- В науке, генерал, не может быть четких сроков. Вы любите рыбалку?
- Очень. А причем тут ловля рыбы?
- Никогда не знаешь, в какой момент рыба попадет на крючок. Но если ловить достаточно долго и правильно, то это произойдет, рано или поздно.
- Что за чушь? Я всегда знаю: рыба окажется на крючке через четверть часа после забрасывания удочки. Или через пять минут, в зависимости от заказа.
- Вам не предоставлено право свободной ловли?
- Что вы несете? Какая свободная ловля? И кому она нужна? Если не знать наверняка, когда поймаешь рыбу, зачем вообще сидеть, как идиот, ожидая неизвестно чего?
- Простите, я не знал... К тому же, пример сам по себе был не слишком удачным.
- Чего вы не знали? Свободная ловля... Всегда говорил, что вашей касте слишком много позволяют. Имейте ввиду, если в кратчайшие сроки не получите "эдем-два", вас самого посадят на питание с добавкой "эдема-один"!
- И тогда исследование вообще остановится.
- Это мы еще посмотрим.
- А что смотреть? Никакая экспериментальная деятельность, вообще никакой поиск, даже размышление о возможных вариантах невозможны, если вы, как все народонаселение, принимаете "эдем". Вы, генерал, не знали об этом?
- Такие вещи - ваша забота, а не моя. И вообще, я принимаю "статус-кво".
- Да, конечно... Вы не против, если я расскажу немного об "эдеме"? Чтобы вы поняли, насколько неэффективно пугать меня им.
- А зачем мне это? Мое дело - подгонять вас.
- Все же послушайте, я кратко. Сделайте одолжение. - Профессор встал из-за стола, посмотрел на запрокинутое недовольное лицо Генерала и прошелся по комнате. - Иногда хочется, чтобы у меня были ученики. Притворитесь ненадолго одним из них. Если я скажу, что эта маленькая уступка с вашей стороны подстегнет мою работу, вас это убедит?
- Хаос с вами, валяйте!
Ученый кивком поблагодарил собеседника, встал к нему вполоборота и приступил к своей импровизированной лекции, глядя в окно, на сияющие диски мегаполисов, парящие над океаном.
- Для начала, немного истории. Нам с вами известно, что ко времени, когда жизнеобеспечение стало полностью автоматизированным, у общества осталась единственная проблема - стабильность самого общества.
- Да, - отозвался Генерал. - И тогда была изобретена пищевая добавка "статус-кво".
- Совершенно верно. А вскоре выяснилось, что она стабилизирует только пять процентов населения, у остальных же девяносто пяти вызывает затяжную депрессию с летальным исходом.
- Всегда говорил, что следить за порядком - удел немногих. И горжусь, что я - в их числе. - На генеральском лице, служившем экраном для проекции каждого чувства, сейчас демонстрировалось осознание своей значительности.
- Вполне оправданная гордость, генерал, но речь о прочих девяносто пяти процентах. Точнее, девяносто четырех. Один процент - это мы, демиурги. Великим открытием, которое принесло отделение ваших гордых пяти процентов от остальных, стала смена направления исследований. Впервые ученые с такой ясностью поняли, что стабильность общества всегда будет лежать не в сфере взаимоотношений, не в том, как люди проявляют себя в контактах друг с другом. Поведение людей зависит от того, как они сами себя осознают. От их самоидентификации.
- Я не понимаю, что все это значит, но выслушаю, раз уж обещал.
- Вы достойный представитель своей касты.
- Издеваетесь?
- Нет, что вы, отмечаю профессиональное соответствие.
- Значит, показалось. Видимо, сегодняшняя доза добавки была мала... Продолжайте, и покороче. Я не обещал слушать до вечера!
- Осталось недолго. Так вот, с момента этого важного открытия мы четко увидели новое направление работы. Так появился "эдем". Он смещает восприятие человеком самого себя не в сторону хорошего, не в сторону плохого, а в сторону его собственных представлений о себе.
- Я опять ничего не понимаю. Уже взмок весь! Честно пытаюсь разобраться в вашей галиматье.
На Генерала и впрямь было жалко смотреть. Его покрывшийся испариной лоб блестел от солнца, подобно круглым куполам городов за окном.
- Еще чуть-чуть, прошу вас, генерал! Итак, принимая пищу с добавкой "эдема", человек видит и чувствует себя таким, каким представляет себя. Если он думает, что ничтожен, достоин только презрения, с "эдемом" ему кажется, что он уже таков и есть. Аналогично, считая себя гением, он видит, что уже стал им, окончательно и бесповоротно.
- Какая-то ерунда получается у вас, профессор. Выходит, все видят с "эдемом" то же, что и без него.
- Не совсем так. Исчезло понятие "потенциального". Все, что раньше казалось тайно или явно желаемым, теперь воспринимается как уже достигнутое. Трагедия несостоятельности, стремление идти по головам других - все это ушло в прошлое. Причем, действие препарата основано на химии, а не на психологии, поэтому "эдему" все равно, хотите вы в глубине души считать себя героем или ничтожеством. Он дает то ощущение себя, которое вам действительно требуется, исходя из вашей натуры. И человек доволен своим состоянием, потому что теперь он не плох, не хорош, а таков, каким именно ему должно быть. В этом суть открытия, лежащего в основе разработки "эдема". После введения его в качестве обязательной добавки к питанию всякая конфликтность прекратилась. Люди пребывают в блаженной самодостаточности, о которой прежние поколения только мечтали, за которую воевали и портили жизнь себе и другим. Генетически асоциальные типы корректируются еще в утробе, после рождения все постоянно принимают "эдем" с пищей - и общество стабильно.
- Не без помощи охранителей, не забывайте, профессор.
- Безусловно. Именно ваша каста обеспечивает необходимое взаимодействие между демиургами, блаженными и, в конце концов, нашей суперсовременной техникой.
- Хорошо, что вы это понимаете.
- Более, чем понимаю.
- Ладно, мы - то, что мы едим, это мне известно.
- Всегда был уверен в вашем безупречном знании постулатов, генерал.
- Спасибо. Но, насколько мне известно, есть проблема.
- Да, она появляется. Как любой препарат, "эдем" вызывает привыкание.
- Чего не скажешь о "статус-кво", профессор.
- С ним та же история, но не забывайте, в охранители отбирают по генотипу. С вашей кастой проблема не стоит остро. А вот с блаженными хуже. Со временем нам придется кормить девяносто четыре процента населения чуть ли не одним "эдемом", что, согласитесь, не слишком питательно. А учитывая неограниченные сроки жизни...
- И поэтому разрабатывается "эдем-два".
- Да. Однократный прием его должен дать постоянный эффект воздействия.
- Но это ведь противоречит постулату свободной воли! По закону, любой житель может прекратить прием добавки в любой момент.
- Бросьте! Вы хоть раз видели такого жителя? Откуда, скажите мне, у него возникнет такой импульс, если человек сам для себя совершенен? Он уже находится в конечной точке своего развития! И, в конце концов, эта самая свобода отказа, хоть ею никто не пользуется, постоянно угрожает порядку.
Генерал одобрительно крякнул и хлопнул ладонью по столу.
- Тут я согласен! Полностью! Сам об этом постоянно говорю на Совете!
- Вот видите!
- Профессор, вы ведь тоже принимаете "статус-кво"?
- Конечно! В необходимых дозах. Но - вместе с катализатором умственной деятельности, с "идеалом". А теперь подумайте о вашей угрозе. Что толку сажать меня на "эдем"? Я стану блаженным, а они не ведут научных исследований! Они уже совершенны, им не к чему стремиться! Во всяком случае, им так кажется.
Демиург отвернулся от охранителя, давая возможность осмыслить сказанное. Военные медленно думают. "Военные"... Никто уже не помнит смысла этого слова.
Многочисленные эллипсы городов, словно россыпь исполинских линз, уходили за горизонт, отражая снизу океан, а сверху - небо.
Гость за его спиной кашлянул, привлекая внимание.
- Ладно, профессор, допустим, вы правы. Но что мне доложить Совету? Что вы не знаете, когда будут результаты? Такая формулировка неприемлема!
- Для начала, давайте, я угощу вас чаем. А потом дам ответ.
- Спасибо, я перед поездкой сюда выпил его достаточно.
- Настоящим чаем, генерал!
- Натуральным?! Ох, все-таки, мы вас балуем... Ладно, наливайте.
- Вот. Такой вам точно не доводилось пробовать.
Охранитель разглядывал пиалу со смутным недоверием. Он слишком отвык от подозрительности, чтобы сформулировать для себя, что именно не нравится ему в предложении Профессора. Наконец, он решился.
- Вкусно. Что?! Что за...
На лице военного отразилось изумление, рука с пиалой застыла возле губ. Казалось, он превратился в голограмму.
Демиург, не скрывая радости, обернулся к стене и воскликнул:
- Ты видишь? Прекрасно! Что ж, подождем.
Охранитель продолжал невольную игру в изваяние. Солнечные блики за окном, следуя за своим источником, перемещались по куполам городов, играли на океанских волнах внизу - там, похоже, начинался шторм.
- Хозяин! - Вдруг подало голос "изваяние" за столом.
- О, как быстро! Чудненько. Как ты сказал? Кто я?
- Ты - хозяин. Что делать, хозяин?
Генерал преданно смотрел в глаза Профессору и, кажется, даже ерзал на сиденьи, порываясь немедленно выполнить любой приказ.
- Вот тебе еще чашка, отпей отсюда.
- Да, хозяин.
После порции еще одного "чая" охранитель вновь оцепенел, и "гостеприимный хозяин" продолжил наблюдение за пейзажем. Небо заволокло облачностью, из гущи туч опустился смерч, попетлял среди волн и рассыпался от столкновения с ребром одного из мегаполисов.
Опять послышалось покашливание.
- Профессор?
- Да, генерал.
- Что случилось?
- Ничего страшного. Вы уснули. Вероятно, мало отдыхали в последнее время.
- Странно... - Генерал поставил пиалу на стол и посмотрел на нее недоуменно. - Так что мне доложить Совету?
- Скажите, через два года мы будем готовы. И я сам на Совете доложу о результатах.
Лицо охранителя просветлело.
- Вот это разговор! А вы успеете?
- Мы успеем.
- Давно бы так! Хорошо, тогда до встречи на Совете, профессор!
"Гены, - подумал ученый, глядя вслед своему гостю. - Столетия прошли со времен последних парадов, а дети военных по-прежнему наследуют выправку." Он опять обратился к стене:
- Друг мой! Можно заходить!
Его ближайший соратник - Ученая Тень - вбежал в помещение и, похоже, едва удержался от того, чтобы заключить патрона в объятья.
- Ну как, вы довольны?
- Прекрасно! Ты разве не видел?
- Видел-видел. Можно считать, первые полевые испытания "статус-кво-два" прошли удачно. Думаете, генерал ничего не заподозрил?
- Ни в коем случае! Он давно забыл, как это делается. Все давно забыли, что жизнь может быть непредсказуемой. Как по-твоему, противоядие тоже сработало? На первый взгляд - да.
- Само собой. Но надо еще все проверить, наверное.
- Конечно, мы ведь ученые. Нам хватит года. И еще год - на подготовку тотальной "прививки" среди охранителей.
- Меня все же одолевают сомнения...
- Смотри, как бы они однажды не одолели тебя совсем. Как ты представляешь себе дальнейший путь цивилизации? Бесконечное блаженное самоповторение?
- А как вы видите ее путь по вашей схеме? - Спросил Тень.
- Очень просто! После прививки Совета охранителей они станут нашим идеальным орудием. С их помощью мы прекратим подачу "эдема" населению. Я уже объяснял тебе.
- Но ведь люди озвереют!
- Обязательно! Не сразу, но довольно быстро.
- По мере исчезновения эффекта "эдема" противоречивость натуры не просто вернется, она возникнет с удесятеренной силой!
- Несомненно! Послушай меня еще раз: если человечество состоит из совершенно удовлетворенных особей на полном искусственном обеспечении, то зачем ему вообще быть? Какая разница в этом случае, миллиарды их или один единственный, всем довольный, индивидуум?
- Но что будет, когда они вернутся в естественное состояние?
- Мог бы и сам сообразить.
- Они снова начнут бороться за жизнь, за состоятельность и, стало быть, за превосходство.
- Конечно. И начнут воевать, убивать. Ты прав, все вернется многократно умноженным. Нам даже не придется лишать их жизнеобеспечения. Они все разрушат сами.
Профессор в который раз представил картину грядущего конца света: вспышки и трещины перебегают по оболочкам городов, и вот уже мегаполисы зашатались вразнобой, сместились с общей плоскости и наискосок повалились в океан, как тарелки с посудной полки, сталкиваясь, выбрасывая к облакам мириады тонн воды перед тем, как погрузиться на дно. И всё! Планета выглядит так, словно люди на ней никогда не жили.
Сотню веков назад "живой вес" человечества достиг величины, угрожающей стабильности планеты, и было принято решение уходить с поверхности Земли. С той поры, как люди покинули сушу, миновало столько тысячелетий, что на континентах исчезли последние следы людского присутствия, за исключением мегалитов, но и они под действием эрозии все больше сливались с естественным рельефом.
Первые мегаполисы подвешивались над сушей, по привычке к сухопутной жизни. Потом один из городов потерял стабильность, рухнул на континент, и последствия этой катастрофы еще долго оставались главной проблемой для уцелевших. Теперь все обиталища человечества размещались над океанскими просторами.
Ученая Тень Профессора коснулся его плеча.
- Что делать потом с охранителями?
- Дадим противоядие, и они сольются с общей массой.
- Наверное, будут вождями.
- Очень может быть.
- А что будем делать мы?
"Интересно, какой процент людей успеет перебраться на сушу? - размышлял Профессор. - И какая часть от этой части переживет потоп? Катастрофа породит колоссальное выделение энергии, а значит - таяние льдов. Нам надо будет забраться куда-нибудь повыше. Забавно, если некоторые города на дне уцелеют. Почему бы нет? В затонувшем городе могут остаться обширные герметичные области, а кислород легко получать из воды... Человек - на редкость приспосабливаемый вид. Подводное человечество. Такого еще не было."
Он мечтательно прикрыл глаза, и тут вспомнил о вопросе ученика.
- Мы, мой друг, уйдем туда, где нас никто и ничто не потревожит. И будем наблюдать, как игра эволюции, пройдя через инволюцию, начнется опять. У нас впереди вечность.
- У нас - да, а вот остальным бессмертие не грозит. С каждым поколением, с мутациями генов, срок жизни будет сокращаться... А вы не боитесь, что они вообще исчезнут? Все! Будут поглощены природой, словно их и не было! Станут убивать друг друга, пока не окажутся слишком малочисленными, чтобы популяция сохранилась.
- Мы начнем их учить. Понемногу.
- Я понял! Вот почему вам пришла в голову эта идея - вместо "эдема-два" заняться новой версией "статус-кво"!
- Я все гадал, придешь ты к этой мысли, или нет. Не зря же ты - моя Ученая Тень. Подумай сам, чего нам не хватало в этом идеальном мире? Стать учителями.