Я есть.
  Дышу,
  и башмаки стирают
  гребёнку лестниц поутру.
  Сверчок поёт, напоминая:
  умру.
  Но сам сверчок умрёт скорее,
  ишь, осень в двух шагах.
  А всё поёт. И я не смею
  баюкать страх.
  Мой страх залёг меж половичек
  иголочкой в полу,
  таится он, но глазик птичий
  блестит... В нору
  унёс кусочек сыра,
  а молоко
  ему сливают с полумира.
  - легко.
  Темным-темно под половичкой,
  за шкафчиком, в норе. 
  Там сигареты есть
  и спички. Тире -
  на месте лёгких строчек,
  - нет слов,
  где страх
  живёт. Из многоточий
  лишь кровь
  лишь крови капельки
  сияют - как путь.
  Иду.
  Куда?
  Почём я знаю.
  И, как нибудь.
  

  УМРН