Васильев Владимир Ильич : другие произведения.

Психофашизм советский -60

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  ПНР -60
  
  Организационная работа целиком легла на него. Я уселся за листовки. Менее, чем за месяц были написаны семь листовок, не считая памфлета "Лакейская правда".
  Первая (учредительная). В ней сообщалось, что в день 46-й годовщины Великой Октябрьской революции образован "Союз Борьбы за возрождение Ленинизма" ("СБзВЛ"). Создание этой организации вызвано перерождением советского строя, изменой ленинизму со стороны руководителей партии и правительства. Затем разъяснялся наш организационный принцип - цепочка - и призывались все советские граждане творить, по собственной инициативе, цепочки "СБзВЛ" и следить за нашими листовками.
  
   Теоретически мы тоже должны были организовываться по принципу цепочки. Однако практически Георгий привлек в организацию своих друзей и знакомых из числа молодых офицеров и студентов, которые были либо уже знакомы, либо быстро перезнакомились. И получилась не неуловимая цепочка, а довольно большая и компактная группа, которая начала свою деятельность с распространения учредительной листовки. К началу этой деятельности Союз получил неожиданное пополнение. Как-то Георгий, сильно смущаясь, сообщил мне, что мой младший сын Андрей, который к этому времени закончил вечернюю среднюю школу и поступил в институт, создал вместе с двумя своими друзьями подпольный кружок. У нас с Георгием была договоренность, что никого из братьев в наши дела он посвящать не будет, поэтому он, узнав о революционной затее младшего брата, пришел ко мне. Его суждение было таким: лучше привлечь их в "Союз", чем оставить одних. Отговорить, он сказал, не удастся. Если я подниму голос на Андрея, то они "уйдут в подполье" и от нас с Георгием. С этим пришлось согласиться. Так вошел в "СБзВЛ" и мой младший сын. Он со своей группой уже участвовал в распространении первой листовки. Эта листовка более, чем в 100 экземпляров, была распространена преимущественно в районе заводов.
  Вторая листовка была посвящена характеристике нынешнего советского государства. Оно характеризовалось как государство господства бюрократии.
  Третья - о бесправии советских людей и всесилии бюрократической власти. В этой листовке сообщалось, в частности, о расстреле трудящихся в Новочеркасске и упоминалось о расстрелах в Темир-Тау и Тбилиси.
  Четвертая - целиком посвящена вопросу "За что бороться?" Ответ - за отстранение от власти бюрократов и держиморд, за свободные выборы, за контроль народа над властями и за сменяемостью всех должностных лиц, до высших включительно.
  Пятая - Профсоюзы не органы защиты прав рабочих, а орудие их угнетения.
  Шестая - Почему нет хлеба? Ответ на письмо ЦК, в котором вопрос нехватки хлеба сводился к тому, что в столовых режут хлеб большими кусками. В результате - высокие отходы. В листовке говорилось об истинных причинах: о низкой урожайности, высоких потерях урожая при уборке, гибель хлеба в результате плохого хранения. А у этого одна причина: отсутствие у сельских тружеников заинтересованности в результатах труда. Приводились при этом интересные цифры, которые в советской печати не публиковались. ххх Ага!! Надо было выпустить для столовых немедленно 20000 хлеборезок, которые бы резали хлеб кусками в 6мм и затем ещё на 4 части и чтоб в одни руки бесплатно только один кусочек давать... И начать со столовой в Кремле!!! ххх
  Седьмая - "Ответ нашим оппонентам" превратилась в ходе писания по сути дела в брошюру. Дискуссия касалась главным образом вопроса о государстве. Основным нашим оппонентом оказался сын Григория Александровича - научный сотрудник одного из институтов академии наук. Когда нашу организацию раскрыли, КГБ предъявило к нему за это оппонирование серьезные обвинения. Обвиняли в сотрудничестве с антисоветскими элементами. Вел он себя очень достойно: настаивал на своем праве дискуссировать по столь важным политическим вопросам. В связи с этим над ним долго висела угроза ареста и увольнения из института. Семья очень переживала. Мать и бабушка обвинили меня в постигшей их беде, но Григорий Александрович отношения к нам не изменил. Своим же домашним говорил, что его сын достаточно взрослый, чтобы самому отвечать за себя. ххх Согласен -посадят, не согласен -лет 5 будут думать, посадить или не надо... Бандиты и ублюдки... ххх
   ... По лестницам, переходами и лифтом попадаем, наконец, в главное здание. Вводят в одну из следственных комнат. Оборудование: небольшой письменный стол у окна и табуретка посреди комнаты. Стул для следователя очевидно убран.
  - Садитесь! - указывает мне на табуретку один из сопровождающих. Осматриваюсь. Быстро беру табуретку, переставляю ее к одной из стенок и сажусь, опираясь спиной на стену.
  - Нельзя! Табуретку переставлять нельзя, - вскрикивает сопровождающий. Но я уже уселся и продолжаю сидеть, не обращая внимания на этот окрик.
  - Гражданин! Табуретку передвигать нельзя! - повторяет он.
  - Вы к кому обращаетесь?
  - К Вам... гражданин... генерал.
  - А я и не передвигаю. Поставил, как мне удобнее, и сижу.
  Он пытался еще что-то говорить, но в это время отворилась дверь, вошел старшина и доложил, что он прибыл для охраны задержанного. Мои прежние сопровождающие ушли. Я остался сидеть на том месте, где сел. Старшина никаких требований ко мне не предъявлял. Почти неподвижно он простоял у двери около 6 часов. Я за это время неоднократно поднимался, прохаживался, снова садился, передвигал табуретку на новое место. Никаких замечаний. Часа в 4 принесли обед, довольно приличный, и я с аппетитом пообедал.
  Уже основательно стемнело. Было не меньше 7 часов вечера (самолет прибыл во Внуково в 9 утра), когда меня снова повели куда-то, но теперь уже по широкому, устланному ковром коридору. Идти пришлось недалеко. Вошли в огромный кабинет. В кабинете двое в гражданском - одного узнаю по портретам: Семичастный, председатель КГБ при совете министров СССР - и двое в военном. Второй гражданский - он стоит за большим письменным столом, у кресла - представляет присутствующих. Здесь, кроме Семичастного, его первый заместитель генерал-лейтенант Захаров, следователь подполковник Кантов и сам представляющий - начальник следственного отдела генерал-майор Банников. Взглянув на него, я подумал - почему не Баринов? Так больше бы подошло. Весь его вид - упитанная фигура, барственно сидящая темная голова, барственно презрительный взгляд - все говорит за Баринова.
   - Нe понимаю Ваш вопрос!
  - Ну что ж тут понимать. Вы, вероятно, думаете, что мы ничего не знаем. Покажите, пожалуйста, Георгий Петрович, - обратился он к Кантову. Тот пододвинул мне несколько листовок, по внешнему виду, подобранные на улицах или сорванные со стен.
  - Вы что же, может, собираетесь отрицать свое участие в этом творчестве? - снова обращается Семичастный ко мне.
  - Нет! Я собираюсь отрицать право КГБ участвовать в рассмотрении этого вопроса.
  - Как так?! - удивленно восклицает он.
  - А очень просто. У меня конфликт с моей партией. Я отстаиваю свое законное право члена партии. И поскольку мне пытаются помешать в этом незаконными, непартийными методами, я усиливаю эту борьбу и может где-то перешагнул рамки дозволенного уставом партии. За это партия может меня наказать. По партийному наказать вплоть до высшей меры - исключения из партии. Но при чем тут полиция. Это дело чисто партийное.
  Наступило неловкое молчание, которое нарушил Захаров.
  - Вам, Петр Григорьевич, непростительно так говорить. Вы сами себя заявляете ленинцем, а Ленин говорил, что ВЧК - это, прежде всего, орган партии.
  - Это к вам не подходит. Во-первых, вы не ВЧК, а КГБ при Совете Министров СССР. Во-вторых, Ленин говорил не только то, что Вы сказали, а еще и утверждал, что если ВЧК оставить в том же виде и с теми же правами, то оно выродится в обычную контрразведку. Кстати, мы это и наблюдали в сталинские времена.
   - Ну, это Вы далеко заходите, - опомнился, наконец, Семичастный. - Это все теория, а Вы не теоретический спор ведете, а создали подпольную организацию, поставившую себе целью - свержение советского правительства. А борьба с этим - задача органов государственной безопасности, а не партийных комиссий.
  - Это передергивание. Я не создавал организации, ставящей своей целью - насильственное ниспровержение существующего строя. Я создал организацию для распространения неизвращенного ленинизма, для разоблачения его фальсификаторов.
  - Если бы речь шла только о пропаганде ленинизма, зачем бы Вам забираться в подполье? Проповедуйте его в системе партполитучебы и на собраниях.
  - Но Вы же лучше меня знаете, что это невозможно. И то, что Ленинизм надо проповедывать из подполья, лучше всего свидетельствует о том, что нынешнее партийное руководство сошло с ленинских позиций и тем утратило право на руководство партией и дало право коммунистам-ленинцам бороться против этого руководства...
  - Ну, зачем же подозревать людей обязательно в низости.
  - А я не подозреваю, а вижу. Ведь Вы вот говорите прекраснодушные слова, а творите беззаконие. Я то ведь знаю свои права. Генерала ни арестовать, ни задержать Вы не имеете права без разрешения Совета Министров СССР, а Вы меня задержали и хотите, напугав перспективой, совершить какую-то сделку со мной. Честного дела с обмана не начинают.
  - Георгий Петрович, покажите, - снова вмешался Семичастный.
  Кантов поднялся, подошел и положил передо мной развернутую папку. Я прочел: "Постановление Совета Министров СССР".
  "Разрешить Комитету Государственной Безопасности при Совете Министров СССР произвести арест генерал-майора Григоренко Петра Григорьевича, 1907 г. рождения, уроженца с. Борисовка Приморского района Запорожской области УССР".
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"