Первая наша кошка прожила шестнадцать лет. Звали её традиционно по-кошачьему - Муся. Принёс кошку в дом мой старший брат Саша, в те далёкие годы гордо именуемый Шуриком.
Она была нормальной здоровой трехшерстной кошкой с нормальными физиологическими привычками. Жили мы в коммуналке, наша Муся свободно гуляла на улице, играла с детьми и котятами, влюблялась и слыла грозой соседских собак.
Котят я очень любила. С нетерпением ждала, когда у них откроются глазки. Наблюдать за жизнью пушистых комочков было очень интересно. Они росли, сосали молоко, играли, неуклюже падая на ещё неокрепших лапках. Глаза у них всегда были восторженные. Иногда они подолгу смотрели на меня , как бы оценивая -своя или нет. Подросших котят родители всегда кому-нибудь отдавали. Было жаль с ними расставаться, но довольно скоро у кошки появлялись новые котята, и чудесный процесс взаимных наблюдений почти не прерывался.
В 1957 году мы переехали в новую, отдельную квартиру. Это была такая радость! Но последовало печальное событие: Муся, перевезенная нами на новое место, потерялась.
Очень много пишут о том, что кошки умеют находить свой дом. Мы с этим тоже столкнулись. Проблуждав по Уралмашу , голодная, промерзшая (была зима) , наша кошка объявилась в старом дворе. Соседи-уралмашевцы вернули нам нашу живность.
Однако кошке вновь суждено было попутешествовать: мама унесла её на работу, в столовую, ловить мышей, где кошка прожила некоторое время. Вскоре мама заболела, а потом перешла на другую работу.
Потерявшая свою хозяйку кошка вернулась в нашу старую квартиру! скитания животинки длились около полугода в зимне-весеннее время. Это почти в шестнадцать кошачьих лет! Конечно, она была очень слаба - сказывались трудности скитания и преклонный возраст. Прожила она ещё около года.
Всех кошек, которые были в период между Мусей и Васей (о нем, нежном и рано ушедшем -отдельный рассказ) - я называю кошачьей Армадой.
О, каких их только у нас не было! Это смешная полосатая кошка Кожаный Нос, огромный хамоватый горластый кот , получивший за свои голосовые достижения кличку МяО Цзэдун. Соседи по подъезду долго вспоминали его с содроганием- свои репетиции он проводил обычно ранним утром, возвращаясь домой с ночных рандеву.
Из "черной" серии нас порадовали пушистая вальяжная Муська и её абсолютно гладкая, как коленка, дочь Маська. Муськой мой брат, будучи в подпитии, как-то раз почистил ботинки. Получилось неплохо. Кошка же в восторге, по понятным причинам , не осталась. Маська оказалась стервозной нахалкой. Она жутко обожала строить из себя египетское божество, сидя на комоде среди индийских слоников. Из этой же семьи ещё был гладкий, верткий кот Червяк, такой добрый и ласковый, что даже местные пацаны звали его нежно Червя.
Кошки сбивали половики, разбивали вазы, смиренно , но с грозным шипением вертелись волчками с привязанными к хвостам бантиками. Они расшибали свои головы о закрытые двери комнат, снося на пути все, что попадалось. Чем больше их было, тем активнее они о себе напоминали.
Правда, самый крупный домашний "прайд" не превышал трех особей.
Полосатым и пятнистым кошкам как-то не везло : один сломал позвоночник, другой проглотил иголку, третий был испытан на "космонавта".
Но они все были настоящие кошки, жили своей жизнью, сами по себе, принимая корм, уход, ласку и отдавая нам часть своей любви.
Армада была роздана после покупки нового настенного ковра. Увидев висящих по диагонали нового ковра двух тяжеленных котов, мама пришла в ужас. Коты были унесены ею на работу.После восстановления семейного согласия у нас наступил " бескошатный " период.А через несколько лет я встретила Васеньку.
А через несколько лет я встретила Васеньку.
ВАСЯ, ВАСЕНЬКА
В праздничный день я выглянула на лестничную площадку и увидела маленького беззащитного котеночка. Он дрожал от страха.
Я принесла котенка в дом, и мы все сразу полюбили его. Мы стали звать его Васей .
Васенька боялся спать в ногах, поэтому его клали на подушку, где он, пригревшись на наших головах, засыпал. Но, прежде чем уснуть, он долго сосал свою лапку.
При этом напевал себе колыбельную : 'мур, мур, мур' .Мы безрезультатно пытались отучить его от этой привычки : мазали лапку чем-нибудь невкусным, забинтовывали, ругали его. Но он очень любил эту свою соску.
Когда он подрос и стал матерым котищем, устраивавшем недельные загулы, он все равно продолжал перед сном сосать свою лапу. Грязный, впитавший в себе весь возможной подвальный парфюм, ободранный, с рваными ушами, он упорно залезал нам на головы и начинал утробно причмокивать.
За это мы прозвали его Лапососом.
Вообще это был очень красивый кот. Благородного серого цвета с необычными крапинами. С удивительно умным, все понимающим взглядом
Кот был очень прыгучий. И с малолетнего возраста жуткий гулена.
Будучи в раннем детстве, он мгновенно выскакивал из квартиры и стремглав несся вниз ,погулять. Носился за птицами и очень смешно ловил бабочек. Стоило только заикнуться 'Вася, гулять!' , и кот мигом оказывался у дверей!
Когда ему исполнилось полгода, он потерялся. Неделю мы безуспешно пытались его найти, я молитвы даже читала. Помогло. Услышали у дверей долгожданное -'Мрау'- , он как-то очень по-особенному мяукал- открыли, смотрим- Вася! .Потом узнали, что один алкаш увез его к себе в частный дом. Кот, молодчина, вернулся.
Спал он днем на столе в большой хрустальной вазе. Когда стал большим, спал в ней же, частями. Пришлось заменить вазу на тазик.
К Новому году мы сшили для него изящный вельветовый красный плащик. Он был у нас Кот-Мороз.
Любовные похождения кота сопровождались боевыми ранениями. Вот тут он был очень понятлив! Он упорно лечился. Как-то ветеринар посоветовал делать ему ванночки! Для лапы. И он сидел спокойно с лапой, опущенной в стакан с марганцовкой!
И ещё он был очень уж деликатным и стеснительным. Он метил лестничную клетку, но не трогал квартиру!
Он даже однажды женился. А по-простому , ходил в гости к соседской кошке через подвалы, хозяйка его не выгоняла, а даже ещё и прикармливала. Смеялась :'Прихожу домой, а на диване 'молодые' расположились, лежат, отдыхают.'
Разгульная жизнь кота, увы, была короткой. Он прожил всего пять лет, оставив о себе замечательную памятью. Это был первый кот - член семьи. Потом была Даша.
Д А Ш А
Это была изумительная кошка. Белая с черными 'коровьими' пятнами. И ещё она была очень толстенькая.
Из нас двоих - моя мама и я - она выделяла маму как свое доверенное лицо.
Полулежа на любимом законном месте - удобном мягком кресле - она наблюдала за нами.Её взгляд вскользь пробегал по мне, почти никогда не задерживаясь. Ну, сижу я тут, и ладно. Шифоньер ведь тоже стоит - куда деваться-то. А вот мама...
Дашин взгляд наполнялся огромным глубочайшим смыслом, любовью. Маму она боготворила. Часто спала на её ногах.
Их интимная связь была неподражаемой. Кошка ложилась рядом с мамой , и та гладила ей животик. Даша утробно мурлыкала, постепенно засыпая. Потом они обе начинали похрапывать.
Они и днем общались очень интересно. Дашина преданность выражалась в моментальной реакции на команды : 'На' , 'Пойдем', 'Кушать'. Это были её любимые команды. Их выполнять она обожала.
Когда по неосторожной молодости Даше пришло время окотиться, они делали это буквально вместе. Кошка не отпускала маму ни на минуту. Они вместе тужились, вместе страдали, вместе терпели боль. Доверие кошки было безграничным, и она, видимо, решила передать бразды воспитания котенка маме. Даша постоянно приносила котеночка на мамину кровать, практически отказываясь его кормить. В итоге его не стало.
Вообще Даша не была такой уж ласковой. Она не давала себя в обиду никому.
Полная, с виду неповоротливая, она обладала молниеносной реакцией. Стоило кому-либо попытаться её задеть, как в ход сразу шли цепкие когти.
По молодости она прыгала по шифоньерам , скакала в позе буквы 'зю' - боком, выгнув спину, подняв пушистую шерсть и смешно набычившись.
Затем она превратилась в степенную даму с довольно скандальной репутацией. Она не принимала никаких животных, не любила детей. Видимо, сказывалось трудное бездомное детство.
Маленькая Ксюша, моя крестница, придя в очередной раз в гости, с ходу бросилась к кошке с радостным криком: 'Киса!', но, добежав поближе, быстро вспомнила, что это за киса, спрятала руки за спину и испуганно сказала: 'Ай, Даша...'
Конечно, я иногда брала кошку на руки, чего она страшно не любила. Она являла собой яркий пример подтверждения того, что кошки 'живут сами по себе'.
Правда, в условиях м аленькой квартиры это было не просто.
Лет в восемь кошка перенесла операцию по удалению эндометрия. О, уж эти наши ветклиники того времени! Нам повезло: оперировали Дашеньку в Сельхозакадемии, потом делали перевязки дома, в общем... кошка свой нрав нам показала.
Даша прожила тринадцать лет. Когда она снова заболела, то не дала себя лечить. Её умные глаза как будто просили нас не трогать её. Мы поняли. И её не стало. Сердечко остановилось.
Очень жаль, что наши верные четвероногие друзья, члены наших семей, уходят от нас так рано. Мы очень переживали.
Чтобы заглушить боль, через три месяца мы решили взять маленького котеночка.
Это был Арсений. Дикая тварь из дикого-дикого леса. Но про него отдельно.