Густой туман под натиском мороза не устоял, уступил, растаял и осел на деревьях, кустарниках и сухой траве пушистым Инеем.
Словно выстраивая декорации к фантастическому показу, Иней заботливо одел всех в блестящие, сверкающие наряды, неузнаваемо-сказочно преобразив ландшафт: сухую траву сменили загадочные морские кораллы, убогие кустики - неведомые марсианские заросли. Деревья, нависшие над землей сонными кронами, превратились в застывших таинственных великанов. И даже старый трухлявый пень стал похож на заколдованный дворец тридесятого королевства.
Иней колдовал и окутывал, обнимал и очаровывал.
Сонное дерево, наблюдая за волшебными преобразованиями, заметило сквозь дрему: "А пень укрывать зачем? Ему морозы не страшны - он погиб".
- При чем здесь мороз? - удивился Иней. - Я не обогреватель. Я - художник! - заметил он, немного расстроившись, что его так неправильно поняли. - Под моим красивым одеянием все прекрасны - живые, мертвые, юные, старые, большие, маленькие, - объяснил он. - Жизнь как сказка.
- Сказка, - согласилось дерево, - но разве это жизнь? Вот весной...
- Для меня только это - жизнь! - прервал Иней.
Оба промолчали.
- Ну, хорошо, - миролюбиво продолжил Иней. - Мы с тобой по-разному воспринимаем окружающий нас мир, но ведь это не мешает нам сосуществовать и любоваться друг другом.
- Ну, если только любоваться, - попыталось отстоять свою точку зрения дерево.
- Жизнь прекрасна в любом своем проявлении, - видимо, все-таки решив переубедить, настаивал Иней, - она творит и созидает.
Воробей, сидя на ветке, от скуки слушал совершенно бессмысленный, по его мнению, спор.
Пошел снег. Снежинки решили внести свою лепту в эту сказочную красоту; они тихо, осторожно, стараясь не нарушить созданную Инеем гармонию, садились на землю, утепляя и убаюкивая жизнь будущих травинок и цветов; на ветки деревьев и кустарников, делая их еще более пушистыми и ажурными; изящно танцевали на пне.
Воробей стряхнул с себя снежинку:
- Эй-Эй! За кого вы меня принимаете? Нашли "ветку", - возмутился он, - для меня жизнь - это движение! - И упорхнул.