Грёбаный снег. Просто валит вертикально, что всегда подбивает на некий романтический настрой. Самое начало зимы, тёплая декада конца октября. Мне как всегда одиноко; сигареты опять кончились и ветер уныло зашумел балконными выступами. Я сильная. Мне никто не нужен...
Крупные белые пятна медленно опускаются к такой же белой и холодной земле. Снег вокруг - весь мир кажется яйцом аллигатора: белое небо (снег), белая земля (снег), заиндевело внутри. Внутри тебя (снег)... Слипшиеся кристаллики и не думают ускорять свой бег, лениво ложась пушистыми шапками на разломанные скамейки дворов; покрывая свежие трупы счастья, схоронивая их под течением времени - весной всем уже будет всё равно... Хлопья отчаяния продолжают сыпаться слезами, такими ледяными и безжизненными слезами неба, что молекулы воды скучились, сжались в одну проточастицу, которые в свою очередь слепляются в комья ледяного отчаяния... Грёбаный снег.
Мерное тиканье будильника, так незаметно рассекавшее тихое повизгивание тишины, сменилось хриплым скрежетом; в воздухе послышались нотки свежего кофе и лёгкие, едва уловимые запахи морозного воздуха и нежные полутона маминых духов. мне некуда торопиться. Меня никто не ждёт, я никому не нужна. Красивые вьющиеся каштановые волосы до плеч, манерность/артистичность, милое личико - для кого это всё? Никотиновые палочки находятся (да и выкуриваются) быстро, ничего не могу с собой поделать... Голос, мой дивный, сильный голос - или проклЯтая пачка сраного Марльборо в день - альтернатива есть... Для кого мне стараться? В этой выгребной нефтяной яме никогда ничего не происходит. Люди - лишь напоминание о настоящей жизни где-то далеко-далеко, люди - это просто бирки для событий. Бирки, которые бьются в конвульсиях времени, которые пытаются стать Человеком, каждый раз всё сильнее и сильнее вживаясь в образ яркого прямоугольника из плотного толстого картона...
Бессмысленная информация. Мегабайты пустых сведений, которую пытаются вдолбить в нас так тягуче. Но мозгу известно, что вся эта чушь не понадобится, что тупость данных байтов не будет использована никогда. Как мягкие и нежные, пухлые губы восьмиклассницы тянутся к небритой/пропитой роже ПТУ-шника, (да, штамп! зато какой верный штамп...) так и белёсые символы бессмысленности (33 всего!) тяжёлыми протонами бомбардируют сложную структуру извилин усталого мозга. Монотонный бубнёж убаюкивает, позволяя удавке-галстуку тщательнее приготовиться к своему чёрному делу; я слышу его улыбку вокруг шеи одноклассника.
Здесь я никому не нужна. И я играю Роль. Эта Роль может меняться в зависимости от ситуации, но основной костяк моего репертуара - Богиня. Мне нет дела до окружающих - я выше этого. Но как бы мне хотелось, чтобы кто-то начал меня действительно понимать, легко низверг бы маску с моего печального лица... Как блик от вспышки по ободку винного бокала, так и я лавирую искоркой мимо фальшивых лиц. Мимо таких же фальшивых лиц... Растекаясь по самым кончикам пальцев, скользя по замысловатым линиям, плетя изящную кружевную боль интриг, расставляя якоря-прикосновения, ключевые слова нежным голосом...
Это уже интересно. Неужели этот смешной Простолюдин что-то заподозрил? Робко попытался сдвинуть маску, но я не позволю. Не в моих интересах допускать Простолюдина до своих тайн. Он похвалил мой голос - "тягучий и сладкий, даже приторный, с лёгкой нотой дымной грусти и колосьями слезливого вереска". Простолюдин начинает меня забавлять - его манеры так необычны, он не безупречен, но и не стремиться показать себя лучше. Он настоящий только потому, что на этом маскараде Простолюдин не носит маску. Сигареты снова кончились...
Так трудно играть Роль. Роль отнимает все силы и эмоции, она затягивает очень глубоко. И если ты не соскочишь (игла одиночества) в нужный момент, твоя Роль превратится в твою сущность. Ты перестанешь играть: Роль будет играть тобой. Я чувствую, как запах мысли Простолюдина цепляется за каштановые спирали; глаза всё чаще подёргивает пелена слёз. Простолюдин рядом - он живёт в моих ногах, с радостью унижаясь и рассекая руки в кровь о холодные плиты стен. Моя комната такая пустая без сигаретного дыма, но эту пустоту постепенно заливает тепло...
Ему это почти удалось: тесьма справа распустилась, открыв взору ослепительную белизну, полоску, толщиной лишь в пару волос... Но когда луч чиркает по лицу Простолюдина, начинает происходить страшное: его кожа начинает покрываться мелкими трещинками, как старая картина, написанная маслом. Поначалу чёрные контуры чешуек начинают источать практически незаметное свечение; воздух в каменном мешке моей комнаты наполнился запахами луга, свежего хлеба, смолистых сосновых поленьев, запахом... Запахом его взгляда. Простолюдина, покрытого теперь свечением с ног до кончиков волос, начало пошатывать. Он мелко задрожал и взметнул в воздух самого себя. На месте человека-без-маски стоял силуэт. Я всё поняла. Сдёрнула маску до конца, неудачно порвав тесьму: мне больше не нужна роль. Я чувствую его мысли, я могу осязать его поступки. И неважно, кто шагнёт первым - иноземный Бог и затерянная в глуши Богиня нашли друг друга. Бетонные плиты исчезают одна за другой, открывая Мир. Тот Мир, в котором для четы Богов есть место...
Снег продолжал уныло сыпать на свежевычищенные дорожки; светила маленькая, но багрово-красная луна. На подоконнике продолжали лежать сигареты. А чуть поодаль я начинала жить...