Мой добрый дом снаружи я видел только раз, тогда-то мы и познакомились. Весной. На рассвете. Мгновение назад отцвели вишни и душистым "снегом" припорошили каменную тропинку. Меня пронесли мимо розовой клумбы, искрящейся тысячами росинок, под аккомпанемент пчелиной джаз-банды. Я успел глубоко вдохнуть негромкий замерзший за ночь аромат просыпающихся цветов, четыре сильных руки уверенно увлекли меня к белому, как новорожденный снег, аккуратненькому домику с резными наличниками цвета глубокого полуденного неба. Три ступеньки крыльца слегка изменили положение моего тела, и я увидел там, за привезшим меня бело-красным авто, за зеленым откосом, за кружевной кроной одинокой березки, ослепительный блеск реки в лучах юного солнца.
Я попросил подождать немного, поставить носилки на ступени и дать мне побыть в одиночестве. Три минуты. Может быть это все, что мне осталось.
Они прошли очень быстро, и полумрак моего нового дома, вернее, лишь прихожей, где по правилам владелец должен был провести первую ночь, остался наедине со мной.
Я лежал, глядя в потолок. Сон стоял рядом. Но мне еще столько надо было успеть вспомнить. Нет, я не боялся заснуть, меня страшил миг пробуждения. А что, если все неправда?
О, как бы я хотел сейчас подняться с душных простынь и выйти на крыльцо, поговорить с прохладой и звездами. Покурить. Спуститься к реке, осторожно отвязать лодку и плыть в сторону утра.
Как бы я хотел, хоть на один час перестать быть неподвижной говорящей куклой!
Все сказано в равнодушие комнаты, и можно закрыть глаза, надеясь на чудо.
Я смежил веки.
Пробуждение пришло неожиданно. Совсем не там, где я предполагал. И не так. Я стоял.
В самом начале длинного извивающегося, будто змея, коридора, по обеим стенам, почти прижимаясь друг к другу косяками проемов, вереницей убегали за ближайший поворот двери-близнецы, с одинаковыми медными ручками. Я подошел к ближайшей справа. На уровне глаз чернели две аккуратные цифры: восемь и один. Ровно столько мне было в прошлом году. Когда она...
Сердце грохнуло неожиданно до боли громко. Рука осторожно коснулась холодного металла. Ручка пошла вниз, но дверь не открылась. Заперто. И в этот миг я почувствовал что-то в другой руке. Разжал ладонь - маленький ключик.
Я вставил его в замочную скважину. Поворот, второй. С тихим скрежетом язычок замка ушел в сторону. И...
Старик аккуратно, по одной, раздернул занавески, распахнул окно, при этом запустив в дом множество солнечных зайчиков, спрыгнувших со стекол и бойко заскакавших по стенам. В открывшееся пространство хлынуло утро. Затопило комнату ароматом цветов и росной травы, игривым ветерком выметая застоявшийся воздух. Вслед за зайчиками в комнату робко заглянуло солнце. Старик улыбнулся. Ободренное светило важно растеклось по стене, взорвав тысячами острых искорок хрусталь в старом мореного дуба буфете.
Человек упоенно вдыхал свежий утренний воздух, раскинув в сторону руки, прикрыв глаза. Пока не стала кружиться голова. У стариков от чего только она не кружится.
Он оправил старенький, но еще довольно крепкий, пиджак, синий в полосочку, подтянул галстук в тон, и тихо вышел из комнаты наполовину заполненной светом. В другой половине, с задернутым окном, где стояла большая кровать, простая и прочная, как и все в этом доме, спала женщина.
Дверь на веранду, как всегда, предательски громко скрипнула. Старик неодобрительно покачал головой, выражая свое недовольство дверным петлям и себе за забывчивость. Давно пора было смазать.
Веранда выходила на запад, специально для того чтобы по вечерам солнце согревало ее. Старик побоялся еще одного скрипа и не закрыл дверь. Прошел через веранду, вышел на крыльцо с облупившейся краской. Спустился по глухо поскрипывающим ступеням, отопнул камешек с бетонной дорожки, что опоясывала дом кольцом и четырьмя щупальцами тянулась к самым дальним точкам старикова хозяйства, пятое вело к калитке, минуя ее, сливалась с мощенной булыжником старой околоточной дорогой. Не спеша, побрел по кольцу.
Дорожка свернула за угол дома, увлекая за собой. Неторопливо обходя свои владения, по пути он проверил кормушку для птиц, досыпал хлебных крошек, собранных после ужина. Подойдя к первому из ответвлений, старик пошел по нему, потом покинул дорожку вовсе, углубляясь в весенний неухоженный сад, проходя меж деревьев, ласково поглаживал стволы. Наконец, он вышел к забору. Старому, в метр высотой, частокольчику. Прошел вдоль него, в известном ему месте остановился и проверил секретную штакетину. Весь секрет которой заключался в том, что она держалась только на верхнем гвозде и ее нижний край без труда можно было отодвинуть в сторону. В результате чего среднестатистический мальчишка запросто мог незаметно пробраться в сад.
Старик добродушно усмехнулся в усы, сорвал зеленое яблоко с едва наметившимися розовыми прожилками. Откусил сразу половину и зажмурился от хлынувшего в рот отменно кислого сока. Прикончив яблоко вторым укусом, он хулигански огляделся и забросил огрызок на соседскую территорию, усмехнулся и повернул обратно к дорожке. По ней, обогнув дом, он, нигде больше не задерживаясь, вернулся на веранду.
Прошел на кухню, открутил вентиль газового баллона, зажег конфорку и поставил чайник. Сам присел на сундук у окошка с блокнотом в руке. Через минуту появилось слово: "Птица...."
Вдруг на подоконник вспорхнула синица и подозрительно посмотрела на старика строгим глазом, тот не шевелился, птица успокоилась и принялась увлеченно клевать какое-то пятнышко. И вот уже ручка осторожно заскользила по бумаге, с фотографической точностью запечатлевая бойкую птаху.
Чайник заклокотал, спугнув синицу и выпустив из носика плотную струю пара, словно паравоз из трубы, мелко задребезжала крышка.
Старик поспешно выключил газ и, обернув ручку полотенцем, унес чайник на веранду. Достал из шкафа большую кружку и жестяную коробку с зеленым чаем. Бросил щепоть в кружку и залил кипятком. По комнате поплыл сладковатый аромат. Старик уселся поудобнее и взглянул на часы на стене. Их было двое. И висели они рядом. Одни - его, другие - ее. Раз в неделю каждый из них касался маятника своих часов и время не останавливалось. Он взглянул, как всегда, на правые. Часы показывали без десяти минут десять.
- Значит, без пяти будет готово, - бормотнул под нос старик.
И замер, встревожено сузив глаза. Он медленно поднял взгляд на часы. Стрелки не двигались.
Старик резко вскочил и бросился в спальню. Но годы уже давно взяли свое, земля стала уплывать из под ног, и старику пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть.
С трудом удержавшись на ногах, он уже осторожнее продолжил путь. Вошел в комнату, не глядя на кровать, прошел к задернутому окну и раздвинул шторы. Постоял мгновение в нерешительности, пытаясь отсрочить неизбежное. И, наконец, обернулся, подошел к кровати, присел на край. Взял холодную руку, поднес к губам и надолго приник к иссиня-бледной коже, с нежностью всматриваясь в знакомые черты.
Нет! - шепот взорвал безмолвные стены.
Я стоял потрясенный у двери с номером "Восемьдесят один". Один в пустом коридоре. Кажется, я начал понимать.
Есть лишь один ключ. И множество дверей. Зачем замки, когда ключ один? Чтобы за время двух оборотов успеть приготовится к тому, что ждет тебя внутри. Впитать настроение и дух. Какие? Они сами тебе скажут, едва ключ войдет в сердцевину.
Я бросился вперед по коридору. И остановился только у номера "двенадцать". Ключ в замок. И...
Антон зевнул, потянулся и спрыгнул с кровати. Едва встав на ноги, он услышал, как что-то негромко стукнуло в оконное стекло. Мальчик подошел к окну и выглянул. Внизу стоял сосед Юрка - неизменный товарищ и компаньон на летних каникулах. Они не виделись целый год. За это время Юрка вырос не сильно, зато стал чуть полнее, и веснушек прибавилось, а вот рыжие волосы, как обычно, торчали во все стороны. Антон помахал приятелю и кинулся одеваться. Шорты, майка, и бегом через кухню, где бабушка что-то печет к чаю для внука.
- Антоша, завтракать! - окликает она.
- Бабуль, потом! Там Юрка пришел! - крикнул в ответ мальчик и пулей выскочил из дома, распугав степенно вышагивающих по двору кур. Птицы, кудахча и причитая, разбежались, а Антон, добежав до угла дома, притормозил и постарался придать лицу спокойное серьезное выражение. Не гоже настоящему мужчине выказывать слишком большую радость, пусть даже от встречи с другом.
Медленно выйдя из-за угла, Антон улыбнулся в ответ на щербатую улыбку подоспевшего Юрки, было заметно, что тот совсем недавно успокоил дыхание. "Тоже бежал", - подумал Антон, а вслух сказал:
- Здорово, Юрка!
- Привет, Тоха! Ничего себе - ты вымахал! - отозвался рыжий, и ребята крепко, по мужски, пожали друг другу руки.
Сначала пошла обстоятельная беседа двух серьезных людей, интересующихся здоровьем, делами и успехами собеседника, да только надолго мальчишек не хватило, и вот они уже принялись взахлеб, перебивая друг друга, травить байки о мнимых подвигах, о том, что лучше, что хуже, и кто кого победит.
- Да что там твои викинги!? - насмешливо воскликнул Антон. - Вот рыцари - это да! Это - круто! Я сейчас книгу читаю - "Рыцари сорока островов". Там мальчишки деревянными мечами сражаются, а если они ненавидят своего врага, то мечи становятся стальными.
- Ух, ты! Вот бы мне такой! - воскликнул Юрка, и мечтательно прикрыл глаза.
- Да-а... - протянул Антон и неожиданно выпалил:
- А, давай, будем рыцарями! Сделаем мечи, щиты...
- Давай! У моего деда каска фрицевская трофейная осталась с войны, можно из нее шлем сделать! - недослушав, радостно завопил рыжий.
- Точно. Но тогда ты будешь темный рыцарь, а я светлый, - важно заявил Антон.
- Почему темный? Я тоже хочу быть светлым! - возмутился Юрка.
- Ну, шлем же темный? Темный. Потому и рыцарь темный, - сказал Антон и задумался.
- А знаешь что? - просияв, сказал он. - Отдавай шлем мне, и будешь светлым!
Теперь задумался рыжий, поковырял в носу, заложив руки за спину прошагал два шага вперед и два обратно.
- Ишь, какой хитрый! - произнес он, наконец. - Ладно, буду темным.
- Отлично, пойдем мечи делать!
Ближе к обеду, когда светлый рыцарь трижды победил темного на рыцарском турнире, мальчишки решили передохнуть, а заодно наведаться в соседский сад за яблоками. Кто не знает прелесть зеленых яблок? Только тот, у кого не было детства. Раскусишь его, маленькое, почти пополам и рот наполнится кисло-сладким соком, от которого защиплет язык и где-то в носу. Ничего, что с непривычки болит живот, в этом деле главное практика. А залезть в сад к соседу - так это вообще романтика. Настоящее приключение.
Понаблюдав минут пять через щели в облупившемся деревянном частокольчике, друзья удостоверились, что в саду никого нет. Секретная штакетина, державшаяся только на верхнем гвозде, была отодвинута в сторону, и мальчишки ловко перебрались на соседскую территорию. Только рыжий слегка застрял, но, втянув живот, все-таки протиснулся сквозь лаз.
Яблоки решили нарвать на ближайшем дереве, во-первых, - безопаснее, если что, можно быстро смыться восвояси; во-вторых, - плодов на этом дереве было больше, нежели на остальных.
- Юрка, я залезу повыше, буду рвать и вниз бросать, а ты собирай! - шепотом проговорил Антон и ухватился за крупную ветку.
- Ага, - рыжий кивнул и сорвал низко висевшее яблоко.
Когда карманы и "подол" футболки наполнились до отказа, Юрка тихо позвал:
- Тоха! Слезай, больше не унесу!
Антон начал спускаться, как вдруг ветка, за которую он держался, треснула и надломилась, мальчишка не удержал равновесия и полетел вниз. Глухо стукнувшись о землю, он охнул и вскочил, растирая ушибленное место и кляня ни в чем не повинное дерево. В этот момент он заметил, что Юрка выглядит не совсем обычно: приятель был напряжен, вместе с тем на лице его пыталось расцвести некое подобие смущенной улыбки. Проследив за направлением его взгляда, Антон резко прекратил растирательные движения и постарался выпрямиться во весь рост. Настоящему мужчине не гоже проявлять слабость, особенно при женщинах, даже если они появляются так неожиданно.
- Кто вы? - громко спросила загорелая черноволосая девчонка, слегка нахмурив тонкие брови. Одета она была как мальчишка в джинсовые шорты и рубашку-безрукавку.
Так бывает, от неожиданности теряешь дар речи, вроде бы знаешь, что говорить, но не можешь, будто бы невидимая рука схватила за горло и не дает сказать. Антон понял, что наступил именно такой момент. Но настоящие мужчины справляются и с более сложными проблемами, нужно только сделать над собой усилие.
- Мы... - начал, было, Антон, но второе препятствие возникло на пути настоящего мужчины - внезапно он позабыл все слова, кроме единственного вертевшегося в голове, не совсем подходящего слова, - ... рыцари.
Фразу мальчишка закончил и моментально покраснел до самых кончиков ушей, краем глаза подметив, что и рыжий стал пунцовым, как вареный рак.
- Рыцари? - девчонка улыбнулась, голубые глаза озорно заблестели. - Всю жизнь хотела посмотреть на настоящих рыцарей. Тебя, наверно, зовут Айвенго?
Она посмотрела прямо в глаза Антону. "По мужски", - мелькнула у того мысль.
- А тебя - ... - девчонка на секунду задумалась, пытаясь подобрать подходящее имя. - Тебя - Санчо Панса.
В другое время Антон бы рассмеялся, глядя на смущенное лицо друга, но сейчас было как-то не до смеха.
- Я слышала, рыцари должны совершать добрые дела, во славу дам своего сердца. Во славу какой дамы вы залезли в наш сад, доблестные воины? - насмешливо спросила она.
- Мы это... - подал голос рыжий. - Мы вернем. Вот.
С этими словами он двинулся к девчонке, словно на подносе протягивая яблоки в "подоле".
- Не надо. Забирайте. У нас этого добра много. И вообще, нормальные люди едят спелые яблоки. А зелень пусть жуют коровы с баранами. Эх вы - деревня! - девчонка с безнадежным видом махнула рукой и, развернувшись, пошла прочь, даже не попрощавшись.
Мальчишки немного постояли в нерешительности. И такое случается, не знаешь что делать, потому что не знаешь, чего ждать. Может быть, девчонка сейчас вернется с родителями, тогда, естественно, нужно рвать когти. А может, вернется одна, тогда истинный рыцарь должен ждать. Или не вернется вообще. Тогда, какой смысл здесь стоять?
Ребята так и решили и, пробравшись сквозь лаз на свою территорию, устроились на крыше сарая, смаковать добычу.
Выбросив пятый огрызок, Юрка сказал:
- Знаешь, "Айвенго", а я на "Санчо" совсем не обиделся.
- Мировая девчонка! Жаль только, имя не спросили...- дожевывая свое яблоко, заявил Антон.
- Угу, - кивнул рыжий. - Завтра спросим. Знаешь, она не просто девчонка, а...
- Принцесса! - закончил за него Антон.
Помолчал, оценивая всю значимость сказанного, потом хлопнул себя по коленке и засмеялся:
- Санчо, блин...
И Санчо заржал тоже.
Когда смех угас, Антон прошептал одними губами: "Нет". И...
Дверь закрылась.
Молчание - не есть одиночество. Всего лишь передышка перед новым прыжком в прошлые мгновения радости и печали. Все оказалось так, как мне и обещали. Надо лишь выбрать самую нужную дверь. И сделать шаг. Это не страшно.
Я всегда знаю, что могу вернуться в дом. Но стоит мне только захотеть, и я забуду сюда дорогу навсегда. А пока, я ищу. И не проснусь пока не найду свою дверь...