Большинство мостов в городе, родном для Коли и Светы, простираются над водами одной очень спокойной реки. Мосты - особая деталь городского ландшафта. На первый взгляд - это всего лишь звено, связующее берега. Но для жителей города мосты имеют почти мистическое значение. Это сочетание концентрированной инженерной мысли и легкого веяния искусства помогает человеку усилием своих ног вознестись на высоту и с высоты зачарованно смотреть на водную поверхность.
Так и Коля, ожидая Свету, перегнулся через перила моста и, потеряв счет времени, наблюдал как десяток диких уток зигзагами и петлями скользят по воде, и жалостливыми взглядами упрашивают многочисленных зрителей кидать им вниз кусочки хлеба.
Вдруг, словно очнувшись, Коля вздрогнул. Он осознал, что просто беспечно стоит и просто смотрит на воду, на уток и думает не понятно о чем. В силу неведомых причин, он забыл ждать Свету.
Ожидание - неотъемлемое звено между разлукой и встречей. Ждать, означает готовить себя, мысленно прокручивать различные варианты беседы, репетировать признания, смотреть вдаль, в надежде увидеть знакомые черты и, самое главное - волноваться. Волноваться до пота, до дрожи в руках. Не находить себе места. И ежеминутно смотреть на часы, проклиная флегматичное время.
Спохватившись, Коля обернулся и тотчас увидел Свету уже вблизи, идущую к нему скорым шагом.
Из-за неожиданности, Коля отказался принять мысль, что это именно она - воплощение грез, объект тоски и причина мучительных снов. За дни разлуки со Светой, коварное сознание настолько размыло воспоминание о ее внешности, сосредоточившись исключительно на внутреннем чувстве, что теперь она предстала в облике в стократ прекраснее, чем отпечаталось в его памяти.
Ее ровная, немного торопливая походка являлась источником эфирной грации, которая по ногам струилась вверх и пронизывала все, закутанное в черное пальто, тело.
Белый шарф лишь слегка обнажал ее гладкую, лишенную изъянов шею. Но тот небольшой участок атласной кожи, что открылся взгляду, волшебным образом впитал себя все, что вмещает слово "красота".
От каждого удара каблуков о плитку, по мягким свободным волосам пробегали глянцевые волны. Нежный румянец светился на лице тем пленяющим сиянием, который светится на лицах молодых девушек во время быстрой ходьбы или избытка чувств.
От быстрой ходьбы, а может от избытка чувств, изо рта с разомкнутыми губами, покрытых атласным перламутром, вырывалось жаркое дыхание.
Расстояние между Колей и Светой еще исчислялось десятками метров, а она уже ему смотрела в глаза.
Света приблизилась и знакомый аромат ее любимых духов вознес место встречи куда-то высоко, в воздушный мир чувственных фантазий, туда, откуда любовь происходит.
Она на ходу помахала рукой и, приблизившись, произнесла:
- Привет! И засмеялась, еле переводя дыхание: - Извини за опоздание, я спешила изо всех сил.
На волне радости встречи Коля попытался обнять Свету. Она находилась так близко, но в этой минимальной дистанции он словно ощутил присутствие какой-то невидимой, но очень плотной материи или силы, что возникает между двумя магнитами, когда их сближаешь одноименными полюсами.
Девушка не приблизилась вплотную. Хоть свою радость случившимся свиданием она не старалась спрятать, Коля уловил в ней еще непонятные, но совершенно явные изменения.
Да, ней что-то изменилось. В ее жестах, глазах и улыбке Коля не увидел воспоминания о прошлых встречах, разговорах и поцелуях, словно их и не было вовсе.
- Как твои дела? - спросила Света несколько прохладным тоном, от которого у Коли по спине пробежали неприятные мурашки. То ли разочарование, то ли тревога, то ли смутное предчувствие начало загораться и тут же погасло под мыслью, что непредвиденная отстраненность, повисшая в воздухе - вина времени. Наверное, даже несколько дней разлуки имеют значение, когда на счету лишь несколько свиданий.
- Плохо, - ответил Коля. - Я очень скучал по тебе.
Света улыбнулась в ответ. И эта улыбка не облегчила тяжесть волнения. В улыбке Коля отчетливо заметил сдержанность и грусть, как будто девушка была чем-то огорчена или что-то ее тяготило.
Она подошла к краю моста и, положив ладони на ограждение, заглянула вниз, на воду и некоторое время с интересом наблюдала за утками. Затем развернулась к Коле.
- Что будем делать? - спросила Света.
- Прогуляемся по парку? - предложил Коля.
- Не возражаю. Только не долго. Выходя из дому, я, кажется, неверно оценила погоду и теперь зябну. Лучше идти в направлении какого-нибудь теплого кафе.
****
Они шли медленно, по дорожке того самого парка, где старый ветеран Николай Ярославович рассказывал Коле историю своей любви. Света шла свободно и не спеша, что типично для молодых женщин, изящные ступни которых заключены в обувь на высоком каблуке. А Коля, как и любой другой мужчина нормального роста, сопровождающий женщину, вынужден адаптировать свой шаг под неспешный женский темп. Каждый раз, его нога, прежде, чем опуститься на асфальт, на мгновение зависала в воздухе и, затем, ступала мягко и осторожно.
Коле одновременно хотелось расспросить Свету о поездке и сказать, как он счастлив снова видеть ее, как он мечтал о ее возвращении. Но вместо этого стал рассказывать историю про старого ветерана. К финалу глаза Светы блестели влагой.
Некоторое время они шли молча. Коля молчал, потому что понял: что-то должно омрачить радость встречи и оттягивал момент объяснения как мог.
Света думала о чем-то неизвестном.
Если взглянуть на них со стороны, то можно подумать что молодая пара уже в глубоких и давних отношениях: не разговаривают и даже не смотрят друг на друга. Так ведут себя давно наскучившие друг другу супруги. Но они шли, касаясь плечами и, даже осенняя грязь на парковой дорожке, не могла разъединить это прикосновение.
- Знаешь, Москва трудный город, - заговорила Света. Город, в котором я почему-то постоянно чувствую себя усталой. Город, где люди слились в монолитную толпу. В Москве невообразимо трудно избавиться от нервозности и от перманентного состояния опаздывания. Нужно успеть в сотню мест. И это выматывает больше всего.
Я люблю метро. Особенно, в часы, когда метро не переполнено людьми. Как будто спускаешься во дворец подземных королей. Чередование света станции и темноты тоннелей завораживает. Кажется, в метро я даже немного отдыхаю. А когда эскалатор выводит меня вверх, обратно в город - снова усталость.
Чувствовалось, что Света говорила о Москве лишь для того, чтобы заполнить вакуум молчания.
Коля вдруг остановился и резко, всем телом развернулся к Свете. Девушка также остановилась и посмотрела на Колю. Его взгляд испепелял выражением любви одновременного недоумения.
Под натиском Колиного взгляда холод в глазах Светы ненадолго уступило место почти детскому испуганному и беззащитному выражению. И, затем, ее ресницы опустились на ресницы.
- Света, - произнес Коля.
- Что? - ответила Света, не поднимая глаз.
Коля не ответил ничего. Только пожал плечами и улыбнулся. Они вновь продолжили путь. Пройдя несколько метров, Коля, поперек воли девушки, взял ее за руку. Света не протестовала и руку не вырвала, но лицо ее было серьезным.
****
Парк закончился. Света снова говорила о поездке в Москву.
Кафе располагался неподалеку, на противоположной стороне улицы. Начало рассказа пришлось на тротуар, середина - на ожидание зеленого сигнала светофора на пешеходном переходе. А заканчивала Света у входа в кафе. Там, на ступеньках она остановилась, вынула руку из руки Коли и говорила уже не отрывая пристального взгляда от его лица.
- Один из дней оказался не слишком занятым. Все дела закончились до полудня и после обеда я решила воплотить в реальность свою давнюю мечту.
Обожаю живопись. Не то чтобы я большой знаток в этой области, но по возможности посещаю выставки. Когда мне случается бывать в Париже, Риме, или Лондоне я всегда нахожу время, чтобы сходить в галерею. В Эрмитаж ходила неоднократно, а вот, увидеть Третьяковку возможности не предоставлялось. Каждый раз приезд в Москву укрепляет меня в мысли, что наша столица впускает в себя людей лишь для того, чтобы использовать их с максимальной пользой. А вот на свободное время Москва крайне скупа. Может я не права, но таково мое мнение - мнение провинциалки, кем я, по сути, и являюсь.
Сколько раз я была в Москве, тот день стал первым, когда я могла свободно распоряжаться своим временем. Я ходила от картины к картине, из зала в зал и чувствовала себя, помнишь как у Чехова, на вершине блаженства.
Но...как бы это объяснить... Ладно, скажу, может грубо, только все эти картины схожи в одном. Ты получаешь определенное эстетическое удовольствие и на этом все. Скажи, разве, в этом предназначение искусства, чтобы просто доставлять удовольствие?
Коля молча пожал плечами.
В одном из залов, в самом углу, висит очень маленькая картинка, чуть больше альбомного листа. Я видела Мону Лизу в Лувре, но она не впечатлила меня так, как эта не слишком известная работа одного известного художника.
Очаровательная девочка лет двенадцати, в простом платье с незабудкой в руке смотрела куда-то поверх моего левого плеча. Двенадцать лет - возраст, когда девочки начинают взрослеть, а именно, глубоко в душе каждой рождаются мечты, которые позднее из девочки сотворят женщину.
Рождение мечтаний замечательным образом изобразил художник во взгляде девочки.
Вдруг я поняла, что в девочке на картине я узнаю себя. А чувство, вызванное произведением - грусть по себе той, двенадцатилетней. Несмотря на все трудности детской жизни, то время сохранилось в моей памяти как счастливое. Потому что тогда я - двенадцатилетняя, знала, что там, в будущем, меня ожидает чудо.
Что именно, я совершенно не представляла. Но была уверена точно: впереди - что-то прекрасное, значительное и важное. И ощущение этой уверенности наполняло мое девичье сердце восторгом.
Нет, я не разочарована. Наоборот, я не могла и мечтать о том, что сейчас есть в моей жизни. Но, как же это грустно, когда понимаешь, что далекое соблазнительное будущее превратилось в настоящее.
Света немного помолчала и добавила, улыбнувшись:
- Девушка на картине похожа на меня, только уши у меня не топорщатся так.
Коля, не знал, что ответить, но чтобы сказать хоть что-нибудь, озвучил первую же мысль, пришедшую в голову:
- Любому будущему суждено неизбежно перейти в настоящее и, затем, исчезнуть в прошлом. Но это не страшно, ведь впереди другое будущее, а за ним еще одно.
****
Кафе или небольшой ресторан с вычурно-банальным названием встретил Колю и Свету обычной для полуденного времени пустынным залом, лишь за одним столиком у окна изредка перешептывались и, звеня вилками о тарелки, обедали муж, жена и ребенок. Тихо звучала музыка, громче шипела вентиляция.
Подошла официантка и вежливо проводила гостей к столу.
Коля хотел раскрыть меню, но увидел, что до своего меню Света не дотронулась. Она попросила принести только стакан теплого свежевыжатого апельсинового сока. Тогда Коля заказал то же самое.
Перед тем, как уйти, официантка зажгла свечу на столе. Острый язычок пламени дрожал и изгибался в разные стороны, бросая блики и тени на руки, одежду и лицо девушки. От этого облик ее приобрел неузнаваемые черты, словно рядом с Колей находилась не миловидная светловолосая подруга, а роковая незнакомка царственной наружности.
Как и в прежние встречи, близость Светы пьянила. Пьянила настолько, что не хотелось ничего другого, только любоваться красотой девушки, слушать ее голос, чувствовать ее запах. Коля снова дотронулся до ее руки, и теперь все его чувства оказались предельно насыщены наполнены. Сейчас эта девушка стала для Коли всем миром. Всей жизнью. Или если быть точнее, в данный момент Коля чувствовал, что Света - все то, ради чего есть смысл жить в этом мире.
Удивительно, чудесно и таинственно, что человек только одним своим присутствием способен вызвать в другом человеке наслаждение и чувство острого счастья.
И Коля подумал:
- Если рай существует, то как бы я хотел, чтобы он оказался таким, как сейчас, здесь! Чтобы рай наполнял меня любовью! Только хочу, чтобы рай наполнял спокойной любовью. Чтобы не мучиться, а только наслаждаться.
Коля думал о том, что без Светы жизнь его поглотит мгла. Что он влюблен так, как влюбляются только раз. От осознания этого сердце наполняло тревогой.
Все, что произошло с Колей за последнее время, казалось не таким существенным, по сравнению с желанием быть вместе с этой девушкой.
Если даже самому успешному, самому богатому человеку, в мире, перекрыть доступ к кислороду, то примерно через минуту все его сокровища, все достижения покажутся ему незначительными по сравнению с ценностью глотка воздуха.
Так и Колина тревога была лишь об одном - о том, что там, в будущем, которое очень скоро станет настоящим - с ним ли его любимая или все-таки нет?
- Почему ты молчишь? - спросила Света.
- Думаю.
- О чем?
- О том, что я тебя люблю.
Глаза Светы распахнулись широко. Неподдельные изумление, выражение удовольствия и одновременной жалости со всей силой и мощью пролились из этих глаз прямо на сердце Коли, как на раскаленную плиту.
Официант принес два стакана с соком и с плавающими на поверхности частицами апельсиновой мякоти.
Света двумя пальцами обернула стакан вокруг своей оси и произнесла ответ на слова Коли, а выражение ее лица при этом было таким, будто вот-вот она готова заплакать.
- Коля, милый. Таких как ты не хватает миру. Вернее женщинам этого мира. Но прости, я не могу быть с тобой.
Коля побледнел.
- Как? - прошептал он.
Каждый житель земли, хоть раз испытал это чувство, похожее на приступ ужаса, от которого замирает сердце и перехватывает дыхание. Это чувство действует считанные мгновения, отходит резко, но волны переживаний по инерции еще долго будоражат напряженные нервы, прежде чем внутреннее естество человека снова вернется к своему естественному спокойному состоянию.
Последний раз Коля подобное испытал около двух лет назад. Тогда один его друг попросил выполнить почетную роль свидетеля на свадьбе. И как свидетелю, Коле дали ответственное поручение - хранить свадебные кольца.
- Пожалуйста, мне не трудно, - согласился Коля, и положил красную коробочку себе в карман куртки. И вот - суббота, солнечное майское утро. Завершилась традиционная игра в выкуп невесты. Свадебный кортеж мчит к ЗАГСУ. Бокал шампанского, хорошая погода и счастливые жених с невестой привели Колю в особо прекрасное расположение духа.
И, вдруг, словно удар электрического разряда, внезапно вспыхнувшая мысль потрясла молодого человека до самых глубин: свадебные кольца остались в кармане куртки!
Теперь этот эпизод вспоминается как забавный и обязательный к вспоминанию на последующих дружеских застольях. Описание деталей неизменно вызывает смех окружающих: и те гневные эпитеты от жениха с невестой, позже от их родителей и позже от всех гостей, характеризующие Колю как крайне безответственного человека и та сумасшедшая гонка на свадебном лимузине за кольцом и то, как гости захватили зал бракосочетаний, не выпуская из него работников ЗАГСа и, не впуская, ломящихся в дверь, участников других, следующих по очереди, свадеб.
Сейчас это воспринимается с юмором, а тогда... Сердце сковали ужас и отчаяние.
В русском языке существуют несколько фраз, обозначающие такое состояние, но ни одно из них не отображает в точности мгновенного и невероятного по силе переживания, которое испытал Коля в момент, когда он понял, что забыл кольца дома.
Остановимся, пожалуй, на выражении "кинуло в жар".
Колю кинуло в жар.
- Как? - повторил он громче.
- Ты замечательный, в тебя легко можно влюбиться, - ответила Света. Она высвободила руку из-под руки Коли и сама сжала его пальцы. - Но ты должен понять, у меня есть прошлое... Или нет, не так. Что когда женщине исполняется за тридцать, она становится ответственной за свое прошлое, которое накопила.
Даже если очень хочется, стереть былое начисто, чтобы начать все заново очень трудно, практически невозможно.
Коля, милый, связь с прошлым - как толстый резиновый жгут. Ты рвешься вперед, а жгут тебя обратно к прошлому, рвешься сильнее - прошлое бежит за тобой.
Помнишь, я приглашала тебя приехать ко мне в Москву? Ты отказался, сославшись на занятость. Это судьба, Коля. В Москву приехал и меня отыскал Сергей, тот мужчина, с которым меня связывает прошлое. Тебе случилось его видеть однажды.
Сказать, что время, когда мы еще жили вместе, особенно последние месяцы перед расставанием, было сложным - не сказать ничего. Это был настоящий кошмар и ад. Но перерыв в отношениях оказал целительное действие. Раны затянулись, боль забылась.
А Сергей, он стал ухаживать. Я не звала его. Мне совершенно непонятно, как он узнал, как сумел отыскать меня. Он дарил цветы и подарки, признавался в любви, умолял простить его и обещал, если я прощу, то у нас будет все по-другому.
И я согласилась. Согласилась не потому, что поверила цветам и обещаниям. А потому, что поняла, что я слишком слаба, что порвать эту связь, которая появилась и окрепла тогда, когда мы друг без друга не могли прожить и часу.
Коля, не отпуская руку Светы, резко откинулся на спинку стула, выпрямился и посмотрел на нее взглядом полным непонимания.
- Но почему? - воскликнул он. - Почему так? Этот Сергей свой шанс уже использовал. Он упустил этот свой шанс. Теперь судьба предоставила шанс мне сделать тебя счастливой. Отчего же судьба отняла этот шанс у меня и вновь отдала его Сергею?
- Прости меня Коля, виновата не судьба, а время. Кто ж более еще виноват, что в жизни первым я встретила Сергея а не тебя? Прости меня Коля.
И взгляд, и голос ее выражали страдание. Коля пожалел девушку и решил остановиться. Тем более, что продолжать говорить что-либо уже не имеет смысла. Конечно, если бы Коля знал какую боль он почувствует, после расставания со Светой, он бы не обращал внимания на ее страдания. Он бы нашел слова, чтобы поколебать ее решение. Он бы обнял ее и не отпускал. Он бы тотчас силой схватил ее и увез ее далеко. А там, в дали, многое бы изменилось. В конце концов, он бы заплакал, и Света поняла бы, как много она значит для Коли.
Но замечательна способность организма замедлять нервные процессы в сложные моменты жизни во избежание "перегрева" нервной системы и принятия неадекватных решений, под состоянием шока.
После первой боли, шок начал свое действие. И Коля почувствовал себя легче. Отчаяние вытеснил гнев.
- Ну и черт с тобой, сама от счастья отреклась! А я переживу как-нибудь. - со злостью думал Коля.
****
Два стакана желтого апельсинового сока так и остались не тронутыми.
- Мне надо идти. Проводишь до такси? - просила Света робко.
Коля утвердительно кивнул головой. Злость испарилась, оставив место пустоте.
Они направились к выходу.
- До свидания, - сказала Света официантке.
В коридоре, у зеркала, Света одела пальто. И развернувшись к Коле, последний раз посмотрела ему в глаза.
- Я хотела вернуть тебе твой подарок, - произнесла она. - Но я так привязалась к нему. Позволь мне оставить его в память о наших осенних свиданиях.
- Я обратно его и не приму. Кулон - твой, - ответил Коля.
- Спасибо.
Золотой дракончик выглянул из расстегнутого пальто. Его сердитый изумрудный взгляд словно говорил Коле:
- Чего раскис? Будь мужчиной. Все будет хорошо.
Глава сорок два
Видимо, Рыбникова Светлана в Колиной жизни появилась лишь для того, чтобы принести с собой горечь и разочарование. Но даже после отказа, присутствие этой девушки доставляло влюбленному сердцу какое-то особенное необъяснимое наслаждение любовью, словно наслаждение последним глотком воздуха, последней каплей воды, последними мгновениями жизни.
Но любимая умчала на такси, и сердце свело от боли. Он остался один. На любовь надежды больше нет. Фирма - дело его жизни, ускользает из рук. Что теперь делать? И как унять эту дикую боль?
- Что мне теперь делать? - повторил Коля вслух. Что делать? - эти слова повторялись в его мозгу вновь и вновь.
Коля понимал, что сейчас необходимо понять, как жить дальше. Но чтобы начать думать, нужно прекратить действие тоски.
В этот момент еще одно такси показалось из-за изгиба улицы. Коля махнул рукой, такси остановилось, и вскоре один из многочисленных городских баров гостеприимно распахнул перед ним свои объятия.
****
Несмотря на дневное время, бар работал, но еще не был готов к столь раннему приему посетителей. Молоденькая девушка, почти девочка, наверное, официантка протирала столы маленькой белой тряпкой и аккуратно подвигала стулья к столам. Бармен, стоял к Коле спиной и над чем-то непонятным сосредоточенно возился.
Коля безмолвно водрузился на классическое сооружение на длинной ножке и положил ладони на лакированную поверхность барной стойки.
Для чего человечество изобрело спиртные напитки? Для чего спиртные напитки стали неотъемлемым атрибутом человеческой цивилизации. Почему тема алкоголя нескончаемой нитью проходит через все пласты культуры и истории? Неужели вино, водка или коньяк так жизненно необходимы?
Все просто. Алкоголь дарует способность контроля надственных чувств и мыслей. И эта способность, пусть даже временная и часто иллюзорная так дорога человеку, что он готов за эту способность отдать здоровье, разум или принести в жертву всю свою жизнь.
- Порцию рома, пожалуйста, нет, лучше виски, да что там налей водки, - попросил Коля бармена. Тот исполнил незамедлительно. Коля двумя пальцами поднял маленькую рюмку на уровень глаз и всмотрелся в кристально-прозрачную жидкость с искрами на поверхности.
- Хочу напиться, - подумал он. - И напьюсь. Да так, чтобы забыть все на свете и себя в том числе. Правда, - думал Коля, вращая пальцами рюмку и наблюдая как колышется блестящая поверхность жидкости. - Водку нельзя пить так просто. Другие напитки можно, а водку нельзя. Под водку необходимо произнести тост. Хотя бы самому себе. Но что-то ничего стоящего не приходит в голову. Соображай быстрее, а то сердцу больно, нет сил терпеть, - мысленно разговаривал сам с собой Коля.
Но в голове его творилось нечто похожее на сверкание молний: мысли как бы вспыхивали, беспорядочно переплетались между собой и резко исчезали.
- Теперь я понимаю тех, кто прыгали с мостов и крыш домов из-за любви. Да, в общем-то, что делаю я? Я и пытаюсь сейчас совершить маленькое самоубийство. Так пожелаю себе, чтобы умереть поскорее. А завтра проснуться с головной болью, но другим человеком.
С этой мыслью Коля собрался опустошить содержимое стаканчика. Он было уже открыл рот, как почувствовал, что чья-то рука взяла его за локоть той руки, что держала рюмку.
Коля обернулся и...
****
...и изумлению его не было предела.
- Платон Робертович, что вы здесь делаете? - спросил он и поставил водку, обратно на барную стойку.
Платон Робертович:
- Здравствуйте, Николай. Рад снова вас видеть. Несколько часов назад я вернулся в Город.
Всю неделю я пребывал в разъездах по стране. Срочные дела не терпели отлагательств. Сразу по прибытию, прямо с аэропорта я отправился к вам.
Коля:
- Как же вы узнали, где я?
- Это не важно. Главное, что я пришел как раз вовремя. Потому как цель моего прихода - запретить вам сейчас пить.
- Зачем? - еще более удивился Коля.
Самое неподходящее для пьянства сейчас время.
- А мне думается, время сейчас самое для этого подходящее.
Как и прежде, внешность Исаева производила на Колю странное впечатление. Агатовый блеск влажных темных глаз из-под длинных, касающихся бровей черных волос заключал в себе столько пристального внимания, что Коля испытывал крайний дискомфорт от ощущения, что эти глаза видят его насквозь и, может быть, даже видят то, что Коля сам в себе не замечает.
Неподвижное лицо. Скулы, покрытые тенью. Густое обрамление длинных волос. Прямая и длинная переносица. И страсть и мужество, жестокая ненависть, и глубокая мудрость одинаково могут описываться этими выразительными и немного резкими иноземными чертами.
В сущности, красивое лицо Платона Робертовича можно назвать каким-то нездешним, потусторонним или даже жутким, если бы лицо не освещала вполне себе открытая и неподдельная улыбка. Улыбка, словно сообщала, что перед Колей стоит реальный человек, а не персонаж из неизвестного фильма и производила успокаивающий эффект.
- Николай, вам кажется, что сейчас ваша жизнь претерпевает упадок. Да, не удивляйтесь. Мне все известно. И позвольте мне выразить свое неодобрение по поводу отказа Шепелеву. Я очень хорошо вижу ваши внутренние убеждения и понимаю внушающие уважение мотивы сего поступка.
Только зачем тогда вообще вы пошли в бизнес? Вы же одарены умом и энергией. Я не сомневаюсь в том, что если бы вместо предпринимательства вы устроились на работу куда-нибудь в приличное место, то легко бы сделали карьеру. И к сегодняшнему дню вы бы являли собой образец современного счастливого молодого человека. Счастливого, потому что над вами не довлел бы груз забот и чрезмерной ответственности. При доходах, возможно, даже больших, чем теперь.
Причиной вашей драмы, в ошибке. Ошибка в том, что в бизнесе вы руководствуетесь нравственностью. Нравственность естественна. Это то, что от бога. А мир денег - искусственен. И мораль в нем искусственая. Поэтому нравственные законы здесь неприменимы. А если кто и пытается их применить, то законы искусственного мира денег, оказываются жизнеспособнее и сильнее.
Уезжая из города, я пребывал в твердой уверенности, что все устроено лучшим образом; фирма "Коралл" под надежной защитой, а вас, Николай, ждет большое будущее.
Кто бы мог подумать, что вы возьмете вот так и откажете.
Ах, если бы вы смогли понять, что за человек - Шепелев Виктор Владимирович. Но вы решили, что он - такой же бандит как и Барсуков. Жаль, что я не смог вам открыть всей правды. Еще жальче, что не могу открыть и теперь.
Пауза. Платон Робертович посмотрел на стаканчик с водкой, взял ее в руку, поднес к носу, понюхал, поморщился и отдал бармену.
- Не терплю спиртной запах, - пояснил он.
- Николай, вы знакомы с буддизмом? - неожиданно вдруг спросил Исаев.
Коля, в который за сегодня раз, снова удивился:
- С буддизмом? Весьма в общих чертах. А почему вы спрашиваете?
Не волнуйтесь, я не собираюсь просвещать вас об особенностях учения индийского принца. Просто в буддизме есть интересное понятие - иллюзия. Иллюзия - явление, словно многогранная призма преломляющее человеческое видение, и мир предстает перед человеком в искаженном виде. Человек не видит истину и, в итоге, не знает что хорошо для него, а что плохо, что приносит вред, а что пользу. И самое страшное, что часто предвестник беды человек принимает за счастье и наоборот, пребывая в горе, не знает, что он на пути к успеху.
Коля:
- Чувствую прикосновение легкого намека. Только что сказанное, каким-то образом соотносится со мной?
- Исаев:
- Верно.
То, что, я хочу поведать вам - удивительно. Хотя, удивительно - это для меня. Вам, уверен, покажется невероятным.
Однако, я нахожусь в большом затруднении. Не понимаю, что говорить, когда все, что нужно рассказать - тайна и раскрывать ее мне не позволено.
Просто выслушайте то, что я скажу и поверьте этому. Остальное вы узнаете, когда придет время.
Коля:
- Я внимательно слушаю.
Платон Робертович:
- Я несказанно огорчился, узнав о ваших проблемах с законом и криминалом. Моим первым импульсом стал порыв тут же приехать в Город и помочь вам. Но дела, которыми я занимался в то время, были чрезвычайно важными.
Тогда я обратился за советом к своему наставнику. Он меня выслушал и приказал не вмешиваться, оставить все как есть.
Меня, признаться, удивил ответ наставника, ведь еще совсем недавно, он несколько раз справлялся о ваших успехах, а теперь словно бы разочаровался и потерял интерес.
Если вы, Николай, спросите, кто же мой наставник, я не смогу вам ничего ответить. С одной стороны это человек достаточно известный. Нет, не из тех, что мелькают в репортажах ежедневных новостей или встречаются на страницах газет. Но он работает в столице и занимает там крупную и серьезную должность.
С другой стороны то, кем он является помимо работы... Николай, вы помните, как я упоминал, что состою в некой тайной организации?
Коля молчал, думая, что вопрос риторический, но Платон Робертович взял выжидательную паузу, требующую немедленного ответа.
- Да, я помню, - сказал тогда Коля. - Но понимаете, все эти тайные общества и ордены с благородными целями... Все эти масоны, розенкрейцеры, иллюминаты. Мне слабо верится в реальность общества, членом которого вы якобы являетесь.
- Почему же? - спросил Платон Робертович. - Что невероятного в существовании группы людей, объединенных общей целью.
- Не то, чтобы я не допускаю вероятность объединения какими-то общими, пускай и тайными интересами. Просто насколько сильно я знаю людей, благие цели и бескорыстие я воспринимаю как...
- ... как эфемерность, - озвучил он мысль наконец.
- Почему? - не отставал Исаев.
- Потому что все, что делается человеком, в конечном счете, делается для его личной выгоды и комфорта. Это не хорошо и не плохо. Это естесственно. Такова моя точка зрения. Но когда выгода извлекается под прикрытием монашеской рясы или балахона тайного ордена, то все это приобретает либо карикатурный вид, либо имеет множество криминальных оттенков.
Сдержанная улыбка Платона Робертовича, преобразилась, обнажив ряд белых зубов.
- Неожиданно было узнать, что у вас по этому поводу столь категоричный и столь сформированный взгляд. Кажется, я вас понимаю. Масонская слава по истечению веков приобрела какой-то нелепый, карикатурный вид. Также могу понять и даже где-то разделить ваше цинично-филосовское отношение к людской природе.
Только, - улыбка вдруг исчезла с лица Исаева. - Мы не являемся ни масонами, ни каким либо еще театрально-игрушечным орденом.
Я вообще обозначил нас как тайную организацию чисто условно. На самом деле мы не являемся каким-то обществом или собранием в прямом смысле этого слова. У нас нет названия.
Мы - люди, объединенные принципами, происходящими из глубокой древности. Мы знаем то, что не знают другие. И это знание дает нам власть, которую мы используем, в том числе и для управления финансовыми механизмами.
Только деньги нам нужны не для удовлетворения личных прихотей, а для наивысших задач. А самая наивысшая из наивысших целей - это жизнь.
Мы поддерживаем государственную систему, мы опекаем экономику, мы охраняем жизнь.
Мы не являемся организацией. Но у нас есть руководители, субординация и подчинение. Человек, спасший меня от бандитов, в мою бытность директором провинциального театра и стал моим наставником и начальником.
Исаев замолчал, предоставляя Коле возможность усвоить полученную информацию. Но Коля не раздумывал. Вопрос, главный для него, уже томился на языке.
- Платон Робертович, ответьте мне честно, пожалуйста. Как я понял с ваших слов, вы... уж не знаю, как теперь называть ваше...ну, если вы не организация, не группа, то что?
Исаев перебил:
- Я тоже не знаю, но некоторым нравится слово братство.
Коля говорил, запинаясь, в стремлении облечь свой мысленный вопрос в наиболее точную словесную форму:
- Ага. Так ответьте мне, пожалуйста, честно. Неужели люди, о которых вы говорите - святые? А кто еще как не святые могут нести благо человечеству?
Неужели ваше... братство, в процессе... вашей деятельности, для достижения целей... как вы говорите... во благо человечества... обходит стороной методы криминального толка? То есть никакого насилия, я уж боюсь сказать об убийствах.
Платон Робертович вновь улыбнулся. На этот раз его улыбка показалась Коле печальной.
- Николай, у вас лубочные представления о святости. Нет, ну, в самом деле, что в вашем представлении значит святой? Беспрестанно молящийся? Ухаживающий за больными? Избегающий женщин? Нет, святой, в первую очередь - воин, бьющийся за мир. Сам Святой Сергий снарядил двух монахов на бой с монголо-татарами. Ну и в нашей работе бывает разное...
Итак, мой наставник, просил меня не вмешиваться. Пусть в бизнесе Николая Артемьева идет все так, как идет - сказал он мне.
Я откровенно недоумевал, почему я не должен оказывать вам помощь. Ведь вложены хоть и небольшие, но все-таки деньги. На ваш счет существовали планы и перспективы, идущие далеко за пределы маленького магазина по продаже тканей. С чего вдруг планы изменились?
Но в недоумении я оставался недолго. Мой наставник поведал: теперь не так уж и важно, будет существовать фирма "Коралл", или нет. Ваш бизнес не интересен так, как интересны вы, Николай. Свое частное дело, построенное своими руками с нуля - это прекрасно, но если бы вы освободились, от всего, что вас связывает, то стало бы еще лучше для дальнейшего. Так что действия бандитов и криминализированных властей оказались даже на руку.
Николай, я уверен, вы поначалу не поймете, не оцените весь масштаб той новости, что я вам сообщу. Просто поверьте мне.
Это невозможно придумать. Об этом невозможно даже помечтать. Это может случиться только наяву.
Великий Магистр, тот, кто находится во главе всего, уже давно держит вас в поле своего пристального внимания.
Наше общество или организация, а точнее, братство имеет строгую иерархическую структуру и подчинение. Например, мой наставник является для меня и учителем и руководителем и работодателем. А у моего наставника есть свой наставник.
Система очень похожа на армейскую. Лейтенанты, капитаны, майоры. И вся пирамида заключена на одном генерале, адмирале или маршале.
Великий Магистр. Я не знаю кто он. Я никогда его не видел.
Думаю, даже мой наставник не имеет представления, кем является эта таинственная, почти мифическая, но, тем не менее, реальная личность.
Быть может, он известен как некто другой. Например, как крупный политик или чиновник. Может, наоборот, он - один из миллиона безработных обитателей неприметных домов, где-нибудь в подмосковном городе.
Неизвестный и невидимый. Но всемогущий и всеведающий.
Нет слов, чтобы описать его. Он скрыт под покрывалом тайны. Он слышит голос мира. Он держит в руках жезл тайной власти. Он тайный князь, он невидимый опекун страны. Говорят, он обладает потусторонними способностями.
Я не знаю, каким образом Великий Магистр узнал о вас. Он стал наблюдать за вашей жизнью и следить за вашими успехами. Ваша принципиальность и несгибаемость перед невзгодами впечатлила его.
- Быть провинциальным бизнесменом средней руки - слишком малая стезя для этого человека - изрек он. Кому сказал - не важно. Важно, что Великий Магистр сказал далее:
- Этому молодому человек уготовано великое будущее.
Таким образом я принял участие в проекте расширения торговых связей узбекской фирмы "Эртатонг" в России. Из-за вас. Скажу честно, я и сам не знал этого. Я был направляем своим наставником и думал, что здесь интерес лишь экономический. В этом и состоит иллюзия: мне казалось, что я занимаюсь коммерцией в чистом виде, тогда как на самом деле выполнял задачу иного толка.
Жизнь во многом не предсказуема. В итоге мы имеем то, что есть. И это тоже иллюзия. Крах вашей фирмы и вашего бизнеса - лишь бедствие кажущееся, а на самом деле - ступень к великим свершениям.
Итак, с компанией "Коралл" поступайте как вам заблагорассудится. Хотите - продайте, хотите - отдайте. Лично я "Эртатонгу" ничего не должен. В проекте остаются мои инвестиции, и я от них отказываюсь безвозмездно. В общем, мне все равно.
Главное, что вас ждут в Москве. Теперь все зависит от вашего решения. То есть от вашей воли. Поймите правильно, никто в мире не способен заставить человека изменить собственную волю. Вы нужны только если в вас появится родится росток желания принять участие в судьбе страны, а может быть и мира.
Кстати, что касается моего старого знакомого Шепелева, точной информацией не располагаю, но думаю, что он действовал согласно указу свыше, что-то вроде предоставить вам свободу выбора и действий.
Даю вам два дня, чтобы прийти в себя. После чего, если решитесь, купите билет на самолет до Москвы.
Исаев собрался уже уходить, но помедлил.
- Да, и вот что - сказал он тихо. - Я понимаю, что слова здесь бесполезны, но постарайтесь больше думать о том, что ваша любовь еще впереди.
И добавил громче, шутливо-строгим тоном:
- Только не вздумайте пить!
Вот такая беседа произошла после полудня , в одном городском баре.
Глава сорок три
Зиновьич слушал с забавной гримасой на лице, выражающей боязнь упустить хотя бы слово. Когда Коля закончил рассказывать, адвокат погрузился в размышления.
- Случай небывалый, - произнес он, наконец. - Вы, Коля, как все уладится, напишите книгу о ваших злоключениях, думаю получится увлекательное чтение. Что по поводу... Вам нужен совет. Я его дам.
Говорят, советы давать легко. Это не правда. Советы давать очень тяжело. Одинаково тяжело советовать и друзьям и клиентам. Я скажу и как ваш доверенный юрист и как друг. И говорить мне сейчас тяжело как никогда.
Учитывая все реалии, возникшие к сегодняшнему дню, думаю, самое лучшее, если от фирмы избавиться. То есть закрыть и продать. Чем скорее, тем лучше. Я обеспечу вам надежное юридическое прикрытие. На вырученные деньги вы сможете организовать для себя что-нибудь другое.
Я понимаю, Коля, что это звучит чудовищно, но другого выхода не вижу. В противном случае вы рискуете остаться ни с чем, да и с прокуратурой как бы чего не вышло.
****
Виктор Сергеевич:
- Коля, ты еще молод. Впереди у тебя целая жизнь. А жизнь бесценна. Послушай меня, Малышева Виктора Сергеевича, человека, у которого неоднократно возникали шансы эту жизнь потерять. Не рискуй. Не ставь под угрозу будущее детей, внуков и правнуков, которые у тебя когда-нибудь появятся.
Отдай им фирму, пускай подавятся.
Глава сорок четыре
С утра до вечера время промчалось, не оставив в памяти вех событий и тени привкуса ушедшего дня. Таким же серым и бесплодным ощущает время больной, прикованный к постели. И дело не в бездеятельном однообразии или скуке, а в том, что содержание дня кажется больному по бредовому сумбурным и бессмысленным.
Наступил вечер. Прибыв в офис, Коля не прошел, по своему вечернему обыкновению, к себе в кабинет, чтобы перед завершением работы немного поразмышлять наедине с самим собой. Он не направился в кабинет Оксаны Владимировны, чтобы узнать, что нового из призрачного мира финансов принес этот день. Стучаться в закрытую дверь кабинета Миши не хотелось совсем.