Аннотация: Драма с 2я финалами, вырастает из абсурда и балнсирует на гране постмодернизма.
Эпиграф:
Вырванное
сердце трепещет
просит Любви
бедная рыбка которая ищет последний
вдох в плоти воздуха
и никого рядом с этой смертью
только скорбные ветви
и целый мир мчится мимо
сквозь асфальтовый бред и покой
Лоуренс Ферлингетти
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ГРОБОКОПАТЕЛЬ, неопределённого возраста, носит серое пальто. Словоохотливый и подчас нервный человек.
ПАРАЛЛЕЛЬ, 17 лет, грузинская княжна, бледна и совсем не похожа на грузинку, хотя тёмноволоса и чёрноока.
БОМЖ, немолод, носит клетчатое пальто оливкового цвета.
ТОСКА, женщина лет тридцати.
УТРО (Действие первое)
Санкт-Петербург. Смоленское кладбище на Васильевском острове.
Стоит туман. Могильные кресты. В отдалении расположена маленькая Часовня Ксении Блаженной, и, хотя это православная часовня, в ней кто-то играет на органе. Вековые осины. Осень. Листья. Надгробные плиты. Памятники-ангелы. Просто камни. Никаких оград.
ГРОБОКОПАТЕЛЬ (копает): В земле растут. В земле живут. В земле лежат. В земле растут... В земле живут... В земле лежат... В земле растут? В земле живут? В земле лежат? Лежат - это понятно, покойники лежат. В земле лежат! Ура! - В зем-ле ле-жат!!! В земле растут? Ногти. Волосы. Ногти-волосы. Волосы и ногти! Они растут после смерти, растут! Ура! В земле лежат! В земле растут! Лежат-растут! В земле живут?.. Как они могут жить в земле? Ведь они покойники? Как они могут жить в земле?!! Ведь они покойники!!!
Туман мало-помалу рассеивается. Выходит БОМЖ в замызганном пальто. ГРОБОКОПАТЕЛЬ перестаёт копать.
БОМЖ (беспрестанно поправляя очки): Что ты кричишь? Вот что ты так кричишь? Это ж кладбище! На кладбище нельзя кричать - это аксиома. Только не говори мне, что ты не знаешь was is das аксиома!!! Аксиома, друг мой, - непреложный математический закон... Только, причём здесь математика? Я, наверное, хотел поговорить о диалектике... (Чешет голову)
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Кто тебя так славно отделал? Синяк под глазом... Засохшая кровь под носом... Утри сопли... (Задумывается) Да престань ты поправлять свои очки - они у тебя всё равно без стёкол!
БОМЖ: Не-е-е! Очки, сударь, - это очень важная штука! Они показывают мою социальную принадлежность. Если у тебя нет сломанной весчи - значит ты не бомж. Тем более у меня зрение плохое...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Но у тебя есть твоё дырявое пальто? Выходит ты бомж. Пальто же дырявое - значит сломанное.
БОМЖ: Но разве пальто - это весчь? Пальто - это не весчь! Пальто - это одежда! Очки - вот единственная весчь, которая у меня есть! Очки - это моё достояние! (Протирает воображаемые стёкла очков, а потом дужки)
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Ты мне так и не ответил: кто тебя так избил?!! (Кидает лопату) А?
БОМЖ: О-о-о! Избиение, сударь, - это весчь тонкая! Тем более избиения бомжа...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Тебя Мент избил?
БОМЖ: О-о-о! Сударь мой, как избил, как избил! Избиение бомжа - это целое искусство. Он надел толстые резиновые перчатки, чтобы не замарать руки. Причём, не просто резиновые перчатки, нет. Перчатки, купленные на аукционе Сотсби за десять тысяч долларов Соединённых Штатов Америки. Угадайте, кому они принадлежали? - Ни за что не отгадаете! Они принадлежали Андрону Кончаловскому! В них он ощупывал влагалище Настасьи Кински! Андрон Кончаловский, как вы знаете, любит ощупывать влагалища, у него хобби такое! Но эти перчатки особенные - в них он ощупывал только одну, вышеназванную, женщину!
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Подожди... Так эти перчатки были у Мента? За десять тысяч долларов?
БОМЖ: Чему вы так удивляетесь? Мент - он и есть мент. Это уж никак не диалектика, это аксиома! Грубая, знаете ли, математика! Расчётная, так сказать, наука! Мент и резиновые перчатки за десять тысяч долларов - две вещи совместимые! Хотя, с точки зрения Ролана Барта, - это миф о самозначимости слов... Ну, так вот... Надевает он эти толстые резиновые перчатки - раритет! - чтобы не замарать руки. И как хрясь мне в очки. Хорошо, что они без стёкол - а то бы разбил. А очки у меня лежат в кармане. В кармане пальто. Правом. Это он поддых мне хотел ударить. Ну, я загнулся... А он как ударит меня в нос! А дальше. Дальше не помню... Очнулся я, конечно же, в снегу, а где же ещё? Проснулся - морда в крови. Кричу. Не помню что кричу. Что-то вроде: "Суки!!!". Ну и тому подобное... (ГРОБОКОПАТЕЛЬ опирается на лопату и закрывает глаза.) Потом меня добрые люди водкой угостили. Водкой угостили меня в рюмочной на шестой линии. Но с кем я пил водку? Так... Очнулся я в Румянцевском садике, в беседке. Беседке, расписанной граффити. Так... Я помню, проснулся и вижу - сфинксы! Сфинксы на Неву смотрят. Глядят, так сказать. Но кто же угостил меня водкой? Да! В общем, кто-то угостил меня водкой в рюмочной на шестой линии. А потом я пришёл сюда, на Смоленское кладбище. Но вам, я вижу, мой рассказ неинтересен?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Что значит: "В земле живут"?
БОМЖ: Не знаю... Итак, я говорил о шестой линии... А впрочем все истории начинаются одинаково - на шестой линии, что тут рассказывать... И кончаются тоже одинаково - у вас на Смоленском кладбище. (Пауза.) У меня есть чай, в смысле чайные листочки, - у вас есть кипятильник. Если мы найдём воду, то у нас будет чай, в смысле чайный отвар...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Кипятильник не мой, а Священника.
БОМЖ: Какой же он тогда священник, если пользуется плодами цивилизации?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: А почему и нет? Он же не монах...
БОМЖ (поправляет очки): Какой же он священник, если не монах?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Монах и священник - это не одно и то же.
БОМЖ: Я знаю, что не одно и то же, но всё же, посудите сами: священник, служитель бога... нет, не бога, а Бога! Так вот, священник, служитель Бога... - и не монах?!
ГРОБОКОПАТЕЛЬ (Со всех сил втыкает лопату в землю): Я говорю: монах и священник - это не одно и то же!
БОМЖ (выворачивает дырявые карманы и рассматривает их): Да? Ну и ладно. Нам же нужен кипятильник, а не священник. И уж тем более не монах.
ГРОБОКОПАТЕЛЬ (бодро): Нам нужен чайный отвар!
БОМЖ: Значит нам нужен чай, который у нас есть, и кипяток, которого у нас нет. Нам нужен горячий, так сказать, готовый, кипяток или холодная вода, ёмкость, вон то ведро, например (указывает на ведро, надетое на крест), и, наконец, - ки-пя-тиль-ник! Которого у нас, к сожалению, нет.
Вы ходит ТОСКА с рюкзаком за спиной и с открытым ртом. Оглядывается в сторону кладбищенской ограды.
ТОСКА (робко): На этом кладбище есть сторож? (Никто её не замечает. Говорит слегка погромче....) У вас есть сторож?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ и БОМЖ (резко поворачиваясь к ней): А у вас есть кипяток?!
ТОСКА от испуга вскликивает, падает на крест, с надетым на него ведром, взмахивает резко рукой, срывая ведро, из-под которого вылетает белая голубка и которое плюхается ей на голову. ГРОБОКОПАТЕЛЬ и БОМЖ смеются.
БОМЖ (успокоившись): А зачем вам сторож?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ (продолжая смеяться): У нас есть Священник, но учтите, он не монах! Так что ему не чужд грех прелюбодеяния...
БОМЖ: Да-да! Говорят, до Стоглавого Собора, собранного Иваном IV в 1551 году, монахи были очень развратные люди!
ТОСКА: Мне нужен сторож! Чтобы он сказал, какое надгробье самое старое на этом кладбище.
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Милая, это одно из самых старых кладбищ Санкт-Петербурга...
БОМЖ: Да-да! Здесь похоронена Арина Родионовна, няня великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина!
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: И, наверное, когда Иосиф Бродский...
БОМЖ: Да, когда Иосиф Бродский писал:
Ни стены, ни погоста
Не хочу выбирать;
На Васильевский остров
Я приду умирать,
то, наверное, он имел ввиду, что придёт умирать на это кладбище, на Смоленское кладбище, которое как раз расположено на Васильевском острове...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Но ведь Бродский сказал, что не хочет выбирать погоста? А ты говоришь про наше кладбище как будто...
ТОСКА (перебивая): Выходит, что на этом кладбище похоронено много благородных людей, живших два, а то и три века назад?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Да... А какой сейчас век? (Закатывает глаза.) Я так долго живу, что сбился со счёта. И нет конца моему земному существованию...
БОМЖ: О! Опять! Только не говорите, сударь, что вы падший ангел! (ТОСКЕ) Воображает, что он падший ангел! Представьте себе!.. Вы не ответили: у вас есть кипяток?
ТОСКА: Да. У меня есть термос, а в нём кипяток. В моих странствиях иногда хочется пить...
БОМЖ: Значит так. Мы сейчас берём это ведро. Насыпаем туда чай. Наливаем кипяток. Накрываем ведро...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Смотрите - вот лежит крышка от кастрюли! Как всё удачно получается, а?
БОМЖ: Накрываем ведро крышкой от кастрюли, ждём пока чай заварится.
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Ждём.
ТОСКА: А чего, собственно, ждём то?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Пока чай заварится?
ТОСКА: А как он заварится, если его никто не заварил?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Да? А чего же мы сидим?
Начинают коллективно делать вышеуказанные действия.
БОМЖ: А у нас есть чашки, кружки... стаканы?
ТОСКА: У этого термоса кружка-крышка. Но это моя кружка...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ (БОМЖУ): Ну а мы с тобой попьём из ведра, так ведь?
БОМЖ: Почему бы и нет...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Значит, мы попьём из ведра...
БОМЖ: Да.
ТОСКА (ГРОБОКОПАТЕЛЮ): Значит вы могильщик? Гробокопатель?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Да.
ТОСКА: И падший ангел?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Да.
ТОСКА: А почему вы на Земле? За что вас изгнали с небес?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: О! Я не хотел бы об этом вспоминать...
БОМЖ: Чай, наверное, заварился... (Снимает с ведра крышку.) В самом деле, заварился.
ТОСКА (попивая чаёк): Значит, вы ангел-гробокопатель... Вы копаете могилу? (Указывает пальцем на яму, выкопанную ГРОБОКОПАТЕЛЕМ.)
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Отнюдь. Я копаю пруд.
ТОСКА: Зачем?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Чтобы утопиться в нём.
ТОСКА: Утопиться?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Понимаете ли, как только я стал человеком, я понял всю беспомощность своего существования... Мне никак не изменить мир. Будучи ангелом я многое мог сделать. А сейчас... А сейчас я также мёртв, как и все люди... Я копаю пруд, чтобы утопиться в нём. Я копаю пруд потому, что люди не умирают. Люди не умирают, и поэтому я не копаю могил. А зачем людям умирать, когда они рождаются мёртвыми? Люди рождаются мёртвыми и безразличными... Им нравится жить мёртвыми. И им не нужно умирать по-настоящему, это им безразлично, они не думают о смерти, надеясь жить вечно. И, действительно, они вечны в своём безразличии и никогда не умрут. Хотя рождение и умирание - это единственные существенные вещи, которые они могут сделать в жизни.. Им нравиться жить мёртвыми. Им нравится жить, чтобы, по-сути, только умирать. И я им ничем не могу помочь. Ничем. Во мне больше нет ангельского огня. Лучше утопиться... Утопиться в пруду, который я сам себе вырою... Вырою пруд и утоплюсь... (Бормочет.) Люди любят жить мёртвыми... Людям нравится рождаться и умирать... Люди никого не любят, кроме себя, люди... люди...
БОМЖ: Не обращайте внимания, он часто так бормочет... Так зачем вы забрели на наше кладбище? Вы искали какие-то старые надгробья?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ отхлёбывает из ведра чай. Передаёт БОМЖУ, тот доливает ТОСКЕ и ставит наземь.
ТОСКА: Да. Я ищу мужчину.
БОМЖ: На кладбище? Тут, знаете, в основном, трупы.
ТОСКА: Я ищу идеального мужчину.
БОМЖ: Так зачем же искать его на кладбище?
ТОСКА: Потому что в наше время идеальный мужчина не может родиться. Условия не те. Так если нет живых идеальных мужчин, так почему же не найти мёртвых? Мёртвые мужчины, на мой взгляд, заслуживают большего внимания и уважения, нежели живые.
БОМЖ: Мда...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ (вскликивая): А знаете, почему люди так редко ходят на кладбище? Потому что они не любят смотреться в зеркала! Люди не любят кладбища и зеркала! Они не хотят видеть, как они в земле лежат. Не хотят видеть, как они в земле растут. Как они в земле живут. Живут жизнью более насыщенной, нежели на земле! Могилы и зеркала. Камни-минералы. Зеркала и могильные плиты! В земле лежат! В земле живут! В земле растут!
ТОСКА: Спасибо вам за чай... Я, пожалуй, поизучаю здешние могилки... Посмотрю на портреты. Кто от чего погиб... Может быть, потом я поизучаю биографии и найду идеального мужчины... Перейду этот, хе-хе, мост Людовика Святого... (Уходит.)
БОМЖ и ГРОБОКОПАТЕЛЬ начинают говорить скороговоркой.
БОМЖ: Падший ангел! Ты говоришь, что ничего не можешь сделать? Но ты же можешь вырыть пруд?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Могу.
БОМЖ: Ты можешь не страдать?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Нет.
БОМЖ: Ты можешь любить?
ГРОБКОПАТЕЛЬ: Да.
БОМЖ: Зачем?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Чтобы возродиться?
БОМЖ: Неправильный ответ! Тебе нравиться быть человеком?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Нет. А какой ответ правильный?
БОМЖ: Ты можешь любить, чтобы любить?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Любить, чтобы любить? То есть любить "любить", что ль?
БОМЖ: Ты падший ангел?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Да. Зачем ты задаёшь эти вопросы?
БОМЖ (переходя на свою обычную речь): Ну, надо же о чём-то поболтать за чаем!
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Надо. Подлей мне ещё... А, не надо, я сам. Я всё сам... Дай мне ведро!
БОМЖ: Всё сам... А куда ты собираешься подливать чай, если мы из ведра пьём?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ (заглядывая в ведро): Да ты всё выпил!
БОМЖ: Ну и что, что выпил - ведро то маленькое!
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Большое!
БОМЖ: Маленькое.
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Большое!
БОМЖ: Ма...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: ...ленькое?!
БОМЖ: Да!
Пауза.
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Ты слышишь?
БОМЖ: Нет, а что?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Прислушайся! Кто-то поёт...
И действительно, слышно как поёт ПАРАЛЛЕЛЬ.
ПАРАЛЛЕЛЬ (медленно выходит, растяжно распевая стихи Лермонтова):
На воздушном океане,
Без руля и без ветрил,
Тихо плавают в тумане
Хоры стройные светил;
Средь полей необозримых
В небе ходят без следа
Облаков неумолимых
Волокнистые стада;
Час разлуки, час свиданья -
Им ни радость, ни печаль;
Им в грядущем нет желанья
И прошедшего не жаль.
В день томительный несчастья
Ты об них лишь вспомяни;
Будь к земному без участья
И беспечна, как они,
Чтоб в толпе стихий мятежной
Сердечный ропот заглушить,
Спастись от бури неизбежной
И незабвенное забыть...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ (глаза его круглы, однообразны): Вы...
БОМЖ: ...Пришли...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Здравствуйте...
ПАРАЛЛЕЛЬ: Здравствуйте, здравствуйте... Я вам не помешала?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Нет, что вы...
ПАРАЛЛЕЛЬ: Это любимая песня моей mammon...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Да...
ПАРАЛЛЕЛЬ: Да и, признаться, моя любимая песня...
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Вы пришли к своим родителям...
ПАРАЛЛЕЛЬ: Нет-нет, вы мне абсолютно не мешаете! Я уже допела...
БОМЖ: Простите за наш непрезентабельный вид...
ПАРАЛЛЕЛЬ: Ничего-ничего, перед смертью мы все равны. (Смеётся.)
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Признаться, сейчас редко кто ходит на кладбище... Города умерили - кладбища им не нужны...
ПАРАЛЛЕЛЬ: Я не заметила... На Малом проспекте полно автомобилей!
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: С мёртвыми людьми...
ПАРАЛЛЕЛЬ: Какие страсти вы говорите!
БОМЖ: О, простите, мы не хотели испугать вас... Хотите кофе?
ПАРАЛЛЕЛЬ: Вы предлагаете мне выпить кофе на кладбище?
БОМЖ: Почему бы и нет? Мы совсем недавно пили чай, теперь можно попить и кофе...
ПАРАЛЛЕЛЬ: Удивительные вы люди... Меня зовут Параллель, я грузинская княжна...
БОМЖ: Бомж. Настоящий Бомж. Видите какое у меня грязное пальто и очки без стёкол?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: А я Гробокопатель... (БОМЖУ.) А где ты собираешься достать кофе?
БОМЖ: А почему бы, не попросить у Священника?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Он что пьёт кофе?
БОМЖ: А ты не знал? Сходи и попроси... Скажи, что для дамы. Он дам уважает. Особенно княжон! (Отвешивает неуклюжий поклон в сторону ПАРАЛЛЕЛИ.)
ГРОБОКОПАТЕЛЬ уходит. С другой стороны появляется ТОСКА.
ТОСКА (ПАРАЛЛЕЛИ): Здравствуйте!
ПАРАЛЛЕЛЬ: Здравствуйте!
ТОСКА (сочиняя на ходу): Извините, а не могли бы вы мне помочь, я занимаюсь исследованиями петербургских кладбищ, а точнее, я изучаю биографии людей, которые на них похоронены, особенно обстоятельства их смерти. Можно с вами поговорить о человеке, к которому вы пришли?
ПАРАЛЛЕЛЬ (наклоняя голову): Да, конечно, я пришла почтить память своих родителей.
ТОСКА (надевая очки без диоптрий): Как их зовут?
ПАРАЛЛЕЛЬ: Я не помню. Никто не помнит. Когда они умерли в нашей большой семье случилась массовая истерия и все позабыли имена моих бедных родителей... А меня зовут Параллель. Нас с сестрой обеих назвали Параллелями. Мы близняшки. Близняшки с одинаковыми именами. (Смеётся.)
ТОСКА: И каковы обстоятельства смерти ваших родителей?
Возвращается ГРОБОКОПАТЕЛЬ, вращающий ручку кофемолки.
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Кое-как выпросил... Сказал, что для дамы. Наш священник действительно очень уважает дам! Особенно княжон! Он сказал, что обязательно придёт с вами познакомиться. (ТОСКЕ) Можно попросить ваш термос? Мы заварим кофе...
ТОСКА: Можно... А разве кофе заваривают?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Священник сказал, что это какое-то особое освящённое кофе, которое не надо варить. Просто залить кипятком, размешать, и оно готово. (Продолжает молоть кофе). Только вот оно почему-то не в зёрнах, а в гранулах... Странное кофе... (Высыпает кофе в ведро, заливает кипятком целое ведро из совсем маленького термоса ТОСКИ, накрывает крышкой).
ТОСКА (возвращаясь к беседе с ПАРАЛЛЕЛЬЮ): А каковы обстоятельства смерти ваших родителей?
ПАРАЛЛЕЛЬ: Они стали жертвами первых русских скинхедов. Как вы видите, я грузинка... Знаете, во время перестройки к нам с запада пришло много отрицательных тенденций... Они мирно прогуливались по улицам Ленинграда, как на них напала орава, человек десять... Мой отец сражался как мог... А ведь они были такими молодыми, такими молодыми, всего лишь на три года старше меня...
ТОСКА: Боже мой, как печально... И вот так... Погибнуть в безызвестности... Покажите мне, пожалуйста, их могилы...
ПАРАЛЛЕЛЬ: Да вот они...
ТОСКА: Без надписей, без дат?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Имена, даты, эпитафии - это всё архаизмы. Зачем? Зачем обыкновенному городскому жителю знать, что он имеет счастье в один прекрасный день умереть? И он пытается стереть эту память всеми силами. Для него покойник - это не умерший живой человек, а это безликое тело, совсем из другого мира, из мира зомби, который, по его мнению, очень косвенно связан с его миром - миром...
Неожиданно раздаётся телефонный звонок.
ТОСКА: Ой!
БОМЖ (достаёт из-за какого-то надгробья аппарат Белла, кричит в него): Да... Да, я! Опять? Неужели? Сколько?! Ого! Значит там же? (Вешает трубку.) Простите, мне надо идти.
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Куда?
БОМЖ: Я же говорил, что все истории начинаются на шестой линии, а заканчиваются на вашем, сударь, кладбище. В рюмочную я - начинается новая история!. До свидания, мадмуазель. До свидания и вам, исследовательница могил... (Уходит.)
ТОСКА: Я, пожалуй, тоже пойду. Хотелось бы побольше узнать о вашем батюшке. Поищу информацию о нём в регистрационной книге кладбища. Примерно, когда он умер?
ПАРАЛЛЕЛЬ: В тысяча девятьсот восемьдесят шестом году.
ТОСКА: Вы так и не ответили - есть ли на вашем кладбище сторож? Есть или нет?
ГРОБОКОПАТЕЛЬ: Я даже и не знаю... Там... Там, рядом с воротами есть маленькое административное зданьице, может быть, там как раз и расположена ваша регистрационная книга...