Аннотация: На мои слова, что я убью тебя, когда ты мне окончательно надоешь, ты лишь засмеялась мне в лицо. Глупая. Я ведь всегда держу свое слово.
С виду такая хрупкая и миловидная, а в одной постели с ней приходится потесниться.
О вечной борьбе за одеяло я и не говорю.
Забавно...
Помню, как мы впервые встретились. Воспоминание, до сих пор заставляющее меня ухмыляться, несмотря на то, сколько лет уж прошло... Это было какое-то дешевое кафе, в которое меня занесло непонятно какими ветрами.
Никогда не жаловался на память, и ясно помню, какое на тебе было платье, помню заинтересованный блеск твоих голубых глаз, помню, как ты тихо прошептала сидящей рядом подруге, которой, кстати говоря, я не понравился: "Смотри, какой..."
Кажется, твоя подруга что-то подозревала о моей истинной природе. Слишком наблюдательная, за что и поплатилась жизнью. Подобные девы всегда погибают первыми, как ни прискорбно...
Завоевать тебя оказалось слишком легко. Ты казалась мне ангелом, от твоей доброй улыбки во мне шевелилось что-то странное, что-то смутно знакомое, что-то давно мною забытое...
Возможно, что-то по-настоящему живое.
И до чего же было жаль, когда я, наконец, понял, что ты была лишь куклой в облике ангела. Куклой, натянувшей фальшивый облик.
Глупой, пустой, неинтересной.
Ты была неплохой колдуньей, но не более, против меня у тебя бы не было шансов.
К тому же, не имел и не имею дурной привычки вступать в открытый бой.
Честность? Благородство? О хаос, сколько идиотов, грезивших этим я повидал на своём веку... И все мертвы.
Не думаю, что за чертой жизни им нравится.
На мои слова, что я убью тебя, когда ты мне окончательно надоешь, ты лишь засмеялась мне в лицо.
Глупая. Я ведь всегда держу свое слово.
Я устал от нее, а сама глупая девица убираться не хотела. Самоотверженно пыталась меня "отогреть", научить радоваться жизни...
-- Почему ты вечно такой холодный? -- девушка на миг отрывается от губ парня, тот лишь едва усмехается и пожимает плечами.
-- Ну, вот так...
-- Говорят, что у тех, у кого холодные руки, горячее сердце.
Девушка приложила ухо к груди демона, слушая спокойное биение.
-- А ты не думала, моя радость, что у тех, у кого холодные руки, сердца могут быть еще холоднее?.. -- вкрадчивый голос демона опустился до шепота, он медленно поцеловал ведьму в шею, у той от этого поцелуя по коже табунами пробежали мурашки. -- Их сердца давно превратились в осколки льда, и их уже не отогреть, как ни старайся...
-- Все это глупости. Я уверена, что у меня получится.
Нет, боюсь, уже не удастся.
Я могу просто заморозить тебя во сне, моя дорогая. Прямо сейчас, прямо здесь. Ты бы не почувствовала ничего. Быстрая и легкая смерть -- заснуть и не проснуться, непозволительная роскошь для моих врагов, но на моего врага ты не тянешь. Так, игрушка.
Я мог бы даровать тебе такую смерть, но я слишком сильно хочу видеть твою теплую кровь.
Температура в комнате начинает стремительно падать, и в моей руке буквально из воздуха вырастает сосулька-кинжал, хороший фокус, но, к сожалению, отнимает слишком много сил.
Ты почему-то умираешь не сразу, а резко распахиваешь глаза, открываешь рот в беззвучном крике и встречаешься взглядом со мной. В твоих голубых, почти прозрачных глазах плещется детская обида, горечь, и боль... Интересно, а что ты увидела в моих наверняка потемневших глазах?
Наверное, ничего.
Впрочем, неважно. Вскоре ты обмякла, а я поднялся с кровати и оделся, наблюдая, как торчащая из твоей груди сосулька начинает медленно таять.
Вода смешивается с кровью...
Завораживает.
От соцерзания сей картины меня отвлекли мысли, что меня могут сейчас найти по моей магии. Накидываю плащ и быстро выхожу наружу прямо из окна.