Урманбаев Ержан Бахытович : другие произведения.

М.А.Булгаков. Шизофрения, как и было сказано. Глава 6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Последняя версия сибирского аборигена

  
   Шизофрения, как и было сказано. Глава 6.
  
   Когда в приёмную знаменитой психиатрической клиники, недавно отстроенной под Москвой на берегу реки, вышел человек с острой бородкой и облачённый в белый халат, была половина второго ночи
  
  (дежурный врач с бородкой, которой автор выделяет людей положительных, старорежимных, встречает Ивана).
  
  Трое санитаров не спускали глаз с Ивана Николаевича
  
  (в местах временно содержания пьяных людей или буйных душевнобольных всегда нового пациента встречает полная и готовая к драке бригада санитаров),
  
  сидящего на диване. Тут же находился и крайне взволнованный поэт Рюхин. Полотенца, которыми был связан Иван Николаевич, лежали грудой на том же диване
  
  (сколько полотенец могут понадобиться, чтобы завязать человека; не проще ли нарезать одно на верёвки, чем таскать множество по грязным грузовикам; в черновике поэт кутался в пальто Пантелея, здесь его "пеленали", чтобы он согрелся в промозглой Москве, понятно, что речь идёт о заботливом отношении персонала ресторана к Бездомному, иначе до команды врача никто не стал бы развязывать руки и ноги, просто никто их не вязал).
  
  Руки и ноги Ивана Николаевича были свободны".
  
   Необходимое дополнение.
  
  Психиатрическая клиника - это метафора М.А.Булгакова. Пройдут годы и после войны для многих честных людей, борцов за права человека, диссидентов, таких как Владимир Буковский и Валерия Новодворская, именно лечебница для душевно больных станет настоящим казематом. Михаил Афанасьевич и здесь опережает время, сажая своих героев не в камеры заключённых, а в палаты больницы.
  Всех людей в романе, по тем или иным причинам заподозренных в преступлениях: в уголовном (Никанор Иванович Босой), в оскорбительном для Воланда и компании (Жорж Бенгальский), в крамольном для власти (мастер), везут в эту больницу.
  Для специального внушения и приведения в себя поющих хором сотрудников городского зрелищного филиала тоже везут в эту же лечебницу.
  Во сне Никанора Ивановича, который посещает его в клинике доктора Стравинского, множество народа сидят в характерном для тюрем помещении. Разговоры, поведение и описание этих людей, по множеству свидетельств людей, соответствует признакам, свойственным действиям заключённых.
  В дальнейших моих комментариях я буду указывать аналогии клиника доктора Стравинского и тюрьмы. Может быть, в 1926-ом году существовала конкретная больница, где происходило освидетельствование преступников?
  По М.А.Булгакову место, где содержат героев романа, - это некое чистилище перед приговором. Только малому числу людей удаётся после него выйти на свободу без последствий. Разве что сотрудникам городского зрелищного филиала.
  
   Продолжим.
  
  "Увидев вошедшего, Рюхин побледнел
  
  (страшно Рюхину попасть в руки советских эскулапов, запросто можно стать "подельником", случайно услышав при свидетелях крамольные речи),
  
  кашлянул и робко сказал:
  - Здравствуйте, доктор.
  Доктор поклонился Рюхину
  
  (доктор в клинике Стравинского, как и сам профессор, из круга образованных воспитанных людей, судя по привычке приветствовать людей поклоном),
  
  но, кланяясь, смотрел не на него
  
  (естественен интерес врача к пациенту, как к причине позднего визита, а не к "стукачу"),
  
  а на Ивана Николаевича. Тот сидел совершенно неподвижно, со злым лицом, сдвинув брови, и даже не шевельнулся при входе врача".
  
   Необходимое дополнение.
  
  Иван, избирая тактику поведения, сознательно ведёт себя не как задержанный арестант, но как судья, чем заинтересовывает врача.
  Лучшая защита - это нападение.
  Осознав, что окружающие его люди попались на его уловку, Бездомный пытается быстро выйти на свободу, воспользовавшись растерянностью поднятых среди ночи людей. Он хочет попытаться податься в бега, перейдя на нелегальное существование, схоронившись у кого-нибудь из друзей.
  
   Продолжим.
  
  "- Вот, доктор, - почему-то таинственным шепотом заговорил Рюхин
  
  (отчитывается секретный сотрудник о захвате преступника, не стесняясь Бездомного, но не разглашая ему содержание своего доклада),
  
  пугливо оглядываясь на Ивана Николаевича, - известный поэт Иван Бездомный... вот, видите ли... мы опасаемся, не белая ли горячка...
  
  ("белой горячкой" автор называет призывы Ивана к народу в ресторане к антисоветской акции, то есть, он пишет о симпатиях поэта белогвардейскому движению)
  
  - Сильно пил? - сквозь зубы спросил доктор
  
  (с Рюхиным, как со штатным "стукачом", то есть секретным сотрудником НКВД, доктор говорит зло, сцепив зубы, брезгуя его обществом; но вопрос поставлен о прежних выходках Ивана против советской власти, в которых он был замешан).
  
  - Нет, выпивал, но не так, чтобы уж...
  
  (значит, ругался, как все, обыкновенно)
  
  - Тараканов, крыс, чёртиков или шмыгающих собак не ловил?
  
  ("тараканами" М.А.Булгаков называет добровольных стукачей из народа, вроде "Чумы"-Аннушки, "крысами" - штатных секретных сотрудников, "чёртиками" - чекистов, милиционеров, "шмыгающими собаками" - ищеек, то есть доктор спрашивает о существовании за Иваном постоянного наружного наблюдения).
  
  - Нет, - вздрогнув, ответил Рюхин, - я его вчера видел и сегодня утром. Он был совершенно здоров...
  
  (фактически он подтверждает, что незаметно следил за Иваном со вчерашнего дня, ведь явно речь идёт не о сегодняшнем дебоше в ресторане)
  
  - А почему в кальсонах? С постели взяли?
  
  (автор ненароком отмечает то, что многих людей брали под арест прямо из постели, не давая возможности одеться).
  
  - Он, доктор, в ресторан пришёл в таком виде...
  - Ага, ага, - очень удовлетворённо
  
  (он рад возможности поставить диагноз о сумасшествии поэту, чтобы спасти его от заключения под стражу по статье о контрреволюционной деятельности)
  
  сказал доктор, - а почему ссадины? Дрался с кем-нибудь?
  - Он с забора упал, а потом в ресторане ударил одного... и ещё кое-кого...
  
  (очевидно, что доктор говорит о чрезмерном рукоприкладстве, применённом к Ивану при его захвате)
  
  - Так, так, так, - сказал доктор
  
  (проясняются детали ночного дебоша поэта когда Иван оказал активное сопротивление органам правопорядка)
  
  и, повернувшись к Ивану, добавил: - Здравствуйте!
  - Здорово, вредитель! - злобно и громко ответил Иван
  
  (поэт бросает страшное обвинение при свидетелях в лицо доктору, желая оскорбить и смутить его, чтобы позже использовать его неловкость для побега).
  
  Рюхин сконфузился до того
  
  (он знает по опыту, как легко подобные наветы превращаются в приговор, так как сам является частью этого механизма),
  
  что не посмел поднять глаза на вежливого доктора. Но тот ничуть не обиделся
  
  (эти слова говорят о том, что доктор симпатизирует Ивану и его антисоветскому поведению, нисколько не пугаясь обвинения во вредительстве),
  
  привычным, ловким
  
  (автор подчёркивает не рассеянный, а "привычный" характер действий)
  
  жестом снял очки, приподняв полу халата, спрятал их в задний карман брюк
  
  (в заднем кармане не носят очки, они там непременно сломаются, это "привычное" место для наручников),
  
  а затем спросил у Ивана:
  - Сколько вам лет?
  - Подите вы все от меня к чертям, в самом деле! - грубо закричал Иван и отвернулся
  
  (поэт снова оскорбительно посылает доктора к чекистскому по Булгакову сословию "чертей").
  
  - Почему же вы сердитесь? Разве я сказал вам что-нибудь неприятное?
  
  (в его речь автор намеренно вносит литературные обороты образованного человека, который хочет как-то наладить с Бездомным взаимопонимание)
  
  - Мне двадцать три года
  
  (в 1926-ом году исполняется 23 года основанию ВКП(б) или КПСС на II съезде РСДРП),
  
  - возбуждённо заговорил Иван, - и я подам жалобу на вас всех. А на тебя в особенности, гнида! - отнёсся он отдельно к Рюхину
  
  (при условии официального обвинения Ивана в антисоветской деятельности его угроза выглядит более чем убедительной и опасной для Рюхина, потому что практика тех лет требовала наличия соучастников, а раскрытие скрытого двойного агента всячески поощрялось в правоохранительных органах).
  
  - А на что вы хотите пожаловаться?
  - На то, что меня, здорового человека, схватили и силой приволокли в сумасшедший дом! - в гневе ответил Иван.
  Здесь Рюхин всмотрелся в Ивана и похолодел: решительно никакого безумия не было у того в глазах. Из мутных, как они были в Грибоедове, они превратились в прежние, ясные
  
  ("мутными" глазами автор называет просветлённые глаза глубоко верующего православного человека в минуты медитации, а "прежними, ясными" в черновике даже "зелеными", он определяет колдовские глаза нечисти, то есть в зрачках Ивана Рюхин видит собственное чекистское коварство и подлость).
  
  "Батюшки! - испуганно подумал Рюхин. - Да он и впрямь нормален? ..Вот чепуха какая! Зачем же мы, в самом деле, сюда-то его притащили?
  
  (Рюхин понимает, что они привезли его не по адресу, вероятно, автор подразумевает, что они могли отвезти его прямо на Лубянку)
  
  Нормален, нормален, только рожа расцарапана..."
  
  (рожу расцарапали ему при погоне и захвате сотрудники милиции, то есть получается, что в Иване всё ненормальное сотворили они собственноручно).
  
  - Вы находитесь, - спокойно заговорил врач, присаживаясь на белый табурет на блестящей ноге, - не в сумасшедшем доме, а в клинике, где вас никто не станет задерживать, если в этом нет надобности
  
  (эти слова дают подсказку о предварительных намерениях доктора освободить Ивана Бездомного).
  
  Иван Николаевич покосился недоверчиво, но всё же пробурчал:
  - Слава те господи!
  
  (автор подсказывает читателю, что Иван начинает понимать расположенность к нему доктора)
  
  Нашёлся наконец один нормальный среди идиотов, из которых первый - балбес и бездарность Сашка!
  
  (оскорбительные эпитеты предназначены всем советским гражданам, доверившимся утопиям новоявленных вождей)
  
  - Кто этот Сашка-бездарность? - осведомился врач
  
  (принял за оскорбление в адрес главного в этом заведении врача Стравинского доктор; профессор с Рюхиным тёзки).
  
  - А вот он, Рюхин! - ответил Иван и ткнул грязным пальцем в направлении Рюхина.
  Тот вспыхнул от негодования.
  "Это он мне вместо спасибо! - горько подумал он. - За то, что я принял в нём участие! Вот уж, действительно, дрянь!"
  
  (возможно, М.А.Булгаков пишет о том, что Иван попал не прямиком во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянку, как свидетель убийства М.А.Берлиоза, по поручению Арчибальда Арчибальдовича и по глупости Рюхина, понятно, что участие в этой истории прямая служебная обязанность поэта Рюхина).
  
  - Типичный кулачок по своей психологии, - заговорил Иван Николаевич, которому, очевидно, приспичило обличать Рюхина, - и притом кулачок, тщательно маскирующийся под пролетария
  
  (самое простое и ходовое в те годы обвинение, что выдвигали против литераторов, было обозвать их "перерожденцами", занимающимися антисоветской пропагандой; такие донесения в письменном виде отправляли людей на длительную каторгу).
  
  Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными стихами, которые он сочинил к первому числу!
  
  (ясно, что Иван имеет ввиду грядущий праздник Первого Мая, к которому в советское время дозволялось публично писать лишь самым выдающимся поэтам по выбору советской цензуры)
  
  Хе-хе-хе... "Взвейтесь!" да "развейтесь!"...
  
  (быть может, это ирония М.А.Булгакова над стихотворением В.В.Маяковского "Мы! Коллектив! Человечество! Масса! Довольно маяться. Маем размайся!..", написанному в 1923 году к празднику 1 мая?)
  
  а вы загляните к нему внутрь - что он там думает... вы ахнете! - И Иван Николаевич зловеще рассмеялся
  
  (подсмотреть чужие мысли не может никто, обвиняя несчастных людей в скрытых замыслах, выносила свои приговоры советская юриспруденция; как обычно, ненароком автор иронизирует над открытыми судебными процессами, которые проходят в те годы в Москве).
  
  Рюхин тяжело дышал, был красен
  
  (страшно ему)
  
  и думал только об одном, что он отогрел у себя на груди змею, что он принял участие в том, кто оказался на поверку злобным врагом. И, главное, и поделать ничего нельзя было: не ругаться же с душевно больным!
  
  (не достаточно таланта у Рюхина и коротки руки, чтобы противостоять Ивану, если тот захочет возвести поклёп на него).
  
   - А почему вас, собственно, доставили к нам? - спросил врач, внимательно выслушав обличения Бездомного
  
  (его доставили сюда по распоряжению Арчибальда Арчибальдовича, который не нашёл другого пути спасти Ивана Бездомного от погони чекистов).
  
  - Да чёрт их возьми, олухов!
  
  (авторская игра словами: "чёрт" - оперативный работник, "олух" - правоверный советский гражданин)
  
  Схватили, связали какими-то тряпками и поволокли в грузовике!
  
  (Иван Николаевич на ходу сочиняет причину задержания, как случайную ошибку).
  
  - Позвольте вас спросить, вы почему в ресторан пришли в одном белье?
  - Ничего тут нету удивительного, - ответил Иван, - пошёл я купаться на Москву-реку
  
  (ночью в отчаянный холод),
  
  ну и попятили
  
  ("попятить" значит отодвинуть назад, от слова "попятиться", то есть автор пишет не о краже, а о путанице)
  
  мою одёжу, а эту дрянь оставили! Не голым же мне по Москве идти! Надел что было. Потому что спешил в ресторан к Грибоедову
  
  (на первый взгляд полный набор противоречий; но зная, что автор пишет метафорично, можно выстроить то, о чём говорит Бездомный доктору; он объясняет, что сбивая погоню со следа, он нырнул в реку и переоделся, чтобы "чёртики со шмыгающими собаками" не смогли взять след).
  
  Врач вопросительно поглядел на Рюхина, и тот хмуро пробормотал:
  - Ресторан так называется
  
  (доктор пробует прояснить непонятные ему детали в речах Ивана с помощью Рюхина, Грибоедов известная фамилия).
  
  - Ага, - сказал врач, - а почему так спешили? Какое-нибудь деловое свидание?
  
  (какое деловое свидание может происходить в полночь?)
  
  - Консультанта я ловлю, - ответил Иван Николаевич и тревожно оглянулся
  
  (то есть поэта преследуют сотрудники НКВД под руководством Воланда).
  
  - Какого консультанта?
  - Вы Берлиоза знаете? - спросил Иван многозначительно.
  - Это... композитор?
  
  (говоря через паузу, врач показывает Ивану, что ему ни к чему демонстрировать при свидетелях своё знакомство с Берлиозом, но судя по тому, что его похороны на другой день будут проходить столь масштабно, можно понять, что любому интеллигенту в Москве известно его имя).
  
  Иван расстроился.
  - Какой там композитор? Ах да.... Да нет! Композитор - это однофамилец Миши Берлиоза
  
  (специально используя фамилию знаменитого композитора, М.А.Булгаков сознательно запутывает своих читателей и цензоров, иностранным звучанием уводя их логику в сторону такой популярной в нашей стране подсознательной бытовой ксенофобии).
  
  Рюхину не хотелось ничего говорить, но пришлось объяснить:
  - Секретаря Массолита Берлиоза сегодня вечером задавило трамваем на Патриарших
  
  (Рюхин объясняет какой версии гибели Михаила Александровича условленно начальством придерживаться, далёк от маститого литератора Рюхин, невозможно спутать секретаря с председателем, не вхож он в Массолит).
  
  - Не ври ты, чего не знаешь! - рассердился на Рюхина Иван. - Я, а не ты был при этом! Он его нарочно под трамвай пристроил!
  
  (Иван конкретизирует своё обвинение, объясняя главную причину охоты за ним)
  
  - Толкнул?
  - Да при чём здесь "толкнул"? - сердясь на общую бестолковость, воскликнул Иван. - Такому и толкать не надо! Он такие штуки может выделывать, что только держись! Он заранее знал, что Берлиоз попадёт под трамвай!
  
  (это подсказка о том, что Воланд не исполнитель, а организатор и вдохновитель произвола власти в СССР).
  
  - А кто-нибудь, кроме вас, видел этого консультанта?
  - То-то и беда, что только я и Берлиоз
  
  (вся целенаправленная погоня за Иваном обоснована тем, что он единственный свидетель).
  
  - Так. Какие же меры вы приняли, чтобы поймать этого убийцу? - Тут врач повернулся и бросил взгляд женщине в белом халате, сидящей за столом в сторонке. Та вынула лист и стала заполнять пустые места в его графах
  
  (налицо необходимость прятать в клинике Ивана Бездомного, поэтому женщина начинает заполнять стандартный бланк пациента).
  
  - Меры вот какие. Взял я на кухне свечечку...
  - Вот эту? - спросил врач, указывая на изломанную свечку, лежащую на столе рядом с иконкой перед женщиной.
  - Эту самую, и...
  - А иконка зачем?
  - Ну да, иконка... - Иван покраснел
  
  (как и любой православный верующий человек в минуту страшной опасности, поэт уповает на лик божий, как на единственного верного спасителя),
  
  - иконка-то больше всего их и испугала, - он опять ткнул пальцем в сторону Рюхину, - но дело в том, что он, консультант, он... будем говорить прямо... с нечистой силой знается...
  
  (то есть Воланд руководитель "нечистой силы" или большевиков)
  
  и так просто его не поймаешь
  
  (трудно ему противостоять).
  
  Санитары почему-то вытянули руки по швам и глаз не сводили с Ивана
  
  (вытянутое во фрунт поведение санитаров, иллюстрирует их подчёркнуто уважительное отношение к Ивану, косвенно демонстрируя приязнь к поэту всего персонала клиники, куда направил его Арчибальд Арчибальдович, но в первую очередь расположенность к Бездомному их непосредственного начальника - врача).
  
  - Да, - продолжал Иван, - знается! Тут факт бесповоротный
  
  (кодовым словом "тут" подчёркивает автор истинность утверждения о Воланде, как о начальнике над "чертями" чекистами).
  
  Он лично с Понтием Пилатом разговаривал. Да нечего на меня смотреть! Верно говорю! Всё видел - и балкон, и пальмы. Был, словом, у Понтия Пилата, за это я ручаюсь
  
  (это значит только то, что Воланд бывал в царских покоях, в реальности Николай Второй никогда не встречался со Сталиным).
  
  - Ну-те, ну-те...
  - Ну вот, стало быть, я иконку на грудь пришпилил и побежал...
  
  (не погнался догонять, а "побежал", спасаясь)
  
  Тут вдруг часы ударили два раза (автор, сохраняя хронометраж для читателя, указывает точное время).
  - Эге-ге! - воскликнул Иван и поднялся с дивана. - Два часа, а я с вами время теряю! Я извиняюсь, где телефон?
  - Пропустите к телефону, - приказал врач санитарам
  
  (снова выделена благо расположенность врача, который позволяет практически арестанту и дебоширу пользоваться телефоном; такой возможности даже сегодня, в 2010-ом году, не всякий раз получают граждане свободной и демократической России).
  
  Иван ухватился за трубку, а женщина в это время тихо спросила у Рюхина
  
  (для Рюхина в клинике нужно соблюсти элемент официальности, чтобы связать его последующие действия соучастием):
  
  - Женат он?
  - Холост, - испуганно ответил Рюхин
  
  (он растерялся и не понимает чего и кого ему опасаться больше Ивана или тех, кто его преследует, потому что в бланке будет запись о том, с чьих слов всё здесь фиксируется).
  
  - Член профсоюза?
  - Да.
  - Милиция? - закричал Иван в трубку. - Милиция? Товарищ дежурный, распорядитесь сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулемётами для поимки иностранного консультанта
  
  (создавая видимость старшего офицера НКВД, Бездомный вызывает стандартный наряд патрульной службы для выезда на особо важное задание). Что? Заезжайте за мною, я сам с вами поеду...
  
  (привычные к ночным бдениям готовы исполнять милиционеры приказ)
  
  Говорит поэт Бездомный из сумасшедшего дома...
  
  (очевидно, что в сумасшедшем доме есть санитары, которые сами могут наводить порядок).
  
  Как ваш адрес? - шепотом спросил Бездомный у доктора, прикрывая трубку ладонью, а потом опять закричал в трубку: - Вы слушаете? Алло!.. Безобразие! - вдруг завопил Иван и швырнул трубку в стену
  
  (в милиции явно принимают его ночной звонок за шутку).
  
  Затем он повернулся к врачу, протянул ему руку, сухо сказал "до свидания" и собрался уходить
  
  (не видя более для себя иного выхода, Иван пробует последний с его точки зрения путь к спасению).
  
  - Помилуйте, куда же вы хотите идти? - заговорил врач, вглядываясь в глаза Ивана
  
  (врач только сейчас начинает понимать, что здесь что-то не ладно, что Бездомный на самом деле не в себе от переживаний вечера).
  
  - Глубокой ночью, в белье... Вы плохо чувствуете себя, останьтесь у нас!
  - Пропустите-ка, - сказал Иван санитарам
  
  (они быстро сориентировались и изменили поведение),
  
  сомкнувшимся у дверей. - Пустите вы или нет? - страшным голосом крикнул поэт
  
  (в отчаянии, из-за отказа освободить его потеряв доверие к доктору, Иван, пытаясь не дать опомнится, ошеломляя криком, рвётся на свободу).
  
  Рюхин задрожал
  
  (его трясёт со страху),
  
  а женщина
  
  (привычными заученными движениями)
  
  нажала кнопку в столике, и на его стеклянную поверхность выскочила блестящая коробочка и запаянная ампула.
  - Ах, так?! - дико и затравлено озираясь
  
  (не имея выбора, рискуя свернуть себе шею, делает свою безрассудную попытку Бездомный),
  
  произнёс Иван. - Ну ладно же! Прощайте! - и головою вперёд он бросился в штору окна.
  Грохнуло довольно сильно, но стекло за шторой не дало ни трещины, и через мгновение Иван Николаевич забился в руках у санитаров. Он хрипел, пытался кусаться
  
  (как и в ресторане поэт оказывает самое активное сопротивление, как он считает, представителям власти),
  
  кричал:
  - Так вот вы какие стёклышки у себя завели!... Пусти! Пусти!..
  Шприц блеснул в руках у врача, женщина одним взмахом распорола ветхий рукав толстовки и вцепилась в руку с неженской силой. Запахло эфиром, Иван ослабел в руках четырёх человек, и ловкий врач воспользовался этим моментом и вколол иглу в руку Ивану
  
  (Ивану в клинике будут ещё колоть в руку препарат, а вот Никанору Ивановичу в дальнейшем лекарство будут "впрыскивать по рецепту Стравинского"; М.А.Булгаков определяет настоящие инъекции сильного успокоительного средства вроде аминазина, как уколы, а психологическое внушение, как впрыскивания).
  
  Ивана подержали ещё несколько секунд и потом опустили на диван.
  - Бандиты! - прокричал Иван и вскочил с дивана, но был водворён на него опять. Лишь только его отпустили, он опять было вскочил, но обратно уже сел сам. Он помолчал, диковато озираясь, потом неожиданно зевнул, потом улыбнулся со злобой.
  - Заточили всё-таки
  
  (заточают в каземат, башню, в сумасшедший дом забирают, в клинику или больницу кладут на лечение),
  
  - сказал он, зевнул ещё раз, неожиданно прилёг, голову положил на подушку, кулак по-детски под щёку, забормотал уже сонным голосом, без злобы: - Ну и очень хорошо.... Сами же за всё и поплатитесь. Я предупредил, а там как хотите!.. Меня же сейчас более всего интересует Понтий Пилат... Пилат... - тут он закрыл глаза.
  
   Необходимое дополнение.
  
  Даже в самый трагический миг лишения свободы и перспективы скорой и жестокой расправы, занята творческая мысль Ивана Николаевича той самой, заказанной Берлиозом, поэмой об истории революции.
  Стержневой нитью проходит через весь роман крушение Российской Империи, связывающее всех главных персонажей: Иешуа, Понтия Пилата, Воланда, - и летописцев: Левия Матвея, мастера, Бездомного и самого М.А.Булгакова.
  
   Продолжим.
  
  - Ванна, сто семнадцатую отдельную и пост к нему, - распорядился врач, надевая очки
  
  (раннее очками были упомянуты наручники).
  
  Тут Рюхин опять вздрогнул: бесшумно открылись белые двери, за ними стал виден коридор, освещённый синими ночными лампами
  
  (мне кажется, описание такого коридора должно быть в воспоминаниях многих выживших жертв сталинских репрессий, вполне вероятно, что он соответствует внутренней тюрьме на Лубянке, впрочем, такие интерьеры могли быть отштампованы по единому образцу, где угодно, как это было распространенно в СССР).
  
  Из коридора выехала на резиновых колёсиках кушетка, на неё переложили затихшего Ивана, и он уехал в коридор, и двери за ним замкнулись.
  - Доктор, - шепотом спросил потрясённый Рюхин
  
  (Рюхин "потрясён" учинённой на его глазах расправой над Иваном, то есть ему невдомёк, что доктор взял Ивана под своё прикрытие от произвола советской власти),
  
  - он, значит, действительно болен?
  - О да, - ответил врач
  
  (а опытный доктор уже всё понял).
  
  - А что же это такое с ним? - робко спросил Рюхин.
  Усталый врач поглядел на Рюхина и вяло ответил
  
  (смотрит врач на него, изображая полное равнодушие, чтобы не заострять внимание и случайно не проколоться в мелочах):
  
  - Двигательное и речевое возбуждение... бредовые интерпретации... случай, по-видимому, сложный... Шизофрения, надо полагать. А тут ещё алкоголизм...
  
  (оскорбление и активное сопротивление власти, ложные обвинения сотрудникам НКВД, произведённые в нетрезвом состоянии, настоящий анамнез Ивана).
  
  Рюхин ничего не понял из слов доктора, кроме того, что дела Ивана Николаевича, видно, плоховаты, вздохнул
  
  (облегчённо, поняв, что Бездомный не сотрудничает с НКВД и его показания ему не угрожают)
  
  и спросил:
  - А что это он всё про какого-то консультанта говорит?
  
  (Рюхина мучают какие-то смутные сомнения)
  
  - Видел, наверно, кого-то, кто поразил его расстроенное воображение. А может быть, галлюцинировал...
  
  (доктор в приёмном покое все заявления Бездомного списывает на больную фантазию поэта).
  
  Через несколько минут грузовик
  
  ("грузовиком" в те годы называли автозак, который перевозил заключённых под стражу людей)
  
  уносил Рюхина в Москву. Светало, и свет ещё не погашенных на шоссе фонарей был уже не нужен и неприятен. Шофер злился на то
  
  (никто не даст служивому водителю ни отгула, ни возможности пару часов отдохнуть, начинается для него новый рабочий день),
  
  что пропала ночь, гнал машину что есть сил, и её заносило на поворотах.
  Вот и лес отвалился, остался где-то сзади, и река ушла куда-то в сторону, навстречу грузовику сыпалась разная разность: какие-то заборы с караульными будками и штабеля дров, высоченные столбы и какие-то мачты, а на мачтах нанизанные катушки, груды щебня, земля, исполосованная каналами, - словом, чувствовалась, что вот-вот она, Москва, тут же, вон за поворотом, и сейчас навалится и охватит".
  
   Необходимое дополнение.
  
  Это описание выезда из клиники Рюхина самое откровенное из тех, что указывают на истинное предназначение этого учреждения в романе.
  Ни в 1920-ых годах, ни в 1930-ых не использовались ещё психиатрические клиники для содержания подозреваемых в преступлении заключённых. Это будет позже.
  Для больницы, где лечат и содержат душевнобольных, слишком круто выглядят охранные пограничные мероприятия в ближнем Подмосковье, практически в самой Москве.
  Безусловно, что психиатрическая клиника в романе отражение существовавшей тогда действительности.
  Чрезвычайно сложно закамуфлированная метафора М.А.Булгакова, вероятно, применена им ради запутывания своих читателей-современников.
  Мне не удаётся чётко отделить друг от друга тюрьму и сумасшедший дом.
  
   Продолжим.
  
  "Рюхина трясло и швыряло
  
  (даже в пустую кабину грузовика не взял к себе водитель несчастного "стукача", побрезговав соседством с секретным сотрудником),
  
  какой-то обрубок, на котором он поместился, то и дело пытался выскользнуть из-под него. Ресторанные полотенца, подброшенные уехавшими ранее в троллейбусе милиционером и Пантелеем
  
  (они разъехались по домам последним троллейбусом, сопроводив Ивана Николаевича до места назначения, около часа ночи, то есть погоня приняла на веру то, что Бездомный сошёл с ума),
  
  ездили по всей платформе. Рюхин пытался было их собрать, но, прошипев почему-то со злобой: "Да ну их к чёрту! Что я, в самом деле, как дурак верчусь?.." - отшвырнул их ногой и перестал на них глядеть
  
  (Рюхин, выполнив поручение сопроводить Ивана, возвращается в Грибоедов, чтобы вернуть имущество ресторана, по всей видимости одеяла).
  
  Настроение духа у едущего было ужасно. Становилось ясным, что посещение дома скорби оставило в нём тяжелейший след. Рюхин старался понять, что его терзает. Коридор с синими лампами, прилипший к памяти?
  
  (повтор этого мрачного коридора может означать только то, что он был узнаваем многими людьми в те годы)
  
  Мысль о том, что худшего несчастья, чем лишение разума, нет на свете?
  
  (ссылка на известную поговорку о лишения разума человека, предназначенного богом для наказания; М.А.Булгаков утверждает, что вся страна лишилась разума)
  
  Да, да, конечно, и это
  
  (уничтожает сознание, разум, способность самостоятельно мыслить в своих новейших научных учреждениях, "клиниках", советская власть, проповедовать свои идеи думающим людям представляется ей невозможным, поэтому истребляются все носители свободной мысли в СССР).
  
  Но это - так ведь, общая мысль. А вот есть что-то ещё. Что же это? Обида, вот что. Да, да обидные слова, брошенные Бездомным прямо в лицо. И горе не в том, что они обидные, а в том, что в них заключается правда
  
  (правда то, что он "бездарность" и "типичный кулачок по своей психологии", а также то, о чём он сам о себе думает).
  
  Поэт не глядел уже по сторонам, а, уставившись в грязный трясущийся пол, стал что-то бормотать, ныть, глодая самого себя.
  Да, стихи... Ему - тридцать два года! В самом деле, что же дальше? - И дальше он будет сочинять по нескольку стихотворений в год. - До старости? - Да, до старости. - Что же принесут ему эти стихотворения? Славу? "Какой вздор! Не обманывай-то хоть сам себя. Никогда слава не придёт к тому, кто сочиняет дурные стихи. Отчего они дурны? Правду, правду сказал! - безжалостно обращался к самому себе Рюхин. - Не верю я ни во что из того, что пишу!.."
  
  (поэт В.В.Маяковский, родился 19 июля 1893 года, по всей видимости, не вынесся мук совести и ссоры с любимой женщиной, покончил с собой 14 апреля 1930 года, в возрасте 37 лет, в 1926 году ему было 32 года, Ивану Бездомному 23 года).
  
  Отравленный взрывом неврастении, поэт покачнулся, пол под ним перестал трястись. Рюхин поднял голову и увидел, что он давно уже в Москве и, более того, что над Москвой рассвет, что облако подсвечено золотом, что грузовик его стоит, застрявши в колонне других машин у поворота на бульвар, и что близнёхонько от него стоит на постаменте металлический человек, чуть наклонив голову, и безразлично смотрит на бульвар.
  Какие-то странные мысли хлынули в голову заболевшему поэту. "Вот пример настоящей удачливости... - Тут Рюхин встал во весь рост на платформе грузовика и руку поднял, нападая зачем-то на никого не трогающего чугунного человека. - Какой бы шаг он не сделал в жизни, что бы ни случилось с ним, всё шло ему на пользу, всё обращалось к его славе! Но что он сделал? Я не постигаю... Что-нибудь особенное есть в этих словах: "Буря мглою..."? Не понимаю!.. Повезло, повезло! - вдруг ядовито заключил Рюхин и почувствовал, что грузовик под ним шевельнулся. - Стрелял, стрелял в него этот белогвардеец и раздробил бедро и обеспечил бессмертие..."
  
   Необходимое дополнение.
  
  Какое-то несоответствие вижу я в этом внутреннем монологе Рюхина.
  Не вождя ли мирового пролетариата изображает иронично Рюхин, когда становится на грузовике с вытянутой рукой? Не его ли удачливости завидует?
  
  Через многоточие перескакивает к Пушкину мысль Рюхина и авторский текст.
  Именно смерти А.С.Пушкина на дуэли от военнослужащего офицера царской (белогвардейской) армии Жоржа Дантеса обязан великий русский поэт своим признанием при советской власти пролетарским писателем, по мнению Рюхина, а не собственному гению.
  
   Продолжим.
  
  "Колонна тронулась. Совершенно больной и даже постаревший поэт не более чем через две минуты входил на веранду Грибоедова. Она уже опустела. В углу допивала какая-то компания, и в центре её суетился знакомый конферансье в тюбетейке и с бокалом Абрау в руке
  
  (автор пишет о том, что в ресторане остались те, кто приехал сюда из далёких краёв, у которых нет пристанища в Москве, в характерную для восточного человека тюбетейку наряжает припозднившегося конферансье Булгаков для наглядности).
  
  Рюхин, обременённый полотенцами, был встречен Арчибальдом Арчибальдовичем приветливо
  
  (едва ли не до утра ждёт вестей от Бездомного директор ресторана, выходя навстречу Рюхину)
  
  и тотчас избавлен от проклятых тряпок
  
  (повод вернуться).
  
  Не будь Рюхин так истерзан в клинике и на грузовике
  
  (никаких истязаний Рюхин не претерпел, терзали Бездомного),
  
  он, наверно, получил бы удовольствие, рассказывая о том, как всё было в лечебнице, и украшая этот рассказ выдуманными подробностями
  
  (трудно выдумать более закрученный сюжет с оформлением в клинике Ивана, чем тот вариант, что сотворил поэт).
  
  Но сейчас ему было не до того, да и как ни мало был наблюдателен Рюхин, - теперь, после пытки в грузовике, он впервые остро вгляделся в пирата и понял, что тот хоть и задаёт вопросы о Бездомном и даже восклицает "ай-яй-яй!", но, по сути дела, совершенно равнодушен к судьбе Бездомного и ничуть его не жалеет
  
  (как о близком родственнике расспрашивает и реагирует на рассказ, восклицая, пират).
  
  "И молодец! И правильно!" - с цинической, самоуничтожающей
  
  (самому себе противен Рюхин)
  
  злобой подумал Рюхин и, оборвав рассказ о шизофрении
  
  (сам он понимает, какую несёт ахинею, не веря самому себе, попросту, по-русски, с горя хочет он выпить за все свои сомнения, унижения и страхи),
  
  попросил:
  - Арчибальд Арчибальдович, водочки бы мне...
  Пират сделал сочувствующее лицо
  
  (с готовностью и пониманием),
  
  шепнул:
  - Понимаю... сию минуту... - и махнул официанту.
  Через четверть часа Рюхин, в полном одиночестве, сидел, скорчившись над рыбцом, пил рюмку за рюмкой, понимая и признавая, что исправить в его жизни уже ничего нельзя, а можно только забыть.
  Поэт истратил свою ночь, пока другие пировали
  
  (М.А.Булгаков отвлекает внимание читателей употреблением сходных, но по смыслу противоположных слов, конечно, не пировали, а поминали М.А.Берлиоза),
  
  и теперь понимал, что вернуть её нельзя. Стоило только поднять голову от лампы вверх к небу, чтобы понять, что ночь прошла безвозвратно. Официанты, торопясь, срывали скатерти со столов. У котов, шнырявших возле веранды, был утренний вид. На поэта неудержимо наваливался день".
  
   Необходимое дополнение.
  
  Не зачем шнырять котам возле веранды (не собаки же они), подбирая поутру объедки. Шныряют сотрудники ведомства кота Бегемота вокруг "Дома Грибоедова", собирают информацию о прошедшем здесь ночном заседании, фиксируют участников, делают карьеру.
  Уже в четыре часа утра по расписанию, указанному автором в главе 5, рыщут чекисты, наблюдают за неблагонадёжными литераторами.
  Почти по хронометру отмеряет автор вечер и ночь убийства Михаила Александровича Берлиоза. Разбросаны указания часов и минут по главам, посвященным маститому литератору, как в милицейском протоколе.
   Продолжим.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"