Старенький Рено бодро выскочил на одну из центральных улиц и тут же плотный автомобильный поток сначала замедлил его ход, а, затем, и остановил полностью. Наступила пора часа пик - времени автомобильных пробок.
Три часа вечером, три часа утром - те отрезки времени в сутках, когда, если нет дождя, водители и пассажиры завидуют пешеходам. А пешеходы, одну за другой обгоняя застрявшие в пробке машины, посматривают на них со злорадством и чувством свершившегося возмездия за все муки нелегкой пешеходной доли. За страх, что испытывает пересекающий оживленную автостраду. За городской воздух, наполненный запахами выхлопных газов. И, конечно же, за джинсы, куртки, платья, брюки, юбки, пальто, украшенные каплями грязи.
Коля не чувствовал большого расстройства по поводу пробки. Торопиться было некуда. Домой, где его ждали только телевизор с пультом и две бутылки пива в холодильнике, он всегда успеет. Света в Москве, которая, кстати, обещала позвонить и не звонит.
- Ничего, - успокоил себя Коля. - Подожду еще немного и позвоню сам.
Можно было бы заехать к друзьям, но сегодня - понедельник, а по понедельникам как-то не принято делать визиты.
Еще надо бы навестить родителей.
- Когда мы виделись в последний раз? - вспоминал Коля. - Недели две назад? Или три?
Но сегодня, хоть и было свободное время, именно к родителям ехать почему-то не хотелось. Не было настроения. Или сил.
- Пожалуй, съезжу в следующее "свободное время", - решил Коля. - А сегодня позвоню. Даже сейчас. Или из дому. Нет, потом забуду, лучше сейчас.
Коля набрал номер мамы.
- Алло, Коленька, привет!
- Привет мам, как дела? Ты где, дома?
- Нет, только с работы вышла. Как жизнь, как фирма?
- Нормально. У вас с папой как?
- У нас все хорошо. Новостей особых нет. Вот только с папой обижаемся на тебя, что забываешь нас. Не заезжаешь, звонишь редко.
- Мам, ну прости. Свободного времени, действительно, очень мало. Обещаю заехать на днях. А ты сейчас куда, домой едешь?
- Если бы. Дома пустой холодильник, съезжу на рынок, куплю чего-нибудь. Заодно отдам зимние сапоги в ремонт. На рынке работает отличный обувной мастер.
- Мам, а зачем ты ремонтируешь старые сапоги? Купи новые. Или давай я свожу тебя по всем обувным магазинам. Выберем тебе самые лучшие.
- Не нужно сынок. Зачем мне новые, когда эти еще вполне хороши. Только набойки новые поставить и слегка подкрасить. Ты же знаешь, я все ношу до последнего. Зачем захламлять свой шкаф?
- Как зачем, чтобы красиво выглядеть.
- Для меня красиво то, что удобно.
- Ладно, мам, как знаешь. Я бы тебя подвез, только не могу, застрял в пробке.
- Здесь не далеко, две автобусных остановки. Лучше приезжай в гости, я приготовлю чего-нибудь вкусное.
- Приеду, мам. Пока.
Затем Коля набрал номер отца.
- Алло!
- Привет, пап, это я.
- А, Колька, здорово!
- Чем занимаешься?
- Да вот, затеял ремонт крыши. Надоело. Как приходит осень с дождями, так начинает течь.
- Так темнеет уже.
- Ничего, я уже закончил на сегодня. Причину течи я нашел. Завтра начну делать. А сейчас, просто сижу на крыше, курю, разговариваю с тобой и отсюда сверху наслаждаюсь видом заката за дальними садами. Красиво.
- Пап, извини что не нахожу времени заехать, помочь. Нет времени.
- Ничего, я понимаю. Тут я сам справлюсь. Просто приезжай, посидим, поболтаем.
****
Поток машин двигался очень медленно. Движение состояло из коротких рывков и остановок, что сильно раздражало Колю.
- Лучше стоять на месте, чем двигаться вот так, - с досадой думал он, то выжимая, то отпуская сцепление. Левая нога уже порядком устала.
Первая скорость все чаще и чаще не включалась с первого раза.
- Прости, друг, но видимо пришла пора покупки нового авто, - обратился Коля к своему Рено. - Но тебя я не брошу и не продам. Поставлю в гараже, отремонтирую. И будем на тебе выезжать в лес на шашлыки.
Одиночество в автомобиле, посреди переходящего в сумерки города и умиротворяющие голоса радиоведущих, обсуждающих что-то из жизни, заставили Колю погрузится в свои мысли. Мысли о родителях. От этого по его сердцу разливалось некое теплое чувство, перемешанное с чувством печали.
Когда Коля был совсем маленьким, ему очень хотелось иметь игрушку пистолет, стреляющий пистонами. Металлический, почти как настоящий револьвер. Такой был у одного мальчика во дворе. Но папа мальчика привез это пистолет из-за границы. Родителям Коли такой подарок был не то, что не по карману, его по тем временам было просто не достать.
Мальчик с этой игрушкой почти каждый день выходил во двор. А Коля был одержим мечтой о пистолете. И однажды, когда появилась возможность, Коля его украл. Засунув под пальто, Коля пронес игрушку домой и, как ему казалось, надежно припрятал. Конечно, ему было жаль того мальчика, который там, во дворе сильно и долго плакал. Но Коля утешал себя, что папа мальчика сможет купить ему десять таких пистолетов. А Колин пистолет (ведь он действительно считал он теперь его), являлся зарытым сокровищем, которое грело сердце маленького воришки.
Плохо, только, что игрушкой нельзя было играть, но когда родители находились в другой комнате у телевизора, Коле просто доставляло счастье, тихо доставать пистолет и любоваться как играет свет комнатной люстры на блестящих металлических деталях. И однажды Коля так увлекся, что оказался застигнут врасплох, незаметно зашедшей в комнату мамой.
Ему тогда крепко досталось от отца, очень крепко. А еще Коле пришлось, сгорая от стыда, лично вернуть пистолет мальчику и извиниться.
А через два месяца наступил Колин день рождения. Утром папа и мама вошли в комнату, произнесли поздравление и протянули небольшую коробочку. Коля открыл ее и с изумлением увидел металлический пистолет и коробку пистонов. Не такой же, как тот, другой и, поэтому, лучше.
Коля никогда не забывал этот эпизод из далекого детства. В нем как будто нашло сосредоточение то проявление чувства родительской любви, что в Колиной памяти проходила через все детство: любви грозной, иногда даже жестокой и вместе с тем бесконечно трогательной и нежной.
Между прочим, тот пистолет папа достал с большим трудом, через каких-то третьих знакомых. А Коля больше никогда не воровал, если не считать воровством воровство яблок из чужих садов.
С взрослением, в Коле, как, наверное, и в других людях, произошло изменение отношения к родителям. Детское чувство папы и мамы трансформировалось в чувство очень близких людей, самых близких в жизни.
И сидя в машине, смотря на вечереющий, зажигающий огни город, Коля чувствовал, как сердце щемит от осознания того, что, то же самое время, которое двигает Колю в сторону зрелости, родителей неумолимо перемещает в сторону старости.
- Обязательно на днях заеду, - еще раз пообещал себе Коля. - А сегодня - пораньше лечь спать.