Малышка проворно захлопнула дверь и торопливо сняла с себя только что подаренный кулон.
"Откуда капитан таких идиотов понабрал?" - чуть слышно проворчала она. Достала из сундука деревянную шкатулку и небрежно бросила подарок поверх трех точно таких же кулонов. "Как можно не отличить серебро от железа? Ума не приложу, что мне с этим барахлом делать. Разве что в Иривии поискать таких же губошлепов?"
Барышню нельзя было назвать красоткой. Тяжелый подбородок, грубоватый нос, узкие обветренные губы. Даже светлые кудри, придающие любой девице сходство с ангелом, были похожи на желтую паклю. Разве что карие глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, украшали облик женщины. Впрочем, матросам пассажирка приглянулась по иной причине. Куда соблазнительнее смотрелась ее дородная грудь, плотно стиснутая под вызывающе-красным платьем. Когда барышня выходила на палубу подышать свежим воздухом, вся команда, затаив дыхание, следила, как два роскошных холма величаво вздымаются и опускаются.
Вздымаются и опускаются...
Дивное зрелище. Особенно если учесть, что обольстительница являлась единственной дамой на корабле.
Ночной воздух пробивался сквозь открытый иллюминатор, принося в каюту запах моря и шум волн. Соблазнительница сверилась с часами: в запасе оставалось минут десять. Решив не терять времени даром, женщина взяла со стола книгу "Сердца влюбленных". На обложке красовалась романтичная пара, милующаяся в лучах заката. Однако вместо описания любовных перипетий за пестрой картинкой скрывался свод законов Иривийской империи. Закладкой был отмечен раздел "Уголовные правонарушения". Не самое подобающее чтиво для молодой женщины. Равно как и путешествие через океан в компании контрабандистов.
Спустя полчаса раздался стук.
- Мой цыпленочек еще не заснул? - кавалер номер "пять" приоткрыл дверь и просунул голову в каюту.
Завидев предмет обожания, сальное лицо матроса просияло, и он бочком, пряча за спиной подарок, протиснулся в маленькую комнатушку.
Дама отложила книгу и обиженно надула губы.
- Ты опоздал, - произнесла она тоном строгой учительницы.
- Не дуйся, - залебезил кавалер, стараясь выражаться как можно культурнее. - Ну не мог я раньше придти. Сменщик задержался. На кого бы я оставил машинное отделение?
Дама презрительно фыркнула и отвернулась.
- Вот ты говоришь "ерунда", - с обидой вздохнул механик, притом, что дама не проронила ни слова. - А ведь, думаешь, на ком весь корабль держится? На капитане? Да как бы ни так! Все на мне! Ежели я двигатель не запущу, да маховик управления в нужное положение не установлю... И ведь чуть зазеваешься все! Кранты шхуне! Встанем. А то и рванет чего. У меня знаешь какая работа опасная?
Кавалер произносил речь с тем геройским надрывом, как если бы регулярно совершал подвиг во имя спасения мира.
- Да и ополоснуться надо было перед свиданием, - матрос перешел на игривый тон. - Не серчай, цыпа. Лучше посмотри, какой я купил для тебя подарочек, пока мы в Тарге разгружались.
На протянутой ладони лежал еще один дешевый кулон, сделанный в форме морского конька.
"Да сговорились они что ли?" - мысленно негодовала дама, а сама растягивала губы в счастливой улыбке.
- Серебро! - с видом знатока протянул механик. - Ну-ка, примерь.
И не дожидаясь согласия, щедрый возлюбленный обвил шею девицы руками, силясь нащупать застежку. При этом он вплотную прижался к бюсту прелестницы, наслаждаясь моментом.
- Позволь я сама, - не выдержала женщина, мягко отстраняя ловеласа.
"Лучше бы деньгами несли... И что у них у всех свет клином сошелся на этих морских коньках?"
- Мне кажется, я заслужил награду, - кавалер облизнулся, намекая, на какую именно благодарность он рассчитывает. Тем более что плыли они уже пятую неделю, а дальше обещаний дело не продвигалось.
Матрос хотел было возмутиться. Дескать, где же была ваша невинность, когда вы сами буквально на третий день плавания заманили меня в каюту и всю поездку делали недвусмысленные намеки?
Но выражаться столь витиевато матрос не умел. Да и по опыту знал, что с женщиной лучше не спорить - себе дороже.
- Хотя бы один поцелуй, - не сдавался романтик, из всех сил стараясь вести себя галантно и тем самым растопить сердце зазнобы. - Душечка. Пышечка. Цыпочка... Душечка.
Поняв, что небогатый словарный запас возлюбленного иссяк, дама решила закруглять свидание.
- Что-то я сегодня притомилась, - обольстительница зевнула, прикрыв рот кулаком. - Мой герой получит свою награду завтра. А сейчас нам пора прощаться.
Однако ж пятый номер решил в этот раз идти до конца.
- Не могу я так, - с отчаянием произнес кавалер. - Ведь горю! Горю от любви к тебе! Сил моих больше нет терпеть.
Дело принимало скверный оборот. Через пять минут должен был явиться кавалер номер "шесть". Если эти двое столкнуться - скандала не оберешься.
- Зайчик, - сердито произнесла дама, глядя снизу вверх на двухметрового ушастого, - сегодня я не могу. У меня мигрень. Завтра. Все завтра. А сейчас иди. Я хочу спать.
- К Рамону твою мигрень! Я хочу тебя. Я ждал этого всю поездку, - напирал зайчик, вынуждая даму отодвигаться к кровати. - Давай, цыпа, не ерепенься. Пококетничала и будет.
- Я буду кричать! - женщина с неожиданной силой оттолкнула пылкого любовника.
Матрос отлетел к двери, но вместо того, чтобы понуро ретироваться, оскалился еще больше.
- Ах ты ж стерва! Люблю баб с огоньком. Иди ко мне, - матрос бросился на даму, завалив ее на диван. Одной рукой сжал грудь, а другой задрал юбку, направляясь к вожделенной цели. С силой раздвинул ее ноги...
И замер в остолбенении.
- Ну вот так вот, - басом произнесла дама, а затем лягнула кавалера.
Тот ударился головой о стол и упал на пол без сознания.
Обманщица, а правильнее сказать, обманщик, по имени Рурык, суетливо достал из-под кровати увесистый чемодан. Спохватился, что с такой ношей далеко не убежит. С досадой отпихнул багаж и вместо него вытащил дамскую сумочку. Вытряхнул в нее украшения из шкатулки, бросил туда же поддельные документы, ассигнации и заряженный револьвер.
Рурык наклонился над поверженным любовником:
- Прости, дорогой, но мы не можем быть вместе, - с трагическим надрывом продекламировал актер. - Мой папенька никогда не даст благословения на брак с механиком. Прощай. И будь счастлив.
Рурык выскользнул в коридор.
Через минуту он стоял на палубе корабля, ежась под порывами холодного ночного ветра.
Из всей команды лишь юный матрос нес вахту у руля. Завидев его, Рурык с облегчением улыбнулся.
"С этим я легко справлюсь", - констатировал переодетый мужчина и направился к матросу, на ходу доставая из сумочки револьвер.
Требовалось оглушить воздыхателя и спустить на воду шлюпку, которая как раз находилась за спиной рулевого, в задней части шхуны.
- Вы не спите? - робко удивился юноша.
- Да вот... лежала, ворочалась с боку на бок, - кокетливо промурлыкал Рурык. - Все о тебе думала. Как ты тут без меня? Решила проведать.
Щеки юноши запылали багрянцем. Ему льстило, что такая дама не могла уснуть из-за него.
Рурык подошел вплотную к матросу, пряча в руке револьвер. Он собирался ударить парня рукояткой.
- Скажите, - нерешительно пробормотал юноша, - ваши чувства ко мне так же глубоки...
Закончить фразу помешал негодующий вопль:
- Держи его! Это переодетый мужик!
Механик довольно скоро пришел в себя и теперь жаждал мести.
"Убью мерзавца! - кипел он от негодования. - Сколько ж я на него денег-то истратил?! Застрелю скотину!"
Поняв, что спокойно покинуть корабль не удастся, Рурык оттолкнул рулевого. Паренек от неожиданности ойкнул и мешком осел у борта. Он во все глаза смотрел на возлюбленную, не понимая, что происходит. А возлюбленная, держа под прицелом механика, спешно опускала шлюпку на воду.
- Не двигайся! - командовал Рурык. - Рамоновы тросы! Кто так шлюпки закрепляет?
С лязгом повернулись рычаги спусковых лебедок, лодка с жужжанием рухнула вниз.
Вода издала громкий всплеск, едва не проглотив добычу целиком.
- Стоять! - на палубу выбежал еще один матрос.
Темноту разрезала вспышка света, послышался выстрел. Рурык пальнул наугад в сторону, откуда стреляли.
- Стреляй! Стреляй в него! Уйдет же! - надрывался механик.
Рулевой, лишь теперь начиная понимать суть происходящего, вскочил на ноги и буквально набросился на Рурыка, вцепившись в сумочку. Пассажир отшвырнул юношу вместе с сумкой. Пальнул в сторону механика и бросился за борт.
Ледяная вода встретила его оглушающим всплеском. Мгновенно пропитала и без того тяжелое платье, обожгла кожу холодом.
Отплевываясь, беглец доплыл до шлюпки. Сверху, с кормы, несколько раз выстрелили и глумливо заулюлюкали.
Пули пронеслись в угрожающей близости от Рурыка.
Парень забрался в шлюпку. Налег на весла, чтобы оторваться от преследователей.
Раздалось еще с дюжину выстрелов. Но судя по вялой перебранке, догонять удравшего ни у кого желания не возникало. Оно и понятно: почти вся команда каждый вечер заглядывала на огонек к девице-Рурыку. Никому не хотелось, чтобы этот пикантный факт всплыл наружу.
Разграбив сумочку беглянки и поделив меж собой деньги, контрабандисты сошлись на мнении: "А мне эта баба с первого дня казалась подозрительной", - и покинули палубу.
Лишь молоденький рулевой остался нести вахту.
"Вот так всегда в нашем мире, - печально думал юноша, прижимая к груди кулон с морским коньком, - только найдешь идеальную девушку, а она - мужик".
После он еще долго вглядывался в темноту, грустя о несбывшихся надеждах и разбитом сердце.
***
Рурык стоял на вершине бархана, с волнением разглядывая город. Дома-коробки цвета слоновой кости сиротливо жались меж песчаных дюн. Тонкая речушка делила город пополам, теряясь на окраине кварталов. Повсюду царили камень и песок. Лишь изредка тощие пальмы куцыми островками ютились возле городских зданий.
На главной площади вальяжно, точно раскормленный кабан, восседал храм. Его окружали семь худощавых башен, напоминавших узловатые старушечьи пальцы. Солнце лениво освещало вершины башен, медленно убирая с города ночную вуаль.
Горожане просыпались. Беспокойными мушками стекались к порту, где моряки разгружали свежий улов. Начинал работу базар. Местные фермеры выкладывали на прилавки овощи, зелень, мясо.
При виде еды у Рурыка свело живот. Два дня океан играл с лодкой, точно кошка с мышкой. И лишь потеряв интерес, вышвырнул путешественника на берег.
Прошла ночь, прежде чем обессиленный странник набрел на рыбацкий городок.
Нет, не такой представлял Рурык Иривию. Не такой...
Где дивные сады и прекрасные здания? Где золотые статуи и мраморные дворцы? Где вся та роскошь, которой должна быть пропитана каждая крупица империи?
Путник быстрым шагом спускался с бархана, взирая на город с укором.
"Разве так должны жить люди, имея в своем распоряжении магию? Континент пропитан такой силищей, а живут среди пустынь, точно варвары! И ведь единственные, у кого есть магия! Монополисты рамоновы! Да с такими ресурсами не то что города отстроить, дороги можно из алмазов выкладывать!"
Была, конечно, мысль, что Рурыка угораздило очутиться в самом захолустном городишке империи. Что другие места окажутся куда пригляднее. Но какой смысл тешиться иллюзиями? О процветании империи судят не по величию столицы, а по ее провинциям. И если уж прибрежный городок находится в катастрофическом запустении, значит, дела в стране идут хуже некуда.
Рурыку требовались одежда и деньги. В иной ситуации жертва сама вручила бы парню сбережения. Уж Рурык бы постарался. Но сейчас иностранец был настолько зол, что впервые опустился до банального разбоя. Высмотрел в толпе подходящего мужчину, заманил в безлюдный переулок и бездарно оглушил.
- До чего довели! - сердился грабитель, снимая с прохожего одежду. - Сам себе противен! Сегодня в подворотне обчистил, а завтра что? Надену на лицо маску и отправлюсь банки грабить?
Рурык спешно переоблачился в мужской просторный наряд, больше подходящий для пустынного пейзажа. Светлые брюки и легкая туника сидели на худощавом парне точно мешок на жерди для пугала. Лазурный шарф, призванный защищать от солнца и пыли, болтался на шее облезлым хомутом. Вытянутые туфли то и дело норовили соскользнуть с ног.
Рурык оглядел себя в зеркальной витрине магазина и остался недоволен: лицо от долгого пребывания на солнце обгорело, темная жесткая щетина скрыла подбородок, щеки впали. Глаза цвета темного янтаря, большие, сведшие с ума не одну савенийскую барышню, теперь выглядели затравленно, озлобленно. Будто это незнакомый человек глядел на Рурыка из глубины тела.
Но что самое скверное - добытый кошелек оказался практически пуст. А ведь грабитель долго присматривался к прохожим, тщательно выбирал жертву. Надеялся, что денег хватит хотя бы на номер в гостинице и добротную трапезу. Куда там! Едва смог расплатиться за подгорелую котлету, завернутую в лепешку и дешевый кофе в бумажном стаканчике. С этим нехитрым набором пришлось устраиваться прямо на улице, на скамейке (за столиком в кафе вышло бы еще дороже). Хотя был и плюс: с этого места открывался хороший вид на площадь, где развернулся базар.
"Что ж мне так не везет? - с горечью обратился Рурык к лепешке. - На ком здесь наживаться? Иривийцы выглядят так жалко, что в пору самому подавать милостыню".
Разбойник внимательно наблюдал за местными. Дешевая одежда, тощие кошельки и тот измученный взгляд, какой бывает, когда с детства живешь в нищете. Пожалуй, лишь фермеры на общем фоне выглядели преуспевающими. По крайней мере, какие никакие, а деньжата у этих ребят водились. Забавно было наблюдать, как землевладельцы старательно копировали повадки зажиточных купцов. Как, распродав товар, неспешно прогуливались по площади, сложив руки на выпяченное пузо. Как с превосходством поглядывали на горожан и довольно потряхивали мешочками с золотом. И покупки делали иначе: услышав высокую цену, бедняк виновато опускал голову и неловко уходил. Фермер не спешил ретироваться. Наоборот, он сердился, спорил, торговался.
Конечно, с таких много денег не возьмешь, за показным бахвальством скрывались тяжелый труд и жесткая экономия. "Хотя бы на билет до крупного города наскрести", - размышлял аферист, допивая безвкусный кофе.
Ярость и отчаяние, охватившие Рурыка в первый момент, отступали. Разум вновь обретал контроль над эмоциями. Сейчас мошеннику было стыдно за утреннюю выходку с прохожим. Примитивность хулиганства не только била по самооценке, но и серьезно угрожала неприятностями с полицией. Рурык всегда с особой щепетильностью относился к вопросу тюрьмы. Идеальная афера - когда о ней знают лишь обманщик и жертва.
С прохожим Рурык повел себя глупо, поддался гневу. Но больше он такого не допустит. С фермерами будет действовать аккуратно, обдуманно.
Осталось придумать саму идею.
Представиться государственным служащим? Выдать себя за родственника? Разыграть спектакль с проверкой скота на чуму?
Все не то.
Бездарно. Пошло. Глупо.
Меж тем, чем дольше Рурык сидел в городе, тем сильнее рисковал оказаться в каталажке. Не ровен час, ограбленный мужчина придет в себя и отправится на поиски интуриста. Рурыка в два счета опознают по одежде, и тогда единственным утешением станет бесплатный ночлег за решеткой.
Вот уже и прохожие косятся. В таких городках все друг друга знают, и новое лицо неминуемо вызывает интерес.
На последнюю монету Рурык приобрел свежую газету. Савениец по опыту знал, что бумажная пресса не только отлично укрывает от любопытных глаз, но и служит источником вдохновения.
Однако первые несколько полос оказались весьма бестолковыми. Обсуждалась война с Савенией, в частности недавний конфликт в водах Срединного океана, когда савенийцы значительно оттеснили с границы морской флот Иривийской империи.
Собственно, именно из-за войны Рурык был вынужден воспользоваться услугами контрабандистов. Пассажирские корабли несколько месяцев как перестали курсировать между Савенией и Иривией. Попасть на магический континент теперь можно было либо на военном корабле, либо в компании преступников. И еще неизвестно, чье общество было опаснее.
Вторым по значимости событием стала смерть Верховной жрицы и грядущие выборы новой. Рурык пожалел, что готовясь к путешествию, с пренебрежением отнесся к вопросу религии. Все что он знал о культе - это то, что иривийцы верили в богиню Денею - мать земли. Верховная жрица являлась своего рода посредником между богиней и простыми смертными. Она представляла этакий сосуд, умевший пробуждать невиданные силы магии. Однако ж в последние века должность больше носила декоративный характер. Реальную власть давно прибрал к рукам Орден Магистров, служивших при верховной жрице. Пробиться в Орден считалось немыслимо трудным, а на всех лакомых постах были выставлены свои люди. Оттого-то Рурык не предал особого значения культу богини Денеи. А меж тем, когда в столь влиятельной структуре меняется власть, у каждого появляется возможность отхватить свой кусочек от золотого пирога.
Рурык мысленно сделал заметку подробнее изучить аспекты иривийского жречества. Но все это были долгосрочные планы, а сейчас требовалось что-то быстрое, молниеносное.
Аферист спешно пробегал взглядом заголовки статей: повышение цен на продукты, прекращение экспорта савенийских тканей, очередной призыв на военную службу.
Вот оно!
Вот та заметка, в которой нуждался Рурык!
В связи с военной кампанией, правительство Иривии второй раз за год подняло налог. Особенно это ударило по землевладельцам. Дошло до того, что в Гердене - крупнейшем городе здешней провинции, прошла забастовка фермеров. Профсоюз пригрозил отменить поставки продовольствий, если военный налог не будет снижен.
"Так, значит, фермеры озлоблены на правительство, - хмыкнул плут. - На этом можно сыграть".
***
Удивительной природы оказалась иривийская магия. Вроде и пустыня кругом, а меж тем фермерские земли выглядели сочными оазисами: зеленые поля, пышные сады, возле каждого дома цветочные оранжереи. Хозяйки соревновались меж собой, стремясь переплюнуть друг дружку в пестроте клумб. Казалось, будто огромный ковш вырезал пласты земли из живописных долин и по нелепой причуде разместил их в серых барханах.
- Как же так, - недоумевал Рурык, общаясь с фермером через забор. - Откуда могла взяться зелень среди песков?
Фермер - коренастый мужчина лет пятидесяти, загорелый, с мозолистыми волосатыми руками, с лысой головой, в пыльных линялых штанах и клетчатой рубахе - стоял, опираясь на дощатый забор. В правой руке хозяин держал старые вилы с налипшими комьями земли. Рурык опасливо поглядывал на эти вилы, чем вызывал добродушную усмешку фермера.
- Вот вас, иностранцев, сразу видать, - отвечал землевладелец. - Помню, лет пять назад в наши края привозили этих, лупоглазых, тех что с крыльями-то. Вот же выродились чудики, спаси и сохрани пресвятая Денея, - на этих словах мужчина осенял себя кружью. - Так летунов этих ко мне, значится, привезли. У меня ж самое большое хозяйство во всей Гердене. Да-а-а.. Еще от деда досталось. Так эти крылатые тоже все ходили, глаза пучили, курлыкали меж собой. Ихний переводчик и спрашивает, мол, как это вы так на песке да сады такие вырастили? А на чем же мне еще, спрашивается, выращивать? Земля-то у нас какая?
- Магическая?
Фермер лишь раздраженно махнул.
- Да причем тут это? Магическая она по всей Иривии. Я тебе не о том толкую. В наших краях только и можно что овощи растить да скотину пасти. Почва ни на что другое не годится. И то вишь как себя ведет? Сушится, окаянная. Никакого с ней сладу нет.
- Почему ж она сушится? Климат жаркий? - предположил Рурык и тут же смолк, поняв по одному только взгляду хозяина, что глупость сказал.
- Нормальный у нас климат, - буркнул фермер. - Ты вот как себе представляешь добычу магии?
- Ну...
- Гну! - резко оборвал мужчина и недобро стукнул вилами оземь. - Туристы... Понаедут, ниче не знают. Думаешь, магия она так просто в земле лежит? Бери и пользуйся? Да как бы не так! Ее ж сперва пробудить надо, на поверхность вывести, собрать. Это тебе не в Савении хозяйство вести. У вас-то поди как? Химикатами вашими землю напичкал, техникой урожай собрал и сиди довольный.
Рурык торопливо поддакнул, и фермер зарядил лекцию с удвоенным энтузиазмом:
- У нас иначе все. Тут особый подход нужен. Я, между прочим, магии с детства учился! Да-а-а... Отец объяснял. А тому дед показывал, а тому прадед. И так до восьмого колена. Чего до того было - не знаю, врать не буду. А только говорят, что предок мой еще при самой Денеи-матушке служил, в саду еешнем цветы выращивал. И не криви морду. Цветы это тебе не халам-балам, тут знаешь какое мастерство нужно? А предок, считай, первым во всей империи был. Во-о-от, - протянул фермер и умолк, забыв, к чему он это рассказывал.
Рурык был поражен той вопиющей безответственностью, с которой фермеры относились к почве. Иссушать землю, на которой живешь, забирая из нее остатки магии, ради сиюминутной выгоды... Ведь сколько еще протянет континент? Сто лет, двести? А дальше что?
- Так, выходит, пески появляются оттого, что вы забираете из земли магию? - деликатно резюмировал мошенник.
- Забираем! - сердито возмутился фермер, а затем сознался. - Ну забираем! Так а что ж нам теперь? С голоду ноги протягивать? Я, между прочим, самому императору письмо писал! Ну как я? Вместе уж. В Гердену ездили, там все дружно этим, как его, колехтивом, обращение думали. Да-а-а... Просили Его Высочество почвы с юга завести. У них-то там, почитай, земли получше наших будут. Не сушатся. Мужики, кто бывал на юге, рассказывали: зерно там вот такое, - фермер сжал кулак и для убедительности потряс им перед носом Рурыка. - Оно и понятное дело, что им магии совсем чутка требуется. А нашу ж пока пробудишь, да пока по кувшинам соберешь. Она ж еще и сыпучая такая. Чуть ветерок подул и все - разлетелась. Пока магию переработаешь, пока ею землю пропитаешь... Иной раз думаешь: да гори оно все синим пламенем! Пойти что ли в город, гончарню открыть. Про меня все говорят, что руки золотые. Я в детстве такие миски лепил, матушка всей округе хвасталась этими мисками.
- Да вы что, - из вежливости охал Рурык, а сам прикидывал, сколько можно наварить на фермере.
- Да только какие уж теперь миски? На кого я хозяйство брошу? Сын старший как уехал с женой в город, так и носа не кажет. Младший и вовсе в учебу подался. Вот опять же с ним одни растраты. Каждый месяц письма мне строчит: отец, вышли тысячу алынов. Чеканю я что ли эти алыны?
Рурык поддакивал, а сам запоминал, какие суммы тратит фермер.
- Сам-то и не знает, каким трудом я деньги зарабатываю. Это все мать его разбаловала. Не трожь, говорит, сына, пусть грамоте учится, в люди выбьется. Тьфу! Бабу послушаешь - беды не оберешься. Думал два сына - помощники мне будут. А на деле остался я да баба моя. И силы-то ведь уже не те. Помощников бы, чтоб сподручнее было, так опять же, чужой рот кормить надобно.
Фермер охотно жаловался на проблемы в хозяйстве, и на глупость жены, и на соседей-завистников. Рурык не перебивал. Терпеливо слушал. Понимал, что мужчине надо выговориться, иначе дальше с ним общаться смысла не будет. Лишь изредка задавал уточняющие вопросы да сочувственно кивал.
Бесполезная на первый взгляд трата времени давала больше результатов, чем чтение прессы. В простоватую речь фермер вплетал те подробности и сплетни, какие многое могут поведать опытному слушателю. Так Рурык выяснил, что иривийцы в последние годы помешаны на технике. Притом, что мифов, связанных с технической мощью Савении здесь ничуть не меньше, чем у него на родине сказок об иривийской магии. Даже землепашец, привыкший к традиционному укладу жизни, и тот пусть и с недовольством, но признавал, что за прогрессом будущее. К этому факту Рурык отнесся с особым вниманием. У него даже появилась пара идей, как можно использовать неосведомленность иривийцев в технической сфере.
Кроме того мошенник наметил для себя дальнейший путь странствования. В полудне езды находился весьма крупный город Канза. В общем и целом он едва ли отличался от большинства провинциальных городов: те же фабрики и мануфактуры, те же ремесленники и купцы, та же небольшая прослойка богачей и огромные кварталы бедноты. Но вот что любопытно: с год назад в Канзе построили завод по изготовлению летательных кораблей. Дело новое, масштабное. Тем более что сам император дал наказ: к будущему лету обеспечить всю империю полетными судами. Сказано - сделано. Строительство развернули небывалое. Со всей Иривии стеклись рабочие, население города за несколько месяцев увеличилось в разы. А где приток иногородних, там и строительство домов, там и увеличение торговли. Одним словом, Канза разрослась до грандиозных размеров и вскоре стала одним из самых дорогих городов империи. В конечном итоге дошло до того, что каждый уважающий себя богач считал хорошим тоном приобрести солидный особняк именно в Канзе.
"Вот туда-то мы и направимся", - решил аферист и начал плавно переводить беседу в нужное русло.
- А налоги-то как подняли, - вставил Рурык, точно зная, где у фермера больная мозоль.
- И не напоминай! - мужик с досадой махнул рукой и отставил вилы. - Думал к зиме скота прикупить, да куда теперь? Самому бы с голоду не подохнуть.
- Так я по поводу земли и пришел, - желая вызвать больше доверия, Рурык перенял у фермера стиль речи. - Я ж чего в Иривию приехал? Хозяин мой - барон Эльденмер фон Трен Аберхаус - задумал у себя во дворце зимний сад организовать. Да такой, чтобы всех соседей за пояс заткнуть. Уже и семена из Иривии заказал, и саженцы посадил, а растения не приживаются! Барон с ним полгода бился. Видных ученых вызывал. Те только бороды почесали. Говорят: почва не подходящая. Мол, коли растения иривийские, то и землю надобно такую же достать.
- Ну так ясно дело, - не без гордости ухмыльнулся фермер. - Разве ж на вашей-то, савенийской, что путное вырастет?
- Вот и хозяин мой о том же горюет. Он с соседями пари заключил. "Я, - говорит, - такой зимний сад устрою, что сам король мне позавидует". Целое состояние заложил! И ведь всего-то надо пару-тройку мешков иривийской земли. Казалось бы - такой пустяк. А тут война эта разразилась и все. Кто ж теперь землю продаст?
Фермер, поняв, куда клонит иностранец, нахмурился. Продажа земли савенийскому подданному - подсудное дело. Еще чего доброго обвинят в шпионаже. И никто не станет разбирать, для каких целей земля продавалась.
Меж тем Рурык продолжал сокрушаться о бароне:
- Столько денег на кон поставил, ведь только что дом не заложил. Земля ему край нужна. Уж хозяин не поскупится. Человек он не бедный. Я при нем десять лет служу - всегда по совести расплачивался.
- Пойдем-ка я тебя чайком угощу, - сердито произнес фермер, взглядом указывая на дом. И чуть слышно добавил, - зачем о таких вещах кричать на всю улицу? Соседи еще услышат. Пойдем, пойдем. У меня чаек знатный. На травах настоянный. Да с вареньицем вприкуску самое то. Ты проходи, сердешный. Штиблеты свои прямо тут разувай.
Усадив гостя за дощатый стол, фермер несколько раз недоверчиво выглянул в окно, не идет ли кто из соседей, не видел ли, как иностранец в дом заходил?
Но улица оставалась безлюдна.
- Ну, так и чего ты там про своего барона-то? - фермер плотно задернул желтые занавески и, взяв табурет, подсел поближе к гостю.
- Так вот я и объясняю: земля - край нужна. Барон щедро отплатит, не поскупится. Можете смело цену раз в десять завышать. Сами понимаете какое у него нынче душевное состояние. Хандрить изволит. В таком настроении барон не торгуется, на все согласится. Почем у вас мешок земли стоит?
Фермер задумчиво поднял глаза к потолку, почесал шею. Оттопырил нижнюю губу, прикидывая, как бы не продешевить. Не каждый день приходится родину продавать.
- Ну, тысяч пятнадцать, - брякнул он и замер.
Сумма была грабительской. На эти деньги фермер мог месяца три кутить, ни в чем себе не отказывая.
- Пятнадцать! - с возмущением произнес Рурык.
Землевладелец испугался: пожадничал! Надо было хотя бы "пять" сказать.
- Просите сразу пятьдесят! Для барона это даже не деньги! Так - разок в ресторане отобедать.
Землевладельца взяла оторопь.
- Это ж... за сколько земли-то такие денжищи? - от столь космических сумм разум фермера дал сбой, отказываясь отличать вымысел от реальности.
- Так за мешок. Вы мешков десять сможете накопать? Барону этого вполне хватит.
- Десять?
Фермер малость скосил глаза, боясь поверить в нагрянувшее счастье. Он все пытался посчитать, сколько ж это будет десять мешков да по пятьдесят тысяч алынов за каждый.
И всякий раз сбивался, и сумма получалась разной.
- Я сейчас, - на выдохе произнес хозяин, после чего направился к навесному шкафчику, достал из-за разделочной доски шкалик с наливкой, стакан, налил до краев и выпил залпом.
Сел обратно за стол, как ни в чем не бывало.
- Так это сколько в итоге-то получится за десять мешков?
В таких вопросах фермер боялся доверять собственному разуму. Лучше переспросить.
- Пятьсот тысяч алынов за землю и еще столько же сверху за ваши личные хлопоты, - улыбнулся Рурык.
У землевладельца задергался левый глаз. Он вновь отправился к шкафчику, осушил еще один стакан. Подумал, что глушить настойку в одиночестве, не слишком вежливо, предложил гостю.
- Нет-нет, мне нельзя. На работе, - пояснил Рурык. - А вы, пожалуйста, не стесняйтесь. Я все понимаю, дело серьезное, тут поразмыслить требуется.
В душе фермера роились противоречивые чувства. С одной стороны страх: а ну как кто из соседей прознает и донесет полиции?
Это ж посадят! Как пить дать - посадят.
А с другой - миллион алынов. Целое состояние! Да на эти деньги можно будет столько земли накупить! Скотины, почву с юга завезти. И батраков нанять! Точно! Человек десять. Нет! Двадцать! И чтобы самому больше не вкалывать. А только сидеть на веранде, чаи гонять да на работников покрикивать. И на базаре больше не торговать. Да что там базар! Это ж магазин можно открыть! Свой, собственный! Как в молодости мечтал. И винодельню построить... Да-а-а...
- А не обманешь? - фермер проявил бдительность. - Почем я знаю? А ну как ты землю возьмешь, а денег не заплатишь?
Аферист расплылся в улыбке:
- Что вы. Передадите землю только после того, как вся сумма окажется у вас на руках.
- Поди, помогать надо будет? В порт везти, на корабль сажать? - опыт подсказывал землевладельцу, что такие щедрые сделки обязательно должны содержать подвох.
- Нет-нет, что вы. Я уже договорился, приобрел отличную повозку. Сам доберусь. А в порту меня ждет корабль, готовый к отплытию.
Не мог поверить фермер, что все так гладко. Неспокойно было на душе.
- И когда ж твой барон пришлет мне деньги? - спросил, а сам подумал: ну вот сейчас выяснится, что деньги будут не раньше зимы, а до того времени барон на триста рядов успеет передумать...
- Мне только телеграмму отправить, а после барон перешлет деньги в иривийский банк. По моим расчетам сегодня-завтра я смогу расплатиться с вами за землю.
У землевладельца не осталось возражений. Вроде и боязно, а миллион так и манит.
"В конце концов, император сам виноват: неча налоги задирать, - рассуждал фермер. - Денег с нас трясет, а нам что? Ложись и помирай? А тут всего-то надобно земли накопать. И ведь не ради злого умысла. Барон, ажерея. Тоже вот хоть и богач, а растениями интересуется. Стало быть, хороший человек. Как такому не помочь?"
Видя, что фермер сомневается, Рурык протянул с напускным безразличием:
- Впрочем, если вы не хотите, я могу обратиться к вашим соседям. Барону, в общем-то, все равно у кого покупать землю.
- Да нет. Зачем к соседям? - встревожился хозяин. - Я согласен. Если уж обещаете, что никто про сделку не прознает...
- Конечно-конечно, - поспешил заверить мошенник. - Это останется между нами. Вам не о чем беспокоиться. Как только я получу землю - в тот же день уеду из Иривии. И если что - вы меня никогда не видели и ничего обо мне не слышали.
Фермер сдался.
Попрощавшись с радушным хозяином, Рурык отправился якобы по делам. Вернулся спустя часа два. Сообщил землевладельцу, что барон получил телеграмму, и к вечеру можно ожидать денежный перевод.
К обозначенному часу фермер был доведен до кондиции и ждал Рурыка точно родного сына.
Еще издали завидев помощника барона, сам выбежал к воротам встречать дорогого гостя. Земля лежала уже готовая, в мешках. Фермер лично пробудил в ней магию, стараясь на совесть. Жене мудрый фермер ничего рассказывать не стал. Еще и к куму спровадил якобы за рецептом для пирога. "Неча бабе под ногами путаться, - рассудил фермер. - Бабы они не умеют рот на замке держать. Ежели прознает - завтра вся округа обсуждать будет. Да поди еще причитать начнет: во что ввязываешься, поостерегся бы, не гневи Денею... Тьфу! Бабы и есть бабы. Лучше потом скажу, что нашел эти деньги. Или в казине выиграл. Да. Так и скажу. Мол, ездил в Гердену и не удержался, заглянул в казино ихнее. Всего одну ставку сделал и сразу так свезло".
- Ну как оно? А в прочем, погоди, - мужик буквально силком потащил Рурыка в дом.
- Тут...
- Потом, потом, - фермера переполняли эмоции. Он чувствовал, что деньги уже у него в кармане. Что завтра он утрет нос всем соседям. Покажет, чего на самом деле стоит.
"Все лопнут от зависти!.. Эх, заживу! Хоромы отстрою, конюшню расширю, сургских жеребцов прикуплю. А может, и женюсь заново. А что? К чему мне эта баба сварливая? Только и знает, что пилит и пилит. А я теперь жених видный, при деньгах. Мне помоложе супруга полагается. Вот только дурак я. Надо было земли раза в два больше предложить. Приврал бы, что для садов ихних десяти мешков мало будет. Так бы, может, парочку миллионов выторговал".
Завел гостя в дом, на землю показывает. Вот, мол, все как договаривались. Ровно сколько заказывали.
А Рурык мнется. Глаза в пол опустил.
Фермер только сейчас заметил, что гость смурной. Сердечко у фермера сразу недобро екнуло.
- Не уж-то барон отказался деньги высылать?
А про себя думает: ну точно в народе говорят, скоро порадовался, да потом долго слезы проливал.
- Нет-нет, что вы, - замахал руками аферист. - Все прислал.
- А что тогда? - растерялся мужик.
- Так вишь какая оказия, - Рурык присел на лавку. - Поиздержался я в дороге. В банк пришел деньги снимать, а там комиссию требуют. Я уже кассиру предлагал: давайте снимем и я с полученных денег сразу же при вас комиссию эту вашу оплачу. Так кассир уперся. Говорит: по инструкции не положено. Инструкция, инструкция... Зла на них не хватает! И вот что делать - не знаю.