Уткин Андрей Андреевич : другие произведения.

Невидимка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Невидимка

  
   - Слушай, это как в фильме "Приключения Электроника", да?! Есть простой мальчик и есть его копия... Нет, я не надоедаю. Просто у меня к ней вопрос есть.
   - Что за вопрос? - спросил Громов спокойно и как бы даже безучастно.
   И я рассказал о динозавре, и его передних конечностях с хватательной функцией, и о млекопитающих, которым вряд ли могла понравиться гипотеза, связывающая их происхождение с этим сомнительным животным.
   - И что же, - спросил Громов, - ты хочешь задать этот вопрос копии мальчика?
   - Да, - честно признался я.
   - Тогда тебе придется немножко обождать.
   - Почему?
   - Потому, что ты не один хочешь задать вопрос. Это во-первых. А во-вторых, мой отец и его сотрудники уже давно бьются над тем, чтобы дешифровать код и понять язык, на котором думал и разговаривал мальчик.
   Но тут наша беседа опять прервалась. Начался урок. Я ждал перемены, а урок тянулся и тянулся... Наконец зазвенел звонок, и под шумок я его задал:
   - А нельзя ли все-таки свидеться с копией?
   - Это невозможно. Она находится в Институте археологии, и доступ туда запрещен всем, за исключением сотрудников лаборатории.
   - А ты сам ее видел?
   - Разреши оставить твой вопрос без ответа. - Громов сказал это очень важным голосом. С гонором. Раньше такого гонора за ним не наблюдалось, когда он читал всему классу сочинение о мальчике, идеально похожем на него, но живущем на другой планете!.. Может быть, потому, что ему ни в какую не верили?..
   Геннадий Гор. Фантастическая повесть "Мальчик".
  
   Пролог
  
   Жизнь обычного человека протекает в какой-то странной непоследовательности, словно плавящийся металл НЛО! Мне кажется, это оттого, что кисть руки очень похожа на плод, находящийся в утробе матери. И где гарантия, что руки тебе помогут в этой нелёгкой штуке под названием жизнь? Там, где всё напоминает железные вещи, с острыми углами, словно сплавленные из металла НЛО! Только одна надежда на голову! И неужто правы те, кто говорят, что голова нам дана только для того, чтобы шапку носить?!
   Бывают буйные люди, с неуравновешенной психикой. Но есть ли те, у кого судьба неуравновешенна? Как бы сказать, судьбой управляют бесы. Так вот, если, казалось бы, самое безобидное создание попадёт к ним в руки (шапка-невидимка из древних русских сказок), даже оно превратится в дьявольское оружие! Впрочем, если не превратится, то изменится до неузнаваемости.
   Ход судьбы этого человека похож на лунатика. Он идёт, сам не знает, куда. Безумное одиночество. Рядом нет настоящего космического отца, который показывает дорогу. Такой лунатик бредёт по лабиринту, стены-преграды которого очень изломаны и исковерканы. Так сильно, как шапка-невидимка, попавшая в руки человеку с изломанной судьбой.
  
   Первый раздел
  
   Первая глава
  
   В этот день жена меня необычно достала! Так долго она ещё никогда не выбирала шмотки! И, что интересно, на меня тоже что-то нашло. Если она, как попугай, перебегает от одного прилавка к другому (скачет между двумя прилавками, словно делает мне назло), то я тоже решил делать ей назло: терпеливо дожидаться и изображать из себя подкаблучника. Чего обычно я не делаю, так как излишне вспыльчив и раздражителен.
   Фу! Слава богу! Она кое-как управилась. До неё совершенно случайно дошло полезть в кошелёк и ахнуть: "деньги-то я с собой не взяла!" Можно сказать, мне очень повезло.
   В самый последний момент, перед тем как выйти из магазина, я заметил эту шляпу! Вернее даже шапку, хотя точно не скажешь, что это было. Головной убор выглядел довольно необычно! Но более впечатляющей была надпись: "Шапка невидимка"!
   - Подожди, дорогая! - попридержал я коней.
   - Что, подожди?! Мне некогда!
   - Я эту шапку хочу купить.
   - Никаких купить! - была она безапелляционна, выталкивая меня из магазина.
   - Ну-ка, постой! - остановился я и начал деланно шариться по карманам, когда мы вышли. - Кажется, я в магазине свой бумажник оставил!
   - Какой ещё бумажник?! Сколько у тебя там денег было?! Ханку хочешь купить, подлец?!
   - Ну, я тебя прошу! На улице только не заводись! Люди же вокруг! Смотрят.
   - Я с тебя сейчас штаны спущу при всех и... по голой жопе! Как же я тебя ненавижу!
   - Хорошо, я не буду возвращаться в магазин.
   Но ревнивую бабу было уже не остановить! Если ей что-то запрещали, она могла разойтись не на шутку. Но зато с ней нескучно! Будет, что потом вспомнить. Сидеть с друзьями на работе... Должен вам заметить, что я душа компании! Все слушают только меня! Мы в принципе, кроме как о своих жёнах, больше ни о чём не разговариваем. У нас своя тусовка!
   Спас меня подошедший сзади менеджер. Если бы он не подошёл, я представляю себе, что моя бы устроила! Если она врёт напропалую, так и этак хитрит, ты ей не запрещай, но стоит только тебе самому...
   - Вы хотели купить эту шляпу? - подносил менеджер по продажам красиво упакованную коробку.
   - Он ничего не хотел! Он наказан!
   - Я готов оформить кредит. - Менеджер даже не посмотрел в её сторону! Какой железный малый!
   - Ух ты! - подал я голос. - Это гениально! Какой сказочный сегодня день! - подмигнул я левым глазом, кивнув на жену. Тот встретил мой жест улыбкой: он понял шутку юмора.
   Я подписывал все необходимые документы, касающиеся кредитования. Менеджер занёс данные моих водительских прав. В общем, расстались мы очень быстро.
   Жена больше не орала на меня. Менеджер специально вышел, чтобы заткнуть этой скандалистке варежку!
   Дома я первым делом решил проверить покупку. Ведь наверняка, то, что было написано на витрине, неправда! В наш век невидимкой может быть только очень плохая шляпа. Едва ветер на неё дунет, как шляпы, словно ни бывало!.. Так что же они имели в виду? Хотели, чтобы я примерил её на улице? И шляпу тут же сдуло бы ветром! Возможно, она как бумеранг полетела бы назад, в сторону магазина.
   Когда я распаковал коробку, жена придирчиво следила за каждым моим жестом. Она только и ждала, чтобы поднять бучу! Потому что подонок-менеджер напихал мне картона в коробку...
   Чёрта с два! Там был именно тот головной убор, который я заметил на витрине. Другого такого же необычного нет во всём мире!
   - Ну и пугало! - проворчала саркастичная жена, когда я перед зеркалом надел на себя шляпу. Она даже смотреть не желала!
   Значит, если она меня видит, если перед зеркалом я не исчез, то всё нормально.
   Хотя, признаю, именно сегодня мне больше всего хотелось бы исчезнуть! Потому что столько злости и ненависти от своей благоверной я не получал вот уже на протяжении надцати лет, сколько мы живём рука об руку!
   Она вела себя так ужасно, словно предвидела что-то фатальное! Но, в принципе, я уже давно привык к подобному идиотизму...
   Да-да, именно так я понимаю для себя поведение моей благоверной. И всё, что спасает меня от этой бесноватой клуши, творчество.
   Я пробовал себя и в стихах и в прозе... Всё, какая-то лажа! Чувствовал, надо искать в себе что-то оригинальное. То, чего точно никто не делает! И выбрал. Музыка!..
   В письменности, конечно, можно добиться каких-то высот, но мне нужно всё сразу. Я должен сесть за стол, что-то написать и, чтобы оно меня успокаивало.
   Так вот, именно музыка подтверждает то, что люди иной раз двух слов связать не могут! Помните, как в фильме "Кин-дза-дза"? Главной проблемой человечества являлось то, что они не начали развивать себя в сфере сочинения музыкальных произведений.
   Нет, не то, чтобы подошло для ритма, можно было потрясти не дискотеке грудями, а... что-то спокойное. Что-то повседневное. Такое, как проза, которая у меня никогда не задавалась.
  
   ***
  
   Но я отвлёкся от рассказываемого.
   Так в чём же всё-таки смысл "невидимости"?! Задавался я этим вопросом и всё не мог понять логику магазинников. Что они хотели этим сказать? Наверняка, название попало в витрину чисто случайно! Когда я пойду расплачиваться за шапку, никто ничего не сможет объяснить мне по этому поводу.
   Может быть, имеется в виду то, что шапку смог увидеть только я? Никто другой её бы не увидел? Но как же в таком случае менеджер завернул мне покупку? Почему, в самом деле, он не подсунул мне блажь? Невидимку! То есть, чтобы моя жена с ума сошла от злорадства! Я открываю коробку, а там ничего нет!
  
   Вторая глава
  
   С этой мыслью я и жил. Ни один месяц пытался разгадать тайну!
   Шапка мне очень понравилась. Я носил её с удовольствием. Даже жена, как бы сильно не изменила её психику моя покупка, привыкла к шапке! Уже не смотрела на меня с прежней ненавистью.
   Я специально написал "несколько месяцев", а не "несколько лет", потому что за несколько лет я забыл, что это "невидимка". Действительно, забыл! И очень сильно.
   Если в тот день, когда я её купил, мне было пятьдесят лет, тело моё порядочно поизносилось, то с годами я начал замечать, что молодею.
   Нет, вру! Заметил я это крайне неожиданно. Как я сказал, через несколько месяцев!
   Просто, мне так кажется, что люди не замечают собственной старости. Они не хотят стареть! Понимают, что должны... Потому что за "нехотение" будут очень жестоко наказаны. Им будет всё ещё двадцать-тридцать лет, они энергичны и полны сил, но... Пришло время умирать! И с этим уж ничего не поделаешь. И как они сумеют смириться? Им придётся для этого заболеть?.. Или заболеть намного раньше?..
   Так вот, сбился с мысли. Если люди игнорируют старение собственного организма, то с какой радостью они встретили бы молодость!
   Представьте себе, если бы бог предоставил им такую возможность! С какой бы радостью они молодели?!
   Нет, неправильно выразился: С какой бы скоростью!
   Когда я был молод, то наивно верил, что при помощи лечебного голодания можно восстановить разрушенные кариесом зубы, нарастить волосы, выправить ноги, к старости начинавшие постепенно разрушаться. Но, когда начал молодеть, сам почувствовал как зубы восстанавливаются!
   Первым у меня начал расти выпавший... Бывает такое, что зубы растут с запоздание после потери молочных...
   В общем, я не хочу утомлять почтенную публику подробным пересказом л всех изменениях в физическом теле...
  
   ***
  
   Я чувствовал, как в моё тело возвращается утраченная энергия. Сложно описать, какую сильную радость я при этом испытывал! Но зато я смог понять свою жёнушку! Вот чего боялась она на самом деле! Того, что я её брошу! Она боялась... Нет, не так: Она всегда этого боялась! Правды!
   Ну, брошу я её, но ведь это же естественно! Зачем так сильно трепетать?
   Конечно же, я её бросил! Чем моложе становился, тем шире делалась моя нога! Та, на которую я гулял.
   Скажу вам честно, с годами я просто в какого-то дьявола превратился! А вы поживите с моё, всю жизнь покалымьте рабом! Посмотрел бы, как вы развеселились бы, выйдя на свободу!
   Нет, не "выйдя"! Вырвавшись!
   Сами понимаете, что я даже и не думал, куда денусь потом. Потом, с учётом, если "дорасту" до детского возраста!
   Тогда, когда у меня умишка уже не хватит, чтобы...
   Кстати, это даже очень интересно! Не изменится ли с годами мой мозг!
   Так что, когда я "домолодел" до определённого возраста, я решил поступить следующим образом: Снять на какое-то время шапку. Как только начну "стареть", сразу же её надену! За мной не заржавеет!
   И вот пальцы мои потянулись к голове.
   Впервые за те долгие годы, когда я купил свою шапку. Носил её не снимая...
   Я взялся за голову.
   Я должен был взяться за шляпу, но мне показалось, что руки мои с непривычки не могут попасть.
   Конечно, когда пальцы впервые за несколько лет прикоснулись ко шляпе... Я ужаснулся! Оказывается, она вросла в мою голову!
   Ну, по крайней мере, приклеилась!
   Я так долго её носил, не снимая, что она, должно быть, расплавилась. А потом застыла.
   Также, как наша планета. Сначала было лето, а потом, согласно закону очерёдности, похолодало, началась зима и всё "застыло".
   Возможно, нужно будет подождать "весны". Когда она снова "потеплеет"!
   Может быть, это время наступит и... Я сумею соскоблить шапку со своей головы!
   Конечно, то, что со мной произошло, удивительно...
   Я помню, были такие дни, когда из-под шапки текла какая-то противная жидкость. Мерзкая... Масляная...
   Но я боялся её снимать.
   Боялся - не то слово! Вдруг, снимешь и "проснёшься"!
   Потому что то, что со мной происходило, иначе как долгим и удивительным сном, ничем назвать больше невозможно. И не хватало, чтобы я снял свой "убор", дабы посмотреть, что за гадость из-под него течёт, как тут же вернулся в старый магазин и увидел, как моя "курица" скачет от прилавка к прилавку. Конечно, посмотрел на шапку, но её... НЕТ!!!
   Нет, потому что я уже её покупал.
   Как говорил Стивен Кинг в своей повести "Лангольеры", прошлое похоже на протухшую еду или "выдохнувшуюся" банку из-под съестного. То есть, чтобы было понятно, что прошлое никогда не вернётся.
   Так сильно не вернётся, что лучше человек помолодеет. Так, как я.
   Настолько сильно безвозвратное это время! ПРОШЛОЕ...
  
   Третья глава
  
   Голос в моей голове появился не сразу. Сначала я понял, что больше никогда уже не удастся снять свою шапку и попытаться смириться с этим. Так бы и жил себе спокойно, но однажды у меня заговорило "радио".
   Я радио и телевидение ненавижу (тем более, газеты), поэтому "радио" я имею в виду своё "внутреннее".
   - Не сходи с ума! - Так обратился ко мне "внутренний голос".
   - Что?! - подумал я "в ответ".
   - Пойди в магазин, дурак! - пояснил "голос". - И потребуй от них гарантию! Просто ты невнимательно читал все те документы, которые подписывал с рук менеджера! Не заметил, что тебе должны предложить гарантийный талон!
   - Как, гарантийный талон?!
   - Так, что они знают, как снимать шапку!.. Ну, и остолоп!..
   Я пошёл в магазин. Нашёл там заведующего... Долго ему объяснял что-то... Заведующий вскоре вызвал психиатра... Меня доставили, куда надо.
   Но после того, как они сверили мои документы (то, что я не по годам выгляжу), психиатр связался с каким-то профессором.
   Профессор - с вышестоящим по инстанции...
   Короче говоря, дошло даже до того, что меня заковали в наручники. Кто-то там определил, что я эту шапку похитил. Мол, это не простая, а какая-то там лихая!.. Раз у меня нет на неё никаких документов, то попробуй, докажи кому-нибудь, что ты не верблюд!
   "Голос", до этого звучащий у меня в голове, почему-то не на шутку затих.
   Какой-то бес наверно там засел! Втянул меня в нечистое дело и затихарился.
   - Эй, - зову я окаянного. - Что это ты затих?!
   - Чаво тебе? - донёсся ответ дней через десять (я сидел в одиночной камере). - Чаво ты хошь?! У тебя же жена ещё была! Какой же ты болван! Может, у неё документы.
   - А если мы их потеряли?
   В любом случае, "голос" себя очень вольготно чувствовал: Если я попал за решётку, то не решусь стягивать с башки шапку, когда по лбу опять потечёт противная масляная жидкость. "Голос" мне пояснил, что, если жидкость потечёт, я могу эту шапку только соскоблить.
   Если я её соскоблю, а она потом засохнет, и останутся "гипсовые" куски, я лишусь последних доказательств!.. Скоро будет суд и, возможно, меня оправдают. По крайней мере, адвокат мне так пообещал! Неувядающий оптимист.
   Я хотел продолжить диалог с "голосом". Попросить его уточнить, действительно ли он считает, что мне логичнее всего сейчас напроситься на встречу со своей "бывшей". Но конвоир в это время открывал окошечко. Он принёс мне баланду (знаменитую тюремную похлёбку). Я отказался, напросился на встречу со следователем.
   Следователь-то мне и устроил свидание с "пожилой женщиной", которая поначалу даже не признавала во мне своего мужа. Но, поскольку по документам у нас с ней всё совпадало, с меня взяли подписку о невыезде. Временно освободили из-под стражи.
   Ясен перец, пока освобождали, "жена" не сидела и не дожидалась. У неё и без того дел хватало.
   Но меня не то беспокоило, что я не смогу теперь жену свою найти (она разменяла нашу двухкомнатную на две маленьких, и теперь одну сдавала, во второй жила... дурдом, короче). Мне показалось, что я не молодею, а превращаюсь в какого-то, совершенно другого человека. Ведь жена непременно должна была меня узнать!
   С этой радостной (шапочной) жизнью я так замотался, что не успел задуматься: "а я ли это?"
  
   ***
  
   Я почему написал "дурдом" (чёрт ногу сломит искать свою бывшую жену), потому что супруга моя за столько лет не придумала ничего умнее, чем разменять купленную на мои кровные квартиру и одну из них сдавать. Если бы она сделала менее ленивую комбинацию, уверен, найти её было бы много проще!
   Просто, у меня есть план получше, как мне её найти!
   Неподалёку, на металлургическом заводе, работает мой свояк!
   То есть, это пара пустяков. Другое дело, сумеет или не сумеет она найти те документы, которые, судя по ворчанию моего внутреннего... моей шапки... Документы, которые ей должен был оставить тот замухрышка менеджер!
   Я ещё вспоминаю (слава богу, помолодел, память начинает налаживаться): я побежал, радостный, что мне эта шапка на шару досталась, а жена осталась - придирчиво допрашивает Пана Замухрышку!
   Вот что значит "дурдом"!
   Это значит, что жизнь у нас вся такая.
   Не только у меня одного. У многих людей!
   Закон подлости... И сатана там правит бал!
   То есть, даже сказать, не "жизнь" в абстрактном понимании, а судьба.
   Получается, наша цивилизация до того докатилась, что у человеческого индивида нет ни разума, ни души... Всё, что у него есть, это только судьба! Сейчас модное словечко завелось - "карма".
   Представьте себе, можно ли изменить свою "карму" в прошлом?.. Так, может, в таком случае удастся на неё повлиять и в настоящем?!
   Э-э... Я думаю, проще всё-таки в прошлое вернуться!.. Ну, хотя бы, мысленно... В чьё-то былое... Поворошить его (точнее, её) со словами "Эх, ты... Что же ты наделала!.."
   То есть, фактически, СОВЕСТЬ... Совесть не позволяет человеку исчезнуть!.. Да не то, чтобы исчезнуть, она-то и спать ему толком не позволяет!..
   Лежит человек, ёрзает и вздыхает: "совесть не даёт уснуть... Совсем запарила бессонница!" Совесть или антисовесть, неважно.
   Поэтому, я считаю, если кому-то заниматься выведением подобного вида Шапки, то настраиваться не на то, что человек исчезнет. А... ну, скажем, на то, что он начнёт изменяться.
   Если судьбу не изменишь... Мораль... Она управляет изменениями судьбы (всевозможными аномалиями). Совесть... Если всё это никак невозможно изменить, то, как сказал Барон Мюнхгаузен, нет безвыходных ситуаций! Вот поэтому меняется сам человек! Меняется его внешность...
   Ведь людей же много! Но все они разные... Так почему кто-то один не может измениться? Почему он обязательно должен исчезнуть!.. Что интересно, исчезнуть навсегда... Сгинуть, уйти в небытие...
   Наверное, как раз в одном этом секрет Шапки!..
   Ведь надень шапку-невидимку (ту, что из сказок) на колено. Исчезнет ли колено?!
   На первое надень, на второе... Или, может, третье...
   Нет, надо непременно НА ГОЛОВУ!..
   А есть ли она?.. Голова.
  
   ***
  
   Если есть какая-то сила, способная справиться с нашей житейской (сумбурной) судьбой, то она должна как-то постараться перепутать её ещё больше, ещё сильнее! А иначе поработить весь наш мир ни у кого никогда не получится.
  
   Четвёртая глава
  
   Пропуск на территорию с горем пополам мне выписали. Но за секунду перед тем, как войти в цех, меня что-то остановило. Что это такое? Я не мог понять.
   Я не только понять не мог, но и с места сдвинуться!
   - Что это такое? - спросил я наобум свою Шапку. Даже не подумал, как следует! Шапчонка-то, она нервная, по всяким пустякам её лучше не беспокоить. Может, с умом действует?! Надо же было подумать!
   - Да ничего! - рявкнул мне внутренний голос в ответ.
   Я какое-то время постоял.
   Шапка, как всегда недовольная моей тупостью, продолжала "истерику".
   - Я даже теперь объяснять тебе ничего не буду! Молча всё буду делать!
   - Постой-постой! - начало до меня неожиданно доходить. - Так ты боишься, что я войду в металлоплавильный цех и по лбу у меня потечёт "масло"!
   - Эй пацан, - проходили мимо трудяги. - Ты что, сам с собой разговариваешь?!
   - Ай, молодец! - воскликнул в это время мой внутренний голос. - Люблю, когда мыслят самостоятельно!
   - Что?! - оглянулся я на рабочих, одновременно доставая из-за пазухи мобильный и показывая на наушники.
   Прохожие застали меня неожиданно, поэтому я действовал очень нервно.
   Они поверили, что я говорю с приятелем. Но другой бы на моём месте даже разговаривать с ними не стал! Сейчас вся молодёжь такая: если есть мобильник, значит, ты пуп земли!
   - Хорошо, я не буду заходить в этот цех! - ответил я своей Шапке. Конечно, неудобно было перед "работягами" (один из них всё понял, а остальным по отдельности надо было объяснять), но в кои-то веки мой "внутренний голос" высунул свои ушки из глубокой депрессии и пошёл со мной на контакт! Нельзя упускать такую возможность!
   - Вот именно! - заверял меня "внутренний голос". - Даже и думать об этом было не надо!
   - А что ж мне тогда делать? Скоро суд.
   - Я знаю, что суд! - продолжала Шапка недовольным тоном. Как всегда, раздражало скудоумие. - Тебе, болвану, ЧТО адвокат сказал?!
   - Но кроме адвоката, знаешь, ещё очень много таких же вот болванов! Прокурор! Судия! В последней инстанции. Учёные... Ну, я не знаю. Кто пытается шить мне это дело?
   - Ты знаешь, мне сейчас некогда с тобой разговаривать! Ты можешь покороче?
   - Ты хочешь КОРОЧЕ?! Да не вопрос! Просто я найду способ, чтобы соскоблить тебя со своей головы! Сама понимаешь, "адвокат" - это детский лепет. Засудят меня... Мама не горюй! Но вот я думаю, хоть от одного да избавлюсь: сниму... Вернее, соскоблю этакую дрянь со своей черепушки! Может быть, у меня будет меньше улик...
   - Мне тебе очень сложно объяснить, почему ты не должен ничего соскабливать... Ты, кроме вреда, ни на что больше не способен... Давай так? Мы не будем заходить в этот цех. Ты сказал очень умную вещь. Мы походим по городу и поищем твою жену... В смысле, бывшую!.. Сейчас у тебя уже семьи нет. Ты не на шутку "разгулялся". Теперь даже лица твоего нет!
   - Ладно, не критикуй!
   Шапка почему-то была уверена, что жена носится где-то по магазинам (опять её зашкалило между двумя одинаковыми прилавками).
   Конечно, сколько я её знаю, она порядочная домоседка, но... Но магазин - её дом родной! Видимо, именно там она и родилась.
   Я не знаю, где она родилась. Просто случайно проходил мимо того магазинчика, где покупал эту шапку и... остановился.
   Надо заметить, остановился не только я! Любой бы остановился. Потому что из магазина (со второго или третьего этажа) доносился хороший скандал!
   Как только я туда поднялся (на второй или третий этаж), то, конечно, увидел размахивающую руками тётку с сумками. Она одна переругивалась со всей магазинной администрацией: охранниками... И даже с тем замухрышкой-менеджером!
   Как я позже выяснил, она повадилась: не брать с собой деньги и затевать разборки. "Почему вы на меня орёте за то, что я ору на вас, если я забыла дома деньги?"
   Она уже давно не молода! Слава богу, это понимает. Поэтому деньги не берёт. На кой ей все эти шмотки?!
   Ей вообще последнее время кажется, что люди стареют только потому, что в магазине не хватает места из-за всяких молоденьких потаскушек!
   Я сделал вид, что вытащил из её сумочки деньги и со словами "да верьте вы ей, вот её деньги", тронулся в сторону выхода из отдела "для молоденьких потаскушек".
   - Задержите его! - вскрикнул, либо кто-то из охранников, либо Пан Замухрышка. - Он сбежал из сизо! Его арестовали за кражу в нашем магазине.
   Но никто не мог сдвинуться с места.
   Просто, они и сами не знали, что конкретно я у них "украл". Всё, что им известно: меня посадили в СИЗО.
  
   ***
  
   Не буду рассказывать, как много времени я потратил на то, чтобы договориться со своей женой. Потому что, пока мы с ней жили вместе, я не только времени, но и сил потратил... Конечно, найти консенсус именно сейчас, мне оказалось не в пример проще! Мало того, что я изменился внешне (совершенно непохож на того юношу, каким был на фотографиях; или тогда неправильно выглядел), так я ещё и молод! Наверно, из желания заиграть, она пошла со мной на контакт, как недавно Шапка?..
   - Я помню! Я же помню. Тот менеджер совал мне всякие бумаги, - отчитывалась жена своим шумным голосом. - Указывал: на, мол возьми, это гарантийный талон! Смотри, не потеряй!
   - Так где же он сейчас?!
   - А где ему деться?! Хотя, постой! Я вот чего подумала! Может, эти, как их, залезли ко мне в дом, а тебя сейчас обвиняют... Чего?!
   Она неожиданно прервалась и метнулась к моей голове. Вернее, к моей Шапке!
   - Что такое? - не понял я ничего.
   - Да я сама... не поняла, - проговорила она через некоторое время.
   - А чего Вы подскочили?!
   - Мне послухалось, что из нутря твоей головы доносится голос... И он... эта самая... Меня зовёт. Он.
   Я сделал вид, что посмотрел на неё очень странно. Не хотелось признаваться, что у меня есть "внутренний голос". Просто сейчас я его не слышал, а моя "бывшая жена"...
   - Чевой-чевой?! - прислушалась она ещё более внимательно...
   Потом она медленно отвела голову от моей шапки... Медленно, нерешительно посмотрела на меня...
   - Что случилось, - вкрадчиво спросил я, решив, что она так и не станет ничего отвечать.
   Шапка мне потом объяснила, что случилось. Жена не могла объяснить.
   Лицо у неё в это время было красное-красное...
   Я ещё никогда не видел, чтобы у людей настолько красные были лица!
  
   Пятая глава
  
   Несмотря на то, что у меня усовершенствована память, я не могу сейчас восстановить то, из-за чего когда-то давно, молодожёнами, мы со своей женой "планировали" детей. Либо это был, как говорится, "брак по расчёту" (за одного ребёнка отсрочка от армии, за двоих - белый билет), либо обстоятельства, совершенно ни от чего не зависящие.
   Дело в том, что Шапка посоветовала мне влюбиться в эту... "старую, дряхлую тётку". Она говорит, что если мы не любим друг друга, то нам обоим документы на "шапку невидимку" кажутся невидимыми.
   Я пытался восстановить в памяти, были ли у нас вообще когда-либо с ней так называемые романтические отношения?.. По документам (не по "невидимым") значится, что у нас есть дети. Также значится и то, что я не проходил службу в армии. Вот я и пытаюсь выяснить, связаны ли как-либо между собой эти два "странных" фактора. Но я не мог, потому чувствовал, что я давно уже кто-то совсем другой.
   Дети были уже взрослые. Я должен был выпытать у жены, по какой причине они завели детей. По той же самой? Чтобы уклониться от службы в армии?.. Если бытует такое поверье, что судьба родителей повторяется, значит, я всё выясню. И объясню своей Шапке, что она требует невозможного. Мол, если такая "умная", пусть придумает что-нибудь ещё.
  
   ***
  
   Я как-то раз уже говорил, насколько невозможно прошлое.
   Сейчас Шапка потребовала от меня чего-то невыполнимого. Вернее говоря, оно выполнимо, потому что это моя жена и когда-то давно мы любили друг друга...
   В принципе, как говорится, аппетит приходит вовремя еды. Я могу устроить "имитацию". Преподнесу ей цветы, поведу в самый красивый ресторан. Но тут вот какое дело...
   Как говорится, "учись читать между строк". Именно таким способом я услышал недосказанное Шапкой! Мне показалось, что она говорит о силе любви: Чем больше между нами силы, тем более видимым может быть гарантийный талон. Следовательно, наша любовь определяет длину срока. Если гарантия дотягивается до сегодняшнего дня, то администрация магазина обязана поискать специалистов, знающих, как можно снять шапку с моей головы.
   - Слушай, ты! - поинтересовался я у своего "голоса". - А на хрена вообще приплетена вся эта белиберда?! Ну, там, любовь, морковь...
   - Какой же ты тупой! - незамедлительно подала голос "Шапка" всезнайка. - Ты сам разве не помнишь?! Ведь вы вместе покупали шапку? Вместе! В момент покупки вы испытывали друг к другу какие-то чувства!..
   - Э, нет, постой! Я сейчас многое заношу в дневник. Вот здесь ты меня уже не обманешь! Дневник - это документ! Там чётко записано, что жена меня ненавидела! Конечно, если хочешь, ты можешь назвать это любовью. Но...
   - Я говорю про ЧУВСТВА! - прокричала Шапка, поскольку я не стал договаривать. - Если большего ты не заслужил, то приготовься к МЕНЬШЕМУ!!!
   Вот так! Приготовься к "меньшему". Приготовься к маленькому прошлому. Оно настолько маленькое, что потом, когда понадобится, его совершенно не восстановишь.
  
   ***
  
   Конечно, до любви у нас дело так и не дошло, нот вот до чего...
   Наверное, ей наговорила это моя Шапка, я точно не знаю, но она брала свои вязальные спицы и натачивала их до "состояния бритвенного лезвия". Чтобы были такие же острые. Она просила меня протыкать височную часть кожи, дескать, так слышно будет нам обоим.
   Когда я спрашивал, зачем ей всё это, она говорила, что мозговые волны подчиняются электромагнитному полю. Проще, несла околесицу.
   Должен заметить, когда она мне всё это говорила, я радовался тому, что моя "шапка" не свела её с ума. Ведь этот бред, который она несёт, её типичное, нормальное состояние! Было бы хуже, если бы она сказала, что спицей нужно протыкать голову, чтобы выпустить дурную кровь.
   Это было бы очень логично, поэтому я подумал бы, что она с ума сошла (говорит разумные, интересные вещи, а не несёт завсегдашнюю пургу).
   Но она говорила, будто железо очень хороший проводник. Будто человеческие мысли - это сплошное электромагнитное поле...
   Я должен был подчиниться, из страха, что она это сама сделает. Ночью, когда ляжем спать. Но знаю, что лучшее лекарство от навязчивой идеи - отказывать больному во всех его просьбах.
   Хоть я и не доверял тому, что говорит моя "Шапка", но всё-таки был уверен, что она вещает умные мысли.
   Если бы моя жена сказала хоть что-то "умное", я непременно бы вспомнил притчу о Сотворении мира из Ветхого Завета! Как в Еву вселились змеевы бесы и Адам подвергся известному соблазну...
  
   ***
  
   Совершенно случайно, в её записных книжках, я отыскал телефон её двоюродной сестры! Надо же, а я и не знал, что у неё есть какие-то близкие родственники! В основном, книжка забита до отказу всевозможными телефончиками миллионов, а может быть и миллиардов подружек-болтушек. В основном, это какие-то мелкие... Как правило, сплетницы!
   Короче, по телефону я на удивление легко и просто нашёл общий язык с её сеструхой. Как выяснилось, младшая.
   Но, а в принципе, что такого? Я же не так давно купался в лучах славы великого женского угодника!.. Так бы и продолжалось, если я не надоумился снять свою шапчонку, дабы приостановить "омолодительный процесс"... Сами понимаете, каково барышням... с маленьким мальчиком!
   Как я выяснил, то моя жена познакомилась со своим первым (единственным) мужем, то ли через брачное агентство, то ли через какую-то ворожею...
   В общем, она навела меня на мысль по поводу найма частного детектива. Чтобы он точно выяснил, через ворожбу или таки через "службу знакомств"...
   И как я сразу не допёр, что частный сыщик запросто решит все мои недоразумения?!
  
   ***
  
   - Ну что, Шапка, - обратился я к своему "внутреннему голосу". - Смотри, у меня есть шанс выяснить! По любви или по несчастью мы соединили судьбы с моей благоверной? Если сейчас частный сыщик не нароет никакого материалу, то у меня появится прямая возможность... Судя по всему, я единственный её герой! Значит, кроме меня она никого никогда не любила! У нас может получиться "чистая, экологическая" Лябовь!.. Другое дело, если это "злосчастие"!.. Ну, там, брачные, безмозглые агентства... Шарлатанки-ворожеи... Тогда всё довольно-таки скучно...
   - Ты прекратишь когда-нибудь болтать?!
   - А что такое?
   - А то, что я тебя даже не слушаю.
   - Почему? Я договорился по телефону с одним хорошим сыщиком... Он живёт на Русском Острове...
   - Да мне по барабану! Езжай хоть на Остров Попова!
   - Чего тебе постоянно всё не нравится!
   (Вообще, у меня всё время складывалось такое странное чувство, что этот "внутренний голос" в моей голове сидел очень давно! И, когда моя молодая жена начинала что-то говорить, то он просто дублировал её речь. Примерно так, как делают в иностранных кинолентах! Итого получался скандал... Односторонний скандал, потому что я, как правило, в "собачьей" какофонии участие не принимаю. Я специально заключил в кавычки этот род "музыкального представления", потому что есть кошачьи концерты, но дело в том, что кошки не лаются друг с другом!)
   - Наоборот, мне всё очень нравится!
   - Но, а чем я тогда тебе не угодил?
   - Ты назвал меня "Шапкой"!
   - Ну, наврал. Ну, и...
   - А откуда ты можешь быть в точности уверен, что с тобой именно "Шапка" разговаривает?!
   (Вот точно! Даже "она" это подтверждает! То, что "голос" сидел ещё с самой женитьбы! Наверняка, он образовался в виду мутации, после сговора моей будущей супруги с той гнусной рожей (ворожеей). Как аномалия; как отклонение от нормы, потому что нельзя вот так вот, глупой, тупой силой, завладевать человеком. Всё-таки, это не безмозглая кукла вроде тех твоих подружек! И не надо путать.
   Поэтому произошла такая вот странная аномалия, и в моей башке поселился этот голос.)
   - Ты знаешь, я может быть феномен. Моей жизни угрожают серьёзные проблемы... Короче, мне некогда разбираться со всякими нытиками!
   И на этом мы больше не разговаривали.
   Главное, что у меня дело идёт на поправку!.. Это очень дорогого стоит.
  
   Шестая глава
  
   На Русский Остров мне надо было попасть очень срочно. Я договорился с буксировщиками, что они меня доставят.
   Дело в том, что на дворе давно уже начался новый год, следовательно, пролив, связывающий остров с материком, затянуло очень хорошим слоем льда. То есть, это то самое время, когда паромы (этакие речные трамваи) наотрез отказываются перевозить джипы через бухту... Бухта у нас очень спокойная (так я называю Пролив). Великий Пролив! Возможно, очень скоро он хорошо прославится. В двенадцатом году планируют построить мост на Остров...
   Короче, чтобы "буксировщики" согласились, мне их надо было хорошо "подмазать".
   Даже не представляю себе, где я надыбал это ужасное пойло. Но присосались они к нему не на шутку!
   Обычно, буксир занимается "трамбованием" льда. Зимой. Выполняет работу ледокола. Поскольку лёд рыхлый, за час - за два проторить какую бы то ни было дорожку можно. Именно на это я и рассчитывал!
   Не рассчитывал же на совсем другое! На то, что где-то на середине пути весь экипаж буквально обезумеет!
   Я не рассчитывал на то, что той "палёнки", которой я решил их подмазать, как винтики одного большого Механизма, надолго им не зватит...
   Я ещё раз повторяю, у меня даже в голове не укладывается, что это была за "бурда", но, пока шли буксиром, экипаж так сильно присосался к настойке, что незадолго до прибытия к Острову, устроил бунт! "Подавай им добавки и, хоть ты убейся"!.. Самый настоящий бунт на корабле.
   Неужели, логика опять относится к той же серии?! К последствиям "химических проделок" ворожеи! Мол, дескать, тот демон, который сидит в моей голове, пустил свои щупальца-присоски в водку, предложенную мной "корабельному экипажу"!
  
   ***
  
   Дошло даже до того, что судёнышко их небольшое перевернулось! Да-да. Непонятно какой силой накренилось набок и... того!
   Но мне-то не из-за чего переживать! Слава богу, ради успеха у дам, я практиковал... Да впрочем, что я только ни практиковал! Однако, я говорю о моржевании.
   Вся команда, весь экипаж... Все оказались в ледяной воде!.. Что любопытно, драку продолжили даже там!.. Всё продолжали спорить и ругаться. Припоминали друг другу какие-то мелочные провинности и скандалили, на чём свет стоит.
   Но я почему припомнил именно этот случай. Потому что кувыркнулся через бортик и упал в ледяную кашу вниз головой.
   Тут-то шапка с меня и слетела!
   Сколько живу, ни разу ещё не пробовал помочить голову. Может, если её намочить, "Шапка" и снимется?..
   Ведь это, как золотое колечко, которое застряло на пальце! В принципе, шапка и кольцо... На мой взгляд, мало чем отличаются.
  
   ***
  
   Я должен быть очень разочарован тем, что поездка так грубо сорвалась. Но ещё больше я был обрадован! Ведь, сорвалась не только поездка!..
  
   ***
  
   Поскольку буксиру пробраться было очень тяжело, мешала ужасная ледяная каша, простому человеку (мужику), даже если он очень пьяный, доплыть до берега "врукопашную", верх невозможности. Хотя и, как говорится, пьяному море по колено. Однако, реальность говорит совсем другое: "трясина - вовсе не по колено".
   Это, если ещё не обращать внимание на то, что все "пути сообщения" между начальством и буксировщиками, находится под водой. Если хочешь, то ныряй и пытайся связаться с "корабельным пароходством". Одно спасение! Мой водонепроницаемый мобильник.
   В общем, можно смело снимать новый рекламный ролик из серии "отморозки в поисках ледяной свежести". Один из отморозков нырнул под лёд, достал мобильник из кармана и отвечает на вопрос дружков: "Айс?!" - "Не, не айс!" ... И обычный голос за кадром: "Айс! Охлаждайс!"
  
   ***
  
   В общем, довольно весёлый выдался денёк! Редко такие попадаются.
   Проснулся я в очень отличном расположении духа. Голова по-настоящему свежая!..
   - Эй, ты!
   Что?!
   Господи боже мой! Что это такое было?!
   - Я тебе говорю! Тебе!
   Это проклятый "внутренний голос"! Боже мой, как же он меня замонал!.. Я по натуре оптимист, но здесь явно что-то противоположное. Нет, я не против, если он так хочет, то пусть живёт. Но я не слышал более канючливого бомжа! Что ни слово, то только брюзжание и брюзжание.
   Я-то думал, это "Шапка"! Она, конечно же, считает себя более великой и важной, чем обычная голова!.. Однако, оказывается, дело совсем не в "Шапке".
   И вот, этот "голос" опять здесь! Что же он ещё хочет? Что ему опять от меня надо?
   - Ты зачем утопил свою шапку?
   - Я?.. - робко промямлил я через некоторое время. - Я её не топил. Видишь ли, у нас там произошло своего рода ЧП... В общем, шапка сама слетела. Я тут не причём.
   - Не причём?
   Мы помолчали какое-то время.
   В принципе, "голос" не надоедал. Он меня про шапку просто так спросил. Может быть, как и мне, "ему" она тоже доставляла немало хлопот. Скажем так, она его беспокоила. Иначе, "он" не вёл бы себя, как тот ипохондрик.
   Но во мне тоже поселилась какая-то тревога, не только в "нём". Меня начало настораживать "его" молчание.
   - А ты что спросил? - Лучше бы я его не спрашивал!
   - Да не знаю... Как-то странно себя чувствую.
   - Странно?..
   - Одиноко, что ли.
   Какое точное слово подобрал! Именно это сквозило в его голосе: одиночество! Будто чего-то не хватает...
   - Будто чего-то не хватает, - вырвалось у меня вслух. - Да?
   - Я говорю. Не зна-ю.
   - Хорошо. Понял.
  
   ***
  
   Всё-таки, мне пришлось связаться с частным детективом. Необходимость в услугах покамест не иссякла. Ведь я спешил к нему. Так? Из-за него, можно сказать, пострадал. Значит, он в этом виноват. Он потом допросил экипаж: они сознаются... Вернее, на меня сваливают: я подсунул им какое-то "левое пойло". Ну, хорошо. А ты попробуй, найди это пойло! Сделай так, чтобы оно "зомбировало" простого, пьющего мужика! Чтобы превратило его в настоящего хищника.
   Таким образом, "сыскарь" взял на себя обязательство выловить мою шапку, походить по "трясине" (ледяной каше).
   На самом деле, он просмотрел дно. Современные высокие технологии позволяют... Очень многое сейчас позволяют!.. Ему нужно было сориентироваться, в каком конкретно месте искать мою шапку.
   Поднявшие нас вертолётчики не запомнили... Необходимость возникла уже этим утром. Вчера было всё спокойно.
   В общем, "следователь" определил, где находится затонувшая "железяка" и именно там обнаружилась моя шапка. Как ни странно, но она ушла на дно! Не плавала где-то на поверхности и не билась о "кашу", как рыба об лёд.
   Я сказал ему, что дело было именно в шапке. Дескать, в неё я спрятал один немаловажный документишко. Но, как началась суматоха, то всё... Как говорится, из головы вылетело. Разумеется, вместе с шапкой!
  
   ***
  
   Высохла (и растаяла) она очень быстро. Главное, что моему "внутреннему голосу" было уже не так тревожно, когда я положил её рядом со своей головой.
   Положил и лёг спать, потому что дело было к вечеру. Шёл второй день моей жизни без шапки.
   Я не опасался за то, что, как в американской кинокомедии "Маска", она вопьётся мне в голову, пока я буду спать... Единственное, за что я опасался, скоро мне придёт повестка в суд. Как я "там" буду себя чувствовать? В чистилище. ...Я даже не представляю!
  
   ***
  
   Конечно, шапка в голову мне не впилась, как в лицо блистательного Джимма Кери! Произошло кое-что совсем другое.
   Когда я проснулся, то увидел неподалёку от себя чьё-то тело.
   Оказывается, шапка ещё не разморозилась. Возможно, когда мне показалось, что она быстро тает и сохнет, это была иллюзия.
   Не разморозилась не только шапка, но и тело. Они были "плотно прикреплены" друг к другу.
   Как я выяснил, присмотревшись более внимательно, этот тот самый старик! Тот, кем я был до того, как начал молодеть.
  
   ***
  
   Те, кто позвонили в дверь, наверняка стояли и ждали, когда я проснусь. Почему-то они не позвонили раньше, а именно сейчас!
   Может, если бы они позвонили раньше, я не увидел бы этого тела с примёрзшей к голове "шапкой-невидимкой"?..
   Я не испугался бы так сильно, потому что это была милиция. За мной приехали. Пришло время отправляться в зал суда.
   Хотя, мне всё время казалось, что причина в моём вчерашнем происшествии! Я подписал соглашение никуда не выезжать из города, но сам поехал на Русский Остров. Должно быть, им показалось очень странным, что я не предложил своему частному детективу самому отправиться на материк.
   Но сейчас уже слишком поздно! Потому что они войдут в квартиру и... увидят, что рядом со мной лежит труп, вытащенный из морозильной камеры...
  
   Седьмая глава
  
   Я думаю, если бы они разбудили меня своим звонком и я не увидел бы это тело, то увидели бы они.
   Пока я ехал в зал суда, мне казалось, что кто-то один должен был его увидеть. Либо я, либо они.
   Получилось так, что увидел только я. Они - в суете ничего не заметили.
  
   ***
  
   Когда начался суд, я имел очень плохое представление о том, в чём конкретно я замешан.
   Есть такая очень хорошая поговорка: не зная броду, не суйся в воду.
   Я решил не спорить ни с чем, что мне предъявляют. Мало того, я даже принципиально отказался от адвоката.
   Видимо, моё поведение им очень сильно понравилось. Они с большой радостью навешали на меня уйму дел!
   Я во всеуслышание обрадовался и сказал, что сейчас как раз зима и я должен скорее торопиться на лесоповал. Мне было очень жалко дровосеков, у которых так мало помощников. И вот приду я: со свежими, новыми силами!..
   Мол, хорошо бы таких как я, было очень много. Но... мне искренне жаль за наш современный мир, в котором развелось очень много жадных людей. Они заботятся только о себе! Никто из них не соблаговолил бы подключиться... Сколотить бригаду, чтобы отправиться на лесоповал!
   Нет, мне не жалко лес. Мне жалко людей, которые... Ведь они же там мёрзнут!
   Даже ума не приложу, откуда во мне набралось столько смелости!.. Это не просто какая-то там смелость. Это уверенность в дальнейшем успехе.
   Наверное, причина в том, что я "освежил голову". В прямом и в переносном смысле.
   Меня на удивление быстро этапировали в нужную зону. И как раз туда, куда я просил: на лесоповал.
   Стукачей в отряде не было, потому что это была "чёрная зона".
   - Браток, ты сам хоть догоняешь, куда ты попал? - встретила меня "братва" такими словами.
   - Да, - произнёс я с очень большим сожалением. - После того, как я "откинусь", меня не примут ни на какую работу.
   - А ты уверен, что ты в натуре откинешься?
   - Вы не думайте, что я лох, - принялся я оправдываться. - По ходу, я замешан в каком-то очень серьёзном деле.
   - Мужик конкретно отказался от адвоката! - вставил какой-то фиксатый, объясняя паханам.
   - Я планирую побег, - перешёл я с места в карьер. - Вы ведь не возражаете?
   - Мы в лесу находимся, - подал голос "смотрящий". - Здесь "строгач". Если ты задумал побег, не проблем. Бежи. Но у всех такие статьи, что проще в лагере перекантоваться. Иди лучше ко мне!
   - В шестёрки?.. - зачесал я затылок.
   - Просто ты не догоняешь всей системы. Ведь работодатели не оттого отказывают, что человек сидел... А потому что он калымил! Вкалывал на ментов. А если фраерок на зоне ни одного дня не отработал, то это совсем другое дело! Живи по понятиям, братэлло!..
   - По воровскому закону? - не договорил я "по понятиям, западло работать". - А что, никто из вас никогда не пытался бежать? - Несмотря на то, что здесь лес, я подумал, что часовые всё равно должны охранять заключённых!.. Хоть так, хоть эдак.
   - Пытался! О чём базар! Но пытались раньше, когда нас охраняли часовые. - Он закурил и произнёс грустно. - У нас же особый лагерь! Типа экспериментальный. Если хочешь бежать, беги, тебя никто не держит. И это самый лучший способ охраны: Не удерживать от побега!
   - А что может случиться особенного?
   - Да всякое может случиться... Например, наймут отряд спецназа. Поймают, переведут в другой лагерь.
   - У нас ведь у всех пожизненные сроки! - вставил кто-то из заключённых. - Здесь, больше не на тюрягу всё похоже, а на учёную лабораторию!.. Короче, над нами типа опыты проводят...
   - Сначала выследят вертолётчиками, - говорил пахан в один голос с заключённым, - а потом спустят головорезов. Сам понимаешь, особая зона - и условия тоже особые! При обычных условиях договориться со спецназовцами... Короче, пришлось бы платить! Но другое дело, когда снята охрана и резко прекратились попытки побегов, то тут уже можно подобрать отряды военных, согласных на халявное сотрудничество!
   - Что-то я вас совсем не понимаю, товарищи мазурики!
   - Просто, когда лагерь охраняется, то всё доподлинно известно. Кто, где, какие попкари, как договориться с вертухаями...
   - Что известно-то?!
   - Тебе, паря, говорят про неизвестность! - заорал какой-то "отрицаловка". - Про то, что неизвестность пугает людей! Или чё, опять не понял?! Смотри, нарываешься!
   Но, как ни странно, именно сейчас я всё понял! Потому что вспомнил про шапку невидимку... Не про свою, незадачливую! Про настоящую шапку. Каждый надсмотрщик одет в такую шапку, которая, судя по всему, очень распространена в третьем тысячелетии! Наконец-то, научились хоть что-то делать! Глядишь, скоро и в космос по нормальному полетим. Не так, как всегда: через известное место!
   - Из-за чего я нарываюсь? - переспросил я.
   - Из-за того, что за базаром не следишь! Ты кого шестёркой назвала?! Тварь!
   - Ну-ну, - загладил по головке пахан этого вспыльчивого "отрицалу". - Утихомирься, сынок! Никто никого шестёркой не называл.
   - Мы контролируем зону, - объяснил отрицалу ещё один зек. - Если бы этот чертило назвал пахана шестёркой, его бы сразу порезали! Ну, чё ты, в натуре?
   Однако, мне находиться с такими "хитрожопыми" урками в одном бараке стало как-то не с руки. Это же я всю ночь теперь спать не буду? Караулить, чтобы не порезали!
   - Ну так что, пойдёшь к пахану?
   Я сделал вид, что согласился, а сам задумался: "Что бывает со страной, которая постепенно привыкает к мораторию на смертную казнь! Начинают выстраивать такие лагери, в один из которых я попал! Когда тюрьмы переполняются уголовниками, у которых пожизненный срок, то большинство непроизвольно становится вне закона. Их переправляют в некие "частные заведения". Типа нашего лагеря!..
  
   ***
  
   Более выгодно мне было начать всё заново. Совершить побег с целью "пересмотра дела".
   В принципе, это намного интереснее, чем быть у "смотрящего" в шестёрках.
   Да и странно всё это! Даже "прописаться" не успел, как пахан мне уже предлагает "тёпленькое местечко". Может, не пахан это вовсе?.. Мне просто вспомнился сюжет про принца и нищего... Могут же "петухи" прикинуться ворами?.. Ведь "опускают" кого? Вип-персону, как минимум! Если человек ничего из себя не представляет (у него даже семьи нет, он не сможет скентоваться с "мужиками" и за него некому будет постоять, в случае чего), то ему просто дают тряпку и говорят "мой". Если он не согласится, ему пригрозят даже зубную щётку не выдать (так принято среди новеньких: чистить "хату" зубной щёткой), пальцами и соплями будет оттирать грязь?!
   То есть, такого перца никто в открытую "петухом" не делает. Как они говорят, "по ходу, он так петух".
  
   ***
  
   В этот же день! Вернее, в эту же ночь. Этап прибыл к вечеру. Уже ночью я "пошёл на рывок"...
  
   ***
  
   Не буду рассказывать, как добирался. Скажу только, что, когда я открыл дверь и вошёл в свой дом, старик уже хорошенько растаял.
   Я подошёл к нему, потрогал пульс... Оказалось, что он не только оттаял, но и вернулся к жизни!
   Я пока ещё ничего не понимал, что происходит. Мне некогда было понимать, потому что на утренней поверке меня не было (вот-вот объявят в розыск).
   Тот человек, каким я выглядел, когда купил себе эту шапку, вскоре встретился со своими внуками.
   Мне очень понравилась его самая младшая внучка! Это был какой-то ангелочек, а не девочка!
   - Ну-ка, надень? - предложил ей дедушка, сняв с головы шляпу.
   Ничего не спрашивая, внучка надела и... исчезла.
   Она исчезла вместе с шапкой.
   Оказывается, шапка действует?!
  
   Восьмая глава
  
   - Чёрт знает, что творится! - советовался я с лучшим другом за бутылочкой-другой.
   - Это потому, что ты решил взять на себя слишком много. Ты разберись пока с простыми, с реальными вещами. Обратись к юристам! Пусть займутся пересмотром твоего дела.
   Это был единственный хороший друг. Не паразит, который ведёт себя как балбес, потому что кроме красоток и "развлекалова", его больше ничего в этой жизни не интересует. И который не хочет осознавать опасность, угрожающую мне.
   Если она только мне угрожает, то где гарантия, что за неё не придётся отвечать и всем остальным "соучастникам".
  
   ***
  
   - Я передал ваше дело Петру Сергеичу, - объяснил мне юрист, к которому я обратился за помощью, а после разговора с "Сергеичем", спрашивал помощи у друга.
  
   ***
  
   - Значит, совершил побег! - быстро перешёл "Сергеич" на ты. Хотя, в его тоне не чувствовалось сильного негодования. Скорее, злорадство.
   - Что значит, совершил?
   - Ты думаешь, я не понимаю, что это значит?.. Ты кому-то говорил, что сильно помолодел... Так где же шапка? Почему на суд явились без головного убора, товарищ?
   - Ну, я же...
   - С вас взяли подписку о невыезде! Я знаю, вы собираетесь оправдываться, что провалились под лёд, с вас слетела шапка... Но однако поймите и меня! Не выезжали бы вы из города, не было и никаких проблем!
   - Ну, хорошо. Объясни в таком случае, причём здесь шапка.
   - Хм! Шапка... Сейчас проблемы не в шапке! Скорее, в твоей радости, что ты её снял и якобы начал жизнь заново. Теперь ты с понтом молод!
   - Что значит, с понтом?!
   - Да просто... Чтобы побоялся. Понял, что если ты будешь нас напрягать, найдутся те, кто сделают так, что ты опять постареешь. И за очень короткое времечко!
   - Что, подыщете ворожей?.. - с ухмылкой произнёс я.
   - А почему бы и нет! Шапка находится в разработке спецслужб. Вы, гражданин, её потеряли.
   -Вот этот вопрос я и намеревался разобрать с юристами! Потерял ли!
   - Да, вы очень правильно мыслете. Но почему-то ошибочно полагаете, что мы тоже действуем не по закону!
   - Ну, почему же не по закону? Навешали на меня старых вещей! Как на хлипкую вешалку ветоши...
   - Вы слышите только себя!
   - Что такое?
   - Шапка разработана специалистами в области высоких технологий. То есть, это не что-то там "волшебное"... Они понимают, что конкретно создали. Поэтому параллельно разработаны и меры ответственности. Понимаете или нет?.. Если бы ты пришёл на суд в шапке, с тебя бы её сняли и присудили положенный срок. За кражу нео-проекта.
   - Но ведь вы же понимаете, что я её купил! Не украл...
   - У вас были свидетели?
   В этом-то вся и проблема!
   Кто виноват? Жена? Нет. У неё интуиция, она почувствовала, что я от неё уйду, поэтому начала ревновать. Вытащила меня из магазина.
   Может, виноват тот Пан Замухрышка?.. Если я организую за ним слежку, на что это будет похоже? На манию преследования?..
  
   ***
  
   - Ты должен был выяснить, нет ли у того менеджера братьев близнецов? - уточнял мой лучший друг. - Чтобы не получилось, будто первый ни сном ни духом о деятельности второго...
   - Мол, его подослали спецагенты... Нет. Я о другом. Хотя, это мечты... Может, их клонировали? И теперь, если им покажется, что у них какая-то опасность, они также легко переселят мою душу в тело того старика.
   - То есть, в тебя! В вариант, не меняющийся.
   - Да. Но, если отбросить всю эту "паранойю", остаётся просто старик. Я его лично видел. И сам лично был свидетелем, как он надел на свою внучку шапку. Как она исчезла. И он вышел из дома. С тех пор я больше его не видел.
   - И вы даже с ним не разговаривали? Ни о чём...
   - Всё произошло также неожиданно, как в то утро, когда я проснулся. Я не успел толком разглядеть его заиндевелое тело, как меня тут же потащили на суд. Только я приехал с той лесосеки... Только вошёл в дом и равнодушно пощупал у лежащего пульс... Только я поторчал под душем... Только вышел... Смотрю, этот дед! Как будто у себя дома! Подходит, открывает дверь, обнимает улыбаючись внучиков... Самая мелкая "испаряется" под шапкой, и "добрый дедушка" уже выводит весь "детский сад" из дому...
   - Может, это было просто видение?
   - Тебя ударяли когда-нибудь по голове? Ты чувствовал боль?.. Конечно, я в видениях никогда не участвовал, но уверен, последствия должны быть такие же, как после удара.
  
   Второй раздел
  
   Девятая глава
  
   Пока учительница подходила к двери школьного кабинета, сердце её просто чуяло, что дебош опять затеял этот неугомонный Жорик. Джордж Мухославский! Самый неистовый во всей школе, но самый способный ученик. Его бы давно перевели, но директор как всегда против: гордость школы!
   Мария Семёновна Чередник понимала, что к директору вести этого типа бесполезно... Она притащила с собой двух поборников из вип-охраны.
   - Буквально на минуту вышла, как этот подонок опять дебош устроил!
   - Разберёмся!
   - Ни черта себе?! - опешила Чередник, поскольку вошла в класс первой, охранники ещё "ни черта не видели".
   Это был совсем не Мухославский!
   От тихони Меньшикова она меньше всех ожидала бузу!
   - Я ненавижу эту школу! - драл горло Меньшиков. - Здесь многие учителя просто НЕ УМЕЮТ учить!!!
   - Меньшенький, ты что разошёлся? - вытаращила на него Мария Семёновна свои глазёнки.
   - Не уме-еют! - кричал он, не обращая внимание даже на вошедшую "неумёху" учительницу.
   - Но да ладно, не умеют, - улыбнулся один из охранников. - Хорошо хоть, что люди добрые...
   - Да какие они добрые?! - ещё сильнее забушевал Меньшиков. - Подхалимы! Все их добрые слова - сплошная ложь! Они не добрые! Они подлые!
   - Что он несёт? - не понял второй охранник.
   - Всё правильно, - говорила Чередничка. - Толкование слова подхалим: низкий, подлый льстец. Только я что-то не слышала раньше от этого "тихого троечника" таких откровений!
   - Лучше быть хамом! ХАМОМ, как я! Чем подхалимом, как вы все!
   - Да ты что?! - вскрикнула учительница, поскольку ей по ушам очень сильно резануло то, что сейчас сказал этот "тихоня".
   - Просто бывают удачливые жополизы, а бывают жополизы-неудачники! И они канючат, чтобы им лизали то место! У них это навязчивая идея! Ненавижу! Кругом сплошные подхалимы!
   - Да что ты разошёлся-то?!
   - Меня тролль позвал!!! Сам тролль!
   - Кто?!
   - Он бредит... в жанре фентази, - объяснила ей Леночка с первой парты.
   - Они там все попали в западню!!! Им позарез нужна шапка-невидимка.
   Когда он кричал это дело, в класс входил третий охранник. Он проходил мимо и видел, как учительница ввела двоих...
   - Их могут принести в жертву! Они взаперти в церкви!
   - А по-моему, у него просто бред, - с усмешкой посмотрел на него проходивший мимо Сергей Васильев. Он нёс своей классной сочинение, которое только что докончил.
   Конечно, современные школы большую часть энергии отдают высоким технологиям, но Мария Чередник считает, что интеллектуальный уровень детей куда лучше проявляется через письменность. Поэтому с готовностью принимала любые сочинения, эссе... В том числе, и на свободную тему! В данном случае, Васильев именно на неё написал. И заранее договорился с преподавателем.
   - А ты вообще молчи! Папин сынок! - ответил Васильеву Меньшиков. - Ты рохля! Ты не способен на безумство. На выброс энергии.
   - Какой энергии мал-лыш?
   - Они сейчас схватятся! - пролепетала напуганная Чередник.
   - Зачем сейчас?! - самонадеянно улыбнулся Васильев. - Мы с тобой на перемене поговорим. О'кей?
   - Ты не способен на выброс крови! - продолжал Меньшиков буянить. - Это значит, что тебе никогда не постичь гениальное!
   - Может, и мне никогда не постичь гениальное? - подошёл к нему один из охранников. - Госпожа учительница, значит, к директору его вести бесполезно?!
   - Вы никогда не психуете! - смотрел сейчас Меньшиков на классную руководительницу, пытавшуюся вставить хоть одно слово. - Вы никогда не выпускаете из себя кровь! Вы просто ничтожество, которое плюс ко всему ещё и не умеет учить!
   - Я предлагаю отнять у него брюки, - подал голос второй охранник. - Пусть посидит в одних трусах, авось угомонится.
   - Ну сделайте хоть что-нибудь! - умоляла учительница. - Мне только выговора из-за него не доставало!
   - Так вот, сынок, - захватывали охранники его в зажим, - подрастёшь, узнаешь, теряет кровь молодая женщина или нет!
   - Извините, госпожа учительница, - отчитывались "тупые вохровцы", - но трусов похоже на нём не было.
   Конечно же, Чередник им поверила! Она ведь не заметила, как ловко охранники спрятали их... Убрали из виду...
   А иначе как бы им удалось урезонить этого ученика? Так нежданно-негаданно обуял приступ гиперактивности!
   Он, конечно, брюки одел, но зато хоть успокоился!
   Просидел до конца урока на задней парте и проплакал.
   Иногда сквозь его плачь протекали достаточно членораздельные звуки. Он говорил что-то о культах жертвоприношения, которые угрожают троллю и его ученикам. О Иисусе Христе, которого злодеи приковали к кресту животом и перевернули вниз головой...
   - Если ты сейчас не заткнёшься, - повернулся к нему "злодей" с предпоследней, - то я с тебя опять трусы твои беспонтовые...
   За задней партой никого не было!
   - Опа-на! А куда он сбежал из школы?!
   - Меня, наверно, побоялся! - горделиво пробасил Васильев. - Я же собирался на перемене с ним разобраться... За рохлю!
   Учительница наверно не слышала всего этого, потому что сочинение, которое она начала читать... гипнотизировало её.
   В принципе, уже зазвенел звонок на перемену, поэтому останавливаться, отрываться от чтения было необязательно...
  
   Десятая глава
  
   Мой папа всегда говорит, что человек после своей жизни всегда получает только то, что он заслужил. Кто-то получает больше, кто-то заслуживает меньше.
   Папа имеет в виду, что после жизни - это когда человек постарел и родил ребёнка.
   То, что он наработал в этой жизни, выльется в его детях.
   Мне очень хочется жить очень хорошо! По-настоящему хорошо!
   Прожить эту жизнь так, чтобы видеть, что она прожита не зря!
   Ведь времени для жизни дано очень мало. Старость наступить может слишком быстро...
   Всем известно, что совершил мой папа! У него украли модель для клонирования людей, но в краже обвинили его.
   Поэтому, открою секрет, папа женился на моей маме. Моя мама - профессиональный адвокат.
   Раньше у неё ничего не получалось, пока... Вообще, раньше она была самым худшим адвокатом!
   Но, как только моя мама начала защищать моего папу... Заработало какое-то волшебство!
   Я не фанат всех этих "эльфийских книжек фентази", толстопузых романов о Гарри Поттере. Я верю в науку. Но другого слова невозможно просто и подобрать. То, что случилось - это чудо. Даже сама она не знает, как ей удалось сдвинуть дело с мёртвой точки.
   Мой отец находился в бегах. Он принял на себя все те обвинения, которые ему шьют. Он сделал это с той целью, чтобы совершить побег. Но оказалось, что все эти "предъявы" - чистая труха по сравнения с обвинениями в краже... я даже не знаю, как его назвать. Прибора, клонирующего эликсир молодости.
   Я почему сказал "не знаю", потому что не осознаю, что это такое. Попытка вмешаться в человеческую жизнь? В естественный процесс... Поэтому ничем другим, кроме "модели для клонирования", я не могу назвать то, с чем столкнулся мой папа. То, во что он вмешался!
   Человеку дана естественная молодость. И, если появляются такие вот странные препараты, то, получается, у нас отнимают молодость.
   Именно поэтому я отказываюсь что-либо понять.
   Меня радует только одно. То, что папа был заподозрен в "хранении наркотика".
   Я взял это в кавычки, потому что сразу хотел так написать, но как-то не решался.
   Я не знаю, как более образно завуалировать то, в чём был замешан мой папа. Я называю эту штуку "наркотиками"! Меня радует, что папа не употреблял её, а только хранил!
   Может быть, именно из-за непонятности и сумбурности этого "странного вещества", случается такое чудо, которое проникло в нашу семью...
   Если "наркотик по омоложению" непонятно как выглядит (папа мне рассказывал, что его похитил у него какой-то злой старик), то и "противоядие" в виде чуда, тоже сложно разобрать по кусочкам. По деталям.
   Я такой человек, что всё привык разбирать, чтобы лишний раз убеждаться, дескать в нашей природе нет ничего необъяснимого.
   Помните, как Карлсон? Он не мог понять, каким способом столько много людей умещаются в такую "маленькую коробку"! И он совершенно прав! Потому что телевизор - это неестественно. Это нарушение человеческой природы. Не секрет, что "ящик" кажется таким непонятным.
   Такими же неестественными и парадоксальными выглядят человеческие "судьбосплетения", показываемые в телесериалах. Это, как те загадки, взятые из книжки, где вырвана последняя страница с записанными ответами.
   Либо ответы показались больно примитивными и "читатель" вырвал их, чтобы подтереться (промокнуть пот, выступивший оттого, как долго он их решал в этой жизни), либо...
   Просто, когда ответов не существует, загадки кажутся более интересными. Поэтому для меня лично не совсем понятно предназначение того препарата, с которым застукали моего папу. Но я очень рад, что он не повёлся на соблазн и не застопорил свою молодость. Это значит, что папа очень честно прожил свою жизнь. И я собираюсь жить также честно!
   Единственное, пожалуй, что меня огорчает... Вернее сказать не радует. Это то, каким злым оказался старик, судя по рассказам папы. Старик, который украл у него этот "аппарат".
   Папа даже не увидел, что именно он украл. Не знает, как он выглядел. Говорит, что не успел проснуться, как старик моментально испарился. Прямо на его глазах!
   Я понимаю, что старик сделал это не специально. Так стеклись обстоятельства! Но это ведь и есть зло! Жертвоприношение.
   Старик явился жертвой обстоятельств?
   Мы должны были увидеть, как на самом деле выглядело то, что похитил этот злой старик.
   Он не пытался ввести нас в заблуждение.
   Когда человек пытается кого-то заморочить, он не кажется таким злым, потому что он не жертва обстоятельств, а всего лишь чей-то раб. Если с ним хорошенько поговорить, то он выведет нас на своего "хозяина". Может, у него (у хозяина) не один он такой? Но очень плохо, когда человек не пытается навредить. Оно получается у него само.
   Да, тут тоже всё можно объяснить простым "рабством", но беда в том, что рабовладелец очень сильный. К нему же на кривой козе не подъедешь!
   Но, как я говорил про волшебство, скажу ещё раз, я не верю в колдунов! Я почему-то склонен считать, что старик этот явился простой жертвой обстоятельств. Но однако это ещё не все доказательства, почему он такой злой.
  
   Одиннадцатая глава
  
   Это школьное сочинение моего сына. Если он не узнал то, что я не использовал "аппарат для клонирования" в свою пользу, то незачем ему также знать и о том, как он из себя выглядел.
   Я имею в виду, "старик".
   Я и сам его последний раз видел в тот день, когда вернулся с побега.
   Но, а коль больше он на пути мне не попадался, то и пусть пропадёт также из моей памяти. Сгинет. Не хочется открываться ни своей семье, ни самому помнить об этом. Будем просто считать, что показалось! Померещилось.
   Я тут просто хотел рассказать о сочинении сына. О том, что его выбрали самым лучшим. Показательным.
   Говорят, мол дети так "многомерно" не пишут. Может, красноречиво, а не многомерно?.. Высокопарно. Напыщенно.
   Я думал, что не стану рассказывать про свою семью. Ограничусь на старике и с этим покончу. Но то, что произошло сегодня, заставило меня взяться за перо снова. Началось это ещё с тех пор, как сынишка ходил в детский сад. Один раз он принёс домой чью-то шапку. Выяснилось, что шапки он ворует. Конечно, выставлять себя крадуном не очень выгодно перед своими родителями, поэтому он орудовал с предметами своего воровства втайне от нас.
   Сейчас я не могу в точности сказать, что он делал с украденными шапками, да и вообще, с какой целью воровал. Я знаю только то, что он не удержался. Сам не заметил, как принёс шапку домой.
   Мне пришлось его допросить, выявить воровство... Когда поймёшь, что твой сын клептоман, объяснить намного сложнее. Он всё равно не поймёт. Или станет красть ещё более изощрённо.
   Но, если ему можно объяснить, что это делать нехорошо... Особенно радует то, что он и сам может тебе что-то объяснить.
   Когда он ещё маленький, то это тот самый случай клептомании. Чувство вины его будет переполнять так сильно, что никакой логики от парня ты не узнаешь. Тогда ты и сам поддаёшься течению: борешься с его виной. Когда побеждаешь, испытываешь самодовольство. Может быть, утром сообразишь, что забыл порасспрашивать своего карапуза. Да он уже помнить ничего не будет!
   Вот так в детстве можно задавить всех "тараканов". Не оставить ни одного на потом.
   Видимо, мне как-то хитро удалось оставить. Не всё чувство вины задавил.
   Оказывается, сын продолжал и продолжал похищать шапки.
   Это я говорю предположительно. Сам точно не знаю. Может быть, это его вторая похищенная шапка! Кто его разберёт? Первую он похитил в детстве, вторую - сегодня.
   - Вот ты вроде умный парень! Ты посмотри, как ты пишешь? Но почему так безобразно себя ведёшь? Зачем у своих друзей что-то похищаешь?
   - А почему ты не спросил меня об этом сразу, отец?
   - Как так, сразу?! Значит, это не первая твоя шапка?! Сколько всего ты украл?
   - Сразу - это в детстве. В саду. Тогда я воровал просто так. У меня кто-то украл шапку - я вычислил группу бандитов и разобрался.
   - Ответил им тем же? Эх ты! А мы так тяжело выбывали для тебя этот сад! Ты знаешь, какие там очереди...
   - Так вот, тогда я просто так крал, не задумываясь. На меня ещё можно было повлиять.
   - А сейчас, уже нельзя? Слишком поздно?.. И тебя уже больше не остановить!..
   - Просто, тогда это было одно. Ну, вроде, месть. Сейчас... совсем другое.
   - Что значит, другое? Ты, смотри, тень на плетень не наводи...
   - Да я и сам-то толком ещё не разобрался, - проговорил он вздыхающим тоном. - Просто чувствую, как меня что-то заедает. Если я буду бездействовать, оно съест меня окончательно.
   - Что значит...
   - Из меня нужно будет делать овощ. Чтобы я ни о чём не думал, а тупо выполнял команды старших.
   Н-да. Любопытные вещи он говорит! Если его мучает одиночество, то это не так. В нашем роду никогда не было никаких закомплексованных...
   - А что ты понимаешь под "бездействовать"? Не красть чужие шапки?
   - Почему "чужие"? Ты же сам сказал: я краду у своих.
   - Извини. Оговорился.
   - Нет, ты не оговорился. Ты очень точно подметил. Бездействовать, значит, не красть шапки. Другое дело, чего мне стоило это понять.
   - Ты лучше объясни, зачем ты их крадёшь. Ведь есть же какая-то цель?
   - В том-то вся и беда, что цели нет. Я их краду и от этого получаю удовольствие. В этом нахожу успокоение.
   - Но ты хоть на голову их не одеваешь?
   - Папа, я схожу с ума.
   - Значит, перестань воровать шапки!
   - Но я не понимаю.
   - Что ты не понимаешь?! Не понимаешь, зачем воровать нельзя? Потому что это крысятничество! Нельзя красть у своих!!!
   - Что ты так разошёлся?
   - Мне неудобно объяснять элементарные вещи, которые не понимает мой сын. Наверное, потому, что мне их никто никогда не объяснял. У меня не было отца, который...
   - Это очень плохо!
   - Что плохо? То, что отца не было?
   - Да. Отец должен быть. Настоящий отец.
   - Какой ещё "настоящий"?! О чём ты говоришь!
   - Я не знаю, как тебе это объяснить. Возможно, позже всё само образуется.
   - Ну, хорошо. Ты меня уговорил. Продолжай красть у друзей шапки! Может быть, тебя схватит твой "настоящий отец"... и наградит за проделанную тобой работу.
  
   Двенадцатая глава
  
   Инна Сухова жила одна. С тех пор, как её муж начал сходить с ума и ушёл из дома, у неё больше никого не было. Она должна была забыться, но... Не так-то просто!
   Существуют два варианта однолюбов: известный и невидимый. Когда любовь сводит с ума так сильно, что все последующие партнёры отворачиваются и, кроме памяти по ушедшему, бедной женщине ничего больше не остаётся.
   К этой категории относилась Инна. От неё отвернулись не только женихи, но и даже друзья. Вроде бы, не из-за чего так сильно отворачиваться от человека, но есть какая-то мистическая сила, которая управляет всеми, и ей нельзя противостоять. Иначе сбудутся тревоги каждого, кто ослушается.
   И вот именно сегодня, впервые, кто-то осмелился нарушить "одинокое заточение гражданки Суховой".
   Впервые за долгие годы в её квартире прозвенел дверной звонок! Нет, он звонил и раньше, но, как бы сказал завзятый компьютерщик, "эти гнусные спамеры не дадут подохнуть от одиночества"! Так и у Инны: звонили Свидетели Иеговы, торговые и рекламные агенты, хотя, "пиарщики" чаще беспокоят по телефону. Им лень оторвать задницу от кресла.
   Инна не торопилась открывать дверь, потому что, начиная с покупки мужниной шапки, её достали все эти "менеджеры". Но звонок не прекращался.
   Хорошо! Сейчас она встанет и выскажет им всё! Они слишком долго её допекали назойливыми звонками! Как та малышня, что позвонит и убегает! Если она им не открывает, они думают, что хозяйки нет дома, но чисто внешне это выглядит, как хулиганство звонящей в двери шпаны!
   Когда она собралась с духом и решила открыть, то... за порогом стоял один приличного вида юноша. Причём, не "гламурный", как вся эта пижонистая современная "тинэйжирня"... Он был действительно, что называется, "приличным". По парню видно, что он из очень хорошей семьи!
   Лицо Инны Суховой немедленно сменило гнев на милость, она начала предлагать чай, кофе, всячески развлекать гостя.
   - Я здесь по просьбе своего отца, - ответил гость на говорливую суету хозяйки.
   - Как, отца?
   - Дело в том, что я талантливый программист, - начал объяснять парень, показывая на ноутбук, который с собой захватил. - Но меня начало отвлекать что-то непонятное. Я пытался в себе разобраться, нашёл выход, но отец мне сказал, что я крыса.
   - Крыса?
   - Это тот, кто крадёт у своих друзей.
   - Понятно.
   - То, что я делал, может, оно и противозаконно, но это было единственное занятие, которое меня успокаивало и помогало продолжать развиваться в сфере высоких технологий.
   - Хорошо. - Инна Сухова даже, наверно, не слушала, что он говорит. Ей просто было лестно само то, что с ней кто-то разговаривает.
   - Но когда отец мне объяснил, что это такое. То, чем я занимаюсь. После этого я должен был бросить эту затею. У меня опять начался психоз. Я не мог сосредоточиться на компьютере. Я должен был найти что-то ещё. И, слава богу, мне это удалось!
   - Что? Что ты нашёл, мальчик?
   - Вас.
   - Меня?..
   Парень расстегнул свой чехольчик, извлёк ноутбук и начал его включать.
   - Но позволь, мальчик! Ведь существует же куча программистов! Почему ты выбрал именно меня? У меня, конечно, есть компьютер, но он, как доступ в интернет. Понимаешь? Старушки не хотят сидеть со мной на одной скамейке, сплетничать, поэтому я сама...
   - Именно для этого я сюда и пришёл! - почувствовал парень жилу. - Программисты программистами... Программизму могут научить даже обезьяну. Но компьютер - это такая штука, что он может открыть то, что недоступно другим "мартышкам".
   - Мартышкам?
   - Знаете Крылова? Мартышка и очки. Если обезьяна даже через очко не может ничего разглядеть, значит, всё вокруг невидимое.
   - Невидимое?
   - Так вот, я себя чувствую, как та мартышка. Только, если вокруг меня всё станет невидимым, уверяю Вас, мир погрузится во тьму!
   - Вот это да! Ты "Дозоры" смотрел, парень! Душевные фильмы...
   - Я имею в виду, он станет невидимым. Не я стану человеком-невидимкой, а целый мир.
   - А кто это, человек-невидимка?
   - Слепец.
   - А как тебя зовут-то хоть?
   - Сергей.
   Парень должен был сказать "Сергей Васильев", но не решался. "Васильев" - очень знаменитый человек в этом городе. Его отец. Ещё не хватало, чтобы эта старушка решила, будто бы он хвастается и выставила его за дверь!
   - Вот, смотрите, - начал парень работать за компьютером. - У меня всё получается! Всё, как раньше! Вы можете мне не верить, но если я не вошёл в Ваш дом, у меня не получалось...
   Он не договорил, потому что сильно увлёкся новыми возможностями своего чудо-компьютера. Он хотел сказать: "мой чудо-компьютер был заблокирован. Это был обычный дешёвый комп, как у всех мартышек".
   - При помощи моего компьютера, можно разблокировать Ваше затворничество, - решил он договорить.
   - Но как? Я знакомилась с людьми через интернет. Но у меня такая карма, что они меня увидят и бегут, как от огня.
   - Тогда попробуем тоже самое, но через мой, магический... Современная магия раскодирует что угодно! В том числе, и Вашу карму.
  
   Тринадцатая глава
  
   И действительно, компьютер Сергея Васильева выдался на редкость удивительным! Как объяснили бы Сергеевы друзья, "он разблокировал вирус, который какой-то хакер занёс в комп Инне Сергеевне! И она теперь не может выйти из виртуальной реальности - люди от неё шарахаются".
   Но Сергей, хоть и был гением компьютерного дела, однако некоторый скепсис всё-таки в нём присутствовал. Вплоть до того, что он мог самому себе противоречить: "Инна Сергеевна просто сговорилась со всеми этими людьми!"
   Многие пользователи интернета встречались с ней лично, кланялись и извинялись за то, что при прошлой встрече не разглядели в ней человека. Видели, либо интернетомана, либо "устарелую женщину" (молодёжь характеризует это словом "отстой"; всё, что вышло из моды). Они хотели продолжать и продолжать с ней общаться, но Сергей давал понять, что дескать поезд уже ушёл. Если они в сговоре, то "отфутболить" - ничего страшного. Его больше страшило, что всё это серьёзно...
   Дело в том, что Сергею очень не понравился его самый первый контакт! Хотя, тогда он смотрел на мир сквозь розовые очки. И прибежал к Инне Сергеевне, похвастаться!
   - Инна Сергеевна! Это просто удивительно!
   - Что такое, Серёженька?! Что?!
   - Со мной сейчас встретились родители одного мальчика! Они говорят, что до этого он не разговаривал, но, как начал с Вами переписываться, тут же заговорил!
   - Как, заговорил? Немота спала?!
   - Вы, Инна Сергеевна, не знаете многих современных понятий. Нет, не немота. Детский аутизм. Дети разговаривают, но очень редко. А тут с него снялось "заклятие"! В смысле, ему появилось, что сказать!.. Ну, конечно, зачастую, это глупости! А что вы хотите? Ребёнок столько времени не разговаривал!
   - Серёженька, а что конкретно он говорит?!
   - Ну... - замялся Сергей. - Я не знаю... Говорит, что ему хочется жить на своей планете... Он имеет в виду не Землю. Обычно, такие дети считают, что они попали сюда по ошибке...
   - Ну, хорошо. А что ещё?
   - Родители говорят, что, когда он переписывался только с Вами, то он не говорил, но когда я подключил к Вашему свой ноутбук... В общем, только так ему удалось себя исцелить!
   - Это всё? - произнесла Инна Сухова после того, как между ними повисла пауза.
   - Нет, не всё, - не решался он это говорить, но ничего не мог с собой поделать. Всё-таки, не надо было ему начинать! Как-то неловко себя чувствует...
   После того, как они встретились с этим мальчиком лично, он ещё больше распалился!
   - Сергей! Тебя ведь зовут Сергей?.. Я умею угадывать имя по лицам. Ты зря меня не слушаешь! Некоторым людям бывает очень трудно отыскать своих настоящих космических родителей. Это твоя звёздная мать, Сергей!
   Инна Сухова только умилительно удыбалась.
   - А что Вы смеётесь? - поддерживал Сергей её улыбку. - Есть такое понятие, как астрологические близнецы? Есть! А почему нельзя сказать и "астрологические родители"?
   - А что это - близнецы? - требовал строгий отец Вити Кузнецова конкретики.
   - Показывали как-то в ток-шоу "Окна с Дмитрием Нагиевым", - нехотя взялся рассказывать Сергей. Очень уж отец недоверчивый! - Пришли на передачу двое незнакомых парней, которые постоянно дерутся. Зачинщик драки объясняет: "Этот подонок увёл у меня тёлку! Только я положил на неё глаз, как он тут, как тут!" Потом он начал объяснять, что он постоянно захватывал инициативу: Не успевал тот о чём-то подумать, как этот гад тут же это делает! Например, нацелился на хорошее место в университете, как злодей тут же его - раз и занял! С одной стороны, телепатия, настроенная житейскую подлость. Но некто из зрительного зала развеял смуту и сказал, что эти парни никакие не телепаты. Они просто астрологические близнецы!
   - Молод ты ещё! - всё, что пробурчал "сурьёзный" отец. - Наверно, кроме этой озабоченной пошлятины, больше ничто не смотришь! ... А Достоевского ты читал?! ... "Двойник"! ...
   - Нет, друзья мои! - влез в разговор Витя Кузнецов. - Вы меня неправильно поняли! Я совсем ничем не озабочен! Мне просто понравилось, что ты, Сергей, нашёл свою астрологическую мать!
   - А если поточнее?! - наседал на него строгий отец.
   - Боря, не надо так жёстко! - охлаждала мамочка его "пыл". - Мальчик опять впадёт в ступор!
   - Избалуешь... - дальше шла речь, вперемежку с русским матерным языком.
   - А если поточнее, то я уверен, что при помощи вас, друзья мои, мне удастся наладить контакт с инопланетянами!
   - Вот сопляк! Да не таращитесь вы на меня!!! Мне шестьдесят лет нужно было вкалывать, чтобы накопить такой опыт! Мой отец вкалывал! Мой дед вкалывал! Никому с рождения... Никаких поблажек! А он... У него уже сейчас готовые мозги! Ему всё время надо посвящать учёбе и только учёбе! А он вбил себе в башку, и хоть ты тресни! Ждёт этих... Похищения инопланетян! Тьфу!..
   - Просто, если собраться в одну команду таким людям, как мы, и надеть шапку-невидимку на ту же свинью, то она заговорит человеческим языком! - игнорировал ругань своего отца Витя Кузнецов.
   - Шапку-невидимку? - переспросила его Инна Сергеевна, но отец разразился таким громким возмущением, что тоненького голосочка Суховой даже слышно не было.
   - Ну вот, опять! Ну, с чего ты взял, сынок, что свинья должна разговаривать?!
   - У неё такие же, как у нас, внутренние органы! - кинулся мальчик Витя агрессивно возражать. Что интересно, он слышал смысл в словах своего отца, в то время, как "его друзьям" думалось, что это не разумная-осмысленная речь, а очередной поток сквернословия. Собачья брехня. - Значит, и головной мозг тоже должен быть... таким же!
   Может быть, по мнению своего всезнающего папаши, парень несёт полный бред, но Сергей очень верил в свой компьютер. И это означает, что, если ребёнок вышел из аутизма только в связи с его знакомством с Инной Сергеевной, скоро их планету ожидает вторжение инопланетян! А иначе стоило бы мальцу выходить из аутизма?!
   - Просто шапка-невидимка способна имитировать этих ваших "астрологических двойников"!
  
   ***
  
   Жизнь обычного человека протекает в какой-то странной непоследовательности, словно плавящийся металл НЛО! Мне кажется, это оттого, что кисть руки очень похожа на плод, находящийся в утробе матери. И где гарантия, что руки тебе помогут в этой нелёгкой штуке под названием жизнь? Там, где всё напоминает железные вещи, с острыми углами, словно сплавленные из металла НЛО! Только одна надежда на голову! И неужто правы те, кто говорят, что голова нам дана только для того, чтобы шапку носить?!
   Бывают буйные люди, с неуравновешенной психикой. Но есть ли те, у кого судьба неуравновешенна? Как бы сказать, судьбой управляют бесы. Так вот, если, казалось бы, самое безобидное создание попадёт к ним в руки (шапка-невидимка из древних русских сказок), даже оно превратится в дьявольское оружие! Впрочем, если не превратится, то изменится до неузнаваемости.
   Ход судьбы этого человека похож на лунатика. Он идёт, сам не знает, куда. Безумное одиночество. Рядом нет настоящего космического отца, который показывает дорогу. Такой лунатик бредёт по лабиринту, стены-преграды которого очень изломаны и исковерканы. Так сильно, как шапка-невидимка, попавшая в руки человеку с изломанной судьбой.
  
   ***
  
   Такие странные мысли пришли в голову Сергею, когда неподалёку от себя он увидел ещё одного человека. Ещё одного контактёра по переписке с Инной Сергеевной.
   В принципе, именно для этого они здесь и собрались! Чтобы с ним встретиться.
   Инна Сергеевна так была рада... Так была рада, что даже и мужа своего родного не узнала!
   К ним подошёл человек, как две капли воды похожий на того, с кем она однажды покупала в магазине шапку. То есть, с тех пор он совершенно не изменился! Хоть, прошло очень много времени и много воды утекло.
   Даже если как-то попытаться напомнить Инне Суховой, кто это, она всё равно ничего не поймёт. Всё, что она понимает про своего мужа, это такая дрянь, что даже на ОРТ, в программу "Жди меня", не обратишься! Только то совершенно ясно, что с тех пор он начал сильно молодеть, приударил за слабым полом, а потом и вовсе... из дома ушёл.
   Да нет, как-то раз приходил к ней какой-то шибздик. Говорил, что он её муж и не может снять какую-то там шапку, но она не поняла ровно столько же.
  
   ***
  
   С тех пор, как мой сын встретился с тем человеком (как две капли воды на кого-то там похожим), мне пришлось свыкнуться с мыслью, что он пропал без вести. Потому что с тех пор мальчик домой не возвращался.. хотя, и очень маленький. Вроде бы, не положено. Не беспризорник ведь!
   Слава богу, что мы с женой не знали, куда он подевался. И не знали, что то за человек. Так, разве что, иногда позвонит на мобильный, скажет, дескать с ним "всё в поряде" (мол, мы ему не конвой)... А потом и вовсе перестал!.. Мы думали, он проводит время со своей девочкой... Какой-нибудь одноклассницей...
   Конечно, Инна Сухова мне что-то там рассказывала... Но с таким же успехом и я мог ей рассказать... Просто удивительно! И как я с такой женщиной жил! Как я на ней женился, пока она была ещё очень юна и прекрасна?! Сейчас это глубокая старуха... Тьфу! Дрянь...
   Уход сына из дома меня не разочаровывает только потому, что я и сам когда-то ушёл...
   Может, жизнь так повернула свои карты, что сын решил пойти по отца своего стопам, как говорится?..
  
   ***
  
   - Эй, сынок! Ты что так поник? - неожиданно нарушил тишину строгий папаша своим крикливым голосом. - Ты что так понурил голову, аки болван?! Истукан...
   - Я задумался, - выпрямился ссутулившийся Витя Кузнецов. - Не обращай внимания, отец! Я просто размышляю над своим новым рисунком.
   - А что ты нарисуешь на этот раз?.. - обратилась к Вите его мама.
   - Старика, который несёт на голове шапку, очень похожую на летающую тарелку! Мне кажется, это просто гениально!
   - Но ты что? - робко посмотрела его мама на подошедшего к ним мужчину. - Ведь это же не старик!
   - Старик - это тот, кто не занимается спортом! - тут же вставил отец. - Навроде тебя! И к пятидесяти-шестидесяти он так одряхлеет...
   - А дядя очень подтянутый, очень молодцеватый, - продолжала мама. - Зря ты так!
   - Нет. Я просто чувствую. Я говорю не то, что вижу.
   - Где-то далеко внутри, - продолжил Витя развивать свою мысль, - это старик. Глубокий, глубокий... Такой же, как наша Инна Сергеевна!
   - Ну да, - подошёл человек, решивший поддержать мальчика. - Шляпа - она не только придаёт почтенный вид, но и прикрывает лысину!.. В смысле, седину! - поправился он, случайно глянув на лысоватого папашу мальчика.
   Витя Кузнецов не сказал также и про летающую тарелку. То, что также "внутренне" он её ощутил на уровне тонких психологических нитей.
  
   ***
  
   Когда этот человек к ним подходил, внутренний голос (встроенный в шапку) ему подсказывал.
   - Ты космический отец!
   - Как? - "мысленно" спрашивал он у голоса. - Не расслышал.
   - Ты настоящий космический отец этого мальчика!
   - Но ведь у него есть уже мама-папа! Я смотрю, они так на него похожи...
   - Но он хочет нарисовать шапку, которая у тебя на голове! Только одному ему она кажется принесённой из космоса!
   - Что ж, это очень логично! Ты всегда отличался высоким интеллектом!
   - Это потому, что у меня очень умный хозяин!
  
   ***
  
   - Здравствуйте! - проговорил Витя Кузнецов в мобильник после того, как встретившиеся отметили знакомство, а потом разошлись, кто куда. Витя звонил именно тому человеку, на чьей голове он увидел необычную шапку и собирался потом изобразить её в виде "летающей тарелки".
   - Я тот самый мальчик!
   - Да. Я тебя помню!
   - Вы можете выполнить одну мою просьбу?
   - Да, конечно, сынок!
   - Наденьте на второго мальчика шапку-невидимку! Пусть он исчезнет! Пропадёт навсегда...
   - Зачем ты так?..
   - Я пока ещё не знаю. Это просто странное желание. Странное чувство.
   - Мне говорили, что он пытался тебя вытравить, - вспомнил этот мужчина слова своего "внутреннего голоса", который на этот раз не лгал. Говорил чистую правду, потому что Сергей Васильев и правда донимал его. Он его очень сильно боялся. И сам даже не знал, почему!
   - Да, было такое, - улыбнулся Кузнецов. - Он внушал мне, что я неполноценный, что я душевнобольной.
   - И ты только из-за этого хочешь, чтобы я убрал его?..
   - Это - мелочи. Поверьте мне, по сравнению с тем, чего я ещё даже не знаю... Самые сильные мелочи!
   - Ты имеешь в виду, что это как-то связано с летающими тарелками?
   - Да.
   Витя Кузнев это произнёс, потому что ему показалось, что в него вселили некий мыслеобраз. Он соответствовал той эмоции, которая сподвигла Витю позвонить этому человеку.
   Перед этим он нарисовал его портрет (рисовал по памяти) и, конечно же, надетую на голову шапку.
   Пока Витя всё это рисовал, в его голове рождались различные образы, различные мечты. Где-то проскользнул и тот образ, который натолкнул его на этот звонок. Логика его в том, что, если бы он сразу поссорился с Сергеем Васильевым, как только они встретились, то всё ещё обошлось бы.
   Обошлось по той простой причине, что прилетели инопланетяне. Они могли бы забрать его с собой. Но они встретились с этим Васильевым Сергеем и всё теперь пойдёт по-другому! Не так, как мечталось Вите Кузнецову.
  
   ***
  
   Когда Витя Кузнецов просил об этом владельца необычной шапки, он находился в состоянии аффекта. Сейчас он пришёл в себя и задавал разные вопросы.
   - А почему ты сразу же согласился его уничтожить? Ты что, тоже считаешь его плохим?
   - Дело не в том, что считаю или "думаю" лично я. Дело в возможностях Шапки.
   Кузнецов должен был начать очень возбуждённо интересоваться Шапкой, но... Сперва ему необходимо было разобраться с тем, что он натворил.
   Если раньше для него всё было известным (он мог что угодно запросто математически высчитать), то теперь он впервые не мог понять. Он не ощущал за собой вины (как в аффекте люди наносят себе увечья и не ощущают при этом боли, но зато потом болеть начинает, однако с совестью всё обстоит несколько иначе), поэтому должен был логически просчитать. Посредством самокритики вынести себе оценку...
   - На мой взгляд, проекция шапки была рассчитана на людей кристальной чистоты. На таких, как моя внучка. Чтобы они могли надеть эту шапку, сделаться невидимыми, а потом беспрепятственно сумели её снять.
   - То есть, Шапка очень древняя.
   - Да. Кто-то ошибочно думает, что это Шапка из сказок, но это не так. Просто в те времена люди были... другими. Одинаковыми, что ли? А сейчас! Если надеть на одного, он начнёт меняться... Если надеть на другого, он бесследно исчезнет. Разве это не отклонения?!
   - А что будет, если на меня надеть?
   - На тебя?.. Я смотрю на тебя и точно вижу: вот ты не исчезнешь.
   - Как, не исчезну?
   - Мне лично Шапка врёт. Но я делаю вид, что не замечаю. Просто, чтобы не ссориться. Следовательно, я тоже, каким-то образом отношусь к категории тех людей, которые "меняются". Пусть, не внешне, но внутренне. Внешне я не молодею и мне не грозит превратиться в младенца и потом рассыпаться... В прах. Ветер развеет, сделает по-настоящему "невидимыми". Но я "меняюсь" внутренне! Вот в чём беда. Однако, конкретно на тебя Шапка не повлияет. Причём никак!
   - Это тоже отклонение от нормы?
   - Нет. Представь себе, что цивилизация изобрела водопроводный кран специально для того, чтобы люди могли согреться, когда встали под душ. Но ты представь себе человека, который не испытывает дискомфорта, моясь под холодной, ледяной водой. Разве по-твоему он ненормален? Он просто не пользуется предоставляемыми услугами! Также, как и ты.
   - Вот-вот! Ты очень точное слово подобрал! Как горячая и холодная вода! Одни под воздействием, или надеждой на возможность воспользоваться Шапкой, могут стать счастливыми или несчастными. Найти любовь или сильно изменить её. Но другие могут просто обойти мимо. Так, что ли?
   - Ведь рождаются же люди с некоторыми талантами йога! - продолжал "космический отец" развивать свою мысль. - Другие дети смотрят на то, как они легко и без тренировки садятся в Позу Лотоса, и думают, якобы им это при рождении дано, поэтому бессмысленно дрессироваться...
   - Да! - радостно прокричал Кузнецов, что ему "открылось свыше". - Это значит, что некоторые рождаются с талантом часами не дышать или мыться в ледяной воде!
   - Но только имей в виду. Если ты у меня будешь допытываться, то попробуй лучше сам её надеть. Причём, обрати внимание, что на моего предшественника эта Шапка сразу никак не начала влиять. - Новый друг Вити Кузнецова говорил это в то время, как мальчик надевал Шапку себе на голову. - Может пройти ни один год, и только потом начаться изменения. Понимаешь? Считай, он был совершенно таким же, как и ты! То есть, Шапка пошита явно не на его голову! Но как знать? Может, сними он сразу эту Шапку и верни её назад, в магазин, изменения всё равно шли бы своим ходом?! Может, достаточно лишь одного прикосновения!.. Ты подумай как следует, прежде чем её надевать. Помнишь народную мудрость? "Любопытство сгубило кошку"!
   - Поздно.
   - Что поздно?
   - Я её захотел, считай, я с ней уже соприкоснулся.
   - Как так?
   - Ну, Серёжа Васильев! Он захотел? Захотел! Компьютер начал творить чудеса? Начал... Постой-постой!!! - неожиданно расширились Витины глаза.
   - Что? Что такое?!
   Витя не реагировал.
   - Объясни! Что происходит?
   - Чтобы разобраться в себе, - начал объяснять мальчик, - я ушёл в себя. У меня начался аутизм. Но я не в себе копался! Если мне СЕБЯ понять не удалось, я понимаю... пытаюсь понять... целый мир.
   - Слушай! О чём ты там говоришь?! - побеспокоился владелец Шапки, чтобы мальчик не сошёл с ума. Потому что он сделал уже вред (уничтожил своего конкурента, который тоже мечтал о Шапке, но оказывал на него давление) и это не значит, что Шапка никак на это не отреагирует! То есть, что она, как он сказал, будет являться тем ненужным краном с горячей водой, который никак не способен повлиять на врождённые предрасположенности ребёнка к "моржеванию". В принципе, можно мыться под тёплой водой, но это никак не изменит природный дар. Потому что многие люди всю жизнь не могут сесть на шпагат или скрутить ноги в позе лотоса, или разгадать кубик рубика...
   - Я говорю, что я понял весь мир.
   - Ну, слава богу! - панибратски похлопал он его по спине. - А я уж думал, ты совсем... окочурился.
   - Нет. До этого ещё далеко.
   - А что ты там понял?
   - Я понял то, насколько мир изменился и как на это реагировать.
   - Нет! Мне просто любопытно...
   - Главное предназначение нашей планеты - гармония с космосом, - попытался Витёк изложить вкратце. - Главная помеха - вода. Воздух - это тоже вода. Например, у нас, в "приморье", летом он раскаляется, делается как кипяток. Зимой вроде должен делаться "холоднее льда", но слава богу он не волшебник. Ветер помогает! Именно он осуществляет "эффект космического пространства".
   - Ну, ты прям, как профессор! Умные слова говоришь... Аффект...
   - Если ты хочешь моего личного мнения, то вода взяла на себя роль заменить космос. Представляешь себе?!
   - Ну да, что-то такое... Кстати, давно начались эти изменения, как они тебе представляются?..
   - Тысячу... Максимум, две тысячи лет назад!
   - Ага. Тысячу лет, первая мировая, - задумался Витин собеседник, но слова невольно вырвались сами. "Гм, таки есть логика в словах малого! Таки есть".
   - Так вот, с тех пор люди стали какими-то... просто-таки чудовищными эгоцентристами! И всё их вера в то, что они намного выше... величественнее богов! Например, как они воспринимают рождение ребёнка? Как какое-то чудо! Это действительно "чудо" или они просто балуют ребёнка? И почему нельзя относиться к деторождению банально, так как животные - к продолжению рода? Почему нужно непременно выдумывать какую-то мораль?!
   - Какая мораль? Ты про что?
   - Почему например они с такой яростью относятся к педофилам? Ведь они же сеют вражду между другими людьми!..
   - А при чём здесь мораль? По-моему, неприязнь к педофилу - то же, что гомофобия. Если люди ненавидят гомосексуалистов, наука установила, что они сами склонны к однополой любви.
   - Я только про то, что сказал Иисус Христос. "Возлюбите врагов своих". А неприязнь к педофилам сеет ненависть между людьми.
   Старик посмотрел на него очень вдумчиво...
   - Теперь о том, как мы должны реагировать на изменения, - продолжал рассказывать Кузнецов, что он понял, надев Шапку. - На мой взгляд, нужно научиться абстрагироваться. Как говорят, "пытаться подняться над обыденностью". Если не будешь замечать воду, со временем тебе удастся наладить гармонию с космосом. Главное, знать это! Не то, что конкретно тебе мешает, а то, что всем. Всему человечеству. Вода. И, если мы будем иметь это в виду (только это и не отвлекаться на другие "помехи"), нам удастся... В смысле, нам всем.
   Владелец Шапки слушал этого мальчика и только одному радовался: тому, что Шапка не ответила этому мальчику тем же. Никак не изуродовала. Ведь он устранил своего конкурента! Использовал дар в дурных целях. Но как-то всё обошлось и владельцу Шапки теперь не придётся отчитываться перед родителями Вити Кузнецова.
   Да он бы и не стал! Его отец очень строгий и замкнутый человек. Вряд ли он бы что-то понял!
   - Ну что ж, ты молодец! - имел он в виду разницу в понимаемости между отцом и сыном. А про себя подумал: "Если бы сын случайно сошёл с ума, а я надел бы Шапку на его батю, поскольку он ничем таким не провинился, он бы всё равно ничего не понял!"
   - Нет. Я не молодец. Это они "молодцы"!
   - Кто, они?
   - Те, кто верят в чудо. Те, кто подвержены такому сильному искажению.
   - В какое чудо? Ты про какое чудо говоришь, мальчик?.. - вспомнил он про недавние слова Вити о том, с каким пафосом люди воспринимают процесс деторождения.
   - Про самое простое. Интеллектуальный талант. Богатство. Сильное превосходство над другими людьми.
   - Да?
   - А ты знаешь, что происходит с ними, когда их собирается в одном месте и очень много?
   - Нет, не знаю, - отвечал улыбающийся владелец Шапки.
   - Они могут испортить воздух.
   - Как, испортить? - спросил Витин собеседник после того, как рассмеялся.
   - Также, как их наша Шапка меняет. Изменить. Сделать другим. Чужим.
   - То есть? То есть... То есть, мы не сможем им дышать?
   - С дыханием нет никаких проблем. Проблема в том, что снег выпадет... другим.
   - Как это так, другим?
   - Так... Я не знаю, как именно. Знаю только, что он даже может в корне поменять нашу религию.
   - Да? - В голосе владельца Шапки уже явно засквозила тревога.
   - А если вера изменится, то...
   - То что?
   - То наступит настоящий конец света!
   - Да брось ты!
   - Он дело говорит, - появился сзади них какой-то человек в рясе священника. - Если мы перестанем верить в бога, то-о...
   - Цивилизация формировалась за счёт веры, за счёт религии, - тараторил Витя в один голос со священником. - А если религия станет такой же чужой, - продолжал мальчик, пока святой отец шёл дальше. - Если она точно также изменится до неузнаваемости, как воздух...
  
   Третий раздел
  
   Четырнадцатая глава
  
   Если бы не один увлекательный случай, я так и продолжал бы себя успокаивать мыслью, дескать сын в отца удался. "Сын ушёл из дома не потому, что отец в своё время ушёл, а потому, что он набрёл на ту самую Шапку!"
   Серёгин компьютер я не трогал; верил, что без хозяина он не работает. Конечно, Серёга не выходил через него в самый космос! Как он мне объяснял, на Земле изредка попадаются "куски льда, которые хорошо горят". Он всё время доказывал мне, что лёд способен гореть! Мол, есть такой особенный лёд, правда, места' надо знать.
   Так же точно, как хорошую древесину, можно подобрать и лёд. Тот, который имеет прямую связь с космической мерзлотой.
   Я в этих делах не бум-бум (глупее древесины, которая ещё и не горит), поэтому компьютер сына даже и не трогал!
   Исключения, пожалуй составляют те редкие случаи, когда я бываю зельно пьян. После того, как мой сын пропал без вести, я здорово начал надираться.
   И в один из таких дней чёрт меня занёс к компьютеру!
   Обычно, когда я пьян, то всё ломаю. Это, наверно, аргументирует то, что у меня золотые руки... Когда организм очищен от алкогольного яда, всё получается и я очень много произвожу...
   Я бы с радостью поломал и Серёгин компьютер, но, поскольку это "чудесная машина", то, вместо того, чтобы ударить по нему своим "строгим кулаком", я его включил. Или он сам включился? Без понятия!
   Трудно сказать, что меня могло протрезвить в этот день. Только одно: если бы меня клонировали! Но, как только я включил ЭВМ своего блудного сына, на меня тут же вышла какая-то старушка... Она ещё Инной Сергеевной мне представилась!
   Оказалось, что Серёга мой связался с тем стариком... Как бы правильно выразиться?.. Которым я был, когда покупал с женой себе шапку! Инна, по фамилии Сухова, сказала мне, что это космический отец мальчика, поэтому они так друг к другу прикипели.
   В общем, веду я весь этот длинный рассказ к тому, чтобы сказать следующее. Если мой сын пошёл по стопам отца, то отцу, тоже, как-то удалось пойти по стопам сына! А точнее, украсть у старика Шапку.
   Что интересно, потом, когда этот "космический отец" звонил Инне Суховой на мобильник, она ему сказала, будто бы не выходила на мой компьютер!
   А когда она вышла, то призналась, что ей в этом помог "чудесный заряд Серёженьки".
   Так, значит, мне померещилось? Вот, только, спьяну, или это чья-то работа?
  
   ***
  
   Последнее время мне казалось, что это вообще не "шапка", а паразит из тех голливудских триллеров про космических пришельцев, который присасывается к затылку и контролирует головной мозг своей жертвы! А "старик" - это и есть, стало быть, пришелец. Так?
   Но, а раз принёс сюда этот "нелепый вирус" (кусок дерьма, разукрашенный глазурью и выполненный в виде очаровательной шапки) и распространяет ложные домыслы, что у детей существует космический отец, значит, эта сволочь имеет право похитить моего сына?! Ну, это мы ещё посмотрим!
   Вообще, сейчас, чувствую, начнётся новая мода! Под предлогом "я твой звёздный папа", можно будет уводить детей, даже без усыновления!
   Но ладно, если детдомовских (они не настаивают, чтобы их усыновляли, поэтому земля, прогулочный дворик вокруг детдомов, до сих пор носит на себе столько страдальцев), но почему этот космический урод решил начать с МОЕГО... Моего сына! Единоутробного.
   И он думает, я ему это позволю?
  
   ***
  
   Найти Шапку для меня не составляло труда! Мне даже в голову пришла, как я выразился, "Гениальная Мысль": нарисовать старика, у которого на башке шапка, сильно напоминающая НЛО!
   Я начал рисовать, у меня ничего не получалось, но потом смотрю, под подушкой Сергея лежит уже готовый рисунок! Вроде бы, написанный детской рукой, но талант... явно не от Бога... Скорее, откуда-то, далеко из космоса!..
   Итак, рисунок найден, дальше дело техники. Портрет "старика" я отнёс одному хорошему знакомому. Он помогал моей жене работать в детском саду: изготовлял какие-то необычные игрушки.
   Сами знаете, современных деток ничего, кроме электронных игр и всяких видеоприставок, в этой жизни больше не интересует! Но мне пришла одна потрясающая находка: сделать то же самое, но в нашей повседневной жизни, а не в виртуальной реальности!
   Получились "игрушки, привезённые из космических странствий!"
   В общем, макет "старика" мой товарищ изготовил очень быстро. Получился... Тютелька в тютельку! Я был очень удивлён, потому что не показывал ему фотографии из "своей прошлой жизни"! ... Не хватало ещё, чтобы у Мастера закралось подозрение, а не преследую ли я какого-то человека!
   Просто, когда у меня похитили сына, я теперь стал какой-то сам не свой. И заподозрить меня в чём-то неладном - делать нечего.
  
   ***
  
   Когда готова кукла, я начал чертить пентаграммы.
   Скажу вам честно, изучать чёрную магию я начал почти сразу, как в моей голове поселился "внутренний голос".
   Безумное? Но зато тайное увлечение! Никто никогда не узнает...
   Так вот, как только я зашептал заклинания и начал "делать больно" кукле - работе моего замечательного товарища, старик тут же и явился!
   Не думая, не гадая, срываю с его головы шапку и уношу ноги!
   Хрыч, слава богу, старый. Дряхлый; бестолковая развалина. Куда ему гоняться за мной, молодым?!
  
   ***
  
   Через некоторое время (я уж не знаю, сколько дней прошло), мы с ним случайно встретились на прогулке в парке. Там как раз разгуливают всякие старые развалюхи!
   Так, чин чином, познакомились, разговорились, за жизнь... И, за разговором, на лавочке для старых пердунов, он мне всё и выложил. Мол какие-то дряни сорвали у него с головы шапку! Мол, всё идёт замечательно, жизнь как у старушки божий одуванчик, да один вот случай - из ряда вон!
   - Дык... Это самое... А в милицию обращаться не пробовали?!
   - Какую полицию! Вон, до сих пор висят объявления о пропавших без вести! А ведь я их читал когда ещё... Пешком под стол ходил!
   Имел он в виду, что преступников, в розыске, днём с огнём не найти, а тут он ещё будет донимать со своей шапкой...
   Хорошо отделался! Когда я воровал его шапку, то был загриммирован... Опять же, товарищ помог! Я ему заказал, чтобы сделал мне эту куклу и замаскировал меня, на неё похожей.
   Конечно, кукла получилась куда лучше! Гримёр из него... Как из моей жены балерина!
   Сами подумайте, какой из балерины адвокат?.. Причём, такого мощного профиля!
  
   Пятнадцатая глава
  
   Когда мы наконец-то встретились с этим стариком, по поводу разбирательств из-за шапки (я ему позвонил на мобильник и сказал всего три слова), я решил поговорить с ним начистоту! Мне просто любопытно, сумеет ли он доходчиво объяснить, каким таким нелепым образом человеку удаётся растаять (это после полного-то обморожения) и... самореанимироваться! Да и вообще, кто он такой! Как он объяснит мне всё это? Может, это Я клон?! А он здесь совершенно не причём.
   - Всё это время, пока ты молодел, - начал мне объяснять старик, - я находился в местах не столь отдалённых.
   - Странно... За что это так?
   - Дело в том, что ты не исчез под Шапкой. Считай, шапка бракованная попалась. Пришлось всё заново переделывать.
   - Что-то я никак не могу увязать...
   - Это нестрашно! Всему своё время.
   Н-да, с доходчивостью у "папаши" не ахти, как! Но он хоть в одном прав: это действительно нестрашно! Ведь я всё равно, заставлю его развязать язык...
   - В принципе, действительно, неважно. Меня другое больше интересует. То, как ты появился в моей квартире. Ты-то хоть видел меня? Хозяина!
   - Да. Видел. Ты ведь сам понимаешь: моё тело - оно должно было оттаять. Чай, не маленький!
   Опа-на!
   - Но как же это возможно!..
   - Мне сейчас некогда обсуждать всякие...
   - Что, дела?!
   - Нет, просто я думал, ты вернёшь мне Шапку и...
   - Но, хоть, удовлетвори моё любопытство!..
   - Хорошо. Что тебя интересует в этой... ничтожной персоне? Которая стоит перед тобой.
   - Как это так, ты оттаял?! Да разве может человек оттаять!
   - А ты знаешь, почему медведи зимой впадают в спячку?
   - К сожалению, я не следил за медведями. Надеюсь, ты тоже не следил.
   - Но учёные проводили опыты. Полностью замораживали медведя, а потом размораживали. Так вот, он как муха: "просыпался" и начинал жить по-прежнему. Словно ничего и не произошло!
   - И что, тебе как у Булгакова, пересадили "медвежье сердце"? Или что там из них добывают? Желчь?
   - Нет. Медведя я привёл в пример, чтобы сравнить с белым медведем. Просто, где-то там, в области вечной мерзлоты, у медведя живёт родственник. Ты же понимаешь, что бурый медведь не первым появился на свет! Сначала был белый! Так?
   Похоже, он решил мне заговорить зубы. Ладно, попробую мягко перевести тему! Вернуться к обсуждениям Шапки-невидимки.
  
   ***
  
   - Когда мы занимаемся производством Шапок, - продолжал объяснять "старик", - то, сам понимаешь, браку получается... с воз и низкую тележку! Следовательно, также легко изготовить бракованное изделие...
   - Но ведь ты же понимаешь, что это было особого рода... гм... изделие! Оно молодило...
   - Ты слышал, что сказала тебе Шапка?
   - Да ничего особенного она мне не сказала. То-то и оно! Жена мне гораздо чаще такое говорила...
   - Нет. Она совершенно точно дала тебе знать: ты дур... В общем, не умный!
   - Да?
   - Когда мы испытывали свои шапки, то проверяли их на нормальных людях. То есть, "брак" надеваешь на стандартную голову... Зажигается чёткая кнопочка: НЕ РАБОТАЕТ. Нам и в голову не приходило, чтобы надеть БРАКОВАННУЮ шапку на "бракованную" голову! ... Это что же тогда получится?! Произойдёт "соединение контактов"?! Шапка начнёт работать?! ... Уму непостижимо!
   - Ну, это-то всё понятно! У вас какая-то там супернаучная лаборатория... Но зона... Тюряга-то здесь причём?! Или ты, папаша, начал рассказывать, и уже и сам забыл?
   - Вы, молодой человек, не перебивайте, когда с вами старшие говорят!.. Я мог бы, вообще, ничего не объяснять!
   - Как это, не объяснять?!
   - Просто, когда вы спали, я вам подменил один "брак" на другой! И что, вы украли у меня очередную, бракованную шапку?! Эка невидаль!
   - Хорошо. Извините.
   - Мне просто сына... Сына твоего жалко!
   - Сына?.. Согласись! Ведь это твоих рук дело. А?
   - С чего ты взял?
   - Разве ты не говорил ему, мол ты его космический отец? ... Сам затеял какую-то заваруху, а теперь концы в воду. Да? ... Почему ты не пойдёшь в детдом и не возьмёшь там себе ребёнка! Просто, скажи ему, что ты звёздный отец, и он тебе поверит!
  
   ***
  
   - Не подумай, что это была какая-то необычная тюрьма, - продолжал он свою историю (на этот раз глава называлась "про зону"). - Всё, как у людей. Просто однажды в заключённых начали вселяться инопланетяне...
   - Вот тебе раз! Про нечистую силу я слышал, но чтобы прямо инопланетяне...
   - Давай, я тебе лучше расскажу это абстрактно. Ты например морячил? Знаешь, что на некоторых кораблях моряки сдружаются с местными крысами?
   - Ну да! Кто же им ещё подскажет о надвигающемся кораблекрушении! - рассмеялся я. - Крысы первыми покидают тонущее судно!
   - Так вот, была одна история. Моряка за нарушение посадили в трюм. К нему начала бегать знакомая крыса. Приносить, что похавать! Но это только по началу! Потом... Не поверишь! Она стала приносить ему золотишко!
   - Золотишко?!
   - Да. Пока весь трюм не забили... Представляешь себе?! Открывают пираты трюм, а он весь, под завязку набит золотом.
   - Так это была пиратская шхуна?
   - Нет. Нормальная. Пираты её захватили. Так вот, капитан очень удивился!.. Он как-то и забыл уже о том, что запер своего морячка! Вспомнил только тогда, когда увидел золото. Причём, весь трюм набит золотом, а приятеля нашего... Как след простыл!
   - Что, тоже проделки вашей шапки-невидимки?! Вы её и туда применить умудрились?
   - Да нет. Просто морячок хитрый попался! Пираты захватили их по наводке: кто-то им "настучал", что они могут вывести их на след. Мол, капитан в дружбанах с наркодилерами. Может им указать, по какому курсу идёт судно, перевозящее опиум!
   Как писал мой сын в своём сочинении, мол, телевизор - это неестественно... То есть, он шапку-невидимку называл "омолаживающими наркотиками"! Так вот, раньше был "опиум"! Это млечный сок макового растения... Сегодня он называется "героин"... Короче, раньше со всеми этими "опиумами" наверняка было гораздо меньше проблем! Потому что на Земле гармония между планетой и космосом! Между "космическими пришельцами" (людьми) и природой Земли, на которой они разместились, чтобы уничтожать коренных жителей. Так называемых, братьев наших меньших... Короче, сейчас... весь этот "герыч"... Я думаю, сплошная химия!.. А психоделики?! Разве не химия?.. Их принимает так называемая "творческая интеллигенция"! И, если за счёт чудовищной химии, будут выдавать нетленки, значит, речь идёт о том, что они стопроцентные инопланетяне!.. Хм, мне интересно, как их организм воспринял бы опиум?! Наверное, отравился бы, да?.. Но да ладно. Давай-ка ещё послушаем, что поведает мне "старик"!
   - Так вот, морячок этот спрятался под золотую гору, - продолжал излагать старче. - Когда пираты ошалели от увиденного... Так сказать, отвлекли внимание, морячок-то наш юрк - и выскользнул из трюма незамеченным!
   Ах вон оно что! А я-то ненароком подумал, что они опять... туды её в качель: Шапку в ход пустили!
   Нда, есть некая "связная логика" в рассказе этого престарелого! Хай дальше продолжает.
   - И он, этот морячок, сумел спасти всю свою команду от пиратского вероломства!
   - Именно так "отважный капитан" вспомнил о морячке, которого забыл у себя в трюме!
   - В смысле? Я что-то не...
   - Ну, вы же сами сказали, что только когда команда увидела золото, она вспомнила про "забытую пташку"!
   - Да нет. Просто ты начал надо мной подтрунивать, поэтому я не то сказал. Мол, он спас всю свою команду от вероломного нападения... Нет, дело совсем не в этом.
   - Ну, что ты! Я над тобой подтруниваю? Зачем ты мне нужен? Я насмехаюсь... Да. Но не над тобой, а над плохим отцом! Я бы даже сказал, отстойным... Над каким-то жалким чмошником, вообразившим себя космическим отцом.
   - Ну, если ты никак не можешь объяснить возможность такого явления... Ну, успокоить себя, что ли...
   - Да ты просто из ума выжил! Старик! О чём ты говоришь?! Космонавты даже на Марс ещё не могут полететь! Отложили полёт чёрти насколько! А ты... КОСМИЧЕСКИЙ...
   - Конечно! Я тебя очень даже понимаю! Сейчас многие так... Ищут своих "звёздных родителей"... Как поётся в какой-то песне, "вылупились яйца на небо"! То есть, они готовы веками сидеть возле окна... с подзорной трубой... телескопом... И ждать своей манны небесной!
   - Как ты сказал? Мамы небесной?..
   - А ведь всё более, чем рядом!
   - Где, ты имеешь в виду?
   - На дне морском...
   - А, ну да! Это же ещё одна идея фикс! Что инопланетяне приземляются в море... Как ты сказал, на дно! Но, только, как ты себе это представляешь?! Может быть, посредством падения метеоритов? Но ты ничего не слышал о волнах цунами, придурок? Падает на дно такой же кусок дерьма, как ты, происходит землетрясение, образуются сильные волны... Ну, неужели, ты думаешь, что для "наивных инопланетян" их посадочка останется никем незамеченной?! ... Они спокойно себе вылупятся из "астероидного яйца" и потом мутируют... во что-нибудь ещё... Такое, эдакое.
   - Землетрясения вряд ли возможны! ... Многие даже в большее верят! В то, что наша цивилизация достигла таких невиданных высот в вооружении, что запросто могла бы расколоть планету пополам... Да что-то им жалко эту несчастную дуру! ... Хорошо. А почему же в таком случае настолько медленно ведутся взрывные работы? Тогда, когда добывают элементарный гравий! Почему бы им своим "гигантским взрывом" не "расколоть", как ты говоришь, планету надвое?.. А во времена войны, когда сбрасывают на землю бомбы?! Что, по-твоему, тоже должны образовываться землетрясения?! ... Кстати, если ты такой умный, то попробуй, ответь. Когда тот же метеор на дно опускается, давление многокилометровой глубины не мешает ли ему двигаться? А при падении о воду! Как ты думаешь, почему образовываются сильные брызги? Да потому, что планета не приспособлена к волнам цунами и тому подобным ураганам! Брызги - это сопротивление! Они могли бы не образовываться, если бы падающее тело "входило штопором", как высококлассный ныряльщик с трамплина...
   Вот так мы с ним и тараторили. Спорили, как школьники! ... Хотя, почему "как"? Может, я с потерей сына настолько одурел, что вернулся в прежний "детский" (инфантильный) уровень?! ... Ведь, человек взрослеет только тогда, когда становится ответственен. Тогда, когда у него появляются дети!
  
   ***
  
   - Ладно, давай вернёмся к нашим баранам... Ой, т.е. твоим пиратам. Ты сказал, что дело не в вероломном нападении... Или не в том, что корабельная крыса натаскала в трюм гору золота... Так в чём же?
   - В том, что крыса, с которой сдружился наш морячок, каким-то хитрым способом связалась с "космическими богами".
   - То есть, как та золотая рыбка из сказки Пушкина... Это всё понятно! Боги связались с контактёрами, передали медиумам свои идеи и вы занялись шитьём шапок... Но причём здесь именно ваша тюрьма?!
   - Просто, хозяин нашего лагеря решил свести к минимуму побеги. А что для этого надо делать?.. Если раньше уголовники совершали побеги только из-за того, что их "удерживали", то сейчас он снял конвоирование полностью. И как ты думаешь, почему "беготня" прекратилась?
   - Наверно, побоялись, что их сцапает тот "инопланетный птиродактель"! Потащит к себе в космос, деточек кормить!
   - Нет. Потому что заключённые чувствовали конвоиров сердцем!
   - Ну, да! Они же их не видели. Например, притаился "вертухай" за дверью! Наушничает, гад! Как уголовнички, хлобысь, и попрятали наркоту в закутки! Так, да?
   - Ну, например, они на раз вычисляли "наседок"!.. Получается, чувствовали сердцем! Так?
   - Может быть.
   - Не "может быть", а точно. Просто, когда уголовник вырывается на "свободу", подбегает к "запретке", то он в курсе, где какой "попкарь" находится! Там, взаперти, он всё доподлинно выучил... Посредством интуиции. А теперь он их просто, тупо ВИДИТ! Ну, понял, наконец-то?!
   - Понять-то понял. Только никак не уразумею, к чему ты клонишь, отец.
   Я его называл "отцом" (папашей, батенькой) с большой гордостью! Так-то мы с ним, получается, одногодки... Просто наша молодёжь, когда встречается с таким вот гнусом, называет его унизительно "старик" (или насмешливо: батенька). Но моё преимущество было именно в том, что я молод! По-настоящему молод. Тот, кто родился в следствии каких-то там ошибок своих предков, никогда не поймёт, что это такое: молод!
   - Я это к тому, что конвоиры невидимы.
   - Невидимы?.. А кто ты вообще такой?!
   - А что?
   - Да я не знаю, как ты, поверишь мне или нет?
   - Во что?
   - Если я покажу тебе фотографии своей "шестидесятилетней" давности...
   - Ты имеешь в виду, что мы с тобой похожи? - догадался "старик" по интонациям моего голоса.
   - Да, примерно это. Мне почему-то кажется, что нас с тобой... Э-э-э... Как в фильме "Дневной дозор", поменяли телами.
   - В таком случае, нелогично!
   - Почему же, сразу нелогично?..
   - Потому что ты молодеешь... Я старею... Где справедливость?
   Я почесал затылок.
   - Если по твоему мнению я "ведущий", а ты "неактивный", то... Не кажется ли тебе, что лучше молодеть, чем... Того. А?
   - Ладно. Забыли. Если тебе не нужна шапка, то аля-улю. Покедова! Расходимся, пока не подрались.
   - Ну, расходимся.
  
   Шестнадцатая глава
  
   Вот так мы с ним! Даже и не подрались!
   Уму непостижимо!
   Либо я стал таким сопляком с потерей сына?.. Либо... Не понимаю, что со мной происходит!
   Я сейчас очень много размышляю. Мне кажется, этот старик - банальный злой дух! Он из меня вышел и... это... Ну, знаете, как в тех легендах, где приходит колдун в деревню и селяне обязаны отдать ему одного из своих детей? ... Но вот что сказал Иисус Христос? "Возлюбите врагов своих"! Во времена Христа (да и не только Христа) с богом всегда были очень большие накладки! Если и можно было поговорить, то только с сатаной! ... Ну, так, как Еве. Ведь, если судить по том, что сатана вошёл в змея, то он ей что-то такое наговорил! Как-то ведь заставил? А?!
   Или того Иуду! Неужели его соблазнили тридцать серебренных монет?! Гарантированно! В него вошёл сатана!
   Поэтому Иисус так активно настроен был на "единого бога". Наверно, имеется в виду, чтобы мы одинаково относились, как к Богу, так и к Диаволу.
   Может быть, только так Он явится?..
  
   ***
  
   Через какое-то время... Я уж не знаю, сколько дней прошло с нашей с ним встречи... Так вот, мы случайно с ним встретились. Не в "парке для пенсионеров"...
   Эдак, на "узенькой дорожке".
   Увидели друг друга. Даже не поздоровались!
   Так бы и прошли мимо, не окликни он меня!
   - Слушайте, молодой человек!
   - Да.
   - А с чего это Вы взяли, что мне не нужна Шапка, которую Вы у меня похитили?
   - А с того, с чего ты решил, будто по моему мнению я "не ведущий", а ты "супергерой". Тебе не кажется, дед, что ты сам навязал мне это мнение?!
   - Да. Ты совершенно прав! Я старею, а ты молодеешь. А знаешь, почему я так решил?
   - Почему решил навешать мне на уши всю эту лапшу?
   - Нет. Стареть.
   - Да мне, в принципе, по барабану!
   - А хотел бы ты сам стареть?
   - Каким это образом? Чтобы ты завладел моей шапкой?!
   - Да, ну, зачем же?! В общем, как тебе сказал тот "юрист", ты можешь вернуться в своё заслуженное время в любую секунду!
   - Не понимаю... Зачем?
   - Зачем нам всё это надо?! Просто, нам кажется, что ты должен что-то миру.
   - Что я должен?! Что!
   - У тебя получалось писать очень интересные музыкальные произведения. Между прочим, это дар! Получается, ты украл дар у всего человечества?
   - Ну, ладно, хрен со всеми вами. Допустим, я вернусь. В те годы, на которые постарел!.. А жену мою кто вернёт? Кто восстановит мне всё утраченное? Или ты, старый эгоист, считаешь, что всё это уже мои проблемы?
   - Нет, я так не считаю. Просто...
   - Отстань! - перебил я его. - Отвяжись от меня! ... Тебе ясно? Нет, ни хрена не понятно?.. Ну, хорошо. Вот ты говоришь, что тебе мол срочно приспичило постареть! Ты, вообще, хоть что-нибудь можешь объяснить? Просто, по-человечески. Так, чтобы было понятно.
   - Я действительно собирался постареть. Потому что молодость - это сплошное везение! Многие молодые представляют из себя только потребителей! Хапуг. ... Они видят удачу, хватают её, но не задумываются о том, что эту вещь кто-то спрятал. Оставил её на потом. Не думают, что это чужое и потом у них также, нахальные молодчики будут отнимать то, что они оставили про запас!
   - Ладно, не плачь! Если тебе так надо, на свою Шапку, только не ной!
   Я разговаривал очень грубо с этим стариком, и совершенно этого не стеснялся.
   Честно говоря, я до сих пор не знаю, что со мной произошло. Мне кажется, передо мной находится какой-то молокосос, укравший моё тело. А мне отдавший своё собственное.
   Просто раньше, сколько себя помню, я ещё ни разу не опускался до того, чтобы разговаривать очень грубо с теми людьми, которые мне в отцы годятся!
   Только в виде исключения, и в редком случае!
  
   ***
  
   Да, чуть не забыл! Ещё одно...
  
   Семнадцатая глава
  
   Дело в том, что "старик" мне дал телефон того мальчика, чей рисунок я нашёл под подушкой у своего сына.
   После нашего разговора он вообще не собирался мне что-либо давать. Но кто-то же должен отблагодарить меня за Шапку?.. У меня, тоже, особого желания возвращать этому странному - даже можно сказать, аномальному - человеку (будь то галстук, или тросточка) какие-либо из его украденных аксессуаров, не было!
   - Это твой рисунок? - спрашивал я этого мальчика (он представился мне Виктором Кузнецовым), когда он привёл к месту нашей встречи своего отца.
   - Да, мой. А кто Вам его дал?
   - Да так. Один старик, который считает, что он знает обо всё на свете. - Ему я это явление в шляпе объяснил более просто: "старый умник".
   - А Вы можете мне его вернуть?
   - Да без вопросов! Но только с одним условием. Если ты мне скажешь, кого ты нарисовал.
   Отец в это время тупо стоял где-то там в сторонке, смотрел в одну точку (я вообще поначалу подумал, что он инвалид и боится ходить один, без сына), как вдруг не выдержал и сорвался с места. Видимо, его "напряжённая неподвижность" означает только то, что он занимается медитацией. Пытается себя успокоить.
   - Что?! Кто? - посмотрел он на рисунок, фамильярно вырвав у меня его из рук. - Да его и нарисовал!
   - Кого? - не расслышал я.
   - "Старого всезнайку"!
   - Скажите пожалуйста, а кто он такой, этот мужчина? - достал я на всякий случай из кармана "липовые документы сотрудника".
   - Отвечай, когда тебя спрашивают! - насел отец на сына. Тот хотел не отвечать, а подняться в облака. О чём-то задуматься.
   - На самом деле, он не мужчина.
   - Что?! - Опять я ничего не расслышал!
   - Он женщина.
   - Что значит женщ... А почему ты мужчину нарисовал, мальчик?
   - А это "Мона Лиза"! - пробасил старший Кузнецов своим некрасивым голосом (есть такие люди, которым лучше говорить шёпотом).
   - Ну, - снисходительно заметил я, - до Леонардо Да Винчи мальчику ещё...
   - А причём здесь Винчи! Мой сын срисовал мысли... Чувства этого старика! ... Вернее, старушки...
   - Постойте-постойте! Вы, что, хотите сказать, что этот человек был загримирован?!
   - Давайте, я вам объясню, - с прежней бесцеремонностью взял меня неотёсанный папаша под локоток и отвёл в сторону. - Это не загримированный. Это... э-э... Педераст. Короче, когда он был молод, был девушкой. Врачи ему согласие на пластическую операцию не давали. Но своего добиться удалось только тогда, когда состарился... Я не знаю, как тебе это объяснить... Где-то за месяц - за два!
   - Это вы сами всё придумали? - успел я вставить в скороговорочную папашину речь.
   - Нет. Сын рассказал. Он очень способный парень! Ты не смотри, что... Извините, - убрал он свою руку с моей спины (шеи). - Просто вы сами попросили объяснить, что такое "мона лиза". Вот я и объясняю. Когда этот человек был ещё бабушкой, мой сын рисовал его портрет.
   - А почему врачи не давали ему... ей согласие?
   - Да потому что ссыкуха ещё совсем!
   - Да? - Я представил себе старуху, которая приходит в институт пластической хирургии и просит сделать ей операцию... Да вот только ходить, уговаривать и канючить, при этом, ей надо было с... оговоренных юных лет. - Так это получается "мужчина-транссексуал"! Так это называется? То есть, девушка - девушкой, но между ног... висят яйца.
   Я видел по глазам, что отец мальчика не согласен был по поводу мужского достоинства! Но мне зато стало кое-как ясно.
   Я смог для себя кое-что уяснить. Например, почему я не затеял с драку человеком, на которого падает подозрение в эдаком "кинднэпинге" (кажется, так раньше называли похищение чужого ребёнка). Может быть, он виноват, но... С девочками я не дерусь! Тем более, с девушками. С молодыми. Если, конечно, доверять тому, что рассказал мне отец этого Вити Кузнецова.
   А то как бывает? Сначала мелкая потасовка (драка), после того, как мы с ним оба превратились в стариков. Потом уже пошло... Объявление войны! И так далее и тому подобное...
  
   ***
  
   Позже я познакомился с этим мальчиком. Мы с ним перезванивались по телефону и он немало мне рассказал про этого "старика". (Вот, наконец-то до меня дошло, почему я всё время брал в кавычки это слово!)
   Понял я одно: Почему старик уговаривал меня постареть!.. Ай да хитрый, собака!
   Вот почему я стал относиться более добрее к таким людям.
   Ведь, при помощи подобной "шапки-невидимки" можно будет воплотить в реальность лекарство от СПИД'а!.. Не только реализовать его или получить Нобелевскую премию, но, главное, его узаконить!
  
   ***
  
   - А письки между ног у неё точно не было! - поделился со мной мальчик, с таким зазнайством, словно подглядывал за своим "космическим отцом" (так он мне его представил), когда тот превращается в свою маленькую девочку и закрывается в ванной, чтобы принять душ.
   - Просто этот человек хотел создать новый мир. Там, где мужчины будут рожать детей и помогать хрупким, беззащитным женщинам строить эту великую христианскую цивилизацию!
   - Ой, как важно ты произнёс это слово! Христианскую... Ты что, верующий?
   - Нет. Просто мне кажется, что Иисус Христос настраивался именно на это.
   - На что?
   - На веру в единого бога.
  
  

Снежные кресты

  
   Проблема в том, что снег выпадет... другим.
   - Как это так, другим?
   - Так... Я не знаю, как именно. Знаю только, что он даже может в корне поменять нашу религию.
   Финал второй части повести "Невидимка".
  
   - Скоро пойдёт снег.
   - С чего бы это?
   - Дело в том, что бабье лето бывает раз в три года, а "молочный кисель" - за целое десятилетие.
   - Ну, про "молочный кисель" я, конечно, слышал. Но причём здесь всё это?
   - Проблема в том, что "молочный кисель" - это ложная весна. Также, как бабье лето - обманное лето.
   - А. И поэтому ты говоришь, что пойдёт снег? Ясно...
   С. Кинг, "Мартовский выползень".
  

Пролог

  
   Наверное, Олег нагнулся для того, чтоб поправить на ноге носок... Тут-то ему и попалось слово "КРЕСТЫ".
   В данный момент он находился в последнем вагоне электрички, которая мчалась по лесным просторам Приморского края, он и сам не знал - куда. Ему всё равно куда было ехать, лишь бы не видеть больше бесконечно пьяную, самодовольную физиономию тестя, осточертевшую рожу тёщи, и жены, которой - как выразился один из его друзей - "недал бог детей".
   Покинул Олег родной дом среди ночи; покинул так, чтоб ни одна муха даже не услышала его. А причина его "исчезновения" совсем не в переутомлении от семейной жизни (жизни в двухкомнатной квартире гостиничного типа с родителями жены); просто последнее время троица эта (тёща, тесть, жена) стала казаться ему не то что странной... вообще - какой-то пугающей... Что-то мистическое крылось между этими тремя людьми... Как-то странно они втроём начали на него поглядывать, постоянно о чём-то шушукались, принимая самый что ни на есть прозаичный вид, лишь только Олег попадал в их поле зрения... Но не всегда он в это поле попадал, вот в чём секрет.
   Но, так или иначе, в это морозное осеннее утро, он всё ещё мог надеяться, что ленивая домоседливая "троица" не посмеет оторвать свои рыхлые задницы от мягких домашних кресел, чтоб кинуться за ним вдогонку. Он надеялся, но, как всегда, подготавливал себя к самому худшему... Однако, когда взгляд его наткнулся на "КРЕСТЫ", накарябанное гвоздиком на стене вагона, он на некоторое время отвлёкся от мыслей о "причудливой троице"... Ведь слово это вычертил не кто-нибудь, а именно он... Олег узнал свой корявый почерк девятилетнего подростка. Ведь ему было именно 9 лет, когда он, сам не зная зачем, подобрал с пола гвоздик и как можно аккуратнее вывел на этой пыльной стене "КРЕСТЫ", вывел, что называется наобум. И попал почти в яблочко... Это он понял только спустя несколько минут, после того как КРЕСТЫ появились в электропоезде N 6461.
  

Первый раздел

Первая глава

  
   Мать его в то злополучное воскресное утро отправилась по магазинам, а Олега, несколькими минутами позже, мгновенно пробудил безумный вопль припёршегося со своей ночной смены и как всегда вдрызг пьяного отчима, который по дороге домой где-то в грязной луже нашёл чей-то школьный дневник и, долго-долго перелистывая его, отыскал-таки в нём одну единственную двойку...
   "Я тебе устрою воскресенье!! - орал он так, что аж в соседних домах некоторые попросыпались. Двойка!!! ДВОЙ... А ну, где мой ремень!!" Орал отчим ещё только в прихожей, медленно-медленно, всеми силами стараясь не потерять равновесие, он направлялся в сторону спальни. Этого времени Олежке оказалось вполне достаточно, чтоб со скоростью звука одеться и вылететь в окно... Благо, что они жили на первом этаже.
   Он знал куда ехать, пока отчим его окончательно не протрезвеет. Он там давно не был. И... настало наконец-то время ему там побывать...
   Едва только он успел закончить выцарапывать своё КРЕСТЫ, как объявили его остановку, и он вышел из вагона.
   Вообще, то место, куда так устремился Олег, выглядело в виде пятиэтажного "хрущёвого" здания; располагалось оно в считанных шагах от железнодорожной станции. В каком-то мрачном одиночестве возвышалось оно над небольшой россыпью частных домишек и бескрайнего лесного массива, в глубине которого пряталось небольшое кладбище... Всё это Олег лицезрел с высокого косогора железнодорожной насыпи. Две или три секунды и ноги сами понесли его опустошённое незавтракавшее тело вниз по тропинке, навстречу к блочной пятиэтажке. Примерно с такой же скоростью Олег взлетел по лестнице на второй этаж и... замер от неожиданности... Перед ним находилась дверь квартиры N 18, за которой жили его две двоюродные, весёлые сёстры; его дядя с тётей (по отцовской линии) не уступали своим девятилетним дочерям в сфере жизнерадостности. Когда Олег приезжал к ним в гости, он как в какой-то волшебный храм попадал - он нигде не чувствовал себя лучше чем у Баклажанов (как они с матерью величали их фамилию Баклажановы; в отличие от нудного отчима, который - все это прекрасно чувствовали - в душе ненавидел этих "шутов баклажановых" и при желании разорвал бы эту хренову четвёрку на куски).
   Но в этот последний день, после которого Олег больше никогда не увидит эту неутомимую четвёрку жизнелюбов - в день, когда, вбежав на второй этаж и, замерев от неожиданности перед дверью Баклажанов - пред взором Олега и предстало это кошмарное предзнаменование...
   На двери N 18 мелом был выведен крест в виде распятия, однако Олегу такой крест больше встречался на кладбищах из зарубежных видеофильмов про оживающих мертвецов... Но не он поразил так Олега, а... КРЕСТЫ... То же самое слово, что он наобум выцарапал в вагоне минуты четыре назад, было выведено мелом и выведено ни один раз - оно просто-таки усеяло всю дерматиновую обивку... Но пока эти КРЕСТЫ не мешали Олегу нажать на кнопку звонка и дождаться, пока за дверью не зашлёпают шаги и не щёлкнет дверной замок.
   - О! - возликовал глава семейства, Александр Иннокентьевич Баклажанов, - а вот и Олега приехал! Ну, заходь, дорогой гость! Как... - но прервало его выражение лица этого дорогого гостя; гость этот никак не мог оторвать взгляд от уделанной белым мелом двери.
   - Вера, Катя, Марина! - позвал он жену и двух своих близняшек таким голосом, будто дверь была не в мелу, когда он перевёл взгляд от выражения лица своего племянника на КРЕСТЫ, а в каких-то инопланетных существах...
   Трое тут же подбежали.
   - Олег приехал... - подала было восторженный голос Марина, но...
   - Помолчи, пожалуйста! - как можно мягче попросил отец дочь.
   - Нас подкалывают! - догадалась тут же его жена Вероника. - Не придавай этому особого значения.
   - Я не верю в то, что это опять прикол, - отреагировал Александр на интуицию жены. - Всё может происходить и на самом деле. Не забывай про светлые и тёмные стороны: они не могут существовать друг без друга.
   Марина и Катя стояли как заворожённые, глядя в основном на родителей, нежели на КРЕСТЫ...
   "Что с ними происходит?! - Олег никогда не видел их такими... он никогда не видел Катю и Марину перепуганными; все они словно воды напились и только у двери перед КРЕСТАМИ поняли, что вода отравлена. - Что с ними, чёрт возьми, происходит?!"
   - Но ведь может быть и наоборот, - настаивала на своём Вера, - как ты считаешь? - И они долго - секунд 8-9 - смотрели друг на друга, затем... оба их взгляда медленно начали передвигаться в сторону Олега... И они заулыбались... Благо, что Олег не напряг внимание и не пригляделся к этим (...) улыбкам... Если б он пригляделся, он заорал бы сильнее психопата, просыпающегося после очередного кошмарного сна. И, возможно, он не стал бы дожидаться электрички, а побежал бы домой пешком... Но он решил, что это обыкновенные улыбки радушия и... и любви. Возможно, ему это даже нравилось, как дядя и тётя смотрели на него и улыбались (почему он не перевёл взгляд на Катю с Мариной?..), и он заулыбался сам.
   - Привет, Олег, - поздоровалась с ним и Вероника. - Заходи.
   И Олег вошёл... И дверь за ним захлопнулась.
   - А у нас вчера снег шёл! - удивила двоюродного брата Катя.
   - Снег?! - отреагировал он соответствующим образом. - Летом, снег?!!
   - Катенька, заткнись, пожалуйста, - попросила её мама очень сдержанно.
   Все - Олег, Марина, Александр - тут же уставились на Веронику: Александр - как на неуместную; Марина в основном уставилась на сестру, мол "чё ты городишь, дура!"; Олег же опять-таки ничего не понял...
   - Катя у нас большая шутница, - постаралась Вера объяснить ситуацию. - Но вряд ли у неё удачно получилось это проделать.
   - А я сёдня не выспался не фига, - решил Олег развеселить их всех - рассказать что-нибудь такое, чтоб все засмеялись. - Ни свет ни заря, припирается батя (хоть отчим и не усыновил Олега, зато выработал в нём хорошую привычку, называть себя отцом, батей, папашей и т. п.) где-то в пять утра и орёт как будто в жопу ему соли насыпали. Наверное, он сам купил дневник и заполнил его с бодуна двойками - иногда у него крыша напрочь заползает! - чтоб, пока мать по магазинам, повод найти; чтоб было с чем наехать на меня. Он же кроме двоек никаких других оценок не знает. Он, наверно, если и умеет считать, то только до двух.
   Насмешить публику Олегу неплохо удалось; ни один раз они под всеобщий хохот обсуждали пьяные (и не очень пьяные) выходки отчима, это - можно сказать - была одна из наилюбимейших тем их весёлого общения, если судить по тому, что настоящего главы семейства не стало ещё до рождения Олега, и его место сею же секунду занял симпатичный (да, в те годы он наверное был самим совершенством, пока протеины не сменил на пиво и не отрастил себе небольшое брюшко) атлет и мастер спорта, по имени Андрей Фраеренко.
   - Да, здорово он у тебя надирается! - поддержал его Александр, почувствовав, что обстановка разрядилась. - Тебе надо его приколоть: намазать горлышко двухлитровой бутылки - только чтоб незаметно было - "моментом", и, пока он выдует её всю, я думаю оно успеет приклеиться. - Смех поднялся пуще прежнего, пока Александр помогал Олегу поднять настроение. - Вот видуха у твоего папаши будет, как будто его в снегу вываляли!
   Все хохотали, даже не принимая ни в малейшее внимание это неуместное сравнение, "...как будто его в снегу вываляли...".
   Когда все вдоволь насмеялись, вспомнив ещё несколько смешных случаев из пьяной жизни Андрея Фраеренко, Олег отправился в комнату Кати и Марины; у них он мог посмотреть видеомагнитофон и послушать "Сектор газа" (на удивление, Александр с Вероникой не выражали равнодушия к этой рок-группе), у себя же дома он мог послушать только радио и... посмотреть телевизор... у соседей.
   - Катёк, - неожиданно обратился к сестре Олег, - а чё ты там про снег говорила? - В это время они втроём смотрели лазерную копию "Кабельщика", и Олег даже сам удивился, с чего это его именно в это время угораздило вспомнить о "неудачной шутке" (как выразилась её мама) Катерины, под названием "А у нас вчера снег шёл!"
   - Когда говорила? - выпучила та на него непонимающие глаза.
   - Ну когда я пришёл, - напоминал он, - когда в дверь позвонил, а вы ещё так выставились на всю её исписанную мелом, как на привидения. Что, не помнишь?...
   Катя тут же посмотрела на Марину, дескать "что делать?"; Марина же сохраняла такое выражение лица, по которому можно было бы прочитать: "тебе задали вопрос, ты и отвечай, раз такая дура. Надо было раньше думать!"
   - Ааа, - вспомнила она, - тогда... Я просто пошутила. - Первое, что взбрело ей в голову.
   - Она просто хотела, чтоб кто-нибудь засмеялся, - сказала Марина, - но у неё ни хрена не получилось. У неё это бывает.
   - Да ты на себя посмотри! - проявила реакцию Катя. - Забыла как вчера снега нажралась? Забыла кто такие... - Но она не договорила; её остановил взгляд сестры (отличить которую можно было не только по складу ума, а по голосу) с яркой надписью на нём: "Ты, придурошная!, совсем крыша поехала?!". Её словно за одно место какая-то ненормальная крыса укусила так больно, что Катя даже вскрикнуть не смогла.
   - Давайте лучше фильм смотреть, - изрекла Марина, пока от Олега не посыпалась бесконечная куча вопросов.
   - О! - вспомнила Марина через две секунды. - Олега, сиди тут, смотри фильм, а ты, - зловеще взглянула она на сестру, - пойдём со мной.
   А Олег и так от фильма не оторвался бы, даже если б они позвали его с собой; остросюжетный "Кабельщик" с его любимым Джимом Керри увлёк его сильнее... (сильнее липкого, навязчивого снега, что так здорово увлёк Баклажанов) ...сильнее всех. И он не моргнул ни разу, пока Марина внедряла в коридоре своей тупорылой Кате, чтоб та не вякала, пока она не налепила ей самой снегом весь рот.
   - Девочки, что это вы разгорлопанились друг на друга? - вышла на голоса дочерей мать. - Я думаю, вам не стоит быть сейчас мишенью.
   Те обе уставились на неё, как будто только что поняли, что поменялись головами с лягушками.
   - Что ты говоришь, мама? - переспросила первой её Катя.
   - Нужно не принимать сейчас удар на себя, - объясняла она им так, будто её кто-то подслушивает, и объясняя смотрела на Марину, поскольку видела, что её первая дочь (Марину она всегда считала первой, Катю - второй; иногда - нулевой) в отличие от второй кое-что начинает соображать - не понимать то, что пытается втолковать им обоим мама, а понимать, почему всё должно делаться так, как советует она им.
   - Всё правильно, мама, - соглашается Марина с ней, - чтоб отвести удар в сторону, нужно не принимать его на себя; не быть мишенью. - И повернулась в сторону Кати. - До тебя доходит?
   - Раньше чем до тебя! - солгала она ей в ответ. На самом деле дошло до неё только что - за пол секунды перед тем как Марина полюбопытствовала у неё об этом. - Я вам сразу хотела объяснить всё, если б эта... девочка, - косо она на сестрёнку, - не выволокла меня сюда, разъяснять свою фигню.
   - Девочки, не ругайтесь, - сказала им мама. - Идите лучше кино смотреть. Всё пойдёт само собой. Всё пойдёт так, как хочет того Вселенная. Мы не в праве спорить с ней.
   - Да, мамочка, - поддакивала ей Катя, - с Вселенной не поспоришь.
   Девочки отправились к себе в комнату, когда мама напомнила им. - И не забывайте об уходах, дети. Чтоб выиграть бой, достаточно лишь уклониться от него - уйти в сторону.
   - Точно, мама! - подхватила Марина. - Быть побеждённым, это ещё не значит - чувствовать себя побеждённым, ибо победителей не существует: первый вечно не будет первым, как и последним. Так-то: везде движение.
   - Да, большое ДВИЖЕНИЕ, - проговорила Вероника, закрывая за собой дверь в комнату где дожидался её муж Александр.
   - Не получится ничего, - произнёс муж сразу, как жена вошла в комнату.
   - Что не получится?
   - Не быть мишенью, - пояснил тот. - Если ты родилась МИШЕНЬЮ, то не будешь ты ей только в единственном случае: тебе нужно забыть, что ты мишень; что в тебя якобы кто-то целится. А чтоб забыть об этом, нужно не вспоминать об этом; во всяком случае, стараться выглядеть так.
   Девочки тем временем уже давным-давно как заперлись в собственной комнате наедине с Олегом...
   - Слушай, - осенило вдруг Веру, - а это ведь верно!! Как я сама не догадалась! Где ты раньше был?!
   - Ну что ж ты сидишь? - говорил он очень хладнокровно, как какой-то хренов мудрец. - Иди сейчас же и предупреди детей, пока они идиотизма не наделали!
   И мать тут же сорвалась с места и забарабанила в запертую наглухо дверь Марины с Катей.
   - Что вы ему щас говорили? - донеслось до Олега; на некоторое время он подумал, что Марина открыла дверь какой-то полоумной тётеньке, которая с вытаращенными глазами лопотала бог знает что своим перепуганным до чёртиков голосочком. Эта Баклажановая семейка была какая-то совсем не "баклажановая" семейка... он не узнавал их ...Он видел только знакомые лица (пропуская из внимания гримасы), но голоса... тон... Они настораживали его... Ему уже хотелось уйти, пока есть какая-то возможность... Но в то же время он страшно боялся почувствовать себя неловко; ещё хуже - боялся попасть в глупое положение. А Баклажановы это умели: на его глазах они загнали впросак ни одного человека. Так что он продолжал сидеть и делать вид, что пялится в экран, даже не замечая того, что фильм кончился. Может быть ему было интересно, что будет дальше - как далеко всё это зайдёт?... А может быть был бы не прочь узнать и то, чем "всё это" завершится.
   - Много чего, - ответила Марина на её вопрос. - Если ты думаешь, что ты успела, то ты опоздала.
   - Как ты с матерью разговариваешь! - гаркнул вдруг на неё никогда не повышающий голоса Александр.
   - Не надо на неё орать! - вступилась за сестру Катя. - Она же человек, а не Снежная Баба!
   - Ага, - обрадовалась чему-то Марина, - Снежная Баба вам бы тут щас устроила баньку снежную - кровавую! Вы бы тут поорали бы на дочерей! Каково себя чувствовать со снегом за шиворотом?!
   - Что у вас происходит? - спросил поднявшийся с кресла Олег; спросил наполовину испуганным голосом, наполовину - голосом только что проснувшегося ребёнка.
   - А тебя вообще не спрашивали! - резким тоном ответила ему родная тётка, - сядь и сиди, где сидел!
   У Олега аж сердце чуть в пятки не ушло, когда он от этой милейшей, общительной женщины услышал... совершенно чужой голос. Ещё больше напугало его то, каким взглядом смерила она его... Она смотрела на него, как на таракана... если он правильно оценил её взгляд.
   - Мама, - старалась объяснить ей Катя, - мы же не успели бы ничего сказать ему. Марина просто шутит. - Да, на этот раз Катерина классно врала - умеючи, с каким-то изощрённым мастерством.
   - Как не успели, - не верила мать, - когда я по глазам вижу!
   - Ну мало ли что ты видишь, - произнесла Марина. - Видеть всегда можно только иллюзию. Ты скажи лучше что ты чувствуешь, - поставила она какое-то патетическое ударение на последнем слове.
   - Чувствую, что сегодня метель начнётся, - поделилась она.
   - Да не начнётся же! - в голос твердили ей девочки.
   - А папа с вами не согласен, - посмотрела она на папу... и чуть не обомлела, увидев выражение его лица...
   - Я думаю, что она сегодня не начнётся, - выразил он поддержку мнению дочерей, когда наконец-таки отвёл свой долгий оценивающий взгляд от сосредоточенных глазок Олега.
   - Ты уверен? - произнесла Вера как-то убийственно.
   - Нельзя быть абсолютно во всём уверенным! - повысил он слегка голос.
   - А, чёрт, - махнула она на всё рукой. - Просто забудьте всё это. Не вспоминайте даже как о сне. Займите голову другими мыслями... - Она не могла подобрать нужную фразу; чтоб они все втроём мгновенно поняли что делать и сделали это с наслаждением.
   - Делайте вид, что ничего не помните, - сказал Александр то, что надо.
   - Точно! - поблагодарила она мужа за выручку. - Ведите себя так, как будто ничего не произошло.
   - Ну это само собой! - произнесла Марина. - Когда человек переутомлён, ему всего лишь нужно показать всем - сделать вид - что он переполнен энергией, и тогда 50% утерянной силы к нему обязательно вернётся.
   - Умницы! - похвалила её и всех остальных мать. И вскоре они опять разошлись по комнатам. Олег же, хоть и виду не показывал, но чувствовал, что никогда в жизни он ещё не был так удивлён. Некоторое из услышанного до него всё-таки дошло, и он кое-что начал понимать... Он думал о Баклажанах. Всё он начал понимать только сейчас: МАСКИ-МАСКИ, большие маски, под которыми скрывается лицемер. А они, похоже, были какими-то кошмарными лицемерами, потому что всю жизнь в их пользовании была большая куча МАСОК, под которыми они прятались от снежных бурь... Но, надо понимать, этот последний "снежный ураган" унёс их бесчисленное множество масок; он сожрал их безжалостно. И... сожрал самих Баклажанов... Вообще-то Олег иногда замечал за Баклажановыми что-то такое, чего они не могли вовремя скрыть, но всегда находил этому объяснение, или... просто игнорировал то, что видел и слышал. Но что происходило с ними сейчас!... Они были более чем неузнаваемы!...
   - Давай... поиграем в карты, - вдруг предложил Александр жене...
   - В карты?! - сначала ей показалось, что она не расслышала. Только после она вспомнила, когда последний раз играла в карты... Это происходило у неё с мужем, когда прошло ровно 54 дня, лишь только их брачная ночь подошла к концу. Собственно говоря, она кроме мужа ни с кем в карты-то и не играла, потому как в карты научил играть её именно он; он представил ей самые необычные правила игры, о которых вряд ли бы догадался даже самый ярый изобретатель карточных игр... И полгода до свадьбы, пока они дружили, они играли и играли в карты как одержимые, и им это доставляло необъяснимое удовольствие... только потому, что проигравший должен был снять с себя одну вещь. Брачная ночь как-то неожиданно переломила ход событий. И, чем дальше время передвигалось по своей бесконечной траектории, тем сильнее их интерес к "игре на раздевание" уходил в историю; уходил постепенно. Пятидесяти четырёх дней процессу этому хватило более чем достаточно. И вот... Он такое предложил своей супруге, едва только со времён их последнего - его - "раздевания" прошло немного-немало - 9 с половиной лет. Может быть эта цифра о чём-то говорит (о чём-то, имеющем какое-то необыкновенное значение)?
   - Ну да, в карты.
   - Да ты что! А если дети войдут? - произнесла она таким тоном, что если б не дети, они б давно уже играли в "двойное раздевание"... да хоть в "тройное".
   - А мы запрёмся, - тут же нашёлся он.
   - Саша, - восхищалась она им, - ну какой ты у меня находчивый!
   - Да, я такой! - нежно произнёс он, направляясь к двери, в которую он - сам не зная почему - вмонтировал полгода назад дверной замок. Но теперь-то он понял почему: Вселенная обо всём заботится.
   - Папа, - донёсся вдруг до него голос дочери Марины, едва только осталось несколько сантиметров незакрытого дверного проёма.
   - Маринушка, - постарался сказать он очень мягко, - топай пожалуйста к себе в комнатку. И послушай "Сектор газа". И чтоб к нам с мамой никто не стуча...
   - Снег идёт, папа, - перебил его напрочь голос Кати, она стояла в двух шагах справа от двери.
   Александр, Вера, Катя и Марина тут же услышали восторженный голос Олега, которого сёстры оставили у себя в комнате; его невозможно было оторвать от окна; он смотрел на падающие снежинки пасмурного августовского дня, так, будто вместо снежинок на землю с небес падали какие-нибудь обнажённые полностью красотки (выползшие из воображений всех эротоманов мира)... Но что так сильно восхитило Олега за окном, помимо снежинок?... Кажется, его восторженный вопль сливался в слово "КРЕСТЫ"...
   И тогда Олег, как бы для особой убедительности воскликнул ещё раз. - Клёво как! Вот это КРЕСТЫ!!
   - Он увидел кресты, - как-то затравленно произнесла Вера, глядя на Александра.
   Все четверо стояли так, словно не знали что делать: идти в комнату Марины с Катей; стоять, выжидая, пока гость их сам не додумается покинуть эту комнату; или же убегать, пока "удар не пришёлся на них - пока удар этот не отыскал свою МИШЕНЬ".
   - Вот и отлично! - пробормотала Катя, двинувшись в сторону своей комнаты. Её тон был настолько уверенным, что аж напугал всех (троих) немного.
   - Не ходи туда, Катя, - как-то беспомощно произнёс отец; он чувствовал, что её не остановить уже, потому что КРЕСТЫ притягивают.
   - Я вырву ему глаза, - сказала в ответ Катя каким-то жестоким голосом. Никто от неё такого голоса не слышал.
   Олег, как Катя и предполагала, стоял к ней спиной, не отрываясь от окна. Он уже не восхищался КРЕСТАМИ, а просто молча стоял и смотрел в окно. Это выглядело немного причудливо. Катя даже остановилась в нерешительности. Ей не хотелось подходить близко к этому парню, но в то же время медлить было нельзя: чем дольше, тем хуже. Зрачки Олега стали ядовиты; как бы выразились Баклажановы: "зрачки прокляты навечно! И с каждой секундой проклятие набирает силу".
   Может быть, не все это замечали, но силы воли у Катерины было больше чем у её сестры. Силы воли у этой девочки было настолько больше, что превозмогая "не могу" и "боюсь!", она сделала в сторону двоюродного брата четыре или пять шагов; и она... кое-что проговорила ему... ледяным голосом.
   - Олежка, повернись, пожалуйста. - Скорее всего, слова эти сами собой вылетели из её уст; вполне сознательно она не решилась бы их произнести.
   - Я не думаю, что тебе это понравится, - ответил он. Голос явно принадлежал не ему.
   - Почему это, Олежек? - полюбопытствовала уже Марина; она появилась за спиной сестры так неожиданно, что Катя аж вздрогнула.
   - Потому что они набрали силу, - сказал Олег.
   - Олег, повернись, пока не поздно, - потребовала у него уже Вероника. - Мы должны вырвать тебе глаза.
   - Да, Олег, - сказал Александр. - И ты не должен сопротивляться. Так будет лучше.
   Но Олег повернулся ещё до того, как голос подал сам глава этого Баклажанового семейства.
   - Что?! - полураздраженно-полуиспуганно переспросил Олег. - Да вы чё, вконец охренели? - видимо, его двоюродный дядька и родная тётка настолько серьёзно произнесли ему свои слова, что воспринимать их в шутку у него не поднялась рука. Вот он и испугался, даже не обращая внимания на свои магические зрачки, которые приняли теперь образ трилистников картёжной масти треф... если только Кате, Марине и двум их родителям ничего не показалось.
   - Вы с ума сошли! - беспомощно орал он, глядя на их убийственные взгляды. - Вы можете мне хоть что-нибудь объяснить?!
   - Не нужно было долго смотреть на КРЕСТЫ. Они притягивают, - объяснила ему Марина.
   - Что за ерунду ты несёшь, Маринка? - вскрикивал он всё также беспомощно. - Почему вы меня не предупредили тогда, что на КРЕСТЫ нельзя смотреть?!
   - Олежа, - как-то убийственно мягко заметила ему Вероника, - не надо так много вопросов задавать.
   - Тебе лучше всего сейчас потерпеть немного, - больше сочувственно, чем серьёзно говорил племяннику Александр. - Мы быстро вырвем тебе глаза, ты даже наверно и не заметишь. Быстро, как зубик больной. - Говорил он таким тоном, как будто хотел загипнотизировать (внушить что-то) Олега.
   - Ну вы хоть что-нибудь объясните! - молил их Олег. - Может быть это у меня крыша едет?.. Может быть это я схожу с ума?
   - Катёк, сестрёнка, - обратилась Марина к близняшке с очень заметным сарказмом в голосе, - объясни этому... мальчику, - так как ты у нас самая красноречивая, - о тех кошмарных событиях, которые произойдут не только с ним одним, если мы сейчас не вырвем ему глаза. Будь так любезна.
   - Хорошо, сестрёнка, - постаралась произнести Катя с ещё большим сарказмом, - ради такой дурочки как ты, я сделаю большое одолжение. - И обратила свой взгляд к чёрным - цвета самой слепой тьмы какого-нибудь заброшенного подземелья - "трефовым" зрачкам своего двоюродного братца. - Как ты думаешь, Олежек, - поинтересовалась она у него каким-то полунадменным-полуиздевательским голосочком, - откуда мог бы взяться Снежный Человек?
   - Оттуда же, откуда и Господь Бог, - ответил он просто, без издевательств, без сарказма.
   - А ты не предположил бы, - не меняла она тона, - что он запросто мог бы прийти из какой-нибудь неведомой заснеженной долины?
   - Предположил бы, - передразнил он её на этот раз, - если бы БЫ не мешало.
   - Но ведь ты не можешь утверждать, что заснеженных долин, которых даже сам Господь Бог не видел, в реальном мире не сущест...
   - Хватит, Катя, - перебила её мать, - ты время тянешь. - И взмолилась: - Олежек, мальчик, ты должен согласиться остаться без глаз. Пока не поздно. Зря ты тянешь время. Когда они придут и постучатся к нам, то поздно будет уже вырывать глаза.
   - Они постучатся для некоторого приличия, - вставил Александр. - Потом, когда мы не откроем на ИХ стук, ОНИ вынесут двери...
   - Пойми, Олег, - внушала ему уже Марина, - ОНИ ориентируются на твои глаза. Разве ты не понимаешь, что будет, если они ворвутся сюда, а глаза твои в тебе будут торчать?
   - Ну и что же? - По-видимому, Олег кое-что уже понял, и в голосе его молниеносно засквозила издёвка.
   - Они воспользуются ими в качестве собственных глаз. И тогда начнётся...
   - Ну вот что, родственнички мои, - сделал наконец-таки он резюме, - мне надоело всё это слушать. Уши у меня не искусственные (впрочем, как и глаза), так что: или звоните немедленно по 03, чтоб они как можно скорее в дурдом вас забрали, или кончайте городить свою чёртову галиматью. Я ясно выражаюсь?
   - Ну что ж, - удручённо произнёс тогда Александр. - Вселенная требует любви и всех положительных чувств, но в данный момент она пускай позволит нам выкрутиться и из этой безвыходной ситуации. Пускай помнит ОНА, что мы у неё на особом счету. И даст нам жестокости. ЗЛА. Да заберёт она у нас всю доброту. И да будут бродить по ней нескончаемо эти два близнеца: ДОБРО и ЗЛО!!
   И Александр обратился ко всей своей семье: - Ну что, вы чувствуете в себе ЗЛО, ниспосланное Матерью-Вселенной?
   Все трое утвердительно кивнули, зловеще поглядывая на Олега.
   - Тогда Вселенная заранее благодарит нас за предстоящую работу, - прохрипел он, и Баклажановы медленно, но дьявольски уверенно двинулись на Олега.
   На некоторое время у Олега вдруг почему-то разыгралось воображение: он как будто заранее видел, как Баклажановы подходят к нему... крепко сжимают ему голову, чтоб не дёргался... и... Все четверо в голос начинают хохотать как сумасшедшие, с воплями "вот это розыгрыш! Вот это шутка!! Вот это прикол!!! " и руки тут же разжимаются и Олег невольно подхватывает их безумный (от чрезмерного веселья - сумасшедше-безумный) хохот... Но воображение Олега разыгралось лишь на некоторое время; пронеслось всё быстрее мгновения, когда Катя приблизилась к нему вперёд всех и попыталась схватить его за горло... Тогда-то он и проснулся... Проснулся полностью, и со всей силы врезал двоюродной сестре по коленке, так, что та аж взвыла. Потом Олег вскочил на подоконник. Он знал, что дядя Саша и тётя Вера навряд ли дадут ему возможность проскользнуть мимо них и наскоро открыть дверь, чтоб покинуть эту фантасмагорическую квартиру навсегда.
   - Куда ты пополз, гадёныш! - проскрипела ему не своим голосом тётя Вера.
   - За штаны его держи! - вскрикнул дядя Саша, когда Олег со всей силы ударил ногой в окно и... не разбил его.
   - Точно, - в голос обрадовались Катя с Мариной. - Сними с него трусы, мама!, тогда он не убежит.
   - Сейчас-сейчас, - пообещала им мать так, будто они тонули и просили спасти их, - девочки мои. - Но не ожидала она, что Олег её так сильно пнёт ногой по пальцам, что ей станет больней чем её дочери, Кате.
   Она застонала, как будто совала вместо этого пальцы свои в морду самой бешенной собаки. Но стон её почему-то не заглушил... стук в дверь...
   Все замерли, как неожиданно потерявшие дар речи; все, кроме Олега... Он разбил-таки чёртово окно и... большой снежный сугроб спас его, когда не раздумывая он полетел со второго этажа... даже и не собираясь слушать, как настойчивый стук в дверь повторился и четверо Баклажанов вздрогнули. Он ушёл от этих психопатов и был счастлив этому. Ему оставалось только подняться на высокий косогор железнодорожной насыпи и бежать-бежать и бежать, как он когда-то намеревался; бежать, пока не прибежит... Но, метель он заметил только когда выбрался из глубокого снежного сугроба... Дальше собственного носа видно было только на два-три сантиметра. Да и прохладно было не по-летнему. Видимо, этот неожиданный "погодный поворот" не предусмотрел, что один девятилетний Олежка вздумает этим утром вырядиться в спортивный костюм и... домашние тапочки, которые Баклажановы со своим непревзойдённым гостеприимством обменяли ему на его кроссовки "Reebok".
   Нет сомнений, славное выдалось утро... Впрочем, утром - как таковым - и не попахивало, когда Олег выкарабкался из снежного сугроба и попытался хоть что-то разглядеть сквозь эту густую и липкую наощуп снежную пелену. Ему показалось, что уже начинает темнеть, словно на циферблате стрелки каким-то удивительным образом с девяти утра перелетели на 12 часов вперёд (или... назад). Но, возможно, что небо над этой пятиэтажной "хрущёвкой" накрыла какая-нибудь необыкновенно огромная чёрно-фиолетовая туча.
   Ярких белоснежных крестов (чем-то напоминающих собой, то ли кладбищенские распятия, олицетворяющие своим мрачным видом понятие слова СМЕРТЬ; то ли чёрные, как космическая ночь, трилистники в виде масти игральных карт, трефы, исполненные в образе яркой - притягивающей взгляд, гипнотизирующей своим очарованием, белоснежной окраске; то ли, опять же, - кроваво-красно-ослепительно белые - кресты машины неотложной помощи) уже не было. Скорее всего, снежная пелена сделала их невидимыми. Но где-то они должны были быть - Олег в это верил... Вот почему ему уже домой бежать расхотелось. Он знал, что где-то эта хренова метельная мгла заканчивается и... при ясном, солнечном, августовском дне полудня можно ещё лучше разглядеть эти СНЕЖНЫЕ КРЕСТЫ, и разобраться наконец-таки, что же они собой олицетворяют; смерть или жизнь, добро или зло; либо в них кроется что-то хорошее, дающее какую-то необыкновенную энергию, либо в крестах прячется, заманивая в свои недра, нечто коварное и смертельно опасное (если там пахнет смертью, а не бесконечностью - преисподней реальности). Может быть, человек идёт сквозь метель, пурге навстречу, только для того, чтоб разобраться, что же скрывается в этих вычурных формах чарующих крестов... Но Олег шёл не за этим, его не интересовали вопросы жизни и смерти - добра и зла, ему просто хотелось ещё раз увидеть этот гипнотический блеск.
   В отличие от остальных, кого КРЕСТЫ эти когда-либо гипнотизировали, летнюю одежду на Олеге трепал попутный ветер (в отличие от встречных ветров), или это просто Олегу захотелось идти по направлению ветра. Вообще-то ветер с метелью усиливали именно КРЕСТЫ, или это так совпадало, что располагались они как раз там, откуда ветер всё сильнее и сильнее мёл по летнему воздуху своё бесчисленное количество снежинок.
   Олег и сам не заметил, как на плечо ему легла чья-то ледяная, высохшая рука...
   - Согрей, - прохрипело что-то ему в ухо, едва только он успел обернуться.
   Чёрт побери, это была какая-то отмороженная старуха; её бледная, чуть-чуть позеленевшая от холода кожа казалось примёрзла к костям плоти несчастной старухи, настолько, что эта пожилая женщина казалась смертельно истощённой...
   - Что? - рассеянно промямлил в ответ Олег.
   - Помоги мне, внучок, - каким-то безжизненным, бесцветным голосом бормотала старуха, - я потеряла дорогу... Я замёрзла... Помоги мне... Согрей...
   - Бабушка, а где КРЕСТЫ? - спросил он её тогда.
   - Не в коем случае не ищи КРЕСТЫ! Возвращайся домой, пока не поздно! - в ужасе закричала она, но... не получилось выразить ей все свои чувства - голос остался таким же отмороженным и полностью потерявшим чувство жизни.
   - Ты идёшь не в том направлении! - продолжала мямлить она (в ужасе выкрикивать, предостерегая этого мальчика от БОЛЬШОГО КОШМАРА). - Вернись назад, пока не заблудился!
   - Бабушка, - как можно мягче постарался объяснить он старухе (родители за 9 лет выработали в нём уважительность к старым людям!), - мне некогда выслушивать Ваши советы. А если Вам так нетерпится согреться, то в четырёх-пяти шагах за моей спиной дом. А сейчас мне необходимо спешить, бабушка. - И он продолжил путь, не обращая на этот слабый, отмороженный и измученный долгой ходьбой голос, что дескать ему нужно идти туда куда она идёт, что она тоже давно ищет КРЕСТЫ, и всё такое.
   - Совсем крыша поехала! - услышал Олег рядом с собой чей-то жизнерадостный словоохотливый голос. Это был какой-то паренёк, года на два - на три старше Олега. Он поглядывал на старуху, всё время усмехаясь. - Не обращай на неё внимание, она охренела вконец! Сейчас наша с тобой цель - КРЕСТЫ!
   - Кресты?! - удивило это Олега. - Ты что, тоже ИХ ищ...
   - Да, как ни странно, - ответил парень быстрее, чем успел задать свой вопрос Олег, - ищу их и я. Главное, не сбиваться с пути, как эта шизанутая бабуся.
   - А далеко до них идти? - поинтересовался Олег, как будто решил, что судя по его уверенности, парень этот знает, где заканчивается метель.
   - Нет, - очень жёстко заявил он (не ответил, а именно заявил), - не далеко. Они совсем рядом - рукой достать. Ты просто должен верить в это... Верить в то, что дойдёшь - достигнешь их. Если ты будешь верить, ты не потеряешь путь, и не заблудишься. Я тоже в окно увидел КРЕСТЫ и выбежал на улицу, а снег - падла - пошёл как из ведра... помойного.
   - А может бабка эта правильный путь нашла, - предположил Олег, - но неуверенность и холод превратили её... мягко говоря, в кучу дерьма.
   - Да хрен там! Она ж тупая как член! Не знает, что ветер обдувает кресты, а не наоборот. Она думает - кресты дуют. Вконец рехнулась! Я-то знаю, что КРЕСТЫ притягивают, вот отсюда и ветер, вот отсюда и снег посреди лета. Ну ты сам подумай!
   - Да, - не раздумывая отозвался Олег, - ты прав, галиматья сплошная выходит: метель посреди лета...
   - Ну, во-первых, не совсем прав ты здесь, - тут же перебил его этот паренёк. - Снег не является конкретным продуктом зимы. Роль основную играют здесь КРЕСТЫ... Я, честное слово, понятия не имею, откуда ОНИ взялись... Но если рассуждать, что дальше вселенной ничего в этом свете не ползёт; что дескать вселенная - единственный ОРГАНИЗМ, единственный стержень, вокруг которого вращается всё реальное и нереальное - все сонмища миров, то КРЕСТЫ возможно прилетели из Вселенной, если излагать эту действительность языком какого-нибудь зануды-фантаста; или - ещё хуже - КРЕСТЫ эти родила... Земля Мать наша... понимаешь, КРЕСТЫ притягивают, но что-то вместо этого они должны отдавать взамен, согласно "бумерангообразному" закону Вселенной; вот ОНИ и раздают холод всем желающим - выпускают мороз и тучи, изрыгающие нескончаемый поток осадков. Я, парень, честно тебе скажу: не знаю, в чём здесь - во всей этой ХРЕНОВИНЕ с метелью и пургой посреди лета - кроется самый основной ФИКУС-ПИКУС, как выразился когда-то товарищ Петросян. Может это и не КРЕСТЫ совсем виноваты; может кресты всего лишь продукт воспалённого воображения... А что, бывает ведь - гипнотизёры управляются со всей толпой в зале, или сразу 13 вытрезвителей подряд начинают видеть одних и тех же чёртиков! Можешь считать всё, что я щас нагородил тебе тут, продукцией моего собственного умозрения.
   - Ну это понятно, - как бы согласился Олег непонятно с чем - сам он был вроде как мал ещё ростом, и потом не было с ним того взрослого, богатого мировоззрением человека, который мог бы полюбопытствовать у этого юнца, откуда он знает столько слов... Так что практически из всего того, что преподал ему этот юноша, Олег понял только отдельные - определённые слова.
   - Ты мне лучше другое скажи, - попросил этого парня Олег, - сейчас что, вечер? - Хотя, всё, что окружало Олега с этим неожиданным "спутником", уже на вечер совсем не походило - стемнело так быстро и внезапно, что даже этот малолетний мыслитель не успел обратить на это внимания.
   - Нет, приятель, - ответил тот, - сейчас не вечер. Сейчас время креста; так сказать, КРЕСТОВОЕ ВРЕМЯ.
   "Так вот оно, оказывается, в чём ФИКУС-ПИКУС! - понял кое-что Олег, - как говорил тов. Петросян..."
   - Это как понять, - тут же спросил его Олег, - КРЕСТОВОЕ ВРЕМЯ?
   - Как угодно, - бросил тот. - Ты, лучше помни о самом главном, - заострял он Олегово внимание. - Смотри под ноги внимательно. И по сторонам.
   - Зачем?
   - Чтоб не стать МИШЕНЬЮ, - прошептал тот, словно что-то огромное и невидимое-прозорливое их подслушивало, чтоб намотать некоторые вещи себе на ус. - Понимаешь? Не нужно принимать весь удар на себя.
   - Да? - сам собой тон Олега уже приобрёл ту самую окраску, с помощью которой общаются со странными людьми. - А что нужно делать кроме того чтоб...
   - Ничего, - ответил парень. - Цели твои тебе известны. Выносливость у тебя есть. Направление держишь правильное. Уворачиваться от ударов скоро научишься, - если научишься. - Остальное тебе подскажет путь - если ты, конечно, захочешь научиться выдержать его. Он научит тебя и любви и... АААААААА!!!! - разорвал он вдруг завывание метели...
   Олегу показалось, что парень этот совсем сошёл с ума и, то ли присел на одно колено, то ли... Но снег окрасился в красный цвет, именно там, где он присел на одно колено...
   - Не договорил, - прошептал парень, когда прямо на глазах у Олега его что-то стало затягивать в окровавленный снег... Только когда Олег заметил, как правая нога - малая берцовая кость - отделилась, оставив после себя поливающую снег кровью культю, и... потихоньку стала исчезать - уходить под снег вместе с навеки замолчавшим "болтуном-мыслителем". Снег был очень рыхлым, так что непонятно было, земля под этим снегом, или... её отсутствие; так что затягивало его очень быстро. И хорошо, что Олег не смотрел в лицо этому потерявшему от неожиданной боли сознание парню, и не видел его выражение... Парень этот словно шутил над ним, сохраняя в глубине предсмертной агонии - отличительно выраженной на его симпатичном лице - небольшую ухмылочку. Глаза были открыты и - опять же - насмехались неизвестно над чем. Неужели весь его путь настолько весел, что не оставляет состояние смеха даже в своём завершении?
   Но Олег не забыл ничего. Он побежал; побежал - всё также, по направлению ветра - куда глаза глядят, как будто во всём этом августовском снегу одно только то место, которое в течение нескольких секунд похоронило того парня, и было коварным...
   Но бежал Олег недолго - снег не давал далеко убегать.
  

Вторая глава

  
   - Только вернись, засранец ё...ный! - крикнул Андрей Фраеренко в открытое окно, когда вошёл в комнату сына и обнаружил, что она пуста. - Двадцатьдесять шкур спущу!
   Он словно о любви говорил! О той самой "любви", про которую только что тараторил один хлопец, повстречавшийся Олегу на пути...
   Да, Олег здорово перехитрил своего отчима; когда этот отчим вошёл в его комнату, то почувствовал себя больше чем полным дураком; он даже и не догадывался, что этот сопляк за такое короткое время - пока он своим медленным пьяным шагом добирался до его вечно изгаженной и захламленной всяким дерьмом комнаты - успеет вытрясти из своей башки всю дрёму, со скоростью звука одеться и выскочить в окно... Ведь дневник, найденный на улице, это был только предлог для хорошей трёпки (звёзд на небе было наверняка меньше, чем причин для этой трёпки; в основном, источниками таких причин является множество мелочных обстоятельств - на них обычно сразу внимание не обратишь, - которые в течение длительного времени скапливаются, подобно куче мусора одного из уличных контейнеров, и когда-нибудь потом выплёскиваются мощным и отвратительным потоком, разнося всё на своём пути).
   После того, как Олег бесследно исчез из собственной комнаты, - ведь отчим ясно слышал через открытую форточку как тот легонько по-детски посапывает, лёжа на спине, - отчим сел на его стул и решил набраться побольше злости (по своему жизненному опыту он знал, что злость или какой-нибудь стресс из души обычно выгоняет движение; следовательно, когда сидишь или лежишь, концентрируя всего себя над своими внутренними чувствами, чувства эти обычно начинают разрастаться в тебе). Так он и не заметил, как глаза его слиплись и он грохнулся на пол, раздавив своим огромным телом вентилятор, который он подарил Олегу на день рождения в прошлом году.
   - ...всем с ума сошёл! - пробудил его недовольный голос жены. - Ты чё здесь разлёгся?! Спать больше негде?
   - Ну почему же, - пробурчал Андрей в ответ. В отличие от других, он любил отвечать на каждый вопрос. - В "ветряке" можно спать. Но там - понимаешь ли - не удобно.
   - И ты на вентиляторе решил уместиться?
   - На финтиля... - и только тогда до него дошло, почему левый бок его чем-то отличался во время лежания от правого. - Да ну его на хрен, хрентелятор этот! Ты скажи лучше, где Олежка. - Спросил он так, чтоб в его голосе не прозвучало ни нотки злого умысла. Пусть мамаша его не знает, какие питает он чувства к этому (...) Олежке. Андрей так почти всегда делал.
   - А почему его дома нету? - спросила тогда она несколько удивлённо.
   - А что, он должен быть? - тут же оживился Андрей (ещё одна причина для грандиозной порки!).
   - Но, во всяком случае, он никуда сегодня не собирался.
   - А почему он тогда умотал куда-то? - спросил он сам у себя в недовольном тоне, как будто опять нашёл прекрасную причину для своей разборки.
   Его жена, Алла, тем временем почему-то подошла к открытому окну, словно надеялась увидеть за ним притаившегося сына (пусть и смутно, но она догадывалась, что окно это открыл именно он, чтоб спастись от своего обезумевшего нетрезвого отчима; открытый на нужной странице дневник с хорошо помятыми отчимовой задницей страницами, валялся неподалёку от раздавленного 120-киллограмовой тушей вентилятора). Но никакого сына она там не увидела. Потому что она... обомлела...
   - Андрюха, - не своим от изумления голосом позвала она мужа.
   - Чё ты там, мамонтов увидела? - пробурчал он, подходя к жене.
   Но никаких мамонтов за окном не было. За окном всего-навсего шёл снег...
  

* * * * *

  
   Наверное, Баклажановы даже и не догадывались, что стук в их дверь раздастся сразу, как Олег с "закрестованными" глазами выпрыгнет в окно. Но постучали как раз в тот самый момент, когда никто в общем-то этого не ожидал...
   Все четверо аж вздрогнули, когда в дверь постучали с какой-то даже угрозой - требованием немедленно её открыть и согреть отмёрзших и заблудившихся путников (поделиться с ними своим теплом) - подчиниться ЗАКОНУ ВСЕЛЕННОЙ.
   - Они требуют, - заметила Катя, - надо открыть.
   - Без тебя знаем, дебилина! - огрызнулась Марина.
   - Пусть сами входят, - сказала Вероника, - если им так надо.
   - А если кто-то замёрз? - предположила Катя.
   - Ты что, хочешь, чтоб мы тоже замёрзли? - спросила у неё Марина с некоторым презрением к заторможенности своей сестры. - Мы и так нагрешили уже перед Вселенной с короб, так что можно и игнорировать этих отмороженных неудачников.
   - Я не уверен, что отмороженный сможет постучаться, - произнёс Александр, когда третий стук по звучанию превзошёл собой настойчивость первых двух вместе взятых.
   - Отмороженный...
   - Помнишь, как к нам притащился например тот священник?! - пустился вдруг муж в разглагольствования. - Всё бы хорошо... Он освятил наше жилище... Избавил его от нечистой силы... Или провёл свой дурацкий обряд экзорцизма... Но есть одна заморочка! Вместо распятия, у него на шее висело карикатурное изображение снежинки! Как тебе это нравится?
   - Ну, и что, что снежинки...
   - А ты вспомни. Каким он оказался ОТМОРОЖЕННЫМ! Притом и снежин...
   - Отмороженный, он вечно голодный, - пыталась докричаться до него Вероника (наконец-то, с них потихоньку начинает спадать лёд хладнокровия, потому что они начинают разгорячённо спорить), - и будет жирать, пока... - Но прервала её вылетевшая с одного удара дверь... Кто-то вошёл в их квартиру...
   - Его здесь нет! - кинулась Вера в прихожую с криком. - Он убе... - но ей словно язык отрезали...
   Она, ошарашенная, пятилась от какого-то культуриста. Он был в спортивной майке и трико, этакий громила, не вылезающий из спортзалов. И уж на отмороженного похож он не был.
   - Что ж это вы не открываете. Когда стучат?
   - Психов много развелось, - ответил хозяин квартиры. - Устали уже от них.
   - Психов не существует, вообще, - заметил этот моложавый короткостриженный спортсмен. - Всё зависит от того, как вы - конкретно - на них смотрите. Для нормальных людей они нормальные. Я к вам по другому поводу пришёл. Чутьё меня привело почему-то именно к вам. Знаете, бывает закрестованные по ошибке попадают не в те дома, в которые им следовало бы попасть, так, что в результате хозяева этих домов не выпускают их, как бы они не бились. Это я к чему: к тому, что не надо из меня сейчас клоуна делать и твердить, что маленький девятилетний соплячёк от вас убежал. Вот я к чему.
   - Но... но он действительно выбил это окно... - хоть что-то решил произнести Александр, но перед ним стоял совершенно не тот человек, который любит пообщаться часами. - Если бы он не выбил, Вы бы увидели, господин спортсмен, что мороз всего лишь вывел к... КРЕСТЫ на нашем стекле...
   - Мороз не выводит на стёклах узоры чёткой геометрической формы, - постарался "господин спортсмен" произнести это как можно мягче; как можно спокойнее; так, как воспитывал его тренер, пока этот ветрогон ни надумал искупаться в проруби и мороз мгновенно ни затянул лёд... Да, оставив после себя "точные геометрические фигуры"; изображения крестов. - Он не выводит прямых полос или ровных кругов... Опять начинаете обманывать?..
   - Но...
   - Геометрия - вымысел человечества! - пропел фанатичный спортсмен. - Возможность уничтожить эту планету! Человек убивает на ней всё живое! Это говорит о том, что он ПРИШЕЛЕЦ. Звери, птицы, рыбы! Вот, кто хозяин нашей земли!
   - Но на окнах действительно были кресты, - решил Александр, глава семьи, домямлить своё до конца. - Сейчас во многих домах...
   - Почему ты не вырвал ему глаза? - перебил его короткостриженный.
   - Я хотел добром всё сделать, чтоб он согласи...
   - Срать я хотел на твоё добро! - произнёс спортсмен так резко, что чуть не побелел от злобы.
   - Но Вселенная...
   - Засунь в ... свою вселенную, - процедил тот так, что цвет его глаз тут же изменился. - Ты должен был вырвать ему глаза.
   - Но что нам теперь делать? - очень робко спросила Вероника. Она словно к разъярённому дьяволу обращалась.
   - Хватит мне мозги е...ать, - рычал парень, игнорируя эту женщину. - Вытаскивайте мне сюда щенка! Куда вы его спрятали?
   - Можешь нас обыскать, - произнёс Александр робче своей жены, даже и не замечая, как напряглись мышцы груди парня, как шея его стала напоминать собой намертво натянутые канаты; почему он не обратил внимание, как сильно изменилось выражение лица этого культуриста и как кожа его... побелела.
   - Я из вас говна кучу сейчас наделаю! - проревел он не своим голосом. - Последний раз спрашиваю, где засранец?!..
   За последнее время они ни раз видели, как кожа человека белеет настолько, что начинает уже светиться и превращаться в какое-то северное сияние, несмотря на то, что человек этот являет собой самое прямое воплощение СНЕЖНОГО КРЕСТА... Но на этот раз они все вчетвером увидели совсем другое: им показалось, что за Олегом пришёл не какой-то там несдержанный "качёк", а... сам отчим пожаловал за своим пасынком... Андрей Фраеренко - из далёкого прошлого, когда он был ещё таким же стройным и красивым как этот "чемпион по бодибилдингу"...
   Однако, Андрей тем временем был уже в пути...
   - Вот тебе и раз! - удивился он, подойдя к жене и увидев снег. - Что это за лето, мать его меж ушей!..
   - Он должен был пойти, - вдруг произнесла Алла, глядя на этот обильный снегопад так, словно он уже успел загипнотизировать её. - Слушай, где Олег? - обратилась она уже к мужу. - Что ты ему сделал, что он убежал?
   - Как это, он убежал?! - деланно изумился тот.
   - Просто так он бы не ушёл.
   - Ну не фига себе, убежал! - громко удивился и в то же время обрадовался Андрей, выпрыгивая в открытое окно. - Его ж снегом заметёт! Сейчас я его найду, - пообещал он разинувшей от неожиданности рот жене, постепенно растворяясь в недрах снегопада. - Я скоро! - раздавался его крик словно из ниоткуда.
   Конечно, он верил, что засранца он найдёт очень скоро - скорее некуда - скорее, чем в три счёта - и задаст ему по нулевое число (как иногда любил он выражаться, не зная происхождение фразы "задать по первое число"). Иначе бы он не радовался, рассекая своим мощным, огромным телом снегопад, будто бы спеша на своё самое первое свидание. Ему нетерпелось встретиться с этим говнюком один на один, посреди засыпающего всё пространство - всю видимость - снегопада, когда никто их не увидит и... по возможности не сможет помешать их "беседе по душам"...
   - Ты заблудишься! - вдруг закричала ему жена, вместо того, что собиралась прокричать ("тебя убьёт снегом! - взбрело ей в голову настолько неожиданно, что удивился бы даже хоть сам... снежный царь... Но она почему-то не решилась крикнуть такое, даже несмотря на то, что она в этом была уверена больше чем на все 100%). Но Андрей её уже не слышал. Он был далеко.
  

третья глава

  
   Мимо Олега прошла какая-то огромная гигантская тень; он так и не понял, что это было, хоть и пялился во все глаза на это десятиметровое мрачное создание сквозь сплошную снежную стену; он видел только какой-то оттенок, но зато шаги от него не мог скрыть никакой снег - словно пятиэтажный (с Баклажанами) дом ожил и пошёл куда-то (возможно, тоже потерял ориентацию и решил, что правильнее будет идти против ветра). Не заметил Олег только единственного: снег чуть-чуть поубавил свой непревзойдённый летний пыл. Он по степенно прекращался.
   Уже давным-давно стемнело и когда снег всё-таки прекратился и разошлись полностью облака, то... Олег увидел луну... Она ему показалась какой-то необычной - что-то в ней было зловещее и коварное. Чувства такие Олега охватили неспроста: ещё вчера он сидел с друзьями у костра, когда один из них сказал ему, "спорим с тобой на щелбан, что ты от одного моего пинка на луну улетишь?". И он отшутился, сказав, что это не луна, а месяц. И, действительно, среди ярких августовских звёзд в ту ночь сиял тоненький серпок полумесяца. А сегодня, в самый сумасшедший день всего существования жизни, времени и пространства, на небе сияет полная луна.
   Обратил Олег внимание на то, что снег не идёт, только когда чуть не споткнулся. Это был памятник в виде небольшой плиты. Вот он и окинул упёршимся под ноги измученным взглядом эту белоснежную долину...
   - Пришёл? - удивился он вслух, заметив как из свежего летнего снега проглядывают небольшие, белоснежные кресточки; только несколькими секундами позже до него дошло, что он всего лишь на кладбище. Но что это за кладбище было? Оно не было похоже на то, что пролегало неподалёку от дома Баклажанов. Совсем не похоже. Куда он, чёрт подери, попал?
   Он, конечно мог бы отыскать какую-нибудь сопочку и дерево, достаточно высокое, чтоб взобравшись на его вершину можно было хоть как-нибудь определить своё местонахождение, но место это отделяли от окружающего мира границы; это был туман, он как бы составлял собой некоторую оболочку. Так что видеть вокруг себя Олег мог только кладбище, которое по его мнению своими обширными размерами в несколько раз превосходило кладбище неподалёку от дома Баклажанов.
   Из тумана вышел какой-то небольшой человечек. Шёл он как-то странно - медленно, и сильно повесив голову; такое ощущение, будто он спал... Человечек этот направлялся в противоположную Олегу сторону. И что-то было в этом человечке Олегу знакомое, что-то...
   - Витёк, это ты, что ли? - позвал его Олег, едва только тот подошёл поближе. Это был карлик; и карлик этот как две капли воды походил на его приятеля одногодка. Но этот "Витёк" не отозвался; глаза его были закрыты и Олег даже расслышал, как тот легонько посапывает...
   Тогда он толкнул карлика в плечо и... испугался... Карлик этот споткнулся о собственную ногу и плюхнулся ничком в снег, как будто он давно уже умер. Олег стоял над ним как ошарашенный. Не похоже было, что карлик спит.
   Тишина собралась вокруг так быстро, что уже казалось будто она сейчас на кого-нибудь набросится. Но душераздирающий вопль разорвал её как бесконечную заснеженную долину - гигантское пламя, полыхнувшее из самой бездонной глубины ада. Это так заорал карлик. Ему, должно быть, приснился самый кошмарный сон в жизни.
   - Почему снег не идёт? - встревожено закричал он Олегу (это действительно был его приятель, Витёк). - Что случилось, Олег?... Откуда ты взялся? Что происходит? Где я?
   - Тебе на все вопросы сразу отвечать или по очереди? - полюбопытствовал Олег.
   - Крестов больше нет! - как-то радостно прокричал Витёк, когда поднялся на ноги и осмотрелся. - Вот это кайф! Я ещё такого кайфа в жизни не видел! Вот это клёво! - восхищался он.
   - Почему крестов больше нет? - спросил его Олег.
   - Потому что их нет! Всё! Кранты! Они исчезли. Видишь, снег кончился? Ветер дуть перестал. Это значит: они не притягивают больше. А раз они не притягивают, значит их нет.
   - Понятно. Но лучше было бы дорогу какую-нибудь найти, - сказал Олег. - А то хрен сегодня домой доберёмся.
   - Домой-то мы доберёмся. Только что мы родителям объяснять будем?
   - Да, Витюн, здесь ты прав. Отчим убьёт меня, наверно, когда мать на работу отправится.
   - А что он, так и боится твоей матери?
   - Ну не так как раньше, - отвечал Олег. - Просто иногда всё происходит неожиданно: он отпрашивается с работы, приходит домой... или - если дома меня нет - разыскивает на улице, и... расправляется.
   - Он у тебя точно псих!
   - Это ещё мягко сказано! Давай лучше о другом. А то этот хрен у меня уже...
   - Ты не чувствуешь? - перебил вдруг его Витёк. Он как-то странно сосредоточенно смотрел на Олега.
   - Что? - спросил тот.
   - Я только сейчас понял это! - произнёс Виктор. Действительно, до него что-то очень долго и тщательно доходило, и... наконец он это понял.
   - Что ты понял? - спросил Олег слегка удивлённо.
   - Снег передаёт сигналы, - ответил он так, словно сделал большое открытие.
   - Сигналы? - переспросил Олег как не расслышал.
   - Я не знаю, как объяснить тебе, но это какой-то не такой снег. Какой-то особенный. Зимой выпадает мёртвый снег. Просто замёрзшая вода. А это... какой-то живой снег.
   - Чё ты городишь, Витёк? - спросил Олег вполне серьёзно (без иронии в голосе).
   - Я говорю то, что чувствую, - произнёс тот совершенно без обиды в голосе, что его не понимают.
   "Ещё один сумасшедший? " - попытался Олег спросить свой внутренний голос. Но его перебили.
   - Я не сумасшедший! - запротестовал Виктор. - Разве я виноват, что слышу снег? Я сам не понимаю, что со мной происходит!
   Он действительно прочитал Олеговы мысли или это было просто какое-то дьявольщинское совпадение? Но, так или иначе, настроение после этого у Олега пропало ещё сильнее. Действительно, неприятно себя чувствовать, когда однажды проснувшись утром, потихоньку начинаешь понимать, что весь мир катится в одну и ту же сторону: против ветра - что все сходят с ума. Но, пока мог, Олег старался игнорировать это обстоятельство; в конце концов, не всё ещё настолько плохо, чтобы можно было самому "повернуть в противоположную сторону".
   - Ну ладно, Витёк, извини, - решил Олег придать ситуации нормальную обстановку, - не обижайся на меня. Ты лучше скажи, что тебе передаёт этот снег. - Он даже и сам удивился тому, насколько был искренен. - Может он тебе что-то важное передаёт.
   - Да ничего он не передаёт! Я просто чувствую и всё.
   - Но что ты чувствуешь? - Вообще, Олег был в курсе, что некоторые люди, независимо от своей воли, наделяются способностью чувствовать то, чего другие, при всём своём желании, вряд ли когда почувствуют; что люди эти как бы приобретают "второе зрение" и те незримые границы миров, невидимые нормальному человеку, уже начинают им открываться (такие люди обычно к спиртному и наркотикам питают равнодушие).
   - Понимаешь, - хотел он что-то объяснить, - я не знаю, как сделать так, чтобы ты понял, но я прикасаюсь к снегу и через его... холод, что ли, начинаю понимать некоторые вещи... Ты знаешь, - делился этот карлик, даже не обращая внимание на то, как он будет понят, - мне даже кажется, что снег этот разговаривает с кладбищем, по которому мы с тобой идём.
   Олег молчал и слушал. И, вместо того, чтоб о чём-то думать, он пытался поверить своему другу.
   - Он как бы общается с мёртвыми. Но я, собственно, не считаю, что это действительно так, просто я это как бы чувствую. Они что-то важное хотят передать этому снегу. По-моему.
   - Мёртвые, что ли? - уточнил Олег.
   - Да я не знаю, может это не мёртвые совсем, и не кладбище говорит со снегом! Не могу сказать тебе достаточно точно. Просто... мы должны объединиться.
   - Как, объединиться? - не понял Олег.
   - Я чувствую, - опять всё также спокойно, терпеливо объяснял Витя, - что здесь две стороны. Как у монеты. Хорошая и плохая. И что есть ещё люди. Они тоже попали в объятия снега и преследуются КРЕСТАМИ. Мы должны найти друг друга и объединиться. Только... Есть большая опасность. Люди делятся на две противоположные стороны - на плохую и на хорошую. Так что, если среди двадцати добрых человек появится один злой из противоположной стороны, то он может очень много испортить.
   - А КРЕСТЫ, - спросил тогда Олег, - и вообще сам снег, это хорошая сторона или плохая?
   - Это нельзя понять, - так ответил ему приятель. - Это как мир. Как несколько миров. Их ведь всех вместе не назовёшь добрыми или злыми, или хорошими или плохими. Вообще, понятие "добро" или "зло" не имеет определённое значение: кто-то считает что-то доброе злым, а другие в этом зле видят много положительных сторон. Так что с ума запросто можно слететь, если начнёшь хотя бы в том же снеге искать положительную или отрицательную сторону. Сейчас наша главная задача, это объединиться, пока опять не пошёл снег и не задул ветер.
   - А что, он может опять пойти? - удивился Олег так, будто опять попал в то душное, безоблачное лето реальности, где до дождя, как пешком до Венеры.
   - Он уже шёл, если тебе память не изменяет. А если действительность хоть раз допустила лажу... то пусть пишет пропало. Хотя, я, впрочем, не уверен, что это действительно действительность.
   - Это ты через снег чувствуешь? - осведомился Олег.
   - Нет, это я сам так считаю. Помимо снега, у меня на шее есть ещё и... О, чёрт возьми! - вскрикнул он так, что Олег понял: его осенило. - Мне же нужно разуться! Как я сразу не допёр! - и он тут же скинул с себя свои летние сандалии. - Плевать, что холодно. Хотя, прогулка по снегу босиком иногда полезна, где-то я читал про это...
   - Теперь ты лучше чувствуешь? - спросил Олег.
   - Ещё бы! Я даже знаю, куда идти...
   - Домой?! - чуть не ошалел от радости Олег. Но... не ожидал, что его лучший приятель Витёк посмотрит на него как на идиота.
   - Забудь про дом, - глухо произнёс он ему в ответ, - ты его уже не найдёшь. Он далеко. Очень. А идти нужно только вперёд, это как бы великий закон Вселенной. Но я чувствую людей. Они приближаются. Снег передаёт мне.
   - А ты можешь почувствовать, плохие они или хорошие? - спросил Олег.
   - Ещё раз объясняю для непонятливых, - сказал карлик. - Снег не может сам быть плохим или хорошим, так откуда он может видеть что-то в людях? Это сами мы с тобой должны определить, годятся нам эти люди в друзья или нет. Может они совсем ни...-- но что-то его прервало... что-то внутреннее, что он возможно почувствовал через соприкосновение со снегом.
   - Что? - спросил Олег несколько обеспокоено. - Что ты почувствовал?
   - Нелюди, - проговорил карлик не своим с перепугу голосом. - Я и их чувствую, оказывается. А я думал, они живут в снегу.
   - Кто это, нелюди? - спросил Олег. Голос его стал ещё обеспокоеннее. Он уже и сомнений никаких не испытывал к ощущениям своего приятеля.
   - Лучше не спрашивай, - ответил карлик. - Я, лучше, обуюсь, а то ноги мёрзнут.
   Но не ноги у него мёрзли - снег наоборот согревал его ноги, пока тот соприкасался с ним, его ноги как бы всасывали из этого снега какую-то энергию. Хорошая она или плохая - не снегу судить, и - тем более - не ногам карлика вместе с их хозяином.
   В данный момент Олег не понять только единственного, почему этот чёртов снег оторвал ногу тому парню, с которым они шли (и который тоже показался ему - как это называется - "не в своём уме") и засосало его. Почему он так сильно напугал Олега. Но карлик ответил на этот вопрос, как будто опять прочитал мысли своего друга.
   - Надо поторапливаться, - проговорил карлик, - пока не возвратились КРЕСТЫ и не напустили туч.
   - А что начнётся тогда?
   - Что начнётся?! Пойдёт свежий снег. Ты ещё не понял ничего? Посмотри под ноги: это старый снег - он соприкоснулся с землёй, он отлежался, он как бы набрался мудрости от Матери-Земли, и он уже не опасен, а даже наоборот. А свежий снег, особенно под влиянием притяжения КРЕСТОВ, когда вокруг всё сходит с ума. Он, как говорится, молодой - глупый. И безумный. Так что нам надо сгруппироваться: стать этаким "стадом баранов", чтоб, когда опять начнётся непогода, мы не разбрелись все в разные стороны. Потому что куче баранов лоб прошибить не так-то легко. Только ты не спорь, толпа - особенно большая толпа - всегда становится "кучей баранов", а пастух ихний постепенно тоже тупеет.
  

Четвёртая глава

  
   Одет отчим Олега был почти по-летнему - просто он был уверен, что не больше двух-трёх шагов сделает и засранец, вонючий писькун, чертёнок, будет играть со своими сопливыми ублюдочными дружками в снежки; тогда и сопляки за компанию с ним отведают кучу дерьма. "Я изо всех говна кучи наделаю! - размышлял Андрей. - Потом пусть жалуются своим мамашам с папами. Я - если надо будет - и их отделаю, пусть только выползут из своих нор! Я из кого угодно говна наделаю! Отдрючу всех до единого!.. Ну где этот засраненький сосунок?!" - Снег валил всё сильнее и сильнее, образовывая вокруг Андрея своеобразные границы. Подул ветер и снег тут же изгадил ему лицо, как будто в самый жаркий летний день над самой головой пролетела возвращающаяся с помоек сонма чаек...
   - Мать твою! - взвизгнул Андрей, тут же отвернувшись, давая снегопаду возможность барабанить по спине и затылку. - Только попадись мне, ублюдок! Я тебе устрою снегопад!! - пределов злобы на своего пасынка у Андрея не было видно больше, чем всего остального вокруг этого снегопадообразного беспредела.
   "Нет, надо мне одеться получше, - решил он, возвращаясь в сторону дома,- а то из-за этого серуна я сам в снег превращусь!" Да, накинет свой брезентовый плащ, болотные сапоги, рукавицы на всякий случай ещё не помешает захватить... Надо только мимо подъезда будет не промазать, а то ж дальше собственных глаз чёрта с два чего разглядишь!
   И Андрей, вытянув вперёд руки, потихоньку побрёл в обратную сторону, надеясь, что скоро он упрётся в панельную стену. Но стены почему-то так и не попалось ему на пути, сколько он не блуждал в её поисках.
   - Свинья!... - хрипел он, никак не выпуская из головы веснушчатую, курносую рожицу своего пасынка, которая море кирпичей просит. - Убью тебя!...
   Постепенно начинало порошить и Андрей уже лучше мог разглядеть вокруг себя местность. Но, так или иначе, ему казалось, что он шагает где-то посреди какой-то гигантской заснеженной долины. Не меньше четырёх часов прошло как Андрей Фраеренко отправился искать своего пасынка (как будто пасынок этот на самом деле был белоснежным и одновременно переливающимся всеми цветами радуги, и умел гипнотизировать...).
   В дверь его с Аллой и Олегом квартиры тем временем раздался звонок. К двери подошла его жена, и открыв её, обнаружила за ней слегка "поддатого" соседа Михаила.
   - Его нет, - сказала ему Алла, как будто давно уже мечтала дать ему именно такой ответ, потому что соседу Михе всё время открывал Андрей и тут же впускал его в квартиру или же сам отправлялся с ним на улицу, где их ждали ещё несколько человек; и возвращался Андрей только среди ночи; равновесие как всегда раздваивалось в глазах с земным притяжением и в квартиру он вползал в основном не четвереньках, обязательно с подбитым глазом или кровью из носа (стекающей одновременно и с его массивных кулаков) и расквашенными губами.
   - Алёна, - выговаривал ей Михаил своим заплетающимся языком (он всегда её Алёной или Алей или Алиной называл, но не в коем случае не Аллой), - баба меня выгнала. Дай я его подожду. Нам с ним пару телевизоров надо отремонтировать. Пусти, Аля.
   - Чего вам с ним надо?! - протянула она. - Ты свои телевизоры допить не можешь?... Он четыре часа...
   - Алюшка! - произнёс он с игривой угрозой. - Пусти меня!
   - Он пять часов назад ушёл, - объясняла она ему. - Сколько ты его ждать собрался?
   - Куда это он ушёл? Чё ты врёшь?
   - Олега искать пошёл.
   - Олега искать? - переспросил он с сильным недоверием. - Ну ладно, Алина, я пошёл проверять, правда ли он на улице. А если это неправда, знаешь что будет?
   - Нажрётесь опять с ним, - пробурчала она в ответ.
   - Не так сказано! Ты нам сама за двумя пузырями побежишь. Идёт?
   - А если не найдёшь его?
   - Такого быть не может! - ответил он, уходя.
   - Миш, - задержала она его, значительно изменив тон. - Не ходи на улицу.
   - Тогда ты иди - за черпаком. Одно из двух.
   - Андрей действительно ушёл пять часов назад, - говорила она с изысканной искренностью. - И я не думаю, что он столько времени согласится бродить под снегом.
   - Да не под каким он не под снегом! - гнул Миша своё. - Небось подсыпала ему в стопарь каких-нибудь транквилизаторов. Вот он и дрыхнет пять часов. Ну пусти меня к Андрюхе, Алёк! А то я щас искать его пойду! Не пустишь?
   - Иди домой лучше, Миша, - советовала она ему самый верный вариант, - и ляжь обязательно спать.
   - Я хоть и миша, но спать во время такого снега не намерен! Посмотри какой снег!
   - Ну хорошо, - решила она снизойти. - Раз он дома лежит спит, то ты заходишь и будишь его...
   - Не буду его...
   - Не перебивай. Но прежде тебе моё условие: если у тебя разбудить его не получится - в том смысле, что некого будет будить, - то ты идёшь домой и ложишься спать. Как тебе такой вариант? А если он спит сейчас - как ты сказал "у себя дома" - то я покупаю вам двоим по ящику водки - ПО ЯЩИКУ! - Я не шучу! Согласен такое пари заключить? Ты же у нас любитель заключать различные пари...
   - Добряк! - обрадовался он. - Уговорила. Я пошёл на улицу.
   - На какую улицу? - Она не ожидала от него такого ответа.
   - Снег сильный пошёл, - разъяснял он. - Снег летом. А он никогда ничего хорошего не предвещает. Это опасный снег! Понимаешь? Андрюху надо спасти, пока не стало слишком поздно.
   - Миша, - умоляла она уже его, - не ходи ты туда! Я тебя прошу! Андрея ты уже не найдёшь. Ты, как и он, потеряешься в снегу.
   - Плевать, - последнее, что сказал он, исчезая из глаз Аллы во тьме лестничной площадки. - Всё равно, без снега жизни для меня не существует.
   Вот так! А до этого он считал, что запросто может умереть или сойти с ума без спиртного. А теперь... снег... Лучшее средство для тех, кто хочет бросить пить (бросить курить; оставить в покое пристрастие к чревоугодничеству, и расстаться со многими остальными дурными привычками).
   Сквозь обжигающий кожу мелкий снежок, рассекающий морозный воздух со скоростью ветра, Андрей разглядел пять человек, идущих ему навстречу. Одеты они были по-зимнему. Четверо мужчин и одна женщина. Шли эти пятеро с таким видом, что вряд ли можно было догадаться, интересует ли их на этом свету что-нибудь (или кто-нибудь) ещё кроме собственных персон. Но для Андрея это ничего не значило. Насколько он себя знал, то вопросы задавать и добиваться своего он ещё не разучился.
   - Мужики, - подошёл он к ним. - А где здесь дом? Заблудился я круто.
   - Мы можем тебе ответить только, где здесь снег, - сказали ему мужики с небольшим сарказмом в голосе. Женщина вообще игнорировала его присутствие; на её безрадостном угрюмом лице всего одно слово можно было прочитать: феминизм.
   - А вы пацана девятилетнего такого не видели где-нибудь по дороге? - спросил он тогда. - В "монтане". Он, по-моему...
   - Корефан, - перебил его один из них усталым голосом, - мы пацанами не интересуемся.
   - По-моему, ты врёшь, дружок, - заметил ему Андрей.
   - Ну это только по-твоему, - сказал ему другой. - И вообще, приятель, ты утомляешь нас.
   - Да неужели! - стремительно пошёл Андрей в атаку. - Может ты ещё предложишь мне хрен пососать пойти? Может у тебя ещё и "дура" или хотя бы "пика" есть?
   Четверо (за исключением разве что дамочки, которая скучно уставилась в одну точку) посмотрели на него как на идиота.
   - Я не пойму, землячок, - сказал ему тот, что самый крупный из четверых, - чего ты от нас добиваешься?
   - Понимаете, братаны, - поубавил Андрей тон, - у меня сын потерялся. А вы его видели и не хотите говорить мне, где он.
   - А кто тебе сказал, что мы его видели? - усмехнулся здоровяк.
   - Ваши глаза, - ответил Андрей. - По ним всё прекрасно видно. Так что лучше не юзите, друзья мои, - со мной такие номера не проходят, - а рассказывайте всё как есть.
   - А не пошёл-ка бы ты отсюда, - как-то мягковато предложил ему здоровяк.
   Андрей смерил его убийственным взглядом. - Ладно, потом поговорим.
   - Шагай-шагай, - смеялся здоровяк. - Тоже мне, герой нашёлся.
   - Встретимся ещё, - пообещал ему Андрей.
   Уж кому-кому, а Андрею Фраеренко не привыкать было вести себя подобным образом. Ещё с самого детского сада его раздражала своя фамилия, и придя со школы с синяком под глазом, он мог родителям ничего не объяснять, а всего лишь нагрубить хорошенько и было уже понятно, откуда у ихнего Андрюшки на теле появляются отметины. И боксом он начал заниматься, чтоб устраивать скандалы не в чужую пользу. Только тренеру не показывал виду, для чего он занимается именно боксом, а не плаванием или шахматами, например. Также, как не показывал он вида и жене, когда советовал Олегу держать язык за зубами про то, что между ними (отцом и сыном) происходит. Не подавал он виду и перед начальством, когда очень часто отпрашивался с работы в дневное время и ни разу - в ночное.
   Пятеро продолжали путь, а Андрей ещё несколько секунд смотрел им вслед. По всей видимости, он расценивал их взглядом... Всё-таки, не было похоже, что у кого-либо есть нож. И тогда Андрей позвал здоровяка, пока тот не исчез в пелене падающего снега. - Можно тебе ещё один вопрос задать?
   Здоровяк повернулся. - Ну попробуй. - Он медленно подошёл и... сам не ожидал, как откуда-то сбоку молниеносно вылетел кулак и в левом глазу как будто потемнело. Но он не упал, хоть и Андрей был здоровее его. Упал он только когда также неожиданно в челюсть ему попала нога.
   - Кого ты послал на член? - задал свой вопрос Андрей и сразу же завалил апперкотом в челюсть рыжего хлюпика, что кинулся тут же на него со своими костлявыми женскими кулачонками.
   Остались двое. Но на них энергию можно и не тратить - с виду они казались через чур миролюбивыми людьми.
   - Ну что, ребятки, - обратился он к ним, - значит вы девятилетнего пацана в "монтане" не видели?
   - Да видели, конечно, - отвечали те. - Проходил мимо.
   - Как он из себя выглядел? - решил он их подловить.
   - Мы не обратили внимание, - не меняли те своего робкого голосочка.
   - Ладно, хрен с вами, - махнул Андрей на них рукой. И обязательно задев ногой, неаккуратно перешагнул через приходившего в себя "здоровяка".
  

* * * * * * *

   Все четверо Баклажанов даже не закрыли за собой дверь, когда отправились на улицу. Головы их были освобождены от мыслей; освобождены для одной единственной фразы... Фраза эта как бы являлась их мозгом - их всеобщим МОЗГОМ (отупевшим пастухом стада баранов) - и она прогрессировала; ОНА затмевала собой весь мир, весь СНЕГ, всё. "Жизненная цель - найти КРЕСТЫ", была фраза. И они разулись, чтоб чувствовать снег... Они шли медленно, но уверенно. Им жизненно необходимо было вырвать глаза у этого мальчишки-засранца. И - что самое главное - они верили в удачу. Верили от всей души, что всё у них закончится благополучно.
   Да, здорово загипнотизировал их этот культурист, глядя на которого и не скажешь-то, что этот хренов "качёк" ещё к тому же и гипнотизёр.
  

* * * * * * *

   20 или 30 минут спустя, как за ним отправился его верный и преданный друг, Миха (верным и преданным он стал именно в этот заснеженный летний вечер), Андрей почувствовал, что снег прекращается. Хотя, прекращался снег не постепенно; упали последние снежинки и всё вокруг замерло - ни единого дуновения ветра. И единственное, на что Андрей в этом заснеженном ночном пустыре не обратил внимания, так это на луну. Она была полной, а поскольку Андрей всегда следил за лунным циклом (в новолуния и полнолуния он чувствовал в себе больше физической энергии, так что некоторые вещи он мог планировать именно на эти периоды), то ему должно было быть небызызвестно, что полнолуние в эту ночь возможно лишь в бестолочном сне какого-нибудь идиота.
   Снег прекратился мгновенно, как будто шёл из крана и кран этот вовремя закрыли - не успела вода политься через край. Полная луна озарила белоснежный пустырь в какой-то бледно-молочный цвет, и озарила она также две фигуры... Они медленно и как-то донельзя вяло шагали по снегу босиком, взявшись за руки, как два уха на одной голове - невозможно было отличить друг от друга этих двух девушек; Андрей-то успел отметить, что девицы были молоды и хороши собой; отметил он также и купальники - зачем они болтались на них?- это немножко разозлило Андрея, он не ожидал, что по приближении эти чёртовы купальники весь кайф поломают. Возможно, он даже прошёл бы мимо них, окажись он в другой ситуации, но сейчас ему почему-то - он даже и сам не знал, почему - вдруг захотелось снять с них купальники... Только позже он будет оценивать безумие, которое на него нашло. Но пока...
   - А кого вы ищите, девушки? - полюбопытствовал он для начала у них. - Может, у вас что-то случилось? Может, вам помочь надо?
   Но те словно спали на ходу - даже не посмотрели в его сторону.
   Ему они показались довольно странными. Они даже, может быть, чуть-чуть испугали его. Но он попытался ещё раз обратиться к ним, не меняя тона. - Девушки, а вы не хотите сняться на суперобложку журнала "Пиплз"? - продолжал он заигрывать с ними, решив, что они хотя бы обратят внимание на слово "пиплс", но те как шли не просыпаясь, так и не останавливались.
   Тогда он схватил одну за руку. И... она проснулась... И тут же проснулась и вторая, как бы почувствовав действия своей сестры-близнеца (если они вообще сёстры). Они вдвоём посмотрели на этого высокого, широкоплечего, крупного мужчину, так, что ему сразу же их взгляды не понравились; он даже пожалел, что вообще увидел их... От какого-то ирреального возбуждения тела девиц мгновенно побелели, приняв очертания снега. Андрею даже показалось, что они переливаются какой-то сводящей с ума мешаниной цветов; впервые в жизни он увидел такие цвета, которые нельзя себе даже вообразить; они сменяли друг друга с нереальной скоростью, и всё это как будто гипнотизировало. Только Андрей почему-то не чувствовал гипноза; больше он чувствовал, что перед ним уже совсем не сёстры-близнецы, а всего один человек, чем-то напоминающий двоих слитых воедино, и на семнадцатилетнюю девушку он совсем не похож. Андрею казалось, что он даже не похож на человека... Перед ним стояло какое-то уродливое, наводящее ужас, белоснежное творение И чудовищное лицо этой твари неожиданно приобрело самый кошмарный и ужасающий цвет (относительно восприятий Андрея Фраеренко). Оно стало шире и безобразнее, как физиономия какого-нибудь фантастического, на глазах растолстевшего обжоры; стало сразу, как существо это открыло свою пасть... Перед Андреем разверзлась огромная и бездонная яма, вся усеянная длинными, как лезвие хорошей "финки", остренькими зубками. Андрею даже показалось, что они как-то передвигаются по бесконечной полости этого чудовищного рта. Теперь, в отличие от самого чудовища, гипнотизировала только пасть; она замани вала его в свои бесконечные зловонные недра, откуда шёл, казалось, самый отвратительный смрад, из того бесчисленного множества зловоний, которые вообще существуют (и не существуют); там была и преисподняя разлагающихся человеческих и нечеловеческих тел, и фантасмагоричные испарения заколдованных болот, и самые заброшенные морги-крематории; всё это находилось в одном и том же рту, который ещё сильнее заманивал Андрея в своё жерло.
   И Андрей стал другим...
   Он только не мог никак понять фразу, брошенную спящими девушками, - "мы босиком, потому что со снегом слушаем друг друга". - Они бредили этой галиматьёй ровно за полсекунды, как он схватил одну из них за руку и разбудил спящее чудовище (спящую (собаку) красавицу из сказки про вампиров). Что это за ахинею они несли сквозь сон? Может, они и разделись для того, чтоб слиться воедино (со Вселенной) этим мистическим воздухом, который с ними разговаривает. Но почему, чёрт возьми, они тогда купальники не сняли?!
  

Пятая глава

  
   Кладбище так и не заканчивалось, словно весь этот заснеженный мир, кроме как "КЛАДБИЩЕ", названий больше не имел.
   - Скоро будет встреча, - очень неслышно проговорил карлик.
   - Какая встреча? - насторожился Олег.
   - Я не знаю, - говорил тот. - Я просто чувствую через снег несколько людей. Кстати, мне надо обуться, а то ноги уже совсем замёрзли!
   - Да хрен с ними, с ногами! Ты скажи, лучше, сколько их.
   - Человек пять-шесть, - ответил карлик, как бы вслушиваясь в тишину. - Но, так или иначе, я не уверен, что мы с ними не справимся. Потому что снег отличает людей от нелюдей.
   - То есть, ты уверен, что мы вдвоём, в случае чего, отколотим эту пятёрку, - сформулировал Олег. Но сказать приятель его на это ничего не успел, потому что он и сам не ожидал, что "пятёрка" так быстро появится... Они вдвоём замерли на месте, в то же время стараясь не подавать виду. Карлик в это время обулся и почувствовал, как его связь со снегом быстро ослабла.
   Из тумана вышли пять человек. Издалека трудно было разобрать, дети это или взрослые, но один из пятерых быстро отделился и подошёл к Олегу с карликом. Это был невысокий худощавый мужчина, с виду лет тридцати. В данный момент его интересовал исключительно карлик.
   - Ты зря разувался, - заметил мужчина ему. - Не надо было этого делать. - Он подошёл, как какой-то заботливый папа. Но никто не ожидал, что этот "заботливый папа" начнёт говорить дальше. - Если бы ты был в обуви, то твоё восприятие стало бы гораздо тоньше. А теперь снег впитался в твои ноги и они стали... снежными. Ты теперь хуже снег станешь слышать.
   Четверо остальных тем временем подошли немножко ближе, и Олег смог уже разглядеть их: это были трое ребят (на вид сверстники Олега) и одна девочка, наверное дочь этого мужчины - очень была похожа на него.
   - И что мне теперь делать? - Карлик действительно чувствовал, что всё слабее и слабее поступают ему через снег сигналы.
   - Не знаю, - ответил тот. - Наверное надо побыть некоторое время вне снега.
   - Это как? - не понял Олег, - чтоб его кто-то на себе нёс?
   - Да это не важно, - махнул худощавый рукой. - Просто сейчас нужно собрать вокруг себя больше людей, и всем держаться вместе. -- Естественно, он понимал, что его идею эти двое ребят могут не понять (он же не знал, о чём перед их появлением размышлял карлик), но не считал себя отличающимся особенным красноречием, чтоб доходчиво объяснить этим двум, насколько сейчас полезно и необходимо между всеми людьми умение дружить.
   - Вы тоже так считаете?! - удивился догадливости этого невысокого мужчины карлик.
   - Потому что в данной ситуации "один в поле не воин", это стопроцентно.
   - Скорее, - заметил Олег, - "один на кладбище...", а не в поле.
   - Можно и так, - согласился с ним мужчина, - но не это суть.
   - Да, - подтвердил Олег, чтоб добавить общению ещё несколько ноток дружелюбия. - Суть у нас у всех одна - добраться до КРЕСТОВ.
   - Действительно, - согласился с ним мужчина. - Только... добираться до них совсем не надо.
   - Как понять, совсем? - не понял карлик.
   - Просто до КРЕСТОВ не нужно добираться, - объяснил он ему, - потому что не доберёшься.
   - Ну понятно, не доберёшься, - согласился с ним Олег. - Но цель какая-то должна же быть.
   - Понимаешь... как, кстати, тебя?..
   - Олег.
   - Понимаешь, Олег, - начал он в эдаком философском тоне, - не для каждого КРЕСТЫ должны являться целью всей жизни. Целей, вообще, много. Кто-то, например, поставил для себя цель, стать богом. Хотя, я, лично, не считаю её правильной, но это другая тема. Кто-то ставит себе цель жизни - не бояться быть смешным, или как говорят: уметь смеяться над собой. У меня же цель в жизни совершенно иная. Она, впрочем, не менялась ещё и до того, как снег выпал. И, я думаю, она никогда не изменится.
   - Что же это за цель? - поинтересовался Олег.
   - Это движение. Одно слово, - ответил тот. - И, я думаю, не для одного меня это является целью. Может кто-то не понимает, например, почему он бестолку мечется из угла в угол по какому-нибудь лабиринту, пытаясь найти выход. Выход является его целью. Только потому он и изматывается, так и не найдя его, и падает замертво. Я же иду и это меня радует. Потому что движение, это жизнь. Так что не надо искать эти КРЕСТЫ, ребята. Вряд ли они вообще существуют. Надо получать наслаждение от ходьбы. Вот мы с Таней, с дочей моей, - имел он в виду девятилетнюю девочку, что шагала неподалёку, - вышли поиграть в снежки. Вокруг всё тут же замело - дома не видно. Так мы и потерялись. Вы думаете, я или она расстроились хоть на грамм. Скажи, Танюха, хоть на миллиметр расстроились?
   - Да чё там дома делать! - ответила девочка. - Скукота одна!
   - Вот так.
   - А мать её как же? - спросил Виктор. - Жена Ваша.
   - Матери у неё не стало ещё восемь лет назад, - объяснил он ситуацию. - Вдвоём живём мы. А движение, - продолжил он свою тему, - имеет множество форм. Существует, например, движение вперёд, или движение назад; движение вверх, туда где нет потолка, и движение вниз - в бесконечность. Но на месте никто не стоит, всё двигается - работает. - Он, конечно понимал, что не стоило бы говорить такие вещи ребятам, но, по всей видимости, ему просто надо было выговориться, хоть перед воздухом (каким бы воздух этот ни был). - Так что единственное, чему я рад бы был отдать себя всего целиком в этой жизни, это совершенствованию способности наслаждаться физической усталостью; как бы было замечательно - наслаждаться собственной болью.
   - Ну, это, если кому доведётся обладать такой способностью, - сказал Олег, - то скатертью ему дорожка в ДОЛИНУ БОЛИ. Здесь, как судьба расположит свои карты. Витьку вот, например, она дала... снег; он вот теперь разговаривать с ним может.
   - Судьба, как ты говоришь, Олег, здесь совсем не причём, - говорил отец девочки. - Я не знаю, может Виктор и больше чувствует, но я чувствую только единственное, что глубоко мы застряли в этом снегу. И вряд ли когда найдём дорогу домой. И это больше на реализм похоже, чем на так называемый пессимизм. Вы, например, не пробовали есть снег? - обращался он непосредственно к Олегу с Витей.
   - А вы? - тут же парировал Олег, обращаясь не к мужчине, конкретно, а ко всем пятерым. Они-то с Витьком его пробовали.
   - Я у тебя спросил это к тому, - говорил отец Тани, - чтоб объяснить условия жизни на снегу. Снег сам по себе не даст умереть от голода, это точно. А потом, взамен он требует работы. Я так считаю. Может быть, ходьбы требует, может быть... и чего другого, это уже другая тема.
   - А мне кажется, всё это просто логика, - вступил в разговор один из троих ребят, в ярко-синем трико и с рассечённой бровью. - Одна сплошная логика. Отец мой, когда напивается, начинает соседей вокруг себя собирать, и пошло-поехало: философия. О вселенной, о происхождении времени и пространства, и о чёрт знает чём. Ему однажды встретился, помню, один неглупый человек и спросил его, "а что могут видеть муравьи?". Так вот, действительно, а что они могут видеть дальше своего муравейника? А когда один из них залазиет на какой-нибудь высокий пенёк и видит, что мир-то совсем не такой, каким они его себе представляли, его тут же награждают их муравейской медалью и заталкивают в муравейную психушку, чтоб он не каркал наподобие вороны. Так что дальше муравейника жизни не существу
   - Ну да, - заговорил отец Тани, - это как говорят: человек подразделяется на две категории; первая категория человечества верит в то, что слышит, вторая верит только в то, что видит. Первая, в отличие от второй, получается слепа полностью, и проводник её тоже слепой; а вторая в некотором смысле получается глухой. И ты подразделяешь себя к этой категории.
   - Да не к какой категории я себя не подразделяю, - ответил Синее Трико. - Просто я реально смотрю на вещи.
   - Ну и что ты можешь сказать, - полюбопытствовал мужчина, - с реальной точки зрения обо всём этом, что произошло сегодня?
   - Всё это не сегодня началось, - заметил второй из тройки, которого звали Анатолием, - а давно. Я не думаю, что здесь что-то фантастическое. Скорее всего, произошёл ядерный взрыв. Говорили же раньше, что начнётся ядерная война, пойдёт снег и... начнётся новая эра. Это может быть даже как Великий Потоп.
   - Да, - согласился вслух со своим товарищем третий. - Много кого снег подгрёб под себя. Не все видели как снег пожирает толпы людей. А я видел. Он просто засасывает их. Крови льются реками. Но снег всё стирает. Отсюда и мнение, что снег не даёт с голоду подохнуть. Вам не кажется, что скоро он и вас сожрёт?... Накормит до отвала и... проглотит. А потом "круговорот в природе" и ваша следующая жизнь - в качестве нескольких сотен или тысяч снежинок.
   - Надо на это надеяться, - сказал отец Тани. - Надо подготавливать себя к этому - к неизбежному.
   - А если у человека в голове водится хоть чуть-чуть серого вещества, - проговорил Синее Трико, - то он всегда будет готов быть слопанным злой судьбой.
   - Конечно, - говорил мужчина, - по смыслу мы все к этому готовы, но давай только говорить об этом не будем. А то вы девочку испугаете.
   - Ой!, я прям дрожу вся от страха! - отреагировала девочка с соответствующей иронией, - держите меня!
   - А ведь пацаны верно говорят! - донёсся из-за спин всей семёрки чей-то пьяненький голос. - Про ядерный взрыв.
   Это был невысокий, пожиловатый мужичок, в трико, домашних тапочках на босу ногу и в грязной разноцветной рубашке. Все, естественно, обратили внимание к нему.
   - Я тут неподалёку проходил, - объяснил он ситуацию, - и послушал о чём вы говорите. Да, ядерный взрыв действительно был.
   - А откуда Вам это известно? - спросил его карлик.
   - Подожди, внучок, - сказал ему пьяненький, - не перебивай. Я всё расскажу. Итак, ядерный взрыв был. Но произошёл он не просто так. Тщательная подготовка длилась длительнейшее время. Химики и учёные разрабатывали самый секретный препарат и ввели его в землю, в определённых местах. Только потом постепенно начали пускать связи с различными структурами; с такими, как промышленность, мэрия, муниципалитет... Всё делалось очень тщательно; кому-то в пищу пускали наркотик, кому-то... толчёное стекло. ФБР было поставлено на ноги. Тайные агенты сновали везде и всюду. Всё было схвачено, понимаете? ФБР, ЦРУ напичкано наркотиком. В конце концов, в организм человека с пищей стал поступать дицилиум - главный препарат засекреченной лаборатории. Отсюда и эти белоснежные кресты, и кровожадный снег-субстанция среди лета. На военной базе, что располагалась неподалёку от лаборатории, происходит взрыв; огонь перемещается по всей траектории - котлы с химическими отходами притягивают его - и отсеки с крионидом, с лионом, с дицилиумом разлетаются по воздуху. Отсюда ещё один вариант возникновения бактериологического облака. В общем, сгорела вся лаборатория. Двенадцать человек спаслись. Уцелело всего трое.
   - И Вы - один из них, - догадался карлик.
   - Мальчик, это конспирация, - заметил ему этот мужчина в драном трико, грязной рубахе и замызганных тапочках. - Необязательно говорить об этом вслух. Не исключено, что агенты ФБР находятся где-то неподалёку. Хотя... в принципе, мысль эта бредовая, но лучше заранее подготовить себя ко всяким непредвиденным ситуациям. За нами всегда следят. Об этом надо думать.
   - По-моему, мне надо разуться, - сказал карлик отцу Тани. - Кажется, я что-то чувствую, но плохо; очень плохо.
   - Ты уверен, что тебе действительно надо разуться? - спросил танин отец в таком тоне, по которому запросто читалось, "Ты ведь можешь загубить себя этим разуванием! Ты можешь стать снежным человеком!"
   - Всё равно уже ничего не поправишь, - сказал карлик и сняв сандалии с каким-то патетическим облегчением (как будто машинально схватив с полки шприц и вколов наобум сам не понимая чего, постепенно догадался, что укол этот доставил ему небывалое наслаждение), встал на снег.
   - Кайф, - выдохнул карлик. Но тут же с его лица весь этот наркотический дурман слетел со скоростью света, не успел он заорать во всю глотку. - Берегись!!! Он ряаадом! - как будто он встал не в снег, а в раскалённые угли.
   - Кто рядом? - в голос его спросили сразу несколько человек.
   - Нелюдь, - ответил карлик жутким, до ужаса хладнокровным голосом; ответил одновременно с пьяненьким, пробормотавшим что-то вроде "фэбээровец!". - И от него уже не убежать нику... Хотя, он не один, - почувствовал карлик. - По-моему, их двое... Или один... По-моему, два как один, или один как два... Хрен разберёшься!.. - Но приглушил его душераздирающий визг девятилетней Тани.
   - Папа, что с ним?! - орала она.
   Никто не заметил, как этот пьяненький, бомжеобразный мужичок опять оказался позади всех... Тут-то снег его и сцапал...
   Ноги его заливали снег кровью, в то время как он при этом не издал ни звука. Его лицо при этом даже выражало какую-то странную ухмылку, пока его засасывало и он что-то бормотал всё время.
   - Они всё-таки достали меня, - рассуждал он вполголоса, погружаясь под бурлящий кровью снег всё глубже и глубже. - Фэбээровцы, мать их промеж ягодиц! Нашли всё-таки! Ну и хер с ними! Пусть подавятся моей заднице... - замолк он потому, что то место, о котором он недоразмышлял вслух, утонуло в собственной крови как-то неожиданно быстрее всего остального, оставив бездыханное тело болтаться из стороны в сторону, дожидаясь, пока этот коварный снег не пережуёт его до конца.
   - Пааапаа! - вопила девочка. - Что этооо?!!!
   Но папа вовремя успел прижать дочь лицом к своей груди, чтоб она не увидела самого ужасного в этом кровавом зрелище. И когда оно началось, все успели отвернуться...
   Отвернувшись, они также не увидели и самого главного... Девушка в купальнике с какой-то странной улыбкой вышла словно из ниоткуда. Она бы так незаметно и подошла к этой "отвернувшейся семёрке", если б её случайно не заметил девочкин отец.
   - Ну вот нас уже и восемь стало, - произнёс он, глядя на эту очаровательную девушку, и изо всех сил стараясь, чтоб с лица его случайно не спала та миловидная улыбка, которой он привык одаривать противоположный пол ещё с самых ранних лет своей молодости.
   - Опа! - воскликнули двое из троицы ребят (озадаченных ядерным взрывом), - вот это номер! - Третьего в это время почему-то приковало выражение карликового лица... на которое уставился и Олег.
   - Не подходите к ней! - предупредил этот карлик всех. - Она - нелюдь! Снежная тварь!!
   - Чё этот ваш недоросль городит?! - не поняла девушка, подойдя ко всем ближе. - Он у вас что, слегка с приветом? - улыбнулась она.
   - Не обращайте внимания, - сказал мужчина, приблизившись к ней.
   - Нет, дяденька, - проговорила ему эта девушка, - я бы хотела пообщаться вон с тем молодым человеком, - указала она на Олега.
   - Олег, - шептал ему дрожащим голосом карлик, - я тебя прошу, не подходи к ней! Она - монстр! Она тебя в кучу снега превратит!
   - Да он же ещё мальчик, - улыбнулся ей танин отец
   - Товарищ, - заметила она ему, - тебя не просили сейчас обсуждать вслух при всех, мальчик он или мужчина. Так что заткнись, пожалуйста. Закрой варежку, пока не поздно.
   - Как Вам будет угодно, - старался не растерять тот своего "джентльменского набора".
   - Вы не желаете немного прогуляться, сударь? - спросила Олега эта девушка, приблизившись к нему на самое небольшое расстояние.
   - Не трогай его! - заорал на неё карлик.
   - Сначала вырасти как следует, - отреагировала та на него, - а потом делай указания старшим.
   - А далеко пойдём? - спросил Олег.
   - А ты что, боишься остаться без своих друзей? - ответила та.
   - Сейчас время такое, что везде нужно быть вместе, - сказал Олег, - с друзьями.
   - Пошли, - настаивала она уже с нажимом. И в глазах её что-то сверкнуло... что-то мрачное и зловещее, из какого-то загробного мира. -- Что мне тебя, силком тащить, что ли?
   - Как это... силком тащить?.. - удивился было он и посмотрел на всех.. Выражения их лиц не советовали ему идти с этой семнадцатилетней девицей.
   - Обыкновенно, - протянула она ледяным голосом. - За задницу взять и тащить. Ну так ты идёшь, срань хренова, или нет?
   - Что за выражения?! - не удержался танин отец и удивился вслух. - Такая красивая девушка...
   - А ты вообще пасть свою дерьмовую заткни, педик хренов! - рявкнула она на него уже каким-то наполовину мужским голосом.
   "Педик?! - чуть не удивился он вслух, машинально двинувшись в сторону этой странной девицы. - Я ей сейчас такого педика покажу! ". - Да, скорее всего он не любил, когда какая-то сопливая малолетка называет его педиком хреновым.
   - А ну пошли со мной, засранец! - приказывала она Олегу, пока оскорблённый мужчина приближался к ней. И... что-то Олегу в выражениях её показалось до боли знакомым.
   - Покажи ей, папа! - подзадоривала его дочь. - А то совсем уже обнаглела!
   И папа, наверное, просто счастлив был показать этой чёртовой девице как нужно вести себя с людьми. Но он не ожидал, что от неё вылетит молниеносный кулак и попадёт ему прямо в переносицу; он не ожидал, что отлетит от этого удара на три метра...
   Тем временем, девушка в купальнике схватила одной рукой Олега за волосы и потащила за собой.
   - Да что ж вы все стоите! - заорал тогда карлик на троих подростков. - Надо остановить её!
   - Ах ты сучка! - прикоснулся мужчина к верхней губе, поднимаясь со снега, и глянув на пальцы, обнаружил кровь. - Ах ты мандавошка!
   Девушка тут же остановилась, отшвырнула Олега на несколько метров в сторону как что-то ненужное, и повернулась, злобно посмотрев в сторону этого мужчины со свёрнутой переносицей.
   - Это ты меня мандавошкой назвал? - переспросила она, не веря собственным ушам. - Ты, заморыш, назвал МЕНЯ мандавошкой?!
   Все видели, как тело девушки белело на глазах. Оно даже росло; становилось крупнее, покрывалось волосами... Оно уже не походило на тело девушки, когда её тесные плавки донельзя натянулись, треснули и все у этой девушки увидели... мужские гениталии, а из-под бюстгальтера обнажилась волосатая мужская грудь...
   - Боже ты мой! - прошептал карлик подошедшему к нему Олегу, - да это же твой отчим!!
   - И без тебя вижу! - буркнул недовольный Олег. Уж очень не хотелось ему встречаться с отчимом именно сейчас.
   - Кажется, я кое-что понял, - произнёс сам себе карлик.
   - Что ты понял? - спросил его Олег.
   - Я тебе потом всё расскажу. А сейчас надо убегать, пока эта тварь будет расправляться с мужиком.
   - Пацаны! - крикнул карлик троим. - Хватайте Таньку и делаем ноги! Она не должна видеть то, что сейчас происходить будет.
   - Папа, - умоляла его в это время дочь, пока обнажённое мужское тело деформировалось, превращаясь во что-то кошмарное, - пошли отсюда! Убегаем! Ну и что, что тебе нос разбили! Убегаем!
   - Хера лысого! - взревело то, что на голое тело Андрея Фраеренко уже совсем не походило. - Я тебе щас убегу!! Я тебе такую мандавошку покажу!!!...
   Таня, должно быть, не ожидала, что четверо ребят оторвут её от отца и понесут в ту сторону, где на этом бесконечном кладбище, усеянном какими-то старинными могилами, возвышалась небольшая сопочка, на вершине которой снег оттаял немного больше чем везде и могилы были забросаны горами камней (ребята думали, что смогут отбиться таким образом от чудовища).
   - Побежали отсюда. Отец твой потом нас догонит, - говорили ребята, не давая ей возможности поворачиваться. - Набьёт морду этому чуваку и догонит.
   Они и сами не изъявляли желания как та пятиметровая тварь приобрела образ - то ли чего-то безобразного и заснеженного (смутно смахивающего на застывший, словно запечатлённый на фотоплёнку, снежный смерч), то ли приобрела она образ некой гигантской кучи фекалий, миниатюрное исполнение которой каждый мог бы лицезреть, загляни он в отхожее место деревянного туалета какого-нибудь дряхлого старика, который уже и забыл, сколько лет назад из этого туалета последний раз убирали; как где-то в районе вершины (в предполагаемом районе головы) этого чудовищеобразного живого столба внезапно образовалась усеянная бесчисленным множеством остреньких зубок яма, уходящая куда-то в бездну тьмы. Они не видели как чудовище ело таниного отца - как-то медленно, с наслаждением, смакуя каждый кусочек, - но они кое-что слышали... Нет, это были не вопли боли поедаемого живьём человека (человек этот старался не издать ни звука, чтоб дочь его так ничего и не заметила; чтоб она продолжала верить, что папа её скоро их догонит...), это был неземной рёв снежной твари.
   - Я тебя, серун вонючий, всё равно достану! - ревело это снежное нечто. - Я верну тебя домой! Мама как всегда будет мешать, но мы её игнорируем, - на этот раз она будет снегом. А ты - снеговиком. Ты испытывал когда-нибудь ощущения снеговика из обжигающего снега? Тебе такие ощущения во всех вместе взятых кошмарах не снились. Но ты их испытаешь! Я продлю тебе удовольствие. Тебе и твоим дерьмовеньким дружкам. Я соберу их всех до единого. Искать я уже научился. Вот только доем... И папа дочку Таню свою обязательно догонит!.. - разносился рёв на несколько квадратных километров.
   - Что он сказал? - тут же отреагировала Таня каким-то испуганным голоском, словно в одно мгновение до неё дошло всё то, что скрывали от её внимания эти четверо ребят.
   - Не обращай, Танюха, внимания, - сказал ей карлик. - Это снежный мираж. Здесь ещё и не такое бывает! И не в коем случае не смотри туда! С ума сойдёшь. Они пытаются напугать твоего отца. Но нашего брата хрен кому удастся напугать!
   - Это точно! - подтвердил кто-то из троих (ядерного взрыва) друзей.
   - Не нравится что-то мне этот мираж, - проговорила Таня.
   Но ещё два-три шага и слабенький туманец вычеркнул напрочь всё, что происходило между таниным отцом и гигантской семиметровой снежной тварью, которая всё разрасталась и разрасталась (ровная, столбообразная куча белоснежного дерьма становилась всё шире и выше).
   - Так что ты там хотел мне рассказать? - спросил Олег карлика, пока мерзкие чавкающие звуки растворялись и растворялись вдали. - Что ты понял?
   - Почему я не мог понять, - отвечал карлик, - двое нелюдей к нам приближались или один.
   - А оказалось, что второй был сожранным снегом Андреем Фраеренко, - продолжал за Виктора Олег.
   - Не то, - сказал тот. - Совсем не то! Это были две сестры-близняшки. И они сожрали твоего отчима.
   - Где ты это видел? - спросил парень, который был в синем трико.
   - Во сне, - ответил карлик, не ему конкретно, а Олегу. - Сон мне этот приснился как раз тогда, когда ты разбудил меня, спящего на ходу (Олегу сразу же припомнилась их первая встреча). Близняшки тогда тоже спали и кое-что видели...
   - Что они видели? - спросил Олег.
   - Будущее. Они видят много чего, потому что заснеженные. Представляешь? Я тогда во сне был твоим отчимом! Я как бы вселился в его тело. Он тогда узнал этих близняшек, когда они начали его пожирать.
   - То есть, ты хотел сказать, - вставила Таня, - они тебя пожирали.
   - Ну да. Я тогда почувствовал, что это... Баклажановы. Я постепенно понял, что не для всех время на этом снегу бежит одинаково. Кто-то может несколько часов провести как несколько лет.
   - Точно! - вспомнил кто-то из троицы (его звали Илья), обратившись к своим неразлучным друзьям, к Толику и Юре, что в синем трико. - Помните же того дряхлого старика? Он ещё советовал нам вернуться пока не поздно домой, что якобы он ещё ребёнком вышел из дома и попав под снег, сбился с пути и дескать ходит под этим снегом до сих пор!
   Олегу в это время вспомнилась высохшая от истощения старушонка ("Согрей! Помоги мне, - её безжизненный, перемороженный голос ожившего трупа. - Я потеряла дорогу. Я сбилась с пути. Согрей!") во время возникновения которой ему встретился тот разговорчивый парень... его потом засосало снегом, как и "чудом спасшегося от пожара, засекреченного конспирацией лаборанта".
   - И что было дальше? - попросил Олег карлика продолжать.
   - Дальше ты разбудил меня, - ответил тот.
   - Скорее, ты сам разбудил себя своим криком, - заметил Олег.
   - Но ты представляешь!, я не узнал бабу эту, когда она подошла! Я думал, что она - нелюдь. Я узнал всю эту фигню, только когда увидел твоего отчима!
   - Значит, сон оказался плохозапоминающимся, - сделал Олег вывод.
   - Да, член у этого отчима!.. - вспомнила вслух Таня. - Я такие даже в "супермаксах" не видела.
   - Где ты не видела? - протянул Илья.
   - Порноколлекции на видеокассетах так называются, - объяснил ему Юра (в синем трико).
   - Это обезьянья порода, - произнёс Олег, - когда у мужика на жопе волос больше чем положено.
   - А он от обезьяны наверно произошёл, - сказал карлик. - А ещё говорят, что Дарвин ошибся. Бывают люди и от обезьяны и от собаки и от козлов с баранами!
   - А у этого точно предки были из одних животных, -- сказал Олег.
   - Неужели он у тебя такой скотина был? - произнесла Таня Олегу.
   - Это ещё слабо сказано! - ответил карлик. - Я думаю, что этот придурок ещё встретится нам на пути. Ты ещё увидишь, что он за чудовище.
   - Слушай, Витёк, - обратился к нему Олег, - так это что, правда был сон, что ты нам рассказал?
   - Нет, - ответил карлик, - я пошутил. Это была явь.
   - Да ладно тебе прикалывать! - Олег осмотрелся по сторонам: кроме торчащих из подтаявшего снега безобразных памятников, Юра, Толик и Илья уже нашли с Татьяной какую-то весёлую тему разговора, так что им с карликом представилась возможность уединиться и поговорить на некоторые "сокровенные темы". - Рассказывай, пока никто не слышит.
   Витя тоже взглянул в их сторону: все четверо вдруг о чём-то захохотали. Они словно шли в стороне, в нескольких метрах и были абсолютно незнакомы с Олегом и Виктором. А вокруг завывала метель и КРЕСТЫ притягивали всё сильнее и сильнее...
   - Ладно, расскажу, - согласился тот. И начал: Ты знаешь, Олег, что бы было, если б я тогда не заорал и не проснулся?.. Они меня пережёвывали... Я вселился в них. Я всё видел! За какое-то мгновение перед моими ощущениями пронеслось такое... что я чуть не охренел. Я сейчас, конкретно, не могу пересказать всё, что пронеслось, но то что это были твои двоюродные сеструхи, это стопроцентно. Они все - все Баклажановы - пошли за тобой. Они усыплённые, понимаешь? Они лунатики! Отец их пошёл в одну сторону, мать - в другую, Катька - в третью, Маринка - в четвёртую. Но я хрен знаю, как эти два близнеца умудряются соединиться и в то же время находиться в нескольких километрах друг от друга! Представляешь? - их - близнецов - получается уже четыре. Вот такая история!
   - Ну ты даёшь, Витёк! - искренне восхищался Олег своим другом. - А ты раньше видел такие сны?, подобные.
   - Да, - признался он. - Иногда. Но я уже не помню, что мне снилось. Сразу, как просыпался, помнил. А потом напрочь расплывается всё в памяти.
   - Да ты чё, Витяха! На тебя же это не похоже! Мы даже когда на море ходили с тобой купаться, ты возвращаясь напоминал мне, что я дескать забыл зайти в магазин, мамке хлеба купить. Ты ж всегда всё помнил! Что с тобой произошло, Витюха?
   - Наверное, это от перенапряжения, - решил он. - Мозг у меня так неожиданно начал много работать, что... небольшое перенапряжение в нём всё-таки произошло. - Он ещё раз глянул в сторону весёлой "четвёрки". Те уже по очереди травили анекдоты. Наверное, они решили предоставить этим двоим возможность пообщаться о некоторых - так сказать - интимных вещах; или, скорее всего, этот карлик направил им в мозг какой-то "мысленный посыл", и они кое о чём догадались... Ведь мозг у этого чёртового парня стал работать сильнее бесконечного двигателя.
   - А что произошло-то? - допытывался до него Олег. - С чего всё началось? Не помнишь, что ли?
   - Да помню я всё, - сказал карлик. И решил рассказать своему другу всё как на духу. - Когда я увидел КРЕСТЫ, я был уже на улице. Я возвращался домой, потому что страшно хотел есть. Но я не попал домой. Как и все остальные, я потерял дорогу, и брёл в никуда по снегопаду. Снег тогда ещё очень плохо засыпал дороги и я не обратил внимание, как из него что-то торчало; что-то блестящее и в то же время незаметное. Заметил я это, только когда оно окрасилось моей кровью. Я тогда почему-то подвернул ногу и прямо коленом попал по этой блестящей штуке. Мне словно что-то невидимое подножку поставило. И... эта штука окрасилась моей кровью. Вот хрен! Я тогда посмотрел на эту штуку и мне показалось, что это был нож. Прикидываешь? Лезвие какой-то "финки" торчало из асфальта, покрытого небольшим снежком. Я даже не раз глядел, действительно ли это был нож, как меня тут же поднял на ноги какой-то мужик. "Ты чего это, - говорит, - на ровном месте падаешь? Снег-то ещё не скользкий", - что-то типа такого сказал. А потом объяснил, что он врач, и посоветовал мне приложить к ране снег; что дескать быстро пройдёт, что якобы снег чистый и - как он выразился - "без всяческих примесей". Я и сделал всё, как он сказал... И тут мне колено так прижгло!.. этот хренов снег как будто солью оказался, и... прямо всасывался мне в рану. Я посмотрел на этого врача, а у него на роже какая-то неприятная ухмылочка. Я от её одного вида чуть штаны не уделал себе! И этот хренов падла мне ещё приговаривает, "терпи, парень, без боли ничего не заживает". И он ещё добавил - я это точно помню - "и не растёт ничего без боли". Вот так он сказал! Я хотел его спросить, мол что именно он имеет в виду "не растёт без боли", но этот хренов говнюк как-то быстро поднялся и исчез в снегу. Он пропал вместе с моим домом. И в эту же ночь я увидел сон.
   - Да, - сочувственно проговорил Олег, - с тобой, брат, какой-то обряд чёртов провели.
   - Да не похоже, - говорил карлик. - Всё происходило так естественно.
   - А всё естественно происходит. Даже самые неестественные вещи.
   - О чём это вы разговариваете? - полюбопытствовала у них Таня с некоторой долей кокетства.
   - Анекдоты рассказываем, - тут же нашёлся карлик.
   - А чего не смеётесь?
   - Они у нас несмешные, - пожал плечами Олег.
   Вообще, из рассказа своего друга, Витька, Олег понял, что увидел впервые кресты этот парень за несколько недель до того, как в одно воскресное утрице здоровенный и пьяный мужик, по имени Андрей Фраеренко, нашёл на улице чей-то дневник, и несколькими минутами спустя, Олегу пришлось навсегда покинуть родной дом и в вагоне электропоезда, с сообщением Владивосток-Партизанск (Тихоокеанская), выцарапать собственную судьбу небольшим, но остреньким (не острее теперешних зубок его отчима или ножа, который пропорол колено его друга как помидор) гвоздиком.
   Неужели время на этом снегу настолько индивидуально для каждого, что выйдя из дома просто для того чтоб залепить хороший снежок в одно из окон соседних домов, можно вернуться через две-три минуты дряхлым и обезумевшим от снега и вечного холода стариком (если вообще вернуться)?..
   - А почему это отец не догоняет нас? - задумалась вдруг вслух Таня. - Уж не случилось ли там чего?
   Все до единого тут же уставились на неё.
   - Ты предлагаешь нам всем проводить тебя туда, назад? - как бы уточнил карлик, но в голосе его прозвучал вызов.
   - Да ничего я не предлагаю, - пожала она плечами. - Просто интересно, чего он там так долго возится.
   - Он догонит нас, - сказал карлик. - Обязательно догонит. - Уж он-то был в этом уверен. Он как будто видел всё теперешними глазами её папы; он чувствовал его мысли (его ощущения как будто бы уже пришли в порядок - выздоровели - и он стал чувствовать через сандалии в несколько раз эффективнее, чем до этого чувствовал через босые ноги): "почему это я отстал от своей дочи?.. Настоящий отец не должен так себя вести. Пока его дочь ещё ребёнок, он должен держать её под контролем. Ведь вокруг кровожадный снег! А я знаю, что надо делать, чтоб она от меня не убегала больше. Надо её проглотить. Да-да! И мне спокойно и она уже не убежит. И со сраненьким, говняным ублюдочком надо разобраться. Надо срочно вернуть его домой и тогда... он пожалеет, что мама с папой его когда-то познакомились. Да! И вырвать глаза ему надо, и правильно выполнить последующую за этим процедуру. Только для начала нужно будет собрать всех - папу, маму, Катю, Марину. И мысленно надо будет вызвать нашего гипнотизёра, он расскажет, что необходимо сделать с этим мальчишкой, для выполнения нашей с ним жизненной цели". Вот такие мысли были у теперешнего таниного папы.
  

Шестая глава

  
   Ещё Олегу запомнилась такая тема разговора с карликом, пока они шли и никто из друзей-спутников их не слышал. Он потом будет ехать на электричке, уезжая как можно дальше из дома родителей его молодой супруги и вспоминать, как он спрашивал у карлика о гигантском создании, прошедшем мимо него.
   - Ты "Кинг-Конга" смотрел? - отвечал карлик. - Как думаешь, в чём смысл этого фильма?
   - А в чём ещё? - говорил Олег. - Обычная "сказочка"...
   - Дело в том, что смысл кажется довольно обманчивым. Начинаешь задумываться над ним и не понимать... Как так? Почему такие гигантские насекомые? Ведь, если по логике, "с годами растут камни", Земля раньше была такой маленькой, то какими в таком случае ГИГАНТАМИ должны быть насекомые?.. Но потом вдруг неожиданно доходит: Проблема в том, что человек истребил многие виды насекомых. Но на том острове, куда путешественники приехали за сенсацией, никто ничего не истреблял. Поэтому, в связи с современной цивилизацией, насекомые каким-то странным образом мутировали... Так вот, среди всех этих ЗВЕРЕЙ был царь, способный контролировать окружающее...
   - Царь зверей? - вставил Олег.
   - Да. Можно в таком сочетании. Так вот, по идее, Он должен был превратиться в человека... Я не знаю, в Гулливера или... Просто в зрителях сильно засел этот дарвинистский комплекс происхождения человека от обезьяны! Именно поэтому фильм обрёл такую неслыханную популярность!..
   - Да, как тебе сказать... Бывают и более популярные...
   - Среди фильмов ужасов? Мой отец рассказывает, что когда его показывали в кинотеатрах (тогда ещё не было видеомагнитофонов), то на афише был написан анонс: "Впервые! Американский фильм ужасов!"
   - Ну да, - улыбнулся Олег. - "Кошмаром на улице Вязов можно напугать, пожалуй, только каких-то аутичных детишек, у которых расстройство психики от травли всякими педофилами...
   - Так вот, американский фильм ужасов...
   - А ты что, - перебил его Олег, - считаешь, что мимо меня проходил один из подобных Кинг-Конгу "снежных богов"?!
   - Вполне возможно.
   - Я имею в виду, что он способен контролировать все нарушения, происходящие в нашем мире? То есть, как Кинг-Конгу протягивали длинную лестницу, по которой он, естественно, не прошёл бы, но на конце привязана жертвенная девушка, с понтом "по этой лестнице сам не ходи и никого не подпускай, а мы Тебе будем выносить таких вот крошек"...
   - Я тоже это имею в виду! - улыбнулся карлик во все зубы.
   Однако, Олег не был уверен, что он именно так и думает. Вообще, с тех пор у него закралось какое-то смутное недоверие к карлику.
   Оно рассеялось только тогда, когда он уже женатый, взрослый, ехал на электропоезде и припоминал многие подробности. Сначала ему показалось забавным совпадение: сперва прошло самое высокое создание, потом самое низкорослое! А потом, когда он так подумал, то недоверие к карлику у Олега рассеялось.
  

***

  
   - Готово!!! - завопил один парнишка. - Гааатооооваааа!!!! - Очки его уже давным-давно улетели к потолку его крохотной комнатушки, хотя они ему уже и не нужны были; когда до него наконец-то дошло всё то, что начал вытворять его дисплей, очки ему могли только помешать. Ровно две недели назад многие удивились, что парнишке этому стукнуло уже 24 годика, выглядел он на десять лет моложе. Всего 2-3 месяца назад многие запросто могли бы сослаться на то, что 23-летний мужчина не уступает какому-нибудь бестолковому подросточку, только благодаря своему умственному развитию. И мужчина этот тогда спорить бы не стал; действительно, интеллектуальный уровень у него не повышался все 23 года. Над ним смеялись начиная с детского сада и заканчивая школой, но родители почему-то к своему единственному ребёнку не испытывали равнодушия, в отличие от остальных, и покупали всё, чего их чадо не пожелало бы. Покупали, пока недопокупались; пока у 23-летнего Зямы Раульмана не появился персональный компьютер... После этой покупки на 24 день рождения всё и начало начинаться. Раульман-старший как ни глянет на потеющего над "клавой" сына, так и не может понять, серьёзно ли тот дурака валяет или он окончательно с ума сошёл; потому что на мониторе у парня с каждым днём (над своей новой игрушкой Зяма корпел чуть ли не круглосуточно) вырисовывались всё изумительнее и изумительнее фигуры. Какие-то странные и даже немного жутковатые очертания при обрели изображения на дисплее. Зяма влюбился в свой компьютер, и вскоре эта игрушка стала ему настоящим талисманом. А когда мама или папа уставали настолько, что уже отказывались слушаться своего "сыну", он просто подводил их к монитору и те сразу же становились податливыми. Устраивал это Зяма Раульман-младший со своими родителями далеко после того, как его интеллектуальный уровень начал вырастать с невероятной скоростью. Но никто, кроме его "безвольных" окомпьютеризированных родителей, ничего не знал о этом феномене с четырёхчленной (отец, мать, компьютер, сын) семьёй Раульманов, только потому что Зяма-младший очень сильно отличался своей скромностью, и даже под дулом какого-нибудь огромного "АК" ни за что не вывел бы в свет тайну о своём ТАЛИСМАНЕ. Немного позже всё зашло донельзя далеко: никому неизвестно, каким образом в подвале одной из "малосемеек" образовался хорошо замаскированный люк... Куда же он ведёт, этот люк? Уж не в подземелье ли?.. Но, так или иначе, Зяма если и исчезал из города на несколько суток, то только через подвал этой "малосемейки". Если б кто и умудрился бы попасть в большой переплёт - постараться уследить за этим чёртовым низкорослым жидом, то он бы уж точно никогда бы больше свет божий не увидел; всему виной испарения, просачивающиеся сквозь крышку люка, наводняющие подвал, и люди, иногда исчезающие в этом кошмарном подвале навсегда.
   - Что-что-что готово, Зямочка?! - обрадовались в голос Раульманы, подлетев к сыну как торнадо. Нет, скорее всего не обрадовались, а "сошли с ума" от счастья, как это говорится. Вели так себя со своим сыном они при каждой - даже самой малейшей - возможности, только бы Зяма чувствовал вокруг себя моральную поддержку. Хотя, скорее всего, к такому поведению их подталкивал страх вновь оказаться перед чёртовым зловещим монитором их сынульки; монитор этот как будто всё делал для того, чтоб к нему кто-нибудь (кроме владельца) подошёл, и тогда он высасывал из этого подошедшего всё что мог, делая его зомби, лунатиком, идиотом, шизоидом и ещё чёрт знает кем (чем).
   - Не ведите вы себя как суперъидиоты! - гаркнул на них Зяма. - Если меня от вас затошнит, то невелика потеря будет; отправлю вас наверх.
   - Не надо, Зямонька, наверх!! - взмолились родители. - Мы хорошо себя будем вести. Только не в подвал! Лучше приклей глаза наши к "мане" (монитору), но, умоляем тебя, не посылай нас в подвал.
   - Я ссал на ваши умоления с горы Джомолунгма! - объяснял им сын. - А на вас двоих - недоделков - ссал с ещё большей высоты! Лучше заткнитесь и делайте, что вам говорят!
   - Так что у тебя получилось? - неожиданно вспомнил отец то, зачем, собственно, позвал их сын.
   - Посмотрите сами! - воскликнул Зяма так, будто несколько секунд назад ни на кого не кричал, а сходил с ума от радости как никто другой. -- Это же здорово, чёрт возьми!! -- Посмотреть, естественно, надо было ни куда-нибудь, а именно на монитор фантастического компьютера их сына.
   И они посмотрели... Через "не могу", но посмотрели.
   - Вот это даааа!!! - воскликнул отец не своим голосом. Голос был не то что не его, а, казалось, вообще не принадлежал голосу человека. И восхищение в этом голосе чем-то смешивалось со скрипом дверей, ведущих в заброшенные дома, куда боятся заходить даже бомжи; со звуками из заколдованных болот и загипнотизированными снежными тварями бесконечных лесов и кладбищ...
   - У меня получилось!! - орал Зяма на всё своё подземелье, даже не обращая внимание на... поведение своих родителей. - Всё, к чему я столько шёл, ПОЛУЧИЛОСЬ!!!!
   Он до того был счастлив, что даже и не соизволил заметить, как его мама и папа отвели взгляды от бесформенного изображения на мониторе, чем-то напоминающего собой (...) бесчисленное множество самых изумительных на вид крестов.
   - Мы это поняли, - отреагировала вслух Двойра Раульман.
   Только тогда Зяма посмотрел на своих родителей... И не узнал их.
   - А что ты понял? - проскрипел ему Зиновий старший своим голосом оживающих дверей заколдованных склепов.
   Зяма тут же глянул на монитор, как бы ища спасения. Но КРЕСТОВ больше не было... Монитор был пуст, как дырявый носок. И ещё создавалось некоторое впечатление, что какой-то шизоид своим сверхъестественным ударом разнёс весь компьютер, оставив живым только стекло от монитора.
   - Произошла утечка! - с самым наинеобыкновеннейшим злорадством оповестило его существо, которое раньше было матерью Зямы. - КРЕСТЫ теперь на свободе! Теперь не ты один будешь им подчиняться. Так-то, эгоист хренов!! Теперь КРЕСТЫ эти далеко пойдут!
   - Ещё бы! - скрипел Раульман старший. - Теперь не только КРЕСТЫ, теперь всё пойдёт на волю - на свежий воздух - весь подвал! И всё это из-за твоего ё...ного эгоизма, сопляк!!
   - Да это же не эгоизм!! - распинался сын перед ними. - Это просто застенчивость! Вы даже не представляете себе, сколько бродит по свету непонятых людьми творцов-одиночек, сколько мудрецов...
   - Заткни свою пасть! - заорала на него экс-Двойра Раульман. - Заговорил он о мудрецах!
   - Мудрецов ты ещё увидишь, - скрипнул было экс-отец, но жена его перебила: Хера Хренячего он увидит! Разве ты забыл, дорогой, что всё выползает на поверхность, кроме нас?... Должен же кто-то управляться - раскочегаривать этот СУПЕРМЕХАНИЗМ!
   - Я знаю, - скрипел тот. - Но ты считаешь, что мы не увидим, что там творится наверху?... Ты даже не представляешь себе, что мы можем УВИДЕТЬ, если соблюдать все правила ведения работы.
   - Главное, чтоб этот маленький вонючонок работал как сумасшедший! - указала экс-Раульман на в ужас перепуганного от неожиданности Зяму (действительно, он не ожидал, что всё ТАК обернётся, стоило ему только показать этот наиглавнейший результат его работы - работы застенчивого человека - своим застенчивым родителям). - Потому что, хоть интеллект его и превышает реальные уровни, но всё равно, умишком он ещё слабоват.
   - Будет! - более чем уверенно заявил экс-Раульман-старший. - Ещё как будет! А не то он тогда в полную силу испробует настоящий отцовский характер! Я за это всем собственным говном ручаюсь!
   - Поставим мы его, наверно... - Но "Двойра" не договорила. Какой-то страшный грохот прервал её. Грохот, хоть и доносился издалека этого еврейского подземелья, но напугал он не только Двойру...
   - Что это такое? - не понял "Зяма-страрший". Вообще-то, он больше удивился, чем не понял.
   - Каккой-то грохот, - пересказывала та всё, что слышит, - как будто динозавров куча под землю провалилась...
   - Застенчивость кончилась, - поделился с ними Зяма-младший.
   - Как, кончилась?! - вопросили в голос "Раульманы".
   - Обыкновенно, - говорил тот более уверенно, чем до того, как впервые не узнал своих родителей. - Ушла в никуда - в самую вонючую задницу. И я теперь не застенчив! - глухо произнёс он самым ледяным голосом.
   - Что ты этим хочешь сказать? - поинтересовался у него старший; голос его становился всё затравленней и затравленней.
   - А то, что каждое из тех существ (указывал он пальцем вверх) в бесчисленное множество раз умнее меня. Так что я не собираюсь больше работать в этом вонючем подземелье один, как самый закомплексованный - из всех моральных уродов. Я приглашаю публику! Желаю разделить с ними свою работу, не обязательно самому всё захапывать... Впрочем, делить с ними я ничего не собираюсь, как надоело мне уже всё на свете. Пусть эта публика сама делает всё, что ей ни заблагорассудится, а я, наверное, подремлю немножко.
   - Зямонька! - взмолились родители (да, сейчас в их облики действительно вернулось что-то от прежних Двойры и Зиновия-старшего). - Ты с ума сошёл!! Ты знаешь, что сейчас начнётся?! КОШМАААР!!! - взревели они. Но было уже поздно: Зяма решил вздремнуть. И он уснул в то самое время, как со всех сторон поползли невиданные твари...
  
   Никто на свете не смел нарушать сон этого маленького еврейчика, Зямы Раульмана. И чем-то его подземелье стало напоминать собой этакую гробницу фараона (кто ни попади в гробницу, живым оттуда не возвращается, потому что гробница заколдована, как когда-то подвал с подземельем Раульманов).
  

***

  
   - ААААААА!!! - заорал вдруг карлик так, будто его летние сандалии неожиданно оказались из расплавленного железа.
   - Да что ж ты так орёшь! - тут же отреагировал на него Олег, когда тот орать перестал и начал осматриваться по сторонам, как проснувшийся.
   - Я вспомнил, - ответил он Олегу.
   - Что ты вспомнил? - могло бы посыпаться на него сразу несколько голосов, но спросил пока только один Олег.
   - Ещё один сон вспомнил! - говорил карлик возбуждённо. - Я не знаю, что это было, но у меня две или три секунды назад в глазах потемнело и... пронеслось... как напоминание из прошлого.
   - Что пронеслось?!
   - Да сон же! Теперь я точно вспомнил, что он мне давно ещё приснился. Наверно, сразу после того, как я колено себе распорол. Я не знаю, что сейчас пронеслось у меня перед глазами, может это было совсем и не напоминание о том сне, но сейчас я достаточно отчётливо...
   - Да рассказывай же сон! - поторопил его Юра, как будто чувствовал приближение какой-то страшной бури, если этот паренёк сейчас не расскажет о том, что ему приснилось.
   - Я видел, как ВСЁ ЭТО началось, - начал он рассказывать. - Это было что-то вроде той лаборатории, о которой нагородил ерунды нам тот бомжик. Только работали там всего трое. По-моему, мать, отец и сын. И все евреи. Какие-то сумасшедшие евреи. Сын их, пацан, всё время сидел над компьютером и создавал какие-то безумные программы. Он их сам выдумывал, записывал. Круглосуточно сидел и что-то там мастерил. И, наконец, сделал. А родители у него отобрали его работу. И тогда пришли помощники этого пацана - он их как бы вообразил - выдумал - и усыпили его. А родителей... что-то я уже не помню, что потом было с родителями... секунду назад помнил... Но вот к чему всё это: нужно найти этого спящего еврея и разбудить. Только тогда прекратится весь этот КОШМАР.
   - Ага! - догадалась быстро Таня. - Всё, что сейчас происходит, это кошмар спящего еврея? Так получается?
   - Какая разница, чей это кошмар, - сказал карлик, - главное, что происходит он не во сне, и - как говорят уродуемые собственной жизнью люди - чем дальше, тем хуже. Так что надо немедленно найти этого хренового абрашку и разбудить пока не поздно.
   - Так что там за помощники у этого Абрашки были? - спросил Илья.
   - Ну я ж сказал, что он их сам выдумал. То есть, такие существа, которых испугается любой. И они сейчас являются как бы стержнем всех миров и вселенных. Только...
   - Что, только? - спросили его все, поскольку он замолчал.
   - Только мне кажется, что я немножко не то увидел во сне... что сон меня как бы обманул, исказив всю действительность, или... или показал мне очень мало. Но, в то же время, я почему-то думаю, что - наоборот - надо идти и искать спящего... нет, дремлющего... В общем, еврея этого надо найти и разбудить! Потому всё вокруг кажется хитрым - всё обманывает друг друга, и если потеряешь свою цель - начнёшь метаться из стороны в сторону, - то потеряешься навсегда. Так что надо идти по тому единственному пути, который был выбран с самого начала, и что бы не происходило вокруг, не поддаваться ни единому соблазну свернуть с этого пути. А идти и искать дремлющего еврея.
   - Тогда надо идти и искать КРЕСТЫ, - заметил Олег. - Они-то были первее, чем этот "дремлющий".
   - Я согласен, - заметил карлик, - легко поддаться хитрости соблазна, но КРЕСТЫ были после еврея. Сон именно с ним приснился мне самым первым. А я единственный среди вас всех вижу сны. Так что я, а не хитрость соблазна являюсь вашим проводником. Надо просто верить в то, что путь правилен, и он тогда не уйдёт в сторону хитрости соблазнов.
   Вообще-то, можно было сказать этому карлику: "Слушай, Витя, я думаю, хрена лысого мы когда-нибудь вообще найдём. И наверняка, думаю так не только я. Думаю я, дерьмо всё это дерьмовое. Так что смени-ка ты, Витёк, лучше пластинку, пока не зашёл с ней слишком далеко", но не хотелось никому ничего подобного говорить. Их было всего шесть человек, и каждый - один лучше другого - прекрасно понимал, что даже шестнадцать человек - катастрофически мало. Но если б их было 666 человек, то унять этого говорящего карлика было б наверно в 667 раз сложнее, чем с шестью слушателями. Тогда б его не унял бы даже сам Господь Бог. Но, так или иначе, вряд ли кто мог бы достаточно уверенно заявить, что их "проводник" Витя говорит немножко не то: что он сейчас вроде как "тупеющий пастух стада баранов", о котором он когда-то говорил Олегу. Наверное, с какой-то стороны все верили в своего проводника; верили точно так, как верил этот проводник в избранную колею: какой бы коварной и хитрой она ни казалась, её надо любить, как... как всё достойное любви. И с какой-то стороны проводник знал, что чем искреннее полюбишь свою колею, тем твои возможности потерять дорогу будут сокращаться и сокращаться, уплывая в никуда - в мир отрицательных эмоций.
   - Вообще-то, это было бы неплохо, поискать спящего пархатого, - сказал Толик. - Но я, лично, думаю, что прежде всё-таки должно закончиться это кладбище.
   - Вряд ли кладбище закончится, - сказал ему Виктор на это. - Но лично я думаю немножко по-другому... что дремлющий пархатый запросто может оказаться в одной из этих могилок. Так что будем верить снегу; снег не лжёт, многие вещи он обнаруживает намного острее обычных.
   - И ты на это надеешься? - произнёс Юра.
   - Нет, я не надеюсь, что снег обязан мне что-то сообщать, - сказал карлик, - но поскольку он иногда сообщает, то я всё же стараюсь прислушиваться к нему...
  

Второй раздел

   Эпиграф. Из материалов, не вошедших в повествование.
   - Месть - это неправильно. Это незаслуженная обида.
   - Так ясен пень! А поконкретнее?
   - Я имею в виду, что месть - это реакция на незаслуженную обиду. Даже если обидели справедливо, но, поскольку ты мстишь (через длительное время осуществляешь возмездие), то твоя обида невольно трактуется как незаслуженная.
   - Ну, и что, что незаслуженная?! Главное, отомстить...
   - Но ведь ты не заслужил! Получается, ты обижаешься просто так? Если они тебя с кем-то спутали, когда обижали, почему же ты обижаешься именно на них?!
   - А как я должен реагировать?! Странно...
   - Хотя бы, найти того, с кем тебя спутали. Попробуй на него пообижаться. Хотя бы!
   - А конкретно? Ну, пообижался я на него!.. А за что?
   - За то, что он так хитро спрятался от возмездия! Получается, тебя подставил...
   - А как он спрятался?! Интересно!.. Под шапку-невидимку, что ли?!
  

Седьмая глава

  
   - А хотите, я вам спою одну песенку? - попросила Таня.
   - Давай! - обрадовано потёрли спутники Карлика свои ладоши, настроенные на то, что сейчас начнётся что-то ветреное.
   - Я её давно сочинила, просто сейчас, мне кажется, самое время...
  
   - Вертится быстрей земля. Римэйк. - И маленькая Таня, изображая из себя Наталью Варлей...
  
   Где-то на белом свете,
   Там где накатан лёд,
   С горки катались дети,
   Прям на спине, где ось.
  
   Глядя на них медведи
   Тоже стремясь с горы,
   Белые как пельмени,
   Дружно летят снежки.
  
   Ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла,
   Вертится быстрей земля.
  
   Дружно они катаясь,
   Вертят земную ось,
   Чтобы влюблённым раньше
   Встретиться пришлось.
  
   Чтобы однажды утром
   Раньше на год и два,
   Кто-то сказал кому-то,
   Что я люблю тебя.
  
   Ла-ла-ла-ла-ла...
  
   Может задаться кто-то,
   Мол, удивил вопрос,
   Как это так медведи
   Трутся спиной об ось?
  
   Просто, катались с горки,
   Любуясь с берлоги детьми.
   И никакая пошлость,
   Чёрт вас побери.
  
   Ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла,
   Вертится быстрей земля.
  
   Где-то на белом свете,
   Там где живёт дед мороз,
   Трутся спиной медведи
   О земную ось.
  
   Вслед за весенней лавиной,
   Землю толкнувшей вперёд,
   Там, где для всех счастливых
   Снова растает лёд.
  
   - Просто это была моя самая любимая песня, - пояснила Таня, - я её постоянно напевала, а папа у меня всё время спрашивал, как это медведи трутся о земную ось; как я себе это представляю. Сначала я оправдывалась, произносила какие-то глупости, мол, они брейк танцуют, и всё такое. Но потом мне пришлось просто взять и придумать продолжение песни...
   - И хорошо получилось! - похвалил её Карлик. - Неожиданное такое продолжение...
   - Главное, когда нас догонит мой папа, вы ему подтвердите, что... Что вы так странно на меня смотрите?..
   Видимо, никто из ребят не решался ничего подтверждать её папе. Либо пытаться переубеждать его в чём-то!
   - Что, с песней что-то не так?..
  

***

  
   - Слушай, Витёк, - чуть позже спросил Карлика Олег, - а как тебе удаётся чувствовать этот снег?! Ты можешь объяснить это чисто логически?
   - Просто по жизни я с читался интеллектуальный изгоем, - улыбнулся Карлик, словно собирался выкинуть какой-то номер.
   - Это-то я знаю! Вспомни, сколько раз из-за тебя дрался?
   - Это всё оттого, что я думаю... мыслю СЕРДЦЕМ, а не головным мозгом!
   - И это понятнее, чем...
   - А всё остальное непонятно и недоступно даже мне! Единственное, пожалуй, на что я способен, это отшутиться...
   - Ну-ка, ну-ка!
   - Просто всё это, что нас окружает... Оно настолько ужасное, что... Что сердце моё ушло в самые пятки!.. Понял теперь?
   Олег упал в сугроб и катался по снегу ещё до того, как Виктор произнёс ключевое слово "пятки". Он держался за живот. Опасался, чтобы тот не лопнул от безудержного смеха.
   У всей компании друзей сложилось отношение к Виктору, как к юродивому. Ярму, которое приходится переносить терпеливо и молчать. Не стонать от раздражения и усталости! Но такое отношение очень резко изменилось после того, что началось дальше.
   Получилось так, что Витёк опять стал любимцем публики. Только на этот раз не по вине "безумного гения", а просто потому, что они все в это вляпались. Как говорится, дружненько, коллективно. И они прекрасно понимали, что Карлик (мальчик с "заячьей губой" и безобразным старушечьим лицом) тут совершенно не причём!
  

***

  
   Когда они пошли дальше, то встретились со "снежными жителями".
   - Вы куда? - остепенили их "снежные".
   - Это снежные! - сказал Виктор.
   - Как понять, снежные? - посыпались на него вопросы от друзей.
   - Я не знаю, как. Просто чувствую, они что-то охраняют.
   - ЧТО?
   - Они специально загородили нам дорогу.
   - Вот блин! - воскликнул один из "Снежных". - Разгадал!
   Эти существа, которые как снеговики (детские "изваяния", взятые из тех времён, когда цивилизация формировала дураков, потому что каждая снежинка разная, но снеговики, как назло, совершенно одинаковые; каждый ребёнок должен придумать своего собственного снеговика, непохожего на других), а другие чем-то напоминали "снежных людей". И, поскольку у обычных людей каждое лицо изменено до неузнаваемости, у "снежных" не было лица. Поэтому отличала их друг от друга форма... внешний вид.
   - Что вы скрываете от нас? - попытался Витя вступить со "снежными" в диалог.
   - Столбы, - поддались те, поскольку он всё равно разгадал их.
   - Это сосульки наоборот, - объяснил другой. Выдал ребятам исчерпывающую информацию, с расчётом, что они повернут назад. То есть, отстанут от этих "снежных человечков".
   - Такие, которые растут снизу вверх? - уточнил Виктор, поскольку был малость озадачен.
   - А разве бывают какие-то другие сосульки?!
   - Да, действительно!
   - Друзья, - обратился он ко всей своей компании. - Давайте отойдём в сторонку?
   - У меня есть такое странное подозрение, - признался он им, - что эти так называемые сосульки выкачивают из нашей земли соки. Поэтому они так активно их оберегают от посторонних взоров!
   - Слушай, откуда ты столько знаешь?!
   - Мне сон снился.
   - Какой ещё?!
   - Я видел эти сосульки. Они растут очень высоко.
   Все затаили дыхание, слушали. Таким трагическим голосом рассказывал им Витёк.
   - А когда наступает ночь, то там, далеко, прилетают летающие тарелки и срезают самые верхушки. Увозят к себе!
   - А где они живут?!
   - Где-где... В космосе! Космос - это средоточие льда и вечной мерзлоты.
   - Так, значит, получается, снег, который выпал - это "чужой" снег?!
   - Можно так подумать! В конце концов, этот снег выпал среди лета! Как раз, в самый пик! В августе месяце.
   - Так как же нам пробраться сквозь этот странный заслон? - задумались все. - Ну, не обходить же их стороной, этих чудиков!
   - Можно попробовать проломиться. Взять их приступом.
   - А они давно здесь сидят?
   - Нет, недавно, - отвечал Витя. - В том-то вся и беда!
   - Почему беда?! Ведь они же кажутся такими... карикатурными!
   - Да. Совершенно верно. "Чудики" кажутся "выдуманными". Только что придуманными.
   - А что будет, если мы применим силу?
   - Они станут агрессивными.
   - Как, агресс... - пролепетала испуганным голосом девочка.
   - Если мы их победим и сумеем от них уйти, они станут ужасными... кошмарными существами. Именно такими, какое всё окружающее.
   - И это самое скверное? А что, если им подчиниться? Они разве "наглыми" не станут?
   - Подчиниться - то же, что не применять силу. Они станут серьёзными и нисколько не озлобленными.
   - По-моему, это какой-то блеф. Детский лепет.
   - Не блеф только потому, что все так поступают: в порыве паники, применяют силу, побеждают... Поэтому всё вокруг кажется таким озлобленным и ожесточённым.
   - Дело в том, что их очень легко победить, - добавил Виктор. - Вот что самое худое.
   - В точности, как карикатурных героев!
   - Слушай, - обратился к Витьку ещё один. - А что ты там говорил про какого-то еврейского мальчика? Что ты имел в виду?
   - То, что он вышел на контакт с космосом.
   - Со всем космосом?! - удивились они больше тому, что его слова кажутся неправдоподобными.
   - Да. Через простой лёд очень просто связаться с космическим пространством... Главное, делать так, как никто не делает.
   - А почему так делать?
   - Потому что все боятся толпу. Когда на связь вышел кто-то один, с ним не так страшно. Хуже, когда целая куча фанатиков. Поэтому нет ничего удивительного в том, что космонавты садятся на какую-то планету и до сих пор не наблюдают там каких-либо признаков жизни.
   - Слушай, Витёк, - спросил Толик. - Так, это, значит, скоро закончится кладбище?!
   - Вряд ли.
   - Ну, тогда, ты сам подумай! Судя по твоей логике, сосульки не из Земли высасывают соки, а из кладбища! Правильно?!
   - Ладно, - решил Виктор не заговаривать им зубы, а попробовать пойти напролом, - давайте пойдём на поводу у толпы! Давайте будем действовать, как "стадо баранов"!
   В общем, ребята решили применить насилие в отношении этих "карикатурных снежных человечков".
   - В совершенно правы, - объяснили им так ребята, - но мы сильнее.
   - Но как же? Ведь нас много!
   - Лучше не лезьте нам на пути! И не пытайтесь проверить нашу реакцию. О'кей?
   - Нет, не о'кей! Мы вам не шутим... Мы...
   Но кто-то подошёл и пнул ногой говорившего. "Снежный" поломался, как снеговик.
   - Вы хотите, чтоб так было с каждым?!
   - Нет-нет! - испуганно залебезили "снеговички". - Вы можете двигаться дальше. Но имейте в виду! Мы на вас затаили зло...
  

***

  
   - Так вот почему всё вокруг сходит с ума! - неожиданно дошло до кого-то из ребят, пока "снежные люди" прятались назад - зарывались в снег. - Потому что каждый пытается бороться с препятствующими ему "снеговиками"!
   - Секрет не только в этом! Ты пойми! Реальность более хитрая штука. Не надо так сильно всё ограничивать... доводить до какого-то примитивизма.
   - Да я-то понимаю, просто учёные установили, что снежинки неодинаковые!..
   - Как ты сказал?
   - Я думаю, если две непохожи друг на друга, то и все остальные - каждая отличается. То же самое и с преградами: нету таких одинаковых, как кресты!
   - СМОТРИТЕ!!! - прибежал один из мальчишек, отходивший "по-маленькому". Все тут же вытаращили на него глаза. - Я дом видел! Жилой дом!!!
   - Что ты видел?! Может, это какой-то мираж?!
   Все немедленно побросали свои дела и пошли на его зов.
   Оказалось, что это никакой не жилой дом, а типичный погост. Маленькая церквушка, что стоит на окраине любого деревенского кладбища.
   Когда они подошли поближе, то сильно удивились, потому что вместо креста было изображение снежинки. Всё, как положено и как принято для церкви, только православные кресты одни заменены. На их месте - "снежинки".
   - Может, не заходить? - пожал плечами их вожак Виктор. - Как-то странно...
   - А что, если кладбище никогда не кончится?
   - Но там же может быть... секта.
   - Ничего страшного. Там может вообще ничего не быть... То есть, никого.
   Всё-таки, войти решили! Для начала, просто, проверить, открывается входная дверь или нет...
   Дверь-то открывается, да только шарниры сильно заскрипели. Так сильно, словно кто-то решил порвать ржавчину или расшевелить, раскрутить заиндевевший подшипник и со скрежетом разрывает маленькие, смёрзшиеся кусочки металла.
   На скрежет открываемой двери вышел какой-то дьячок. На груди у него тоже, вместо распятия висела "снежинка".
   - Детям в церковь нельзя...
   - Да какая ж это церковь, - возмутились "дети", - когда вместо крестов у вас "снежинки"?
   Толик ждал, что служитель сейчас воскликнет, как те снеговики, "а разве вообще бывают кресты?! Везде снежинки! Не распятия, а снежинки".
   - А что у тебя на ноге по колено кровь? - спросил поп вместо того, чтобы ответить на поставленный вопрос.
   - Почему кровь? - посмотрел на ногу Синее Трико, который пинал недавно снеговика. - Может, это краска...
   - Слушайте, дети, - суетливо заговорил священник, - вы по дороге никого не пинали?!.. Ну, скажем, людей, облепивших себя снегом!
   - Мы первые спросили, - хитро прищурил Трико левый глаз, в один голос вместе с Таней, которая ответила утвердительно на слова святоши.
   - А о чём вы, простите, спрашивали?..
   - Он думает о том, - бормотал Витёк себе под нос, что кто-то подошёл к церкви и поменял всё на "карикатуры" снежинок!
   - А! - в один голос с карликом сделал тот вид, что вспомнил. - Почему у нас "снежинки" вместо крестов!.. Ну, в смысле, в стиле тех морозных узоров на стёклах... Да?
   - Да. Так точно. Именно это мы спрашивали.
   - Ну, вы же понимаете, что такого просто не бывает...
   - Чего?! - тут же встрепенулся Толик. - КРЕСТОВ НЕ БЫВАЕТ?!
   - СНЕЖИНОК, молодой человек! Снежинок. Церковь есть церковь! И надоумился бы кто-то переводить с окон морозные узоры, дабы заменить ими изображения церковных икон... Это не то, чтобы не смешно... Это заслуживает розог! Далеко ли ваши родители, о, непочтенные отроки?
   - Но даже на Вас... - оправдывался перед ним и Виктор, - не крестик, а "снежинка" висит!
   - Что значит... - удивлённо глянул поп, словно опасаясь, что "глупые отроки" хватнут его за нос и дружненько рассмеются: "разыгра-али!" Но увидел "Снежинку" и перевернул её другой стороной. - Вот те на!.. Да нет, всё в порядке! С чего это вы взяли...
   У компании друзей чуть глаза на лоб не повылезали. Этот гад повернул "снежинку" задом наперёд и... перед ними "животворящий крест"! Проклятие. Он что, фокусник?!
   Витёк очень быстро сообразил, что надо делать! Если "снежинки" переворачиваются простыми руками, то надо успеть стремглав выскочить на улицу, пока все те, о ком подумал этот священник, не успеют попереворачивать всё то, что усекли эти хитрозубые детишки!
   - Постой! - ещё больше затревожился священник. - Остановите его, пожалуйста! Не дайте ему растворить двери... РАЗВЕРЗНУТЬ...
   - Витёк, - вцепились в него Синее Трико и Толик. - По ходу, папаша уверен, что в аду пошёл снег! Давай не стращать старикана?..
   - Лишь бы только не сталкиваться больше с этими нелюдями! - договорил служитель.
   - Это он так о тех "пародийных" снежных человеках? - согласился карлик остановиться.
   - Да, я и сам не знаю...
   И тут Виктор впервые придумал способ, как их всех подключить к своей воле...
   - Пойдёмте вниз! - залепетал священник.
   - На шарнирах? - спросил его карлик. Он хотел спросить "куда, вниз? В подвал этого "заунывного" погоста?"
   - Давайте все на выход! - объявил карлик, пока священник замешкался с ответом, а дети в это время успели подключиться к воле своего "лидера".
   - Вы же посмотрите на него! - объяснял им карлик, обрадовавшийся тому, что все подчинились (даже Синее Трико и ko) и никто не собирался сопротивляться. - Он же весь на шарнирах!..
   Но остановился он сам!
   Он замер - все дети остановились, как вкопанные.
   Дело в том, что заскрипели "заиндевелые шарниры" входной двери в помещение церкви-погоста...
   Дети, словно сердцем чуяли, как надвигается что-то ужасное!
   В церковь входил какой-то незнакомый дядька.
   Внешний вид у него был такой, словно всю жизнь только и подыскивает, об кого бы почесать кулаки. Эдакий задиристый молодчик, которого, к сожалению, водка поломала, как того "говорящего снеговика" - удар ногой малолетнего футболиста. У таких, как он, детей обычно нету, поэтому детвора их боится. Что и сейчас вызвало его столь неожиданное появление: животный, первобытный страх!
   - О, вот вы где, дети, - фальшиво заулыбался пришелец. - Не волнуйтесь, святой отец, это дети со мной!
   - Ну, слава богу! - облегчённо всплеснул дьячок руками и собрался уже возвращаться к прерванному занятию, если бы Олег не подал свой робкий голос.
   - А вы кто? - обращался он к зашедшему в храм божий человеку.
   - Я - кто? - задумался, но усмехнулся тот. - Кто я. К-то.
   - Мальчишки, так вы с ним или не с ним? - совсем уже запутался святоша.
   - Он сам не знает, - нашёлся, что ответить карлик, кивнув на мужика. - Он прихожанин.
   - Да, - тоже нашёлся Олег. - Он сам по себе, мы сами по себе.
   Олег был согласен, что нужно вести себя менее робко (не позволять злу проявлять гордыню и властолюбие). Особенно, ему! Потому что ему так казалось, что он уже знает, кто это. Хоть лицо сильно подпортило снегом, но дух... Этот "новый" снег портит только лицо. А в душу (так глубоко) он не пробирается. Только головной мозг и всё!
   - Слушай, поп, - изменил он объект своей агрессии. - А что у тебя с крестами?! Ась?
   - Да что вы все сегодня, как сговорились?!
   Карлик тем временем улучил момент и кинулся к выходу...
   "Карикатурных снежинок" больше не было! Все кресты были перевёрнуты верхом вниз и обёрнуты "спиной".
   "Вот подонок! - подумал про себя карлик Витя. - Я ж говорил, что этот святоша найдёт способ, как нас всех заморочить!.. Вот, уже появился первый ПРИХВОСТЕНЬ ДЬЯВОЛА... Святоша должен был САМ попереворачивать все "снежинки", но этот гнус... Он взял на себя эту роль! И получились... Сатанинские распятия!"
   Поскольку Виктору передались ощущения Олега, он тоже очень сильно испугался этого "прихожанина". Решил заскочить в церковь, чтоб вызволить друзей наружу!
   - У тебя же все до единого задом наперёд и кверху ногами!
   - Да, это так, - не выдержал дьячок. - И что с того?!
   - Да не знаю. Просто, думаю, как-то странно.
   - Когда распятие кверху ногами, - вошёл карлик, - и перевёрнуто задом наперёд - это знак сатанинской церкви.
   - Ты чё, паря, - брякнул "прихожанин" первое, что взбрело в голову, - устраиваешь здесь жертвоприношения?!
   Голос его был весёлым. Одновременно он обернулся к Олегу.
   - Ты не узнаёшь меня?! Я же ваш сосед! Ваш с папой. Меня попросила твоя мама, чтобы я нашёл тебя и показал дорогу к дому.
   - Ну, и что с того?! - говорил святоша в один голос с "прихожанином". - По-вашему лучше, чтобы люди исчезали?
   - Как, исчезали?! - удивился Олег.
   - Вы снежные кресты когда-нибудь видели?! - отвечал ему дьякон. - Человек подходит к ним близко и исчезает. А что там с ним дальше творится! ТЫ ЗНАЕШЬ?!
   - Подождите-подождите! - запутался Олег. - Я ничего не понимаю! Вы говорите, что...
   - Да и не обращай внимание! - хмыкнул "прихожанин". - Он сам не соображает, что несёт! Про какие-то жертвоприношения... Ты домой-то идти собираешься?! Что мне твоей маме передать?
   - Лучше людей предать Господу, чем разрешать этим КРЕСТАМ... неистовствовать! - пророкотал пафосный священник.
   - А что за КРЕСТЫ-то хоть? - продолжал Олег липнуть к этому протоирею.
   - Они имитируют... копирую православную веру!
   - НЕ СЛУШАЙ его! - не отступал "прих" (прихожанин-прихвостень). - Я тебе расскажу намного больше! Ты же сам понял, что снег имитирует зиму? Так вот, это неземной снег! Это лёд из космоса! Понял?!
   - Извините, - объяснил ему Олег, - но вот тот мальчик (это Витя), он намного более многословной (в смысле, содержательной) информацией владеет. В данный же момент я разговариваю с батюшкой. А Вы, пожалуйста, не вмешивайтесь.
   - Ну-у! Нашёл, кому верить! - всё-таки, оставил этот "прих" последнее слово за собой.
   - Дело в том, ребята, что КРЕСТЫ - они очень хищные. В них таится неизвестность. - Говорил "батюшка". - Неизвестность - это то, чего больше всего боятся люди. И только те, кому снег набьётся в голову и изуродует мозг до неузнаваемости, их больше всего тянет к неизвестности. Так не проще ли прийти к Господу нашему, Иисусу Христу?!
   Святоша был честолюбом, поэтому исполнился весь неистовства, когда предоставили ему слово. Привлекли внимание к его персоне!
   - То есть, другими словами, лечь под нож! - всё никак не мог угомониться "прих". - Принести себя в жертву!
   - Но ведь как-то надо бороться с аномальным злом! - вернулось к батюшке поведение человека, который, словно на шарнирах. - Если они имитируют православную веру, православие... В общем, протестантство!
   - То есть, копируете сатанинскую церковь! Так?! - всё норовил этот "прих" поддеть священника.
   - ДА!!! - взорвался поп. - Сатанинскую!!! Лучше устраивать культы жертвоприношения, чем...
   - Ну, вы наконец поняли, куда попали?.. - сменил голос "приха" гнев на милость. - Детишки...
   Дети ему ничего не ответили.
   Пока - ничего.
  

Восьмая глава

  
   - Я знаю, что нам поможет, - проговорил Витёк-карлик.
   - Ну, про дремлющего еврейчика мы уже слушали!
   - Дремлющий - это попытка подойти к истине!
   - А что есть... ИСТИНА! - подал голос сам святоша.
   - Нам поможет шапка-невидимка!
   - ЧТО?! - скривили все (даже Танюша) недоверчивые рожи.
   - Она находится в другом измерении. Я пытаюсь привлечь её владельцев в наш мир.
   - Это правда? - посмотрел Олег ему в глаза.
   - Просто у них, там, меняются те, кто наденет эту шапку... - Витёк пытался это объяснить, но получалось у него с очень большим трудом. - И я подумал, что если попытаться заманить их сюда... В мир, где всё тоже так... меняется, то...
   - А что хоть за шапка-то?! - забрасывали его вопросами любопытные детишки.
   - Я думаю, её специально принесли с какой-то другой планеты, чтобы у нас наладить борьбу с этими КРЕСТАМИ.
   - Что, прямо с планеты так и принесли?!
   - Ну, ты же знаешь! Проще работается с контактёрами. Они передадут какую-то идейку. Идейка пустится в проект... И всё! Система уже сама работает.
   - "Дальше дело техники"... А их много, этих шапок?
   - Ты знаешь, - говорил карлик, - я сам толком ничего не знаю. Мне единственное только понравилось: то, что шапка попала в руки к простым людям! К таким же, как мы. И, я думаю, мне удастся их переманить.
   - А какая разница между...
   - Да просто потому, что если притащится целая толпа народу, то Шапка не будет работать так активно, как между простыми людьми.
   - Да, - сказал кто-то (и изрёк очень умную мысль), - не зря же существуют границы между странами!
   "Наверное, он в виду, - подумал про себя едущий на электропоезде взрослый-женатый Олег, - что если из другого государства полезут всякие журналисты и всевозможные любознайки, то все государственные тайны и секреты перестанут существовать. Будут немедленно разбазарены!"
   - И именно поэтому перестаёт работать действующая "шапка-невидимка". Не дай бог, кто-то увидит что-то не то и перехватит одну из её идей!
   Лучше, когда журналисты не суют свои резиновые шеи и не вмешиваются в... эдакий "тайный процесс".
  

***

  
   - Так что вы выбираете? - спрашивали взрослые детей под конец, - либо вы спуститесь сейчас в подвал и дождётесь старших протоиреев, либо будете навсегда заметены снегом. А потом настаёт формирование ледника...
   - Я думаю, мы знаем, как прекратить снег! - воодушевлённый мыслью о Шапке-невидимке, выдал карлик.
   - Что ты сказал, мальчик?! Ты знаешь, как... как...
   - Я восстановлю глобальное потепление и климат резко изменится.
   - Мальчик, да ты мечтатель?..
   - Я просто знаю, почему снег пошёл. Потому что под землю ушёл чёрный лёд. Очень глубоко ушёл. Поэтому белый уголь начинает преобладать.
   - "Белый уголь", "чёрный лёд"... По-моему, ты совсем заговорился, малец! - потешался над ним "прих".
   - Может быть! Но когда уголь сделается доступным, чтобы любой мог накопать его на зиму, то льдом можно будет топить печку!
   На это промолчал. "Прих", равно как и священник.
   - Конечно, мгновенно зима не остановится. Но сейчас, когда мы всё знаем про "растущие сосульки", мы сможем изменить их технологию. Чтобы они вытягивали уголь на поверхность. Это действие резко приостановит хаос. Когда уголь будет "вытащен", так чтобы люди могли продержаться, как-то выжить в условиях вечной мерзлоты, они постепенно начнут топить печку льдом. Почему? Нет, не потому что это лёд, принесённый из далёкого космоса. А потому, что на земле впервые наступит гармония. Равновесие двух одинаковых сил: угля и льда. Так мы постепенно отменим зиму. Наступит вечное лето. Оно продлится ровно сто веков.
   - Но позволь, - встрял священник в монолог Витька Карлика. - Как же по твоему выглядят "сосульки наоборот", о которых ты говоришь?.. В виде чего конкретно они выглядят?
   - Просто, в виде сосулек!
   - И, по-твоему, сформировавший лёд, кроме земных "сосулек" больше ничего не имитирует?! Нет, я не к тому, чтобы придраться и в чём-то тебя упрекнуть! Просто я видел эти "снежинки наоборот"...
   Это поставило карлика в большой тупик! Как он не подумал о том, что этот "бородач" действительно их мог видеть!.. И если он ответит неправильно на вопрос священника, может поставить под угрозу весь свой авторитет. Дай бог, чтобы ребята ни о чём не догадались!
   - А что он должен имитировать? - ответил карлик после небольшого задумчивого молчания.
   - Деревья... Я имею в виду, кедры. То есть, по идее именно они концентрируют в себе большую часть информационного уровня данной планеты!
   - Чего-чего?..
   - Конечно, с учётом, если ты веришь, что талант в землю можно закопать чисто физически!
   - Слушай, Витёк, - обратился к нему Юра (Синее Трико), - а что тебе так срочно на улицу потребовалось?! Давай отсидимся в этой церкви...
   - Мне нужно понять, что происходит, - объяснил карлик своему другу, Олегу. - Хотел, чтобы мои ноги последний раз соприкоснулись со снегом. Сейчас это самый важный...
   - Так, всё-таки, давайте пройдём к алтарю! - Настаивал на своём сосед Михаил.
   - Ну что же, - тяжело вздохнул святой отец. - Я хотел, как лучше... Вы не примирились...
   - А чего это мы должны примиряться?! - всё затевает Миха клоунаду, косит под дебошира.
   - Смиренности для!
  

Девятая глава

  
   Пока они спускались в подвал, Карлик и Олег думали об одном и том же: "Всё-таки, церковь - она неплохая! Я уверен, что если бы этот тип встретился нам на снегу, он вобрал в себя несколько бесов: разговаривал голосом отчима Фраерова... Короче, как там, когда мы уносили ноги от монстра, пожирающего Таниного отца. Что он нам там наобещал?.. А тут - вошёл мужик в церковь и демонов, как рукой сняло!"
   Когда все спускались в подвал, к алтарю, священник то и дело повторял: "Имейте в виду, я вас предупреждал! Я говорил, что у нас толковая церковь, а не так, как вы про себя решили: сатанинская!"
   Однако же, когда всем открылся вид распятия, они обомлели!
   Дело в том, что на стене висел крест, а к нему приколочен... полуголый человек!
   - Кто это?! - сразу же начал наводить справки вездесущий Мишаня. - Вы повесили его задом наперёд, поэтому я не вижу.
   - Не только задом наперёд, - заметил святой отец, - но и вниз головой.
   Остановившийся Миша смотрел на священника и ждал ответа.
   - Это макет человека, - пояснил священник. - Изготовляется из материалов, в точности повторяющих человеческую плоть.
   - Но а зачем было гвозди вбивать ему в руки?!
   - Это ненастоящие гвозди, - напирал на своём святоша. - Опять же, они изготовлены из пластилина...
   - КАК ТЫ МЕНЯ ЗАПАРИЛ! - не выдержал мужчина и взорвался. Он кинулся со всех ног в сторону распятия, словно собирался прорваться сквозь стену... Либо расшибить себе нос.
   Его ноги издали такой страшный грохот, что напугали пацанов до чёртиков!
   Дело в том, что они не могли понять, почему этот дядька прекратил бег, остановился возле креста, чтобы сесть на колени и поднять за волосы свешенную вниз голову, но топот всё равно продолжался. Ноги так и грохочут по полу! Так и грохочут...
   Причём, слышали это все. Все дети.
   Но только карлик самым первым успел сообразить, что грохот доносится сверху!
   - Да это же лицо Иисуса Христа!
   - С чего вы взяли, что это именно Его лицо?! - подошёл к воскликнувшему Мише святой отец. - Он умер две тысячи лет назад!.. Я же вам по-русски объяснил, что это обыденный макет человека! Почему же вы меня всё время подловить пытаетесь?!
   Дети находились в шоке от услышанного! Поразительно, до них не сразу дошло, что грохот доносится сверху, а не из-под копыт бегущего мужика... Подбегающего к распятию. И грохот раздаёт целая толпа молчаливых людей, стучащаяся в двери, в стены и во всё, что попадётся под руку. Казалось, кто-то даже сидит на крыше, но всё равно ломится!
   Таня первая взбежала по лестнице и поднеслась к окошку, через которое можно глянуть, как покрытая грязью рука выбивает стекло и начинает тыкаться в решётку... Таня упала в обморок от одного вида!
   - Витёк! Кто это?! Кто они?!
   - Фильмы ужасов смотрите? - промямлил Витёк после того, как долго жевал сопли. Не знал, что ответить. - Триллер с М. Джексоном...
   Олег тоже подошёл к разбитому окну...
   - Если они действительно вылезли из-под земли, - произнёс он, когда все склонились над Таней - приводить её в чувства, - судя по налипшему грунту, то здорово, что есть земля! Не всё состоит сплошняком из снега.
   Взрослые тем временем всё шумели в подвале, на алтаре... Им было как-то не до "чудовищ", вламывающихся в церковь. Звук двух спорящих голосов заглушал собой, наверное, весь окружающий мир!
   - Ну, с чего вы взяли, что это Иисус Христос?!
   - А снежинки у вас больно хитрые! Перевернёшь её - и она заслоняет перевёрнутое распятие!
   - Хоть убейте, не понимаю!
   - А вы и не поймёте!
  

Десятая глава

  
   Когда Царь Ирод отказался судить Галилейца, его вернули назад, понтийскому Пилату.
   Прокуратор смотрит на начальника синедриона, который угрожает ему мятежом и не знает, что делать. Люди, словно обезумели!
   "Зачем этот... Иуда... его предал?! Ему, что, так позарез нужны были тридцать монет серебром?! Говорят, он был одержим нечистыми в то время, как предавал... Но это же бред! Если Иуда одержим, почему этот Галилеец его не исцелил?.. Многого. Многого не понимаю!"
   Стоял Пилат понтийский перед разбушевавшимся народом и чесал затылок.
   Он должен был освободить его. "В конце концов, народ согласился на предложение избить галилиейца плетьми и отпустить..."
   - Я знаю, почему он согласился! - раздался из-за спины прокуратора чей-то тихий, робкий голос.
   - Почему? - автоматически отозвался Понтий Пилат, словно разговаривал сам с собой.
   - Потому, что Вы отпустили убийцу Варраву. Народ был напуган, поэтому согласился... Но, когда Ваши слуги ослушались и едва не забили плетьми до смерти бродягу из Назарета, народ словно озверел!
   Такие мысли как-то не приходили в голову прокуратору! Он резко обернулся и увидел перед собой... Иисуса!
   Перед этим стражники забили до смерти того галилейца... Чуть не забили!.. Хотя, может, и забили. Поэтому перед прокуратором Иудеи наверняка стоял призрак этого галилейца!
   Хорошо, что прокуратор его не узнавал! Иначе, он сошёл бы с ума. Сегодня уж и так на него навалилось...
   - Кто ты такой? И как тебя подпустила ко мне стража?
   - Сейчас некогда заниматься болтологией, - ответил странник на резкий вопрос прокуратора. - Народ потерял голову...
   - Ты её потеряешь первым! Отвечай...
   - Ты не поверишь...
   - Ты просто скажи ему, - подтолкнул в плечо странника кто-то со стороны. - Сейчас нет времени, верить или не верить. Сейчас нужно решать, что делать с осужденным. Иначе начнётся очень сильный бунт!.. И его уже не остановить...
   - Хорошо. Я скажу. Я вернулся из будущего. Я - перевоплощение того человека, которого вы осудили.
   - Галилейца? - не понял прокуратор. - Лично мы никого не осудили! В данный момент решается его судьба.
   - Если ты хочешь, чтобы они отпустили галилейца, спроси у них...
   Дальше странник не договорил, что именно спросить. Но, кажется, прокуратор и так понял.
   Он отогнал от себя этого прихлебателя и... решил спуститься к народу.
   - Послушайте меня, дорогие мои... - улыбнулся Пилат, но это была насмешливая улыбка. - Не слишком ли быстро вы отошли после того, как я отпустил убийцу на свободу?.. А?!
   - Ты должен был казнить галилейца, - пытался увещевать его Каиафа, но прокуратор его даже не слушал. Он говорил в один голос с начальником синедриона. - Долго ли ты собираешься подбирать оправдания?!
   - Убийца на свободе! Он снова может убивать, чтобы запугивать и обворовывать! Чтобы все боялись и не жаловались на него!.. Так вот, не нагло ли это с вашей стороны?! Нет, если вы настаиваете, чтобы я отдал вам галилейца и вы сами его распяли, я отдам! Но только вы подумайте... Подумайте ещё раз. А я... Я не гордый!
   Безумная толпа неустанно требовала своего. Они собрались все... Как кто? Стадо баранов?.. Больше похоже на стадо свиней из притчи о стране Гергессинской!
   - Вы подумали?.. Я не слышу ответа!
   Толпа напоминала ему фанатиков. Они вопили всё громче и громче. Такого грохота голосов прокуратор не слышал... очень давно. Ему казалось, что вопли слишком уж громкие! Слишком уж требовательные. Люди так разъярённо не кричат. Они кидаются в драку. Они разносят ВСЁ на своём пути... Но только НЕ КРИЧАТ... так громко!
   Понтию Пилату казалось, что он вот-вот оглохнет, если так и будет продолжать стоять и томить. Молчать. Не выказывать своего согласия на их требования...
   "Да. Они явно обезумели! Они должны есть меня поедом они должны вцепиться в меня зубами и когтями!.. Выгрызть всю душу. Но, господи, как они кричат!"
   Прокуратор проходил по рядам. Он переходил от одного лица к другому...
   "Вот, кто по-настоящему одержим нечистыми! Эти оголтелые люди, а не Иуда... Искариот!.. Парадокс да и только..."
   "Жаль, что я отогнал от себя того странника! - продолжал настраивать прокуратор, переходя от одного к другому (лицу... кричащему, дикому лицу). - Он бы мне сейчас о-ох, как помог!.. Ведь, кажется, он знает ответы на все вопросы!.. Интересно, как бы он объяснил причину, по которой апостол Иуда предал своего преданного учителя!"
   - Если вы не хотите сделать так, как я сказал, - ответил прокуратор на разъярённые вопли людей, - я отдам вам этого человека!..
   - А что ты сказал?! - подключился к вопящей толпе и Каиафа! - Что ТЫ им сказал?!!!
   - Я их попросил подумать, - напомнил ему прокуратор.
   - Ты не говорил им это! Не пытайся оправдываться!.. Жалкий... Тр-рус!!!
   - Хорошо. Допустим, я этого не говорил, - ответил прокуратор начальнику синедриона лично. - Допустим...
   - Я знаю! - вопил Каиафа. Ты специально тянешь! Ты хочешь извести толпу!.. Ты хочешь устроить здесь светопреставление!!! Тебе надо, чтобы все сошли с ума!.. Ты... ради этого чернокнижника...
   - Да успокойся же ты! Я отдам вам его!
   - Поздно уже отдавать! Не надо было сразу тянуть!
   - Я отдам, но с одним условием: распять его спиной! Понял? Задом наперёд! Ты согласен?! Не ори, а посмотри на меня! Я спрашиваю тебя, ты согласен?!
   - Как?! Как ты сказал?!
   - Распять задом наперёд! Меня проклянут после этого! Ещё больше, чем Иуду Искариота! Но, если ты не выполнишь то, о чём мы с тобой договорились... Ты знаешь!
   Каиафа больше не орал. Челюсть его продолжала шлёпать, язык пошевеливался, губы тряслись от кошмара, который только начинается...
   - Я найду чернокнижника, - процедил прокуратор Каиафе в самое горло. - Он сделает так, чтобы проклятие переложили с меня на тебя!
   Начальник синедриона был бледный... Вся толпа вопила, как резаная, а на него одного немота напала...
   - Только попробуй ослушаться! - погрозил прокуратор ему пальцем.
  

Одиннадцатая глава

  
   - Человек, который распят, - вопил Михе священник, - это не Галилеец, поймите вы Христа ради!
   - Ну, а кто же это?! Лицо его? Его! Думаете, я совсем тупой?! Не узнаю лицо спасителя всего человечества?!
   - Это тот, кто подсказал Понтию Пилату, как сделать так, чтобы успокоить народ: распять осуждённого задом наперёд! Но народ был в бешенстве! Его уже невозможно успокоить!
   - А кто это такой, двойник Иисуса?
   - Сейчас можно надеть шапку-невидимку, помолодеть и настроиться на то время, в которое ты хочешь переместиться, - ответил священник. - Если ты загримируешься и станешь похож на Иисуса, как две капли воды, то ты попадёшь в то время и... обратишься к Понтийскому Пилату напрямую!
   - Значит, этот человек к нему обратился... Как же он сюда, к вам попал?
   - Он снял Шапку со своей головы.
   - Снял Шапку?..
   - Да. Если в Шапке он был загримирован и можно было снять грим, то, без Шапки, он теперь точная копия.
   - Вы не ответили на мой вопрос.
   - Этот человек помолодел, достиг младенческого возраста, исчез...
   - Вы имеете в виду, из материнского чрева?!
   - Да. Когда он исчез, то переместился в то время, на которое настраивался. Однако, он захотел вернуться назад! И вернулся... Но вернулся в том виде, на который подговаривал народ. Теперь хоть Вам понятно?!
   - Мне непонятно только одно...
   - ЧТО ЕЩЁ?!!!
   - Что за шум там наверху?
   - Наверху?.. Шум?..
   - Давайте-ка поднимемся!..
   - Я смотрю, Вы знаете ответы на все вопросы! - делился Михаил своими впечатлениями, пока они не вышли ещё из подвала. - Так, может, расскажете мне и про снежные кресты?
   - А что вас интересует?.. Изображение крестов образуется на окнах от мороза. Раньше это была "куча-мала"... Мороз рисовал нечто бесформенное... Но сейчас... чёткие кресты! В общем, в счастливых семьях, вместо чудовищных крестов, мороз рисует на стёклах красивые-удивительные узоры.
   - Нет, а откуда они вообще взялись!.. Что это за неадекватное природное явление?..
   - Есть предположения, что это с Луны инопланетяне. Они захватили нашу Землю. Пытаются посыпать её снегом, чтобы имитировать ледники, а сами - высосать соки при помощи тех "сосулек наоборот" и, чтобы Луна выглядела с такими вот голубыми переливами. Они давно об этом мечтали!.. Подумали, что если Земля будет в точности на Луну похожа (молочно-белого цвета), только тогда им удастся планету свою "перекрасить"! Вот. А с Земли зато можно будет - прилетать и посмотреть, как: красиво - некрасиво?
   - А почему в таком случае они раньше сюда никогда не прилетали?! Как же они определили, что именно "некрасиво"!
   - Я думаю, прилетали. В смысле, у нас находились их люди. Лунатики или, как их называли, "те, кто с луны упал".
   - Ну и ну! Прямо, как у Герберта Уэллса! Прилетели марсиане и начали высасывать кровь из людей, с целью поливать ею Землю. Ну, дабы она была красного цвета! Как Марс.
   - Но Вы же понимаете. Сложно понять определённо... Разобраться в том, что за дела такие странные творятся!
   - Значит, эти пришельцы пытаются имитировать ледники? - зачесал Миха затылок в то время, как священник из-за чего-то разбушевался.
   - О, господи! Опять эти болваны сюда притащились!..
   Он говорил о человекообразных мутантах. Туловищах, лишённых души и жизни.
   - ЧТО ИМ НАДО?!!! - вопил перепуганный карлуша голосом оглашенной толпы, требовавшей Иисуса и вперившейся разъярёнными глазами в расхаживающего среди челяди прокуратора Иудеи.
   - Они пришли за Иисусом Христом.
   - Но он же распят... - начал было Мишаня, но не смог продолжить.
   - Они считают себя живыми людьми, - продолжал святой отец, - поэтому имеют полное право обидеться, когда увидят, что Иисус распят задом наперёд, да и перевёрнут ещё кверху ногами, о ужас!
   - Ничего не ужас! - поддакивал Миха. - Кто сказал "Лазарь не спит, но однако мы идём разбудить его"?!
   - Это для нас ужас! - раздухарился Мишаня. - Для них это пара пустяков!
   - Ведь для Иисуса же не существует никаких проблем! Неужели вы в это не верите?! Для него даже смерть - полная ложь!
   - Что Он сказал Понтию Пилату?! "Когда люди слушают правду, они слышат мой голос". Понтий Пилат ответил: "Правда-а! Что это такое?! Что такое правда?!" А вот она перед нами!.. И вообще, всё, что сейчас происходит, это она и есть - истина. Мы удивляемся ИСТИНЕ?! Мы сходим с ума!..
   Михаил ещё долго сотрясал воздух...
   - Дяденька, а кто они такие?! - В это время выспрашивал до смерти перепуганный карлик у священника.
   - Да как тебе сказать?.. Иисусы Христы?.. В общем, каждый верующий считает себя инкорнацией Иисуса Христа. А иначе бессмысленно-то и веровать в Господа нашего Иисуса Христа!
   Казалось, слова священника проломили крепкие стены. Покойники постепенно начали пробираться в храм.
   Нет, конечно же, Иисусов Христов они собой не напоминали! Больше походили на шепчущие тени.
   Именно в этот момент всем ребятам пришло в голову спросить у священника, знает ли он что-нибудь о "спящем еврейском мальчике"!
   Сейчас им было не до этого. Прежде показалось, что Таня потеряла сознание от недосыпания. Но, как только мертвецы стали пробираться в церковь, у ней начался эпилептический припадок... Вроде, спала девочка, спала себе спокойно... Но сейчас того не скажешь!
  

Двенадцатая глава

  
   Троих преступников распяли в полдень. Стояло страшное пекло. Жара обещала быть ещё как минимум месяц к ряду. Зной, ночью ужасная духота... Но погода неожиданно начинала портиться!
   С севера откуда-то наползали тучи...
   - Что это происходит?! - воскликнул удивлённый прокуратор.
   - Говорят, к землетрясению, - ответили ему кто-то из стражников.
   - Вот дьявол... Откуда в наших краях землетрясение?! Что... Неужто этот нагнал?... Который возомнил себя Царём Иудеев!
   Он приказал страже проткнуть распятых копьями.
   Но непогода всё равно не утихала!
   - Это точно он нагнал тучи? - спрашивал этот стражник у прокуратора, когда всё начинало рушиться в Иерусалимском храме.
   Да-да, это был тот самый Дворец, из-за которого ополчились на Иисуса Христа, потому что кому-то послышалось "я помогу вам разрушить старый храм, а за три дня мы отстроим новый"!
   - Прокуратор! Рушится Храм!
   - Но как?! Ведь мы распяли этого... галилейца!
   - Да. Но храм... Рушится...
   - Что значит, рушится?! - пытался Пилат Понтийский перекричать грохот и народное волнение. - Ничего не понимаю!.. Давайте пойдём и все вместе посмотрим...
   - Вы не того распяли, - заметил прокуратору кто-то из обычной толпы.
   - Что значит, не того?!
   - То, что он обещал разрушить храм!.. Как видите...
   - Так кого же мы распяли?..
   - Двойника! Помните, как к вам подходил человек, похожий...
   - Зачем ты мне зубы заговариваешь? Плебей!
   - Вы имеете в виду, что сами лично избили галилейца, а тот, кто к вам подошёл, был целым и невредимым?.. Но ведь это же двойники! Их двое...
   - Заткнись, тебе сказали! - вышел из себя кто-то из стражников.
   - Вы предпочитаете обманывать людей?
   - Если ты не заткнёшься, я за себя не ручаюсь, - договорил тот стражник.
   - Хорошо, я ухожу... Обманывать, так обманывать... Но учтите... Вы будете прокляты! Заклеймены на несколько тысяч лет вперёд, - говорил уходящий незнакомец.
   - Может, догнать? Взгреть его?!
   - Ну зачем же! - рассмеялся прокуратор, - это очень интересный псих! Надо же, великий прокуратор! На несколько тысяч лет вперёд проклят!
   - Вы что, правда ему поверили?! Этому проходимцу?!
   - Да не смеши ты меня!
   - Это несправедливо! - кричал уходящий, перекрикивая подземный гул. - Народ не должен верить в распятого Христа! Он должен верить в то, что Иисус на свободе! ОН НЕ НА КРЕСТЕ!!!
   - Лично я в это не верю! - усмехнулся прокуратор.
   - В то, что храм разрушен?..
   - И в это тоже! Совпадение...
   - Его надо задержать!
   - ЗАЧЕМ?!
   - Он сказал, что через две тысячи лет сработает проклятие...
   - Ты смотри-ка! - перебил его прокуратор. - Оно уже сработало! Земля разверзлась и поглотила его!
   - Это землетрясение.
   - Что, ровно через две тысячи лет?!
   - Да. И через тридцать три года. То, что прожил этот галилеец!
   - А что конкретно произойдёт?! - сдерживал Понтий Пилат смех, как только мог.
   - Всё, во что верили люди, будет повёрнуто вспять.
   Вскоре они переключились на другие темы.
  

Тринадцатая глава

  
   Поскольку эпилептический припадок продолжается очень недолго, Таня быстро пришла в себя. Открыла глаза и увидела, как в церковь проникают ходячие трупы, зомби.
   - Послушайте, - обратилась она ко священнику, - это они так нас и съедят?! Потому что у Вас какой-то свой культ?..
   - Да нет! Ну, что ты, девочка? Они спустятся к алтарю и увидят распятого Христа...
   - И обидятся из-за этого, - вернулся к Мишане саркастический тон. - А что ты, как в тех ужастиках, двери и окна обивать досками не собираешься? Тебе это, истукану, в падлу?!
   Михаил так реагировал на подбирающихся всё ближе и ближе хромоногих зомби, словно они были взяты из дурацкой компьютерной стрелялки. Он не воспринимал всерьёз виртуальную реальность, поэтому всё, что он перед собой видел, ему было по меньшей мере смешно.
   Как ни странно, но Олег тоже так подумал: грёбаный поп ничего не предпримет, и мертвячки подберутся к нам вплотную и съедят. Нужно этому козлу что-то сказать!
   - Нет, правда, вы придумайте что-нибудь! Девочка сейчас опять в обморок упадёт!..
   Казалось, священник адекватно не реагирует на детей ещё с тех пор, как они вероломно пробрались в его храм. Но сейчас что-то на него подействовало и он ответил. Ответил маленькому мальчику!.. Возможно, в подсознании батюшки всплыло то, как эта девочка Таня каталась по полу; билась в припадке эпилепсии...
   - А что я могу придумать? Молитву какую-то прочитать? Так я её не знаю! Ни одной.
   - Просто я к тому, что мои дядя и тётя очень сильно меня испугались. Им показалось, в моих глазах вместо зрачков крестики...
   Олег и сам не понимал, что несёт. Просто к ним подходили мертвецы, а этот гад "не бум-бум"! Как говорится, ни в одном глазу. Если он просто идиот, то на Олега тоже подействовало безумие и то, что он сейчас проговорил, было не к селу, не к городу. Но на святошу оно очень сильно подействовало!
   - О, господи! Что ты раньше этого не сказал?! - сорвался поп с места и кинулся в сторону прохода, ведущего к подвалу.
   Дети всё равно, ошалело смотрели на этих "компьютерных гоблинов". Только те, вместо чем протягивать к сбившимся в кучку подросткам свои "грабли" (покрытые грязью, смешанной со снегом), медленно двинулись за священником следом.
   - Ну, он же должен был начать заколачивать свои окна. Правильно? - всё продолжал Михаил глупо болтать.
   Тем временем земля загудела. Откуда-то из-под пола донеслось низкое гудение. Не такое, как во времена казни Иисуса Христа... Совсем не такое! Совсем иное...
   - Не иначе, протоирей отворил врата... в загробный мир, - прошептал Карлик.
   - Ну да, - усмехнулся дядя Мишка, - куда-то же их надо препровождать!.. Вот, сейчас из гробов одна партия поднялась. А завтра вторая - и то же самое!
   - Вы можете помолчать?
   - А что такое? Я имею в виду, из тех же самых гробов...
   - Да неважно, что Вы имеете в виду! Просто так, помолчать... От нечего делать...
   - Да конечно, сынки! - веселился Миха. - О чём разговор?.. Минута молчания...
   Дело в том, что между половиц начинал просачиваться свет. В тех местах, где-то когда-то давно были выбиты оконные стёкла и намела метель, снег начинал очень быстро таять. А из подвала выскакивал поп, расталкивая тупых-неповоротливых зомби.
   - А что случилось? - выспрашивал у него Олег.
   - Это ещё хорошо, что вы попали ко мне в церковь, - радовался священник, - а не остались на снегу! Там бы они вас окружили в один присест! А здесь от них... у меня есть защитушка!
   - Так, а почему они на нас напали?!
   - Просто я не знаю, почему так получилось, что ты видел снежные кресты и не пропал! А пропали все они...
   - А почему вы считаете, что он должен был увидеть снежные кресты и всенепременно пропасть? - спрашивал карлик.
   - Лично я так не считаю. Просто таковы законы природы... В общем, если человека обидеть, то он отобьётся от друзей и пропадёт.
   - Значит, ситуация в том, что наш Олег не реагирует на незаслуженные обиды.
   - Да? - недоверчиво промычал священник.
   - Ведь, если человека незаслуженно обидели, а он обиделся, то поломал целую систему, на которую запрограммировал нас Господь Бог! - пытался Карлик произносить свои слова на языке, наиболее понятном этому незнакомцу в рясе святоши. - Ведь получается, он не заслужил своё наказание!.. Ну, по крайней мере, большинство реагирует именно так.
   - Ах вон оно что! - быстро суммировал священник, что к чему. - Большинство, оно, да, оно всегда побеждает! Просто я с этим мальчиком лично не знаком...
   - А что вы там в подвале включили, что снег таять начал? - поинтересовался Витёк, обрадованный тем, что ему удалось разговорить Святого Отца. Это был тот тип людей, который считает, что все дети поголовно находятся в состоянии аутизма и лучше даже не пытаться расходовать на них драгоценное жизненное время!
   - Но он тает вокруг церкви - далеко не распространяется!.. - продолжал поп этак легко и раскрепощённо болтать. - Да так, ерунда. Разжёг камин.
   Со временем не только снег таял вокруг, но и мертвецы постепенно начинали разваливаться. Словно состояли изо льда или - как те "снежные людишки"! Кто-то ломался пополам, подобно гипсовой статуе, у кого-то отпадала рука или голова...
   - В общем, выходим на улицу, - отдал команду святой отец. Но закрылся, потому что какой-то мертвец взорвался: лопнул и во все стороны полетели осколки.
   Когда закончилось всё это светопреставление, никто ничего не говорил. Казалось, им нечего было обсуждать. Только одна Таня подала голос.
   - А что там было? Куда он бегал? По-моему, это ад всё затушил.
  

***

  
   - А что вы говорили про то, что "люди пропадают"? - интересовался Карлик у священника.
   - Сначала пропадают эти люди, - объяснял священник. - Вроде бы, пропадают из-за него (из-за того, что он обиделся на незаслуженные наказания), но потом стараются "оттуда" (в виде снежных чудовищ) его схватить. Но хватают тех, кто находится рядом с этим мальчиком! На мой взгляд, этот случай труднообъяснимый, поэтому он формирует аномалии... Ведь психология обычных людей построена по примитивному принципу: незаслуженно обижай и обижайся сам! Поэтому, казалось бы, снежным крестам пара пустяков: как только обидели человека, он сразу увидел "снежные кресты" и вскоре пропал. Но очень странно, когда начинают пропадать совсем другие люди! Или, когда у человека, вместо зрачков "крестики"... Это очень дурной намёк!..
   - А мертвецы сейчас распадаются, это тоже из-за него?! - подала Таня свой робкий голос.
   - Не мешайте мне! Я должен как следует сосредоточиться!.. Потому что это очень редкий феномен! В обычной жизни такое не встречается... Простые люди стараются показать своим врагам их ничтожность... Я пытаюсь понять, кого же мне напоминает этот мальчик!
   - Своим врагам? - переспросила его Таня, словно не расслышала или не поняла.
   - Ну, если человек им хоть немножко не нравится или непонятен!
   - Они ему просто показывают, что он странный! - объяснял священнику карлик. Мол, ничего особенного или интересного в его озадаченности нет. Мол, будь проще и люди к тебе потянутся!
   - Не спорьте со мной! Всё равно, сначала формируется равнодушие, наплевательское отношение, а уже потом ненависть. Было бы лучше, если наоборот: ненависть порождала равнодушие! Тогда бы равнодушие перерастало в... добродушие... Простите за каламбур.
   - Да ничего, - усмехнулся карлик.
   - Но рождаются такие вот уникумы! - продолжал священник размышлять о характере Олега. - Они ломают систему стереотипов!
   - КАКУЮ?! - не расслышал Карлуша.
   - Лицемерие. Когда люди намеренно пытаются формировать добродушие. Не будь этих феноменов, добродушие перерастало в "пофигизм", а оттуда... В ненависть уже никак не получится! Только в добро. Но, когда в мир приходят такие субчики, то... В один прекрасный день может начаться катастрофа!.. Поэтому не мешайте мне, я должен как следует подумать... Осознать это всё!
   - Вы слишком хаотично всё перемешали местами... - старался как мог карлик быть услышанным.
   - Если по-твоему всё так просто, проаргументируй хоть один пример "простоты"!
   - Просто Олег к своей судьбе отнёсся с правильной благодарностью... Что, не понимаете, что значит "правильной"? А я тоже не понимаю эдакие детские капризы! Не обязательно "худые отчимы"; у многих есть родители, но они даже ИХ умудряются ненавидеть! А пожили бы они в детдоме с месячишко-другой? Там, где младшие дети отсасывают у старших, потому что у народа денег нету - нечем платить.
   - Вот видишь?! Ты это понял! А я... ещё только должен это проделать. Просто, разобраться в том, что происходит... Короче, не мешай мне, определённо.
  

Четырнадцатая глава

  
   Понтий Пилат собирался расслабиться, весело похохотать, но стражнику, который шёл рядом с ним, было почему-то не до веселья! Ему всё время казалось, что рядом кто-то идёт... Вернее, позади!
   Конечно, этого не может быть, потому что он видел собственными глазами, как того чудика "пожрала земля"! Начавшееся землетрясение в один присест его уничтожило.
   - Послушай, добрый человек! - донеслось вдруг от стражника. - Тебе не кажется странным, почему землетрясение нас...
   Прокуратор очень резко взглянул на идущего!
   На месте телохранителя, рядом был...
   - Ты кто?!
   - Меня зовут Иешуа Га-Ноцри.
   - А почему ты меня называешь добрым человеком?!
   - Потому что других людей не существует.
   - Как это понять?!
   - Нужно жить именно так, как я говорю: "возлюби врага своего..." И когда-нибудь ты увидишь сам, что все люди добрые...
   - Ну, ладно. Допустим. Так почему, ты говоришь, землетрясение нас...
   - Потому что мы идём по лунной дорожке.
   Прокуратор глянул под ноги и обомлел... Хоть в чём-то он был прав!.. Под ними действительно была... так называемая "лунная дорожка".
   - Ты понимаешь логику того, что я проповедую?
   - Возлюбить врага своего?..
   Если бы прокуратор жил в наши времена, он спросил бы этого пророка-всезнайку... Ну, например, как можно возлюбить Гитлера?! Любопытно, что бы он ответил?.. Однако, в данный момент у прокуратора просто не было слов! Он задыхался от смешанного чувства. Непонимание и негодование - каково?
   - Дело в том, что ты натворил очень серьёзную херню! - продолжал спутник прокуратора. Вокруг стояла тишина, не было слышно грохота землетрясения... Только музыка какая-то лилась... Лилась очень тихо... Так тихо, что казалось, она находится где-то очень глубоко в голове.
   - Человек, которого ты распял, попросил прощение у Господа за то, что вы творите. Почитай, все люди, которые вели на Голгофу этого человека, будут прощены. Прощены и спасены.
   - Ты сам-то веришь в то, что говоришь?..
   - Конечно же не верю! Мне кажется, начнётся неизвестное... Что-то странное и аномальное. Ты ведь боялся мятежников! Правильно? Но это будет намного хуже мятежа.
   - Так как я должен поступить?! Что ты всё томишь и томишь!
   - Я тебе уже пытался на это намекать. Вернее, пытался поговорить с тобой об этом. Но ты меня прогнал.
   - Хорошо! Я переосмыслю свой поступок...
   - Сейчас уже поздно что-либо переосмысливать! Дело в том, что я покидаю тебя.
   - Куда ты меня покидаешь?.. - недопонял прокуратор, но... "Странная сияющая масса", по которой они шли, начала затягивать в себя собеседника прокуратора.
   Когда свободной осталась только голова, казалось, что он застрял и не проходит.
   - Ты что?! - не мог его понять Понтий Пилат. - Что с тобой происходит-то?
   - Это землетрясение, - объяснила "торчащая из расщелины голова". - По земле прошла трещина, а я и провалился.
   - Вот ё... Как-то неловко себя чувствую. Так что же, ты так и не расскажешь?!
   - О том, что должен был делать?
   - Да! Какую же я по-твоему совершил оплошность?
   - Ну, ты сам подумай! Какой у него главный жизненный принцип?
   - Кстати, а что такое "возлюбить врага своего"? Как это вообще понять?
   - Это значит, что человек считает, дескать у него не существует врагов! Вот и стань его врагом.
   - А что это даст?
   - Спокойное и размеренное будущее. Просто, если его незаслуженно обожествят, то долго это не протянется... Земля такого не вытерпит! Максимум, тысячу, две тысячи лет, не больше!.. И опять закончится тем, с чего началось!
   - Что, великий потоп?!
   - Не смейся! Это серьёзно.
   Больше он ничего не говорил, этот двойник, в точности загримированный под Иисуса. Потому что голова его провалилась в расщелину. И больше не возвращалась.
  

Пятнадцатая глава

  
   Когда священник вывел на свежий воздух всех своих "прихожан" из церкви, они смотрели с ужасом на то, что вокруг происходит. Всё в точности повторяло землетрясение на Лысой Горе, сопровождающее образование вулкана...
   Дети видели своими ясными глазами, как распадаются зомби вокруг погоста, где они чуть не остались навсегда. Таня так и чувствовала, что сейчас придёт злая ведьма (или несколько старух, неожиданно отделятся от мычащего стада "человекообразных страшилищ" и медленно поволокут свои ноги в их сторону, чтобы схватить всех детей и утащить в подвал (к так называемому алтарю), где печка "мудрёного священника" уже очень хорошо разгорелась).
   Среди бродячих трупов попадались даже "мертвяки" двухметрового роста! И трёхметрового... В некоторых местах снег чернел. В некоторых - обугливался. Земельный грунт кое-где очень быстро пересыхал. Каменные глыбы крестов, торчащие из земли, начинали проваливаться, словно это не земля была, а какая-то "сухая и трухлявая корка льда". В других местах грунт даже покраснел!
   - По такой земле идти очень опасно, - сказала Таня.
   - Я знаю дорогу, - успокоил их священник. - Это, как болотистая местность... Брод нужно знать.
   - Хорошо, что грунт видно! - успокаивался карлик.
   - Ты имеешь в виду, - уточнил священник, - что если подогнать абгрейды (снегоочистители), то можно вычистить весь снег?
   - Ну, не совсем...
   - Но первой-то тебе именно такая мысль пришла в голову! Так?.. В общем, если копать всё это дело, то снег никогда не закончится.
   - Почему?
   - А почему ты вышел из дома, замела метель, а ты обернулся в сторону подъезда, но там ничего нет? И не только нет, но даже больше: ты находишься на другой планете, большей по размеру, чем Земля и целиком и полностью запутанной всевозможной путаницей пустынь.
   - Как понять?
   - Просто, если раздобыть где-нибудь НЛО, - продолжал отчитываться священник, - и носиться над пустынями, считать их, то собьёшься! Сегодня одно число насчитано, завтра совсем другое.
   - Я имел в виду, - пояснил карлик, - что это не соответствует элементарным законам лог... физики. Вот я и спрашиваю: Как такое возможно, чтобы "мысленно" (или галлюцинаторно) перенестись на другую планету, являющуюся по большому счёту "гигантским снежком"?
   - А ты сам знаешь, на какую планету ориентированы твои мозги?
   - Что значит, орие... - деланно попытался карлик выговорить это слово.
   - Ты знаешь, что головной мозг содержит 85% воды?
   - Это - слышал.
   - А знаешь, что на других планетах тоже есть вода? И то, почему космонавты не находят на ней никаких признаков жизни. Знаешь? На самом деле, жизнь существует везде. Даже на Луне! Просто вода в твоём мозге должна соответствовать составу воды, взятому на анализ из других галактик.
   - Так бы сразу и сказали! - разобрался наш Карлуша, что к чему.
   - Поэтому в голове образуются галлюцинации, - договорил священник до конца. - Потому что большинство землян могли бы увидеть жизнь на одной из других планет. То, чего не видят обычные астронавты и их компьютеры.
   Один из самых гигантских мертвецов разрушился, а из его головы вывалились двое спящих детей. Люди, которые вышли из церкви, прощупали им пульс и определили, что они действительно спят.
  

***

  
   - А как в таком случае мертвецы разваливаются? - спросил Олег, заинтригованный рассказами священника. - Ведь они же не изо льда!
   - А они, наверно, испарения, поднимающиеся из... - не сдержался карлик, но вовремя прикусил язык.
   - Ну? - прищурил священник глаз. - Что же ты замолчал?!
   - Да так, - затушевался Виктор.
   - Ты, наверное... Да и не только ты один, считаешь, что я... Да?
   - Вы знаете, товарищ священник... - начал было карлик, но тот поправил его фамильярность: "не товарищ, а Отец Сергий". - Не только я... Даже Таня догадалась, что это была... э-э... открытая преисподняя.
   - Если бы это была преисподняя, вас бы со мной не стояло! Не разговаривало...
   - Значит, как и всё в снегу, иллюзия преисподней?!
   - Конечно же! Довольно примитивный макет ада! Такой, каким его себе представляют жители "снежной планеты".
   - Значит, мертвецы - это испарения? - выразил карлик ту мысль, которую не договорил.
   - Да, совершенно так! Смесь дыма, испарений... Если бы не было снега, но был один только "иллюзорный ад", испарения приобрели бы самые разные формы. Человеческие. Но, поскольку на земле лежит снег, имитирующий ледники, если оценить из космоса, испарения не могут вылезти из земли, они прибиваются к земной поверхности и... постепенно из земли высовываются кресты.
   "Отец Сергий" не договорил, но и Карлик и все его друзья, словно слышали незвучное "а вместе с крестами, конечно же, погост! Как без Меня, высокомудрого Отца Сергия?!"
  

***

  
   Когда проснулись спавшие в "мертвяках" дети, выяснилось, что они принесли в этот мир Шапку-невидимку.
   Мало того, дети начали объяснять что-то ещё дополнительно. Они всё время что-то объясняли, объясняли и объясняли. Будто боялись, что их могут принять за ненормальных! За каких-то придурков. И немедленно прогонят.
   - Есть система, клонирующая Шапки! То есть, для рассмотрения вариантов. Хочешь попасть в далёкое прошлое, в далёкое будущее... И даже в далёкое настоящее!
   - В далёкое настоящее?! - ошарашили карлика. - А для чего всё это?! Ну, допустим, попал ты в далёкое прошлое... И что с того?
   - Можно изменить свою судьбу. Главное, если помнишь момент, где ошибся. Вернуться и всё поправить!
   - Ох ты, робяты! - воодушевился Отец Сергий. - Это же занимательная штукенция! Я как раз только что думал над тем, как изменить судьбу Иисуса Христа, трагически оконченную на кресте!
   - Даже не волнуйтесь! - весело объявляли дети. - ШАПОК НА ВСЕХ ХВАТИТ!!!
   Сергий же так не думал... Он размышлял над тем, как отобрать у детишек шапку. Он и только Он должен был попасть в прошлое! Он уже знал способ, как соблазнить невесту этого Галилейца... Кто она? Мария Магдалина?.. Неважно. Главное, что Иисус должен обидеться на его выходку!
   "Если он не обидится на меня, какой же он святой после этого?! Да он просто равнодушный, апатичный тип!.. Его ничем в этом мире не удивишь... Но ничего! Если не получится, я ещё варианты попробую!"
   Главное, что Еву удалось соблазнить змею искусителю? А она такая же женщина...
  

***

  
   - А где тот мужик, увязавшийся за нами? - вдруг нежданно-негаданно опомнилась Татьяна!
   Карлик оглянулся по сторонам первым!
   - Слава те Господи! Нету, и хрен с ним! Провалился...
   - А почему так грубо? - перебила его Таня, захлопавшая глазками. Ей было отчего-то досадно. - Ведь, всё-таки, человек.
   - ...в дерьмо, - договорил Карлик. - Но да ничего. Олега тебе счас расскажет, кто он такой! Это же настоящий прихвостень!.. Сообщник его папаши... Ну, в смысле, того орангутанга, которого мы... Помнишь, видели?
   У Отца Сергия в это время отлегло от сердца.
   "Ух ты, - продолжал он размышлять про себя. - Чуть не вляпался... Нарядил того дядьку в бюрократскую рясу святоши... Ну, из церкви же выходить мне нельзя! Я же, как тот Иисус, прикованный к своему кресту... Всё сделал чисто машинально, и даже сам забыл!.. В смысле, забыл, зачем я церковь покинул... С какой целью?.. Хотя, вот это радостное известие про Шапку... Я думаю, это стоило того!.. И вообще, нельзя мне было эту церковь покидать! Каким-то ветреным я стал, выйдя из храма божьего! Многое забываю. Но... Может, если надену Шапку первым, то сразу, резко поумнею!"
  

***

  
   Поскольку карлик к священнику "Сергию" относился недоверчиво, он решил проверить этих двух ребят; расспросить, откуда они взялись. Помнят ли они это?.. Или так спали, что уже ничего и не понимают!..
   "Если этот Сергий сказал, что мертвецы являются испарениями, поднявшимися из импровизированного ада, - предвкушал Карлик ответ этих ребят, - то их слова "немножко" не увяжутся с тем, что нам, "глупым отрокам", порол этот батюшка".
   - Мы относимся к роду Киндиго, - принялись объяснять дети. - У нас есть своя особенность: помнить переход из мира мёртвых в мир живых.
   - В смысле, не родившихся? - уточнял Виктор.
   - Да. Если хотите, пример: Не успел родиться один младенец, как уже начал суетиться: перечислять адреса своих собратьев... Потом выяснилось, что все они являются жертвами какого-то зверского убийцы. Им просто нужно было свериться с имеющейся информацией, поскольку они не могут встретиться лично. Так они сумеют вспомнить... Доподлинно разобраться, что с ними произошло и почему они друг друга узнали.
   - Так убийцу-то нашли? - донеслась усмешка от кого-то из слушателей.
   - Мы вам могли бы предоставить документы или какие-то выдержки из прессы, но... Там, где мы были, газета... Сами понимаете!.. Сгорит.
   - А почему мы это должны понимать? - спросил карлик. - Ведь вы же не говорите, где конкретно вы были.
   Он был сильно удивлён их ответом. Получалось, что слова Сергия взяты не из потолка. Там действительно ад, судя по тому, что газеты мальчишек быстренько бы погорели все!..
   - Поскольку среди нас, среди родившихся после убийства детей, оказался один предатель, - говорил тот, кто представился Меньшиковым, - он всё специально подстроил, чтобы обвинили не того человека в убийстве.
   - А как вы всё это вычислили?
   - Мы оказались в аду.
   - В АДУ?!
   - Потом пролежали в замороженном состоянии в том мертвеце.
   - Постойте-постойте! - хватался Виктор за голову. - Вы меня полностью запутали! Я ничего уже не понимаю!
   - Какая связь, - подсказал им священник, - между вашим пребыванием в аду и нахождением в ходячих мертвецах?
   - Как мы поняли, поднимавшиеся из ада испарения, принимали разные формы, поэтому...
   - А как вы заморозились и у вас не остановилось сердце?
   - С нами разное бывало! Нас даже посылали в космос!
   - Каким образом?!
   - Через НЛО.
   - НЛО?
   - Да. Когда оно поднимается в космос, то леденеет... Оно попадаёт в область вечной мерзлоты!.. Безусловно, замерзаем и мы... Но, а как вы хотели? Как-то же надо перебираться на свои планеты! Там, где мы живём по-настоящему.
   - Но вы же должны замёрзнуть!
   - Мы верим в гармонию на Земле.
   - Это к чему вы сейчас сказали?
   - Имеется в виду, гармония между землёй и космосом, - объяснил тот, что представился Алексом. - Можно создать небольшое пространство для гармонии. В таком случае, человек сможет продолжать жить, после того, как растаял. Но вот большие пространства лучше не создавать! Жители земли очень сильно отстали от вселенского космоса. Так сильно, что при столкновении со льдом, они замерзают насмерть!
   - Да, - поддакнул Карлик. - А если их перенести на другую планету, то вообще!.. Там же вечная мерзлота, да?
   - Но с появлением "шапки-невидимки", - продолжал Алекс, - появилось очень много возможностей! Представьте себе, я сумел вернуться в то время, где я совершил ошибку и пережить это время ещё раз!
   - Ух ты! - воскликнул Олег, знаток популярных фильмов. - Прямо, как "День сурка"!
   Меньшикову пришла в голову более доступная для понимания большинства ассоциация. Фильм "Мел судьбы", от "создателей Дозоров". Мол, дескать, можно описать этим мелом то время, где тебе припомнилась "ошибка", вернуться и пережить его заново. Но дело в том, что все эти ребята из прошлого...
   - Это американский фильм Джеймса Белуши? - уточнил Алекс. - Но ведь реальность выглядит не такой киношной!
   - Ты имеешь в виду, что сумел исправить свою ошибку? - спрашивал Карлик.
   - В том-то и прикол, что время возврата не я выбирал! Шапка сама всё выбрала.
   - А ты можешь рассказать нам свою историю?
   - Да. Она про космическую ворону.
   - Космическую?! В смысле, в её тело вселились инопланетяне, использовали её как летающую тарелку и... разговаривали человеческим голосом? - как всегда "забавлялся" Карлик. Ему нравилось на ходу городить небылицы, когда он слышал нечто подобное.
   - Нет! Она не говорила человеческим голосом, - воскликнул Алекс. - Может, передавала мысли, но только не...
   - А какие мысли передавала? И как это вообще понять, "космическая ворона"?..
   - Ну, просто, небо ночью чёрное? Чёрное. А ворона... Да, мысли! Мне кажется, она мне намекала, что человек - это пришелец из космоса. Он прибыл, чтобы уничтожить землю и истребить на ней всё живое... Ну, в смысле, "братьев наших меньших". Вы, конечно, можете подумать, что это заколдованная ворона, но, кажется, дела куда более круче!
   - И вообще, нас с Алексом, кажется, свёл воедино один общий случай. Подстава и унижение в школах, где мы учимся...
   - А почему мы должны подумать, что ворона заколдованная?
   - Потому что колдуны их... - начал говорить Меньшиков, но пришло время Алекса. Рассказывать свою историю. Более подробно.
   - А когда она тебе намекала на то, что человек инопланетянин, убивающий жителей земли? - успевал Карлик вставить вопрос. - Животных, насекомых... Вообще, флору и фауну.
   - Вот, с этого места, я, пожалуй, и начну! - величественно проговорил Алекс и начал рассказ.
  

Сказка снежной вороны

  

Наполовину детектив

  
   Пятница, да ещё и тринадцатое число, для 12-летнего Александра выдалась не очень лёгкой. Так что, вернувшись из школы, он улёгся спать не раздеваясь; вчерашнее его желание приколотить к верхушке дерева скворечник, сегодня (13 апреля) далеко вылетело у него из головы, ибо единственное на что он успел обратить внимание, войдя в квартиру, это что нет старшего придурка-брата (Пятница! - теперь его до воскресенья не будет, пока не управится со всеми своими лебледями) и некому сегодня на него орать по всяким пустякам до утра. До утра субботы 14-го Алексу теперь можно не снимать обувь и спокойно спать, не опасаясь, что вот-вот заявится пьяная мачеха и ни с того ни с сего отколотит его сонного полотенцем или шлёпанцем. Алекс на все 100 % был уверен, что в данный момент мачеха его в обязательном порядке отдыхает в медвытрезвителе.
   Планировал Алекс поспать не меньше тринадцати часов, но... поспал всего 13 минут, 13 секунд - ровно...
   Пробудил его не пинок брата, не подзатыльник мачехи; пробудило его какое-то неприятное предчувствие...
   Он, сам не зная почему, подскочил к окну, и тут же в глаза ему попался соседский хулиганистый малыш... Когда Алекс выглянул из окна, малыш уже достал из кармана рогатку и нагинался за камнем. И совсем кстати в полушаге от ноги Алекса располагался зимний сапог его брата Вовы (второй сапог, помнилось Алексу, лежал под подушкой вечно не заправленного дивана мачехи), поскольку сегодняшняя Пятница выдалась на редкость тёплой, и психованный Вован натянул кроссовки. А Алекс, одновременно с малышом нагинался и поднимал с пола сапог, вместо камня.
   -- Мелкий! -- заорал на малыша Алекс. -- Убрал в карман рогатку!
   Но мелкий, не взглянув в сторону окна Алекса и краем глаза, показал в ответ средний палец и прицелился вместе с Алексом в ворону. Только Алекс целился в малыша. И сапог полетел вперёд натянутого жгутом камня пацана. И... О, слава Богам! - попал прямо по рогатке.
   -- Ты чё, ублюдок! -- заорал на него малыш, схватившись за пальцы и взвыв от боли. -- Чтоб ты сдох! -- Но в то же самое время взгляд его наткнулся на сапог. -- Ха! -- заорал малыш от злорадства, -- я твоему брату всё расскажу!, он тебя в унитазе утопит!
   Но Алекс словно ничего не слышал, потому что смотрел на ворону, которая, несмотря ни на что, сидела на верхушке дерева, словно дожидаясь чего-то... Но ему не это показалось странным, а другое: с каких это пор он стал заступаться за ворон?... Почему он решил помешать этому настырному мальцу похулиганить, - всё равно он не попал бы из своей кривой рогатки даже с двух метров в собаку, например... Но Алекс понимал, что "заступиться" за ворону он решил не потому, что она сидела на том самом дереве, на которое он, вместо сна, собирался приколотить скворечник, а потому, что... Потому, что сердце ему подсказывало, что ворона эта волшебная...
   -- А я в тебя щас ещё четыре сапога запущу, -- припугнул его Алекс. -- Вовик их вчера на базаре купил. Они со шпорами... -- Но малец уже исчезал в подъезде соседнего дома.
   Вот они и остались один на один, Алекс и... 'волшебная ворона'... Долго они смотрели друг на друга, хотя на самом деле их 'игра в гляделки' длилась не дольше минуты. Но Алексу эти 45 секунд запросто показались бы 45-ю часами... Где-то он слышал, что если в глаза старому ворону долго смотреть, то он заберёт твою душу и улетит. Но Алекс воронов от ворон отличать не умел, так что всё для него было одно - ворона.
   И вот ворона вспорхнула и приземлилась к Алексу на подоконник.
   -- А ты чуткий, птенец, -- донёсся вдруг от вороны человеческий голос. И Алекс даже не удивился этому неожиданному явлению, словно был загипнотизирован... Да, он был под гипнозом, но не настолько, чтоб никак не реагировать на слова вороны.
   -- Я не птенец, -- отреагировал он, -- я человек.
   -- А я шучу, -- опять раздался из утробы вороны каркающий голос. -- Не воспринимай всерьёз, птенец.
   -- Хорошо, -- пожал Алекс плечами. -- А ты ворон или ворона?
   -- Воробей-Дятел, -- по всей видимости опять отшутилась ворона. И обстановка разрядилась - Алекс усмехнулся.
   -- Опять я несерьёзна! -- проговорила птица.
   -- Значит не ворон, -- решил тот, -- раз 'не серьёзна'.
   -- Значит не ворон, -- согласилась та.
   -- Извини, -- сказал Алекс, -- больше не буду дурацкие вопросы задавать.
   И опять они задумчиво смотрели друг на друга, не находясь на какую тему поговорить. Но Алекс нашёлся:
   -- Слушай, а у вас, у птиц, инстинкт есть?
   -- Вряд ли, -- ответила та.
   -- Я имею в виду, -- пояснил он вопрос, -- чисто животный инстинкт; вот, например, у людей считается этаким почётом родить и воспитать ребёнка, а у вас, у птиц, у животных, это получается как импульс - вывел в свет, потому что яйца сами собой высиживаются, и выпустил дитя на волю, а потом, дней через пять, детище своё уже и не узнаешь и запросто заклюёшь, если что. Вот что я имею в виду инстинкта.
   -- Знаешь что, друг, -- отвечала ему птица, -- знаешь, что о вас, людях, думает фауна?... А она думает то же самое, о том же инстинкте. Я знаю, кто-то из людей считает, что человек - самое великое на Земле, в отличие от остальных, считающих, что ближе животного ко вселенной ничего не может быть. Но наше (фауны) мнение о вас делится тоже на две категории; одни вас выше, другие - ниже.
   -- Что? -- не понял Алекс или не расслышал.
   -- То есть, к природе. Знаешь ли, есть дух и есть материя. Природа - это материя. Религия и вера в Бога - это дух. Теперь понятно?
   -- Я про фауну. Вселенная, она подождёт... Просто мне кажется, что ты сейчас оправдывалась передо мной, -- поделился Алекс впечатлением от услышанного. -- Дескать, на самом деле всё выглядит в вашей этой 'фауне' совсем по-другому.
   -- Может, и по-другому, но не лучше и не хуже, чем везде, -- проговорила птица и решила перечеркнуть этот дурацкий (для неё) гомеровский принцип ('какое слово ты скажешь, такое в ответ и услышишь'): -- Понимаешь ли, яйца сами не высиживаются. И гнездо я по веточкам собираю не потому что у меня мозгов нет и всё делается само собой. Только не спрашивай меня про блестящие вещи.
   -- Почему вороны воруют блестящие вещи? -- уточнил Алекс.
   -- Да. Потому что ты всё равно ничего не поймёшь.
   -- Почему так? Я находчивый. Многое понимаю...
   -- Что ты понимаешь? О чём ты думал последнее время?
   -- Я думал о том, -- начал вспоминать Алекс, -- почему люди стараются одеваться как можно шикарнее. Почему лезут вон из кожи, ищут какой-то стиль, лишь бы выделиться. А какая конечная цель? Чтобы одеваться более красиво. Логично?.. Конечно, странная мысль, но ты спросила - я ответил. Именно о ней я думал.
   -- Знаешь, птенец, мне нравится твоя честность! Ты отвечаешь не стесняясь, потому что это честно. Так?.. А ведь ты только что дал правильный ответ. Ты объяснил причину, почему вороны крадут блестящие вещи!
   -- Что ты имеешь в виду?
   -- Я имею в виду, что в золото уходит человеческая душа. Вороны в основном падкие на золото.
   -- Опять не очень-то понятно.
   -- Я тебя сразу предупредила!.. Но ты не подумай, что я обвиняю тебя в слабоумии, немощи понять элементарное. То, что все блестящие вещи похожи на золото и поэтому вороны поднимают всё подряд. Просто у меня есть небольшие примеры. Почему египетские фараоны заливают себя в золото? Только ли потому, что золото их бальзамирует?.. Или всё-таки золото поглощает их душу?
   -- Нет, дело не в этом. Просто я хотел привести аргумент, почему я не понимаю этой логики. Вернее, контраргумент. Представь себе спирт! Им тоже можно забальзамировать человеческое тело. Но почему люди имеют такую алчную тягу к алкоголю? Получается, спирт поглощает их душу тоже? Не только золото. Так? Если ты скажешь, что да, то это получится настоящий абсурд! В смысле, курьёз.
   -- Но ты же сам только что сказал, что людям хочется одеваться как можно шикарнее! Мол, ради этого они готовы даже превратиться в снобов...
   -- Что ты имеешь в виду?! Ты намекаешь на то, что люди бессознательно тянутся к золотому? Мол, замени их все "шмотки" и закуй в золото, как те египетские фараоны, и на тысячу лет вперёд отменишь сиюминутную суету: "что сегодня надеть, чтобы всех удивить?! Я чувствую себя как нищенка - у меня кучи шмоток, у меня глаза разбегаются..."
   -- Я не стану тебе говорить, что я имею в виду.
   -- Почему? Ведь можно было помочь всему человечеству! Представь себе, лиши художника тяги к креативу, он не будет писать все эти унылые монотонные пейзажи. У него появится желание проявить больше разумной фантазии! Больше изобретательности...
   -- Сколько времени? -- вдруг поинтересовалась птица у Алекса.
   Тот полез в карман, достал свои наручные часы без браслета. -- Половина девятого.
   -- Темнеет, -- вдруг как-то неприятно усмехнулась птица. -- Пора лететь.
   -- Далеко тебе лететь? -- пришла вдруг Алексу в голову глупая мысль, что в ответ птица увеличится в размерах и предложит ему сесть себе на спину: 'не желаешь ли полетать, птенец?'
   -- Не важно, -- ответила птица. -- Возможно, скоро и сам узнаешь. Ты, приятель, только не рассказывай никому обо мне.
   -- Ха! Насмешила! -- хохотнул Алекс. -- Ты думаешь, мне поверит кто, если я о тебе расскажу? У меня и друзей-то нету...
   -- Знаю я всё, -- перебила его птица. -- Но только ты МОЛЧИ, и не рассказывай, даже если тебя пытать будут... И тогда я буду для тебя волшебной. И буду много желаний исполнять. -- Этой последней фразой она словно предотвратила ответную реплику.
   -- Ну, как скажешь, -- пожал Алекс плечами. -- Я вообще птиц любил всегда больше людей, больше собак и... наверно, больше противоположного пола.
   -- Именно поэтому мы с тобой встретились, -- сказала птица. -- Но у тебя ВСЁ будет, птенец. Ты только МОЛЧИ. Никто не должен знать ПРАВДЫ. Ну всё, я полетела, птенец.
   Ворона вспорхнула и не оглядываясь исчезала в сгущающихся сумерках. Недолго Алекс провожал её взглядом, в самый последний момент вспомнивший, что он дико устал и жутко хочет спать.
  

***

   Пробудила его адская боль в переносице; пробудила ровно через 13 часов, 13 минут (иногда случаются Такие совпадения)... 13 секунд.
   Глаза Алекса ещё не открылись, но он уже понял не только то, что его пытаются оставить без носа, и то, что кроме его 16-летнего братца на такое ума ни у кого больше не хватило бы, а понял он также и то, за что на него соизволила свалиться такая мука. Но... впервые в жизни Алекс ошибся в своём брате, решив, что перед сном он забыл спуститься на улицу и вернуть на место сапог.
   -- Просыпайся, Карлик Нос! - тянул брат его за нос. Обычно брат над ним так не издевался; в основном издевательства были мелочные: кроме "крапивки" и "индейца" (Индеец Головожопа, - как Вова именовал это своё самое жестокое истязание, шутя таская по всему дому брата за волосы - "лишая скальпа") на большее у Володи фантазии не хватало. А это было что-то неожиданное. Обычно, если брат хотел его разбудить, то самое большее, на что хватало его подлости, это набрать в ковшик воды, пролить ему на простынь, а потом орать из окна на всю улицу, 'смотрите все, рыбак наш опять во сне рыбачил!'
   -- Одпусти дос! -- загнусавил Алекс. -- Одпусди, урод!
   -- Не одпусчу! -- с удовольствием передразнивал его тот. -- У бедя дасдроение сёддя ходошее.
   Но Алекс молниеносным ударом отбил руку брата и нос его пронзило резкой болью.
   -- Ты чё, козёл, -- заорал Алекс на него, как только смог нормально разговаривать, -- вконец офонарел?!
   -- Да это я шучу, -- объяснял ему брат. -- Что, больно?
   -- Да нет, щикотно! Кретин! -- Алекс знал, что единственный из людей, кто никак не реагирует на обзывательства, был его братом.
   -- Твой папа, -- дополнил Вова. Так он реагировал на оскорбления.
   --...нагадил тебе в рот, -- дополнил в ответ Алекс.
   --...но мы с тобой поменялись ртами... Кстати, -- осёкся вдруг он, переведя взгляд в другую сторону, -- а я не понял, где мой сапог? Ты его вчера за ужином не съел случайно? Куда ты его спрятал, придурок? -- постепенно повышал Вова голос.
   -- У сапога своего и спроси, -- ответил Алекс слегка неуверенно.
   -- А почему тон у тебя изменился? -- обратил тот внимание на испуг брата. -- Куда ты дел сапог?! -- неожиданно схватил его Вова за нос и начал выкручивать. -- Ты, Карлик Нос! Отвечай, а то оторву! -- уже орал Вова в ярости.
   -- Уродил из окда! -- выл Алекс от зверской боли.
   -- Чдо? -- сжал тот нос ещё сильнее, -- я пдохо сдышу! Гдомче, пожадуйсда!
   Но нос брата он отпустил, едва только за его спиной раздался пьяный голос матери (ему она была родной матерью, в отличие от пасынка, Алекса). -- За что ты его? -- спрашивала она с усмешкой, как будто её забавляло положение своего пасынка. Вообще, мачеха к Алексу относилась по-челове-чески и часто защищала его от брата, но это происходило, пока она была трезвой...
   -- Он мои сапоги кому-то продал, -- ответил тот.
   -- Неправда! -- запротестовал Алекс, -- я его уронил, я щас за ним сбегаю.
   -- Стоять! -- вскрикнул Вова, но Алекс уже выскользнул из его рук.
   -- Этот придурок обменял их на десять плейбоев! -- объяснил он нетрезвой и усмехающейся матери. -- Да его задавить мало!
   -- Я тебе задавлю!!! -- театрально погрозила мать сыну пальцем, -- не трогай маленьких щенят!
   -- Да кому он нужен, -- плюнул Вова в сторону исчезнувшего за дверью брата, -- у него ни друзей ни девчонки. Самый натуральный отброс!
   Алекс в это время был уже на улице, под окном, там, где по идее должен валяться сапог Вовы. Он один, поэтому, если б под окнами проходил кто-то одноногий (левоногий), то только таким образом сапог бы мог исчезнуть. Но, хоть лопни, его не было...
   -- Ну и чё? -- раздался из окна голос старшего брата, -- судя по всему, ты из окна его уронил? И, судя по всему, его уже и след простыл. Мам, я ж тебе говорю, что врёт он. Он их на плейбои обменял. Опять под одеялом простынь тебе будет пачкать своим семенем; опять не настираешься после него.
   -- Чё ты врёшь! -- заорал на него Алекс. -- Мам, посмотри-ка под своей подушкой, нет ли там ничего.
   -- Да-да, мама, посмотри-посмотри!
   А мама, как будто сердцем чувствуя недоброе, зашла в свою спальню и подняла подушку. -- Ах ты ж #лядь! -- увидела она там новенький сапог своего сына.
   -- Видишь, мама, что этот непослушный сын себе позволяет, -- раздался из-за спины той голос Вовы, -- а ты говоришь, не трогай маленьких щенят. Паршивых щенят в унитазе топят, мама.
   Но мама его уже не слышала, обходя и покачиваясь, направляясь к окну.
   -- А ну вернись домой, паразит! -- гаркнула на пасынка она.
   -- Это Вова! -- заоправдывался Алекс. -- Это он! А на меня спирает!
   -- Я сказала, вернись! -- не слышала она писклявого голоска Алекса. -- Не то хуже будет. Не усугубляй свою горькую участь!
   Алекс, глядя в её пьяные глаза, решил, что ему ещё долго нужно перекрикивать эту нетрезвую женщину, чтоб она хоть что-то поняла. И он потихоньку побрёл в сторону близлежащего леса.
   -- Отойди-ка, мама, -- попросил её сын, -- я его сейчас заставлю вернуться. -- И заорал, высунувшись из окна, когда мама отошла в сторону. -- Если ты не вернёшься, я всем в твоей школе расскажу, как ты по ночам в постели рыбачишь.
   -- Расскажи лучше, как ты под одеялом простынь пачкаешь своим... семенем, -- брякнул Алекс невесть что; первое, что взбрело ему в голову.
   -- Я знаю, как тебя опозорить! -- орал Вова, но Алекс его уже не слышал; он был далеко.
  
   'Это она сказала?! - не мог Алекс до сих пор поверить своим ушам. - Не усугубляй свою горькую участь'. Она ж и слов-то таких не знает! Я её такой никогда ещё не видел (не пьяной он её не видел, а странной, словно сошедшей со страниц книги какого-то сумасшедшего писателя)... Да я и брата своего таким не видел... Впрочем, какой он мне брат! Седьмая моча на псевдокиселе!'
   В данный момент он сидел на пеньке, - ноги его ходить уже не могли. Но ещё пару минут посидит и продолжит свою прогулку по лесу. Чего он в лесу искал, он и сам не понимал; может ворону?... Он даже не обращал внимание на то, как странно лес выглядит в это утро. Обычно, если он иногда и прогуливался по лесу, то путь его всегда сопровождал вороний грай. Он всегда думал, что это они его приветствуют, радуются ему. Но сейчас 'радоваться' его очередному появлению в лесу было некому. Лес словно был нарисован, такой мертвенности Алекс ещё ни разу в жизни ни за чем не замечал.
   Ближе к вечеру он решил заглянуть домой; может, мать мало-мальски протрезвела.
  

***

   В школу Алекс пришёл через два дня. Вошёл в класс, сел за свою парту и улыбнулся. Всё-таки, хороший он нашёл способ налаживать отношения в семье, когда в субботу вечером мать его чуть живьём не съела, и он едва успел ускользнуть, и неподалёку от дома, пока она что-то орала в приказном тоне, он попал под машину, не заметив, как дорога "начала переходить его", а не он - дорогу.
   Когда он входил в класс, урок уже заканчивался. И все четыре оставшиеся минуты Алекс просидел улыбаясь.
   -- Пойдём, покурим,-- подошёл к нему на перемене Степан Силенко из параллельного класса.
   -- Я ж не курю, -- ответил ему Алекс, -- ты знаешь.
   -- Ничё, научишься, -- потянул он его за рукав в сторону туалетной комнаты.
   -- Да что такое-то? -- никак не мог Алекс понять поведения этого парня.
   -- Увидишь, что такое, -- ответил ему тот, подводя к двери с буквой 'М'. -- Заходи.
   Алекс, пожав плечами, подчинился.
   В туалете, на длинном подоконнике сидели пятеро 11-классников. Об этой пятёрке вся школа наслышана не меньше самого Алекса. В узких кругах их называли ГМНА ('активные гомосексуалисты-маньяки-насильники'; ещё эта аббревиатура расшифровывалась, как Госцов, Мотора, Несмалов, Аксенко, пока в их компашке не появился пятый, Минуто). И теперь они что-то хотели от Алекса. Насколько он помнил ситуацию своей школы, то, если эти ребята и растлевали младшеклассников, то только каких-нибудь слабохарактерных новичков, и то - занимались этим в квартире у кого-нибудь, чтоб свидетелей не было, но чтоб в открытую, в школе, это был полный абсурд.
   -- Машина тебя сильно ударила? -- спросил у Алекса Госцов.
   -- Не очень, -- ответил тот.
   -- А мечтал, чтоб сильно ударила? -- продолжал его тот одолевать вопросами, -- чтоб до смерти ударила, мечтал?
   -- С чего вы взяли, -- скромно ответил Алекс. -- Я нечаянно под неё попал.
   -- А брат твой другое сказал, -- проговорил ему Аксенко, -- что ты у него в долги залез и в отместку он пообещал рассказать всё про тебя. Сколько ты ему бабок должен?
   -- Что он про меня собрался рассказать?
   -- Что ты в рот берёшь, -- ответили ему.
   -- Чтоооо?!! -- вне себя от ярости протянул Алекс. -- Скажи лучше, что ты всё придумал, не то я этого Вову закопаю заживо!
   -- Не закопаешь, -- сказали ему. -- Вспомни Петю Галимова или Гейгея Петухова, -- напомнили они ему о злосчастной судьбине двух новичков, Петра Глинова и Сергея Петрова. -- На их поведение тоже пожаловались подобным образом, теперь эти две матрёшки не то что в школу больше не ходят и из дому ушли, вообще - без вести пропали.
   -- И чё ты этим сказать хочешь? -- постарался Алекс сделать тон как можно больше угрожающим.
   -- А то, -- ответили ему, -- что ты тихо-бесшумно делаешь нам по очереди минет и о тебе, кроме нас шестерых, никто ничего не знает. Ну как? Можешь не соглашаться, мы просто спрашиваем - не заставляем.
   -- Ох и гады же вы, ребята! -- процедил им Алекс, вместо ответа, собираясь выходить из этой мерзкой комнаты.
   Но здоровяк Степан Силенко загородил ему проход.
   -- Как хочешь, -- пожали ребята плечами, -- хозяин-барин. Но ты не торопись. С тобой ещё не договорили.
   -- Брат про тебя ещё кое-что рассказывал, -- заметил ему Мотора, когда Алекс остановился и повернулся. -- Говорит, что ты с вороной разговаривал.
   -- Что?! -- у Алекса сердце так и ушло в пятки, но виду он постарался не подать.
   -- Через плечо.
   -- С какой вороной? -- спросил он с положенным сарказмом. -- У вас чё, ребята, чердачки поехали...
   -- Не обращай на него внимания, -- заметил ему Аксенко. -- Это у нас феня такая "разговаривать с вороной", значит подвигаться разумом, болтать с самим собой. Это имеется в виду.
   -- И брат говорит, что ты болтал сам с собой...
   -- Слушайте, ребята, вы уже замучили меня своим идиотизмом, -- произнёс Алекс усталым голосом.
   -- Ну ладно, иди, -- разрешили-таки ему, -- раз про ворону рассказывать не желаешь.
   И опять Силенко загородил ему дорогу...
   -- Может бухнёшь с нами? -- поинтересовался он у Алекса. -- Парень ты, видим мы, не хилый и упругий. Налить на тебя? -- Хоть он и знал, что не заставит этого упругого парня пить спиртное, но... на него как будто что-то нашло...
  

***

   Алекс вышел из туалета сам не свой. Перемена уже десять минут назад закончилась. И весь Алексов класс был сейчас в спортзале, маялся дурью (кто-то боксировал грушу, кто-то на спор подтягивался, в общем, занятие находилось каждому), поскольку физрука временно не было в школе и завуч всем классам в часы уроков физкультуры предоставлял полную свободу действий. Вот и Алекс решил переодеться в спортивный костюм и поотрабатывать прыжки сальто на пыльных матах, как всегда выстроившись в очередь.
   Алекс вошёл в пустынную раздевалку, открыл свой шкафчик, разделся до трусов, и уже собрался натягивать трико, как раздевалка в одну секунду наполнилась его одноклассниками.
   -- Ты в туалете был? -- полюбопытствовала у него Вика Дроздова, огромная баба, заводило и заправило всего класса. Она вырвала у него из рук трико и подкинула вверх, то повисло на подпотолочной балке.
   -- И что? -- сделал он вид, что не испугался.
   -- Тебя изнасиловали? -- спросила она, и по её голосу не было понятно, за него она или против него.
   -- С чего ты взяла? -- На этот раз в голосе его прозвучала нотка испуга, как предчувствие несправедливости.
   -- Пусть покажет очко, -- намекнул ей кто-то. -- Очко не врёт.
   -- Спусти трусы, -- попросила его Дроздова.
   -- Чего?!! -- протянул он ей. -- Только пальцем тронь!
   -- Куда тебя 'пальцем трогали'? -- нашёлся некто из умников. -- Вниз или вверх?
   -- Если тебя не насиловали, ты должен доказать всем, -- объяснила ему Дроздова, -- не то будешь матрёшкой.
   -- Ну что, -- хихикнул кто-то, -- покажешь попу или нет?
   -- Пускай тогда девчонки выйдут, -- сказал Алекс.
   -- А как мы им тогда докажем, что ты не матрёха? -- спросил его кто-то из ребят. -- Они ведь все фомы неверующие.
   -- Не буду я снимать трусы! -- схватился Алекс за свои семейки, чтоб никто сзади незаметно не сдёрнул их.
   -- А нам наплевать! -- сказала Дроздова. -- Но матрёх в нашем классе никогда не будет. Выкручивайте ему руки, -- отдала она распоряжение ребятам. И те с удовольствием принялись за дело, как тот не сопротивлялся. Только слышались смешки девушек и голоса исполнителей приговора Дроздовой, 'снимаем с него трусы полностью!'
   Трусы уже залетели на балку, вслед за трико, и весь класс воочию убеждался, что их белая ворона, Александр Рохов, не подвергался анальному половому акту.
   -- В чём же тогда дело? -- удивлялись все, внимательно осмотрев его не повреждённый ничем анус. -- Почему же он так долго проторчал в туалете с ГМНА?
   Но, как только в раздевалку вбежали семеро девушек (одноклассниц Алекса), всё сразу стало ясным.
   -- Он им делал минет, -- оповестили всех вбежавшие. -- Мы только что с ними разговаривали. Они ответили за базар! -- утвердили те свою новость.
   -- Не может быть! -- смотрели все на Алекса с отвращением. -- И он даже не укусил ни одного из них?!
   -- НЕТ!! -- сами изумлялись те. -- Это всё из-за его брата. Он что-то не поделил с Рохом и рассказал ГМНА, что Рох дрочил, вот те и уговорили его подрочить им.
   Алекс от стыда и ярости на брата уже и не знал, что ему теперь делать, бросаться под поезд, если удастся сегодня с большим трудом вырваться из этой зловещей школы.
   -- Ты что, -- взглянула на него Дроздова с ещё большим презрением, -- занимался онанизмом?!! Этот же ГРЕХ ещё страшнее мужеложства!
   Алекс ничего не ответил - не имело для него смысл признаваться всем в том, что он ни разу в жизни не мастурбировал, не потому что в любой момент его мог поднять на смех вездесущий и подкрадывающийся из-за каждого угла брат Вова, а потому что считал, что любой порок разрушает в человеке талант.
   -- Вика, -- крикнул ей ещё кто-то, -- а ты заставь его, пусть продемонстрирует своё ручное мастерство.
   -- Нельзя этим заниматься, -- ответила Дроздова. -- Это же ГРЕХ!!!
   -- Ладно, пошлите у них ещё раз спросим, -- подал кто-то голос, -- вон они идут, ГМНА! Мне до сих пор не верится, что им удалось это проделать с Рохом!
   И полкласса выскользнуло из раздевалки.
   -- Одевайся, резинка фирмы адидас, -- процедила ему сквозь зубы Дроздова, -- и чтоб в нашем классе ноги твоей больше не было!
   -- А как я трусы с балки достану? -- прохныкал он ей плаксивым голосом. -- Высоко же, не достать.
   -- Посиди тут, -- ответил ему кто-то, -- щас лестницу принесём.
   -- Ага, -- поддакнул второй, -- и пожарников вызовем! Весь город будет трусы твои доставать, чтоб ты потом одел их на лицо.
   В это время прозвенел звонок на перемену и Алекс скорее открывал шкафчик, чтоб натянуть штаны на голое тело, пока в раздевалку никто не вбежал.
   Но только он вытащил свои школьные брюки, как раздевалка опять-таки набилась народом; на этот раз детворой из младших классов. Наверное, всей школе в этот вторник было весело.
  

***

   Безусловно, Алекс мог спрыгнуть с виадука под приближающуюся электричку (с третьей вышки на Набережной он ведь легко всегда прыгал) или спрятать за пазуху тяжёлую наковальню, что валялась в порту, неподалёку от старого пирса, подтащить её к 'нырялке' и спрыгнуть с ней в воду прямо в одежде, прежде не забыв соединить наковальню с шеей верёвкой... Да у Алекса на большее хватило бы фантазии, но прежде ему всё-таки нетерпелось взглянуть в глаза своему брату, Вове... Ничего даже не говорить ему, а всего лишь взглянуть.
   Когда Алекс подходил к дому, то только один Вова остался у него в голове, и никаких способов покончить с собой, и, тем более, никакой вороны.
   Но дома никого не оказалось. Алекс полез в карман за ключом... Ключа в кармане не было...
   Он уже собрался выйти из дома, но... в самый последний момент заметил, что из двери торчала какая-то свёрнутая бумажка.
   Он вытащил её, развернул. И с трудом разобрал каракули, накарябанные на бумаге наверняка курициной лапой - каким-то птичьим помётом.
   "Птенец, - написано было на листе без грамматических ошибок, - ты с честью выдержал сегодняшний день, коли читаешь это письмо. Не забывай единственное, что я волшебная птица и очень скоро мы с тобой можем встретиться и весь мир запросто может оказаться у твоих ног, птенец. Помни, Христос терпел и НАМ велел".
   -- Да я-то понимаю, -- пробормотал вслух Алекс, переворачивая лист, -- что нужно терпеть, но как мне жить дальше?
   На другой стороне листа, неожиданно для Алекса, тоже что-то было накарябано. Почему он сразу этого не заметил? Видимо, потому что не заметил.
   "Твой брат Вова дошёл до такого идиотизма, что положил ключ от дома под коврик, - с прежним трудом разбирал Алекс каракули, тут же засовывая руку под коврик и извлекая оттуда связку Вовиных ключей. - Хотя, если честно, то это я наколдовала, чтоб ему пришла в голову такая глупость. Войди в квартиру, и мы с тобой обсудим, как тебе жить дальше, птенец".
   -- Чёрт, -- бормотал он, открывая дверь, -- неужели эта ворона сейчас прилетит ко мне?! Вот же здорово!
   Он вбежал в квартиру не разуваясь и тут же подскочил к окну и открыл его, дожидаясь прилёта знакомой птицы.
   Но только он открыл окно и высунулся, как зазвонил телефон...
   -- Чёртовы ублюдки! -- подбегал Алекс к дребезжащему аппарату. -- Всю жизнь этот хренов телефуфлон стоял молча, как пустая, дырявая кастрюля, никому не нужный, и на тебе!, в самый неожиданный момент кому-то приспичило ошибиться номером... Наверняка номером ошиблись...
   -- Я не ошиблась номером, -- раздался из трубки долгожданный голос. -- Верно?
   -- Конечно, верно! -- узнал он голос вороны. -- Прилетай ко мне, ты мне нужна.
   -- Не прилечу.
   -- Почему? -- Он думал, что, возможно, у вороны сейчас какие-то неотложные дела.
   -- Тебя ещё не спрашивали обо мне, -- донёсся ему ответ.
   -- Что?!! -- не ожидал он такое услышать. -- Что значит, не спраш...
   -- То и значит, что тебя должны заставить меня предать, а ты должен вытерпеть все испытания. Вот после этого я и прилечу.
   -- Ты что, меня испытываешь? -- удивился Алекс.
   -- Нет, не испытываю я тебя, и не издеваюсь над тобой. Я тебе сейчас не могу объяснить, почему всё должно происходить именно так, а не иначе. Но ты, главно, терпи, и ты станешь ВЫШЕ.
   -- А мне больше нечего терпеть. Самое плохое со мной уже произошло...
   -- Тоже мне, самое плохое нашёл! -- появилось в каркающем голосе пренебрежение. -- Запомни, птенец, самого плохого не существует, потому что всегда найдётся вещь в несколько раз хуже и неприятнее предыдущей...
   -- Ты что, хочешь сказать, что у меня ещё ВСЁ впереди?
   -- ВСЁ впереди выглядит таким, -- ответил ему каркающий голос, -- каким ты его видишь. Просто ты ещё птенец - не умеешь извлекать из происходящих вокруг тебя вещей пользу. Пойми ты, что кроме недоразумения, страшного с тобой ещё ничего не произошло. А оно и не произойдёт, если тебя оно не испугает. Пойми ты это, птенец!
   -- Слушай, хватит меня уже называть птенцом! -- вышел из себя Алекс.-- У меня имя есть...
   -- Для МЕНЯ ты птенчик, -- гнула своё ворона. -- Станешь ВЫШЕ, буду звать тебя по имени. Александр, это не настоящее твоё имя. Твоё настоящее имя похоже на то, которое дали тебе родители, но отличаются два этих имени друг от друга, как лицо от задницы.
   -- Бывают такие задницы, -- произнёс на это Алекс, -- что от лица мало чем отличаются.
   Он ожидал на это услышать какую-то реплику, но... то, что донеслось тому в ответ, было полной неожиданностью.
   Вместо ответа послышались короткие гудки - на том конце провода бросили трубку.
   И, судя по всему, трубку бросили не просто так. Через секунду Алекса оглушил звонок в дверь... Никогда ещё звонок не был таким звонким.
   -- Ты, урод! -- ворвался разъярённый Вова в квартиру и чуть не раздавил собой Алекса, -- какого ты хрена захапал мой ключ, козлина!! Чё у тебя, своего нету?! Я для тебя, ублюдка, прятал его в самое оригинальное место?
   -- Я не трогал твой ключ!!! -- постарался Алекс перекричать его.
   -- Чё ты, хочешь сказать, что его кто-то из-под коврика вытащил, -- орал тот ещё громче и мощнее, -- а ты своим ключом открывал дверь? Да? Не ври, ишак грёбаный, я за тобой специально подглядывал. Я специально положил ключ под коврик и сунул в дверь записку, чтоб узнать, до какой степени ты кретин.
   -- Ну узнал, что я кретин? Успокоился?
   -- Успокоился - успокоился, -- полностью убавил Вова тон. -- А ты-то чё так рано вернулся из школы? Выгнали? Наверно достал там уже всех своим беловороньим видом.
   -- Каким видом?!
   -- Не обращай внимание, -- улыбнулся тот. -- Белыми воронами называют специальных людей, которые... -- Но прервал его взгляд младшего брата. -- Ты чё это так странно на меня смотришь?
   -- Ты случайно ГМНА про меня ничего не рассказывал? -- спросил его Алекс как бы ни к стати.
   -- А чё это такое, ГМНА? -- не понял тот.
   -- Ты не знаешь, что это такое? -- решил Алекс, что ответ брата ему послышался.
   -- НЕ ЗНАЮ. Чё ты ко мне прикопался?
   -- А кому ты что рассказывал про меня? -- спрашивал Алекс вполне спокойно, не подавая никакие виды.
   -- Никому ничего, -- пожал тот плечами. Он был серьёзен до невозможности.
   -- Не ври. Я знаю, что ты неплохо умеешь врать. Из-за твоей трепотни, братец, у меня большие и огромные проблемы.
   -- Чё за проблемы? -- спросил он, как спрашивают на улице у прохожих время.
   -- Я теперь больше в школу не приду, такие проблемы. Но это только пылинка от Настоящих проблем.
   -- Да что случилось-то с тобой? -- появилась в его голосе тень сочувствия.
   -- Щас, подожди, расскажу что случилось, -- отправился Алекс на кухню. -- Сейчас ты у меня узнаешь, что случилось! -- Пока в его тоне угрозы или зловещности не чувствовалось.
   Но когда он из кухни выходил с небольшим чёрным туристическим топориком, у Вовы сердце в пятки ушло за полсекунды.
   -- Ты, гнида, -- зацедил Алекс, остановившись от брата в двух шагах, -- или ты мне всё расскажешь, или я ударю тебя этой штукой. Ударю больно и не один раз. После того, что со мной произошло, мне плевать на всё. В крайнем случае пару лет отсижу, если не покончу с собой. И лучше не ври, я твоё враньё теперь сердцем чувствую!
   -- Это не я, -- заблеял Вова, -- это пиздюк (имел он в виду того малыша, в которого Алекс попал новым его сапогом и помешал мальцу выстрелить в ворону из рогатки). Он живёт рядом с ГМНА. Он видел, как ты 'с вороной говорил'...
   -- Что я делал?!
   -- Ну это 'рыбий язык' у нас такой.
   -- У кого, у вас? Ты всё-таки знаком с ГМНА. Они тоже так выражались. -- Алекс замахнулся на брата топором.
   -- Да нет же! -- отскочил тот в сторону. -- Полгорода так выражается. Разговаривать с вороной, это значит раздвоение личности, шизофрения. Пиздюк видел, как ты высунулся из окна и болтал сам с собой. Я тебе клянусь, Саня! не я рассказывал ГМНА!!!
   -- Ладно, -- опустил Алекс топор и понёс его в кухню, -- не пугайся так, я же шучу.
   -- Ну и шуточки у тебя, -- усмехнулся Вова, -- троюродного брата чуть заикой не оставил!
   -- Что он им рассказывал, твой пиздюк? -- вернулся Алекс из кухни.
   -- Да я просто подумал, что он расскажет, но не думал, что он и на самом деле расскажет. Вечером, после того как ты попал под машину, я встретился с ним, он мне отдал сапог и рассказал всё, что видел, попросил меня вытащить тебя на улицу и при нём избить, но я рассказал ему, что с тобой приключилось и тогда он сказал, что наврёт что-нибудь про тебя старшеклассникам в школе. Да ты, Санёк не бойся, я ведь завтра же всё улажу, и завтра ты уже спокойно сможешь продолжать ходить в школу... А что с тобой было-то?
   -- Да ерунда всякая, -- коротко описал Алекс ход событий. -- Лучше не спрашивай.
   -- Я таких крутых ребят знаю, что они кому хочешь что хочешь внедрят, так что будь спок, братэллко, завтра всё будет тип-топ. Давай-ка лучше в картошки партейку перекинемся.
   -- А ты прямо сейчас не можешь связаться с этими ребятами?, пока из нашей школы никто ещё не разошёлся по домам...
   -- Сейчас - нет. Ночью - пожалуйста. Я плачу 'ночным бабочкам', они связываются с этими чувачками. И всё!
   -- Ну ладно, братэллко, давай перекинемся в картошки. В дурака?
   -- Да ну ты чё! Допотопный каменный век! Устарела игра в дурака. Появились игрушки куда поинтереснее, чем в 21 палец или в шпокера. В ворону, например, играл когда-нибудь?
   -- В ворону?
   -- Не играл! Щас научу. Смотри, -- начал он раскладывать карты, -- закладываешь ворону. С этого начинается игра. Стучишь картами, понял? Это барабан. Всякий кон начинается со стука. А дальше чё к чему сам поймёшь. Ну, давай играть?
   -- Да нет, чё-то не охота, -- бросил Алекс карты на стол, -- устал я сегодня, надоело всё. -- Но не надоело ему ничего, просто в голову ему влетела фраза, услышанная им пять минут назад из трубки, 'тебя должны заставить меня предать, а ты должен вытерепеть все испытания'.
   -- Дак ты ж уже заложил ворону! -- подскочил Вова с места. -- Ты чё делаешь! Нельзя теперь отказываться от игры! Это ж западло! У нас чушат за такие косяки! Давай играть!
   -- Да не хочу я играть! Чё ты дое#ался!
   -- Я тогда помогать тебе не буду.
   -- Я тогда пошёл в кухню, за топориком. -- Алекс к кухне сидел намного ближе своего брата.
   -- Не, ну это же косяк! -- не мог успокоиться Вова. -- Правильно, что у тебя друзей нету. Был бы ты в нашей мафии, тебя б давно уже на пику поставили. Давай играть, Саня! Не борзей! Я же не шучу с тобой. Играй, раз стукнул по барабану! И я тогда может даже попробую уже сегодня связаться с блатными. А завтра мы идём с тобой в школу и все, кто наезжал на тебя, наказываются, соответственно преступлению. Давай, поднимай карты, не выёжывайся.
   -- Я чисто из принципа не буду играть, -- заявил ему Алекс, -- потому что не пиздюк виноват, а ты сам всё рассказал тем козлам.
   -- Что?! -- сделал Вова лицо незаслуженно оскорблённого. -- Ты базар не фильтруешь, фраер! Да это чтоб я с пидорами даже срать садился рядом!... Парниша, ты оборзел на несколько херов!
   -- Ну извини, -- промямлил Алекс - так его перепугал Вова. Он разговаривал как настоящий вор, хотя, Ворона выразилась бы по поводу увиденного примерно так: 'Таких фармазонов, как твой братишка, на тюрьмах под нары загоняют в первую очередь, даже без прописки'.
   -- Карты подними, тогда, может быть, извиню.
   -- Да забудь ты про эти карты! Вот тебя зациклило!
   -- Саня, -- очень мягко, но каким-то жутким ледяным голосом просил он его, -- не наглей. Чё тебе, в падлу поднять карты и поиграть три минуты... Да даже две минуты игра не займёт - на первой же минуте ты мне продуешь, как сквозной проход.
   -- Ну и надоел ты мне! -- встал Алекс из-за стола.
   -- Стой! -- гаркнул на него Вова. -- Сядь на место! Нельзя уходить, раз заложил ворону! Тебя же пацаны наши уроют! Они всё у меня по глазам прочитают...
   -- Ты, Вова какой-то больной, -- направлялся Алекс в сторону прихожей, чтоб обуться и исчезнуть за дверью.
   -- Это они больные! -- шёл брат следом за ним. -- Они наркоманы. У них какое-то дьявольское чутьё! Они, возможно, сейчас за нами уже наблюдают. Они могут в другие измерения перемещаться...
   -- Да заткнись ты уже! Вот идиот где!
   Алекс обул кроссовки и начал поворачивать замок.
   -- Сам ты идиот! -- пытался Вова объяснить брату, насколько СИЛЬНО тот ошибается. -- Самый настоящий...
   Но Алекс уже открыл дверь... За дверью этой стоял какой-то долговязый молодой человек, как будто очень долго стоял и ждал чего-то.
   -- Палец, -- заорал Вова, увидев пнувшего дверь ногой парня, отталкивающего Алекса в сторону и тихо, играючи вяло заходившего в квартиру, -- я не виноват! Это он заложил ворону! Я не...
   -- Да ничего он ещё не заложил, -- молниеносно ткнул Палец в живот Вове и тот загнулся, через полминуты закашлявшись (взгляд Пальца не сходил с Алекса; это был какой-то ненормальный взгляд; таким взглядом педофил может оценивать заблудившегося в лесу ребёнка, если случайно наткнётся на него). -- Но сейчас заложит. Да, мальчик? -- и взгляд Пальца стал ещё опаснее.
   Алекс пятился от медленно-уверенно надвигающегося на него Пальца, пятился в сторону кухни.
   Вова в это время с трудом поднимался с пола.
   -- Палец, -- кряхтел он сквозь кашлянье, -- потом научишь меня так бить? Вот это классный ударчик! Майка Тайсона завалить таким можно!
   -- В солнечное сплетение просто бьёшь, -- научил его Палец, не сводя глаз с Алекса. -- Погоди пока, позжее я тебе ещё несколько ударчиков покажу, сейчас я мальчика заставлю заложить ворону и с тобой продолжим.
   Но его зловещий гипнотический взгляд вырвался из глаз Алекса; Алекс рванулся в сторону кухонного стола, молниеносно вытащил из-под него топорик и... рубанул Пальцу по руке - успел он заслонить голову от лезвия топора. В общем-то Палец не ожидал, что этот слабохарактерный мальчик так себя поведёт; он даже не успел догадаться, зачем этот мальчик рванулся в кухню, только кинулся за ним следом и тут же получил по локтю топором.
   -- Ах ты ж тварь! -- выдохнул Палец, игнорируя заливаемый кровью пол и часть кухонного стола. -- Ты бы хоть обухом бил!
   -- Я тебя щас вообще в фарш превращу! -- ответил ему Алекс.
   -- Палец, -- умолял его из другой комнаты Вова, -- он же больной! Чё ты лезешь до него. Он меня чуть топором не зарубил!
   -- Мне похрену, -- прохрипел Палец, -- я ещё больнее его! Пусть делает из меня фарш, но фарш его заставит заложить ворону! Палец бессмертен!-- говорил он как заклинания, стоя на месте и не двигаясь, пытаясь Алекса загипнотизировать. -- Палец Демон! Его невозможно сжечь, мальчик. Пепел его ослепит тебя. Он попадёт тебе в пищу и ты отравишься, а душа его переселится в твоё тело, птенец...
   -- Что?! -- тут же ожил Алекс. -- Ты птенцом меня назвал?
   -- Птенцом, -- ухмыльнулся тот, -- цыплёнком.
   -- Цыплёнком? -- отлегло у него от сердца, но в голосе, откуда ни возьмись, появилась ярость. Пару секунд спустя эта ярость воплотится в действие. -- Вот тебе за цыплёнка, средний палец!
   И Алекс обрушил на него топор, но задел краем лезвия Пальцу грудь, не успел тот отскочить, хоть и был молниеноснее своего кореша, Вовы.
   -- Задел? -- тут же осведомился Владимир, стоящий в пяти шагах от спины Пальца.
   -- Порезал, -- ответил тот.
   -- Палец, -- предлагал ему Вова, -- вылетай быстрее из дома, я дверь открыл.
   -- Нет, приятель, -- ответил Вове тот, -- пока своего не добьюсь... А-А! -- он не заметил, как острое (позавчера мама Вовы натачивала топор последний раз, разделывая мёрзлое мясо) лезвие топора наполовину вошло ему в голову... Не заметил он также, как ноги его подкосились и в глазах давным-давно потемнело. Больше Палец не увидит белый свет - ВСЁ вокруг него погрузилось в абсолютную слепую темноту.
   (старый ворон уносит твою душу, если долго на него смотреть)
  

***

   Алексу было где проводить время, пока дома делать было нечего; пока хотелось спать и ничего вокруг не видеть.
   Однажды Алексу приснился сон. Такие сны ему ещё никогда не снились; в обычных своих снах он видел, слышал или чувствовал что-то смутное, что при пробуждении тут же вылетало из головы, особенно, когда ему свой сон хотелось подольше сохранить в голове. Но в этом сне он был деревом; не таким, к которому любая собака не преминет подбежать, поднять ножку, и не таким, на верхушку которого он когда-то мечтал прибить сколоченный до этого скворечник. Это было некое недоступное дерево, росло оно где-то посреди центра самой непроходимой тайги (и тайга эта наверняка располагалась на другой планете). Но сон был не тем необычен, что Алекс в нём мог думать, и не тем, что всё вокруг выглядело реальнее самой реальности, а тем... Алекс позже поймёт, чем. Пока он - умея думать - только понимал, что окружает его не просто реальность, а что это, возможно, будущее, хотя он всегда догадывался, что будущее и прошлое, это как два сиамских близнеца, соединяет которых узенькое, невидимое Сегодня, состоящее из бесконечности мигов, так что вполне может быть, что дерево, это не только его следующая жизнь, а одновременно и прошлая жизнь.
   Дерево (Алекс в прошло-будущей жизни) подумало, что неплохо было бы отправиться в настоящее (то настоящее, в котором Алекс спит и смотрит сон)... Необычность сна Алекса вот ещё в чём: у дерева появилась прекрасная возможность вообразить себя машиной времени. Именно в данный момент в корнях дерева (в мудрости этого дерева) появилось море фантазии. Оно решило встретить себя из будущего и поговорить (с собой) на некоторые темы.
   И совсем неожиданно в этой одной из центральных непроходимых частей тайги образовался заблудившийся подросток. Что он в этом лесу забыл? Пошёл прогуляться и заблудился. И угораздило его залезть в этот самый центр тайги и присесть отдохнуть (отдохнуть, чтоб через пару минут продолжить путь) у того самого дерева, корни которого впервые за несколько веков почувствовали необыкновенный поток информации, стекающийся в них со всей планеты (Алекс пока не знал, Земля это или не Земля, хоть и внешне всё походило на Землю), словно нырнули в самую бездну своего моря Фантазии. И в один момент Алекс переформировался в заблудившегося в лесу подростка (хоть подросток этот вовсе и не заблудился, как знал Алекс, а просто-напросто убивал время - до вечера ему надо было управиться, чтоб попасть под ту самую машину, которая позволит ему только кувыркнуться и 2 дня просидеть дома, дав Вове возможность подготовить ко вторнику хорошую почву), в то самое время как не переставал оставаться деревом. Таков сон. Но, опять же, это ещё не вся его необычность...
   'Что, чёрт возьми, со мной происходит?! - задумался заблудившийся в лесу подросток, - что это за ворона? Почему такое вокруг неё и меня началось?! Я же человека убил! Вова-то, само собой, не расскажет никому ничего. Тихо-мирно погрузили с ним тело в пальцев грузовичок и поехал Вова в сторону леса, по пьяным дорогам, пока я дома наводил порядок. Скинет Пальца где-нибудь подальше, и кому теперь он нужен этот Палец! Хотя чёрт его знает, этого Вову, он же непредсказуемее Господа Бога... Впрочем до Вовы мне сейчас никакого дела нет. Меня интересует...
   'Захоти самоубийства вороны, - ворвалась вдруг в его мозг неожиданная мысль, словно взявшаяся откуда-то извне, - когда она спросит твоё первое желание. Она - зло'.
   'Чёрт! - осмотрелся по сторонам Алекс, - что это было?!'
   'Дерево, подле которого ты сидишь', опять та же картина с мыслью извне.
   'Дерево! - посмотрел он на дерево и прикоснулся к нему руками; недавно он прочитал два тома книги Владимира Мегре "Звенящие кедры России", где говорилось, что с деревьями, в частности с кедром, можно 'разговаривать', получая необходимую информацию, так ему показалось, что не врёт Мегре про Анастасию, что действительно есть "говорящие деревья", и Алекс таким образом решил продолжить беседу. - Ты что, всё знаешь?'
   'То, что надо', - прозвучал ответ.
   'И что мне теперь надо делать? - мысленно спросил он. - Вообще, кроме вороны'.
   'Оставаться самим собой и терпеть. Терпение - путь вверх'.
   'А почему ворону...'
   'Ты можешь стать таким, как она, - перебило его дерево, - даже можешь стать хуже чем она! Задумайся'.
   'А кто она вообще такая?'
   Но ответа от дерева не последовало.
   Алекс глянул на то, обо что облокотился... И офонарел... Вместо дерева теперь стоял такой же точно Алекс... Алекс увидел самого себя - свою стопроцентную копию...
   -- Ну и сон! -- пробормотал спящий Алекс.
   -- Не сон, -- раздалось от Алекса N 2 что-то похожее на призрачное эхо. И не эхо:
   -- Осмотрись по сторонам.
   Алекс осмотрелся... Оказывается, он не спал; вокруг была не непроходимая тайга, а обыкновенная глубь леса, куда он ушёл, после того, как подтёр пол и решил, что Вова поехал не в противоположную глубь леса, а куда-нибудь в милицию или - того хуже - к друзьям (и теперь Алексу крышка, потому что он 'запорол самый нереальный косяк'). А подле Алекса стоял его стопроцентный двойник.
   -- Ворона чёрная? -- произнёс двойник голосом Алекса. Не спросил, а именно произнёс, хотя прозвучало как вопрос.
   -- Что? -- как по привычке переспросил Алекс. -- Ты кто, вообще?
   -- Птица дятел, -- ответил двойник. -- Стучу по барабану и закладываю ворону. Молодец, что не заложил ворону.
   -- Да я её и не собирался заклады... А что, её 'заложить' можно было бы именно так, играя в карты?
   -- Если ты через не хочу стал играть в карты, -- объяснил ему двойник, -- то через то же самое не хочу ты сможешь натворить и много других нехороших вещей. А это не есть путь вверх. Чтоб идти вверх, нужно жить шиворот-навыворот.
   Алекс слушал этого парня, как учился жизни, не перебивая и не показывая свой ум.
   -- Так вот, я задал тебе вопрос, -- прервался парень, -- какого цвета ворона, а ты мне так и не ответил.
   -- Ты имеешь в виду мою ворону? -- уточнил Алекс.
   -- Не она твоя, а ты её, -- поправил его парень. -- Ты - птенец, а не она.
   -- Что за птенец? -- не мог понять Алекс.
   -- Тебе первому задали вопрос, -- ответил парень. -- А потом, может быть, ты узнаешь, что такое птенец.
   -- Все вороны чёрные, -- ответил Алекс на вопрос, -- а мо... в смысле, данная ворона, судя по всему, белая. Так?
   -- Вот ты и заложил свою ворону, -- усмехнулся двойник.
   -- Почему? -- не понял Алекс.
   -- Потому что надо тебе учиться жить шиворот-навыворот, -- ответил парень. -- Знаешь, например, как меня зовут?
   -- Знаю, -- догадался Алекс, -- но не знаю, как меня тогда зовут.
   -- Настоящее твоё имя Алекс Аноров, -- сказал ему парень.
   Только Алекс и сам не понял, как его угораздило отвести от парня взгляд в сторону, потому что когда он вернул взгляд на место, то перед ним стояла белая ворона в человеческий рост...
   -- Это мой натуральный цвет, -- раздался из неё каркающий голос. -- Закомплексованность человеку не мешает расти, ибо нельзя выпрямлять искривленное природой. Раз ты похож на ворону, то не делай себе пластических операций, будь собой.
   -- А ты раньше была человеком?
   -- Возможно, -- ответила ворона. -- Возможно, была белой вороной, не мне судить о своём цвете. Потом покрасилась, как это бывает со многими. А потом, опять же возможно, увеличилась в размерах, ибо хорошего человека должно быть много. А я считаю себя неплохой. А ты, я смотрю, не хочешь навязываться и скромно ждёшь, когда я спрошу у тебя, какое твоё первое желание. Верно?
   -- А ты сама не можешь догадаться?
   -- Скромен! -- похвалила его ворона. -- Растёшь, стало быть. Но желания твои исполнять мне ещё пока рано. Тебя ведь ещё не пытали, по-настоящему не заставляли меня предавать.
   -- Шутишь, -- понял Алекс, -- 'выворот, на шиворот'.
   -- Тебе ещё нет тринадцати, -- объяснила ему ворона, шутки отставив в сторону. -- Потерпи - недолго осталось. Я в твои годы и не такое терпела, и дооолго терпела, а тебе вот удача улыбнулась так.
   -- Хорошо, потерплю, -- согласился с ней Алекс.
   -- Вот именно. Поживи, наберись желаний.
   И всё. Алекс словно ни с кем и не разговаривал. Опять его угораздило отвести взгляд в сторону, а когда вернул его назад, вокруг никого уже не было. Только лес.
  

***

   13 лет Алекс 'отметил' в милиции, на дознании. Нет, от него не требовали 'заложить ворону', как пыталась недавно накаркать его загадочная подруга, способная принимать различные облики и усилием мысли перекрашиваться в белое оперение; от него требовалось кое-что другое, связанное с недавними событиями, бездушным предателем Вовой (впоследствии Вова обнажил перед братишкой своё истинное лицо. Алекса аж передёрнуло всего от ужаса, когда Вова снял с себя маску); хотя по сути не такой уж он и предатель: его Большая Мафия состояла из двух человек, так что теперь, когда лучшего друга, Пальца, на стало, Мафия потеряла цвет.
   И сразу, после допроса, как только Алекса ввели в одиночную камеру и захлопнули за ним дверь, Алекс понял, что в этот раз в камере он не один. То, чего не видел он уже несколько нелёгких недель, теперь сидело с ним в одной камере... Только, судя по всему, данная ворона была вольной птицей, и умела просачиваться сквозь стены, раз маленький Кузя (пиздюк), сразу как встретил старшего брата Алекса, чтоб отдать ему сапог (немного позже им повстречается пятёрка ГМНА и Вова, на каждом полуслове перебивая малыша, кое-что расскажет этой пятёрке о своём младшем брате-недотёпе), поведал, как его Алекс 'разговаривал с вороной' ('разговаривал с белой вороной', имеется в виду, "человек окончательно поссорился с головой").
   -- Теперь ты всемогущ, -- раздался из сидящей в углу чёрной вороны обычного роста знакомый каркающий голос, -- я тебе просто-таки завидую, Алекс.
   -- Чё ты орёшь! -- как можно тише прикрикнул тот на неё шёпотом.
   -- Ни тебя не меня не слышат, когда мы разговариваем, -- не меняя голоса произнесла птица. -- Больше таким ошибочкам, какая произошла с пиздюком Кузей, не бывать. Больше наше общение никто не услышит, можешь мне верить.
   -- Ну и что, -- незаметно ухмыльнулся Алекс, хоть ему это и было трудно проделать разбитыми губами, -- ты желаешь у меня что-то спросить?
   -- Скорее всего, -- отвечала птица. -- У тебя ведь, я так думаю, имеются кое-какие желания.
   -- Всего одно, -- ответил Алекс, перестав ухмыляться. -- Чтоб ты сдохла.
   -- А ты хорошо подумал, прежде чем я его исполню? А ведь я его исполню на полном серьёзе!
   -- От тебя одни неприятности, ворона. Из-за тебя человек погиб!
   -- А ты задумайся лучше. Не являюсь ли я тобой самим, прилетевшим на импровизированной моим воображением 'машине времени' из далёкого будущего? Задумайся.
   -- А чё тут думать? Если ты из будущего, то мне ничего не грозит, если ты подохнешь! Возможно, я в этом далёком будущем постепенно превращусь в ворону, 'вернусь' в прошлое и повторю картину, 'убив себя'. Так или иначе, ворона, от тюрьмы да от сумы не зарекайся, ВСЁ может быть. Так что сдыхай спокойно и ни о чём не думай.
   -- Я твой джин из бутылки, -- последнее, что донеслось от вороны, перед тем, как она исчезла у Алекса на глазах. Впрочем, не одна она исчезла; всё вокруг Алекса погрузилось в кромешную глухо-слепую тьму почти так же, как когда-то, несколько недель назад, погрузилось вокруг Пальца. Только один единственный звук перерезал эту бездонную тьму... Впрочем, Алексу он показался таким же призрачным, как и всё, что окружало его последнее время. Возможно, этого звука, чем-то напоминающего собой отзвук шёпота 'вороньего голоса', вовсе и не было. Но, 'я наврала', несмотря ни на что пронзило слух Алекса почти как раскалённой спицей ('любой человек готов отдать ВСЁ, желая спасти свою жизнь, - наверно, должен был подобный шёпот складываться в такие слова, - но ещё больше он может заплатить, желая чужую смерть; но... ещё больше он заплатит, если пожелает свою смерть').
  

- - happy end - -

   Пробудил его не пинок брата, не подзатыльник мачехи; пробудило его какое-то приятное предчувствие...
   Он, сам не зная почему, подскочил к окну, и тут же в глаза ему попался соседский хулиганистый малыш... Когда Алекс выглянул из окна, малыш уже достал из кар- мана рогатку и нагинался за камнем. И совсем кстати в полушаге от ноги Алекса располагался зимний сапог его брата Вовы (второй сапог, помнилось Алексу, лежал под подушкой вечно незаправленного дивана мачехи), поскольку денёк сегодня выдался тёплым и до необыкновенности счастливым, хоть и Пятница 13-е (но Алекс просто-таки сердцем чувствовал надвигающийся на него Великий Потоп 'СЧАСТЬЯ', хоть и привык очень часто просыпаться в дурном настроении и вставать с постели не с той ноги). Но в этот раз Алекс осмотрелся по сторонам, чтоб из-за угла случайно не выглядывал глаз его троюродного брата, Вовы. Но квартира, как чувствовало сердце Алекса, была пустынна полностью, если не обращать внимание на тараканов, проскальзывающих то тут то там (если раньше Алекс и старался избегать возможности раздавить таракана, то теперь он их не собирался трогать тем более - живые всё-таки существа). И Алекс с удовольствием поднял с пола сапог, - пока Кузя поднял камень, зарядил им рогатку и чертыхнулся, как всегда промахнувшись, - аккуратно поставил его в нишу и отправился в спальню матери (хоть его троюродная тётка и не являлась ему даже понятием слова 'мать', но всё-таки усыновила) за вторым сапогом.
  

***

   Позже Алекс повстречался и с Пальцем и с отвратительным братом Вовой (по отношению к Алексу он стал отвратительнее, чем был когда-либо; этаким мерзким гадким и бездушным типом, словно под его основной маской у него была ещё бездна масок, каждая из которых вомного раз превосходит предыдущую своей отрицательной стороной), и с кем он не встречался, каждый помогал ему РАСТИ, подниматься по бесконечной "невидимой лестнице" всё выше и выше. И чем неприятнее выглядела со стороны жизнь Алекса, тем больше счастья рождала в себе его душа, словно вместо вороны он напоминал собой некую бродячую собаку, на которую отовсюду валятся шишки, но несмотря ни на что, собака такая от них не уворачивается, а старается, чтоб ни одна из шишек не пролетела мимо.
  
   Эпилог (дописано лет через десять).
  
   - Тебе могут скостить срок, - терпеливо уговаривал Алекса следователь. - Ведь ты же не знал, что твой брат якшается с этим типом!
   - Не знал.
   - Если ты о нём расскажешь побольше... Понимаешь?!
   - А что я должен рассказать?.. Неправду?
   - Как это неправду! Ты же понимаешь, за ложные показания тебе не скостят... Скорее, накрутят! Срок-то...
   - Не ложь, а логика. Я отреагировал чисто логически. - Объяснял Алекс. - Я ничего не знал про отношения моего брата с Пальцем... И тем не менее, должен рассказать о нём побольше! Вот я и спрашиваю: что конкретно я должен рассказать?
   - Что конкретно? - не понял следователь его "чисто логических" рассуждений. - Ну, хотя бы то, что он обирал многих твоих сверстников!
   - Да?
   - Выйдет из-за угла, где-нибудь в темноте, и...
   - Но вы же понимаете, что в одиночку он всё это не проделывал!
   - Да мне наплевать... Короче, ты в этом участвовал?! Вот, что мне надо! Если участвовал, я смогу нанять тебе адвоката и рассматривать твоё дело, как личную месть. Ну, может, ты хотел ему отомстить, но... Не подрассчитал удар!
   - А я говорю про другое. Про то, что с ним там целая банда. И что, я должен пацанов закладывать? А вы меня за это отпустите. Чтобы они меня сделали!..
   - А что ты за них боишься?
   - Видите ли, меня не интересует какой-то "гоп-стоп". Кто-то на кого-то накатил... Меня другое интересует...
   - Что же?
   - Например, почему все дети его так сильно боятся! Почему никто не жалуется родителям?.. Наконец, почему вы допрашиваете меня с таким видом, словно я тоже должен был пострадать от его действий!..
   - А что ты имеешь в виду?
   - Я просто говорю, что меня больше интересуют корни происходящего! А "взять на гоп-стоп" - это уже последствия! Итог, так сказать.
   - Я тебя спрашивал, - пояснил следователь тему диалога, - почему, на твой взгляд, все дети так сильно боятся этого типа?
   - Вот это главное, чего я не знаю!.. Представьте себе... Идёт Палец по своему району... Мимо проходит какой-нибудь маменькин сынок... Шпана его хвать - и затаскивает в подвал... Так вот, ЧТО они там (в подвале) с ним делают?.. И поэтому все в округе его так сильно боятся!.. Никто ничего не рассказывает старшим...
   - Ты имеешь в виду педофилию?! - рассмеялся следачок. - Но это просто несерьёзно! Педофилия среди детей... Это по меньшей мере смешно!
   Он был совершенно прав, потому что "Палец" - такой же сопляк, как и они все. Те, кто боятся уличную шпану, как огня.
   - А что тут, вообще, смешного?..
   - Да нет, не сам факт насилия среди детей. Другое. То, что ты сам себе противоречишь. Но да ладно. Ты это потом поймёшь...
  

***

   - Молодцы они, вообще! - начал разговор двойник Алекса откуда-то издалека, - тринадцатилетнему пацану подстроили документы, типа 14 лет, и решили продержать год в полном вакууме!
   Двойник задавал ему очень много вопросов. Хотя, Алекс и большой любитель потрещать языком, но в этот раз на него напала какая-то немота! Двойник в основном допытывался до самой истины (до самой глубины всего, произошедшего).
   - Если ты всё правильно сказал следователю, неужели ты не понял, чего так сильно испугался?.. Собственной наивности, вот чего!
   - Как это всё понять? - ответил Алекс на многочисленные его вопросы.
   - То, что подсознательно ты почувствовал насилие (изнасилование), но тем не менее ты поверил в любовь! В то, что ты убил любовь... Ведь ты же убил Пальца из-за вороны?! Но дак почему же ты под конец заставил ворону убить себя?!
   Алекс ничего на это не сказал.
   - Только потому, что ты побоялся, что она навлекла на тебя серьёзное зло: принудила убить настоящую любовь!
   - Господи, - вздыхал Алекс, - что за бредятина...
   - Никакая не бредятина! Просто ты ещё не понял, что они никогда не сумеют расследовать твоё дело! Ты можешь всю жизнь проторчать в изоляторе!
   - Зачем ты мне всё это тараторишь?
   - Ты спрашиваешь, зачем тебе здесь торчать? Потому что ты противоречил сам себе! Ты сказал, что тебе известно про педерастию между твоим братом и... Но ничего не сказал про то, что считаешь себя виноватым...
   - Я не считаю себя виноватым!
   - Да, тебя толкнуло на убийство какое-то чувство! Но ты должен пересмотреть свой моральный кодекс и сознаться, что это было убийство из хулиганских побуждений! ... И зачем ты вообще ввязался со следователем в разговор?! Сидел бы себе тихо!..
   - Я ввязался только потому, что не считаю себя виноватым! Я просто - дал ему об этом знать! А то, что ты говоришь по поводу хулиганства... Ну, ты сам-то в это веришь?..
   - Себя со стороны никогда не видно, - пожимал двойник плечами. - И всё, что касается твоих близких... родственников... Всё это кажется каким-то... великим! Волшебным, что ли?..
   - Да какие они мне родственники?! Вовик - мой двоюродный брат. Тётка... По отцовской линии!.. Причём, она на моего отца совершенно непохожа! Она вся в мать! Короче, я вообще не понимаю, зачем она взяла меня к себе жить... В детдоме мне было намного легче...
   - Это влияние силы судьбы!.. Потом, если она узнает, что её сын гомосексуалист, она не захочет жить с ним, как муж и жена! Понимаешь?! Но тут - бац - и ты на подхвате!.. По крайней мере, про тебя слухи не успели распространиться, что ты был в "близких отношениях" с этим... с этим извращенцем.
   - Извращенцем?..
   - Да. Ты ещё поживёшь и... И сам увидишь.

***

   - Значит, твоё желание, чтобы я сдохла? - переспрашивала Ворона у Алекса. - Но ты же понимаешь, что ты не должен этого видеть!
   - А иначе ты не издохнешь? - спрашивал Алекс с подстрекательством. - Если я буду видеть, то... Да?
   - Дело в том, что я оборотень. Тебе хочется увидеть, КТО окажется на моём месте? Чей труп будет лежать после того, как я "сдохну"?
   - Подожди-подожди...
   - Ждать некогда! Ты уже загадал желание, процесс пошёл и его уже не остановишь. Я тебя ещё раз спрашиваю: Ты хочешь узнать, чей труп будет лежать на моём месте?
   - Не решаюсь.
   - Хорошо, если ты не решаешься, в таком случае, надень вон ту Шапку.
   Она кивнула в самый тёмный угол камеры. Там лежала одна Шапка, которая выглядела довольно необычно...
   Нет, не в том плане, что она не была похожа на шапку. Как раз таки была!
   Необычность состоит в том, что земляне такие головные уборы не носят. - Именно в этом!
   Шапка казалась Алексу настолько необычной, что он... Не только не одевать - подходить к ней близко не решался!
   - Что это такое? - единственные слова, донёсшиеся из мальчика в то время, как он подал голос. - Почему я её...
   - Это шапка-невидимка. Одевай быстрее!
   - Во странно! Ты хочешь, чтобы я не видел, как ты будешь подыхать, и я должен её надеть?! Тебе не кажется, что ты что-то перепутала Ворона?
   - Это необычная Шапка! Одень её и ты не увидишь весь этот мир!
   - Ну, насмешила! Что, честно?! Прямо, вот так, надену и... НЕ УВИЖУ?
   Последние два слова Алекс не договорил, потому что исчез.
   - Почему-почему!.. Распочемукался!.. - каркала Ворона, расхаживая по совершенно пустой камере.
   - Потому что иначе невозможно расследовать всё то, что ты нагромоздил! Только шапка-невидимка одна наверно поможет в таком деле!
   Она каркала таким тоном, словно сама перед собой оправдывалась, потому что ей тоже очень трудно будет объяснить на Высшем Суде, что она только сейчас сделала. Что конкретно она сделала с этим молодым человеком?
   - Как ты объяснишь, что убил человека только за то, что он голубой?! А я как объясню, за что меня устранили?.. За то, что ты очень наивный и доверчивый? За то, что испугался, будто бы убил настоящую любовь?!
  

***

  
   - Куда ты его дела?! - спросил ворону двойник Алекса.
   - Отправила во времена Родиона Раскольникова!
   - Какой ещё Раскольников?! Вот блин! Ты что, мне прикажешь его заменять?..
   - Да. Как раз, в школе они сейчас проходят... Узнаешь, кто он такой.
   - А я конкретно тебя спрашиваю...
   - Родион Раскольников - убийца с топором из далёкого прошлого. Я туда полетела, заставила его надеть Шапку. Сейчас он побывал в нашем времени.
   - Зачем ты это сделала?!
   - Мне нужен был очень смышлёный убийца. Потому что это тот самый человек, чью судьбу невозможно распутать. Отсюда следует, что его невозможно арестовать... Невозможно что-либо ему предъявить.
   - Что значит, "смышлёный убийца"? Почему ты всё время несёшь какую-то тарабарщину?! Ты, хоть, каркай по-вороньи - понятно будет, что ты там мямлишь!..
   Двойник испытывал очень сильное негодование тем, что Алекс пропал. Ведь ему так нравилось находиться в тени!.. Если бы Алекс блуждал по пустыне и умер от истощения, это было бы очень плохо, так как Тень должен был находиться постоянно рядом с телом (мучится под палящем солнцем, которое никогда не заходит за горизонт, а носится по кругу, как загнанная лошадь). Даже тогда, когда от Алекса останется один скелет, ждать пока кости лежат на песке и молить бога, чтобы их унесла какая-нибудь птица. Но совсем никуда не годится, если Алекс пропал!
   - "Смышлёный убийца"?.. Я имею в виду человека, обладающего космическим сознанием.
   - А! - произнёс обрадованный Тень. - Уже хоть чуть-чуть понятно!
   - Что тебе понятно?!
   - То, что ты тупо врёшь. Про какое космическое сознание ты бормочешь? Ты же шестёрка каких-то дешёвых сектантов! Тебя колдун научил разговаривать, да?
   - Нет. Я пришелица из космоса.
   - Хорошо. Хрен с ним... Допустим, что ты... То, что ты счас пробормотала. Но какая логика твоего прибытия?
   - В основном, я защищаю природу. Но меня сильно привлёк человек! Этот мальчик. Когда я увидела, с каким рвением он встал на защиту птицы... Да, и не просто птицы, а противной вороны... Я подумала, что этот мальчик станет королём! ... Нашим королём. ... Но откуда я могла знать, что он поведёт себя так неадекватно? Вот, и ты тоже решил, что я "сектантская подстилка"! А он не просто решил, а повёл себя так!.. Будто всё, что мне от него надо, это жертвоприношение.
   - И ты одна собиралась защищать огромную планету?!
   - Нет. Я прилетела на разведку. Меня послали, чтобы убедиться в том, дескать человек на самом деле прибыл из другой планеты. Мы должны, либо перестроить его сознание, либо уничтожить.
   - При помощи своих идиотских шапок-невидимок?!
   - Невидимки - это тоже "разведка". Попытка устранить преступность. Шапки мы распространяем в некоторых тюрьмах...
   - Надеваете их на арестантов и устраиваете побег?! - спросил двойник с сарказмом.
   - Нет, на надзирателей.
   - На надзирателей?.. Что это ты задумала?! ... А с людьми что?
   - Ой. Такую заворошку, которую мне здесь устроили... Лучше никогда не сталкиваться ни с чем подобным!
  
  

ПИСАКА

   За окном дома Юрия Владивостоцкого шёл дождь, но не просто шёл, а лил как из ведра. Это был самый скучный день Юрия. Но он даже и не предполагал, что именно в этот скучный день с ним начнется нечто необыкновенное... Может, ему доведется забрести в ту сторону, где Вселенная теряет свои границы и начинается неизведанное - что-то похожее на фантасмагорию. Но, так или иначе, пока ничего ещё не было известно - не ему, не кому-либо (чему-либо). Пока - он работал над своим новым рассказом, и у него ничего не получалось. Начало вышло неплохое: дорога - маньяк-убийца, по которой с убийственной скоростью носятся иномарки с начинающими водителями за рулем, и дом, стоящий подле этой дороги и взятый за главный персонаж. В дом поселяется семья из пяти человек: муж, жена, дети (две дочери-близняшки и сын, на год младше своих шестилетних сестёр). И единственное, что беспокоило хозяина дома (мужа и главу семейства), это дорога. Ползарплаты он угрохал на металлический забор, чтоб тот огибал дом и позволял детям чувствовать себя за ним как за другим забором... с колючей проволокой. Но в одну из ночей он проснулся от собственного крика, и не обнаружил рядом с собой жены... Не было и детей в их кроватках (двухъярусная кровать в спальне дочерей выглядела так, словно дочерей этих с нее унесли чьи-то огромные и безжалостные руки; в спальне сына на кровати осталось... несколько капель крови... Но когда мужчина подошёл к окну, он остолбенел... Он увидел на дороге собственную жену в ночной рубашке и троих детей; складывалось впечатление, что они вчетвером играли в некую чудовищную игру: перебегали дорогу перед самыми "быстрыми" иномарочками (типа "феррари", "Ситроена" или "Роллс-ройса"), за рулем которых находились любители быстрой - русской (новой-русской) - езды; езды с ветерком и максимально повышенной скоростью. Оказывается, жена этого мужчины и дети страдали лунатизмом... Здесь Юрий Владивостоцкий и остановился; он не мог продолжать, а когда пытался, получалась какая-то ерунда. Много произведений он загубил таким образом: вроде бы, начала получались неплохими (некоторые даже гениальными), но... наступал "стоп" и дальше ничего не клеилось. Для него это было хуже "творческого кризиса" и атомной войны вместе взятых. Но не все рассказы у него получались такими "недоделанными"; бывали моменты, когда он начинал плотно и упорно работать над рассказом и не "останавливался" до тех пор, пока его личное мнение - мнение автора - не подсказывало ему, что всё что он хотел сказать, уже сказано и пора бы уже вводить какой-нибудь эффектный финальный эпизод и потихоньку завершать произведение. Не зря ведь Юрий несколько месяцев назад нанял себе платного литературного агента и напечатал несколько книжек, над которыми он проработал немало лет (несколько лет подряд он писал различные повести, рассказы и четыре романа). Но опубликовались не все его вещи. Не потому, что в некоторых из его вещей было слишком уж много через чур богатой фантазии и мало здравого смысла, а совсем по другой причине. Юрий иногда размышлял над этой причиной, потому что она крылась в нём самом, и скорее всего это было "желание печататься", так можно было бы назвать ему этот "недостаток". Ещё в юности (а писать он начал именно тогда) его очень часто одолевала навязчивая идея, что печатать его не будут, как он ни старайся. Иногда даже хотелось бросить всё к чертовой матери и не заниматься больше этой бестолковостью. Но Юрий не бросил, а начал писать для себя, как бы "на заказ". Когда он хотел почитать какую-нибудь литературу и не находил нигде то что ему было нужно, то он пробовал это сам написать, и иногда у него получалось. Но желание печататься не покидало его никогда. И как только случай свёл его с Союзом писателей, он даже и сам не ожидал, что всё так до идиотизма просто: "плати деньги и нет проблем". Так он начал печататься. И только немного позже его стал мучить новый вопрос: "а много ли у меня читателей?"
   Проблема пришла к нему сразу после того, как он узнал, что читателей у него достаточно. Вот тут и начались эти чёртовы "стопы" ("торможения"). Он уже и не знал, что с ними делать, продолжения не поддавались ни в какую.
   Так Юрий Владивостоцкий и дожил до этого "самого скучного" дождливого дня (много ли таких впереди?), когда в голову вообще ничего не лезло и неплохо было бы уже подумать о самоубийстве... Во всяком случае, Юрий не принадлежал к числу тех людей, которые неудачи и невезения топят в спиртном.
   Именно в этот день Юрий вспомнил о чердаке...
   Давненько он о том чердаке не вспоминал. Ещё в детстве чердак прогонял по его коже мурашки всякий раз, как он туда залезал. В общем-то ничего особенного там не было, кроме кровати, табуретки и многих старых вещей; просто по чердаку витала какая-то дурная энергия, и, когда шестилетний Юрик летом забирался на чердак спать, то, пока он в приятном одиночестве лежал в постели, его начинали охватывать разные мысли; иногда эти мысли казались ему довольно странными; например, когда по шиферной крыше чердака барабанил дождь и Юра не мог уснуть, ему почему-то всё время казалось, что на крыше кто-то сидит (сидит и ждёт, пока все уснут). Или, когда он забирался на чердак, ему начинало казаться, что в доме - под чердаком - не всё ладно: не забрался ли в дом кто посторонний, пока Юрка залазил на чердак. Но больше ему казалось, что если он спустится и вернётся назад - в дом, - то, вместо его дедушки с бабушкой там будут сидеть какие-то другие люди, и они будут очень злыми и выгонят из дома маленького Юрку, если вообще в милицию не сдадут. То ему начинало казаться, что, пока он спит, его дед достал из подполья самогонку и вместе с бабушкой пьет по-страшному, а потом они начинают драться и убивать друг друга. В общем, разные мысли его охватывали; постепенно доходило до того, что он уже начинал бояться чердака и залезать туда только в том случае, когда он "забывался" и о чердаке в голове его оставались только приятные воспоминания. Но, закончилось лето, на чердаке делать было больше нечего. Наступила зима и бабушку шестилетнего Юрия увезли в больницу, со злокачественной опухолью мозга. Скончалась она через три недели. Двумя месяцами позже, деда Юрия - здоровенного широкоплечего старика - лечили от язвенной болезни. Умер он во время операции. Так ему и его родителям достался в наследство этот дом с чердаком. И с наступлением следующего лета, Юра уже и не вспоминал о чердаке, как будто его могли там подкарауливать вдрызг пьяные дедушка с бабушкой, с налитыми убийственной яростью глазами, и косой или топором в руках... Но Юра об этом старался не задумываться, а жить спокойной безмятежной жизнью; жить временами года, выстроившимися в очередь бесконечным конвейером, и с каждым годом всё сильнее и сильнее забывать о существовании чердака. Нечего там делать; там всегда темно, пыльно и скучно (скорее, страшно, чем скучно), и много старых никому ненужных вещей.
   Став старше, Юрий узнал значение слова паранойя, но уже не мог вспомнить, было ли у него когда-нибудь что-то похожее на это слово. Когда же он стал ещё старше, родители его вернулись жить в их старую квартиру, которую до этого сдавали одной тихой семейной парочке, пока те не заработали себе на "гостинку". Оставили родители своего Юрку наедине с самим собой, в расчёте, что он тут же бросит свою писанину, найдёт невесту и женится. Но со столь ответственным поступком в своей жизни двадцатидвухлетний Юрий не спешил. Просто ему приятно было побыть иногда в одиночестве (не в уединении!), занимаясь далеко не тем, чем в подобных ситуациях занимаются многие мужчины; просто, когда рядом никто не маячил, ему было удобнее сосредоточиться и не потерять нужную мысль. Ещё не нравилось ему, когда его отвлекали, потому что возвращаясь назад - к тексту - он думал совсем о другом и получалось нечто похожее на склероз. С годами с памятью у него дела складывались всё хуже и хуже: проходит после "стопа" несколько дней, и он уже не помнит о чём писал - все мысли посеяны. Потому-то Юрий и предпочитал больше времени проводить в одиночестве, запершись в своём уютном домике и... не вспоминая о чердаке...
   Но Юрий даже сам удивился тому, насколько внезапно ему в голову вернулось то лето восемьдесят второго года, когда он ещё не начал бояться чердака. И сейчас, неожиданно вспомнив про чердак, он, возможно, подумал, что не так-то это и плохо "страдать паранойей и навязчивыми мыслями": может быть он ещё мал был для использования собственного воображения в качестве куска хлеба (действительно, что такое маленький ребенок, которому в голову лезут разные мысли о вампирах, летающих тарелках, кровожадных пауках и невиданных чудищах, поджидающих его во всех тёмных углах?.. И что такое взрослый писатель, из головы которого всё вываливается, в то же самое время, как туда ничего не хочет лезть; которому не хватает его - ушедшего в далекую историю - детского, богатого воображения?..). Может быть. Но полез он туда не за этим. Что-то его как будто звало туда.
  

***

   Ю. В. Владивостоцкий накинул на себя дедов непромокаемый комбинезон - больше накинуть ему нечего было (ни зонта, ничего), - и вышел из дома, позволив ливню облить комбинезон с ног до капюшона, и направился в сторону лестницы на чердак. Неподалёку, по дороге, проехал милицейский "уаз", и Юрий, взбираясь по лестнице, не обратил на этот "уаз" никакого внимания. Но несколько милиционеров, пялившихся из "уаза" во все окна, на него внимание обратили, и уже собрались было подрулить к дому этого молодого писателя, но... Возможно, в глаза им кинулся комбинезон... В этом комбинезоне Василий Владивостоцкий (покойный дед Юрия) однажды попал в отделение милиции, и, благодаря дедовым связям, у всего отделения была потом куча проблем... В общем, "уаз" проехал мимо, прибавив скорость. Странно, почему эти милиционеры не знали о том, что Василий Иванович Владивостоцкий уже давным-давно как "прописан" на Морском кладбище?...
   Может потому, что не милиционеры это вовсе?...
  
   Юрий поднялся на самый верх, дернул за ручку, и дверь нехотя поддалась, протестующе заскрипев каким-то жутким и потусторонним скрипом.
   Вот взору Юрия Владимировича и предстал этот внутренний - пугающе-гипнотезирующий - вид чердака; того самого чердака, 16 лет назад на котором он был последний раз.
   Впрочем, за 16 лет чердак этот не изменился вовсе: никто в него с тех пор не зашёл, так что всё осталось нетронутым; не тронутым ни пылью - ни временем. В прошлый раз, вспоминал Юрий, также барабанил дождь по крыше и ему непереставая казалось, что в запертую дверь чердака всё время кто-то стучится, а дома - откуда он вышел минуту назад - уже никого нет; ни бабушки ни дедушки ни родителей - все пропали без вести. Слава богу, что сейчас (16 лет спустя) ему ничего не казалось. А может он и переживал, что поднялся наверх с тем же успехом, с каким начал писать новый рассказ.
   Простоял Юра в задумчивости несколько минут, но в голову так ничего и не лезло. И собрался было он уже махнуть на всё рукой и спуститься вниз, но... взгляд его случайно упал на пол чердака (почему он сразу не обратил на этот пол внимания?) и увидел большой машинописный лист, испещренный весь самым мелким почерком. Лист этот значительно выделялся среди всех предметов на чердаке. Его как будто уронили на пол всего несколько считанных минут назад. Но кто мог уронить его именно здесь?! От удивления у Юрия глаза чуть не повыпадывали: это значит, что кто-то был на чердаке?.. Но как он мог туда попасть - дом Юрия окаймляет прочный металлический забор (почти такой, каким герой его последнего "недоделанного" рассказа оградил троих своих детей от маньяка-убийцы по названию шоссе); единственное только - собаки нету: мешать будет своим ежеминутным лаем.
   Но когда Юрий поднял этот лист и попробовал почитать, что же там намельтешено, то никакие больше вопросы его не интересовали, потому что он не мог оторваться от чтения. И, так, не выходя из чердака, Юрий и читал весь текст.
   Не названия, не имени автора на листе указано не было, как будто он случайно выпал из общей кипы листов, составляющих частей какого-нибудь романа. А написано на листе было вот что:
  

-1-

  
   Началось всё с телефонной будки. Она появилась из-за угла настолько неожиданно, что я сначала даже и не понял ничего. Дело в том, что у нас в городе давным-давно не существует телефонных будок; только одни телефонные автоматы (без трубок и разбитые почти все до единого), пользоваться которыми также удобно, как и светофорами, взирающими на всех своими пустыми, безжизненными глазницами; словно они из светофоров уже давно как превратились в надгробные, кладбищенские плиты.
   Но стоило мне завернуть за поворот, как... Совершенно свободная - никем не занятая (а такого в нашем городе не бывает) - телефонная будка... Но больше внимание моё привлёк телефонный аппарат в ней: какой-то необычный, как будто из нефрита сделанный... И хоть мне в тот день звонить никому и не было надо, но я всё равно подошёл к этой телефонной будке...
   -- Звонить собрались, товарищ? -- услышал я за своей спиной какой-то ехидненький старушечий голосок. -- А то я могу и не мешать.
   Я повернулся. О, дьявол! Это была та самая старуха!... Правой ноги у неё не было, но на костылях она передвигалась проворнее, чем обычный человек - на своих двоих, и если ей надо было догнать какую-нибудь кучу детворы, любящую из раза в раз подразнить эту старушенцию, она могла носиться по лестницам и по крышам девятиэтажных "малосемеек". Всегда в лохмотьях, она не столько напоминала собой "бомжовку", сколько - некую загадочную личность.
   Однажды она погналась за двумя подростками, что смотрели на неё косо; погналась, даже несмотря на то что те забежали в подвал... И полчаса её не было. Подростков же с тех пор больше никто не видел. Старуха эта очень легко объяснилась с милицией, так, что на неё просто нечего было "навешать". Весь подвал прочесали насквозь, но никаких следов... словно подростки были всего лишь галлюцинациями. Старуха же, пока прочёсывали подвал, как-то странно ухмылялась. С тех пор её многие стали остерегаться, и дети уже над ней не смеялись. Но немного позже, она куда-то испарилась.
   "Старая ведьма отбросила коньки?", могли бы задуматься многие. Но все знали, что эта "старая ведьма" появляется в городе ещё неожиданнее чем исчезает. И вот её ровно два года никто не видел. Но откуда мне было знать, что появится она настолько неожиданно, не перед кем-нибудь, а именно передо мной, и впервые заговорит... (в районе её знали как "немую": всё она делала молча, гонялась за детворой и объяснялась потом с милицией).
   После того, как она прошамкала мне "а то я могу и не мешать", она быстренько - грациозно - поковыляла куда-то в сторону и исчезла в темноте ближайшего подъезда. И летний вечерний полумрак вокруг вдруг сгустился ещё сильнее.
   Мне хотелось отойти от будки, вернуться домой и включить телевизор (через пять минут начиналась моя любимая телепередача "Добрый вечер" с Игорем Угольниковым), но вместо этого я подошёл к будке и дёрнул за ручку, открыв дверцу... Нехотя вошёл в будку и тут же - вести я себя старался как можно естественнее - наугад набрал номер...
   Мимо проходили трое каких-то юношей, даже не обратив на меня (на эту телефонную будку) внимания; они что-то бурно обсуждали, перебивая друг друга. "И я ей тогда вставил, - донеслись до меня обрывки фраз, пока трубка издавала гудки. - Я сразу кончать не хотел..."; "А я вчера сразу три целки порвал, - перебил его другой. - Кровяки было..." Так они и прошли мимо. И сразу как завернули за угол, гудки в трубке прекратились...
   -- Хотите сказать, что вы ничего не видели? -- заговорил из трубки мужской голос, вместо обычного "алло", и, по всей видимости, обращался этот голос непосредственно ко мне.
   -- Что я не видел? -- вырвалось у меня. Вообще, я хотел повесить трубку, но... почему-то мне захотелось пообщаться с этим причудливым голосом, владелец которого наверняка накурился чего-то нехорошего.
   -- Ой, не придуривайтесь пожалуйста! -- засмеялся мне в ответ этот странный тип.-- Вы ведь сделали всё не просто так. Согласитесь со мной!
   -- Что я не просто так сделал? -- не мог я понять его, вместо того, чтоб подыграть этому типу или начать умничать. -- Вы с кем разговариваете, уважаемый?
   -- С вами, с кем же ещё! -- говорил тот. -- Вы являетесь единственным свидетелем. И не думайте, что отвертеться очень легко.
   На такую чушь много чего можно было бы ответить, но я замялся - я не мог подобрать нужную фразу. Но повесить трубку и отправиться домой я не мог ещё сильнее.
   -- Многое предопределено, -- продолжал голос. -- Но всё уже началось. И лучше вам не сопротивляться. Не думайте, что...
   -- Слушайте, товарищ, -- мягко перебил я его, -- вы сумасшедший? Вы наркотики сегодня принимали?-- сделал я ударение на слове "наркотики".
   -- Не надо иронизировать, -- говорило из трубки. -- Лучше подумайте хорошенько. Для вашего же блага.
   -- Какого, к едрёной воши, блага?-- разговаривал я всё также мягко.-- И как хорошенько я должен подумать?, я даже не спрашиваю, о чём.
   -- Сейчас это неважно,-- говорил голос.-- Всё будет позже. А сейчас...
   -- Что будет позже? -- машинально перебил я его, уже собираясь повесить трубку.
   -- Нет, я вас совсем не пугаю, -- говорил тот, словно отвечал на какой-то другой вопрос. -- Мне - конкретно мне - это ни к чему. Возможно, это и кому угодно ни к чему. Так что я советую вам подумать. Для вашего же блага. Мне нет... -- Я повесил трубку. Вообще, у меня неплохое чувство юмора и находчивость в любой сложной ситуации связанной с общением, и иногда я запросто могу поддержать любую тему, но здесь на меня что-то нашло, какое-то отупение - я как идиот стоял и мямлил этому шизофренику, когда мог бы на нём так отшутиться, что аж сам бы удивился собственному чувству юмора. Но я стоял и мямлил как будто мне звонил террорист, и моей жизни угрожала серьёзная опасность. Идиотизм какой-то!
   Итак, я повесил трубку, на пару секунд задумался, надо ли мне ещё куда-нибудь позвонить, но вместо этого вышел из новенькой застеклённой, звукоизолированной будки и захлопнул за собой дверь...
   Сумерки сгустились ещё сильнее. И, как мне показалось, темнело этим вечером быстрее чем обычно.
   -- Позвонил - поговорил? -- прошамкал знакомый голос. И опять за моей спиной... Я резко обернулся. Подле самой телефонной будки стояла эта одноногая старуха с костылями, и, как всегда, на лице её мелькала эта настораживающая ухмылочка. Но как, чёрт возьми, она могла так неожиданно и незаметно подкрасться?
   -- Какая разница? -- буркнул я ей.
   -- Не торопился бы, -- заметила старуха. -- Дома тебе делать нечего. Лучше позвони ещё куда-нибудь.
   -- Что вы такое городите, бабуля? -- очень мягко полюбопытствовал я у старухи.
   -- Для твоего же блага, -- донеслось от старухи.
   -- Что для моего же блага? -- продолжал я любопытствовать, не придав значения её словам "для вашего же блага".
   -- Многое, -- шамкала та. -- И самое необходимое. То, что нужно.
   -- Кому нужно?
   -- Не только тебе, -- отвечала та. -- Так что торопиться сейчас никуда не надо.
   -- Ну, может быть и не надо, -- сказал я, -- я не спорю. -- И зашагал в сторону дома.
   -- Молодой человек, -- остановила меня старуха, исчезающего в подъезде, -- Вы что-то уронили.
   -- Что я уронил? -- задержался я с входом в подъезд (вообще, на улице этим вечером кроме меня и старухи, казалось, больше никого не было. Неподалёку пролегала проезжая часть, по которой машины сновали и днём и ночью. Но этим вечером даже дорога была пуста. Что такое?).
   -- По-моему, бумажник, -- ответила на мой вопрос старуха.
   Чёрт! как это я сразу не догадался - карман моей куртки стал немного свободнее не просто так. Я пошарил рукой. И, действительно, бумажника в нём не хватало; бумажника с сотней рублей (новых) и тремя сотнями долларов... да ещё и с ключами и паспортом.
   -- Вот именно, -- подтвердила одноногая старуха. -- И не проси меня, чтоб я зашла в телефонную будку, подняла бумажник и принесла его тебе, а ты наградил бы меня за это несколькими десяточками. Бесполезно.
   -- Да я и не собираюсь просить, -- проговорил я, выходя из подъезда и направляясь в сторону телефонной будки. -- Но отблагодарить вас за внимательность и честность не мешало бы...
   -- Не за что меня благодарить,-- проговорила старуха.-- Да и некогда уже. Я думала, можно было бы, но... уже поздно. Я ничего не сказал на эту её странную речь, только открыл телефонную будку, поднял с пола бумажник и решил проверить, всё ли там на месте, мало ли. Хоть старушка и выглядит в некоторой степени честной, но... какая-то она странная.
   Всё было на месте. Но когда я оторвал взгляд от бумажника, никакой старушки вокруг не было. Да и дорога перестала пустовать - на ней показался первый автомобиль. Он двигался несколько быстрее чем положено и на поворотах сопровождал своё движение жутковатым повизгиванием колёс о дорогу. Это был красный "ниссан-патрол". Не сбавляя скорости, он свернул на подъездную дорогу к нашим домам... собрался было пролететь мимо меня и этой телефонной будки, но... прочные покрышки "патролловских" колёс завизжали как резаные - "патрол" проделал десяти-двадцатиметровый тормозной путь, оставляя на изуродованном дождями асфальте чёрные как ночь полосы, и замер у телефонной будки. Тут же все дверцы джипа распахнулись и уже через пару секунд меня окружили пятеро молодых и крепких милиционеров.
   -- Документы есть? -- спросил меня один из них. Рука же моя в это время машинально залазила в бумажник, извлекая оттуда паспорт.
   -- Так, давай его в машину, -- проговорил кому-то этот (судя по погонам, лейтенант) милиционер, выхватывая у меня паспорт и, даже не открыв его, засовывая себе в карман, -- а я пока осмотрю тут всё.
   Вот это здорово! Ничего не скажешь! Я бы конечно мог мягко - очень мягко - попросить их помочь мне убедиться в том, что они работники милиции а не кто попало, но боялся, что они могут меня неправильно понять. Очень уж круто эти граждане "легавые" были настроены.
   Лейтенант - пока меня сопровождали до "патрола", так, словно я сильно сопротивлялся - в это время быстренько осмотрел телефонную будку и всё вокруг неё, и ещё быстрее залез в машину, захлопнув за собой дверь с такой силой, что у меня аж мурашки по коже пробежались.
   "В чём дело?", хотел было спросить я как можно резче (не для того, чтоб показать им, что если я со стороны и выгляжу не очень сильным в моральном плане, то они в этом глубоко ошибаются, а для того, чтоб они ответили мне "дело у прокурора!"), но подумав пару секунд, спросил совсем другое:
   -- Вы, ребята, адресом не ошиблись?
   -- Ты сейчас звонил по тому телефону? -- спросил меня один из них, тыча пальцем в сторону давным-давно исчезнувшей в дали телефонной будки. А у меня от неожиданности аж в глазах на секунду потемнело, если не от недоедания. Какая-то большая и серьёзная ФИГНЯ начинается, насколько мне показалось, и эти парни, наряженные в милицейские мундиры (на плече одного из этих парней висел хорошенький А. К.), наверняка только маленькая и незначительная часть большого но тоже незначительного НАЧАЛА (в сравнении со всем остальным ОНО - маленькая, растворившаяся в самом слабом потоке воздуха - пылинка).
   -- А что? -- так ответил я ему на вопрос.
   -- Ну а кто же ещё?! -- посмотрел лейтенант на своего коллегу, как на психа. -- Не глухонемая же та старуха звонила!
   -- Может, вы хотя бы намекнёте мне... -- решил я всё-таки спросить у них "в чём дело?", но меня перебили:
   -- Утром, сегодня, ты чем занимался? -- обращались непосредственно ко мне. -- Вспомни всё до мелочей. Машина тем временем остановилась и двигатель замолк, всё погрузилось в тишину; за окнами лес и "патрол" замер посреди "пьяной" дороги. Все шесть человек, вместе с водителем, уставились на меня.
   -- Утром я находился дома, -- ответил я. -- У меня прекрасное алиби...
   -- Рассказывай всё по порядку, -- потребовали они, -- начиная с того момента, как проснулся.
   "О, чёрт! Как же я мог забыть то, что мне довелось увидеть этим утром. И менно в этот момент - сидя в "патроле", окружённый шестью "слушателями" - я и вспомнил то, что у меня просто-таки вылетело из головы...
  

-2-

  
   Обычно, просыпаясь по утрам, я всегда проводил время в туалете (не чистил зубы, не делал физзарядку, не принимал душ или опохмелялся, а прежде всего брёл в туалет), но проснувшись этим утром... Я не знаю, что на меня нашло, но... я, словно сто лет подряд каждый божий день ходил на нелюбимую работу и в одно прекрасное утро я решил всё круто изменить - вроде как сделать небольшое разнообразие. И, вместо того, чтоб зайти в нужное помещение и закрыть за собой на шпингалет дверь (это была старая-дурацкая привычка; даже если дома кроме меня никого не было, я всё равно закрывал за собой туалетную дверь на шпингалет), я почему-то решил вынести мусорное ведро... И, хоть оно и не было полным; и хоть желудок мой настоятельно требовал опорожнения, я поплёлся в конец коридора, в сторону мусоропровода, вовсю стараясь игнорировать, как разрывается мой мочевой пузырь... До сих пор не могу понять, что на меня тогда нашло.
   Подле самого мусоропроводного ствола располагалось небольшое оконце. И, когда я подошёл к мусоропроводу со своим полупустым ведром, внимание моё прежде всего привлекло это оконце... Как всегда заляпанное, покрытое тысячью плевков, несколькими блевотинами и ещё бог знает чем (если оно не было выбито), в этот раз было... полуневидимым... Вымытое до блеска и донельзя прозрачное, оно меня даже изумило. Изумило до такой степени, что мне даже захотелось в него посмотреть, как будто до боли надоевший ландшафт уделанного куриными яйцами, несколькими кучами мусора, выкидываемого из окон и всякой дребеденью, двор, с помощью этого окна предстал перед моим взором в несколько ином ракурсе. Но, несмотря ни на что, я встал на торчащую из стены батарею и поднялся до уровня вылизанного до блеска окна... И кое-что увидел... Кое-что такое, чего видеть мне не стоило... Вообще, не стоило мне выносить этот мусор...
   Вообще, город наш, хоть со стороны и выглядел более-менее спокойным, но не везде - не во всех его районах продолжал оставаться таковым. Другими словами, если общее понятие слова "жизнь" можно было бы сравнить с нашим городом, то, думаю, сравнение вышло бы очень неплохое. Но тот район, где проживал я (где в данный момент разворачивается действие моих "дневниковых заметок", если можно их так назвать) - где в одно прекрасное утро коридорное, вечно заплёванное и уделанное всем на свете окошко, оказалось вычищенным до состояния лесного ручейка; - так вот, этот район всегда отличался таким невозмутимым спокойствием и миролюбием, что про него не поворачивается даже язык сказать "в тихом омуте черти водятся". Но то, что я увидел через это дьявольское, вылизанное до невозможности окошко, не вписывается ни в какие рамки здравомыслия. Именно поэтому, в течение всего дня, я не то что старался не вспоминать всё это; вообще - принял за галлюцинацию (если у кого и начинаются видения, то начинаются в самый неожиданный момент) и... оно само вылетело из моей головы. Итак, судьба моя распорядилась таким образом, что я залез на батарею и сам не знаю, почему - посмотрел в окно...
   Если б окна не было и я высунул бы голову, то, скорее всего, этот вариант оказался бы для меня самым лучшим...
   Поскольку моя квартира находилась на четвёртом этаже, а дом был девятиэтажный, то человек, пролетавший в тот момент как я посмотрел на вздымающееся над горизонтом солнце, по всей видимости летел с крыши, задевая по пути некоторые из частей стен этого дома. Бедром он задел и это вылизанное до блеска окно, разбив его (окно) и пролетая дальше. Завершил свой полёт он глухим ударом о угол подъездной крыши и падением на лобовое стекло стоявшего у подъезда джипа. Джипу хоть бы хны... Только, мне тогда показалось, что удар донёсся не с низу (у подъезда), а откуда-то со стороны дороги. Я тут же, импульсивно, перевёл взгляд на пролегающую неподалёку проезжую часть, и только и увидел, как над "тойотой" взмыло тело какой-то молоденькой девушки (тойота мчалась со скорость 70-80 км/ч., как мне показалось). Следом, с такой же скоростью гнал "ситроен"-вездеход (он как и "тойота" был без номеров), кузов которого чуть ли не на полметра был поднят над колёсами. Под его-то кузов и приземлилось это злосчастное тело... И именно в то, что произошло секундой позже, я не мог поверить и решил принять всё это за галлюцинацию (за название этого слова). Дело в том, что тело девушки (больше она походила всё же на девушку, чем на даму какого-нибудь бальзаковского возраста) не просто приземлилось под ничего не подозревающий, поглощённый всеобщим движением, проезжавший мимо "ситроен", а... исчезло под ним... если у меня действительно не начались "глюки". Ситроен даже скорости не сбавил, а поспешил за "тойотой", словно у этих новых русских вот-вот должна была начаться "разборка" и в данный момент им не всяких там девушек-ротозеек.
   Но, дело в том, что я оказался единственным в своём роде свидетелем того, как исчезла эта девушка под "Ситом", потому что воуркг никого не было, да и вряд ли кто что заметил бы, если б наблюдал из окна или стоял где-то неподалёку.
   Всё произошло так быстро, что даже я (свидетель N 1) ничего не понял. Видел, как взмыла над тойотой девушка; услышал перед этим удар, донёсшийся со стороны дороги; видел, как приземлилась она на асфальт, под подъезжавший ситроен, и... вот и началось невообразимое...: В течение доли секунды из асфальта вылезло десять или двадцать каких-то чёрных рук и - в течение того же самого мгновения, пока этот вездеходик прикрывал собой всё это, мчавшись со скоростью 70-80 км. - эти фантасмагорические руки просеяли это тело сквозь асфальт, и вернулись в исходное положение.
   Вот оно то, что я не рассказал бы никому, рискуя убить много свободного времени в ближайшей психиатрической больнице.
   Дальше я слетел с батареи, опасаясь как бы кто меня ни увидел, и даже не выкинув в мусоропровод свои полведра, на цыпочках - опять же опасаясь случайных свидетелей (ещё тогда я почувствовал, что дело очень неприятным пахнет) - подсеменил к двери, постарался беззвучно её открыть и... Щёлкнул замок соседей - кто-то собирался выйти из квартиры... Но я успел-таки заскочить за дверь и ещё беззвучнее захлопнуть её за собой... И, оказавшись в полной безопасности, ко мне тут же вернулись ощущения раскалывающегося мочевого пузыря и приближающегося поноса.
   Всё, больше я о падающем с крыши (в попыхах я и не разглядел, мужчина этот был или женщина, только увидел трико, футболку и крупное тело) и исчезнувшей под обыкновенным автомобилем девушке не вспоминал.
  

-3-

  
   -- По порядку? -- задумался я вслух, сразу после того, как всё случившееся этим утром пронеслось у меня в голове за какие-то две-три секунды. -- Ничего не пропускать?
   -- Ни единой секунды, -- ответили мне милиционеры.
   -- Ну хорошо, -- решительно согласился я и начал:
   -- Проснувшись утром, я поднялся с койки, сделал... не помню сколько шагов, потом вошёл в помещение уборной, снял...
   -- У тебя солнечное сплетение давно не болело? -- перебил меня лейтенант.
   -- Я не понимаю, что вы от меня хотите, -- поинтересовался я очень мягко, чтоб у них не возникло желания "помочь" мне понять.
   -- Ты утром сёдня у мусоропровода своего этажа не стоял? -- спросил меня один из "мусоров" (неплохое сочетание!), -- в окошко не выглядывал?
   У меня сердце и ёкнуло, но подавать сейчас вид хуже самоубийства. И потому я сделал другой вид, что вспоминаю.
   -- По-моему, не выглядывал, -- изрёк я, отвспоминав сколько положено, -- если память мне не изменяет.
   -- А если ты сейчас кровью умоешься? -- надавливал на меня парень с погонами лейтенанта.
   -- Так я должен был выглядывать? -- продолжал я незаметно для всех придуриваться.
   -- Вообще-то, не должен, -- ответили мне нешутя, -- но выглянул.
   -- И что было дальше? -- Я надеялся, что этот вопрос не вызовет ни у кого из сидящих в "патроле" раздражения.
   -- Рассказывай, что было, -- сказали мне.
   -- Я не могу рисковать, -- произнёс я. -- Вы ведь можете меня побить.
   -- Мы можем тебя пытать, -- общался со мной всё тот же лейтенант, -- если ты в течение следующих сорока пяти секунд будешь продолжать упираться. -- Он глянул на свой "ориент". -- Я засёк время. -- И выжидающе уставился на меня.
   -- Ладно, расскажу, -- снизошёл я; в конце концов, ничего ведь особенного не произошло. Я оказался всего лишь свидетелем, и мне не очень хотелось из-за этой ерунды вступать в "конфликт" с этими ребятами. Меня ведь видели (только хотелось бы знать, кому удалось меня увидеть), чего отпираться и "идти в несознанку"?
   -- Человек с крыши упал, -- рассказал я. -- Я так перепугался, что сразу же убежал. В это верите?
   -- Как ты убежал, это мы знаем. Но больше ты ничего не видел?
   -- Да вроде бы ничего.
   -- Опять врёшь!
   -- Да не вру же! -- вскрикнул вдруг я, сам не понимая, почему, словно так прочно вошёл в образ, что почувствовал даже несправедливость: "как это так, я видел только пролетавшего мимо человека, а меня заставляют ещё что-то рассказывать! Это же несправедливо!"
   -- А на дорогу ты не смотрел? -- спрашивал меня лейтенант. -- Не ври лучше. За твоим взглядом следили.
   -- Девушку сбили, -- проговорил я. -- "Тойота-Корона зелёного цвета, без номеров. Всё, что я видел. И больше никаких убийств, никаких изнасилований и никаких аварий я не видел.
   -- Девушка осталась лежать на дороге? -- Задал мне лейтенант вопрос на засыпку. Впрочем, этого вопроса мне и следовало ожидать, но я к нему не готов был. Хотя, мог бы конечно и рассказать всё сразу как те затормозили у телефонной будки; и про исчезнувшую под "ситроеном" сбитую девушку и про 10-20 чёрных рук... Но какая-то паранойя на меня налетела: что-то меня во всём этом настораживало. И какое-то внутреннее чувство мне твердило: "не болтай слишком много! Пусть лучше пытают. Но не болтай".
   -- Слушайте, ребята, вы не будете возражать, если я выйду отлить? По-моему, у меня энурез. -- И, действительно, ни с того - ни с сего у меня вдруг зверски начал раскалываться мочевой пузырь, как будто я только что проснулся. И, возможно, ничего удивительного в этом нет, ведь последний раз я сливал "херши" только утром; мочевые пузыри тоже имеют особенность иногда засыпать и просыпаться в самые неожиданные моменты.
   -- Расскажи всё до конца, -- тут же отреагировал самый твердолобый из всех шести человек, -- и отольёшь.
   -- Я не могу рассказывать! -- кряхтел я. Я даже не ожидал от своего мочевого пузыря такого: он словно взбесился и как помешанный требовал своего, грозя с секунды на секунду выпустить всё наружу. Такого со мной ещё никогда не было; даже когда мы с какой-то "герлой" часика три рассеками пол-Амурского залива на катамаране и меня приспичило - не успели мы покататься и десяти минут (это было в марте).
   -- Да хрен с ним, -- махнул кто-то рукой, -- пусть ссыт. Если вздумает дернуться куда - пуля в жопе. Всё равно для нас в нём нет необходимости. Выходи, -- обратился он ко мне, доставая из кобуры "ПМ", -- сопровождать тебя будет гражданим "макаров".
   "Что это значит, - размышлял я, наскоро выскакивая из патрола и расстёгивая на ходу ширинку, - "для нас в нём нет необходимости"?
   Хоть по ногам у меня уже и текло и я мог бы думать о чём-нибудь другом (например, о том, чтоб постараться заставить удачу улыбнуться, и вытащить всё из ширинки вовремя), но меня сильно напугала эта фраза, брошенная владельцем "гражданина макарова". - Если они запросто могут разрядить в меня хоть целую обойму, значит как "бесценный свидетель N 1", я им и не нужен?.. А что означает всё это дознание?.. Чтоб уличить меня в том, что я действительно важный свидетель, и... А кто они вообще такие? То, что они не из милиции, гарантия на всё 97%. А почему тогда... - Но прервал мои размышления приближающийся откуда-то издалека свет фар. Струя, орошающая придорожную траву долго ещё не собиралась во мне успокаиваться, с каждой секундой всё сильнее и сильнее напоминая собой какой-то бездонный источник.
   -- Эй ссыкун, -- позвали меня из "патрола", -- давай в машину.
   -- Чёрт, не могу остановиться! -- бормотал я, чтоб им было слышно.
   -- Залазь в машину! -- повысил голос один из милиционеров, открывая дверцу и выходя из "патрола", -- а то я тебе мозги сейчас вышибу, тогда-то уж точно остановишься.
   Видимо, они собирались сорваться с места, пока фары очередных "свидетелей" основательно не приблизились. Наверное, им каждого встречного не хотелось привлекать к ответственности за свидетельство.
   -- Да пускай мочится, -- сказал ему "лейтенант", хотя мог бы и не говорить, и так всё понятно, -- поздно уже.
   И действительно было поздно; только поздно не в том смысле, что стрелки лейтенантовского "ориента" указывали на пол-одиннадцатого вечера, а в том, что фары - сами неожиданно для себя - приблизились на опасно-близкое расстояние ("опасно-близкое" для обоих сторон).
   Насколько я мог судить, сразу как нужное количество жидкости из меня вылилось и я уже смог застегнуть молнию на ширинке и заправить рубашку в брюки, фары принадлежали микрогрузовичку, и если воспользоваться дедукцией, то водитель этого м/г никакой опасности для ребят из "патрола" представлять не может, тем более что кузов загружен какими-то мешками с мукой или цементом (не "наркоту" же им в открытую перевозить).
   Тот, что собирался вышибить мне мозги, остановил грузовичок и подошёл к кабине водителя. Водитель же оказался не один, а с какой-то красавицей.
   -- Будьте добры ваши документы, -- произнёс водителю милиционер, после того как представился как положено.
   -- Гаи, что ли? -- ласково усмехнулась женщина, надув и лопнув пузырь жвачки. Она была немного навеселе, впрочем как и сам водитель, и из кабины орало "лавэ" Мистера Кредо.
   -- Да брось ты, кореш, -- улыбнулся весёлый водитель, -- какие документы? У нас сегодня праздник...
   -- Выйдете из машины, -- очень мягко, но не очень приятно потребовал тот.
   Дорога была хоть и "пьяная" (как называют её автолюбители), но даже ночью на ней иногда возникают проезжающие автомобили; за одну минуту, например, на этой заброшенной дороге запросто может "прорычать" сдесяток не соединённых между собой никакими узами автомобилей. Вот и сейчас, приближался третий, а никто наверняка даже и не слышал, как откуда-то издалека доносится рёв мотора (причём, кто-то куда-то торопится, судя по рёву).
   -- Нахрена тебе это надо, земеля? -- реагировал водитель микрогрузовика на через чур серьёзное поведение этого милиционера. Я уже ширинку застегнул, рубаху заправил и прислушался, показалось ли мне или на самом деле кто-то приближался, потому что находились мы в такой позиции, что по обе стороны дороги любой приближающийся автотранстпорт можно заметить ещё за километр, если... если только тот не выключит фары... А поскольку мотор заревал всё ощутимее, то этот приближающийся автомобиль ехал явно без фар.
   -- Вылазь из машины, -- произнёс милиционер не в повышенном тоне, а каким-то жутким, ледяным голосом, что трудно было не повиноваться, -- третий раз повторять не буду.
   А я понял: "Вылазь из машины и залазь в "патрол", а мы пока с твоей мочалкой покатаемся минут 89..., а тебя двумя-тремя минутами позже закопаем в лесу неподалёку. И делов-то". но не тут-то было. Из темноты что-то выехало и резко тормознуло возле "патрола". Фары грузовика машинально осветили это "что-то". Сразу как это "авто" подъехало, мне показалось, что это не что-нибудь, а... милицейский "уазик". Только мне показалось через чур загадочным это явление: милицейский "уаз", не включающий фары и гонящий с максимальной скоростью среди ночи.
   И тут я увидел, как лейтенант молниеносно суёт руку в свою куртку, извлекая оттуда "ремингтон" с глушителем, и ещё молниеноснее прицеливает его в меня... Но я и сам не ожидал от себя такой реакции: рядом оказалось широкое дерево и ноги меня сами понесли к нему (в трёх-четырёх шагах от меня стояло это дерево), как будто во мне сработал чистый инстинкт самосохранения, который действует абсолютно машинально и иногда способен на чудеса. Я только почувствовал, как у "уаза" включились фары и приказной голос из мегафона потребовал всем оставаться на своих местах. Но ремингтон "пукнул" раньше (у этого "реми" оказался очень хороший глушитель) и за полсекунды до того, как прикреплённый к крыши "уаза" мегафон издал какой-либо звук, я услышал пулю... Она едва не задела моё ухо, просвистев и разнеся в щепки верхушку полутораметрового "пенька", что стоял неподалёку.
   -- Убейте его! -- умоляюще заорал "лейтенант" своим "напарникам", трое или четверо из которых уже выскакивали из "патрола" и пытались всё закончить до того, как "уазовцы" успеют принять меры. Но дерево, за которое я успел забежать, было довольно прочным и помогало мне укрываться от приближающейся стрельбы.
   Последовало ещё несколько выстрелов: несколько пуль задели моё дерево, но - странно, конечно - ни одна из них не задела меня. Последовала масса выстрелов, "патроловцы" уже орали ребятам из "уаза": "нахрен вы нам сдались! Дайте нам ублюдка этого замочить!" Увидеть я мало что мог, и дабы не быть голословным, не буду описывать события, опираясь на собственные предположения. Скажу только, что закончилось всё быстро: двух человек ("партолловцев") уложили, - о чём я мог судить тремя минутами позже, - остальные послушно сдали оружие, - в то время как подъехало ещё два автомобиля, гружёных хорошим нарядом милиции: "митсубиси-паджеро" и "ленд-краузер", - и разместились в прибывших автомобилях.
   Я же, когда всё уже улеглось, вышел из-за дерева и уселся в "уаз", как посоветовали мне сидящие в нём милиционеры.
   "Уаз" двинулся с места первым ("паджеро", "партол", "краузер" и м/г "ниссан" остались стоять на месте) и сразу же набрал такую скорость, как будто куда-то опаздывал; как будто водитель "уаза" - грузный сержант с вспотевшей головой - подмывал меня задать им какой-нибудь из наводящих вопросов. И я собирался кое-что спросить, если бы меня не опередили:
   -- Ну, рассказывай, что там у вас вышло, -- попросил меня сидящий рядом со мной капитан.
   -- Понятия не имею, -- ответил я. -- Подобрали ни с того ни с сего меня по дороге. Должно быть, спутали с кем-то. А по-вашему как? -- обратился я ко всем.
   -- По-нашему, -- тут же оживился капитан, не задумываясь, -- ты, либо насолил им чем-то, либо где-то оказался лишним. Не зря ведь они с таким отчаянием пытались от тебя избавиться.
   -- Ну и что это означает? -- спросил я тогда этого "кэпа".
   -- А означает это, -- отвечал тот с удовольствием, -- что ты сейчас же выкладываешь нам всё как на духу. Что, где и когда. И, главное, почему.
   Вот тебе и раз! Из огня да в полымя. Здорово, ничего не скажешь. Как начинающий актёр чувствует "запах кулис", я тогда, сидя в мчащемся с максимальной скоростью "уазе", чувствовал запах "дознания"; скорее - привкус дознания. Подобный привкус напоминал мне о себе всякий раз, как я выходил из стоматологической поликлиники с вырванным зубом (кариес мои зубы всегда любил).
   Всё, больше я им вопросов не задавал. Да и и они у меня ничего не спрашивали, словно этот "уаз" заряжал каждого даром телепатии и мы друг у друга читали мысли: "В отделение приедем, - наверняка размышляли они, - там и побеседуем обо всём. Здесь-то - в машине - чего разбираться?" Может, я их мысли и не читал, но они-то уж точно понимали, насколько хреново я себя чувствую от всей этой заварушки. Может, понимали даже и то, что я во всей этой цепи звено явно лишнее, но больше-то им некого допрашивать. Кто им ещё расскажет что-нибудь о этих "лже-ментах"?
   Через семь-восемь минут, "уазик" въехал в город - дорогу уже начали сопровождать разные ночные киоски, девятиэтажные дома и бензоколонки с автостоянками, попадающие на пути через каждую вторую минуту езды. Потом "уаз" завернул за угол какого-то восемнадцатиэтажного жилого дома и тормознул у подъезда, над которым висела чистенькая свеженькая (такая же новенькая, как та телефонная будка - виновник всей этой безумной передряги, двух убитых "милиционеров" ("патроловцев"), если "уазовцы" их действительно уложили, и всё это не было каким-нибудь цирком: если "уазовцы" и "патроловцы" не были заодно, проходя какие-то сумасбродные "учения") табличка: ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ N 13 (благо, что хоть в отношении цифры 13, равно как и в отношении чёрных кошек, разбитых зеркал и многого-многого-многого, я не был суеверен).
   Дознания не было. Если такое и случается, то только раз в жизни: проводить дознание должен был... мой бывший одноклассник, с которым мы проучились и просидели за одной партой (хоть в последних классах меня и подмывало всё время поменять этого соседа по парте на свою любимую девушку; но с девушкой этой у меня тогда была полная конфиденциальность) девять лет и съели вместе - как это называют - ни один пуд сопли. Это был один из моих лучших друзей детства. Я только понятия не имел, как его угораздило пойти работать в милицию, после того как мы исчезли из поля зрения друг друга (он - в армию, я - в командировку), и - что самое главное - какими чертями нам довелось встретиться именно здесь... (в отделение милиции  13) Должно быть, судьба.
   Кабинет-камера, в котором должно было проходить дознание, был звукоизолирован (не знаю, почему), и мой друг детства закрыл этот кабинет на внутренний замок и принялся проводить "дознание". За небольшое время мы успели и наговориться и насмеяться, так что к делу перешли постепенно, выплеснув друг другу всё наболевшее.
   Звали моего друга Олегом Степловым. И, хоть Олег и должен быть профессионально недоверчив, но тому, что я ни к чему происходящему в этом городе не причастен, он не только поверил, но и понял, после того как разъяснил мне обо всём, что в нашем городе последнее время происходит; начиная с тех случаев, свидетелем которых я случайно оказался, и заканчивая деятельностью этих "лже-милиционеров".
   -- Понимаешь, -- разъяснял мне Олег, -- свидетелей этих "причудливых" происшествий с каждым днём становится всё больше и больше, и ОНИ этих свидетелей убивают, многие из которых становятся ИМИ...
   -- Так что, и та одноногая "немая" старуха, -- вспомнил я "неожиданную встречу у телефонной будки", -- тоже стала ИМИ?
   -- Не знаю, -- откровенничал со мной Олег, -- честное слово, не знаю. Ни про старуху, ни про "канолевую" телефонную будку. У нас в городе сейчас столько всего странного происходит, что люди иногда даже с ума сходят. И всё началось буквально на прошлой неделе. И то. что ты видел, - этот пролетающий человек и сбитая и исчезнувшая под машиной девушка, это всего лишь пыль, по сравнению с тем, что происходит.
   -- Вот и меня хотели пристрелить, -- размышлял я вслух. -- А потом превратить в зомби. Так это делается? -- обращался я к другу Олегу.
   -- Нет, -- отвечал мне тот. -- Человек увозится под город, в мир канализации, и там начинает мутировать, до тех пор, пока его никто не узнает... Вернее, до тех пор, пока он сам себя не узнает.
   -- Серьёзно что ли? -- удивлялся я его рассказу.
   -- Нет, шутя, -- отвечал тот и... ухмыльнулся. Что за чёрт? Насколько я знал своего друга, Олега Степлова, улыбался он очень редко, а ухмыляться... У человека, не умеющего выдавить из себя даже самую жалкую улыбку, ухмылка не должна получиться ни в какую, даже если он сильно этого захочет. Но он ухмылялся; ухмылялся широко - во все свои тридцать зубов, и у меня на сердце похолодело...
   -- Не смотри ты на меня как на инопланетянина, дружок, -- проговорил тот, не переставая ухмыляться, -- это моя работа, понимаешь ли. Мне, а не хрену собачьему поручено проводить дознания. Я из твоей дурьей башки все опилки вышибу. Другими словами, проделаю то, что в школе с тобой проделать не успели. Потому что бить тебя надо было, как Сидорова-козла. И убить тебя мало было, -- говорил он, подходя ко мне всё медленнее и медленнее, в руках сжимая чёрную милицейскую резиновую дубинку. В то время, как я был ещё юношей, среди многих сверстников и друзей ходило мнение, что дубинки такие покрыты резиной для жёсткости удара, и что синяки после применения такой дубинки на теле не остаются, как бы сильно ею не били. Но может это и...

***

  
   И на этом лист закончился. Как это обычно называют: "на самом интересном месте!", как будто только-только начали описывать облик гениталий... И огромный типографский лист, испещрённый самым микроскопическим почерком, оказался не настолько огромным, чтоб в него вместилось то, чему вместиться в него не удалось...
   Читал Юрий не отрываясь - он не мог бы остановиться, даже если б очень захотел, потому что... ему показалось, что на этом огромном листе была осуществлена его мечта: давно уже Юрий Владивостоцкий смирился с тем, что у него ни в какую не получалось написать что-нибудь о родном городе; о российской милиции; что-то вроде остросюжетного - немного мистического - триллера, где реализм превосходит собой всю фантазию, и - самое главное - чтоб рассказ этот обязательно выглядел в форме дневниковых заметок какого-нибудь рядового владивостокца (что-то вроде, "Ну и произошло со мной!, щас расскажу..."). Хоть и немного неграмотно написанный, но какое-никакое мастерство изложения в этом отрывочке есть. Но всё это не интересовало Юрия, потому что он отправился переворачивать на чердаке этот весь хлам, надеясь найти остальную часть произведения; ему страшно не терпелось узнать, что же в этом рассказе произошло дальше. Но, спустя 10-15 минут тщетных поисков (вещей на чердаке было не так много), он решил смириться с тем, что продолжения он не найдёт уже никогда.
   Пробыл Юрий у себя на чердаке около полутора часа, и даже не заметил, как дождь перестал барабанить по крыше и заметно потеплело: через чердачные щели и отверстия начали пробиваться солнечные лучи душного июльского дня, который нормальные люди обычно стараются провести на пляже.
   Юрий глянул на свои позолоченные "ориент", стрелки которого указывали на "полпервого", и решил, что и ему этим днём было бы неплохо войти в образ "нормального человека" и слётать на своём кабриолете куда-нибудь на Шамору или на Суходол, если в голову так и продолжает ничего не лезть, а "продолжения" его чудесной находки в реальности не существует; не переделывать же ему прочитанное на свой лад... Только не это!! плагиат ненавидел Юрий больше, чем - например - гомосексуалистов или педофилов; он считал, воровать чьё-то творчество, ниже собственного достоинства: "Это скучно, - мог бы он заметить на сей счёт. - Зачем "унижаться", когда можно написать в тысячу раз лучше и эффективнее?", потому он ненавидел даже повторяться, внося с каждым разом в своё поле деятельности всё новые и более оригинальные вещи чем прежде.
   Но теперь ему не было дела - не до своего таланта, не до "поля деятельности" - ни до чего, после того как он снял с себя дедов комбинезон и бросив его на покрытую вековой пылью голую кровать, распахнул дверь и окунулся в жаркий летний полдень, пожелав этому пыльному, старому, скучному и всегда мрачному чердаку, только лишь не переставать оставаться самим собой. Юрия же ждала одна из двенадцати очаровашек, представленных ему местной службой знакомств.
   Да, довелось ему однажды, от безысходности знакомств на улицах и через объявления, выложить на стол офиса "брачного агентства" сотню рублей и получить телефоны "двенадцати месяцев" (как он - сам не понимая, почему - именовал это "совпадение", отказавшись от тринадцатого телефона, поскольку четырнадцатого в ближайшее время не предвиделось), успев обзвонить все до единого, назначить быстрые встречи и придти в восторг оттого, что со всеми до единой девушками у него "всё совпало" и ни одна из них не предпочла ему продолжение поисков своего "прекрасного принца". Так что теперь ему (Юрию) предстояло бросить жребий и пригласить "выпавшую счастливицу" составить ему компанию для поездки туда, куда она (счастливица) пожелает, завести свою "хонду" и отправиться в путь.
   Так он и поступил, после того как Алла (выпавшая - через жеребьёвку - счастливица) вознамерилась прокатиться с ним на какой-нибудь дикий пляж, где никого нет и запросто можно позволить себе некоторую долю нудизма.
   Но никакого нудизма они себе не позволили, когда "хонда" Юрия въехала на пустынный дикий пляж, Юрий вместе со своей девятнадцатилетней девушкой уже удобно расположился на не тронутых птичьим помётом живописных камнях Уссурийского залива... и тут и появилась на горизонте пляжного берега какая-то тёмная фигурка - издалека ничего нельзя было разглядеть. Но по ходу приближения этой фигурки уже можно было не только определить её (мужской) пол, но и то, что это старик; что выглядел он измученным долгой ходьбой и плёлся очень медленно. Юрия это не столько раздражало, сколько рождало в его голове... новый сюжет... Интересно было бы, - подумалось тут же Юрию, - если б этот старый пердунок, подойдя к нам вплотную, достал бы из-за спины прятавшийся там топор и (теперь это оказался бы уже далеко не измученный старостью дед, как лунатик бредущий по пустынным пляжам; теперь это оказался бы очень энергичный и злобный шизофреник) начал бы гоняться за нами по всему пляжу, разнеся по пути в пух и прах мою хонду и желаю осуществить бесновавшуюся у него в голове - ещё с самого детства - мечту: насладиться бездыханным свежим телом молодой очаровательной девушки. - Идиотская, конечно, мысль навестила Юрия, но... Какого чёрта старику (!) бродить по пустынному пляжу (!)? - кого ему там отыскивать; уж не одиноких ли девушек, решивших провести время наедине с самими собой, почитать под палящим солнцем и кремом от загара какой-нибудь сентиментальный романчик?... Причём, одет этот старик был как нельзя не кстати такому беспощадному солнцепёку: в валенках, чёрных ватных штанах, телогрейке и шапке-ушанке (неиначе, он полчаса назад трудился на лесоповале в середине января), он явно собирался шагать куда-нибудь в Антарктиду. И когда он подошёл ближе, проходя мимо "хонды" и двух этих удивлённых молодых людей, можно было бы уже разглядеть не только его измученное духотой лицо и мокрую (словно полностью состоявшую из пота), текущую и уже наверняка плавящуюся кожу, но и полное безразличие к этим единственным на всём пляже людям: он прошёл мимо, не взглянув в их сторону даже и краем глаза, словно действительно был лунатиком и в данный момент, ошибшись планетами, прогуливался не как обычно по луне, а по - например - Венере (или Солнцу). Но Алла так и не удержалась от этого дурацкого банального вопроса для подобных ситуаций (тепло ли тебе, девица? - тепло ли тебе, красная?):
   -- Дедушка, Вам не холодно? -- спросила она мягко и ласково, на что дедушка остановился (всё-таки, он не был лунатиком?...) и наконец-таки глянул на этих двух молодых людей...
   -- А? -- переспросил он, как и положено старику. Взгляд его в это время упал на Юрия, как будто он задал ему вопрос. Хотя старик прекрасно понимал, что никаких вопросов этот Юрий ему не задавал.
   -- Я спрашиваю, Вам не холодно? -- повторила Алла свой вопрос, тут же почувствовав неловкость ("чё я прикопалась к этому деду?"), отчего и улыбнулась своей "коронной" - кладущей наповал любого "нормального" представителя сильного пола - улыбкой.
   -- О! -- вдруг воскликнул радостно старик не сводящий с Юрия взгляда. -- Наконец-то!
   -- Что, на конец то? -- полюбопытствовал Юрий. Ситуация обязывала: не полюбопытствовать было нельзя.
   -- Ничего особенного, -- ответил старик, тут же остепенившись и обратив внимание на свой возбуждённый вид, -- молодой человек. Просто необходимо кое-что вам передать.
   Тут же у Юрия (но не у Аллы; та смотрела на старика, как на гуманоида) сложилось впечатление, что проходил старичок по пляжам несколько десятков километров, только для того, чтоб "кое-что" передать этому молодому человеку (прежде, чтоб найти этого молодого человека). И опять Юрию нельзя было промолчать; и опять он нашёлся, что произнести старику на это:
   -- А может быть Вы ошиблись, дедушка? -- поинтересовался он с некоторой долей иронии в голосе. -- Может быть, Вам вовсе не мне надо "кое-что" передать? Может быть, я тут непричём...
   -- Кроме Вас и Вашей юной леди, -- твердил старик своё, -- на пляже никого больше нет. Если б неподалёку стояла ещё одна "Хонда", и подле неё на камнях загорала бы ещё одна парочка, Вы могли бы мне заметить, что я ошибся. Но...
   -- Ладно, -- мягко прервал Юрий это многословие, -- выкладывайте, что там у Вас. -- Видимо, вошёл Юра в образ какого-нибудь предпринимателя, которому даже в выходной день на пляже "дела" не дают покоя. (чёрный потный сотовый)
   -- Вам, молодой человек, необходимо вернуться домой, -- решил старик прямо перейти к делу, -- пока Вы ничего не потеряли.
   -- Что? -- тут же протянул Юра, как и положено не понявшему ни грамма из услышанного.
   -- Когда солнце зайдёт за горизонт, -- гнул старик своё, -- будет уже поздно. Вернитесь домой и поднимитесь туда, откуда Вы так скоропостижно решили ускользнуть...
   -- Что Вы городите, дедуля? -- реагировал он как и положено.
   -- Я посредствующее лицо, -- говорил старик, не давая перебить себя. -- Моё дело - передать, Ваше дело - действовать. И Вам же будет лучше, если Вы позаботитесь о том, чтоб не потерять бумагу.
   -- Какую бумагу? -- уже усмехнулся Юрий. И правда, что городил этот старый, выживший из ума человек?...
   -- Которую Вы оставили без внимания, -- отвечал старик, -- только потому, что она оказалась не вся; не полностью.
   -- Бумага оказалась не вся - не полностью? -- уточнил Юрий, улыбаясь.
   -- Вы должны понимать, о чём я говорю, -- заметил старик. -- О лжемилиционерах, о восемнадцати чёрных "асфальтированных" руках. О одноногой и немой, о прлетающих мимо... Не понимаете?
   -- Не понимаю, -- ответил Юрий, несмотря на своё сердце, которое заметно ёкнуло... Но он не обратил ни на что внимания.
   -- Но вспомните о...
   -- Послушайте, старичёк, -- перебил его Юрий "очень сдержанным" деланным голосом, -- я не желаю ни о чём вспоминать. Поймите Вы, что я не лечащий Ваш врач, если Вы это имеете в виду. И лучше Вам пойти поискать ещё одну "Хонду" и загорающую возле неё парочку, или сходить на Луну пешком, или просто улететь куда-нибудь на упряжке слонов, наглотавшись колёс. Только не мозолить тут нам глаза. В противном случае мне придётся Вам посодействовать. Я надеюсь, Вы меня понимаете, старичок?
   Так старик оставил их в покое, взобравшись на лесистый пригорок и двинувшись в сторону шоссе А-188. И через полминуты, как старик исчез с пляжа, Алла и Юрий пошли купаться, оставив купальники в машине, как и намеревались до появления этого полоумного старика.
   Всё, больше Юрий о старике не вспоминал, пока солнце не зашло за горизонт и не наступил вечер.
   Старик в это время уже нашёл тропинку и быстро шёл к шоссе, что-то бормоча себе под нос всё время:
   -- Что-то страшное скоро начнётся, -- бормотал он удручённо, пока до шоссе оставалось идти ещё чуть-чуть меньше километра. -- Не зря ведь мне этой ночью приснился его пьяный дед. Лучше б я спать не ложился! Вылечил называется бессонницу голоданием и долгими прогулками!
   Надо полагать, к шоссе он так стремился не для того, чтоб добраться до города, поймав какую-нибудь машину, а для того, чтоб под эту машину броситься...
  

***

  
   Юрий прекрасно провёл этот день с Аллой. Они всё время пробыли на пляже, и может только потому что день был будничный, на пляже никого не появилось, пока... пока солнце не зашло за горизонт...
   Бесспорно, день Юрию понравился, хоть его всё время и подмывало вернуться домой и написать что-нибудь о этом сумасшедшем старике (в голове у него неожиданно разросся новый СЮЖЕТ, что никакого "стопа" - никакой "недоделки" в этом рассказе даже и намереваться не должно было); он уже хотел достать из бардачка машины блокнот, который он везде возил с собой для "всяких пожарных случаев" (если возникнет какая-нибудь сногсшибательная идея, заставящая его бросить всё на свете и схватить в руки карандаш), и начать делать какие-нибудь наброски, только бы не "закапывать" ничего, но... всячески старался сдерживать себя, только потому что не всем он мог открыться в том, что он писатель.
   Но вот солнце приготовилось к закату, вода нагрелась, и секунду спустя после того как солнце за горизонтом исчезло, Юрий и Алла решили окунуться по последнему разу и одевать уже купальники и всё остальное, чтоб не опоздать к открытию дискотеки на Шаморе. Тут-то и появился тёмно-синий "уазик" с мигалками на крыше. Он неспеша полз по прибрежному песку, пока Юра и Алла целовались в засос и не видели, что вокруг происходит. Это был тот самый "уаз", что дождливым утром - несколько часов назад - проезжал мимо дома Юрия, и приняв его за самоуверенного деда в жёлтом комбинезоне, проехал мимо, прибавив скорость. Но на этот раз он, скорее всего, мимо проезжать не собирался, потому как остановился возле "Хонды" и замер...
   -- Юра, -- вдруг прошептала Алла, изменив голос, -- что это? -- Взгляд её был устремлён в сторону берега, где стояла его "Хонда".
   Он повернулся не для того, что посмотреть, "что это?", а, скорее, из-за настороженного тона своей подруги; настолько неожиданным оказался этот тон, что как полоснул его расколённой бритвой: он так повернулся, словно у него начался нервный тик.
   Стоявший возле его "хонды" милицейский уаз выглядел очень неприятно; не потому, что заставил Юрия вспомнить о прочитанном им утром начале того захватывающего рассказа, которое он нашёл на чердаке, а, наверное, потому, что - по мнению Юрия - всякий в подобных ситуациях начинает чувствовать, как сердце постепенно приближается к пяткам, даже если этот "всякий" ни в чём не виноват и переполнен миролюбием и верой в Бога.
   В это время задняя дверца "уаза" открылась и из машины вышел милиционер, следом ещё два.
   -- Ну давайте, детки, выходите из воды, -- проговорил им один из них, явно не годившийся им в отцы, -- разговорчик к вам небольшой есть.
   -- Ну вы хоть купальники-то киньте, -- крикнул в ответ Юрий, -- не будем же мы в таком виде...
   -- Выйди и возьми, -- сказал ему милиционер. -- Нас ты своими "достоинствами" не удивишь.
   -- А в чём дело? -- поинтересовалась у них Алла (стоя в воде по шею, но прикрывая руками что надо) сильным голосом, пока её друг побрёл к берегу. -- Что случилось-то?
   -- Что случилось, то случилось, -- ответил ей другой милиционер, своим тоном показывая, что, мол, не надо нам задавать такие вопросы, красоточка, ты не в кино, и если будет надо, то в отделение тебя мы в любом виде увезём.
   Юрий же через полминуты выбрался из воды, спокойно - без суеты - подошёл к своей "Хонде", и тут его сшибли с ног: кто-то ударил его так по ногам, что он аж кувыркнулся, приземлившись на песок затылком.
   -- Да дай ты ему одеться, -- услышал упавший Юрий насмешливый голос милиционера, в то время как его Алла что-то голосила из воды.
   -- Вставай! -- приказал ему ударивший. -- Чё разлёгся, неженка хренова?
   -- Васёк, завязывай, -- попросил его товарищ. И объяснил кое-что поднимающемуся на ноги обнажённому Юрию: -- Он думал, что у тебя в машине оружие.
   -- Где купальники? -- спрашивал Юрия третий милиционер, не подходя к "Хонде" и глядя Юрию в лицо.
   -- На сиденье лежат, -- ответил тот, поднявшись на ноги.
   Ударивший его по ногам подошёл к машине, взял с сиденья плавки и лифчик Аллы и кинул ей. -- Одевайся и к машине, -- заметил он ей в то время, как купальник улетел немного дальше чем она стояла, так, что ей пришлось немного проплыть за своими вещами, пока милиционер кинул её парню плавки прямо в лицо.
   -- Залазь, -- сказал он одевшемуся Юрию, открыв торцевую дверь "уаза", ведущую в узкую кабинку, в которой обычно "клиентов" доставляют в отделения. И Юрий молча залез. Он, конечно, мог бы задать пару вопросов, но он на пляже был один, если не считать завязывающей сзади лифчик Аллы, и они могли бы применить силу и расценить это потом, как "сопротивление". Он, как художник, имел способность расценивать разные вещи и жизненные ситуации.
   Дверца за ним захлопнулась и всё - летний вечер погрузился во мрак, и Юра уже не слышал, что там происходило между Аллой и милиционерами. С детства он отличался приличной трусостью и слабохарактерностью, так что ему очень часто приходилось "надевать маску". Но сейчас, в кабинке "уаза", он бы наверняка услышал, если б за её пределами начало происходить нечто странное; крики-то Аллы он наверняка услышал бы. Но, судя по доносившимся с пляжа звукам, ничего особенного не происходило: слышался спокойный голос Аллы (она отвечала им на какие-то вопросы), потом задняя дверца "уаза" захлопнулась, и автомобиль тронулся с места, в то время как двигатель его "хонды" заработал... Благо, что эти ублюдки хоть дали ему одеться, а не повезли в одних плавках.
  

***

  
   Около получаса УАЗ гнал на повышенных скоростях, пока не остановился у двери отделения милиции и через несколько секунд дверь, отделяющая Юрия от свободы, открылась и выпустила его на свежий воздух.
   -- Пошли, -- легонько толкнул его в спину сопровождающий милиционер, заводя в дверь отделения.
   "Слава богу, что это не восемнадцатиэтажный дом, - подумалось в это время Юрию, едва он вспомнил некоторые детали из прочитанного утром "начала" произведения, и проходя мимо задней дверцы "УАЗа", он увидел сидевшую там между двумя здоровяками Аллу, - и над входом не висит чистенькая-свеженькая табличка (такая же новенькая, как та телефонная будка - мусорное окно...), извещающая, что это ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ N 13..."
   -- Ну, рассказывай, -- обратился к нему один из сопровождающих, после того как его (Юрия) ввели в помещение отделения и механическая дверь захлопнулась за ещё двумя вошедшими милиционерами, Аллы среди которых не было. -- Чувствуй себя как на духу.
   -- И что же мне рассказывать? -- поинтересовался Юрий.
   -- Девчонку где снял? -- ответили ему.
   -- Это она сказала, что я "снял" её? -- опять спросил Юрий.
   -- Много вопросов задаёшь, -- сказали ему, дожидаясь ответа на свой.
   -- Вы выражения-то выбирайте, -- отвечал он. -- "Снял"! Она моя невеста...
   -- Ну, это ты в другом месте будешь на уши вешать, -- перебили его. -- А здесь ты нам чистосердечно признаешься во всех своих проступках.
   -- В каких ещё проступках? -- никак не мог уразуметь он.
   -- Изнасилование, -- медленно, почти по слогам, проговорил ему допрашивающий.
   -- Что?! -- У него от удивления аж чуть челюсть не отвисла.
   -- Сексуальное насилие над несовершеннолетними, -- повторили ему как плохо слышащему.
   -- Несовершеннолетними?! -- теперь он был уже изумлён. -- Во-первых, ей 19 лет...
   -- Это она тебе сказала, -- перебили его. -- А по документам ей послезавтра 18 исполняется.
   У Юрия не было слов.
   -- Сейчас она напишет заявление, -- говорили ему, -- мы составим протокольчик, и твоё "чистосердечное" уже припоздает. Так что садись-ка и напиши всё, пока не поздно - пока тебе совсем хреново не стало.
   -- Я не знаю, чего вы хотите, -- говорил Юрий, не зная, чего другого говорить, -- но изнасилования никакого не было.
   -- А если тебя побить немного? -- поинтересовались у него милиционеры. -- А может пару пыток провести, и твой язычок всё-таки развяжется?
   Но тут, через пластиковую стену, Юрий увидел как в открывшуюся дверь вошла Алла в сопровождении милиционера, направляющаяся в сторону входа в помещение, где Юрия допрашивали.
   -- Что они у тебя спрашивали? -- вошла она как хозяйка, меряя окружающих их милиционеров злобными взглядами. -- Эти идиоты решили, что ты изнасиловал меня и заставляли меня написать заявление!
   -- На "диких" пляжах очень часто происходят...
   -- Разобраться сначала надо! -- прокричала она этому встрявшему милиционеру, -- а потом уже совать свой нос туда, куда собака не лезет ...
   -- Разобрались, -- сказал ей дежурный. -- Но ещё один вопросик остался. Вы, женщина, насколько я понимаю, отношения к этому не имеете.
   -- Да, -- сказала она Юре, -- про какого-то парня хотят тебя спросить. Расскажи им всё и они от тебя отвяжутся. А я тебе завтра позвоню. -- И она удалилась из отделения, попрощавшись с ним (с Юрием).
   -- Про какого ещё парня? -- нахмурил брови Юра, когда автоматическая дверь за Аллой захлопнулась.
   -- Недавно поступили сведения, что у тебя на чердаке...
   -- Давай лучше перейдём на "Вы", -- перебил его Юрий, заметно побагровев от потери терпения этих фамильярностей, -- мне так удобнее разговаривать.
   -- Ну хорошо, -- согласился с ним допрашивающий. -- Итак, нам поступила информация о том, что на чердаке Вашего дома прячется разыскиваемый преступник. И для Вас же лучше рассказать нам всё, что Вам об этом известно.
   -- Как это, прячется? -- не понял Юра, решив, что его опять разыгрывают. -- Это что, новый "прикол"?
   -- Не так чтобы, -- ответил ему тот. -- Но Вам об этом должно быть некоторое известно.
   -- Это почему же?
   -- Потому что сегодня этот разыскиваемый утерял у Вас на чердаке одну вещь и Вы должны были обязательно её обнаружить.
   -- Дорогие мои, -- проговорил Юрий с усмешкой в голосе, -- я на своём чердаке последний раз был 16 лет назад. Какие вопросы?
   -- Да, но сегодня утром был зафиксирован факт того, как Ваш дед, Василий Иванович, взбирался на чердак Вашего дома по лестнице. Это-то Вы не будете отрицать?
   -- Мой дед? -- переспросил он, ошарашено оглядывая всех до единого милиционеров. -- Мой дед шестнадцать лет назад... -- вырвалось из его уст не то, что он собирался сказать, но его тут же перебили:
   -- Ничего подобного! Три года уже Ваш дед как отмечен в сводках милиции. За ним и убийства и грабежи и чего только нет, -- говорил этот милиционер, пока другой вставлял кассету в видеоприёмник и на экране небольшого телевизорика Юрий мог разглядеть себя, обливаемого ливнем, в яркооранжевом комбинезоне, взбирающегося по деревянной лестнице на чердак и закрывающего следом за собой дверь; на этом месте запись и прервалась. -- Сейчас очень много людей "умирает", -- продолжал тот. -- Их хоронят как положено, свидетельства о смерти получают. И всё! После этого за такими людьми тянется очень длинная цепочка преступлений. Но милицию не обманешь. Так что лучше рассказывайте всё как есть.
   -- Но это какая-то чудовищная ахинея, -- бормотал Юрий, как сам с собой разговаривал. -- Мой дед действительно...
   -- Да оставьте Вы в покое Вашего деда! -- повысил тот голос. -- До него мы ещё успеем добраться. Сейчас нас больше интересует тот писака, что живёт у Вас на чердаке. Недавно живёт. Позавчера "поселился".
   -- Писака? -- переспросил тут же Юрий.
   -- Ну да, -- отвечал тот. -- Он проходил как-то лечение в психиатрической больнице, и врачи поставили ему диагноз под названием "писака". Представляете себе? Но мы-то понимаем, что в комбинезоне этим утром были Вы, а не Ваш дед. Потому что дед Ваш Вас не узнает, если встретит. И может убить.
   -- Что Вы такое говорите?!
   -- Значит так, -- сказал ему тот, -- единственная Ваша теперешняя задача, это сказать нам, находили ли вы сегодня на чердаке большой лист, исписанный мелким-мелким почерком.
   Вот тебе и раз! Юрий уже собрался этому милиционеру такого наговорить, но... вовремя одумался. И ответил:
   -- Да, по-моему, я этот листок там - на чердаке - и оставил.
   -- Едем немедленно, -- отдал тот приказ сгрудившимся вокруг милиционерам. -- Заодно и гражданина этого домой подкинем.
   На улице тем временем уже здорово стемнело.
   Юра залез в "УАЗ" уже не туда, где в этом уазе находился последний раз, а на мягкое креслице, вместе со всеми четырьмя милиционерами (какого чёрта они всей толпой собрались ехать за долбанным листом бумаги? - хотел бы он себя спросить, но в то же время понимал, что хороший "наряд" нужен везде; в любом деле. Не понимал он только единственного: какого чёрта тот наврал ему про деда?).
   -- А почему дед мой может меня убить? -- неожиданно спросил Юра того милиционера, с которым он с последним говорил, -- если учитывать, что его "похоронили", пытаясь "надуть милицию".
   -- Потому что он маньяк-убийца, -- ответил тот каким-то хладнокровным-страшным голосом. -- Три года назад на Морском кладбище была обнаружена разрытая его могила. Ни тела - ни гроба, даже памятника и того не было. После чего и потянулись друг за другом достоверные факты. Непонятно только, как этот Василий Иванович пролежал под землёй 13 лет!... -- И он глубоко задумался, как будто три последние года его зациклило только на этом и он до сих пор не мог прийти в себя, и долго ещё не сможет.
   -- Но разве вам не кажется, что это просто ПОЛНАЯ ЧУШЬ? -- устало произнёс Юра; не спросил, а произнёс.
   -- Нет, не кажется, -- ответил за него другой. -- Как ни странно, но мы все любому можем признаться в том, что мы крещёные. И я умоляю тебя, парень, не надо так скептически ко всему относиться. Последнее время у нас в городе происходит очень много странного. Причём иногда происходят такие вещи, что у героев твоих "страшных рассказов" повяли бы уши. Так-то. Но, даже если ты сильно нас попросишь, рассказывать ничего из происходящего мы тебе всё равно не будем.
   -- Решу, что вы свихнулись? -- поинтересовался Юра.
   -- Возможно, -- ответил тот. -- А возможно, что решишь, что - например - ты свихнулся... Если по-настоящему не свихнёшься.
   Всё, больше они не разговаривали, а так и ехали молча, пока не приехали.
   Потом они вчетвером начали переворачивать весь чердак, поскольку того огромного, исписанного мелким почерком листа на чердаке нигде не оказалось, хоть Юра и точно помнил, как свои пять пальцев, что оставлял лист на чердаке и никуда его не девал.
   -- Так может всё-таки тот парень его и забрал? -- пятый или десятый раз задал им Юрий один и тот же вопрос, пока они тщетно надрывались, перерывая всё вверх дном.
   -- Ну мы же его посадили уже! -- десятый или двадцатый раз повторяли они ему ответ на вопрос.
   Так милиционеры и уехали ни с чем, оставив Юрия Владивостоцкого наедине с самим собой.
   И Юрий аж подпрыгнул от переполнявшего его счастья: наконец-то!... Наконец-то он смог сесть за свой рабочий стол и начать барабанить по клавишам "Макинтоша", даже и не обращая внимания, на какие клавиши нажимает и что за текст вырисовывается на мониторе. Давным-давно клавиатура его компьютера отлетала у него от зубов и он мог как Моцарт "играть на пианино с завязанными глазами". Пальцы его сами работали как заведённые, и, если внимания на них не обращать, то необходимо было обращать внимание только на то, какие мысли появляются у него в голове, чтоб не дай Бог на дисплей не проскользнуло ничего лишнего. Но в этот раз он смотрел на рядок книг Стивена Кинга, выстроившихся как талисман над столом с компьютером, только потому что знал что писать и мог смотреть куда угодно, только не на вырисовывающийся текст...
   Но... он сам не ожидал, что так неожиданно прервётся: взгляд его случайно упал на монитор... и ВЕРНИМНЕМОЁВЕРНИМНЕМОЁВЕРНИМНЕМОЁ уже наполняло весь экран трёх минут работы Юрия за клавиатурой.
   "Верни мне моё"... Что это значит?... Совпадение, или... Ведь нельзя же ТАК ошибиться: допустить такую ОПЕЧАТКУ.
   Однако, Юрий в следующий раз уже был повнимательнее и поглядывал на монитор, а не куда попало.
   Вообще, до этого Юра собирался написать о сумасшедшем старике, посланным его (Юры) покойным дедом за героем этого рассказа, и о свихнувшихся милиционерах, которых давно уже пора бы уволить по инвалидности и отправить в профилакторий, на улицу Шепеткова. Но написал он совсем о другом... Сам не понимая, почему, но рассказ изменился ("секрет в рассказе, а не в рассказчике" давно стало для него девизом это знаменитое изречение его кумира и учителя, Стивена Кинга), как будто Юрий во время написания нашёл более интересную тему, чем "свихнувшийся город".
   Всю ночь и всё утро барабанил он по клавишам, так, что те аж нагреваться начали, но не на секунду не оторвался, пока не дописал до конца рассказ "Цирковой медведь" (рабочее название).
   Написал он о Владивостокском цирке; как полгорода собралось туда на супершоу: "На манеже десятиметровый медведь-гигант! Говорящий человеческим голосом медведь! Не пропустите это ЗРЕЛИЩЕ!!!" И зрелище стоило того, когда выкатили повозку со смирным гигантом. Подумать только - гигант добрее дельфина, обрадовавшийся такому неимоверному наплыву народа и заревевший "Привеееет, Владивостооок!!" Так и прошло бы шоу, если б "что-то" не изменилось внутри медведя и он не перестал бы рассказывать Самые Смешные анекдоты. Но... свой последний анекдот ОН закончил словами "... и пошли вы все на х...й!" ...Медведь взбесился и бросился на публику, десятерых или двадцатерых успев уже затолкать в свою полуметровую пасть. Он хватал народ горстями. Началась сильная паника: кучи до смерти перепуганных людей кинулись ко всем выходам. По медведю открыли огонь, но тот был словно каким-то киборгом (биороботом) - на него ничего не действовало. Но что было самое страшное, это что двери цирка не открывались: нельзя было ни войти не выйти. Юрий хотел закончить рассказ тем, что всё-таки с трудом, но двери поддались напору толпы и большая часть "участников шоу" всё же спаслась, но двери так и не поддались, - рассказ писался сам, вне зависимости от воли автора, - и медведь сожрал всех до единого. Потом на секунду остановился, громко рыгнул и разнёс одним ударом стену цирка, чтоб вырваться на улицу, как будто этого медведя одолел приступ клаустрофобии. На этом рассказ и закончился.
   И Юрий тут же включил принтер и отпечатал шесть листов, даже и не став проверять ошибки и проводить работку текста. После чего он, сложив всё в целлофановый мешок, прыгнул в "Хонду", пригнанную прошлым вечером милиционерами раньше чем он вернулся домой на "УАЗе" с "группой захвата". Он мчался в редакцию, ему нетерпелось похвастаться своей молниеносной-рекордной работой - широкоформатной новеллой, написанной за одну ночь (!).
   -- Вот здорово! -- воскликнул редактор, после того как Юра ему всё рассказал о своей последней работе. -- Давай, почитаю! -- И он бросив все до единого свои дела, уселся в передвижной стул и начал читать. Юрий тем временем двинулся в сторону бильярдной комнаты, чтоб хоть как-то убить эту часть приятного времени.
   -- Юран! -- остановил его на полпути этот тридцатилетний редактор, -- погоди-ка на секунду.
   Юрий остановился перед порогом в бильярдную и вернулся назад. -- Ошибок наделал?
   -- Каких ошибок?! -- слегка повысил тот голос, подёрнутый лёгким удивлением. -- Ты чё мне приволок? -- сунул он автору в руки его шесть листов.
   -- Нормальный рассказ, -- пожал тот плечами, ничего не понимая, и читая название... "ДОРОГОЙ КОРЕШ!" и ниже:
   "позволь изложить тебе некоторые детали. Понять тебе это будет также несложно, как понять собственную задницу и собственное дерьмо. Да и вообще, ты вроде не дурак и должен уметь "въезжать". Въезжать, например, что больно, когда бьют; больно, когда тебя разрывают по кусочкам. Понимаешь, о чём я?... Я о... "вернимнемоёвернимнемоёверни... и т. д." Вот об этом я. Постарайся найти то, что ты потерял, пока тебе не стало донельзя хреново; пока я не "пошёл на рывок" (не совершил побег из своего "пионер лагеря") и не вернулся на ЧЕРДАК. Будь так добр. И я не стану ТАК ЗОЛ.
   Верни мне моё!
   До встречи.
   Я". И это всё, что можно было разобрать. Дальше шли сплошные абракадабры из букв, слов, предложений, знаков препинания и... то ли китайских, то ли корейских иероглифов.
   -- Что за дерьмо! -- размышлял Юрий вслух, перетасовывая всё время свои шесть исписанных этой ночью листов. -- Я же рассказ писал! Я текст проверял, я не отводил глаз от дисплея!... Что за хренотень?!
   -- Просто вчера ты переутомился сильно из-за этих ментов. И лучше тебе сейчас выспаться хорошенько в течении десяти часов - как минимум, -- посоветовал редактор Мишаня уныло убирающемуся восвояси приятелю Юре, хоть тот его и не слышал. -- Ёлки, всю ночь не спал!...
   То, что он переутомился, он понял уже в машине, пока возвращался домой и у него начали слипаться глаза. Он чуть не врезался в камаз, одиноко плетущийся по полупустынной дороге, когда выезжал из-за угла и едва не задремал. С трудом ему удалось избежать столкновения, в самый последний момент свернув руль в сторону и заехав на полянку, уступив лыжню этой неповоротливой громадине. Благо, что обочины дороги были выщерблены и по тротуару именно в том месте никто не прогуливался.
   Вернувшись домой, он поставил машину в гараж, закрыл на замок ворота своей высокой металлической ограды и не раздеваясь упал на диван.
   Ему ничего не снилось: ни роющиеся у него на чердаке милиционеры, не обращающие внимания на свои чердаки, которые явно не мешало бы "подремонтировать"; ни сумасшедший старик, вытаскивающий из-за спины свой окровавленный топор (в этот момент Юрий не разобрал бы, старик ли это, одетый по-зимнему, или его дед); ни ВЕРНИМНЕМОЁВЕРНИМНЕМОЁВЕРНИМНЕ...
   ...Пробудил Юру звонок в ворота; вместе со звонком в дверь, заборный звонок располагался у него в прихожей, и полчаса трезвонить не пришлось, чтоб выкинуть из головы Юрия весь сон, поднять его на ноги и направить к воротам, открывающего по пути дверные замки.
   Интересно, кто бы это мог быть? Алла в гости не ходит; она, обычно, звонит, и кому надо, сами приезжают к ней "в гости". Друзей у Юры не так много, чтоб каждый третий захаживал к нему на "угощения" как Виннипух с Пятачком. Так кто же это тогда, если родители имеют свои ключи от ворот и от Юриного дома?...
   Юра уже хотел было спросить, "кого там приволокло?!", на тот случай, если за воротами опять будут стоять цыгане, чеченцы или ещё какие-нибудь попрошайки, но не стал ничего спрашивать - надо ли?, открыв замок и распахнув дверцу ворот...
   -- Вот тебе и "на"! -- воскликнул Юра от увиденного за открывшейся дверью. -- Лёха! Сто лет тебя... Где ты пропадал?!
   Это был Алексей Динамо (прозвище), друг Юриного детства. Армия унесла Алексея настолько скоропалительно, что Юра даже и заметить ничего не успел; после того как со старых мест переселился с родителями в этот дом, друзья детства стали навещать его всё реже и реже. Пропал Лёха, ну и пропал так пропал. А тут он появился с такой неожиданностью, что у Юры даже не было слов.
   -- В армейке, -- ответил ему тот, пожимая руку и входя в лоно двора. -- А ты всё так и живёшь? Со стариками?
   -- С какими стариками! Один живу. Ну чё, за пузырём сгонять?
   -- Я за рулём, -- объяснил Алексей, кивнув на приникший к самому забору белый "БМВ".
   -- Ни хрена себе! -- откровенно отреагировал Юра, глянув на машину. -- Круто живёшь!
   -- Да ну ты брось! -- усмехнулся тот. -- За одиннадцать-двести купил. Разве это машина?
   Они прошли в дом, поболтали о том о сём, провели безалкогольную встречу и уже неспеша перешли к разговору о женщинах, когда Алексей спросил Юру, нашёл ли тот себе подругу жизни, и Юра, ответив скромным кивком, тут же отпарировал, спросив:
   -- Ну а у тебя как делишки в этом плане?
   -- Жениться собираюсь, -- ответил тот. -- Неплохую деваху себе нашёл.
   -- О! А как вы познакомились?
   -- На дискотеке, -- пожал тот плечами, как ни в чём не бывало.
   -- Да ну ты брось! -- хохотнул Юра. -- Ты ж на дискотеки не ходишь.
   -- Да шучу я, -- согласился он с ним. -- Через службу знакомств познакомились. -- И уточнил. -- Через "Джулию".
   -- Чё, правда, что ли?
   -- Да, -- не врал тот. Хоть он и был изрядным любителем посочинять да приукрасить действительность, но армия в нём многое изменила, и теперь он мог различать, где говорить правду, а где не врать. -- Первая оказалась блин-комом, а на второй я собираюсь жениться. Такая вот история.
   -- Да чем же тебе первая-то насолила? -- огорчился Юрий за судьбину Владивостокских девушек. -- У меня их хоть и двенадцать всего, да и то глаза и мозги разбегаются: каждый раз жребий приходится выкидывать, прости меня Господи. Но - что поделаешь - СИТУАЦИЯ. А у тебя-то что так?
   -- Да девка ничего так себе была, -- охарактеризовал он внешность, духовность и разум своей первой (блинкома) девушки. -- И не было между нами тоже ничего. Но... какая-то у неё зацикленность прогрессировала: по ходу разговора я понял, что она мечтает выйти замуж за писателя.
   -- За писателя?! -- У Юры аж глаза вспыхнули, но вида он старался не подавать: не обязательно Лёхе Динамо знать о том, что его друг преуспевающий писатель (печатающийся, правда, под псевдонимом).
   -- Ну! -- хохотнул Алексей, решив, что Юру насмешило это. -- Но к какой едрёной матери из нас с тобой писатели? Верно?
   -- Точно, -- согласился с другом Юра. -- Пусть идёт, Толстого себе ищет. -- Рассмеялся он за компанию с Алексеем.
   Алексей с самого детства ненавидел книжки; смеялся над их толщиной, если кому-то попадались слишком толстые; называл их "библиями", и прогуливал "литературу" (литру). Этот комплекс, надо полагать, сохранился в нём и по сей день. И отношение ко всем до единого писателям, поэтам и вообще художникам, как к "бородатым, четырёхглазым чмырям", меняться у него, если и собиралось, то только в отрицательную сторону.
   -- Может мне когда-нибудь и придётся расплатиться за это перед "чистилищем" или хрен его знает, чем, -- говорил Алексей, -- но читанов я не могу переваривать.
   -- А что же она хоть читала? -- так просто - как бы к слову - полюбопытствовал Юра. -- Небось женские, любовные книжки?
   -- Кого там! -- усмехнулся он. -- Ужасы! Стивена Кинга. И читала и писала. Какую-то там "кладбищенскую эпопею" заканчивала. Вампиры, оборотни... Давай, лучше, о другом говорить, -- надоела ему эта тема.
   -- Да погоди секунду, -- попросил его Юра. -- А кто она хоть была-то?
   -- Да оно тебе надо? Ты ж в школе на двойки учился и читать не...
   -- Ну скажи! -- настаивал тот.
   -- Что сказать-то?! Мало тебе своих двенадцати? Не рвись, юноша!, эта девочка не для тебя; она не для кого. Она сильно умная...
   -- Не скажешь?
   -- Ну ладно, -- снизошёл тот, пожав плечами. -- Джулии стольник заплатишь, она тебя представит этой подружке. Телефон назовёт 457-605. Скажет, что зовут Аллой. Блондинка. Высокая. Девятнадцать... Ты чё, Юрок?
   У Юрия же в глазах потемнело ещё после того, как он услышал телефон... И то, что девушке этой 19 и зовут её Аллой (и, что к нудизму она неравнодушна... но это уже не для эфира), он мог уже и не слушать.
   -- Да нет, ничего, -- ответил он сразу, как в глазах его прояснилось. -- Ты прав, давай лучше о другом поговорим... о другой.
   -- Во! -- обрадовался тот. -- Давай! А то я щас засну здесь.
   И они поговорили и о другом и о всём на свете, не затрагивая одну лишь тему творчества и Аллы... которая ему в течение всего дня так и не позвонила. Но позвонил ей он сам, сразу после того как его друг вспомнил о "делах", наговорившись с - с годами изрядно поскучневшим - Юрком вдоволь, и поспешил к "бимеру", через пару секунд сорвавшись с места и оставляя на грунтовой дороге следом за своим авто шлейф пыли и гравия, корча из себя эдакого делового человечка, везде и всюду не успевая за собственной тенью.
   Юра же вошёл в дом, взял свою "моторолу" и набрал номер Аллы. Гудело минут шесть, после чего трубку кто-то снял и раздалось вялое, сонное "алё" из мужского голоса. Отец Аллы.
   -- Аллы нет? -- спросил Юрий, надеющийся на обратное.
   -- Нет, -- безразлично отозвался тот. -- И вчера не было и поза-поза-вчера. Так что домой к ней лучше не звонить. Где эта дрянь шляется, хрен её разберёт. У неё... -- Юрий выключил свой сотовый. Он, конечно, хотел попросить этого человека выбирать выражения, но вспомнил о том, что в руках у него не трубка телефона-автомата, с которой можно разговаривать хоть целый день, а потом спьяну разбить её о стену, вывернуть телефонный аппарат, упасть рядом и проспать двое суток.
   Давненько уже в Юриной голове сформировалась мечта, жениться на редакторше или писательнице. И он просто-таки лелеял эту мечту; с каждым месяцем всё сильнее и сильнее разрасталось в нём желание найти пару себе-сапогу. Но разве мог он догадываться, что так легко и просто повстречает он "собственное зеркальное отражение" (если пол не принимать во внимание). Но почему она и словом не обмолвилась о своём хобби, ответив только на его вопрос о её увлечениях, что любит делать людям приятное. Стало быть, она любит преподносить людям сюрпризы?... Ну что ж, неплохой она им двоим с Динамой сюрприз преподнесла. Оставалось только, либо дождаться её звонка, либо случайно повстречать её где-нибудь на улице, потому что по себе Юра знал, что если кого-то или что-то специально начнёшь где-нибудь отыскивать (невесть где), то 2-3 процента тебе остаётся для положительных результатов поиска.
   Но пока он решил попробовать написать рассказ про своего бешенного медведя... Другими словами, убить время. И сразу, как на дисплее напечаталось "МЕДВЕДЬ" (так он решил на этот раз назвать свой рассказ), "моторола" запикала.
   -- Алла? -- тут же подскочил он с места, сам не зная, почему.
   -- Дерьмо на лопате! -- ответил ему грубый мужской голос. -- Надень гандон на свою Аллу.
   Чёрт возьми, кто это ещё?! - Если продравший две минуты назад глаза с бодуна Аллин отчим решил согнать на нём свой психоз, то это просто невозможно: Алла не даст ему ничей номер телефона - не друга не врага (если и даст, то его долго уговаривать придётся). Так кто же это всё-таки?...
   И Юрий не упустил возможность поинтересоваться:
   -- Это кто? -- спросил он чисто из любопытства.
   -- Тупым быть проще, чем догадаться, -- ответил ему грубый голос.
   -- Это ты о себе? -- полюбопытствовал Юрий.
   -- Нет, это я о твоей чувихе, Алле, -- донёсся ему ответ. -- Хотелось бы тебе с ней встретиться ещё раз?... Ещё бы! -- Говорил голос, усмехаясь, в то время как у Юрия не всё укладывалось в голове и от этого не хватало запаса речи. -- Значит так, слухай сюды, если хочешь повидаться с ней, выйди на улицу, набери на телефонном автомате шесть шестёрок и мы с тобой обсудим детали. А сейчас я вешаю трубку. Добряк?
   -- Э! -- заорал ему Юрий, -- не вешай трубку! Я у телефона. Давай...
   -- По сотовому тебе нельзя долго разговаривать, -- объяснял ему голос, -- очень скоро тебе может потребоваться куча бабок, а уличные автоматы работают нахаляву. Всё, отключайся немедленно! -- И раздались гудки.
   "Шесть шестёрок, - задумался Юрий, - номер телефона. Надо же! - Ему казалось, что эта цифра в воздухе витала - до неё оставалось только додуматься и позвонить, задав пару каких-нибудь глупых вопросов, осведомившись что это за номер и что он собой может представлять. А уж потом смело вкладывать его в какой-нибудь роман или повесть. Замечательный телефон дьявола города Владивостока; дьявола, который живёт под землёй - чуть-чуть ниже канализационного уровня (уровня, в котором, по мнению Юрия обитают не только крокодилообразные крысы-мутанты, комары-чудовища и тьма-тьмущая всевозможных демонов с привидениями, но и... колодцы миров и измерений; их так много, что лаборатории, расположенные там же, сходят с ума от разрастающегося их количества и творят чёрт знает что) и заведует не только всем сверхъестественным, а много чем ещё... Но в данный момент в голову Юрию все эти ребяческие мысли о "телефоне дьявола" не лезли. Сейчас он задумался о том парне, который по мнению местного ОВД "прятался у него на чердаке", потому что Юрий подумал, что если б этот парень ему и позвонил, то кроме "...вернимнемоё... и т. д. " он от него ничего бы больше не услышал. Но этот человек с низким мужским голосом, явно был не тот парень; в этом Юрий пытался уверять себя с каждым шагом, приближаясь к одному из уличных автоматов, у которого стояла очередь из двух человек и какая-то толстая болтунья никак не могла наговориться. Но Юра не торопился никуда; ему вообще можно было бы никуда не звонить, приняв всё, что пару минут назад услышал по своему сотовому, за чистый блеф. Но что-то заставляло его выстаивать эту очередь и готовиться к долгому - как заметил ему тот - разговору, плюнув на всех, кто будет поёрзывая тщетно дожидаться его (как эту неугомонную толстушку-болтушку, которая возможно и сама не понимала, о чём она тараторит с такой скоростью).
   Она тараторила бы пока телефон не сломался, если бы парень, что нервно выкуривал уже наверно десятую сигарету, пока она общалась через трубки с ещё большей болтушкой, постоянно её перебивая на каждом полуслове; этот парень стоял над её душой и канючил, что ему всего лишь насчёт зарплаты надо узнать, и как она его не игнорировала, но он достал-таки её, что та, недоговорив со своей подругой, швырнула трубку о стену, едва не разбив её (трубку) и матернувшись на этого парня, вошла в подъезд ближайшего дома. Парень узнал насчёт зарплаты, погрустнев, услыша не то на что надеялся; второй, видимо попал на "занято" и прослушав 8-10 нудных коротких гудков, повесил задумчиво трубку на место и счёл свой телефонный разговор оконченным. Тут-то и пришло время набирать Юрию 66-66-66. Так он и сделал. И, прежде чем заговорил всё тот же низкий неприятный (неприятный от того, что по коже во время его звучания невольно пробегают мурашки) голос, не донеслось ни единого гудка, сопровождающегося на противоположном конце провода позваниванием телефона, предлагающего снять трубку и начать разговор со слова "алло".
   -- Если ты думаешь, что тебя "прикалывают", то считай, что ты начинаешь тупеть, -- говорил голос, обращаясь к Юрию. -- Представь себе, что Аллы своей ты никогда не найдёшь.
   -- Ну и что ты с ней сделал? -- полюбопытствовал Юрий в том тоне, который соглашался с этим голосом в том, что он (Юрий) начинает тупеть.
   -- Догадайся, -- ответил тот. -- Включи в работу воображение. Неужели у тебя нет воображения? -- Спросил голос с театральным состраданием.
   -- Значит так, -- заговорил тот из трубки, выдержав двух-трёх секундную паузу, -- твоя реальная позиция на сегодняшний день: околотить свой дом досками и убраться из него к едрёной матери. Подойдут мои люди и помогут тебе заполнить нужные бумаги. И тогда мы заложницу отпускаем и ты, как помеха, роли никакой для нас уже не играешь. Как тебе такая растасовка?
   -- Ты хочешь выгнать меня из дому? -- уточнил Юрий то, что уточнять не было необходимости, но сказать ему на это было больше нечего.
   -- Не выгнать, дурак!, а предостеречь от серьёзной опасности. Тебе только кажется, что тебе в скором будущем ничего не угрожает. Но я тебе ещё раз повторяю: ты включи в работу своё богатое воображение - свою безграничную фантазию.
   -- Знаешь что, -- говорил ему Юрий, -- вообще-то мне сейчас не о чем с тобой разговаривать, кроме единственного... -- и, быстро решившись, спросил: -- Ты у меня на чердаке никогда не был?
   -- Может быть и никогда, -- ответил тот, -- а может быть и именно я утерял там большенький листок с началом своего - не самого удачного - романа. А ты, случайно, листок этот не читал? Только честно, потому что врать мне бесполезно.
   -- Значит ты и есть тот "писака"? Мне менты мно-ого о тебе рассказывали. И всё это...
   -- Всё это не для тебя, -- перебил его тот.
   -- Вот как? -- усмехнулся Юрий. -- Чтобы правда не выколола мне глаза? Ну а что же тогда для меня, если не это?
   -- Ну, например, продолжение того, что ты не дочитал. И много-много чего ещё. Всё это исключительно для тебя. То, о чём ты мечтал, но на что у тебя не хватало фантазии, мастерства, времени и... Господа Бога, который поставляет многим творцам материал для работы.
   -- И всё это вместе с - разумеется - Аллой, которая в данный момент находится в полной неопределённости - наверняка ей понадобилось уехать куда-то, - ты меняешь на мой дом, -- сделал Юрий вывод. -- Я не спорю, может меня впереди и подстерегают какие-то не приятности, но... тебе не кажется, что с твоей стороны неплохо было доплатить?, ну, хотя бы, какой-то залог для некоторой уверенности.
   -- Денег, что ли? -- незаметно усмехнулся тот.
   -- Денег, родной, денег. Сейчас все только о деньгах и говорят.
   -- Не думай о деньгах, -- произнёс ему голос. -- Сейчас для тебя деньги, это ГЛУПОСТЬ. Подумай лучше о чём-нибудь гораздо большем.
   -- Ну и что же ты для меня собираешься сделать?
   -- Сделать я могу дохрена чего, -- ответил тот. -- Вся проблема в том, что ты со мной ещё не встречался и даже не догадываешься, ЧТО я могу собой представлять.
   -- И не дай Бог мне догадаться или встретиться с тобой! Да? -- усмехнулся Юра.
   -- Ну, не так чтобы и "не дай бог", -- произнёс тот скромноватым голосом. -- Страшного такого для тебя во мне пока нет. А встретиться, мы обязательно с тобой встретимся. Но только после того, как начнётся плохо либо хорошо. Я надеюсь, ты понимаешь, о чём я.
   -- Я много чего понимаю, -- говорил Юрий, в то время как неподалёку от него уже остановилась какая-то парочка и неподалёку от парочки - невысокий кучерявый старичок с клюкой, очень сильно напоминающий собой Белянчикова из любимого Юриного телесериала "Клубничка", который давным-давно закончился.-- Я также не исключаю и то, что это всего лишь...
   -- Да-да, -- дополнил тот за него, -- "блеф". Понимать, это твоё право. Твоё право также искать разницу между хорошим и плохим, в зависимости от того, что тебе придётся выбрать. Но помни, время не стоит на месте. И, даже если ты и примешь какое-нибудь решение к сегодняшнему вечеру, то всё равно можешь опоздать. Понимаешь? Так что позванивай по тому же номеру в течение нескольких минут. Не буду тебя задерживать, а то люди - трое людей - тоже хотят позвонить.
   -- Ты что, где-то рядом? -- спросил Юрий. -- Откуда ты знаешь, сколько здесь кого?
   -- Нет, Юраша, -- усмехнулся в ответ голос, -- я далеко. От твоего телефона я ЧЕРТОВСКИ далеко! Просто я могу многое чувствовать. Спроси, например, у того старичка с клюкой, который час, и он обязательно пошлёт тебя на три буквы, могу спорить.
   -- А ты с ним сговорился! -- "угадал" Юрий.
   -- Нет. Просто... -- попытался он объяснить причину, подобрав нужные слова. -- Просто во мне всё есть. Понимаешь? Всё, что ни возьми, всё есть. Так-то. А теперь я разъединяюсь. И вот что: сделай хорошее дело, попроси молодых людей, что стоят за тобой следом, уступить место старичку; они, в отличие от него, никуда не торопятся и говорить по телефону собираются долго и о какой-то ерунде. А ты мне ещё позванивай, если что надумаешь, -- и раздались гудки.
   Юрий, повесив трубку, посмотрел на старичка и молодых людей; и, действительно, в отличие от молодёжи, старичок как будто дожидался не телефона-автомата, а стоял в очереди в общественный туалет, справить малую нужду. И сразу, как молодёжь двинулась к телефону, готовая оттолкнуть Юрия, если он начнёт загораживать им дорогу, Юра обратился к ним: -- Молодые люди, вы не возражаете, если старичок вперёд вас позвонит? Он буквально полсекунды у вас отнимет.
   -- Да бога ради, -- пожали те плечами, слегка удивившись (им было чему удивляться), и пропустили вперёд себя старичка, который тут же выдохнул с облегчением и бросился набирать номер, не потому, чтоб занять у воспитанных молодых людей как можно меньше времени, а потому что действительно сильно спешил.
   Отойдя от телефонного автомата подальше, Юра не погрузился в размышления, а оглянулся в сторону телефона, у которого парень с девушкой о чём-то постоянно перешёптывались, мельком поглядывая в Юрину сторону, изредка похихикивая; Юра надеялся, что сейчас на противоположном конце провода N 66-66-66 тот парень с низким голосом заливисто хохочет, потому что кучерявый старичок будет говорить по телефону до тех пор, пока уступившая ему место молодёжь не выхватит у него клюку и не начнёт ей его бить, пока тот будет прижиматься к трубке как утопающий - к спасательному кругу и орать-орать-орать. Но... старичок уже вешал трубку на место (когда Юра оглянулся) и поспешно куда-то удалился - он спешил чудовищнее Белого Кролика из "Алисы в Стране Чудес".
   И сразу, как Юрий убедился, что всё в порядке, он позволил себе пуститься в размышления.
   Впрочем, в размышления он мог бы и не пускаться, а спокойно вернуться домой, написать своего "МЕДВЕДЯ" и позвонить Юлии-Джулии или её агентам, чтоб помогли ему связаться с Аллой. Но пока ему этого делать не хотелось; во-первых, потому что не очень понравились связи между рассказом ("большеньким листком") и милиционерами, если не обращать внимание на совершенно безобидное явление, под названием "чёрный старик на одиноком пляже, которому в кошмарном сне приснился умерший 16 лет назад дед Юрия", и если не принимать во внимание кучу остальных ситуаций, вроде "рассказа"-письма (вернимнемоёвернимнемоё) и последовавшей за ним куче дьявольских совпадений, закончить которые можно телефонным номером, состоящим из шести шестёрок и этой чёртовой интуицией (если её можно так назвать) "человека, в котором есть всё (всё, что ни возьми); как он говорил, "от телефона, по которому ты сейчас звонишь, я ЧЕРТОВСКИ далеко! Просто я могу многое чувствовать!..." И, хоть Юрий как художник не относился к тому типу людей, на которых чуть сильнее надави и они начнут верить любому слову (понимать, что это любое слово - чистейшая правда), но, оглядываясь на всю эту дьявольщину, у него оставалось всё меньше и меньше возможностей в чём-либо сомневаться; но в то же самое время он старался многое отрицать (старался понять, что некоторые вещи имеют форму и подобие хорошей фекальной массы), и он был бы очень рад, если б за всё то время, что он размышлял, ему удалось бы хоть что-то отвергнуть.
   Но когда он подходил к телефону-автомату, - у которого баловались какие-то дети на роликовых коньках, звоня, то на радио New Wave, то в какой-то департамент, - и его изнутри грыз бес противоречий, он всё равно продолжал бороться и "двигаться прямым путём нормального и разумного человека".
   И, разогнав детвору от телефона, он набрался духу и уверенно набрал шесть шестёрок...
   -- Только не отвечай мне сейчас "догадайся", -- предупредил Юрий того, кому позвонил. -- Если я получу ответы на ряд своих вопросов, то мне будет проще ориентироваться в некоторых сферах, -- пояснил он. -- Ты не против этого?
   -- Задавай ряд своих вопросов, -- разрешил ему всё тот же голос.
   -- Первый: что угрожает моему дому? -- начал он задавать.
   -- Труба, -- ответил тот вместо "догадайся".
   -- Какая ещё труба? -- не понял Юра.
   -- Печная, -- ответил тот, -- дым из которой идёт.
   -- Ну и причём здесь труба? -- задавал он вопросы только потому, что самому догадываться было неохота или некогда.
   -- Если она не удержится, -- отвечал тот, -- то чердак уедет.
   -- Чердак моего дома? -- уточнил тот, лишь бы уточнить.
   -- Не только твоего дома, -- отвечал тот своим спокойным-хладнокровным голосом. -- Да и вообще тебе пора бы уже прекращать этот вопросник. Постарайся понять: позвонил я тебе чисто из вежливости.
   -- Не, ну это ерунда какая-то! -- пытался Юрий выразить своё удивление к серьёзности того, что "кто-то откуда-то" звонит и таким образом пытается выгнать его из дома - выгнать по какой-то там собственной прихоти!". -- Я в это не верю! Этого не может быть.
   -- Да бога ради, -- скучно ответил тот. -- Не может - так не может. Моё дело - предложить. Хозяин барин.
   -- Не, ну ты поставь себя на моё место...
   -- Знаешь, я был бы на 77 небе от счастья, если б ты уговорил меня, чтоб я уступил тебе своё место.
   -- А что так?
   -- А то, что "хорошо там, где нас нет".
   -- Что, тебе очень хреново живётся?
   -- Наверное, я не буду обсуждать с тобой хреновость всей своей жизни. Я тебе пообещал и золотые горы и твою Аллу и процветание в твоём творчестве и манду под хреном с маслом. Ты - делай выводы.
   -- Ну ты хотя бы возможность мне дай, убедиться в чём-либо.
   -- Это само собой! Возможность придёт немного позже. Возможно, сразу, как солнце исчезнет за горизонтом. Придут посредники с оформлением бумаг, либо... приду я сам. Что бы ты предпочёл выбрать? Посоветовал бы я выбрать тебе ребят с бумагами, но, поскольку в советах моих ты не нуждаешься, сам выбирай.
   -- Хорошо, тогда приходи, -- рискнул сделать Юрий выбор. -- Буду ждать.
   -- Я бы не желал тебе ждать, -- проговорил голос, прежде чем повесить трубку. -- Делай лучше ноги, Юра, пока не поздно. И это не шантаж, а всего лишь дерьмовая ситуация, в которую ты попал со своим чердаком; вернее, я в которую попал с твоим чердаком. -- И раздались гудки.
   Несколькими секундами позже, Юрий постарался набрать ещё раз эти шесть шестёрок, пока вокруг никого из ожидающих телефона не было, но сразу после первой шестёрки из трубки донеслось монотонное, автоматическое "неправильно набран номер. Неправильно набран номер...", женским голосом.
   "Так, - задумался Юрий, - самый верный для меня сейчас выход, это позвонить в милицию... или сходить... А, может сразу "0-9" и о терроризме заявление сделать?..." Но, пока не наступил вечер, никуда звонить он не мог, потому что многие звонки сейчас "засекаются", а ложный вызов обойтись ему может дороже, чем встреча с этим сумасшедшим владельцем номера шести шестёрок. И потом, он включил в работу воображение: он звонит и сообщает, что тот "писака", из-за которого он вчера вечером попал в неплохую передрягу, только что звонил ему и всячески угрожал, а ему отвечают, "ты с ума слетел, гражданин писатель, "Писака" находится за решёткой, и вряд ли там, где он находится, есть какой-нибудь телефон". А потом его - Юрия - опять начинают допрашивать, выбивая из него новые сведения. Так что сейчас с милицией лучше не связываться. Но и, сидя дома, ничем не занимаясь, дожидаться вечера, тоже не дело.
   "А не позвонить ли мне Галине? - пришла вдруг Юрию в голову неожиданная идея. - Она единственная из всей "двенадцатки" девушка, с которой - если что - не будет никаких проблем: она и на "кнопку" в случае чего нажать успеет и свяжется с кем угодно, даже если ко мне в дом заберётся хоть сам Дьявол; а "связей" у неё хренова туча - больше чем звёзд на небе. Не пригласить ли мне эту девушку сегодня к себе домой до завтрашнего утра (по утрам эта девушка, как и все нормальные люди, спешит на работу)?" Но, опять-таки, не мог он так поступить, вспомнив о Алле; что именно в самый неподходящий момент среди ночи постучится к нему в окно Алла (если обращать внимание на то, что самое невозможное наступает именно в самые неожиданные моменты) и попросит у него приюта. Если звонки через шесть шестёрок принимать за чистое безумие, то Алла может постучать в его дверь в любой момент. А если эта Алла позвонит ему по телефону в присутствии Галины, то Галина наверняка постарается уговорить его первой снять трубку. И тогда не Аллы ни Галины у него может не быть.
   "Боже мой, какие Аллы и Галины! - чуть не вскричал он вслух. - Совсем я забыл про незабвенную "четвёртую власть", власть силы прессы!" Вот куда нужно было обратиться! Забыл он и про Каплева, главного редактора газеты "Восток", которую он - Юрий - спас однажды от смерти, когда у всей редколлегии и у всей газеты наступил творческий кризис... Тут-то и появился Юра Владиков (как он себя тогда называл), ранее нигде не печатавшийся молодой, талантливый писатель, и предложил им пару кучек рассказов. Так литературная газета города и восстановила себя, печатая Юрины произведения под разными псевдонимами; так Юра и побратался с Каплевым, и при возникновении каких-либо проблем запросто мог позвонить ему, и проблемы моментально переставали существовать. Крутоват был Каплев Олег Гогович. Но почему "был"? Наверняка он и сейчас есть, хоть Юра и не встречался с ним уже давно. Но позвонить он всё-таки попробовал. И сразу, как трубку подняли, Юра попросил пригласить к телефону господина Каплева.
   -- Каплев слушает, -- раздалось через пару длительных секунд. Хриплый, немного гнусавый голос Олега Гоговича нельзя было спутать ни с чьим больше.
   -- Привет, Олег, -- поздоровался с ним Юра, -- это тебе Владик звонит.
   -- О, Юрчик! -- обрадовался тот. -- Как поживаешь, рассказывай!
   -- С плохого или с хорошего начинать? -- полюбопытствовал у Каплева Юра.
   -- Что, проблема беспокоит? -- прозвучал участливый ответ. -- Рассказывай, не стесняйся. Чем смогу - помогу.
   -- Да псих ко мне сегодня какой-то звонит весь день, -- начал Юра без обиняков. -- Из дома меня выселить собирается, как он говорит.
   -- Да? -- отвечал Каплев. -- Ладно, я ребятам своим позвоню и присылаю к тебе телохранителей. Идёт?
   -- Да я и не знаю, -- пожал Юра плечами. -- Человек это какой-то странный. Мне кажется, он может уделать твоих телохранителей...
   -- Не уделает! -- уверял его Каплев. -- Сам увидишь. После захода солнца они подъедут. У них сила...
   -- Что ты сказал? -- переспросил его Юра. -- После зах... А раньше телохранители подъехать не смогут? Потому что парень этот обещал придти ко мне в гости после захода, но он может придти и раньше.
   -- Конечно, -- соглашался с ним Каплев. -- Я тебя понимаю. Но пойми и ты меня: они придут вместе с тем парнем. Понимаешь? И будут помогать ему, а не тебе. Ты тут не причём.
   -- Не понял, Олег, -- произнёс Юра. -- Что ты...
   -- Лучше уезжай, Владик, пока не поздно, -- перебил его Каплев. -- Пока труба ещё в состоянии удержать чердак на месте.
   -- Ты не Каплев? -- спросил Юрий, хотя собирался задать совсем другой вопрос. -- Ты...
   -- Возможно, и не Каплев, -- отвечал голос Каплева, -- а, возможно, и немножко больше и значительней чем Каплев. Покинь лучше, Юра, дом, пока солнце не подкатилось к горизонту.
   -- Я думаю, пока оно подкатится, -- говорил Юрий, уже уверенный, что разговаривает не с Каплевым, -- я успею кое-куда съездить.
   -- А ты уверен, что поездка для тебя станет удачной? -- полюбопытствовал у него голос Каплева.
   -- А ты в этом неуверен? -- отпарировал Юра.
   -- Я иду по минимуму, -- объяснял голос. -- Сначала угощаю тебя различными цветочками. После... я дам тебе попробовать ягоды... Но, я думаю, до этого дело не дойдёт. Я думаю, ты...
   Он повесил трубку, не став выслушивать мысли этого голоса - копии голоса Каплева, который Юрий не с каким другим не спутал бы.
   Юра прыгнул в Хонду, придя домой, выгнал её из гаража и двинулся сквозь дворы и переулки, по направлению к главной магистрали. На дороге пробок не было и вообще машин этим днём было значительно меньше чем всегда.
   Когда трассу начали сопровождать горы и кучи сопок и холмов, дорога стала извилистой и неровной. Но Юра в любом случае старался не нарушать ни единого правила, и это у него уже входило в привычку; может быть, срабатывал обыкновенный инстинкт самосохранения полезного обществу (как он сам считал) человека. Но, если бы Юрий мог кому-нибудь открыться, то он бы рассказал сперва о Боге; эта, его излюбленная фраза, "было бы Богу угодно...", стала для него как бы девизом, и этой фразой он мог бы объяснить любое счастливое (для него) совпадение, и иногда обходящие его стороной опасности, он мог бы отнести тоже к этой фразе.
   Но ехал он не к Господу Богу и "девиз" свой пускать в ход, когда солнце исчезнет за горизонтом, он не собирался: шутки - шутками, а жизнь шутя не проживёшь.
   Припаркованную к краю дороги патрульную машину Юрий заметил сразу, как завернул за угол одной крутой лесистой сопочки. Подле машины стоял автоинспектор, имеющий такой вид, словно собрался кого-то останавливать. А кроме Юриной Хонды на дороге больше никого не было. И тогда инспектор подал своим жезлом Юре знак остановиться.
   Юра исполнил указание, притормозив у самого инспектора.
   -- Нарушил? -- тут же поинтересовался Юра у гаишника.
   -- Да нет, ну что ты! -- улыбнулся тот. -- Просьба к тебе большая, приятель: подбрось лейтенанта, вам по пути. На следующей развилке он сойдёт.
   Юра заметил в патрульной машине покуривающего "астру" сорокалетнего лейтенанта.
   -- Ладно, -- добродушно пожал Юра плечами, смущённый таким неожиданным обращением, -- подброшу, если так надо.
   -- Конечно надо! -- открыл этот патрульный дверцу, вызволяя лейтенанта из своей машины. -- Он заплатит даже.
   Что это он такой счастливый, этот автоинспектор? - хотелось бы Юре знать. Но некогда было узнавать: лейтенант открыл дверцу Юриного кабриолета, со словами "благодарю вас, молодой человек", присаживаясь рядом с Юрой и трогаясь в путь, сразу как Юра выжал сцепление.
   Ехал лейтенант милиции молча. А начал Юра разбираться в сути замысловатости ситуации сразу, как лейтенант перестал молчать:
   -- Назад повернуть не желаете, молодой человек? -- спокойным голосом поинтересовался этот лейтенант, не прошло и десяти минут езды.
   -- Что вы сказали? -- сделал Юра вид, что не расслышал.
   -- Просто Вам сегодня не нужна помощь, -- сказал тот.
   -- Какая помощь? -- спрашивал Юрий. -- Вы о чём?
   -- Это не суть, -- отвечал тот. -- Просто разверните машину, едьте домой и дожидайтесь захода солнца.
   Юра хотел уставиться на него как на шизофреника, но вспомнил, что во время езды нельзя отводить взгляд от дороги.
   -- Но лучше всего сейчас свернуть не направо, когда начнётся развилка, а налево. И уезжать - уезжать, куда глаза глядят.
   -- Вы, вообще, со мной разговариваете? -- уточнил Юрий, чисто для себя, не наступило ли у этого странного лейтенанта милиции раздвоение личности.
   -- Вы ведь не сможете найти утерянное, -- посмотрел на него лейтенант. -- Нашли бы и не было проблем. А теперь, либо "сматывать удочки", либо терпеть. Но что тут ещё терпеть?! Скоро Вам предстоит встреча не из приятных: Вас начнёт ловить ваш дед. Так что лучше удирать прямо сейчас: по развилке - налево.
   -- А если я не поеду ни на какое "лево"?
   -- Тогда тебя следующий автоинспектор задержит. А он будет зол, учти.
   -- В каком смысле, зол? -- не понял Юра.
   -- В том смысле, -- отвечал лейтенант, -- что заставит тебя ехать домой. Он на развилке стоит и регулирует движение: кому направо, а кому - налево. Так что лучше едь налево, чтоб не попасться в лапы этому ублюдку.
   -- А что там, на леве? -- поинтересовался Юрий, остановив машину.
   -- Выйду-ка я, -- произнёс лейтенант, открывая дверцу и выбираясь из машины. -- А платить тебе не буду.
   -- Это почему не будешь? -- тут же полюбопытствовал Юрий с театральной грозностью в голосе.
   -- Потому что тебе сейчас нужно подумать о чём-нибудь гораздо большем, -- сказал лейтенант в том самом тоне, в котором несколько минут назад с ним разговаривал по телефону низкий мужской голос. -- А деньги для тебя сейчас, это ГЛУПОСТЬ. Езжай дальше один, и, я тебя умоляю, сверни налево и этот идиот к тебе не прикопается. -- С такими словами лейтенант милиции отошёл в сторону и присел на корточки.
   Всё это выглядело настолько странным, что Юра уже собрался было разворачиваться и ехать домой, плюнув на всё на свете. Но... он решил принять слова лейтенанта за бред сумасшедшего, и ехать всё же направо, чтоб обеспечить себе сегодняшний вечер.
   Но когда он выехал на обзорную сторону шоссе, с которой была видна и развилка, и... пара патрульных машин, оцепивших эту развилку, Юра без промедления развернул Хонду и отправился назад, даже и не заметив как одна из патрульных машин второпях покинула развилку и юркнула вслед за Юриным кабриолетом. Заметил Юра эту машину ДПС только когда она поравнялась с ним.
   -- Домой собрался? -- раздался вдруг насмешливый голос из мегафона на крыше.
   -- Ага, -- этак самодовольно кивнул им в ответ Юра.
   -- Ну езжай-езжай, -- ответил этот искажённый мегафоном голос. -- Удачи тебе. Хотя, какая там удача!
   Путь назад Юра проделал спокойный, ничем - никем не тревожимый. Его не остановил ни один автоинспектор. Гаишников на дороге было много, но все стояли и словно подмигивали ему, предлагая все "дорожные запретные плоды". Но не нарушать правила дорожного движения вошло в Юрину привычку, и он добрался домой почти как сыр в масле. Даже и не заметив, что солнце вот-вот начнёт готовиться к закату, Юра увалился в шезлонг и решил немного вздремнуть, как будто для него был ещё полдень или до сих пор никак не могло закончиться утро...
  

***

  
   Юра и сам не заметил, как его дремота переросла в крепкий и прочный сон, позволив солнцу спуститься к горизонту и исчезнуть за ним. Тогда-то Юре и пришло время просыпаться.
   "Что-то мне последнее время сны не снятся, - подумал Юрий, просыпаясь. - А ведь иногда нехреновенькие снились! По некоторым я даже несколько рассказов написал.- Он продрал глаза, даже не обратив внимание на то, что за окном начинало смеркаться, продолжал вспоминать. - Увидел, например, во сне большой красивый город; он как будто там, где я его увидел, всегда и находился: старее мира, старее проституции... (Располагался этот город на месте посёлка, в котором жила его вторая бабушка и где он проводил почти все каникулы). И на следующее утро написал о нём рассказ; о тех милых и добрых людях, что увидел во сне и о всём городе - городе-Боге - городе-любви. Только назвал я этот город очень странно... Но именно этот рассказ и спас единственную литературную газету нашего города ("Восток"), когда весь народ устал от всего - от всех этих ужасов, от чепухи всякой - и ненадолго задумался о Боге, о духовности. - Не о религии, а о вселенной, о любви (под тем, что подразумевает собой понятие этого слова) и о "приближённости к космосу". - Тут-то и появился мой город-Бог; город, олицетворяющий собой этот большой организм, в котором живём не только мы, люди, а живёт в котором ещё и такая важная часть как время...
   Откуда-то с улицы донёсся очень отчётливый звук... Юра тут же выглянул в окно, но ничего существенного не увидел. Пустой двор, не спеша окутывающийся в сумерки, и высокая металлическая ограда, скрываться за которой от глаз хозяина этого дома может хоть целый танк. Но до того, что располагалось за оградой, Юре не было никакого дела; он думал о другом: "Интересно, как выглядит из себя этот тип, если он уже пришёл? - задумался Юра, тупо уставившись в окно. - Возможно, он метра под три будет; в руках его будет огромный топор мясника, которым он уже начнёт кромсать в щепки и пыль стены моего дома, поскольку двери я всегда за собой запираю. - Да, деревянные дедовы двери Юра давно поменял на металлические, укрепил стены дома, во все окна поставил металлические решётки, и даже в свой кабинет сдуру поставил металлическую дверь, за неимением деревянной. И теперь всегда, когда он машинально захлопывал её следом за собой, входя в свою рабочую комнату, дверь эта запиралась на автоматический замок. - А под рукой у меня ничего нет. - Внутренне он заставлял себя поверить, что никто к нему не пришёл - никакой "Писака"; но на самом деле считал он совсем по-другому...
   В металлическую дверь раздался стук...
   Юра так и замер на месте: уж чего-чего, а этого-то он никак ожидать не мог. Единственное, что отделяло Юрия от внешнего мира, это зарешёченное окно и дверь, которая - судя по всему - захлопнулась следом за ним чисто машинально, и теперь всё зависело только от Юрия, открывать ему эту дверь стучащемуся или не открывать, поскольку этот "стучащийся" - каким бы сильным и безумным он ни был - вряд ли сможет вышибить эту стальную дверь.
   Но пугало Юрия совсем другое: чёрт с ней, с дверью, но... кто это?... Он вошёл в его дом, пока тот спал, поднялся по лестнице на второй этаж и решил, что имеет полное право зайти в Юрину рабочую комнату и... И что он, этот "стучащийся", намерен предпринимать дальше?... Ведь - хоть Юра и старался как мог уверять себя в обратном - это тот самый, кому он сегодня звонил по шести шестёркам и из-за кого он не смог обеспечить себе "спокойный вечер"; уж не он ли (нечто вроде сорокалетнего лейтенанта милиции) загипнотизировал Юру, что тому вдруг ни с того ни с сего приспичило вздремнуть, завершив свою неудачную поездку? Хоть Юра и пытался уверять себя в том, что за дверью стоит всего лишь Алла (или не Алла, а ещё какую-то подружку принесло к нему без приглашения), или какой-нибудь приятель-шутничок решил разыграть его, но только не тот ("Писака") тип, из-за которого с самого утра СТОЛЬКО ВСЕГО произошло в этом тихом безобидном городе (или ещё только собирается произойти).
   Медленно и бесшумно Юра подошёл к двери, сразу как стук повторился... Повторился он в настойчивом и упорном темпе, медленно и уверено: бум-бум-бум-бум. У Юрия почему-то ёкнуло сердце.
   -- Не стой под дверью, как сирота казанская, -- донёсся из-за неё тот самый - низкий и неприятный голос, только теперь этот голос не был искажён телефоном, и в нём чувствовалась изрядная доля издёвки, -- к тебе же гости пришли. Открывай.
   Но Юра, хоть сердце его и находилось уже неподалёку от пяток (он не ожидал, что ситуация сложится именно так), испуга решил не выказывать, хоть и понимал, что тот, кто стоит сейчас за дверью, наверняка видит его больше чем насквозь.
   -- А почему это я (на "я" ударение; прим. автора) должен открывать? -- не выказывал он того, что коленки его сейчас подрагивают.
   -- Ты предлагаешь мне это проделать? -- осведомился приглушённый закрытой на замок дверью голос.
   -- Я думаю, мы могли бы с тобой поспорить, что при всей твоей успешности, у тебя это получилось бы весьма неплохо. -- Юра и сам не понимал, чего он добивается: то ли тянет за хвост кота, то ли вполне уверенно пытается не допустить этого субъекта в свою "рабочую комнату" (и по свою душу).
   -- У меня весьма неплохо получится отправиться сейчас на чердак. А что будет дальше... решать твоему дому, его чердаку и - разумеется - тебе. Удовлетворит ли тебя подобная растасовка?
   -- Слушай, -- решил Юра перейти на нормальный диалект, -- объясни ты наконец толком, зачем тебе всё это, и что вообще происходит.
   -- Отдаймнемоёотдаймнемоёотдаймне... Как думаешь, что сие могло бы означать?
   -- Ты тот огромный исписанный лист ищешь? -- ответил Юра.
   -- Уже нет, -- сказал голос. -- Понял, что бесполезно это. Но хотелось бы, знаешь ли, вернуть его назад. Однако, с помощью твоего чердака я мог бы написать кое-что новенькое; может быть и восстановить то "начало"... Хотя, я наверняка мог бы восстановить "посеянный" твоим разгильдяйством лист, может даже - улучшить. Если бы ты мне помог.
   -- Я не пойму, что тебе мешает, -- разговаривал Юра с этим неприятным голосом уже как с человеком. -- Залазь себе на чердак, да твори, как ты это делал тайком от меня. Зачем я должен уезжать из своего дома?
   -- Я не могу тебе сейчас это объяснить, -- отвечал голос. -- Ты можешь мне не поверить.
   -- Почему я могу тебе не поверить? -- полюбопытствовал Юра.
   -- Потому, -- дал голос полный ответ. -- Я хочу околотить дом; так его изуродовать, чтоб даже мухи в него не залетали. Только тогда я смогу спокойно сидеть на чердаке и писать - писать. Ты ведь, я надеюсь, уже понял, что чердак этот непростой?
   -- И ты с помощью этого чердака стал непростым? -- сказал Юра.
   -- Я много каким стал, -- ответил голос. -- А может и был таким всегда. С моей точки зрения, для тебя это не важно.
   -- Ну хорошо, -- согласился он с тем, что для него это неважно. -- А ты уверен, что после того как ты околотишь мой дом досками, в него ни единая душа не войдёт?
   -- Возможно, что и не войдёт, -- опять отвечал тот неопределённо. -- Возможно, этот дом будет наводить на людей ужас; возможно, кому-нибудь взбредёт в голову его снести, но у него не получится снести этот дом. Возможно. А я буду как ни в чём не бывало сидеть на чердаке и заниматься написанием всё новых и новых рассказов, повестей и романов. А ты будешь первым, кто прочтёт каждый из них. Это такие вещи, на которые не надо ни редактора ни хрена кошачьего; полностью готовые к печати. И, поскольку творить я буду круглосуточно, то писаться большой и толстый роман будет в течении двух-трёх недель, не больше. Многие вещи я если буду выпускать под псевдонимом Юрий Владский, как тебе это понравится?
   -- Сначала мне нужно поверить во всё это, -- ответил "Юрий Владский".
   -- Это твоё личное право, -- сказал Юрию голос. -- Только заметь, что уже половина одиннадцатого. Полночь нагрянет беспощадно. А во всех твоих мистических сказках полночь - не очень приятное время.
   -- А причём здесь сказки? -- не понял Юра.
   -- Можешь считать, что не причём, -- ответил голос. -- Но когда эти полтора часа пройдут... -- и он недоговорил, словно боялся того ужаса, о котором собрался оповестить Юрия.
   -- Логичнее всего мне сейчас открыть дверь, -- не поинтересовался Юрий, а просто произнёс.
   -- Ты прав, -- раздался из-за двери спокойный тон.
   -- Только я не знаю, что ты собой представляешь, -- откровенничал Юра. -- Ты сейчас напоминаешь мне волка, который стоит под дверью и ждёт, когда же семь козлят откроют её ему. Вдруг ты ворвёшься ко мне с топором и утопишь его в моих мозгах. Хрен тебя знает!
   -- Слушай, дружок, -- устало заговорил голос,-- если б мне надо было тебя убить, то ты б давно уже валялся на 14-м километре. Просто, пойми ты меня: всё изменилось после того как ты поднялся на чердак. Не стоило тебе этого делать. 16 лет я творил, никому не мешал, а как ты залез, то всё и изменилось: появились менты какие-то, объявили на меня розыск; вещи странные начали происходить... Я бы даже сказал, ужасные - кошмарные вещи. Но, раз ты залез на этот чердак, то делай лучше как тебе советуют; больше я душе твоей ничего пожелать не могу.
   -- Но ведь вещи эти происходили ещё до того как я залез на чердак, -- не соглашался с ним Юрий, -- мне менты рассказывали...
   -- Прими лепет ментов за бред сумасшедшего, -- посоветовал ему на это голос, -- и считай, что "вещи" начали происходить в тот момент, как ты залез на чердак.
   -- Мне было бы проще принять тебя за бред сумасшедшего, -- сказал ему Юра.
   -- А себя? -- отпарировал тот. -- Ты уверен, что труба твоего дома способна удержать чердак на месте?... Уверен ли ты, что вообще никогда - в этой жизни - с ума не сойдёшь?
   -- Значит так, -- пришёл Юра к выводу, -- самый для меня реальный сейчас выход, это дождаться двенадцати часов ночи. Если судить по твоим рассуждениям, в полночь начинается новая градация. Правильно?
   -- Ты думаешь, что ты дождёшься до полуночи? -- полюбопытствовал тот с лёгкой усмешкой в голосе.
   -- До вечера же я дождался, постараюсь и до полуночи дотянуть. Во всяком случае, пока ничего не происходит.
   -- Ты в этом уверен? Я бы на твоём месте не стал так говорить. Вокруг много чего может происходить, ты ведь не видишь всего этого из своей комнатушки. А "ждать - беду накликать" существовал ли у тебя когда-нибудь такой девиз?
   -- Всё равно, дверь я тебе не открою, -- заявил ему Юрий.
   -- А мне и не надо дверь открывать, -- сказал ему голос. -- Если вдуматься. Ты вдумайся: может я здесь стою перед твоей дверью как раз для того, чтоб задержать тебя до полуночи. А?
   -- Я не думаю, -- произнёс Юра.
   -- Напрасно не думаешь. Может быть, сегодняшняя полночь способна сыграть какую-нибудь СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННУЮ роль, и я для того - а наверняка я не один - разработал некий грандиозный план. А? Так что сиди, дожидайся. Уже около часа ждать осталось. Не открывай! Не в коем случае не открывай мне дверь. А я пока отправлюсь на чердак, если ты не возражаешь; за час я успею написать пару рассказиков. А тебе я почитать их не дам, хоть ты лопни.
   -- А если я тебе открою сейчас эту дверь, -- произнёс Юра, -- то тогда почитать мне их ты дашь?
   -- Нет, Юрок, -- начал голос удаляться, -- всё уже поздно. На меня налетело вдохновение. А ты воспользуйся лучше телефоном. -- Слово "телефоном" он прокричал, поскольку его голос уже не было слышно.
   И Юру словно осенило: телефон!! Единственный телефон располагался не где-нибудь, а именно в Юриной рабочей комнате, если его "моторола" осталась в другой. И как он о нём не вспомнил, пока стоял и болтал с этим "голосом"?
   В мгновение ока он подлетел к телефону... Но трубку поднял очень хладнокровно, уверенный что телефонный кабель (как это показывают по "видику" американские фильмы) перерублен "голосом"... Но едва поднял Юра трубку, как тут же успокоился: с телефоном всё было в порядке и он мог уже смело набирать номер.
   Последовало несколько долгих гудков, после того как Юрий набрал номер редактора Каплева (Юрий надеялся не на то, что его на этот раз не разыграют, посоветовав ему уезжать пока не поздно, "пока труба всё ещё в состоянии удерживать на месте чердак и "Писаку", что расселся там как х...й на именинах", а надеялся на то, что "раз на раз не приходится"), после которых раздался женский механический голос автоответчика: "вы набрали телефон: 666666. Оставьте сообщение после гудка. - И раздался гудок.
   "Опять эти ублюдочные шестёрки!!! - разозлился про себя Юрий. - Я ведь другой номер набрал!"
   -- Нет, -- раздался из трубки искажённый женский голос, как будто кто-то ещё подключился к этому номеру, -- вы, товарищ, набрали номер своего чердака. Говорите с ним.
   Юрий нажал на рычажок, попробовал набрать ещё какой-нибудь первый попавшийся номер людей, с которыми знаком, и на этот раз телефон замолк: ни гудков ни признаков жизни, как будто действительно перерубили кабель. И сразу, как Юра положил трубку на место, глядя на свой телефонный аппарат как на маленькое НЛО, телефон затрезвонил...
   -- Не желаешь ли пообщаться со своим чердаком? -- раздался из трубки "низкий-неприятный" голос, сразу как Юрий поднял трубку, с которым он пару минут назад закончил болтать ни о чём.
   Тут Юра и бросил трубку на место, отключив свой телефонный аппарат.
   Теперь он твёрдо решил дожидаться двенадцати часов ночи, если - разумеется - ему в этом не помешает ничто.
   Он спокойно включил телевизор и решил убить время "переключением каналов" (именно, когда он начинал переключать каналы, время пролетало для него быстрее, чем когда он по своему телевизору (орудию убийства) смотрел что-то одно - пусть даже интересное, - оставив ПДУ в покое), игнорируя, то рекламы всякие, то шоу двойников, то "порнографический канал", то какой-то там новенький ужастик, иногда останавливаясь на одном из каналов, если показывалось что-то донельзя интересное. Но, чем дальше каналы с помощью Юриного пульта сменяли друг друга, тем сильнее Юру начинал настораживать какой-то монотонный звук... Юра только не мог понять, что это за звук и откуда он раздаётся: то ли с улицы, то ли откуда-то... изнутри стен, но не из головы хозяина этого дома, в этом-то уж Юра был уверен.
   Немного позднее Юрий выключил телевизор и прислушался... Поскольку звук с каждой десятой секундой постоянно усиливался, то теперь уже можно было что-то разобрать: это было какое-то жуткое низкое гудение чего-то электрического, как будто где-то неподалёку (где-то в пределах данного дома) находился электрический стул и его включили несколько минут спустя после того, как Юрию вздумалось убить немного времени при помощи своего - всегда верного в подобных ситуациях - телевизора, и теперь этот стул наколился добела и уже начинал слегка потрескивать (Юре слышались слабые потрескивания, которые наравне с шумом набирали громкость), искря и даже вибрируя (Юра уже чувствовал и лёгкую вибрацию).
   И теперь он уже мог определить, откуда доносился гул; не из какой соседней комнаты, а... именно из чердака этого дома.
   Гул нарастал, и по Юриной коже всё чаще пробегали мурашки, когда раздавался электрический треск, сопровождаемый уже неслабой вибрацией всего дома.
   Юра уже выключил телевизор, и, по всей видимости, приготовился позволить паническому состоянию охватить себя: всё чаще и чаще замирало его сердце во время очередной вибрации, превосходящей своей мощностью каждую слабую-предыдущую. Ему казалось, что скоро рухнет дом; что-то надо было делать, но он не знал, что именно, поэтому стоял на месте и (дожидался полуночи) чего-то ждал, сам не понимая - чего.
   Казалось, что он так будет вечность стоять - вечность полуночей, - а дом будет содрогаться всё сильнее и сильнее, гул - увеличиваться, а Юрий Владский так и не примет решения, с каждой секундой всё больше и больше боясь открыть дверь, выйти из дома, позволив ему рухнуть от усилившейся до невозможности тряски. Тут-то в его металлическую дверь и заколотил кто-то кулаками.
   -- Прекрати это сейчас же! -- зарычал из-за двери старый знакомый голос, колотящий в дверь. -- Открой немедленно! -- Голос этот был до чёртиков перепуган чем-то; ужас в нём звучал настолько естественно, что сыграть его было просто-таки невозможно.
   -- Ты это мне?! -- скорее опешил, чем удивился Юрий. -- Ты ж это сам начал! Сам прекр...
   -- Открой дверь!! -- разрывался тот. -- Ты хочешь взлететь на воздух, ты, псих?!
   -- Ладно, открываю, -- сам неожиданно для себя снизошёл Юрий, видимо решивший, что ровно в полночь его дом всё ж-таки улетит во вселенную.
   И всё замерло. Всё молниеносно затихло, как будто ничего и не происходило. Дверь была открыта и перед Юрием стоял этот владелец низкого-зловещего голоса...
   Надо сказать, выглядел он как человек; одет был обычно; рост не превышал Юриного... вообще, они были одного роста. Всё, как положено, если... если не обращать внимание на лицо... Что-то было у этого парня с лицом, потому что на голове его болталась детская резиновая маска какого-то мертвеца-страшилища, оставляя свободными отверстия для ноздрей, ушей, глаз, прорезь для рта, отчего голос его и не звучал как из-под цинкового ведра.
   -- О, блин! -- отреагировал Юрий на эту неожиданно наступившую замогильную тишину, настороженно осмотревшись по сторонам; но не на этого человека в маске отреагировал.
   -- Давно пора было открыть, -- укоризненно произнёс Маска. Хотя, если посмотреть на него сейчас, то не очень-то он и перепугался несколько секунд до этого, если вообще пугался.
   -- По-моему, ты меня разыграл, -- наконец-то понял Юра, обратив внимание на его ироничный тон.
   -- Ты мне пройти позволишь? -- мягко оттолкнул он в сторону хозяина дома, заходя в комнату, -- раз уж дверь открыл.
   -- Как тебе это удалось? -- спрашивал его Юрий, как ему удалось устроить весь этот усиливающийся гул с постоянными встрясками.
   -- Плохая примета сработала, -- ответил он, осматривая через маскины глаза-дырочки Юрин рабочий кабинет, -- мы ведь с тобой через порог разговаривали. А этому дому только дай волю.
   -- А с лицом у тебя что? -- продолжал Юрий задавать свои глупые - детские вопросы.
   -- Ничего, -- просто ответил ему тот.
   -- А чё ты гандон тогда этот натянул? -- спрашивал он о маске.
   -- Чтоб ты не сошёл с ума, -- ответил ему тот. -- Если я сниму с себя маску, ты можешь рехнуться. Я в этом уверен.
   -- Да? -- заинтриговался Юра. -- И что ж у тебя там ТАКОЕ?
   -- Ты бы, вместо того чтоб задавать вопросы, подумал бы, как жить дальше собираешься, -- предложил ему тот.
   -- Ну и как же я, по твоему мнению, должен собираться жить?
   -- Не знаю, -- тихо произнёс тот. Казалось, он говорит всё тише и тише, оттого, что что-то изнутри его давит; как будто это "что-то" пытается вырваться из него (как в каком-нибудь примитивном фантастическом фильме ужасов) и делает ему больно оттого, что он всеми силами не выпускает его из себя. -- Но лучше тебе сейчас уехать отсюда, пока ВСЁ не началось. -- Говорить ему было всё труднее и труднее. -- Пойми, если ты уедешь из города, то ОНО за тобой не погонится, а возьмёт меня. А если... -- подавил он с трудом внутреннюю боль, -- ...если ты останешься, то не меня ни тебя больше не будет.
   -- Сдаётся мне, ты опять меня разыгрываешь, как в прошлый раз; здорово тебе удалось изобразить испуг!
   -- Убегай, пока есть время, -- уже кряхтел тот. -- За десять минут ты далеко уедешь.
   -- Да нет уж, -- не соглашался с ним Юра, -- помирать, так с музыкой.
   -- Ну что ж, -- удручённо проговорил тот, доставая из кармана... револьвер, -- тогда я... не стану себя убивать. -- Он швырнул пистолет в окно, пробив им стекло (как-то умудрился пистолет не попасть по прутьям решёток).
   -- Какого хрена ты ещё и окна мне разбиваешь! -- заорал вдруг на него Юра, до этого обративший внимание на то, что после многочисленных встрясок в доме ничего не пострадало, как будто тряслась всего лишь Юрина голова. -- Ты их потом вставлять будешь?!
   -- Не нервничай, -- с трудом выдавил из себя этот причудливый гость, после того как уселся за юрино рабочее место. -- Я тебе тыщу окон вставлю, только заткнись и жди.
   -- Чего ждать? -- понизил Юра голос. -- О! -- тут же вспомнил он, -- а ты что, выгонял меня из дома, чтоб застрелиться? Для этого тебе необходим был только мой дом и одиночество? Или ты опять дурака валяешь?
   Но спрашивал он у потолка со стенами; человек в маске разговаривать не мог; он сидел, кряхтел и напрягался, будто кишечник его вот-вот готов был опорожниться. Но больше это походило на приступ. И, по всей видимости, приступ этот у "человека в маске" постепенно начал проходить; и началось это сразу, как Юра задал ему последний вопрос.
   -- Ну вот и всё, -- произнесла маска, "удачно завершив свои роды". -- Теперь уже поздно тебе уезжать. Теперь могу ответить на все твои вопросы. Итак, что ты у меня спрашивал? -- вспомнил он. -- Почему я собирался застрелиться? -- И отвечал. -- На это подталкивал меня тот, кто сидит у меня внутри; моё "плохое-злое" я. Он, кстати, в полночь появится во мне, познакомишься с этим превосходным человеком...
   -- У тебя раздвоение? -- наконец-то дошло до Юры.
   -- Неправильно сказал, -- заметил тот. -- Это не раздвоение личности; просто в каждом человеке есть что-то хорошее и что-то плохое, у меня же эти две стороны подразделяются на цвета: светлая-хорошая сторона днём живёт во мне, а вот тёмная, мрачная и отвратительная предпочитает полночь. Конечно, когда она появляется, она, естественно, не соглашается с тем, что она плохая, и будет называть злой ту сторону, что живёт днём. Но, я тебя очень прошу, ты не верь ни единому её слову. Когда солнце заходит за горизонт, то два противоположных оттенка добра и зла сливаются во мне и дожидаясь полуночи, оставляют обе мои стороны в покое. Так длится с часу ночи до рассвета. Так что перед самой полуночью наступает "кризис", сопровождаемый сильными болями. Но не из-за болей я пытаюсь совершить самый страшный грех, убив себя. Просто тёмная моя сторона начинает всячески убеждать меня и настаивать на том, чтоб я отправился на ЧЕРДАК, наложил на себя руки и чтоб никакого Юрия Владивостоцкого в доме не было. Чтоб хоть миллиард тысяч человек находилось рядом, но не в коем случае не Юрия Вла... -- Не договорив, он на секунду потерял сознание, шлёпаясь со стула, но тут же вскакивая на ноги.
   -- Полночь! -- удовлетворённо проговорил человек в маске уже каким-то совсем другим голосом. Хотя, больше этот голос чем-то походил на голос самого Юрия.
   Он выпрямился, осмотрелся по сторонам, как будто впервые родился, и остановил взгляд на Юрие, что-то собравшись произнести; но... по-видимому, прервала его маска, натянутая на его голове.
   -- Что за мяч натянул на меня этот идиот?! -- тут же начал он стягивать с себя маску.
   -- О, да это маска! -- удивился он, сняв и посмотрев на неё. Похоже, этой "полуночной стороне" "писаки" (как окрестила его местная милиция) очень нравились такие рожи страшилищ.
   Но Юра не сошёл с ума, когда увидел это долгожданное лицо "писаки"; просто в это время он подумал совсем о другом. Хотя "писака" его и так неплохо подготовил разнообразными намёками, и Юра испытал соответствующее удивление (оно было маленьким, но приличным), увидев под хеловэйновской маской зомби-страшилища своего стопроцентного абсолютного двойника, если этот человек не был Юриным братом близнецом (мало ли).
   -- А ты чего так долго смотришь? -- перевёл "двойник" взгляд на Юрия. -- У меня на лбу написано неприличное слово из трёх букв и ты так долго не можешь его прочитать?
   -- Да нет, -- ответил ему Юра, -- просто у меня складывается такое впечатление, что мы с тобой слегка друг на друга смахиваем.
   -- А, -- понял тот. -- Я ж совсем забыл, что ты впервые в жизни видишь меня живьём. Ну и что ты на это скажешь?
   -- А что ты на это скажешь? -- отпарировал Юрий.
   -- Много чего, -- ответил "двойник", -- но не во всё ты поверишь. Поверишь, например, что родители твои скрывали от всех и вся второго своего ребёнка, родившегося через пару секунд после тебя? Поверишь? У тебя, соответственно, создастся справедливый вопрос, какого хрена им приспичило этого ребёнка скрывать? Можешь представить себе такую картинку: у ребёнка этого очень быстро прорезались зубки и он искусал множество врачей и санитаров. Но дед твой... после смерти... был очень зол, что его так здорово облапошили, ведь он практически с самого детства мечтал о двойне; сначала о том, чтоб у него был брат-близнец; потом, чтоб два сына близнеца родились у его жены, когда женился. И закончились его мечтания тем, что дети написали ему письмо о рождении одного единственного...
   -- Какая чушь!!! -- не выдержал-таки Юрий слушать всё это. -- Тебе фантазии, наверно, не занимать.
   -- Но в то же время ты и не можешь поспорить с неправдой, -- заметил ему "близнец" в то время, как через разбитое окно до Юрия доносились какие-то странные шумы, но Юрий их бессознательно пытался игнорировать.
   -- Отчего же? -- отвечал ему Юрий, подавив в себе желание выглянуть в окно и взглянуть на причину шумов. -- Я могу сейчас позвонить своим родителям, неожиданно застать их врасплох и поставить перед фактом. Думаю, они не успеют отвертеться и выложат мне хоть какую-то долю правды.
   -- Сейчас тебе делать этого не стоит, -- заявил ему "писака", неожиданно изменив тон и сделав его каким-то зловещим и неприятным.
   -- Да? -- произнёс Юра скорее насторожено, чем величаво.
   -- Родители твои сейчас сходят с ума, -- объяснил ему тот, -- и их лучше сейчас не трогать.
   Юрий уставился на этого парня как на зеркало, увидев в собственном отражении совсем другого человека.
   -- Я понимаю, -- говорил тот, -- тебя это изумляет. Но... Я даже не знаю, как тебя в этом убедить...
   -- В чём? -- смотрел он на своего двойника как на гуманоида.
   -- В том, что весь наш город сходит с ума, -- отвечал ему тот, пока глаза Юрия выпучивались и выпучивались. -- Ты спросишь "а почему это городу нашему вздумалось сойти с ума?" А я отвечу тебе кое-что про чердак... Да и вообще, что ты думаешь о чердаке своего дома?
   -- Ни хрена я не думаю о черпаке своего дома! -- устал уже Юрий от этой беспросветной чуши.
   -- А что ты думаешь о своей подруге Алле?-- неожиданно "огрел его тот током".
   И Юрий словно проснулся от долгого сна: надо же, до этого Алла словно вылетела у него из головы.
   -- А что? -- тут же спросил его Юрий.
   -- Между нами нет понимания, -- проговорил ему на это "писака", -- и я не могу разговаривать с тобой о важных для тебя вещах.
   -- Ты не думаешь, что Алла скоро ко мне вернётся? -- попытался Юрий угадать его ехидные мысли.
   -- А ты продолжаешь лелеять мечту, что Алла нами не схвачена? -- отпарировал тот. -- Я не советую тебе находиться в этом городе до завтра. -- В это время, откуда ни возьмись, в руках его образовался длинный финский нож с тридцатисантиметровым лезвием...
   -- Ты что, опять собрался накладывать на кого-то руки? -- обратил Юрий внимание на длинное лезвие ножа.
   -- Нет, -- ответил тот, -- хочу продемонстрировать тебе невозможное: то, на какие чудеса способна данная полночь. Хочешь, этим вот ножом я отрежу себе голову, а потом поставлю на место и останусь цел и невредим?
   -- Ты, лучше, язык себе отрежь и не ставь его потом ни на какие "места", а выбрось в окно, вслед за своим "железом". Да и самому тебе после всего этого не мешало бы выпрыгнуть следом за всем этим, -- красноречиво выпалил Юрий, не задумываясь, только лишь в ходе фразы у него в голове промелькнула мысль: "Что?! Что он сказал?..."
   -- Сказал, что слышал, -- произнёс тот, словно разговаривал сам с собой. Он говорил Юриным голосом, чего Юра не замечал. Он так увлёкся беседой, что уже и не обращал внимания на одежду этого замысловатого типа; и если в то время как долгожданная дверь между ними распахнулась и в комнату вошёл человек в маске зомби, они вдвоём одеждами друг от друга хоть немного да отличались, то сейчас одежда "писаки" уже давным-давно была похожа на Юрину одежду, и теперь между этими двумя людьми явно пролегало какое-то невидимое зеркало. "Писакина" одежда словно использовалась компьютерной графикой, необходимой для современного фантастического кино, и изменилась прямо на глазах.
   -- Ну так как? -- поинтересовался тот о Юрином мнении на счёт его предложения "продемонстрировать невозможное".
   И пришла Юре очередная возможность посмотреть на этого парня как на лунатика.
   -- Чем дальше, тем хуже, -- произнёс "писака" Юре девиз, с которым самому Юрию нередко желалось пройти по жизни. -- Обрати внимание. Началось всё с чердака и со старика на пляже, не так ли? Продолжилось... чем-то не очень приятным, мягко говоря. Продолжается... вообще какой-то галиматьёй... но, допустим, поверить в то, что мы с тобой действительные братья-близнецы, ещё можно. Но что будет дальше, как думаешь? Чем закончится эта ночь и с чего начнётся следующее утро?... И начнётся ли оно вообще?, для тебя, конкретно. И, насколько мы с тобой понимаем, всё это намекает тебе на то, чтоб ты покинул свой дом. А если я сейчас вот этим длинным ножичком прямо на твоих глазах отрежу себе голову, а потом поставлю её обратно, после того как она озвереет и искусает тебя за...
   -- Ладно, -- перебил его Юра, пропустивший мимо ушей последние три-четыре слова, -- допустим, я сейчас соберусь и уеду из дома, то что тогда: вся эта фигня тут же прекратится и всё станет на свои места?
   -- Это зависит от того, куда ты уедешь, -- отвечал ему тот, -- да и не уедешь ты сейчас. Не на чем тебе сейчас будет уезжать. Попозже спокойно пойдёшь на первую утреннюю электричку и...
   -- Какую электричку? -- усмехнулся Юрий. -- У меня в гараже превосходная...
   -- Нету у тебя больше ни гаража, -- хладнокровно проговорил тот, -- ни Хонды. Всё унесли.
   -- Как это, унесли?! -- не понял Юра, машинально выглянувший в окно и действительно не увидевший во дворе гаража... На месте гаража осталось лишь пустое место...
   -- Не знаю, как, -- проговорил на это "писака". -- Проболтали с тобой как два дурака и ни хрена не заметили, что вокруг творится. Не надо было терять мой листок, Юра. Теперь сюжет вышел из-под контроля и отправился на прогулку вместе с импровизацией. Городу хана: город сходит с ума...
   -- Да заткнись ты наконец! -- прикрикнул на него не сводящий глаз с пустующего гаражного места Юрий. Откуда ему было что-либо знать: он же не слышал шумов, шороха и возни со скрежещущим металлом с улицы, пока болтал ни о чём с этим (чёрт бы его трижды подрал!!) типом.
   -- А что ты собрался делать?-- удивился "писака" на его реакцию. -- Милицию попробуешь вызвать? Моя милиция тебя не убережёт, учти. Так что поспеши-ка ты лучше на электричку. С сегодняшнего дня ввели новый ночной маршрут.
   -- Какой ещё маршрут? -- старался Юра отвлечься от пропажи, понимая, что ничего ему в ближайшие несколько недель предпринять на этот счёт не удастся.
   -- Владивосток - Чердак, -- как-то величественно произнёс ему тот в ответ.
   -- Чердак? -- переспросил Юрий как-то странно, решив что ослышался.
   -- Не помнишь такой город?
   -- Чердак? -- повторил тот, уже вспоминая. Что-то знакомое. Но в реальном мире этого города не существовало. Однако, Юрий всё никак не мог вспомнить. -- Что за Чердак? -- спрашивал он сам себя.
   -- Юра, -- неожиданно поменял тот тему разговора, -- почему в твоих произведениях все в результате сходят с ума?: каждый, то становится психом, то кто-то в конце концов понимает, что он лунатик, шизофреник, то ещё бог знает что происходит. Почему герои твоих рассказов страдают?
   -- Какие рассказы, твою мать! -- опять заорал на него Юра, -- тут происходит хрен знает что! (крича, он, разумеется, никак не мог придти в себя после пропажи гаража с любимой машиной), а он о...
   -- Успокойся, -- попытался тот проникнуть его смыслом своей изменённой темы разговора. -- Я тебя не просто так спрашиваю, а чтоб ты кое-что уразумел.
   -- Ну спрашивай, -- безразлично пожал тот плечами, театрально успокаиваясь, -- хрен с тобой. Валяй, раз пошла такая пьянка.
   -- А я ведь у тебя тоже рассказик украл, -- заметил ему "писака". -- "ЦИРКОВОЙ МЕДВЕДЬ" называется. Не помнишь такой?
   -- Меня щас медведи не интересуют, -- пусто ответил ему Юра, занятый совсем другими мыслями.
   -- У тебя даже медведь и тот взбесился, -- поносил Юрино творчество "писака". -- Весёлый, жизнерадостный, добрый медведь. И - на тебе! Произошло всё ни с того ни с сего!... А ведь ты - это я. Я пишу то, что ты, либо "зарыл", либо не смог воспроизвести: вещь показалась тебе интересной, но силы на неё не хватило; ни силы ни воображения с фантазией. Но я-то всё сделаю, ведь у меня при себе ЧЕРДАК, а он думает за нас обоих, и творит ТАКИЕ чудеса!... иногда. Но сейчас тебе надо съездить в единственный город, который...
   -- По-моему, я кое-что вспомнил, -- неожиданно осенило Юрия. -- Давно это было. Я тогда спасал литературную газету "Восток", и помог ей в этом "рассказ на заказ", а поскольку я тогда писал одни ужасы и кошмары и меня попросили сильно измениться, тут я и написал им рассказ "ЧЕРДАК", о городе счастья, добра и любви, в котором якобы живёт Бог. И назывался этот город, соответственно, Чердак. Так вот ты мне и предлагаешь в него отправиться? -- Вопрос прозвучал с сильным сарказмом в голосе.
   -- Не предлагаю, -- поправил его тот, -- а советую всего лишь попробовать постараться. Тем более, что поезд скоро отходит и тебе не мешало бы поторопиться. Если успеешь на этот поезд, то тебе я приготовил сюрприз, -- улыбнулся "писака" такой добродушной и чистосердечной улыбкой, которую Юра себе никогда позволить не мог - столько в ней было тепла и доброты, что сыграть такую было труднее, чем этому "писаке" разыграть несколько минут назад ужас и страшную панику, когда он молотил во время вибраций кулаками в юрину дверь, умоляя впустить его и прекратить всё немедленно.
   -- Надо же! -- рассмеялся Юрий, собираясь, -- сюрприз он мне приготовил. -- Он и сам не понимал, что его так развеселило, но в данный момент он действительно собрался спешить на "ночной маршрут" рейса Владивосток - Чердак, не из-за обещанного сюрприза и не из-за того что ему деваться было некуда, кроме как проверить, правду ли ему сказал этот "писака" о введении ночного электропоезда, и не поджидают ли его на улице разнообразные фортели, и не из-за обещания "писаки", что Юра только в этом городе может найти свою Аллу, а совсем по другому поводу, причину которого Юра и сам не мог понять; оставалось всего лишь одно ощущение - ощущение марионетки, которую за ниточки иногда приходится дёргать самой кукле (вот такой парадокс).
   -- Обязательно постараюсь успеть на поезд, -- не менял Юра тона, выходя из дома, -- просто нетерпится получить сюрприз! Ну и развеселил ты меня!
   Дверь захлопнулась, Юра вышел из калитки, покинув навсегда двор и родной дом, шагнув в уличное пространство и позволив ночи окутать своё тело и унести на перрон, располагающийся неподалёку, поскольку что-то там всё-таки стояло, и, хоть и напоминало собой электропоезд, но... имело какие-то необычные формы... И дом тут же изменился, не успел Юра подбежать к электричке и едва не оказаться защемлённым закрывающимися дверьми.
   Наверное всё-таки не просто так решил Юрий покинуть этой ночью родной дом (не из-за влияния извне какого-нибудь сильного гипноза), а... Возможно, ему не хотелось смотреть, как этот странный тип в противном случае начнёт отрезать себе голову своей "финкой", а потом ставить её себе на место (после того как эта отрезанная голова искусает Юру до полусмерти и наполнит всё его тело ядом... или выпьет весь его яд) и продолжать разговор с (искусанным) Юрием. Неужели он поверил в такую чушь?! Скорее всего, в этом одном и заключался весь гипноз, окутавший развесившего уши Юрия.
   Когда Юра подбегал к издающей шипение закрывающихся дверей электричке, ему казалось, что в поезде (конкретно, в том вагоне, в который едва успел заскочить) несколько пассажиров всё же сидят. Но войдя в салон вагона, он обнаружил в нём абсолютную пустоту. Однако, ему не хотелось сейчас бегать по вагонам набирающего скорость поезда, чтоб убедиться, что во всём поезде нет ни единого пассажира (ночь ведь, как никак). Просто, сел на свободное место и расслабился, не опасаясь, что двери тамбура в любую секунду могут распахнуться и в вагон может влететь какая-нибудь шпана с просьбами и закурить и одолжить "капусты" и снять чего-нибудь или сделать кому-нибудь минет или стать раком. В конце концов, Юра не был маленькой девочкой и мог за себя постоять хотя бы морально.
   Электричка была как электричка, ничем особенным не отличалась: деревянные жёлтые сидения, тусклое коричневое освещение, слегка попахивает мочой, даже несмотря на то что это далеко не третий вагон, и стены с многими сидениями исчерчены всевозможной чепухой; привычная обстановка, хоть Юра сто лет уже и не ездил не на электричке не на трамвае не на автобусе с троллейбусом. И наверняка ему почудилось, когда, перед тем как подбежать, он, вместо данной электрички, увидел "электропоезд, имеющий какие-то необычные формы".
   Когда поезд начал набирать скорость, неожиданно для Юрия заговорил динамик автоматическим голосом помощника машиниста, сообщающий, что следующая остановка Луговая (ехал Юра с остановки Мыс Чуркин) и что дальше поезд до Угольной следует без остановок. Надо же, а Юра собирался было подумать, что поезд ведут призраки (молчаливые оттого, что перед смертью попали под этот поезд). Но думать он старался совсем о другом. И так увлёкся, что и не обратил внимание, как электропоезд молчаливо пролетел мимо Луговой, в течение двух-трёх минут пересёк тоннель и мчался навстречу станции Угольная, мимо которой просвистеть наверняка собрался с ещё большей скоростью, чем мимо Луговой. За окнами сплошная мутная тьма, и даже если сильно захочешь что-то разглядеть, зря потратишь время.
   Помощник машиниста, вещавший через динамик во время отправления, ничего не сказал о станции назначения; Чердак она называется или Крыша (с шариками и роликами и кэффри-образная, в любую секунду готовая протечь, сразу как новый русский её соорудит, отшутилась бы Юрина подруга Алла на этот счёт), Юру это в данный момент не интересовало, пока поезд гнал - с невидимым Амурским заливом по одну сторону и лесом - по другую, разрывая грохотом тихую ночь и рассекая заснувший безветренный воздух этого спокойного пригорода. В данный момент Юра вспоминал некоторые из деталей своего полузабытого рассказа "Чердак":
   Огромный город раскинулся на месте обширной лесистой территории посёлков Шкотово, Смоляниново, Новонежино, Петровки и захватив немного части Большого Камня. В фантазии Юры всех этих посёлков не существовало; был один, большой город, площадью своей превосходящий Владивосток, Уссурийск, Находку и Артём вместе взятые, располагающийся на берегу бухт Муравьиная и Суходол, в котором всегда царил мир, любовь и дружелюбие с гостеприимством. Да, "Чердак" был единственным рассказом, круто отличающимся от всех Юриных "кошмаров"; говорил этот рассказ, что во всём этом сумасшедшем-сумасшедшем-сумасшедшем-сумасшедшем мире, в котором мы с вами живём, всё же есть тихий уголок, и уголок этот, соответственно, не отмечен на карте, просто поездий по свету да поищи его. Герою Юриного "Чердака" повезло тем, что далеко ехать было не надо, только сесть на катер и вместо Большого Камня причалить к городу Чердак (откуда этот чёртов город там "нарисовался"? - спрашивал себя всё время тот "герой"). Юра только не мог вспомнить, чем закончился его "Чердак", что там случилось с этим нудным и замученным жизнью главным персонажем, наткнувшимся на Чердак?... Куда-то он пропал? Или где-то потерялся? Не было, к сожалению, у Юры возможности вернуться домой, порыться в ящике черновиков, отыскать там "Чердак" (Юра до сих пор не мог понять, почему именно "чердак", а не какое-нибудь другое слово) и взять его с собой, чтоб в электричке не только почитать окончание рассказа (этакий "мудрый хэппи-энд"), но и сам рассказ успеть перечитать. В данный момент его не столько сам рассказ интересовал, сколько действительность: поезд молча пролетал мимо остановок, станций и всего на свете, с такой скоростью, словно чувствовал себя реактивным самолётом, и чем дальше он уезжал от Владивостока, тем больше Юре чувствовалось, что скоро электропоезд начнёт останавливаться и - может быть - динамик объявит автоматическим голосом конечную остановку (Чердак) и попросит при выходе из поезда не забывать в вагонах свои вещи. Но уж Юрию-то пока забывать нечего. Может быть именно поэтому поезд - опять же молча - начал потихоньку сбавлять скорость, сразу как точные юрины часы (по которым Москва сверяется в обязательном порядке) указали на час ночи, ноль-ноль минут.
   Поскольку за окнами электропоезда разглядеть было всё ещё мало что возможно, то Юра понимал, что заехала эта электричка далеко только благодаря той неимоверной скорости, развить которую не удалось бы даже сверхскоростному Ягуару его приятеля, Олега Гоговича Каплева; не прошло и сорока минут, а электричка эта уже преодолела полста километров.
   И наконец-то двери тамбура раздвинулись и по вагону прошла невысокая толстушка средних лет, остановившись перед Юрием.
   -- Без билета едем, молодой человек? -- произнесла она ему официальным тоном.
   -- Контролёр? -- уточнил Юра, глядя на неё.
   -- Контролёр, -- ответила та, достав из перетянутой через плечо сумочки удостоверение.
   -- Ксива не липовая? -- решил Юра пошутить над ней, крутя в руках документ и рассматривая его со всех сторон.
   -- Вы, молодой человек, билетик сначала продемонстрируйте, а потом разговаривать будем.
   "Ладно, - подумал Юра, - эта шуток не понимает. Сейчас ещё, чего доброго, милицию приволокёт сюда". -- Какая сейчас станция будет? -- спросил он её, пытаясь отвлечь от навязчивой темы о билете и о обязанностях безбилетного пассажира.
   -- Конечная, -- ответила та. -- Но не для вас, молодой человек. Для вас конечная станция, это отделение милиции...
   -- Город как называется? -- добивался от неё Юрий.
   -- Чердак, -- пожала та плечами, посмотрев на него как на аборигена. -- Вы что, приезжий. Ни разу в Чердаке не были?
   -- Чердак, это город так называется? -- Юра не мог согласиться с тем, что с ним не шутят (что город, в котором электричка в данный момент сбавляет ход, действительно так называется. Чердак).
   -- Слушайте, молодой человек, хватит дурака валять! Нет билета, так и скажите.
   -- Почему же нет? -- пожал он плечами. -- Есть. Всё у меня есть. -- И он принялся шариться по карманам, будто бы забыл, куда свой билет положил. Но на самом деле Юрию хотелось потянуть время, пока электричка не остановилась и не распахнула двери, а потом справиться с этой неуклюжей толстуньей сущий пустяк.
   -- Ну нет ведь у Вас билета! -- стояла на своём толстушка. -- Что Вы мне голову морочите - по сто раз карманы перерываете!?
   Но вот поезд остановился и Юра мгновенно прекратил "поиск билета", поднялся и двинулся к выходу, на ходу бросив этой контролёрше, "Можешь идти за милицией".
   -- К чему мне милиция? -- усмехнулась та. -- С тобой, зайцем трусливым, я и без милиции разберусь. Ты только задержись на пару минут, будь так добр.
   Это-то Юру и остановило: не "...будь так добр...", а заяц трусливый. Это что-то особенное; такое без внимания оставить нельзя.
   -- Ну разберись, -- позволил он ей, задержавшись, -- будь так добра.
   -- Ты, трусишка-зайка-серенький, не передразнивай меня, -- заметила она ему. -- Как фамилия?
   -- Моя? -- усмехнулся Юра. -- Чердаков. А что?
   -- Лучше не ври, сучара! -- судя по её тону, она потихоньку теряла терпение. Но это ведь не значит, что ей теперь всё можно, раз она контролёр, и "сучарами" называть кого попало и "трусливыми зайцами" и много чего ещё.
   -- Ну ты, поезд пасажирный! -- повысил Юра тон в ответ, -- ты базар-то свой фильтруй!
   Но в руке у той уже что-то длинное блестящее и металлическое появилось. Это была "бабочка", но какая-то огромная и тяжёленькая; скобы лязгали по лезвию, создавая звук позвякивания боевой цепи о кастет, когда дамочка эта поигрывала своим ножиком.
   -- Я, лучше, тебе горло перережу, -- произнесла ему та в ответ на реплику.
   -- Э-э! -- испугался не на шутку Юра, -- ты чё, сдурела?!
   -- Ни хрена я не сдурела, -- хмыкнула та, -- заяц косояйцый. Просто билет надо было покупать и не ездить с ушами.
   Но Юра тут же кинулся к открытым дверям, пока те не закрылись и поезд не отъехал в депо. И услышал, как следом за ним полетела "бабочка", бренча по пути скобами-крыльями, задевая стену, рикошетируя от неё в открытое окно и ныряя под перрон.
   -- Стой, заяц членов, -- ревела ему вслед эта обезумевшая контролёрша, но Юра успел-таки выскочить за секунду перед тем как двери электропоезда закрылись и из-под перрона раздался чей-то недовольный мужской голос. -- Опять эта "бабочка" этой дуры! Ты, шизофреничка хренова!! -- Из-под перрона показалась короткостриженая голова. -- Ты мне чуть по башке своей "бабочкой" не попала!
   -- Пошёл в жопу отсюда, бомж грёбаный! -- отозвалась та на возгласы головы из-под перрона, высунувшись по пояс из окна. -- Я-то хоть работаю, а ты только хрен по ночам дрочить умеешь.
   -- За поклёп "бабочку" твою я конфискую! -- самодовольно произнесла голова, прячась под перрон, когда поезд потихоньку тронулся в депо.
   -- Да ну и подавись! -- кричала ему вслед удаляющаяся контролёрша, -- я всё равно завтра же новую себе сворую у китайцев. -- Она кричала что-то ещё, но не было слышно - вагон её значительно удалился, и поезд быстро набирал скорость, как будто куда-то спешил.
   Выглядел перрон как обычно, темно только было и слабый ночной туманец окутывал всё вокруг, так что нельзя было где-то вдалеке разглядеть вокзал и прочитать над его парадным входом название города, чтоб достоверно убедиться, что это всё-таки не Чердак. Когда электропоезд увёз в сторону депо все свои 9 вагонов, из-под перрона опять высунулась та же голова и вместе с ней всё тело; в старой некрасивой, найденной на многих помойках, одежде из-под перрона выбирался тот бомж.
   -- Работает она! -- усмехался он, выбираясь на перрон и глядя вслед исчезнувшего во мгле хвоста электропоезда. -- Эту дуру (говорил он Юре, имея ввиду "контролёршу") уволили с работы за идиотизм, а она всё равно продолжает заскакивать на поезда.
   -- Как, заскакивать на... поезда? -- не понял Юра.
   -- На ходу, -- пояснил тот. -- Поезда же только сюда идут; отсюда они уже не уезжают. А эта идиотка как-то умудряется запрыгивать в электрички на ходу. Не может она видите ли без работы!
   -- Ну хорошо, -- сказал Юра. -- А как город-то называется?
   -- Да ты чё! -- удивился тот, -- с луны упал?! Не знаешь, как город называется?!
   -- Большой Камень? -- понадеялся Юрий, что бомж так ему и ответит, поскольку сам Юра дальше Смоляниново не ездил, поэтому - будь то Находка, Партизанск, хоть Спасск-Дальний или Магадан, ему всё было одно.
   -- Какой, нафиг, Большой Камень?! -- расхохотался тот. -- Ты же приезжий!
   -- Приезжий, -- пожал Юра плечами. -- И что?
   -- Оно и видно! -- веселился тот от Юриной отсталости. -- Большого Камня нет уже давно и в помине! Не Смоляниново нет, ни Шкотово, ни Новонежино. Новый город построили, деревня!!
   -- Как называется-то? -- допытывался Юрий.
   -- Называется он Чердак, -- прекратилось неожиданно его веселье, и произнёс он тихо и хладнокровно.
   Юра в это поверить не мог. Но всё может быть; пока он погрузился в свою работу и не признавал никакие средства массовой информации (информацию он считал "сегодняшним днём" - то, что существует только "сегодня" и только один день, если не меньше, что не сравнишь с хорошей картиной, срок действия которой измеряет бесконечность), где-то неподалёку - в пригороде - запросто мог бы выстроиться неплохой городок (не городок, а МЕГАПОЛИС!). Но не могли его Чердаком назвать (!), это же полный абсурд! Это в высшей степени невозможно! Хотя...
   -- А какой год-то сегодня? -- вдруг вылетело из Юрия само - не хотел он задавать такой вопрос.
   -- А ты и год какой - не знаешь?! -- посмотрел он на него уже как на "пришельца".
   -- Я-то знаю, -- попытался Юрий отговориться. -- Но по твоему мнению, какой сейчас год?
   -- По мнению русского календаря - не моему, -- отвечал тот, -- год сейчас 1997-й, месяц тоже седьмой. Число и день недели назвать?
   -- Спасибо, не надо, -- ответил Юра. -- Давно город-то построили?
   Но перед тем как тот собрался с удовольствием (с презрительной насмешкой, а не с удовольствием) отвечать на Юрин вопрос, произошло нечто неожиданное; произошло всё настолько молниеносно, что Юрий едва успел что-либо разглядеть: из-под перрона выползло что-то чёрное... Хоть и была ночь, но это ЧЁРНОЕ выделялось на фоне окутанного темнотой перрона, как кусок самой слепой космической бездны. Оно выскользнуло из-под перрона, в мгновение ока удержалось на бомже и тот сам превратился в молнию, со скоростью света упав на рельсы (как отрикошетировал, уподобившись контролёршиной "бабочке") и исчез под перроном. И, хоть всё это происходило со скоростью движения реактивного самолёта (электрички, из которой несколько минут назад выскочил ускользающий от "бабочки" Юрий), но Юрию показалось, что этот кусок слепой бесконечной тьмы выглядел в форме... человеческой руки. Но отвлекало его от всего этого чувство, что кто-то стоял сзади и... тяжело дышал.
   Юра резко повернулся...
   И правда, сзади стояла та самая "контролёрша"...
   -- Владивостоцкий, -- произнесла она ему, -- тебе велено найти в этом городе один старинный, заброшенный особнячок, на чердаке которого располагается то, что ты утерял по своему тупоумию. Найдёшь, получишь взамен свою чувиху, и не только чувиху. Будешь жить, как рокфор в "раме"; как хрен в "огороде". Ты, конечно, можешь и не искать этот листок, но лучше тебе всё-таки его поискать. -- И, сказав это, она удалилась в сторону окутанного ночью и туманом города Чердак (если верить ей и какому-то там бомжу, что город называется именно так).
   "Как бы ни так, - размышлял Юра по пути, шагая по перрону, сквозь туман и ночь. - Это наверняка Большой Камень или ещё что-то там, а поезд, дуру-"контролёршу" и бомжа, "писака" мне специально подсунул, чтоб вспудрить мозги и, пока я здесь буду разыскивать какой-то там "особняк", он спокойно сделает у меня дома всё, что ему надо, и всё... - но неожиданно ему припомнилось то, как закончился их разговор с "подставным бомжом"... Юра тут же глянул на рельсы, о которые треснулся исчезающий под перроном бомж... Но никаких следов не обнаружил. Ему даже не верилось, что всё это произошло на его глазах (так неожиданно исчез тот). Но да ладно. - Надо мне всё-таки вернуться назад, во Владивосток", - принял он решение.
   -- Эй, парень, -- услышал он позади себя чей-то (мужской) голос. Звали, возможно, его, поэтому он и остановился оглянуться.
   Звали его. Какой-то невысокий мужичок неспеша догонял его, чтобы что-то сообщить. Так ВОХРовец в Юрином маленьком рассказе, "Смерть на ТЭЦ", останавливал случайного прохожего, перелезшего через забор и решившего сократить путь (Юра и сам не мог понять, почему этот плюгавенький мужичок ассоциировался у него именно с этим рассказом - весь его облик и спешка в точности совпадали с тем ВОХРовцем, которого Юра вообразил себе ровно неделю назад).
   -- Приезжий? -- осведомился тот, догнав Юру.
   -- Вы что, сговорились все? -- усмехнулся Юра в ответ. -- Одни и те же вопросы задаёте.
   -- Не ходил бы ты, парень, ночью по улицам, -- сказал ему тот.
   -- А чем мы друг от друга отличаемся? -- отпарировал Юрий.
   -- Я здесь работаю на вокзале, -- объяснил тот, -- предупреждаю приезжих. Тебя, должно быть, удивляет многое?
   -- Да, -- решил Юрий с ним поговорить, поскольку выглядел он нормальным. Но Контролёрша тоже выглядела контролёршей и бомж... Но, похоже, у бомжа тоже "не все были дома". -- Название города удивляет.
   -- Его новые русские построили, -- поведал тот Юре историю города. -- Собирались назвать крышей, но у ихнего "авто-архитектора" фамилия была Чердачёв...
   -- У кого фамилия была?... -- переспросил Юра.
   -- Архитектор-авторитет, -- пояснил тот. -- Практический Папа города. Но всё сделали как полагается: мэрия, гор-дума, администрации и всё такое...
   -- Город когда построили? -- опять прервал его Юра.
   -- Это не оглашается, -- ответил ему мужичок. -- Автобусы, самолёты, поезда, пароходы съезжаются к нам со всех концов; практически, со всего мира - собираемся даже космодром построить, - но уехать отсюда никто не может, так распорядилась городская администрация. И время потянулось медленно. Не ты первый спрашиваешь о дате закладки фундамента нашего города. Многим любопытно, как это: нет-нет и вдруг город, величиной с Нью-Йорк; как на острове Буяне. Но появился он не неожиданно. И всё благодаря стройкам, которые останавливаются во многих городах; все строительные компании пособрали воедино и... вымахал город. Несколько сопок пришлось срезать.
   -- Так в чём всё-таки причина тайны? -- спросил Юра, должно быть не придавший должного значения небольшой фразе ("И время потекло медленно"), промелькнувшей во время ответа этого мужичка на последний вопрос Юры, -- если не секрет.
   -- Эпидемия, -- отвечал тот. -- Разумнее было бы эвакуировать город, но мэрия против; пускай, говорит, приезжают, но уезжать ни-ни. Они же на этом городе миллиарды делают, как можно: взять да эвакуировать!
   -- А что за эпидемия?
   -- Душевная болезнь, -- ответил тот, -- умственный недостаток и всё связанное с головой.
   -- С чердаком, -- поправил его Юра, не сдержавшись от остроты.
   -- Это не смешно, -- заметил тот. -- Когда весь город с ума сходит... Хотя, изобретены вакцины, так что не всем обеспечена опасность. Но по ночам лучше не гулять.
   -- Лунатики? -- незаметно ухмыльнулся Юрий.
   -- Вообще, в городе нашем последнее время происходят довольно-таки странные вещи, -- произнёс он. -- Люди пропадают...
   -- Бомжа не видел? -- спросил его Юра, кивнув в сторону рельс, о которые ударился тот бродяга.
   -- А, -- махнул тот рукой, -- это ерунда. И контролёршу точно также слизали под перрон. Сумасшедших просто отлавливают по городу, затаскивают в подземные лаборатории и исследуют аномалии. Вообще, под перроном укромное местечко. Не мешало бы тебе залезть туда. А то по воздуху иногда летает... -- Но он не стал договаривать.
   -- НЛО летает по воздуху, -- попробовал Юра продолжить за него, -- и людей ворует?
   -- У нас нету НЛО, -- убедительно проговорил тот. -- У нас есть... впрочем, это не важно. Главное, на вокзал не ходи. Но сегодня ночью ещё ничего - спокойно. А вот что будет завтра ночью...-- и он не решился продолжать развивать мысль. Но немножко позже он всё-таки не сдержится и расскажет Юре кое-что... про грыза, например.
   -- А вчера ночью что было? -- поинтересовался у него Юрий.
   -- Вчера-то я ещё не работал, -- отвечал тот. -- Всё началось сегодня: только солнце заплыло за горизонт и... началось. А вчера...
   -- Ну и что же за люди у вас жили, до сегодняшнего вечера? -- продолжал Юра задавать вопросы.
   -- Самые отличные люди, -- отвечал тот. -- Дружелюбные, гостеприимные, добрые. Ничего отрицательного в них не было. Но вечером... сегодня... Даже я и то изменился.
   -- Значит, всё это длится в течение одной единственной ночи, -- резюмировал Юра, -- а ты мне рассказываешь это, как будто по меньшей мере год оно - всё это - шло.
   -- А ты думаешь, что за четыре часа мало чего успеет произойти? ("И время потянулось медленно") Залезь, лучше, под перрон, дождись утра; глядишь, всё и поутихнет.
   -- Ты предлагаешь мне всю ночь просидеть под этим перроном? -- переспросил его Юрий, словно тот ему про перрон ничего не сказал, а всего лишь сделал какой-то витиеватый намёк.
   -- Днём светлее чем ночью, -- заметил ему тот, -- для тебя - не для них. Да и утро всегда наводнено мудростью...
   -- Для кого, них? -- не понял Юра, в то время, как до него откуда-то издалека донёсся неопределённый шум, как будто по двум линиям две электрички мчатся наперегонки (исключительно в сторону города мчатся, а не уезжают куда-то, если этот тип Юре ничего не наврал).
   -- Для "больных", -- ответил плюгавый Юре, как бестолковому ребёнку растолковал самые элементарные вещи. -- Позже ты узнаешь, как на основе атропина изготовляют глазные капли, с помощью которых ночью можно видеть лучше чем днём, а днём залезать под землю, так как атропин сопротивляется естественному свету вселенной.
   -- По землю... -- повторял Юра, -- ...свету вселенной...
   -- В смысле, Солнцу, -- пояснил тот. -- А грыз просто так не укусит, -- опять произнёс он несуразность.
   -- ГРЫЗ? -- переспросил Юра, -- или крыз, не расслышал.
   -- Грыз, -- внятней произнёс тот. -- Он как оса - жалит исключительно в больное место, только в отличие от осы - заражает. Так что, парень, тебе не имеет смысла продолжать бродить среди ночи; залезь под перрон, пока грыз не налетел на тебя, не то тебе здорово повезёт, если укусит он тебя два-три раза и выплюнет, не пожелав погрызть немного.
   -- А под перрон твой грыс не залетит! -- решил Юра ему как бы подыграть. -- Ты в этом на все сто уверен.
   -- Педики!! -- донеслось откуда-то из тумана, с той стороны, куда ушла "контролёрша". Это были голоса трёх-четырёх явно нетрезвых ребят. -- Зарыть педиков! Из-за них человечество вымирает - рождаемость падает!
   -- О, брат, пропал ты! -- отреагировал на голоса плюгавый. -- Они меня сквозь туман увидели. Сейчас и тебе достанется, со мной за пару. Потому что под перрон залезть тебе гордость не позволит.
   -- Да что ты заладил со своим перроном! -- начало Юру уже раздражать слово "перрон".
   Из тумана в это время вышли двое бритоголовых молодчиков; секунды через три следом выскочил и третий.
   -- Вот они, голубые! -- раздался от ребят довольный голос. -- Медленно режем их, пацаны, пусть повоют, словят кайф от адской боли.
   -- Залазь, твою мать, под перрон! -- прошипел Юре плюгавый. -- Они за тобой не полезут!
   -- Чё ты шепчешь, гомосек! -- двинулся один из тройки бритоголовых на плюгавого, и в руках у него щёлкнуло выскочившее из рукоятки лезвие. -- Щас я тебе нос отрежу!
   Юра машинально отскочил в сторону, собираясь спрыгнуть с перрона, чтоб попробовать воспользоваться советом плюгавого; тут-то до него и дошло, что за шум доносился до него издалека (две электрички мчатся наперегонки)... Это действительно приближались два электропоезда, и ехали они излишне быстро; туман и ночь скрывали, как далеко они находятся от перрона, под который Юра просто-таки стал вынужден залезть.
   -- Стоять, гандон, -- прорычал второй бритоголовый Юре.
   -- Да пусть попробует убежать, -- усмехнулся парень, схвативший плюгавого за нос и поднёсший к его лицу свой нож с длинным лезвием.
   -- Внатуре! -- усмехнулся назвавший Юру "гандоном". -- Я догоню его за полсекунды.
   Но Юра не услышал то, что сказал этот парень, потому что плюгавый завизжал, как только бритоголовый на полном серьёзе начал водить лезвием по его переносице, заливая лицо кровью и советуя ему не дёргаться, чтоб "пика" не воткнулась в глаз. Электрички в это время неумолимо приближались...
   "Прыгай, чёрт тебя возьми! - носились мысли по мозгу Юры, словно плюгавый передавал их ему на расстоянии, не обращая внимания на проблемы со своим носом. - Не дожидайся электричек; в конце концов, если поезда сюда примчатся позже чем бритые успеют спрыгнуть следом за тобой, у тебя останется возможность вытолкать их на рельсы из-под перрона... Увенчается ли только успехом вся эта фигня?... Чёртовы электрички!..."
   -- ПРЫЫЫГААААЙ НА РЕЕЕЛЬСЫЫЫ!!!! -- завывал плюгавый, или Юре это всего-лишь слышалось.
   -- Не фига подобного! -- отрицал режущий плюгавого. -- Поезд его мгновенно зарежет, а мы дадим немного пожить.
   Но Юра опять ничего не услышал, потому что его словно столкнули на рельсы...
   -- Куда, падлюга!! -- взревели от ярости все трое бритоголовых, в то время как тот уже заползал под перрон; он и не ожидал, что так неудобно будет туда забираться.
   Но поезда ещё не вынырнули из густого ночного тумана, и двое спрыгнули на рельсы следом за Юрием.
   -- Чёрт, хрен туда заползёшь, -- проворчали оба, заглянув во тьму "подперронья", -- вылазием, пока "крутые" электрички не наехали на нас со своей "пальцовкой"...
   Но Юру не интересовало, что там произошло с этими двумя бритоголовыми; да он бы и не увидел ничего, даже если очень бы захотел. Он несколько секунд назад провалился под землю...
   ...Но летел, уподобаясь "Алисе в Стране Чудес", он недолго - 4-5 метров и приземлился на дно ямы, потеряв на некоторое время сознание...
   ...Очнулся он оттого, что кто-то его волок по земле, держа за ноги.
   Сознание (понимание действительности) пришло к Юре очень быстро. И уже через две-три секунды после того как он очнулся, он узнал... бомжа, разговор с которым у него оборвался всего несколько минут назад (ТАК оборвался, что продолжиться он если и мог, то только в следующих жизнях).
   -- Сначала поешь, -- сказал ему бомж, обратив внимание, как быстро этот парень очнулся, и отпустив его ноги, давая ему возможность подняться с земли, -- а потом я всё объясню тебе.
   -- Поешь? -- переспросил Юра, тут же удивившись. -- Ты собрался меня кормить или предложить поискать где-нибудь поблизости кафешку или ресторанчик какой-нибудь?
   -- Всё изменилось, -- проговорил бомж каким-то счастливым голосом. -- Я разбогател! И это только начало. Заходи, угощайся чем Бог послал.
   -- Так ты ж, по-моему, о рельсы шарахнулся, -- вспомнил Юра. -- От этого ты разбогател?
   -- Тебя загипнотизировали, -- нехотя проговорил ему тот, -- и ты увидел несколько галлюцинаций.
   -- Ну да, ну да, -- сделал Юра вид, что театрально согласился с ним. -- А когда залез под перрон, меня поглотила волшебная земля вашего города. И ты тоже галлюцинацией получаешься?
   -- Не хочешь - не верь, -- завершил тот тему разговора.
   Юра шёл по какому-то тёмному тоннелю, дорогу освещал "бомж" ярким лучом японского фонарика, но когда он предложил ему "заходить и угощаться", луч осветил заросшие землёй и многовековой грязью углы "дверного проёма"; во всяком случае, они так выглядели, как только к ним прикоснулся свет яркого фонарика.
   -- Заходи, не бойся, -- проговорил "бомж" (если судить по тому, что он себя уже не считал без определённого места жительства), не обращающий внимания, что Юра и так заходил, -- я уже всё приготовил.
   -- Да я и не боюсь, -- пожал Юрий плечами.
   Тот отошёл в угол, подсоединил проводочки и над потолком загорелась слабенькая сороковатная лампочка, осветившая импровизированный стол и раскрытый ящик красных американских яблок на нём.
   -- Яблочки! -- воскликнул Юра, тут же налетев на них. Он и сам не понимал, почему из всех видов пищи предпочтение он отдаёт исключительно яблокам; он даже и не стал догадываться, как этот добродушный экс-бомж угадал, что Юра любит именно яблоки, а не - например - бананы или пельмени или вообще водку...
   -- Наедайся-наедайся, -- бормотал экс-бомж. И голос его стал каким-то другим; каким-то зловещим и неприятным, словно на самом деле этот экс-бомж являлся маньяком-убийцей и яблоки его были отравлены (как в Юриной "Спящей красавице" - банальной фантазии на тему "вампиры").
   -- Чё-то у яблок этих вкус какой-то странный, -- проговорил Юра с набитым ртом.
   -- Вкус как вкус, -- пожал тот плечами. -- Ты побольше ешь, чтоб спалось как следует.
   -- Не понял, -- тут же насторожился Юра, почувствовав и изменившийся тон и... "спалось как следует".
   -- Что не понял? -- ухмыльнулся тот.-- Этой ночью надо спать. Этой ночью во сне поступает много информации. Ты должен узнать некоторые вещи о городе, прежде чем уяснить для себя, искать или не искать свою Аллу - искать или не искать "особняк с листом на чердаке".
   -- Кого?! -- чуть не вылезли у Юры глаза от неожиданности.-- Откуда ты про Аллу знаешь?!
   -- Жри яблоки, -- орал тот ему, -- пока они не начали действовать и ты не уснул. Не будь тупорылым; чем больше яблок, тем больше информации во сне! ЖРИ, идиот!
   -- Сам ты идиот! -- решил Юра принять болтовню этого типа за сумасшествие (а может он просто шутит так над измученным самым сумасшедшим днём Юриком?) и ни к одному из яблок больше не притронуться, хоть их изумительный вкус и действовал на него как наркотик; но силой воли Юра обладал неслабой. -- И сам ЖРИ!
   -- Ну как знаешь, -- пожал тот плечами, -- мне, лично, глубоко наплевать на всё, что нас ожидает в будущем. Я не боюсь ни смерти ни того, что страшнее её, как это называет наш автор...
   -- Кто? -- не понял Юра.
   -- Твой Бог, -- тихо ответил экс-бомж, -- создавший тебя по образу и подобию своему. Если б не твой "подкрышник", то ты б никогда в жизни не приблизился к Богу.
   -- Слушай, откуда ты столько всего знаешь? Кто ты?
   -- Человек из толпы, -- скромно ответил тот. -- Или... если точнее выразиться, "писакин сюрприз". Зря ты, всё-таки, от яблок отказался.
   -- Писакин! -- повторил Юра, чувствуя как глаза потихоньку начинают слипаться. -- А я думал, Писакин Сюрприз - "контролёрша".
   -- Контролёрша - клетка всего организма, всего ЧЕРДАКА.
   -- А сюрприз - ЧЕРДАК.
   -- Не ЧЕРДАК, а весь ЧЕРДАК, -- гордо объявил экс-бомж о своём городе. -- Организм - ЕДИНОЕ-ЦЕЛОЕ, где всё происходит само собой, потому что Писака пишет "от балды", как это называется - наобум: мелет что попало, и потому только получается всё так, как хочет КОСМОС.
   Писака!!! Такой феномен появляется раз в миллиард лет. Но меня всё это мало волнует, потому что ситуация не складывается так, что я могу запихать тебе в глотку весь ящик яблок; яблок, выращенных в заколдованной писакиной ФАНТАЗИЕЙ земле! Почему ты не хочешь их ЖРАТЬ, парень?! Ведь писака создал новую вселенную, окружающую сей ГОРОД! Впрочем, о чём я болтаю? Я же муравей в этом МУРАВЕНИКЕ. Откуда я могу знать, что происходит вокруг?!
   Но Юра всего этого уже не слышал; глаза его слиплись и он уже начинал жалеть, что действительно оказался дураком - отказался от "своих любимых (как он назвал их перед тем, как начал уплетать за обе щёки, пока ситуация его не остановила) яблок", потому что увидел первый из гряды своих снов. Сон о том, как и отчего в Чердаке иногда исчезают люди...
   ...Сны молниеносно выстраивались в очередь, в зависимости от того, который быстрее успеет подлететь к Юриному мозгу, потому порядка не было в этой импровизированной цепочке всевозможных видов информации о городе. Но, в то же самое время, очерёдность снов выглядела донельзя совершенной, ведь сны выстраивались в ряд наобум ("от балды"), как и каждое слово Писакиных произведений, и может только потому и попадали в поле зрения космоса, что не ведали, куда "целятся". Следом за "исчезающими" стояло... "пугало", далее - "переключатели", головоломки, мышиные земли какие-то, замороженные кладбища и чёрте-что ещё. Съел Юра всего три яблока, не доев четвёртое (если б он съел 33 яблока, они переваривались бы быстрее, чем он успевал бы их пережёвывать; такой "сорт" придумал Писака - ничего не поделаешь), так что за сон ему суждено теперь получить так НИЧТОЖНО мало информации: всего 9-10 (если не больше) случаев; потом каждый из них опишут некоторые из писателей Чердака, изобразят в виде больших и небольших новелл. А если б Юра успел затолкать в глотку, не пережёвывая, ещё яблок 10-15, то информация бы, возможно, изменилась - стала более совершенной и касающейся непосредственно Юры... и Аллы... если Алла вообще играет какую-нибудь роль среди всего, что происходит и ещё только собирается происходить.
   -- Ты бы, лучше, поблагодарил того мужичка, который через полчаса умрёт от потери крови, -- говорил экс-бомж Юре, думая, что он ещё не спит (в данный момент Юра стоял с открытыми глазами, хоть и спал уже давно), -- потому что третий бритоголовый не растерялся, когда друзей его отфутболила вылетевшая из тумана молниеносная электричка, а продолжал и продолжал полосовать ножиком твоего "спасителя"... А, ты спишь, -- дошло-таки до него. -- Так лёг бы, хотя бы, да глаза закрыл (говорил он в то время, как помогал ему прилечь на заваленную телогрейками досчатую лежанку, и помогал также закрыть глаза). Смотреть кошмары надо закрытыми глазами, чтоб не сойти с ума и не остаться заикой. А тебе сейчас снятся исключительно кошмары! А то, что я разбогател, я тебе, конечно же, наврал. Так-то, парень. Спи.
  

Эпилог. Утро вечера мудренее.

  
   Когда Юрий Владивостокский проснулся и вышел на свежий воздух, он очень сильно удивился... Вообще, ему показалось, что зло творится только ночью. Днём не творится вообще ничего. Потому что все горожане, скорее всего спят.
   Он шёл по одиноким, пустынным улицам и горестно размышлял... "Что же начнётся следующей ночью?! О-хо-хо... Да и сколько здесь тянется день?!"
   Он шёл и постоянно оглядывался, нервно... Ему то и дело казалось, что сплошной серый-облачный фон на небе вот-вот начнёт окрашиваться в мрачные тона... Он только-только проснулся, часы показывали на то, что началось утро, но сейчас опять наступит проклятый вечер и, сколько продлится ночь, лично ему неизвестно!
   Слава богу, блуждания по городу Юрия Владимировича были не такими долгими, как он предполагал...
   Нет, ему не упал кирпич на лову, не свалился метеорит. Просто вышло почти так, как он когда-то читал в сказке "Волшебник Страны Озз". Там, где в конце не осталось уже ни единого персонажа, только один-единственный правитель города-чудовища!
   То же самое произошло и с Юрием. Все горожане отсутствовали. На улицах даже птицы не пели! Но Юрию таки удалось встретиться с Озом, Великим и Ужасным!
   Первая реакция, прозвучавшая от "великого правителя", это удивление.
   - Как так?! Этот разбойник взял Вашу девушку в заложники?! Ах, он негодяй!
   - А что у вас хоть за город?! - неустанно продолжал недоумевать Юрий. - Что это за вселенная такая?
   - Это альтернативная реальность...
   - Как?.. Антимир?..
   - Скажем так, город-клон. Просто, чтобы зло не становилось одиноким, не концентрировалось в одном замкнутом пространстве, делаются своеобразные дубляжи. Таким образом, зло может также переместиться в мир-двойник, его станет меньше и... Есть надежда на то, что добро со временем вытеснит всякую дурную, негативную энергетику.
   - Ну, хорошо. А что вы, в таком случае, собираетесь предъявить этому типу?
   - То, что он взял заложницу!.. А что, если у него психология террориста и он может взорвать весь ваш мир?!
   - Ох ты!
   - Видите ли, молодой человек... Когда часть бесов перелетело в мир-двойник - это хорошо. Плохо, когда они переселились в стадо свиней... И совсем никуда не годится, если они сконцентрируются в ком-то одном!
   Когда Юра наконец-таки вышел из кабинета градоначальника, он вспомнил, что тот бомж оставил ему свой сотовый.
   -Вот отстой! - разочаровался он сразу, как набрал... - Как всегда, по закону подлости, абонент вне зоны доступа...
   Юра продолжил свои блуждания по городу и минорные мысли. Подготовку к тому, что вот-вот начнёт подступать вечер. Ясен перец, от Мэра он был не в восторге.
   - Да и какая там зона доступа?! Где он живёт? В подвале или где?.. Возможно, сам он считает, что это метро! А метро это вечное "вне зоны доступа"!
   Но вдруг замурлыкал его телефон...
   Ух ты! Бомж на проводе!..
   - Каким-то скользким мне кажется ваш градоначальник... - поделился с ним Юра своими соображениями.
   - А что он сказал?
   Владивостокский передал ему всё доподлинно. Слово в слово.
   - Видишь ли... - Бомж даже затруднялся, говорить ему или не говорить. - Они собираются достичь совсем другое... Они хотят укоренить свой "клонированный мир"...
   - Слушай, а что это хоть за мир?! Я ничего не могу понять... Этот мне впаривал... Ты перед этим объяснял...
   - Обычный мир. Просто всех тех, кто не может быть выше обыденности, переправляют сюда. Здесь... Я не знаю... Если кто переносит пластическую хирургию, его наверно делают похожим на каких-то конкретных людей... В общем, мир полностью повторяет...
   - Но а невесту-то мою зачем...
   - Старик, я сам точно не знаю, что у нас за мир. Может, это вообще, призраки... И они хотят земную девушку использовать вроде Евы.
   - Даже так!..
   - То есть, если в Библии написано, что Ева из ребра Адама, то в нашем мире из ребра - Адам.
   Юрий зачесал репу...
   - Ну, в общем, это эксперимент! Они почему-то верят, что эксперимент удастся и зло больше не будет преобладать над добром! Главное, чтобы миром правила женщина...
   - Но ведь ты же сам понимаешь, что из этого ничего не получится! Это будет мир-джуниор. Он навсегда останется в зародыше!
   - Я-то понимаю, но вот им как бы объяснить?
   - Я подслушивал ваш разговор, - подошёл градоначальник сзади к Юрию.
   - Очень здорово! - деланно восхитился Владивостокский. Он не собирался ни о чём говорить с градоначальником, потому что заранее знал, о чём будет разговор...
   - Ты напрасно так переживаешь, парень!
   Юрий посмотрел ему в глаза.
   - Тебе неуместно сейчас горячиться! Ведь ты же веришь в свою невесту, как в лидера! Так?.. Себя ты тоже считаешь чем-то таким. Многозначительным. И именно из-за этого кипятишься!
   - Из-за этого - из-за "чего"?
   - Из-за того, что веришь, что у нас получится!.. Но, согласись, эгоизм важнее! Тебе ведь нужна именно она!.. Ты тысячу лет о такой мечтал!..
   Градоначальник так и застрелял глазками!
   Когда Юрий оставил его повторно, он был вынужден смириться с этим. Его просто поманили по принципу течки. Как глупого кобеля!
   "Так вот, если этот мир западня, и я понял всё правильно, что происходит, значит... Значит, Адам - именно я. Евы (моей невесты Аллы) не существует, потому что она - смонтированная визуализация. Еву они представят мне сами".
   В это время зазвонил мобильник. Хотя, бомж уже особенно не интересовал Юрия. Бомж дезориентирован в мире, где он живёт. Это не очень. Когда все люди разумны, быть отсталым очень естественно. Потому что, если не дай бог случится такое, что ты поменяешься ролью со всей цивилизацией и всё равно будешь продолжать "тормозить"... Ясен пень, такое ни к чёрту не годится!
   - Есть ещё такой вариант, - донёсся голос бомжа, словно он не звонил через мобильник, а сидел в Юриной голове.
   - Знаю я твой вариант! - остепенил его Владивостокский. - Это, так сказать, нетелефонно.
   - Я про другое! Про то, что тебе надо поехать на поезде.
   - На поезде?! Ты же мне говорил, что поезда идут только сюда. Отсюда не идут...
   - Это совсем другой! Он идёт по "космическому транссибу" и... Короче, его тянут СНЕЖНЫЕ КРЕСТЫ. Он движется без электроэнергии...
   Юрий зачесал затылок, размышляя над словесным мутантом "космический транссиб".
   - Проще говоря, он едет на полозьях по снегу, движется без какого-либо топлива. На нём ты сможешь отсюда уехать, если тебе здесь неприхотливо.
   - Теперь кое-как понятно...
   - Вот только ты должен договориться с ними насчёт проездных документов. "Снежные кресты" - это другой мир. Как только ты сойдёшь с поезда, тебя сразу "примут"! Учёные займутся исследованием, как будто привести им десять-двадцать двойников и они захотят узнать, не загримированы ли они все; самостоятельные организмы или чья-то неудачная шутка?
   - Слушай. А незадолго перед прибытием поезда разве нельзя того... Спрыгнуть?
   - Ни в коем случае. Заметёт! Там особенный мир. Можно продержаться, но группами... По возможности, доброжелательными.
   - Теперь по поводу проездных документов...
   - Лучший способ проезда - в виде бомжа!
   - То есть, ехать зайцем?
   - Ещё более лучший: ехать, как паразит.
   - Опа! Это как?
   - Не внутри поезда, а снаружи. Так тебя точно никто не заметит! Но на такой способ езды решаются только самые космические люди.
   - Слушай, ты мне объясни толком! А то ты повторяешь одно и то же "космический транссиб", "космические люди"! Что это значит, подготовиться как космонавтам?
   - Если ты веришь в то, что ты лидер. Или в то, что являешься полной противоположностью простых людей. Значит, ты заледенеешь и не умрёшь.
   - То есть, это называется "состояние спячки". Это ты имеешь в виду?
   - Я не знаю, как это называется. Организм медведей очень интересный. Если белый приживается в климате вечной мерзлоты, то бурый подвержен тому, что ты называешь спячкой. Тем не менее, это не значит, что они пришельцы из космоса. Просто их организм мутирует, подстраивается под конкретную земную замёрзшую воду. Но среди людей очень много "пришельцев", поэтому сам по себе человек не определился. Однако попадаются такие феномены, могущие столкнуться с непосредственным галактическим льдом, заморозиться, оттаять... Сердце при этом не останавливается. Просто у них универсальный (космический) организм!
   - Что значит, среди людей много пришельцев?! Ты иной раз говоришь интересно, но иногда... Ну, такую чушь порешь! В смысле, банальный примитив, не поддающийся никакой логике.
   - А как определить, что главнее на Земле, дух или материя? Материя - это природа. Дух - это религия. Человек держится за счёт духа, животные за счёт материи. Вот и выбирай. Кто реальный "землянин", а кто "с луны"!
   - Слушай, а на других планетах есть жизнь?
   - Такой, как у нас, нет нигде, - ответил бомж.
   - Почему? Ведь ты же говоришь... Ну, там, огонь-вода... Образуются ледники... При таянии - океан. Так, получается, должны быть какие-то формы материи...
   - "Формы материи" - должны. Но ты же говоришь о целой цивилизации? Её - не должны. Цивилизация развивается за счёт религии, а не за счёт снега с дождём...
   - Гм! А этот бродяга - тот ещё перец! - ласково подумал Юра вслух, выключив трубку. - Хоть живёт и в "зомбированном мире", но знает, собака, что управляет этим миром!.. В смысле, нашим. Тем, откуда я сюда приехал.
   Эти, последние, слова убедили Юрия действовать по указке бомжа.
   - Ведь, если человек может легко поладить с обморожением, стало быть, и с огнём он легко справится? Восстанет, как птица Феникс, из собственного пепла! Главное, верить... Верить в то, что Великая Цивилизация зародилась ровно две тысячи лет назад... Самая Великая. Быть может, она формировалась... Так сказать, Москва не с разу строилась...
   Он не хотел продолжать оставаться в цивилизации, которая возложила на себя миссию переплюнуть Христианскую.
   Он даже представил себе, как откуда-то из тьмы спускается (или поднимается, как из расколотого яйца) что-то гигантское (единая душа, вырванная из многочисленных телес и сшитая, словно Франкенштейн), а его, Юрия, поставили на самый край ветхой "верёвочной лестницы", как ту красотку из римэйка "Кинг-Конг"... Вот тебе и Ева! Не та, что создана из ребра и несущая в этот мир сплошное разрушение и хаос, а Ева Настоящая. Индивид, взятый из нормального, цивилизованного мира... И это гигантское создание хватает Юрия Владивостоцкого, чтобы вернуться в свой пещерный, сумрачный мир, поиграться им как мышкой. Зато взамен оно гарантирует не допускать в их Городище других космических тварей!
   - Интересно, - пробормотал себе под нос градоначальник, - а если бы с ним была целая армия, он бы тоже ушёл? Увёл всех, дабы "не связываться с жалкими ничтожествами"! Или остался бы, чтобы... всех нас уничтожить?.. Победить... Проверить, будем ли мы сопротивляться или мы так же... Готовы уйти... Готовы странствовать по белому свету, как "чердачники". Бродяги, как их называют на фене. - Если так, то какой же он христианин после этого?!
  
   ***
  
   Через некоторое время на мобильник бомжа раздался звонок.
   - Так что там между вами было?! - послышался из "трубы" голос градоначальника.
   - А что вас беспокоит?! - суетливо зароптал тот. - Да так... Ничего особенного... Короче, ничего не было!
   - Но ты же понимаешь, что тебе всё равно крышка.
   - За что?
   - Ты думаешь, я ничего не понимаю?..
   - Вы про то, что я накормил его отравленными яблоками? - проговорил бомж в ужасе от мэровой осведомлённости.
   - Нет. Про то, что ты терроризировал этого молодого человека!
   - Гм! Вот те на! Как это я его тер... рар... резиновал?
   - Не прикидывайся убогим! Не юродствуй. Всё равно не поможет.
   - Но я не понимаю... Вы о чём!
   - Кстати, а кого это ты накормил отравленными яблочками?! А?..
   - Кого?
   - Опять дурака включаешь!?
   - Ничего я не включаю... - глупо бормотал затравленный бомж.
   - Ты только что сам проболтался!
   - Я его не кормил! Вообще, простите меня, пожалуйста, дяденька, я больше так...
   - Если ты скажешь мне, как тебе удаётся вся эта белиберда... То, я тебе обещаю. Мы с тобой договоримся! Понял?
   - Что, серьёзно?! - появилась в затравленном голосе бомжа неожиданная радость. Он сам, видать, не ожидал!
   - А то! Разве я тебя когда-нибудь подставлял?! Просто, мы об этом пока ещё только мечтаем: как бы наладить связь между тем и этим миром, а ты...
   - Просто, когда на Земле наступит космическая гармония, станет возможным очень многое.
   - Я же тебе сказал: не юродствуй! Что ещё за словосочетание... комическая гармония...
   - Космическая.
   - Космическая?.. Это что, философия... э-э... секта какая-то?!
   - Нет, не секта. Я говорю о связи между Землёй и космосом. Чтобы у всех людей поголовно было разблокировано космическое сознание.
   - Да?..
   - Космической гармонии можно достичь, но... очень локальной. Просто каждый сам должен что-то для этого предпринимать.
   - Ты мне зубы не заговаривай. Что конкретно ты предпринял?
   - В одной из тюрем того мира шьют шапки...
   - Так.
   - Сначала я наладил доступ в тот мир... Хотя, ты не представляешь, чего мне этого стоило!
   - Но научи! Как доступ-то наладить?! Мы поставим это дело на конвейер...
   - Я не про доступ говорю! "Чего мне стоило узнать про таинственную тюрьму, где шьют Шапки!"
   - Какие шапки?! Какие конкретно?!
   Бомж ему ответил, какие. Но у градоначальника складывалось странное предчувствие, что с ним говорит какой-то другой человек. Совсем не "придурок из мусорки", боящийся собственной тени.
   Мало того, что он по ночам не спит, каждого шороха боится, так он боится хотя бы даже повысить голос на этого "богатого папенькиного сынка"! Не говоря уж о том, что "тыкать" ему!..
   Слава богу, градоначальник не расслышал, как бомж сказал ему "ты"!
   Вся реакция, которую проявил мэр города Чердак, это предчувствие, что с ним разговаривает кто-то другой. Голос тот же, человек тоже, но... Но личность совсем посторонняя! Уж он-то (градоначальник) научился отличать "картонных болванов" от людей, которые что-то, да стоят в этой жизни!
   Людей, которым не место во вселенной, выброшенной на помойку. То бишь, в городе Чердак.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"