Меня мои подруги спрашивают: "На кого вы там охотитесь. Я, вот, каждое лето в лес хожу, и никого ни разу не видела". Хотела я ей сказать, что на ловца и зверь бежит, да передумала; мало у нас в лесу дичи и с каждым годом становится всё меньше. Дача наша слишком близко от Питера, всего-то 55 километров. Прошлой осенью ходили, ходили мы по лесу, да так никого и не встретили. Набрали грибов, устали и решили отдохнуть у ручья. Течёт наш ручей из леса по полям, мимо деревень. Поля огромные, никто теперь не сеет, не пашет, заросли они золотой некошеной травой, кое-де трава такая высокая, что в ней и человека не видно. Пробились мы сквозь эти травы к ручью, а там трава ещё выше, ещё гуще, скрыла она нас с головой, спрятала ручей - ничего не видно. Примяли мы сухую траву, куртку расстелили. Жарко, пить хочется, а ручей ледяной, чистый, прозрачный и дно покрыто мельчайшим песочком. Течёт он в травах, как в туннеле.
К нам стали собираться любопытные "гости". На куртку уселась божая коровка, но не такая как в огороде, красная с чёрными точками, а совсем другая; светло жёлтая, и точки маленькие, не сразу заметишь, и форма у неё продолговатая. За ней жук приполз, похожий на маленький автомобильчик и цвет у него - ярко зелёный переливающийся "металлик". Если бы кто-нибудь в этот цвет свой автомобиль покрасил, то был бы он такой один во всей вселенной. Прилетели мухи. Ах, какие это были красавицы; все с длинными крылышками в крапинку, и были они похожи на маленьких лесных фей, даже язык не поворачивается их мухами называть. Появились разноцветные бабочки. Стрекоза, увидев такое эльдорадо, решила подкрепиться, но передумала, уселась мне наголову и замерла в полном блаженстве. Мы прогнали стрекозу, разделись и залезли в ручей поплескаться и попить его холодной живой воды. А наши "гости" и не думали уходить. Появились новые "посетители", и все они были такой невообразимой красоты, что не передать словами - видеть надо. Отсиделись мы в траве и решили пройтись с ружьём по берегу. Не было дичи, ни одной утки не было. Нашли мы только маленькие туловища безголовых мышей, насаженные на тонкие веточки прибрежных кустов. Это жулан постарался, просто живодёр какой-то. Но на самом деле в природе жестокости не бывает, всё в ней обусловлено необходимостью. Надо сохранить запас пищи, а на земле её быстро обнаружат желающие отобедать, ничего не оставят, вот и приходится мышей на ветки насаживать, а голову, чтобы не испортилась, съедать в первую очередь. Самого жулана мы так и не увидели, да и заметить его нелегко - величиной он с воробушка. Измучались мы в этой траве, где ни одной тропинки не было, и пошли обратно в лес. Вот там то на опушке и попался нам волчий след и лисий скелет. Появился в нашем лесу волчара, крупный, лапа, будь здоров какая, в грязи отпечаталась.
Этой весной решили мы пойти опять к ручью. Посмотреть на золотые поля, на коричневую, как коньяк воду, да и селезня подстрелить не помешало бы. Долго шли по лесу. Дорога вся завалена снегом, снег чистый, нетронутый никто из людей по нему не ходил. Вот мышиные лапки отпечатались, на подтаявшем снегу извивается след от вырытой ею норки. Вот лисичка пробежала, заячьих следов не видно ни одного. Нет возле нашей дачи полей с морковкой и капустой, все зайцы теперь собираются на них. В самый разгар сезона заставляют работников ГАИ эти поля сторожить. Несознательные граждане набивают капустой багажники своих автомобилей, а милиционеры эти самые багажники проверяют. Жаловались наши знакомые: "Зайцы обнаглели совсем, объедаются так, что даже прыгать не могут. Сидят нахально, метрах в пяти-шести от нас, как будто знают, что из табельного оружия стрелять по ним нельзя. Толстые, ленивые, целым дружным коллективом смотрят на нас воришки и ушками пошевеливают, ничего не боятся. А ещё говорят, что зайцы трусливые".
Идём дальше. Вот, помёт рябчика, а вот след косули. А вот клок шерсти на снегу. Подошли мы поближе, а там вся канава усыпана шерстью, наверно метров на шесть в длину. Посмотрели повнимательнее вокруг. Вот оно что; рядом со следом от копытца косули отпечатался на снегу след от круглой волчьей лапы. Разделался волк с нашей косулей. Мы её ни разу не видели, но следы находили в лесу каждый год. Снег в этом году глубокий, убежать от хищника она не смогла. Мало волку бобиков из нашего садоводства, так ему ещё косулю подавай. Крутится рядом с домами голодный волк. Остаются в посёлке брошенные собаки, подкармливают их люди, постоянно там живущие. Выманивает волк собак в лес, есть то ему очень хочется. Жаль бездомных собак и косулю жаль. А всё-таки хорошо, что хоть один волк здесь водится. Что за лес без волка?
Раньше поднимали мы на этой тропинке тетёрку. Нет её больше, толи лисы съели, толи охотники подстрелили. Лесной голубь, серый, крупный, пролетел над нами. Ходовая охота запрещена, пусть летит. Мелькнули среди елей сизые крылья и исчезли.
Наконец выбрались мы на поля. Сухая трава лежит на земле ровным, гладким покрывалом. Глубокий снег зимой придавил её к земле, так и осталась она лежать на ней золотыми нитями. Ручей переполнен водой, целая бурная река течёт перед нами. Нет, не подстрелить нам селезня. Не будут утки останавливаться на такой быстрой воде. Посидели мы немножко, и пошли в лес на тягу. В лесу становилось всё холоднеё, ноги в резиновых сапогах замёрзли. Даже быстрая ходьба не согревала их. Небо розовело, пели птицы, и над нашими головами медленно пролетела стая гусей. Хотел муж выстрелить по ним, но решил, что высоко, дробью тройкой, пожалуй, не собьёшь, а единицы не было. Так и улетели они медленно, и устало на ночлег. А птицы всё пели в наступающих сумерках, "блеяли" бекасы, и два вальдшнепа мелькнули в кустах, уже нашедшие друг друга.