Кошка по имени Рамси
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
1
Рамси Сноу припарковала свой "порш" перед красным особняком и заглушила мотор. Когда стихло успокаивающее урчание двигателя, неприятные ощущения навалились все разом: чувство лёгкого укачивания после долгой поездки, копившаяся всю неделю усталость и недосып, скребущая боль простывшего горла. Все эти ощущения Рамси перечеркнула и выбросила из сознания: сейчас девушку беспокоило что-то другое.
Чужой взгляд.
Рамси нутром чуяла, что за особняком наблюдают. Паранойя, её старая подружка, вернулась. Липкая, холодная... Словно призрак водит холодным пальцем по коже. Даже волоски на затылке дыбом встали.
Девушка вздрогнула.
Когда ты внезапно вздрагиваешь - значит кто-то прошёлся по твоей будущей могиле...
Слова матери. Эта женщина знала сотни подобных присказок да примет. И все они, так или иначе, касались смерти.
Рамси погладила пальцами кожаную оплётку рулевого колеса, украдкой поглядывая на красный особняк. Прикусила губу.
Плохой дом.
Красный особняк - жилище Солдата. Давным-давно этот дом выглядел шикарно, но сейчас про него такого не скажешь. Рамси уже десятки раз бывала внутри, и прекрасно знала, что ждёт её за дверьми парадного входа. Пустота и темень, сырые стены, запах плесени и пыль. Шорох в стенах и бесконечные сквозняки. Красный особняк напоминал свежий труп: снаружи выглядит достойно, но внутри уже хозяйничает смерть.
Рамси выбралась из машины и угодила прямиком под струю холодного осеннего ветра. Когда девушка шла по тропинке к парадному входу, плащик так и трепетал вокруг её худенького тела, то и дело приоткрывая стройные ножки. Но некому было насладиться этим зрелищем: улица была пуста.
Нет, не пуста... Кто-то наблюдает.
Перед ступенями парадного входа Рамси остановилась, чтобы заглянуть в карманное зеркальце. Первым делом - причёска. Не растрепалась ли? Нет, всё в порядке: короткие чёрные волосы строгой чёлкой падают на лоб, ветер не смог порушить укладку, хоть и старался.
Теперь проверим макияж. Рамси прищурилась, осматривая своё лицо так пристально, как художник разглядывает завершенную картину. Может, стоит поправить какой-то штрих? Или добавить красок?
Нет, всё идеально.
На веках застыли фиолетовые тени, а тяжёлые накладные ресницы подрагивали на ветру. Глаза пугали своей безжизненностью: радужная оболочка - словно холодное, синее озеро, а чёрный зрачок - самое глубокое место в нём...
Рамси Сноу с двенадцати лет красилась так, чтобы мужские взгляды не задерживались на её глазах. Этому её научила мама. Однажды эта психопатка взяла дочку когтистой лапкой за подбородок и осклабилась. Розовые губы выдохнули в лицо обидные слова:
- У тебя зенки бесноватые, знаешь об этом? Мужики таких не выносят.
Слова матери пахли клубникой. С тех пор девочку тошнит от этих ягод.
- Я... некрасивая? - пролепетала маленькая Рамси, едва сдерживая слёзы.
Мама расхохоталась:
- Некрасивая? Да ты самая настоящая уродка! Вся в папочку, мать его, с его бесовскими глазёнками. Не завидую твоему муженьку. Спорим, он будет брать тебя сзади?
- С-сзади?
- Ага. Как кобель берёт суку. Поверь - лучше смотреть на твой затылок, чем любоваться такими психованными зенками!
Рамси отчётливо помнила, как хотела отвернуться, стряхнуть с себя руку и убежать. Плакать при матери всегда было опасно. В прошлый раз за её нечаянные слезинки поплатился Принц, больше Рамси рисковать не хотела. Но розовые коготки слишком глубоко впились в мякоть её щёк. Дёрнешься - и покрытые лаком костяные лезвия вскроют кожу, словно пять скальпелей.
- Губы, детка! Пусть кобели смотрят на твои губки. Мазюкай их поярче.
Мазюкай их поярче.
Рамси вынырнула из мёртвой зоны воспоминаний и провела языком по кроваво-красным губам. Убедившись, что всё в порядке, она немного повернула зеркальце, чтобы осмотреть улицу за спиной.
Никого нет. Ни машин, ни людей, ни собак. Улица пуста, как ветки каштанов, с которых три дня назад облетели последние листья.
Повернув зеркальце ещё немного, Рамси заметила непонятную тёмную фигуру через дорогу от красного особняка.
Мальчик! Подросток.
Вытянув ноги, паренёк сидел на ступенях заброшенного дома. С виду - типичный беспризорник, бродяжка. За спиной висит драный рюкзак с небогатыми пожитками уличного оборванца. Вытертые джинсы выглядели до жути тонкими: сражения с холодными осенними ночами им явно не выиграть. Лицо бомжа скрывал капюшон толстовки, и было совершенно непонятно куда бродяга смотрит. То ли на кончики своих прохудившихся кроссовок, то ли на кружащиеся в смерче сухие листья.
Или же... он смотрит на меня.
Рамси спрятала зеркальце в карман, не мешкая подошла к дверям и нажала кнопку звонка. Чужой взгляд буравил затылок, словно штопор винную пробку, с каждой секундой ввинчиваясь ещё на один виток. Чувство, знакомое с детства.
Откуда взялся этот наблюдатель? Вышел из заброшенного дома? Когда я парковалась во дворике никого не было...
От нетерпения Рамси стала притоптывать ногой, отбивая ритм зловещей мелодии, только что родившейся в голове. Цок, цок, цок - каблучком по бетону. Почему Солдат так долго не открывает?
Едва Рамси вторично потянулась к звонку, двери отворились.
Солдат...
Вообще-то его звали Виктор, но это имя Рамси почти не употребляла. В своих мыслях она звала его Солдатом, а вслух называла Стариком, Рабом и ещё тысячью унизаительных прозвищ.
Сегодня Солдат выглядел ещё более жалким, чем обычно. Выцветшие глаза - грязные льдинки, а из-под тонкой, шершавой кожи отчётливо выпирали кости, грозясь прорвать её, словно ветхий пергамент. И только военная выправка никуда не делась - заношенный халат висел на старике, словно на вешалке. Иногда Рамси даже задавалась вопросом, способен ли вообще позвоночник Солдата сгибаться?
А ещё от хозяина красного особняка воняло дешевым вином.
- Ты что - пил!? - рявкнула Рамси, едва Солдат захлопнул дверь.
- Простите, госпожа, я не...
Рамси влепила ему такую сильную пощёчину, что даже на другом конце улицы можно было услышать этот звонкий шлепок. В голове девушки мелькнул образ грязного оборванца, что сидел на ступенях заброшенного дома и пялился на неё из-под капюшона. Слышал ли мальчишка звук удара?
Слышал. Должен был слышать.
От этой мысли Рамси мгновенно возбудилась:
- Придётся тебя наказать, старик. Принеси-ка мне плеть.
- А может...?
- Плеть! - заорала Рамси, окончательно входя в роль строгой госпожи.
Девушка одним движением скинула уличный плащ, под которым почти ничего не было. Для сегодняшнего сеанса Рамси выбрала замысловатый чёрный корсет, сшитый из выделанной кожи, хромированных колец и блестящих серебряных застёжек. Корсет не прикрывал ни одну из её прелестей: ни крутые холмики грудей, ни чёрный пушок на плоском лобке.
Поглаживая рукой разбитую щёку, Солдат пожирал Рамси глазами - девушка чувствовала, как взгляд старика бегает по её молодому телу, проникая в самые укромные его уголки. Отцовский взгляд, такой отцовский...
Халат Солдата встопорщился на паху. С папашей такое тоже частенько бывало.
- Я скучал по тебе, Рамси Сноу.
- Ты скучал, или твой дружок? - девушка на секунду улыбнулась, но через миг улыбка слетела с её жестокого лица:
- Ты забыл, как нужно ко мне обращаться? - Рамси замахнулась. - Давай, ублюдок! Назови меня по имени ещё раз! Просто скажи "Рамси", и ты узнаешь, что такое настоящая боль!
- Рамси, - с наслаждением произнёс Солдат, подставляя вторую щёку.
Так начался их еженедельный сеанс.
2
Оставив Солдата прикованным к кровати, Рамси пошла на кухню выпить воды. Горячий пот ручейками стекал с её обнаженного тела, лицо горело, девушка окончательно запыхалась. Солдат - крепкий орешек. Самый крепкий из её клиентов, и самый трудный. Его не сломать, не измордовать. Он любит боль и наслаждается ею. Чистый мазохист.
Налив себе воды из чайника и бросив туда кусочек льда, Рамси в три глотка опустошила стакан. Когда вода ушла в желудок, горячих губ коснулся лёд, и девушка с наслаждением его пососала. Но тут холодная капля упала на грудь, заставив Рамси вздрогнуть. Кожа покрылась мурашками.
Интересно, как там поживает таинственный соглядатай? Смотрит ещё? Или ушёл?
Рамси улыбнулась от осознания того, что её кто-то может увидеть - голой, потной, сосущей кубик льда. Эксгибиционизм - вот ещё одна ржавая монетка её наследства. И сколько их ещё, таких монеток? На целый сундук наберётся. Проклятое приданое от любящих родителей.
Сунув льдинку за щеку, Рамси направилась обратно в спальню, к своей обездвиженной жертве. Под босыми ногами девушки стонали половицы, отмечая её путь по особняку.
Ненормально жить одному в таком громадном доме.
Рамси ухватилась за эту мысль. Как приятно рассуждать о чужих странностях! И нет в жизни большего счастья, чем знать, что ты не единственный псих в этом мире.
Обитель Солдата откровенно пугала Рамси. Двухэтажный особняк состоял из двух десятков больших комнат, половина из которых остро нуждались в ремонте. Кажется, Солдат не бывал во многих помещениях месяцами. На старой, советской мебели серел слой пыли, а со стен смотрели чёрно-белые люди, пойманные в глянец фотографий. Грязные окна пропускали убийственно-мало света.
Рамси ускорила шаг, стараясь не принюхиваться, не прислушиваться и не оглядываться по сторонам. Красный особняк вонял плесенью и грибком, а старая крыша щёлкала на ветру точь-в-точь, как слабые старческие суставы. Мокрую от пота кожу девушки гладили сквозняки, сочащиеся из трухлявых оконных рам. А где-то на краешке восприятия хрустел, уплетая ссохшуюся древесину, жучок-короед.
Страшный дом.
Рамси Сноу вернулась в спальню и стала напротив скованного старика. Тот лежал на влажных от пота и крови простынях, пожёвывая резиновый кляп. Услышав её шаги, Солдат открыл глаза и сфокусировался на прелестях госпожи. Его мужское естество сразу отреагировало на наготу девушки, но Рамси лишь усмехнулась и направила шаги к "арсеналу". Покачивая бёдрами в такт музыке, звучащей в голове, девушка минут пять выбирала нужный инструмент из развешанных на стене. Чего там только не было! Различные плётки, кнуты, флоггеры, стеки. Специальные верёвки для бондажа. Кляпы, фиксаторы, анальные пробки, иглы. Кожаные маски, вибраторы, дилдо. Обширный арсенал фетишиста-извращенца. Всё красивое, новенькое, блестящее. Сплошная кожа, хром, латекс и медицинская сталь.
От возбуждения у Рамси перехватило дыхание, соски затвердели, заострились. Сексуальные игрушки всегда её очаровывали, с детства ещё. Выбрав подходящую плётку, девушка повернулась к Солдату, заводясь от собственного превосходства над беззащитным мужчиной.
Жертва пыталась что-то мычать, но чёрная плётка хлестнула старика по волосатому бедру, добавив ещё одну красную полосу на вспухшую от ударов кожу. В следующий миг Рамси оседлала старика, словно жеребца. Звякнули кандалы на руках и ногах, стукнувшись о металлический каркас кровати. Девушка схватила Солдата за соски и резко крутанула их в разные стороны...
Она мучила клиента уже два часа, перебрав половину штуковин со стены. Рамси хлестала Солдата семихвосткой по ляжкам, протыкала кожу иглами, поливала грудь горячим воском, дёргала старика за волосы, щипала, тянула, кусала. Самые мягкие части его тела превратились в налитый кровью рубец, но Солдат так и не сказал заветного стоп-слова.
Он никогда его не говорит.
В самую первую их встречу Рамси так увлекалась, что едва не убила этого худосочного старика в горячке сеанса - после экзекуции Солдат напоминал кусок отбитого мяса. Прочие клиенты всегда останавливали госпожу, слоило девушке перегнуть палку, а вот Солдат сносил любые пытки, словно вовсе не чувствовал боли. Рамси боялась его искалечить.
Ты жуткий, страшный, одинокий старикан, кайфующий от боли и унижений! Когда-нибудь я тебя убью!
Промаявшись с плёткой ещё полчаса, Рамси окончательно выдохлась.
- Кабул, - прошептала она. - Кабул! Что б тебя!
"Кабул" - вот оно, заветное стоп-слово, сигнал к окончанию сеанса. И неважно кто его произнесёт, раб или госпожа, но если слово сказано - сеанс заканчивается. Это основа техники безопасности при садомазохистских игрищах. Солдат сам выбрал слово "кабул" в качестве стоп-слова. И никогда им не пользовался...
Рамси спрыгнула со старика, вынула кляп и, нашарив на тумбочке ключи от наручников, освободила жертву.
- Не вставай, - сказала она. - Я обработаю раны.
Ещё один сеанс позади, а старик жив.
Виктор. Теперь я могу называть его Виктором.
Сбегав за аптечкой, девушка принялась за перевязку. Промокнула ватой выступившую сукровицу и обработала влажные ссадины антисептиком. На опухшую кожу наложила успокаивающий гель, смазала ожоги бактерицидной мазью. Бинты, тюбики и флакончики так и мелькали в руках Рамси.
Пока она ухаживала за клиентом, Виктор шаловливо поглаживал девушку по бедру.
- Выходи за меня замуж, Рамси Сноу.
- Ещё чего, - фыркнула она, возясь с лейкопластырем. - Сейчас ты платишь мне деньги. А так я буду мучить тебя бесплатно.
Виктор насупился:
- Ладно, я и не надеялся. Скажи, хотя бы, своё настоящее имя.
- Ты его знаешь.
- Брось! Что это за имя такое - Рамси Сноу? Оно, кажется, вообще мужское. Где ты его откопала?
- В книжке прочитала, - девушка захлопнула аптечку. - В злой и страшной книжке.
Виктор покачал головой, но спорить не стал - сейчас он слишком счастлив, чтобы пикироваться. На разбитых губах старика медленно расцветала эйфорическая улыбка. Рамси прекрасно знала, какое чудесное расслабление накатывает после сеанса: в ответ на боль, организм усиленно выделяет в кровь эндорфины, гормоны радости, на которые и подсаживается каждый мазохист. Чистая физиология.
Сама она удовольствия не получила, не разрядилась. Девушку что-то тревожило. Помешало насладиться работой.
Рамси Сноу окинула взглядом дряхлое тело, распластавшееся на кровати. Как же много у Виктора шрамов! Старых и новых.
Она прекрасно помнила вспыхнувшее в ней отвращение в тот момент, когда впервые увидела старика без одежды. Тело Солдата представляло собой один огромный холст, расписанный чистой болью. Шрамы покрывали Виктора сплошной паутиной: красные, синюшные и бесцветные нити сливались в единую сеть - уродливую и страшную. Водя пальчиком по выпуклым рубцам, Рамси мысленно называла орудия, которые могли оставить такие метки.
Нож. Пуля. Тлеющая сигарета. Плеть с узелками. Зубы (человеческие? звериные?). Тонкие нейлоновые верёвки. Спицы. Когти. В некоторых местах кожа была просто-напросто срезана, а потом наросла заново - когда-то давно Виктора свежевали живьём... Но самые жуткие отметины оставила кислота. Она уничтожила грудь и живот старика, сморщила их, прижгла и изуродовала. Возле пупка до сих пор виднелись почерневшие струпья от лопнувших пузырей.
Рамси ещё раз погладила кислотный ожог, чувствуя пальцем каждый его бугорок и каждую впадинку. Виктор как-то сказал, что ему ещё нет шестидесяти, но его тело выглядело на девяносто.
- Мне пора идти, - прошептала девушка.
Виктор взял её за руку:
- Останься, Рамси. Сегодня я не могу спать один.
- Только сегодня?
- Сегодня совсем невмоготу... Оставайся, а? Обещаю, что не буду приставать. Просто поужинаем и посмотрим телевизор.
Девушка перевалилась с ноги на ногу, ничуть не смущаясь собственной наготы. Рамси уже дважды оставалась ночевать в красном особняке. В первый раз долго сомневалась профессионально это или нет, но решила, что ей плевать.
Я не шлюха. И делаю, что хочу. Это не я удовлетворяю запросы мужиков. Это они удовлетворяют мои!
Но сегодня интуиция отговаривала её от ночёвки. Рамси до сих пор чувствовала на затылке взгляд того странного паренька, неподвижно сидящего на ступенях запущенного дома. Вспомнила буравчик тяжелого взгляда, ввинчивающийся под кожу...
Но тут девушка заглянула в бледные, умоляющие глаза старика и сдалась:
- Ладно... Только "порш" в гараж поставлю. И найди мне какой-нибудь халат. Сквозняки у тебя жуткие.
3
Они поели в полумраке: тусклая лампочка давала ничтожное количество света. Почти все продукты из холодильника воняли, и Рамси их выкинула. Из пригожих остатков состряпала простенький ужин.
Глядя на орудующего вилкой старика, Рамси Сноу поймала себя на отчётливой жалости.
Однажды я подарю тебе сладкую смерть, старик! Обещаю. Однажды я не скажу "кабул" и просто забью тебя до смерти. На следующей неделе. Или через месяц...
После ужина они устроились на старом диване. Сначала смотрели какой-то фильм, но девушка с трудом переваривала мудрёный сюжет, и предпочла уплыть с собственные грёзы. Рамси умудрилась даже задремать, уронив голову Виктору на колени.
Ирония, кругом ирония. Мучиться от бессонницы в собственной кровати и сладко сопеть на коленях старого извращенца...
Виктор безжалостно нарушил её желанную дрёму:
- Интересно, какое у тебя было детство? - спросил, поглаживая ей волосы. - Как ты превратилась... в Рамси Сноу?
- Ты уже спрашивал, - напряглась девушка.
- Спрашивал. Трижды. И каждый раз ты рассказывала новую историю. Я уже слышал сказки про жестокое детство в детдоме, про отчима-извращенца и про малолетнюю девочку-бродяжку, угодившую в лапы насильника. Какую ложь придумаешь на сей раз?
- Я выросла в борделе. И каждый день смотрела, как мать обслуживает клиентов. Кроха ещё, я не понимала, что происходит. А мама так громко стонала, когда эти боровы на неё взбирались... В общем, я решила, будто эти ублюдки делают маме больно. Мечтала, что однажды вырасту и сделаю больно им. Со временем эта идея превратилась в фетиш.
Виктор поцеловал Рамси в щёку:
- Интересно, здесь есть хоть слово правды?
- Все мои истории - чуточку правда.
- Но в основном - ложь, да? Ты необычная девушка, Рамси Сноу.
На некоторое время воцарилось молчание, заполненное бормочущим телевизором. Потом Виктор тихо сказал:
- Ты никогда не расспрашивала про меня. Тебе не интересно кто я?
- Это не тайна, - проворчала Рамси, окончательно проснувшись. - Я знаю, что твои родители были крупными партийными шишками, скорее всего - дипломатами, а тебя усердно продвигали по военной линии...
- Откуда ты..?
- А потом что-то случилось. Твои родители погибли, а тебя не было рядом. Ты вернулся позже, изуродованный физически и морально. Вернулся в пустой дом и был так обессилен, что не смог привести свою жизнь в порядок. И есть только одно место, где тебя могли так изуродовать... На войне.
Виктор смотрел на неё непонимающим, подозрительным взглядом. Рамси даже захотелось объяснить, что она не шпионка, а просто умеет складывать два и два. Она всегда гордилась своей наблюдательностью, а учителя отмечали её невероятные способности к анализу и логическому мышлению. Так продолжалось до тех пор, пока Рамси не научилась скрывать свои таланты, чтобы выжить в родительском доме...
В этот момент сквозняки, блуждающие коридорами особняка, принесли с собой странный звук. Рамси приподняла голову:
- Ты слышал? Стекло разбилось.
- Это на улице. Район беспокойный.
Рамси покачала головой:
- Это в доме, Виктор. Сходи, проверь. Я подожду здесь.
Старик поднялся на ноги и, бормоча себе под нос, вышел в коридор. Рамси приглушила телевизор и прислушалась к звукам старого особняка. Все чувства обострились, как всегда бывало в момент опасности.
Кто-то пробрался в дом. Грабитель?
Рамси Сноу проскользнула в комнату для сеансов и сняла со стены тяжёлый нож. Холодное лезвие переливалось в темноте, точно мираж. Этот блеск успокаивал. Девушка вернулась на диван, спрятав опасную игрушку в рукаве халата.
Вскоре в коридоре послышался шум, какая-то возня. Рамси узнала бы этот звук из тысячи.
Бесчувственное тело волокут по полу.
Незнакомец появился на пороге и тут же направил на неё пистолет. Длинный цилиндр глушителя сверкал металлическим блеском. Свободной рукой стрелок тащил Виктора, ухватив того за воротник халата. Старик был без сознания.
- Шлюха! Сидеть! Не вставать! - выпалил вооруженный незнакомец, демонстрируя чудовищный восточный акцент.
Рамси моментально узнала говорившего. Тот самый парнишка, которого она видела у заброшенного дома. Таинственный наблюдатель. Ему было лет шестнадцать, вряд ли больше. Чернявый, кудрявый, хорошенький. Похож на ухоженного цыганчонка. Ногти чистые, волосы аккуратно подстрижены. Рваная одежда казалась неуклюжей маскировкой.
- Привет, - промурлыкала Рамси, включая всё своё обаяние.
"Цыганчонок" оттащил Виктора на середину комнаты и бросил там. На лбу старика наливался кровью след от удара и Рамси в очередной раз посочувствовала своему клиенту: ему предстоит проснуться с тяжёлой головной болью. Если, конечно, не умрёт от мозгового кровоизлияния. Этот кудрявый идиот слишком сильно его треснул, скорее всего - рукояткой пистолета.
- Как тебя зовут, красавчик? - томным голосом спросила Рамси.
Чернявый юноша перехватил пистолет двумя руками. Оружие оказалось слишком тяжелым для его тонких рук, к тому же длинный глушитель нарушал балансировку. Ствол дрожал.
- Шлюха молчит - шлюха будет жить, - выдавил юнец, мучительно подбирая слова. Русским языком он владел неважно.
Рамси прикинула свои шансы бросить нож. Расстояние небольшое, попасть будет нетрудно. Но мальчик казался слишком напряженным: мокрый от пота лоб, скрюченные пальцы, сжатые губы. Паренёк под стрессом. Того и гляди дёрнет спусковой крючок с перепугу. Нужно его как-то отвлечь.
В этот момент взгляд стрелка скользнул по её ножкам, выглядывающим из-под халата. Рамси улыбнулась. Она поняла, как нужно действовать.
- Хочешь на меня посмотреть? - её пальчики потянулись к завязкам халата и распутали несложный узелок. - Или, может, хочешь потрогать?
- Шлюха не двигается! - закричал парнишка. - Пусть шлюха не двигается!
- Ну-ну, расслабься! Я всего лишь слабая, беззащитная девушка, - Рамси незаметно поправила нож, спрятанный в рукаве. - Ты же любишь девушек? Спорю, в твоей стране они прячут лица под паранджой. А это так некрасиво! Зачем женщине скрывать под одеждой то, на что так приятно смотреть настоящему мужчине?
Мальчик вспотел ещё больше.
Рамси свободной рукой распахнула халат, открывая на обозрение своё подтянутое тело. Напрягшиеся соски, чёрный пушок волос внизу живота...
Стрелок замер. Даже дышать перестал.
- Подойди ко мне, - многообещающе прошептала Рамси. - Дотронься до меня. Просто дотронься. Это останется между нами. Никто не узнает...
Мальчик явно колебался, и в этом её шанс. Когда красавчик уберёт палец от спускового крючка - сразу же получит нож в горло. Хотя, признаться, Рамси ещё раздумывала, стоит ли убивать незваного гостя? Парнишка очень привлекательный. Можно с ним немного поразвлечься, прежде чем убить.
Рамси Сноу точно знала, что попадёт в цель, ведь метать ножи её учил отец, а этот ублюдок всё делал основательно и с гарантией. Папаня учил её до тех пор, пока Рамси не выросла. Тогда он стал играть с ней по-другому...
Удерживая томную улыбку и лаская себя свободной рукой, Рамси Сноу не отрываясь смотрела на юного стрелка.
Ну же, парень! Мне нужна всего одна ошибка! Одна-единственная!
Капля пота скатилась по кудряшкам юноши, скользнула по лбу и затопила бровь. Потом попала в глаз. Чтобы смахнуть пот, пареньку пришлось переложить пистолет в правую руку, и его палец на мгновенье перестал обнимать скобу.
Спасибо.
Рамси вскинула руку и тяжёлый нож вонзился стрелку в плечо на половину длины лезвия. В следующую секунду девушка уже перехватила руку с пистолетом, а её локоток вонзился красавчику в висок.
Дальше она действовала автоматически - как стиральная машинка, которой задали нужную программу и нажали кнопку "пуск". Рамси стащила с парня рюкзак, обыскала карманы. Потом сходила в арсенал за наручниками и верёвками. Она всегда любила игры со связыванием - обездвиженный человек быстро теряет весь свой гонор, и с ним можно делать разные интересные штуки...
Рамси Сноу чувствовала, что возбуждается и ей самой стало противно. Стыдно за собственную садистскую натуру и предательскую физиологию. Сцепив зубы, Рамси пеленала паренька, как паучиха несчастную мушку. Вот только нож вытащить не рискнула: судя по ране, лезвие перерезало несколько мелких артерий, и, если начнётся кровотечение, она его не остановит.
Покончив со стрелком, девушка осмотрела Виктора. От шлепков по щекам его веки задрожали, но так и остались прикрытыми. Ладно, старик может и подождать. Сейчас Рамси интересовал чернявый красавчик. Один только взгляд на его беспомощную тушку делал её влажной там, внизу.
Борясь с возбуждением, девушка уселась на диван и принялась копаться в рюкзаке неудачливого стрелка. Пистолет положила рядом, хоть и не умела им пользоваться.
В рюкзаке она отыскала несколько бутербродов в прозрачной плёнке, термос с зелёным чаем, пачку сигарет, прибор ночного видения и Коран в дешёвой зелёной обложке. К этим находкам она добавила вещи из карманов: зажигалку, раскладной нож, запасную обойму для пистолета, мобильный телефон и фотографию. На чёрно-белом зернистом снимке легко распознавалось лицо Виктора двадцатилетней давности. Молодое, симпатичное лицо. Бравый офицер в военной форме советских войск на фоне пустынного пейзажа.
Рамси отложила фотокарточку в сторону и взяла мобильник. Память пуста: ни игр, ни мелодий, ни эс-эм-эсок. Телефонная книга девственно чистая, за исключением единственной записи.
"Папа" - гласило имя абонента.
В этот момент связанный юноша пришёл в себя и застонал от боли.
- Шлюха! - изрыгнул он проклятие. - Ловкая шлюха!
- Да, - подтвердила Рамси. - Мы, шлюхи, такие.
Она опустилась на колени перед связанной жертвой. Гладкое лицо мальчишки было словно отлито из шоколада. Рамси едва удерживалась, чтобы не облизнуть его и убедиться, что оно действительно сладкое. Девушка изнывала от желания расцарапать эти нежные щёчки, укусить их, приложиться к ним оплеухой.
Можно сходить за плёткой в "арсенал" и выпороть его до смерти.
Больше пленник всё равно ни на что не годился. Язык знает плоховато, так что его даже и не допросишь. А жаль! Рамси с удовольствием бы поворковала с симпатичным мальчиком, извлекая ответы плёткой, ножом и иголками.
Вместо этого она вновь потянулась за телефоном и набрала номер таинственного "папы". После нескольких гудков трубку сняли и незнакомый голос что-то сказал не по-русски.
- Папа? - прошептала Рамси.
Мужчина в трубке надсадно крякнул, после чего ответил на чистейшем русском:
- Ты ещё кто такая?
- Я - Рамси Сноу.
- А... Шлюха.
- Моя слава опережает меня. С кем я говорю?
- Я - Халид! Отвечай: где Камиль?
- Прямо передо мной. Связан. В плече торчит нож.
- Дурак! - зарычал Халид. - Самоуверенный дурак! Какого чёрта он полез в дом? Он должен был просто наблюдать!
После этой тирады собеседник замолчал. После короткой паузы он вернулся - хриплый, озлобленный и жесткий:
- Слушай меня сюда, женщина. Я еду к вам. У тебя три выхода. Первый: ты можешь дождаться меня, тогда я обещаю убить тебя быстро. Второй: ты можешь убежать, но я всё равно тебя найду и смерть твоя будет долгой. Третий: можешь вызвать полицию. В этом случае... ты же видела шрамы своего приятеля? Перед смертью у тебя появятся такие же.
- Где же четвёртый вариант, Халид? Тот, где милашка-шлюха остаётся в живых.
Голос в трубке расхохотался:
- Ты дерзкая! Мне нравится. Но тебя это не спасёт.
- А если так: я не трогаю Камиля, а просто исчезаю? С Виктором делайте, что хотите. Могу даже перевязать его подарочной ленточкой специально для тебя.
- Так не пойдёт, - хохотнул Халид.
Рамси Сноу сжала телефон так, что затрещал пластик. Из её тона выветрилась вся игривость:
- А ещё говорят, что на востоке умеют торговаться... Жаждешь моей крови, Халид? А хочешь, я освежую твоего ненаглядного сыночка и сделаю себе стильный плащик из его кожи? Как тебе такой вариант, упоротый ты петух?
Рамси поднесла трубку к притихшему Камилю и пошевелила нож в его ране. От душераздирающего визга у Рамси зазвенело в ушах. Она снова заговорила:
- Надо же, вроде мужик, а пищит как девчонка.
- Я посмотрю как ты будешь пищать, сука! Жди! Через полчаса я приду.
Это всё, что Рамси хотела узнать.
- Жду - не дождусь! - рявкнула девушка и повесила трубку.
4
Юный афганец оказался крепче, чем рассчитывала Рамси. На полноценный допрос у девушки времени не было, поэтому пришлось действовать жестко. Парень сломался только когда Рамси стала демонстрировать ему отрезанные части его же тела. Камиль, насколько позволяли знания языка, быстро удовлетворил её информационный голод.
С его слов выходило, что бежать ей и правда некуда. Афганцы пасли дом уже две недели, и ещё в прошлый четверг узнали номер её "порша". Потому-то Халид и не удивился, когда она представилась.
Халид знает её адрес и настоящее имя. Выхода у Рамси не оставалось.
Я убью их. Я убью их всех.
Камиль сказал, что из Афганистана они приехали вчетвером.
"Не так уж и много" - решила девушка. - "Ждём в гости ещё троих".
Виктор очнулся от стонов мальчика. У него хватило лишь на то, чтобы сесть на диван.
- Господи, Рамси...
- У тебя есть две минуты, Виктор, - прервала его девушка. - Расскажи мне то, что я должна знать. Как ты попал в лапы этим головорезам и почему они жаждут тебя убить. Выкладывай.
- Это началось...
- Упрощу задачу. Я знаю, что ты был в Афгане, на войне.
- Да... В гарнизоне, в Кабуле. Однажды в городе начались беспорядки, одного из наших ребят застрелили на рынке. Сашку... Друга моего. И меня просто переклинило. Я посадил своих бойцов на бэ-тэ-эры, и мы пронесли по городу, расстреливая духов из пулемётов. Ты когда-нибудь видела, как осколочная граната разрывается в толпе людей? Конечно не видела, откуда тебе...
- Меньше лирики, Вик. У тебя осталась одна минута.
- Вскоре, нам указали на один подозрительный дом и мы вломились туда. Мужчин не нашли, было только несколько женщин. Девчонок. И ещё один мальчик.
Виктор говорил так сухо, словно горло у него было забито песком афганской пустыни:
- Мы, в общем... От крови пьянеешь, Рамси. Тебе ли этого не знать? В тот день мы пролили её немало, и когда мои солдаты увидели этих девочек, я не сумел их остановить. Да и не хотел, в общем-то. Мы изнасиловали их. Пустили по кругу, а потом застрелили. На глазах у мальчика. Я сказал, что это будет ему уроком. И мальчик...
- Халид.
- Да, так его звали... Халид сказал, что вырастет и убьёт меня.
- Меня интересуют шрамы, Виктор. У тебя тридцать секунд.
- Отец Халида был видным человеком в Кабуле и добрался до меня через несколько лет, ещё в Афгане. Ребят в патруле перебили, а меня отволокли в подвал. Халиду было лет тринадцать, но пытками руководил именно он. Его отец просто стоял в сторонке и наблюдал, как его сынишка льёт кислоту мне на живот и срезает татуировки с моей кожи.
- Как ты выжил?
- Ребята вытащили. Я провёл в подвале четыре дня, а на пятый началась чистка и после перестрелки в подвал ворвались спецназовцы. Когда меня притащили в лазарет, я был в таком ужасном состоянии, что меня тут же комиссовали по состоянию здоровья. Карьера накрылась медным тазом...
Виктор посмотрел на Рамси - словно щенок, выпрашивающий еду:
- Я - ничтожество, правда?
- Правда. И если бы твердолобый Халид согласился отпустить меня живой, я бы лично помогла ему замучить тебя до смерти.
Виктор опустился на колени. Губы его дрожали:
- Пожалуйста, Рамси. Не оставляй меня им. Окажи... последнюю услугу. "Кабул". Я говорю тебе стоп-слово. Кабул. Прекрати эту игру. Пожалуйста...
Рамси подняла неуклюжий пистолет. Глушитель упёрся Виктору в лоб.
- Прости меня, - прошептал плачущий старик.
- Аллах простит. Иисус простит. Или девочки, которых ты изнасиловал и убил. Проси прощения у них, а у меня - не надо.
Рамси спустила курок, и крупнокалиберная пуля разнесла голову Виктора на тысячу красных кусочков и миллион алых капелек.
5
Тишина стояла такая, что девушка слышала, как её кровь течёт по венам. Такой успокаивающий, шепчущий звук...
Сидя на корточках в темноте старого дома, Рамси Сноу вспоминала всех людей, которых убила за свою жизнь. До сегодняшней ночи их было трое. Папочка, мамочка и один из санитаров в психиатрической клинике. Последний заслужил свою смерть хотя бы из-за глупости. Этот идиот даже не прочитал её личное дело, а если и прочитал, то не обратил внимание на особые пометки в нём. Иначе бы знал, что раздевать малышку Рамси и трогать её за всякие интересные места - смертельно опасное занятие.
Папуля это гарантирует.
Мамуля присоединяется.
А вот в тюрьме Рамси не бывала. Все свои убийства она совершила ещё до четырнадцати, так что закон оказался беспомощным. Была только психушка, да и то - всего годик. Подумать только, с тех пор прошло уже десять лет...
Рамси Сноу улыбнулась.
Много воды утекло. Она многому научилась и приобрела множество специфических способностей. Почти выучилась на врача, но ушла с последнего курса. И всё потому, что Рамси терпеть не могла пациентов - эти стонущих, хнычущих от боли ничтожеств. Рамси училась на врача потому, что любила физиологию, её влекла грубая биологическая механика человеческого тела.
И ещё боль. Рамси жаждала знаний о том как доставлять людям самую невероятную боль. Девушка хотела знать какие кости легче ломаются, с какой силой нужно ударить, чтобы заставить лопнуть почку, и сколько крови должен потерять рослый мужчина, чтобы развился травматический шок.
Стук дождя по ржавой кровле вывел Рамси из дрейфа по волнам памяти. Халид опаздывал.