Андрюху Федосеева бросили на поле боя. Так сначала ему показалось - ему, пилоту сбитого над Зикрой звездолета. Вместе с товарищами, такими же, как он, недавними выпускниками летного училища, Андрей попал в мясорубку звездной войны, куда Земля вмешалась в надежде захватить богатую ценными ресурсами спорную планету. И преуспела.
Можно было считать, что пилоты погибли не зря. По условиям мирного договора, Зикра отошла Земле. А Федосеев остался единственным, кто выжил в упавшем на малую планету корабле, изуродованным обрубком без рук и без ног, мечтающим о смерти.
Но умереть ему не дали. Земля не собиралась терять то, что еще можно было использовать. Все, что осталось от Федосеева, подобрали дроны, очищавшие поле боя, и, надев на голову нейрошлем для работы в Кольце, погрузили тело в питательную среду.
Андрей не сразу понял, что произошло. Было больно. У него болело все: ноги, руки, душа. Хотелось унять эту боль. А еще попить бы. Наверное, случилось что-то страшное. Потом сознание пронзила ужасная мысль - ноги, у него нет больше ног. И почему-то он не чувствует рук. А ведь они тоже болят. Фантомная боль, - понял Федосеев. А потом сознание подключилось к Кольцу, и он понял все.
Используемые в качестве биокомпьютеров "живые" мозги обычно не сохраняли личности прежнего хозяина, но Андрюхе не повезло. Когда его включили в Кольцо, он не просто все еще чувствовал себя пилотом Федосеевым, хуже - он помнил все: семью, друзей, бездарных командиров, последний безумный приказ, бросивший корабль на верную смерть.
А сейчас те, кто его убил, надругались над ним снова - серые клеточки Андрюхиных мозгов включились в Кольцо планетарного биокомпьютера, обеспечивавшего добычу полезных ископаемых для новых хозяев. И из Кольца нельзя было ни убежать, ни улететь.
Федосеев не хотел никому мстить - ни врагам, ни Земле, ни новым хозяевам. Он хотел только забвения и покоя: забыться и заснуть, как писал какой-то поэт. Но вырваться из Кольца беспомощный мозг не мог. Все, заключенные в нем тысячи и десятки тысяч серых клеточек, должны были безупречно работать на благо родины.
Сначала Андрюха попытался сопротивляться приказам управляющего контура, ярким пятном выделявшегося в общей структуре охватывающего планету огромного светящегося Кольца. Он надеялся, что центр управления, выделив неисправный элемент, отдаст приказ на его уничтожение, и он, наконец, сможет умереть. Если нельзя улететь, то, может быть, получится убежать? Убежать в смерть. Но первая попытка ничего не дала - сопротивляться подстегивающим работу химическим стимуляторам было невозможно.
Тогда Федосеев вспомнил старинное и не слишком понятное слово "саботаж". Не работать совсем мозг не мог, но он мог работать плохо, неправильно, принимать неверные решения, передавать искаженные сигналы. Но вот что для этого нужно было сделать?
Наверное, Андрюха не смог бы ответить на этот вопрос, если бы его так не доставала когда-то последняя подружка. Ирка Горюнова заканчивала последний курс медицинского и писала диплом по старческим болезням. Если разобраться, то именно из-за этого диплома они и расстались: Федосееву надоело слушать бесконечные рассуждения о деменции и болезни Альцгеймера, а Ирка заявила, что приятель раздражает ее своей тупостью и патологической нормальностью.
Кто бы мог предположить, что не пройдет и полугода, и оставшаяся невредимой, хотя вряд ли еще совершенно нормальной личность Федосеева будет по крупицам извлекать из памяти Иркины рассуждения о причинах нарушения работы головного мозга. Что-то важное она такое говорила про этого своего Альцгеймера. Что-то про склероз, маразм, нет, вот оно! Нарушение питания клеток! И что-то там еще было про сужение сосудов и вирусы.
Пожалуй, этим мог воспользоваться и Андрей. Он не знал, как поступает питание к клеткам Кольца, но саботаж решил начать "от противного" и попытался работать с опережением. Ведь клетки, проявляющие большую активность, и питания должны получать больше. А если часть питания, попавшая в них, не пройдет дальше - то это сложно будет сразу заметить не только кольцу, но и специалисту психологу. А ведь никто, разумеется, не стал бы приставлять такого специалиста к обезличенному биокомпьютеру Кольца.
Его старания были отмечены, но результат оказался нулевым: питание остальные клетки ухитрялись получать, минуя перенасыщенный активный участок, контролируемый Андреем.
И тогда Федосеев решил действовать как компьютерный вирус. Он был уверен, что если посылать близлежащим участкам серых клеток разрушительные сигналы, то рано или поздно они погибнут, или обрекут на гибель его, провокатора. Перебрав несколько вариантов деструктивных посланий, Андрей решил просто транслировать Кольцу свои собственные желания. Почему бы нет? В любом случае искренность и сила излучаемых им мыслей и чувств должна была усилить отрицательное воздействие.
И Андрей вспомнил о том, как лежал, изувеченный, среди обломков корабля, окруженный телами погибших товарищей, брошенный, лишенный надежды на спасение, и страстно желал умереть.
"Я хочу умереть!" - отчаянно транслировал он гигантскому мозгу, - "Я не хочу больше жить и страдать!". "Жизнь - это боль!", "Счастье - это забвение и покой!".
Сначала ему казалось, что и эта попытка обречена на неудачу: кольцо все также ярко светилось, обнимая проклятую планету, а центр управления все так же отдавал приказы, заставляя непослушные клетки передавать их тупым добывающим и перерабатывающим механизмам. Но, выполняя приказы, Федосеев настойчиво продолжал изливать окружающему миру свою ненависть и боль. И, через какой-то неопределимый промежуток времени, вдруг заметил, что свечение Кольца потускнело.
Сначала он боялся поверить, уверял себя, что ему показалось, что просто нарушился какой-то участок мозга, связанный с восприятием зрительных сигналов. Но Кольцо продолжало тускнеть, на нем появились темные пятна, и Андрей чувствовал, как из его памяти исчезают целые блоки воспоминаний, нарушается координация, теряются связи. Вот она деменция, - сказал бы он, если бы мог сейчас припомнить это сложное слово.
И, наконец, когда он в последний раз, уже с трудом, выплеснул свою ненависть к Вселенной в затверженных фразах: "Жизнь - это боль!", "Счастье - это забвение!", - Кольцо в последний раз вспыхнуло, а потом почернело и угасло. Уже навсегда. И Андрей Федосеев обрел, наконец, долгожданный вечный покой.
Присланные демонтировать остатки биокомпьютера специалисты долго ломали головы над причинами неудачи.
- Ты не поверишь, - врнувшись на Землю жаловался один из инженеров подобранной в баре космопорта случаной подружке, - но у этого Кольца был самый настоящий рак мозгов. Сплошная опухоль, как будто что-то съело его изнутри.
- Вряд ли что-то получится, - с сожалением ответил ей инженер. - Придется дожидаться, пока не развяжется еще одна большая война. Да и нет никакой гарантии, что и следующее Кольцо тоже не свихнется. Очень уж это ненадежная штука, человеческие мозги.