- Ох, дурочка какая! Кто тебя лезть просил? Ну, посмотри на себя!
Огнецветка сидела на деревянных перилах поникшая, жалкая, мелко трясясь всем своим неказистым тельцем. Ярко-изумрудный живой огонек почти обесцветился, маленькие крылышки не могли больше удерживать ее в свободном радостном полете.
Видеть себя она, конечно, не могла. И Старху ответить - тоже. Да он и не ждал ответа - говорил лишь для того, чтобы немного успокоиться - сердце щемило от жалости к огнецветке.
- А всё этот!! - Старх кивнул на лежащего радостно похрапывающего мужика, покрытого копотью, - он, видите ли, счастлив! У-у-у! Пристукнул бы! Кабы героем он не был.
Мужик шевельнулся и привстал:
- А, Старх. Ты чего это бормочешь?
- Да ничего, - Старх еле сдержался, чтоб не выругаться в лицо Пересвету. - Ты на огню погляди.
Пересвет поднялся на ноги, скользнул взглядом по живому комочку, вздохнул раздраженно - будто должен с мальцом каким разговаривать, который простых вещей не понимает, - и бросил Старху:
- Вот и следил бы за ней. Сам понимаешь, мне людей спасать надо было.
Старх в ответ опустил голову, посмотрел на припорошенную пеплом траву, на людей, лежащих на косогоре в неловких позах, поднял глаза и исподлобья глянул на Пересвета. И промолчал. Откинул капюшон грязно-коричневого плаща, чуть подумал и снял его совсем, оставшись в серой потной рубахе с черными разводами. Поднялся по скособоченным скрипящим ступеням чудом сохранившегося дома, подвел ладонь под едва цепляющееся за деревяшку тельце огни, а второй рукой аккуратно снял ее, взяв в горсть.
- Ты чего? - Пересвет приподнял брови, - насекомую вздумал лечить? А если на человеков силы не хватит?
- Хватит, - чуть слышно отозвался Старх, - не мешай.
Даже занемогшая, огнецветка обжигала. Старх подул в ладони, прикрыл глаза, пошептал сокровенное и с силой подбросил огнецветку в воздух. Она расправила крылышки, обретшие силу от заклинания, и запорхала над задравшим голову магом.
- Полетай пока. Мне еще с погорельцами разбираться.
Пересвет неодобрительно поджал губы, но возмущаться не решился - маг всегда знает, что надо делать. В его дела лезть - к неприятностям стремиться.
Старх неспешно натянул плащ и пошел к людям, уже почти пришедшим в чувство. И так было видно, что с ними всё в порядке - ни ран, ни переломов. А что надышались отравой, так это враз поправить можно. Жаль, дома не восстановить. Опять ругаться будут - дескать, не делает он ничего, а мог бы. Каждый раз просят вернуть нажитое, и чтоб задаром - лень и жадность не искоренить. Нельзя. Сами должны.
Не дойдя до людей, маг развел руки в стороны, с силой втянул горький воздух и выкрикнул короткое заклятие здоровья. Не поинтересовавшись результатом, повернулся и побрел обратно. Подошел к Пересвету, подергал его за рубаху и спросил безразлично:
- Теперь куда?
- Куда-куда? - недовольно буркнул богатырь. - Туда! - и ткнул пальцем через реку.
- С людьми поговоришь?
- Да ну их! - настроение Пересвета всё ухудшалось. - Спасаешь, а они ни слова благодарности. Еще и обвиняют в чем-то. Наслушался.
Пересвет стряхнул со штанов налипшие травинки, закинул на плечо котомку и пошагал, не оглядываясь, к реке. Старх поднял с земли плащ, отыскал взглядом огнецветку, кивнул ей и неспешно пошел за богатырем.
Стоило версты на две отойти от сгоревшей деревни, и воздух очистился от гари. Будто и не было ничего. Лес, уже чуть желтеющий листвой, жил своей жизнью. Дорога прихотливо вилась меж деревьями двумя колеями, в которых трава на полпяди всего росла. Куда ж такая приведет...
Особой цели у сотоварищей не было. Только направление выдерживали - встречь Солнцу. Пересвет искал подвигов. И находил, на свою голову. Теперь пожары эти беспрерывные. Понять бы - кто дома жжет. Еле поспевают они с Пересветом. А вдруг как не успеют - сколько народу без крова останется, а то и жизни лишится.
Да место глухое - людей мало живет. Городов больших совсем нет - одни села, а то и хутора. Небось, как раз такой и лежит впереди - судя по дороге.
Пересвет со Стархом поднялись на пригорок. Деревья разошлись, открывая взгляду еще несжатые поля, несколько домиков и людей. Далеко видать было. Вон, какая-то девушка им рукой машет. Что ж, отдохнуть не помешает...
Совсем Пересвет обленился - доспехи забросил, даже не чистит их. Правда, по хозяйству помогает. Так чужим же! А сам в одной рубахе со штанами ходит. Да не он один. Чтоб со скуки не помереть, приходится лечебой пробавляться. То вывих, то синяк какой. Один раз даже перелом вправлял и залечивал.
А намеков не понимает. Да ну его, с этой любовью - ум за разум точно зашел. Как ни спросишь "куда пойдем", одно отвечает: "Тут останусь. Мой дом теперь здесь". На хуторе, конечно, всегда дело найдется. Да с ним любой мужик справится. А мало ли где еще богатырская помощь надобна. Разбойников усмирить, змея подневолить, правителю услугу оказать. Так нет. В глуши в этой застряли.
Никогда не думал, что Пересвет может девушкой увлечься. Герой же. А что, герои - они тоже люди. Им все чувства доступны. И так же, как простые парни, - чуть увидят предмет страсти, так краснеют, мямлят глупости и вообще ведут себя несуразно.
И зачем только взялся меч Пересветов чистить? Мешает только. Ну да, за богатырем глаз да глаз нужен - теперь по кустам бегай, как соглядатай какой. Да он что - предложение ей делает?! Во дает!
А девушка, кажись, сомневается, ишь ты...
- Отец не разрешает, - Любава опустила глаза.
- Да как он!.. Да что он!.. Да вообще!.. - Пересвет напыжился, не в силах выразить словами всё свое недовольство. Прям, как кипящий чайник булькал паром из-под крышки. Потом махнул рукой в сердцах и прочь пошел.
Одно слово - герой. Как же понять не может, что не всегда его слава что-нибудь значить будет. Любой отец не отдаст дочь кому ни попадя - пока сам не убедится, что за человек сватается.
Старх заспешил за богатырем: не наделал бы тот дел сгоряча. Но Пересвет, спустившись к реке, вдруг повернул и быстро пошел обратно, выходя к хутору с другой стороны.
Как чувствовал неладное маг. Так и случилось.
Полыхало знатно. А на коньке, горделиво оглядываясь, сидел огневой петух. Старх и не заметил бы его, да огнецветка подсобила - взвилась вверх, ожесточенно жужжа, и залетала вкруг злобного пламенного духа.
- Кто ж тебя выпустил?.. Какой гад?.. - Старх уже не смотрел на сам пожар, не отвлекался на крики людей из избы - если сейчас не справиться с пламенным петухом, сколько еще тот всего пожжет на беду людям.
Краем глаза маг видел, как мельтешит Пересвет, вбегая в горящую избу и тут же выбегая, каждый раз кого-то таща - ребенка, старика или какую домашнюю скотину.
Всё это внешнее, неглавное, наносное.
Перед Стархом находился враг, которого надо было уничтожить.
Маг плюнул на ладонь, пальцем растер слюну по кругу и вытянул руку вперед, наставив ее на пламенного духа. Тот заметил, взъерошил перья, пригнулся и замотал головой, рассыпая искры. От ладони Старха отделился крутящийся водяной диск и быстро полетел, расширяясь, к петуху.
Дух заверещал, тяжело подпрыгнул и изверг пламя в мага. Старх закрылся плащом, огонь обтек фигуру мага и ушел в землю. В тот же миг водяной круг зацепил лапы петуха, и тот жутко заорал. Вода большой каплей повисла на лапах и брюхе и потянула пламенного духа к земле. Петух судорожно бил крыльями, бросался из стороны в сторону, но опускался всё ниже и ниже.
Старх постепенно приближался, готовя новое заклинание, должное, по идее, полностью уничтожить духа - ледяное. Но петух не стал дожидаться развоплощения. Он заклекотал, сложил крылья и рухнул, уходя к своему создателю. Лишь выжженный прокаленный след на земле остался...
Что-то было не так. Чего-то не хватало. Старх поморгал воспалившимися глазами и наконец понял - уже какое-то время он не видел Пересвета. Предположение, что богатырь отдыхает, когда горит дом, граничило с безумством. Значит, в избе застрял. Угорел, что ль?
Старх скрипнул зубами - опять спасать. Что за напасть! Дом, того гляди, развалится. У-у, герой!
Защитившись заклинанием от огня, маг метнулся внутрь, надеясь, что долго искать не придется.
Они лежали в горнице, у самой двери в сени. Дверь горела. Старх распахнул ее и сразу же выбил одним движением.
Тащить надо было сразу двоих - Старх точно знал, что не успеет, если второй раз пойдет, - крыша рухнет. На магию подобия, что меньше всего сил берет, времени не хватало. Только напрямую силу тратить. А как она кончится - так и сам помрешь. И всех остальных, кто на тебя понадеется, погубишь. Где ж тут понять - сколько ее осталось и сколько потратишь на всё это.
Старх крякнул, раздул мышцы, ухватил Пересвета за шкирку, а Любаву - за ноги, и поволок, ругаясь. Вывалился из горящего проема, чуть протащил по земле и остановился, обессиленный.
Сразу же ухнуло позади, и раскаленный ветер протащил Старха вперед, бросая на колени.
Маг обернулся.
Один из горящих кусков крыши приземлился на голову Любаве.
Старх зарычал от бессилья, поднялся, ногой сбросил горящие деревяшки и вылил из ладоней воду на девушку, смывая остатки черных волос и кожи.
Закрыл лицо ладонями и от души пнул Пересвета пониже спины.
Богатырь очнулся и глянул по сторонам, не сразу понимая - что произошло. Вспомнил и кинулся к Любаве. Опустился рядом с ней на колени, обнял за плечи, прижал к себе крепко, чуть покачивая и что-то шепча.
Не дождался ответного слова. Встал и толкнул Старха в грудь - тот еле устоял:
- Вертай ее! Ты же маг!
- Вишь, как обгорела! Нечисть плодить!
- Всё равно вертай! - Пересвета аж трясло.
- Сам убивать будешь? Или мне передоверишь? - неожиданно снизил голос Старх.
Что-то зловещее почудилось Пересвету в голосе мага, и богатырь осекся.
- Верни Любушку, - прошептал он, - чем хочешь отплачу.
Не в силах удержаться на ногах, Пересвет привалился к забору и опустился по нему, задирая рубаху на спине. Глаза слезились от дыма. Казалось, богатырь плачет. А может, и правда, плакал - зло и страшно.
Вот этого Старх не мог вынести. Невмоготу на такое смотреть.
Маг застонал неслышно. Нельзя делать, а придется. Ведь может же получиться? Может. Лишь бы вспомнить - как.
- Что в заклад ее жизни дашь?
- Возьмешь золото? - голос богатыря прозвучал нарочито равнодушно.
- Что за золото? Откуда оно у тебя? - изумленно спросил маг.
- Да вот, тетка одна подарила, - Пересвет вдруг потупился и порозовел.
- Годится.
Старху некогда было разбираться - вызволять человека из посмертия - не молниями кидаться. Маг подобрал уголек, начертал на заборе кружочек, под ним - треугольник основанием вниз, добавил ручки и ножки-прутики. Получилась девушка. Вокруг ее головы Старх изобразил лучики, как у Солнца, и добавил к ним стрелочки. Достал из потайного кармана малый кусочек живительной глины, покатал ее в пальцах и прилепил лепешкой напротив сердца фигурки.
Не поворачиваясь, Старх сказал:
- Золото свое ей в ладонь положи.
Услышав движение за спиной, маг прошептал заклинание и потянул рукой на себя, будто сеть тащил. Потом обернулся.
Любава стояла живая, цветущая, держала ладонь Пересвета в своей и улыбалась. А тот был счастлив. С его стороны не была видна обгоревшая и не восстановившаяся кожа на голове девушки. Это место неприятно вспучивалось, черные кусочки отваливались, и сквозь прорехи пробивался яркий обжигающий свет.
Маг прикрыл глаза. Ничего более ужасного не приходилось создавать ему раньше. Эта тварь способна сжигать города одним взглядом. Под ее шагами камень плавится, а горы оплывают магмой. Еще немного, и она сбросит человеческую оболочку и пойдет огненным сгустком по миру...
Выдрав из ножен Пересветов меч, Старх одним взмахом снес голову девице-огневице. Тело еще чуть постояло, покачиваясь, словно собираясь сделать шаг к магу, а потом рухнуло, рассыпаясь пеплом.
Руки тряслись. И не усмирить эту дрожь. Силы на исходе совсем. Что за напасть. А ведь предупреждал насчет нечисти. Опять же золото Пересветово. Злое, видно. Найти надо.
Надсадно вздохнув, Старх приподнял тяжелую расслабленную руку Пересвета и ощупал пальцы богатыря. На безымянном плотно сидел тонкий золотой перстень. Маг повертел его, с усилием стаскивая, и внимательно осмотрел. С внутренней поверхности - там, где к ободку прикреплялась плоская золотая плашка, находился рисунок тонкой насечки - голова петуха.
- Ах вот как. Вот кто петуха вел. Зачем ты кольцо взял, зачем? Дура-а-ак!..
Огнецветка села на руку мага и разразилась негодующими посвистами, глядя на перстень.
- Сейчас милая. Сейчас.
Не выпуская перстень из пальцев и держа его как можно дальше от себя, маг насобирал несколько полуобгоревших деревяшек, сложил их в костерок и запалил его. Потом отыскал две палки с развилкой на конце и закопченый котелок. Больным взглядом оглядел двор, но помочь ему никто не мог - кто легко отделался, тот убежал, а те, кто остался, - в лежку лежали.
Старх дошел до колодца, с трудом поднял полную бадью одной рукой, зачерпнул воды котелком и подвесил его над костром. Подождал, пока закипит, и бросил кольцо в воду.
Теперь руки стали свободными. Зайдя в кузню, маг отыскал каменный тигелек, бросил в него свинцовую бляху, поворошил угли, чтоб добавить жара, и растопил металл. Дождался, пока свинец станет совсем жидким, аккуратно, чтоб не расплескать, пробежал до затухающего костерка, достал кузнечными клещами из котелка перстень и погрузил его в тигелек.
Свинец заскворчал, брызгая каплями. Старх привычно поморщился и вернулся в кузню - сунул расплав обратно в угли. Подержал там, поболтал для надежности, чтоб золото в свинце разошлось, и вылил в воду, вздымая облачко горячего пара вместе со злобным клекотом.
Не стало перстня, что огневого петуха держал.
Старх достал из кадушки еще теплый игольчатый слиток, взвесил в руке и зашвырнул подальше - на середину реки. Вытер ладони о штаны и пошел собираться - пора было уходить.
Наверно, солнце уже взошло. Может, близкие деревья его заслоняли, а может, оно не могло пробиться сквозь густой туман, поднимающийся от реки.
Старх сидел спиной к прогоревшему костру и слепо смотрел на другой берег, где с трудом угадывались черно-зеленые ели и желтоватая ольха. Рядом беспокойно ворочался Пересвет. Маг убрал руки с подтянутых к груди колен и вытянул ноги. От сырости, пусть и не холодной, немного знобило. Идти-то нормально, а вот сидеть...
Зеленый огонек - огнецветка - опустилась на ногу Старха и важно пошла, переваливаясь из стороны в сторону. Маг вымученно улыбнулся.
Эх, огня... Некому мне раскрыться. Только с тобой поговорить можно. Вон он как, Пересвет. Злобу таит. Будто обделяю его. Да никак ему без меня - дров наломает, не спасет никого. А людям герой надобен. Да не как я - квелый и немощный. Такой, как он - красивый, высокий да сильный. Чтоб девушки за ним бегали, а мужики уважали за доблесть и храбрость.
Потому и приходится на подхвате стоять. А как он оплошность какую совершит, на помощь спешить. Людей выручать и его самого. Потом сон на них нагонять, да память чистить. Так и подмывает каждый раз оставить как есть - пусть помнит, что и как он делал. Нельзя. Нельзя... Создать героя - сложно. Загубить - легко.
А я в тени. Да и не хочу для себя большего. Устаю только сильно. Зацепки в памяти оставляю. А вдруг как вспомнит? Что делать тогда? Как объяснить - зачем обманываю? Огня, огня... Ты же можешь помочь. Счастье ты живое. Вот только чье?
Посмотри на Пересвета. Дай знак. Долго ли нам еще бродить по свету? Или открыться ему? Помоги выбор сделать...
Огнецветка перелетела к лежащему человеку, аккуратно уцепилась за нечесаные кудри, чуть покачалась и пошла вниз по лбу Пересвета. Недовольно фыркнула и взлетела.
Богатырь вскинулся, разлепил глаза, тревожно завертел головой, принюхиваясь и вглядываясь в молочно-белую водяную взвесь.