Еще не так давно по нашей всепроникающей попсе крутили песенку "Как упоительны в России вечера...", коя любопытна тем, что включает все атрибуты представления плебея о дворянской России: лакеи, юнкера, хруст французской булки и т.д. Полагаем, что именно эта, или какая-нибудь в этом роде шаблонная сетка довлела над советским кинематографом, критикой, да и шире - культурой, пытавшейся "поставить классику". Смешно! Плебеи плебеям рассказывают о дворянах! Печальная же правда заключается в том, что Русская Классика, как Искусство Дворян - кончилась в 17-ом году, с началом истребления дворянской публики. Для кого писали Бунин, Ахматова, Цветаева? Узок круг этих читателей, страшно далеки они от массы. Но кто есть плебей? Всякий неблагородный, видящий в высоте искусства только свою низость. В результате нашествия черни в литературу (в Советские времена) вся классика, вместо того, чтобы быть признанной в принципе непознаваемой, как иероглифы майя, была испачкана с пят до головы грязью. А мы, нравственные потомки плебеев? Мы так же плохо понимаем классику, как наши предшественники, желавшие видеть ее только где-то ниже спинного мозга в рамках "обогащения коммуниста всеми богатствами, которое выработало человечество".
Итак: классика для большинста стала "терра инкогнита" в начале прошлого века. Второе: мы, тем не менее, можем почувствовать ее аромат (так пахнет увядший цветок), если перестанем быть низкими и подлыми. Третье: классику дописать невозможно... так невозможно достроить египетские пирамиды, но строгость и четкость формы, анализ больной души, живописание природы, баталию в зеркальном небе - мы должны взять у наших предшественников.
In summa: то, что когда-то назовут Новой Классикой, рождается уже сейчас, с появлением Нового Читателя. Выдавим же из себя мнимую рабскую кровь Ивана Бунина.