Украинский Александр Иванович : другие произведения.

Миссия "Принуждение к добру" (продолжение 1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


МИССИЯ "ПРИНУЖДЕНИЕ К ДОБРУ" (продолжение 1)

ГЛАВА 4

  
   Александр Васильевич Смирнов, глава одной из крупнейших российских финансово-промышленных групп, выключил телевизор, просмотрев в который уже раз запись выступления Президента. Вместе с ним в его рабочем кабинете находился ещё только один человек, ближайший помощник и самое доверенное лицо олигарха.
   --Ну что скажете, тёзка?
   Задав вопрос, Смирнов ощутил внутри себя ставшее уже привычным чувство восхищения, смешанного с досадой, которое появлялось всякий раз, когда ему вновь предстояло убедиться в способности помощника мгновенно и точно угадывать его мысли. Пожалуй, даже не просто схватывать их на лету, а д у м а т ь т а к ж е. Это удивительное умение уязвляло самолюбие, заставляло усомниться в собственной уникальности. Впрочем, волю своей досаде Смирнов не давал, хотя и не заблуждался на счёт того, что она не секрет для его проницательного советника.
   Александр Васильевич Копылов, являвшийся не только тёзкой, но и ровесником--обоим недавно исполнилось пятьдесят пять--Смирнова, в высшем бизнес-сообществе пребывал с момента его возникновения в России, действовавшие в нём законы изучил досконально и опыт имел соответствующий. Так что похожесть образов мышления этих двух людей в полной мере феноменом считать не следовало, хотя, конечно, элемент поразительности здесь всё же присутствовал.
   Как и ожидалось, Копылов ответил, будто читая мысли шефа:
   --Вам нужно обсудить заявление Президента с другими деловыми людьми Вашего масштаба, включая и тех, с кем сложились не лучшие отношения. Сейчас не время для обид и претензий. Необходимо найти способ заставить Президента смягчить неприемлемые для нас формулировки, разбавить концентрированные идеи, растянуть по времени планы преобразований. О радикальных изменениях, тем более об отказе от всей затеи нечего и мечтать. Не тот это человек. И сделать всё нужно быстро, пока он не издал Указы и не принял новые законы, отменить которые будет невозможно. Разумеется, все наши действия должны быть законны. Никакого криминала. Слава Богу, н ы н е ш н и е законы дают нам достаточно свободы.
   --А что думаете насчёт волшебника, о котором он упомянул?
   --Это не блеф. Президент не унизился бы до банальной лжи. Значит, что-то всё же существует на самом деле. Из Академии наук дошли некоторые слухи, но очень невнятные. Видимо, круг посвящённых исключительно узок и степень секретности самая высокая. Может, Ваши коллеги узнали больше, хотя вряд ли, у нас источники информации максимально возможного уровня есть повсеместно. Имеется и ещё одно подтверждение, правда, косвенное. Недавно у нас был издан роман, как теперь выяснилось, неизвестного автора. Фамилия, указанная на обложке, вымышленная. Его идеи во многом повторяют предложения Президента. Но не это самое важное. В романе главный его герой использует аппараты, в точности повторяющие по своим возможностям те, о которых рассказал Президент.
   --Интересно... В случайность т а к и х совпадений я не верю. Но и блефа, Вы правы, быть не может. Следовательно, нам придётся считать необычную технику реальной. Знаете что, пришлите-ка мне эту книжку сегодня же, может, она натолкнёт на какие-нибудь полезные мысли. А теперь вернёмся к идее обсуждения с коллегами планов Президента. Как можно организовать нашу встречу, имея в виду, что она должна быть абсолютно секретной?
   --При непосредственном общении участников--никак. Известно, что все вы находитесь под постоянным и бдительным наблюдением спецслужб и журналистов. Даже если Вы встретитесь с кем-нибудь одним из коллег, об этом сразу узнают. И тут же начнут строиться догадки о теме встречи. В данной ситуации сложить два и два будет нетрудно. Но возможна виртуальная встреча, видеоконференция. Я, как Вы знаете, по первому образованию инженер-электронщик, что не совсем уж далеко от компьютерной проблематики, вдобавок компьютеры мне просто интересны, профессионально, и потому я много ими и их возможностями интересуюсь. В частности устройствами, позволяющими надёжно кодировать аудио- и видеоинформацию, предварительно преобразованную в цифровую форму. В сети Интернет такая закодированная информация ничем не отличается от обычной: та же последовательность единиц и нулей. Если снабдить всех участников встречи соответствующим оборудованием, то они смогут разговаривать, как если бы сидели за одним столом, хотя в действительности каждый останется у себя в офисе или дома. В этом случае утечка возможна только от них самих, либо от их людей.
   --Но приобретение таких шифраторов с е й ч а с тоже может не остаться незамеченным.
   --А у нас они уже есть. Я велел приобрести два десятка их ещё год назад, на всякий случай. Конечно, за год появились более совершенные, но и те, что мы имеем, вполне годятся, поскольку основным элементом шифрования является ключ в виде случайной цифровой последовательности, которая задаётся произвольно. Мы сами оснастим двадцать ноутбуков шифраторами с уже установленным ключом. Останется только раздать их вместе с устройствами для видеоконференции участникам встречи. Мне придётся заняться этим самому.
   --Что Вы предполагаете сделать?
   --У меня есть прямые телефоны таких же, как я, помощников предполагаемых участников встречи. Всех их я знаю в лицо. Договорюсь, чтобы они лично встречали меня в их офисах. Самому же мне придётся маскироваться под какого-нибудь технического работника. Ничего не поделаешь, придётся поиграть в шпионские игры. Конечно, полной гарантии, что эта подготовительная работа останется незамеченной, нет.
   --Ну, стопроцентную гарантию не даёт даже страховка, особенно у нас и в нынешнее время. Но я вот о чём подумал в связи с задачей обеспечения секретности самого факта встречи. Ведь могут быть такие из моих коллег, кто откажется от участия. Заставить их не сообщать о сделанном им предложении невозможно.
   --Вы правы, это дополнительная проблема. И тут выход один--не приглашать тех, в ком Вы не уверены. Можно сделать так: сначала выбрать абсолютно надёжных, а затем, посоветовавшись с ними, решить, кого ещё можно пригласить.
   --Правильно. И обязательно нужно предупредить всех, с кем Вы будете встречаться, чтобы кроме них и их шефов о встрече никто даже не догадывался.
   --Хорошо. Но от "Волшебника", как Вы его назвали, мы ничего скрыть не сможем.
   --Да, если он сообразит следить за нами. Однако и в этом случае он вряд ли нас сдаст. Скорее, сначала попытается понять, чего мы хотим, попробует найти компромиссы, прежде чем предъявлять жёсткие требования.
   --Вы полагаете, он представляет собой не просто гениального изобретателя, отдавшего свои чудо-аппараты в распоряжение команды Президента, а самостоятельную фигуру наподобие инженера Гарина, создавшего гиперболоид?
   --Думаю, да, но только с поправкой на мораль. Не случайно же в заявлении Президента нравственности было уделено особое внимание. Признаться, на месте "Волшебника" я никому не отдал бы аппараты. Политикам нельзя доверять полностью.
   --Вы правы. Что ж, расчёт на разумность "Волшебника", мне кажется, вполне оправдан.
   --Тогда--с Богом. И держите меня в курсе всей этой работы.
   --Конечно.

***

   Когда утром следующего после видеоконференции дня Александр Васильевич Копылов вошёл в свой кабинет в офисе компании, отперев дверь собственным ключом, он застал там человека, очень похожего на Льва Толстого в последние годы его жизни. Тот скромно сидел с краю стола для совещаний. У Копылова хватило не только самообладания, чтобы не выказать замешательства, но и чувства юмора, и он как ни в чём не бывало спросил:
   --Добрый день. Давно ждёте?
   Странный посетитель поддержал игру:
   --Здравствуйте. Нет, появился буквально за минуту до Вас.
   --П о я в и л и с ь? Что это значит?
   --А то и значит, возник прямо здесь, минуя все двери. Есть у меня такая способность. Разрешите представиться: "Волшебник", как Ваш шеф назвал меня в недавнем разговоре с Вами. Вернее, не сам я, а моё объёмное изображение. Позвольте также извиниться за самовольное проникновение в Ваш кабинет. Просто я не хотел, чтобы о моём визите знали Ваши сотрудники. Думаю, Вы согласитесь, что так будет лучше.
   --Да уж,--Копылов направился через кабинет к двери в противоположной от входа стене.--Вы позволите мне переодеться и привести себя в порядок?
   --Пожалуйста. Я подожду.
   Через несколько минут хозяин кабинета вышел из комнаты отдыха и сел в кресло за своим рабочим столом:
   --Чай, кофе не предлагаю, Вам ведь они ни к чему.
   --Конечно. Давайте сразу перейдём к делу, не хочу отнимать у Вас много времени. Я просмотрел записи и Вашего со Смирновым разговора о необходимости обсуждения заявления Президента, и самого обсуждения. В связи с этим мне нужно встретиться с участниками видеоконференции. Б е з о т л а г а т е л ь н о, пока они не приступили к выполнению принятых в ходе обсуждения решений.
   --А если они не захотят встречаться?
   --Объясните им, что я смогу их заставить.
   --Как?
   --А вот так.
   Копылов, не успев ничего ответить, вдруг увидел, что находится уже не у себя в кабинете, а на морском берегу, под высокой раскидистой пальмой. И рядом с ним стоит его гость.
   --Что за чёрт, где мы?
   --Где-то в тропиках в Тихом океане. Убедитесь, что это Вам не привиделось.
   --Да каким же образом?
   --Откуда я знаю, что Вас может убедить. Песку в карман насыпьте, или давайте, я Вам кокос сорву. Когда вернёмся в офис, они останутся у Вас.
   С пальмы упал большой плод, и Копылов послушно поднял его, а затем насыпал горсть песка в карман своего пиджака.
   "Волшебник" его поторопил:
   --Ну что, возвращаемся?
   --Да.
   Вновь оказавшись у себя в кабинете, помощник олигарха положил кокос на стол, рядом высыпал горку песка из кармана, после чего сел в кресло:
   --Вы меня убедили.--Он старался выглядеть спокойным, и это ему почти удавалось.--И как же Вы представляете встречу с моим шефом и его коллегами?
   --Мне кажется, есть смысл сохранить её в тайне, как и предыдущее обсуждение. Предлагаю провести такую же видеоконференцию. Для этого прошу Вас организовать ещё одно место участника--для меня. Где угодно, можно, скажем в этом Вашем кабинете.
   --Хорошо. Когда?
   --Сегодня или в крайнем случае завтра. Объясните участникам, что я ждать не могу.
   --А сколько времени, по-вашему, может занять встреча?
   --Мне для заявления потребуется не более десяти минут, но потом наверняка будут вопросы, и тут уж я не могу сказать, сколько на это уйдёт времени.
   --Как мне связаться с Вами, чтобы сообщить о результатах моих переговоров по организации встречи?
   --Я могу снова появиться у Вас здесь сегодня вечером, скажем, часов в восемь.
   --Лучше в десять.
   --Договорились.--"Волшебник" исчез.
  

***

   Вторую видеоконференцию крупнейших бизнесменов России открыл Александр Васильевич Смирнов:
   --Добрый день, уважаемые коллеги. Вначале, упреждая ваши возможные вопросы, я должен сообщить следующее.
   Первое. Настоящая встреча организована по просьбе человека, о котором как о создателе удивительных аппаратов упоминалось в заявлении Президента. С помощью одного из этих аппаратов он узнал о нашей позавчерашней видеоконференции и захотел поговорить с нами. Просьбу он изложил моему помощнику, а на вопрос, что заставит нас встретиться с ним, продемонстрировал действие другого своего аппарата, способного мгновенно переносить людей без всякого их участия и даже против желания в произвольное место Земли. Очевидно, что при таких его возможностях мы действительно не в состоянии отказать ему в разговоре, на котором он настаивает.
   Второе. До вчерашнего дня никаких связей с ним ни у меня, ни у моего помощника не было. Для организации сегодняшней встречи он сам выбрал нас и только потому, что именно я выступил инициатором обсуждения заявления Президента, а мой помощник занимался технической стороной подготовки и проведения нашей прошлой видеоконференции. Вот и всё, что я хотел сказать предварительно. Теперь я предоставляю слово этому человеку.
   На экранах перед каждым участником видеоконференции появился "Лев Толстой":
   --Здравствуйте, господа. Не удивляйтесь моему внешнему виду. То, что Вы видите, всего лишь объёмное изображение, находящееся сейчас в кабинете упомянутого помощника Александра Васильевича Смирнова. Я придал этому фантому внешность известного человека исключительно ради того, чтобы желающие разыскать меня не спутали с кем-нибудь посторонним и не осложнили ему жизнь по моей вине.
   После небольшой паузы он продолжил:
   --Я ожидал, что вы захотите обсудить выступление Президента, и потому, задав моему аппарату поиск информации по вашим фамилиям, получил запись состоявшейся видеоконференции. Внимательно прослушал все выступления и убедился, что вы многое не приемлете в намеченных Президентом планах по преобразованию страны и общества. Я понял также, что мотивы вашего неприятия обусловлены стереотипами западного образа жизни, приверженцами которого вы являетесь, а также, извините, эгоистическими интересами. Эти мотивы убедительными признать нельзя. Президент вполне доказательно объяснил, почему Россия не должна идти по стопам Европы и Америки, важнейшие пороки пути которых заключаются в неумеренном потреблении и в отрицании необходимости уменьшать несправедливое природное неравенство людей, не считая эту задачу невыполнимой, тем более не считая неравенство основой жизни, без которой сама жизнь кончится. Вас не устраивает предлагаемое ограничение власти денег путём обессмысливания, по словам Президента, стремления иметь их как можно больше, а также возведение скромности в ранг высшей ценности. Наоборот, вам нужны самоутверждение, положение, влияние, власть, возможность доказать себе и окружающим, что для вас нет невозможного. Всё это--пагубные страсти, причём отражающиеся далеко не лучшим образом на жизни всех остальных людей. И если вы сами не можете или не желаете с ними бороться, обуздать их придётся государству. Хочу особо подчеркнуть, что я не намерен подменять собой власть, тем более становиться диктатором, я лишь буду помогать государству, используя возможности моих аппаратов. Однако я оставляю за собой право и на самостоятельные действия против отдельных персон, поведение или действия которых сочту унижающими достоинство нашей страны и общества либо причиняющими им ущерб. В частности, я намерен депортировать из Англии или любой другой страны, куда бы он ни переехал, вашего беглого коллегу, в выдаче которого России было отказано. Против него возбуждены уголовные дела, так пусть предстанет перед судом. А другого беглеца, нобелевского лауреата, допустившего в адрес наших учёных, в трудное время не покинувших Родину, хамское высказывание, мол, в России остались только дураки и бездари, я заставлю публично и на коленях просить прощения. Если же он откажется, отправлю его туда, куда Макар телят не гонял.
   Господа! Для меня цель сегодняшней встречи не только предостеречь вас от возможных действий, которые принесут вам неприятности. Я вполне отдаю себе отчёт в том, что вы с вашими умом, знаниями, опытом и талантом нужны Отечеству. Так послужите ему и своему народу. А чтобы вам было легче принять будущие преобразования, отнеситесь к ним и ко мне, гаранту их исполнения, как к форс-мажорным обстоятельствам, с которыми просто нужно смириться. Спасибо за внимание, и я готов ответить на ваши вопросы.
   Вопросы не заставили себя ждать:
   --Общество, которое предлагает построить с Вашей помощью Президент, будет казармой, а все её обитатели--однотонной серой массой. Что в этом хорошего?
   --Вы превратно представляете казарму местом, где людей якобы намеренно стесняют и унижают. В действительности--это оптимальная форма общежития большого числа людей на очень ограниченной территории. Да, в ней никому не бывает хорошо, но и никому--невыносимо. Вот в чём её смысл и достоинство. Однако нам было бы странно уподоблять российские просторы казарме как тесному помещению. Потому предполагаю, что в заданном мне вопросе речь идёт не о недостатке пространства, а об ограничении свободы. Именно с этим вы не согласны. Но ведь в а ш у свободу по справедливости и нужно ограничить, поскольку она попирает свободу других людей. Свобода, за которую вы ратуете и которой не хотите лишиться,--это свобода силы и возможность использовать свои преимущества перед теми, кто ими обделён. В таком случае вам не на что обижаться: против вашей силы государство выставляет свою силу, защищая слабых граждан.
   Теперь об однотонной серой массе. Коли вы знаете, как эту самую массу--всю, а не только малую её часть, к которой вы сами принадлежите,--расцветить, скажите нам. И объясните, почему вас не устраивает равенство людей?
   --Потому что равенства нет в природе. Так устроен наш мир, это природная данность.
   --А автомобили, самолёты, мобильные телефоны или, скажем, так любимые вами деньги и ценные бумаги--тоже природная данность? Почему вы не возражаете против них? С другой стороны, разве мы познали устройство нашего мира полностью? Он же продолжает развиваться, причём в своей социальной сфере, относящейся к жизни людей и их отношениям в обществе, наиболее интенсивно. Когда-то существовали рабство, потом крепостное право, которые тоже, наверное, воспринимались современниками как естественное и единственно возможное устройство общества. А теперь мы имеем "Всеобщую декларацию прав человека".
   --И всё же то, в чём вы нас обвиняете, присуще природе человека. Предоставьте соответствующие возможности любому из теперешних слабых, которых вы защищаете, и он станет таким же, как мы.
   --Вы абсолютно правы, конечно, станет. Но действительно ли потому, что такова человеческая природа, а не по причине заражения вирусом наживы от его носителей, скажем, от вас? Возможно и другое объяснение. Что если этот вирус в самом деле живёт в каждом человеке? Как та же кишечная палочка. Но, подавляемый моралью или иными факторами, он находится в неактивном состоянии и активизируется лишь при возникновении благоприятных условий. Именно так случилось в постсоветское время. В частности, многократно выросло мошенничество, причём в крупных его формах вроде финансовых пирамид и афер с жильём. Да и обыкновенные квартирные кражи стали более "популярными", чем прежде. Чтобы хоть как-то защититься от них, граждане вынуждены уродовать свои жилища металлическими дверями и решётками на окнах. А ведь совсем недавно у нас было именно так, как поётся в любимой народом застольной песне:
   "Здесь держать можно двери открытыми,
   Что надёжней любого замка".
   --Но на Западе нет ни решёток, ни стальных дверей.
   --Это тоже объяснимо. Западные страны и тут нас обогнали. Их воры уже не "пачкаются" с малодоходными квартирными кражами, предпочитая грабить банки, нападая на них или проникая в их компьютерные сети.
   --Ну а как быть с тем, что ограничение свободы инициативы и предпринимательства, низведение сильных, как Вы их назвали, до уровня слабых, сделает нашу экономику неконкурентоспособной?
   --А в чём вы хотите соревноваться с развитыми странами? В прогрессе и потреблении? Так Президент вполне доходчиво объяснил, что безоглядность на этом пути до добра не доведёт. К тому же без излишеств и роскоши можно прекрасно жить. Или вы способны это понять, лишь оказавшись в палате раковой клиники? Инициатива и предпринимательство полезны, пока они служат обществу и не нарушают мораль. И тогда ограничению подлежат не они сами, а возможность распоряжаться их плодами.
   Свой вопрос задал и Смирнов:
   --Однако и Вы, и власть должны понимать, что бизнесменам необходимы стимулы к деятельности, которая, отнюдь не легка. Мы вправе получить удовлетворение от своего труда.
   --Безусловно. Всякий труд заслуживает достойного вознаграждения. Но вы не задумывались над тем, что желания и способы их удовлетворения у богатых людей неизменны в течение веков? И все они сводятся по сути к банальным вещам. Усадьба, большой дом или громадная квартира, в которой можно заблудиться, карета, запряжённая цугом, и лимузин, а теперь ещё и личный самолёт и яхта, одежда, стоимостью многократно превышающей зарплату обычных людей, дорогие рестораны, курорты, казино и т.д. и т.п. Неужели вас не удручают эти стереотипы? Да и мотивы, о которых я сказал раньше, например, желание подчинить себе людей, навязать им свою волю по большому счёту разумного человека удовлетворить не могут. А добрые дела действительно способны доставить радость. И вот ещё что. Я понимаю, что вы по характеру--генералы и полководцы. Ну так получайте кайф от побед в задуманных и спланированных вами стратегических операциях. Не унижайтесь до заботы о трофеях. Повторяю, делайте добро.
   --Но Вы же знаете, что благими намерениями вымощена дорога в ад?
   --Чем же это плохо? Или вы считаете, что, будь дорога туда не обустроена, то людям не пришлось бы по ней идти? Не забывайте также, что это дорога не только т у д а, но и о т т у д а. По ней Христос вывел узников ада, когда ворота рая вновь открылись. И по ней нам придётся возвращаться после отбытия наказания.
   --Скажите, случайно ли совпадение того, что Вы вкупе с властью задумали, с планами и действиями главного героя романа "Искушение"?
   --Не случайно. Скажу вам больше: я и есть автор этого романа.
   --Так значит, свои идеи Президент позаимствовал у Вас?
   --Уверен, что нет. Эти идеи, как говорится, носятся в воздухе. Странно, что вы их не воспринимаете. Ведь кризис западного образа жизни очевиден. Ясно также, что простым ремонтом тут дело не поправишь.
   --А что Вы скажете о расхождении некоторых Ваших идей, высказанных в романе, и идей Президента? Например, он считает, что каждый трудоспособный человек до достижения пенсионного возраста должен работать в полную силу, чтобы общество могло выполнять свои социальные обязательства. Предлагается даже ввести специальный налог на неиспользуемые возможности. У Вас же в романе утверждается право человека работать столько, сколько он считает достаточным для обеспечения себе выбранного уровня жизни.
   --Признаюсь, эта моя точка зрения оказалась недодуманной, она не учитывает обязанности трудоспособных членов общества содержать его граждан, которые без помощи прожить не в состоянии. Однако и Президент, мне кажется, не прав. Всё-таки нельзя заставлять людей "выкладываться" до конца или платить за в с е свои неиспользуемые возможности. Самое лучшее--это умеренный труд. Он не вызывает отвращения и к тому же уменьшает опасность болезни потребительства, поскольку в обществе, где утвердился такой труд, ничего лишнего просто не может быть.
   Тут в разговор вступил банкир Кравцов, самый молодой из участников собрания:
   --Господа, не знаю, как вы, но я больше не желаю слушать все эти советы и нравоучения. Для меня господин Никто действительно никто. И его шантаж в моём случае не пройдёт. В конце концов мы защищены российскими законами.--На экранах было видно, как Кравцов встал и вышел из комнаты, в которой находился.
   "Лев Толстой" даже бровью не повёл:
   --Да мы, собственно, закончили. Я всё сказал, вы всё слышали. До свидания.--И исчез с экранов.
   Через неделю все капитаны российского бизнеса, участвовавшие в видеоконференции, оказались в ведущих мировых онкологических клиниках с одинаковым диагнозом: рак печени в последней стадии на завершающем её этапе, когда больной может умереть в любой момент. Светила медицины только разводили руками. А какой-то циник-журналист предложил внести заболевших олигархов в "Книгу рекордов Гиннеса" как рекордсменов по скорости развития болезни.
  

ГЛАВА 5

   На совещании у Президента США присутствовали: его советник по национальной безопасности, Государственный секретарь и директора ЦРУ, АНБ и ФБР. Поздоровавшись с коллегами, Глава государства, не любивший долгих предисловий, ограничился всего несколькими вступительными фразами:
   --Джентльмены! Я просил вас подумать о феномене "Льва Толстого"--будем так называть этого человека,--о том, какие последствия для нашей страны и всего мира может иметь его деятельность и что мы способны противопоставить этой деятельности, если она окажется нам не вкусу. Есть ли дополнительная информация о нём? И, наконец, что дал анализ заявления Президента России, чего нам ждать от задуманных им реформ? Прошу высказываться.
   Первым попросил слова директор ЦРУ:
   --Сэр, Вы знаете об этой странной истории с внезапно и одновременно заболевшими крупнейшими русскими бизнесменами. Таких совпадений не бывает. Поэтому мы решили наблюдать за ними, благо, все они предпочли зарубежные, а не российские, больницы. В их палатах была установлена соответствующая аппаратура, и вот что мы получили сегодня утром. Я предлагаю посмотреть запись, сделанную в палате бизнесмена Смирнова, находящегося в онкологической клинике в Швейцарии.
   Он достал из своего кейса лазерный диск и вставил его в видеоаппаратуру, затем включил телевизор. На экране появилось изображение больничной палаты с койкой посередине, окружённой приборами и аппаратами. На койке лежал укрытый одеялом человек, а перед ней стоял другой в наброшенном на плечи белом халате и с книгой в руках.
   Остановив воспроизведение записи, директор ЦРУ коротко пояснил:
   --Больной--Смирнов, тот, что стоит, его ближайший помощник Копылов. Он приехал вместе со своим патроном, поселился в отеле рядом с госпиталем. Бывший офицер государственной безопасности, службу начинал ещё в КГБ. Отличный аналитик.--Вновь включил воспроизведение.
   Говорил Копылов:
   --Когда я сегодня утром проснулся, то обнаружил на прикроватной тумбочке эту книгу. "Мастер и Маргарита". Она была открыта на странице, где описывается сцена разговора Воланда с буфетчиком театра Варьете, из которого тот узнаёт, что умрёт от рака печени. Такой же диагноз, что у Вас и ваших коллег, участников встречи с "Волшебником". Александр Васильевич, это не случайность, это знак, что ваша болезнь возникла необычным образом.
   Директор ЦРУ опять остановил просмотр для пояснения:
   --"Волшебником" они называют того, кого мы зовём "Львом Толстым".--Просмотр продолжился.
   Смирнов ответил не сразу, его не могло не озадачить сообщение помощника:
   --И как, по-вашему, мы должны отнестись к этому знаку?
   --Организовать ещё одну видеоконференцию. Я уверен, что "Волшебник" появится и сообщит нечто важное.
   --Что для меня сейчас может быть важным, в моём-то положении? Кто-нибудь из моих коллег умер?
   --Пока никто, хотя, по мнению врачей, уже должны были бы. И это тоже знак. Вы помните вопрос "Волшебника", мол, неужели бизнесмены способны понять абсурдность их неуёмного стремления к влиянию, власти, богатству только в палате раковой клиники? Убеждён, у него нет цели всех вас уничтожить, как, пожалуй, и цели продемонстрировать на вашем примере ещё одну свою удивительную способность. Он лишь хочет узнать, изменится ли ваше отношение к жизни, когда вы окажетесь на самом её краю. И если он убедится, что урок пошёл вам на пользу, он спасёт вас.
   --Значит, на видеоконференции, провести которую Вы предлагаете, мы должны будем покаяться перед "Волшебником" и пообещать ему впредь вести себя хорошо?
   --Думаю, ничего такого он от вас не потребует, и лицо вы сохраните. Но ведь за эти страшные дни ваши жизненные оценки и приоритеты действительно коренным образом изменились, в чём признаться не стыдно.
   --Вы правы. В самом деле изменились, и я не побоюсь об этом сказать. Хорошо. Организуйте встречу.
   --Да всё уже готово. Лучше не медлить. Я связался с помощниками Ваших коллег, попросил их переговорить с шефами, и если те согласятся, выйти на нас. Но должен предупредить, секретность этой встречи обеспечить не удастся. Не сомневаюсь, что и сейчас нас с Вами слушают, а то и смотрят, уж американцы точно. Потому при разговоре с коллегами будьте осторожны. Их тоже должны были предупредить. Сейчас сюда вкатят стол с аппаратурой, и можно будет начинать. Правда, не знаю, когда появится "Волшебник". По логике, учитывая ваше с коллегами состояние, он должен следить за нами постоянно и включиться немедленно.
   Копылов подошёл к двери, открыл её, и в палату вкатили большой стол с аппаратурой. Пока его устанавливали прямо перед кроватью, Копылов с помощью специального механизма приподнял её изголовье, так чтобы больной оказался в полусидячем положении. При этом было отчётливо видно, что даже такое минимальное движение усилило его страдание.
   И снова просмотр пришлось прервать для пояснений директора ЦРУ:
   --Экраны компьютеров повёрнуты к Смирнову, наша видеокамера тоже смотрит на него. Поэтому других участников видеоконференции мы видеть не сможем. Будем только слышать их разговор.
   Обращение Смирнова к товарищам по несчастью было непродолжительным:
   --Приветствую вас, коллеги. В нашем положении любой шанс спастись не должен игнорироваться. И возможно, мы имеем такой шанс. Есть предположение, что случившаяся с нами беда является прямым следствием встречи с т е м человеком. Вы понимаете, о ком я говорю. Но логика подсказывает, что если бы он хотел просто убить нас, ему не потребовалось бы с нами встречаться. И демонстрировать свою способность инициировать у нас смертельную болезнь ему тоже было ни к чему. Тогда остаётся единственный мотив--желание показать нам на нашем собственном примере, действительно ли естественны и не отделимы от человека те малопривлекательные качества, которые мы называем природной данностью, качества, наиболее яркими носителями которых мы являемся. Так вот, я заявляю: в отношении меня эксперимент удался в полной мере. Признаю свою неправоту и правоту нашего оппонента. Страсти, как совокупно он назвал указанные качества, теперь мне представляются безусловно наносными, прилипающими к душе человека, как грязь прилипает к его коже. Никакая это не природная данность. И они такие всегда, их сущность не меняется в зависимости от условий, в которых оказался человек, даже если он стоит на пороге смерти. Просто смерть позволяет увидеть их в истинном свете в том числе и таким душевным дальтоникам, как я. Говорю сейчас это не просто из-за ужаса перед смертью, а потому что прозрел. Спасибо.
   После довольно долгой паузы кто-то из участников встречи сказал:
   --Я согласен с Александром Васильевичем. У меня в точности такое же ощущение, правда, дополненное горечью сожаления, что уже ничего нельзя исправить.
   Его поддержали:
   --И у меня тоже.
   --Да-да, Вы правы, Александр Васильевич. И как точно всё сформулировали. Нечего добавить.
   Возразил только Кравцов:
   --Я остаюсь при своём прежнем мнении. И ни о чём не жалею.
   Больше говорить было не о чем, и Смирнов закрыл собрание:
   --Господа! Мы рассчитывали, что во время нашей встречи появится т о т человек и что-то нам скажет. Он не появился, но это вовсе не значит, что он не узнал о ней или её проигнорировал. Будем ждать и надеяться. И потому я не прощаюсь с вами, а говорю: "До свидания".
   В поле зрения видеокамеры, установленной ЦРУ, показался Копылов. Он хотел вернуть кровать своего шефа в прежнее положение, однако Смирнов его остановил:
   --Спасибо, оставьте так.
   Помощник внимательно на него посмотрел:
   --Вы почувствовали изменения в вашем состоянии? Вам стало лучше? Прислушайтесь к себе внимательнее.
   Смирнов закрыл глаза и так полежал минуту-другую:
   --Боюсь сглазить, но, кажется, мне действительно стало лучше.
   --Тогда и я скажу. У вас изменилось лицо, оно как будто вновь ожило.
   --Но это может быть чисто психологический момент, обусловленный появившейся, точнее, придуманной нами надеждой.
   --Может, хотя интуиция всё же говорит мне иное, а она у меня неплохая. Думаю, то, на что мы рассчитывали, сработало. Конечно, изменения, которые можно будет зарегистрировать приборами, так быстро вряд ли проявятся. Потерпите до завтра. А прямо с утра возьмём все анализы и сделаем новые снимки.
   Директор ЦРУ выключил запись:
   --Дальше ничего интересного. Копылов ушёл, а Смирнов заснул.
   --А что за книгу упомянул помощник Смирнова,--спросил Президент.
   --Это роман русского писателя Михаила Булгакова, культовая книга русских интеллектуалов второй половины двадцатого века.
   --О чём она, почему фигурирует в данной истории?
   --Роман состоит из двух самостоятельных частей. Одна--это ремейк Евангелия, рассказывающий о конце земной жизни Христа: о допросе у Пилата и казни, а также о судьбе предателя Иуды Искариота. Во второй--фантастической--части рассказывается о посещении Москвы Дьяволом, выведенным в романе под именем Воланд, и его слугами. Остроумная и смешная сатира. Упомянутый в разговоре Смирнова и его помощника персонаж--буфетчик, обворовывавший своих покупателей и наказанный Воландом смертельной болезнью--раком печени.
   --Думаете, что и в случае русских бизнесменов имело место вмешательство Дьявола?
   --Нет, просто с помощью романа Булгакова бизнесменам дали понять, что их болезнь возникла необычно. И сделать это мог только тот, кого мы назвали "Львом Толстым".
   --Сделать--что: подсунуть книгу или инициировать болезнь?
   --Насчёт книги сомневаться не приходится, а вот что касается болезни, то не уверен.
   В разговор вступил советник Президента по национальной безопасности:
   --Сэр, мы с коллегами из АНБ,--он сделал жест в сторону директора Агентства национальной безопасности,--обратились к специалистам и учёным по поводу тех аппаратов, действие которых "Лев Толстой" продемонстрировал Вам на острове в Тихом океане. Они уверенно и в один голос утверждают: состояние современных науки и техники не позволяет создать эти аппараты. Такая техника может иметь только внеземное происхождение.
   --Час от часу не легче.
   --Однако это не значит, что сам "Лев Толстой"--демон или инопланетянин,--вставил своё слово директор АНБ.--Он может быть человеком-агентом, получившим от своих работодателей технические средства, позволяющие выполнить порученное ему задание. Именно к такой версии склоняют нас принятые им меры обеспечения собственной безопасности. Демону они не потребовались бы.
   --Но из этого следует, что внеземные силы, кем бы они ни были, решили вмешаться в жизнь человечества, стало быть, существующее положение их не устраивает. Вместе с тем, как я понял из заявления Президента России, только на помощь потусторонних сил и их агента он полагаться не собирается. Что вы скажете о высказанной им концепции применения ядерного оружия без доставки его на территорию противника?
   Ответил советник по национальной безопасности:
   --В принципе такое возможно, но лишь при наличии необходимого числа добровольных камикадзе, способных, скажем, на атомной субмарине скрытно подойти к нашим берегам и взорвать доставленный на ней ядерный заряд, понимая, что это может стать концом мира. Простой верности долгу и воинской присяге здесь не достаточно. Да и согласия народа на самоубийство русский Президент тоже пока не получил. На всё это понадобится время, так что, думаю, в близкой перспективе ожидать применения новой военной доктрины не стоит.
   Слово попросил Государственный секретарь:
   --Я хотел бы уточнить мысль о недовольстве внеземных сил сложившимся положением на Земле. Не совсем так, сэр, хотя, надо честно признать, земная цивилизация натворила много такого, что не нравится даже нам самим. Тем не менее пока речь идёт о преобразованиях только в России. Остальному миру предоставлена возможность жить по-прежнему. Может, Россию хотят использовать в качестве испытательного полигона для проверки новой модели устройства жизни?
   --Но даже и в этом случае мы обязаны оценить возможные последствия для нас изменений в России. Что дал анализ всего заявления моего русского коллеги?
   --Мы в нашем ведомстве детально его изучили,--ответил Госсекретарь.--Но прежде я хочу сообщить ещё об одном факте, похоже, тоже относящемся к данной проблеме. Сотрудник отдела культуры нашего посольства в Москве, желающий получше освоить язык страны пребывания и регулярно покупающий русские книги, с полгода назад приобрёл только что вышедший роман под названием "Искушение". По жанру--это бытовой роман о современной жизни с элементами фэнтези. У книжки какая-то непонятность с автором, о чём в предисловии сообщил издатель. Фактический автор неизвестен. Прочитав роман, наш сотрудник вскоре забыл о нём. Когда же он прослушал по телевидению выступление российского Президента, то с удивлением понял, что очень многие высказанные идеи ему знакомы. Как раз из того самого романа. О чём он и доложил своему начальнику.
   --Вы думаете, что роман написал Президент России?
   --Вряд ли. Наверное, эти идеи в самом деле актуальны для русских. Стремление к равенству, справедливости и всё такое. Особенности национального менталитета. Инфантильность, затянувшееся детство. У нас подобные потребности удовлетворяются виртуально--в фильмах, где благородный герой противостоит злу и добивается справедливости. А русским хочется этого в реальной жизни, и они верят, что такое возможно.
   --Но как тогда объяснить поддержку явного идеализма высшими силами? И кто всё-таки автор романа?
   --А ведь Ваш вопрос, сэр, пожалуй, позволяет предположить, кто эти помощники. Если верить науке о демонах, то Дьявол и другие падшие ангелы, главой которых он является, были низвергнуты Богом с небес как раз за своё недовольство изначальным мироустройством, непокорность Творцу и гордость, т.е. по сути за идеализм. И они, не имея возможности реализовать свои идеи в горнем мире, решили претворить их на земле. И вполне могли выбрать в качестве своего агента именно автора романа, в котором эти идеи высказаны.
   --"Льва Толстого"?
   --Да.
   --Но если действительно ему помогает сам Дьявол, то, с одной стороны, сам Бог велит нам бороться с этим злом, с другой же стороны, противостоять Дьяволу или даже всего лишь его агенту не просто опасно, а безумно.
   --Я думаю, нам не стоит вмешиваться во внутренние дела русских, причём такая позиция никакой серьёзной угрозы для нас не представляет.--продолжил Госсекретарь.-- И из того, что Вам лично сказал "Лев Толстой", и из заявления русского Президента следует, что они хотят реализовывать прекраснодушные идеи только у себя, не навязывая их другим. А чтобы исключить противодействие остального мира, обещают свести к минимуму любые последствия своих реформ вне пределов России. Считаю, что этим обещаниям можно верить, тем более, что у нас другого выхода просто нет. Вступать в конфронтацию с "Львом Толстым", имея в виду его возможности, значит, подвергать опасности важные фигуры государственной власти и через них--всю страну. Хоть и жаль, но нам придётся умерить наши амбиции и смириться с новыми реалиями, не позволяющими Соединённым Штатам по-прежнему распространять свои интересы на весь мир, не заботясь о том, как к этому относятся другие государства. Также мы вынуждены будем отказаться от намерений переделать Россию на свой лад. Если смотреть правде в глаза, то и без неё есть много недовольных нашей внешней политикой. Их силы и возможности растут, они способны объединиться, и потому пришло время сделать эту политику тоньше, изощрённей, отказавшись от прямой демонстрации силы и прочих раздражающих атрибутов, бьющих по самолюбию других стран. Нам нужна эффективность, а не эффектность. Для этого следует изменить природу страха перед Америкой. Теперешний страх вызвать наше недовольство необходимо заменить на страх потерять наш интерес к себе.
   --Но мы лишимся русского рынка.
   --В ближайшие десять лет всё останется по-прежнему. И гарантия этого не только обещания Президента России. Резкие изменения в экономике без серьёзных и даже катастрофических негативных последствий просто невозможны. А таких последствий русское руководство не хочет. Но и после Россия не сможет полностью отказаться от торговли с остальным миром. Хотя, конечно, потери будут, и наш бизнес должен к этому готовиться. Срок для подготовки достаточен.
   --Вы ещё не высказывались,--обратился Президент к директору ФБР,--поделитесь с нами своими мыслями.
   --Роль моего ведомства, сэр, я вижу в поиске и нейтрализации "Льва Толстого". После его устранения или хотя бы лишения возможности использовать свои аппараты все обсуждаемые здесь проблемы перестанут быть актуальными. По крайней мере на какое-то время, пока потусторонние силы, если они действительно в теме, не найдут нового исполнителя. Проводить эту операцию обычным образом, создав мозговой центр для руководства действиями рядовых агентов, невозможно, поскольку такая локальная группа может быть выявлена "Львом Толстым" и уничтожена. Потому операция должна проводиться без единого оперативного руководства и при полной автономности и самостоятельности каждого агента, исходя из известной ему конечной цели. Надеюсь, что всех агентов наш противник контролировать не сможет. Необходимые инструкции агенты получили, и в них, кроме прочих указаний, содержится пункт, запрещающий прекращать операцию по чьему бы то ни было приказу, даже моему или Вашему, господин Президент. В этом случае санкции против нас не будут иметь смысла. "Лев Толстой" не сможет прекратить его поиски.
   --Вы хотите сказать, что операция уже началась?
   --Да, сэр. По-другому было нельзя, он бы мог успеть помешать нам, используя шантаж.
   --И кого конкретно должны искать агенты?
   --Одинокого мужчину зрелого возраста, не стремящегося или даже избегающего общения с кем бы то ни было. Владеющего русским языком. В прошлом симпатизировавшего идеям равенства и справедливости. Из таких в первую очередь агенты займутся приехавшими к нам русскими. Учитывая сверхъестественные возможности фигуранта, когда ему доступны его аппараты, для окончательной проверки придётся делать обыски у всех подозреваемых, при необходимости задерживая их. Разумеется, с надлежащими объяснениями и извинениями перед теми, кто окажется ни при чём. И если "Лев Толстой" живёт в нашей стране или хотя бы достаточно длительно у нас находится, мы его найдём. Правда, очень мало шансов, что он уехал из России. В этом нет смысла, коли её власти считают его своим союзником. Однако на родине у него могут быть враги из числа скрытых противников затеваемых реформ. И у некоторых из них, например, у криминала и крупного бизнеса, есть реальные возможности отыскать "Льва Толстого" и уничтожить его. С другой стороны, русский Президент не может этого не понимать, а потому должен будет дать указание спецслужбам о противодействии подобной деятельности. Да и сам фигурант вряд ли станет дожидаться, пока его вычислят. С крупными российскими бизнесменами он уже разобрался. Уверен, что криминальные авторитеты об этом узнают и сделают для себя соответствующие выводы. Они реалисты, а не самоубийцы. Итак, моё резюме: искать "Льва Толстого" надо, и ФБР сделает всё возможное, чтобы его найти, однако слишком рассчитывать на успех нашей операции не следует; не стоит надеяться и на его противников в России. Во всяком случае в ближайшее время. И вот ещё что хочу добавить. Совещания вроде нынешнего нашего с участием крупных персон, которые могут оказаться в поле зрения "Льва Толстого", считаю бессмысленными и опасными, если на них планируется обсуждать какие-либо действия против него. Он наверняка просмотрит записи этих совещаний и примет упреждающие меры. У меня всё.
   Наступила длительная пауза. Желающих высказаться больше не было, лишь за Президентом оставалось заключительное слово. Видимо, он ещё раз обдумывал услышанное. Наконец он поднял глаза от стола и посмотрел на присутствующих:
   --Благодарю вас, джентльмены. Мы всесторонне обсудили нашу проблему. Высказанные вами предположения и выводы убедительны, а предложения одновременно содержательны и максимально реалистичны. Я их принимаю. Проблема только-только обозначилась, информации мало, подождём развития событий. Обо всех новых действиях "Льва Толстого" прошу докладывать мне незамедлительно. В связи с прозвучавшими здесь опасениями директора ФБР, которые я считаю обоснованными, предлагаю обсуждать эти действия исключительно с точки зрения возможных последствий для Соединённых Штатов и наших интересов, не высказывая мыслей и намерений, могущих быть принятыми за угрозы. Конечно, это вовсе не значит, что мы позволим помыкать нами. Впрочем, думаю, такого не случится. "Лев Толстой" произвёл на меня впечатление разумного и уравновешенного человека, не склонного к экстремизму, а лишь желающего без помех заниматься своим делом в своей стране. Судя по заявлению российского Президента, тот хочет того же. В этих обстоятельствах нам просто надо быть внимательными, чутко отслеживать все события, причиной которых могут быть действия "Льва Толстого", и адекватно их оценивать. Ещё раз спасибо. Вы свободны.
   В тот же день вечером американскому Президенту позвонил Премьер-министр Великобритании:
   --Добрый вечер, Роберт.
   --Добрый вечер, Уильям, рад Вас слышать.
   --Извините за поздний звонок. Я звонил днём, но мне сказали, что Вы проводите совещание.
   --Да, мы обсуждали новую проблему, преподнесённую нам русскими.
   --Вот и я обращаюсь к Вам в связи с этой проблемой. Нужен Ваш совет. Вы, конечно, знаете, что в Лондоне уже много лет живёт известный русский бизнесмен, на выдаче которого настаивает Россия. До сих пор мы отказывались удовлетворить это требование, ссылаясь на необоснованность выдвинутых против него обвинений. Однако теперь нам прислали видеоматериалы, полученные с помощью аппарата того изобретателя, о котором говорил в своём заявлении Президент России. И, как утверждают наши юристы, представленные материалы с определённостью доказывают, что этот человек действительно осуществлял незаконные сделки. Я не могу решить, что делать: с одной стороны, уступать русским не хочется, а с другой--причин для отказа у нас больше нет.
   --Да тут вообще нет выбора. Если Вы откажете в экстрадиции, то этого прохиндея заберут принудительно. Подтверждаю, такая возможность у упомянутого изобретателя действительно есть, в чём я убедился на личном опыте. При таком исходе Великобритания рискует потерять лицо. Советую отдать русским то, что они просят.
   --Спасибо, Роберт. Мы так и поступим. Ещё раз извините за беспокойство. До свидания.
   --Всего доброго, Уильям.
   А ещё через несколько дней стало известно, что внезапно заболевшие русские олигархи, смерти которых ожидались со дня на день, так же внезапно и полностью выздоровели. Умер один лишь банкир Кравцов. Медики опять развели руками, а шутник-журналист напомнил о своей идее насчёт книги Гиннеса, предложив увековечить случившееся сразу по двум номинациям: как самое быстрое развитие раковой болезни и как самое быстрое исцеление от неё.
  

ГЛАВА 6

  
   Семидесятидвухлетний Майкл Кларен просматривал утренние газеты, когда зазвонил мобильный телефон, служивший у него для связи только с одним абонентом. Номер этого аппарата больше не знал никто. Хозяин никогда его не отключал, а за зарядом батарейки строго следил. И всё ради того, чтобы в любое время быть доступным для самого важного в его жизни человека. К сожалению, звонил тот нечасто, и Кларену самому приходилось проявлять инициативу. Но этим он не злоупотреблял, довольствуясь одним звонком в неделю, хотя желал бы общаться со своим особым абонентом чаще, не сомневаясь, что и тот всегда был рад его слышать. Причина такого несоответствия была стара, как мир: в молодости текущие дела и заботы кажутся нам столь важными и неотложными, что не оставляют времени даже на короткие звонки л ю б и м ы м родителям. Осознание чудовищной ошибочности этого приоритета приходит только с годами и часто слишком поздно.
   Взяв телефон, Кларен ответил:
   --Здравствуй, дорогая! Ты меня опередила, я собирался звонить тебе только завтра.
   --Здравствуй, папа! А вот я взяла и сама позвонила. Есть у тебя сейчас пара минут?
   --Конечно, есть. Газеты подождут, а делами я начинаю заниматься позже. У тебя что-то важное? Надеюсь, не неприятности? Ты звонишь из дома?
   --Не беспокойся, у меня всё в порядке. Я дома, из Европы вернулась три дня назад. Уже и отчиталась о командировке. Шеф похвалил.
   --Есть за что. Я читал твои польские репортажи. Очень хорошо, моя девочка. Несомненно, у тебя талант: прекрасно чувствуешь слово, умеешь объёмно видеть проблемы, неравнодушна к тому, о чём пишешь. В общем, славно.
   --Спасибо, папа. Мне очень приятна и важна твоя похвала. Сама-то я постоянно мучаюсь неуверенностью в своих способностях.
   --У людей, по-настоящему творческих, так и должно быть. Разумеется, если это в меру. Так о чём ты хочешь мне сообщить?
   --Ты уже решил, где проведёшь ближайший уик-энд?
   --Что бы я ни решил, готов рассмотреть твоё предложение.
   --Мы могли бы провести его вместе? Где-нибудь в спокойном, а ещё лучше безлюдном месте. Не хотелось, чтобы нам кто-то мешал.
   --Ты меня интригуешь. Конечно, мы можем провести выходные вместе. И я очень рад твоему предложению. Подходящее место в соответствии с твоими пожеланиями тоже найдётся. А в чём всё-таки дело?
   --Я хочу обсудить с тобой некие вопросы.
   --Что за вопросы? Мне нужно будет подготовиться к разговору?
   --О чём ты говоришь, какая подготовка? Ты мудр, и у тебя потрясающая эрудиция. Да ты любую тему можешь обсуждать, что называется, с листа.
   --Не преувеличивай. Так я о безлюдных местах. Великие озёра подойдут? Прекрасные леса, есть отдельно стоящие дома, сдаваемые в наём. Говорю не понаслышке, приходилось бывать.
   --Замечательно. Где конкретно встречаемся?
   --Думаю, лучше всего в аэропорту Милуоки, в субботу. Оттуда на вертолёте до места около часа лёту. И вертолёт, и дом я закажу прямо сейчас.
   --Договорились. Целую тебя, папа. До встречи.
   --И я тебя, Лиз. До встречи.
   Вызвав секретаря и поручив ему уладить проблемы в связи с предстоящим уик-эндом, Кларен вернулся было к газетам, но потом вновь отложил их, откинулся на спинку кресла и задумался. Он попытался представить, о чём же хочет поговорить с ним Элизабет. Вряд ли о замужестве, хотя и пора бы. Ей уже тридцать. Учёба позади, с выбранной профессией не ошиблась, ей нравится дело, которым она занимается, и у неё неплохо получается, работает в крупной газете, вниманием начальства не обделена, так что перспективы карьерного роста весьма обнадёживающие. Вполне благополучно устроенная жизнь. И, кстати, без чьей-либо помощи, благодаря лишь собственным способностям и труду. Кажется, можно было бы подумать и о создании семьи. Но вот именно--кажется. Он хорошо знает свою дочь, ей не нужен ни мужчина, который просто нравится, ни даже любимый, ей нужен только е д и н с т в е н н ы й. Удивляться тут нечему, Элизабет пошла в своих родителей, которые поженились тоже в зрелом возрасте. Тогда ему перевалило за сорок, а Марии было тридцать шесть. И они так же, как теперь их дочь совершенно не беспокоились по поводу затянувшейся бессемейности. Спокойно ждали в с т р е ч и. И дождались. Лиз тоже дождётся. И пока это не случилось, иначе она сообщила бы, что приедет не одна.
   Да, хорошая у них с Марией выросла дочь. Умная, порядочная, добрая, скромная. И профессиональные вредности на ней не отразились. У Элизабет надёжный иммунитет против присущих большей части журналистской братии наглости и цинизма, убежденности в своей избранности, особой миссии и в праве смотреть на людей только как на материал для статей и репортажей. Она не делает из профессии культа, ясно понимая, что газеты и телевидение всего лишь одно из средств, придуманных и используемых людьми, но никак не самостоятельная сущность и не сила, которой они обязаны платить дань. К деньгам и вещам Лиз также относится разумно, не переоценивая их роль в жизни.
   И внешностью его дочь Бог не обидел. Не красавица, однако глаз притягивает и не только мужской. Сколько раз он видел, как женщины смотрят на Элизабет. Не с восхищением, конечно, ещё не родилась такая женщина, у которой красота другой особы её пола вызвала бы восхищение, но с явным интересом, причём, ещё не зная, что это дочь самого Кларена. Ах, Мария, (свою жену-польку он всегда называл именем, данным ей при рождении, не принимая американский вариант--Мэри--этого имени, упрощённый и потому менее красивый), как рано ты ушла, не успев в полной мере насладиться родительским счастьем! При взрослых детях оно совсем не такое, как при маленьких. Жена умерла двенадцать лет назад, но тоска по ней его не покидала.
   Так о чём же будет предстоящий разговор? Всё-таки, наверное, о чём-то серьёзном, потому что, несмотря на заверения в полном своём благополучии, в голосе дочери Майкл почувствовал озабоченность. Хотя с другой стороны это не может быть чем-нибудь, требующим безотлагательных действий, иначе Элизабет сказала бы прямо. Значит, важное, но не срочное, такое, что может два дня подождать.
   Кларен посмотрел на часы. Пора было приниматься за работу. Владелец крупной компании, он, несмотря на возраст, сам вёл дела. Ему нравилось анализировать обстановку на рынке, выявлять и учитывать связи с бизнесом казалось бы далёких от него процессов и событий, строить прогнозы. Как полководец от выигранных сражений, он получал удовольствие, когда принятые им решения оказывались правильными, сделанные предположения сбывались, а риски оправдывались. Почти всегда именно так и случалось, однако он, сознавая свою талантливость, в гордыню не впадал и самонадеянностью не страдал, ясно понимая, что успех зависит прежде всего от удачи, и что она ему благоволит. Он был также уверен, что это благорасположение напрямую связано с достоинствами человека, его нравственностью. И потому честность, порядочность, справедливость были не только привлекательными, но и полезными качествами. Оставаясь деловым человеком, Кларен умел действовать одновременно рационально и небездушно. И, может быть, как раз эта способность составляла основу его высокого авторитета в деловых кругах и не только в них. Хотя, разумеется, его немаленькое состояние тоже способствовало известности. Но, повторим, не столько своим размером, сколько строгим отбором способов, которыми зарабатывалось. Сомнительных среди них не водилось. Закон, сформулированный ещё первыми переселенцами из Старого света, утверждает, что капитал можно нажить либо быстро, либо честно. Кларен был из неторопливых.
  

***

   До места они добрались к пяти часам пополудни. Даже Майкл, бывавший здесь и раньше, не мог скрыть восхищения от открывшейся перед ними красоты. Маленькая е с т е с т в е н н а я со всех сторон окружённая соснами поляна на пологом склоне холма. Неширокий ручей. Если бы не весьма скромных размеров дом, это место выглядело бы потаённым, неведомым людям уголком природы. Впрочем, и архитектура дома, и его расположение почти не нарушали картины первозданности, нетронутости. Безусловно, здесь поработал хороший специалист с зорким глазом. Да и заказчик ясно представлял, чего он хочет. Никаких видимых следов цивилизации вне дома. Даже дороги к нему нет. Добираться сюда от вертолётной площадки гостям приходилось, пройдя километра три пешком по еле видимой тропинке через лес. В доме же благодаря электричеству и высоким технологиям им был обеспечен комфорт не хуже, чем в городских квартирах.
   Устроившись и приняв душ, отец с дочерью расположились на кухне. Элизабет занялась обедом. Все заказанные при найме дома продукты нашлись в холодильнике и кухонных полках. Зная вкусы отца, не любившего кулинарные изыски и предпочитавшего простую еду, она решила приготовить овощной салат и бифштекс с жареным картофелем. На закуску пошла норвежская селёдка, политая оливковым маслом, а завершить их обед должны были оладьи с мёдом, которые всегда Элизабет удавались. Она и сама любила эти блюда, тем более что они не приносили никакого вреда ни ей, ни отцу. Оба сохраняли стройность. Наверное, такова особенность их организмов.
   Кухарные дела были хорошо знакомы дочери миллионера Кларена, которая по примеру своих родителей не соблазнялась удобствами ресторанного питания, ценя домашние обеды за их по-особенному вкусную еду, а ещё больше за состояние какой-то безотчётной тихой радости и покоя, нисходившее на неё в эти минуты. Правду говорят: "В гостях хорошо, а дома лучше". К сожалению, разъездная журналистская жизнь вынуждала пользоваться ресторанами, но, возвратившись домой, Элизабет с удовольствием готовила себе сама. Так что навык к варке, жарке, печению и прочим технологиям приготовления еды она не теряла.
   Вот и сейчас её руки автоматически делали привычную работу, не мешая разговору:
   --Папа, в Кракове я встречалась с одним из крупных русских издателей. По его словам, он, узнав, что я нахожусь в Польше, специально прилетел из Москвы с целью поговорить и сделать деловое предложение.
   --Чего он хочет?
   --Чтобы я приехала в Россию, пожила там, сколько нужно, и затем написала книгу обо всём, что увидела, почувствовала и поняла.
   --Это связано с предстоящими преобразованиями, о которых заявил их Президент?
   --Напрямую. Ему хочется получить, а затем представить на всеобщее обозрение картину реформ в России, созданную независимым автором, которого нельзя было бы подозревать в работе под диктовку власти.
   --Почему он выбрал именно тебя?
   --Сказал, что ему нравятся мои статьи, которые якобы свидетельствуют о непредвзятости и, наоборот, максимальной доброжелательности к тому, о чём я пишу.
   --Тут он совершенно прав.
   --Конечно, ведь такому отношению я научилась от тебя. И вообще, думаю, он выбрал меня прежде всего не за мои собственные достоинства, а за то, что я твоя дочь. Авторитет Майкла Кларена, безусловно, заставит относиться к будущей книге с особым вниманием. Никто же не поверит, что я смогу проигнорировать твоё мнение о ней.
   --Как думаешь, этот твой издатель--фигура самостоятельная, или за ним кто-то стоит?
   --Точно не знаю. По информации, которую мне удалось собрать, в связях с властью он вроде замечен не был. То есть, р а н ь ш е не был.
   --Вот именно. Потому-то, возможно, его и выбрали. Он, случайно, не проговорился, каких оценок от тебя ждёт?
   --Ни единым словом, даже намёка не сделал. Мол, пишите, свободно, как подскажут Ваши профессиональный долг и совесть.
   --Но права на рукопись он хочет иметь исключительные?
   --В том-то и дело, что нет. Все права будут у меня. И я смогу предложить книгу кому захочу, в том числе и другим русским издателям, если сам он раздумает её издавать.
   --Любопытно. Может, это какая-то особенная хитрость, а может, напротив, всё просто: он уверен, что при любых твоих оценках происходящего в России книга получится интересной, следовательно, будет иметь успех. Ничего больше ему и не нужно.--Кларен помолчал.--Ну и как ты намерена отнестись к этому предложению?
   --Я попросила время подумать. Вообще-то мне интересно посмотреть, как в России будут осуществляться задуманные их Президентом планы. Очень уж они оригинальны. Собственно, именно об этих идеях я и хотела с тобой поговорить. Но давай сначала поедим.
   Они перешли в гостиную, где Элизабет быстро накрыла стол, а затем принесла из кухни приготовленные ею блюда. Открыв бар с напитками, спросила:
   --Немного красного вина?
   --Пожалуй. Ради соблюдения традиции застолья.
   За едой они вернулись к прерванному разговору.
   --Папа, я изучила заявление русского Президента, но не знаю, как относиться к высказанным им идеям. Они мне нравятся, однако ничего подобного раньше в истории не было, а если и предпринимались попытки осуществить что-то такое, то результат всегда оказывался отрицательным, если не ужасным. Неужели это простая авантюра?
   --Ни в коем случае. Президент России человек в высшей степени серьёзный. Он верит в возможность реализации своих идей. И он не идеалист, его вера не беспочвенна.
   --То есть, всё, о чём он говорил, возможно? Но тогда почему никто этого не сделал до сих пор?
   --Потому что те, кто мог бы сделать, не хотят. Современная западная демократия очень устраивает активных и сильных людей, которые и определяют правила игры. Эти правила дискриминационны, но они дают свободу прогрессу, правда, в том его понимании, о котором говорил русский Президент. Прогресс как появление л ю б о г о нового. Многие его плоды, и доля таковых всё время растёт, являются не необходимыми и даже не полезными, а всего лишь соблазнительными, и очень часто прямым обманом. Их навязывают в первую очередь людям, не допущенным на праздник жизни. Вместо полноценных продуктов питания и действительно нужных вещей этим простодушным подсовывают суррогаты и игрушки, которым они радуются, как дети. Мне вспомнилась сейчас одна притча, между прочим, русская. Бедные мать с сыном тяжёлыми трудами скопили наконец деньги, чтобы купить корову. И сын отправился за ней на ярмарку. Вернулся же не с коровой, а с гармонью. На вопрос матери, зачем он её купил, сын, растянув мехи, с восторгом ответил: "Послушай, мамка, как ревёт!". На что старая женщина ответила: "Ревёт-то ревёт, да молока-то не даёт!". Из-за некритического отношения к прогрессу, а ещё более из-за превращения его в средство наживы, человечество лишило себя здорового образа жизни. Очевидно, здоровье современных людей сильно уступает здоровью их предков. При этом достигнутое ныне долголетие не должно вводить в заблуждение, поскольку оно является следствием действия лекарств, которых мы потребляем всё больше и больше. Для пожилых людей они вообще стали необходимой частью р а ц и о н а. Мы превратились в лекарствоманов и физиологически деградируем. Да, есть "золотой миллиард", пытающийся защитить себя от негативных сторон прогресса. Но, во-первых, за счёт остальных людей, что безнравственно, а, во-вторых, эта защита очень шатка. Не так уж велика Земля, чтобы в современных условиях можно было надёжно отгородиться от кого- или чего-либо. К тому же с миром, расположенным за оградой, нужно постоянно контактировать, иначе кто будет выполнять необходимые, но неприятные работы, и кому тогда "впаривать" очередные соблазны прогресса. Удивительно, но соблазнители и сами себя соблазняют, только не дешёвыми массовыми игрушками, а выгодой от их продажи, деньгами, точнее, возможностями, которые деньги предоставляют. В принципе эти возможности суть тоже игрушки, конечно, более дорогие. Без них можно и должно обходиться. Ты слышала эту историю, случившуюся с крупнейшими русскими бизнесменами, которые внезапно заболели раком, а потом так же внезапно выздоровели?
   --Да, и, честно говоря, не знаю, что и думать.
   --А до меня дошли некоторые её подробности. Оказывается, с этими людьми разговаривал тот изобретатель, о котором упомянул в своём выступлении Президент России. Он убеждал их не препятствовать задуманным реформам, приведя в том числе и аргумент, который я сейчас тебе изложил. Мол, не стоит переоценивать значение материальных благ в жизни человека. И жалко будет, если осознание этой простой истины придёт только на смертном одре. Так и случилось. С той лишь разницей, что убедившиеся в своём заблуждении и отказавшиеся от него бизнесмены чудесным образом исцелились. Словно они были награждены как хорошо усвоившие урок ученики.
   --Чудеса какие-то.
   --Наверное. Но мы не будем отвлекаться на эту тему, а продолжим наши размышления о реальности идей русского Президента. Выходит, человек способен понять ложность целей обогащения и непомерного потребления, из чего прямо следует, что на стремление к ним он не обречён.
   --Значит, по-твоему, сознание людей может измениться, и они согласятся с утверждением, что не в деньгах счастье? Правда, для этого им нужно будет сначала посмотреть смерти в лицо. Неужели, чтобы изменить своё сознание, всем русским придётся пройти через эту процедуру?
   --Ну, что ты. Задача п е р е в о с п и т а н и я перед народом не поставлена. Новое сознание будет утверждаться в детях. И через несколько поколений, вытеснив прежнее сознание, оно станет единственным, привычным, е с т е с т в е н н ы м. Разумеется, для этого воспитание детей должно быть особым образом организовано, что подробно и объяснил русский лидер. Очевидно также, что в течение некоторого времени два противоположных сознания будут вынужденно сосуществовать. Однако не на равноправных условиях: возможности старого сознания влиять на новое подвергнутся всяческим ограничениям. Здесь тоже нет ничего нереального, хотя, конечно, в этот период полностью исключить рецидивный процесс не удастся. Собственно, потому и потребуется несколько поколений, чтобы реализовать задуманное.
   --И всё же, как я понимаю, без кудесника-изобретателя заявленные реформы были бы невозможны?
   --Безусловно. Но не в том смысле, что только чудеса способны изменить сознание людей. Они нужны лишь как средство, позволяющее эффективно нейтрализовать сопротивление реформам. Вместо чудес можно использовать для этого и другие средства, страх, например. Известно же из истории, как в некоторых странах побеждали воровство, отрубая ворам руку.
   --Тоже средство, прямо скажем, не бесспорное.
   --Ещё бы. Но, согласись, что в соответствии зла и средств борьбы с ним есть справедливость. Как в формуле "око за око и зуб за зуб".
   --А принцип принуждения к добру, положенный в основу предстоящих русских реформ тебя не смущает?
   --Нисколько. Пойми, Лиз, принуждение в том или ином виде присутствует всегда и во всём. Вот взять, скажем, ситуацию, когда человеку надо сделать выбор. В этом случае мы говорим о принуждении, только если выбор сделан не по доброй воле. Но ведь прежде человек о к а з а л с я перед выбором. Сам по себе? Нет, он был п о с т а в л е н в условия, в ы н у ж д а в ш и е его сделать выбор. В обществе эти условия создаются окружающими людьми, нередко просто фактом их существования. Так что мы постоянно принуждаем друг друга к тому или иному.
   --Однако в данном случае будет иметь место не принуждение к выбору, а принуждение к определённому образу жизни. Это же попрание свободы, требование всем идти в ногу.
   --Конечно. Но чем плохо идти в ногу? Даже не говоря о прочем, надо признать, что синхронность движений к р а с и в а. Возьми хоть движение солдат в строю или танцы кордебалета. Нарушение синхронности при этом воспринимается как нарушение гармонии, красоты. А чем не в последнюю очередь достигается результат коллективного труда? С о г л а с о в а н н о с т ь ю действий его участников. Приведу простую аналогию. Что такое, к примеру, светофор на перекрёстке? Это средство, требующее согласованности движения пешеходов и машин, т.е. ограничивающее их свободу. Тем не менее весьма полезная штука. По историческим меркам совсем недавно светофоров не было, потому что отсутствовала нужда в них, а теперь без них не обойтись. Мне очень нравится эта аналогия. Она не поверхностна и позволяет проиллюстрировать и более сложные вещи. Кому нужны законы прежде всего? Слабым людям, поскольку сильные сами способны и защитить себя, и добыть необходимое. А кто больше всего заинтересован в светофорах? Пешеходы и легковые автомобили. Фуры и грузовики одним своим видом могут заставить остальных участников уличного движения уступить им дорогу. Параллель можно продолжить и дальше. Законы будут нужны людям, даже если их силы сравняются. Иначе начнётся борьба, которая именно из-за равенства сил сторон окончится абсурдной ничьёй, когда все убьют всех. То же самое случится, если на улицах без светофоров будут ездить только фуры и грузовики или только легковые машины. Они перебьют друг друга.
   Кларен замолчал и, взяв свой бокал, отпил немного вина. Зная отца, Элизабет поняла, что он ещё не закончил свои рассуждения и готовится высказать какую-то важную и особенную мысль, которая, возможно, только что пришла ему в голову. Конечно, это вовсе не означало её скоропалительности. Серьёзные мысли долго вынашивались в его подсознании и только готовые к употреблению переводились в сознание. Так он объяснял случавшиеся озарения. И в самом деле, после паузы Кларен продолжил:
   --Есть и ещё один аргумент в пользу принуждения к добру. Но он основан на религиозных, точнее, христианских представлениях. Известно, что Бог наделил людей свободой, которую даже Он Сам ограничить и нарушить не может. Однако это благо обернулось злом: мы распоряжаемся своей свободой, мягко говоря, не лучшим образом, пренебрегая Божьими заповедями и законами. А что если, увидев это, Творец решил исправить положение с помощью посредника, который в отличие от Него может заставить людей не пилить сук, на котором они сами сидят?
   --Ты говоришь об Антихристе?
   --Да.
   --И это тот самый инженер-изобретатель?
   --А почему нет?
   --Но ведь Христос будет с ним бороться и в конце концов победит и низвергнет?
   --Вот! Ты очень точно сказала: в к о н ц е к о н ц о в. То есть п о с л е того, как Антихрист выполнит свою миссию. И это "после" может не означать с р а з у ж е. Что если в доработанный Проект--с заглавной буквы, ты понимаешь, о каком проекте я говорю--заложен период существования вразумлённого, скажем так, человечества?
   --Это неожиданная мысль. Мне надо над ней подумать. Но на первый взгляд она выглядит убедительно. А что ты скажешь в оправдание принуждения людей работать в полную их силу?
   --Это требование во многом только выглядит пугающим. Оно не имеет смысла по отношению к тем, кто не ошибся в выборе профессии и занимается любимым делом. Такие люди и без принуждения работают в полную силу, потому что получают удовольствие от своего труда. К сожалению, пока есть и другие, для кого работа всего лишь неприятная необходимость. О них русский Президент сказал особо. И он прав, указав на обязанность общества обеспечить этим людям возможность вздохнуть свободно хотя бы после выхода на пенсию. Но у меня здесь есть два существенных добавления. Во-первых, не любить свою работу вовсе не значит исполнять её кое-как. Трудиться в полную силу человек может, не только любя то, чем занимается, но и из чувства долга, вследствие добросовестности. Во-вторых, я думаю, данную проблему позволит решить система воспитания детей, которую хотят создать в России. Важнейшей задачей этой системы закрытых пансионов должно стать изучение личности каждого воспитанника с целью максимального раскрытия его природных возможностей, способностей и склонностей, что позволит правильно выбрать профессию. При таком подходе появление людей, вынужденных заниматься постылым делом, должно быть исключено. И мы видим это на примерах выпускников наших престижных колледжей. Конечно, русский вариант сложнее вследствие его глобальности, но отнюдь не невозможен.
   --Спасибо, папа. Ты сказал мне сейчас много интересного. Всё это нужно обдумать. И извини, я даже не заметила, как долго мы с тобой проговорили. Уже поздно, ты устал. Пора отдыхать.
   --Ну что ты, Лиз. Для меня общение с тобой такая радость. Нисколько я не устал.
   --И всё же отправляйся спать. Я тоже пойду, вот только посуду вымою. А для общения у нас ещё остаётся целый завтрашний день. Спокойной ночи.
   --И тебе, дорогая моя.
  

ГЛАВА 7

   Прилетевшую в Москву Элизабет в Шереметьево встречал сын Смирнова Андрей.
   Из разговора о России при возвращении с уик-энда выяснилось, что Кларен знаком с русским бизнесменом. Они познакомились несколько лет назад на экономическом форуме в Давосе и приглянулись друг другу. Во время одного из своих приездов в Америку Смирнов по приглашению Майкла даже был у него в гостях. Это представлялось достаточным основанием, чтобы попросить Смирнова опекать Элизабет хотя бы первое время пребывания её в Москве. С его связями и возможностями такую просьбу он вряд ли бы счёл для себя обременительной. Однако случившееся с ним недавно происшествие, хотя и окончившееся благополучно, не позволяло к нему обратиться. Но неожиданно Смирнов позвонил сам. Оказывается, издатель, предложивший Элизабет контракт, был его однокашником, они общались, и в одном из их последних разговоров тот упомянул дочь Кларена. Ни словом не обмолвившись о своём смертельном приключении, как будто его не было вообще, русский знакомый Майкла после обычных приветствий и вопросов о здоровье и делах предложил свою помощь по устройству Элизабет в Москве. Мало того, видимо, желая показать Кларену своё уважение, он попросил сына встретить её, не доверив это своим помощникам. Вот так прилетевшая Элизабет получила красивый букет цветов и оказалась в небольшом "Пежо" с мужчиной по виду примерно её возраста и очень приятной наружности за рулём.
   Андрей был приятен и в общении. Его свободное, но без малейшего налёта развязности поведение, даже, наоборот, с некоторым едва заметным привкусом застенчивости сразу расположило к нему Элизабет. В самом начале знакомства он счёл необходимым высказаться о своём английском:
   --Язык я знаю неплохо, но из-за недостаточной практики бегло говорить не могу, так что прошу меня извинить.
   --Пустяки. Я прекрасно Вас понимаю. Куда мы сейчас едем?
   --Отец просил предложить Вам на выбор отель или маленькую гостиницу его компании. В ней останавливаются, приезжая в Москву, иногородние служащие фирмы. Там неплохо. Это на сегодня. А завтра, когда Вы отдохнёте после дороги, посмотрите сдаваемые в аренду квартиры. Предварительно мы уже несколько отобрали. Если ни одна из них Вам не подойдёт, поищем другие. Вы не против, если я буду сопровождать Вас первое время?
   --Что Вы, конечно, нет. Наоборот, очень Вам благодарна. Но как же Ваша работа, я не хочу дополнительно нагружать Вас. Извините, чем Вы занимаетесь?
   --Я архитектор, причём, как у нас говорят, на вольных хлебах. Нигде не служу. Благодаря сначала известности отца, а теперь и моей собственной, меня знают, обращаются с заказами на проекты, от интересных я не отказываюсь. И у меня есть группа друзей, тоже архитекторов, вместе с которыми мы и выполняем эти проекты. Как видите, свою занятость я определяю сам. Сейчас я свободен, и с удовольствием отдам себя в Ваше распоряжение.
   --Спасибо, мне здорово повезло. А на чём конкретно Вы специализируетесь?
   --Мне нравится проектировать дома. Особенно небольшие, чтобы нужно было поломать голову, как при ограниченных площади и объёме добиться максимальных удобств и комфорта. А ещё--чтобы удачно вписаться в окружающий ландшафт. Из строительных материалов для своих домов я предпочитаю дерево. У нас давние традиции деревянного зодчества. В северных областях и в Сибири до сих пор сохранились великолепные его образцы. К сожалению, прогресс сильно меня ограничивает. Например, не могу моих заказчиков склонить к устройству в их домах русской печи. А ведь она истинное чудо, главная принадлежность дома, его центр. В ней можно приготавливать блюда, нагревая посуду не снизу, как на плите, а с верху и с боков. Получается совсем другой вкус. И у неё есть лежанка. Конечно, такая печь велика по размерам, потому что она должна обогревать весь дом. Именно это и заставляет заказчиков предпочитать ей камин. Но ведь от него же тепла, как от козла молока! Хотя, согласен, смотреть на живой огонь у себя в комнате тоже большое удовольствие.
   --Как интересно. И с каким чувством Вы сейчас говорили. Сразу видно, что Вы человек увлечённый. Мне это состояние знакомо, я тоже люблю своё дело и могу без устали о нём говорить, были бы слушатели. Да, кстати. Буквально две недели назад мы с папой во время уик-энда жили в таком доме, как Вы описали. Небольшой, бревенчатый, очень уютный, расположен в живописном месте. И нисколько его не портит. Это в районе Великих озёр.
   Её спутник, на мгновение отвлекшись от дороги, взглянул удивлённо-радостно:
   --А он, случайно, находится не на западном берегу Мичигана, к северу от Милуоки?
   --Да-а. Вы что, там бывали?
   Не отвечая на её вопрос, Андрей снова спросил сам:
   --Поляна метров сорок в диаметре на южном склоне холма, вокруг сосновый лес, на краю поляны дом с мансардой, его конёк украшен вырезанной из дерева конской головой, с другой стороны поляны ручей, а на его берегу невесть как там оказавшийся большой плоский чёрный камень, на котором удобно сидеть, так?
   --Та-ак... Когда же Вы там?.. Бог ты мой, неужели это Ваш дом?!
   --Ну да. Лет пять назад отец был в Америке и в какой-то газете увидел объявление о конкурсе на проекты небольших домов для уик-эндов. Зная о моём увлечении и поощряя его, он привёз мне эту газету и уговорил послать на конкурс несколько готовых проектов. Два из них были приняты. Один дом построен в Висконсине в трёх километрах от берега Мичигана, а другой в Миннесоте на берегу Миссисипи. В обоих местах я был, когда потребовалось привязать дома к местности. Действительно, и там, и там очень красиво. И пожить в окружении таких красоты и покоя, думаю, большое удовольствие.
   --Не просто удовольствие, а истинная радость. На себе испытала. И дом Ваш чудесный, говорю это искренне, не из вежливости.
   --Спасибо, мне очень приятна Ваша похвала. Так что Вы решили выбрать, отель или нашу гостиницу?
   --Конечно, гостиницу, я доверяю Вашей оценке.
   По приезде в гостиницу выяснилось, что, характеризуя её, провожатый Элизабет явно скромничал. Это неплохое, по его словам, заведение на самом деле оказалось отелем высшего класса, только маленьким и очень уютным, что особенно понравилось американской гостье. Оставив вещи в номере и переодевшись, Элизабет спустилась в гостиничный ресторан, где Андрей ждал её. Ужин прошёл в приятной беседе, во время которой молодые люди, говоря о том и о сём, постоянно, как бы к слову, вплетали в свой разговор вопросы, выдававшие их интерес друг к другу. Но несмотря на удовольствие от общения, Андрей не терял контроль над временем и два раза справился у Элизабет, не устала ли она и не хочет ли пойти отдыхать, каждый раз заметно облегчённо вздыхая, слыша её отказ. Когда же они всё-таки расстались, условившись о завтрашней встрече, Элизабет поднявшись в свой номер, вдруг поймала себя на ощущении радости. Она с подозрением относилась к такому состоянию, зная, что чувство радости может быть следствием неких биохимических процессов в организме. Эту, по её мнению, искусственную радость она не принимала, считая недостойной, и потому всякий раз дотошно докапывалась до причины охватившего её чувства или даже просто своего хорошего настроения. И если удовлетворительной причины не находилось, они безжалостно браковались и изгонялись. На этот раз установленная причина её смутила и была признана маловероятной, что, однако, не уничтожило самой радости.

***

   Уже месяц Элизабет жила в Москве. Благодаря помощи отца и сына Смирновых, устроилась она прекрасно. Двухкомнатная квартира на третьем этаже старого, но капитально отремонтированного, а лучше сказать полностью внутри переделанного и по-современному оборудованного дома в Печатниковом переулке, выходящем на Сретенку, сразу ей понравилась, как и сам дом и его маленький двор с пятачком газона и хотя всего лишь одним, зато каким(!) деревом. Высокая с густой кроной липа не была ровесником дома, однако возраст имела уже немолодой. Достоинством выбранного места, кроме того что оно находилось в центре Москвы недалеко от Садового кольца и проспекта Мира--крупных транспортных магистралей, обеспечивавших свободу передвижения, хотя и очень относительную из-за автомобильных пробок, этого проклятья мегаполисов,--была близко расположенная небольшая автостоянка, куда опять же с помощью Смирнова-старшего Элизабет пристроила купленный ею "Форд".
   Смирнову она была представлена по его просьбе. Встреча состоялась в том же гостиничном ресторане, в котором в день приезда Элизабет они с Андреем ужинали. Новый знакомый понравился ей с первого мгновения: и интересной, очень мужской внешностью, и спокойной основательностью, уверенностью, и простотой в обращении, но больше всего умным, внимательным и одновременно доброжелательным взглядом. Он очень напоминал ей её собственного отца, чем ещё больше привлекал к себе. Элизабет чувствовала, что и она ему интересна. Его вопросы не были формальными, призванными лишь поддержать разговор. Судя по ним, он хотел составить о ней как можно более ясное и полное представление. Вместе с тем это не было обидным интересом исследователя, изучением с какой-нибудь целью или про запас, на всякий случай. Совсем по-другому. Так мы поворачиваем в руках или обходим со всех сторон предмет, привлекший нас своей красотой, чтобы насладиться ею. Некоторое неудобство во время их беседы доставляла процедура перевода, хотя это имело и свой плюс: Андрей тоже становился участником разговора.
   Но встреча Элизабет со Смирновым не свелась к простому знакомству. Подробнее узнав о цели предстоящей ей работы, он предложил рекомендовать её руководителю назначенной Президентом Комиссии по организации пансионов для воспитания детей, которым надлежало стать первыми новыми гражданами новой России. Такое участие не могло быть обусловлено одним только желанием оказать услугу своему американскому знакомому и его симпатичной дочери. Элизабет поняла: бизнесмен серьёзно интересуется работой по осуществлению намеченных Главой государства планов.
   Они остались обоюдно довольны знакомством. Перед самым же своим отъездом Смирнов-сарший преподнёс Элизабет сюрприз. Когда они все вместе дошли до ожидавшей его машины, то прощаясь, он вдруг посмотрел на Элизабет и своего сына, оставшегося, чтобы её проводить, как-то особенно, с т р а н н о. Своим взглядом он будто объединил их, невольно заставив девушку покраснеть.
   Андрей довёз Элизабет до дома, но во двор заезжать не стал, помня её просьбу, высказанную ещё в начале их знакомства. Поселившись здесь, она сразу заметила, как бережно жильцы относятся к своему маленькому и уютному двору, не занимая его машинами и оградив от всех других агрессивных атрибутов цивилизации. Его сохраняли как заповедное место. Во дворе можно было вздохнуть и в прямом смысле--свежим воздухом без запаха выхлопных газов, сопровождающего современного городского человека везде на улице,--и душой.
   Оставив машину у узенького тротуара, молодые люди прошли сквозь арку во двор. Он был освещён и пуст. Расставаться не хотелось, и они сели на лавочку под липой. Откуда ни возьмись появилась дворовая--с ней Элизабет была уже знакома--кошка. Она впрыгнула на широкую спинку лавки и улеглась на ней головой к людям, словно собираясь слушать, о чём те будут говорить. Однако они молчали, впрочем нисколько этим не тяготясь. Наверное, им просто было хорошо вдвоём. А может, они и разговаривали, только без слов, так что услышать их никто другой не мог. Но тут их молчаливое свидание было нарушено. Дверь подъезда открылась, и из дома вышел человек, в котором Элизабет узнала своего пожилого соседа по лестничной площадке. Он направился к лавке, не сразу заметив, что она занята. Когда же увидел сидящих на ней, то на мгновение растерялся. Элизабет, догадавшаяся, что он вышел посидеть во дворе перед сном, и знавшая из случайных встреч в подъезде о его владении английским, пришла на помощь:
   --Добрый вечер, Николай Иванович. Мы уже уходим и освобождаем место.
   --Добрый вечер, молодые люди. Извините, что нечаянно помешал вам. Не беспокойтесь. Как говорят в народе, это место не куплено, его может занять всякий, кто пришёл раньше. Так что оставайтесь, а я пройдусь.
   --Нет-нет. Идите, садитесь. Моему знакомому всё равно пора ехать, ему до дома далеко добираться, а время уже позднее. Пойдёмте, Андрей, я провожу Вас до арки.
   Попрощавшись с любителем позднего моциона, Элизабет и Андрей направились к выходу из двора, он же расположился на освободившейся скамейке. Увидев лежащую кошку, заговорил, как со старой знакомой:
   --И тебе не спится? Есть о чём подумать? Ну, думай-думай.--Тут он увидел возвращающуюся Элизабет и обратился к ней:
   --Извините, дорогая соседка. Не посидите ли со мной минутку, если, конечно, не торопитесь? Мне так редко выпадает возможность поговорить по-английски.
   --Охотно, Николай Иванович. Я не тороплюсь, спать ещё не хочется, да и вечер сегодня замечательный.
   --Да, вечер прекрасный. Хотя, как мне кажется, не только он причина Вашего хорошего настроения?
   --У Вас острый глаз. Скрывать не стану, мне сейчас действительно радостно, и превосходный сегодняшний вечер не главная причина этого.
   --Я хоть и мельком видел Вашего кавалера, но успел заметить, что у него очень хороший взгляд. Умный, доброжелательный и располагающий. Человек с таким взглядом не может не нравиться. Да и внешность у него завидная. Сочетание мужественности и красоты. Прекрасный выбор, Элизабет. А уж о его выборе и говорить нечего.
   --Вы меня смущаете, Николай Иванович. Но, признаюсь, это приятное смущение. Действительно, мне Андрей нравится. И я ему, кажется, тоже.
   --Так и слава Богу. Теперь у нас нет никаких препятствий к общению и бракам с иностранцами, не то, что в годы моей молодости. А Вы знаете, лицо Вашего друга кого-то мне напоминает, вот только не вспомню, кого.
   --Андрей очень похож на своего отца, Александра Васильевича Смирнова. Вы наверняка о нём слышали, особенно в последнее время в связи со случившейся с ним и его коллегами крупными российскими бизнесменами странной истории, когда они все вместе и разом смертельно заболели, а затем так же внезапно излечились.
   --Ну, конечно, теперь я и сам вспомнил. Так Вы, значит, допущены в высший свет современной России?
   --Это вышло случайно. Мой отец знаком с Александром Васильевичем, и тот предложил мне свою помощь, когда я приняла предложение приехать в Россию, чтобы написать книгу о проводимых вашим Президентом реформах. Он также попросил своего сына опекать меня первое время.
   --Вот оно что. А Вам интересны наши реформы?
   --Ещё бы. Такого раньше никто не делал. Честно говоря, я сначала сомневалась в реальности задуманного, однако мой отец, мнению которого безмерно доверяю, убедил меня, что ваши реформы вполне осуществимы. Собственно, поэтому я и согласилась на предложение одного из ваших издателей.
   --И как идёт работа?
   --Осматриваюсь, завожу знакомства. И здесь содействие Смирновых очень помогает. Хочу в своей будущей книге описать работы по всем десяти пунктам президентской программы.
   --У Вас грандиозные планы. Но для их осуществления даже в малой степени Вам придётся надолго у нас задержаться.
   --Это меня не пугает. Нормальная журналистская жизнь. К тому же мне в России нравится. И потом, я ведь могу ненадолго, как в отпуск, ездить домой. В общем, пока моя работа не сулит мне каких-либо неудобств. Да и поставленная перед собой задача не кажется неразрешимой. Правда, есть один момент, подступиться к которому я пока не знаю как.
   --Думаю, я догадываюсь, о чём, точнее, о ком Вы говорите. Вам хочется встретиться с изобретателем чудо-аппаратов, о котором сказал Президент в своём заявлении.
   --Вы угадали.
   --Мне кажется, встреча с ним вполне возможна, если он заинтересуется Вашей миссией. Кстати, попробуйте поговорить о нём со Смирновым-старшим. Может, они и встречались, если иметь в виду эту странную историю с болезнью и выздоровлением.
   --Я тоже думала об этом, да только как-то неловко напоминать человеку о таком страшном переживании.
   --Понимая Ваше стеснение, он может и сам сообразить, что Вам нужна информация о такой важной в деле реформ фигуре.
   --Посмотрим.
   --И о чём же Вы хотели бы поговорить с этим человеком?
   --Для начала спрошу, со всеми ли положениями программы Президента он согласен, есть ли у него собственные соображения относительно реформ, и какой он видит свою роль в них. А дальше будет видно из разговора.
   --Тогда Вам прежде стоит прочитать роман "Искушение", автором которого по слухам является "Волшебник", так теперь называют этого изобретателя.
   --Вот как! А я даже не слышала об этой книге.
   --Не корите себя. Вы ведь только начали работать по теме. Да и книжка эта, изданная небольшим тиражом, привлекла внимание только после выступления Президента.
   --Её теперь, наверное, и не сразу разыщешь.
   --Роман наверняка переиздадут. Но, думаю, Смирновы помогут Вам найти его, не дожидаясь выхода нового тиража.
   --Завтра же попрошу Андрея. Огромное спасибо, Николай Иванович, за, как у нас, журналистов, говорят, наводку.
   --Рад был помочь и желаю Вам успехов. Спасибо, за приятно проведённый вечер и за возможность поупражняться в английском. А теперь нам, пожалуй, пора по домам.
  

ГЛАВА 8

  
   Мысль о том, а возможно ли в принципе убить Президента, пришла ему во время просмотра новостей, когда был показан сюжет о раскрытой ФСБ попытке покушения на Главу государства. Бомжового вида молодые парни, поваленные оперативниками на пол, и кустарные, перевязанные изоляционной лентой взрывные устройства, с помощью которых злоумышленники будто бы намеревались подорвать кортеж Президента в Москве, не вызвали у него даже усмешки: настолько они были нелепы. Вот тут и пришла в голову эта самая мысль. Склонный к логичным и последовательным размышлениям, он сразу же уточнил её: не устранение, организованное, допустим, иностранной спецслужбой, за которой стоят возможности и средства целого государства, а именно убийство наподобие нередких в совсем ещё недавнее время постсоветской России убийств политиков, чиновников или бизнесменов. И под силу ли такая акция одиночке? Разумеется, не вахлаку и даже не просто умеющему обращаться с оружием человеку, крепкому профессионалу, но своего рода художнику, артисту--таланту. Скажем, такому, как он. Сначала он отнёсся к посетившей его мысли всего лишь как к выверту скучающего ума, но когда спустя некоторое время она вновь всплыла в сознании, стал её обдумывать как интересную задачу.
   Своё призвание охотника Алексей Бородинов осознал в юношеском возрасте, хотя потом, в зрелые годы, понял, что и в детстве оно уже проявляло себя. Это был талант, природная данность. Так способный к рисованию ребёнок, ещё ничему не учившийся, уже видит форму и цвет не как остальные люди, а карандаш в его руке способен выводить на удивление точные и выразительные линии. И тогда же, юношей, Алексей открыл, что его талант не имеет никакого отношения к собственно охоте: ни к спортивной, ни к промысловой. Наоборот, охота на птиц и зверей, включая опасных и способных постоять за себя в борьбе с охотником, представлялась ему мерзостью. Достойным объектом приложения его таланта мог быть только человек. Вместе с тем, и это тоже было ясно, он был рождён не воином, не солдатом, встречающимся с противником лицом к лицу в открытом бою. Его влекла о х о т а н а л ю д е й. Бородинов не был нравственным уродом и, осознав такую свою склонность, вначале испугался. Перспектива всю жизнь бороться с подобной страстью могла вызвать только отчаяние. Но, взяв себя в руки, успокоившись и продолжив размышления, он без труда нашёл способ вполне достойного применения дарованного ему таланта. Снайпер спецназа. Это охотник на людей, но таких, которые чрезвычайно опасны для общества и потому на законном основании подлежат уничтожению. Конечно, большинство из них, скажем, террористы, захватившие заложников, как объект охоты интереса не представляют, поскольку противниками для снайпера не являются, ограничивая свою роль лишь ролью мишени. Но ведь могли встретиться и другие, такие же, как и он, охотники, состязание с которыми--не на жизнь, а на смерть--в случае победы сулили нехилый драйв, в чём он неоднократно убеждался сам.
   Чтобы ответить на вопрос о возможности осуществления акции по устранению первого лица государства, нужно было сначала ответить на другой: есть ли способ покушения, доступный одиночке? Способ с хорошим шансом достижения нужного результата и вместе с тем не самоубийственный. Роль камикадзе его не устраивала. Поразмыслив, он решил, что такой способ есть. Снайперский выстрел со сверхдальней дистанции, когда исходная позиция находится за пределами вероятного периметра, контролируемого охраной объекта покушения, причём в месте, пусть и за этими пределами, но ничем не выделяющемся на фоне других, следовательно, не рассматриваемом охраной как потенциально опасное. И подходящее место должно быть доступно исполнителю. Кроме того, для успеха такого сложного выстрела необходимо ещё одно условие--хотя бы кратковременная неподвижность объекта в момент акции.
   Суммируя все перечисленные условия, он пришёл к выводу, что замышляемая акция может быть осуществлена только в Москве и в месте, где Президент обязательно появляется в определённое время. Вспомнилось, именно так спланировал покушение на де Голля Шакал, главный герой его любимого романа Фредерика Форсайта.
   Итак, в самом общем виде, без конкретики, техническая сторона задачи представлялась разрешимой. Теперь предстояло заняться её психологической стороной, поскольку мотивация совершаемого дела, безусловно, влияет на его результат. Деньги как побудительную причину, способную заставить стрелка взяться за данную работу, Алексей отбросил. Не потому, что они были слабым мотивом, а из-за необходимости "засвечиваться" при пусть даже и не непосредственных контактах с заказчиком, а также при получении оплаты. Это сильно повышало вероятность раскрытия исполнителя акции, правда, только в том случае, если её серьёзно будут расследовать, что, вообще говоря, не обязательно. Однако рассчитывать надо на худшее. Никакие деньги не окупят жизнь в течение долгих лет в страхе перед разоблачением, не говоря уже о гибели прельстившегося ими. И потому у стрелка должен быть личный мотив для устранения Президента, личный и вместе с тем не мелкий, но общественно значимый, что ли, способный дать внутреннюю убеждённость в правоте замышляемого дела. Осознание себя обыкновенным убийцей не могло способствовать успеху этого дела, а вот если считать его своей миссией, самоощущение будет совсем иным.
   Мотив, отвечающий перечисленным требованиям, существовал. Для людей, которые благодаря природным преимуществам перед своими согражданами, способностям и талантам добились или могли добиться успеха, задуманные Главой государства и начавшиеся воплощаться реформы означали конец их жизненных планов. Однако жить скромно, как призывал Президент, они не хотели, чувствуя в себе силы и возможности, позволявшие им высоко подняться. Но и уезжать из страны по его совету они тоже не желали, ясно понимая, что за границей цена их дарованиям может оказаться невысокой. Рак-то ведь рыба только на безрыбье. Устранение инициатора реформ решало их проблемы. Хотя в моральном плане такое решение было небесспорным, и не только по отношению к самому Президенту. Очевидно, основная масса народа за него. Понятно, почему: "Блажен тот чёлн, который прикреплён к корме большого корабля". Не каждому в кайф свобода и самостоятельность с обязательным их атрибутом--ответственностью. Конечно, такие люди заслуживают жалости, но, с другой стороны, всех не пережалеешь. Да и, действительно, иждивенческие настроения в нашем народе за советское время очень уж распространились и укрепились. Не гоже, если человек совсем не полагается на собственные силы. Поэтому будет правильно, если слабые уйдут. Остальные выкарабкаются. Вон, как поубавилось население в 90-е, а сегодня, гляди, рождаемость снова пошла вверх, да и средняя продолжительность жизни мужиков, в те годы не дотягивавшая до пенсионного возраста, вернулась в нормальные рамки. Право же, не пропадёт наш народ и без новоявленных президентских примочек. Как там у классика? "Вынесет всё--и широкую, ясную грудью дорогу проложит себе".
   Что ж, вполне приемлемая платформа для исполнителя акции, который, конечно, должен ощущать себя одарённым человеком, по праву претендующим не на последнее место в обществе. Эти рациональные соображения способны обеспечить ему необходимое душевное равновесие. С другой стороны излишние спокойствие и отстранённость, безусловно, не пойдут на пользу делу, сложность которого так велика, что его успех не может быть обеспечен одним лишь умением, даже самым выдающимся. Нужен ещё эмоциональный элемент, вдохновение, азарт. И у настоящего охотника, каким единственно и может быть успешный исполнитель подобной акции, этот элемент всегда присутствует. Да, но убить человека из азарта?.. Ну, как было сказано, не только из азарта. Вдобавок и сам Президент хорошо знает, чем может быть чревата его работа. Так что не стоит терзаться сомнениями.
   Вот теперь можно было приступить к обдумыванию технических деталей акции.
   Время и место нахождения объекта
   Могила неизвестного солдата, канун Дня Победы. Не один раз Алексей видел по телевидению церемонию возложения цветов к этому мемориалу с участием Главы государства, и всегда она проходила одинаково. На несколько мгновений Президент--один, не в толпе--неподвижно застывал перед памятником. В этот момент он представлял собой отличную мишень.
   Дистанция стрельбы
   Около 2000 метров. Считается, что прицельная дальность стрельбы из снайперской винтовки существенно меньше (например, для снайперской винтовки Драгунова--СВД--при использовании оптического прицела этот параметр равен 1300 метрам).
   Позиция стрелка-снайпера
   Чердачное помещение жилого дома.
   Оружие
   Несамозарядная винтовка с надставленным стволом. Непригодность самозарядной винтовки, той же СВД, обусловлено наличием в её стволе бокового отверстия, служащего для отвода пороховых газов, приводящих в действие механизм самозаряжания, что снижает давление газов на пулю после прохождения ею этого отверстия и уменьшает дальность стрельбы.
   Надставка ствола представляет собой такой же ствол, как и основной. При этом стыкующиеся торцы обоих стволов подвергаются механической обработке с целью обеспечения их максимально плотного прилегания друг к другу, а также непрерывности линий внутриствольных винтовых нарезов. Необходимое взаиморасположение стволов фиксируется совмещаемыми при сборке продольными канавками на них и закладываемым в канавки штифтом, не выступающим за пределы образующей стволов. На внешних поверхностях стыкующихся концов стволов нарезаются резьбы (на одном правая, на другом левая), так чтобы при помощи муфты стволы можно было прочно свинтить.
   При стрельбе винтовка устанавливается в станок, не требующий держать её на весу и исключающий провисание длинного составного ствола.
   Винтовка снабжается оптическим прицелом.
   Боеприпас
   Самодельный безгильзовый с двойной порцией пороха по сравнению со стандартным патроном того же калибра. Цилиндр из пороха формируется с помощью тонкой металлической фольги. Запал электрический, исключающий вздрагивание винтовки при ударе бойка в капсюль патрона и тем самым сохраняющий её прицеленное положение. Заряжание осуществляется при снятом стволе. Вначале в ствол на глубину, равную длине цилиндра порохового заряда, закладывается пуля, затем закладывается заряд, после чего производится сборка винтовки.
   Пристрелка винтовки
   Производится в безлюдной местности. При этом позиция стрелка при тренировке выбирается на возвышении, соответствующем высоте дома, с чердака которого предполагается стрелять по объекту.
   Подготовка исходных данных для стрельбы
   Точное расстояние между местом расположения объекта и позицией стрелка определяется с помощью приёмника системы GPS, а параметры атмосферы и скорость ветра--прибором для корректировки огня и на основании личного опыта стрелка.
   Выбор места позиции и рекогносцировка
   Выбор конкретного дома для позиции на территории, удовлетворяющей условию дистанции стрельбы, производится, исходя из требования ординарности среди соседних домов и обеспечения прямой видимости между слуховым окном его чердака и местом нахождения объекта. Проверка выполнения последнего требования осуществляется с использованием легенды. Во двор намеченного дома исполнитель приезжает на небольшом автофургоне с надписями по бортам "Служба эксплуатации и ремонта телевизионных антенн". Такая же надпись имеется на спине его форменной куртки. По пожарной лестнице он поднимается на крышу и через слуховое окно проникает на чердак. С помощью бинокля проверяет наличие прямой видимости, прикидывает возможное положение станка винтовки и делает фотографии чердака, чтобы дома неспешно ещё раз всё обдумать, имея перед глазами картину места действия. Выходит на крышу, осматривает телеантенну, затем спускается вниз и уезжает.
   Осуществление акции и отход после её совершения
   Поздно вечером накануне акции исполнитель приезжает к выбранному для позиции дому и паркуется на обочине улицы в ряду других автомобилей. Ждёт, оставаясь в машине. Ночью входит во двор, затаивается в укромном месте и наблюдает за окружающей обстановкой с целью выявления возможных случайных свидетелей. Выжидает, если возникают подозрения, что его могут заметить. Улучив подходящий момент, быстро поднимается по пожарной лестнице на крышу и с неё на чердак. Через слуховое окно продолжает контролировать положение. С наступлением рассвета собирает винтовку и станок, который располагает на максимально возможном удалении от слухового окна, чтобы уменьшить возможность увидеть вспышку выстрела со стороны.
   После выстрела остаётся на месте, следя за обстановкой во дворе. Покидает позицию ночью, оставив на месте винтовку и станок.
   Завершив свои теоретические построения, Алексей Бородинов не нашёл их слишком фантастическими. Конечно, и уж он это знает, успех дела зависит ещё от Его Величества Случая, который, забавы ради, способен нарушить самые блестящие и тщательно продуманные планы, но исключить вмешательство которого никому не дано. Однако в противовес ему существует и могучий союзник--Госпожа Удача. Впрочем и Случай, ветреник и капризник, может ведь не только противостоять, но и способствовать стрелку.
   Найденное решение задачи, вначале представлявшейся чисто умозрительной, приводило к весьма серьёзному выводу. Похоже, существовал вполне реальный способ устранения Главы государства, который, однако, мог не осознаваться службой охраны, и против которого по этой причине не принималось никаких защитных мер. Сегодня он пока не востребован, но по мере развития объявленных реформ и возрастания решимости их противников, кто знает, не найдётся ли среди них способный додуматься до того же, до чего додумался спецназовец Бородинов, а затем и взяться за осуществление задуманного.
   Алексей не хотел, чтобы так случилось. Он считал Президента благом для народа России, его великим и долгожданным историческим шансом. Другого такого может и не выпасть. А потому Президента надо было беречь, ограждая от любых, даже кажущихся невероятными, опасностей. В то же время Алексей понимал, что направленная Главе государства записка с описанием возможной акции против него, скорее всего, не пойдёт дальше самого мелкого чиновника Администрации Президента, рассматривающего его почту, поскольку будет сочтена бредом больного человека. В реальность такой акции способен поверить лишь специалист, но вот к нему-то бумага и не попадёт.
   И тут его посетила шальная мысль. А что если практически доказать возможность акции, т.е. осуществить её, разумеется, не нанеся при этом вреда Президенту? Сделать всё так, как ему представлялось, но использовать малокалиберную винтовку с надставленным стволом. И точно определить массу порохового заряда боеприпаса, чтобы пуля достигала объекта почти на излёте. Алексей почувствовал прилив адреналина в крови, а также какую-то внутреннюю лёгкость и необъяснимую уверенность в успехе. Это было хорошо знакомое ему ощущение, означавшее совпадение з а м ы с л а человека и п р о м ы с л а высших сил, их благоволение. Когда оно приходило, Алексею всё удавалось.

***

   Взяв очередной конверт с письмом, адресованным Президенту России, делопроизводитель канцелярии департамента письменных обращений граждан и организаций одноимённого Управления Администрации Президента Российской Федерации отметила его немаленькую толщину и пожалела того, кому достанется с ним работать. Видимо, это было ещё одно из множества подобных многословных, но, как правило, довольно бестолковых описаний мытарств заявителя при хождении по различным инстанциям с просьбой починить протекающую крышу или запретить парковку во дворе машин клиентов банка, занявшего первый этаж дома. Особенно тягостными были письма из провинции, где отношение чиновников к гражданам отличалось исключительным пренебрежением. Впрочем, это объяснялось не только специфичными свойствами породы местных чиновников, но и их существенно меньшими по сравнению со столичными коллегами возможностями решать проблемы простых людей. Посмотрев на обратный адрес на конверте, женщина убедилась в правоте своей догадки: письмо пришло из Самары. Вообще-то читать поступающие обращения не входило в её служебные обязанности, она должна была лишь вскрывать конверты, регистрировать письма и передавать их в секретариат департамента. Однако, расправляя свёрнутые листы, она невольно пробегала глазами первые строчки текста. Так случилось и в этот раз. Скользнув взглядом по начальной фразе, она взяла было в руки штампик входящей корреспонденции, как вдруг до неё дошёл смысл прочитанного: "Уважаемый господин Президент, это я стрелял в Вас 8-го мая". Быстро прочитав само обращение к Главе государства и лишь перелистав приложение к нему (вот почему конверт оказался таким толстым), женщина заставила себя успокоиться и задумалась. Хотя она занимала маленькую должность, но в Администрации Президента и на таких должностях работали образованные люди, не склонные к формальному исполнению своих обязанностей. Вдобавок она была уже не очень молодой и имела приличный жизненный опыт, который подсказывал, что попавшая в её руки информация должна сохраниться в тайне. Чем меньше людей получит к ней доступ, тем лучше. Вместе с тем передать письмо непосредственно Президенту женщина не могла, а вот передать его главе Администрации, минуя промежуточные кабинеты, следовало попытаться.
   Мысль о том, что написанное в письме всего лишь глупая шутка, она отбросила, вспомнив месячной давности репортаж о церемонии возложения цветов к Могиле неизвестного солдата накануне Дня Победы с участием Президента. Репортаж как обычно показали сначала в прямой трансляции, а затем в записи. И при первом показе бросилась в глаза странность в поведении Главы государства: в самый торжественный момент, требующий от поклоняющегося полной неподвижности, Президент вдруг дёрнулся и левой рукой на мгновение схватился за правое плечо. Наверное, его движение было непроизвольным, рефлекторным. В записи этот момент уже отсутствовал, и вся церемония от начала и до конца выглядела гладко, так, как и в прошлые годы. Вот, следовательно, когда был выстрел, о котором написал автор письма. И, судя по всему, пуля попала в цель. Но почему тогда Президент не ранен? Ведь в тот день он принимал участие в других мероприятиях и выглядел вполне обычно. Непонятно. Стоп, а вот это уже не её ума дело. Главное, что никаких сообщений о покушении на Президента не было, стало быть, эту историю решено сохранить в тайне. В таком случае, её намерение не передавать полученное письмо по обычной цепочке снизу вверх правильно. Да, нужно сразу положить его на стол главе Администрации, хотя это против установленного порядка и грозит лично ей неудовольствием прямого начальства.
   Женщина взяла лист бумаги и написала короткую записку:
   "Павел Григорьевич, в адрес Президента поступило обращение, содержащее информацию, как мне кажется, не для широкого круга лиц. Разрешите передать его Вам".
   Подписав записку, она положила её вместе с необычным письмом в свою сумочку. Задуманное осложнялось тем, что департамент Администрации Президента, в котором она служила, располагался на Ильинке, а глава Администрации находился на Старой площади. Между этими площадками существовала курьерская связь, но в данном случае воспользоваться этой связью было нельзя. Так что придётся самой доставить письмо. Ничего, она сейчас оформит отгул на завтрашний день и прямо с утра поедет на Старую площадь.
   Назавтра, приехав на главную площадку Администрации, она прошла в комнату секретариата и обратилась к одному из секретарей:
   --Извините, прошу Вас срочно передать эту записку Павлу Григорьевичу.
   Прочитав записку, секретарь молча кивнула, встала из-за стола и направилась к двери кабинета своего шефа. Появившись через минуту, она так же молча сделала приглашающий жест.
   Войдя в кабинет и поздоровавшись, нарушительница субординации прошла к столу и положила принесённое письмо пред начальством. Тот взглянул на неё, предложил сесть, а затем быстро прочитал бумагу, после чего спросил:
   --Кроме Вас, это кто-нибудь ещё видел?
   --Никто. Но о том, что существует письмо с некой особенной информацией знает Ваш секретарь--из моей записки Вам.
   --Хорошо, это моя забота. Я смотрю, Вы письмо не зарегистрировали, или только штамп не поставили?
   --Нет, не зарегистрировала.
   --Так и следовало. И вообще, Вы всё сделали правильно. Благодарю Вас. А теперь забудьте об этом письме и никогда о нём не вспоминайте, даже наедине с собой.
   --Я поняла.
   --Тогда Вы свободны.
   Оставшись один, глава Администрации позвонил Президенту и попросил срочно принять его.
   Они встретились уже через полчаса. Президент быстро прочитал короткое письмо:
   "Уважаемый господин Президент, это я стрелял в Вас 8-го мая. Другого способа предупредить о возможной опасности я придумать не смог. Мне просто не поверили бы. Теперь же есть доказательство того, что в системе обеспечения безопасности Главы государства существует пробел. Можно также говорить и о недостаточной компетентности специалистов из Вашей охраны, коли они даже не смогли разобраться, как была осуществлена акция. Иначе невозможно объяснить, почему до сих пор не обнаружена позиция стрельбы. В приложении к моему письму я указал это место и подробно описал все важные моменты акции. Там я оставил оружие, из которого стрелял, пулю и боеприпас к нему, так что специалисты смогут проверить правдивость моих слов с помощью проверочного выстрела".
   Отложив бумаги, Президент спросил:
   --Это какая же была дистанция стрельбы?
   --Я смотрел по карте города, получается 2 километра.
   --Ну, тогда с проверочным выстрелом вряд ли что получится. Мы даже пулю не найдём. Здесь нужен гениальный стрелок.
   --Один такой есть, почему бы не быть и ещё одному.
   --Хорошо, попробуйте. Интересно, каковы будут его результаты. Вы мне о них сообщите.
   --А что делать с самим Соколиным Глазом? Возможно, по оставленным им следам на позиции стрельбы мы сумеем его отыскать. Да и свидетели могут найтись. ФСБ землю будет рыть, чтобы отстоять честь мундира.
   --Не думаю, что его удастся найти. Он должен был предусмотреть возможность таких поисков и, исходя из этого, готовить и осуществлять свою акцию. А может, он рассчитывает на элементарную благодарность. Ведь по сути он сделал полезное дело, и вправе ожидать, что его если не наградят, то хотя бы не станут преследовать. Не будем же его разочаровывать. Не ищите его, и ФСБ пусть успокоится и сосредоточится на поиске контрмер против такого способа покушения.
  

ГЛАВА 9

   Впервые Элизабет была в гостях у Смирновых.
   Смирнов-старший сам позвонил ей и пригласил на выходные в свой загородный дом в ближнем Подмосковье. Она приняла приглашение с благодарностью. Более подходящему в данном случае чувству радости--от понимания того, что понравилась отцу Андрея, и это было приятно--мешало опасение разочароваться в симпатичном ей человеке. Слишком много приходилось слышать об излишествах в быту богатых русских людей, ещё не привыкших к возможностям, предоставляемым большими деньгами. Но страхи оказались напрасными. Во-первых, дом Смирнова находился не в элитном посёлке, какие сплошь застраиваются вычурными, будто похваляющимися друг перед другом дворцами, а в обыкновенной деревне, где преобладали деревянные дома, даже можно сказать избы традиционного незамысловатого вида и немолодого возраста: одноэтажные, с фасадом в три окна, двускатной крышей, обшитые тёсом и покрашенные. Во-вторых, дом бизнесмена, тоже деревянный, только срубовый, хотя и отличался от своих соседей, но не противопоставлял себя им. Он был всего лишь с мансардой, переходящей в террасу, не мал и вместе с тем не громоздок, радующих глаз пропорций, правда, нёс на себе следы современных высоких технологий--от калиброванного кругляка, металлочерепицы и стеклопакетов до защитного покрытия дерева. Впрочем, не эти детали иноземного происхождения первыми привлекали внимание при взгляде на дом, а родной стороны и старины примета--сказочной красоты наличники, буквально деревянные кружева сложного и тонкого узора.
   Несмотря на свои отнюдь не поражающие воображение размеры и уж тем более не роскошный вид, такой дом требовал достаточного свободного пространства, и потому участок, на котором он стоял, был значительно обширнее соседних, отличаясь от них также отсутствием надворных построек и огорода. Только у ворот имелось небольшое строение, сложенное из дикого камня, с узкими окнами, по-видимому, помещение для охраны. Почти целиком участок занимали деревья, вперемешку лесные--дубы, липы, ивы, сосны, ели--и садовые--яблони, груши, вишни и сливы. Все они были молодые, возраста не более двух десятков лет, очевидно, высаженные при строительстве дома. Высаживали их вроде бы в беспорядке, не в линию и не по ранжиру, однако так, что они не мешали друг другу, а гулять между ними можно было свободно. В этом искусственном лесу выделялось дерево, растущее прямо перед домом. Единственная берёза, высоченная и могучая, возраст которой явно намного превышал возраст и дома, и других деревьев. Отзвук былых времён. Наверное, её посадили когда-то в палисаднике, но, конечно, совсем другого дома, от которого не осталось и следа. А вот новый дом ставили уже о к о л о дерева. В их дуэте оно было главным.
   Приехавших Элизабет и Андрея встречал сам хозяин. После взаимных приветствий он предложил показать ей свои владения.
   --Пусть Вас не удивляет выбор места для дома. Ведь мы с женой родились и выросли в этой деревне. И нынешний дом стоит на месте старого, построенного моим дедом по отцовской линии ещё перед войной. Тогда же он посадил и эту берёзу. А до дедова дома здесь стояла изба, построенная его дедом, моим прапрадедом.
   --Наверное, это очень здорово, жить на том же месте, где жили твои предки. А берёза Ваша просто замечательна. И как она подходит к дому.
   --Заслуга Андрея. Сколько эскизов он сделал, прежде чем добился, чтобы они составили единую композицию и выглядели причастными друг другу.
   --О, так это Ваш проект, Андрей?
   --Да, и я с особенным удовольствием над ним работал. Правда, признаюсь, и сомнения меня мучили. Боялся, что моё творение может оказаться не вполне достойным этого дорогого для нашей семьи места.
   --Думаю, такое вряд ли могло случиться. Ведь Вы любите его, и любовь не позволила бы Вам ошибиться.
   В разговор вновь вступил Смирнов-старший:
   --Участок у прежнего дома, конечно, был гораздо меньше. Но соседи согласились на моё предложение уступить свои участки и переехать в Москву, где я купил им квартиры. Вот так и получилась эта уютная усадебка. Мы все любим её, здесь отдыхаешь душой. Да, а Вы обратили внимание на наличники окон?
   --Конечно, подобную красоту невозможно не заметить.
   --Тут особая история. Именно такие были в дедовом доме. Кстати сказать, по историческим меркам совсем ещё недавно резные наличники являлись у нас непременным атрибутом деревянных домов, и сельских, и городских. И было много мастеров, делавших их, причём по вполне доступным ценам. Теперь и сама традиция украшения домов резьбой почти утрачена, и специалисты повывелись. Я не сразу нашёл мастера, который взялся изготовить наличники для нового дома по сохранившимся фрагментам старых.
   --Скажите, Андрей Вам рассказывал, что я видела у себя в Америке дом, построенный по его проекту, и даже провела в нём уик-энд? У того дома тоже красивые наличники. А их кто сделал?
   Ответил Андрей:
   --Тот же наш мастер, у вас мы такого специалиста не нашли. Готовые наличники и конскую голову для конька мне самому пришлось везти в Америку.
   --Ваши хлопоты оправдались. Эти резные детали очень украшают дом.
   Они шли между деревьями к дому.
   --У Вас чудесный сад. Какие красивые деревья.
   --Да, но большинство лесных пород медленно растёт, так что в полном расцвете эти деревья смогут увидеть только внуки и правнуки. Как мы видим сейчас настоящую зрелую красоту дедовой берёзы. Ему самому не довелось.
   --Вы и дом строили в расчёте на внуков и правнуков?
   --Да. Он построен из сибирской лиственницы. Может стоять сто лет и даже больше. Так что дом есть, теперь дело за внуками. Ну что, прошу в дом, Екатерина Семёновна уже, наверное, нас заждалась.
   Только они поднялись на крыльцо, дверь открылась и им навстречу вышла русская красавица, какой она представлялась Элизабет из чудесных русских сказок. Выше среднего роста, статная и вместе с тем не худая, с неправдоподобной густоты соломенного цвета волосами, заплетёнными в толстую косу, закрученную на затылке в узел, круглолицая, немного, в очаровательной степени курносая, не с румянцем, но всего лишь лёгким намёком на него--оттенком, не доступным самой дорогой косметике. Василиса прекрасная в зрелом возрасте. Впрочем, одета она была вполне по-современному: белоснежная батистовая блузка с искусной вышивкой гладью на левой стороне груди--букетик васильков и ржаных колосьев,--бежевая тонкого полотна узкая юбка чуть за колено, телесного цвета лодочки на невысоком каблуке. Просто, элегантно и, безусловно, дорого. Однако всю эту неброскую красоту Элизабет разглядела потом, вначале же её буквально притянули к себе и не отпускали глаза стоявшей перед ней женщины. Дивного синего цвета, они ярко сияли, вызывая восторг, но особенный, безмолвный, не допускающий никаких проявлений, кроме, может быть, изумления на лице и немоты от восхищения. Так, затаив дыхание, смотрят на отражение неба в воде, боясь потревожить её гладь и смазать божественную картину.
   Почувствовав замешательство гостьи, хозяйка приветливо ей улыбнулась и заговорила первой на хорошем английском:
   --Здравствуйте, Элизабет, и добро пожаловать. Рада с Вами познакомиться. Теперь я понимаю, почему мои мужчины так часто Вас вспоминают.
   Элизабет очень обрадовалась возможности непосредственно говорить с матерью Андрея:
   --Здравствуйте, Екатерина Семёновна. И я рада знакомству с Вами. Спасибо за комплимент, хотя я его не достойна, а на месте мужчин в Вашем присутствии не могла бы говорить о других женщинах.
   --И Вам спасибо за добрые слова. В защиту же моих мужчин скажу, они не обделяют меня своим вниманием. Но что мы стоим в дверях? Проходите, милости прошу.--Добавила, обратившись к мужу и сыну.--Я сама покажу Элизабет дом, а вы пока займитесь чем-нибудь и подождите нас.
   Взяв гостью под руку, она повела её вглубь дома. Из просторной прихожей они прошли в кухню, и Элизабет сразу поняла, почему. Первое, что бросалось в глаза в этом в общем-то обычном, разве что несколько превосходящем таковое размерами помещении, оснащённом известной ей техникой и утварью, было незнакомое большое сооружение, облицованное узорчатыми красно-золотыми изразцами. Оно располагалось в углу и занимало немалую часть кухни. К входной двери удивительное сооружение было обращено своей длинной стороной и примерно от уровня среднего человеческого роста и до высокого потолка имело широкую и глубокую нишу, нижняя поверхность которой была покрыта дощатым настилом. В середине же короткой, обращённой к окну стороны находились ещё две ниши, только небольшие, с полукруглыми сводами, одна у самого пола, другая над ней, на уровне пояса, в глубине закрытая железной украшенной чеканкой заслонкой.
   --Ой, Екатерина Семёновна, а это уж не знаменитая ли русская печь?--воскликнула Элизабет и, подойдя к не виданному ею доселе кухонному диву, погладила рукой красивую плитку.--Такая, как была у героя сказки--забыла его имя,--поймавшего и потом отпустившего на волю волшебную говорящую щуку?
   --Да, это русская печка. Правда, у того сказочного героя-- Емели, Емельяна, если полностью,--она не была облицована плиткой, а просто обмазана глиной и побелена. Построить на кухне печь предложил Андрей, и мы с мужем не возражали, потому что сами выросли в избах, которые обогревались такими печами. Знаете, как здорово зимой, придя с мороза домой, залезть на печку? Это настоящее блаженство. А какие вкусные щи, кашу и пироги можно в ней готовить и печь! И, конечно, топлёное молоко с коричневой пенкой. Если его заквасить, получается варенец, который у нас называют просто кислым молоком. О такой еде говорят: ум отъешь. Приготовленное на обычной плите с печным не идёт ни в какое сравнение. Еда в ней не варится, не тушится, а т о м и т с я. Совсем другой вкус. Жаль, что мы не можем сейчас показать нашу печь в действии, и потому приглашаю Вас в гости зимой. Вот тогда Вы поймёте, почему Емеля не любил расставаться со своей печкой. Он даже ездил на ней к царю.
   --Спасибо за приглашение, Екатерина Семёновна, с радостью его принимаю. Думаю, на моём месте было бы непростительно не познакомиться с таким замечательным атрибутом исконного русского быта.
   Из кухни через другую, не входную, дверь они прошли в столовую. Судя по её размерам, размерам обеденного стола и числа стульев вокруг него, в этом доме не проводили больших застолий, что Элизабет отметила про себя с удовлетворением. Не вынося тусовок, она была убеждена в невозможности при скоплении гостей по-настоящему душевного общения, единственно ценного, на её взгляд.
   Украшением столовой были два на первый взгляд совершенно одинаковых поясных портрета хозяйки дома. Одного размера, хотя и в разных рамах,--первый в узкой металлической, второй в великолепном багете--они висели на противоположных стенах, и это дополнительно сбивало с толку, мешая сравнению, поскольку в общем поле зрения портреты не умещались. На обоих Екатерина Семёновна Смирнова была изображена в золотистого цвета платье из парчи с декольте, открывавшим грудь ровно настолько, чтобы поместилось тонкое, почти вплотную охватывающее высокую шею сапфировое ожерелье из небольших по размеру камней, вставленных в серебряную или платиновую оправу. Вторую часть этого изумительной красоты гарнитура составляли маленькие--под стать ушам--серьги без подвесок. Их оправа была почти не видна, и казалось, что синие капельки каким-то чудом держатся на изящных мочках.
   Ахнув чуть ли не вслух, Элизабет обратилась к модели этих портретов:
   --Что это, Екатерина Семёновна? Можно, я посмотрю поближе?
   --Конечно, можно.
   Подойдя к портрету в багетной раме, Элизабет с восхищением принялась рассматривать живописное полотно. Его написал великий мастер. Следы кисти абсолютно не были заметны, а один оттенок переходил в другой так постепенно, как цвета спектра, когда невозможно сказать, где, например, кончается красный и начинается оранжевый. Элизабет любила портретную живопись, но её раздражали работы, требовавшие отыскивать место, с которого только и можно увидеть целостную и объёмную картину, красоту, а не хаос разноцветных пятен и мазков. Ничего подобного в висящем перед ней портрете не было. Прекрасное лицо, роскошные волосы, восхитительное платье и великолепные украшения сохраняли свой вид, под каким бы углом она ни смотрела, подходила ли вплотную к полотну или отдалялась от него. Однако филигранной техникой мастерство художника не исчерпывалось. С портрета на зрителя смотрел словно живой человек: лучились глаза, дышала кожа, упругие волосы стремились вырваться на свободу из туго скрученной косы. И это тоже было не всё. Великий мастер оказался ещё и волшебником, а потому не удовлетворился изображением просто живого, но неподвижного. Неподвижность скрадывает жизнь. Не случайно слово "замереть", т.е. стать неподвижным, имеет тот же корень, что и "умереть". Во всей полноте жизнь проявляется только в движении. Художник изобразил свою модель в момент поворота головы, когда углы падения света менялись. И в какой-то момент он упал так, что отражённый от одной из серёжек дал мгновенную искру, ослепляющую зрителя.
   --Это Шилов?--полувопросительно полуутвердительно спросила Элизабет.
   --Вы его знаете? Да, это его работа. На мой взгляд, прекрасная, хоть, может, мне и не положено о ней судить.
   --Конечно, знаю и очень люблю. А этот портрет--истинное чудо. Кажется, что здесь Шилов превзошёл самого себя.
   --Вы были в его галерее?
   --Ещё не успела. Но я была на всех его выставках в Америке.
   --Скажу Андрею, чтобы он сводил Вас.
   --Спасибо. А знаете что? Давайте сходим вместе.
   --С удовольствием, я давно не была. Может, появились новые работы.
   --Извините, что спрашиваю, Екатерина Семёновна. А Вы этот портрет на выставки не даёте?
   --В постоянную экспозицию, как видите, нет. Но один раз на персональной выставке Александра Максовича в Париже портрет выставлялся.
   --Я понимаю, портрет писался на заказ, для дома, и всё-таки жаль, что его не могут увидеть другие люди.
   --Что ж тут поделаешь... А второй портрет Вы не хотите посмотреть? Уверяю Вас, он заслуживает не меньшего восхищения.
   --Не сомневаюсь.--Подойдя к противоположной стене столовой, Элизабет всё-таки не удержалась и ахнула.--Боже мой, да это же фотография! Но какая потрясающая работа, настоящий шедевр! В связи со своей профессией я немного занимаюсь фотографией, знакома с творчеством мастеров. Убеждена, что Ваш портрет нисколько не уступает лучшим работам известных фотографов-художников. Кто Вас снимал, и как это пришло ему в голову?
   --Екатерина Рождественская.
   --О, я её знаю. Она публикуется в журналах. А её фотографии артистов, воспроизводящие портреты работы знаменитых художников, замечательны и по замыслу, и по воплощению. Так вот откуда взялась идея, ей захотелось посостязаться с живым художником, причём используя его же модель. Как интересно! Но откуда она узнала о Вашем портрете?
   --Из той самой парижской выставки. После Катя позвонила мне, объяснила, чего хочет, и уговорила ей позировать. Я посчитала это интересным и не ошиблась. Вот и Вам, похоже, фотография понравилась.
   --Очень понравилась. Екатерина Семёновна, если можно, расскажите, как Рождественская Вас снимала?
   --Признаться, позировать ей было труднее, чем Шилову. Она извинялась за доставляемые неудобства, объясняя, что фотографу сложнее работать, нежели художнику. Тот сам может вносить в портрет необходимые изменения, добиваясь соответствия результата замыслу. Фотограф же должен добиться этого непосредственно на модели и оперируя одним лишь освещением. Правда, у него есть и преимущество за счёт современной техники. Скоростная автоматическая съёмка действительно позволяет остановить мгновение. Видите, на фотографии, как и на живописном портрете, присутствует искорка от левой серёжки.
   --А Шилов видел эту фотографию?
   --Видел и похвалил. Но вместе с тем и объяснил, что фотография никогда не заменит картину, будь то портрет, пейзаж или что-нибудь ещё. В картине воспроизводятся не только собственные свойства и качества объекта, от внешности до характера, внутреннего мира, но и отношение к нему художника. Своей кистью художник способен этого достичь. У фотографа таких средств почти нет, только свет, возможности которого ограничены. Например, свет не в состоянии сорвать маску с благообразного лица злодея.
   Дверь из прихожей в столовую открылась, и вошёл Смирнов-старший:
   --Дамы, а вы не слишком увлеклись своей беседой, забыв о нас? Нам скучно, да и есть уже хочется.
   --Ой, действительно,--спохватилась хозяйка.--Саша, попроси Андрея показать Элизабет остальной дом и помоги мне накрыть стол.
   Элизабет со Смирновым вышли в прихожую. Но в дверях она оглянулась, чтобы ещё раз посмотреть на портреты. И тут ей удалось, наконец, ухватить мысль, которая вертелась в голове, однако всё время ускользала. Эти портреты не предназначались для показа, и потому висели в столовой, где бывают только свои и, может быть, немногие самые близкие друзья. Шедеврами именитых авторов здесь н е х в а с т а л и с ь.
   --Андрей,--громко позвал Смирнов.
   --Иду, папа,--отозвался сын и показался на верху лестницы, ведущей из прихожей в мансарду.
   -- Объясни Элизабет, что я должен помочь маме с обедом. А вы пройдитесь по дому. Кухню и столовую гостья уже видела.--Дождавшись, когда сын переведёт его слова, и слегка поклонившись, Смирнов вышел.
   --Надеюсь, я справлюсь с ролью гида,--обратился Андрей к Элизабет, спустившись с лестницы,--хотя у мамы, без сомнения, получилось бы лучше. Вы знаете, мы все очень любим этот дом, но мама питает к нему какое-то особенно трепетное чувство, которое, я заметил, действует на гостей, располагая к нашему в общем-то совершенно скромному жилищу, когда мама представляет его им.
   --Да, я почувствовала это воздействие. И мне нравится ваш дом и не в последнюю очередь именно его скромностью. Я очень не люблю излишеств.
   --Вот и мы тоже. Необходимого должно хватать, когда же льётся через край, что тут хорошего? Пойдёмте, я покажу Вам гостиную, самую большую комнату в доме.
   Представленная таким образом, гостиная тем не менее не поражала своими размерами. А её весьма формальное убранство наводило на мысль, что сами хозяева в отсутствие гостей предпочитали этому помещению другие, возможно, ту же уютную столовую. Не задержавшись в гостиной, молодые люди опять же через прихожую прошли в комнату, в которой, как объяснил Андрей, останавливаются их гости, приезжающие на несколько дней. Вот и Элизабет предстояло в ней поселиться. Она это поняла, увидев здесь свои вещи, видимо, принесённые из машины Андреем, который подтвердил её догадку, заодно сообщив, что за дверью в глубине гостевой комнаты находятся ванная и туалет. Затем они поднялись в мансарду, комнаты которой провожатый Элизабет показывать не стал, сказав только, что это его комната, спальни родителей и кабинет отца. Через стеклянную дверь в торце коридора, разделяющего мансарду по длине дома, он вывел гостью на террасу, где Элизабет вновь испытала восторг. Безусловно, здесь было ещё одно место дома, достойное особого восхищения. Во всю ширину фасада, метра четыре в глубину, с деревянными из широких и толстых досок перилами впереди, терраса с внешней стороны в своей середине почти полностью загораживалась нижней частью кроны берёзы-великана. Накрытая скатами крыши, она одновременно представляла собой помещение, дающее чувство защищённости, и пространство вольного воздуха. И потому здесь вместе пребывали покой и радость.
   --Как тут хорошо!--не удержалась от восклицания Элизабет.
   --Да, мы тоже любим проводить здесь время. Вы знаете, Элизабет, даже во время дождя, если не холодно, конечно, сидеть на нашей террасе--наслаждение. Ну, мы ещё вернёмся сюда, а сейчас пойдёмте, нас, наверное, уже ждут к обеду.
   --Хорошо, только я хотела бы сначала переодеться.
   --Пожалуйста, мы Вас подождём.
   --Я быстро.
   За обедом, состоявшим из простых, но вкусных блюд, и увенчавшимся пирогами, небольшими, однако и немаленькими, идеально круглыми, пышными и румяными, с аппетитной глянцевитой корочкой, защипанной по краю ровным красивым рубчиком, с тремя разными начинками--из грибов, рыбы и свежей вишни, Элизабет осмелилась спросить о поваре. А когда узнала, что в доме его нет, как нет и прислуги, то, порадовавшись в душе ещё одному обстоятельству, сближающему её с этими людьми, к которым она чувствовала всё большее расположение, тем не менее полюбопытствовала о причине такой, на первый взгляд, странности. Ей ответила хозяйка:
   --Настоящую прислугу, а только такую и следует иметь в доме, заводить нужно один раз и на всю жизнь. Как было в старину в дворянских семьях, где домашние работники верой и правдой служили нередко нескольким поколениям хозяев. Сейчас эта традиция утеряна. У современных богатых, имеющих возможность держать прислугу, она меняется чуть ли не каждую неделю. Но что за радость--превращать собственный дом в проходной двор и жить на глазах посторонних людей... К тому же мы с Сашей вполне справляемся сами со своими бытовыми нуждами, как привыкли с детства. Вот и Андрея к этому приучили.
   --Вы это называете справляться? Да так вкусно я не ела даже в лучших ресторанах, а с Вашими пирогами ничто не может сравниться. Поверьте, я говорю совершенно искренне.
   --Спасибо, Элизабет, мне очень приятно слышать Вашу похвалу. Однако давайте сменим тему, чтобы наши мужчины тоже могли участвовать в разговоре.
   --Давайте. Но прежде я хочу ещё Вас спросить. Откуда этот Ваш замечательный английский?
   --Я окончила факультет иностранных языков Московского областного педагогического института, сейчас это университет, а затем и аспирантуру. Там же преподаю.
   В разговор вступил Андрей, до этого лишь переводивший отцу сказанное по-английски.
   --Мама скромничает. Она с блеском защитила диссертацию на тему об особенностях перевода Бунина поэмы Лонгфелло "Песнь о Гайавате". А ещё она сделала открытие, что перевод может быть совершеннее оригинала.
   --Андрей, перестань,--попыталась его остановить мать. Элизабет это неинтересно. Вдобавок никакого открытия я не сделала. Ещё Солоухин называл перевод литературным донорством.
   --И всё равно, мама, твои работы содержательны и оригинальны. Что есть, то есть.
   Элизабет его поддержала:
   --Извините, Екатерина Семёновна, но как мне может быть неинтересно то, что связано со словом? Ведь оно инструмент и моей работы. Правда, для меня удивительно, что перевод может превосходить по своим достоинствам исходный текст.
   --Это странно лишь на первый взгляд. Что такое литературное произведение? Текст, выражающий словами мысли и чувства, посетившие автора. Так почему переводчик, если, конечно, он глубоко проникся этими мыслями и чувствами, не может изложить их более адекватно, не говоря уже о придании им более совершенной формы? К тому же дело здесь не только в масштабах талантов автора и переводчика и в их искусстве владения своими языками, но и в возможностях самих языков. Например, по свидетельству одного нашего известного поэта, в русском языке рифм в двадцать раз больше, чем в английском. Возьмём, скажем, "Гамлета". Специалисты считают, что из его русских переводов варианты Лозинского и Константина Романова ближе к тексту Шекспира, чем вариант Пастернака. К тексту--да, но не к тому, что его породило. К той исходной, ещё не облечённой в слова материи, вариант Пастернака, по моему мнению, ближе всех. И по форме он совершеннее, переводы Лозинского и Романова тяжеловесны. Кстати, именно из-за стремления точнее передать английский оригинал.--Спохватившись, она укоризненно посмотрела на сына.--Ну вот, ты заставил меня произнести длинный монолог.
   В разговор вступил её муж:
   --Не кори себя, Катя. Ты всегда интересно рассказываешь о своей работе, а твоей увлечённости можно только позавидовать. К тому же, как я вижу, нашей гостье совсем не скучно.
   Элизабет горячо его поддержала:
   --Какое там скучно, да я готова слушать Вас, Екатерина Семёновна, бесконечно.
   --Спасибо, Элизабет, тем не менее я умолкаю, давая возможность мужчинам пообщаться с Вами.
   Дальнейший разговор за столом, а затем и на веранде мансарды за чаем с необыкновенно вкусными конфетами знаменитых московских кондитерских фабрик "Бабаевская" и "Красный Октябрь" представлял собой осторожные и вместе с тем настойчивые попытки хозяев и их гостьи поподробнее узнать друг о друге. Впрочем, обе стороны с готовностью и удовольствием удовлетворяли взаимный интерес. Однако этим разговор не ограничился. Новые знакомые Элизабет подробно расспрашивали о том, как продвигается её работа в Москве, о возникших проблемах. Она охотно отвечала, видя, что их расспросы не были следствием простого любопытства, но искренним желанием помочь. И царским подарком для неё стал диск с записью выступления "Волшебника" на видеоконференции перед российскими бизнесменами, подаренный Смирновым-старшим. Вручая диск под сбивчивые от такой неожиданности слова благодарности, он внимательно посмотрел на Элизабет и спросил:
   --А Вам хотелось бы лично поговорить с ним?
   --Очень бы хотелось. Только захочет ли он? Да и как дать знать ему о моём желании?
   --Думаю, ему придётся наладить канал связи хотя бы с властью. Иначе он не сможет оперативно помогать ей, как намеревался и о чём сказал в своём,--Смирнов показал на диск,--выступлении. И если мне выпадет случай получить доступ к этому каналу, я не забуду о Вашей просьбе. Обещаю.
   --Не знаю, как Вас и благодарить...
   --Не думайте об этом. Вы взялись за важную для России работу--рассказать остальному миру о наших реформах. И потому не Вы меня, а я Вас должен благодарить и, кроме того, всячески Вам содействовать и помогать.
   Разошлись поздно и то лишь после неоднократных напоминаний хозяйки дома о необходимости дать, наконец, гостье отдохнуть. Элизабет пыталась протестовать, уверяя, что чувствует себя вполне бодро, хотя в душе была благодарна за заботу: она действительно очень устала. И оттого что много в этот день работала, но ещё больше от чрезмерного объёма новых сильных впечатлений.
   Простившись с хозяевами и спустившись на первый этаж в свою комнату, Элизабет быстро приняла душ и с наслаждением улеглась в постель. Ей показалось, что она едва успела закрыть глаза, как вдруг почувствовала чьё-то прикосновение и негромкий голос:
   --Элизабет, проснитесь.
   Ещё не осознавая, сон это или явь, Элизабет в слабом свете Луны, проникавшем в комнату через большое окно и не задерживаемом прозрачными шторами, увидела склонившуюся над ней хозяйку дома.
   --Что случилось, Екатерина Семёновна?
   --Извините, но прошу Вас быстро одеться. Лучше всего надеть брюки и спортивную майку, в которых Вы к нам приехали.--Сама хозяйка была одета так же.--Мы срочно должны уйти из дома.--Она отошла к двери и отвернулась, давая возможность гостье встать и одеться.
   --Почему, куда? Я не понимаю...--Задавая эти вопросы, Элизабет вместе с тем, не мешкая, быстро встала и начала одеваться.
   --Я сама ещё ничего не знаю. Саше только что позвонили, и после этого он сказал, что нам необходимо перейти в убежище. Они с Андреем уже ждут нас.
   --Я готова.
   --Тогда пошли.
   Женщины вышли в прихожую, где отец и сын стояли перед открытой дверью, о которой при экскурсии по дому Элизабет ничего не сказали, и она решила, что там располагается какое-нибудь подсобное помещение. Оказалось, там была довольно длинная и крутая лестница, ведущая вниз. По ней они и стали спускаться. На ходу, не ожидая вопросов, старший Смирнов, шедший позади всех, объяснил:
   --Охрана сообщила о подозрительной группе автомобилей, въехавших в деревню со стороны Москвы. Возможно, это нападение, причём именно на нас, потому что больше здесь не на кого нападать целой группой. Однако бояться нечего. Такой вариант системой безопасности был предусмотрен ещё при проектировании дома. У нас есть подземное убежище, соединённое с домом специальным тоннелем.
   Спустившись с лестницы и пройдя через массивную металлическую дверь, которую Смирнов закрыл за собой на щеколду, они действительно оказались в освещённом тоннеле--нешироком, высотой в рост человека с кирпичными стенами, с полом и потолком из бетонных плит. Метрах в десяти впереди тоннель круто поворачивал. Сразу после поворота была ещё одна дверь, похожая на первую, которую хозяин дома тоже запер, как только они её миновали. После этой двери тоннель снова поворачивал, возвращаясь к первоначальному направлению. Далее следовал участок покороче, ещё один поворот и третья железная дверь. И её Смирнов не забыл запереть. Теперь они оказались в помещении размером с небольшую комнату. В отличие от тоннеля его стены и потолок--раза в два более высокий-- были оштукатурены, а пол выстлан керамической плиткой. Обстановку помещения составляли настенная вешалка возле двери, два дивана вдоль стен и стол с тумбой. Кроме входной, имелись ещё две двери, обычные деревянные. Показав на одну из них, Смирнов сообщил, что за ней находится туалет. В углу в потолке было большое забранное решёткой отверстие, видимо, вентиляционное.
   Пригласив своих спутников сесть, глава дома продолжил объяснения. Его сын быстро переводил:
   --Мы находимся сейчас под помещением для охраны. Оно хорошо защищено, имеет толстые каменные стены, внутри которых заложены броневые листы. Крыша тоже бронирована. Окон у него нет, то, что видно снаружи, имитация. Есть только бойницы, через которые охранники могут стрелять. Территория вокруг хорошо пристреляна, вдобавок все охранники снайперы, способные поражать цели на больших расстояниях. Оснащение и оружие у них самое современное, в том числе приборы и прицелы ночного видения. Охранное помещение и убежище, в котором мы находимся, герметичны. Воздух в них подаётся через специальные фильтры. Воздухозаборы располагаются довольно далеко, хорошо замаскированы, а места их размещения просматриваются с помощью скрытых видеокамер. Так что газовая атака нам не страшна. Вокруг всей территории усадьбы, вблизи и на дальних подступах, также установлено много скрытых видеокамер, сигналы с которых поступают на мониторы пунктов наблюдения, находящихся в охранном помещении и здесь, в убежище.--Смирнов показал на третью дверь.--Систему безопасности разработал специалист высочайшей квалификации, офицер спецназа, имеющий большой боевой опыт, приобретённый им в Чечне и Югославии. Сейчас он руководит подготовкой бойцов в одном из центров Министерства обороны, который по счастливой случайности расположен неподалёку. Этот человек уже предупреждён, и с группой бойцов выехал нам на выручку. Как видите, причин для беспокойства нет. Хотя, конечно,--он посмотрел на Элизабет,--очень неприятно, что наш уик-энд оказался испорчен. Ничего не поделаешь, таковы нынешние российские реалии, у богатых людей есть враги. Если я вас успокоил, позвольте мне уйти, чтобы узнать, какова сейчас обстановка.
   Его сын тут же поднялся:
   --Я с тобой.
   Элизабет спросила:
   --А мне можно с Вами, Александр Васильевич? Я не помешаю, встану где-нибудь в уголке и просто буду смотреть.
   Смирнов, без перевода поняв её просьбу, ответил:
   --В этом нет смысла. Думаю, что всё уже закончилось, и Вы ничего интересного не увидите. Однако не расстраивайтесь, сигналы от всех видеокамер записываются, и Вы сможете просмотреть эти записи.
   Тут раздался звонок стоявшего на столе телефона, и Смирнов снял трубку:
   --Слушаю,--выслушав короткое сообщение, ответил,--хорошо, я сейчас иду.
   Положив трубку телефона, вновь обратился к сидящим:
   --Ну вот, как я и предполагал, операция закончилась. Спецназ своё дело знает, да и наши охранники не подкачали, хотя по-другому и быть не могло, ведь они тоже бывшие спецназовцы. Их мне рекомендовал тот самый человек, который разработал систему безопасности. Андрей, веди женщин домой, вы можете ложиться спать. Я тоже скоро буду,--и вышел через дверь пункта наблюдения.
   Вернувшись в дом, никто о сне и не помышлял. Устроились на кухне, и хозяйка тут же предложила сварить кофе. Держалась она хорошо, не выдавая волнения и стремясь не отступать от правил гостеприимства даже в таких экстраординарных обстоятельствах. Элизабет влюблялась в неё всё больше. Андрей тоже попытался отвлечь гостью от неприятных переживаний каким-нибудь посторонним разговором, но она его остановила:
   --Я совершенно спокойна, Андрей. Случившееся ничуть меня не испугало. Увидев, как уравновешен и деловит Александр Васильевич, я поняла, что для тревоги, тем более для страха, нет оснований. А после его рассказа о системе безопасности вашего дома, я окончательно убедилась в правильности своей оценки ситуации. И тогда мне стало просто интересно. Хотелось увидеть, что же происходит. Скажите, подобные инциденты бывали и прежде?
   Ответила хозяйка:
   --Нет, никогда, хотя дом построен давно, около двадцати лет назад, и мы с Сашей живём здесь почти постоянно.
   --Но в таком случае предположение Александра Васильевича о том, что объектом нападения стал б о г а т ы й человек Смирнов, вряд ли верно. Почему же на него не нападали раньше, скажем, во времена разгула бандитизма в России? Думаю, здесь дело не в богатстве.
   --А в чём же?--спросил Андрей.
   --Возможно, в каком-то недавнем и серьёзном изменении поведения Александра Васильевича, не устраивающем некие могущественные силы.
   --Точно! Есть такое изменение. Папа отказался от позиции неприятия реформ, предложенных Президентом, и стал их сторонником.
   --Тогда всё понятно. Иметь подобного тяжеловеса в союзниках или противниках--большая разница. Но это значит также, что попытка устранения, извините за прямоту, может быть повторена.
   --Вы правы. Надо будет сказать отцу о Ваших опасениях.
   Сына поддержала мать:
   --Элизабет, я прошу Вас поговорить с Сашей. Нас с Андреем он не послушает. Сколько раз мы заводили с ним разговор об опасности, но он только машет рукой.
   --Хорошо, Екатерина Семёновна, я попытаюсь.
   --Ну, вот и ладно. А теперь давайте пить кофе.
   В это же самое время у ворот усадьбы Смирнов разговаривал с человеком в боевом спецназовском облачении только без шлема, который он снял и держал в руках.
   --Спасибо, Алексей, за выручку. Быстро Вы подоспели.
   --Нормально, парням такая тренировка только на пользу.
   --Передайте им мою благодарность. И вот ваш гонорар,--Смирнов достал из кармана куртки толстый пакет,--здесь десять тысяч долларов.
   --Пожалуй, это чересчур щедро.
   --Я так не думаю. Вы рисковали, да к тому же не каждый день на меня нападают.
   --А вот об этом советую подумать. Просто так на людей Вашего ранга не покушаются. Разберитесь, кому и почему Вы стали неугодны. И если поймёте это, а также увидите, что договориться не удастся, то сообщите мне. Тогда придётся разрабатывать меры защиты.
   --Хорошо, спасибо. Расскажите теперь в двух словах, что произошло.
   --Ну, на записи Вы сами всё увидите. Кстати, она дублируется, как я Вам советовал?
   --Обязательно, и дублирующая аппаратура скрыта.
   --Вот и проверим, обоснованы ли наши опасения. Основную запись следователи изымут для изучения. Но вот не будет ли она потом утрачена и вернут ли её Вам? Отдайте им только запись с ближних к дому камер, тех, которые зафиксировали непосредственно боестолкновение. Не стоит раскрывать всю систему безопасности. Что касается произошедшего, то вкратце картина выглядит так. Нападавшие прибыли на двух машинах. Восемь человек. Видеокамеры засекли их на въезде в деревню. Как мы с Вами и договаривались, когда разрабатывали систему безопасности, такую ситуацию в ночное время следует считать возможной угрозой, и потому охрана, действуя по инструкции, доложила результаты наблюдений Вам и мне. Это позволило нам выиграть несколько минут. Пока приехавшие выдвигались на исходную позицию, я поднял бойцов, а Вы со своими домашними перешли из дома в убежище. Когда же гости вышли из машин с оружием, тем самым раскрыв свои намерения, охранники взяли их на прицел. План у нападавших был простой--поджечь дом из гранатомёта и затем расстрелять всех, кто попытается выбраться наружу. И как только гранатомётчик изготовился к стрельбе, он был убит. Здесь охранник-снайпер тоже действовал по инструкции: объект мог иметь, и как выяснилось, действительно имел, бронежилет, тогда простое ранение оказалось бы неэффективным: раненый тоже способен произвести выстрел. Гораздо надёжнее было стрелять ему в голову. Охрана успела ранить ещё троих из тех, кто стал отстреливаться. А тут и мы подоспели. Тогда они сдались, и мы их повязали. Сейчас дождёмся полицию, дадим показания и отправимся на базу. Вас наверняка тоже будут опрашивать, и я советую стоять на том, что ни Вы сами, ни Ваши домашние ничего не видели и не знаете. Всё время находились в доме, а вышли только тогда, когда бой закончился, о чём Вам доложила охрана.
   --Но как следует объяснить появление Вашей группы?
   --Это моя забота. Скажете только, что Вы со мной познакомились, когда искали человека на должность начальника своей службы безопасности. Я от предложения отказался, но отношения мы на всякий случай сохранили. Собственно, так и было в действительности, ничего выдумывать не придётся.
   У него зазвонил телефон. Выслушав короткое сообщение, он сказал:
   --Ну вот, сейчас подъедет полиция.
   Только через час Смирнов смог наконец вернуться домой. Там его с нетерпением ждали, но он ограничился коротким уверением, что всё обошлось благополучно. Нападавшие задержаны, охранники молодцы: угрозу нападения не прозевали и атаку отбили, не позволив противнику сделать ни одного выстрела в строну дома. О спецназе и говорить нечего, бойцы действовали профессионально, молниеносно и надёжно. Приехавшей полиции оставалось лишь забрать задержанных. О подробностях можно будет поговорить позже, а сейчас самое лучшее--всем хоть немного поспать. Утро вечера мудренее.
   За завтраком, несмотря на явное нежелание хозяина дома обсуждать случившееся, его жена начала этот разговор:
   --Саша, вчера, пока тебя не было, мы пытались понять, почему же на нас напали. И Элизабет предположила, что, возможно, твой бизнес тут ни при чём. Более вероятная причина--твоя теперешняя поддержка Президента и затеваемых им реформ. Пожалуйста, Элизабет, объясните всё сами.
   --Да, собственно, главное Вы, Екатерина Семёновна, уже сказали. Александр Васильевич, если бы дело было в бизнесе, то почему ваши враги не покушались раньше? А если наше предположение верно, то не следует ли ждать нового покушения? В таком случае необходимо предпринять какие-то меры защиты.
   --В принципе Вы правы. Но всё-таки прежде надо разобраться, кто и почему это сделал.
   Ему возразил сын:
   --Нет, папа. Если идти обычным путём и дожидаться результатов официального или собственного--силами системы безопасности компании--расследования, то твои противники получат достаточное время, чтобы организовать новое нападение. Тут нужно придумать что-нибудь особенное.
   Когда он перевёл свои слова Элизабет, её вдруг осенило:
   --А что если попросить помощи у "Волшебника"? Ведь Вы, Александр Васильевич, можно сказать, знакомы с ним лично. И Вы на стороне реформ, которым он взялся помогать. Так неужели он откажет в помощи союзнику, причём такому важному для общего дела?
   --Какая же Вы умница, Элизабет!--воскликнула хозяйка. Её сын тоже не удержался от радостного возгласа:
   --Браво, Элизабет!
   Смирнов был более сдержан, хотя посмотрел на американскую гостью с одобрением:
   --Но как передать ему мою просьбу?
   Элизабет почувствовала вдохновение, сейчас она была готова решить любые проблемы:
   --Да очень просто. Нужно дать сообщения о нападении по телевидению и в газетах. "Волшебник" их не пропустит и, я уверена, сам объявится.
   На том и порешили. После завтрака Смирнов позвонил своему помощнику и отдал необходимые распоряжения.

(Продолжение следует)

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"