- Валечка, а вы пробовали тёмно-жёлтый цвет на вкус? Знаете, крайне не советую, забудьте и не вспоминайте. Нет, не пробовали? вот и отлично. Тогда, на первый раз, обязательно употребите лазурный или бирюзу. Почему вы смеётесь, Валечка? бирюза с лазурью напоминают мне драже морские камешки, знаете, такая сладковатая глазурь, с холодком на языке. Вот вы опять смеётесь, Валечка, а я серьезно.
Иван сидел за столом, во время обеденного перерыва. Вокруг шумели рабочие завода. Толчея у буфета за спиной, зычные окрики и беспрерывный водопад звенящей посуды, не мешали Ивану увлеченно рассказывать Валечке, помощнице завскладом, о своём мировосприятии. Девушка, за краткие секунды нахождения рядом с новеньким писарем Иваном, успевала испытать целый букет разнообразных эмоций, в котором, к сожалению, по большей части превалировало смущенное недоумение, вызванное пространными словами молодого человека.
- А еще, Валечка, цвет такой есть, темный пастельно-зеленый, гляжу на него, и в легкие, через нос, проникает въедливый запах стопки слежавшейся цветной бумаги, что забыли в непроветриваемом помещении. Кстати, у вас красивая улыбка, почаще улыбайтесь Валечка, путь даже надо мной. А вы, никогда не "оматериализовывали" цвет?
- Нет, - девушка вновь улыбнулась, для приличия: - делать мне нечего, как цвет можно попробовать на вкус, он же не пирожок.
- Почему же, именно ярко-золотистый, не путайте с тёмно-желтым, обладает аппетитным ароматом, поджаристого на скворчащем рафинированном масле, хрустящего корочкой, пирожка. А по вкусу, м-м-м! аж живот заурчал.
- Смешной вы Иван, ну хорошо, расскажите тогда про черный или серый...
- Если насыщенный черный, тогда не знаю, какой он на вкус, но пахнет, чуть разбавленной водой, гуашью. А серый мне не приятен, начинаю чихать, от него за километр разит пылью....
Сзади подошел молодой человек в форме охранника и хлопнул Ивана по плечу.
- Что, Валька, опять Ванюха на уши подсел, ты смотри, Михалыч услышит болтовню его, обязательно в медпункт отправит, тесты проходить, а заодно и тебя с ним, мало ли, чего вы тут в компот ливанули.
Девушка, почувствовав подувший свежий ветерок, в форме охранника Бориса, бесцеремонно оборвавшего разговор, скорейше попрощалась, мотивировав короткой фразой "пора работать" на всех парусах уплыла прочь.
- Не повезло, Ванюха, - по-дружески, второй раз, бухнул охранник по плечу Ивана, и ушёл следом за девушкой, намереваясь её догнать.
Иван грустно встал из-за стола и отнёс поднос с пустой посудой. Обед подходил к концу пора возвращаться в контору. По пути встретился начальник, Степан Валерьевич.
- Иван, как там со стен газетой и плакатом? Вешать пора...
- Всё в порядке, Степан Евгеньевич, сейчас заканчиваю.
- Ты поторопись, чего тянешь то? Руки у тебя правильные, сложно, что ли?
Иван ничего не ответил, а быстренько шмыгнул в свой кабинетик, вовремя возникший слева по коридору.
Вздохнув, парень смахнул тряпку с "холста" - большого листа ватмана, умело разрисованного основными цветами и десятками тончайших оттенков. Со стороны ватман смотрелся красиво оформленной стенгазетой, с небольшими карикатурами и каллиграфически выверенными текстами, но только не для Ивана. Вместо обычной картины, мимолетный взгляд воспринимал сигнал, затем пробуждая внутри парня всю ватагу, наперебой галдящих, ощущений. В воздухе, перед ним, витали ароматы, запахи и мыслеобразы заполняя окружающее пространство немыслимыми пейзажами, спиралевидными, витиеватыми узорами и целым ворохом красочных снопов искр. Для Ивана не существовало двумерного, всё окружающее, хотел он того или нет, настойчиво, насупившись, перетягивало еще одно измерение для себя.
В то время, как молодой человек работал с упоением, Валечка не пробралась мимо кассы и остановилась "переболтнуть" пару словечек с Тётей Саней.
- ... Странный он, Валька, вон, даже справка есть. Сергеевна из кадров говорила, что у него какая-то "Си-нес-те-зия". Юродивый бедняжечка.
- Чего это, Тёть Сань? - А кто знает, с головой что-то. Поэтому и странный. Не смотри на него поэтому, заразит ещё, синестезией своей, окаянной. Лучше на Бориса поглядит, эво как увивается за тобой, парень видный, и по хозяйству может.
- Да, Борька веселый, - смутилась Валя, - стыдно теперь перед ним, что с Ваней дурачком сидела...
Иван сидел в своей каморке и Творил. Стенгазета и плакат стояли у стены, на просушке. Молодой человек никогда не обращал внимания на стыдливо-прячущиеся взгляды окружающих, он просто жил. Начальник, Степан Валерьевич обещал перевести из писарей, на пустеющее место художника. На душе посветлело, сбывалась давняя мечта...