В. Д. В : другие произведения.

После Жизни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   После жизни
  
  
   Лик застывший зимы за туманным окном
   Одиноким, неведомым бился огнём.
   Память стыла скитаний и жгла по ночам;
   Одиночество - сон, одиночество час,
   Одиночество - вечность. Как бездной - в метель
   Укрывается мир... Одиночество - тень;
   Ожидание смерти, - желанной, чужой,
   Одиночество - след, одиночество - боль...
  
   В переулках ночных, не воскресших при свете дневном,
   Станет уже, теплей и слышней тишиной,
   Кто родился, полжизни по ним прошагав, -
   Не узнал и не узнан; но плакал, - узнав.
  
   Временами январь слышит тихий тот плач,
   И капелью у крыш, и с ветвей гонит вскачь -
   Ледяные струи, что прозрачнее слёз;
   Но земля умертвлёна - в свет белых берёз.
  
   И страна называет свои имена,
   Та - проклятая, злая, Святая страна...
   Сквозь забвенье, проклятье, безумие, страх,
   Всё она донесла - в ослабевших руках.
  
   И тебе подарила. Тебя не прощу,
   В свет земли неокрепшей тебя прекрещу.
   И забуду те долгие, тихие дни,
   Где овалом пруда отражались огни,
   Освещавшие вход, обелявшие тень,
   И разлётом колонн - окружавшие день.
   А за тенью аллей - сумрак, звёздная ночь,
   Будто чьи-то шаги, что услышать - невмочь.
   Будто чьи-то опавшие - в солнце слова,
   Да разбитая мглой - синева.
  
   Январь 2001.
  
  
   В мне ушедшего призрак застынет, как тень.
   А по миру - метель... бьётся, тает метель.
   Лужи, мёртвые окна, глазницы ворот...
   От меня эта ночь - не уйдёт.
   Ветер странствий сметёт ледяную печаль...
   А пока - пред глазами высокая даль;
   Неба звёздного рай, купола под крестом.
   И мучительный рай... и слова не о том.
  
   Январь
  
  
  
   В каплях талой воды, что прозрачнее неба,
   Белым бисером висли - на тёмных ветвях,
   Солнце вышло врасплох, чёрный взгляд, столько требуя,
   Взликовал и растаял! А сколько в тех днях
  
   Сером мраком давило - до смерти, до крика,
   До исступленной боли, что крылась на дне,
   Солнца взгляд - взгляд сожжённого, белого Лика...
   На прохладной, слепой, жгучей, синей волне.
  
   Январь
  
   Изумруд среди снегов, - звонкой сыростью туманной;
   Ив - серебряно и рано, - жемчуга! Здесь горьких слов
   Выговаривать не надо...
   Средь зимы, земного ада - бурный трепет облаков.
   Стань забвеньем белых снов, - одиночество, отрада!
  
   Январь, конец
  
  
   Ветви - серые чертоги, опахалом в серебре.
   Царством их - забыть тревоги, буйство слёз и слов - тебе.
   Метель лёгкая играет, замывает окон свет.
   Всей душой теперь сгорает, той, которой ждёт ответ.
  
   Февраль
  
   Небо в блёстках серебра - с жаждою ненасытимой!
   И безликая пора омертвела ржавой льдиной.
   В золотых ветвях средь дня песни, вздрог и восклицанья!
   И страна та - без меня - бесприкаянней, безжданней...
  
   Голубого серебра
   Жизнь, отчаянье, надежда!
   А - вчера, ещё вчера -
   Ветра белого дыра,
   И молчанье, - битвы прежде.
   Февраль
  
  
   В седине слепого утра - бледного, холодного,
   В снегирях и перламутре, в тайне сна бесплотного,
   В снеге, в сырости, тумане - жаждою не мерянной
   Океан весны вскипает - утрами расстеленный.
   В томном щебете, в полёте, в вздрог ветвей раздетых,
   В синих сумерках, на взлёте дня, - мечтой не спетой -
   Всем - в забвеньи. Дом покинут, дом, - святой и тесный.
   В белый цвет укрыта радость мукою телесной.
   Март
  
  
  
  
   Дым розовый... и жалоба, и бег, колыханье в ветвях...
   Во всё половодье разжатая, - душа умерла второпях.
   До рани, до солнца - раздетая, здесь - белой пустыне чернеть.
   Желала б грозою и ветрами она - эту землю раздеть!
  
   А в розовом омуте вечера - зияет разломанный свет.
   И жалобой этой - поверила, - что смерти и омута - нет.
  
   Там в соснах - бескрылыми стаями - оборванные облака.
   Но что-то до дна не дотаяло...
   Ночь. Белым туманом река
   Плетясь, зажигает нескорое - из утр, - удивлённым, - одно.
   Кому-то опять - будет полно - так, кому - быстрой жизни вино.
  
   Март, середина
  
  
   Ветви встречаются с закатом,
   С ним перекрещены кресты,
   Верхи домов, лучи из злата -
   Целуют крыши и мосты.
  
   Тебя я встретила когда-то,
   Но только ты - уже не ты...
   Белей, прозрачней немоты,
   И долгожданнее - заката!
  
   Верхи церквей узор свой внятный
   Плетут и тают - с высоты.
  
  
   Начало апреля
  
  
   На прозрачном и сонном от лёгкой бессонницы небе
   Цвет отчаянья тонет и спит предрассветная тьма.
   Обнажилась земля до корней; ветви в трепете медном,
   В седом трауре по непрожитым и смутным годам.
  
   Чёрств и горек земли вкус и цвет, немота, одеянье.
   Боль непрожитых зим вдруг иссякнет в мгновенье; потом
   Будет робкий тот звон, отголоском души ликованья
   Погребальный и тайный, разбитый в апрельский потоп.
  
   У аллеи не видно теней... Кто не умер, сюда вновь вернётся,
   Сквозь погибшую жизнь, где у улиц истлевший уют.
   Будет тоже взывать, как взывало и таяло солнце.
   После жизни - у смерти жестокий и бедный приют.
  
   8-е
   (За несколько ослепительных, жарких, почти летних дней, полностью сошёл вымерзший, оледеневший снег. Казалось, земля никогда не вздохнёт, не освободится.)
  
   В бледных вершинах согретой земли
   Струн посеребренных тонкие струи,
   Всё невесомо, всем тает вдали...
   Слёзы и счастье, солнц полнолунье!
   Стали и ночи похожи на дни
   В блеске прозрачном, бессоннице мутной,
   Запахе пьяном рождавшихся грёз...
   Только на листьях ещё не родился
   Яркий тот блеск ранней повести; - врос
   Чем-то он жжённым в лица, -
   Чем-то с тоской недопитым в глазах, -
   Чем-то слепым и глухим в ожиданье.
   Весь мир проталиной - в долгих слезах -
   Или в отчаянье, иль - в покаяньи.
  
   Середина, перед поездкой в Нижний Новгород
  
  
  
   О Т Ч А Я Н Ь Е
  
  
   А на ветвях звенит серебро - и приходит холодное лето,
   И размокли пруды и очистилась талым - вода.
   Голый лес вспоминает, чернея со дна до рассвета -
   Свои жаркие трели, и жалобу; снова звезда
  
   Вкруг овала у лунного облака ярко пронзила
   Белый свет очей жаждущих, ждущих, болящих очей,
   А у моря, что млечным дождём облака растопило -
   Беднота и смиренье и горестный звон без свечей.
  
   Осеребрилось талым дождём, небом, тающим в ветвях,
   Будет живо всё снова, всё будто раскроет глаза.
   Там у озера - мелкая рябь - заколдованным ветром,
   И прощается с чем-то одна - вековая слеза.
  
   Конец апреля
  
  
   Штормит яркоглазый лён..
   В простреленной синеве.
   И горьким вином утолён,
   Он ищет забвенье - в тебе,
   Твоей снова жизнью полн
   На яркой от солнца волне,
   Цветенья глубокий сон -
   Распахнутый на окне!
   А в чьей-то былой вине
   Он - снег, половодьем сметён...
   Зацветий и листьев лён
   От жажды, такой неистовой...
   И будто последний поклон,
   И снова - слепая истина.
  
   Конец апреля
  
  
   Сегодня яркий, чистый снег
   На бледных ветвях выпадает.
   Сегодня створки раскрывает
   Метель, забвение и смех.
  
   И сказанное вновь - не вдоволь
   А лишь прощение - за боль...
   И яркий свет наносит вдоль
   Аллей - тень занавесом снова
  
   Храня тебя, храня меня,
   Мир ослеплён, который стает.
   Снег яркий, бездна... вкус огня.
   Он крошит оземь отблеск дня,
   Ночь соловьиная рыдает,
   И утро - заводью - без дна.
   И бледной занавесью сна
   Снег, розовея, умирает.
  
   Начало мая, после
   Нижнего Новгорода
  
  
   Как в прошедшем грядущее зреет,
   Так в грядущем прошлое тлеет -
   Страшный праздник мёртвой листвы.
  
   Анна Ахматова
  
  
   Я буду долго умирать,
   Не так, ещё уйти не смею...
   Как похоронен листопад
   Души неистовою тенью, -
   На белом цвете - тень лампад.
   Как в сводах, тайнах, подземельях.
  
   Я буду долго умирать
   Я обесчещена забвеньем,
   Вокруг - всем - Памяти разлад,
   И скорбный той аллеи ряд -
   Ведёт в бездомье; не жалея,
   И слов не слыша невпопад
   О жизни, - пусть сияет тленье
   В разломе каменных аркад;
   И юное - пусть будет зрелым,
   Услыша голос мой. И пеплом
   Мои покроются слова;
   Там ветреная синева -
   Сожжёт цветенья, взмахи, кроны!
   И жизнию договорённой -
   Зарукоплещет в дождь листва.
  
   Мне очень долго быть вчера,
   Мы очень многим не сумели,
   Мы долго умирать не смели -
   Когда всё умерло; едва
   Рябь золотится, звон сияет,
   Мерцает радугой луна.
   И кто так долго умирает -
   Он это всё допил до дна. Май
  
  
  
  
  
   П О С В Я Щ Е Н И Е
  
  
   Лето встретилось мне, захлебнувшись в Оленьих прудах,
   Всё ушедшее в взмах иль в неистовость крон, иль - в могилы...
   Расцветает сирень. И опять не понять впопыхах,
   Эти слёзы и горечь, и тень молчаливости в милых
  
   Бедных душах, ушедших в себя, уведших в поклон,
   Поклонение или любовь - и просто вот так, без остатка,
   Где черёмухи бледной надгорьем заката обласканный склон,
   Этот сон бедной жизни, лишь болью и солнцем распятый.
  
  
   По-прежнему май, но скорее июнь...
  
  
  
   Солнце отвергло грозу, -
   Свет, облака разверзая...
   Где-то в далёком низу
   Жизнь не кончает, - терзая,
   Тыщи повторенных троп,
  
   А голубой перламутр
   Озера вешнего вздрог -
   В тысячи выросших утр. Май, середина
  
  
   Зелёных листьев сок,
   Водоворот и бездна...
   Шум, солнце, слово, слог...
   Полёты в неизвестность!
   И грозы, и дожди,
   Лазори ожерелья!
   Так - свежих листьев жди,
   Так жизни жди... и тленья.
  
   Май, конец
  
   Туманом озёра выжглись
   Раздетой такой зарёю...
   И кто-то не стаей, стоном, -
   Один, одинок; как выпрост
   Ветвей концом листопада,
   Сиреневой в солнце гладью, -
   Вновь бурные слёзы вылились!
  
   Есть жизнь - ранний всплеск и мудрость
   В канун нелюбви и ада.
   Ажурные ветви гнулись
   В воде предвечерья. Надо
   Забыть на миг своё имя,
   И снова идти по миру.
   Глаза у озёр так мирно
   Сплетают свои мотивы...
  
  
   Май, конец
  
  
   Развалины... Рима дыханье.
   Жара. Белый пепел. Песок.
   К восходу их одеянье -
   Глубокий и бледный восток.
   Их рукописи - немь и бездомье.
   Фигуры их - только слова.
   И то бессловесное, вдовье,
   Что прячет туманом трава.
   Здесь степи покроются морем
   Невысохших слёз и надежд.
   Здесь Рим - высота или горе,
   Гора иль безвестье, как преж -
   де - высокие волны,
   И белые - вдаль города,
   И холод... И - солнце. - И полно
   Как - не было никогда.
  
   Май, конец, непрекращающийся, чужой холод.
  
  
   Ливень лиственных струй - он внезапен и ярок!
   Потемнеть под холодным нежданным огнём.
   С ним закаты встречать - глубиной чередующих арок;
   Он высок, зрел и страшен, он - жизнь, прошумевшая днём.
  
   Вал девятый штормит у ветвей, оголённых недолго,
   Пропускают они сквозь себя тяжело, нехотя...
   Водопадом тем с крон серебрится и тает без толка,
   Огнём тысячей звёзд становясь, возгораясь, летя.
  
   Конец мая.
  
   Ожиданье бессмертья - и пытка, и бледная ночь.
   Одиночество - будто бы умер; - и стонет за окнами дождь
   Целый месяц - вблизи тяжелеющих крон.
   Ожидание - пытка бессмертьем; - в непомнящий март сырой звон
   Битв древесных. Тогда, - ожидалась жизнь.
   Камни в сводах аллей уводили в забвенье, топя
   В белом омуте голого неба бессмертье зим.
   Ожидали лишь света - бессмертные - ты и я.
  
   Последний его день,
   будто осень.
  
  
   Бело-синяя даль вновь становится морем
   В перламутровых трелях закат и рассвет...
   И остатки себя... и растаяло горе
   Чтоб воскресло всем памятью - нет
   Того рядом, кто вновь обернётся
   И растает, заставив - до слёз...
   Эти блёстки и ровное солнце
   На воде и сирень - в цвет берёз.
   Бело-синяя даль сомкнётся,
   Будет зрелость, похожей на воск.
   И в разливе у ив встрепенётся -
   Белой лебедью - тысячи звёзд.
   Кто-то вновь - никогда не проснётся,
   Кто-то здесь - никогда не заснёт.
  
   Тёмный июнь
  
   Чёрный дождь шумит листвой,
   Бурной, трепетной, живой,
   Будто каменный покой
   Вечером разбужен.
   И в свинцовой высоте -
   Клочья солнца, клочья те
   Свет - в разодранной мечте;
   Тот, кто нужен
   Стаял в этой наготе,
   Чёрный сон блестит листвой,
   Сон и ужас.
  
   Вечером.
  
   Рябь на воде.. как будто штиль
   Штиль жизни, полный и безгрешный,
   Тоской бездонной, безутешной
   Воскреснет долгой жизни быль.
   И будет долгий день, заря
   И серебро воды в зарницах.
   И жизни ночь прошла не зря -
   Не оглянуться, не напиться.
  
   Лето.
  
  
   Вдоль дорог у бездомья - и штиль, и нагая гроза.
   Не к единому сердцу, - к единому месту и Богу,
   Остаться нельзя.
   Чёрный свет фонарей - глубока одинокая ночь,
   Бледен день, долгий день, с этим днём распрощаться невмочь.
   На земле нет мне места, как странникам, беглым, жидам,
   Но одну эту ночь, что под небом седым, без единой звезды, не отдам.
   Не отдам никому, - умерщвляющим, душащим снам,
   Наяву и во сне, никому никогда не отдам!
  
   Это - чёрный росток, не расцветший - на сером морозе стоит.
   Мир не стонет, не спит, мир один, мир есть боль, - он на всхлип и навзрыд.
   Мир зажат в колее. У бездомия нет колеи.
   Только голое небо... и дождя в струнах солнца - струи.
   Вдоль дорог у затишья и гроз, у преддверья, у старых аллей, -
   Вглубь непрожитой жизни, в туман, вглубь бессмертия старых камней.
   Лучи солнца сквозят по утопленным в даль облакам.
   Этот вечер бездомья, - в пыли и беззвонье - я - рекам, осколкам, векам...
  
   Июнь, конец
  
  
   В салатовых ручьях сквозит слепое солнце
   Расколотого неба под грозой.
   И в лёгких искрах день надолго отзовётся
   Вечерней бирюзой.
  
   Зарей затихнет всё; - погаснут, вспыхнув, кроны
   Укрывшие надмостьем близким у воды.
   И полумесяц тотчас стает в небе чёрном
   Предвестником беды.
  
   На следующий день
  
  
   Берег. Озёра. Дым лиственный
   Вскрошен в зенит - голубым.
   Ив белизну перелистывая,
   Долгая жизнь за ним.
  
   Где-то плывут и дробятся
   В глади небес - облака.
   Мне - ничего не бояться -
   Я не жила пока.
  
   Будут ещё - дороги,
   Бури и серый штиль...
   И в неизвестном вздохе
   Жизни нагая быль.
  
   Жара, конец июня
  
  
  
  
  
   Развесистых лип тяжелеющий свод,
   Преддверье грозы в невысоком зените...
   И тихий, печальный, прощальный полёт -
   Признания вслух... вы мне их говорите
  
   Вы, волны, сменившие бледный покой,
   Ты, молния, в ночь горизонт обелившая.
   Крик чей-то, что к смерти идёт за тобой
   Над водною нишею.
  
   Июль, Бисерово
  
  
   Зенит долгой жизни
   Ровесник беды...
   Как будто ты изгнан...
  
   Зарёй немоты
   Лип чёрных аллеи,
   Руины, дома.
   И - вновь не посмею
   Сказать им сама
   Я первое слово;
   Провалы, пути...
   Молчит всё и снова
   Мне нужно идти, -
   Скитаться, срываться,
   Бежать и лететь.
   Чтоб снова узнать
   Ту блаженную смерть,
  
   Чтоб снова увидеть её наготу
   И в дне тишины узнать немоту, -
   Пребывшего в тайне,
   Воскресших вдвойне.
   Срок жизни не тает,
   А тонет во мне.
  
   После Москвы
  
   В имении
  
  
   Ярки солнцем в закат глаза у озёр, - будто ранняя осень,
   Каменеет листва под грозой, и тянет где омут и прах,
   И дороги в тумане, и свет предвечерний в пыли, - всё здесь носит
   Отпечаток ушедшего, - в кронах, в стволах, облаках.
  
   Вы застыли в серебряном олове - чаши озёр, - божества и спасенья!
   Вечна ваша прохлада в короткий и тёмный зенит.
   Лишь когда увяданье растает, как благословенье,
   Вы вновь станете утром в морозной пыли, что лоно земли хоронит.
  
   Июль, после жары
  
  
   Вечный день. Огонь. Пустыня. Расставанье. Дождь.
   Он такой же и поныне, Тот, кого ты ждёшь.
   Не уснул и не растаял, в даль не уходил.
   И на путь тебя поставив, ждать не запретил.
  
   Сквозь отчаянье, разлуки камень и мороз.
   Он давно окаменелым был, когда - вы врозь.
   Он давно смотрел с вершины, - в благость и шутя,
   И не ранил если б сильно, - не было б тебя.
  
   Это было расстояньем, мукой и тоской.
   Неоконченным свиданьем той любви с тобой.
   Для тебя любви бездонной, как горит закат,
   Для него - теперь ты ровня, как и - день назад.
  
  
  
   З А Б В Е Н И Е
  
   У зрелости есть горький вкус - лесами вдоль ручья туманный,
   У стай он в облаках -дурманом пылит, навёрстывая грусть...
   И блеск осенний у озёр там, за серебряной поляной
   Смывает первые листы у жизни сонной и немой.
   Прохлада... вечности покой - не узнанной и безымянной!
   Печаль равниною сгорает и ждёт всем - юный голос твой.
  
  
  
  
   К ночи стаи озёр каменеют туманом берёзьим
   Это белые ночи - избытка и счастья вдвойне,
   Это - вновь воплощаются юности смелые грёзы
   Это снова та жажда - на редкой и белой волне.
   Благодатью и сном будет тихое, прошлое время
   Будет солнце... и в память о нас - ледяная жара.
   На озёрах средь лиственных стай всем утонет, наверно.
   Будет день грозовой - будто память - ушедшим вчера.
  
  
   Середина июля,
   перед выездами
  
  
  
   Ожиданье кого-то - беда слепоты...
   Будет чёрное утро за блеском звезды.
   Будет белым туман и холодною ночь
   Будет ливнем - бессонницы дрожь.
   Будет снова обман, - хоть опять дождалась,
   Будет свет и тень... будет раз.
   Ожиданье - безумье и тяжесть души..
   Ожидание - её ширь.
  
  
  
   Солнце в недрах серебра, -
   Одинокое, слепое,
   Небо - медленное море,
   Вновь белее чем вчера.
  
   Это может и не я,
   Раз вся жизнь - такое горе,
   Это может и не море,
   А - бескрайний океан.
  
   Этим - может, был туман,
   За лесами, в полночь, в поле...
  
   Жизни медленное море
   Несносимей, чем обман.
   Волн потухший цвет и ран
   Безнадёжность или боле...
   Дней бездонных бездной воли
   И - покинутых - дурман.
  
  
  
   Бело озеро. Пустышь. Даль.
   Вкруг - берёзы крошили цвет.
   Первой ясной зарёй отдал
   Долгий день, а сам канул в смерть.
  
   А откуда-то долгий звон,
   Стены белые, купола...
   Я в себе этот вещий стон
   Все полжизни с собой несла.
  
   И не знала - куда отдать,
   И не знала, к кому прийти...
   Облаков предвечерняя сталь
   Да по пояс с травой в пути.
  
   Эта белая, долгая даль...
   Здесь закат - как проклятьем стыл,
   Тихо таял на том берегу.
   На земле этой вновь не могу
   Долго жить я...
  
  
   Мудрость! Светлая печаль...
   Над бульваром клёны выше
   Стали, он меня встречал
   Чуть не задевая крыши.
  
   Только солнце было в них -
   За сплошным дождём несмелым.
   Всем рвалось в словах таких
   О непонятом; и пеплом
  
   Серым пеплом берегов
   Утекала жизнь, играя.
   Мудрость! Свет мой из оков...
   Я опять ещё - такая...
  
   Я опять уйду в ночи
   Перелистывать дыханья.
   Только ты - не замолчи,
   И окутай мглой и ранью.
  
   Самый бедный пусть рассвет
   Освещает сон надеждой.
   Мудрость - это ль не ответ
   Где была я в жизни прежней?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"