Аннотация: Факсимиле восемдесят девятого года выпуска. Вампирская юношеско-молодёжная сказка.
Видел кто-нибудь бешенную собаку?.. Я тоже не видел. Но хотел бы увидеть, что видится ей. Думается, собак таких вообще не существует. Но одно я знаю точно: люди хотят быть злее. Нет, они и добрее хотят быть, но это неинтересно. Представьте себе мужчину, которого везде и всюду заклевали, так как он ходит, как мямля, молчит, а ему пьяный сосед-ублюдок (ну, он косит под урода) замечание делает: "Ну матюкнись, поведи себя по-мужски, тряпка. Хочешь, я тебя прямо посреди двора оттрахаю, а? Что на меня глазками своими хлопаешь? Мелочь давай, козёл!" Нет, мелочь ему не нужна (хотя, не помешает); главное, что за мелочь его не привлекут к ответственности по статье за вымогательство. Подумаешь, попросил десять копеек, на телефон позвонить не хватало, а жлоб зажал. Однако, тема эта очень интересна. Думается мне, хотелось бы поговорить о ней подольше, чем о тех людях, которые хотят стать добрыми; стать добрее. Ну, чего о них разговаривать? Хотят, пусть дерзают. Пожелаем краткой удачи.
Скажем чуть более многословней. Разве это допустимо, чтоб добрую, лучшую собаку (которая наверно совершенно никого не боится, никаких случайных уличных прохожих, на которых подавляющее большинство дворовых наипоганейшего характера псов поднимают всенепременнейший хай), наилучшего друга человека, опустила опетушила на зоне (в зоопарковой зооморговой части света) свора барбосов, считающих себя чем-то типа волками? Надо как-то с такой тварью бороться? Рассказ читать мой будет скучно если... что ж, представьте, что вы находитесь на зоне, там ещё скучнее. Но... вы же разведчики. Чека! Это круто. Какая тут нахрен скука?
Поехали, внатуре. Братва.
"Охотник с осиновым колом в руках"
...с распятием и топором. И каждую тварь превращает он в прах, прах в ад отправляет потом.
(Второй рассказ из сериала "Упыри" НОЧНАЯ ТВАРЬ)
-- Всё кончено! -- обрадовался Эдди, слушая, как расправляются над стариком. На этом можно было бы и поставить точку. Год, два, три, четыре, пять... дом пустует, страшно запущен. В полном спокойствии живут Эдди и Тинна, вот уже пять лет, как полностью убеждены, в том, что таких как тот старик больше нет и не будет. А анекдоты о старике и о остальных его вещах, бродящие по городу, уже наверно и состарились. Ясное дело, появляются сразу слухи и сплетни о появлении призрака старика по ночам, что "он" выходит из своего дома и, якобы, направляется в какой-то дом дьявола, что находится в этом же городе, и что по городу также разгуливает целая мафия этих полуночных тварей.
Но слухи слухами, а факты, как говорится, фактами. Сразу перехожу к делу.
1
Зачитался что-то Эдди, чуть не заснул. Но что-то же ему помешало заснуть, наверное какой-то шум.
-- Да чёрт с ним, с этим шумом, -- решил Эдди и уже присобрался слегка вздремнуть. Опять шум.
-- Слушай, -- обратился он к зубастому-кровавому человеку-зверю, изображённому на книге. -- Откуда этот шум? Дьявол бы его побрал!
Неудивительно, но человек-зверь в ответ промолчал. А Эдди лениво приподнялся с удобного кресла, для того чтоб выглянуть в окно и узнать, откуда всё-таки он, этот шум, мешающий спокойно поспать.
Окно его выходило прямо на улицу и во всём обозрении только соседний дом, вокруг цветущий сад; в общем, смотреть особо так не на что. Но что за два одинаковых человека, снующих возле самого соседнего дома, Эдди никак не мог понять.
-- Не иначе, как эти двое решили, что будут жить "там", -- задумался он. -- Не иначе, как они уже купили этот кошмарный дом! -- Одна мысль об этом, лет пять назад, завалила бы его в обморок очень надолго, но сейчас ему как-никак шестнадцать и он просто удивлялся, - до чего смелый народ пошёл, ничего не боятся, даже самого дьявола.
-- Но пока ещё светло, -- продолжал он. -- А вот как стемнеет...
А пока - он стоял и знакомился с тем, как они вдвоём выглядели, ведь они близнецы и сразу привлекли его внимание. Обычно, все близнецы как-то отличаются друг от друга, ведь из утробы их вытягивали по очереди. Но эти - будто две фотографии одного человека. А ещё... у каждого на шее с левой стороны по крупному родимому пятну. - Всё это Эдди разглядел из окна.
Эдди смотрел на луну, словно крыса на свежий рокфор. Луна эта ещё не так светила, как ночью, но была всё-таки целиком показана на предвечернем небе.
-- Слушай, а ты случайно этим... не стал? -- спросила Тинна, заметив его жадный взгляд.
-- Полная, -- тихо сказал он, не сводя глаз, и вроде уже смотрел он не с интересом, а с каким-то испугом. Но Тинне это не казалось новой странностью, просто она видела, что он хочет поговорить с ней на эту "ночную тему", но она одного только не могла понять: почему он вспомнил об этом после того, как 5 лет прошло.
-- Ты знаешь, -- начал он. -- У нас новые соседи появились.
-- Неужто!.. -- У неё аж дыхание чуть не перехватило.
-- Вот я и смотрю, -- показал он на луну. -- Ночка сегодня будет...
-- А "они", что,.. днём появились?
-- "Они"? -- засмеялся он. -- Да соседи пока ещё "ими" не стали.
-- Ну ты перепугал меня, -- оправилась она от испуга. -- Я-то думала... А чего тогда страшного?, не стали и не станут.
-- Да нет, -- посерьёзнел он. -- Мне что-то не верится, что старика уже нет.
-- Опять ты начинаешь! Что, в слухи эти поверил?
-- Зачем? Сегодня ночь всё и покажет.
-- Да ничего она не покажет! Пять лет ничего не было, а сейчас... В общем, не городи ты эту чушь собачью, и всё.
Но всё-таки, этой ночью Эдди не стал гулять до самой темноты, засветло возвратился домой.
Дома он завалился в кресло и открыв книгу "Любимый цвет крови", продолжал узнавать, что за новую шутку решил устроить Блудо следующей ночью. Эдди просто приходил в ужас, читая о кровожадном человеке-звере Блудо и его кошмарных проделках над теми, кто не любил цвет крови, а следующей ночью Блудо не иначе как собрался пополнить свою копилку крови. Но замысловатость сюжета не давала сразу понять Эдди, что же решил выкинуть человек-зверь. Звонок в дверь заставил его на время прерваться от чтения.
-- Здравствуйте, мы ваши новые соседи, -- представились из передней два голоса. Надо сказать, что даже голоса у них были одинаковыми.
-- Эвен, -- представился один.
-- Джекоб, -- другой. -- Можно просто, Джек.
-- Очень приятно, Энни, -- послышался голос матери.
-- Всё одно! -- удивился отец Эдди схожести близнецов. -- Как же нам вас различать?
-- Наверное, по именам, -- ответил один из двух. -- Они у нас разные.
Родители быстро познакомились с Эвеном и Джекобом, и уже через некоторое время разговоров хохотали, как старые друзья.
-- Эдди, -- позвал отец. -- Спустись, познакомься с новыми соседями.
Он тут же спустился вниз и пожал обоим руки.
-- А вам не страшно жить в этом доме? -- спросил он близнецов.
-- Эдди, -- посмотрел на него отец взглядом, который просил не болтать сильно.
-- А что? -- поинтересовался один из близнецов.
-- Да так, -- отвечал отец, -- слухи нехорошие.
-- Про старика какого-то? -- вспомнил тот, который назвался Эвеном.
-- Именно, -- ответил Эдди.
-- Неужели? -- удивился Эвен, насмешливо взглянув на этого помешанного парня, а тот уже мог различать близнецов, ведь взгляд Эвена он всегда отличит от взгляда Джекоба. А дальше он не счёл нужным оставаться в доме и смотреть, как Эвен иногда поглядывал на него с всё той же насмешкой, и вышел немного прогуляться.
Может, ему это и показалось, когда он взглянул в одно из окон соседнего дома. Слабая тень человека промелькнула так быстро, что он едва успел разглядеть это странное явление. Явление это не настолько странное, насколько страшное, заставляло поверить в призрака уничтоженного старика.
Заходя в дом, Эдди нос в нос столкнулся с одним из выходящих близнецов.
-- Извиняюсь, -- сказал тот, у которого был взгляд Эвена.
-- Спокойной ночи, -- пожелали близнецы всем.
"Вам бы спокойной", - подумал Эдди, заходя в дом.
-- И вам того же! -- весело отозвалась Энни. -- Заходите почаще.
-- Обязательно! И вы к нам наведывайтесь. -- С этими словами Эвен направился домой, а Джекоб за калитку.
-- Ты куда Джек, на ночь глядя? -- крикнул отец Эдди Джекобу.
-- А мне же к Дженни надо заехать, я скоро.
-- Милые ребята, -- сам себе сказал отец, заходя в дом.
-- Эдди, -- сказал он. -- Ты ничего, что я им твою комнату показал?
-- Пустяки, -- спокойно ответил он и направился и направился вверх по лестнице, в свою комнату. А зайдя за дверь, он вдруг обнаружил на полу распятие, на порванной цепочке. Подняв его, он заметил надпись на обратной стороне, "Верь в Иисуса Христа, Эвен Харингтон".
-- Вот, будет что отдать! -- обрадовался Эдди.
Родители уже собирались ложиться спать.
-- Рано вы сегодня, -- заметил он вслух.
-- А мы всегда так, -- ответил отец. -- Когда утром рано вставать.
А он, якобы не обратив внимание на ответ отца, вышел на улицу прогуляться перед сном.
В небе уже стемнело и полная луна вовсю светила своим тускло-серебрянным светом, а Эдди дожидался пока родители уснут, чтобы взять распятие и отправиться к Эвену, всё-таки ему надо было кое о чём поговорить с тем наедине, чтоб тот больше не смотрел на него своим насмешливым взглядом.
Наконец, в его доме свет потух, и Эдди молнией взлетел по молниеотводу в окно и оказался в своей комнате, и схватив распятие, он желал бы успеть "отдать" его Эвену до возвращения Джекоба.
Когда он спустился на траву, освещённую лунным светом так, что было видно, на чём стоишь, то понял, что уже опоздал, так как в том же окне (в котором он видел постороннюю тень) мелькало уже две тени и он не имел больше возможности побеседовать с Эвеном. "Завтра он что-нибудь умнее придумает, - размышлял он. - И пойдут насмешки, одна за другой". И он хотел плюнуть на всё, да размазать получше и отправиться домой, уверяя себя, что он совсем не тот, над которым можно посмеяться, что он задницу надерёт этому (на вид 18-летнему) Эвену, если потребуется. Он так и стоял в размышлениях, словно забылся, и совершенно не видя ничего, смотрел в окно, где маячили две тени, а когда стал отводить взгляд от окна, его остановило одно очень странное зрелище: Эвен сидел на подоконнике и едва не вываливался из окна второго этажа. Эдди это показалось очень непонятным, ведь он замечал, что Эвен - или "забалдел", или с кем-то борется, сидя на подоконнике, хотя (если внимательнее приглядеться) второе больше подходило, но вот с кем он мог бороться, Эдди просто не в состоянии был понять, потому как кроме Эвена, больше никого не было видно, хотя на параллельную стену падало две тени, а Эвен кое-как осиливал своего невидимого соперника и (вроде) оттолкнул его уже в сторону и вбежал в комнату так, что Эдди уже не мог его видеть. Он не видел и не слышал, что там выделывали Эвен с невидимкой, они словно притихли на время, чтобы выкинуть ещё какую-нибудь штуку, или решили продолжать свою борьбу в другом месте, отдалённом от разных посторонних лиц (вроде Эдди). Но оказалось совсем не так, как рисовал себе Эдди. Душераздирающий вопль от ужасной боли нарушил эту довольно загадочную тишину.
Эдди сначала ничего не понял, но вскоре до него стало доходить, - что это за действие, вызвавшее этот страдальческий крик.
Он стоял, цепенея от ужаса. "Неужели всё снова началось? - спрашивал он себя. после того, как прожил спокойно 5 лет, он наверное мог даже и не верить в это. - Да этот Эвен наверное просто наркоман, - решил он. - Укололся каким-то дерьмом, вот и орёт. Да, вполне возможно, но... что ты скажешь про присоединившуюся к нему тень?" Всё равно, он старался не понимать всё это так сверхъестественно, а тень могла возникнуть и в следствии какого-нибудь бредового видения, мало ли. И он уже мог успокоиться от слабого страха, но не сразу, естественно.
Но вдруг, кто-то легонько тронул его за плечо... Перед глазами появился... Эвен.
-- Чего не спишь? -- спросил он.
-- Гуляю, -- постарался он ответить поспокойнее, в то же время ловя взгляд.
-- Иди домой, а то загулялся, смотрю.
Нет, это был не Эвен, не его взгляд.
-- Ты что ли, Джек? -- решил он уточнить.
-- Да вроде я, -- ответил тот и улыбнулся, будто бы решил его запутать, прикидываясь Эвеном.
-- Да нет, ты Джек, точно.
-- А почему точно?
-- А ты знаешь, как я вас научился различать? По взглядам.
-- Да ну!
-- Не, я заметил одно различие, - взгляды-то у вас разные.
-- Ну, значит мы пропали, -- решил он. -- Взгляды-то у нас разные, оказывается, а я-то даже и не заметил. С рождения живём, всё одинаковое, вот нас и путает каждый, а ты, смотри-ка, различие нашёл.
-- Слушай, а что там с твоим братом? -- вспомнил он про крик Эвена.
-- С братом?! -- удивился тот.
-- Он сейчас кричал, будто его кто-то кусал, прямо в шею.
Джекоб на некоторое время задумался.
-- А тебе это случайно... не показалось? -- намекнул он на галлюцинацию.
-- Он у тебя, это... -- указал он пальцем на вены. -- Не колется?
Джекоб усмехнулся, -- мой брат, -- заявил он, -- такой же как и я (кроме взгляда), если хочешь знать что с ним, взгляни на меня, я его отражение. А вообще, шёл бы ты спать.
-- Ну что ж, -- улыбнулся он. -- Тогда можно сказать спокойной ночи.
-- Спокойной, спокойной, -- ответил тот и недовольно зашагал в "дом старика".
Эдди в свою очередь забрался по молниеотводу к себе комнату и погрузился в раздумья, ему вдруг стало как-то страшновато; если Эвен не колется (а это, судя по поведению его "отражения", так), то остаётся подумать самое кошмарное.
Он достал из кармана распятие Эвена Фарингтона, и в данный момент мог надеяться только на это распятие, если оно уже не принадлежало своему хозяину.
Кто знает, сколько Эдди просидел в одном и том же положении, ему уже страшно хотелось завалиться спать, но он просто не представлял - что для него означало заснуть в эту ночь.
Он уже немного задремал, или ему это показалось, но у него больше не было сил сдерживать себя.
Пробудил его... слабый скрип входной двери в спальню.
Он открыл глаза... свет уже не горел, вокруг него одна тьма, и он не мог видеть, отчего заскрипела дверь.
Он постепенно приглядывался к темноте, помогал ему лунный свет, слабо просачивающийся сквозь зашторенное окно. А Эдди в темноте мог уже разглядеть некоторые вещи в комнате. Увидел дверь широко распахнувшуюся, но не видел того, кто открыл её, возможно тот остался стоять за порогом в тёмном коридоре.
Эдди ещё сильнее заволновался, когда подумал, что это может быть и тот "невидимка", нападавший на Эвена.
-- Вообще, я пришёл за своим распятием, -- послышался вдруг голос одного из близнецов, Эдди и не сомневался, что это был хозяин распятия, крепко сжатого в руках Эдди.
-- Цепочка лопнула, -- продолжал тот. -- И...
-- И что, и... -- делал он вид, что даже нисколько не испугался.
-- И... произошло то, из-за чего я здесь.
-- Где, здесь?, я не вижу что-то тебя.
-- Видеть меня необязательно. Достаточно того, что ты меня слышишь. Просто меня надо чувствовать.
Эдди чувствовал, что этот тип подходит к нему всё ближе и ближе, но что-то не видел даже его фигуры, словно от ужаса в его глазах появилась какая-то катаракта. А каждое слово Эвена звучало даже гипнотически, но тот не замечал наверное, как рука Эдди прокрадывалась к светильнику. Мгновение и свет горит. А перед самым своим лицом Эдди видит скривленную от неожиданности чудовищно обезображенную гримасу, совсем даже близко не похожую на лицо Эвена, не считая проткнутого родимого пятна на самой его шее. А острые, как иглы, клыки его, едва не касались шеи самого Эдди.
-- Зачем ты увидел меня?! -- заорала чудовищная гримаса. А Эдди швырнул ему распятие, -- твоё?.. Забери, раз твоё.
А распятие прожгло тому всё до кожи. Он аж завизжал от невыносимой боли, и с криком, -- я тебе этого не прощу! -- вылетел в окно.
-- Здорово я его! -- обрадовался он и довольный своим поступком, смело бухнулся в постель и через некоторое время уже засопел, как оживший покойник из фильма ужасов.
Серый волк с разинутой пастью приснился Эдди. Волк бежал по пустыне, настигая красивого и стройного коня. Конь же, как ни старался, а волк с длинного прыжка впился коню в шею. Конь только завизжал от невыносимой боли и завалился на землю. А волк, не обращая на это внимания, всё глубже и глубже всасывался в коня. Голова его уже провалилась, и сам он (высасывая кровь) залазил и залазил коню вовнутрь через прогрызенную дыру в шее. Вскоре он полностью уместился в своей жертве, и, через некоторое время, конь оголил кровавые дёсна, из которых волчьи клыки. И только тогда конь встал. По всей видимости, встал только волк, и в одеянии коня, поднявшись в воздух, полетел, плывя по лунному лучу, как по реке, вскоре совсем скрылся из виду.
Проснувшись, Эдди чувствовал себя очень слабо. Тут же пощупал шею, но никаких "повреждений" не обнаружил, и для полного убеждения подошёл к зеркалу. Всё нормально, зеркало его отражало. И он, положив в карман распятие Эвена, отправился "в гости" к близнецам.
Дверь открыл ему человек с совершенно другим взглядом в отличие от Эвена, но не обращая внимание на это различие, человека этого вполне можно было спутать с Эвеном.
-- А я к вам в гости, -- тихо сказал он, сам искав глазами кого-то.
-- Ну проходи, -- предложил Джекоб, но Эдди стоял.
-- Я вообще к Эвену. Он у себя?
А Джекоб уже уставился на него совсем другим взглядом.
-- Слушай, приятель! -- повысил он голос. -- Чего тебе вообще надо, а?! Нету Эвена, вчера ещё свалил куда-то. а чего ты от него хотел?
-- Вот, он забыл, -- протянул он ему распятие и пошёл.
-- Слушай, погоди! -- крикнул ему Джекоб.
Эдди повернулся, -- что?
-- Ты вообще извини меня, я сегодня что-то не в духе, видишь.
-- Да ничего, -- похлопал Эдди его по плечу. -- Бывает.
Поднявшись в свою комнату, Эдди уселся в своё кресло и призадумался. - "Нет, с Джекобом всё нормально, если он взял в руки распятие и не обжёгся. Интересно, как бы на его месте завизжал Эвен!"
Вдруг окно разбивает камень, обёрнутый в бумагу. Тут же Эдди бросает свои мысли и, подбежав к разбитому окну, видит человека окутанного в чёрный длинный плащ, он зашёл в соседний дом.
Эдди поднял послание и развернув прочёл, "Ну что дружище, ночью пустишь меня к себе? Я думаю пустишь!"
Он тут же сорвал образок со стены и забежал в дом соседей.
-- Что-нибудь случилось?! -- спросил выбежавший из своей комнаты Джекоб.
Эдди показал ему послание.
А тот, прочитав, даже и не удивился, -- а кто тебе это послал?
-- Я видел человека окутанного в чёрный плащ, -- отвечал он. -- Он заходил в этот дом.
Джек только пожал плечами, -- а кто мог заходить сюда?
-- Эвен, наверное.
-- Слушай, а тебе не померещился этот человек? -- серьёзно спросил Джекоб.
Эдди хотел рассказать ему, что было прошлой ночью, но ему не хотелось усложнять положение.
-- За кого ты меня принимаешь? -- удивился Эдди.
-- Не знаю. Но мне на это (послание) тебе нечего ответить.
-- Они заодно, -- решил Эдди, идя домой.
Он вошёл в свою комнату и улёгся в кровать, обдумывая каждое своё действие грядущей ночи. Он ведь прекрасно знал, что от таких, как Эвен, скрыться просто невозможно. Он вспоминал старика, который каждую ночь пробирался в его спальню.
Дверь распахнулась и в комнату вошла Тинна. Она просто обомлела, увидев, что происходит в комнате Эдди. Вся комната была уставлена распятиями, выструганными из осины. Она с ужасом посмотрела на Эдди, оттачивающего новое распятие.
-- Я не хочу стать жертвой ночной твари, -- спокойно сказал он и даже улыбнулся.
-- Но зачем тебе столько?
-- Ты знаешь, сколько "их"? -- он с презрением огляделся по сторонам. -- Да на всех даже тысячи таких распятий не хватит!
-- Ты знаешь, -- начала она переходить на другую тему. -- Роберт как ушёл прошлым утром, так и не появляется.
Эдди только встал и взглянул на часы, стоящие на шкафчике. -- Сейчас придёт, -- и сел, доделывать последний крест.
После этих слов, Тинна первый раз в жизни так взглянула на него. Ей показалось, что он просто сошёл с ума. А Эдди, не заметив её взгляда, достругал последнее распятие и взял метлу, чтоб подмести стружки осины.
-- Зря ты всё это наделал, -- с каким-то отвращением ко всем осиновым крестам, заметила она. -- Тебе это всё равно не поможет.
-- Это почему же? -- удивился он, и сразу же заметил этот её взгляд.
На что она ему спокойно ответила, -- если в "этом" будет участвовать и мой брат... лучше не старайся.
Сказав это, она вышла из комнаты.
-- Тинна! -- закричал он. -- Что с тобой?
-- А ты сам подумай, -- ответила она. -- Что со мной.
Он понял, что она обиделась на него из-за болтовни про Роберта. И он старался объяснить ей, что точно знал где Роберт, и что знал во сколько он вернётся. Он просил у неё прощения, но Тинна его нисколько не слушая, покидала пределы дома.
Эдди был до ужаса расстроен всем, он уже хотел плюнуть на всё, да отдаться в зубы Эвену, но вспомнил о том, что у него есть ещё мать с отцом. К тому же он заметил, что солнце уже село, и схватив одно из выструганных распятий, сунул его в карман и побежал вниз по лестнице.
-- Крепко запирайте двери! -- закричал он родителям.
-- Что случилось?! -- подскочил отец.
-- ...Всё, что было пять лет назад, снова началось.
Мать его испуганно перекрестилась.
-- А ты куда?
-- А я... если я здесь останусь, мне каюк, крышка! -- он выскочил на улицу и едва не напоролся на Эвена, как раз собравшего его навестить. Он был облачён в какие-то лохмотья, и по его виду можно было сказать, что он только-только покинул своё место погребения.
-- Стой сосед! -- Он попытался схватить парня, но тот легко увернулся и оседлав свой мотоцикл, рванул.
-- Далеко не убежишь су... -- орал ему вслед Эвен, скалясь клыками, раздирая со злости когтями на себе лохмотья.
А Эдди мчался быстрее и быстрее, покидая пределы этого маленького кошмарного городка. Впереди был большой город, в котором и желал он скрыться.
Вот он уже нёсся по лесу, и... он почувствовал, что по чём-то нехорошему проехал и шина лопнула.
Он едва не перевернулся от резкого торможения.
В нескольких шагах от него лежал целый моток колючей проволоки. Он нёсся, словно лихач какой-то и не заметив мотка, наехал на него.
Всё, дальше он ехать не мог и, спрятав мотоцикл, пошёл пешком.
Когда лес кончился, то вдали уже показался город, но дорогу к нему преграждало огромное кладбище.
Эдди нашёл дорогу, ведущую между множества могил, через всё кладбище, и побрёл по ней, торопиться ему было некуда.
Дорогу ему освещал лунный свет. Вдали слышался какой-то шум. "Уж не обитатели ли это? - спросил он себя, внимательней вглядываясь в темноту, освещаемую лунным светом. - А то сейчас всякого можно ждать".
Разглядел он каких-то существ, напоминающих собой людей; они бродили среди могил, пристально вглядываясь в каждую из эпитафий на надгробиях, и волокли за собой какие-то продолговатые мешки. Что это были за мешки, он не разглядел, а услышал только нарастающий рёв мотора, и увидел, как прямо на него мчался огромный грузовик. Он хотел было отскочить в сторону, но не успел, потерял сознание от хорошего удара по голове.
Очнувшись, он заметил, что находится в полной темноте. Вскоре он стал понимать, что лежит в грузовике, несущемся с бешеной скоростью.
-- Вот вонючка, -- услышал он голос. -- Чего ты там делал?, спрашивается.
Голос ему показался знакомым, и он начал припоминать все голоса, кого знал. "Неужели... Роберт?!"
-- Ничего, -- отозвался другой. -- Я сделаю из него чучело, да поставлю на кладбище, будет мертвецов отпугивать.
Через некоторое время грузовик резко тормознул. Ворота кузова распахнулись. И тут, при свете фонарей, Эдди и увидел Роберта. Он, естественно, и раньше его видел, но в данный момент он выглядел совсем иначе. Лицо его было намного изменено. Глаза были не настолько свирепы, что неспособны были скрыть его зло, ярко выраженное в своих глазах.
Все "братья по крови" выглядели на одно лицо. Облачённые в кожано-металлическую одежду, они выволакивали из грузовика мешки продолговатой формы, каждый из которых составлял по шесть - по семь футов в длину.
Эдди примерно догадывался, что может лежать в тех мешках. Сам пока осматривался, куда его вели. Просто это был огромный гараж, посреди стоял этот грузовик, а вокруг сновал народ, каждый занимался чем хотел.
Роберт тихо подошёл к Эдди и шепнул ему что-то на ухо, указав на одну молоденькую девчонку, но тот наотрез отказался, не хватало ему ещё стать такой, как та "вечная молодость", с нежностью поглядывающая на него.
-- Хочешь, чтобы тебя тут замочили? -- поинтересовался Роберт. А Эдди ему всё коротко и так тихо объяснил, что его мог слышать только сам Роберт.
-- А-а-а, -- понял тот. -- Ну что скажешь, только ты не в курсе - она на тебя нынче плевать хотела? А я вот в курсе.
-- Из-за того, что я сказал про тебя правду?
-- Не знаю, -- пожал он плечами. -- Её дело... Ну так как?
А Эдди только махнул на всё рукой и пошёл к девушке. Присев рядом с ней, по-видимому "начал знакомиться". А в мыслях у него было совсем другое: попробовать улизнуть из этого гиблого (для него) места. А пока разговаривал с ней, сам незаметно осматривался, искал место куда её затащить (для "занятия любовью"), а самому дёрнуть оттуда. И вот наконец он заметил небольшое отверстие в проёме между стеной и крышей. Но вот что там за гаражом, он таинственным путём узнал у своей собеседницы.
Вообще, он старался растянуть время до утра, но повторно взглянув на дыру в крыше, понял, что время тянуть бесполезно.
Какой-то уродливый карлик обратил внимание на то, как Эдди нередко поглядывает на это отверстие.
-- Клык, -- позвал он громилу, дёргавшегося под заводной "металл".
-- Чего тебе, великан? -- отозвался тот.
-- Надо заделать дыру в крыше, -- крикнул карлик через весь зал, полный грохота и шума.
-- Ну ты же у нас самый большой!, вот ты её и заделаешь. -- Сказав это, детина громко, во всеуслышание, рассмеялся. А карлик плюнул в его сторону и выругавшись уселся на бетонный пол, но "поступившего" (Эдди) не упускал из глаз.
Эдди не знал, что ему делать, бороться до последнего, или быть таким как все. Но всё-таки он выбрал момент (пока на него никто не смотрит, даже девчонка) и подпрыгнув ухватился за выпуклое место в стене и... не смог дальше двинуться, так как почувствовал, что за ногу его держит рука, сильно укалывая его острыми когтями.
-- Это тебе не дом, из которого ты так легко удрал, -- раздался голос Роберта.
"Но откуда он тут мог взяться, - до ужаса удивился Эдди. - Ведь он сидел в самом конце гаража, у ворот" - он послушно спустился вниз.
-- Если ты так будешь дёргаться, -- продолжал Роберт. -- То тебе будет очень больно! -- Последнее слово прозвучало так жестоко, что Эдди сразу понял всю его истину.
-- А сейчас... -- голос его стал немного страшнее. -- Мы спустим тебя в склеп к мертвецам... Эй, вышибало! -- позвал он карлика. -- Проводи-ка этого типа к "продолжителям".
-- Пойдём! -- наводящим ужас голосом поманил его карлик. А Эдди, ничего не говоря, поплёлся за ним, как собачка какая-то. карлик же, пройдя немного, остановился и указал на люк. Но Эдди только посмотрел на него, как на последнего идиота.
-- Что это? -- спросил он, глядя на люк.
-- Это люк, -- отозвался голос Клыка, неизвестно как появившегося за его спиной.
-- И ты должен туда спуститься, -- продолжал громила под прозвищем Клык (изо рта у него выглядывал огромный клык).
-- А что, если я не захотел спускаться в этот вонючий склеп? -- ехидствовал он.
-- Тогда этот склеп станет тебе родным, -- ответил так верзила и уже оголил полностью свой уродливый и, под нож, острый клык.
-- Ну полезай, чего стоишь? -- заорал не выдержавший карлик.
-- Слушай, -- предложил он ему. -- Давай ты сам туда слазишь.
А карлик только довольно оглянулся по сторонам. Эдди сделал то же самое, вокруг стояли все желающие спустить этого "поступившего" в склеп.
Конечно, Эдди не знал, что там в склепе, но представлял себе, как встретят его тамошние мертвецы, сжирающие любого (судя по фильмам ужасов).
Тут послышалось сразу несколько выстрелов.
-- О, чёрт! -- проклятием заорал Роберт. -- Засовывайте его туда, и сами залазьте, а я всех прикрою.
И Эдди быстро запихали в люк. И через несколько секунд всё сборище бессмертных сидело в укрытии и слушало, что происходило между местной службой безопасности и вечно-молодым Робертом. Раздалось несколько выстрелов, после которых последовал смех Роберта, -- я бессмертен!
После этого все разбежались по подземному убежищу, кто куда. А Эдди не знал, что ему делать, выходить тоже не хотелось (пристрелят сразу же), и он побрёл вдоль по коридору, который (как позже выяснилось) ведёт вниз. И он пошёл назад, но что такое? Ему показалось, что он просто заблудился, он не мог найти ту дорогу, по которой шёл вниз. Да просто, это подземной убежище было каким-то страшным лабиринтом, он постоянно попадал в тупики, но выбирался из них и шёл дальше. Ему казалось, чем дальше он идёт, тем он сильнее ощущает запах разлагающихся трупов.
"Я приближаюсь к покойникам? - спрашивал он себя. - Или они ко мне?"
Постепенно его охватывал какой-то леденящий душу ужас. Он был совсем один в этом кошмарном лабиринте могильной вони, и сейчас его повстречает какой-нибудь отвратительный и на ходу гниющий мертвец, он подойдёт к нему вплотную и дыхнёт на него мерзким удушливым газом, отчего Эдди завалится и больше никогда не встанет (кроме как из гроба), или (ещё лучше) начнёт пожирать его живьём.
Он шёл дальше и отвратительная вонь тоже приближалась к нему всё ближе и ближе. Остался только один коридор, завершающийся дверью, а из той самой двери и шло зловоние, к которому Эдди уже привык наверное. Ему больше ничего не оставалось делать, кроме как идти прямо по коридору, к двери, на которой виднелась какая-то надпись, изображённая кровью, или блуждать дальше по (неизвестно как) запутанному лабиринту. И он выбрал дверь, - но что ждёт его за дверью? А он только посмотрит и (если какой-нибудь кошмар) сразу назад. Но если те, кто испускает этот зловонный газ из своих внутренностей, погонятся за ним, а он не сможет убежать или запутается? И для этого случая образок его был наготове и дожидаясь удобного случая, лежал в кармане и (наверное) уже изнывал от нетерпения. Но тут Эдди вспомнил и удивился: почему он не вытащил его там, в гараже?, но его бы могли и прихлопнуть, подойдя сзади.
Всё, он шагал смело, и уже подойдя к двери с кровавой надписью "Мы ваши "продолжители", на всякий случай пошарился по карманам в поисках образка, просто он забыл в какой карман его сунул. Ни в одном из карманов образка не было. Он пошарился ещё и ещё, всё равно не было - хоть тысячу раз прошарься. Он подумал: как хорошо, что он вспомнил об этом не там, у "продолжителей", где они бы его уже поджидали, чтоб налететь на него и сожрать разом.
"Вот это да! - обрадовался он, когда в голову ему пришла одна удивительная мысль. - Как там сказал Роберт про меня, "пусть это дерьмо (т.е. я) поживёт ещё", значит они просто хотели сделать меня "новичком" и дать мне попробовать крови, а к "продолжителям" спустить для того, чтоб напугать меня до дыма из задницы и дать мне понюхать, как пахнет это гниющее дерьмо в гробах. Ну, я уже достаточно напугался, и дерьма тоже достаточно нанюхался, что уже привык, а теперь заходи и ещё понюхай, как попахивают продолжители". И он дёрнул за ручку, не выпуская из головы мысли, что они запросто могут ожить.
Отворялась дверь с жутким скрипом, и Эдди уже мог заглянуть "туда" (за дверь).
Перед глазами огромный зал, нисколько непохожий на склеп, скорее напоминающий собой кладбище в помещении, ведь весь зал был полностью уставлен гробами, из которых почему-то никто не выходил.
Особого достопримечательного в этом зале не было, но Эдди так и не спускал глаз с гробов, будто они ему понравились, как девчонка какая-нибудь. Он даже захотел открыть один из гробов, да посмотреть на того, от которого больше всех воняет гнилью; ему было просто интересно, как он выглядит из себя. Одновременно он представил то дельце, для которого "бессмертным" нужны "продолжители", очень кошмарное дельце, я не буду про него рассказывать.
Итак, больше всего несло из конца зала, и Эдди, обходя гробы, также расставленные лабиринтом, а иногда и перелезая через мешающих движению (он одновременно размышлял: как он будет убегать от них назад, если они и вправду оживут), он направлялся в конец зала, совершенно беззащитный. Порой ему казалось, что они (продолжители) очень хитрые, что они ждут, когда же он наконец пройдёт в самый конец зала, чтоб потом уже и ожить, да всё-таки сожрать этого несчастного. Но в то же время его навестила другая мысль, менее кошмарная: он подходит к последнему самому вонючему гробу, открывает крышку, и видит эту мерзость, которая в свой черёд встаёт и подходит не к Эдди, а к своей милой "спящей красавице" и начинает целовать её, такую бледную, такую гниющую, но красивую. А та просыпается от его поцелуя, но её не интересует милый - такой самый гнилой и самый вонючий, её больше интересует Эдди - самый живой из всех и самый тёплый. И она хочет его... любить, естественно, но он не хочет этого и убегает от покойницы, пожелавшей его изнасиловать. Он топает по гробам, что не очень-то нравится лежащим в них, некоторые встают, чтобы надрать этому хулигану задницу. В общем, положения не из приятных, но Эдди уже почти в конце зала. Остаётся ему только пробежаться по некоторым из гробов и он уже в конце зала, и при всеобщем оживлении ему уже никуда не скрыться.
Он в конце зала и стоит перед самым вонючим гробом. "Вот он! - вроде как обрадовался. - Сейчас я его..." И он поднял крышку. А когда увидел то, что лежало в гробу... его едва не стошнило от одного только вида, не считая всех кошмарных разложений и ядовитых испарений тела.
(Я не стану подробно описывать, как выглядело это существо в гробу, поймите меня правильно, я ведь ещё не сумасшедший чтобы взяться за такое дело.)
А Эдди только прикрыл рот рукой, чтобы не вдохнуть в себя одно из ядовитых испарений и не скончаться на месте, но его всё равно вырвало, и на стену, а когда он прижавшись к стене пробовал отдышаться от рвоты, то... услышал какой-то звук, что-то скрипнуло. А у Эдди перехватило дыхание от ужаса, он и не сомневался, что скрип вызван открытым гробом (наверное, покойнику стало прохладно и он решил ожить на время, чтобы закрыть крышку и всё). "Хорошо бы было, если бы он мне только задницу надрал; я бы ему наверно даже и спасибо сказал". На гроб Эдди не смотрел, так же, как не смотрел бы он с самого высокого в мире небоскрёба вниз, если бы стоял на карнизе (как в одноимённом рассказике Ст.Кинга) последнего этажа. Но он только утешил себя тем, как вспомнил о том, что он не на карнизе последнего этажа, а в зале "продолжителей", и смотреть ему не сто-какого-то этажа, а всего лишь на гроб, в котором лежит обыкновенный покойник. "Если бы обыкновенный, а то ожидай от него всякого, обыкновенными они бывают, только когда одни, или видят, что в зал вошёл кто-нибудь из "бессмертных"." Но всё-таки он стал переводить взгляд со стены на гроб с покойником, пусть медленно, но стал. И когда взглянул, то... его снова вырвало, и он опять принялся отдышиваться, чувствуя какой-то свежий воздух.
Ещё скрип.
-- Это крысы! -- в ярости заорал Эдди и... вспомнил, что недавно он почувствовал свежий воздух. Откуда, спрашивается? И он тщательно принялся осматривать стену.
-- Вот она! -- в стене была щель, через которую он и поймал свежий воздух, но тут же вспомнил, что щель - это не дверь, но всё же пропустил через неё пальцы, в надежде дёрнуть (и чтобы вылетело несколько камней, а за ними ещё и ещё). Он просунул пальцы и дёрнул, но без успехов. Дёрнул ещё, каши мало ел. Наконец он пришёл в полную ярость, он просто не выносил этих мучений и всё, ему захотелось так врезать ногой по стене (с прыжка), чтобы завалился весь зал, но не наделал бы обвалу, а то завалит камнями-то его, - но на это никакой свирепой ярости не хватит. Но всё-таки Эдди разогнался , аж от самого гроба, но чуть в гроб не сел, когда увидел, что в гробу-то никого нет... Вот тут-то в нём и проснулась вся сила ужаса, вся оставшаяся сила ярости, и собственная сила. И он побежал и со всех сил подпрыгнул и с тех же сил толкнул ногой, но... как пробка отлетел почти до самого гроба. Оказывается, или мало у него было сил, или недостаточно поддающаяся стена для какого-то хилого человечишки.
Он хотел овладеть ещё большим страхом и взглянул для этого на пустой гроб... Гроб этот был уже не пустой, а в полном порядке, то есть, вместе со своим покойником.
"У меня начались галлюцинации", решил он и ещё раз взглянул на стену и... заметил, что в ней трещина.
Просто невозможно описать, что с ним происходило. "Вот так ударил!"
За стеной оказался таинственный пещерный коридор. И Эдди пошёл по нему, нет, побежал. Но стал замечать, что коридор дальше становился всё уже и уже, как яма, у которой скоро будет дно.
"Интересно, а куда это я бегу?" - Но он не стал пугать себя мыслями, что ему придётся бежать назад, хотя...
Дальше он бежал совершенно без мыслей, как во время какого-нибудь транса, или как каратист, уже приготовившийся пробить плиту голой рукой.
Может быть, он даже и не видел перед собой ничего; мчался, как в тот раз, во время лихачества, наехав на моток колючей проволоки, но в этот раз он тоже набежал на кое-что. А когда очнулся, стал постепенно приходить в себя и замечать,.. что развалился он на крутой... лестнице, ведущей наверх. Естественно, плевать он хотел на то, пока до конца не придёт в себя. Подскочил - и вверх, в том же темпе. Но знал ли он, куда так несётся сломя голову. Знал ли, что ждёт его там, куда он сейчас прибежит, ужас или кошмар, или всё-таки выход на волю. (Я бы пожелал ему всё-таки выйти на волю, но там где он был, меня увы не было.)
Наконец, когда же он всё-таки поднялся по этой очень длинной лестнице, то увидел зал, такой же длинный зал, но потолок в нём был не настолько высок, чтоб под него можно было слона завести, но и не настолько низок, чтоб какому-нибудь высокому человеку он мешал стоять выпрямившись.
Зал был пуст, как бамбук, пуст, не считая одного гроба, на котором догорала восковая свеча, пока что освещающая весь зал.
"Интересно, что в гробу?" - это ему было очень интересно, потому-то он и направился прямо к самому единственному, как в прошлом его зале страха (но страх был не настолько страшен, чтобы его бояться по-настоящему).
А он, уже подойдя к гробу, снял свечу и поставил её на каменный и холодный пол (подобно тому, кто мог бы находиться в этом гробу, который он уже собрался открывать) и поднял крышку.
В гробу лежал... Эвен. Его выражение лица тут же привело Эдди в ужас. Он стоял, держа крышку в руках и с неподдельным ужасом вглядываясь в каждую чёрточку лица Эвена.
Надо сказать, лежащего в этом гробу нисколько нельзя было спутать с ещё живым. Перед глазами Эдди был истинный покойник-Эвен. Эдди даже не спутал бы его с Джекобом. Почему? Да потому что его (Эвена) прокусанную дырочку, на самом родимом пятне на шее, не спутаешь не с чьей такой же. Это был Эвен. А Эдди всем сердцем чувствовал, что сейчас он откроет глаза и (может быть)... поразит его навечно своим леденящим кровь взглядом. Тем взглядом, который мог бы быть только у самого дьявола.
И точно... Веки его медленно поднялись, обнажив белые, совершенно сухие, глазные яблоки. Тут же зрачки выскочили, как по команде и... Эдди с Эвеном встретились взглядами, как два человека, готовых поубивать друг друга.
Эдди в ужасе завизжал, как когда-то визжал сам Эвен, сейчас со свирепой жаждой кровавой мести смотрящий на своего самого первого врага.
Эдди, визжа от самого сильного ужаса своей жизни, уронил из рук крышку гроба прямо на пол. А крышка с таким грохотом (отозвавшимся по всему залу) треснулась на пол, что напугала самого Эвена, не меньше, чем был испуган Эдди вообще. Ведь, всё-таки, Эвен как-никак только проснулся после дневного сна.
А Эдди, пользуясь случаем, бросился бежать по длинному залу прямо к выходу.
Эвен же, оправившись полностью от столь внезапного испуга, встал, выйдя из гроба, подтянулся и не спеша направился туда же, куда только что убежал Эдди.
А Эдди, выбежав из всего, из чего он уже выбежал, заметил, что находится в подвале соседнего дома, и едва не напоровшись на Джека, покинул этот (не менее кошмарный, чем сама его судьба) дом братьев близнецов - соседей, и заскочил в свой дом, покрепче захлопнув за собой дверь.
Когда он увидел своих родителей, то сразу обратил на каждого внимание, ведь глаза у них с вечера были заспанные, а лицо совсем даже изменилось.
Конец первой части.
Вторая часть: об объявивших войну самому злу
Эдди не понимал, почему он испугался Эвена, лежавшего в гробу. Почему испугался своих родителей, когда возвратился домой. Почему вообще боялся всего, что не входило в рамки естественного. Просто это его страх, страх перед кошмарными кровососущими убийцами.
Чувство страха перед всем сверхъестественным вполне могло бы возникнуть не только у Эдди. У любого человека, верящего во всё противоестественное. А это то, что порой называют галлюцинацией. Но если свидетелями подобного случая становятся сразу несколько человек, то можно ли это назвать всеобщей галлюцинацией?, если свидетелем становится целый город?, да притом, что ещё и очень крупный город.
Первый раздел. "Дома"
-- Где ты так долго был?! -- с криком обратился отец к своему сыну.
-- Что с тобой?! -- Эдди был крайне изумлён поведением отца, ведь раньше, в подобных ситуациях, он не вёл так себя.
-- Где ты шатался всё это время?! -- продолжал он в том же тоне. -- Ты бы хоть о матери задумался!, она вся извелась тут без тебя!, а ты...
Эдди с ужасом смотрел на него. Теперь он, кажется, вполне верил в то, что и его родители (пока что отец) стали этими ужасными существами. Они мертвы. Он даже представить себе не мог, что его родители мертвы, а он с ними может ещё и разговаривать и видеть, как они "живут". Он, скорее, чувствовал, что его просто вводят в какое-то заблуждение. В это он старался верить больше, чем в своё существование.
-- Сейчас отправляйся к себе! -- зловеще прорычал отец. -- А потом.. мы с тобой поговорим!
От действий своего отца.. он был в шоке. Он не представлял, о чём будет разговор. Не представлял, потому что, если бы представил, ей богу, умер бы от разрыва сердца.
Теперь он поднимался по лестнице к себе в комнату. Он ужасно хотел спать, а проснувшись, видеть своих родителей (отца) такими, какие они до того, как всё это началось.
Он открыл дверь и вошёл в свою комнату, и... обомлел... Вся его комната была пуста, кроме не заправленной кровати, стола и стула.
Он тут же выбежал из своей комнаты и злобно взглянул на своего отца, стоявшего внизу.
-- Где мои вещи?! -- вне себя от злости, заорал он.
-- Заткнись, щенок!!! -- ещё более бешенным визгом оборвал отец своего сына. -- Не смей так мне орать!!!!
Эдди обратил на него внимание. Сейчас это был не он. Глаза его покраснели от ярости, а лицо во время крика было просто неузнаваемым. Он плюнул в сторону Эдди и пошёл по направлению своей комнаты.
Через некоторое время Эдди слышал ласковые речи между отцом и матерью.
Как он не хотел верить в это, но что поделаешь, они отдали душу дьяволу, и в них теперь живёт зло.
(Но почему "они", Эдди видел только отца "изменённым", и мог бы сказать, что с матерью всё нормально. Но, если бы не видел, что мать его нисколько даже не повлияла на своего мужа какими-нибудь утихомиривающими воздействиями, то сказал бы. А пока он только был уверен, что она заодно со своим мужем.)
Всё! - всё было кончено, и Эдди ничего не оставалось делать, как мотать из родного дома, мотать да подальше. Но он ещё не был уверен вполне, выпустят ли его такие, как Эвен, Джекоб и т.д. Но, всё-таки, оставаться здесь он не мог, и совершенно пустой, брать с собой было просто нечего, мчался он вниз по лестнице, к выходу из родного кошмарного дома.
Уже подбежал к двери, и... вспомнил, что он её захлопнул за собой. И, открыв эту дверь, выбежал на улицу. А там Эвен стоял, как привидение, в тёмную ночь пугающее в старом доме маленьких детей, оставшихся наедине с самими собой.
-- Я смерть твоя! -- прохрипел Эвен замогильным голосом.
А Эдди, уже не соображая что делает, поднялся в свою комнату и запер дверь на ключ. Комната была пуста, как и прежде, голые стены. Возле одной всё та же не заправленная кровать. Стол, стул и окно, смотрящее в ночь, а ха окном, в воздухе... Эвен, он постукивал в окно, хрипя всё тем же замогильным голосом.
-- Вот чего не учёл отец! -- завопил он от радости и, выдрав ножку из стола, размахнулся и (вместе с окном) проткнул Эвена насквозь, как таракана иглой. Оказывается, стол в его комнате был сделан из осины.
-- Ну вот и расправились с одной тварью! -- возликовал он, но тут же вспомнил, что впереди ещё тьма-тьмущая таких, с которыми он только-только разделался, как пять лет назад разделались со стариком некоторые из жителей этого городка. Но ведь никто иной, а призрак уничтоженного старика возродил всё это, значит Эвену ещё не конец?
Он выломал вторую ножку и уже собрался вылезть через окно, но... увидел Тинну, она плыла по воздуху, словно под водой. Такое впечатление, будто за окном комнаты начинается космос, а Тинна находится в невесомости. Она подплывает к самому разбитому окну и залазиет в комнату.
-- Эдди, -- застенчиво глядя, она улыбнулась, дабы извинившись за прошлое.
-- Извини, в прошлый раз я вела себя отвратительно.
-- А сегодня не смотрелась в зеркало? -- решил он слегка подлукавить. -- А то ты посмотрись.
-- А что?!
-- Да что-то неважно выглядишь.
-- Да ну, что ты, даже очень важно, -- и она засияла, ожидая, что он скажет что-нибудь об отсутствии отражения.
-- Посмотрись, посмотрись, -- настаивал он.
А она, -- чем реже человек подходит к зеркалу, тем красивее он выглядит. Мне так кажется.
-- А тебе не кажется, что твоего отражения просто нет?
-- Ну зачем ты так? -- чуть не заплакала она. -- Я ведь хочу с тобой помириться, -- и, протягивая (для обнимки) руки, направилась на него. Но тот, с каждым её шагом, отходил и отходил.
-- Ты что, не любишь меня? -- поинтересовалась она.
-- Ты ведь мертва, -- заметил он. -- Не помнишь, как ты появилась у меня в комнате? А я тебе скажу: ты из тех, кто живёт только ночью, и живёт, используя кровь человеческую, как пищу, -- сказав это, он на всякий случай выставил перед собой осиновую ножку.
-- Я молода, -- отвечала она. -- Вечно молода, и если ты сделаешь это, -- она указала на осиновую ножку. -- Ты очень подло поступишь, ты уничтожишь вечную молодость, живущую во мне, и всё равно погибнешь; не забывай, что у меня есть ещё и брат, который любит меня, а у тебя есть враги, которые ненавидят тебя. Но если мы будем вместе, то враги тебе могут стать братьями.
-- Ну, со своими врагами я ещё и разберусь, так что не пугай. А с тобой у нас... разговор короткий.
-- Только попробуй! -- она уже оскалилась, как волчица, загораживающая собой своих детёнышей, и выставила перед ним свои когти. Но Эдди уже размахивался вовсю и (если его видеть в тот момент, то можно было понять, что он) ничего не слышал, а Тинна, вся во внимании, смотрела на осиновую палку, приближающуюся к её шее. А сам Эдди в это время успел заметить то, что отражалось в зеркале; он видел самого себя - какого-то полоумного и рассекающего палкой один только воздух. А когда перевёл взгляд с зеркального отражения на Тинну, то ему пришлось, правда, посмотреть ещё и на пол, где Тинна и голова её располагались отдельно друг от друга. Голова, в отличие от туловища, смотрела на него не настолько с ненавистью, насколько с каким-то испугом.
-- Вот так вот, -- сказал он, глядя в испуганные глаза своей девушки, показывая её осиновую ножку. -- Вот этой штукой, -- потряс он ею. -- Каждого гада!, который живёт только ночью.
Он спускался по лестнице, а отец смотрел на него очень свирепо.
-- Ты зачем поломал свой стол? -- заорал он.
Эдди посмотрел на ножку стола, которую держал в руке.
-- Ты разве не знаешь, что я держу в руках?
А тот только удивлённо посмотрел на него.
-- Этим, -- продолжал он, -- я буду уничтожать каждую ночную тварь!
-- Перестань юродствовать, -- сказала ему мать. -- Как дурачок какой-то, точно.
-- Хорошо, -- решил он. -- Сейчас мы втроём и посмотримся в зеркало.
-- Ты что? -- удивился отец. -- Думаешь, что мы стали этими... как их? -- он рассмеялся. -- Ну ладно, давай посмотримся, -- говорил он и подходил к своему сыну всё ближе и ближе. -- Давай посмотримся!
А Эдди отходил от него дальше и дальше, закрываясь единственным, чем мог укрыться вообще. Отец загнал его к самой двери, а Эдди выскочил в коридор, захлопнув за собой двери, и уже собрался убегать, но... остановился.
-- Ну что?.. -- процедил сквозь зубы Роберт, как раз он и Джекоб стояли в коридоре и зловеще смотрели на Эдди, никак собравшегося уже дунуть с места преступления.
-- Дошло до того, что ты до родных моих добрался! -- сказали они в голос.
-- Я уничтожаю тварей, приносящих вред человечеству, -- запротестовал он в ответ.
-- А мы уничтожаем человечество, приносящее вред нам и нашим братьям, -- с ехидной улыбкой отпарировал Джекоб.
-- И не только, -- ещё ехиднее добавил Роберт.
-- А то, что мы ночные... не твари, а жители, ты прав, -- говорил Джекоб. -- Ты можешь даже попротыкать нас тут на месте, но нашего повелителя... ты осиной не проткнёшь, уж я за свои слова ручаюсь.
Эдди не стал выслушивать эту речь, а покончил ещё с двумя (как поправил его один из них) "ночными жителями". А вот родителей он трогать не стал, он не был уверен, что и те стали такими же, кого он только что проткнул; ведь по предположению ещё ничего не скажешь.
Второй раздел. "В гостях"
Светало. А когда половина розового шара не торопясь выплывала из-за горизонта, Эдди уже поймал "частника" и ехал в соседний более населённый город.
Вид у парня был просто кошмарный, лицо бледное, как мрамор, а огромные синяки под глазами только высказывали его усталость. Но он был занят мыслями. Он прекрасно знал, куда едет, и понимал, что и тот город не без ожидающего его ужаса, но ехать ему больше некуда было.
Дорога кончилась, и дальше он шёл пешком, по узкой и мёртвой улице. Затем вышел на шумный перекрёсток, остановил такси и ехал на Night the street - Улицу ночи, там жил его дед.
По дороге он вспоминал проделки своего деда, ведь его дед до ужаса любил заниматься дьявольщиной, потому как поселился в дом, пустовавший полстолетия.
-- Всё, приехали, -- сказал таксист. -- Дальше не повезу.
-- А что случилось? -- удивился Эдди. -- Дорога-то ещё не кончилась.
-- Жуткое там место, -- продолжал тот. -- Говорят, там проживает сам Князь тьмы! Он...
-- Там дед мой живёт, -- перебил он его.
-- Ты не шути так, парень! -- испугался он. -- Если хочешь узнать, что там за место... -- И он шепнул ему на ухо, -- я бы не советовал тебе туда заходить!
Эдди вышел из машины, подошёл к окошечку таксиста и, склонившись, тоже прошептал ему на ухо, -- а ведь я и есть... Сын Дьявола.
-- Чего? -- не понял тот.
-- Я антихрист, -- пояснил Эдди. -- Пришедший на землю, завтра я сотворю конец света. Теперь понятно? -- Сказав это, он серьёзно посмотрел таксисту в глаза.
На некоторое время, между ними сохранилось гробовое молчание. Казалось, таксиста постепенно охватывает леденящий ужас. Но он громко рассмеялся, а Эдди подхватил его.
-- Ну давай! -- укатывался он. -- Сотворяй конец света!, а мне работать надо. -- И уехал.
Подойдя ближе, Эдди просто не узнал дом деда. Выглядел он, ужасней не придумаешь: старый, запущенный и обросший диким кустарником, вселял суеверный страх в любого жителя этого огромного города. Может быть, из-за этого дом прозвали Домом Князя тьмы. Но Эдди вовсе не отчаивался входить в это готическое здание, может быть потому, как был до крайности уверен, что его дед никогда не станет князем тьмы.
А вообще, в этом доме он был всего единственный раз, но этот раз он запомнил надолго.
Тогда ему было пять лет, и всё, что происходило за то короткое время, он вспоминает очень смутно, некоторое вообще вылезло из памяти, но посещение этого дома запомнилось навечно, ведь это было первым сверхъестественным явлением его жизни.
Ну и чем же запомнилось ему это путешествие в дом ужаса родного дедушки?
Собрались как-то родители и, взяв с собой Эдди, поехали туда.
В то время деда часто посещал дух дьявола. А когда они подходили к дому, то вот что произошло: Входные двери вылетели и их троих нечто невидимое сбило с ног и ветром понеслось прочь. С Улицы ночи. А когда они вошли в дом, то... увидели обнажённого деда. Они сею же секунду схватили Эдди и помчались прочь от этого странного дома. И, до тех пор пока он не вырос, не видел своего деда; его все, кто знал, обязательно считали сумасшедшим мистиком-фанатиком. Если он занимался с дьявольщиной* [*обращением с дьявольской силой], то просто не видел этому пределов. А если отправлялся в потусторонние миры, его уже никто (кроме смерти) неспособен был остановить.
Несколько дней спустя, после того, как самые близкие ему люди узнали о его безумии, произошло то, рассказывать о чём способен только самый последний безумец. После этого, некоторые из жителей этого города решили, что старик продал душу дьяволу. А буквально за несколько дней перед тем, как Эдди вот-вот приехал сюда, город был завален объявлениями о том, что старик стал самим князем тьмы.
Итак, Эдди единственный, кто первым входит в дом Князя тьмы.
Войдя за дверь, открывшуюся с жутким скрипом, он оказался в передней дома. И, пройдя немного дальше, его сразу же привлекли некоторые из достопримечательностей внутренности здания: Вся мебель была заправлена так давно, что заросла толстым слоем пыли и сетью паутин. Дальше была лестница, на вид такая старая, что (казалось) наступи только на неё, она тут же развалится. Он попробовал, но та почему-то не развалилась. Он поднялся ещё на одну ступень, но лестница опять не развалилась. Он был ошеломлён этим до глубины души, а потому смело поднимался дальше. Вся лестница под ним скрипела, стонала и качалась, он уже решил, что лестница эта решила провести его самым наглейшим образом: когда он подымется почти доверху, она испустит последний вздох и... ему будет очень больно; он не подумал, как будет ему больно, когда взглядом измерил высоту, - костей не соберёт, потому он остановился и чувствовал себя так, словно был главным героем рассказа Ст.Кинга "Последняя ступенька". Он просто замер на месте, одновременно понимая, в какое наиглупейшее положение он попал. Он стоял не двигаясь и понимал, двинься он сейчас и... больше ему не понадобится двигаться.
-- Но не стоять же мне тут всю жизнь, пока эта проклятая лестница не сгниёт и не развалится! -- и он всё-таки решил шагнуть ещё раз. -- Может быть, что-нибудь и получится.
И только он дотронулся своей самой наиосторожнейшей ногой... дощечка со свистом полетела вниз, и так хрякнулась о пол, что едва не скинула Эдди с этой ужасной лестницы.
-- Эта дощечка была непрочной и довольно сгнившей, как тот покойник, -- решил он. -- Но раз на раз не приходится.
И ещё легче дотронулся до последующей... та даже и не шелохнулась. Может быть, тихо дотронулся? Дотронулся немного потяжелей. Но она, видно, плевать хотела на то, как он вообще будет на неё наступать, или прыгать. -- Это хорошо, -- решил он и попробовал на неё... наступить... У него получилось. Но что будет со следующей?.. А со следующей... было то же, что и с последующей и дальше. Короче, поднялся он без проблем, и вот он уже у входной двери в комнату деда. И его голову (особенно мозг) в какой-то мере уродовала мысль-загадка: что же за дверью?
Та дверь, которую он открывал, была уже достаточно старой, и с трудом поддавалась ему, отвратительно скрипела и, казалось, из-за этого душераздирающего несмазанного скрипа, не откроется никогда. Но Эдди и не надо было открывать её полностью, достаточно было и той скважины, которую он уже проделал. Дальше он, с каким-то сильно проявляющимся суеверным ужасом, боялся войти в эту таинственную комнату ожидающих его неизвестностей. Но интерес, просыпающийся в нём так быстро, был намного сильнее этого хилого (по сравнению с ним) страха. И, всё-таки, он засунул свою голову в проделанную собственноручно прощелину и... высунул назад. То, что он увидел, ни в какие рамки не вписывалось. Подобное он даже представить себе не мог.
-- Неужели?! -- до чёртиков удивился Эдди. -- Неужели он смог на такое пойти?! Нет!, здесь что-то не так.
И он попробовал откинуть в сторону весь страх, чего не получилось, но всё-таки, постояв прежде и обдумав всё что мог обдумать, постарался войти...
Комната была совершенно пуста, кроме наводящего всякий ужас чёрного гроба, одиноко стоящего посреди всей комнаты.
Эдди очень долго стоял и смотрел на этот гроб (смотреть, естественно, больше не на что было, кроме как на голые стены с таким же полом и потолком, и на плотно забитые окна, - в чём не было совершенно никакого интереса. Гроб больше понравился взору. А может, смотрел он на него потому, чтобы выжать из себя всю скопленную боязнь? - Понятия не имею.
И вот, по всей пустой комнате, пронёсся гулким эхом какой-то столь внезапный шум. Это был... шаг к гробу, за которым последовал другой и третий, дальше сам я сбился бы со счёту, - потому что он побежал. Его действие вполне возможно назвать через чур безумным, вроде как он спешил не к гробу деда, а к своему. А может быть, только этим бегом он мог сократить ужасно длинное расстояние "живого кошмара". А у самого гроба он оказался так быстро, что и сам тому удивился, - как же он не сбил гроб.
С тем же успехом, он поспешил открыть крышку. И сделал это (всё происходило намного быстрей, чем вы это воображаете).
Только Эдди мог видеть то, что было в гробу (а там явно "что-то" было).
Он стоял так, что даже сам не мог шевельнуться. И, казалось, он не оторвёт взгляда от тела в гробу, так и умрёт от ужаса.
Но если (кроме него, мне с вами) взглянуть в гроб и посмотреть на то, что там находится, то можно увидеть... застывшее полуразложённое (судя по "лицу") тело в парадном костюме.
А теперь, как выглядело "лицо": Скорее всего, это было не лицо, а какой-то разбухший пирог, или что-то в этом роде. И с каким отвращением мог смотреть на эти кожаные наросты Эдди, описать просто невозможно, но он смотрел, постепенно бледнея и приобретая снежный цвет, слабел потихоньку.
Из его рук вылетела крышка и так треснулась об пол, что могла бы перепугать кого угодно (не исключено, что и разбудить). Короче, дальше всё происходило точно так, как когда-то в подземном зале кошмарного дома. Лежащий в гробу моментально подскочил и... сделал то, о чём наверно мало кто догадывается заранее. Короче, он содрал весь этот нарост, оставив нетронутое смертью лицо старика.
-- Ты кто такой? -- закричал дед.
А Эдди тут же сообразил, что ему ответить. -- Я внук твой, -- но это было ещё не всё, что он хотел сказать, потому как дед тут же расхохотался и заорал так, что эхо отозвалось громче, чем от крышки:
-- Да знаешь ли ты, кто был мой внук?, и был он у меня вообще?
-- Мою мать зовут Энни, она к тому же и твоя дочь.
-- Ты поинтимнее что-нибудь вспоминай, а то мне плевать, откуда ты мог узнать, как звали мою дочь.
-- Ну тогда... Да вот, мне пять лет было, мы с родителями в гости к тебе пошли, а ты...
-- Хватит! -- оборвал он. -- И это тоже нетрудно было узнать, моя "задница" кому угодно проболтается.
-- А почему ты свою дочь задницей называешь?
-- Моей задницей, -- поправил он его. -- Потому что она по породе у меня задницу переняла, отличная копия вышла, -- и он расхохотался. -- Я вот привёл одну интимность, а ты? -- и весь во внимании.
-- И я одну вещь вспомнил, -- ответил он, прежде как следует почесав затылок. -- Именно там, где я только что чесал, у неё находится родинка. Верно?
Он только сделал неприятную физиономию, -- у неё что, вши были?
-- Нет, волосы она состригала для операции, опухоль какая-то.
-- Слушай, -- заговорил он уже сменённым тоном. -- Я уснул после вашего ухода, сколько я проспал?
-- Ну... лет одиннадцать, двенадцать.
-- Ой! -- закричал он, словно ему гвоздь в одно место вбили. -- Столько проспал?! Да я надеялся больше проспать. Вот мой прадед, вот тот проспал, так проспал, триста лет, и ничуть не изменился. А я-то всего двенадцать.
-- Просыпайся, просыпайся, -- начал он его тормошить. -- Ночные жители заселяют наш и этот города.
-- Неужели! -- подскочил тот.
-- Говорят, из повелитель объявился, князь...
-- Знаю я этого князя тьмы, -- перебил его старик. -- Ты же видел, как я его прогонял.
-- Так это ты тогда... -- Вспомнил он своё первое путешествие к деду, вместе с родителями.
-- Да, это я тогда... Извини, конечно, что был в таком виде, ведь только чистым полностью прогоняют сатану. А ты, оказывается, тогда даже и не догадался, до сих пор. Да, народ сейчас пошёл, вообще ничего не понимают. Что в голову залезло, то и несут. Видишь, -- он показал на гроб. -- К чему меня жизнь заставила прийти. а сейчас этот Князь Тьмы, как они его называют, вселился в того старика из вашего города. Не знаешь его, кстати?
-- Да знаю, как же не знать.
-- Так вот, если изгнать из мёртвого дух дьявола, то можно воскресить упыря. Но убив дьявола, мы только проклянём себя, ибо в книге откровений сказано, что зверь диавол сатана будет получать свободу на короткое время. В это время у него есть возможность пожрать младенца и вселить себя в жизнь человека. Именно тогда случатся знамения о начале конца света. А завтра мы отправимся изгонять дьявола из мёртвого тела упыря.
Как он сказал, так и произошло. Протёк день, наступила ночь и Эдди со своим дедом отправились изгонять дьявола, взяв с собой всё необходимое для этого.
Дед одел чёрный плащ с капюшоном, так чтоб его нельзя было узнать. И они сели на автобус и поехали туда, где проживал сам князь тьмы.
Третий раздел. "Опять дома, но у соседей"
Когда они уже приехали в родной городок Эдди, ночь ещё сохраняла себя. Луна светила не так, как раньше, а вампиры от них уже шарахались; сердце у них, пусть и мёртвое, но они им просто слышали того, кто собирается изгонять ихнего повелителя, потому и шарахались от собственного страха.
-- Изгонять дьявола будем за несколько минут перед восходом, только тогда нам не смогут помешать его подчинённые, -- объяснял дед, заходя в какую-то старую будку. -- Здесь мы немного подождём.
Дед уже доставал все принадлежности, чтобы разложить их по очереди.
-- Дед, а мы этого дьявола будем изгонять, как в "Экзорцисте" по Блэтти?
-- Нет, в "Экзорцисте" использован довольно примитивный способ.
-- Пора! -- сказал дед, взглянув на часы. И они отправились.
Шли в самый конец города, и вот она, совсем короткая улица без названия, на которой и находятся-то всего два дома.
-- Ну, направо или налево? -- спросил дед, с какой-то недовольной усмешкой поглядывая на оба старых готических дома, уже прилично обрастающих какой-то дребеденью, вроде грязи или пыли, или чего-то ещё.
-- Налево, конечно, -- пожал он плечами. -- Справа-то мой родной стоит.
-- Да ну! -- удивился он. -- Так ты в этом... жил? Ты не мог себе ещё ту будку выбрать, в которой мы только что отсиживались?
Сейчас ему Эдди сказал бы тысячу слов, от которых некоторые места вянут, но, сохраняя в себе какую-то каплю выдержки, сказал только такое. -- Если бы я в этом, как ты его назвал, не жил, искал бы ты сейчас своего дьявола где подальше, если - искал бы ещё. Ладно, хватит.
Как заходили они в дом молчком, так и в подвал тем же образом спускались, будто шли совершенно ко всему подготовленные, и обсуждать какие-то меры предосторожностей им вовсе и не нужно было. Как дед, не знаю, но вот Эдди... Чувство страха, к своему родному зданию готической архитектуры, появилось ещё с тех пор, как дом открылся его взору, а о "доме дьявола-упыря" и говорить нечего. Но, как раз, пока он спускался по этим жутким каменным ступеням, в подземелье "мрака и вампиров", при свете факела в руке деда, он, кажется, не только понимал, что такое страх, но наверное уже и видел его перед собой, как тот, подобно густому туману, обволакивал его, он показывался из самой глубины и шумно топал по ступеням ему навстречу, топал подобно какому-то вурдалаку, только что поднявшемуся из своего гроба, а он влёк его за собой. Эдди всё казалось, что он не хочет дальше идти, он хотел повернуть назад и сею же секунду, но попробуй скажи этому через края уверенному в себе деду что-нибудь вроде того, что испытываешь в подобном чувстве.
Лестница закончилась и начинался какой-то зигзагообразный коридор, ведущий, также как и лестница, вниз. Так и вилял зигзагами, и деду порой казалось, что вот-вот будет разветвление, а Эдди не помнит ничего, ведь бежал тогда сломя голову.
Дальше был поворот, круто направо, и... коридор раздвоился.
-- Приехали! -- выдохнул дед и сразу перевёл свой взгляд от разветвления на Эдди, прибавив ко всему немного вопросительности.
Теперь между обоими хранилось самое что ни есть гробовое молчание, и неизвестно сколько бы ещё продолжалось, если бы Эдди не расхохотался так, как он только умеет.
-- Мне кажется, это совсем не тот коридор, -- заявил он, озираясь.
-- Как, не тот?!
-- Да так, не тот и всё. Если бы был тот, я бы его сразу узнал. Пошли назад.
От удивления дед чуть не издал губами непристойный звук.
Назад, почему-то, дорога показалась длинней.
-- Дай бог, чтобы нам опять не встретить разветвления, -- перекрестился дед.
Наконец, они вышли на то, на что дед только что не хотел выходить. Это было разветвление.
-- Бог дал - Бог взял, -- сказал Эдди и кашлянул легонько, чтобы не перепугать тишину.
А теперь, как выглядело это разветвление: одна лестница вела вверх, а другая вниз. Эдди выбрал ту, которая вела вниз. Дед шёл сзади, и напоминал собой (со стороны) какой-то умерший или замороженный хвост, Эдди заметил это и решил как-то его оживить. -- Слушай, дед, а ты по дороге случайно ничего не потерял?
Тот только пожал плечами. А Эдди даже и не ожидал, что так скоро кончится и эта лестница и появится очень длинный зал с невысоким потолком, и они вдвоём тут же остановились и стояли не двигаясь, будто их давно как облили гипсом и оставили одни только глаза, для того, чтобы они могли видеть то, что находилось в зале. Первый, кто не ожидал подобного увидеть, был дед. А второй, кто ещё до этого всё предвидел, был Эдди.
Между тем, два вампира, собравшихся к дневному сну, тоже замерли и в ужасе смотрели на двух пришельцев из мира людей.
Первым ожил дед и не торопясь пошёл вперёд.
-- Энни, доченька! -- позвал он её. -- Подойди к папе. -- В его голосе слышалось гипнотическое воздействие на ту, которую он звал. И она шла. Даже не шла, а что-то её тянуло к отцу.
-- Где твой хозяин? -- ласково спросил он её так, будто разговаривал с душевнобольным человеком. А она, ничего не отвечая, указала пальцем в каменный пол.
-- Хорошо, доча, а теперь слушай меня внимательно! -- он повышал голос. -- Отныне ты и твой супруг принадлежат миру человечества! -- И он взвёл руки вверх. -- Я заклинаю вас! -- и начал что-то кричать, сильно зажмурив глаза. Кричал он на непонятном Эдди языке. А в то время, пока дед предавался крику и ещё неизвестно чему, двое вампиров бледнели на глазах, после чего начинали разлагаться. И через некоторое время, два высохших скелета рассыпались и испаряясь образовывали собой некую отвратительную жидкость, превращающуюся (в своё время) в пар, дальше продолжать не надо.
Когда всё утихло, дед расслабился и открыл глаза.
-- А где они? -- обратился он к Эдди, не живому и не мёртвому. -- Они никуда не ушли? -- в его глазах мелькнул какой-то испуг.
-- Да нет, -- отвечал тот. -- Стояли на месте.
Тишина и молчание.
-- Боже мой! Боже мой! -- заорал после дед, ухватившись за голову обеими руками, и бухнулся на колени. -- Стар я стал!, стар! Не учёл самого глупого!
Эдди, кажется, начинал понимать, чего он так орёт, и чего не учёл. Он это уже давно понимал, что вампиры и так мертвы, что живут они с помощью дьявольских сил и крови человеческой, а дед только что собрался сотворить из каждого (если поясней выразиться) новорожденных.
Он только подошёл к своему деду и похлопал его по плечу.
-- Ничего, зато ты уничтожил ночных тварей.
Задумавшись над словами своего внука, тот сразу перестал заниматься самобичеванием (постукиванием головой об пол), и подскочил.
-- А ведь верно! Зато теперь смогу без ошибок изгнать дьявола!
И он, засунув руку в мешок, вытащил живую курицу. Курица смирно смотрела на него, а он, лишь только повёл рукой, как курица закричала по-своему.
-- Куриный крик, -- объяснял он. -- Вызывает повелителя зла из тьмы.
И, как только он это сказал, раздался сильный треск, отзывающийся эхом по всему залу. Это трещал каменный пол, из-под которого, как из гроба, вылазил безобразный скелет упыря, именно того, который когда-то терроризировал весь город, и не давал Эдди спокойно спать.
Дед-то в этот раз не растерялся, достал нож и, отрезав курице голову, начал поливать кровью скелет. В это время из скелета вырвалась красная пелена и улетела прочь. А скелет начал обрастать какой-то отвратительной и зловонной гнилью, которая быстро зарастала и образовывала живое человеческое мясо, а то в свой черёд обрастало человеческой кожей. Короче, всё было так, как рассказывал дед; воскресал упырь, уничтоженный пять лет тому назад.
-- Вытаскивай топор и осиновый кол! -- крикнул дед. И Эдди тут же, не мешкая, побежал к деду с инструментами, но... не успел, а точнее - дед очень поздно крикнул.
Упырь уже присосался к шее деда. Но Эдди не видел остановки и мчал, как лихач, вгоняя в старого вампира осиновый кол, и в то же время - отсекая голову, как той Тинне. Но голова, несмотря на то, что она осталась одна, кровь высасывать не прекращала. И тогда Эдди врезал по ней ногой (как Марадона в своё время по мячу), что та далеко полетела с куском оторванного мяса в клыках.
Теперь он смотрел на деда с изуродованной шеей, который лежал себе в удовольствие, как и подобает покойнику. Но Эдди не хотел верить в то, что дед уже... того - до самой крайности и за пределами её. Он думал, что он сейчас (как в той сказке) проснётся и начнёт жить припевая. Но хэппи-энда той сказки он сейчас почему-то не чувствовал.
Но что такое? - Ему показалось или это просто судорожное движение, - кожа на лице слегка дёрнулась. Челюсть постепенно начала отвисать и из открытого рта донёсся... хрип, хрип умершего, или ещё умирающего человека. Вскоре хрип стал перерастать в голос, издающий нечленораздельный звук. Дед - словно по новой учился разговаривать. Учился так быстро, что уже мог кое-что сказать.
-- Подойди ко мне, внучок... -- простонал он и попробовал даже улыбнуться, и снова, -- ...помоги мне... встать...
Эдди, весь в желании и оптимизме, согнулся и... даже не ожидал испытать такое действие со стороны деда. Он уже потерял желание помочь ему в чём-то и хотел уже встать, но... не смог... Дед так крепко вцепился своими острыми когтями в руки своего внука (правда, бывшего), что расцепило их наверно только чудо чудес.
Он уже едва не впивал свои клыки в шею Эдди, как... закричал от кошмарной боли. Оказывается, его ослепило то, что выглядывало из порванной рубахи "схваченного". Это был обыкновенный образок, который Эдди второпях накинул на шею (когда, и сам не помнит), именно тот, который он так усердно разыскивал во всех карманах перед дверью в зал "продолжителей".
А старик, ухватившись за глаза и воя от боли, катался по полу, извиваясь как змея.
Эдди, не теряя ни единой доли секунды, тут же подскочил и помчался прочь из этого кошмарного зала ужасов.
Выбежав из дома, он обратил внимание на горизонт, залитый солнечным светом, который ему (вроде как) кричал, -- убегай!, убегай прочь из этих кошмарных мест!
И он бежал, бежал куда подальше, оставляя деда, извивающегося от своей боли (хотя, он уже наверное и не извивался так).
Частника он поймать не мог, как не старался. Все проезжали мимо, глядя на него, как на опалённого утренним светом вампира. К счастью, подрулил к остановке автобус. И он плевать хотел на то, как выглядит, на то, как на него посмотрят пассажиры, лишь бы уехать подальше с этих мест.
Он уезжал вообще из этого штата, и ехал в соседний.
В окно он не смотрел, не было нужды. Но лишь только взглянул,.. то увидел настоящий кошмар: Увидел он, как небо обретает цвета ночи. Солнце, уже достаточно выплывшее из-за горизонта... обретает цвета крови...
Автобус затормозил и водитель, выскочивший из кабины, заорал что есть мочи, -- конец света! -- и подбежав к Эдди, начал трясти его со всей силы.
-- Парень?..
Эдди из темноты разглядел слегка перепуганное лицо водителя. Но ему не хотелось смотреть в это лицо, для него всё было кончено. Он только видел вместо водителя старуху с косой в руках, уже готовящую ему отходную.
Но какой-то жгучий удар заставил его смотреть не на эту старуху, а на всё того же водителя, который интересовался у него о чём-то.
"Провались ты пропадом" - он хотел это выкрикнуть вслух, но крик только раздался в его душе, и погас. Но испуганное лицо водителя продолжало маячить у него в глазах.
"Воды!" - послышался стон из всё той же души. Но он получил её, наверное от того же водителя, не перестающего маячить перед глазами.
Всё, он полностью "отрезвел" после глотка воды, к нему стало приходить сознание и память. Он сейчас мог вспомнить всё, что позабыл, но позабыл он так много, что если всё это вспомнить за один раз, то голова его просто лопнет, как перегретый шарик. Но, всё-таки, кое-что он вспомнил, и ему стало так смешно за себя, не услышавшего правильно такой пустячной фразы из двух слов конечная и остановка, и он постарался их повторить:
-- Конечная остановка.
-- Точно! -- похвалил его голос водителя.
"Конечная остановка, а не конец света, - говорил он у себя в душе. -- Спутал, парень, что поделаешь!"
-- Ну что, приятель, всё в порядке? -- спросил тот ещё раз.
Убедиться решил, ну что же, разрешаю. -- Всё в полном порядке! -- ответил он и, встав, вышел из автобуса.
Теперь перед ним был совершенно другой город, и штат тоже другой потому и жить он решил начать совсем по-другому.
Да, кстати, ведь он не зря приехал в этот город. Знал ведь куда едет. Ведь именно в этом городе живёт его старый приятель Джермен.
Отыскать его было нетрудно (как-никак, память к нему свежая совсем недавно пришла). А тот принял его, как и полагается принимать старых друзей, да ещё к тому же таких как Эдди, но если б Джерри знал всё, что его друг перетерпел и через что перешагнул... Продолжать не надо.
В заключении повести
-- Нравится? -- спросил Джерри Эдди, поглядывающего на одну из красоток, о чём-то шушукавшихся между собой.
-- Глупый вопрос, -- улыбнулся он.
-- Ну так, действуй!.. Помощи не надо?
-- В таких случаях я только в одиночку.
-- Ну, дерзай!, а я пока к своей схожу, а то она там, смотрю, бесится что-то, -- он посмотрел в ту сторону, где выбивалась из сил в ритмах танца одна из кучи девиц с ребятами.
Догадываться уже не надо: дело происходило на дискотеке. А Эдди между тем подошёл к той, что ему больше всех приглянулась, и пригласил потанцевать, а та охотно согласилась. И пошло оно - дело, лучше не придумаешь. Во время медленного танца, для тех кто любит в обнимку, Эдди успел как следует познакомиться с этой представительницей прекрасного пола, и кое-что ещё.
Джерри со своей "милочкой", Эдди с только что приобретённой (пока) подружкой и несколько к ним присоединившихся, рано за утро возвращались по домам, чтобы как следует отоспаться. Шли они весёлой компанией и "несли" кто - что. Кто-то рассказывал самый весёлый анекдот, а вот Эдди... почему-то был на мгновение невесел, весь его взгляд был устремлён на что-то другое, "не из мира сего". Все тут же (побросав свои неотложные дела) обратили на него внимание. Затем, поняв, что он смотрит на что-то страшное, тоже посмотрели туда, куда и он. Но опоздали, просмотрели самое важное. И в их взгляде остался только один странный парень, он сильно дёргался, словно внутри его что-то кипело и обжигало всё. Но, когда всё прошло, то он злорадно взглянул, не на кого-нибудь, а на самого Эдди, с которым никогда не был знаком, вообще первый раз его видел. И тут... лицо искривилось, вплоть до отвратительной гримасы, изображая бесовскую маску, и парень тот прохрипел ему замогильным голосом: -- привет, Эдди!, до скорых встреч!
-- Не боись, приятель! -- успокоил его Джерри. -- Первого встречаешь только, это ещё дерьмо, бывает и похлестче. Здесь у нас много таких!, а этот просто ещё придуривается.
Но испуг с лица Эдди пропал только тогда, когда парень тот уже "отошёл".
-- Играть не умеет! -- объяснял Джерри. А Эдди в это время внимательно прокручивал в мозгу то, что все проглядели. Тогда в того парня вселялась та красноватая пелена, которую дед его в своё время выгонял из упыря.