Ощущение тоннеля возникало на скорости где-то в пятьдесят миль в час. "Миата" легко взлетала по узкой двухполосной дороге на проступающие из сырого утреннего тумана холмы. Казалось, на поворотах она держалась как приклеенная к темно-синему асфальту. Весьма похвально для японской машины. Сами холмы, покрытые низким бурым кустарником и желтыми зигзагами оврагов, спускались к еще не проснувшемуся городку на берегу океана, ровно посередине между суматошным Лос-Анджелесом и курортным Сан-Диего.
Вчерашний звонок.
- Это 2585517? - раздался жизнерадостный женский голос.
- Да.
- Поздравляю Вас с выигрышем серебряного пакета услуг...
- Простите, девушка, я у вас все равно ничего покупать не буду.
- Подождите, мистер Стас. Вас ведь так зовут? Вы только послушайте, - девушка, чувствуя мою неуверенность, затараторила с удвоенной энергией.
- Серебряный пакет услуг нашего похоронного дома...
- Что? Простите, это розыгрыш? - вырвалось у меня. Вот тоже дошли американцы - такое и в лотерею.
- Ну что Вы, мистер Стас, - женский голос был невозмутим. - Если Вы серьезно относитесь к жизни и к комфорту, Вы не преминете воспользоваться услугами нашей компании.
Нет, это какой-то идиотизм.
- Понимаете, это было бы совершенно нехарактерно для меня думать так далеко вперед. Вы знаете...
- Ну в крайнем случае, этим пакетом может воспользоваться любой член Вашей семьи, - не сдавалась агент.
Я уже немного оправился от удивления.
- Спасибо. Простите, у меня правило не делать бизнес после семи вечера, а это все-таки деловой звонок. До свидания.
Смешно, конечно, обращать внимание на телемаркетеров, но звонок вчерашним вечером не шел у меня из головы. Нет, конечно, ничего особенного, только последнее, что сказала Юля, прежде чем уйти: "Извини, но ты просто зануда. No fun. С таким же успехом можешь уже присматривать себе место на кладбище. Пока!" Впрочем, мне теперь совершенно все равно, что думает моя первая и пока единственная жена.
Сбросив скорость до тридцати, "Миата" свернула на парковку трехэтажного здания компании "Альфаджен" и плавно остановилась на своем номерном месте. Пора забыть о звонке и подумать об утреннем отчете фармакологического подразделения.
Горячий кофе со сливками, свежие круассаны с сыром - спасибо родной компании. Иначе и заснуть недолго. Отчет был отвратительным, но все, как положено, улыбались и кивали. Даже наш седовласый Джон - президент компании. Всем и так ясно, что препарат этих оболтусов из фарм отдела нельзя принимать чаще, чем раз в неделю, а то загнешься от сердечной недостаточности. Надо им предложить в упаковку с препаратом класть лотерейный билет на серебряный пакет того самого похоронного бюро. Какая фигня! Что-то спрашивают.
- Я не говорю, что с Вами не согласен, - отвечаю я с вежливой улыбкой. - Это, безусловно, хороший препарат. Ну, может быть, следовало бы еще раз взглянуть на данные по ХЕРГ каналам...
Господи, на что трачу свою жизнь?! Я затылком чувствую язвительные улыбочки Габриэлы и Мэтта. Нет, это мой потолок - я никогда не стану здесь директором по исследованиям. Кто я? Всегда буду отличным парнем с акцентом и дипломом Питерского универа. "Ах, Вы не из Стэнфорда... может, Беркли? Принстон?". Всё, вот так действительно до конца жизни на занятом эшелоне - не разбиться, но и не взлететь. Я представил себя через двадцать лет - толстым, лысым, недовольно жующим нижнюю губу и в этом же самом чертовом кресле. Да уж "no fun"! Господи, неужели уже ничего не будет в жизни?
В перерыве Кэтти, наша секретарша, сообщила что в конференц-зале номер четыре меня ждут посетители и, похоже, двусмысленно улыбнулась. К черту отчет. На ходу допивая кофе, я направился за Кэтти посмотреть на этих незваных посетителей - все ж интереснее.
- Узнаешь?
Этот голос я, безусловно, узнаю и через сто лет. Ну как я мог ее забыть? Это невозможно. Тем более, она ничуть не изменилась - точная копия Ленки Журавлевой с той злополучной прогулки на катере в Ленинграде, навеки запечатленной в моем мозгу. Она в таком же облегающем желтом платье и с такой же короткой мальчишеской прической, сильно меня заводившей пятнадцать лет назад. Абсолютно точная копия.
Не дожидаясь ответа, Ленка шагнула навстречу и нежно поцеловала меня в щеку. Сколько раз я мысленно прокручивал эту сцену. Пальцы, едва коснувшись ее спины, скользят по изящному изгибу на талию. Губы находят место для поцелуя почти у правой мочки уха.
- Ленка...
Мосты будут сводить уже через полчаса-час, последний катер пришвартован и бывшие одноклассники неровной походкой сходят на набережную. Валерка все проверяет, не осталось ли в бутылке шампанское, девчонки звонко настаивают, чтобы мы ловили тачку.
Мы с Ленкой оставались последние на верхней палубе. Я хотел сказать ей что-то важное. Она остановила меня на полуслове:
- Не надо, Стас. Не сегодня...
Не дожидаясь ответа, Ленка шагнула навстречу и нежно поцеловала меня в щеку.
Чтобы скрыть замешательство, я поворачиваюсь к Кэтти, смотрящей на нас широко раскрытыми глазами.
- Спасибо, Кэтти. Это пока все.
Она ушла, недовольно пожав плечами.
- Ну как тебе мой Стас? - Лена обернулась ко второму посетителю и улыбнулась. - Да, Стас, познакомься, это Пол.
- Много наслышан, - пожал мне руку безукоризненно выбритый мужчина в дорогом бежевом пиджаке поверх черной водолазки. Он был на десяток лет старше, но без единого седого волоса, высокий лоб, насмешливые голубые глаза. Подбородок слегка раздваивается - значит, этот Пол по жизни везучий.
- Да, Лена говорила, что ты ее школьная любовь... - Пол с интересом разглядывал меня, затем улыбнулся, словно я соответствовал каким-то важным критериям.- Впрочем, у нее всегда был безупречный вкус.
Да, наверное, был. Интересно, Пол ей бойфрэнд или муж? Ну, хоть не американец - излишне мягкое произношение согласных выдавало в нем европейца.
- Пол у нас из Голландии, - словно читая мои мысли, пояснила Ленка. - Мальчики, а не отпраздновать ли нам встречу?
- Конечно, - согласился Пол - Стас, ты "Мартини лаунж" на семнадцатой улице знаешь?
Я автоматически кивнул. Вчерашняя статья в "Сан-Диего Трибьюн". Модное среди молодых профессионалов место. Сто видов мартини, пятнадцать долларов за коктейль.
- Ну и чудесно. Давай часов в шесть? Салют! - и направился к выходу.
Ленка заботливо стряхнула ладонью несуществующую пылинку с моего рукава: - Хорошо? - и напоследок еще раз чмокнула в щеку: - В шесть, мы будем ждать.
И исчезла в дверях за своим спутником, как и не бывало.
* * *
Мы сидели у стойки бара на высоких стульях.
- Да, ты ведь работаешь на "Альфаджен"? Я на прошлой неделе познакомился с одним парнем - он хорошо играет в гольф - Джонни... Джонни...
- Сколас? - я чуть не поперхнулся своим мартини. Не может быть, чтобы Пол знал Джона - президента нашей фирмы.
- Ага! Джонни Сколас. Представляешь, на седьмом флажке застрял я в песке, до самого флажка - ну футов двадцать - не больше... - заметив наши с Ленкой непонимающие взгляды, Пол махнул рукой: - короче он мне проспорил. Так ты с Джонни работаешь? - обратился он ко мне, рассматривая в своем коктейле зеленую оливку, нанизанную на маленькую пластиковую шпагу.
- Вообще-то, Джон - наш президент.
- Ой, правда? - оживилась Ленка. - Пол, а ты при случае не замолвишь слово за Стаса?
- Нет, ребята, - начал я категорично. - Ни в коем случае! Он, может, даже и не помнит мое имя. Нет-нет, Пол, не надо!
Пол по-заговорщицки улыбнулся Ленке и поднял свой бокал:
- Стас, за тебя и за твою карьеру!
- Ты точно ничего не скажешь Джону? - с опаской спросил я.
- Ну что ты такой серьезный, Стас? - усмехнулась Ленка. - Ты теперь в надежных руках - с нами не пропадешь.
Она взяла тонкими пальцами свой треугольный бокал у самого основания и поднесла его к моему мартини. Пульсирующий гул разговоров вокруг и нескончаемого техно на мгновение оборвался, в густом, выдающим близость вечернего океана воздухе поплыл еле слышный стеклянный звон, кусочки льда в ее кроваво-красном напитке встрепенулись и заходили хороводом.
Ленка поставила недопитый коктейль на стойку бара, мартини оставил чуть заметную влажную каемку, повторяющую линию ее верхней губы. Перехватив мой взгляд, она самодовольно улыбнулась.
- Я ужасно извиняюсь, но мне нужно сделать пару важных звонков, - сказал Пол, посмотрев на часы. - Вы посидите здесь, я, буквально, на полчаса?
Он наклонился к Ленке и поцеловал ее возле шеи в загорелое плечо. Она слегка откинула голову, закрыв глаза. Интересная деталь: уголки ее рта были направлены вниз. Почему?
Хлопнув меня по плечу, Пол начал пробиваться через гуляющую толпу к выходу на улицу. Ленка еще сидела несколько секунд неподвижно, пока Пол не затерялся в толпе, потом открыла глаза. Ее взгляд был совершенно серьезен.
- Ну, что ты о нем думаешь?
- Не знаю, хороший парень. Главное, чтобы тебе нравился, - сказал я осторожно.
- Ты когда-нибудь прыгал с парашютом? Нет? Ты никогда не помнишь первые секунды прыжка, - она равнодушно рассматривала цветное ламинированное меню. - То есть, помнишь открытую дверь и как ты к ней идешь, потом - ничего. Следующее - ты уже далеко внизу, жуткий холодный ветер и страх - раскроется парашют или нет.
Неожиданно она поменяла тему: - Расскажи лучше про себя.
- А чего там рассказывать? Работаю как папа Карло, непонятно зачем... Иногда езжу к друзьям в Лос-Анджелес играть в бридж. Да, развелся год назад. Все как у всех. Ничего особенного, - подвел черту я.
- А чего ты развелся?
Я в замешательстве огляделся, подыскивая правильные слова. Народу в баре прибывало. Около входа кто-то, похожий на Пола, разговаривал с двумя девушками.
- А ты скажи как есть, - посоветовала Ленка, расправляя платье на коленях и придвигаясь поближе. При этом ее обе коленки уперлись в мою ногу ближе к карману с ключами. Отметив про себя загорелую округлость ее колен, я поднял глаза. Ленка пристально смотрела на меня, не убирая ног.
Я, наверное, покраснел, потому что она сказала:
- Мне очень нравится, как ты смущаешься.
- А ты совсем не изменилась.
Никто достоверно не знает, когда нужно взять девушку за руку и, наклонившись вплотную, полушепотом спросить, будучи опьяненным ее духами и близостью, усиленными парой коктейлей, "к тебе или ко мне?". А с Ленкой вообще нельзя быть ни в чем уверенным.
Несмотря на распространенное мнение, мы с ней никогда не спали. Однажды Ленка, легко толкнув двумя ладонями меня в грудь так, что потеряв равновесие, я приземлился на ее сложенный матерчатый диван, объявила:
- Можешь смотреть, но держи свои руки при себе.
Она села мне на колени и, забравшись под свитер холодными пальцами, едва касаясь своими пухлыми губами, целовала меня, внимательно отслеживая мой пульс, дыхание и еще кое-что. Эти игры, правда, быстро заканчивались, так как держать руки при себе не было никакой возможности. Таким, как Ленка, всегда проигрываешь.
"Интересно, остался у нее еще аппетит для таких игр?", - подумал я про себя.
Я попытался перевести тему разговора на статус Пола. Ленка дала уклончивый ответ. Хорошо, а как она попала в Америку? Чем занималась все эти годы? - Тоже ничего определенного.
Неожиданно Ленка вернулась к прежней теме:
- И все-таки, почему же она от тебя ушла? Или тебе неприятно об этом рассказывать?
- Да нет, - сказал я, отпивая из бокала. - Как это раньше говорили, разные взгляды на жизнь?
Ленка ничего не сказала, ожидая более серьезного ответа. Я жестом показал бармену "повторить":
- Честно? - Я посмотрел вглубь бара. - Она мне изменяла.
- Так ты, оказывается, ревнив?
- Почему? Вовсе нет.
Допив свой мартини и с благодарностью приняв из рук бармена другой бокал, я рассказал Ленке свою теорию супружеской измены. Ее суть вкратце сводилась к взаимной гибкости сексуального плана при безусловной искренности дружеских отношений.
- Ну, как в американской армии: "не спрашивай, не говори", - пошутил я.
Ленка некоторое время обдумывала сказанное мной, потягивая свой коктейль.
- А по-моему, все это bullshit. Ты это все потом придумал. Вот ты скажи только честно, когда ты представляешь ее в постели с кем-то, это тебя возбуждает?
Стоящий поблизости за стойкой бармен бросил на нас косой взгляд, но тут же продолжил макать пустые, покрытые инеем бокалы в чашу с солью.
Ленка перешла на полушепот:
- Ты хотел безусловной искренности? - она придвинулась почти вплотную. -Может хотел знать подробности, детали, а она врала что-то вроде что задержалась у подруги? Так?
Я хотел что-то возразить, но невозможно сосредоточиться, когда прямо перед глазами голые плечи с тонкими бретельками натянутые невидимой тяжестью, угадывающейся за упругими линиями платья.
- Не знаю о чем вы тут разговариваете, но ход ваших мыслей меня интригует, - раздался над ухом веселый голос Пола. Черт его знает, как долго он стоял за нашими спинами.
* * *
- Ну как тебе вид? Красиво, правда?
Тут не поспоришь. Где-то внизу, там где желтый тисненный кирпич балкона обрывался в темноту "Cold Water" каньона, у самых ног в розовато-зеленом разливе огней плескался ночной Лос-Анджелес. Крупные холодные звезды над головой, линия горизонта очерчена дальними холмами, над которой мерцающей гирляндой висели огоньки самолетов, заходящих на посадку в "Лос-Анджелес Интернэшнл".
- Днем, в ясную погоду, отсюда виден океан, - сказала Лена. - Пойдем, а то становится холодно.
В доме, поблагодарив Пола за виски со льдом, я принялся с интересом рассматривать гостиную. Высокие сводчатые потолки, камин из бургундского камня, дорогая мебель ручной работы. Книжные полки, забитые бесчисленными томами, картины в тяжелых рамах. Да, красиво жить не запретишь.
- Это мой подарок Ленке, на день рождения, - сказал Пол показывая на одну из картин в гостиной.
- Представляешь, этот сумасшедший подарил моего любимого Матисса! - засмеялась Ленка. Она обняла Пола, продолжая свободной рукой с бокалом размахивать у меня перед носом - Так знаешь, как я ему отомстила?
Она говорила громко, ее щеки порозовели. Пол с закатанными рукавами сорочки был немногим лучше: смеялся своим же остротам, перебивал и без того не очень связный Ленкин рассказ.
- А можно я? Стас, ты представь, приходит утром "федекс", всякая мишура, пенопластовые стружки, бумажки...
- Такая обертка с пузырями, знаешь? Ну "баблрап", ты знаешь, Стас.
- Короче, на полу в гостиной гора хлама, стружек...
- ..."баблрап"....
- Да, "баблрап". Внутри маленький блокнотный лист с адресом. Я как дурак, еду, нахожу какую-то галерею, там мне протягивают сверток...
- Из... "Лос-Анджелес.... Таймс!" - давится от смеха Ленка.
- Ты можешь представить, - Пол подошел ко мне и по-дружески обнял за плечи, - Стас, наша безумная Ленка завернула в простую пошлую газету оригинал наброска к "Натурщице" Пикассо! - он весело посмотрел на меня.
Вид у меня был, наверное, не на ожидаемом уровне веселья. Внезапно открывшиеся мне новые горизонты американского среднего класса настраивали скорее на печально-философский лад.
- Ну, смотри, - сказал Пол, подводя меня ближе к двум маленьким картинам. - Смотри.
На обеих картинах женщины сидели в похожих позах, одинаково задумчиво смотря на печально-философского меня.
- Понял? Как это тонко, Стас, правда?
Отчего-то мне стало тоскливо, я повертел свой стакан и выразительно посмотрел на Пола. В голове уже немного шумело от выпитого, ну, может быть, еще один виски и хватит.
Пол понимающе кивнул и отошел к бару под книжными полками, где крепостной стеной громоздились бутылки.
- Ну что, - Пол вручил мне очередной стакан янтарной жидкости со льдом. - За будущего директора по исследованиям компании "Альфаджен"!
Я сделал маленький глоток. Ледяные капельки Джека Даниэлса обожгли горло. А когда это я успел сказать Полу про место директора?
- Но не сам же я это придумал? - спросил насмешливо Пол.
Мысли ускользали с проворностью песка. Надо бы полегче со стариной Джеком. Я силился вспомнить разве я вслух задавал вопрос? Смешно...
- А какая разница? - Пол явно был пьян. Он довольно захохотал - Я много чего могу, но неужели ты полагаешь, что я могу читать мысли?
Я улыбнулся и непонимающе развел руками. А какая, действительно, разница?
Ленка направила на камин пульт, погасила верхний свет, и на потолке заплясали тени от огня. Думать ни о чем не хотелось, по телу разливалось приятное тепло, я присел к огню и зажмурился от удовольствия. Все заботы дня были далеко у подножья этого чудесного холма, черт возьми, жизнь иногда не очень занудная штука...
Ленка подошла ко мне и нежно потрепала мою шевелюру: - Стас...
Я нехотя разожмурил веки, боясь потерять чувство абсолютного покоя. Ленкино загорелое колено приходилось прямо на уровне моих глаз. Можешь смотреть, но держи руки при себе?
Подошел Пол, присел рядом, протягивая мне еще один виски со льдом. Я покорно взял стакан.
- Все очень просто, Стас... - он изучающе смотрел в глаза, пытаясь понять мою реакцию. У меня не было никакого желания вникать в смысл его слов, хотелось опять закрыть глаза, сквозь веки наблюдать все более яркие всполохи камина. Хотелось стоять на мощенном желтым кирпичом балконе и смеяться в лицо надменному Лос Анжелесу. Хотелось ощутить внезапно пересохшими губами прохладную упругость Ленкиного тела. Хотелось...
-... как ты смотришь на то, чтобы ты, я и Ленка занялись любовью?- голос Пола вернул меня к действительности. - Только надо следовать определенным правилам...
- Пол, не правда ли, "любовью" - ключевое слово?
- Ключевым является как раз твоя готовность использовать шанс. Суть нашей трансакции очень проста - делаешь, что я хочу - получаешь, что хочешь ты.
Я поднялся. В полумраке Ленкина обольстительная улыбка выглядела фальшиво. Цирцея положила руку мне на плечо и подставила губы для поцелуя:
- Сегодня, Стас...
На лице Пола застыла то ли выжидательная улыбка, то ли насмешка. Может от виски (которого по счету?), или от жаркого огня в камине очертания предметов приняли искаженный вид. Следом за предметами, калейдоскопом закружились в голове неясные мысли: ни слова о прошлом... "Стас, за тебя и за твою карьеру!"... "дорога в страну Оз вымощенная желтым кирпичом"... валяющаяся на газоне у входа риэлторская табличка "Sold"... "No fun"... Ах да, еще они читают мои мысли. Кто эти двое? Что им от меня надо?
Стараясь не пошатываться, я вышел из гостиной. Сзади не было слышно ни звука. Не оборачиваясь, я кое-как в потемках открыл входную дверь. К моему облегчению, "Миата" дожидалась меня на том же месте, встретив меня слегка отсыревшим от росы сиденьем.
Входная дверь опять хлопнула - у самой пассажирской дверцы стояла Ленка, её лицо в лунном свете было бледным. Окна дома за ее спиной были черны, дом производил впечатление нежилого.
Я долго не мог попасть ключом в зажигание. Ленка смотрела в сторону. Ровный, спокойный голос звучал у меня в голове:
- Ты просто не способен импровизировать. Шагнуть в открытую дверь без парашюта? Никогда...
Она поежилась от ночного тумана подымающегося со дна каньона и посмотрела мне в глаза, в холодной улыбке проскользнуло что-то неприятное:
- Разве ты живешь? Не стоило тебе отказываться от того серебрянного пакета...
Ощущение тоннеля возникало на скорости где-то в пятьдесят миль в час. "Миата" легко взлетала по пустынной двухполосной дороге на проступающие из сырого тумана холмы. Казалось, на поворотах машина держалась как приклеенная к темно-синему асфальту.