Аннотация: Свадьба состоялась через сорок лет после знакомства.
- Именем Российской Федерации объявляю вас мужем и женой! Поздравьте друг друга, - говорит работница районного ЗАГСа и смотрит, как целуются молодожены.
Конечно, молодоженами их трудно назвать, они уже в приличном возрасте. Жениху около шестидесяти или чуть больше. Он высокий, подтянутый, с явно военной выправкой, шапкой кудрявых, абсолютно седых волос и карими глазами. Невеста на несколько лет моложе, небольшого роста, полная, тоже с карими глазами. За двадцать с лишним лет работы сотруднице ЗАГСа приходилось видеть разные пары, как очень молодые, так и совсем пожилые. Но в глазах этой светилось столько счастья и любви, как будто они достигли давно желанной цели.
Новобрачные выходят и садятся в далеко не новые Жигули. Их свидетели - туда же, только на заднее сидение, и едут к невесте домой, чтобы отметить бракосочетание в узком семейном кругу. Кстати, свидетели - это дети невесты.
Застолье проходит довольно буднично и скорее напоминает обычный семейный обед. После его окончания невеста с дочкой привычно убирают со стола и уходят на кухню мыть посуду. Убедившись, что они остались только вдвоем, дочка начинает разговор по душам:
- Мама, а не поспешила ли ты с этим замужеством? Насколько я знаю, вы с Владимиром Петровичем знакомы не больше месяца. И вдруг ты звонишь мне на работу и просишь срочно приехать в ЗАГС, быть свидетелем. Ты выходишь замуж. Не очень ли скоропалительное решение? Ведь у тебя это третий брак, не хотелось бы, чтобы еще раз была ошибка.
- Не переживай, Галочка, мы знакомы с Володей больше, чем тебе лет. Сейчас я все расскажу...
***
В детстве я жила в маленьком южном городке. Нравы там были строгие, да и воспитывали меня в пуританском духе. Я должна была хорошо учиться, много читать, заниматься музыкой и не создавать проблем родителям, что я и старалась делать. Родители много работали да еще и учились заочно в институтах, стремясь получить высшее образование. Кроме учебы в школе я была еще и активной пионеркой, потом комсомолкой, за что один раз даже получила путевку в Артек.
Каждое лето меня отправляли к дедушке с бабушкой, родителям мамы, в село. Я там и отдыхала, и немного помогала по хозяйству. Когда была маленькой, эта помощь была скорее игрой, но с годами дед слабел, мне доставалось все больше работы. Пока он был жив, то все это проходило как-то весело, с шуткой и смехом. А вот когда умер, то бабка, и до того не очень разговорчивая, стала еще более хмурой и замкнутой. Поэтому, отработав день, я убегала к бабушке Гафии, папиной маме. С той хоть можно было поболтать. Особенно была рада, когда туда приезжала моя двоюродная сестра Галя. Она на три года старше меня и жила в соседнем селе. Мы с ней были очень дружны.
В то лето мне уже было пятнадцать лет. Я как городская несколько отличалась от сельских девчат и одеждой, и прической. Однажды, когда мы с Галей сидели у нашей бабушки, во двор заглянули двое ребят и предложили прогуляться с ними. Как оказалось, они одноклассники Гали. Но она сказала, что скоро уезжает, да и я собралась уходить, мол, бабка заждалась. Тут тот, что повыше, кудрявый да чернявенький, остановил меня и спросил, не хочу ли я рассказать ему про городскую жизнь. Я ничего не ответила, но он понял, что не откажусь пообщаться.
Следующим вечером парень постучался в наши ворота. Бабушка, хоть и пожурила нас обоих, но разрешила посидеть, поговорить. Мы уселись на лавочке под большой орешиной. Вечер был теплый и тихий, только стрекотание сверчков нарушало эту тишину. Наконец-то произошло наше знакомство, ведь до сих пор мы не знали имен друг друга. Я сказала, что меня зовут Надеждой, а его звали Владимир. Общаться с ним было легко. Я рассказывала про наш городок, про учебу в школе и о том, что читала в книгах, а он только шутил и смеялся. А еще расспрашивал меня про разные страны, о которых я знала из книг. Говорил, что хочет стать моряком и плавать по всему миру.
Не знаю, долго ли мы просидели, но меня позвала домой бабка, и он ушел, пообещав заглянуть завтра.
Так продолжалось все лето - Володя приходил почти каждый день. Полтора километра туда и обратно после рабочего дня - он помогал отцу на пахоте - для него были пустяком. Поначалу мы сидели и болтали обо всем на свете, а потом стали прогуливаться по деревне. Вел себя при этом он очень красиво, не позволяя себе никаких вольностей.
Однажды утром, как только я вышла работать в огороде, мне кричит соседская девчонка Валька:
- Надька, слышала, что твой ухажер вчера вечером троих деревенских парней избил, ремнем своим матросским. Но и ему, говорят, тоже здорово досталось.
- Как досталось! - ахнула я.
Но ответ ее и слушать не стала, помчалась к нему. Как добежала - и сама не помню, а когда увидела Володю, так и слезы из глаз брызнули. Страшно его избили: глаз заплыл, на лице и теле синяки, губы опухли. Но он был уверен, что больше они к нему драться не полезут, а то, видите ли, "как это он смеет с их девчонками по деревне ходить". Несколько дней Володя не появлялся у нас, и я даже скучала, но когда следы побоев стали проходить, он пришел опять. Больше его никто не пытался остановить.
Это было чудесное лето. Днем я помогала по дому, на огороде, делала все, что поручала мне бабушка Маня, а она всегда находила много работы. Но зато вечером мы с Володей гуляли, общались и радовались жизни. Мы шли и держались за руки, нам просто было хорошо рядом. Об объятиях и поцелуях тогда еще и не думали. Но пришло время ехать мне домой - договорились переписываться. Вечером перед отъездом я впервые подставила ему щечку для поцелуя.
Приехав домой, я сразу окунулась в школьную жизнь. Надо заниматься, готовится к контрольным, выполнять комсомольские поручения, помогать маме по дому и брату с учебой. Казалось бы, и скучать некогда. Но я скучала, даже представить себе не могла, что буду так скучать по Володе, по нашим прогулкам и разговорам, просто по его теплой руке. Я ждала его писем, каждый день заглядывала в почтовый ящик - не пришло ли что от него. Когда же находила письмо, то радостно прижимала его к груди и бежала домой читать. Перечитав несколько раз, писала ответ. Старалась ответить как можно скорее. Ведь он тоже ждет. Да и чем быстрее от нее получит, тем скорее напишет следующее.
На зимние каникулы я хотела поехать в село, но родители мне не разрешили. Так что пришлось ждать до лета.
Никогда раньше я не ехала к бабушке с такой радостью и в то же время с некоторым замиранием сердца. Мы с Володей так долго не виделись, а вдруг что-то изменилось в нем или в его отношении ко мне.
Не успела я зайти в дом, как бабка мне уже нашла работу. Как ни странно, я даже обрадовалась, так быстрее время пройдет, и заметить не успею, как наступит вечер.
Наконец, закончив все дела, я умылась, переоделась, причесалась и была готова гулять. Время шло, но Володя не приходил. На дворе было уже совсем темно, да и на душе тоже. Какие только мысли у меня в голове не промелькнули: от тех, что на него опять мальчишки напали и избили, до того, что я ему вообще не нужна, и он нашел себе другую. Так и не дождавшись парня, я пошла спать. Ужинать отказалась, с расстройства совсем есть не хотелось.
Утром баба Маня загрузила меня работой, и спасибо ей, так хоть чем-то занята, но мысли все равно возвращались к Володе.
Время было уже к обеду, когда я увидела - кто-то бежит к нашему дому. Еще толком и видно не было, но я сразу поняла - это Он.
Прибежал в рабочей одежде, весь грязный и потный, никак отдышаться не может. А мне все равно, кинулась ему на шею и расплакалась. А он меня целует, слезы со щек губами стирает и ласковые слова говорит. Только сегодня ему почтальон принес мое последнее письмо, в котором я написала дату приезда. Он свой трактор прямо на поле заглушил и побежал ко мне, понимал, что заждалась его, да и сам по мне сильно скучал. Пробыл совсем недолго, увидел, что я успокоилась, водички попил и назад пошел, работа-то стоит. Обещал вечером прийти.
Июнь того года выдался очень дождливый. Почти каждый вечер шел дождь, и гулять не удавалось, но мы забирались в бабкин сарай и там сидели и общались, ну и, конечно, целовались. После той нашей встречи запрет на поцелуи был отменен, но губы я редко ему поставляла, зато в щечки он меня целовал часто, а еще любил целовать руки и пальцы. Он брал мою руку и по очереди обцеловывал каждый пальчик, а я буквально улетала, пребывая на вершине блаженства.
Жалко, что тем летом мы встречались всего чуть больше месяца. Володя уже закончил школу и уезжал в Мурманск поступать в мореходное училище, а у меня на август была путевка в Артек, которой наградили за хорошую учебу и активную комсомольскую деятельность. Но зато мы переписывались. В Артеке девчонки из нашего отряда часто заставляли меня танцевать, принося очередное письмо от моего "моряка". Так называли они Володю. Дело в том, что он прислал мне снимок в форме морского офицера - взял у кого-то китель, только чтобы сфотографироваться. Я же, конечно, показала снимок девочкам. Они все мне завидовали.
Из-за этого снимка даже произошел один инцидент: Светка - девочка, которая спала на соседней со мной кровати, залезла ко мне в тумбочку и вытащила все письма и этот снимок. А потом читала эти письма вслух и смеялась над ошибками. Да, писал он не очень грамотно. Я пыталась забрать у нее листки, но она отбегала и продолжала читать и хохотать. Мне стало так обидно, что я разревелась, и убежала в дальнюю беседку, и сидела там вся в слезах. Даже на ужин не пошла. Меня стали разыскивать, а когда нашли, то вернули все письма, а Светке здорово влетело.
Уже перед самым отъездом из Артека я получила от Володи известие о том, что он не поступил в мореходку и очень расстроен. Но не собирался отказываться от этой мечты и надеялся поступить в следующем году. А пока будет работать в колхозе, готовиться к поступлению.
Я вернулась домой, и потянулся новый учебный год, год, в течение которого мы общались только письмами.
Конечно же, надо было заниматься и очень серьезно, готовиться к выпускным экзаменам да к предстоящему поступлению в ВУЗ. Не все давалось легко, но в трудную минуту было, с кем поделиться, а в следующем письме получить слова поддержки и заботы. Это здорово мне помогало.
Но вот экзамены позади, и школьный бал отшумел. Мне так хотелось, чтобы Володя присутствовал на нем, но он не смог приехать - у них посевная. До вступительных экзаменов был еще месяц, и я поехала к бабушке, точнее, к своему парню.
Бабка это тоже понимала, а поэтому еще строже следила за мной, чтобы мы "не натворили глупостей". Так однажды мы с друзьями Володи и их девчонками взяли лодку и поплыли путешествовать по Днестру. Выехали рано утром, дошли на веслах до города Хотин. Там осматривали старинную крепость да просто гуляли, потом возвращались на лодке домой. В деревне были уже затемно. Как накинулась на меня моя бабка, как ругала, чего только не сказала она нам. Но мой кавалер отстоял меня. Рассказал и где были, и что делали. Баба Маня даже не ожидала такого отпора. Она поверила ему и немного успокоилась.
В тот год мы оба поступили: я в Черновицкий медицинский институт, а Володя - в Мурманское высшее мореходное училище. Это было радостно, но в то же время грустно, мы расставались и надолго. Никто из нас не знал, как скоро мы сможем встретиться.
Когда начались занятия, переписываться стали реже: не потому, что не хотели, просто катастрофически не хватало времени - как у меня, так и у него. Зато встретились мы с ним неожиданно скоро. Это произошло на зимних каникулах. Я приехала домой, а на следующий день приехал Володька. Заехал к нам всего на сутки по дороге в свою деревню. Трудно рассказать, как я была ему рада, но родители встретили его настороженно. Мама мне сказала, что он очень красивый, значит, будет не твой, а многих. Это высказывание сильно испортило мне настроение. Мы пошли немного погулять по городу, не сидеть же дома под пристальным присмотром родителей. Володя заметил, что я не совсем такая, как обычно, хоть я и уверяла, что все в порядке. Мы так и не смогли найти укромное местечко, где бы можно было расслабиться и спокойно поцеловаться. Городок-то маленький, и все друг друга знают. Ночевать его положили в комнате брата. Папа с братом спали в гостиной, а я с мамой в спальне. То есть было сделано все, чтобы мы "случайно" не оказались вместе. Утром он ушел, так толком и не поцеловав меня.
В следующем семестре интенсивность переписки еще уменьшилась, хотя письма были такими же теплыми. Но в них часто звучало сожаление, что мы так далеко друг от друга, и что это может продлиться еще несколько лет. На лето он не возвращался домой, они уходили в первое учебное плавание. А коль так, то я поехала к своей двоюродной сестре в Москву. Пробыла в там месяца полтора, возвращаюсь домой, а там ждет меня письмо от Володьки. С волнением открываю конверт и... Даже не помню, дочитала ли до конца. Он писал, что девушка, с которой они несколько раз были вместе, беременна, и считает себя обязанным жениться на ней.
Жизнь для меня потеряла всякий смысл. Я не смогла понять и простить его предательства. Никак не могла остановить поток своих слез. Порвала все его письма и фотографии. Не хотела, чтобы хоть что-то напоминало мне о нем.
Только начавшийся учебный год заставил меня хоть как-то выйти из депрессии. С головой ушла в занятия, не замечая никого и ничего вокруг.
С тех пор прошло сорок лет. Я закончила институт и стала врачом, вышла замуж, ведь надо было выйти, не оставаться же всю жизнь одной. Но вместе мы прожили недолго, муж бросил меня с маленьким ребенком на руках и ушел к другой. Через несколько лет опять вышла замуж, но на этот раз я сама ушла от мужа, не выдержав его постоянные запои.
И вот недавно, будучи в гостях у мамы, я встретила сестру Володи. Она рассказала мне, что он так и живет в Мурманске, у него двое взрослых детей. Уже вышел в отставку, а года два назад овдовел. Сказала, что ищет меня, и я дала свой номер телефона. Вот и вся история. Прошли годы, но, как выяснилось, мы до сих пор любим друг друга. Я счастлива, что наконец мы вместе.
***
- Девочки, что это вы так долго шушукаетесь на кухне? - в дверь заглянул Володя, - Галя, верни мне мою невесту.