Ветер стих, словно кто-то выключил гигантский вентилятор. Исчезли все звуки - свист несущейся за стенами здания воздушной массы, глухой шелест скользящего по стеклу песка, стон сопротивляющихся яростному напору стен, вибрация лежащего в старом ржавом ящике инструмента. Все и разом, ибо только ветер мог быть источником звуков на мертвой планете, где ничего, кроме песка и камней, которым в будущем тоже суждено стать песком, нельзя разглядеть даже с верхней площадки бывшего маяка.
Впрочем, старый робот уже давно не поднимался на верхнюю площадку. Обычно он сидел в массивном, много раз ремонтированном кресле, изредка вылезая, чтобы выполнить комплекс работ по поддержанию в рабочем состоянии автоматизированной системы хранения информации.
Работа не требовала больших усилий, времени на нее уходило немного, и потому робот занимался самым главным делом, которое было основным смыслом его существования. Он ждал. Ждал Егора, хозяина и друга. Человека, который дал ему имя - Фармацевт. То ли из-за установленной программы, то ли из-за большого количества свободного времени, робот читал много книг, которые проглатывал с огромной скоростью. Может поэтому его уверенность в том, что Егор обязательно вернется, нельзя было поколебать. Он дал клятву, а мужская клятва крепче гранита! Почти наяву Фармацевт видел, как Егор входит через шлюз пескоочистителя, а он поднимается с кресла и, строго дозируя усилия сервомоторов, обнимает друга. А потом скажет: "Я сберег для тебя Землю, Егор! Забирай в целости и сохранности!".
И вдруг все изменилось. Далеко-далеко за горизонтом возник странный непонятный звук, который никогда ранее не звучал на планете. Он напоминал пение комара, только был более сочным и полным, но самое главное сообщал старому роботу, что одиночество закончилось.
Фармацевт подошел к окну. Звук ширился и нарастал, заполняя пространство. Из-за горизонта, в ясном по случаю небольшого затишья небе, появилась черная, стремительно приближающаяся точка. Быстро увеличиваясь в размерах, она шла в сторону одинокого маяка.
Егор! Егор вернулся!
Черный атмосферный корабль, напоминающий остро заточенный карандаш с короткими крылышками в задней части, элегантно затормозил, приподняв нос, и мягко приземлился у самого шлюза. Из открывшейся через минуту двери в комнату вошли два высоких человека в черных пилотажных костюмах. На головах шлемы из зеркального пластика, в руках изогнутые трубки, которые не могли быть ничем, кроме оружия.
Простояв несколько секунд неподвижно, они синхронно сняли шлемы, и сразу стало ясно, что эти существа никак не могли быть людьми. Дело даже не в темно-фиолетовом оттенке кожи. Зеленые, лишенные белков, пустые холодные глаза не могли принадлежать человеку.
- Добро пожаловать на Землю! - скрыв разочарование, Фармацевт приветственно поднял руку. Резиновые губы разошлись в улыбке, обнажив керамику зубов.
Пришельцы переглянулись, один издал тонкий крысиный писк, другой направил на старого робота кривую трубку. И Фармацевт впервые после включения погрузился в сон.
* * *
Ему снилось море. Волнующееся, шумное. Волны будто самцы оленей во время гона бросались на берег, и, не выдержав столкновения, спешили отступить.
Фармацевт смотрел в темное набрякшее непогодой небо и ждал. Может быть, он провел на открытом всем ветрам берегу пять минут, а может вечность. Так могла выглядеть Земля раньше, до потепления. Море. Как же это красиво! Если бы у Фармацевта было сердце, сейчас оно бы выпрыгивало из титановой груди от восхищения.
Даже не зрением, неким шестым чувством робот почувствовал чье-то приближение. Он повернулся в ту сторону, откуда текло предчувствие, и приложил ладонь ко лбу.
К нему шел человек. И Фармацевт понял, кто это. Егор. Робот сразу заметил, что друг чем-то опечален.
- Привет! - Егор протянул руку.
- Привет! - отозвался Фармацевт и легко сжал человеческую ладонь.
- Давно ждешь?
Друг и испытующе заглянул в зрачки видеокамер.
- Не очень. Рад, что ты вернулся. Все в порядке?
- Нет. Я потерял координаты Земли. Ты не знаешь их?
- А разве мы не на Земле?
Правый глаз Егора вдруг поплыл вниз.
- Сон, - решил Фармацевт и, отвернувшись, побрел по берегу прочь от таящей фигуры.
* * *
Старый робот очнулся. Он все так же стоял с поднятой рукой посреди комнаты, которую в первый момент не смог узнать. Незнакомое, так непохожее на земное, оборудование занимало почти треть объема помещения. В странных креслах, которые могли качаться не только взад-вперед, но и в стороны сидели, возбужденно перепискиваясь, трое "фиолетовых". "Похоже, они чем-то расстроены", - подумал Фармацевт.
Встроенный анализатор речи, о наличии которого робот даже и не подозревал, исправно принялся изучать звуковой спектр. Какофония упорядочивалась, строились версии структуры языка, проверялись, отбрасывались ошибочные. Вот уже стали различимы маленькие паузы в конце предложений. Методом проб шел подбор аналогов земных выражений. Начали проскальзывать знакомые слова, пока еще не связываясь в осмысленные фразы. И, наконец, внятно прозвучало:
- ... и все равно я не вижу металлических доказательств, альт Сернер, что это было коренной планетой цивилизации.
Анализатор подправил фразу, сменив синонимы. "Не вижу железных доказательств", "была родной планетой".
- Мы уже год изучаем эту базу данных, там нет ни одной логической бездарности.
- "Нестыковки", - вновь поправился анализатор.
- Нестыковка, альт капитан, в том, что на полностью погибшей планете остался только информаторий, который может так много рассказать о землянах. Нестыковка в том, что нет нестыковок! Ищите!
- Слушаюсь, альт полковник!
"Фиолетовые" легко выскочили из наклонившихся вперед кресел. Один пошел к выходу, а двое других замерли, положив одну руку на бедро. Хлопнула дверь, и альты приняли обычные позы. "Совсем как люди", - подумал Фармацевт.
- Что скажете, альт лейтенант?
"Альт - господин? гражданин?", - почему-то неуверенно предложил анализатор.
"Оставить альт!" - скомандовал робот.
- Считаю, что мы мало поработали с этим сейфом! - ранее молчавший альт уставился зелеными ледышками на робота. - Прямой анализ памяти и наведенная ассоциация не могут полностью показать скрытые сектора. Если их прятали хорошие профессионалы.
- Что предлагаете?
- У него есть тактильные рецепторы. Я смогу создать для него те ощущения, которые испытывают его хозяева, когда их пытаешь электрическим током.
* * *
Пространство взбесилось. Комната в односекундье выросла в тысячи раз. Стены унеслись так далеко, что престали различаться, слившись в единое целое с линией горизонта. Маленькая скрючившаяся в незнакомой позе фигурка робота стала центром новой системы координат. Ноль и все сущее. Больше ничего. Кроме наполнявшей все искусственное естество Фармацевта липкой и горькой непонятности. Он не понимал ее сути, но в миг осознал, что никогда не захочет ощутить ее вновь внутри себя. Казалось, что избавление близко - на кончиках скрюченных пальцев, нужно только разжать их и отряхнуть руки, но непонятность сжимала кулаки все сильнее, а комната росла и росла. А сам робот чувствовал, что съеживается, схлопывается в одну никому не нужную точку.
Он хотел вырваться из этого засасывающего водоворота, но в суставы будто насыпали песка, они скрежетали, визжали, но отказывались двигаться. В глазах полыхал огонь, искры, разлетавшиеся вокруг, обжигали резиновую кожу. Сознание плыло. Казалось, еще немного и Фармацевт увидит что-то важное, чего видеть не хотелось. Жажда бездействия, безвременья. Хотелось остановить часы, а с ними и новые ощущения. Чтобы сбросить их, как ненужные одежды. Отойти в сторону и проанализировать. Расчленить на составляющие. Понять. Но время не останавливалось, хоть и растянулось до невозможного, вслед за пространством. И каждая секунда звучала, как протяжный гудок паровоза, вызывая конвульсии сервоприводов робота.
Потом все исчезло. Комната вернулась к привычным очертаниям. Новые ощущения отвратительны, и Фармацевт готов был отдать все, что угодно, лишь бы они не повторились. Теперь он знал, что такое боль не только по книгам. И еще понял, вкус ненависти.
- Если сделаешь все, что прикажу, то это больше не повторится.
Зеленые глаза капитана старались пронзить Фармацевта насквозь. Робот молчал, хотя альт говорил на земном языке.
- Он пытается замаскировать канал связи с каким-то нанопроцессором.
Лейтенант произнес это бесстрастно, не отрываясь от приборов на пульте.
- Можете определить назначение процессора?
- Конечно.
- Секундочку! - капитан повернулся к Фармацевту. - Так делать нельзя.
И снова разлетающаяся комната, огонь в глазах, конвульсивно разгибающиеся на недопустимый угол сочленения суставов. Расширяющееся пространство и сжимающееся время.
Когда пытка закончилась, робот почувствовал, как плохо слушаются подвижные механизмы, будто все источники энергии разом разрядились.
"Пытка не должна иметь цель повредить допрашиваемого или отомстить за упрямство. Цель пытки - сломить сопротивление, - вспомнилась фраза из какой-то книги. - Я сопротивляюсь, значит, будет повторяться пытка. Но надо сопротивляться, потому что они враги. Мои, Егора, человечества".
Фармацевт прогнал эти фразы через фрагмент оперативной памяти, защищенный придуманной им во время долгого ожидания технологией. Реакции не последовало. То ли сработала защита, то ли альты не подали виду.
- Значит, ты понимаешь наш язык. Давно?
- Нет! Только начал понимать. Сам не знал, что имею анализатор речи.
В закрытом фрагменте фраза выглядела по-другому. "С самого начала знал ваш уродский язык"
- Альт капитан, - лейтенант по-прежнему неотрывно следил за приборами, - надо уменьшить напряжение. Мы повредили ему часть памяти.
"Получилось! - возликовал Фармацевт. - Так и должна выглядеть закрытая память". Теперь он имел пространство для анализа, закрытое для врагов.
- Мне нужны все твои процессоры!
- Вы видите все! - соврал Фармацевт.
Он уже установил виртуальные каналы, объединяющие шесть резервных процессоров и закрытый фрагмент памяти. Капитан посмотрел на лейтенанта. Тот помедлил и кивнул.
- От чего погибла Земля?
- Глобальное потепление вследствие неудачного испытания оружия.
- Куда улетел Егор?
- Не знаю.
На этот раз навалился многотонный пресс, стремясь сплющить Фармацевта в тонкий лист. Ноющая вибрация распространилась от пальцев по всему телу робота.
- Это плохой ответ! Куда улетел Егор?
- Не знаю.
- Я тебе подскажу. Он улетел на Землю. Где она?
- Здесь, мы на Земле.
- Я не верю тебе! Ты водишь нас за нос. То, что ты испытал, покажется щекоткой, когда ток сменится на аритмичный импульсный. Только правда спасет тебя!
- Не понимаю, что вам нужно узнать!
- Упрямишься!?
Капитан не соврал. На этот раз ощущения по своей отвратительности превосходили все ранее испытанное во много раз. Фармацевт представлял себя человеком, которого жарят на медленном огне, одновременно загоняя раскаленное железо под ногти и переламывая кости ударами металлического прута. Только у человека был защитный ресурс: он мог потерять сознание. Робот - нет.
Неожиданно в памяти стали всплывать фрагменты стертых файлов.
Огромный зал, спокойный зеленоватый свет. Фармацевт лежит на столе. Не полностью, только то, что называется головой. Перед глазами яркие картинки сменяют надписи различными шрифтов и размеров. Цветовые пятна всевозможных оттенков. Потом яркая синяя надпись: "Видеорецепторы настроены".
Пространственная координатная сетка. Рука робота, еще не покрытая резиной, перемещается, выполняя указания с точностью до тысячной миллиметра. "Пространственная ориентация в норме".
Фармацевт не сразу понял, где он. Старый робот, будто брошенная детьми кукла, лежал на металлическом полу комнаты. Скрипели перекрытия - кто-то ходил по верхней площадке. Башня чуть заметно вибрировала.
"Ветер проснулся", - отрешенно подумал Фармацевт и медленно, борясь с непослушными суставами, поднялся. С удивлением уставился на оплетающие провода, ведущие к незнакомым приборам. Потом взгляд упал на три странных кресла, и морок порожденный болью уступил место реальности.
Враги - теперь он точно знал смысл этого слова - что-то искали наверху. Робот, грубо обрывал провода, совсем не заботясь об остающихся на теле зажимах. Фармацевт знал, что файлы, активированные аритмичными импульсами, не смогли считать альты, но это стало уже не важно.
Существование не имело смысла.
Фармацевт потерял друга.
Человека.
Предателя.
Егора.
Робот не мог понять, - зачем? Для чего все эти сказки о гибели Земли? Почему его заставили поверить, что оставляют для очень важной миссии: хранить остатки колыбели человечества. На поверку все оказалось лишь дешевой бутафорией.
Новое ощущение охватило Фармацевта. "Это жажда мести", - догадался старый робот. Рассказать об открывшейся правде врагам? Тем более они-то оказались прозорливее глупого робота, загодя не поверив коварным людям.
Наверху скрипнула дверь прожекторной, по лестнице застучали шаги альтов.
Он сделал шаг навстречу и замер. Слишком много земных книг прочел Фармацевт, чтобы так легко распорядиться судьбой человечества.
Память мгновенно нарисовала книжный образ Маттео Фальконе, человека который, не задумываясь, убил маленького сына. Глупого мальчишку со счастливым именем Фортунато. Только за то, что тот предал малознакомого бандита в обмен на серебряные часы. Убил единственного наследника, потому что в роду никогда не было предателей.
Что бы ни сделал Егор, он неподсуден. Не роботам судить людей. И наказывать их.
- Ты говорил, что обязательно вернешься... Прощаю тебя. Я обещал, что обязательно дождусь... Прости и ты меня, - беззвучно прошептали резиновые губы.
Фармацевт отдал команду о низкоуровневом тройном форматировании всей памяти. Он не мог знать, что именно эту команду так долго ждал искусно спрятанный детонатор. У людей не было возможности наблюдать за происходящим на Аллигии. Но психологи и аналитики Земли не ошиблись, когда пришли к выводу, что наилучший момент для активации детонатора выберет сам робот. Когда перестанет ждать Егора.
Взорвавшаяся планета похоронила лучшую половину боевого флота альтов. Впервые за многовековую войну земные вооруженные силы получили перевес.
* * *
Приблизительно за сто лет до этого события на одном из старых заброшенных кладбищ Земли рассыпалась могильная плита. На ней не было ни имени, ни дат. Лишь странная надпись, удивлявшая редких прохожих: "Я знаю, ты простишь меня, Фармацевт!".