот с Никой вчера вместе принимали душ.
В голове уже какой день крутилась "Mademoiselle chante le blues". Популярная француженка назойливо напоминала о себе, пытаясь внести хаос в мои мысли или натолкнуть на что-то, никак мною не улавливаемое. Наконец, мне удалось вынырнуть в реальность. Получается, что Клименко либо довела Юрку до самоубийства, либо убила его?
- А вы не подскажете, где можно их сейчас разыскать?
- Таня Клименко живет в городе с родителями, не замужем, Самойлов Сережа уехал в Питер. Морозова Вика тоже в городе, но вот она, вроде бы, вышла замуж, как её найти не скажу, а адрес родителей дать могу. Гринберг Саша играет в хоккей где-то в Швеции.
- Дайте, если можно, адрес Тани, пожалуйста.
Не знаю, зачем мне это было нужно, но я хотел понять. Я не верил, что Юрка вот так, запросто, мог себя убить. Зачем? Что сделала ему девушка по имени Таня? Получив от директрисы адрес и номер телефона Клименко, решил все же сначала позвонить:
- Алло, могу я услышать Таню Клименко?
Оказывается, я попал к Таниной маме. Немного порасспрашивав, та дала мне телефон дочери, недавно переехавшей в отдельную квартиру.
- Я слушаю, - ответил на звонок приятный голос. Объяснив, что только что говорил с директором школы и должен передать от неё две фотографии, получил разрешение прийти и адрес.
Таня Клименко, действительно, была одной из девушек с той фотографии. Она немного изменилась: повзрослела и взгляд стал жестче, сейчас волосы у неё были пепельные, а на фото совсем светлые.
- Я сосед Юры Звягинцева, - решил сразу в лоб...
Она удивленно подняла брови, пригласила пройти в комнату. Мы присели на два низеньких кресла, стоящих у журнального столика.
- Я давно не видела Юру. Как он там?
Ничего себе. Притворяется? Если что - хорошая артистка.
- Он умер.
Лежащая на коленях рука дрогнула, Таня подняла глаза:
- Как? Когда? Что случилось?
- Он покончил жизнь самоубийством - вскрыл вены.
Таня встала и начала нервно ходить по комнате, потом резко остановилась:
- Этого не может быть. Понимаете? Он не мог!
- Почему вы так думает?
- Юра очень любил жизнь, если так можно сказать.
- Вы... дружили?
- Если хотите прямо - мы любили друг друга и были любовниками. Все началось ещё в школе. А потом он увлекся другой девушкой, а я ... у меня был выкидыш, - она покусала губы, - нервный стресс, и потом я долго лечилась у психиатра.
Ну, что ж. За это женщина могла бы и отомстить. Но почему же через столько лет? А не сразу? Не было возможности?
- Таня, когда вы виделись со Звягинцевым в последний раз?
Она подумала, перебирая лежащие на столике журналы, сказала:
- Месяца три назад. Мы были на крестинах у одноклассника. А до этого не виделись несколько лет. Он просил у меня прощения, звал в гости...
Вот оно! Значит, ты все же приходила, Таня! Ну, скажи правду, черт возьми! Ему уже не помочь, пусть даже так. Но...
- Я ответила, что не нужно ворошить старый костер. Все давно ушло, - она посмотрела на меня с отчаянием в глазах, - понимаете, ничего бы уже не получилось. Неужели вы думаете, что он из-за этого? Не может быть...
Зазвенел мобильник, Таня извинилась, ответила. Потом сказала, что ей нужно собираться, и я поднялся.
- Таня, вы встречаетесь с Викой Морозовой? - почему-то решил спросить я.
Показалось? Или что-то дрогнуло в Танином лице, в глазах мелькнуло - то ли боль, то ли ненависть, то ли презрение?
- Нет. Мы давно не дружим с Викой. Она выходила замуж, разошлась, где и чем сейчас занимается, не знаю, мне это не интересно. Да, вы же говорили про какие-то фотографии?
- Ох, Таня, извините, я забыл их дома. Там два снимка, ещё со школы...Я принесу в другой раз.
- Школьные? Можете тогда не беспокоиться.
Я ушел в полной растерянности. Вечером сходили с Никой в кино, потом посидели в японском ресторанчике. Перекусили, послушали восточную музыку. Я пытался угадать, кого же Ника мне напоминает, а та смеялась, что Николь Кидман - глазами. Поэтому и имя такое - Ника. С удовольствием погуляв по вечернему городу, мы вернулись домой и долго не спали. Уже поздно ночью зазвонил мобильник, я удивленно глянул на незнакомый номер, но все же ответил.
- Максим? Это Таня Клименко. Я хорошо подумала и поняла, что Юру убили.
Черт. Среди ночи... Я ответил, что позвоню ей завтра, и отключился.
Проснувшаяся Ника завозилась, замурлыкала у меня на руке, интересуясь, что за девицы по ночам названивают:
- Мааакс, у тебя, что, притон?
- Это одноклассница Юрки Звягинцева, Таня Клименко. Она считает, что Юрку убили, - серьезно ответил я, не поддержав шутку. Ника расслабила обнимавшую меня руку, повернулась на другой бок и со словами "чушь какая-то", крепко заснула.
Таня позвонила утром, когда мы с Никой на кухне пили кофе. Где-то снова играл надоедливый блюз.
- Таня, вы не помните, кто-нибудь из ваших знакомых любит певицу Патрисию Каас? - неожиданно спросил я, но ответа не услышал. Наливающая кипяток Ника нечаянно пошатнулась и обожгла мне руку, а я, дернувшись, выронил телефон прямо в лужу. Потом, вся перепуганная, Ника тряслась над ожогом, я её успокаивал, и было уже не до Тани и поющей француженки.
Телефон заработал только к вечеру, но Таня не отвечала, видимо, её не было дома. Ника сегодня работала в вечернюю смену, и я занялся уборкой, даже решил стереть пыль - как-никак принимаю девушку в доме. На полочке лежали две фотографии. Странно, вроде бы я их оставлял в конверте?
Я взял ту, на которой стояли дружной компанией четверо подростков. И стал внимательно рассматривать. Парни меня не интересовали. Меня, в отличие от Тани, очень интересовала Вика Морозова. Какая кошка разрушила их дружбу? А, может, кот? Не в Юрке ли Звягинцеве кроется причина ссоры? И кого мне напоминает эта девочка с короткой стрижкой? В голову вдруг непрошено ворвалась "Mademoiselle chante le blues", и я, выронив фотки, бросился к ноутбуку, подключил интернет и нашел видео с Патрисией Касс. И замер. Похоже, я отыскал Юркину гостью. Девочку, влюбленную в блюз. Любопытно, какое у неё полное имя? Черт! Как я не догадался спросить у Тани. А телефон Клименко по-прежнему молчал.
Виктория? А, может, Вероника? Ве-ро-ни-ка. Я впился взглядом в лицо Вики, закрыл рукою прическу. И все понял. В голове замелькали калейдоскопом события последнего месяца...
- Вы не скажете, когда будут похороны? - спросила Ника при первой встрече. Но ни на похоронах, ни на поминках её не было. Зато она была рядом с почтовыми ящиками, а у меня на полке все это время лежали две фотографии. Как же она могла не узнать себя и своих одноклассников? Не удивиться? Не спросить? Меня, идиота, смутило то, что Вика на фото темноволосая, а Ника, моя Ника, о господи, светленькая...Патрисия Каас, она же Николь Кидман. Вероника Морозова. Девочка-блюз. О, черт! Да это же у Ники на мобильном будильник утрами звенел надоевшей мелодией.
И встреча в универсаме, Ника специально меня пасла, а я купился, как последний лох! Вашу мать... Ей же просто нужно было узнать о Звягинцеве. Я понял, что Вика не зря пыталась подсунуть фотографии - если бы следователи заподозрили убийство, запись на календаре и надпись на фото вывели бы их на Клименко. Не повезло - конверт попал ко мне, лекарства от аллергии Юрка принимал в самом деле, и всё списали на самоубийство.
Я лихорадочно набирал номер Тани и размышлял. Возможно, Вика пришла к Звягинцеву, увидела на календаре телефон Клима - черт, надо же, какое совпадение! - решила, что Юрка ждет Таню и... О, господи...
Где же Таня?! Не дозвонившись, помчался к ней домой. Барабанил, стучал. Тщетно - Таня либо исчезла, либо я уже опоздал. Вернувшись домой, хотел вызвать полицию - но какие у меня доказательства? Закурив, сел на диван и терпеливо стал набирать номер мобильного Таниной мамы. Потом подумал и написал смс-ку. Наконец мне ответил дрожащий женский голос.
Таню удалось спасти. Выслушав меня, её мама ушла с концерта, обнаружила дочь в ванной с перерезанной веной и немедленно вызвала "скорую" и полицию.
На квартиру к Веронике Морозовой меня пригласили как свидетеля. Я понял, почему Ника не приглашала к себе - комната была увешана фотографиями Звягинцева. Запах знакомых духов витал в воздухе, рассыпаясь нотами сладкой ванили под бесконечно повторяющийся блюз. Звуки "Mademoiselle chante le blues" лились из динамиков стоящего на маленьком столике музыкального центра. В открытую дверь ванной было видно лежащую в воде Веронику. На бортике ванны рядом с догоревшей свечой стояла фотография. Совсем юный Юрка Звягинцев обнимал счастливую Вику Морозову, а над ними поднимался в небо воздушный шарик в виде большого сердца.
Таня рассказала, что девушкой, с которой в свое время изменил ей Юрка, и была Вика, тогда Таня потеряла сразу и парня, и подругу, и ребенка. Но Юра, пробыв с Викой какое-то время, пытался вернуться к Тане, однако та была в другом городе, в больнице, где - ему не сказали. Он все же бросил Вику. Та выходила замуж, разошлась, потом время от времени у них с Юркой возобновлялись романы, и они уже стали подумывать о совместной жизни. Как вдруг вновь появилась Таня. И Звягинцев сразу отказал Вике. Морозова рассказала про это Тане, когда пришла к ней и, горько плача, предложила помянуть Юрку. Таня поверила слезам бывшей подруги, а Вика принесла с собой бутылочку хорошего вина, они сидели и вспоминали школьные годы. Морозова сумела добавить супрастин в Танин бокал. А когда та заснула, умудрилась перетащить Клименко в ванну с горячей водой и попыталась убить...
Вика призналась Тане, что с того самого вечера, с той каши, не видела Звягинцева, и всё собиралась позвонить, но никак не решалась, а когда надумала поговорить и пришла к нему, то узнала, что его уже нет в живых.
- Максим, она так плакала, говорила о любви, просила у меня прощения...
Что ж, Ника легко обманула бывшую подругу. А вернувшись домой, видимо, решила, что жить больше незачем...
Ника, Вероника... Что же ты наделала, девочка-блюз?