Васильев Александр Валентинович : другие произведения.

Божья кара

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    В этой статье автор пытается показать, что столь привычное, и столь часто повторяемое религиозными людьми всех времён и народов взывание ко Всвевышнему, дабы тот покарал и наказал супостатов и негодяев всяческого рода, что это взывание не просто противно самой сути Божественного Творца вселенной, но что оно, по сути своей, является и прямым богохульством. Ибо, как сказано было в Новом Завете: єВы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный." (Мф. 5; 21-22, 43-48)

БОЖЬЯ КАРА

   Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной.
   Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный. (Мф. 5; 21-22, 43-48)
  
   Вечное взирает лишь к почестям и богатствам духовным, принадлежащим любви и мудрости в Небе.
   Так как человек природный называет добром удовольствия любви к себе, которые суть удовольствиями вожделений, и утверждает также что оно добро, то, следовательно, он называет божественными благословениями почести и богатства; но когда этот природный человек видит, что злые возвышаются к почестям и достигают богатств, так же как и добрые, и тем более когда видит он, что добрые в презрении и бедности, а злые в славе и достатке, то думает в себе: Что же это такое? Не может это быть Божественным Провидением; если бы оно управляло всем, то осыпало бы почестями и богатством добрых и оскорбило бы бедностью и презрением злых; и таким образом оно принудило бы злых признать, что есть Бог и Божественное Провидение. Но человек природный, если только он не просветлен человеком духовным, то есть, если он, в то же время, не духовен, не видит что почести и богатства могут быть Благословениями и могут быть также Проклятиями, и что когда они благословения, то идут от Бога, а когда они проклятия, то идут от дьявола; что почести и богатства идут также от дьявола, это известно, отчего он и назван князем мiра. ...
   Поклонник самого себя и природы утверждается против Божественного Провидения, когда видит, что нечестивые введены к почестям и становятся вельможами и примасами, затем также изобилуют в богатствах, живут в пышности и великолепии, между тем как почитатели Бога в презорении и нищете. Поклонник самого себя и природы мыслит, что почести и богатства суть величайшим и единственным благополучием, какое может существовать, таким образом самим благополучием; и если он по культу, в который с детства был введен, мыслит нечто о Боге, то называет оное Божественным благословением; и поскольку он не стремится к более возвышенному, то хотя и думает он, что Бог есть и даже поклоняется Ему, но в культе его скрыто, чего он сам даже не знает, желание быть возведенным Богом к почестям более высоким, и к богатствам изобильнейшим; и, по достижении всего этого, культ его продвигается более и более ко внешним началам, до того, что становится совершенно ничем, и сам он презирает и отрицает Бога; впрочем, он поступает таким же образом, если также лишен почета и роскоши, в которых полагает он свое сердце. В этом случае почести и богатства служат камнями преткновения для злых, но не для добрых, потому что те полагают свое сердце не в них, но в служениях и в добре, для исполнения которых почести и богатства служат средствами. Посему никто иной, как лишь поклонник самого себя и природы, может утвердиться против Божественного Провидения тем, что нечестивые достигают почестей и богатства и становятся вельможами и примасами. Притом что такое большая или меньшая почесть и больший или меньший достаток? Разве это не что-либо воображаемое в себе? Благополучнее ли и счастливее ли один другого? Почесть вельможи, и даже короля или императора, не принимается ли ими, по прошествии года, как что-то обыкновенное, не возбуждающее радостью их сердца и даже могущее стать ничтожным в их глазах? Разве они, по сану своему, в большей степени счастия, чем менее знатные и даже наименее, как фермеры и их служители? Те могут быть в высшей степени благополучия, когда преуспевают и довольны своею участью. Кто непокоен сердцем, наичаще гневен, наиживее раздражен, как не обуреваемый любовью к себе? Всё это ею порождается всякий раз, если её не чествуют, по возбуждению её сердца, и, также, если что-либо не происходит по ней или по её желанию. ... Теперь, по вопросу о Божественном Провидении, будет сказано несколько слов, почему попускает оно, чтобы нечестивые сердцем возводились к почестям и приобретали богатства: нечестивые или злые могут так же творить дела, как и люди благочестивые и добрые, и даже с дивным рвением, ибо они взирают на себя в служениях и смотрят на почёт как на служение; поэтому чем сильнее растет любовь к себе, тем больше разгорается в ней желание творить служения для своей славы; такого рвения не существует у людей благочестивых или добрых, разве только оно снизу побуждаемо почетом; таким образом Господь, любовью к доброй славе, ведет нечестивых сердцем, которые в почестях, и возбуждает их творить служения для Общины или Отечества, для Общества или Города, где они, и также для сограждан или ближнего, с которыми они: таково управление Господа, называемое Божественным Провидением; в самом деле, Царство Господне есть Царством служений, и там, где малое число людей творят служения ради служений, Он так соделывает, что поклонники самого себя возводятся к внешним должностям, в которых каждый своею любовью побуждаем творить добро. (Э Сведенборг, Ангельская Премудрость о Божественном Провидении 216, 250)
   Суды Господни истина, все праведны; они вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще меда и капель сота. (Пс. 18; 10, 11)

   Бог да покарает тебя! - как часто, о как часто восклицаем мы, сжимая кулаки свои в бессильной, захлёбывающейся ярости, и буквально плача от невозможности тут же испепелить, уничтожить, стереть в порошок супостата, обидчика, попрателя всех и всяческих законов добра, справедливости и братского человеческого общежития! Кто из нас не переживал этих мгновений, когда приходилось ему быть свидетелем, или же самому становиться жертвой наглого насилия, беспардонной лжи, чудовищного и жестокого мошенничества, или ещё чего-нибудь в этом же роде, производимого каким-либо выродком рода человеческого, ловким и безжалостным как горный барс и лишённым наималейших проявлений ну хоть какой-либо человеческой добродетели!
   Крик души этот часто вырывается даже у людей, закореневших в неверии, а также и у законченных атеистов, когда озлобление их, вкупе с отчаянием от совершенной невозможности воздать обидчику по заслугам любыми, доступными им средствами, достигает в душе их своего абсолютного и совершенно белого от ярости перекала, заставляя их, изрыгая проклятия, призывать на помощь мести своей даже ту силу, в существование которой они, хоть и не верят, но о безграничных возможностях которой они, всё же кое-что всё-таки слышали. Ибо даже в душе самого стойкого поклонника себя и своей материальной реальности, не верящего ну совершенно ничему такому, чего он только пощупать, или же попробовать на зуб не в состоянии, даже и у такого, совершенно окаменевшего во всех своих духовных чувствах и постижениях язычника и примитивнейшего идолопоклонника, даже и у него, пусть и неощутимой тенью, на самом краю его заиндевевшего сознания, а всё же присутствует отблеск воспоминания о том, что вселенная эта, всё же, построена целиком и полностью на началах высшей, абсолютной, и совершенной в своей максимальности справедливости, хоть он лично и бесконечно далёк от самого наималейшего представления о том, что такое справедливость эта есть, или чем же таким она быть может.

   Поэтому, даже, если они и обращаются, при этом, к средствам официального правосудия, собственно в самой постановке этой их личной мести ущемителю и утеснителю своему (или же их собственного), обращение такое ничего не меняет. Им, в общем и целом совершенно безразлично, будет ли их супротивник посажен в тюрьму на основании уголовного законодательства, будет ли он повешен согласно утверждённой уголовной процедуре, или же они сами перервут ему глотку своими собственными руками. И поскольку тем единственным, при этом, что умеряет пыл их ненависти и мести, является лишь слабое воздействие на сознание их такого нестойкого и скоропортящегося продукта, как то природное добро, которое они приобрели генетически от родителей своих, или же получили в процессе воспитания в отроческие свои годы (если, конечно, у них есть хотя бы это), то, обыкновенно, их карающие позывы останавливаемы лишь теми пределами, которые им ставит действующий закон и боязнь потери своей доброй репутации в обществе. Поэтому-то и то единственное, что ввергает дух их в подобных обстоятельствах в тяжкую кручину бессильности и отчаяния - так это лишь совершенная невозможность лично покарать гадину так, как она, по их представлениям, того заслуживает.

   Но вот с людьми верующими всё обстоит гораздо сложнее. Скажем, даже правоверный иудей всё же ограничен в мести своей определёнными религиозными запретами. Даже и он знает, что воздаяние должно быть совершаемо по принципу 'око за око и зуб за зуб' (если, только, разумеется речь не идёт о "гоимах", на которых, правило это, по верованию его, не распространяется), а не произвольно и бесконтрольно, и даже ему известно, что во всех своих действиях, включая сюда и действие воздаяния за личные обиды, он должен, прежде всего, полагаться не на себя самого, а на Всевышнего.

   Правда, так как иудей верит, что он является существом избранным, и возвышенным над всем остальным человечеством, то, по вере своей, он пребывает также и в твёрдом убеждении, что Всевышний, в деле воздаяния врагам его (особенно если дело идёт о гоимах), ему всё-таки безусловно поможет, и поэтому он достаточно часто оставляет это самое воздаяние на откуп Всемогущему, особенно если его собственная инициатива в этом направлении чревата для него всяческими неприятными и болезненными последствиями. Но уж в молитвах своих он никогда не забывает перечислить, подробно и обстоятельно, всех своих врагов и неприятелей, желая им (и даже не только гоимам) гораздо, гораздо большего, чем тем положено было бы получить по принципу око за око, и зуб за зуб, ибо так запрещено делать, а про пожелания в его Священном Писании ведь ничего не было сказано.
   И в этих своих действиях правоверный иудей, в общем и целом, лишь наследует гневливого, сурового и мстительного Бога своей религии, который, по Слову веры его, и не то ещё себе позволял по отношению к сопротивляющимся его воле. Но, при всём при этом, иудей, как и Бог его, всё же укладывает проявления гнева своего, и своей мстительности в рамки какого ни есть, а всё же закона, чем он существенно и отличается от неверующего материалиста (я имею ввиду законченный образец подобного типа, каковой, слава Господу, в мiре нашем всё же не так уж часто встречается), и у какового единственный закон - это его собственное хочу, а враги ему - все те, кто этому хочу смеет перечить.
   У христианина (разумеется у настоящего, подлинного христианина) ситуация с воздаяниям врагам его и ещё намного сложнее. Ибо, в отличие от буквы Слова Ветхого Завета, в Завете Новом ему даны весьма однозначные указания на этот случай. И указания эти гласят там, не более и не менее, что он должен не только забывать все обиды обижающим его, и все гонения гонящим его, и все утеснения утесняющим его, что он должен не только забыть слово гнев вообще, и все ругательные слова в частности, но и, более того, что он ОБЯЗАН любить врагов своих, благословлять проклинающих его, благотворить ненавидящих его и молиться за обижающих его и гонящих его. И, что более того, это всё заповедуется ему дабы он наследовал своего Бога, Который Сам повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
   В этом смысле греховная собь у подлинного христианина, которая, в той или иной мере, время ото времени поднимает голову даже и у христиан наиболее приблизившихся к идеалу святости, так вот, собь эта лишена и того слабого утешения, которое оставлено, милосердием Господним, соби всякого язычника и иудея, ибо христианину возбранено не только самому заниматься воздаянием за преступления как против него лично, так и против добродетели вообще, но, более того, он не смеет даже надеяться и на то, что за это дело вместо него возмётся Сам Бог, ибо в Слове Нового Завета совершенно ясно сказано было, что Бог одинаково изливает благодеяния Свои равно на праведных и неправедных.
   Разумеется, то, что получалось, в той или иной степени, у святых, которые, скажем, догоняли ограбивших их разбойников, и отдавали им то, что те в их нищей кельи пропустили при обыске, полагаясь во всём исключительно на Господа и руководствуясь, в жизни своей, данной им в Слове заповедью, гласящей:
   Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. ... Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?

   Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам; (Мф. 6; 19-21, 25-33)
   так вот, подобное идеальное состояние души было, практически всю историю Христианской церкви в мiре нашем, всё же достоянием лишь очень немногих. Собь человеческая - штука серьёзная, и она защищается от благодати - своего смертельного врага, весьма умело и очень изобретательно, ибо речь идёт в борьбе этой не о чём-либо ином, а о самом существовании соби этой. Поэтому-то изворотливое сознание того подавляющего большинства христианской паствы, которое не желало отрекаться от службы своей как Богу, так и Маммоне одновременно, так вот сознание это, перелицовывая и изворачивая букву Нового Завета (или же, умаляя его в пользу Завета Старого) всегда находило для себя тысячи лазеек, позволявших им не только с чистой совестью восклицать злорадно: А Бог тебя, всё-таки покарает, мерзавец!, но и заниматься также воздаяниями типа око за око, и зуб за зуб, уподобляясь в этом совершенно иудеям, а, впрочем, частенько, и заходя гораздо дальше подобного эквивалентного мщения.
   Но, даже, и у их соби, если говорить о подлинных, праведных христианах, всё-таки оставалась, пусть и не очень стойкая, надежда на загробное воздаяние всем греховодам, нечестивцам и делателям неправды, в каковой надежде собь эту весьма поддерживали места, скажем, из Откровения Иоанна Богослова, где карающая длань Господня всё-таки, под конец, таки настигала, козлищ родов всяческих, воздавая им по заслугам. И хотя им, по заповеди Господней, было и запрещено желать нечестивцам этим плохого конца, а, наоборот, было предписано за них молиться, и просить у Господа спасения и прощения даже и этим выродкам рода человеческого (что в церкви символизировалось обрядом отпущения священником любых грехов раскаявшемуся в них человеку), тем не менее, пусть часто и бессознательная, но надежда на такое возмездие в них всё же, иногда, поднимала голову свою, служа для задавленной и ущемляемой непрестанно соби их пусть и слабым, но, всё же, некоторым утешением.
   Но вот с подобным же утешением для соби своей, у последователей Небесного Учения Веры, ситуация очень и очень иная. С одной стороны, в смысле воздаяния супостатам, в книгах Учения рамки возможного противодействия и самозащиты раздвигаются почти что до ветхозаветного око за око, зуб за зуб. Так что собь человеческая получает здесь для себя, казалось бы, как бы совершенно новый, и гораздо более обширный оперативный простор, чем она имела в границах Откровения Нового Завета, но какой ценой она это получает!

   В более широком природном смысле убийство включает чувства вражды, ненависти и мести, которые есть убийство в намерении. Ибо они заключают в себе скрытый замысел убийства, подобный огню внутри дерева под пеплом; и адский огонь именно таков. Вот почему мы говорим: "гореть ненавистью" и "подогреваемый местью". Это убийства в намерении, но не на деле. Если страх закона, возмездия или же наказания при этом отсутствует, такие люди приступают и к решительным действиям, особенно если намерение содержит элемент хитрости или жестокости. (Э Сведенборг, Истинная христианская религия 309)
   В этой ситуации для соби человеческой совершенно исчезает собственно сладкий момент НАКАЗАНИЯ и МЕСТИ, заменяясь лишь механическим действием ИСПРАВЛЕНИЯ объективных или же субъективных недочётов мiрской реальности, а для соби человеческой прижучивание обидчика имеет всегда гораздо более важное значение, чем некое абстрактное восстановление справедливости, не говоря уже о тех моментах, когда восстановление такое (как это часто в жизни нашей бывает) неисполнимо по ряду объективных причин. Ибо для соби человеческой акт возмездия, лишённый ЧУВСТВА удовлетворённой мести - это приблизительно то же самое, чем для прелюбодея может быть акт прелюбодеяния лишённый собственно чувства плотского наслаждения, или же того самого главного, ради чего он вообще ввязывается во все эти хлопоты.
   Для того же, чтобы, невзирая даже на то, была ли восстановлена справедливость или же нет, вернулось ли нам наше похищенное добро, или же ушло к обидчику безвозвратно, для того, чтобы сказать, просто и не впадая в ни в какие негативные переживания и чувства - такова воля Провидения Господня, Бог дал - Бог взял, Он лучше знает, как оно всё быть должно, и что для нас всех лучше будет, О! Сказать так - это действительно надо быть святым, и внутренне исполненным благодати Господнего Духа Святого. Особенно если дело идёт не о пустяках каких-либо, а соби нашей кажется, что вся жизнь её под идёт откос.
   И святому Нового Завета тут, в определённом смысле было гораздо легче - он раз и навсегда отказывался от семьи, имущества, всех своих мiрских расчетов, планов и ожиданий, и просто уходил на волю ветров судьбы, хороня себя заживо, ещё при жизни своей в мiре. Крест же святого Небесного Учения Веры не в пример куда как тяжелей и ужасней (если только он действительно хочет быть святым, и подлинно собирается взять и понести этот свой крест). Он не может отказаться от мiра, но он должен его побороть и преодолеть, он должен победить всякую привязанность к нему - и это не выходя за его границы, и он должен сражаться, во внешних своих началах, исключительно на территории князя мiра сего, не допуская того, однако же, внутрь себя. Он должен отречься материального, не покидая его, и он должен управлять маммоной не служа ей, и ей не подчиняясь.

   При всём при этом однако же, как это ни странно, хотя быть подлинным новым христианином и гораздо труднее, чем возможно было стать подлинным христианином в церкви старой, но вот имитировать хорошего христианина в Новой Церкви гораздо проще, чем это возможно было делать в старохристианской церкви. Причиной тому являются как раз эти самые несброшенные цепи маммоны, которые в Новой Господней Церкви можно носить как вериги, а можно и как украшения, и разницу заметить далеко не всегда так просто, как это хотелось бы. Ибо Новая Господня Церковь. Или же Новый Иерусалим - это церковь внутренняя, церковь прежде всего намерения, внутреннего чувства и внутренней цели, которые, перед взором внешнего наблюдателя, в подлинном своём образе почти что и не проявляются.
   Ну и, разумеется, ни о каком привлечении Бога, в качестве абсолютного полицейского для наведения порядка во внешнем мiре, в Новой Церкви речи не может быть ещё более, чем это было допустимо в церкви старохристианской. Там, если не вдумываться тщательно в Новый Завет, и заглядывать чаще в Старый, ещё возможно было протаскивание контрабандой идеи о Боге карающем, наказующем и бдящем. Небесное же Учение Веры однозначно говорит нам о том:
   Что никогда Бог не отвращает лица своего от человека и не отвергает его от себя, что Он никогда никого не ввергает в ад и не гневается. Всякий человек, чей ум при чтении Слова хоть несколько озарён, постигает это из одного того только, что Бог есть Само благо, Сама любовь и Само милосердие, и что Само благо никому не может сделать зла, и что Сама любовь и Самое милосердие не могут отвергнуть человека, ибо это было бы противно самой сущности милосердия и любви, а, следовательно, противно и Самому Божественному Началу. ... Господь никогда не отвращается от человека, а если не отвращается, то поступает с ним по благу, по любви и милосердию, т.е. Он желает ему блага, любит его и милосердствует о нём. (Э Сведенборг, О Небе и об Аде 309)
   Да, разумеется, Господь, Провидением Своим, заботится о Своём порядке даже в самых последних его началах, или же в мiре природном, и порядок Его при этом - сама справедливость и само правосудие. Но, так как Господь взирает, при наведении порядка этого, не на мiрское и временное, а лишь на духовное и вечное, то обстоятельства этого порядка для нас, существ озабоченных почти всегда лишь исключительно мiрским, временным и тленным, и полагающих в этом всю жизнь свою, а также выводящих из такого положения все свои представления о справедливости и правосудии, так вот для нас справедливость порядка этого подчас может выглядеть вещью более чем странной. Ибо там, где все стремления наши к справедливости, и все представления наши о ней вопиют - Покарай его, Господи, покарай!, Господь, довольно часто, склонен взирать не на мерзкую личность этого негодяя, а на служения его, исполняемые им, вольно или невольно, для Его вечного и нетленного абсолютного Божественного порядка, ибо:
   Нечестивые или злые могут так же творить дела, как и люди благочестивые и добрые, и даже с дивным рвением, ибо они взирают на себя в делах и смотрят на почет как на дело; поэтому чем сильнее растет любовь к себе, тем больше разгорается в ней желание творить дела для своей славы; такого рвения не существует у людей благочестивых или добрых, разве только оно снизу побуждаемо почетом; таким образом Господь, любовью к доброй славе, ведет нечестивых сердцем, которые в почестях, и возбуждает их творить дела для Общины или Отечества, для Общества или Города, где они, и также для сограждан или ближнего, с которыми они: таково управление Господа, называемое Божественным Провидением. (Э Сведенборг, Ангельская Премудрость о Божественной Любви и Божественной Мудрости 250)
   И это уже не говоря о том, что, по большому счёту, новые христиане, как и христиане так сказать ветхозаветные, также должны любить врагов своих, благословлять проклинающих их, благотворить ненавидящих их и молиться за обижающих их и гонящих их. И вся разница состоит лишь в том, что ветхозаветным христианам всё это позволено было, если была охота, проделывать так сказать налегке, святые же Небесного Учения Веры, должны совершать деяния эти под неснимаемым гнётом вериг маммоны. И то, что для них всё-таки открыто ограниченное применение принципа око за око, и зуб за зуб, это отнюдь не делает их задачу более лёгкой, скорее даже совсем наоборот.
   В добавление ко всему этому, собь святых в Новой Господней Церкви совершенно лишена даже того слабого утешения, которое попускалось соби святых в старохристианской церкви. А именно - Небесное Учение Веры совершенно однозначно сказано говорит нам, что, хотя:
   Всякое зло неминуемо вслед за собой приносит и кару, ... но никто [в другом мiре] не наказывается, однако же, за зло, содеянное здесь, а лишь за преступления, в которые он впадает там. (Э Сведенборг, О Небе и об Аде 309)
   Вот так, чётко, ясно и однозначно. Так что, если у вас наступило вдруг жгучее, ну прямо-таки палящее желание крикнуть с бессилием отчаяния в спину уходящего с торжеством негодяя - Ну, гад, погоди! Бог тебя всё равно накажет!, не спешите. Остыньте, подумайте, скажите себе Такова воля Господня, и да будет воля Его но не моя, и - забудьте. Так как Бог всё равно не накажет. Ни здесь, ни там. Ибо Бог никого не наказывает и одинаково изливает благодеяния Свои равно на праведных и неправедных. Даже и благодеяния духовные. Но их, правда, в отличие от благодеяний Его мiрских, злые не могут воспринять одинаково с добрыми, и вот в этом-то как раз и состоит высшая справедливость, или же та, что называется справедливостью по большому счёту. Господом всем ДАЁТСЯ равное количество Его благодеяний, но те, кто ПЕРЕБРАЛ в одном, те уже не смогут ВЗЯТЬ в другом, ибо они уже получили награду свою. (Мф 6; 2) Вот так-то.

   Злые духи в мiре духов строго наказываются с той целью, чтобы они, страшась наказаний, воздерживались бы от зла. При этом кажется, будто и наказываются они Господом, но, тем не менее, ни одно наказание не идёт от Господа, а все они происходят от самого зла, потому что зло до того соединено со своей карой, что одно с другим не может быть разлучено. Адское сонмище ничего более не желает и не любит, как делать зло, и в особенности налагать наказания и мучить, а потому и делает зло и подвергает наказаниям всякого, кто не находится под защитой Господа. (Э Сведенборг, О Небе и об Аде 550)
   Так что, как видим, справедливость Господня - не наша справедливость, и суды Господни, не наши суды, но, при этом, Суды Господни - истина, все праведны; они вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще меда и капель сота, и поэтому, вместо настойчивых и неуёмных попыток указать Господу, как и что ему делать, дабы справедливость торжествовала, добродетель бы оправдалась, и порок был бы наказан достойно и примерно, давайте-ка лучше, в минуты гнева, в минуты злобы, в минуты ненависти и мстительной ярости, пусть часто и вызываемыми в нас обстоятельствами, кажущимися нам справедливыми, и вполне оправдывающими чувства такие, давайте попробуем, однако же, смирить себя, и тихо, незлобно помолиться Господу: - От тайных моих очисти меня и от умышленных удержи раба Твоего, чтобы не возобладали мною. Тогда я буду непорочен и чист от великого развращения. Да будут слова уст моих и помышление сердца моего благоугодны пред Тобою, Господи, твердыня моя и Избавитель мой! (Пс. 18; 12-15) Ибо чувства вражды, ненависти и мести есть убийство в намерении. И они заключают в себе скрытый замысел убийства, подобный огню внутри дерева под пеплом; и адский огонь именно таков.
   Итак, зачем же нам носить в себе адский пламень, рискуя самим потерять защиту Господню, и самим попасть под наказания адского сонмища? Не лучше ли нам последовать совету Господнего Слова и стать сынами Отца нашего Небесного, Который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных, и быть совершенными, как совершенен Отец наш Небесный?

Васильев А.В.

31 октября 1999 года

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"