Вайсбух Шая Натанович : другие произведения.

Изувер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  Пагубная страсть! - ощущая комок в горле, сетуешь ты на судьбу.
  Насилуя мозг пытешься вызволить из глубин сознания гранит фраз. Фейерверк видений. Гибкость строк.
  Ты одержим идеей, чудесным прозрением. Изо дня в день шлифуешь капризные образы, пытаясь дать путёвку в жизнь изощрённой фабуле. Бредишь как безумец, как маньяк, в неистовстве шевеля губами, не обращая внимания на красноречивые улыбки, сарказм перекошеных лиц.
  Утро. День. Вечер... Наступит ночь, но и она не принесёт тебе желанного покоя.
  Разум тщится усыпить, уберечь от "бездны" издёрганное за день тело. Но душа... она словно дьявол смеётся над плотью, отметая прочь неуклюжие потуги Морфея.
  
  * * *
  Любовь(?)
  Вы пытались творить!? ожесточённо, с яростью!
  В отчаянии набрасываясь на белоснежную плоть листа, тщились воскресить мираж забытых мечтаний, надежд, собрать воедино осколки разбитых грёз. И... перечитав (в который раз!) разражались желчью немочи, кромсая в клочья дешёвые поползновения души. В бессильной злобе комкали строки избитых фраз, гротеск "картонных" героев, устилали паркет листами-чайками никчемных метафор.
  Но...
  Муза сжалилась, снизошла к вам, по заслугам вознаградив муки изысканий.
  Оживали эфемерные тела героев, наращивая жилы, мускулы, плоть. И настал тот миг, когда насытившись эликсиром жизни они обрели свободу мысли, духа, восстали, противясь руке Творца.
  Скальпель пера боле не властен над их сердцами, им претит затхлый мирок взращенный Мастером; твоя воля не всесильна Создатель!
  
  Последняя строка, прощание с читателем, слова "под занавес".
  Дрожащей от усталости рукой вы перевернёте последнюю страницу и... содрогнетесь от предчувствия: они где-то здесь, рядом: росчерком пера выпущена на свободу стая химер.
  В послеобеденном зное, сочащемся сквозь пыльные жалюзи, вы наконец услышите шепот, стон:
  - Ты Изверг! - исторгнет девичий голос, - ты изуродовал клинком мою грудь лишив счастья материнства. Мне не внимать плачу младенца, не наслаждаться гладью его кожи...
  - Это не я, - дрогнут бескровные губы автора, - так требовал сюжет Мария.
  Усталые от бессонницы веки воспрянут, ощупывая покрытую трещинами штукатурку; сверлят взором ковёр, "сотканный" из клочьев испещрённой бумаги. Тёмный, заваленный хламом угол, сдвинется, осядет, рассыпаясь в прах под лазурью южного неба.
  Иссохший остов флибустьера раскачиваясь на скрипящей рее наградит Мастера усмешкой нетленного звериного оскала:
  - Потрошитель человеческих судеб! Ты накинул пеньковый шнур на шею единственного сына, толкнув старуху-мать в клоаку нищеты и голода. Напрасно милосердна к ней смерть - она давно не жилец на этом свете.
  - Молчи! Я не волен потакать стенаниям сердца, быть заложником наивных чувств. Слышишь? Это судьба!
  Напрасно вы будете гнать от себя мир духов, вскормленных дикими иллюзиями обескровленного разума.
  - Где мои руки Мастер? - обезображенные губы шкипера разлепятся в предсмертном хрипе. - Ты отнял у меня кусок хлеба, кинув на произвол судьбы в затхлом смраде богадельни...
  - Я ваш Прародитель! Я Творец!! Я вдохнул жизнь в ваши жалкие сердца, наполнил их плачем, смехом, любовью. Я вытащил вас из бездны, из небытия!
  Прыгают неровные строчки, скачут, как волокна пеньки свиваются упругим канатом.
  - Ты Из-зувер!!
  Иссушённые кисти флибустьера тянутся к горлу. Трещит пергамент натянутой кожи, вспухает, пучится над обескровленными венами: ещё одно усилие, нечеловеческое; мёртвая хватка давит на кадык, сжимает артерию, ломает гортань... - до жёлтых кругов, до зелёных!
  Вспыхнули мириады звёзд, устилая гладь Млечного пути.
  
  * * *
  Сдвинулась тяжёлая дверь, обшитая тусклым листом металла. Как после долгой спячки встрепенулись стартеры под белыми колпаками ламп.
  - Всего лишь четверо за эту ночь, - краснощёкий парень загородил ладонью глаза от резкого неонового света и пропустил вперёд кругленького приземистого толстячка.
  Седой кудрявый венчик окружал гладкую лысину, а синевато-мертвенный свет шаловливо поигрывал на розоватом, как у младенца, темени.
  - Вот здесь, - юноша приблизился к столу и щурясь на раскрытый формуляр листнул страницу-другую.
  Придерживая увесистый скоросшиватель, он вернулся к шефу:
  - Мать и двое детей. Автокатастрофа.
  Упрямый вихор над покатым лбом стажёра шаловливо дёрнулся из стороны в сторону. Торопясь показать товар лицом, он засуетился, шагнул к матовой из нержавейки стене разделённой на камеры-"пеналы", и поколдовав над дверцами выкатил "ложа почивших".
  - Опознание произведено, - как по конспекту затараторил стажёр, - заключения переданы в милицию, для дальнейшего...
  - Родственники? - перебил толстяк. - Кто-то интересовался телами ммм... погибших?
  - Примерно около двух часов ночи...
  Патолог поспешно махнул ладонью, пресекая очередную тираду ретивого коллеги. Двумя пальцами он приподнял зелёную линялую простынь:
  - Н-да, - сморщился мясистый в прожилках нос, - уберите это месиво! Почтенный эскулап поспешил вытереть пальцы о белоснежный халат.
  Стажёр засучив длинные, не по росту рукава, затолкал "саркофаги" в мрачные зевы камер. Клацнули замки-челюсти приняв под опеку Цербера земную дань.
  Лязгая носилками, парень выкатил очередное тело. Откинув с лица покойника простынь, он отступил на шаг, поглядывая на выпирающие скулы аскета и мертвенно-серый лоб под нечёсаными пепельными прядями.
  - Ну а с этим... с этим вообще чёрте что! - стажёр лизнул пересохшую губу. - В скорую звонок поступил. Примерно э-э..., в формуляре указано. На телефонной линии скрежет, смех, завывания. Дежурный грешным делом подумал: детишки балуются, но перестраховался и в районное отделение передал. В Первомайском адрес вычислили (это у них совсем рядом), и наряд выслали.
  На стук - никого. Ни звука, ни шороха. Лишь заспанные соседи на шум повылазили. Пришлось в понятые брать и дверь высаживать. Внутри как в берлоге: хлам, пыль, бумаги-черновики на полу. Пальцы покойного на горле сведены...
  - Какие черновики? - с интересом перебил толстяк.
  - Писателем покойничек оказался, а может и журна..., - юноша скосил глаза на носилки. Его лицо дрогнуло, щёки залил девичий румянец.
  - У него... - стажёр сжал в кулаке подол халата, - он плачет.
  Пожилой мэтр склонил розоватый череп и проводил скатившуюся по бледной щеке прозрачную каплю. Его верхняя губа дёрнулась, задрожала, будто он вот-вот разразиться задорным мальчишечьим смехом:
  - Температуру камер проверьте и ремонтную, если что! Наплачешься здесь с вами. Он пожевал блеклыми старческими губами и потянул из рук студента папку с документацией, но вспомнив сумбурный рассказ, с недоверием глянул на своего подопечного:
  - Ну а как же там шум, крики?
  - ?
  - Да-да, те самые на телефонной линии!
  - А-это? так..., на подстанции неполадки, - щёки стажера покрыл густой румянец, - несколько линий вместе закоротило. Толстяк уставился в скоросшиватель. Листнул страницу-другую. Самоуверенный бас, которым он минутой назад распекал расторопного ассистента, превратился в дребезжащий баритон:
  - Творческие души, пустозвоны. Им бы красным словцом блеснуть и пожалуйте: раз-два и в дамки! Байки на уши остолопам... - он застыл, близоруко щурясь, но не осилив мелкий почерк в нетерпении сморщил губы.
  - Читайте, Борис Викторович, читайте! он вернул злополучные формуляры молодому коллеге:
  - Стажёр - это вам не бумажки со стола на стол перекладывать. Объясняйте. Заключайте.
  Парень куснув губу послушно зашелестел листами:
  - Сердце-лёгкие в порядке. Анализ крови отрицательный. Видимых травм не обнаружено. Всё...
  - Да что вы мне тут ребусы гадаете! - взорвался толстяк. - Самоубийство?! Убийство?! Причина смерти установлена?
  Юноша потупился:
  - Здесь так и написано, - упрямо дёрнулся белесый вихор над покатым лбом, - кроме опухоли на слизистой горлового тракта, всё чисто. Видимых повреждений не зафиксировано. Естественная смерть.
  В углу, над рабочим столом надсадно затрещал стартёр. Неоновые лампы замигали, словно пытаясь разрядить обстановку.
  Толстяк мельком глянул на браслет "Радо":
  - Так-так, закругляемся молодой человек. Мне ещё на консилиум поспеть. А в два - на самолёт. Работа-работой, а отпуск ... - патолог вдохнул полной грудью. В глазах у него затрепетал тёплый огонёк, словно он уже наслаждался запахами магнолии, морским прибоем и шашлыками по-карски.
  - Да, - он встрепенулся, глаза приобрели знакомое хмурое выражение. - Затребуют тела - выдать! Действуйте по инструкции.
  - Ну а как же?.., - встрепенулся стажёр.
  - За старшего остаётесь вы, пока из отделения сменщика не пришлют. Ясно!?
  Щёки стажёра зардели, от чувства собственной значимости. Он потупил глаза:
  - Но-о...
  - Никаких "но"! Иннокентий Витольдович с прошлой недели на пенсии. Вы что, с луны свалились!? О документации не беспокойтесь, нужные бумаги выправил. Всё!
  Блеснув розовой лысиной, доктор повернулся к двери.
  - Степан Савельевич...
  - Что ещё!?
  - А с этим как быть? По формуляру: ни родственников, ни...
  
  Убелённый сединами сподвижник Гиппократа сделал шаг к носилкам, прошёлся взглядом по иссиня-бледной коже, схваченной кривыми стежками швов.
  - Если тело не востребуют..., - выудив из кармана носовой платок, он тщательно протёр пальцы: - ...По предписаниям, Борис Викторович, только по предписаниям. Суньте его в отдел медэкспертизы, к "желторотым": пусть руку набьют.
  Он ухмыльнулся, вспомнив свои студенческие годы. - Или прямиком... в крематорий! Директивы полистайте.
  ?
  - Меня нет! - опередил абитуриента "гроза стажёров" и развернул грузное тело.
  - ...Пис-саки! - донесся от двери недовольный бас почтенного эскулапа.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"