Аннотация: Бушует война. Отбирает жизни, отнимает смысл. Мари напугана и одинока посреди этого ужаса. Бедная девочка не знает, что все это - лишь начало апокалипсиса. Кто найдет беглянке спасение? И в ней ли?
От Автора:
Этот мир очень похож на наш. Путь немного сюрреалистичен, но все же, все же...
Мне неизвестны причины описанных событий, неизвестны, по большей части, и их последствия. Посему, предлагаю, Вам, мой читатель, если Вы имеете место быть, решить некоторые вопросы самому. Я же...Я расскажу что произошло, но не более.
Надежды Четырех.
Когда встречаются старые друзья, все прочие тускнеет, теряя всякое значение.
Брань, Глад, Мор и Смерть.
Она бежала по лесу на протяжении уже трех суток. Раньше подобное показалось бы ей невозможным, но....Страх творит с человеком чудеса. И она бежала. Убегала от своей, казалось бы, неминуемой гибели.
Раньше, в далеком прошлом, век и одновременно год назад, ее звали Мари. Да, именно так Мари, с ударением на последний слог.
Раньше, вечность и год назад, где-то очень далеко, по непонятной для юной женщины причине началась война, но Мари казалось несущественным подобное событие.
Раньше, бесконечное множество жизней и всего год назад у Мари был брат и спокойная, мирная жизнь горожанки.
Но это было так давно.
Мари всхлипнула и чуть не выронила из рук самое драгоценное, что только было теперь в ее жизни- громоздкую фотокамеру. Грубо выматеревшись, девушка рывком поправила перевязь с наградным допотопным шестизарядным револьвером, доставшимся "в наследство" от убитого командира , оглянулась, чуть перевела дух и рванула дальше, стараясь не замечать боли в раненой ноге, крови и грязи перемазавших ее рваный мундир, собственного страха, что жгутами сдавливал груди.
-Айрон, как я тебя ненавижу,- истерично взвыла девушка, поняв и, наконец, смирившись со своим положением. Силы оставили ее и Мари рухнула наземь, прижала треклятую камеру к груди и тихо-тихо захихикала. С каждой секундой ее смех становился громче и безумнее- НЕНАВИЖУ!- проорала Мари, обращаясь то ли к небу и миру, то ли возлюбленному и давно уже мертвому брату.- Ненавижу...-сознание обезумевшей от страха, бесконечного бега, боли, треклятого одиночества и просто сумасшествия этого мира Мари наконец померкло.
Мари открыла глаза и поняла, что ее доконали бесконечные погони, стрельбы, опасности, эта, никому не нужная война, и что она, Мари, таки скончалась в грязном лесу, оставив свое бренное тело на поживу врагам. С чего бедную девушку посетили такие мысли? Да потому, что невозможно потерять сознание в ходе боевых действий на территории врага, а очнуться в светлой спальне наполненной запахами летнего луга и чистым солнечным светом.
Мари удивленно распахнула глаза и тут же болезненно поморщилась. У противоположной стены стояло огромное зеркало, свет из окна падал на него, отражался и слепил глаза. Девушка легко вскочила с кровати. Та спружинила и заскрипела, будто ехидно посмеиваясь над ее решительностью.
Девушка огляделась кругом. Пустые деревянные стены и пол, нагретые солнцем, кровать, высокая и мягкая, заправленная белоснежным бельем, широко распахнутое окно над ней, упомянутое уже зеркало напротив, старая полированная тумба в углу, покрытая кружевной салфеткой и надоевшая, но такая родная фотокамера на ней.
-Ты будешь преследовать меня и после смерти, дрянной механизм,- наигранно возмутилась девушка и погрозила камере пальцем.
Мари взгромоздилась на кровати и , перегнувшись через подоконник, выглянула на улицу. Там цвело лето. Девушка истерично захихикала.
-Нет, ну ты глянь...Ни тебе бомбардировщиков, ни вражьей пехоты, ни танков Союзников...Идиллия, тудыть ее! Я определенно умерла.
За окном растелился бесконечный луг, обрамленный где-то на горизонте каемкой леса. Желто-зеленое разнотравье покрыто узором разнообразных и пестрых диких цветов, жужжала мошкара, вызывавшая у Мари раньше одно лишь раздражение, чирикали неизвестные девушке птицы.
-Кажется, меня пустили в рай, - ворчливо заметила девушка, снова слезая с кровати и направляясь к зеркалу,- А по пути отскоблили и приодели,- усмехнулась Мари.
Привычка разговаривать с собой у нее появилась уже очень давно. Примерно год назад...Целая жизнь прошла с тех пор.
Мари оправила длиннополую кружевную, белую в синий цветочек ночную рубашку. Потом склонила голову на бок и, собрав ткань ночнушки на талии, засмеялась и закружилась на месте.
-Хорошо,- прошептала она, прекратив смеяться.- Как ТАГДА,- девушка горько улыбнулась.
ТОГДА, год назад, Она отправила брата на эту проклятую войну. Дурной мальчишка Айрон был счастлив. Ай, как и многие, был готов сражаться и биться с каким-то Мировым Злом и такой же абстрактной Мировой несправедливостью, за неопределенное, но Светлое будущее. Бедный глупый романтик. Мари была вынуждена согласится с его решением, с решением этого самоуверенного юнца. Ведь никто не воспринял тогда набор добровольцев серьезно. Никто не посчитал, что эта война- действительно последняя, как и обещало треклятое правительство. А потом...Всего Три дня спустя Мари сошла с ума... Да, именно тогда,- девушка кивнула своим мыслям,- именно тогда ее оставил разум. Не в заваленном трупами лесу, на полях сражений, под вой вражьих истребителей, не под прицелом чужого автомата...это уже было после. После того, как уставший, запыленный почтальон в серой невзрачной форме и с таки ми же невыразительными глазами вручил девушке пожелтевший листок. В тот день мир рухнул. Пусть даже окружающие этого и не заметили. Тем же вечером Мари явилась на вербовочный пункт, а на следующее утро грузовой самолет нес ее и еще полторы сотни столь же отчаявшихся и несчастных девушек в страну, название которой никого уже не интересовало. Мари была приписана к местному штабу в качестве штатного секретаря и фотографа. Местный начальник,- усмехнулась Мари,- любил всю эту бюрократию с огромных количеством писанины, видео и фотодокументов, что и сгубило толстячка. Спасая какие-то только ему известные доносы-доклады, он погиб под обстрелом. Мари же выжила, но с тех пор никак не могла расстаться с треклятой громоздкой камерой, единственным преимуществом которой было то, что она мгновенно печатала снимки*.
Мари оглянулась на шорох да так и замерла. В открытое окошко заглядывал молодой парень в распахнутом черном мундире без определительных знаков. Глаза молодого человека сверкали черными агатами, волосы, длинной чуть ниже лопаток и цветом сравнимы лишь с вороньим крылом, собраны в низкий хвост, тонкие длинные, лихо закрученные усы придавали его улыбке шаловливость и, пожалуй, некое сходство с одним из карточных валетов. Мари никак не могла вспомнить с каким именно.
-Воу, какие красотки водятся в доме этой безумной старухи,- присвистнул усач.
Мари подозрительно прищурилась, мучительно соображая, что же ответить. В этот мгновение массивная дверь распахнулась и на пороге появилась благообразная старушонка в чепчике небесно-голубого цвета в простом платье из разноцветных лоскутов и белоснежном передничке. Она улыбнулась Мари, затем заметила черноглазого молодца и наигранно нахмурилась:
-Ну, кыш от сель, охальник!- притопнула старушонка.- А ты, милая, одевайся, и пойдем завтракать. Да поторопись, а то остынет все,- улыбнувшись добро, она оставила на кровати тканевый сверток и вышла вон, не дав девушке вставить и слова.
У Мари сложилось впечатление какой-то неправильности происходящего. Впрочем, высказать его было некому и посему девушка оставила его при себе. Быстро одевшись и прихватив с собой камеру вышла следом за хозяйкой дома.
Сидя за столом в обширной горнице, Мари постепенно теряла всю свою беспечность. Она не умерла, поняла девушка. Просто попала на нейтральную территорию. Ад продолжается, его никто не отменял, как никто не отменял и войну.
В этот же момент девушку до дрожи в руках поразила беспечность ее собеседников- безумной старухи Бесси и усача по имени Крис.
Солнечней свет пронизывал комнату насквозь, все было полно спокойствием и умиротворением, Мари же прибывала на гране истерики. Весь мир был слишком спокоен для треклятой кровопролитной бойни, что называют войной. За перегородкой у огромной выбеленной печи суетилась в очередной раз старушонка, что-то бормоча себе под нос. За распахнутой настежь входной дверью плескалось неумолимое пьянящее лето.
-Пойми, крошка,- Крис широко улыбнулся девушке и откинулся на спинку стула.- Бесси местная Мать Тереза.- Молодой человек развел руками, призывая смирится со столь безумным положением вещей.- Привечает путников, выхаживает....Кажется один из ее бесчисленных внуков держит в узде банду, что контролирует этот квадрат, а этот дом у них что-то вроде основной базы- Мари кивнула, в ее памяти всплыл план местности и девушка попыталась навскидку определить, где находится- Появляются они раз в две-три недели, не чаще, к причудам старухи относятся снисходительно, да и к гостям ее тоже. Многие ведь к банде присоединяются, не желая больше воевать за чужого дядю, поэтому можно жить относительно спокойно.- Усач ухмыльнулся.
-Ты тоже?- нервно поинтересовалась Мари. Ответ ее интересовал не особо, больше девушку тревожило местоположение ее мундира и револьвера. Нужно скорее убраться из этого подозрительно спокойного места.
-Что, "тоже"?- не понял Крис.
-Тоже не хочешь больше сражаться?- взгляд девушки стал более осмысленным и жестоким. К дезертирам она относилась еще более подозрительно, чем к праздным безумцам.
-Ну нет, что ты!- Крис замахал руками, засмеялся примирительно.- Не смотри на меня волком. Просто...,- Крис несколько замялся.- Просто...
-Что?- Мари насторожилась еще больше.
-Да приволок он сюда бессознательную девицу, деточка,- старуха услышала часть разговора и решила вмешаться.- Твердит, что сестра...
-Не могу я уйти, оставив ее в таком состоянии,- горестно заявил Крис
После долгого спора с хозяйкой Мари отвоевала свое обмундирование. Пришлось сильно постараться, приводя его нормально состояние, но девушка справилась. Этой ночью она решила убраться из дома Бесси.
Мари не могла больше выдержать эту идеалистического вида старушку, щеголеватого Криса и ту тишину и спокойствие, что царили в этом уголке лета. Девушка стремилась к той, ненавистной казалось бы борьбе, к крови и запаху пороха. Ведь у нее была цель. Цель, родившаяся в момент, когда девушка осознала что именно написано на бумажном огрызке желтого цвета. И цель эта была в том, что бы каждый ублюдок вышедший против ее брата погиб так же- без имени, без особого смысла и без права быть похороненным в отдельной могиле.
Да, сердце Мари переполнялось страхом и омерзением при мысли о бесконечном беге по лесу и бесконечном числе врагов. Но так она считала правильным и нужным поступить- убраться отсюда далеко и навсегда.
Девушка оглянулась на уютный домишко старушки Бесси, утопающий в цветах и запахе трав, и сделала шаг проч. Мари желала быть здесь, желала бы быть с этими людьми...Но не время. Не сейчас. Прокляты мальчишка Ай должен быть отомщен. Так она решила и так должно случиться.
Мари сделала еще один неуверенный шаг в ночь.
Не учили ее убивать. Не учили резать, терзать как дикий зверь, человеческую плоть на части. Омерзение, остатки моральных норм, брезгливость, страх в конце концов, еще остались в сознании девушки, но по большей части ею уже не управляли. Главное теперь убить как можно больше врагов, а потом и умереть можно.
Девушка сделала еще один шаг.
-Мари, подожди!
Почему она остановилась тогда? Этот вопрос терзал Мари уже третий день. Обернувшись на окрик Криса она замерла, дождалась пока он подойдет ближе...А после. После был долгий разговор. Мучительный, выматывающий...
Почему она тогда позволила столько? Этот вопрос мучил девушку не меньше. Ни один мужчина в ее жизни не был так ласков и так страстен с ней. И допустив однажды один поцелуй, девушка позволила себе влюбиться. Влюбится и остаться с ним. С Крисом. В этом безумном спокойствии.
В распахнутое окно лился сизый и невесомый лунный свет. Мари, доверчиво прижавшись к горячему телу Криса, чутко спала.
Усач, чуть приобняв девушку, уставился бессмысленным взглядом на фотокамеру, казавшуюся в синеватом предрассветным мареве чем-то нездешним, потусторонним... "Кусок гранитного надгробия, поставленный каким-то идиотом на крышку тумбочки",- подобрал, наконец, он сравнение. Как раз в тот момент, когда фотокамера зажужжала, проявляя снимок
Мари вздрогнула и начала было просыпаться, но Крис быстро успокоил ее и девушка вновь безмятежно уснула. Крис, самодовольно ухмыльнулся, напомнив себе, что ночка была вполне не дурна. Мужчина высвободился из теплых объятий Мари, завернувшись в легкое покрывало, подошел к тумбе. Изображение на тусклом снимке в свете неполной луны рассмотреть было неимоверно тяжело, но он смог. А когда понял, что на нем, тихо выругался .
На маленькой фотографии была изображена та женщина, что он принес в дом Бесси. Но пугало не это. Красной пастой с чуть заметной искрой по кайме шла надпись: "Т. Вайт, супруга К. Вайта. Время смерти : без пятнадцати полночь" , и чуть ниже "Лжец, Лжец, Лжец, красавчик Крис. Ты следующий, засранец".
Крис разорвал фото в клочки. Будь у него больше времени и он бы удивился, непременно удивился, но...
За окном загромыхали выстрелы, расцвечивая ночное небо, взрывались толи боевые гранаты, толи сигнальные ракеты. Крис запаниковал, заметался в поисках одежды.
-Крис? В чем дело?- сонно и встревожено спросила Мари.
-Одевайся, дура! На нас....
Пуля со свистом рассекла воздух и врезалась в плоть черноглазого соблазнителя. Крис замертво рухнул на пол, череп его был раздроблен- пуля прошла на вылет.
-Твою мать!- Взвыла Мари.
Девушка вихрем рванулась по комнате. Схватив револьвер и вещи , что первыми попали под руку, она помчалась было к выходу, но вспомнила о камере. Вернулась...
На улице бушевал ад. Крики, рокот орудий, бесконечные очереди...
Но девушке было не до того. В ее руках был снимок мертвого Криса. Поверх изображения шла надпись : "Спекся, засранец : час по полуночи". Завершал сообщение, сделанное алыми немного светящимися чернилами оскаливший зубы смайлик.
Мари не помнила, как ей удалось убраться из того дома. Не помнила и не понимала.
Примерно трое суток спустя девушка обнаружила себя в заросшем окопе. Полуголая, ободранная, раненная, испачканная в крови и копоти, она прижимала к себе револьвер и треклятую камеру.
Ей стоило многих сил выбраться из ямы. Еще больших -не умереть от собственной безысходности.
Девушка поняла, что не стало того райского уголка, где жила безумная старуха Бесси, поняла что мужчина, который так нежно любил ее, погиб от шальной пули. Месяцем позже пришло понимание того, что Мари носит под сердце ребенка Криса. Но это не изменило ничего.
Девушка днями пряталась по катакомбам, заброшенным штабам, лагерям, ночью же она охотилась. Охотилась на тех, кто посмел поднять руку на ее брата, ее мужчину. Что странно - ей удалось выживать. Больше девушку не мучил страх, безумие поглотило разум. Не стало Мари, осталась разъяренная самка, хищница, которая мстила за тех, кто ей был дорог и отвоевывала жизнь своему отпрыску. Отступила она лишь тогда, когда охотиться стало слишком опасно для ее потомства.
Месяцы спустя
Семь недель назад сердобольная сестра Алин, возвращаясь из полевого госпиталя в городок вместе с военной колонной, везущей раненых, заметила на обочине обессиленную беременную женщину. Грязная, оборванная, совершенно седая она казалась старухой, но как обнаружилось позже, женщине было не больше тридцати лет.
Несчастную разместили в отдельной палате, Сестра Алин лично взялась заботится о ней. Когда та пришла в себя, Алин попыталась разговорить ее, но ...ничего не вышло. Выцветшие, совершенно безумные глаза женщины не отражали ни единой мысли. Алин не оставляла несчастную ни на минуту, а та не желала ничего, кроме как держать в руках разбитую в дребезги фотокамеру, выпуская ее лишь когда схватки совсем лишали ее сил.
Ребенок появился на свет в середине весны. Поздней ночью Айлин разбудил звериный вой. Лишь несколько секунд спустя сестра поняла, что это кричит ее безумная подопечная.
Дитя было слабо телом и, только родившись, не произнесло и звука. Алин было решила, что ребенок мертв, но нет. Мальчишка был просто неестественно тих. Мать же его ревела за двоих, она рычала и металась подобно раненой волчице, стоило только кому-то кроме Алин попытаться взять ребенка на руки, а когда о мальчике заботилась сестра, безумная тихо выла, вцепившись в разбитую фотокамеру.
Ту ночью Алин решила провести в палате вместе с младенцем и его безумной матерью, потому, что последняя была на диво беспокойна несколько дней подряд.
Причину сему Айлин искала долго, да так тогда и не нашла.
Сестра сидела у окна, тихо напевала себе под нос старую-старую колыбельную и смотрела на звездное небо. На какой-то миг ей показалось, что невдалеке мелькнул силуэт высокого мужчины в длиннополом плаще, но присмотревшись, Алин ничего не нашла. К тому же от поисков ее оторвало какое-то шуршание. Сестра оглядела палату. Оказалось, что шуршала разбитая фотокамера, лежащая на навесной полочке, недалеко от входа. Сестра поднялась, тихими шажкам, чтобы не разбудить своих подопечных, приблизилась к сломанному механизму, тот тут же перестал шуметь.
-Странно,- прошептала она, обнаружив глянцевый фотоснимок, обрамленный надписью красных чернил на неизвестном ей языке. На снимке была изображена сама Алин, только почему-то бледная как мел, а на рабочей форме светло-зеленного цвета поперек живота багровело узкая полоска пятна и вся кожа была покрыта царапинами.
Камера вновь зашуршала, за спиной Алин скрипнула половица. Сестра вскрикнула, обернулась и встретилась взглядом с безумными выцветшими глазами. Сестра отпрянула.
-Ох, ты меня напугала,- сдавленно произнесла Алин.
Сумасшедшая женщина, не обратив на сестру никакого внимания, подошла к полке с камерой, где теперь лежал еще один снимок. Женщина взяла его в руки и, судя по выражению ее лица, поняла, что там написано и тихо засмеялась.
-" Безумная блудница, твой срок чуть за полночь. Встреть свою смерть под светом звезд, и он останется жив",- пробормотала она слова, что были непонятны Алин. Женщина разжала пальцы, и снимок упал на пол. Сестра лишь краем сознания отметила, что после слов неизвестного языка была нарисована ухмыляющаяся рожица, а на самом снимке бушевало пламя.
-Не стоит беспокоится из-за такой ерунды,- начала было Алин, собираясь успокоить женщину.
Та обернулась на голос. Ее бесцветный взгляд скользнул по Алин и наткнулся на снимок, что держала в руках сестра. Женщина требовательно протянул руку.
-Не нужен он тебе,- добро улыбнулась Сестра и убрала руки за спину.
С рыком женщина бросилась вперед, в мгновение оказалась за спиной Алин и выхватила снимок. Сестра не удержалась на ногах и рухнула на пол, приглушенно пискнув от боли.
-" Милая сестричка умрет в то же время что и ты. Ах, жаль",- зачитала безумная и скривилась, обнаружив грустный смайлик в конце предложения- Жаль ему,- прорычала она, разъярившись неизвестно на кого.- А Криса ему было не жаль!- Заметалась женщина по комнате.
От крика проснулся ребенок, мать тут же бросилась к нему, схватила на руки. Взглядом найдя часы грязно выругалась и метнулась к выходу, бросив на Алин гневный и отчаянный взгляд. Сестра лишь ошалело вздрогнула и бездумно посмотрела на часы, в поисках того, что могло так разозлить женщину. На часах было две минуты пополуночи.
Стоило Мари выскочить на улицу, как завыла воздушная тревога. Ночную тишину разорвал гул бомбардировщиков, землю сотряс удар. Мари прижала дитя к груди. На ее памяти камера еще ни разу не ошиблась. Обезумевшей женщине оставалось лишь надеяться.
Грохнуло так, что Мари не удержалась на ногах. Прикрыв своим телом сына, она упала на землю. С неба посыпались обломки, деревянные балки от разрушенного госпиталя, ошметки перекрытий. Одним из осколков обломком бетонного блока женщине перебило позвоночник.
Над разрушенным миром всплывал теплый рассвет. Где-то пели птички, где-то разлагались трупы, но тем, кто был жив, на это было наплевать с высокой башни.
-О, я знаю точно, наперед, сегодня кто-нибудь умрет!- пропел молодой человек, бодро шагая по обломкам какого-то здания. Выглядел молодой человек более чем вызывающе: пестрые джинсы увешаны побрякивающими цепочками, красная клетчатая рубашка обвязана вокруг пояса, на шее болтается зеленый галстук, волосы встрепаны и кажется даже сделано это специально с использованием неких косметических средств, в правой брови и нежней губе сверкает по колечку, а глаз светятся каким-то садистским задором. Из заднего кармана джинс торчит трубка набитая какой-то отравой,- Я знаю где,- молодой человек с размаху пнул выбеленный череп. Приложив руку, украшенную множеством перстней ко лбу, проследил за его полетом, одобрительно хмыкнул. Огляделся по сторонам, явно кого-то выискивая,- Я знаю как!- Где-то вдалеке мелькнула серая тень и молодой человек направил свои стопы туда.- Я не гадалка, я маньяк,- признался он на всю окрестность, замерев рядом с огрызком дверного проема, что раньше служил входом в госпиталь. Больше от здания госпиталя ничего не осталось.
Молодой человек почесал затылок, огляделся еще раз.
В следующий момент он схлопотал подзатыльник. Да такой, что кувырком покатился по обломкам.
-Чего ты разорался, Мор?- Угрюмый мужчина в сером длиннополом плаще смерил парня недовольным взглядом.- Если из-за твоего ора я не услышу младшего, ты получишь по сусалам от Смерти,- Голос его был бесстрастен и холоден.
-Злой ты,- поднимаясь с земли и потирая ушибленные места, отрекомендовал Мор.- И уши у тебя холодные.
Парень отряхнулся и последовал за удаляющимся собратом, который в недоумении потирал свое правое ухо. Увидав такое поведение Мор громко захохотал, за что получил еще один подзатыльник.
-Объясни-ка мне еще раз...,- начал было Мор.
-Заткнись, гад,- рыкнул на него Брань.- Сколько можно повторять-то? Неужто твои мозги постоянно затуманены той пакостью, что ты куришь?!- возмутился мужчина.
-Как правило да,- не стал отрицать Мор. В место этого он достал из кармана трубку, покусал немного мундштук, но, поймав на себе недовольный взгляд Брани, запаливать не стал.- Ну тебе что, сложно?- плаксиво поканючил парень
-И откуда ты такой взялся,- посетовал Брань и покачал головой.
Они медленно шли вдоль бывшего здания госпиталя, мужчина чутко к чему-то прислушивался и одновременно, скучающим голосом отвечал парню.
-Запомни, прокуренная твоя суч...сущность,- поправился Брань,- Всадники Апокалипсиса и иные сущности вроде тех же ангелов и демоном- порождение мысли людей. Понял?- Брань вопросительно приподнял правую бровь и покосился на Мора, что сосредоточенно грыз мундштук.
-Понял, не дурак,- состроил оскорбленную физиономию Мор, страдая от недостатка марихуаны в организме.
-То-то я и смотрю,- тяжко вздохнул Брань.- Не будет людей,- продолжил он.- Не будет и нас...
-..а нам такой расклад не сдался,- закончил за него Мор.- Это я понял. Я не понял на кой ляд нам это дитё,- Мор, для пущего эффекта, вынул изо рта трубку и обвел мундштуком пространство вокруг, отмечая этим, что живучий малец где-то здесь.
В тот же момент раздался надсадный детский вопль.
Брань бросился на звук, раскидал голыми руками неподъемные для человека блоки и извлек на свет младенца и его мертвую мать. Мор, желая помочь, мановением руки растворил труп женщины, за что получил негодующий взгляд Брани и еще один вопль младенца. Брань прижал ребенка к себе, тихо зашептал что-то, а когда младенец утих, умудрился, удерживая дитя одной рукой, дать затрещину Мору.
-Если малец помрет- наши надежды рухнут,- зашипел грозно он.
-Вот и объясни мне!- потирая затылок, прорычал парень.
-Заткнись! Разбудишь, успокаивать будешь сам- Брань был в тихой ярости.
-Молчу-молчу,- Мор обиженно надулся, но надолго его не хватило. Внимание молодого всадника привлек рассвет. Взобравшись повыше, парень с восхищением и восторгом, чуть ли не теряя свою излюбленную трубку, наблюдал, как солнце медленно ползет из-за развалин городка.- Красотень...
-Нравится? -послышался ворчливый голос Брани.
-Ага,- искренне закивал Мор
-Так вот слушай, бездельник,- Старший всадник встал рядом с Мором.- Человек, рожденный в войне, потерявший в этой войне все и взращенный войною будет стремиться к миру и убьет всякого, кто восстанет против. И так с каждым из воспитанников Четырех всадником. Набравшись сил, они сохранят для нас мир.
Ненадолго повисла тишина. Но ее нарушило стук от падения трубки Мора.
-Это, чего это? Мне тоже того?...Младенца искать, да?- ошарашено прошептал парень
-Дошло, наконец,- тряхнул головой Брань и исчез.
-Во дела,- протянул Мор.
Парень подобрал упавшую трубку, запал, затянулся. Ему явно нужно было обдумать свои последующие действия. А без трубки Мору думалось ой как плохо.
Молодому всаднику так и представилось как его старшие браться :Смерть и Глад рыщут по земле в поисках тех, кто подойдет именно им, тех, кто ...Мор поперхнулся от следующей мысли.
-Спасет мир? Подарит миру равновесие?- парень затянулся,- Во дела,- повторил он.
Теперь перед внутренним взглядом всадника тянулась бесконечная череда существ, придуманных и воплощенных человеческим разумом. Ангелы и демоны, ведьмы и святые, разного рода нечисть, сфинксы и серафимы...И каждый, каждый, искал человеческое дитя.
-Кошмар!- спохватился Мор- Этак мне ничего не достанется!
В сизой дымке от марихуаны исчез младший всадник и помчался на поиски ребенка, который потом будет мир спасать. Работенка представлялась не легкая.
Поблескивая в восходящем солнце разбитыми линзами объектива в куче обломков осталась лежать сломанная фотокамера- одна из любимых игрушек четырех Всадников Апокалипсиса, сыгравшая не малую роль в жизни одного человека, в будущем способного на многое. Когда лучик света прогнал тени, отбрасываемые стареньким аппаратом, тот зашуршал надсадно, печатая последний на своем веку снимок.
На маленьком глянцевом кусочке фотобумаги постепенно проявилась изображение Земли в том ракурсе, будто снимок сделан из космоса. По белому ободу алыми чернилами была написано следующее:
" Время смерти: неизвестно"
Дальше, будто дрогнувшей рукой был начертан смайлик с неразличимым и абсолютно непонятным выражением.
Примечание:
*Модель фотокамеры соответствует Polaroid 636 Closeup вышедшей примерно в 1989 году, эта модель позволяла мгновенно печатать снимки. Снимок представлял собой отрезок фотобумаги (10Х10, возможно меньше) с постепенно проявляющимся изображением