Аннотация: Похвала. Автор: Учитель Александр Ефимович (Учитель) Адрес: http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=198819
К вопросу о причинах непропорционально больших потерь Красной Армии во Второй Мировой войне
"Миф о Красной Армии" revisited
"Миф о Красной Армии" revisited
Г-н Ержан Урманбаев открыл своим очерком "Миф о Красной Армии", опубликованном на этом сайте, важную и интересную дискуссию о причинах непропорционально больших потерь Красной Армии во Второй Мировой войне. К сожалению, очерк написан в своественной этому автору эмоциональной манере, а сама дискуссия вылилась в поток бессодержательных личных оскорблений. Между тем, эта тема заслуживает внимания, и мне хотелось бы внести некоторую ясность в существо вопроса. Прежде всего, цифры, которых так не хватает в очерке г-на Урманбаева: боевые потери Советского Союза во Второй Мировой войне составляли 10.700.000 человек, то есть 43,5 % от общих потерь всех участников этой войны (25.160.000), или 65% от общих потерь союзников. Германия потеряла 5.500.000 солдат, около 3.000.000 из них на восточном фронте, но к ним следует прибавить потери ее союзников в боях против Красной Армии: Венгрии (300.000), Италии (82.000), Румынии (300.000), Словакии (7.000), Финляндии (94.000) и Японии (7.500), в общей сложности - 790.500. Таким образом, пропорция потерь 3:1, приводимая г-ном Урманбаевым, в целом верна. Для сравнения отметим, что Россия потеряла в Первой Мировой войне 1.800.000 солдат, что составляет 18,5% от общих потерь всех участников войны (9.700.000) и 32% от общих потерь стран Антанты (5.700.000); Германия же потеряла тогда 2.000.000 солдат, Австро-Венгрия - 1.100.000, Турция - 800.000, или в общей сложности - 3.900.000, то есть в два раза больше, чем Россия. Другими словами, прозвучавшее в полемике с г-ном Урманбаевым утверждение, что царские генералы были такими же бездарными, как и советские, безосновательно: нет, не такими же. Что же произошло между двумя войнами? Для ответа на этот вопрос начать придется издалека.
Вся боевая тактика 19-го века восходит к сражению при Риволи 14-15 января 1797 года. Наполеон был окружен на овальном плато Риволи в северной Италии со всех сторон четырьмя австрийскими армиями: Ройсса, Альвинцы, Лузиньяна и Квасдановича. Двигаясь по внутренней циркумвалационной линии, он разбил их всех по-очереди. С тех пор идея окружения противника стала считаться самоубийственной. Когда один из членов Директории спросил Наполеона, как ему удавалось разбивать вчетверо превосходящие его силы противника, Наполеон ответил, что это ни ему, и никому другому никогда не удавалось и не удастся, но все вoенное искусство заключается в том, чтобы обеспечить подавляющее численное превосходство в нужное время и в нужном месте и раздавить противника своей массой. Принцип "большие батальоны всегда правы" и лег в основу так называемой "наполеоновской тактики" 19-го века. Она заключалась в том, чтобы сосредоточить в один кулак как можно больше сил и решить исход сражения ударом батальонных колонн на выбранном полководцем направлении главного удара.
Эта тактика достигла кульминации во Франко-прусской войне 1871 года. Пока вся Европа, разинув рот, с ужасом осмысливала небывалый успех немцев, в самой Германии немецкая тактика подверглась убийственной критике. Во главе критиков встал Альфред фон Шлиффен, ставший в 1891 начальником Генерального Штаба. Идеи Шлиффена, получившие окончательное оформление в его книге "Канны", сводились к тому, что, по мере развития огнестрельного оружия, фронтальная атака приводит к слишком большим потерям, и станет вскоре совершенно невозможной. Поэтому тактическое решение следует искать во фланговых операциях, а целью сражения должна стать "битва на уничтожение" в форме полного окружения противника в стиле Ганнибала при Каннах.
Теория Шлиффена была впервые опробована почти что в "лабораторных условиях" во время гражданской войны в Чиле в 1891 году. Как это часто случалось в Латинской Америке, война в Чиле вспыхнула на почве конфликта между командованием армии и флота. Мятежный флот ушел на север страны, где его командование мобилизовало рабочих фосфатных приисков, назначив начальником штаба этой новой армии прусского офицера Эмиля Кёрнера. После краткого обучения, флот перебросил свою армию морем к Вальпараисо, где повстанцы окружили и уничтожили армию президента.
За пределами Германии мало кто обратил внимание на эту войну, но после Англо-бурской и особенно Русско-японской войн правота Шлиффена стала очевидной. Разумеется, тактика Шлиффена давала преимущество только в том случае, когда лишь одна из сторон ею владела. Если же обе стороны начинали пользоваться этой тактикой, сражение неизбежно превращалось в бессмысленное маневрирование с целью "выиграть фланг", совсем в стиле 18-го века. Совершенно непонятно, как сам Шлиффен, прекрасно знакомый с тактикой 18-го века, ставшей всеобщим посмешищем в наполеоновскую эпоху, не предусмотрел такой возможности, но это еще не самое худшее, что произошло в результате повсеместного применения тактики Шлиффена.
В начале Первой Мировой войны обе стороны, после первого обмена ударами, начали знаменитый "бег к морю" с целью "выиграть фланг", в полном соответствии с теорией Шлиффена, но, поскольку обе стороны действовали одинаково искусно, они вскоре уперлись в берег Ла-Манша, образовав сплошной фронт до самой швейцарской границы. Решительно никто не предполагал подобного развития событий. Создалась невиданная доселе ситуация, когда обе стороны сталкнулись с тактической задачей, которую они не умели решать. Огромные потери без всякого видимого результата, характерные для этой война, объяснялись не бездарностью всех без исключения полководцев того времени, а именно тем, что решение тактической задачи приходилось искать в ходе самой войны методом проб и ошибок. Пока не было найдено правильное решение, было опробовано всего три способа прорыва укрепленных линий противника:
- Массивное использование артиллерии. Впервые применено в битве при Нёв Шапелль в марте 1915 года и достигло апогея в битве за Верден, продолжавшейся в течение почти всего 1916 года. Казалось бы, что чудовищные корабельные пушки, снятые с линкоров, способны смести все живое, но оказалось, что простая земляная траншея служит достаточно надежным убежищем от их огня: после артиллерийской канонады в окопах противника всегда оставалось достаточно живых солдат, чтобы встретить пулеметным огнем наступающие цепи пехоты. Правда так было только на западном фронте. На востоке артиллерия себя вполне оправдала: нервы у русских и австро-венгров оказалсь слабее, чем у немцев и французов - немцы прорвали русский фронт в августе 1915 года, а русские - австрийский в июле 1916. Отсюда выражение "артиллерия - бог войны", приписанное позже Сталину, отсюда же - культ "артиллерийской подготовки" в Красной/Советской/Российской армии.
- Отравляющие газы - Ипр, апрель 1915 года. Поскольку газ на открытой местности быстро рассеивается в непредсказуемом направлении, а использование противогазов сильно затрудняет действия обеих сторон, от него быстро отказались.
- Танки - битва на Сомме, июль 1916 года. Согласно популярному (особенно в России) мнению танки и явились тем техническим новшеством, которое решило исход войны. Это совершенно неверно: бросать танки на линии окопавшейся пехоты было столь же бессмысленно в 1916 году, сколь и в 2006 - на Сомме их легко щелкала полевая артиллерия немцев, на склонах Вади Салуки - противотанковые ракеты RPG (израильтяне потеряли 11 танков и отступили). В конце концов, танки нашли свое место на поле сражения, заменив собой кавалерию: их задача сводится к тому, чтобы после прорыва фронта не дать противнику занять новую линию обороны, глубоко зайдя ему в тыл. Но произошло это уже после Первой Мировой войны, и осталось неизвестным в России, где танки продолжали и продолжают бросать вперед на линии противника.
Решение было найдено лишь весной 1918 года, и заключалось оно в новой пехотной тактике изнурительно медленного продвижения мелкими группами, короткими перебежками под прикрытием своего пулеметного и винтовочного огня. Эта тактика вошла в историю под названием "тактики Хутира", по имени Оскара фон Хутира (Oskar von Hutier), впервые применившего ее в марте 1918 года. Справедливости ради, надо заметить, что француз Андрэ Лаффарг (AndrИ Laffargue) предложил эту тактику еще в 1915 году, но армии Антанты приняли ее на вооружение только после первых успехов немцев. Война немедленно потеряла позиционный характер, и закончилась в считанные месяцы. Россия же вышла из войны в марте 1918 года, и "тактика Хутира" осталась там неизвестной.
Начальник Генерального Штаба Сухопутных Сил (Oberkommando des Heeres), Франц Гальдер (Franz Halder), так определял "русскую тактику" в июле 1941 года: "Организация атак исключительно плохая. Стрелки на грузовых автомаштнах и танки наступают в развернутом строю. Следствием являются тяжелые потери противника. ... Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом - пауза, после чего - атака пехоты с криком "ура" глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия, даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских" (Ф. Гальдер, "Военный дневник," перевод П. А. Жилина, Москва, 1971, т. 3, кн. 1, сс. 78, 93). Характерно примечание советской редакции: "Случаи атак стрелковых подразделений без артиллерийской поддержки имели место. Но делать вывод, что в этом состояла "русская тактика наступления" неверно" (там же, с. 95). Его автор даже не понимает, о чем идет речь, считая, что под "поддержкой огнем" Гальдер имел в виду все ту же "артиллерийскую подготовку" в стиле 1915 года!
Каким же образом Советский Союз ухитрился выиграть войну с такой армией? Немцы склонны придавать большое значение директиве Гитлера от 22 августа 1941 года, передавшей 2-ю танковую группу Гудериана в распоряжение группы армий Юг, а 3-ю танковую группу Гота - в распоряжение группы армий Север, сорвав тем самым московскую операцию. История, однако, не знает сослагательного наклонения, пишется только один раз, и сразу набело. Поэтому лишено смысла гадать о том, что бы произошло, если бы московская операция прошла по планам Генерального Штаба: ни из чего не следует, что Красная Армия не продолжила бы сопротивление и после потери Москвы. Хотя всякие сравнения с 1812 годом в этой связи совершенно неуместны: в 1812 году русские искусно уводили из-под удара армию до самой Москвы, да и там сумели, тактически проиграв сражение, спасти армию, что и решило исход всей кампании. В 1941 же году немцы провели четыре класические, в шлиффеновском смысле, операции "на уничтожение" (Минск, Смоленск, Киев, Вязьма), безукоризненные по чистоте исполнения. Но главное все же не в провале московской операции, а в изначально неверной оценке немцами боевого потенциала противника. Гальдер пишет в своем дневнике 3-го июля 1941 года: "В целом теперь уже можно сказать, что задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена. ... Поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней. Конечно, она еще не закончена. ... Когда мы форсируем Западную Двину и Днепр, то речь пойдет не столько о разгроме вооруженных сил противника, сколько о том, чтобы забрать у противника его промышленные районы и не дать ему возможность, используя гигантскую мощь своей индустрии и неисчерпаемые людские резервы, создать новые вооруженные силы" (там же, сс. 79-80). В действительности же вместо "фазы экономического подавления противника" (там же, с. 80) перед фронтом немцев выросла словно из-под земли новая советcкая армия, а после ее разгрома, еще одна, а за ней следующая и т. д., немцы же подкреплений почти не получали.
Получается, что, хотя Красная Армия не умела решать простейших тактических задач, советское военно-политическое руководство во главе со Сталиным оказалось на высоте: не потеряв самообладания в ситуации, когда это редко кому удавалось, оно смогло в кратчайшие сроки сформировать, вооружить и бросить на фронт все новые и новые дивизии, взамен уничтоженных. Мне могут возразить, что это мол каждый может бросать под огонь своих солдат, но, нет, далеко не каждый. После падения Седана и капитуляции регулярной армии, Гамбетта поставил под ружье всю Францию на "спасение отечества" в стиле Великой Революции, но его ополченцы разбегались при виде прусской конной жандармерии. Чего-то подобного немцы ожидали и после завершения минской операции, но не тут-то было. Сказки о злом тиране, гонящем на убой своих подданных, тоже малоубедительны: не так-то просто гнать куда-либо вооруженных людей против их воли. Мобилизованные в 1916 году казахи восстали, и так и встретили Февральскую революцию непобежденными, да и сама революция произошла, когда гарнизон Петрограда получил приказ отправиться на фронт, но предпочел вместо этого свергнуть правительство.
Утверждение, что войну выиграл не хваленый русский солдат, который на самом деле воевал из рук вон плохо, а генералиссимус Сталин и его окружение, невозможно в России этически: в эпоху национальных армий солдат - всегда герой, а в неудачах всегда виновато либо продажное политическое руководство, либо бездарные генералы. Такое утверждение может позволить себе только враг.