Ванюковъ Андрей : другие произведения.

Мизандроптихи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это словечко - Мизантроптих, образовано механическим слиянием из двух: мизантроп и стих. Из чего сообразительный читатель может понять, что в данной подборке автор станет изливать свою желчь и пессимизм на того, кто будет иметь неосторожность заглянуть на эту страничку.


*

Мизантроптихи

  
   * * *
  
   Коль депрессняк сдавил дыхалку люто,
   и ты уже повесился почти,
   плесни в стопарик дозу "Абсолюта"
   и книжицу О'Генри перечти.
  
   Когда в душе хандра скрипит ножовкой,
   и подмывает выглянуть за край,
   наполовинь граненого "Перцовкой"
   и книжицу О' Генри полистай.
  
   Когда под вечер горестно взгрустну я,
   дабы избыть на сердце маету,
   из морозилки вызволю "Ржаную"
   и книжицу О'Генри перечту.
  
   * * *
  
   Река течет меж тех же берегов.
   Наверное, все было понарошку.
   Лишь грядка затухающих кругов
   на миг вспугнула лунную дорожку.
  
   И все.
   И тишина.
   И был таков.
   Слетаются встревоженные мошки.
   И не нажил с пол дюжины врагов,
   чтоб хоть они порадовались трошки...
  
   * * *
  
   Сдавая вахту смутной ночи,
   день остается во вчера.
   Смежая гаснущие очи,
   я умираю до утра,
  
   чтоб утром старенькая "Слава"
   продребезжала трубный зов,
   и день, вскипающий, как лава,
   взорвался тиканьем часов.
  
   И мне, воскресшему, не странно,
   что я с беспечностью вора́
   встаю с промятого дивана,
   как Лазарь с смертного одра.
  
   Придется жить, раз жив покуда,
   в тисках житейской чепухи.
   Не переполнили сосуда
   мои вчерашние грехи.
   ______________________________________________________
   "Слава" – марка будильника 2-го часового завода, славящаяся надежность и точностью хода.
  
   * * *
  
   В начале было слово.
   И в конце
   пути, наверно, тоже будет слово,
   когда, освобождаясь от земного,
   я припаду к прощающей руце.
  
   И самые заветные мечты
   вдруг сбудутся естественно и просто,
   грехов спадёт трухлявая короста,
   и налегке, светясь от наготы,
  
   душа взойдет, ступив на облака,
   туда, где суета и вожделенье
   уже не властны. Ангельское пенье...
   ...поди, уж там заждались дурака.
  
   * * *
  
   Проснуться, сбрить щетину с рожи,
   разбить два утренних яйца...
   Неразличаемо похожи
   деньки, недельки, месяца
   скрипят бессмысленно и зряшно,
   пока не кончился завод.
   А подыхать почти не страшно
   тому, кто толком не живет,
   кому и лишний день в обузу
   кого досужий бильярдист
   от двух бортов вгоняет в лузу
   в бильярдной парка «Парадиз».
  
   * * *
  
   Жизнь, как подметил классик, – хороша,
   об этом знают маленькие дети,
   пусть на обед китайская лапша
   в шуршащем целлофановом пакете,
  
   пусть не сорвал достойного куша,
   поставив на нечетное в рулетке,
   и на текущем счете ни шиша,
   и я застрял на "Е-четыре" клетке,
  
   пускай по коридору не спеша
   слоняться мне в неглаженой пижаме,
   и пусть болит и корчится душа,
   в особенности лунными ночами,
  
   так толком ничего не соверша,
   я сплюну, и кому-нибудь икнется...
   Проверено – чем меньше остается,
   тем паче жизнь бывает хороша.
  
   * * *
  
   Крупье сдает.
   А бывшего повесу
   оттерли от сукна.
   И ни гроша.
   Я б душу заложил любому бесу,
   мне б только знать, что есть она, душа.
  
   Уже швейцар поглядывает косо
   примериваясь выкинуть взашей.
   А в подворотне стайка алкашей
   ждет не дождется нового отброса.
  
   Плащ палача примеривает жертва,
   и память вытесняет имена.
   За краткий миг нелепого блаженства
   платить всегда приходится сполна.
  
   И я пилю оседланный мной сук.
   И пилят все свои суки, беспечны.
   Так стоит ли бояться вечных мук,
   тем хороши они, что будут вечны.
  
   * * *
  
   Мир слишком стар, давно изречены
   все истины, все правды и все ложи.
   И старый Бог уснул и грезит сны,
   а мы – кошмарный сон Его, быть может...
  
   Едва явившись в этот мир, уже
   я обречен отцовскими грехами.
   Лампадка, чисто тлевшая в душе,
   затоптана смазными сапогами.
  
   Потерянным бояться ли потерь.
   Хоть вызубри Известие Благое,
   Спаситель дремлет, вывесив за дверь
   картонный трафарет: "Не беспокоить"...
  
   * * *
  
   Любая путеводная тропа
   ведет в трясину топкого болота,
   где скалятся пустые черепа,
   смакующие перчик анекдота,
  
   сочится разложение и тлен,
   и нет надежды вырваться из плена,
   где самая насущная проблема –
   отсутствие каких-либо проблем,
  
   где в паутине липкой тишины,
   сплетенной из тягучего тумана,
   мерещатся томительные сны,
   нелепые, как грезы наркомана...
  
   * * *
  
   Назло неписаным запретам
   построил призрачный приют,
   где даже трупы не гниют
   под мертвым ультрафиолетом,
   где минус двадцать даже летом,
   где можно вдоволь не грешить,
   где жгучих звезд не потушить
   мгновенно вспыхнувшим рассветам,
   где по ночам бушует штиль,
   и снег искрится лунным светом,
   и никого в округе нет там
   на восемьсот английских миль...
  
   * * *
  
   Под шорканье летающих мышей
   по гулким лабиринтам подсознанья,
   шарахаясь от зыбких миражей,
   путем героя древнего сказанья
  
   кружусь, петляя в собственных следах,
   уже привык, и мне почти не жутко,
   когда в помятых медных зеркалах
   всплывает отражение ублюдка.
  
   Не смеющий найти пути обратно
   здесь тоже сможет как-нибудь прожить.
   У входа зарыдает Ариадна,
   в ладонях скомкав порванную нить.
  
   Замкнулся круг.
   И пусть веселый Крит
   других венчает веточками лавра.
   Я остаюсь.
   Не должен Лабиринт
   так долго пустовать без Минотавра.
  
   * * *
  
   А дочка волосы сама
   сплетает в куцые косички.
   И холостяцкие привычки
   мне по характеру весьма.
  
   Могу сварить воскресный плов,
   могу отбросить макароны.
   Я сам себе пишу законы
   из мною просклоненных слов.
  
   Зато я ближнего не злю,
   когда валяюсь на диване.
   Люблю помокнуть в новой ванне,
   а пылесосить не люблю.
  
   А если вдруг не по себе,
   душа ломается и зверит,
   могу сказать: все бабы – б...
   и даже в оное поверить...
  
   * * *
  
   Покуда не обжился, не привык,
   все ручки рвал, пытаясь выйти к свету.
   Но на дверях расчетливый шутник
   "Нет выхода" набил по трафарету.
  
   И я сроднился с гулкой тишиной,
   лишь траурно потрескивают свечи,
   рисующие тени за спиной,
   чей силуэт похож на человечий.
  
   Сыграть с тенями в детское "Замри",
   они мои сокамерники типа.
   Потом уснуть и не услышать скрипа
   снаружи отпираемой двери.
  
   * * *
  
   Ртуть фонаря сочится сквозь балкон,
   полуоткрытый в сторону восхода.
   Раскашлялся гнусавый телефон
   впервые за последние полгода.
  
   Ну что ж, приятель, вдоволь похрипи,
   потешь себя занятием знакомым,
   пока,как пес, сидящий на цепи,
   соединен с пластмассовым разъемом.
  
   Пока дрожит сигнальное реле,
   пока имеешь трубку на затылке,
   пока тебя на кухонном столе
   не вытеснили книги и бутылки.
  
   * * *
  
   Мы все проездом в этом славном мире.
   Сначала холодеют пальцы ног,
   но это предварительный звонок,
   имей в виду, что их еще четыре.
  
   Потом пересыхает полость рта,
   и медленно закладывает уши,
   вокзальная людская суета
   становится бессмысленней и глуше.
  
   Вагон уже покинули все те,
   кто провожать явились человека.
   И, привыкая к мутной темноте,
   упало тяжелеющее веко.
  
   Теперь пора. Теперь "момент умора".
   Качнулся уплывающий перрон.
   Пахнуло догорающим костром,
   и путь открыт по взмаху семафора.
  
   * * *
  
   Счастливцам недосуг кропать стишки,
   они в метро почитывают книжки.
   У них свои счастливые делишки
   и мелкие счастливые грешки.
  
   В счастливчики хотел пойти и я б,
   но поезд отъезжает от перрона.
   И вновь состав на стыках перегона
   в меня вбивает пятистопный ямб.
  
   * * *
  
   Носящий гордый титул Демиурга
   дает единовременный сеанс,
   с усердием слюнявого придурка
   мусоля затянувшийся пасьянс.
  
   Картинки на шершавое сукно
   ложатся аккуратно и послушно.
   Но если здесь он заперся давно,
   то как же ему муторно и скучно.
  
   Любой пасьянс всегда имеет коду.
   Когда сойдутся карты наконец,
   в камин смахнет затертую колоду
   в пух проигравший Вечности Творец.
  
   * * *
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"