Клара забралась на огромный бетонный куб с торчащей из него арматурой, перепрыгнула лужу мутной воды, перешла пропасть по ржавому рельсу и, наконец-то, увидела меня, сидящего на куче гнилых заклёпок. Рядом стоял ручной железнодорожный фонарь, проливая призрачный свет на всё вокруг.
- Клара, Клара! Иди же сюда! - я помахал ей лапой.
Она осторожно приблизилась - словно парковая белочка, тянущаяся за орешком, и готовая в любую секунду дать стрекача. С превеликим огорчением я понял, что Клара меня не узнала. Наверное Ржавый мир изменил меня до неузнаваемости. А вот сама она осталась всё той же симпатичной рыжеволосой худышкой с гибким подростковым телом и длинными ногами. Белая футболка, джинсы, кроссовки. За плечами - рюкзак, на голове бейсболка. Ни дать ни взять, туристка на пустошах мрачной страны, девчонка для которой замерло время.
Теперь она стояла перед фонарём, её жирная чёрная тень уползала в бесконечность.
- Привет! - я протянул лапу.
- Мы разве знакомы? - она переминалась с ноги на ногу, и лапу мою пожимать не спешила.
- Знакомы? Мы были лучшими друзьями, когда-то...
- Я тебя совсем не помню. Как тебя зовут?
- Фред.
Клара присела на корточки передо мной, недоверчиво прищурилась:
- Это я на всякий случай спросила, - она вновь распрямилась, - Как ты здесь оказался, Фред?
- А ты?
Глаза Клары затуманились:
- Это было так давно, что я уже и не помню. Иногда мне кажется, что я жила здесь всегда. Но временами мне вспоминается другой мир - более светлый, более тёплый. Ты пришёл оттуда, Фред?
- Оттуда, - кивнул я, - Мне сказали, что ты заблудилась в каком-то тёмном месте, и я подумал, что смогу помочь своей старой подружке.
Некоторое время мы молчали. Холодный ветер принёс с собой глухие механические звуки - скрипы, перестуки, шорохи. Ржавый мир нашёптывал обычную свою симфонию .
- Извини, что я тебя не помню, Фред, - тихо сказала Клара, - Я слишком много забыла.
- Я понимаю, - и снова возникла неловкая пауза. Клара посмотрела на фонарь, прищурилась.
- Это подарок, - сказал я. - Можешь взять.
Она подняла фонарь за ручку, улыбнулась:
- Спасибо, Фред. Очень яркий. Я уже и забыла, что свет бывает таким... таким... - она замешкалась, не в силах подобрать нужное слово.
- Ты ещё и не такой свет увидишь, когда мы выберемся отсюда, - заверил я. - У тебя есть какие-нибудь идеи как это сделать?
Клара положила руку на подбородок, задумалась:
- За все эти годы я обошла здесь всё вдоль и поперек, но не видела ничего похожего на выход.
- А если спросить у кого-нибудь? Наверняка здесь живут...
Глаза Клары округлились, она замахала руками:
- Нет, нет Фред! Ты не понимаешь о чём говоришь! Да помилует нас бог от встречи с жителями Ржавого мира!
- А ты видела их?
- Конечно видела! - Клара замешкалась. - Ну... то есть я слышала их. Слышала, как они шепчут во тьме, пыхтят и фыркают в Лесах коррозии, ворочаются в Яме. А однажды, у Рельсовой горы, я даже подслушала их разговор о каком-то Хозяине, но я испугалась и убежала.
- Знаешь, Клара, возможно здешние жители вовсе не такие страшные, как ты представляешь. В темноте правит воображение, знаешь ли.
Клара облизнула губы, посмотрела на фонарь:
- Возможно ты и прав, Фред. И теперь я думаю, что этот Хозяин - тот, кто нам нужен, чтобы выбраться отсюда.
- Откуда предлагаешь начать поиски?
- Думаю стоит пойти к Рельсовой горе. Это недалеко.
Клара подхватила меня на руки, сняла рюкзак и аккуратно положила меня туда. Наружу выглядывала одна голова. То был прекрасный наблюдательный пункт.
- Вперёд, Клара!
И она побежала.
После нескольких часов непрерывного бега, единственное, что отпечаталось в моём сознании это бесконечно-чёрное небо над головой, небо с которого, словно снег, сыпались звуки. Скрежет. Глухие удары. Ворчание забытого бога. Небо давило на голову, заставляя меня поглубже прятаться в уютную теплоту рюкзака.
Клара мчалась на зная устали, пустоши смазывались в одно сплошное мутное пятно, подсвеченное фонарём. Клара карабкалась, прыгала, забиралась на странные сооружения из раскрошившегося бетона, балансировала на железках, расплёскивала воняющие кислым металлом лужи.
Ржавчина была повсюду, словно весь мир прогнил и готов был провалиться в тартарары. Даже земля была покрыта сгнившим листовым железом, за которым простукивалась пустота...
Кажется я умудрился задремать во время нашего путешествия. И когда я проснулся, Клара уже не бежала, а осторожно кралась. Наконец остановилась и указала рукой c фонарём куда-то вверх:
- Вот она. Рельсовая гора.
То действительно была гора, и гора эта была великолепна - угрожающе-огромная, слагающаяся из тысячи сваленных в кучу железнодорожных вагонов, гнутых рельс, сломанных шпал, лопнувших балок и просто безликих металлических конструкций с торчащими заклёпками. Гора уходила высоко, очень высоко - прямо к чернильному небу без облаков. Фонарь освещал лишь самое подножие этого великана.
- Полезем наверх? - спросил я из своего убежища.
- О, нет. Вглубь.
С этими словами Клара подошла к горе вплотную и кивнула на вагон, который был ближе всех в нам. Вагон был искорёжен, смят в гармошку. Из выбитых окон скалилась чернота, непроницаемая даже для фонаря. Вагон был перевёрнут, вбит в землю на половину своей длины и стоял почти вертикально, лишь слегка наклонившись к вершине рельсовой горы. Второй его край терялся в нагромождении ржавых железок.
Я чувствовал, что Клара дрожит, и дрожь эта мгновенно передавалась мне. Мы синхронно застучали зубами.
- Вперёд. - тихо шепнул я ей на ухо, - Вперёд, моя девочка.
Клара стала на четвереньки и заползла в чёрный провал окна.
Внутри царила тишина. Лишь битое стекло трещало под кроссовками Клары, но она не обращала на это внимания - лишь поплевала на руки и принялась ползти вверх. Поскольку вагон стоял почти вертикально, это было нелегко. Клара, словно обезьянка, цеплялась на полки, упиралась в стенки отсеков, вжималась в уцелевшие сидения и медленно-медленно продвигалась вперёд. От плацкарта к плацкарту, от туалета в хвосте вагона, до купе проводницы в его начале.
Большой фонарь очень мешал, и она повесила его на плечо, благо ручка была широкая. Несколько раз мне казалось что ещё чуть-чуть и Клара непременно сорвётся, рухнет вниз, во тьму этой вертикальной железной кишки, но каждый раз моя смелая девочка, словно кошка, успевала схватиться за столь нужный поручень.
Наконец мы добрались до тамбура. Следующий вагон лежал уже горизонтально, уводя нас куда-то вглубь рельсовой горы. Я старался не думать о тех миллионах тонн ржавого металла, что нависали сейчас над нами. Клара устроила себе несколько секунд передышки и снова двинулась на штурм этого железного хаоса.
Насколько я мог судить, покорёженный поезд прорезал эту гору словно муравьиный лаз, образуя в ней достаточно удобный туннель. Клара проходила вагон за вагоном, я совсем запутался в направлении. Мы двигались то вверх, то вниз, то под каким-то невероятным углом. Это было настолько необычно, что голова у меня закружилась и я перестал ориентироваться.
Путешествие закончилось внезапно, когда впереди кто-то захрипел, а луч фонаря упал на костлявую человеческую фигуру, забившуюся под боковую лавку плацкартного вагона.
- Кто здесь? - пробормотала Клара.
Фигура выбралась из-под лавки и выпрямилась. Это оказался грустный, худощавый мальчик, лет восьми на вид. Он был с ног до головы покрыт пятнами забуревшей крови, словно всепроникающая ржавчина этого мира добралась и до него. В глазу у него торчал разбухший от сукровицы карандаш, который вошёл столь глубоко, что из глазницы торчал лишь розовый ластик. Левая половина лица мальчика была обезображена страшным ударом. Рука была переломлена в трёх местах, словно обзаведясь новыми суставами.
А ещё в мальчике было нечто странное. Контуры его тела виделись нам нечёткими, будто размазанными - их словно нарисовали блёклой акварелью на мокрой бумаге
- Кто ты? - спросила Клара.
Мальчик поднял голову. В горле у него зияла чудовищная рваная рана, мальчик указал на неё и пожал плечами.
- Кажется, он хочет сказать, что не может говорить, - шепнул я Кларе.
Мальчик тем временем поднёс руку к карандашу, торчащему из глаза, взялся за ластик и несильно потянул - двумя пальцами. Карандаш легко вышел наружу, уронив с грифеля несколько бордовых капель.
Клара поморщилась. Мальчик же подошёл к стене и написал:
"Чего ты хочешь?" - он обернулся и вопросительно посмотрел на Клару.
- Ты знаешь как выбраться отсюда?
Мальчик снова повернулся к стене. Карандаш был тупым, очень мягким и легко оставлял след на стене вагона:
"Тебе нужен Хозяин"
Клара кивнула:
- Где мне найти его?
"Леса Коррозии"
- Леса Коррозии? Я бывала там сотни раз. Но никого не видела.
"Ищи Серебряное дерево. Хозяин будет рядом. Но учти, что он потребует плату"
- Плату?
Вместо очередного письменного послания мальчик указал карандашом на свой выколотый глаз, потом на разорванное горло.
- Это Хозяин с тобой сделал!?
Мальчик замотал головой и постучал себя кулаком в грудь.
- Значит... ты сам?
Кивок, после - надпись:
"Хозяин говорит, ты делаешь. Это единственный путь"
- Но почему ты тогда ещё здесь? Если ты выполнил его просьбу?
"Он попросил кое-что ещё. Я отказался"
- А почему ты так странно выглядишь?
Мальчик оглядел себя, словно только сейчас заметил, что контуры его тела совсем расплылись. Вновь повернулся к стене:
"Слишком поздно для меня"
Едва он вывел эту фразу, как карандаш дёрнулся и грифель сломался. Мальчик с грустью посмотрел на огрызок, вздохнул и снова запихнул карандаш себе в глаз. После этого он отвернулся от Клары и побрёл прочь.
Обратный путь мы проделали в тягостном молчании. Клара была угрюма и полностью погружена в себя. Я тоже не подавал голоса. Пустошь встретила нас ветром, который принёс из темноты звуки, холод и чешуйки ржавчины, вперемешку с каплями мутной воды. Клара мгновенно зашмыгала носом.
- Зря ты пришёл за мой, Фред.
- Я не мог не прийти.
- Всё равно зря. Я живу здесь уже так долго, что начисто забыла твой мир. Но увидев тебя - начинаю его вспоминать. Из-за этого мне только хуже.
- Это не только мой мир, а ещё и твой, - сказал я.
Она остановилась. Стояла тихо-тихо. Потом упала на колени и зарыдала, отгородившись от мира ладошками. Я сотни раз видел как Клара плакала, но теперешний плач всё равно тронул меня до глубины души. Ибо в этом больном мире слёзы лишь умножали количество ржавчины.
Я выбрался из рюкзака и обнял её за шею - насколько хватило непослушных лап. Зарылся мордочкой в копну её волос. Но она продолжала всхлипывать ещё очень и очень долго. А чёрное небо над её головой грохотало далёкими перестуками невидимых глазу механизмов.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук... Вагон стучит на стыках рельс.
Наконец, Клара опустила руки. Лицо её было мокрым от слёз, к щекам мгновенно прилипли крупицы ржавчины. Она тихо попросила:
- Расскажи мне о солнце.
И я рассказал всё, что знал: оно тёплое, яркое и приветливое Оно светит всем и всегда. И оно с нетерпением ожидает её возвращения - чтобы улыбнуться через стекло...
Едва мы подошли к опушке Леса Коррозии, ветер стих, а небо успокоилось. Словно Клара слезами вымолила себе передышку от бесконечной битвы с этим передёрнутым миром. А может быть не слёзы, а смутные воспоминания о солнце были способны усмирить буйство пустошей.
Как бы там ни было, сейчас перед нами стоял лес. Самый настоящий - с деревьями, непролазными чащобами, опасными буреломами, оврагами и коварными болотами. Деревья стояли сплошной стеной, слабо поблёскивая капельками влаги в лучах фонарика. То были странные деревья, некогда металлические, а сейчас все как одно ржавые. Стволы их были настолько изрезаны коррозией, что поверхность их действительно напоминала кору. Ветки слагались из различного металлического мусора - гнутой арматуры, профилей, уголков, скоб, стяжек и прутьев. Косые швы электросварки спаивали весь этот хлам воедино, не давая ему осыпаться на землю дождём металлолома.
Под деревьями густым ковром лежали острые обрезки старой жести, куски консервных банок и окислившейся фольги - это были листья этого странного леса. Они скрежетали и пружинили под ногами, резали подошву кроссовок, впивались в джинсы, но Клара продолжала шагать. Эта прогулка напоминала проход сквозь частокол старых телевизионных антенн на крыше многоэтажки...
Звуки здесь были совершенно особенными. Ветер отчаянно стремился добраться до нас, скользил по верхушкам деревьев, раскачивая металлические "ветки". Те тёрлись друг о дружку, оглашая окрестности невыносимым скрипом, похожим на звук, который издают несмазанные карусели на детской площадке. Иногда ветки не выдерживали веса и, со звонким лязгом, срывались вниз, глубоко врубаясь в землю.
Вдруг Клара остановилась, повернула голову ко мне. Я тоже высунул мордочку из рюкзака.
- Слушай, Фред, а что тот мальчик имел в виду, когда говорил, что я должна найти "серебряное дерево"?
- Возможно это была метафора.
- Не думаю, что он знал такое слово ... Может он имел в виду - найти дерево, которое ещё не успело заржаветь?
- А тут, разве, есть такие?
- Не знаю, никогда не видела...
Внезапно за спиной у нас раздался шелест - так шелестит фольга от шоколадок. Клара вздрогнула и обернулась. За спиной у неё лежала девушка - лежала на животе, приподнявшись на руках. Кажется она не могла встать и, присмотревшись, мы поняли почему...
У неё не было стоп. Лишь нечто раздробленное, окровавленное, изувеченное, что она волочила за собой, когда ползала. За ней оставался кровавый след.
Однако эта девушка выглядела гораздо лучше, чем одноглазый мальчик с Рельсовой Горы. Контуры её тела были чёткими, а сама она казалась очень яркой, словно цветности в ней заключалось больше, чем во всём Ржавом мире.
- Привет, - изумлённо пролепетала Клара.
- Вы к Хозяину? - спросила безногая, - Если так, то я буду первая. Я уже выполнила своё задание и теперь отправляюсь домой.
- Твоё... - Клара сглотнула, - ... задание?
- Ноги, - кивнула девушка, - Он сказал, чтобы я отказалась от них.
- Боже... но почему Хозяин заставляет нас калечить себя?
Безногая повела бровями:
- Кто знает? На то он и Хозяин. В общем если ищете Серебряное дерево, то вам за мной, - с этими словами девушка развернулась и уползла в чащу. Клара побрела следом, стараясь не наступать на кровавый след, который оставляла безногая...
Шли мы недолго. Калека вывела нас на небольшую полянку, словно бы не затронутую ржавчиной. В центре росло одинокое блестящее дерево: отполированное, оно отражало свет фонаря в руках Клары и изливало его на всё вокруг. По форме дерево напоминало цельнометаллический литой сгусток, словно ведро расплавленного серебра вылили в воду, где оно мгновенно затвердело.
Наша проводница поползла прямо к нему, когда из-за ствола вышел человек. От него исходило сияние, казалось он украл весь свет в этом мире и спрятал его внутри себя. Это было красиво и жутко одновременно. Красиво, потому что после бесконечной тьмы, любой свет был приятен. Жутко, потому что за свечением невозможно было различить ни черт лица, ни контуров тела. Виделся лишь некий человекоподобный облик. Оболочка.
Безногая радостно завопила:
- Хозяин! Хозяин!
Существо приблизилось к девушке, присело на корточки и положило руку на голову бедной калеки. Заговорило:
- Вижу ты справилась с моим заданием, Дарья.
Девушка кивнула, глаза её заблестели, отражая сияние Хозяина.
- И теперь ты готова.
Внезапная вспышка озарила поляну, достав, казалось, до самого неба. Мы с Кларой закрыли глаза, а когда открыли, то безногой уже не было, а Хозяин молчаливо смотрел на нас.
- Привет, Клара, - произнесло существо из света.
- Вы меня знаете?
- Конечно. Я знаю всех вас. Заблудших, потерявшихся, одиноких.
- Вы - Бог?
- Что Богу делать в таком месте, как это? - спросило существо, разводя руками, - Нет, я вовсе не бог. Скорее проводник в иные миры.
- Я очень хочу вернуться в свой мир, - тихо произнесла Клара, - Пожалуйста, помогите мне!
- Естественно хочешь, - отвечало существо, - Но что ты готова сделать, чтобы вернуться? Ты никогда не задумывалась, почему оказалась в столь странном месте? И почему ничего не помнишь о собственном мире?
- Со мной случилось несчастье, - неожиданно сказала Клара.
- Это очевидно, - кивнула существо, - Несчастье случилось. Однако ты оказалась здесь не поэтому.
- Я вас не понимаю.
Существо, впервые с начала разговора, замешкалось, явно не зная, что ответить. Наконец сказало:
- Это сложно объяснить. Ты должна мне просто поверить, если хочешь вернуться домой.
Клара задрожала и я вместе с ней.
- Что я должна сделать?
- Очень немного. Всего лишь научиться дышать через раз.
Клара отступила на шаг:
- Что вы имеете в виду?
- Ты должна отдать мне своё лёгкое. Правое.
Клара побледнела, а кожу её усыпали мурашки. Я чувствовал их сквозь тонкую ткань.
- Я не могу, - она заплакала, -Я не могу.
- Сможешь, если действительно хочешь вернуться. Но учти, твоё время уходит...
Я заметил это первый. Нечто неладное, в первую секунду - непонятное. А потом понял, что происходит - очертания Клары начали смазываться. Совсем как у мальчика на Рельсовой Горе...
- Клара! Ты расплываешься! - крикнул я.
- О, Фредди, скажи, как мне поступить? Ты появился, когда я совсем отчаялась, ты убедил меня совершить на это путешествие. Направь меня и теперь!
Вместо ответа я выбрался из рюкзака, обнял её колени и посмотрел на свою подружку снизу-вверх:
- Вспомни солнце, Клара. Вспомни.
- Я помню, - Клара через силу улыбнулась. Потом подняла глаза на Хозяина и...
...внезапно её лицо исказила судорога, Клару выгнуло дугой, да так выгнуло, что затрещал позвоночник. Она рухнула на землю, извиваясь и корчась от немыслимой боли. Она закашлялась кровью, на груди её открылась ужасающая рана, словно проткнутая острой железкой. Я мог видеть лес сквозь эту дыру в её теле...
- Я сделала это, - прохрипела Клара, глядя на Хозяина. Из губ её выдувались красные пузыри.
- Всё будет хорошо, - подобревшим голосом сказало светящееся существо и протянуло руку к моей подружке...
Когда цветная метель у меня перед глазами перестала вращаться, и я смог видеть - Клары уже не было. И ничего не было. Я остался один.
Ржавый мир стремительно исчезал, растворяясь вместе с образом своей создательницы. Хозяин пропал, лес сгинул в небытие. Меня скрутило, согнуло пополам, обездвижило. Я стремительно терял разум, способность логически мыслить, чувствовать, воспринимать. Я опять превращался в того, кем являлся всегда.
И всё же... напрягая остатки чувств... я успел ощутить незабываемую радость от того, что Клара, моя милая Клара - будет жить. И верный плюшевый медведь всегда будет рядом.