Жили бедно, но весело. Компании, друзья, застолья, пение под гитару. Зимой коньки, лыжи, кавголовский трамплин. Летом байдарки на Свири, рыбалка на Ладоге, горы, палаточные походы.
И вдруг все сломалось. Ровное течение жизни прервалось, привычные ориентиры исчезли, и люди в растерянности озирались по сторонам, не зная, что делать. Производство остановилось, зарплату платить перестали. Иногда вместо денег выдавали продукцию, которую все равно некуда было девать. То выдадут горку домашних тапочек, то мешок рабочих перчаток. И без того полупустые полки магазинов опустели окончательно. На продуктовые карточки, введенные как в худшие времена, чаще всего ничего не удавалось получить даже после многочасового стояния в очередях.
Веселье увяло, застолья сникли, кавголовский трамплин стоял заброшенный, а байдарки пылились в сараях.
Лариса и Андрей абсолютно по-разному восприняли окружающую неразбериху. Андрей, не желавший приспосабливаться к переменам, злился и изливал желчь на всех политиков вместе взятых, независимо от их цвета и ориентации. Лишившись, хоть и небольшого, но постоянного инженерного заработка, он стал подрабатывать игрой на гитаре в ресторанах и на вечеринках у более удачливых собратьев. Однако вскоре Андрей перессорился со всеми, не принимая их подхода к жизни и не в силах примириться с зависимостью от них. На этом его новая карьера закончилась, едва успев начаться. Пришлось перебиваться случайными заработками.
Лариса, напротив, всячески стремилась проникнуть в совершенно незнакомый, но от этого еще более манящий мир легких денег и вечного праздника. По крайней мере, так ей это виделось. Она постоянно влезала в какие-то авантюры. Чаще всего эти сомнительные предприятия просто лопались, никого особенно не задев, но парочка нанесла сокрушительный удар по их и без того скудным сбережениям.
Ларисина бурная деятельность вызывала у Андрея постоянное раздражение. Он зло высмеивал каждую ее попытку избавиться от семейной наличности. Его ядовитые замечания задевали Ларису, но не останавливали от дальнейших попыток быстро разбогатеть.
Страдая от окружавшей неприглядности, от собственной неустроенности и неумения приспособиться, Андрей все глубже и глубже погружался в депрессию.
Именно в это время он повстречал своего старинного приятеля, уже давно жившего в Америке. Павел изрядно преуспел, о чем с удовольствием рассказывал, не жалея красок.
Узнав о плачевном положении Андрея, Павел без промедления предложил план спасения: 'Нет проблем, приезжай - подработаешь, я тебе, разумеется, помогу на первых порах. А-то, может, приживешься и решишь остаться, тогда мы и Лариску с Сережкой вызовем!' Он пообещал прислать вызов и билет, но не забыл упомянуть, что по приезде Андрей должен будет отработать долг.
У Андрея этот план восторга не вызвал: ему совсем не хотелось уезжать, тем более одному. Но выбора не было - пришлось согласиться. Его пугала перспектива полнейшей зависимости от Павла, незнакомая страна, чужой язык. Правда, в последнее время он и в своей стране все чаще стал чувствовать себя чужаком. Да и язык, на котором теперь разговаривало большинство, порой, казался иностранным наречием.
Павел, как и обещал, быстро прислал необходимые документы. Андрей втайне надеялся, что тот закрутится и забудет об их разговоре, но когда бумаги пришли, делать было нечего - надо было отправляться в дорогу.
Следуя уговору, Андрей поначалу работал на Павла. Он оказался далеко не единственным должником подобного рода. Все вместе они составили нечто вроде бригады батраков. Павел выделил им небольшую квартирку на задворках своих владений.
Андрей экономил на всем, стараясь побыстрее расплатиться и обрести независимость, но сроки все время растягивались, условия были расплывчаты, а обсуждений Павел избегал. Закончилось все резкой стычкой и крупной ссорой, после чего Павел, наконец, отпустил Андрея.
Доброхоты подсказали ему путь, дававший возможность получить легальную работу. Он стал зарабатывать и отсылать деньги домой, почти ничего не оставляя себе. Работал от зари до зари, жил впроголодь, снимал крохотную комнатенку, красиво называвшуюся 'студией'. Обстановкой ему служили подобранные на помойке кровать с продавленным матрацем, ободранная тумбочка и маленький колченогий столик с единственным стулом. Он обзавелся также тарелкой, чашкой, ножом с вилкой и счел себя вполне обустроенным.
Еще до ссоры с Павлом Андрей как-то встретился с ним за столом у общих знакомых. Размягченный едой и обильной выпивкой Павел впал в блаженное состояние и вдруг предложил Андрею вызвать Ларису. Андрей, разумеется, ухватился за эту мысль, но надежд было мало, как правило, обоих супругов за границу не отпускали - одного оставляли в заложниках. Однако он не учел, что ситуация изменилась. Теперь российских руководителей занимали иные проблемы, и им было совершенно наплевать, кто, куда и зачем едет. Отпускали всех, в любом направлении и составе.
Ларисе смертельно хотелось попасть в Америку. Ей казалось, что стоит только пересечь океан и все проблемы немедленно растают, а на смену придет ослепительно яркая феерия, в которой она непременно станет главной участницей. Лариса то загоралась надеждой, то впадала в отчаянье: 'Как пить дать не пустят - куда уж мне, я же не из евреев, это им позволено разъезжать повсюду!' - сетовала она. Вопреки ожиданию, Лариса получила разрешение и последовала за мужем. Некоторым друзьям она казалась декабристкой. А вот родственники отнеслись к ее решению с осуждением, даже воинственно. 'Вот вертихвостка! Ей бы только шататься где-нибудь. Нет, чтобы подумать о сыне-подростке и о стариках-родителях. Куда там - у нее совсем другое на уме!'
Жилище Андрея, где теперь предстояло поселиться и ей, привело Ларису в форменный шок. Отправляясь в путь, она, конечно, понимала, что на первых порах ей не уготованы шатры шамаханской царицы, но к такому убожеству никак не была готова. Попытки что-либо изменить всякий раз встречали яростное сопротивление Андрея: 'Ты что, не понимаешь, что мы приехали не ради собственного удовольствия, а лишь для того, чтобы помочь сыну и родителям?'
'Ну, уж нет, я не намерена оставаться в этом хлеву. Тебе нравится такая жизнь? На здоровье, можешь хоть со свиньями поселиться и хлебать с ними из одного корыта!'
Стоило приезжать в Америку, чтобы вот так мучится. Она хотела дышать полной грудью, развлекаться, ловить свое отражение в восхищенных взглядах мужчин и женщин. Она мечтала о богатстве. Правда, о настоящем богатстве она имела весьма смутное представление, ее воображения хватало лишь на мечты о дорогих магазинах, ресторанах, курортах. Она твердо верила, что заслужила легкую и безбедную жизнь, и была полна решимости получить то, что ей причиталось.
Поначалу Ларисе казалось, что ей удастся переломить сопротивление Андрея, и они вместе будут строить именно то светлое будущее, каким оно виделось ей, но постепенно надежды меркли и, в конце концов, испарились окончательно.
Андрей был постоянным тормозом во всех ее начинаниях. От вечной усталости и неудовлетворенности он стал еще более желчным и раздражительным. Для него жизнь в Америке была всего лишь вынужденным существованием, чем-то вроде срока заключения, который он всячески старался сократить, чтобы вернуться к привычной жизни, к родным и друзьям.
Лариса же твердо решила сделать все от нее зависящее, чтобы завоевать свое пространство под ярким местным солнцем. Судьба дала ей шанс, и она намерена была его использовать.
Она устроилась на работу, правда, об инженерной профессии не могло быть и речи - кому она была нужна со своими куцым английским, хватавшим только на разговор, напоминающий младенческий лепет. Ей повезло: когда-то Лариса неплохо шила, и ее взяли в магазин мужской одежды подкорачивать брюки, рукава и пришивать пуговицы. Она специально выбрала магазин мужской одежды. Теперь все зависело от ее обаяния. А уж этого, по ее мнению, ей всегда хватало с лихвой.
Лариса с Андреем почти не виделись и не общались, изредка обмениваясь односложными замечаниями и междометиями. Андрей работал, как каторжный. Домой он приходил только, чтобы помыться, переодеться и поспать несколько часов. Предоставленная самой себе Лариса времени даром не теряла. На Андрее она поставила крест - он стал мешать ее планам. Его присутствие и полный укоризны взгляд сковывал и не давал развернуться в полную силу. Нет, он нисколько не мешал ей флиртовать напропалую со всеми, кто попадался под руку, но к этим упражнениям она относилась не слишком серьезно, просто развлекалась. Лариса нацелилась поймать в свои сети рыбку покрупнее. Разумеется, она могла вынудить Андрея уехать, или попросту уйти, избавившись от его постоянных упреков и одергиваний. Однако ее удерживало то, что Андрей не подпускал ее к деньгам. Все банковские счета были оформлены на его имя, и пока ей никак не удавалось придумать выход из этой ситуации. Так что приходилось терпеть.
Андрей молча взирал на ее бурную деятельность. В глубине души он ужасно переживал, но виду не показывал. Он совсем замкнулся. Его и раньше мало радовала окружающая жизнь, а теперь стало раздражать абсолютно все: взрослые, дети, старики. Возмущали их жалобы, слезы, радостные лица, счастливый смех. 'И что им так весело?'
Андрей уже много раз порывался все бросить и уехать, но его по-прежнему что-то удерживало, вопреки всему оставалась еще маленькая надежда на то, что Лариса перебесится, и их жизнь наладится. К тому же за это время сын женился. Молодые поселились в их квартире, так что жить Андрею теперь было негде - не садиться же на голову детям. Надо было продолжать работать, чтобы заработать на квартиру.
Ларису он уже почти ненавидел. А тут еще по городу поползли слухи о ее романе с Павлом - этого Андрей не мог стерпеть. Он попытался поговорить с женой, хотя давал себе слово не опускаться до разборок. Разумеется, Лариса все отрицала, но ее подчеркнутое возмущение показалось ему подозрительным. Он давно перестал ей верить.
Андрей стал следить за Ларисой. Однажды он увидел ее весело болтающей с Павлом у магазина. Андрей был готов немедленно броситься на них с кулаками, но удержался. Ему почти удалось убедить себя, что ничего предосудительного в их общении нет: они были знакомы целую вечность, и, конечно, могли найти, о чем поболтать. Хотя, зная об их ссоре, Лариса не должна была даже здороваться с Павлом. Однако, когда он увидел ее, выходившую поздно вечером из дома Павла, сомнений не осталось.
Он не знал, что делать. Уехать? Но денег на квартиру он так и не собрал. У сына была своя семья и своя жизнь, а родители за это время умерли. Кому он нужен? Безработный инженер, каких там целые полчища. Раньше мысль об отъезде согревала и была тем светом в конце туннеля, который помогал выдержать все невзгоды. Но постепенно свет потускнел, и Андрей лишился даже этой шаткой подпорки. Остаться? Но зачем? Никогда ему не удастся прижиться здесь, он навсегда останется чужаком, изгоем и до конца дней будет страдать от своей несостоятельности. Ларисе он только мешает, он словно гиря на ее ногах. Она еще терпит его, но интересуется вовсе не им, а его деньгами. Неудивительно, что она переметнулась к Павлу. Павел богат, удачлив и уверен в себе. Он, наверняка, забрасывает Ларису дорогими подарками, водит по шикарным ресторанам, а ей только это и нужно.
Само собой сложилось решение: Андрей задумал отомстить всем разом. Кому всем - он толком не знал, но хотел предъявить счет реальным и мнимым обидчикам. Он стал готовиться: 'Они еще попрыгают и попомнят меня!'
Отослал сыну и раздал страждущим все свои сбережения. Он злорадно ликовал, представляя, какое лицо будет у Ларисы, когда она обнаружит, что ей ничего не досталось. Затем он записал на пленку подробный рассказ о деяниях Павла. За время работы на него Андрей кое-что узнал о махинациях своего бывшего дружка. Кассету он отправил в полицию, и лишь убедившись, что она благополучно дошла до адресата, приступил к заключительному этапу своего плана.
Лариса проснулась в прекрасном настроении. Накануне у нее выдался на редкость удачный день. Кроме того, начинались праздники, и всех сотрудников отпустили на недельные каникулы. Она нежилась в постели, не желая вылезать. Андрей уже убежал с утра пораньше - наверняка, отправился на свою любимую работу. Она обрадовалась, что он не будет отравлять ей настроения хмурым выражением и недобрыми взглядами.
Лариса не торопясь приняла душ, с удовольствием выпила кофе с гренками, полистала журнал, с завистью разглядывая картинки из той, 'настоящей' жизни. Взгляд ее упал на очаровательную юную теннисистку, призывно взиравшую с одной из фотографий. 'Пойду-ка я поиграю в теннис, может, в попадется там кто-нибудь стоящий' - решила она. Лариса надела коротенькую белую юбочку, белую футболку и залюбовалась своим отражением. Особенно хороши были длинные загорелые ноги. 'Не хуже, чем на той картинке!' - подмигнула она зеркалу.
Когда она уже готова была выйти из дома, ее внимание привлек шум на улице. Она подошла к окну и остолбенела. На дереве, растущем прямо против ее окна, висела веревка, а на ней слегка раскачивалась человеческая фигура. Вокруг дерева столпились люди, а в центре круга хлопотало несколько полицейских. Лариса почувствовала, как по спине побежали мурашки, а в горле пересохло. Она замерла, боясь пошевелиться. Еще не успев ничего толком разглядеть, она уже знала ответ, на молнией сверкнувший вопрос.