Vurdalaca
ДВЕРИ И ОКНА
Примечание: Сюжет отсутствует.
Сказать, что им двигала некая идея - обмануть себя и окружающих. Цели не было, однако, где-то на дне сознания, измотанного несколькими сутками недосыпания, перекатывалось, с трудом обминая муторные препятствия (возможно несбывшиеся мечты), предвкушение скорого события - о характере этого события никаких достоверных сведений все в том же сознании не содержалось и содержаться, собственно, не могло - все чем сознание располагало - только предвкушение.
Волнение нарастало, бежали мгновения, или ползли, он шел на встречу своему неминуемому вожделенному будущему. Будущее ожидало - у него-то все по часам расписано - когда и как (кому и на что) наступать.
Окружающие смотрели на него по-разному - кто-то косо, кто-то мельком, спеша отвести нечаянный взгляд, невольно смутившись своего интереса, по отношению к нему возникшего, забыв обо всем - буквально на мгновение - одной мыслью живя: "Как бы он чего такого не подумал". Кто-то вообще не смотрел - взгляд в землю - или - куда угодно, но только никто не смотрел вверх - в небо, даже взгляд отводящие, те самые, невольные, не смели обратить очи горе. А небо сегодня стоило того, чтобы смотреть на него - настоящее.
Слишком увлекся и не тем, чуть не потерял то самое предвкушение, которое силы и надежды вселяло, напрягся, собрался - и снова почти счастлив.
Они даже не знают как ему повезло, никто из них об этом даже не догадывается - заняты мелким, ощущения ловить разучились - только, пожалуй, похмелье приводит их в чувство, к жизни приближает - когда знаешь, что плохо, но это плохо только сейчас - это проходящее плохо, как и всякая иная пакость, скрашивающая монотонное существование двуногих, в принципе, однако, иной пакости частоте, регулярности и (главное) неотвратимости наступления - такой как у похмелья - только учиться. Берите от худшего лучшее - оно там настоящее, как небо.
Он смотрел на окружающих по-разному - не утруждая себя мыслью особой, схемой выверенного поведения, скорее просто имитировал различные манеры встречных - копировал - даря других поочередно, исключительно стохастически, подозрением, отвращением, презрением, интересом, похотью, равнодушием и прочим.
Он был маленького роста и дурак.
Чем с меньшим числом себе подобных человек состоит в контакте, тем больше уделяет внимания другим и тем меньше себе самому. Число его близких контактов с людьми можно было обозначить, оно оказалось бы весьма незначительно и, скорее всего, со знаком минус: все с кем он когда либо коммуникацию имел более менее откровенную, либо сами умерли, одряхлев, либо были им нещадно умерщвлены, а когда и жили, то так исключительно в его сознании, лишь тщедушные тени снаружи - в реальности - имея, тени, на контакт с которыми он не шел, в состоянии трезвом, исключительно поскольку разочарования боялся, и, как следствие, преждевременной кончины образов им созданных, тешаших его одиночество.
Некоторые мысли порой не давали ему покоя, особенно касающиеся поведения людей, с которыми он в тесный контакт не вступал. Его пугали некоторые индивидуумы. Единственное, что не пугало его - это общество. Нет ничего более предсказуемого, чем общественные повадки. Люди контакта, в постоянной тесной коммуникации с другими состоящие и без этой коммуникации себя и не мнящие, анализируемы достаточно просто. Нет никаких игр, имитирующих взрослое поведение, возможно, когда-то все обстояло именно так - теперь: вырастая, дети просто внедряют в жизнь свои игры, ими придуманные ситуации, детское видение взрослой жизни полностью сохраняется - гипертрофирует, нигде такой серьезности нет в восприятии наигранной ситуации - как в детской игре - теперь эта самая серьезность слишком уж часто заменяет здравый смысл и становиться основой взрослого существования. Самое страшное - подчиниться этой бесконечной бессмысленной игре после того, как подноготную ее дешевую увидел.
Жизнь, как поезд. Все движется. Все движутся. Кто в купе, кто в СВ, а кому плацкарт достался. Кто курит, кто пьет, кто пытается проводницу трахнуть, кто соседку, кто книжку читает, кто мечтает, глядя в окно. А он, зашедши на первой остановке, спать завалился, в воздух проворчав: "Разбудите, когда приедем". Сны, конечно, снятся, время от времени, но все про реальность, чуждую ему реальность, иногда про проводниц. А теперь вот предвкушение. Возможно, самое время просыпаться. Та единственная в жизни-пути возможность ручку двери дернуть и обнаружить, что там не заперто. Вот только не оказалась бы эта дверь, дверью туалета. Как знать. Знаю, что могу выйти, знаю что за гранью, знаю также, что буду разочарован уже вскорости после того как выйду и знаю наверняка, что назад зайти уже не смогу и не захочу, а если от туда, куда я выйду выхода не будет вообще, что тогда, что дальше - вечное заточение в вечности - хотел жизни - живи? Скучно. Выйди. Двери, которые не хлопают за спиной. Слишком уж шумно снаружи, чтобы хлопок двери этой услышать, зато тем, кто внутри такой яркий сильный звук в абсолютной тишине может стоить жизни - жизни, которая была только твоей. Хотеть и осуществлять желаемое, значит терять. Можно ли говорить о том, что кто-то когда-то сделал правильный выбор, ведь никто никогда не узнает, что он на самом деле утратил вместе с этим замечательным выбором. Предвкушение - значит таки терять.
Полуторачасовое блуждание по людным улицам города событий, равных по степени предвкушаемому, не принесло. Вечерело. Никто и не говорил, что событие при свете солнца непременно произойти обязано. Предвкушение росло и ширилось. Возникла необходимость чем-нибудь разбавить оное. Тепло - почему бы не пивом.
Проходя мимо книжных рядов.
Слишком много накопилось непрочитанного, того, что с силой неимоверной, постоянно наростающей, стискивает внутренности мои, зовет - однако, знаешь наверняка, что многому придется отказать, многое отбросить. А что-то зря, что-то прочтешь и выблюешь после первой же пьянки, отдашь кому-то, кого не жаль, кто, возможно, в этом самом ничтожном себя обретет, но тебе уже никогда близок не будет. Искать и выбирать - хуже некуда. Глаза болят, но больше - мозги. Кипят, противно так в голове, только что жареным не пахнет, пока. Абсолютное бессилие и в тоже время абсолютная всесильность в отсутствие четко обозначенной формы, формы жизни, существования, формы возможного, желаемого, ожидаемого проявления, самовыражения. Рад, что нет формы, нет плана, схемы, согласно которой действовать. Это разрешает быть разным, нет, не таким как хочешь, а просто разным, ведь желания обязаны иметь форму, пусть сумрачную и осуществление их в реальности - есть приданием им формы реальной.
Истинно - желать ощущения, не искать материальной привязки, конкретной. Желать (на уровне не доступном сознанию желание все же наверняка присутствует) ощущения, восприятия, настроения, внутренней новизны. А что подарит эту новизну - имеет ли это значение на самом деле. Самих по себе ощущений не много - многогранен может быть способ их получения, достижения, многогранна может быть их трактовка, создающая у человека несведущего ощущение существования бесконечного множества ощущений у счастливого ловкого трактователя. Человек тем уникальнее, чем большее число, совершенно различных ситуаций, стечений обстоятельств может дарить ему новые, желаемые, но дотоле, казалось бы, незнакомые ощущения. Умение породить ощущение яркое и своеобразное, совершенно, казалось бы, неуместное...
Стемнело. Прошло несколько часов, после того как стемнело. Сидение на нескольких скамьях, бордюрах, распитие изрядного количества слабоалкогольного напитка особенно ярких событий не принесло. Встреча с забавным субъектом - странное впечатление, разбавленное не менее странным пойлом. Предвкушение росло. Тело падало, время от времени.
Патрулю плевать на предвкушение - он действует. Денег с собой не было, ценных вещей (для патруля ценных) не было отродясь. Здоровье опять-таки неважнецкое, еще и изрядная доля сомнительных напитков вперемешку с напитками бескомпромиссными. Больше пары раундов против разъяренных служителей порядка он не выдержит, не выдержал, говорить не мог - язык заплетался, но думалось ясно необычайно - с каждым ударом ясней и ясней. Время от времени окно мелькало перед глазами, или глаза перед окном - там было темно, тихо и звезды.
Его всегда поражала и даже несколько нервировала неоднозначность собственных устремлений, применительно к данной ситуации имела место даже не двойственность, а тройственность (если учитывать основные направления) желаемого: с одной стороны - всегда хотелось умереть достойно, с другой - всегда быть честным с собой и окружающими, с третьей - умирать не хотелось вообще. В голову лезли мысли разные, несколько примиряющие с ситуацией.
Действия мои, как и окружение, практически никогда даже близко не отражали моего внутреннего состояния, - думалось ему, - хорошо это или плохо? Чем ближе соответствие между действием, окружением и сознанием (желанием), тем спокойнее, счастливее? А если говорить о действии, событии, которое в реальность воплотить нет возможности (пока что не было прецедентов)? Хорошо ли быть ограниченным?
Жить оставалось не долго - предвкушение ясно свидетельствовало - но почему-то хотелось.
Это как та ситуация с матерью, которая дурное неудачливое дитя любит больше разумного и везучего, чем ничтожнее жизнь, тем сложнее ее терять - кажется, а где же тот, справедливо отмеренный каждому, кусочек пирога-счастья, может быть завтра как раз подоспеет, а ты так некстати умер вчера.
Никаких событий - предвкушение обмануло, в очередной раз. Просто смерть. Слава Богам. Дожил до конца. Разбудили.
|