Полна обманности туманами,
И женской сладостью пьяня,
Она в Ишиме многогранностью
Мечты и нежности прошла.
Среди тупиц с кривыми душами,
Кто в огородах драл лопух,
Она мне виделась воздушною,
В ком ум живой и добрый дух.
Когда над пылью переулочной
Склоняло солнце свой калач,
Меня влекло тоской прогулочной
В задворки криводельных дач.
Душа томилась ожиданием
Любви весёлой и простой
Где будет всякое свидание
Как пляж под солнцем и прибой...
И вечер был мне друг единственный
Среди Ишима дубняков,
И жизни музыкой таинственной
Я был опущен в сладкий сон.
Судьбою с детства озадаченный
Как инвалид глухонемой,
Подслеповатый и хромающий,
Я призван в рыцари душой.
Тут огородницы жопастые,
Там дуборожные шкурни,
Не показались мне прекрасные
Для дней страстнеющей любви.
И та, которую лелеяла
В Ишима сумерках душа,
Лишь чем-то невозможным веяла
Как в небе реют облака.
Какую страсть от бёдер сеяла
Она мне в брюках, проходя,
Как ночью над кроватью реяла
Сияньем страстного огня...
И жил я в жажде заколдованный
В темнице горя у судьбы,
Что не увижу я взволнованный
Ту тайну, что хранят трусы.
Но пела музыка венчальная,
И были вздыблены года
Когда она мечтой ебальною
Со мной в автобусах была.
Ишима девки дуборожие
Моей не стоили любви,
Хоть внешне очень распригожие,
Но сутью -дряни без души.
Им инвалид с его желанием,
Глухонемой, не хулиган,
Не смог бы разбудить тщеславие,
Не мог их привязать к рублям.
Какие деньги у несчастного?
Что заработать сможет он?
Был в бедность самую ужасную
Две трети жизни погружен.
Звучала смутными поверьями
Душа моя и день и ночь,
Над глупыми, над недоверьями,
Над теми, кто меня гнал прочь.
И было с тайнами созвучие
Среди страдания души,
Среди лихого невезучия
И мелких гадостей толпы.
В моей душе любви сокровище
Звучало в чёрной глубине,
И жизни грязное чудовище
Смердея выло в стороне.
Глухонемой с душою рыцаря,
Поэт любви, ебец судьбы,
Я за мечтой бежал неистово
Среди гадеющей толпы.
Ушла обманности туманами,
Я не сгорел на ней в любви,
И неземной печатью странности
Спасла от мерзостей Руси...