Питаться от земли в великой скорби - означает бедственное состояние жизни [что следует из внутреннего значения этих слов в Священном Писании], не говоря уже о том, что вкушение, в смысле духовном, означает житие. Это очевидно из того также, что жизнь становиться таковою тогда, когда дурные духи начинают сражение, а ангелы, которые пребывают у человека, ослабевают; и когда, на следующем этапе, дурные духи уже начинают господствовать, то состояние становится ещё хуже; ибо дурные духи владеют внешним человеком, ангелы же - лишь человеком внутренним, от которого тогда остаётся такая малость, что они там едва могут отыскать хоть что-либо, чем они могли бы защищать человека, и отсюда наступают угнетение и тревога. Однако же мёртвые люди редко ощущают эти угнетение и тревогу; и причина состоит в том, что они - уже совсем не люди, хотя и считают себя людьми предпочтительно перед другими; ибо у них, как и у скота, нет ни малейших познаний о духовном и небесном , а также и о жизни вечной; как и скоты, они устремляют взоры свои вниз, исключительно к земному, или же во внешнее - к мiрскому, лишь бы этим ублаготворять свою собь и ублажать свои наклонности и свою чувственность, совершая всё это, к тому же, в полном согласии с рациональным в себе началом. Будучи мёртвыми, они не смогли бы вынести ни малейшего борения духовного или же искушения, и если бы оно на них нашло бы, то жизнь их сгинула бы в пучине этой искушенья без малейшего следа, и тогда они бы ещё более себя прокляли бы, и повергли бы себя в ещё более глубокое адское осуждение. Их, посему, оберегают от этого до перехода в другую жизнь, где никакое искушение и никакое бедствие уже не могут им дать смерти; но там они испытывают, затем, весьма тяжкие страдания, означенные, в Писании, словами: земля будет проклята, и ты будешь питаться от неё в великой скорби. (Э. Сведенборг "Тайны Небесные" н. 270)

Текст статьи:

В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься. - Есть хлеб в поте лица - это иметь отвращение к небесному; вернуться в землю, откуда взят - это обратиться в человека внешнего; быть прахом и обратиться в прах - это быть осуждённым и адским. (Э. Сведенборг "Тайны Небесные" н. 275)

Согласно Священному Писанию, личность всякого человека образуема в нём посредством двух как бы достаточно самостоятельно существующих частей бытия его. И, согласно Писанию, этими двумя составляющими в человеке являются дух его, или же духовное измерение его бытия, и его тело - или же материальное, природное измерение бытия этого.

Две эти составляющие бытия человеческого, или же его человек внутренний и человек его внешний, соединяются между собою совершенно таким же образом, каким, согласно божественному порядку устройства вселенной, в ней вообще соединяются все начала духовные и природные, или же исключительно посредством степеней раздельных. Из чего следует, что человек внутренний и человек внешний, или же дух и тело в человеке, представляют собою отнюдь не две однородные составляющие его части, как, скажем, правая и левая половинки его тела, но что каждая из этих составляющих существует в нём как бы неким своим собственным, совершенно отделённым от другой составляющей бытием.

И, тем не менее, оба этих раздельных измерения бытия его, образуют, однако же, в человеке совершенно единое, достаточно обособленное и личностное бытие, или же составляют, единством этим своим в нём, некую единую жизнь его, протекающую, одновременно и согласованно, в двух совершенно не пересекающихся между собою сферах бытия вселенной, или же в сферах её природной и духовной. Сообщаются же и согласуются между собою две эти сферы единого бытия человеческого исключительно посредством соответствий.

И, хотя, на первый взгляд, две эти сферы и кажутся нам, подчас, двумя совершенно самостоятельными бытиями личности нашей, лишь согласованными друг с другом посредством определённых соответствий, но, тем не менее, вся, без остатка, жизнь человека нашего внешнего есть не более чем отображением, в феноменах мiра природного, жизни человека нашего внутреннего.

Поэтому-то, когда человек, как говорят, умирает, или же переходит в мiр иной, то, при этом, не совершается никакой особой трансформации нашего человека внешнего, или же нашей личности, обитающей в мiре природном, в некую новую духовную личность, способную, затем уже, обитать в вечности, а происходит лишь отрешение человека внутреннего от своего тела, или же от своего человека внешнего, после чего последний и исчезает без остатка, как исчезает, скажем, изображение в зеркале, если удалить от зеркала создающий в нём изображение это предмет.

К сожалению, однако же, люди современного нам человечества "признают и провидят, что когда они жили телесно, то это дух их чувствовал, и, будучи в теле, он телу не принадлежал" (Э. Сведенборг "Тайны Небесные" н. 324), лишь после того только, как они бывают убеждаемы в непреложности этого факта бытия своего исключительно посредством собственного живого и непосредственного опыта в ином мiре. Те же, кто, пока ещё обитают в мiре природном, те продолжают пребывать в том крепчайшем и незыблемом убеждении, что вся, без остатка, жизнь их относится исключительно к их материальному, или же природному телу, или же связанной с телом этим их материальной и природной личности, каковой личности они прочат бессмертие даже в духовной вечности.

Как вывод из всего вышесказанного, можно было бы заключить, что всякий человек, живущий в мiре - это, на самом деле, лишь его собственный, личностный дух, или же человек внутренний, лишь обитающий в мiре материальном посредством своего тела, или же человека внешнего. Но очевидность такого заключения с неизбежностью разбивается о тот факт, что дух НЕ МОЖЕТ ЖИТЬ В ПРОСТРАНСТВЕ И ВРЕМЕНИ, или же в мiре материальном и природном, ибо потому он и дух, что к материальному мiру никакого отношения не имеет и иметь не может.

И, тем не менее, весь наш личностный чувственный опыт со стопроцентной однозначностью свидетельствует нам, что мы, как обитатели мiра природного, с достоверностью живём и существуем, и живём именно в пространстве и во времени, или же в мiре исключительно природном и материальном.

Суть же разгадки парадокса этого заключается в том, что у человека, не вышедшего из порядка творения, или же у человека непадшего, бытие его, или же его жизненные начала, в материальном и плотском теле его лишь завершаются и покоятся, ЖИВЁТ же он исключительно в духовной составляющей своего бытия. У такого человека его человек внутренний соединяется с его же человеком внешним как причина со своим СОБСТВЕННЫМ следствием, центр же его личности, а отсюда и все его побуждения, прозрения, постижения и осознание самого себя относятся исключительно к духовной его составляющей, которая одна в нём оживотворена и активна. Материальная же составляющая его бытия, или же его человек внешний, при этом как бы усыплена.

Человек такой, скажем, через соприкосновение с феноменами мiра природного, посредством внешнего своего человека, воспринимает и созерцает их, однако же, исключительно в человеке своём внутреннем, куда соприкосновение это доходит лишь исключительно опосредованно, или же через соответствия, откуда и следует, что он видит и воспринимает не собственно сами эти феномены, а лишь то, чему они соответствуют в нём самом, или же в духовной составляющей бытия его. В Слове Третьего Завета созерцание такого рода называемо небесной перцепцией.

У Человека же после падения, или же у современного человека, человек внутренний и человек внешний не соединены, а разделены между собой. По этой-то причине в нас дух и не ведает того, что происходит в теле, а наша телесная личность понятия не имеет о том, что же происходит в её духе. Отсюда, скажем, становится понятным и то, почему у нас отсутствует небесная перцепция. Ибо наш человек внутренний, по причине отделения своего от человека внешнего, совершенно не в состоянии НЕПОСРЕДСТВЕННО созерцать посредством материальных глаз своего внешнего человека НА ПРИРОДНОМ УРОВНЕ. То есть, конечно, он оживотворяет, наитием своим общим, глаза эти таким образом, что они, всё же, могут видеть, и созерцание его, НА СВОЁМ УРОВНЕ, также у него происходит через них же, хотя и опосредованно, но так как обратная связь, при опосредованной передаче, теряется, то разделённое созерцание такое, в своём обратном движении, останавливается на полпути, доходя у большинства лишь до постижения чувственного и телесного, у некоторых поднимаясь до постижения системно-фактологического, и уж у совсем немногих входя в постижение рациональное.

Но дальше рационального оно, как правило не идёт, ибо у современного человека, даже и обладающего рациональным мышлением, мышление такое служит не посредием между его человеком внутренним и человеком внешним, как это должно было бы быть, а наоборот - именно той глухой перемычкой, которой в нём они и разделяются.

Но такое разделение отнюдь не ограничивается, в последствиях своих, у современного человека лишь потерей им, вкупе с духовными разумением и мудростью, способности к небесной перцепции. Ибо потеря такая - это так, лишь следствие, и достаточно вторичное следствие. Гораздо хуже для нас, при этом, то, что: Человек внешний, отделённый от человека внутреннего, есть не более, чем лишь тело, которое, в таком случае, совершенно мертво, но внутренний [человек] есть то, что живёт, и живит внешнего [человека]; и внутренний человек есть его душою. (Э. Сведенборг "Тайны Небесные" н. 275)

Личность человеческая всегда образуется там, где обитает постижение и самосознание его. У человека современного всё это заканчивается, в самом лучшем случае, на уровне его рационального сознания, которое, принадлежит человеку внешнему, и которое, по замыслу, должно быть отнюдь не конечной инстанцией для нашей личности, а лишь посредием между нашими духовной и природной сферами бытия, ибо, согласно Слову:

Рациональное относится к человеку внешнему, ибо образует собою разновидность некоего посредия между внутренним и внешним, ибо человек внутренний, посредством рационального, действует во внешнем плотском; но если рациональное [совращено в человеке его собью], то оно отделяет затем внешнее от внутреннего, и до такой степени, что становиться непостижимым, существует ли внутреннее вообще, ни что такое разумение и мудрость, относящиеся исключительно ко внутреннему. (Э. Сведенборг "Тайны Небесные" н. 268)

Поэтому-то личность у современного человека и пребывает ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в его человеке внешнем, и, поэтому, мы с вами обречены жить исключительно в мiре пространства и времени, или же в природной составляющей нашей вселенной.

Но, согласно Слову, человек внешний, отделённый от человека внутреннего, есть не более, чем лишь тело, которое, в таком случае, совершенно мертво; мы же с вами, вроде бы, живём и существуем, и реализуем жизнь свою в деяниях весьма активно. Снова парадокс? Не совсем.

Так как личность наша принадлежит лишь человеку внешнему, где она и покоится, а человек внешний, сам по себе, совершенно мёртв, то отсюда следует тот вывод, что раз мы, всё-таки, живём и существуем, то нас хоть что-либо, но должно же, оживотворять. То есть в нас, невзирая ни на что, присутствует, всё же, какой-то внутренний, или же духовный человек. Но, поскольку, мы себя этим человеком не ощущаем, его в себе не воспринимаем, и никакого сознательного отношения к нему не имеем, то отсюда напрашивается тот вывод, что внутренний человек в нас НАМ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ, или же что в нас, нами, и посредством нас живёт кто-то ДРУГОЙ, мы же на жизни этого другого лишь паразитируем.

С другой стороны, если бы в нас жил некий ОПРЕДЕЛЁННЫЙ другой дух, которого бы наш человек внешний был бы прямым и непосредственным следствием, то, даже в человеке нашем внешнем, жил бы исключительно ОН, этот дух, а не мы сами, и никакого разделения человека внутреннего и человека внешнего в нас не наблюдалось бы. Откуда и следует, что этот наш человек внутренний, какой бы он при этом ни был, живет в нас как-то не совсем так, как он жил бы в человеке непадшем, где он не был бы отделён от своего человека внешнего.

Слово Третьего Завета говорит нам о том, что современный человек управляется и оживотворяется Господом не непосредственно, а лишь посредством духов. Там сказано, что:

Человек потому управляется Господом посредством духов, что он вышел из небесного порядка, ибо рождается в адском зле, следовательно, совершенно противно божественному порядку, и возвратиться к нему он может не иначе, как через постороннее посредничество, для которого именно и служат духи. Этого бы не было, если бы человек рождался во благе, и согласно Божественному порядку: тогда человек не управлялся бы Господом посредством духов, но посредством самого порядка, или же общим наитием. ... Духи, присоединённые к человеку, не имеют с ним ничего общего. (Э. Сведенборг "О Небе и об Аде" н. 296)

Образно говоря, когда наитие Господне, или же Его жизнь, нисходит в человека, то она нисходит, сначала, в человека внутреннего. Человек внутренний, как и человек внешний - это лишь восприемник жизни. И, так как оба они не более чем восприемники, то в них, самих по себе, нет также и ничего человеческого или же личностного. Они суть лишь формы, которые способны воспринимать оживотворённую человечность, исходящую от Господа, ибо во всей вселенной есть лишь Одна Человеческая Личность - Господь, а все другие становятся человеческими личностями лишь по мере восприятия ими в себя этой Его Человечности, и лишь по качеству этого своего индивидуального восприятия. Как говорит нам об этом Слово Третьего Завета:

Всякое благо и истина, исходя от Господа и образуя небеса, являются в образе человеческом, и, притом, не только в цельности и в высшей степени своей, но и во всех частях и в наималейшей степени. Образ этот проникает всякого, кто приемлет от Господа благо и истину, почему всякий на небесах и сам принимает образ этот по мере приятия им благ и истин. (Э. Сведенборг "О Небе и об Аде" н. 460)

Если в человеке порядок творения не нарушен, то эта Человечность, по индивидуальной способности восприятия его, укореняется в его человеке внутреннем, обитая там как там его особенная, личностная человечность, во внешнем же его человеке она лишь фиксируется в феноменах его жизни природной. Ибо природная составляющая вселенной была создана исключительно для того лишь, чтобы служить опорой её духовной составляющей, заключать её в себе и облекать её, как скорлупа ореха облекает своё ядро. То есть, по замыслу творения, человек должен жить в ядре духовном своей жизни, а не в её скорлупе.

Но так как в нас, современных людях, порядок этот от рождения нарушен, то мы, поэтому, обречены обитать именно в скорлупе жизни, и выше этой скорлупы подняться попросту не в состоянии. Более того, в нас, у которых человек внутренний отделён от человека внешнего, наитие из нашего внутреннего начала в наше начало внешнее не могло бы происходить никоим образом, а, лишённые его, мы тут же пали бы совершенно мёртвыми, задохнувшись от отсутствия внутренней жизни, или же, наш человек внешний, отделённый от своего человека внутреннего, был бы тогда не более, чем просто бездыханным трупом. Приблизительно это самое, кстати, и произошло с седьмым, или же падшим поколением Древнейшей, или же Небесной Церкви на земле нашей, у которого человек внешний впервые отделился от человека внутреннего.

Хуже того, это, непрестанно исходящее на всех наитие Божественной Человечности Господней, в нас, по вышеописанной причине не смогло бы находить для себя никакого возможного обиталища, ибо, как показано будет подробнее ниже, духовное наитие только тогда может укореняться в человеке внутреннем ОСОБЕННО, когда оно в состоянии укорениться ОСОБЕННО также и в человеке внешнем, или же, говоря по иному, духовные причины в человеке могут обитать лишь в соответствующих им следствиях в его человеке внешнем, или же природном. Из чего следует, что мы были бы тогда не просто бездыханными телами, но были бы лишены совершенно также и человеческого образа, и человеческого подобия, то есть были бы, образно говоря, ничем, некоей ошибкой бытия, или же просто фикцией.

Так вот, дабы сохранить нас от этой участи, Господь и присоединяет к нам ангелов, которые занимают в нас место отсутствующего у нас нашего собственного внутреннего человека; с человеком же внешним, который им не принадлежит, или же не является их НЕПОСРЕДСТВЕННЫМ следствием в мiре природном, то есть собственно с нами, ангелы эти сообщаются путём не обычным для творения, но совершенно окольным, или же посредством разного рода духов (с которыми они также соединяются лишь посредством достаточно сложных механизмов, о каковых механизмах и говорит исключительно, от самого её начала и да самого её конца, книга Слова "О Небе и об Аде"), каждый из которых занимает в нас область какого-либо нашего чувства, или же побуждения воли нашей, а также и область какой-либо идеи ума нашего. Именно совокупность этих духов-побуждений, или же духов-чувств, и образует нашу ОСОБЕННУЮ или же ЛИЧНОСТНУЮ волю в нашем человеке внешнем, а совокупность духов-идей образует наше ОСОБЕННОЕ или же ЛИЧНОСТНОЕ сознание.

Собственно разница заключается в том, что у древних их воля формировалась, в человеке внутреннем, из совокупности анегелов-чувств и ангелов-побуждений, где их сознание было лишь духовной формой единства этой совокупности; в нас же воля и разум формируются, в человеке внешнем, посредством духов, плохих и не очень, которые и сами-то ещё почти не отлепились от мiра материального. Если уж совсем по большому счёту, то, конечно, даже человек наш внешний - это феномен скорее материально-духовный, чем чисто материальный, но это уже совсем другая история.

Как бы то ни было, мы с вами - существа по преимуществу составные, где место человека внутреннего занимают ангелы с нами уж совершенно ничего общего не имеющие, но всё в нас, тем не менее, оживотворяющие, посредством нисходящего в них, и ими ЛИЧНОСТНО воспринимаемого, наития Человечности Господней, а человек наш внешний, или же собственно мы сами, составлен, как мозаичное панно, из различного рода духов, хоть тоже собственно к личности нашей отношение имеющих достаточно касательное, но, всё же, в той или иной мере близких нам духовно, иначе они бы в мозаику эту и не попали бы.

Собственно, наш человек внешний, по сути своей, совершенно мёртв. Да, разумеется, ангелы постоянно от себя вдыхают в него общее наитие жизни, но наитие это - как пружина в заводной игрушке, когда зверушка-то хоть и бегает, да бегает не она, а через неё бег её задаёт в ней пружина.

Из вышесказанного следует тот вывод, что, в отличие от человека непадшего, в котором единое бытие пребывает и существует в рамках единого жизненного процесса, образуя собою полноту единой и совершенно однородной в себе самой личности, у нас кажущееся единство бытия личности нашей составляемо из множества совершенно отделённых друг от друга бытий и существований, по преимуществу абсолютно неоднородных между собою, и, подчас, даже противоположных друг другу. По этой-то причине, то, что кажется нам чем-то единым и простым, это, на самом деле представляет собою достаточно запутанный клубок непрерывной и жестокой борьбы самых разнообразнейших влияний и претензий, где каждая составляющая клубка этого считает себя его единственным законным представителем и владельцем, а всех остальных - узурпаторами и захватчиками.

Поэтому-то на это совокупное бытие личности нашей и существует, кроме нашего собственного, достаточно многочисленное число самых различных восприятий его, как бытия своего собственного. И каждое из восприятий этих, разумеется, претендует на свою исключительность и единственность, считая все другие восприятия лишь порождениями больной фантазии и аберрациями своего ума.

Попытаемся же распутать клубок восприятий этих, сросшихся между собою в едином бытии человеческом, или же в двух его антагонистических аспектах бытия, как некие мультисиамские близнецы в единой выносившей их утробе.

Начнём мы, конечно же с ангелов, ибо лишь ангелы в бытии этом и являются той животворной жилой, откуда жизнь, от Господа, (или, хотя бы, её подобие) нисходит уже во все остальные его составляющие.

Согласно Слову, всё, что из человека внешнего:

Доходит, посредством духов, до ангелов, всё это настолько изменено бывает, что становится чем-то совершенно иным, дабы ничто не смущало бы их небесных наслаждений. ... И действительно, из чрезвычайного смешения и возмущения образов ума человеческого, как у отдельного человека в частности, так и у совокупности множества людей, совершенные по чистоте и приятности изобразительности для услаждения возможно, так сказать, извлекать. Это может быть подтверждено также и практическим опытом, ибо если сознание погружено без остатка в состояние абсолютного наслаждения, то любой воспринимаемый им объект им также преобразуется в какую-либо частную особенность наслаждения этого. ... Ангелы совершенно не желают знать того, что происходит на земле. ... Они не хотят погружаться в земное, ибо всё там слишком чуждо для них, будучи лишь сплошными извращениями и частностями. (Э. Сведенборг "Духовный Дневник" н. 186, 206)

Откуда и следует то, что бытие нашего человека внешнего, исполненное извне извращений всяческих, мерзостей и нечистот, ангелы, живущие в нас, и которых обычно принято называть нашими ангелами-хранителями, воспринимают, для себя, как свою собственную духовную жизнь, полную невыразимых ангельских наслаждений. И те же обстоятельства, которые, столь ужасны и нечисты в человеке внешнем, те же самые обстоятельства проживаются ангелами, на своём уровне, как нечто прекрасное, чудесное и святое.

Две такие противоположные крайности в одном бытии могут сочетаться между собою, разумеется, лишь через определённое посредие, или же своеобразную духовную "коробку передач". И таким посредием здесь служат промежуточные духи, совокупностью которых в нас образуются наша воля и наше разумение. Духи эти, или же наш собственный, личностный мiр духов, относящийся к личности нашей, и образующий собою частную область мiра духов всеобщего, находятся под частными нашими небесами в нас, каковые небеса, разумеется? формируются в нас ангелами нашего внутреннего человека.

Духи эти располагаются в нас по определённому ранжиру. Фокусом расположения этого является всегда определённый и единственный дух, который в Слове Третьего Завета определяем как наш ассоциированный дух. Этот дух обычно задаёт стержень нашей личности в человеке внешнем, вся же остальная совокупность нанизывается уже на этот стержень, как на скелет, одевая его, так сказать, плотью бытия. Строго говоря, на протяжении жизни человеческой в нём, как правило, несколько раз меняются и ассоциированные духи и их, так сказать, сотоварищи. Так что совокупность даже бытия человека внешнего в нас (а в мiре духовном, вне времени и пространства, совокупность эта и выглядит, как раз, не как процесс, и даже не как совокупность процессов, а как единый комплекс существования, нанизанный на неподвижную ось бытия), на самом деле, по большому счёту, это скорее не личность, а КОМПЛЕКС ЛИЧНОСТЕЙ, плавно переходящих одна в другую. Но выглядит всё это так, разумеется, ПО ВЫСШЕМУ СЧЁТУ, или же с более или менее абсолютной точки восприятия, которая лежит чуток повыше даже самых высших небес.

Так вот, каждый из этих духов воспринимает бытие личности нашего человека внешнего как бытие своей собственной личности, обитающей в некоем своём универсуме, или же на некоей своей особой планете. Остальными обитателями универсума этого есть для него все другие духи, составляющие этот частный духовный мiр. Из чего следует, что то, что для нас кажется процессами, протекающими в уме нашем, и в нашей воле, для них, для духов, представляется обстоятельствами их совокупного бытия в их собственном универсуме, и то, что для нас представляется единичными обстоятельствами нашей внешней жизни, для духов этих дробится, как в тысяче мельчайших зеркал, в многообразие комплекса обстоятельств их собственных личных жизней. Поэтому каждое такое, единичное для нас, обстоятельство, для духов этих как бы распадается на множественную совокупность их МНОГИХ совершенно особенных обстоятельств, ИХ СОБСТВНЕННЫХ ЛИЧНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ИХ СОБСТВЕННОГО, ЛИЧНОГО БЫТИЯ.

То есть, одно единственное обстоятельство внешней жизни человека нашего внешнего, кажущееся нам чем-то единым и единичным, на самом деле, уже в других, более внутренних измерениях бытия нашего, воспринимается и, поэтому, существует как совокупность мириадов самых различных обстоятельств самых различных существований - от демонов нашего персонального ада, до ангелов самого высшего неба в нас.

К сожалению, однако же, обычный сценарий совокупного развития идиллии этой в мёртвом, самом по себе, человеке нашего времени, проходит по достаточно набитой веками колее.

В счастливом детстве, когда человек внешний ещё лишь намечен достаточно обще, и духов родов всяческого (а также и связанных с ними часто демонов ада) там крайне мало, наитие внутренней ангельской жизни истекает в него, из человека внутреннего, привольно и практически непрерывно. Поэтому-то дети и представляются внешнему взгляду нашему просто-таки ангелочками во плоти. Большинство людей, и, особенно родители их, часто и принимают иллюзию эту, или же чужую жизнь ангельскую, наведенную на ребёнка, за его жизнь собственную. Но, по мере развития в ребёнке его ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СОБСТВЕННОГО СОДЕРЖАНИЯ, или же его СОБИ, в это его СОБСТВЕННОЕ, не оживотворённое СОБСТВЕННОЙ жизнью бытие, как черви на свежую трупятину, наползают самые что ни на есть омерзительнийшие духи, и ангелочек начинает буквально-таки сатанеть прямо на глазах ошеломлённых внешних наблюдателей.

С точки зрения ангелов начинается постепенное помрачение счастливой жизни в их небесах, близятся осень и вечер жизни их (почти нечувствительно в небесах высших, и гораздо чувствительнее в нижних, или же в первых небесах). С точки зрения хороших духов их тело поражается различными духовными болезнями, они начинают впадать в ничтожество, бедность и разорение. С точки зрения духов плохих - они начинают тучнеть, богатеть и забирать власть в своём универсуме. Ну а ады - так те просто выходят из подполья, и, как потоп, начинают затоплять мiр духов, погружая его, постепенно, всё ниже и ниже в преисподнюю.

Дальше, что называется - больше. Пика своего процесс этот достигает обычно в подростковом возрасте, когда и наступает самый опасный период (О, эти подростковые проблемы!.. О этот трудный возраст!..). Если у подростка не появится царя в голове (то есть в духовном универсуме не установят жестокую диктатуру закона, загнав злых духов, или же уголовщину того мiра, в зоны и тюрьмы (то есть, попросту, обратно в их ады, только уже преобразованные в более надёжные уздилища, сооружённые, что называется по самому последнему слову их загробной адостроительной техники), то процесс этот заводит его уже в совершеннейшее осатанение, и он становиться, что называется, подонком нашего внешнего мiра.

Если же такая диктатура устанавливается, то процессы разложения личности (то есть её духовных гниения и распада) замораживаются, обычно, на неопределённо долгое время. После чего ангелы, разумеется, могут блаженствовать и дальше, пусть и не так счастливо, как они это делали раньше. Ибо в противном случае им, что называется, приходится "делать ноги" всё дальше и дальше вглубь личности - к стремительно удаляющемуся от них Духовному Солнцу (И - всё дальше и дальше от человека внешнего, что на наитии их в него сказывается... Ну, вы и сами понимаете как... В общем - согласно квадрату расстояния, хоть расстояния и духовного).

С нашей точки зрения, а точнее говоря, с совокупности точек зрения нас составляющих духов, всё это выглядит, разумеется, совершенно иначе. Изгнание высшей составляющей ангельского духа, которое совершается растлением нашего разума и нашей воли, путём проникновения туда плохих духов и изымания оттуда тех, что не очень, и через которых только ангелы с нами и сообщаются, мы воспринимаем, в лучшем случае, лишь как муки совести и моральный кризис. Для нас катастрофа наступает только тогда, когда количество злых духов переходит в качество, и их наитие добирается, наконец, также и до внешних форм нашего тела, последствия чего мы зовём у себя телесными болезнями и жизненными катастрофами. Ну и венцом нашего ужаса служит тот момент, когда происходит сбой даже наиболее общего ангельского наития в нас, наше сердце останавливается, кровь застывает в венах, и мысли гаснут.

С точки зрения ангелов, в этот момент они отрешаются окончательно от распадающегося и угасающего, в агонии духовной зимы и духовной ночи, своего прежнего бытия, которое и ниспадает затем, рассыпаясь, вниз, на самую нижнюю землю, ужасным, отвратительным, гниющим трупом. С точки зрения духов - наступает конец света, распад их универсума и страшный суд (в общем - см. Откровение Иоанна Богослова). С нашей же точки зрения совершается наша физическая смерть.

Человек же непадший, то есть пребывающий в порядке творения, подобный же процесс у себя воспринимает как свои ЛИЧНЫЕ рождение, возмужание, воспитание, преобразование и, затем, иссушение и разрушение своих внешних покровов, в которых развитие его прошло, и следующего, затем отбрасывания покровов этих. В общем - ЕДИНЫЙ, ЛИЧНОСТНЫЙ процесс. Разница, как мы видим, весьма радикальная.

Собственно, в нашем внешнем человеке, где сознание сосредоточено лишь на природных феноменах, и где восприятие не поднимается выше падшего рационального начала, всё это также кажется нам как бы существованием некоей нашей собственной жизни нашего природного личностного бытия, которое живёт и умирает в пространстве и во времени. Надо ли говорить о том, что такое восприятие процесса этого - это ничто иное, как лишь одна сплошная иллюзия. И, даже - не наша собственная иллюзия, ибо какие вообще-то иллюзии могут быть у мёртвого тела?

И, тем не менее, иллюзия эта - это наша с вами жизнь, более того - это ВСЯ наша жизнь. Ибо то, что наступает потом, когда иллюзия эта, или же жизнь наша, кончается - так это иллюзия нашей ВЕЧНОЙ СМЕРТИ, которая, тем не менее, не становиться менее жестокой и менее ужасной, лишь оттого только, что всё это не более, чем иллюзия, и даже не наша иллюзия.

Истоки происхождения этой второй иллюзии, в общем-то, те же, что и иллюзии первой. Только если первая происходит от восприятия вышеописанной мозаичной картинки совокупности составляющих нас разнообразнейших бытий во свете природном, или же во свете, регламентированном пространством и временем, то вторая иллюзия происходит от восприятия той же самой картины, но уже, так сказать, с изнанки, или же в свете духовном, лишённом какого-либо отношения и к пространству, и ко времени. Само это мозаичное панно бытия, бытия, так сказать, общежитейского, оно попросту ЕСТЬ, ибо оно, всё-таки, УЖЕ существует (как ЧАСТЬ СУЩЕСТВУЮЩЕГО ТВОРЕНИЯ), и его существование совершенно и никоим образом не зависит оттого, каким образом и кем оно воспринимаемо. Разница лишь в том, что когда оно воспринимается, или же, так сказать, "проживается" в пространстве и во времени, то оно порождает иллюзию, протекающую исключительно в рамках этих материальных координат, иллюзию украшенную и смягченную различного рода мiрскими удовольствиями и наслаждениями, и, как и всё временное - иллюзию ПРЕХОДЯЩУЮ. Со стороны же вечности, то же панно, к сожалению, порождает уже иллюзию НЕТЛЕННУЮ, вечную, и исполняющую все отвратительные извивы изнанки этого мозаичного панно, иллюзию, бродящую и клокочущую в нём, как пена ядовитых испарений гниения и распада бурлит и бродит в разлагающемся трупе, трупе который обречён гнить и разлагаться в целую вечность.

Ничего себе ситуация - можете вы сказать. Где же тогда спасение? Спасение, разумеется, как всегда только в Господе. Точнее - в восприятии от Него, во внутреннего нашего человека, Его Блага и Его Истины, или же в совершении в нас Его духовного Причастия Жизни, которым мёртвое тело наше, или же наш человек внешний, только и может быть излечено и воскрешено в СВОЮ СОБСТВЕННУЮ жизнь духовную, а также и питаемо впоследствии, для поддержания в нём этой жизни.

Проблема, однако же, заключается в том, что хотя Ангелы, которыми мы живём, или же наш человек внутренний, и имеют в себе эти Господни Благо и Истину, но нам ЛИЧНО от этого проку мало, ибо благо и истина там принадлежат лишь им самим, а отнюдь не нам.

Господне Слово говорит, что:

Ангелы совершенно не ведают того, что творится в последних началах небес, если только сообщение с ними не позволено милосердием Бога Спасителя, и посредством личного присутствия Самого Бога Спасителя через веру, таким образом, что они могут познавать и провидеть это. ... Поэтому, вера в Бога Спасителя, исходящая от Него через высшие и внутреннейшие небеса в сферу человеческую, и есть то, что объединяет и сочетает всё это, от самого Высшего даже и до наималейшего. Ибо без веры в Бога Спасителя внутреннее [в человеке] потеряет всякую связь с более высшим внутренним, и, таким образом, погибнет (Э. Сведенборг "Духовный Дневник" н. 256)

Откуда следует, что, дабы состоялось сочетание внутреннего человека с внутренними началами человека внешнего, или же, что адекватно, ангелы могли бы осознавать и чувствовать НЕПОСРЕДСТВЕННО всё то, что, совершается также и в последних началах их небес, а также и непосредственно действовать там, каковым только сочетанием начала эти и могут быть оживотворены и воскрешены в нас, в человеке внешнем, в этих его началах, также должны присутствовать соответствующие блага и истины, зачинаемые всегда в нём исключительно подлинной, живой верою в Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. Откуда следует, что эти блага и истины должны обрести, с необходимостью, также что-либо сопричастное себе и в нашем человеке внешнем, или же обрести в нём что-либо такое, что бы соответствовало благам этим и этим истинам не ВООБЩЕ, как некая обобщающая форма для составляющих нас духов, а КОНКРЕТНО, как нечто, частно относящееся к нашей СОБСТВЕННОЙ личности. И это потому так, что, как говорит Слово:

Семена добра и истины насеваемы не в человека внутреннего, а лишь в человека внешнего, или же в его побуждение и в его память, и это потому так, что в человеке Внутреннем нет ничего от соби человеческой, но она присуща лишь человеку внешнему. (Э. Сведенборг "Тайны Небесные" н. 275)

И вот эти-то частные восприемники блага и истины в человеке не могут быть насаждены в нём его ангелами-хранителями наитием сверху, из внутреннего человека, ибо они в нём тогда всегда будут искажаться и подавляться, нет, они должны быть насеяны в него семенами, также причастными мiру материальному, или же мiру пространства и времени. Семенами же такими в человеке внешнем являются познания, извлекаемые им, по подлинной вере в Господа, из буквального смысла Святого Писания, или же заповеди Господни буквального смысла Писания, а также и жизнь по этим заповедям.

В Слове, насевание семян этих в память человеческую, и произрастание побегов их в дела его воли называется процессом его реформирования или же преобразования. К каждому семени такому, почёрпываемому человеком внешним из Писанного Слова, сначала в сознании его, а, потом, по мере принятия в жизнь, и в волю, Господом присоединяется какой-либо хороший дух, а духи плохие наоборот, лишаются там вместилища для своего обитания, и начинают всё более и более терять почву у себя под ногами. Ибо всякое семя из Слова насаждается в человеке на место какого-либо заблуждения его, или же его похоти, которые, посредством этого, из него и выкорчёвываются. А вместе с ними выкорчёвываются также и обитающие в них, в человеке, злые духи.

Постепенно, из произрастания семян этих в человеке, в нём совершается Господом совершенно новое творение, или же сотворяется совершенно новая земля, которая засеваема, затем, бывает различного вида полезными растениями, или же перцепциями духовными, а также и различного вида хорошими животными, или же добрыми чувствами его новой воли. И когда (и только если) творение это окончено бывает, то, в шестой день, в этот новосозданный Эдем, Господь порождает Своего Нового Человека, или же Он рождает, в новосозданном человеке внешнем, который и есть тогда новое творенье Божье, человека внутреннего. И этот внутренний человек есть тогда его, человека такого СОБСТВЕННЫМ внутренним человеком.

И, после этого, возрождённый человек уже живет не чужой, но своей собственной духовной жизнью, и этот его СОБСТВЕННЫЙ внутренний человек обитает тогда исключительно уже в мiре духовном, или же вне пространства и вне времени, а в пространстве и времени лишь ОКАНЧИВАЕТСЯ служениями своими в СВОЁМ человеке внешнем, каковые служения тогда, совокупностью своей, и образуют его ЛИЧНОЕ тело, животворимое его ЛИЧНЫМ духом.

Процесс этого нового творения, или же возрождения человека церкви, описан, в Ветхом Завете, в книге Бытие, семью днями творения, и раскрыт Господом, для рационального познания человеческого, в первых главах книги Слова Третьего Завета Arcana Coelestia.

Но для этого новосотворённого человека, вместе с тем, появляется также и опасность повторить, уже в частном, личностном варианте, историю падения человечества первой, или же Небесной Церкви.

Ибо если человек такой новосотворённый, сможет устоять в своем новом состоянии до конца, что значит - до КОНЦА В ПРОСТРАНСТВЕ И ВО ВРЕМЕНИ ЕГО ПРИРОДНОГО ТЕЛА, то он тогда - ангел и обитатель вечности, который (от самого рождения своего в духовной реальности) ЕСТЬ, и БЫЛ и БУДЕТ ангелом Господним, и о котором в Слове сказано было, что лишь "претерпевший же до конца - спасётся" (Мф. 10; 22).

Но если же он не сможет устоять в этом своём новом, священном бытии, а падёт, то он станет тогда в поте лица своего есть хлеб свой, что значит - будет получать наитие Господних Блага и Истины во внутреннего человека своего со всё более и более возрастающими отвращением и усилием душевными, доколе не умрёт в нём человек внутренний от совершеннейшего истощения, и от бремени зол своих внутренних, и возвратится он тогда в землю, из которой был взят, или же обратится он лишь в человека внешнего, без своего собственного человека внутреннего, что значит - в человека мёртвого, ибо прах он тогда ЕСТЬ, и прах он БЫЛ и в прах ВОЗВРАЩАЕТСЯ.