Валаханович Сергей Павлович : другие произведения.

Месть безглазого - общий файл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Общий файл Мести безглазого, обновлено 27.04.2011


   Ярко светит солнце, выжигая степную траву. Лёгкий ветерок бежит по верхушкам холмов, ковыль покачивается, как лёгкое волнение на море. Где-то высоко, с земли даже не видно, поёт жаворонок.
   "Перед самкой распинается!" - злобно подумал старик. Он ярко выделился на фоне безмятежной природы. Сгорбленная фигура ломится напрямик, не обходя холмы и овраги, да по самой жаре, когда все забиваются в тень. Лохмотья старика грязные и рваные, измазаны пеплом и кровью. Сухое лицо изрезано морщинами, жутко зияют пустотой глазницы.
   Старик задрожал от накатившего приступа ненависти. Лицо очередной раз исказилось страшной гримасой. Сквозь эту фигурку проявились черты демона. Жуткого демона по имени Месть.
   Солнце прикрыла тучка, затем пришла ещё одна. В конце концов, весь небосвод закрыло грозовыми тучами. Ветерок хорошо постарался, чтобы принести облегчение измученной степи.
   Старику плевать хотелось на это. Он даже не сразу заметил, что кожу печёт гораздо меньше. Только тяжёлые капли, забарабанившие по плечам и макушке, казалось, привели его в чувство. Старик поднял лицо навстречу дождю, как когда-то давно, когда у него были глаза, когда он был молодым, когда у него была семья...
   И когда кочевники не захватили их в рабство. Они прожили 15 лет в услужении. Служили одной знаменитой семье могучего рода. Надеялись сбежать, мечтали об освобождении. На их хозяев напали. Господскую семью вырезали подчистую, убили рабов. Тех, кто не спрятался. А потом приехали воины того могучего рода, и сильно горевали о погибших. Своих. Рабов они казнили, а самого старого обезглазили и кинули умирать...
   Дождевая вода скопилась в глазницах. Капли разбередили там раны, снова засочилась кровь. Веки крепко сомкнулись, удерживая воду внутри. Старик двинулся дальше, подставив лицо навстречу ветру. Вода, перемешанная с кровью, засочилась из-под век, потекла вниз. Старик с выжженными слезными железами смог оплакать родных. Кровавые слёзы двумя ручейками пробежали по лицу.
   Старик слизнул слезу со щеки и попытался улыбнуться. Вместо этого вышел жуткий оскал. Он тихо прошептал:
   - Кровь... Я плачу кровью. И этой кровью перед небом клянусь: пока я жив, я буду убивать. За жену, сына, невестку, внуков. А после смерти я превращусь в ночного духа-убийцу. Клянусь!
   Последние слова он прокричал. А затем ударила молния. Жуткий грохот прокатился по степи.
  
   ***
  
   Солнце клонится к закату, небо залила кровавая багровая краска. Старик едва переставляет ноги, сознание заполонили мысли о еде. Банальный голод, по идее, должен был вытеснить месть, но мысли странным образом перемешались. В голове мелькают картинки: кочевники, толстые кочевники, на которых он бросается и зубами вырывает кадыки, вырезает мясо с ляжек и ест, ест, ест...
   Есть интересная особенность организма: человек не может не глядя идти по прямой. Старик даже не догадывался о подобном. И описав широкую дугу, углубился в земли кочевников.
   "Еще день-два. Потом должны быть граничные разъезды. Выйду к своим и начну..." - Мысли старика прервал едва слышный запах. Безглазый принюхался и поспешил к еде.
   "Подкрадусь и послухаю говор!" - решил дед.
  
   ***
   Трое воинов сопровождали шамана с рабом. Ещё юные, они успели обзавестись шрамами. А вскорости планировали поучаствовать в набеге. Потом, доведя колдуна до стойбища.
   Газир покосился на "эскорт" и мысленно фыркнул. Подсунули, называется... Кто кого защищать должен! Боевой шаман, участник более полусотни походов, легко может разогнать десяток-другой простых разбойников.
   Шаман махнул рукой на ложбинку с маленьким ручейком. Отряд направился туда, через полчаса весело затрещал костерок. В медном котелке начала густеть наваристая каша с вяленой кониной.
   Газир привычно напрягся, с почти неслышным звоном появился охранный купол. Затем, гораздо шире, раскинулся сигнальный.
   После спешного ужина шаман буркнул:
   - Назначайте дежурных.
   Отвернувшись, стал рыться в скинутых с лошади сумках.
  
   ***
   Безглазый учуял кашу, наваристую и с мясом. Захлёбываясь слюной, ломанулся напрямик, на запах. Все мысли об осторожности как ветром сдуло.
   Старик выскочил на вершину холма и рухнул, как подкошенный. Сильный шквал ветра снёс обессилевшего деда с ног, затылок попал на острый камень. Хрустнуло, заструился ручеёк крови.
   Шаман стряхнул напряжение с пальцев и завалился спать. Дозорный побрёл на вершину, притащить оглушённую жертву.
  
   ***
   Молодой дух, недавно завоевавший титул высшего, поспешил на зов. Он облизнулся при мысли о беззащитных душах.
   Вселение прошло через вспышку боли. Провёл скорый анализ нового тела и начал спешно заращивать раны. А потом бросился отвоёвывать мозг.
   И неожиданно нарвался на сопротивление. Старая личность, с большим жизненным опытом и твёрдой целью, оказала сильное сопротивление.
   Дозорный донёс до лагеря лёгкое сухонькое тело и только тогда заметил дыру в затылке. Тихо, но от всего сердца, помянув духов-убийц, швырнул безглазого в канаву.
   Многострадальный затылок соприкоснулся с булыжником. Осколки черепа вошли глубоко в мозг. На старую и новую личности навалился шок, до частичного распада. Глубокое повреждение мозга чуть не убило воплощённого демона и поставило на грань месть старика...
   Обе личности, едва удерживаясь от распада, начали восстанавливать целостность организма. Волей-неволей пришлось им сотрудничать. Заживляя клетки и наращивая костный покров, демон и человек слились в одну личность.
   Шаман проснулся от орущего чувства опасности. С закрытыми глазами, он вслушался и постарался прочувствовать опасность. Рядом, совсем рядом, зародился Враг Степи, явился давно предсказанный демон смерти. Газир едва не застонал. Он явился в самое могущество степи, самый расцвет кочевого народа - и уничтожит всё.
   Шаман тихо встал и прокрался в сторону опасности. Остановился перед глубокой промоиной и наклонился. Из тьмы вынырнула обезображенное безглазое лицо. Неожиданно крепкие и острые зубы сомкнулись на горле Газира. Шаман захрипел и начал заваливаться вперёд.
   Безглазый устроил во впадине труп и сплюнул кадык на грудь шамана. Вытер окровавленный рот полой халата.
   Слияние с демоном дало старику зрение. Пусть чёрно-белое, но дареному коню... От деда демон получил человеческие чувства и логику. Безглазый стал уникальным существом. К сожалению, нацеленным лишь на месть.
   Тихой тенью демон метнулся к спящим воинам. Первому, лежащему на спине, пережал сонную артерию. Когда жилка под пальцами перестала биться, подхватил кинжал с пояса и ткнул в шею степняку, лежащему рядом на животе.
   Бесшумно шагнул к третьему спящему, нагнулся и застыл. Безглазый увидел паренька своего народа. Светлые волосы, широкие глаза, нос картошкой. Демон-старик застыл над рабом шамана. Дрожащая ладонь потянулась к лицу мальчика.
   Дозорный вышел из-за большой купины травы. Боковым зрением отметил, что шаман склонился над своим рабом. Двинулся дальше, прошёл пару метров. Кочевника зацепила какая-то деталь. Дозорный повернулся, и тут луна вышла из-за тучи. Серебристый неверный свет ясно показал дыру в затылке "шамана".
   Дозорный заорал:
   - Тревога!
   И побежал на врага. Рука привычно вытянула из-за пояса кривую саблю, лезвие засверкало в предательском свете. За десяток шагов Безглазый резко махнул рукой - тяжёлое лезвие кинжала вошло в глаз, подкосившаяся фигура нелепо распласталась в пыльной траве.
   Раб проснулся от жуткого крика. Привычно вскочил и уставился на стоящего перед ним. Человек метнул в дозорного нож и повернулся к мальчику. Раб с трудом отвернул лицо от мёртвого кочевника и уставился на убийцу. Луна услужливо осветила страшное безглазое лицо, иссеченное морщинами и шрамами. Старик издевательски поклонился - мальчику открылся прекрасный вид на большую дыру в затылке.
   Если бы дозорный был жив, он бы позавидовал крику мальчика раба.
  
   ***
   Мальчик устало плетётся, ничего не видя вокруг. Пот заливает глаза, ноги гудят и, кажется, вот-вот отвалятся. Неугомонный старик носится туда-сюда, чуть ли не круги нарезает. И изливает жуткий поток нравоучений и воспоминаний, причём скачет с пятого на десятое:
   -- ... надо чистить каждый день! Хозяева одного паренька, чуть постарше тебя, запороли. Да-да, именно за жеребца. И волосок к волоску надо чесать, до блеска...
   -- ... с жонкой захватили, я ополченцем был. В цеховых соревнованиях участвовал, один из лучших копейщиков был. Сам князь...
   -- ...остерегайся рынков! Самые искусные там воры, оглянуться не успеешь - кошель срежут...
  
   ***
   Парень жутко пожалел, что не сбежал тогда. После крика он потерял сознание, а когда очнулся, до него донеслось чавканье. Машинально повернувшись на звук, мальчик моментально пожалел об этом. Он крутанулся на другой бок и освободил желудок.
   Тело от страха отнялось, сон как рукой сняло. Часа два пришлось слушать хруст, чавканье и рассматривать вылезший ужин.
   Безглазый доел степняка и сыто отрыгнул: молоденький ещё, мясо сладкое и мягонькое. Дыра в затылке затянулась, увеличилась мышечная масса. Но глаза не выросли. Старик почесал спину (точнее, чуть ниже) и подошёл к трупу шамана. Трофейный кинжал вскрыл череп как консервную банку.
   Колдовские способности тоже понадобятся для мести.
  
   ***
   Старик замолчал. Паренёк сперва ушам своим не поверил: тишина, сладкая тишина! Безглазый как-то по-собачьи принюхался и ломанулся вперёд.
   Мальчик чуть прибавил шаг, и минут через десять вышел на пепелище. Раньше тут была постоянная стоянка кочевников, да не из бедных. Парень почесал голову и припомнил: караван-сарай, так называли это хозяева. Проломы в стене, остовы шатров и трупы. Целая куча трупов - рабы, убитые в бою и казнённые рабы.
   Старик стоит на коленях возле пятна гари и прижимает к груди труп пожилой женщины. Ей повезло - просто перерезали горло. Рядом лежит молодой мужик, похожий на безглазого, ему повезло меньше. Пару минут назад он висел на собственных кишках.
   Пустые глазницы повернулись к бывшему рабу. От боли дедово лицо настолько исказилось, что превратилось в жуткую морду.
   -- Я убью их всех. Степь станет пустыней.
   -- З-зачем? У н-них т-тоже есть женщины, д-дети...
   -- Они ошиблись - оставили меня в живых. Я таких ошибок не допущу!
   ***
   Опять степи, снова тянутся по солнцепеку.
   После стойбища Безглазый будто онемел, почти полностью перешел на жесты. Мальчик даже с ностальгией припомнил путь до стойбища, под болтовню идти было гораздо легче.
   Когда старик заговорил, мальчика передернуло - от неожиданности, и от голоса старика. Теперь Безглазый говорил тускло, без проблеска эмоций; только почему-то бывший раб почуял запах смерти и безумия.
   -- Завтра дойдем до города. Что-нибудь хочешь...
   -- Спросить? Да, Вор...
   -- Теперь я - Безглазый. Тот старик умер на стойбище. Вечером дам тебе кой-чего на первое время. И, если что, я буду в "Хромой свинье".
   -- А чего ты уверен, что такой трактир тут есть?
   -- Это пограничье. Слухи ходят по этой земле, все всё знают. Только один граничный город стоит в холмах, а рядом нет рек - Холмобой. В Холмобое есть трактир, слава о котором идет на все пограничье. Дурная слава. Название подсказать?
   Старик повернул пустые глазницы к мальчику и постарался ухмыльнутся. Вышло еще хуже, чем обычно. За почти месяц совместной дороги раб привык к "взгляду" пустых глазниц и обычному оскалу.
   А теперь его снова пробрало до костей, как на ночлеге шамана. Вроде похожий оскал, привычный. Но пара морщинок исчезла, появилось несколько новых - и теперь у старика не лицо, а морда навья, увидевшего добычу.
   ***
   На ночлег встали в ложбинке меж холмов, когда до города осталось пройти от силы час-полтора.
   -- Ты чего, давай по темну пройдем и заночуем по-людски.
   -- Так надо. И почему я ещё не вижу хвороста?
   Мальчик фыркнул, но отправился искать. В первый день путешествия костер оказался проблемой. У кочевников собирали и сушили навоз. Соотечественники брали смоляки, пропитанные какой-то дрянью, чтоб горели долго.
   Трава выгорает моментально. Дров взять негде, по пути они не видели ни единого дерева. Но старик нашел выход. Неприметное растение, вечно сухое, с толстенными корнями. Вопреки всем законам природы корни эта трава широко раскидывает окрест себя, а не пускает вглубь.
   А вот и оно! Раб обернул руку тряпицей, иголок много, и потянул. Пообламывал сидящие в земле корни, по одному они легко вытянулись. Собрал все в охапку и притащил старику. После подхватил фляги и пошел на ручей.
   Когда вернулся, суслик уже прожарился (неужели я столько плескался? - подумал раб); Безглазый кинул ему через костер половину тушки и ломоть хлеба.
   Старик положил рядом с рабом тощий кошель.
   -- Тут тебе на первое время. Медь, конечно, но можно прожить неделю-другую... если цены купцы не задрали. И это, на всяких случай.
   Рядом с кошелем Безглазый воткнул нож - хороший, снятый с колдунова охранника.
   -- Все запомнил? Завтра войдем в город через разные ворота.
   -- А чего так?
   -- Внимание стражников не привлекать. Суд светлых богов, проверка огнем... Я точно не пройду, а тебя за компанию в Навь отправить могут. И язык на привязи держи.
   -- А чего говорить тогда?
   Хозяин попросил сына и молодых слуг отвезти тебя кому-то в дар. Они без опеки напились, ты сбежал. Как-нить так говори.
   Безглазый хлопнул ладонью по лбу.
   -- А имя? Как зовут-то тебя?
   -- Как хозяин назовет, так и зовут. Колдун меня так и звал - Раб.
   Старик сплюнул, потом глубоко вздохнул.
   -- Ладно, придумай имя и привыкай к нему, до города еще дойти надо.
   -- А какое имя брать?
   -- Я откуда знаю? И вообще, спать хочу. Утром скажешь, чего надумал.
   Безглазый рухнул на кучку травы и затих. Раб привык к такому сну - без храпа, ворочаний и, кажется, без дыхания. Подозрительно похожий на смерть.
   ***
   Логир подошел к воротам Холмобоя, они магнитом привлекли его взгляд. Огромные - три человеческих роста - изрезанные рунами и картинками. Самые большие - человек, обтесывающий валун на фоне недостроенного дома и осады города. Судя по картинкам, город осаждали не степняки, а уродливые карлики.
   -- Эй, хлопец! Подбери слюни, да хорош на ворота пялится, дырку в них просмотришь! Будешь в город заходить, али тут поселишься?
   Бывший раб сплюнул и поспешил к неприметной калитке.
   -- Как зовуть, какого хера приперся сюды?
   -- Звать меня Логир, из степных рабов беглый я...
   Парень припомнил реакцию Безглазого на имя. Будто старик проглотил что-то гнилое, и при этом его щекотали.
   -- Ладно, видать в кости тебе это въелось, - недовольно буркнул дед...
   -- Да, везет те, паря. Назвала матка странно, на раба по-степняковски похоже - да и стал у них рабом. Давай медяк да проходь.
   ***
   Логир придирчиво осмотрел высоченный (целых три этажа) дом. Так и есть, возле входа висит доска с намалеванным на ней котелком. Трактир "Добрая похлебка", посоветованный стражником у ворот, произвел на юношу хорошее впечатление: новое здание, внутри чисто, тихо, никто не буянит. Трактир в двух шагах от ворот был гораздо хуже.
   Проведя всю жизнь у кочевников, Логир многого не знал, например пословиц и поговорок. Иначе сразу вспомнил бы про тихий омут.
   Здоровенные вышибалы не мозолят глаза, сидя в темных углах. Торговцы дурманом тоже не суетятся - зачем, если товара мало, а покупателей много. Одурманенные не переносят громкого шума, отлеживаются в подвале. Мзда необходимым стражникам платится исправно, заглядывать сюда страже нечего.
   Логир едва не на цыпочках пересек сонное царство зала, не замечая скользящих деланно-безразличных взглядов. Он направился к высокому усачу в штанах и кожаном фартуке на голый торс - хозяину. Отправивший Логира стражник даже назвал имя хозяина - Кос.
   -- ...сколько тебе можно повторять?
   -- Да, господин Кос, - смущенно потупившись, ответила служанка.
   -- Из-за тебя мы можем потерять клиентов! Когда его милость платит - он рассчитывает на выполнение всех условий! Почему ты отказалась постирать бельё господина?
   -- Но... понимаете,... может я неправильно поняла...
   Служанка слегка зарумянилась.
   -- Ты поняла как раз-таки правильно! Ещё одна такая ошибка...
   -- Больше не повторится, господин!
   Логир подошел к Косу, служанка упорхнула по лестнице вверх. Юноша обратился к трактирщику:
   -- Э-э-э... Кос?
   -- Чего те, малец?
   -- Я комнату хочу, поскромнее.
   -- Два медяка в день. Хочешь еще жрать горячее - еще монету сверху.
   -- А дешевле никак?
   -- Я и так тебе как родному... Не хочешь - проваливай!
   -- Согласен.
   Они ударили по рукам, три медяка перекочевали из кошеля в ладонь Коса.
   -- Рола! Тяни кашу на столик!
   После еды Логир вытянул ставшие свинцовыми ноги - после очень сытного, по меркам путешествия со стариком, обеда потянуло на сон. Юноша встал и махнул Косу.
   ***
   -- Сделала?
   -- А то! Две ложки сушеной сон-травы в подливу, да настой одолень-травы в брагу. Десяток стражи свалит, не то, что этого доходягу.
   -- Он не сдохнет-то, после такого?
   -- Не дурная, за раба платить. Ему плевать ужо будет, а мне разоренье.
   ***
   Логир, покачиваясь, вошел в комнату. Спать хотелось все сильнее, щебет служанки начал раздражать.
   -- Иди, - буркнул юноша. Кажется, он прервал ее на полуслове.
   Потянул с себя рубаху, но понял - не стянуть. Логир попробовал брагу первый раз - по рабским обычаям сперва выпил все, потом поел. Как принесли, не дожидаясь.
   В одежде, даже не скинув сапог, парень завалился на лежак.
   ***
   -- Через часа два начнем.
   -- Понял.
   Заброшенный дом недалеко от трактира скрывает комнаты с уютными лежаками, небольшую пыточную и подземный ход под городскую стену. Караваны ходят регулярно, везя в город дурман, а обратно татей и рабов на дурманные поля.
   ***
   -- Ты че, не уважаешь меня?
   -- Что ты пикнул, червяк?
   Замелькали кулаки, драка начала расходиться по залу. "Хромая свинья" угощает многим, но хорошие тут только драки. Через десять минут избитые зачинщики пили мировую, хотя бой шел по всей таверне.
   Старик сел за столик в углу. Вытащил из котомки замызганную тряпицу и завязал пустые глазницы. Попробовал поднесенную служанкой брагу и скривился. Перебродившая и разбавленная. Высохшие пальцы выудили медяк, Безглазый начал играть с монетой. Пальцы ловко движутся, заставляя медяк бегать вокруг ладони.
   Блеск привлек внимание служанки, подойдя, она спросила:
   -- Чего хочешь, дядя?
   Страшная, толстая бабища проработала тут восемь лет. Один вид ее заставлял вздрогнуть. Впрочем, для особо пылких хозяин сдавал комнаты, где обитали гораздо более симпатичные девушки.
   -- Скажи-ка красавица... - Старик опустил повязку и повернулся лицом на звук. После паузы продолжил: - Знаешь тут лекаря хорошего, стекляшки надо вставить. А то с повязочкой неудобно.
   -- Свести сведу, а договаривайся сам.
   Медяк вылетел из пальцев и упал точно в вырез платья.
   ***
   Старик вышел из таверны. В нос ударил запах навоза и тухлятины. Город - не деревня, где все идет в ход. Крутанув головой, Безглазый прикинул время - солнце еще высоко. Встречу назначили на момент, когда нижний край солнца коснётся крепостной стены. Старик тяжело вздохнул и посеменил к рынку. Дорогу перед собой простукивал клюкой, чтобы не вызывать подозрений. Невзрачная палка обошлась дороже обеда с выпивкой, раза в два. А все из-за залитого внутрь свинца, добавившего веса с треть пуда.
   Шум слышен далеко от рынка. Когда старик подошел ближе, гомон разделился на отдельные выкрики:
   -- Точу ножи, косы топоры, мечи! Мечи, ножи, топоры, косы точу!..
   -- Подкую лошадь! Поправлю сбрую!
   -- Пирожки горячие! С мясом, луком и хреном!
   -- Яйца свежие, куриные, гусиные, петушиные!
   -- Плащи! Продаю плащи!
   Старик прошелся возле лавки с зеленью. Даже на его черно-белый взгляд овощи давно повяли. Еще пара шагов - лавка с рыбой. Явно залита какой-то алхимией, запах совсем не рыбный. Спину царапнул острый взгляд. Безглазый прошел к лавке с пирожками и купил "лучника" - пирожок с луком и яйцами. Расплачиваясь, случайно уронил медяк; причитая о неуклюжести начал хлопать по земле. Внимательный, никому не видимый взгляд старика обшаривал толпу. Наконец монета нашлась и перекочевала в кошель торговки.
   Безглазый спрятал в котомку пирожок и медленно двинулся в проулок. Просеменив меж домами резко свернул, прибавил шаг. Вот и то, что нужно! Безлюдная подворотня, с улицы ничего не видать! Завернув туда, дед схоронился у входа.
   Молодой парень в одежде ремесленника вихрем влетел в подворотню и замер, как муха в сиропе. Резкий переход с яркого солнца в тень больно ударил по глазам. Конец палки легонько тюкнул парня по виску, но свинец сделал свое дело - короткий хруст ударил Безглазого по ушам.
   -- Тьфу ты! Я, считай, погладил его, а он помирать вздумал! Ну, молодежь...
   Тихо ворча, дед снял с трупа кошель, стянул сапог.
   -- А ничо, как на меня тачали!
   Второй сапог тут же слетел с хозяина и оказался на ноге старика. Безглазый начал снимать рубаху и грязно выругался, руку как огнем обожгло. Рывок, дед начал разглядывать амулетик.
   -- Так... Дело совсем дрянь. Слуга Сварга! И искать, глядишь, будут.
   Безглазый вытянул нож.
   -- Дай-ка ещё разок попробую...
   ***
   Старик вышел из подворотни, облизывая на ходу пальцы. Нож, обтертый и завернутый в тряпицу, покоится в голенище сапога. Солнце опустилось и на два пальца не доходит до стены. Безглазый поспешил на встречу, люди удивленно оглядывались на почти бегущего дедка с повязкой на глазах. Новые сапоги замарал навоз, но старику все равно; ему нужна репутация "правильного"... среди татей.
   В подворотне лежит обезображенный труп. Лицо изрезано, вырваны глаза. Амулет Сварги покоится на дне глубокой лужи.
   Старик подошел к молодой девчушке и прошепелявил:
   -- Пигалица! И хде тутака у вас добрая похлебка?
   -- Нету у нас похлебки, дедушка! Кашку нынче жуем. Вас угостить?
   -- Не, пигалица, шпашибо. Мне таверна такая нужна. Можешь провести?
   -- Ой, дедушка, а я не могу. Мне батенька накрепко запретил отсюда выходить. Братик мой проводит!
   -- Шпашибо тебе, шпашибо! Дай тебе Лана щастья!
   Старик взял мальчишку за руку и помахал девчушке. Отойдя за поворот нормальным голосом спросил:
   -- Медяк хочешь?
   -- А хто не хочет?
   -- Веди меня к дому напротив "Доброй похлебки".
   -- Так тама место нехорошее, темное!
   -- Я сам нехороший. И молчок, а то сглажу и тебя и сестру-красавицу.
   Бледный мальчуган довел деда до таверны и, схватив монету, убежал. Старик подошел к дверям и принюхался. Затем нырнул в переулок и подошел к черному ходу.
   -- Темное место... А по мне - светло и уютно.
   -- Проходь, слепой! Не привлекай внимания! - донесся грубый пропитый голос.
   ***
   Обезображенный труп нашли незадолго до заката. С отрядом стражи прибежал послушник Сварги. Он-то и опознал тело. Рисунок родинок на руке брата он изучил хорошо - отмеченный Отцом Богов, заносчивый родственник любил похваляться меткой.
   Прочитав короткую молитву, парень нашел амулет младшего жреца. От побрякушки несло силой Нави.
   -- Гонца в капище Всех Богов, срочно! В Холмобое появился навий!
   ***
   Логир приоткрыл глаза. Темно, хоть глаз выколи. Нос щекочет странный запах, вроде приятный, но после десятка ударов сердца от него чуть не вырвало. Пришлось дышать ртом. Лежать неудобно, вместо кровати под юношей твердые доски. Но парень и на сырой земле бы полежал, только бы без тугих веревок. Они удавами стянули руки и ноги, захлестнувшись через горло. Последним включился слух. Чуть глуховато, наверное, через стенку, кто-то ругался. Грубый рыкающий голос изрыгал богохульства, ему визгливо предлагали совершить эти действия с дружками. Логир залился румянцем, чересчур живое воображение подвело его.
   Юноша начал извиваться, как угорь на сковородке. Его желание сбылось - грохот, боль в локтях и коленях, из носа сочится юшка. Счастье никогда не бывает полным, парень оказался лежащим на утоптанном земляном полу - но связанный. Скрип. Открытая дверца пустила в комнату море яркого света, ослепившего Логира. Он старательно заморгал, стараясь приспособиться.
   -- Хули падаешь? - рявкнул массивный силуэт, по ребрам хорошенько пнули.
   -- У-у, - протянул Логир.
   И зря, ребра приняли град увесистых пинков. Каждый стон вызывал новую порцию, парень едва смог сдержать вой в последний раз. Удаляющиеся шаги. Логир открыл глаза. Маленькая комнатка, скорее чуланчик. Голые дощатые стены, сплошные, без единой оспины окошка. Узкая грубая лавка. Логир начал поворачивать голову к дверце, ледяная вода обрушилась на лицо и грудь. Мигом выбило дыхание, парень чуть не захлебнулся. Повернувшись на бок, он отплевался и глубоко вздохнул. Потом задышал носом. Проклятый запах никуда не исчез, а, скорее, усилился. Логира всё-таки вывернуло, точно на чьи-то босые ноги. Визгливо и хрипловато кто-то начал выводить его родословную, полную мерзких тварей, заключавших еще более мерзкие союзы. Приподняв голову, юноша увидел женщину. Грязное платье, нечесаные лохмы висят грязными сосульками, на лице написан многолетний опыт употребления браги. В руках таз.
   Женщины убежала, за стенкой опять начали орать. Звук хорошей затрещины Логир, поле стольких лет рабства, узнает всегда и везде. Тишина продлилась с десяток ударов сердца, затем крики начались снова, только громкость усилилась.
   ***
   Логиру пришла в голову идея. Он вспомнил о Безглазом. Про "Хромую свинью" идет дурная слава? Значит, старик решил крутить шашни с татями. А в то, что это острог и схватили его стражники, парню не верилось.
   -- Эй! Есть кто там?
   Медленные шаги. Наконец в дверцу просочился одетый в кожаные штаны и куртку громила. При виде его сапог заныли ребра.
   -- Ну, чё тебе?
   -- Слушай, вы меня по ошибке взяли! Я безглазого человек.
   -- Какого, к навьям, безглазого? - не понял охранник.
   -- Мы проездом, он в "Хромой свинье" кого-то встретить хотел.
   -- Гляди, если гонишь - кровью блевать будешь.
   ***
   -- Тебе повезло, малец! Твой старик как раз к нам приперся. Счас глядеть на тебя будет.
   Засапожный нож срезал узел, громила скинул петли с конечностей. Логир застонал, начал разминать затекшие руки. Ноги он чувствовать перестал. Тать поднял его за воротник, как нагадившего котенка и опустил на лавку. К рукам вернулась чувствительность, даже, немного, гибкость. Ноги же начало колоть тьмой-тьмущей махоньких иголок.
   ***
   -- Здравствуйте, уважаемый!
   Старика ввели в роскошную комнату: несколько ковров висят на стенах, резной столик, богато украшенный сундук. Ни одной лавки.
   -- И вам не кашлять, господин... - старик сделал паузу, давая хозяину представиться.
   -- Ну, если вы Безглазый, то я Мастер. Хотите, чтобы наш лекарь вас попользовал?
   Мастер закутался в длинный широкий плащ, скрывающий фигуру, возраст. Лицо спрятано под капюшоном. Голос зрелого мужчины, в расцвете сил. Нос щекочут ароматы благовоний, явно втертых в тело хозяина комнаты.
   -- Ну что вы, уважаемый Мастер! Мне надо бы просто вставить стекляшки замест глаз. И одно предложение.
   -- Знаете, стекляшки ох как дороги нынче! А чего вы не обратились в храм? Достаточно богатая жертва с молитвами могла бы вам помочь... - сказал Мастер и испытующе уставился на старика.
   -- Я провел один ритуал. Теперь с грехом пополам вижу - но исцелениями ведает Тиколь. Жутко брезгливый бог, ритуал Чернобога ему не понравится.
   -- Хм-м. Владыка Нави дает непростые подарки...
   -- Теперь вы меня понимаете, Мастер? - протянул Безглазый.
   Мальчишка лет восьми подбежал к хозяину дома и замахал руками. Движения складывались в определенные жесты, понятные только посвященным. Лицо Мастера посветлело.
   -- Возможно, это ошибка, но у нас случайно оказался ваш человечек...
   -- Давайте взглянем на него, мне сложно давать описания. Даже после ритуала.
   -- Ну что ж, пойдемте. А по дороге я надеюсь услышать ваше предложение.
   Старик и Мастер отправились по лабиринту комнат, постепенно опускаясь вниз. Подвал оказался огромным, три этажа вглубь.
   -- Я хочу предложить это, - сказал старик.
   На ладони тускло блеснуло невзрачное колечко. Совсем простенькое, тоненький оловянный ободок.
   -- И что же это? Такому колечку грош - цена в базарный день.
   -- Такое не купишь ни на одном базаре. Это кольцо дает навью силу тому, кто его носит.
   -- Как-то много подарков вам для одного ритуала. Я не слышал о десятках запытаных.
   Старик хрипло засмеялся.
   -- Это мне по наследству досталось, - соврал Безглазый. - Будете проверять?
   -- Конечно! И точно оценим его стоимость.
   -- Я разучился торговаться, но постараюсь припомнить, специально для вас.
   Мужчины захохотали, пройдя по коридорчику, они увидели распахнутую дверь. Старик почуял неприятный запах рвоты.
   ***
   -- Ваш?
   -- Ага, - ответил Безглазый. - Прикупил у степняков, а он сбежал. Скотина.
   -- Знаете, у нас сейчас не хватает рабов на полях. Ну, вы понимаете, каких...
   Старик картинно принюхался и кивнул.
   -- Репу выращиваете, - с улыбкой сказал Безглазый.
   -- Вы, как всегда, правы. Может, продадите?
   Старик задумался. Логир сидел и боялся шевельнуться. "С другой стороны, кто я ему?" - подумал парень.
   -- Идет. Заодно, на нем можно испытать колечко.
   -- А что, другие не подойдут? - с подозрением спросил Мастер.
   -- На этом дохляке эффект заметней. А так - хоть на десятке ваших испытайте.
   -- Увы, но приходится спешить! - сказал Мастер с едва слышной иронией. - Караван скоро уходит, мальчишку давно пора готовить к путешествию.
   -- Тогда разрешите? - спросил старик.
   После кивка старик медленно подошел к Логиру, заставил взглянуть в пустые глазницы.
   -- Зря ты убежал, гадёныш...
   Предотвращая возражения, острый высохший кулак врезался в грудь раба, точно найдя солнечное сплетение. Паренек упал с лавки и судорожно пытался вздохнуть, тело сложилось в позу зародыша. Сквозь боль до ушей Логира донеслось:
   -- И зачем, уважаемый, вы это сделали?
   -- Он будет жить и работать как прежде. Только не расспрашивайте про меня, будет врать. Никто не захочет гнить изнутри.
   -- Безглазый, вы не хотели бы присоединиться к нам?
   -- Нет. К сожалению, дела гонят меня прочь. Еще деньков пять в Холмобое я пробуду и пойду дальше.
   ***
   Тихо, незаметно город накрывает ловчая сеть. Простым стражникам выданы амулеты, человека от навья они не спасут, но поставят метку. Переодетые адепты и жрецы входят в город разными воротами. Ловчих немного, они слились в толпе, но холодные внимательные глаза буквально ощупывают взглядом любого. Странные крестьяне, ремесленники, нищие бродят по городу.
   Воин стоит на коленях перед статуей Пяруна. Сваргу нельзя молить о мести и брат убитого стариком пришел к богу войны. Молитва сменилась трансом, младший жрец стал получать ответы на свои вопросы.
   -- Пярун! Моя душа требует мести!
   -- Тише, Анех, тише. Что случилось?
   -- Навий в Холмобое убил моего брата.
   -- И чем помочь тебе?
   -- Покарай подлую тварь!
   -- Ну ты даешь! - воскликнул Пярун и засмеялся. Успокоившись, продолжил: - Чернобог не дает своих подданных в обиду. Машет на Навь и говорит: "Ищите-свищите!".
   -- Он здесь, в человеческом обличье. Но поиски одержимого не дают результата!
   -- Хорошо! Я тебе помогу. Иди спать, ты увидишь убийство, навий откроет тебе свое обличье. Но! Я хочу, чтобы это был поединок!
   Анеха выбросило из транса. Уставший, как собака, парень побрел в келью. Кольчуга прижимает к земле, ножны больно бьют по ногам, шлем сделал темные коридоры неосвещенными кишками. И приглушил звуки.
   За спиной младшего жреца остался зал Всех Богов. Идол Чернобога по праву занял свое место, идол бога мертвых. На каждых похоронах его вспоминали, просили и льстили. Еще Чернобог любил человеческую кровь - ее любили многие боги, но Сварга отучил почти всех. Лишь правитель Нави смог противостоять повелителю Прави. Как-то быстро некоторые люди поняли, что нужно богу смерти. И началась меновая торговля - кровь на силу.
   Идол Чернобога тихо загудел, глаза превратились в провалы тьмы. Изо рта вырвалось облачко праха и отправилось на поиски. Наверное, скоро тут будут реки вкуснятины.
   ***
   Старик растянулся на кровати и удовлетворенно улыбнулся. Вышло, как всегда, плохо. Но зрителей нет, да и плевать на них. Колечко очень понравилось Мастеру - не торгуясь, отвалил пять золотых и кучу меди. Жаль только, стекляшки ждать нужно.
   А мальчишка разочаровал. Жаль, было пару планов с его участием, но... Так попасться! Лучше в одиночку, чем с таким напарником. Да и сильно впечатлительный он. Стоило бы его, конечно, убить. Но, глядишь, выспрашивать не будут, поверят в порчу. Логир про нутряное гниение тоже должен был слышать. На дурманных полях долго не живут... Дурман! Вот что извилины мозолит! Приоткрытая дверца в Навь! Если мальчишка сообразит... а даже если так. Что один враг, если предстоит убить десяток племен - а то и больше.
   Безглазый уснул. Завтра - первое применение колечка, нужно посмотреть. Под дверь просочились крупинки праха. Облачко разлетелось по всем домам, тавернам, постоялым дворам, лабазам, сараям... Чернобог искал своего подданного и не смог найти. Безглазый перестал быть навьем, как и человеком. Только уникальность не приносит никаких преимуществ - одни трудности.
   ***
   Безглазый старик убил брата. Старик! Клюкой! А затем выел глаза и изуродовал лицо. После того, как дед начал ощупывать ляжки и бормотать: "Эх! Сколько доброго мяса кидать приходится! Молоденького..." парень проснулся. Тело ломит - сон в доспехах не приносит здоровья. Ужин просится наружу, удерживают его только сила воли да спазматические глотки. Анех рванул к нужнику. Вытерев губы, отправился к идолам.
   Возле зала его ожидали. Волхв, посвященный богу войны, знаком приказал следовать за ним. Коридоры, малые идолы, кельи. Несмотря на название, капище построили недавно, и как храм. Келья волхва. Отличия от комнатки Анеха минимальные - одна лавка для сна, голые стены из необработанного камня, идол Пяруна в уголке. Губы идола помазаны кровью.
   -- Ты просил ответа у моего повелителя, - тихим надтреснутым голосом проговорил волхв.
   -- Да.
   -- И ты его получил, я знаю. Не тревожь владыку боя, лучше погуляй по городу.
   -- Зачем?
   -- Слух прошел, что тати решили имение городское штурмовать. Ближника князя, представляешь наглость. Вот там и погуляй.
   -- Я не собираюсь гулять! Кровь брата взывает...
   -- А ты погуляй. Только переоденься, а то убьют ненароком. Заодно глянешь, на какую гадюку замахиваешься.
   Анех поклонился, на пороге его остановил голос:
   -- Пярун говорил о поединке. Помни это.
   ***
   Степь раскинулась впереди, как простынь у ленивой хозяйки. Холмы и овраги замедляют путь, заставляют сбивать ноги. Дубовые доски с дырками надежно держат руки и трут шею. Логир уныло плетется за двумя неудачниками, сзади цокают копытами лошади. Банде стало жарковато в Холмобое, стражникам на воротах сообщили приметы. А вечером они едва ускользнули от патруля. Пришлось доплачивать Мастеру за срочность.
   Логир думал о старике. И прекрасно помнил его размышления о жестокости и несправедливости Яви. Или людского мира, кому как проще. Только размышления и действия, причем абстрактные мысли и направленные действия - разные вещи.
   Пока тебя не предадут - размышляй сколько угодно, представляй, изображай. Боль ты почувствуешь, когда игла чувств уколет в сердце, когда осознаешь, что человек, которому ты доверял...
   -- Стоять! Привал! Быстро ставьте шатры, крысы помойные!
   Крики надзиратель подкрепил ударами кнута.
   ***
   -- Так, лохмотья, клюка, котомку припрятал. Что еще? Повязочку там сниму. Ах да! Сапоги! К котомочке их, и портянки туда. Навьи дети! По запаху же найдут! Лучше вот тут развешу. Заодно проветрятся, хе-хе!
   Безглазый вышел из заброшенного сарая. Лазят тут только дети, ухоронку они не найдут. Обманка хорошая вышла, сегодня никто не захочет лезть туда, даже не понимая - почему. Только волхвы разберутся, что к чему - но так не учуют. Наверное.
   Очередной оборванец уселся на паперти у малого капища Ланы. Богиня любви и семейного очага отличалась редкой добротой, чем пользовались нищие. Безглазый услышал:
   -- Еще один новенький! Хоть притворяется получше, обноски грязные одел и пованивает!
   -- А если не из этих?
   -- Когда суета пройдет, поглядим...
   Безглазый снял тряпицу и осмотрелся. В толпе побирушек выделялись двое, прямой осанкой и гордым взором. Безглазый еще больше сгорбился, громко начал канючить:
   -- Помогите, люди добрые! Всех убили сродственников, один я остался! Зрения лишили! Люди добрые!
   Началось! Две крестьянские телеги с корзинами опрокинулись, кучка крестьян и ремесленников с кинжалами наголо рванули к богато украшенным воротам. Впереди бежал плешивый верзила с топором. Удар по воротам! Засов треснул, створки распахнулись, как дверь от удара ноги. Тать в одиночку заблокировал сторожку, стражи дома боялись подходить к чаду Нави.
   Остальные потоком влились в дом, послышались крики умирающих слуг. Резня разгоралась. Старик прошептал:
   -- Угощайся, Старший.
   Стражники полезли со всех сторон, как тараканы. К воину с кольцом вышел волхв. Начался поединок взглядов. Безглазый понял - выходку в подворотне обнаружили и почти верно истолковали. Старик подкрался к притворяющимся нищими жрецам. Засапожный нож мягко скользнул в руку. Захват и перерезать горло! От уха до уха, как любят тати и нищие. Второй начал поворачиваться на хрип, в руке уже сверкнул нож.
   Старик плюнул жрецу в лицо. Мужчина рефлекторно поднял руку - вытереть, кривой нож старика располосовал живот. Сизые внутренности полезли наружу, жрец закричал, тщетно пытаясь запихать кишки обратно. Теперь силы хватит.
   Безглазый скользнул мыслями в Навь, подзывая одного из младших.
   -- Заключим сделку?
   ***
   Анех проходил мимо капища Ланы, когда все началось. Повозки сделали бесполезными лошадей, только на что они надеются? Средь бела дня? Ответ нашелся быстро. Один из татей получил силу воплощенного навия. Не слишком сильного, но и такой стоит полсотни воинов. Потом появились стражники и жрецы. Волхв вышел против верзилы, остальные занялись простыми татями. Сверля волхва взглядом, тать медленно начал обходить его сбоку. Волхв остался неподвижным идолом, сдвинулась только голова.
   Крик боли! Причем со спины! Анех молниеносно развернулся и увидел двух жрецов. Один лежит в луже крови, горло вскрыто так, что виден позвоночник. Второй стоит на коленях, слабеющие руки пихают внутренности обратно в живот. Над ними стоит старик из сна. Окровавленный кривой нож в руке, в другой - клюка.
   Старик улыбнулся. Он увидел паренька, очень похожего на жреца из подворотни. Единственного, смотрящего на него. Остальных увлек бой возле имения. Окровавленный нож указал на татя с кольцом, Безглазый прошептал:
   -- Он твой, малыш! Плата потом.
   Одержимый тать прыгнул на волхва. Тот не ожидал, думал, что контролирует ситуацию. Успел только выставить посох и начал призывать:
   -- Сварга могучий, да...
   Удар топором расколол череп волхва. Одержимый зачерпнул кровавого месива и запихал в рот. Со скоморошьим удовольствием проглотил и оглушающе заорал:
   -- Хочу еще!
   И прыгнул в толпу жрецов и послушников, рука с топором начала косить послушников, как рожь на жниве. Драка вокруг утихла. Стражники оставили парочку татей - палач должен отрабатывать свой хлеб. Помогать жрецам никто не рисковал.
   -- Пярун, помоги мне!
   Волхв бога войны начал бой с одержимым. Не тот, поединок Анеха еще состоится.
   ***
   Суматоха с младшим хорошо отвлекла всех. Безглазый отбежал от капища, затем сделал озабоченное лицо и сосредоточенно поковылял. Тряпица вернулась на переносицу, нож спрятался за пазуху. Невнятное бормотание и явно увеченные глаза, лохмотья - кто обратит внимание на очередного голодранца? Вот и сараюшка. Стоит отсидеться, стражники должны знать его приметы. Брат жреца хорошо рассмотрел его лицо. Старик вздохнул. Жаль, со стекляшками не получилось. После такого Мастер постарается убить его. А Безглазый - не одержимый. Со спины, или еще как подло убить - это легко. А прямой бой - самоубийство. Будь жрец не такой брезгливый, разделал бы Безглазого на мясо.
   И еще. Он почувствовал отношение Чернобога - его восприняли, как человека. Пока это никак не используешь, но запомнить стоит. Так, обманку стоит чуть усилить.
   -- Ути-ути. Цвирк-цвирк. Тьфу ты, как крыс подзывают?!
   Уже обутая нога пнула какой-то ящик, высыпалась куча тряпья.
   -- Так, а что у нас здесь? Мышиное гнездо! Не повезло вам, детки...
   ***
   -- Это чудовище! За пару ударов сердца убил двоих, и вызвал навья!
   -- Успокойся! - сказал волхв.
   -- Но... - протянул Анех.
   -- Ты не заметил главного. Он в теле старика. В прямом бою он не сравнится с жрецом Пяруна.
   -- Но ведь вы убили того навья. В молодом теле.
   -- Да, я стар и дряхл. Силы мне дарует Пярун. А безглазый навий не может рассчитывать на помощь Чернобога. Явь ближе к Прави.
   -- Что мне делать?
   -- Учись. Переходи в иерархию Пяруна, усердно занимайся с оружием. Когда будешь готов, Правь сведет вас. И оглядывайся за спину. Старик знает свои недостатки и бьет подло.
   ***
   Узкий месяц едва-едва светит, давая улочкам больше тени, чем света. Патрули с факелами бродят по центру города, возле домов богатых купцов, княжеского наместника и его ближников, командира стражи. Старик выбрался из убежища, мягким шагом двинулся к стене. Задумчиво ковыряя в зубах тоненькой мышиной косточкой, начал разглядывать стену. Каменное основание в два человеческих роста, сверху дерево. Безглазый не проверял, но что-то подсказывало - между внутренним и внешним кольцом бревен песок, камешки и подобная ерунда. Лезть верхом - дохлый номер, света все-таки слишком много. Заметят с башни. Ждать - долго, месяц прибывающий.
   Старик подошел к камням и прижался. Навь приняла Безглазого, провела старика на другую сторону. Дед вывалился из камня на той стороне и закашлялся. Из носа и ушей полилась кровь, тело пронзили тысячи ядовитых иголочек боли. Безглазый потерял сознание.
   ***
   Солнце жжёт кожу. Лицо пошло волдырями, которые старик разодрал, не очнувшись до конца. И мигом пожалел: болеть стало гораздо сильнее. Безглазый хрипло засмеялся: разворошить капище Сварги, как улей и призвать навья, а затем чуть не сдохнуть, сгорев на солнце. Кряхтя, старик поднялся и потрусил к лесам. Одиночка обречен, нужны соратники и единомышленники.
   ***
   Грязный закуток, жесткие нары из горбылей. Постоянный сквозняк и вонь от немытых тел. Когда ветер меняется, несет от уголка с вырытой ямой. Там рабы гадят, туда же скидывают трупы. Тяжелая работа и дурман губят людей очень быстро. И надсмотрщики, за малейшее неповиновение лупят кнутами, бунтарей забивают насмерть. Барак выстроен из крепких бревен, крыша плотная, хорошо защищает от солнца. Но сбежать - невозможно.
   Логир не нашел общий язык с товарищами по несчастью. Почти все - курцы дурмана, хозяева даже поощряют это. Трава держит прочнее кандалов. После долгой работы в поле мужчины садятся в круг, и по рукам идет набитая дымящаяся трубка. Спасение от обожженной кожи, похлебки из гнилья и скотской жизни.
   Парень возненавидел Безглазого. Каждый удар кнута, каждый волдырь на спине и руках - все Логир записал на совесть старика. Простая злость разгорелась в пожар ненависти. Юноша начал разрушать себя изнутри - но ему было все равно.
   Вскоре он впервые закурил. Сознание уплыло, но ненависть ярким светом озарило тропу в Навь. Первый раз - но завтра новый день. Новая трубка. Тоньше преграда для навьев.
   Солнце выжгло лишний жир, мотыга заставила развиваться мышцы. Дурман начал разъедать тело, но пока был слишком слаб.
   ***
   -- Люди добрые! Не поможете добраться до селения?
   Крестьянин дернул вожжи и хмуро поглядел на слепца. Старик, глаза замотаны, клюка в руках. Только одет слишком хорошо: сапоги, чистые штаны и рубаха, голову прикрывает соломенная шляпа.
   -- Я б помог, дедуля, да слыхивал, намедни купца одного недалече тати остановили. Добро отобрали да самого по башке тюкнули. Слюни таперича пущаеть!
   -- Думаешь, коль одежа хорошая, так я с татями заодно? Нет, то сынок приодел меня да по миру пустил.
   -- Да, страшно жить нынче! Лезь на телегу, подвезу, сталбыть.
   -- Спасибо тебе, мил человек!
   Безглазый сел рядом с крестьянином и начал неспешную беседу. Виды на урожай, мздоимство ближников хозяина, тяжкие подати. Как в городах обманывают на ярмарке. Старик поддакивал, сам жаловался на хозяина. Потом перемыли кости князю Яриславу, вздумавшему ввести подорожные, чтоб смерды не бежали.
   -- Скажи, мил человек, как бы мне в город пройти?
   -- Как от селенья нашего, так по дороге и иди, - степенно ответил крестьянин.
   -- А на паперти много таких, как я? И подают ли?
   -- Того не ведаю.
   -- Приюти на одну ночь меня.
   -- Да живу я сам-десят, да еще дите одно прибилось.
   -- Да мне только похлебки миску, хоть пустой, и постилку переночевать. А там далей пойду.
   -- Коли на одну ночь, то могу.
   -- Да благословят тебя боги!
   Крестьянин заулыбался. В деревнях ходило поверье, что к убогим боги охотней прислушиваются.
   -- От уже поворот виднеется! Скоро доедем.
   -- Ты, небось, притомился? - посочувствовал старик. - Эх, были б мои глаза на месте, подсобил бы!
   ***
   Луна. Степняки зовут ее солнцем мертвых, в полнолуние шаманы призывают духов. Основу своей силы и власти. Пусть не все шаманы - вожди, но все вожди - шаманы. Десяток воинов, во главе с сыном вождя, осматривает стоянку Газира. Воины притащили все обгрызенные кости, старший сказал:
   -- Тигар, говорящий с духами, мы все сделали!
   -- Отойдите. Сегодня хорошая ночь для камлания, не хочу омрачать ее вашей смертью. И приведите раба. Духи получать пищу.
   Шаман погладил медальоны на шее и прошептал:
   -- Ты еще послужишь племени, Газир.
   Наклонившись, поводил ладонью над тремя черепами. Рука безошибочно выхватила осколок черепа шамана. Принюхавшись, Тигар спросил:
   -- С кем же вы схватились?
   Травматические воспоминания молодой шаман воспринял, как удар по затылку.
   ***
   Кляча дотянула телегу до селения перед закатом. Безглазый успел всласть выспаться, правда, временами пришлось просыпаться и ворочаться, а один раз делать вид, что храпит. В свое время Логир предупреждал старика, а то легко можно было опростоволоситься.
   Планы в Холмобое пошли прахом. Как все, придуманное на ходу, они развалились от малейших проблем. Хотя проблемы были серьезные. Почему тати проверяли кольцо средь бела дня? Зачем он там должен был быть? К чему было убивать молодого переодетого жреца? Безглазый решил, что во всем виноват сам. Смерть жреца всполошила город, а тати, для успокоения жрецов, сделали из него жертвенного голубя. Голубь оказался быком и легко сломал клетку, но... что делать дальше?
   С татями связываться не стоит. Дружина князя или ополчение - к мести ближе, но не для старика. Вольная дружина, которая больше походит на банду - самое оно! Только у мужика не спросишь, больно подозрительно. А в трактире каком подслушать можно. А это уже гораздо ближе к далекой цели. К сладкой мести!
   ***
   Похлебка оказалась, в самом деле, пустой. Ни единого кусочка, даже волоконца мяса. Спать Безглазый пошел на сеновал. Душистое сено напомнило о старой жизни, еще до полона у степняков. Воспоминания, подернутые дымкой забвения, последнее, что осталось от старика. Ненависть багровым облаком заклубилась совсем рядом, почти материальная.
   Безглазый ухмыльнулся и вытянул руку ладонью вперед. Красный туман заплясал вокруг пальцев, окутывая кисть. Старик дунул на облачко. Теперь можно засыпать.
   Ненависть Безглазого вылетела во двор и просочилась в дом. Облачко нашло малыша, прибившегося к крестьянину, и обволокло лицо. Багровый туман втянулся в ноздри и рот. Первый сподвижник. Малыш потерял всех, родственников убивали на его глазах. Подобное легко притянулось к подобному.
   Мальчик заворочался во сне. Губы искривились в волчий оскал, пальцы скрючились на манер когтей. В сновидениях малыш убивал степняков и спасал родных.
   ***
   Мальчик проснулся первым, еще до восхода. Он прокрался на сеновал и уставился на Безглазого. Старик стянул тряпку и повернулся к малышу.
   -- Как тебя зовут? - спросил Безглазый.
   -- Мелт. А кто ты?
   -- Безглазый. Степняки убили всех моих. Только это - никому.
   Мальчик кивнул и тихо спросил:
   -- Чем ты занимаешься?
   -- Убиваю степняков.
   -- Я хочу с тобой.
   -- Я знаю.
   В хлеву протяжно замычала корова, послышался голос крестьянина, успокаивающего скотину. Безглазый вылез из сена и пошаркал на звук.
   -- Уважаемый! Не могли бы вы отпустить со мной малыша?
   -- А с чего бы это?
   Старик аккуратно надрезал кожу на пальце и накапал на землю. Чернобог принял малую жертву и поделился даром одного из навьев. Умением подавлять волю.
   ***
   Старик и мальчик медленно идут по лесной дороге. Обгоняющие их крестьяне и купцы думают, что это слепец и поводырь. Некому прислушаться к их разговору.
   -- Скажи, а многих ты можешь убедить?
   -- Так? Только одного, - ответил Безглазый. - И еще, малыш. Он возненавидел меня, всем сердцем. Потому мы так убегали.
   -- А зачем ты тогда сделал так?
   -- Его жена и соседи слышали, как он отпускал тебя. Нас просто не будут искать. Иначе было бы неудобно.
   -- А куда мы идем? - спросил Мелт.
   -- Туда, где ты родишься второй раз.
   ***
   Логир вдохнул дым дурман-травы. Отрава пробежала по легким и впиталась в кровь, мозг с наслаждением принял новую порцию. Раб потерял счет дням, прошлое начало забываться. Обостренный слух уловил разговор надсмотрщиков.
   -- Я те говорю, с новеньким чей-то не то!
   -- Ну и чего с ним?
   -- Дурман курит, да здоровеет! С виду - кожа да кости, а за троих пашет.
   -- Дурень! Это ж раб бывший. Привык пахать. Коли б одержимым был, дружков рвать начал! Я тут поболе тебя работаю, видал и таких...
   Тропа в Навь расширилась, превратилась в тракт. Широкий, удобный, проходимый. А жизнь с Безглазым дала свой отпечаток. Навьи приняли его за своего. И Логир искал подходящего. Сильного, быстрого и опытного.
   И сегодня поиск увенчался успехом. Раб нашел нужного духа и предложил ему немыслимое.
   -- Будешь моим побратимом?
   -- Что?!
   В Нави общаются мыслями, но дух опешил. Он подумал, что ослышался.
   -- Побратимом. Смешаем мысли и чувства, будем управлять телом.
   -- Ты что, нашел тело и боишься управлять?
   -- Нет! Это мое тело. Я - человек.
   -- Не может быть. Я бы почуял.
   -- Я долго общался с тем, кто подобен тебе. Получеловек-полунавий. И я предлагаю слиться.
   -- А ты не боишься?
   -- Мне нечего терять. В любом случае я умру.
   -- Попробуем.
   Дикая боль. Кровь сочится из пор, легкие вот-вот вылезут наружу. И в голове пляшет вихрь чужих мыслей. Логир представил себя песком под вихрем. Его мгновенно закружило, пара мгновений - и раб стал вихрем. Мысленное усилие - и вихрь остановился, превратился в застывшую песчаную воронку. "Ее надо закрепить" - скользнула мысль - Логира? Навья? Или чего-то нового, подобного Безглазому?
   Неважно. Нужна кровь, много крови. Логир открыл глаза и оскалился. Надсмотрщик отскочил и умер вторым. Первым умер державший его раб.
   ***
   Логир посмотрел на пылающий барак и захохотал. На страшном костре бывший раб коптил мясо для перехода. Некоторые надсмотрщики хорошо отожрались, рабов парень не свежевал. Мяса на костях почти нет. Резанув ножом по куску мяса, Логир отделил ломтик и закинул в рот. Сладковатое, жаль - соли нет. Припомнился Безглазый, глаза заволокла багровая пелена. Старик умрет в жутких мучениях, пожалуй, кипящее масло подойдет. А мясцо у него жесткое будет.
   Парень вздохнул и увязал припасы в узел. Попрятал ножи, самый дрянной повесил на пояс. Жаль, сапоги великоваты, портянок много мотать пришлось. Взвалил пожитки на спину и двинул по тропе. Надо найти людей, а там и старика поискать можно будет.
   ***
   Невысокие лошадки скачут по степи, соревнуясь с ветром. Степняки специально не подковывают их, для скорости. Молодой шаман обдумывает увиденное на стоянке. Лесовик, похожий на раба духов, убил молодых воинов и шамана. Видать, сильный дух вселился, нужно его поставить на службу племени. Тень Газира бредила про закат степи. Тигар улыбнулся: какой все-таки бред! Что один раб духов сделает с сотнями, а то и тысячами привыкших укрощать навьев?
   Нужно доложить отцу, он примет правильное решение. И вряд ли дружба помешает получить такого раба.
   ***
   Логир обошел Холмобой и двинулся дальше. Тут его могут узнать, но прекрасно подойдет Арлок. Крепостица, на которую постоянно совершают набеги. И отсюда дружины городов идут на кочевников. Безглазый будет мстить - рано или поздно, но он сюда придет.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"