Семен попал в Америку, подчинившись настояниям жены и родителей.
Его жена, Клара, как и большинство женщин, пребывала в непоколебимой уверенности, что право вершить судьбы близких возложено на нее высшими силами. Она рьяно выполняла сию миссию и мужественно несла свой крест, правда, случалось, опускала его на головы тех, о чьем благе неустанно пеклась.
Клара мнила себя мученицей, более того - жертвой вселенской несправедливости, на борьбу с которой и употребила отпущенные силы. Ее замужество оказалось далеко не таким удачным, как хотелось. Их брак явно не был заключен на небесах. Но и эту ношу Клара тащила, не помышляя об избавлении. Однако она не забывала регулярно напоминать супругу о своих муках, считая это неотъемлемой частью воспитательного процесса.
Когда Клара встретила Семена на студенческой вечеринке, она сразу поняла - вот идеальный кандидат на роль ее мужа. Клара была девушкой серьезной, никаких безрассудств не терпела. К идее замужества подходила вдумчиво, искренне удивляясь страстным влюбленностям и бурным романам, стремительно перераставшим в скороспелые и недолговечные браки.
Семен был мил, интеллигентен, хорошо воспитан. У него была приятная внешность с мягкими чертами лица и, хоть и не высокая, но ладная фигура. Он учился на одном из самых престижных факультетов, где слыл перспективным студентом. Клара твердо решила заполучить этого парня, чего бы это не стоило.
На Семена Клара произвела скорее неприятное впечатление. Худая, угловатая и какая-то вертлявая, она отталкивала и своим поведением, и видом, несмотря на копну густых ярко-рыжих волос и необычный разрез светло-серых глаз. Семену понравилась ее подруга, с менее яркой, но какой-то ласкающий взгляд внешностью. Он старался отвязаться от Клары, его злила эта не в меру шумная и надоедливая девица, влезавшая во все разговоры. В конце вечера Семену, наконец, удалось избавиться от нее, и он пошел провожать Машу. Они весело болтали всю дорогу, но у подъезда Маша вдруг заторопилась.
-- Можно я тебе позвоню?
Она ничего не ответила, лишь рассмеялась в ответ и быстро убежала.
После этого вечера Семен ловил себя на том, что постоянно думает о Маше. Он решил непременно разыскать ее. Придя на следующую вечеринку, он сразу же столкнулся с Кларой. На этот раз подруги возле нее не оказалось.
-- А где Маша?
Клара пожала плечами и резко ответила:
-- Понятия не имею. Наверное, отправилась на свидание с очередным поклонником. У нее их пруд пруди, и она встречается с ними по очереди.
Это было выдумкой, но Клара не видела ничего зазорного в своем маленьком обмане. Семен уже готов был уйти, но тут Клара неожиданно пригласила его танцевать, да так до конца вечера и не отпускала. Семен пытался освободиться, но задача оказалась совсем непростой: намеки она пропускала мимо ушей, а грубить не хотелось.
Машу он выследил, отстояв на вахте возле ее дома несколько дней. Они начали встречаться. Все как будто шло хорошо, но Маша была загадочна и непредсказуема, что одновременно и отталкивало, и привлекало. Она ничего о себе не рассказывала, домой не приглашала и периодически без всяких объяснений исчезала на несколько дней. Он негодовал, давал себе клятвы больше с ней не видеться, но всякий раз не мог удержаться.
Когда Маша в очередной раз пропала, Семен вспомнил о Кларе. Найти ее не составило труда, но о Маше она говорить отказалась, лишь презрительно скривила губы и скорчила препротивную гримасу.
Семена тяготила неопределенность: Маша все также пропадала без предупреждения и появлялась, ничего не объясняя. Он впадал то в бешенство, то в отчаянье. Пытался выяснять отношения, сердился, угрожал, но ничего не помогало.
Устав молча наблюдать за развитием их романа, Клара решила, что настала пора действовать. Однажды, как бы невзначай, она поведала Семену, что Маша встречается с курсантом военного училища, за которого собирается замуж и от которого ждет ребенка.
Она заранее обдумала, как нанести удар, решив действовать наверняка. Ее вовсе не мучили угрызения совести, напротив, она искренне верила, что таким образом восстанавливает справедливость. Клара была убеждена, что Маша Семену не пара.
-- Зачем она тебе? Ты только посмотри на нее: у нее же абсолютно непримечательное лицо с бессмысленной улыбкой и ничего не выражающими глазами. Да она за всю жизнь прочитала не больше двух книг, да, и те из школьной программы. А ты видел ее родителей? Это же отъявленные пьянчуги и хулиганы, бог его знает, в каком поколении. Какие дети могут быть у таких родителей?
Выслушав Кларины откровения, Семен немедленно бросился к Маше. И как только увидел ее, идущую от автобусной остановки, заорал:
-- Какая же ты подлая лгунья! Как ты могла так нагло измываться надо мной? Зачем я вообще был тебе нужен, раз ты встречалась со своим красавчиком в лихой бескозырке? Наверное, вы с ним вдоволь посмеялись над моей глупостью.
Он распалялся все больше и в ярости даже замахнулся на нее, но, испугавшись, так и застыл с занесенной рукой. Маша сначала пыталась что-то возражать, но Семен до того разошелся, что не давал ей раскрыть рта, тогда она повернулась и ушла, а потом исчезла совсем.
Семен не хотел больше ее знать, не желал ничего о ней слышать, но он лукавил: в глубине души эта рана саднила и кровоточила, а Машина судьба была ему совсем не безразлична. Как-то Клара упомянула, что Маша вышла замуж, перевелась на заочное отделение и уехала работать на Север.
Теперь Клара была все время рядом с Семеном. Он через силу терпел ее, однако, мало-помалу стал привыкать к ее постоянному присутствию, смирившись с ней, как с неизбежностью. А Клара, казалось, не замечала ни его холодности, ни скучающего вида, ни частых отлучек. Она догадывалась, что у него периодически возникали романы, но старалась не обращать внимания, мстительно затаившись и ожидая благоприятного момента, когда сможет отплатить за все проглоченные обиды. Иногда ей казалось, что терпение вот-вот лопнет, но она всякий раз сжимала зубы и с еще большим упорством двигалась к намеченной цели. Наконец, ей удалось убедить Семена, что им следует пожениться.
Когда до свадьбы оставалось чуть меньше месяца, и все было почти готово, а сияющая Клара летала, улаживая последние формальности, Семен столкнулся в метро с Машей. Она заметно похорошела, ее черты, словно обрели законченность, а в некогда угловатой фигуре подростка появилась кошачья грация. Он произнес, едва слышно:
-- Ты? Боже мой, откуда ты взялась?
Семен только сейчас понял, как сильно тосковал по ней все это время.
-- Сеня, как я рада тебя видеть!
Они заговорили разом, перебивая друг друга. Семен немедленно забыл и о свадьбе, и о Кларе. Он словно погрузился в какую-то иную реальность. А Маша снова ничего не обещала. Она уже успела развестись и вновь выйти замуж. Но и это замужество оказалось не особенно счастливым: ее новый муж, хоть и был славным парнем, оказался выпивохой и бесшабашным гулякой.
Вскоре Маша снова уехала, не оставив ни координат, ни надежд. А Семен еще долго не мог придти в себя. В нем как будто что-то сломалось: он лишь равнодушно наблюдал за окружающей жизнью, не имея ни малейшего желания принимать в ней участие. Но постепенно, опекаемый Кларой, он вернулся к более или менее нормальному существованию. Отложенная свадьба, наконец, состоялась, и Клара уверенно повела Семена по жизни.
Вот только заставить его заниматься наукой она так и не сумела. Он потерял всякий интерес к работе, бросил почти законченную диссертацию и не желал возвращаться к ней, невзирая ни на какие уговоры и увещевания. Клара испробовала все средства: лесть, жалобы, угрозы, оскорбления и, наконец, слезы, но ничего не помогало. В конце концов, ей пришлось смириться и похоронить свои честолюбивые надежды.
Но Кларина неуемная энергия требовала выхода, и тут она подумала об отъезде в Америку. Ей казалось, что стоит увезти Семена подальше от Маши и от всего того, что наполнено воспоминаниями о ней, их жизнь пойдет совсем по-другому. Склонить Семена к отъезду долго не удавалось. Не то, чтобы он особенно сопротивлялся, но перспектива нисколько его не вдохновляла:
-- Я бы сам не против, но не могу же я оставить одних стариков-родителей.
-- Так мы и их заберем!
-- Ничего не выйдет, они ни за что не согласятся. Тогда Клара повела атаку с другого фланга и вскоре преуспела. Родители Семена согласились, поддавшись ее натиску.
Клара стала готовиться к отъезду, взвалив на себя все организационные тяготы и решая проблемы с присущей ей энергией и напором. За предотъездной суетой она не сразу заметила перемены в муже. И тут Семен объявил:
-- Я никуда не еду. Поезжайте без меня.
Клара остолбенела, а придя в себя, закричала:
-- Ты в своем уме? Не пори чепухи! Все уже оформлено, продано и отправлено. Родители сидят на чемоданах. А он - "никуда не поеду..." - передразнила она.
-- Прекрати орать. Я же сказал, что не поеду.
Клара была в отчаянии, она, конечно, догадалась, что Семен опять где-то столкнулся с Машей.
Маша вернулась с грузом разочарований и с двумя маленькими детьми. Но Семена это нисколько не пугало и не отталкивало. Он твердо решил, что больше уже никуда ее не отпустит.
Убедившись, что уговоры и угрозы бессильны, Клара решилась вновь прибегнуть к спасительному обману. Она понимала, что следует придумать что-то такое, против чего Семен не сможет устоять. Она решила инсценировать попытку самоубийства. У нее получилось так натурально, что вскоре она и сама поверила, что это не игра. Родители Семена, до того молча наблюдавшие за развитием событий, безоговорочно встали на Кларину сторону. Они плакали, умоляли сына вернуться в семью и не убивать их всех. Семен не выдержал родительских слез и подчинился.
Так он оказался в Америке.
Воодушевленная победой, Клара с головой ушла в устройство новой жизни. Она нашла неплохую работу для себя и вполне приличное место для Семена. Их жизнь стала понемногу налаживаться. Оба работали, обзавелись друзьями, купили дом и даже стали регулярно ездить в отпуск, чего никогда прежде не делали. Родители вообще не могли нарадоваться, им нравилось в этой жизни все. И только единственное обстоятельство не давало Кларе покоя - отсутствие детей. Она обошла всех врачей, пережила долгое и мучительное лечение, но все было напрасно. Клара совершенно отчаялась, потеряв всякую надежду, и тут поняла, что беременна. Все были счастливы. Семен изменился до неузнаваемости - стал нежным и предупредительным. С Кларой обращались, как с хрупкой и бесценной вазой. Никогда прежде она не знала такого внимания и заботы. Она даже поверила, что судьба повернулась к ней лицом.
Ребенок родился намного раньше срока, маленьким и слабым. Клара с ужасом смотрела на этот абсолютно беспомощный и едва ли жизнеспособный комочек ее собственной плоти, который она не в силах была защитить. Ее охватил темный, животный страх. Он навалился и придавил, не давая возможности дышать. И весь мир погрузился во тьму.
Из больницы Клару выписали через две недели. Она не помнила, что с ней произошло, знала только, что у нее родился сын. Перед выпиской ей позволили посмотреть на него. Болезненно сжавшись, сердце ухнуло куда-то вниз... Очнулась Клара от острого запаха нашатыря. К ней подошел Семен и, бережно подняв, повел к машине.
Сына им отдали только через месяц. Он слегка подрос и уже стал отдаленно напоминать тех детей, каких Кларе доводилось видеть прежде. Семена словно подменили: он с удовольствием занимался домом, помогал Кларе ухаживать за ребенком, возил к врачу и радовался прибавлению каждого грамма и сантиметра. Но малыш рос медленно и плохо реагировал на окружающий мир. Обследование показало хронические отклонения. Надежд на излечение было мало. Клару охватило отчаянье. Она никогда не отличалась особой уравновешенностью, а тут стала совсем невыносимой: закатывала истерики, устраивала скандалы, срывая всю горечь на Семене:
-- Это все ты! Ты испортил мне всю жизнь!
Устав от ее бесконечных претензий, Семен опять ушел в свою скорлупу.
Заботы о больном ребенке полностью захватили Клару. Она бросила работу, почти перестала общаться с окружающими и сердилась, если кто-то пытался вторгнуться в ее мир, в котором не осталось места ни для кого, кроме сына. Ущербность малыша вызывала у нее желание защитить его, укрыть от всех. Она так долго ждала его, так долго вымаливала у судьбы, что теперь не желала ни с кем делиться. Это был ее сын, только ее и больше ничей. Ее даже радовало, что Семен в последнее время стал меньше бывать дома и не болтался у нее под ногами. Она не желала делиться даже с ним.
Как-то, придя с прогулки, Клара услышала звонок телефона. Голос в трубке был абсолютно незнакомым. Фальшиво-приторная интонация настораживала:
-- Душенька, мой долг предупредить тебя. Твой муж закрутил роман с молодухой. Они совсем обнаглели, никого не стесняются. Я уже звонила ее мужу, но он не отреагировал на мое сообщение. Какой-то недотепа, видать, поделом ему. А ты, душенька, я знаю, не заслужила такого обращения. Так что прими меры, пока еще не поздно. А то ведь уведет мужика, как пить дать, уведет... Ей, вертихвостке, все равно, что у него несчастная жена и сын-калека!
Клара еще долго сидела, не выпуская из рук трубки, хотя оттуда уже давно раздавались короткие гудки.
-- Господи, это никогда не кончится... Ну и пусть, какое мне до этого дело?.. У меня и без него забот хватает...
Клара ничего не сказала Семену. Ей действительно стало безразлично, где он и с кем. Она поражалась своему равнодушию, но желания воевать не было. Так бы все и шло, но вмешался случай. Однажды Клара увидела Семена выходящего из магазина. С ним рядом шла незнакомая женщина. Они весело болтали и смеялись, Семен подвел ее к своей машине и помог сесть. Когда женщина на мгновение повернулась, Клара замерла от изумления, узнав в ней свою давнюю подругу... Только спустя некоторое время она поняла, что перед ней была совсем другая женщина - моложе и красивее, но поразительно похожая на Машу. Это сходство ее доконало.
Дома Клара набросилась на Семена, но неожиданно наткнулась на резкий отпор. Тогда она решила зайти с другого конца и, выследив подругу Семена, попыталась поговорить с ней. Однако та не пожелала ничего обсуждать, бросив на ходу:
-- Да, кому нужен твой пентюх?..
Однажды Семен пришел домой среди ночи. Он был сильно возбужден, но старается казаться спокойным. Семен прошел прямо в ванную и долго не появлялся, а, когда вышел, отправился на кухню, достал из холодильника бутылку водки, налил полный стакан и выпил его залпом. Жестом пригласил Клару сесть с ним за стол, налил и ей, следя за тем, чтобы она выпила до конца. Спросил о сыне, поговорил о каких-то мало существенных домашних делах и только после этого тихим будничным голосом произнес:
-- Я только что убил Нелли.
Клара застыла со стаканом в руке. Она не поверила и ждала, когда он скажет, что все это глупая шутка. А поняв, что он и не думал шутить, заплакала.
Всю ночь они обсуждали варианты спасения. Идеи, приходившие в голову, были зыбкими и малореальными. Наконец, устав от пустых разговоров, Клара сказала:
-- Я знаю, что нужно делать - ты должен немедленно уехать в Европу, и лучше всего отправиться в Париж или Рим. В сутолоке этих городов будет легче затеряться.
Семен улетел на следующий день. В самолете он сидел совершенно безучастно, не двигался и ничего не ел. Перед глазами плыли воспоминания, словно кадры кинофильма. Вот он прощается с Машей перед отъездом:
-- Ты сама во всем виновата: зачем ты тогда предала меня?
-- Я тебя не предавала, я ни с кем, кроме тебя, не встречалась и была влюблена в тебя по уши.
-- Ты же все время исчезала, ничего о себе не рассказывала и врала мне.
-- Я не врала, просто боялась, что, узнав правду о моей семье, ты отвернешься от меня. Дома у меня был вечно пьяный отец, а мать после заключения не имела права жить в городе и поселилась в маленькой деревушке, далеко отсюда. Я ездила ее навещать - потому и исчезала.
-- Но ведь сразу после нашей ссоры ты вышла замуж за военного моряка, значит, ты все-таки встречалась с ним за моей спиной.
-- У меня был сосед-моряк, с детства влюбленный в меня и не раз предлагавший выйти за него замуж. Но я с ним никогда не встречалась. Когда ты накричал на меня и обвинил во всех смертных грехах, я со злости согласилась выйти за него.
Семен понял, что вся история о Машиных кавалерах, изменах и тем более о беременности была ничем иным, как Клариной коварной выдумкой, но это открытие уже ничего не могло изменить.
Потом ему вспомнилась встреча с Нелли. Увидев ее впервые, он даже испугался: перед ним стояла Маша, какой она жила в его памяти. Семен понял, что это судьба, и не стал ей противиться. Сначала Нелли льстило его нескрываемое восхищение и обожание. Он ловил каждое ее слово, готов был предупредить малейшее желание и смотрел преданным собачьим взглядом. Но постепенно ей наскучило такое подобострастное служение, постоянное жадное внимание, и она стала избегать встреч. Нет, она не собиралась отпускать его совсем, придерживая на всякий случай, то слегка приближая, то вновь отталкивая. Семен покорно и безропотно терпел ее обращение, а она так привыкла к его неизменному жертвенному обожанию, что совсем перестала стесняться и рассказывала ему обо всех своих увлечениях, не скупясь на подробности. Однажды она поведала, что встретила человека, в которого влюбилась и к которому подумывает уйти от мужа. И тут впервые Семен стал упрекать ее. Возмущенная столь непривычным поведением Нелли резко закричала:
-- Что ты себе позволяешь? Убирайся немедленно, чтобы я тебя больше не видела. Ты - мямля и слизняк, которого и за мужика-то никто не считает. Кому ты нужен, кроме твоей идиотки Клары. Я вообще терпела тебя только из жалости!..
Нелли продолжала кричать, все больше распаляясь и стараясь уколоть как можно больнее. При этом она почти не обращала внимания на реакцию Семена. А когда заметила выражение его глаз и занесенную руку с тяжелой каменой статуэткой, было уже поздно...
Семен снова и снова слышал те ужасные оскорбления, видел пылающее ненавистью лицо Нелли. Вспомнилась собственная клокочущая ярость, от которой он начал задыхаться и которая требовала немедленного выхода. Он мысленно увидел, как хватает попавшуюся на глаза статуэтку китайского божка, как колотит ею по ставшему вдруг отвратительным лицу с перекошенным ртом. Семен уже ничего не видел перед собой, просто тупо и неистово колотил по всему тому, что растоптало и загубило его жизнь, что убило его любовь к Маше, сломало его научную карьеру; по тому, что все эти годы держало его в своих тисках, лишая воли и права выбора. И из кровавого месива, в которое уже давно превратилось Нелино лицо, вдруг проступили Кларины глаза. Семен давил, уничтожал их, а они появлялись снова и снова и смотрели на него все так же укоризненно и строго...
Наконец, обессилев, он отбросил статуэтку и в ужасе огляделся по сторонам. Пол, стены, мебель - все было забрызгано кровью. Он даже не попытался убрать следы и не притронулся к Нелиному телу. Он постоял какое-то время, понемногу приходя в себя. До него стал доходить ужас того, что он сотворил. Семен испугался. Он снял, заляпанную кровью куртку. Долго мыл руки. Потом надел старый плащ, висевший на вешалке в прихожей. Достал носовой платок и обтер все то, к чему успел прикоснуться.
Семен вышел из дома и, пошатываясь, побрел к машине. Куртку он выбросил в канализационную яму, просунув ее между прутьями решетки. Он долго петлял по улицам, пока не наткнулся на свою машину.
Город содрогнулся, когда все газеты, радио, телевидение заговорило, закричало и запестрело репортажами о зверском преступлении. В день убийства никто не видел Семена возле Нелиного дома, но многие знали об их давнем романе, и его неожиданное исчезновение на следующий день после убийства выглядело подозрительно.
Вскоре к Кларе явился следователь. Она приберегла для этого случая более или менее правдоподобную легенду. Клара заявила, что в тот день, вернувшись с работы, Семен провел весь вечер с ней и сыном, и они даже ходили вместе в супермаркет. Записав ее показания, следователь удалился, но вскоре вернулся:
-- Я был в супермаркете, который вы назвали, просмотрел все пленки с записями того вечера. Видел вас с ребенком, но нигде не нашел вашего мужа.
Клара остолбенела: она совершенно забыла, что в больших магазинах все происходящее непременно записывается. Она не на шутку испугалась. До этого момента ей кое-как удавалось гнать от себя неудобные мысли. А теперь они обрушились все разом, словно прорвав запруду. Ее захлестнула волна отвращения к себе. Мучительно было смотреть назад, но еще страшнее было заглядывать вперед. Во что она превратила свою жизнь? Чего добилась? Казалось бы, она отвоевала Семена у судьбы, но так ли это? Разве на самом деле он когда-нибудь принадлежал ей? Разве ее любовь, навязанная силой и обманом, принесла хоть кому-нибудь радость?
А судьба, как разогнавшийся бумеранг, продолжала наносить удар за ударом.
Одна из русскоязычных газет напечатала статью, в которой автор обвинил Семена в убийстве и, дав волю воображению, поделился с читателями леденящими кровь подробностями. Статья попалась на глаза родителям Семена. Они долго не верили, что этот изувер-убийца, этот маньяк и садист - их собственный сын, их мягкий и заботливый мальчик. Но когда сомнений не осталось, оцепенели. Они знали, что уже никогда не решатся смотреть людям в глаза. Даже разговаривать друг с другом у них не осталось сил. Они приняли снотворное, открыли газ и легли, призывая спасительный конец.
Семен метался по Риму, шарахаясь от каждой тени и вздрагивая от любого шороха. По ночам он работал, разгружая какие-то грузовики, а днем практически не выходил из своей крошечной конуры в паршивеньком отеле, где вынужден был поселиться. Такое прозябание подрывало и без того расшатанные нервы. Удручало все, но самой страшной была мысль, что он обречен на такую жизнь до конца своих дней и уже больше никогда не сможет вернуться к нормальному существованию. Но он ошибался: жизнь, которую он вел, была еще далеко не самым худшим, из того, что припасла для него судьба.
Как-то утром в дверь его номера постучали. Накинув пижамную куртку, Семен открыл дверь и сразу все понял.
-- Вас разыскивает через Интерпол американская полиция по обвинению в убийстве.
Вскоре он узнал о страшном конце своих родителей и о том, что Клара арестована за пособничество. О судьбе сына ему поначалу ничего узнать не удавалось, но позже ему сообщили, что сына забрала Кларина сестра, незадолго до этого перебравшаяся в Америку.
Семен содержался в одиночной камере, ожидая отправки в Штаты.
Предоставленный самому себе, без какого-либо занятия, он целыми днями размышлял, вспоминал и жонглировал обрывками этих воспоминаний. Он все время задавал себе вопрос, как же могло случиться, что он превратился в такое чудовище.
Семен знал, что ему не на что надеяться. Самое лучшее, на что можно было рассчитывать - вечное пребывание в этой страшной обстановке. Но скорее всего, ему была уготована позорная и мучительная смерть, особенно мучительная из-за длительного ожидания неминуемого конца с пугающе-обыденной подготовкой. Но больше всего его страшила неизбежная встреча с Кларой, с ее укоризненным взглядом. Он совершенно отчетливо понял: независимо от того, что ждет его впереди, этого взгляда он вынести не сможет. И тогда он решился разом разрубить поток сводивших с ума мыслей.
Ночью он смастерил подобие веревки и подвесил ее к верхней части оконной решетки...
Наутро ничего не подозревавший надзиратель вошел в камеру. Ему показалось, что заключенный стоит у окна. Но когда Семен не отозвался на оклик, он догадался, что тот уже ничего ответить не сможет...