Улыбин Вячеслав Вячеславович : другие произведения.

Филологические страсти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    драматическая трилогия о сегодняшнем дне Русской Литературы

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Филологические страсти
  
  Драматическая трилогия
  
  I
  
  Куда бежать?
  
  Вздорная провинциальная (петербургская)
   драма в четырех действиях, с тремя смертями и одним оживлением, в стихах и прозе для домашнего театра
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Действующие лица
  Прекрасная незнакомка.
  Писатель-патриот.
  Писатель-либерал.
  Критикъ с фонарем.
  Директор фонда Фороса.
  Сотрудники правоохранительных органов.
  Читатель.
  Пожар.
  Санитар морга.
  
  Действие в Санкт-Петербурге, в Доме Писателя и вокруг него.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Действие I
  
  Явление первое.
  
  Пустой обшарпанный зал покинутого людьми и крысами Дома Писателей. Посреди зала прекрасная девушка в белом задумчиво сидит на стуле. Рядом с ее каблуком - пушкинский десятитомник.
  
  (Стук в дверь. Девушка покидает зал).
  
  Явление второе
  
   В зале писатель-либерал.
   (Поднимает с пола один из пушкинских томов, наугад раскрывает книгу, читает вслух)
  Пушкин. Скупой рыцарь.
  ...Как! Отравить отца! И смел ты сыну...
  Иван! Держи его. И смел ты мне!..
  Да знаешь ли, жидовская душа,
  Собака, змей! Что я тебя сейчас же
  На воротах повешу.
  (Морщится)
  Вот это некрасиво. Подправить надо Пушкина, переделать. Недоделанный он какой-то.
   (Достает простой карандаш)
   Пусть Иван по наущению Альбера отравит несчастного еврея.
  А то - жиды!
  (Укоризненно)
  Ну как же вы могли, Александр Сергеевич!
  
  (Вымарывает текст).
  
  Возмутительно! Как мне надоело жить в этой стране с этим дебильным народом! Если бы не перспектива подметать улицы на исторической родине, уехал бы.
  (Тяжело вздыхает).
  Вот так и пришлось стать русским писателем.
  Входит писатель - патриот
  
  Явление третье
  Писатель-либерал и писатель-патриот
  Писатель-патриот. Это мой Пушкин. Я вчера специально грузовик заказывал, чтобы всю классическую литературу вывезти. Только Пушкина забыли. Да вот всякую дрянь с собой захватили. Если хотите, забирайте. А Александра Сергеевича отдайте.
  Писатель-либерал. (Патетически)
  Вы раскололи литературу! И хотите еще и Пушкина увлечь в свою секту!
  Не выйдет!
  Мерзавцы вы! Душители свободы.
  Вы не Рылеева сыны,
  Вы твари наглые, вы просто сумасброды,
  Под монастырь хотите всех нас подвести.
  Ужель?
  (Писатель-патриот молча берет десятитомное сочинение Пушкина, собирается уходить).
  Эй вы, тупой и гадкий человек!
  Отдайте Пушкина!
  
  Писатель-патриот.
  Что ж... И я вам прочту стихи, хоть и не свои.
  (Патетически)
  И вас совсем тут не стояло,
  Напыщенный, чернявенький гайдук.
  Масоны вы, служители мамоны -
  Набойки в пятках сатаны!
  Вам русских ненавистен всякий звук.
  
  Писатель-либерал
  Отдайте Пушкина, мерзавец!
  (Хватают друг друга за руки).
  Писатель-либерал.
  И пистолет дуэльный старый,
  С кавказской ржавчиной на нем,
  Послужит мне.
  (Вынимает пистолет)
  Писатель-патриот.
  Извольте же
  (Достает точно такой же)
  
  Расходятся на 10 шагов.
  Писатель-либерал. А где же секунданты?
  Писатель-патриот. Экие пустяки! Пусть нас рассудит русская литература!
  (Два выстрела раздаются одновременно. Оба падают замертво.
  Пушкин рассыпается по окровавленному полу).
  
  Явление третье.
  Критикъ с фонарем.
  (Подходит к центру зала).
  Николай Васильевич, где ты?
  Уже сто лет ищу. Ну нету Гоголя, нету!
  А без него мне никак.
  (Видит два окровавленных бездыханных тела)
  И снег идет, и кровь застыла!
  И орионный отблеск на зрачках!
  Как тяжко все, как все уныло,
  Как убивают второпях!
  Впрочем, что мне до того? Все равно Гоголя среди них нет... Только два недвижных тела.
  
  (Голос за сценой)
  А на Россию господа хорошие, мне насрать!
  Критикъ. Кто это? Может, русский читатель? Нет у меня такого фонаря, чтоб его найти.
  (Входит директор Фонда Фороса)
  
  Явление пятое.
  Критик и директор Фонда Фороса.
  
  Директор Фонда Фороса. Это Фонд Фороса! Мы здесь будем как это... писать русскую историю и литературу!
  Попрошу очистить помещение!У меня договор аренды на 99 лет!
  И, кстати, там какая-то дама наверху в белом платье!
  (Критику)
  Вы не попросите ее освободить помещение?
  Критикъ. Прелестная незнакомка?
  (Задумчиво)
  Есть легенда, что здесь когда-то жила русская литература. Ее иногда видели в образе прекрасной незнакомки в белом платье. Может быть, это она...
  Директор Фонда Фороса. Какой вы старомодный! Полноте! Мы создадим новую русскую литературу! Вот вы, скажем, читали роман "Тикатило и сыновья" писателя Сумбурукина? В этом романе сын казненного Тикатило выкрадывает из морга части тел убиенных злодеем детей и сшивает из них нового человека, так скажем, героя нашего времени...Вот это, батенька, литература!
  Критикъ. А критика?
  Директор Фонда Фороса. Что критика?
  Критикъ. Критику-то куда девать?
  Директор Фонда Фороса. Как это у вас говорится? Место критики в лакейской!
  Критикъ от неожиданности роняет фонарь на пол. В Доме Писателя начинается пожар.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Действие II
  
  Явление первое.
  
  Отделение милиции. Два сотрудника правоохранительных органов (милиционеры) в аквариуме.Читатель.
  
   Первый. Что за черт! (морща лоб, медленно читает) "Заявление. Сбежала русская литература..."
  Второй. Я ее знаю. Эту девку я ловил на прошлой неделе. Она шлюхой подрабатывала. Я ей говорю - с каждого клиента отдавай мне 10 процентов; а она мне - пять, остальное натурой, пришлось...
  Первый (к читателю)Поясните, гражданин, кого вы ищете...
  Читатель. (взволнованно) Она жила на чердаке сгоревшего Дома Писателей. Впервые я ее увидел два месяца назад. Сначала она дичилась меня, наверное потому, что я не вхожу в ряды Союза писателей, я всего лишь люблю читать хорошие книги... но потом мы с ней подружились, я даже подкармливал ее.
  Первый. Чем?
  Читатель. Видите ли, я просто приходил к ней на чердак, брал классическую литературу, и при ней читал, вдумчиво, по-настоящему. Это ее оживляло. Она нашла во мне последнего русского читателя. И сказала мне, что после моей смерти уйдет к седому иудею...
  Первый. К кому? (шепотом напарнику) Может, это террорист?
  Читатель.К денежному мешку.
  Первый. Опишите ее внешность и особые приметы.
  Читатель.Худосочная, в оборванном платье, с трагическими глазами.
  Первый. С какими?
  Второй. Точь-в-точь людка-проститутка!
  Первый. Но вы же не умерли...
  Читатель.Уже умер. В переносном смысле, разумеется. Вчера я продал - за кусок колбасы и бутылку пива "Балтика" последнюю свою книгу - "Записки из Мертвого Дома" Достоевского.
  А сегодня я пришел на чердак - и не застал ее.
  Первый. Но если вы - последний читатель, то кому вы могли продать свою книгу? Разве только самому себе...
  Читатель.Я ее сдал в приемный пункт целлюлозно-бумажного комбината.
  Первый. Это тот самый, что выпускает сейчас только туалетную бумагу?
  Читатель. (С надрывом)
  Да! Но она оставила мне записку.
  (протягивает записку первому)
  Первый. (читает вслух) "Последнему русскому читателю.
  Любимый мой! Вот и пришел горький час разлуки. Я знала, что ты рано или поздно променяешь меня... даже не на чечевичную похлебку, а на гораздо более худшее. Ну что ж, знать, я пришлась не ко двору. Я ухожу. Но кто придет после меня? Те, кто убьет твою душу. Пей же этот яд, если хочешь. Пей его с экранов телевизора, слушай его с FМ-радиостанций, всасывай его с газет и бульварного чтива... С меня этого довольно. Каждый народ имеет ту литературу, которую заслужил. Если русские считают литературой то, что они сегодня читают, у них, как у нации, нет будущего. Нет этого будущего и у тебя. Меня не убить деньгами и мыльными сериалами, но меня можно убить равнодушием. Ты это уже сделал..."
   Читатель. Как я буду жить теперь?
   Второй. Обратитесь в больницу. А лучше в морг.
   (Читатель уходит).
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Действие III
  
  Явление первое.
  Морг. Фиолетовый кварцевый свет. Кругом, насколько хватает глаз -белый кафель.Читатель, санитар морга, бездыханное тело прекрасной незнакомки в белом замызганном платье.
  Читатель. Скажите, к вам не поступала прекрасная девушка?
  Санитар.(кивает на тело прекрасной незнакомки) Эта? Как звать?
  Читатель. Кого, меня?
  Санитар. Не тебя, лопух. Труп.
  Читатель. Русская литература.
  Санитар.
  Смотрит в журнале
  Да. Это она. Поступила сегодня вечером. ДТП. Была сбита мерседесом нового русского.
  Читатель. Можно я с ней посижу?
  Санитар.
  (Выразительно смотрит на читателя)
  Читатель. Ах, да...
  (Роется в карманах)
  Возьмите.
  (Протягивает санитару купюру)
  Санитар.
  (Берет деньги, незаметно для читателя крутит пальцем у виска)
  Сидите. Хоть всю жизнь.
  (Уходит)
  
  Явление второе.
  Морг. Читатель и мертвая литература на жестяной каталке.
  
  Читатель подходит к литературе, роняет скупую мужскую слезу.
  Слеза медленно, как застывшее стекло, течет, перекатываясь, по мертвенно-бледному лицу литературы.
  Читатель.
  (Патетически)
  Спи мой друг, все уже позабыто,
  Я не знаю что дальше беречь;
  Что любил я, теперь уж разбито...
  К чему жить, когда нет той, которой грезил, о которой мечтал? О любовь моя! Зачем ты покинула меня?
  Я не хочу, я не могу жить без тебя...
  (После минуты молчания ложится рядом с ней)
  
  
  ...Теперь я знаю в вашей воле
  Меня презреньем наказать
  Но вы к моей несчастной доле
  Хоть каплю жалости храня
  Вы не оставите меня
  
  Явление третье.
  Морг.Санитар морга.
  Санитар. Эй, любитель русской литературы!
  (Тишина).
  Сбежали! А фамилия-то какая странная у посетителя была! Чи-та-тель!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Действие IV
  
  Явление первое.
  Храм Искусств.
  Русская литература в свадебном платье и ее читатель в черном фраке с бабочкой.
  
  Русская литература. Как и всякая женщина, я умру без любви. Без твоей любви. Ты будешь мне верен?
  Читатель. До гробовой доски.
  Русская литература. Тогда ты будешь жить вечно!
  
  
  
  Занавес
  
  
  
  1 декабря 2002 года
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  II
  
  После Белинского.
  (литературные критики в XXI столетии)
  
  Сжатая комедия в трех действиях и с тремя действующими лицами: Маститым Критиком, Профаном и Новым Белинским.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Действие первое.
  За столом в кафе пьет кофе с сахаром и сливками Маститый критик толстого столичного журнала.
  
  М. Критик (рассуждает сам с собой): и дернул меня черт связаться с таким дурацким ремеслом! Ругать всяких балбесов! Критика (язвительно) совесть литературы! Литература - душа нации... Хрен вам собачий! (показывает кукиш). Художники! Они ж как дети малые... Всех надо погладить по головке. И все равно будут недовольны. Как-то пришла хряпа с толстым рылом, стихи принесла. Говорит: не могу я зарывать талант в землю. Пришлось взломать противопожарный щит , достать лопату, и сказать: где ваш талант? Я его сам зарою.
  Голос
   Иван Ааронович!
  
  М. Критик А... этот начинающий...
  Профан. Иван Ааронович! Я принес вам критическую статью...
  М. Критик Хорошо... хорошо (читает)
  "Обзор русской литературы за 2002 год" (в сторону: и где он взял русскую литературу? Я думал, она умерла в 1913-ом...). Интересно, интересно... (цитирует) "У нас нет прозы..." Молодой человек... Главный редактор журнала "Полярная Звезда" - прозаик. Напишите, что у нас почти нет прозы, или что ее нет за редким исключением. В виде исключения - мой вам дружеский совет - упомяните -на... Скажите, что у него есть субстанция прозы. Что это? ( В сторону: хрен его знает) Дальше... (читает): "У нас нет Пушкина и Толстого, Тютчева и Блока..." (морщится) Так нельзя... У нас что ни литератор, то непризнанный гений, что ни художник, то немой пророк. Не упомянуты - ин, ов, ович, ойт, ам, ропп... Вот возьмите список... Сюжет непроработан, вам надо подучиться...
  Профан. Я как раз хотел просить у вас рекомендации в Литературный институт...
  М. Критик Материал у вас пока сыроват. Приходите через год. (Профан уходит).
  М.Критик (Глядя ему в след) Понарожали же уродов, Господи помилуй, как говорила моя тетя! Ему же добро делаю! Отправишь его в Литинститут, так сопьется в компании поэтов через год... прозаиков через два. Год назад отправил на учебу одного Белинского... Сейчас бутылки собирает. Не ушел бы в литературу, глядишь и стал бы человеком... Что за страсть гибнуть за чужие чернила!
  
  
  
  
  
  
  
  
  Действие второе.
  М. Критик у могилы Белинского на Литераторских Мостках Волкова кладбища Санкт-Петербурга
  
   (задумчиво, сам себе). То что у меня нет способностей к литературной критике, я понял после 10 лет занятий эти ремеслом. Еще через десять лет я понял другое: все мы - и критики, и писатели, и поэты - бескрылые чада праха, ждущие Моцарта с одной целью - чтоб извести его. Но чем? Кинжалом, пистолетом иль петлей? И вот здесь разница.
  
  Вот уже двадцать лет я (анонимно, конечно) ищу нового Белинского. И каждый год с торжеством понимаю: нет его, нет! Все такие же бесталанные как и я! (Смотрит на расположенную рядом могилу Добролюбова) Говорят, при похоронах Добролюбова Чернышевскому указали на место для третьего критика, на что он пришел в исступление и закричал:нет третьего, нет! Нет его, слава Богу, и до сих пор. Русь- матушка так и не дала гения среди критиков. Да, Белинский был ближе всех к этому идеалу, но и он не гений... А за гробом его шло всего двадцать человек... не имеющих никакого отношения к литературе.
  Что же помешало ему стать гением? Письмо к Гоголю.
  Спи спокойно, раб Божий Виссарион!
  
  (Кладет красные гвоздики на могилу)
  
  Что это виднеется из-под снега? (с изумлением)
  Рукопись! Какая странность! Оставить рукопись на могиле!
   (присаживается на кладбищенскию скамейку, читает вслух)
  
  "Накануне"
  (о современных задачах русской литературной критики)
  
  Мы стоим на пороге окончательного размежевания в стане русской словесности. Впервые это размежевание проходит не по политическим убеждениям (славянофилы - западники - демократы в XIX веке), и не по социальному (как это было после 1917 года) или национальному признаку (как это произошло в последнее десятилетие), но - по признаку религиозному. Сегодня каждый из писателей должен ответить - прежде всего сам себе - на один простой вопрос: ты - христианин? Вопрос этот связан с тем, что сегодня как никогда в стане русской словесности велико засилье литераторов, готовых с упоением ответить на этот вопрос отрицательно".
  М. Критик. И я выходит, из отрицательной породы!
  (Читает дальше)
  "Что ж... Будем исходить из этой горькой правды. На сегодняшний день в русской литературе (как и в русском народе) мы можем наблюдать два противоположных процесса, борьба и течение которых на ближайшее десятилетие (как минимум) будет определять физиономию нашей литературы. Имя этим процессам - вырождение и возрождение.
  И здесь мы будем вынуждены сказать и вторую горькую правду: немалое количество (а может, и большинство - никто не считал) русских людей, наших соотечественников, самозабвенно идет по пути вырождения... Идет в бездну. Помогает им в этих проводах в последний путь и соответствующая литература (точнее антилитература) - литература вырождения.
  Но, к счастью, идет и другой процесс, не предусмотренный архитекторами перестройки: это русское возрождение, затронувшее неизмеримо меньшее количество людей, которому также помогает своя, особенная литература.
  М. Критик Здесь как будто не хватает нескольких страниц... (читает дальше)
  "Сегодня уже недостаточно выискивать красоты и недостатки произведения, или вписывать его в социальный контекст той или иной эпохи. Сегодня критик должен ответить - себе и читателям - на вопрос: чье произведение перед ним; к какому лагерю принадлежит этот писатель? Задача эта грандиозна, с ней и пять Белинских не справились бы. Грандиозность задачи состоит не в том, чтобы перечитать (хотя это тоже мука) тонны макулатуры о русском туалете, а в том, чтобы дать универсальное противоядие против антилитературы. Как? Воспитанием вкуса.
   Будем просить у Творца дар различения духа произведений. Сегодня истинным критиком может быть лишь тот, кто обладает - свыше, а не от человек - даром различения духа произведений. Не имеющий этого дара - словоблуд под названием критика...
  Уникальный исторический шанс русской критики состоит в том, что она (за редким исключением), последние сто лет пребывая в состоянии бестолковой болтовни ни о чем, может наконец стать той самой мерой, которая позволит отделить одну литературу от другой. Упустим этот шанс, интеллигентски-слюняво проболтаем в очередной раз Россию - на русской критике можно будет ставить крест. Так и останемся - уже навеки! - в добролюбовских штанах...
  М. Критик. Это занимательно! Но... (задумчиво) Неужели я - словоблуд и все мои работы о квантах в критике литературы - бестолковая болтовня ни о чем?
  (читает дальше)
  Красотой мир спасется..."Как Бог есть причина и источник всякого добра, так начало и основание добродетелей есть доброе намерение или желание прекрасного", - писал преподобный Григорий Синаит.
  М. Критик Уже и святых отцов вставил! Это конец! (читает дальше)
  И в критике - то же, что и везде: жатва многа, делателей мало, и званых много, избранных мало.
   М.Критик Неужели и я был званым? И на что же я все променял? Неужели из-за тщеславия, зависти, корысти я и не стал критиком?
  (Задумчиво) Ну что ж: это мой долг. Я разыщу владельца рукописи, из которого, может, и вырастет новый Белинский.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Действие третье.
  Отдел критики и литературоведения толстого столичного журнала.
  Новый Белинский и М.Критик
  
  Новый Белинский: Спасибо вам за то, что вы нашли мою рукопись и решились познакомиться со мной. Я уже несколько лет обиваю пороги многих редакций, и у меня возникло впечатление...
  М. Критик. Какое же?
  Новый Белинский (таинственно)
  Впечатление о том, что в Москве и Петербурге существует разветвленный заговор против русской литературы. Цель его: закатать таланты, выдвинуть своих бездарей и расставить их на ключевые посты. Нет критики, потому что нет литературы. Нет литературы, потому что русские перестали быть христианами. Не дать им стать христианами, расцерковить окончательно -в этом и состоит негласный договор тайного литературного общества.
  
  М.Критик (неодобрительно, про себя) Слишком умен... (в сторону: не знает ли он, что я - Великий Мастер Умирающего Сфинкса?)
  (Новому Белинскому) Тайные общества - это на западе. А у нас, молодой человек, все - понарошку... И масоны тоже. То-то и оно.
  Давайте поговорим о вас. Рукопись ваша обещает нам нового Белинского. Чем я могу наградить ваши способности? (на секунду задумывается)
  Вот что, молодой человек... Дам-ка я вам парочку рекомендательных писем: одно - в Литературный институт, другое - в тайное общество литературных вольных каменщиков "Умирающий Сфинкс".
  
  (В сторону)
  
  В нем есть какой-то огонек, но в этих берлогах его потушат.
  
  Занавес
  
  
   24 ноября 2002 года
  
  
  
  III
  
  
  
  А был ли мальчик?
  
  Аллегорическая пиеса в одном действии
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Действующие лица:
  
  Последний Классик.
  Новаторъ.
  Генспонсор Букеров.
  Самородокъ из глубинки.
  Врайтер Строчкогон - англо-русский успешный писатель.
  Стальная леди.
  Мальчик.
  Почтальон.
  
  Действие в Санкт-Петербурге, в Школе Русской Словесности.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Явление первое.
  
  Зал приема официальных делегаций. Большой стол, рядом с ним несколько стульев. Над столом - старинные часы с кукушкой. Еще выше - лозунги: "Школа Русской Словесности - это наше всё" и "Тефаль, ты всегда думаешь о нас!" За столом играют в карты Генспонсор Букеров и Врайтер Строчкогон.
  
  Букеров
  Валет... Дама червей. Туз!
  
  Врайтер Строчкогон
  Господин Букеров!
  Кому наша Школа присудит в нынешнем году литературную премию?
  
  Букеров.
  Нет бубей... хоть премией бей!
  Как карта ляжет.
  
  Врайтер Строчкогон
  Я предлагаю сделать несколько номинаций и шикарную презентацию...
  
  Букеров.
  Хренотень это все. Назовем нашу премию - Слово и Дело. Слово - тем, кто пишет, Дело - тем, кто не пишет.
  Ха!
  Генеральную премию отдадим непишущему таланту, то есть мне...
  Ходите, черт бы Вас побрал!
  
  Врайтер Строчкогон
  Я выхожу из игры. Моя карта бита.
  Кстати, а что Вы хотите учредить для критиков?
  
  Букеров.
  Для них будет специальная премия "Зависть бесталанных" - в виде змеи, бессильно грызущей песок.
  Врайтер Строчкогон
  А есть ли у меня шансы получить премию за мои рекламные опусы?
  
  Букеров.
  Это за какие-такие опусы?
  Это за стихотворение:
  Всем придумывать пора бы
  Как вкусны и нежны крабы?
  Пусть Вам крабы и платят.
  Ха!
  
  Врайтер Строчкогон
  (Обиженно)
  Ну что вы! Это же классика рекламы. Представьте, советской, такая еще в 30-х годах была.
  И потом, это не единственное мое произведение. Я написал пьесу о шашлыках в аэрогриле под названием "Жареные" и поэму о рыбе под названием "Копченая"...
  
  Букеров
  Хренотень это все. Ты лучше напиши о том, что я родственник Пушкина. Тогда дам тебе денег. Долларов триста.
  
  Врайтер Строчкогон
  Триста мало. Дайте мне хотя бы тысячу... Я из Вас и родственника Александра Македонского сделаю.
  
  Букеров
  Хренотень это все.
  (Морщит лоб)
  Вручим-ка мы премию "Слово" Последнему Живому Классику.
  
  Врайтер Строчкогон
  У него нос мясистый. Мне не нравится. Не эстетично все это как-то.
  
  Букеров
  Много ты понимаешь... Твои прокладки, о которых пишешь, эстетичнее что ли? Молчишь? А кто будет отвечать? Пушкин, что ли?
  
  Вынимает из широких штанин толстенную пачку денег, трясет ими перед носом Врайтера Строчкогона; тот, как сморщенный синий цыпленок, испуганно моргает глазенками
   Во!
  Тут тебе и вся литература и все людишки!
  Захочу - все будете меня в ж... целовать!
  Входит Новаторъ
  
  Явление второе
  
  Букеров, Врайтер Строчкогон и Новаторъ.
  
  Новаторъ
  Классика умерла! А классик, простите за натурализм, протух!
  
  Букеров и Врайтер Строчкогон (в один голос)
  Как?
  
  Новаторъ
  Так! Скончался от апоплексического удара.
  Патетически
  Ничто не вечно под луной!
  
  Букеров от неожиданности роняет деньги на пол. Строчкогон суетливо поднимает брошенные купюры и подобострастно подносит их Букерову.
  Новатор вешает на стену лозунг "Классика скончалась".
  
  Букеров
  Кому же мы вручим премию?
  
  Новаторъ
  Да вручите ее мне!
  Я - новатор, преодолевший классику!
  
  Врайтер Строчкогон
  ехидно
  Чем, скажите? Уж не Вашими ли матершинными романами? Кто Вам позволил разрисовать унитаз и назвать это драмой в пяти действиях?
  
  Новаторъ
  А, это Вы... Шашлычный певец.
  К Букерову
  А я тоже раньше думал, знаете, классика, вечные вопросы, вечная жизнь в сердцах читателей, золотой век русской литературы... и все такое прочее. А после спросил себя: тварь я дрожащая или право имею?
  Патетически
  Ну кто ты, классик,
  Чтобы я
  Глядел в тебя, тихонько млея.
  Ну что ты, розовая фея?
  Да проживу я без тебя!
  
  Врайтер Строчкогон
  Я требую сатисфакции!
  
  Новаторъ
  Снисходительно
  Полноте Вам!
  С трагическим надрывом
  Присутствуя при последних минутах жизни Классика, я ... стал его наследником.
  Букеров и Врайтер Строчкогон
  (В один голос)
  Как?
  
  Новаторъ
  зачитывыет
  "Завещание последнего Русского Классика.
  Дорогой Новаторъ!
  Я завещаю тебе всю русскую литературу. Делай с ней, что хочешь. Заклинаю тебя: не пускай в литературу этого мерзавца Букерова, его приспешника Строчкогона и мужичка с котомкой за плечами. Место первому - в сортире, второму в психбольнице, третьему у параши".
  
  Входит мужичок с котомкой за плечами.
  
  Явление третье.
  
  Букеров, Врайтер Строчкогон, Новаторъ и мужичок с котомкой за плечами.
  
  Мужичок
  (С окающим говорком)
  Доброго здоровья Вам, мастера культуры!
  
  Новаторъ
  А Вы, простите, кто?
  
  Мужичок
  Дед Пихто!
  Врайтер Строчкогон вполголоса Букерову
  Это, похоже, самородок из провинции.
  
  Самородокъ
  Это верно.
  Смотрит на лозунги
  Что у вас тут какие-то Тефали висят?
  Достает картину Шишкина "Мишки в лесу", вынимает молоток с гвоздями из котомки, прибивает картину к стене.
  Но я не только за этим приехал.
  Достает бумагу, зачитывает
  "Завещание последнего Русского Классика...
  
  Новаторъ
  Но позвольте!
  
  Самородокъ, не обращая внимания на реплику, продолжает читать
  ...Дорогой самородок из глубинки!
  Я завещаю тебе всю русскую литературу. Делай с ней, что хочешь. Заклинаю тебя: не пускай в литературу безумного Новатора, а также этого мерзавца Строчкогона со своим приспешником Букеровым. Место первому - в сортире, второму в психбольнице, третьему у параши".
  Входит почтальон
  
  Явление четвертое
  
  Букеров, Врайтер Строчкогон, Новаторъ, Самородокъ и Почтальон.
  
  Почтальон.
  Вам ценные письма.
  Вручает два конверта.
  Врайтер Строчкогон
  (Читает)
  "Завещание последнего Русского Классика.
  Дорогой Врайтер Строчкогон!
  Я завещаю тебе всю русскую литературу. Делай с ней, что хочешь. Заклинаю тебя: не пускай в литературу бестолкового Новатора, дурака Букерова; пуще же всего опасайся самородка.
  Место первому - в сортире, второму в психбольнице, третьему у параши".
  
  Букеров.
  Что за хренотень какая-то?
  Читает
  "Завещание последнего Русского Классика.
  Дорогой генспонсор Букеров!
  Я завещаю тебе всю русскую литературу. Делай с ней, что хочешь. Заклинаю тебя: не пускай в литературу этого мерзавца Строчкогона и безумного Новатора вместе с самородком.
  Место первому - в сортире, второму в психбольнице, третьему - у параши".
  
  Врайтер Строчкогон
  Господа! Это чей-то подлый розыгрыш!
  Если классик действительно умер, то у него должно быть подлинное завещание!
  Букеров
  Но где же оно?
  Входит стальная леди в черном бархатном платье с ножницами и с птичьей клеткой и с мальчиком.
  
  Явление пятое
  
  Букеров, Врайтер Строчкогон, Новаторъ, Самородокъ, Почтальон и Стальная Леди с мальчиком.
  
  Стальная леди
  У меня подлинное завещание Классика.
  
  Новаторъ, Врайтер Строчкогон, Букеров, Самородокъ
  (В один голос)
  Но это невозможно! Прочтите сами!
  Протягивают ей свои экземпляры завещания.
  
  Стальная Леди
  Рвет в клочья бумагу и бросает на пол.
  
  Новаторъ
  Возмущенно
  Как Вы смеете! Это возмутительно!
  Стальная Леди
  матерински-покровительственно
  Иди ко мне, мой мальчик!
  Выводит мальчика на середину.
  Скажи им, кто ты.
  
  Мальчик
  Взволнованно
   Я - новый классик!
  
  Новаторъ, Врайтер Строчкогон, Букеров, Самородокъ обращаясь к железной леди, с ужасом
  А Вы, простите, кто?
  
  Стальная Леди
  Я? Госпожа Цензура.
  Минута молчания. Мальчик снимает все лозунги.
  Цензура.
  Я Вас больше не задерживаю.
  При всеобщем молчании разрезает лозунги ножницами и сворачивает их в птичью клетку. Все, кроме Цензуры и мальчика, уходят.
  Цензура
  Вслед уходящим
  А насчет собственных праздных слов не беспокойтесь. Что написано пером, можно заключить в клетку.
  
  Занавес
  
  
  
  11 декабря 2002 года.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"