Ответы А. Илларионова на вопросы журнала "Континент", посвящённые "гайдаровским" реформам и собственно их автору, опубликованные под общим названием "Трудный путь к свободе. О роли личностей и их мировоззрения в недавней российской истории", подробные, понятные даже неподготовленному читателю, хорошо аргументированные, а также прямые и честные, к сожалению, не являются исчерпывающими. И редакция журнала, и Илларионов прошли мимо целого ряда важных вопросов и, кроме того, не заметили, что некоторые ответы сами вызывают дополнительные вопросы. Цель данной статьи--поставить эти вопросы и по возможности ответить на них.
Первое, что бросается в глаза при чтении материала, бесстрастность участников разговора. Т а к могут рассуждать о неживых объектах своих исследований, скажем, физики или инженеры. А вот биологи или медики, экспериментирующие с животными, и даже патологоанатомы, хотя они работают с трупами, на подобную душевную отстранённость не имеют права, несмотря на то, что переживания, как считается, могут лишь помешать делу. Это заблуждение. Жалость к живому и даже погибшему предмету своих занятий--чувство чисто человеческое--в действительности не позволяет перейти грань, за которой полезное дело извращается. Не переступить эту черту гораздо важнее технических издержек, обусловленных данным ограничением. Наоборот, полное отсутствие такой жалости, душевная глухота порождают чудовищ вроде врачей из немецких концлагерей.
Реформаторская деятельность тоже несёт в себе опасность недопустимой степени абстрагирования от природы объекта, на который она направлена,--живых людей, опасность вместе с водой выплеснуть и ребёнка. В качестве аргументации этого утверждения приведу отрывок из одной своей давней статьи.1
"Как же психика правителей выдерживает осознание такой громадной ответственности, осознание того, что от их решений зависят судьбы и жизни тысяч и миллионов людей? Как отваживаются они на такие решения? Конечно, они находятся под гипнозом поставленной перед собой цели. Но неужели их не мучают кошмарные картины, вроде той, что описал Некрасов:
"Чу! Восклицанья послышались грозные!
...Что там? Толпа мертвецов!".
А может, в таких случаях правителям помогает развитое абстрактное мышление? Ведь если всё население страны представить как некое сверхсущество по имени Народ, обладающее здоровьем, силой, выносливостью, умением и т.п. миллионов обычных людей, которых можно уподобить клеткам этого организма, то, очевидно, что вероятность гибели такого существа гораздо меньше вероятности гибели отдельных людей-клеток. Причём смерть этих последних для всего организма неощутима, как неощутимы процессы отмирания старых и образования новых клеток тканей организма здорового человека. Тогда понятно, что после любой войны, после окончания самой долгой и изнурительной стройки это существо--Народ--остаётся живо. Да, оно может быть больным, изможденным и оборванным, но живым. Наверное, это и дает возможность правителю не мучиться чувством собственной вины. Если же народ представить, как это и есть на самом деле, в виде миллионов конкретных и отнюдь не сверхмогучих людей--Ивановых, Петровых, Сидоровых,--каждый из которых может погибнуть на войне или от невыносимого труда, то, действительно, легко сойти с ума от сознания, что ты, именно ты (царь Петр, председатель Совнаркома Ленин или Президент Ельцин) виновен в их страданиях и гибели.
Если верить авторам детективных романов, с похожей проблемой сталкиваются убийцы. И они знают, что в момент убийства жертве нельзя смотреть в глаза, потому что при этом между людьми возникает какая-то духовная связь, хотя и очень слабая, но всё же способная затруднить, а то и сделать вовсе невозможным убийство.
Так вот чем, возможно, облегчается процедура принятия правителями глобальных решений--в эти моменты им не смотрят в глаза люди, чьи судьбы они решают!".
Приведённые предположения относительно причин бесчеловечного поведения правителей, очевидно, в полной мере могут быть отнесены и к реформаторам как инициаторам глобальных изменений в жизни людей. В своих планах они оперируют объектами не мельче страны или народа и оценивают результаты своих действий применительно к этим объектам. Судьбы отдельных людей, хотя именно они и составляют страну и народ, в расчёт не принимаются. Вот, к примеру, Илларионов вспоминает послереволюционную историю Финляндии, когда "обновлённая империя" пыталась вернуть в своё лоно отколовшуюся часть бывшей Российской империи. Отмечая кровопролитный характер развернувшейся при этом борьбы, он--так можно понять--возлагает всю вину за страдания и гибель людей на агрессора. Неверно. Вину с властями СССР должны разделить и тогдашние политические силы Финляндии, стремившиеся к суверенитету своей страны, но неправильно оценившие перспективы и последствия её отделения от империи, не подумавшие о том, что большевики захотят силой восстановить Советскую Россию в границах прежней царской. Да, Финляндия сумела отстоять свою независимость и превратилась в страну с одним из самых высоких в мире уровней жизни, но стоило ли это пролитой крови? Заметим, что право ответить на этот вопрос имеют только те, чья кровь была пролита.
Оставаясь бесстрастными сами, участники разговора вполне определённо о т р и ц а т е л ь н о высказываются относительно эмоциональных оценок обсуждаемого предмета как неполноценных. Это второе важное обстоятельство общего характера, на которое необходимо обратить внимание. Отношение к эмоциям как к негодному средству при оценке значительных событий общеизвестно, но в чём его причина? Почему при такого рода оценках следует доверять лишь разуму и к тому же избегать делать их "по горячим следам", а не иначе как по прошествии достаточного времени, когда "страсти поутихнут"? Зачем тогда вообще людям даны эмоции, не для скандалов же на коммунальных кухнях?
Призыв к бесстрастности в оценках событий я объясняю исключительно нашей корыстью, допускаю, что не всегда осознаваемой. Скажем, сегодня мы славим Петра I, называя его Великим, благодарим за построенный город, один из красивейших в мире, и не вспоминаем о тех несчастных, согнанных на невские берега на н е н у ж н у ю им стройку и сгинувших в тамошних болотах, хотя буквально ходим по их костям. Правда, если всё время помнить о них, придётся признать, что петербуржцы живут прямо среди могил. Постоянно ощущая себя на кладбище, пусть и невидимом, вряд ли захочется любоваться белыми ночами, тем более дворцами и мостами, сооружёнными лежащими под твоими ногами людьми. Потому мы и не думаем о них. В этом прагматическом, но недостойном поведении нам помогает и человеческая(?) природа. Даже если среди безвестных строителей Петербурга были наши прямые предки, т.е. прапра...дедушки, ощущение горя у нас не возникает--слишком абстрактно разделённое тремя веками родство. О них рыдали их дети и внуки. Однако нравственным, истинно человеческим наше отношение к этим людям назвать нельзя, а потому и нельзя считать ценностью нашу природную неспособность к сильным переживаниям в связи с давними бедами.2 Так будем же честными сами с собой: удалённость не только позволяет большое (грандиозное) увидеть целиком, она ещё избавляет от деталей, неприятных глазу.3
Но люди, не желая признавать корысть главной причиной своего недоверия эмоциональным оценкам (по сути--недоверия собственной совести), придумали обоснование такому нравственному изъяну, "душевной неточности".4 Мол, мы предпочитаем доверять разуму, поскольку тот не даёт сразу готовых ответов и решений, а ищет их как бы в нашем присутствии, так что мы можем оценить каждый шаг этого поиска и согласиться или не согласиться с ним. Нам понятны основания найденных ответов и решений--вот что стоит за словами "осознанный ответ и осознанное решение". Эмоции же содержат готовые ответы и решения, неизвестно как полученные. Оттого им и веры меньше. Такие выводы убедительны лишь на первый взгляд. Эмоции ведь тоже есть результат переработки поступающей к нам из окружающего мира информации, но только не в сознании, а в подсознании, возможности которого, как говорят, многократно превосходят возможности сознания. Сколько факторов способен учесть разум при своём анализе и определении их равнодействующей, которая и становится оценкой? Десять? Допустим. А вот сто уже вряд ли, потому что запутается.5 Подсознанию же с иной технологией обработки информации посильны гораздо бСльшие её объёмы. Логично допустить поэтому, что наши эмоциональные реакции более соответствуют действительности, чем разумные. В таком случае отказ разума признать за эмоциями способность к адекватным оценкам событий, к тому же превосходящим по точности его собственные, свидетельствует лишь об ограниченности самого разума. Ну и, конечно, нравственные моменты в его оценках отсутствуют. Действительно же справедливой оценкой событий следует считать только такую, которая в ладу как с головой, так и с сердцем.
Обсуждая реформы 90-х годов, имевших целью д е м о к р а т и з и р о в а т ь наши общество и государство, Илларионов и его собеседники самой демократии как понятию внимания не уделяют, видимо, считая, что тут всё абсолютно ясно. Это ошибочное мнение, хотя тема демократии у нас активно обсуждается уже третий десяток лет, начиная с горбачёвской перестройки. Вместе с тем постичь суть демократической формы власти и её р е а л ь н о в о з м о ж н о е содержание в условиях нашей страны, похоже, не удаётся. Не исключаю и другой вариант: давно во всём разобравшись и получив не тот результат, на который рассчитывали, исследователи решили не говорить о нём открыто. Если такой заговор молчания существует, рискну его нарушить и предложить своё видение данного предмета.
Утверждение, что демократия есть власть народа,--это обман или всего лишь д е к л а р а ц и я, точнее, их первый уровень. Следующий уровень--демократия есть власть большинства. В действительности реальная власть при демократии принадлежит малочисленной группе людей, ф о р м а л ь н о избранных большинством6 населения страны. Формальность выборов является принципиальным моментом, обусловленным отсутствием у граждан возможности составить собственное представление о каждом кандидате на основе личного и достаточно длительного с ним общения. Избиратели знают о кандидатах только из СМИ, и потому вынуждены руководствоваться сведениями, которые могут быть искажены. То, что это неизбежные издержки, утешение слабое. Следовательно, легитимность демократической власти всегда условна.7 Она не только не власть большинства, но и н е о б я з а т е л ь н о выразитель интересов большинства. В общем случае она выражает интересы наиболее энергичных, деловых и успешных людей, из каковых и состоит сама. Там, где демократия утвердилась давно и где за счёт естественного отбора процент таких людей всё время растёт, она действительно может выражать интересы если не большинства, то значительной части общества. Теперешнее благополучие стран Запада объясняется именно большой длительностью демократического периода их существования. Их общество, во-первых, достаточно однородно, что снижает вероятность возникновения внутренних противоречий,8 а во-вторых, активно, что позволяет в максимальной степени использовать возможности рыночной экономики. Однако из истории известно, что указанное благополучие досталось большой кровью. Порода людей, пригодных для демократического устройства общества, выводилась долго и трудно.9 И пока это единственный о п р о б о в а н н ы й способ утверждения демократии. Импорт её невозможен.
Из сказанного ясно, что в России уровень современной западной демократии не может быть достигнут посредством одной лишь замены Советской власти на демократические принципы. Мы все: простые люди и элита--представляем собой негодный материал для этого. Из нас ещё надо выводить "демократическую" породу, на что потребуется немало времени. Шоковая терапия как кратковременное хотя и сильнодействующее средство в данном случае не подходит.10 Это и подтвердили попытки реформирования постсоветского общества в 90-е годы. Проблема дополнительно усугубляется тем, что многие наши граждане, в первую очередь пожилые (те из них, кто выжил в период гайдаровско-ельцинского эксперимента), не хотят радикальных изменений своей жизни и саботируют реформы.11 Они желают д о ж и т ь так, как привыкли. И здесь я нахожу уместным прервать основное повествование и предложить читателям свои размышления об особенностях характера русского человека.
Этюд о русском характере
И прежние, начиная с петровских, и нынешние попытки преобразовать Россию по западному образцу успешными признать нельзя. Если в этом деле что и удалось, то немногое и в малой степени. Но будет ошибкой искать причину провалов лишь в неправильных планах реформ. Разве можно, к примеру, построить небоскрёб из дерева по каким бы то ни было чертежам (да и нужнС ли человеку такое жилище)? А добротный дом--вполне. И жить в нём не только можно, но и здор?во. Вот и российский (прежде всего русский) человек не для всякого общественного устройства годится. Наша великая литература (действительно великая в отличие от многого другого отечественного, великого лишь в нашем воображении) показала т и п русского человека, главными ценностями для которого являются покой и неизменность, готового ради их обретения и сохранения пренебречь всеми прочими, ценимыми иными народами благами. Акакий Акакиевич Башмачкин, желавший только, чтобы окружающие оставили его и не обижали; мужик (тот, что двух генералов прокормил), предпочитавший сон любым другим видам времяпрепровождения и даже сбежавший на необитаемый остров, чтобы никто не мешал ему жить, как хочется; Илья Ильич Обломов, для которого "лежанье...было его нормальным состоянием"--безусловно, не единственный человеческий тип на просторах нашей родины, однако достаточно распространённый, коли на него обратили внимание гении.12 Тем более это не должно быть зазорно для политиков, вознамерившихся облагодетельствовать российский народ переменами в его жизни.13
Примечание 1
Размышляя над вопросом, в чём принципиальное отличие щедринского мужика от Робинзона Крузо, тоже жившего на необитаемом острове, а Обломова от его друга Штольца, я пришёл к удивительному выводу. Им н р а в и л о с ь р а з н о е--вот в чём это отличие. Мужику--ничего не делать без крайней нужды и спать под деревом, подложив под голову кулак, а Робинзону--всё время чем-нибудь заниматься: обследовать остров, на котором он оказался, строить себе хижину и ограду вокруг неё, из громадного дерева выдалбливать лодку, а убедившись, что она слишком велика и он не может спустить её на воду, начать строить другую поменьше, возиться на огороде, приручать диких коз и т.д. и т.п. Обломову нравилось лежанье, а Штольцу--активная деятельность. То, что предпочтения Робинзона и Штольца оказались плодотворными не в пример предпочтениям их антиподов, всего лишь случайность. Эти предпочтения не их заслуга, так же как предпочтения щедринского мужика и Обломова не их вина.14 Возможно, причина обсуждаемых нами различий имеет биохимическую природу и состоит в ничтожной разнице концентраций каких-либо веществ в крови или в цитозоле.15 Тогда основания для самовозвышения одного из этих двух типов людей над другим представляются более чем сомнительными. Заметим также, что качества, проиллюстрированные примерами Робинзона и Штольца, не являются абсолютно позитивными. Именно чрезмерно активным и деятельным людям мир обязан своим сегодняшним положением, когда велика вероятность глобальных техногенных катастроф, способных привести к гибели цивилизации и даже всей планеты.
Бездеятельность и деятельность--это крайние формы человеческого характера, между которыми располагаются промежуточные (переходные) формы разной степени активности и пассивности. И, похоже, людей, способных действовать, только если для них п о д г о т о в л е н ы условия, больше всего. Сами они на пустом месте создать ничего не могут, даже когда речь идёт о жизни и смерти. Однако этих людей нельзя осуждать, потому что они т а к и е и их м н о г о. Они были всегда. От них нельзя отмахиваться. Вот чего не понимали или, хуже того, чем преступно пренебрегли, затевая реформы, российские демократы-реформаторы, полагавшие, что свобода сама по себе всё устроит, что стоит дать её людям, как жизнь закипит, каждый, проявив инициативу, найдёт себе дело. Ан нет, так не получилось (и не могло получиться). Самостоятельную и важнейшую задачу создания рабочих мест, т.е. производств, главным назначением которых является не выпуск какой-либо продукции, а предоставление людям работы как возможности получать средства к существованию, они даже не ставили.16
Люди, предпочитающие довольствоваться малым, лишь бы жить без напряжения, есть у нас и сейчас. Россия и и х страна тоже, и и х Родина-мать. Поэтому они имеют право на её любовь, а также на родственные отношения со стороны других, не похожих на них её сыновей и дочерей и всё же своих братьев и сестёр. То, что они не в состоянии не только постоять за себя, но даже сказать слово в свою защиту, не даёт никому права ими пренебрегать, в том числе и при строительстве новой России. Разумеется, они обязаны уживаться с деятельными и даже неуёмными в своей активности согражданами, но и те в свою очередь должны стремиться к тому же. Только такое сосуществование можно признать справедливым. Конкуренция в разнородном обществе может и должна быть ограничена, поскольку, очевидно, что силы сторон не равны. Да и вообще бороться с себе подобными за место под солнцем и кусок хлеба в цивилизованном мире стыдно. Некий минимальный и вместе с тем достойный для своего времени уровень жизни люди должны иметь возможность себе обеспечивать, просто трудясь, н е с о р е в н у я с ь ни с кем17 и не опасаясь оказаться безработным. Конечно, это будет нарушением природного закона борьбы за существование, в соответствии с которым выживать должны сильнейшие и имеющие наибольшие способности к адаптации, но при ж е л а н и и человечество в XXI-м веке может позволить себе такую вольность.
Свобода, которую приверженцы демократии выставляют её главным благом, является таковым далеко не для всех людей. Это понятно, поскольку непременные атрибуты свободы--самостоятельность, способность самому о себе заботиться и самому же за себя отвечать, не надеясь на чужого доброго дядю, а, наоборот, всё время помня, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке,--для многих обременительны и даже непосильны. 90-е годы с очевидностью это доказали. Для значительной части бывших советских граждан свобода обернулась необходимостью собирать пустые бутылки и рыться на помойках или просить милостыню, чтобы как-то прокормиться, а то и самоубийством от неспособности противостоять тяжёлым обстоятельствам. Другая немалая часть нашего народа, к которой я отношу и себя, выжила, благодаря везению: они случайно оказались рядом с людьми, сумевшими быстро приспособиться к новым условиям, и вдобавок понадобились им. Эта категория сильно не пострадала от наступившей свободы (если не принимать во внимание психологический стресс), но и не воспользовалась её возможностями.18 Разумеется, нашлись и те, кто не пал духом, но, барахтаясь и не брезгая ничем, смог сам удержаться на поверхности и не пойти ко дну, и, наконец, те, кому свобода открыла новые горизонты, а то и развязала руки.19 Понятно, что при такой неоднородности общества демократические принципы легко утвердиться не могут. К тому же, как можно говорить о свободе, если сама она н а в я з ы в а е т с я?
Важно ещё и то, чтС даёт свобода, и всё ли, даваемое ею, является ценностью. В её актив можно записать раскрепощение деятельных и предприимчивых людей, да и то с оговоркой, что при этом не нарушается мораль. Вместе с тем многие из нас видят в свободе прежде всего не источник дополнительных обязанностей и повышенной ответственности, не орудие, требующее исключительно осторожного обращения, а вседозволенность, средство для удовлетворения собственных прихотей, путь достижения сомнительной успешности и способ потешить своё мелкое тщеславие, а то и просто пустить пыль в глаза. Очевидно, например, что многомиллионное стадо личных автомобилей в городах есть излишество и безумие, но даже эти определения слабы, если говорить о громадных прожорливых внедорожниках. Их присутствие на городских улицах--извращение, на которое свобода провоцирует нравственно незрелых людей. В обществе с низким уровнем общественной культуры свобода может иметь и более тяжкие последствия. Беспрепятственный массовый выезд из страны её самых здоровых, трудоспособных, образованных и профессиональных граждан усугубляет и без того незавидное положение стариков. Кто их будет кормить?
Совершенно неправильно также считать свободу самостоятельной производительной силой, которая якобы сама по себе способна обеспечить эффективность труда. Мало того, она даже не является мотивацией к труду, но лишь создаёт возможность для реализации трудовых мотивов, причём, повторим, включая безнравственные. Мотивы производительного и эффективного труда--это потребности и запросы человека, как материальные, так и нематериальные (интерес). Однако и они есть только внешние, поверхностные моменты. Истинной же основой мотивации к труду является с т р а х. Его первый уровень--страх оказаться без средств к существованию, т.е. страх перед голодом и бесприютностью. Таким был страх первобытного человека, понуждавший его к собирательству, охоте, поиску пещеры для жилья и другой деятельности. В цивилизованном обществе о куске хлеба и крыше над головой человеку тоже приходится думать, однако главными его заботами становится удовлетворение потребностей, не являющихся жизненно необходимыми: масло, чтобы не жевать сухой хлеб, комфортабельные квартиры и дома взамен простого жилища, автомобили и даже самолёты и вертолёты вместо своих двоих, удовлетворение от работы. И страх не получить или лишиться всего этого по своей разрушительной для организма силе, пожалуй, не уступает упомянутому первобытному страху. Положение усугубляется конкуренцией, в условиях демократического общества с рыночной экономикой проявляющейся с наибольшей силой прежде всего благодаря свободе. В Советском Союзе свобода и конкуренция были ограничены, тем не менее страх как стимул к труду присутствовал. Но он имел иную природу. При Сталине стараться хорошо работать людей заставлял страх за свою жизнь. Плохая работа могла быть расценена как саботаж, и тогда виновным грозила тюрьма.
Именно этот страх в основном и обусловил высокие темпы развития экономики страны перед войной, а также победу в самой войне, хотя, конечно, романтический трудовой и боевой героизм главным образом молодёжи, тоже сыграл свою роль. В послесталинский период, когда "жёсткая рука", державшая советского человека за горло, исчезла, страх как стимулирующий фактор существенно ослабел. Действительно, большинство советских людей в это время не боялось потерять работу, поскольку спрос на рабочую силу превышал предложение, а о безработице мы знали только из газетных статей про жизнь на Западе. Какая безработица, когда существовало множество предприятий, например, некоторые научно-исследовательские институты, работники которых н и ч е г о не производили--ни продукции, ни услуг! Они просто к о р м и л и с ь, что и было единственным результатом их пребывания на работе.20 Но ценой такого "бесстрашного" существования стала низкая производительность труда и нарастающее отставание нашей экономики от экономики развитых стран. Тем не менее не будем торопиться с выводами, а спросим себя: что лучше--эффективная экономика с её соблазнительными плодами, но и с напряжённым трудом, необходимостью изо всех сил крутить педали велосипеда, чтобы не упасть, и постоянным страхом перед угрозой падения, или неспешное движение пешком, не сулящее больших и разнообразных лакомств и удовольствий, однако и не сопровождающееся страхом. Большие раки по пять рублей или маленькие--по три?
"Каждый выбирает по себе / Женщину, религию, дорогу...".21
Красивая, но всего лишь мечта. На выбор человеком самого важного вольно или невольно влияют другие люди--слишком тесно мы живём. По той же причине если кому-то незаурядному и выдающемуся удаётся сделать свой выбор без оглядки на кого бы то ни было, это нередко оборачивается дополнительными заботами и даже бедой для окружающих.
Примечание 2
Глядя правде в глаза, надо признать, что жизнь человека в обществе этому обществу и принадлежит, вернее, его главному институту--власти. Именно власть от лица общества определяет, какими должны быть поведение и деятельность человека, и даже может потребовать от него саму жизнь. Совершенно открыто это проявляется в армии во время войны, когда командир даже невысокого ранга вправе послать подчинённого на смерть. В мирное время такой открытости избегают, хотя и особой маскировкой тоже не утруждаются. Понадобилось, например, ликвидировать последствия чернобыльской катастрофы, и через военкоматы призвали резервистов якобы на военные сборы, но затем отправили выполнять смертельно опасные работы. Заметим, что это отнюдь не специфика нашего российского общества. В Японии на аварийной атомной электростанции тоже работают смертники. Говорят, они добровольцы, но кто сомневается, что, если бы они не вызвались сами, им (или другим специалистам) пришлось бы делать всё необходимое принудительно. Отношение к людям, как к ресурсу, свойственно не только для экстремальных ситуаций, но для всех случаев, когда власть те или иные обстоятельства объявляет национальной проблемой, которую в и н т е р е с а х о б щ е с т в а (г о с у д а р с т в а) обязательно нужно решить. Решение также выбирает она. И вот, чтобы "ногою твёрдой стать у моря", на болотах, в гнилых местах с нездоровым климатом возводится чудо-город, на строительстве которого погибло неизвестно сколько тысяч людей. В 30-е годы прошлого века уже миллионы были обречены на каторжный труд ради спасения страны в ожидавшейся и действительно состоявшейся войне. В конце 70-х для защиты нашего "подбрюшья" затевается афганская война, стоившая пятнадцать тысяч только убитыми. А теперь народ истязается реформами. Создаётся впечатление, будто обществу, чтобы жить, тем более чтобы развиваться, постоянно нужно р а с х о д о в а т ь своих граждан. Точнее, в этом нас уверяют политики, оправдывая предпринимаемые по их воле траты людских ресурсов. Зло от такой деятельности состоит не только в самих тратах, но и в растлении людей, оставшихся в живых. У них формируется убеждение, что понесённые потери неизбежны и потому оправданы, поскольку "прогресс требует жертв", а то, что сами они избежали печальной участи, есть результат их победы в честной борьбе.
И всё же свобода и демократия для России, если иметь в виду отдалённую перспективу, по-видимому, безальтернативны. Они как прогресс, от которого не спасёшься. Это не удалось даже староверам. Так что придётся русским людям изменять свой характер и превращать его в пригодный для демократического устройства жизни материал. Вопрос лишь в том, каким образом.
Реформаторы-демократы предлагают с самого начала создать демократические институты власти. Однако такие структуры могут быть полезны, только если в них войдут порядочные, совестливые и некорыстолюбивые люди, к тому же, как указано выше, активные и способные добиваться успеха. И если в активности и успешности, правда, понимаемых лишь как способность разбогатеть, дефицита нет, то с порядочностью и совестливостью и даже с простой честностью у теперешней российской власти, в том числе избираемой в соответствии с демократическими принципами, дело обстоит не в пример хуже. Разгул коррупции, воры и бандиты, законным образом становящиеся мэрами городов и депутатами, какие ещё нужны доказательства непригодности такого пути демократизации? И это не случайность. Общество, переходящее к демократии, сначала сталкивается с её издержками. Свои позитивные качества она проявляет только при достаточно высоком уровне нравственности в обществе. Поэтому способ утверждения демократии, использованный Западными странами века назад, в настоящее время неприемлем как бесчеловечный. Нужен другой.
Очевидно, что набрать во власть необходимое число честных, порядочных, совестливых и одновременно дельных людей гораздо труднее, чем одного. Правда, этому одному сложно (почти невозможно) прийти к власти в условиях противодействия непорядочных и бессовестных. Но если такое чудо произошло, то полученная--авторитарная--власть в целом для народа оказывается лучше. Она защищает и поддерживает слабых, одновременно давая возможность сильным использовать их энергию, способности и предприимчивость, но не позволяя в погоне за прибылью подминать под себя остальных граждан.22 Как в семье, где родители заботятся о всех детях: младших и старших, слабых и сильных,--при необходимости ограничивая и сдерживая последних.23 Разумеется, при этом страна не должна превращаться в богадельню, а её жизнь в бессрочный привал. Мы--на марше. Однако режим движения установлен щадящий, дающий возможность остаткам так называемых "совков" дожить свою жизнь в обстановке, хотя и сильно отличающейся от прежней, но в некоторых важных пунктах сохранившей привычные условия.24
Вышеприведённые размышления выражают общее впечатление от анализируемого материала. Теперь перейдём к конкретным высказываниям собеседников--журналистов "Континента" и А. Илларионова.
Вспоминая заявление А. Чубайса, сделанное им в день смерти Гайдара и показанное по телевидению, они цитируют его н е п о л н о с т ь ю. Чубайс не только объявил умершего "спасителем страны от голода, гражданской войны и распада", но и назвал главную его заслугу, заключающуюся в том, что в критический период жизни страны Гайдар "не побоялся взять на себя ответственность за проведение тяжёлых, однако совершенно необходимых реформ".25 Думаю, такое упущение не результат забывчивости или простой небрежности, а свидетельство нежелания обсуждать неприятный вопрос об ответственности, возможно по той причине, что "О мёртвых или хорошо, или ничего". Я же считаю, что это правило на политиков не должно распространяться: слишком серьёзны и масштабны последствия их деятельности. Отставку за ошибки и провалы, не говоря уже о злоупотреблениях властью, адекватной мерой ответственности считать нельзя. Политики должны отвечать за свои дела г о л о в о й, как это и было когда-то. Даже смерть, если она не стала такой расплатой, не может освобождать их от ответственности. Например, политиков, виновных в бедах больших масс людей, хоронить следует не на Новодевичьем кладбище и не в Кремлёвской стене, а в специально отведённых п о з о р н ы х местах. Может, хоть подобные меры позволят оградить власть от самонадеянных, авантюрных, власто-, корысто- и честолюбивых людей, считающих возможными эксперименты над целыми (своими собственными!) народами.
Говоря о "большом переходе к свободному обществу", включающем в себя три перехода: от централизованно планируемой экономики к свободной рыночной экономике, от тоталитарного или авторитарного политического режима к демократической политической системе и от имперской формы государства к национальной форме--Илларионов не исключает и возможность "попятного движения". Это означает, что затраченные народом в ходе реформ усилия, перенесённые лишения и страдания могут оказаться напрасными, в том числе и потому, что при повторных попытках реформирования зачтены не будут, платить придётся снова и сполна. Вот тут и возникает вопрос, мимо которого прошли собеседники: "Стоит ли начинать преобразования, если нет уверенности в их необратимости?". Большевистский подход, мол, война сама план покажет, не чем иным, как авантюрой, не является. Реформы должны быть тщательно продуманы и подготовлены, а начинать их, исходя лишь из желания не упустить подходящий момент, преступно. Принимая же окончательное решение, следует руководствоваться принципом, аналогичным известному юридическому, предписывающему сомнение истолковывать в пользу обвиняемого. Так должно быть и в данном случае: любые сомнения в успешности и необратимости реформ должны рассматриваться как аргументы против них. И ещё два важных момента. Во-первых, реформы недопустимо проводить при отсутствии консолидации общества, т.е. при наличии сил, не желающих преобразований или представляющих их существенно другими, если влияние этих сил на население соизмеримо с влиянием реформаторских сил.26 Во-вторых, авторы реформ обязаны подумать о том, чтС преобразования принесут ж и в у щ и м людям, причём не только поддерживающим их.27 И если--ничего, кроме испытаний, значит реформы ещё не назрели, как бы заманчиво ни выглядели их п е р с п е к т и в ы. Необходимо понять и принять: наша--живущих в настоящее время людей--жизнь нисколько не менее ценна, чем жизнь наших потомков, а принуждение к жертвам ради будущего есть людоедство. Ссылки на успешный опыт прошлого не убедительны: ц е л ь н е о п р а в д ы в а е т с р е д с т в а.
Рассуждения Илларионова о переходе от тоталитарного (авторитарного) политического режима к демократической политической системе вызывает недоумение. Подразделяя постсоветскую историю страны на три периода: демократический (с конца августа 1991-го по середину сентября 1993-го года), полудемократический (с октября 1993-го по июль-октябрь 2003-го года) и авторитарный (с конца 2003-го года)--он рассматривает их как последовательные этапы д е г р а д а ц и и нашей политической системы. Однако ни слова не говорит о том, что при авторитарном режиме народу, по крайней мере большой его части (пенсионерам да и многим категориям работающих), жить стало л у ч ш е, хотя бы потому, что пенсии и зарплаты стали выплачиваться регулярно. Российской демократической и полудемократической власти сделать это не удалось.
А оценки Илларионова перехода от имперской формы государства к национальной просто безответственны. Квалифицируя две последние российско-чеченские войны как "подавление национально-освободительного движения в Чечне", он, видимо, не задумывается над тем, что было бы в случае победы этого движения: не превратилась ли бы Чечня в плацдарм исламского фундаментализма крайне экстремистского толка, не запустил ли бы её успех цепную реакцию выхода из состава Российской Федерации других национальных республик, и самое главное, что стало бы с жившими там русскими.28
Поговорка утверждает, что за деревьями можно не увидеть леса. Но существует и другая опасность: можно, видя лес, не различать отдельных деревьев. И в том, и в другом случае--это дефект зрения.
Уже высказанная нами ранее мысль о непригодности большой части современного российского общества для демократических преобразований Илларионовым признаётся. Вот что он говорит по этому поводу:
"...в ряде своих недавних работ Юрий Николаевич Афанасьев и его соавторы обращают внимание на сохранение многих культурных стереотипов, сохраняющихся в российском обществе независимо от того, насколько меняются внешние, в том числе экономические и политические, условия. Двадцать лет назад изменение общественной культуры в качестве цели трансформации большинством политиков и экспертов даже не обсуждалось. Однако за прошедшие годы важность перехода в сфере культуры постепенно начала осознаваться. Теперь уже многими признаётся, что успех перехода к иной экономической, политической и правовой системе, к иной государственной форме во многом зависит от успешности эволюции общественной культуры. Такой переход в современной России пока не состоялся".
Весьма показательное признание. Оказывается, у реформаторов не было понимания необходимости изменения общественной культуры как самостоятельной, важной и даже первоочередной задачи, без решения которой прочие реформы не только затруднены, но и опасны, что и подтвердилось на деле. Так жажда наживы, в советское время сдерживавшаяся отсутствием полноценной частной собственности, вырвалась на свободу, словно джинн из бутылки. Ей нечего противопоставить. Наиболее активные, предприимчивые, способные к эффективной деятельности члены общества--надежда реформаторов--проявили себя и как самые аморальные. Желанный рынок на поверку оказался д и к и м, а его атрибутами стали смертоубийственная драка как единственная форма конкуренции и обман как главное средство успешного бизнеса.29 На этом рынке действует принцип "Сам дурак, коли позволил себя обмануть", в соответствии с которым покупатель (клиент) должен винить только самого себя, если купил некачественный или даже опасный для жизни продукт и им отравился, выбрал развлекательное заведение, устроенное в пожароопасном помещении, и в нём сгорел, приобрёл билет на неисправный самолёт (пароход) или на самолёт (пароход) с неумелым экипажем и погиб в авиакатастрофе (утонул), доверил свои сбережения обанкротившемуся банку и лишился их, заключил договор на строительство жилья с фирмой, бесследно исчезнувшей с его деньгами уже на другой день. И соучастником всей этой гнусности выступает государство, самоустранившееся от неприятных проблем и отдавшее беспомощных граждан на откуп дельцам и мошенникам.
В связи с вышеприведённым признанием сами собой вспоминаются слова, сказанные в адрес тоже неудачливых реформаторов России: "...они были страшно далеки от народа". Мало быть умным, окончить МГУ и желать блага своей стране, надо ещё и з н а т ь её людей, представлять, как и чем они живут, чего хотят и чего не приемлют, на что способны и чего от них ждать не приходится. Знать по собственному опыту или по крайней мере, в д у м ч и в о читая классиков. Разве Гайдару, Илларионову или Афанасьеву не были известны "Шинель", "Обломов" и "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил", а также "Поднятая целина", где даны образы русских людей уже советской поры? Конечно, были известны, но, как видно, не поняты. И ещё об одном стоит пожалеть. В отличие от декабристов, дорого заплативших за свою авантюру, хотя по масштабам она не сравнима с реформами 90-х годов XX-го века, авторы этих реформ никак за проведённый ими эксперимент на живых людях не ответили.
Немало места в своём интервью Илларионов уделяет проблеме отставания СССР от Западных стран, отчётливо проявившегося, по его мнению, с середины 70-х годов. И опять проходит мимо вопроса, с которого следовало бы начать этот анализ. Безусловно ли плохо, что мы отставали от Америки и Западной Европы? Вот сегодня, к примеру, мы значительно сократили наше отставание от них по числу личных автомобилей граждан. И что, это принесло нам счастье? Не стану говорить об экологии и пробках на улицах городов, укажу лишь два момента, совершенно напрасно упускаемых из виду. Всем знакома ситуация, когда человек, оказавшийся в компании, не вправе выпить ни рюмки, если ему в тот же день предстоит сесть за руль. Многие удержаться не могут, о чём свидетельствует статистика: процент ДТП по вине пьяных водителей очень высок. Второй момент касается влияния числа личных автомобилей на общественный транспорт. Пересевшие на собственные авто граждане существенно уменьшили нагрузку на него, ухудшив тем самым его экономические показатели. Это неминуемо привело к уменьшению на маршрутах числа трамваев, троллейбусов и автобусов и к повышению цен за поездку, от чего пострадали "безлошадные" горожане. А ещё, стремясь сравняться с развитыми странами, мы переняли у них абсурдное отношение к одежде и обуви, отказавшись от своего традиционного бережливого. Раньше и одежда, и обувь считались у нас вещами длительного пользования. Это правильно: добротные пальто, костюмы или сапоги и ботинки могут служить не один год, не только полностью выполняя свою основную функцию, но и--при надлежащем уходе--не теряя достойного внешнего вида. Сейчас большинство вещей делается на один сезон, а мгновенно протирающиеся носки--вообще на один день. Что здесь хорошего? Или вот свежий пример, доказывающий, как можно обмануться, спеша вдогонку за передовыми странами: ведь они, бывает, поворачивают назад. До аварии на японской АЭС атомная энергетика повсеместно развивалась. Её вклад в общую энергетику стран постоянно рос, но у нас медленнее, чем на Западе. Правительство решило, что отставание необходимо сократить. И как же это решение выглядит теперь, когда отношение к АЭС в передовых странах радикально изменилось? Так в Германии принят закон о полном отказе от атомной энергетики к 2022-му году.
Мы отставали от Запада в н е р а з у м н о м потреблении, и это было хорошо, а не плохо. Но нас изматывала гонка вооружений, на которую мы поддались. Если бы не она, социалистическая экономика позволила бы нам жить вполне благополучно, хотя и скромно, т.е. так, как и следует жить. Этот вывод подтверждается опытом стран Восточной Европы, имевших такую же экономику, но не тратившихся на пресловутую гонку, вследствие чего уровень жизни в них был выше, чем в СССР. И мы могли бы не тратиться, если бы по-умному использовали своё положение ядерной державы, если бы поняли, что агрессор считается не только с тем, кто имеет возможность сбросить атомную бомбу прямо ему на голову. Запрет испытаний ядерного оружия, на который пошли (который инициировали?) Западные ядерные державы, ясно говорит, что радиоактивных облаков, цунами и других катастрофических явлений, вызываемых мощными ядерными взрывами, они тоже боятся.30 Добавим: для нас с нашей огромной территорией и её географическим положением эти опасности меньше. И ещё одно небезынтересное замечание. Отвечающий на ядерный удар таким же ударом не только поражает противника, но и усугубляет собственное положение. Это специфика ядерного оружия.
Чтение того места интервью, где Илларионов рассказывает о поведении Гайдара в 1990-91-м годах и непосредственно во время путча ГКЧП, вызывает, мягко говоря, неловкость, которая, впрочем, сменяется чувством удовлетворения, когда вспоминаешь о последующей судьбе "отца российских реформ" и свершившейся в конце концов справедливости. Цель не оправдывает средства, и тот, кто нарушает этот нравственный закон, рано или поздно убеждается в истинности пушкинской формулы "Да, жалок тот, в ком совесть нечиста". Однако самая высшая справедливость--когда не достигнута и цель, ради которой человек "показал себя малосентиментальным прагматиком", а проще говоря, поступился совестью. С Гайдаром именно так и случилось.
Перечисляя программы реформ, в конце 80-х и начале 90-х годов подготовленные разными командами экономистов, и отмечая отсутствие такой программы как о ф о р м л е н н о г о т е к с т а у команды Гайдара, Илларионов не задаётся вопросом о причине этого, что вряд ли можно счесть простым упущением. Слишком продуманным выглядит его интервью, не содержащее импровизаций, мыслей на скорую руку. Так что, скорее всего, указанный вопрос оставлен без внимания сознательно, например, из опасения очевидным ответом на него вызвать чьё-нибудь неудовольствие. Гайдар т о р о п и л с я (или его торопили)--вот в чём дело. Надо было как можно быстрее и больше сделать такого, что не оставляло бы шансов противникам обслуживаемой гайдаровской командой власти. Застолбить территорию. О каких законченных, тем более отшлифованных текстах можно здесь говорить? И нечего удивляться тяжести преобразований: скоро хорошо не бывает.
О катастрофических последствиях влияния на жизнь общества отрицательных личных качеств людей, оказавшихся у власти, Илларионов говорит как о чём-то совершенно естественном и неизбежном. Но ведь это ещё и чудовищно, притом что утверждение, мол, всегда только так и было, а потому и не может быть по-другому, не убедительно. П р и ж е л а н и и люди способны выйти за рамки естественного, установленного для них природой или Богом. Так мы обеспечили себе возможность летать и длительно находиться под водой и даже научились регулировать процесс собственного появления на свет. Кроме того, мы выработали мораль, способную сдерживать, а то и вообще подавлять естественные желания. Однако у нас есть ещё страсти, хотя изначально и естественные, но извращённые нами самими и оттого ставшие противоестественными влечения.31 Наиболее тяжкие по своим последствиям и потому наиболее отвратительные из них--стремления к богатству, власти и славе. Логично предположить, что с противоестественным успешно бороться не только возможно, но и легче, поскольку в этой борьбе нам помогает сама наша природа. От нас же требуется лишь д о б р а я в о л я, ж е л а н и е очиститься от порока. Что в этом невозможного? Тем более что речь идёт не об альтруизме, не о полном отрицании личных интересов человека, а лишь об отказе от их противоестественной ч р е з м е р н о с т и--склонности, которая присутствует исключительно у людей. В самом деле, какое ещё другое существо склонно, скажем, к обжорству? Сколько-нибудь разумной эту нашу чрезмерность в желаниях назвать нельзя, что подтверждают и сами соблазнившиеся ею, когда для них наступает момент истины, например, когда они оказываются в раковой клинике. К тому же чрезмерность не только бессмысленна, но и аморальна. Не нужен большой ум, чтобы, допустим, понять: высокие доходы, привлекающие людей своими возможностями для удовлетворения потребностей, есть результат несправедливого распределения плодов коллективного труда, явной или неявной эксплуатации. Доходы, существенно превышающие средние, представляют собой не особое вознаграждение за выдающийся труд, а добычу, присвоение чужого пусть и законным путём. Это понимает даже погрязший в пороке неумеренного потребления Запад, где разница между самыми высокими и самыми низкими доходами граждан не так катастрофически велика, как у нас. Чрезмерность неприглядна и с другой стороны: она чужда скромности, качеству, ценность которого вряд ли кто решится отрицать. Да и вкус, не менее завидное качество, по сути представляет собой ч у в с т в о м е р ы.
Властолюбие, как и чрезмерность в удовлетворении желаний, тоже доброго слова не заслуживает. Более того, стремление людей к власти как к средству самоутверждения или реализации собственных специфических амбиций, не говоря уже как к условию, обеспечивающему вседозволенность и безнаказанность, п р е с т у п н о. Что касается славолюбия, то это просто "взрослая" форма детской жажды внимания, своеобразный вид инфантильности, правда, далеко не безобидный.
Защитить общество от своеволия личностей способна только мораль. Возможности закона здесь ограничены, поскольку законы принимаются теми же личностями и "под самих себя", т.е. в первую очередь в их собственных интересах. А вот узурпировать мораль невозможно. И в наше время сильные мира сего, присвоившие что-нибудь, пользуясь своим положением, в глазах общества становятся ворами, даже если подвластные им суды их оправдают. Однако корыстолюбивые люди придумали особый--дьявольский--способ нейтрализации морали, противопоставив её целесообразности. Мало кто из нас не попадается на эту удочку. Большинство же признаёт рациональное высшим и универсальным критерием правильности на том лишь основании, что его доводы кажутся нам более понятными и, следовательно, более убедительными. Но это заблуждение слабого ума. Великие умы, как светские, так и религиозные, утверждают иное. Правы они. Нам же, неспособным подняться до их высот понимания и потому признающим только примитивную аргументацию, нужно её и предоставить, допустим, объявив, что к требованиям морали следует относиться как к форс-мажору, непреодолимой силе.32 Это не утопия. Если строго и с раннего детства внушать запрет на всякое нарушение морали, он станет рефлексом. Примеры тому есть, и не только табу первобытных людей. Говорят же, что настоящий в о с п и т а н н ы й англичанин, взяв что-то в рот, никогда назад не выплюнет, даже если это будет мыло, искусно замаскированное под еду шутником-садистом.
Не знаю, способно ли общество не допускать к власти не достойных её людей: уж слишком те напористы и неразборчивы в средствах. Но, отыщись такая возможность, это было бы благом. Обидно и несправедливо, когда огромная страна становится заложницей капризности, импульсивности, авантюризма, болезненного честолюбия и нетерпимости к конкурентам, не говоря уже о пристрастии к спиртному, своего руководителя, каким был первый российский Президент.
Примечание 3
Илларионов не исключает, что "Если бы у Ельцина был шанс получить политическую власть в Советском Союзе, ... история страны могла повернуться по-другому". Очевидно, вероятность такой возможности была бы ещё выше, если бы Ельцин вообще не получил никакой власти.
Как бы повернулась история страны без Ельцина, мы теперь уже не узнаем. Но можно предположить, что если бы на его месте оказался другой человек, не считавший невозможным для себя подчиниться Президенту СССР Горбачёву, а развал Советского Союза благом, и не поддавшийся на искушения демократов-"завлабов",33 то после путча ГКЧП наша страна, пускай и без Прибалтики, могла бы быть сохранена. Можно также допустить, что Горбачёв сумел бы извлечь уроки из событий августа 1991 года, собрал бы новую команду и пересмотрел курс, содержание и технику проведения реформ, причём вариант "шоковой терапии" вряд ли бы принял.
Неоднократно в своём интервью Илларионов говорит о "группе сотрудников спецслужб, пришедших к власти в России в 1999-2000 годах" если не как о врагах страны, то по крайней мере как о силе, осуществившей поворот "... её политической и правовой системы в направлении нынешних авторитаризма, насилия, беззакония". В связи с этим возникают два риторических вопроса. Во-первых, разве упомянутая группа силовиков не граждане России или поражены в правах и потому не могут войти во власть? И, во-вторых, почему принадлежность к спецслужбам руководителей страны неминуемо означает вред для неё? Вдобавок от такого подчёркнуто негативного отношения к органам безопасности наших либералов-демократов попахивает лицемерием. Кто усомнится, что, приди они к власти, то не только не ограничат спецслужбы, но будут использовать их, как это делают во всём мире?
Об авторитаризме современной российской политической системы мы уже высказались, теперь обратимся к упомянутым Илларионовым насилию и беззаконию.
Строгое следование либерально-демократическим принципам не всякое общество может себе позволить. Устоявшееся и благополучное, где законопослушность является нормой, а преступлений, грозящих его безопасности, не бывает вообще,--да. Но и в этом случае нелишне подстраховаться. Только так, например, я объясняю факт сохранения в ряде американских штатов смертной казни. Мало того, допускаю, что между властями Соединённых Штатов и их криминальным сообществом когда-то давным-давно был установлен и с тех пор неукоснительно соблюдается неписанный договор, по которому преступный мир не покушается на безопасность страны, довольствуясь максимум ограблениями банков и финансовыми афёрами, а государство в ответ судит преступников по либеральным законам, позволяющим хорошим адвокатам выигрывать дела обвиняемых, способных оплатить их дорогие услуги, даже если эти люди действительно совершили преступления. Не сомневаюсь, к нарушившему указанный договор американская Фемида будет не так снисходительна, и, осуждённый, он, возможно, позавидует нашему Ходорковскому.
Показательными примерами опасности, могущей исходить от неоправданного либерализма, служат уже упоминавшиеся выборы в Германии в 1933 году, а также поведение Временного правительства России. Партию Гитлера как и партию большевиков следовало объявить вне закона и распустить, а их руководство надёжно изолировать или даже уничтожить. В таких случаях нельзя действовать по закону, поскольку он слишком формален, да к тому же умные злоумышленники никогда его не нарушат, а используют этот момент и несовершенство законодательства. Чтобы преградить им дорогу, следует руководствоваться моралью--единственным средством, способным изобличить зло.34 А ещё лучше--считать требования морали законом. К сожалению, надеяться на это не приходится. Но тогда и нечего возмущаться действиями спецслужб, ведь по сути главное их назначение--решать проблемы, которые невозможно решить законным образом и вместе с тем нельзя оставлять нерешёнными.
Не рассчитывая быть понятым, всё же осмелюсь высказать ещё одно "возмутительное" предложение. Двадцать лет постсоветской жизни, думаю, даже самых ярых приверженцев демократии убедили в том, что к теперешнему российскому обществу демократические мерки не применимы. В частности, в условиях н а с т о я щ е й политической борьбы, когда противники исповедуют радикально отличающиеся взгляды, чего давно нет на Западе, где разные политические партии едины в фундаментальных вопросах устройства общества, актуально понятие политического преступления, как это и было уже в нашей истории. К таким преступлениям следует отнести деяния и и н а к о м ы с л и е, противоречащие общечеловеческим моральным ценностям. Предлагаемый подход позволяет обезопасить общество от угроз фашизма или большевизма. Собственно, эти и им подобные--экстремистского характера--политические течения у нас запрещены законом, однако отношение к их последователям как к уголовным преступникам безосновательно, если не сказать абсурдно. Но есть ещё категория инакомыслящих, идеи которых сами по себе угрозы не несут, а потому действующими законами преследоваться не могут. Вместе с тем их опасность в том, что, не имея явных преимуществ перед принятым обществом курсом развития, они способны увлечь его на путь перманентных реформ. Что же такое--жить в период реформ, россияне теперь хорошо знают. Именно поэтому, например, Ходорковского с его планами "перехода страны от президентской к парламентской республике",35 о чём говорит Илларионов, надо было остановить во что бы то ни стало. По той же причине властям следует внимательно следить за партией "Правое дело", после того, как её возглавил другой российский олигарх--Прохоров.36
Разумеется, институт политического преступления должен включать не только особые квалифицирующие признаки, но и иметь собственную, отличную от уголовной, систему наказания. Осуждённые за политические преступления должны содержаться отдельно от уголовников, не использоваться на каких-либо работах, иметь доступ к информации о событиях в мире и т.д., т.е. их наказанием должно быть только лишение свободы как средство воспрепятствовать деятельности, представляющей опасность для общества, включая распространение своих взглядов. Полагаю, Ходорковский предпочёл бы такие условия тем, в каких сейчас находится, как и обвинение по политической статье обвинению по уголовной. Да и государству с введением категории политического преступления не потребуется "натягивать шкурку на кисель" и обвинять опасных инакомыслящих, с целью изолировать их от общества, в уголовных преступлениях.
Комментируя итоги парламентских выборов, состоявшихся в декабре 1993 года, Илларионов объясняет победу на них ЛДПР усталостью общества "от продолжавшегося экономического кризиса, сохранения высокой инфляции, падения доходов, снижения личной безопасности", а также психологическим шоком "от гражданской войны на улицах Москвы в октябре 1993 года" и приписывает эту победу протестным настроениям голосовавших. Против такого объяснения и такой оценки возразить нечего. Однако как можно было ими ограничиться и не высказаться о чудовищности случившегося? Население голосовало н а з л о, не думая о последствиях своего поступка, стремясь лишь освободиться от накопившегося раздражения,37--это ли не повод, чтобы задаться вопросом о его дееспособности или хотя бы зрелости, обязательных качеств субъекта, получающего право на самостоятельные действия? Слава Богу, что бонапартизм Жириновского на поверку оказался фикцией, а если бы он был настоящим?38
Предвижу возражение на такой жёсткий приговор, мол, ничего не попишешь, народ должен научиться правильно распоряжаться полученной свободой, и издержки здесь неизбежны. Нет, господа, уроки, аналогичные немецкому 33-го года, из программы обучения демократии должны быть исключены. Да и кто сказал, что научить плавать можно, только бросив обучаемого в воду в глубоком месте? Авторитарная власть умного и одновременного порядочного правителя (хорошего царя!)--единственно, что нам теперь подходит. И не нужно обращать внимание на ортодоксов, называющих себя борцами за права человека. Приди сейчас к власти в результате самых демократических выборов, к примеру, людоеды, эти горе-защитники народа всего лишь переключатся на протест против них (ни на что другое они не способны), ни в малой степени не виня себя в случившемся.
Мечта о "хорошем царе", заботящемся о своих подданных, давно и многими осмеяна, притом, что в истории были руководители государств, оставившие о себе именно такую память, стремившиеся не к собственной славе и даже не к славе страны, а к благоденствию живущих в ней людей. Франклин Рузвельт, например. В современном понимании хороший руководитель--это не только знающий, умеющий и, может быть, даже талантливый, а ещё и п о р я д о ч н ы й человек, который не гладит по головке, но сам создаёт и заставляет создавать других упомянутое благоденствие, вдобавок следя, чтобы не нарушалась справедливость. Такие люди встречаются не часто, однако они не вымысел. И проблема не в том, чтобы их найти, а в том, чтобы они смогли прийти к власти. Препятствием для этого, как уже было сказано ранее, являются тоже знающие, умеющие и талантливые и вместе с тем непорядочные и несправедливые люди, желающие занять трон ради достижения своекорыстных целей.
Кроме чуда, других способов обретения страной и народом "хорошего царя", к сожалению, указать не могу.39 Поскольку же чудеса всё-таки случаются, стоит говорить о возможностях, открывающихся перед обществом с такой--по сути авторитарной, но лишённой традиционных негативных качеств--системой власти.
О намерении создать подобную систему древними евреями известно из Библии. Её ключевым моментом должен был стать Мессия, которому и отводилась роль особенного царя, способного устроить рай на земле. Но это не входило в планы Бога, и на землю явился Христос, с задачей лишь скорректировать ветхозаветные установки, включая известные десять заповедей, уверить людей в возможности Спасения и указать путь к нему. Он не только не стал долгожданным царём-избавителем, но даже ни разу в своих выступлениях не осудил порядки тогдашнего общества с его жестокостями и несправедливостью, считая кратковременную земную жизнь человека малозначимой в сравнении с вечной жизнью на небесах. Большинство людей внутренне с этим не согласилось, хотя и приняло внешнюю атрибутику христианства. Не отказываясь от будущего блага в лучшем мире, они хотели хорошо жить--сладко есть и мягко спать--"здесь и сейчас". Поэтому терпение, покаяние и смирение и, наоборот, отказ от богатства, славы и удовольствий, к чему призывал Христос, не стали нормой жизни. Его проповеди (а затем проповеди Апостолов, учителей церкви и просто священников), как и личный пример Спасителя и христианских святых нужного результата не дали. Добровольно жить по Евангелию люди не желают. Да что об этом говорить, когда в погоне за комфортом и удовольствиями мы доходим до извращений, всё больше теряя разум. Масло в огонь подливают свобода и демократия. Очевидно: на самоограничение, какое давно уже необходимо людям, большинство из нас не способно, даже страдая от результатов собственного легкомысленного поведения (вспомним ещё раз про стада автомобилей в городах). И выход тут один--авторитарная власть "хорошего царя", АнтиХриста, который вместо индифферентных инструкций Сына Божьего, реально помог бы человечеству образумиться и избежать самоуничтожения. Требуется п р и н у ж д е н и е к добру.40
Тот кусок интервью, где Илларионов отвечает на вопрос "Можно ли было проводить реформы по-другому, чтобы избежать такого рода (катастрофического--А.У.) результата?", вызывает восхищение. Предельно ясный, убедительный, исключительно точный по формулировкам, этот текст напоминает речь в суде обвинителя в исполнении талантливого и высокопрофессионального юриста. Очень жаль, что он не стал такой речью, хотя при доброй воле властей всё ещё можно исправить, устроив суд над людьми, обрекшими страну на мучения. Суд не только восстановил бы справедливость, но и повысил бы доверие граждан и прежде всего интеллигенции к власти. Этого трудно достичь, используя в качестве трибуны лишь элитарные журналы.
В связи с рассказом Илларионова о роли личностей Е. Гайдара и противопоставленного ему Б. Фёдорова в деле российских реформ ещё раз вернёмся к вопросу, как следует относиться к влиянию собственных качеств людей, облечённых властью, на жизнь общества. Само это влияние отменить нельзя, тем более что его последствия могут быть не только негативными. Но можно п р а в и л ь н о выбирать назначаемых на важные посты и р е а л ь н о отвечать за сделанный выбор, что, собственно, и составляет содержание утверждения об ответственности главы государства за всё происходящее в нём.41 Основой этой ответственности является у м е н и е р а з б и р а т ь с я в л ю д я х, т.е. способность видеть их достоинства и недостатки, адекватно оценивать пригодность или непригодность к той или иной деятельности. Ельцин в случае с назначением Гайдара такого умения не продемонстрировал.
Сравнивая программы "Четыреста дней" и "Пятьсот дней" Явлинского и "представления Гайдара" о необходимых реформах в экономике, Илларионов много и подробно говорит о частном собственнике и системе свободного предпринимательства как ключевых моментах реформ, по мнению первого, но даже не упоминаемых в предреформенных публикациях второго. Его рассуждения без преувеличения можно назвать одой, хоть и в прозе, частной собственности и свободному предпринимательству. Однако эти атрибуты рыночной экономики рассматриваются им безотносительно к состоянию той самой общественной культуры, о которой в интервью шла речь несколькими страницами ранее. Попробуем устранить допущенный пробел.
Частная собственность и свободное предпринимательство ценны своей эффективностью, но они оборачиваются злом в лице безнравственных людей. Илларионов ошибается, считая, что мелкая частная торговля появилась у нас только после принятия указа "О свободе торговли" от 29 января 1992 года. В советское время существовали особые рынки, называвшиеся "толкучками", "барахолками", "болгарками", где можно было купить многое (как продукты, так и вещи), необходимое в быту, если это не удавалось приобрести в государственных магазинах. Правда, при покупках на таких рынках всегда нужно было ухо держать востро, поскольку обман покупателя считался там нормой, а не чем-то предосудительным. Вам могли всучить, к примеру, спитой чай или перелицованную одежду. Вот такая коммерция по-русски, бесстыдно использовавшая незнание, неопытность и доверчивость.42 Никуда она не делась и сейчас, лишь приняла современные формы. Как, если не изощрённым мошенничеством, можно назвать приём, широко применяющийся производителями фасованных продуктов (сливочного и растительного масел, молока, круп и др.), когда привычный--круглый--вес или объём (200 граммов, 1 килограмм, 1 литр) пачки, пакета или бутылки немного уменьшается (соответственно до 180 и 900 граммов, 900 миллилитров)? На вид такие пачки, пакеты или бутылки неотличимы от полновесных, а читать, что на них написано, редко кому приходит в голову. Люди "покупаются" на их более низкую цену, хотя в пересчёте на "круглый" вес (объём), может, и переплачивают. Использовать эту особенность человеческой психики аморально, и не гнушающиеся подобных иезуитских приёмов представляют собой для общества вред, а не благо, даже если они зовутся свободными предпринимателями, за которых ратует Илларионов.
В рассуждениях Илларионова, содержащих утверждение об ошибочности марксистского тезиса "Бытие определяет сознание", есть противоречие. Ссылаясь на факты, когда "в одних и тех же или очень похожих условиях рождаются, развиваются, формируются весьма разные люди", он вместе с тем указывает на семью как на место, "в котором может сохраниться, пусть частично, альтернатива навязываемому государством мировоззрению". Очевидно, что эта альтернатива в разных семьях не одинакова, так что вышеупомянутые условия рождения, развития, формирования людей в данной--очень важной, может, даже основополагающей--части всегда различны. Потому воздержимся от отрицания главного положения марксистской философии, тем более что не она его открыла. В фольклоре, который постарше марксизма, можно найти много эквивалентов этой формуле, например, такой "Из чьих рук кушаю, тому и песенку пою".
Противопоставление Илларионовым мировоззрений, формируемого в семье и--государством--в обществе, с явным предпочтением первого, вызывает удивление. Разве в семье не могут научить плохому или в пионерском отряде хорошему? И так ли уж ценно разнообразие с а м о п о с е б е? Даже внешние, казалось бы, безобидные различия людей, скажем, в цвете кожи, разрезе глаз или размере и форме носа, вызывали и до сих пор могут вызывать враждебность друг к другу. Поэтому стоит пожалеть, что природа или Бог сотворили нас различными, одновременно возблагодарив их, что--не слишком. А вот ещё пара интересных вопросов. Как отнёсся бы Илларионов к тому, если бы мировоззрение, сформированное у него самого в е г о с е м ь е, государство стало бы внедрять в обществе, и как оправдал бы он мировоззрение, формируемое в чеченских семьях? Заметим также, что стремление к единообразию мировоззрения присуще не только государству. Этого хотели бы и все церкви. Их призывы быть терпимыми к последователям других религий представляют собой всего лишь вынужденную меру, чтобы избежать религиозных войн. Вместе с тем они не отказываются от миссионерства как средства распространения своего вероисповедания среди инаковерующих.
Читая раздел "Спасение от угрозы голода" интервью Илларионова, я в который раз убедился в справедливости утверждения, что сытый голодного не разумеет. Человек, не испытавший на себе действия объекта своих исследований, не в состоянии полностью адекватно о нём судить.43 Он даже может впасть в ошибку.
Эти пресловутые пустые полки советских магазинов и полные нынешних российских... Как будто заполненность полок товарами и есть показатель благополучия общества. К слову сказать, в СССР тоже существовали магазины, полки которых если не ломились от товаров, то и не были пусты,--магазины "Берёзка". Однако большинство советских граждан не только не могли в этих магазинах ничего купить, хотя тамошние цены (в рублях!) поражали своей доступностью даже для людей с низким достатком, но и просто посмотреть на их полки, поскольку на входе в "Берёзку" надо было предъявлять валюту или так называемые чеки, без чего в магазин не пускали.44 Что касается сегодняшнего изобилия, то, к примеру, я на большинство полок продовольственных магазинов просто не смотрю. Для меня всё равно, пусты они или переполнены. Их даже может не быть совсем. И я такой не один.45
Примечание 4
Пожив с полными магазинными полками, мы теперь узнали истинную цену этого блага. Продуктов стало больше, но их качество, не говоря уже о вкусе, заставляет людей старшего возраста вздыхать о прошлом. И как бы ни изощрялись производители и продавцы продовольствия, например, как бы ни уверяли, что предлагают "Тот самый чай", г... остаётся г... И нынешние куры, купленные в супермаркете, с настоящими даже рядом не лежали.
Истинная причина такого положения в пресловутой эффективности, которой добились страны Запада и к которой мы вслед за ними стремимся. Природный закон сохранения (его частные случаи: закон сохранения вещества и закон сохранения энергии-- известны всем со школы) имеет глобальный характер. Скажем, можно получать с гектара по 100 центнеров зерна пшеницы, а от одной коровы--по 10 000 литров молока в год, но хлеб из такой пшеницы (если он вообще получится) будет, мягко говоря, не похож на хлеб из пшеницы с урожайностью в 10 центнеров, а молоко от коровы-рекордистки не сравнится с тем, какое пили наши дедушки и бабушки. И ничего с этим не поделаешь: выигрывая в одном, обязательно проигрываешь в другом. Возможностями повышения производительности труда тоже нельзя обольщаться. Да, две лошади, впряжённые в пароконный плуг, по производительности уступают трактору "Кировец" с навесным многокорпусным плугом, но и вред почве они наносят неизмеримо меньший.
Известная поговорка "Один с сошкой, семеро с ложкой" осуждает людей, неправомерно живущих за счёт чужого труда. Но, может быть, этим её смысл не исчерпывается, и она определяет также предел эффективности--максимальное число иждивенцев, которых вместе с собой способен обеспечить полноценными продуктами один человек? В таком случае н е п о с р е д с т в е н н ы м производством еды должны заниматься как минимум каждый восьмой житель страны. Если же брать только экономически активное население, которое составляет примерно половину от всего населения,46 то ходить за сохой должен каждый четвёртый из нас. Очевидно, что из оставшихся трёх четвертей работоспособных значительную часть должны составлять рабочие, которые и куют эту самую соху, а также всё остальное, необходимое кормильцу в его работе. Вот и подумаем, сколько работников других профессий при таком раскладе общество может себе позволить иметь. Конечно, сказанное всего лишь предположение. Тем не менее совершенно ясно, что теперешнее соотношение между кормильцами и нахлебниками неудовлетворительно, потому мы и питаемся суррогатами. Н у ж н о в о з в р а щ а т ь с я в д е р е в н ю.
Язвительность человека не украшает, но я всё же не воздержусь от неё, комментируя раздел "Осколок империи" интервью Илларионова, где он рассказывает историю предоставления Россией в 1992 году по распоряжению вице-премьера Правительства Гайдара "финансовой помощи режиму Фиделя Кастро в размере ста миллионов долларов". Это чудовищное злодеяние47 было совершено "... в те дни, ... которые, объективно говоря, действительно были пиком кризиса продовольственного снабжения крупных российских городов" и, заметим, в д е м о к р а т и ч е с к и й (по классификации Илларионова--А.У.) период существования страны. А вот в а в т о р и т а р н ы й период, когда к власти пришли люди из спецслужб, была устранена сама причина, заставлявшая Россию платить Кубе. И если характеризовать эти два периода более понятным для простого человека словом, то какой из них следует назвать антинародным?
Деятельность Гайдара на посту вице-премьера Правительства в конце 1991 года, так как её представляет нам Илларионов, создаёт впечатление п о л н о й б е с п о м о щ н о с т и. Иначе невозможно объяснить принятые им и противоречащие друг другу решения, упоминаемые в интервью. Но, очевидно, никакой личной заинтересованности в этих решениях, хотя они и создали условия для осуществления афер с экспортом ресурсов, у Гайдара не могло быть--воспитание не позволяло. Потому и неизвестны документы, подтверждающие такую заинтересованность, о чём говорит Илларионов. Беспомощность в практической деятельности человека, любимым занятием которого, по его собственному признанию, было "читать и писать" книжки, не удивительна: дело, как известно, боится только мастера. Профессия же чиновника-управленца не из простых. Продолжая язвить, добавим, что выходец из спецслужбы на гайдаровском месте показал себя не в пример лучше. Не может быть сомнения и в том, что Гайдар понимал свою несостоятельность в качестве руководителя Правительства, не мог не понимать. Однако, видимо, честолюбие не позволило ему признать это открыто и добровольно уйти в отставку, как сделал, например, Г. Попов, оставивший пост московского мэра.
Оценка Илларионова деятельности героя нашего исследования в первый его приход в Правительство позволяет затронуть ещё один важный момент, с которым сталкивается каждый человек, находящийся во власти. Речь идёт о лоббизме. Как утверждается в интервью, "большинство же распоряжений, подписанных Е. Гайдаром, носили шокирующе лоббистский характер", что вызвало у Илларионова, по его словам, "нескрываемое удивление, переходящее в недоумение". В действительности удивляться следует его удивлению. Ведь российский лоббизм образца 90-х годов во многих случаях был грубым шантажом, включавшим угрозу физической расправы и над самим шантажируемым, и над членами его семьи. Не знаю, угрожали ли Гайдару, но--могли, а он мог уступить, хотя и не имел на это морального права.48 Правители любят говорить, мол, они такие же люди, как и все. Нет и нет. Их должен роднить с простыми смертными только обмен веществ. Никаких прочих человеческих качеств, могущих помешать исполнению ими д о б р о в о л ь н о взятых на себя обязанностей, они себе позволить не могут.49 Такова по справедливости должна быть цена власти и предоставляемых правителям привилегий. В этом утверждении нет идеализма. Не выдумка же монашество с его аскетизмом, а также многочисленные случаи гибели людей за веру. Человек способен подчинить долгу свои чувства, в том числе и чувство страха перед смертью и чувство любви к близким.
На серьёзнейший вопрос о том, мог ли сохраниться Советский Союз после августа 1991 года, Илларионов отвечает очень определённо и так же очень односторонне. По его мнению, альтернативой могла быть только масштабная гражданская война на постсоветском пространстве. В доказательство этой точки зрения он приводит лишь два аргумента-примера: гражданскую войну в Югославии и национально-освободительное движение в Чечне. Жаль, что он не дал развёрнутого анализа данной темы.
Попробуем доказать, что судьба СССР после путча ГКЧП не была предрешена. И вначале спросим себя, кто х о т е л развала Союза?
Приведём данные о населении союзных республик и численности их титульных наций:50
--Россия: население 143,09 млн. чел. (1985 год), русские 81,5% (1989 год, перепись);
--Латвия: население 2604 тыс. чел. (1985 год), латыши 1388 тыс. чел. (1989 год, перепись);
--Литва: население 3570 тыс. чел. (1985 год), литовцы 2924 тыс. чел. (1989 год, перепись);
--Эстония: население 1530 тыс. чел. (1985 год), эстонцы 963 тыс. чел. (1989 год, перепись);
--Украина: население 50 840 тыс. чел. (1985 год), украинцы 37 419 тыс. чел. (1989 год, перепись);
--Белоруссия: население 9942 тыс. чел. (1985 год), белорусы 7905 тыс. чел. (1989 год, перепись);
--Молдавия: население 4,36 млн. чел. (1993 год), молдаване 65%;
--Казахстан: население 16 679 тыс. чел. (1995 год), казахи 46%;
--Узбекистан: население 17 974 тыс. чел. (1985 год), узбеки 14 145 тыс. чел. (1995 год);
--Таджикистан: население 4499 тыс. чел. (1985 год), таджики 3172 тыс. чел. (1989 год, перепись);
--Туркмения: население 3189 тыс. чел. (1985 год), туркмены 2537 тыс. чел. (1989 год, перепись);
--Киргизия: население 3967 тыс. чел. (1985 год), киргизы 2230 тыс. чел. (1989 год, перепись);
--Армения: население 3317 тыс. чел. (1985 год), армяне 3180 тыс. чел. (1995 год);
--Азербайджан: население 6614 тыс. чел. (1985 год), азербайджанцы 5805 тыс. чел. (1989 год, перепись);
--Грузия: население 5201 тыс. чел. (1985 год), грузины 3787 тыс. чел. (1989 год, перепись).
Как видим, население всех республик было сильно, а в некоторых--очень сильно, разбавлено инородцами, основная доля которых, можно предположить, приходилась на русских. Могли ли эти люди хотеть, чтобы их республики отделились от России и стали самостоятельными государствами со всеми вытекающими из нового статуса обстоятельствами: границами, таможнями, визами, не говоря уже об эскалации национализма? А простой люд з р е л о г о возраста коренных национальностей? Ведь прежде всего именно к мировоззрению таких, битых жизнью, людей следует отнести слова Шекспира:
"Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!".
И правы они, правы! Неужели жизнь нынешних гастарбайтеров в России лучше их прежней жизни у себя на родине? Да и национальная творческая интеллигенция от распада Союза только проиграла. Например, возможности для концертной деятельности по крайней мере в 90-е годы у Кикабидзе, Ротару, Паулса, "Песняров", "Яллы" и других артистов из национальных республик сократились.
Теперь зайдём с другой стороны. Хотят ли люди в большинстве своём в о е в а т ь? Похоже, что нет, даже если речь идёт о справедливой войне по защите отечества.51 Помимо трусости и природного инстинкта самосохранения есть и рациональные причины такого поведения--здравомыслие, стремление избежать очевидной опасности. Вот что пишет В.П. Астафьев в своём романе "Прокляты и убиты" о простом и уже немолодом--отце семерых детей--русском солдате Финифатьеве:
"До сорок третьего года хитрил, даже и подличал, должностью парторга заслоняясь, ан подмели по деревням остатки-сладки--некому фронт держать".
И ещё:
"Финифатьев ... суетясь по партийным делам, изловчился отстать от двух маршевых рот, норовил и от третьей отлынить--не вышло--мели под метёлку".
Герои Астафьева не выдумка. Как он сам написал в комментарии к роману, "место действия, материал, большинство людей не придуманы автором, а подняты с родной земли, извлечены из памяти". Тем же, для кого герой художественного произведения--пример неубедительный, приведу ф а к т. Муж моей тётки, маминой сестры, 1900 года рождения, т.е. ровесник (или близко к тому) Финифатьева, отец четверых детей (все довоенные) и малограмотный человек, однако с ясным умом и золотыми руками, на фронте не был, поскольку имел брСню, и ни с какими заявлениями с просьбой призвать его в армию в военкомат не обращался. После войны сознанием вины тоже не мучился.
Но ведь были же добровольцы? Да, были, и о тех (опять же только взрослых людях, романтическое юношество не в счёт), кто и н д и в и д у а л ь н о добивался отправки на фронт, ничего сказать не могу, потому будем считать, что они просились на войну сознательно, по велению совести и долга. По поводу же массовой записи в добровольцы позволю себе такой вопрос. Не напоминает ли это добровольно-принудительное приобретение населением в сталинское время облигаций государственного займа?
Перейдём к собственно гражданским войнам. Есть ли охотники до них? Из истории нашей Гражданской войны 1917-22 годов известно, что противоборствующие стороны--красные и белые--на подконтрольных территориях проводили мобилизацию населения в свои армии, т.е. людей з а с т а в л я л и воевать. Без этого Гражданская война имела бы гораздо меньший масштаб, а может, и вообще не состоялась бы. Хотели войны, видя в ней средство для достижения своих целей, с м у т ь я н ы. Таких людей немного, но они опасны своей активностью, способностью соблазнить и подчинить себе--через специально создаваемые для этого партии--массы. Вот они-то, принуждающие население к войне, и есть "убивцы".
Продолжив поиск аргументов в пользу обещанного доказательства, проследим историю обретения независимости бывшими советскими республиками (см. "Краткую Российскую энциклопедию", сохранены формулировки источника):
--Россия: 12.6.1990 Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете52 РСФСР;
--Латвия: в сентябре 1991 СССР признал независимость Латвии;
--Литва: в сентябре 1991 СССР признал независимость Республики Литва;
--Эстония: в 1991 провозглашена независимость республики (СССР признал её независимость в сентябре 1991);
--Украина: после распада СССР (1991) независимое государство;
--Белоруссия: в июле 1991 принята Декларация о государственной независимости Белоруссии;
--Молдавия: в июне 1990 принята Декларация о суверенитете республики . После распада СССР (декабрь 1991) Республика Молдова--независимое государство;
--Казахстан: в октябре 1990 принята Декларация о государственном суверенитете. После распада СССР (декабрь 1991) провозглашена независимость;
--Узбекистан: после распада СССР (1991) независимое государство;
--Таджикистан: после распада СССР (1991) независимое государство;
--Туркмения: после распада СССР (1991) независимое государство;
--Киргизия: после распада СССР (1991) независимое государство;
--Армения: в сентябре 1991 провозглашена независимость Армении;
--Азербайджан: в феврале 1991 принято современное название республики. С декабря 1991 Азербайджан--член СНГ;
--Грузия: после распада СССР (1991) независимое государство.
Ну, и где и когда начался пожар? И кто поджигатель? Вот и Илларионов признаёт: "Эта дата (12 июня 1990 года--А.У.) и стала, судя по всему, началом агонии Советского Союза". Интересно и то, что за исключением реформаторских элит Латвии, Литвы, Эстонии и Молдавии, стремление выйти из СССР которых понятно (первые хотели стать европейскими странами, а Молдавия--вернуться в Румынию), элиты остальных--тогда ещё союзных--республик вопросами независимости стали заниматься в ы н у ж д е н н о, причём только когда поняли, что ельцинской российской власти их народы не нужны. Эта власть отогнала от себя бывших соседей по общему дому, предоставив самим себе. О какой же гражданской войне с ними могла идти речь?
Оценим теперь возможность гражданской войны в самой России.
Положение и власть Президента СССР Горбачёва после августовского путча оставались легитимными, юридически законными, как и результаты общенародного (союзного) референдума о сохранении СССР. И инструменты защиты власти--силовые органы, армия,--а также СМИ, оставались в его руках. Если бы он решился объявить деятельность Ельцина и его клики сепаратизмом, чреватым для страны тяжкими последствиями (что потом и подтвердилось), а Декларацию о государственном суверенитете РСФСР утратившей силу после указанного референдума, то никакого протеста с о в е т с к о г о н а р о д а его действия не вызвали бы.53 Попытайся Ельцин сопротивляться, его действия были бы незаконными и даже антиконституционными, что поставило бы его в положение преступника со всеми вытекающими из этого последствиями. Конечно, могли быть эксцессы в Москве, вроде тех, что случились там же в октябре 93-го года, когда уже Ельцин, защищая с в о ю власть, сделал то, что должен был сделать, но не сделал Горбачёв. Как мы знаем, гражданской войны тогда не произошло.54 Так почему же она началась бы в 91-м?
Выскажемся и по общему вопросу о допустимых действиях населения и власти в критических ситуациях.
"Стрелять в народ", "может ли власть приказывать стрелять в народ"--это некорректные, мало того, спекулятивные формулировки. Народ--всё население--даже невозможно представить собравшимся вместе. Говорить можно (и должно!) только о группе людей той или иной численности. И начинать разговор нужно с вопроса, с какой целью эти люди вышли на улицу. Они чем-то недовольны и чего-то требуют? Почему же тогда не обратились в соответствующие органы власти с письмом, изложив в нём свои претензии и требования? Но даже если они, не захотев воспользоваться таким очевидным способом, решили устроить демонстрацию и идут по городу, не нарушая общественный порядок и вдобавок соблюдая правила дорожного движения, откуда возьмётся причина стрелять в них? У власти основание для применения силы в отношении этих людей может появиться, если они нарушат порядок. Да и в таком случае начинается не со стрельбы. Сначала демонстрантов пытаются уговорить соблюдать порядок; если эти уговоры не помогают, призывают разойтись; при продолжении беспорядков в дело вступают полицейские и силовые подразделения с задачей рассеять толпу и задержать активных нарушителей и сопротивляющихся. Применение спецсредств (водомётов, слезоточивого газа, резиновых пуль и др.) начинается тогда, когда предыдущие меры оказались неэффективными. И только если демонстранты продолжают громить всё подряд, избивать, ранить и убивать полицейских и бойцов, пользуясь своим численным превосходством, тем более применяя какие-либо орудия (хоть бы только камни), можно и с л е д у е т стрелять на поражение. И это будет законно и п р а в и л ь н о. Но ведь ранены и убиты могут быть и демонстранты, которые сами ничего не громили и на полицейских не нападали? И как быть с прохожими, случайно оказавшимися в зоне столкновения? Это провокационные вопросы. Те из демонстрантов, кто не хотел активно сопротивляться властям, должны были уйти с демонстрации на первых (см. выше) этапах действий сил правопорядка. Тот, кто остался, должен пенять на себя. Прохожие тоже должны обходить стороной массовые скопления людей, в особенности, если они видят полицейских и спецназ с оружием. Зеваки же, "попавшие под раздачу", никому претензий предъявлять не вправе: сами виноваты.
Народу н е ч е г о д е л а т ь на улице в переломные моменты истории.55 Стать орудием в руках безнравственных и жестоких политиков недостойно, не говоря уже, что опасно, а ничем иным участники демонстраций, манифестаций и других подобных массовых мероприятий быть не могут. И было бы благом для граждан, если бы существующее конституционное право на митинги и демонстрации было отменено. При современных технических средствах (Интернет) дискуссии и обсуждения можно проводить, не собираясь большой толпой в одном месте.56 К тому же организовать57 и подкупить58 такую виртуальную аудиторию сложнее, чем обычную.
Примечание 5
Известно, что основной контингент массовых уличных мероприятий (демонстраций, митингов) составляет молодёжь. И именно поэтому такие мероприятия часто сопровождаются беспорядками. Причина понятна: кровь горяча, а ума и жизненного опыта не достаёт, вследствие чего молодые люди легко поддаются влиянию. Более всего они восприимчивы к экстремистским призывам. Таковы особенности психологии молодых. Однако мириться с этим недопустимо, нельзя, чтобы общество становилось заложником незрелости некоторой его части. Решать данную проблему необходимо параллельно двумя путями: правильным воспитанием и ограничением молодёжи в правах. Наверное, когда-то 18-летние справедливо считались взрослыми, но сейчас в подавляющем большинстве это люди, не способные жить самостоятельно. Так как же можно давать им права на участие в решении вопросов судеб страны? Конкретной мерой может быть существенное повышение возрастного ценза, скажем, до 30 лет,59 до достижения которых человек не должен иметь избирательного права, а также, в частности, права участвовать в массовых политических мероприятиях.
Горбачёва обвиняют в том, что с его согласия в Литве, Латвии, Грузии, Азербайджане против населения было применено оружие, что повлекло за собой жертвы. Повторим: не против населения, а против группы нарушителей общественного порядка, не подчинившихся требованиям законной власти и оказавшей ей сопротивление. Я не знаю, сколько суммарно погибло тогда людей. Но очевидно, что погибших из-за распада СССР, чему способствовали те расстрелянные и порубленные сапёрными лопатками, было много больше. И эти вторые в отличие от первых действительно были ни в чём не виноваты.
Особо остановимся на проблеме Чечни, поскольку Илларионов неоднократно упоминает её по разным поводам.
По данным "Советского энциклопедического словаря" в 1985 году население Чечено-Ингушской АССР составляло 1213 тыс. чел. По переписи 1979 года чеченцев было 611,4 тыс. чел., ингушей 134,7 тыс. чел. В качестве других национальностей указаны только русские, стало быть, они составляли большинство некоренного населения, т.е. около 40%. И эти русские являлись полноправными гражданами республики, следовательно, без учёта их мнения все важные вопросы, тем более её судьба, решаться не могли. А в то, что они хотели отделения Чечни от России, поверить трудно. Так что политические процессы 90-х годов в Ичкерии, которые Илларионов квалифицирует как национально-освободительное движение, в действительности были борьбой национальных экстремистских и сепаратистских сил в их собственных интересах, борьбой, в которую они втянули, используя специфичность местного менталитета, простых чеченцев и прежде всего незрелую молодёжь.
Только упёртые ортодоксы могут не понимать, что Чечня образца 90-х полноценным самостоятельным государством быть не могла. Но она могла и, без сомнения, стала бы, осуществись планы Дудаева и К0, плацдармом радикального исламизма и терроризма. Причём, если в других исламских странах эти силы находятся на полулегальном положении, то в независимой Ичкерии они смогли бы существовать законно.
Сказанное ни в коей мере не означает, что Россия и Чечня неразделимы навеки. Свои соображения об условиях цивилизованного выхода национальных образований из состава Российской Федерации мы привели выше. Правда, чеченцам прежде чем воспользоваться этой возможностью нужно многое сделать.
Надо, отказавшись от практики покупки аттестатов и дипломов об образовании, вырастить н а с т о я щ у ю национальную элиту--интеллектуальную и высокообразованную, свободную от средневековых изуверских традиций, что не противоречит патриотизму, возможно, религиозную, но без фанатизма и крайностей, толерантную и, конечно, достаточно многочисленную. Необходимо также покончить с криминальным бизнесом как основным занятием деловых людей и заняться производством, предварительно подготовив собственные производственные кадры разных специальностей и создав промышленность у себя на родине. У чеченцев много работы дома, и потому их высокая концентрация в Москве и других крупных российских городах ничем не оправдана. Разумеется, экономика республики может иметь и собственную специфику. Например, её особенной отраслью может стать, учитывая исконную воинственность чеченцев, наёмничество. Очевидно, что для решения этих задач Чечне выгодно находиться в составе России и пользоваться, в качестве субъекта Федерации, её ресурсами и возможностями. Ей полезно ещё пожить в инкубаторе.
Дополним наши рассуждения о судьбе Советского Союза указанием виновника его гибели. СССР уничтожили р о с с и й с к и е демократические силы, которые, получив при Горбачёве свободу, распорядились ею наихудшим образом, проявив детскую нетерпеливость и предпочтя постепенности быстроту, натиск и радикализм. Точно, как большевики за 70 лет до них:
"Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим..."
Провозгласив свободу главной ценностью, доморощенные российские демократы надругались над свободой многих миллионов советских людей, причём не только русских, проигнорировав их желание жить в единой стране, высказанное на общесоюзном референдуме. И кто поручится, не пожалеют ли когда-нибудь наши потомки о том, что в августе 91-го победил Ельцин, как сегодня мы жалеем, о победе большевиков в октябре 17-го?
Но даже теперь, зная последствия распада СССР, Илларионов продолжает утверждать, что "распад Советского Союза ... оказался не столько "геополитической катастрофой", как полагал в своё время Е. Гайдар и как об этом позже заявил В. Путин, сколько благом для граждан России и других постсоветских стран". Это откровенное бесстыдство. Не может быть, чтобы он не знал о 25 миллионах наших соотечественников, в одночасье принудительно превращённых в иностранцев для России и в людей второго сорта в бывших советских республиках, включая "цивилизованную" Прибалтику, а также о резко возросшей смертности в России (в 1993 году мы потеряли 950 тысяч человек), о 45 тысячах в 1992 и 56 тысячах в 1993 годах самоубийств,60 о том, что средняя продолжительность жизни российских мужчин в 90-е годы не дотягивала до 60 лет. Такому благу мы должны радоваться?
Упоминаемые Илларионовым как "российские демократические политики первой величины" Старовойтова и Юшенков для меня фигуры особенные по сравнению с другими нашими демократами. Слушая их выступления, а также следя за их деятельностью, я предположил (уж очень этого хотелось!), что они не только талантливые, умные, образованные, но и честные и совестливые люди. Оказавшись во власти, они мешали бесчестным и бессовестным, потому их и убили. Однако воздержимся от пожеланий им Царствия Небесного. Как бы ни было их жалко, но они тоже ответственны за случившееся в стране, за высвобождение злых и страшных сил, которые теперь правят у нас бал. По справедливости эту ответственность должны разделить с ними и здравствующие, но ушедшие из политики бывшие властители наших дум Попов, Явлинский и другие, даже если они осознали, что натворили или чему способствовали. Осознание ошибки не может и не должно избавлять от наказания.61 И потому д а б у д у т п р о к л я т ы реформаторы постсоветской России, как праведные, так и неправедные! Это не чрезмерное наказание. За гораздо менее масштабное преступление, в результате которого пострадал всего лишь один человек, причём пострадал, можно сказать, условно, поскольку, будучи распят, воскрес на третий день, преступник был проклят и проклинаем до сих пор вот уже более двух тысяч лет.
Мы, простые граждане, тоже виноваты, соблазнившись возможностью попасть из грязи в князи. Но наша вина меньше, ведь сказано: "... кто соблазнит одного из малых сих ..., тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. ... Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит".62
Несколько раз в своём интервью Илларионов говорит о Чубайсе как о фигуре, по масштабу соизмеримой с фигурой Гайдара. По крайней мере, так его можно понять, когда он называет московско-ленинградскую группу (кружок) экономистов "группой Егора Гайдара и Анатолия Чубайса". Действительно, то, что сделал Чубайс в период реформ 90-х, в чём участвовал и на что влиял, огромно. И мы вправе назвать его одним из главных соучастников дел Гайдара. Вместе с тем можно предположить, что мотивы позднейших оценок этой своей деятельности у них различны. Гайдар, возможно, осознал, какое горе он принёс своей стране, и даже, не исключаю, раскаялся, пусть и не публично, а лишь перед самим собой. Такое предположение вполне согласуется с его заявлением о поддержке нынешней российской власти. Чубайс тоже говорит о её поддержке, однако, думается, не от раскаяния, а из стремления остаться в высшем эшелоне нашего общества.63 И здесь трудно удержаться от сравнения этих персонажей современной российской политики с известными библейскими персонажами--двумя разбойниками, распятыми вместе с Христом. Один из них в самую последнюю минуту жизни раскаялся перед Спасителем, в награду став первым обитателем рая, другой так и умер в скверне, и о его дальнейшей судьбе мы можем только догадываться. Не знаю, где Гайдар пребывает на небесах сейчас, зачлось ли ему его раскаяние, если оно было, и как к нему там относятся многие тысячи бедняг, по его вине не доживших своего века. Но мы, оставшиеся в живых россияне, испытавшие на себе "шоковую терапию" по-гайдаровски, не должны ему её простить. "На добро надо отвечать добром, а на зло--справедливостью",--учит нас древняя мудрость.64
Комментируя "научно-политическое завещание Гайдара",65 Илларионов называет его позицию, выраженную в "завещании", "откровенно консервативной, контрреволюционной, карательной ... н е з а в и с и м о о т т о г о, к а к у ю и м е н н о п р и р о д у и к а к о й х а р а к т е р и м е е т т а и л и и н а я р е в о л ю ц и я (выделено мной--А.У.)". Из этого приговора ясно, что Илларионов не понимает неприемлемость л ю б о й революции. А его последующее обвинение Гайдара в признании силового способа "преодоления беспорядка, смуты, революции" единственно возможным и в отказе от рассмотрения "способов урегулирования конфликтов в обществе--политических, идеологических, экономических--мирными средствами, в том числе посредством переговоров, соглашений, договорённостей, круглых столов, демократических выборов, раздела власти и т.д." свидетельствует о его непонимании самого явления социальной революции.66 Когда толпа (а вовсе не народ--см. выше), подстрекаемая смутьянами, вышла на улицу, о каких круглых столах можно говорить? В этих обстоятельствах самое главное--вернуть людей в их дома, разъединить, чтобы подавить опаснейший синдром толпы, не дать пожару разгореться. Если можно--без стрельбы, ну а если не удаётся иначе, то и со стрельбой. Повторим в который раз: стрельбой не в народ, а всего лишь в группу, пусть даже и многочисленную, людей, нарушивших общественный порядок и не подчинившихся требованиям властей. Кстати, такая силовая акция может стать отрезвляющим фактором, который и заставит руководителей революции согласиться на переговоры или даже просить власти о них.
Начав "за здравие" демократической политической системы, Илларионов заканчивает за её "упокой", признав, что режим "так называемого просвещённого (правового) авторитаризма" бывает полезен, и в России может быть оправдано его временное существование "для периода распространения, укоренения в обществе правового сознания, необходимого для будущего свободного общества". Мало того, в первой части своего интервью возлагая "главную вину за разрушение полудемократической системы, существовавшей в стране бСльшую часть 1990-х годов, за создание авторитарного режима и агрессивного беззакония ... [на] группу сотрудников спецслужб, прорвавшуюся к политической власти в России на рубеже нового столетия", он во второй части называет лидера этой группы Путина "наиболее талантливым выходцем из советских спецслужб с редкими личными качествами, готовностью и умением быстро учиться, способностью принимать нестандартные решения и добиваться их исполнения". Кроме прочего, эти выводы, на мой взгляд, объясняют истинную причину теперешней непопулярности демократических политических сил. Они не были разгромлены, а просто проиграли в конкурентной борьбе, поскольку идеи демократии в нашей стране оказались преждевременными, нереализуемыми в современных условиях.67 Древние как всегда правы: "всему своё время".68
Закончить эту статью хочу тем, с чего и начал. Всё время работы над ней в голове гвоздём сидела мысль: "В чём же причина бесстрастности Илларионова в разговоре о таких даже не тяжёлых--страшных--вещах, к тому же касающихся не чужих и далёких людей, а его соотечественников?". Не в том ли, что он не смотрит на свою родину как на е д и н с т в е н н о е место на земле, где он только и может жить, какой бы там жизнь ни была? И надо ли завидовать человеку, способному стать "человеком мира"?69
Когда мне потребовалось уточнить число русских, при распаде Советского Союза не по своей воле оказавшихся иностранцами по отношению к новой России, я вспомнил, что оно встречалось в книжке Солженицына "По минуте в день". Открыл её, нашёл нужное, но потом не смог оторваться и вновь перечитал. Какой контраст с интервью Илларионова! В каждой строчке, в каждом слове--боль, да такая, что прямо передаётся читающему. И ведь это не пустые причитания. Солженицын по сути говорит о том же, что и Илларионов--об ошибках реформаторов и о том, что и как следовало бы и следует делать. Предметный и одновременно не бездушный разговор. Вот кого новоявленной российской власти надо было брать в советчики, если бы она действительно и в первую очередь думала о народном благе. Его воистину могучий природный ум, колоссальные по ширине и глубине знания, не говоря уже об уникальном жизненном опыте и человеколюбии, не идут ни в какое сравнение со скудным багажом, в котором ничего нет, кроме книжного ума да формального узкоспециального знания, самоуверенных, напористых, но бесчувственных молодых выскочек.
Примечание 6
О книжности ума молодых (в начале 90-х годов) российских демократов стоит сказать отдельно, поскольку он, похоже, и с годами продолжает оставаться отвлечённым. В разделе "Власть и граждане" Илларионов превозносит возможности и достоинства парламентской системы государственной власти, имея в виду прежде всего, что она "предполагает гораздо более постоянную и более кропотливую работу большого количества специалистов, а не только относительно небольших групп экспертов, приближённых к исполнительной власти". Неужели наша Государственная Дума, где порядочных людей надо искать днём с огнём, да и большинство думцев (скажем, того же Жириновского) назвать специалистами язык не поворачивается, могла стать таким парламентом, о каких Илларионов прочитал в книжках? И неужели непонятно, что участие в политическом процессе общества, большинства или хотя бы значительной части населения (разумеется, добровольного и сознательного, а не купленного за бутылку водки политическими проходимцами, как бы они сами себя ни называли) для нас--далёкое будущее? Этому нас ещё надо н а у ч и т ь, для чего нужны порядочные, умные, знающие, терпеливые, доброжелательные и вместе с тем достаточно строгие учителя. И такие всегда в России находились, взять хотя бы наставников воспитанников Царскосельского лицея. А примеру, которым Илларионов иллюстрирует свою мысль о чужеродности для народа реформ "сверху",70 можно противопоставить другой, показывающий, к чему способна привести народная самодеятельность, когда миллионы граждан, бездумно используя предоставленную им свободу, накупили и продолжают покупать личные автомобили, делая жизнь в городах невыносимой.
Своё интервью А. Илларионов заканчивает словами: "... главная причина неудачи российского Большого перехода к свободе заключается, очевидно, в незавершённости, а точнее--в несовершённости настоящей политической и нравственной революции71 в России". Мы же на это скажем: "И слава Богу!",--ибо даже с о в е р ш ё н н о е--беда великая, но то, о чем сожалеет Илларионов, стало бы бедой куда большей.
___________
1 А.И. Украинский. Люблю тебя, Петра творенье, или Большое видится на расстоянье...
2 Как видно, грехопадение, наделившее людей способностью различать добро и зло, было ограничено по своим возможностям изменить нашу природу. Потому, наверное, эта способность тем слабее, чем дальше по времени отстоят от нас добро и зло
3 Кто-то справедливо заметит, что не для себя же Пётр старался и грех на душу взял, погубив многие тысячи людей,--ради будущего России, для потомков, для нас. А вот это гордыня. Не может человек знать, что будет благом спустя века. Кавказ, присоединением которого к России гордились наши цари, и ставший сегодня непрекращающейся головной болью, убедительное тому доказательство. Да и Сибирь с Дальним Востоком с их громадными неосвоенными территориями, предметом зависти наших соседей, тоже могут оказаться не подарком, а миной из прошлого
4 Это замечательное выражение мне не принадлежит. К сожалению, не помню, у кого я его вычитал--А.У.
5 Как в шахматах: когда фигур на доске остаётся мало и варианты легко считаются, можно руководствоваться разумом; в середине же партии очень много значит интуиция, способность "увидеть" правильный ход. Возможность делать правильные, но не основанные на интуиции ходы в дебюте и миттельшпиле обусловлена не столько способностями шахматистов непосредственно во время игры рассчитывать варианты, сколько знанием шахматной теории и многих ранее сыгранных разными мастерами партий
6 На самом деле лишь большинством граждан, принявших участие в голосовании
7 Но это обстоятельство, конечно, не должно освобождать граждан, принимавших участие в выборах, от ответственности за дела избранных ими людей. В таком утверждении нет ничего странного. Человек должен отвечать за все свои поступки, включая ошибочные, тем более за влекущие важные последствия для общества в целом. И чтобы ответственность избирателей, т.е. граждан, уверенных в своей способности выбрать хорошую власть, сделать предметной, необходимо отказаться от тайного голосования. Такие примеры есть. Например, в Сингапуре бюллетени для голосования на выборах именные. Не знаю, как этот момент там используется, но в принципе он позволяет обеспечить реальную ответственность избирателей за их выбор. Процедура поимённого голосования в Государственной Думе тоже подтверждает целесообразность подобного способа принятия важных решений. С другой стороны, не может быть никаких претензий к гражданам, отказывающимся голосовать: тем, кто честно признаётся, что не уверен в своей способности справиться с этим делом, общество должно быть только благодарно
8 С притоком больших масс иммигрантов однородность общества в странах Запада снижается. Участившиеся в настоящее время конфликты на национальной и религиозной почве это подтверждают
9 Кстати, это был не первый опыт такого рода: вспомним сорокалетнее блуждание по пустыне бежавших из египетского плена евреев. Из тех, кто начал Исход, в Страну Обетованную вошли только двое. Даже Моисею Бог этого не позволил, послав ему смерть на самом её пороге
10 Вернее, она в наших условиях из пусть и очень болезненного, но всё же л е ч е н и я, превратилась в геноцид старых и слабых, т.е. прямое уничтожение тех, кто при выведении упомянутой "демократической" породы людей только мешает
11 Наиболее наглядный пример такого саботажа--неприятие большинством населения реформы ЖКХ. Граждане не хотят сами заботиться о своём жилье
12 Заметим, впрочем, что в известном романсе о русской лени говорится как о черте н а ш е г о н а ц и о н а л ь н о г о х а р а к т е р а:
"Звон бубенчиков трепетно может
Воскресить позабытую тень,
Мою русскую душу встревожить
И стряхнуть мою русскую лень".
13 А ведь эта особенность русского менталитета--тяготение к неизменности--давно и всем известна. Вот и в редакционном вступлении, предваряющем интервью Илларионова, подчёркивается, "...сколь мало изменчивыми являются стереотипы поведения, оказавшиеся характерными и для нынешнего, и для советского, и для имперского периодов ... жизни" страны. Но вопрос о том, как же можно было замахиваться на эти вековые стереотипы, в интервью даже не поднимается
14 Здесь речь идёт об и з н а ч а л ь н о м свойстве характера как п р и р о д н о й данности. Человек способен развивать эту данность, однако, очевидно, по отношению к ней его развивающие способности вторичны. Аналогия: жемчужина в раковине жемчужницы образуется, только если внутри раковины оказывается инородная частица (песчинка, мелкий паразит), на которой и откладывается перламутр
15 Вязкий водный раствор различных солей и органических веществ, заполняющий клетку
16 Здесь уместно будет напомнить, что в советское время в нашей стране рабочих мест было в избытке
17 Этот важный момент не отражён во "Всеобщей декларации прав человека"
18 Добавлю о моём личном отношении к свободе: например, одно из крайних её ограничений--введение в стране комендантского часа с 10 вечера до 6 утра--означало бы для меня лишь желанную тишину на улице в ночное время
19 Впрочем, и эти успешные тоже получали от свободы не только подарки. Многие из них испили горькую чашу обманутых вкладчиков и дольщиков, а также попались на удочку соблазна получить всё и сейчас, набрав кредиты и оказавшись не в состоянии расплатиться по ним
20 Приведу ещё один опус из собственного сочинения (А.И. Украинский. "Ненужная книга").
"Кто-то скажет о себе: "За свою жизнь я выточил, наверное, миллион гаек и болтов, в том числе и для космических кораблей".
Другой скажет: "Я научил грамоте тысячу ребятишек, и среди них есть знаменитости".
Третий скажет: "Я был всего лишь дворником, и в моём дворе всегда было чисто".
А кто-то, возможно, и не скажет, только подумает: "Я просто кормился и дожил до сегодняшнего дня". Тоже итог жизни, и я не склонен высмеивать, тем более осуждать людей, пришедших к финишу с таким результатом. Во-первых, потому что он присутствует в жизни каждого человека, а во-вторых, потому что итог жизни может быть и хуже. Это как ноль на числовой оси, по одну сторону от которого расположены положительные числа, а по другую--отрицательные."
21 Цитата из стихотворения Ю. Левитанского
22 К сожалению, Россия задержалась с введением авторитарного режима в отличие от других бывших советских республик, тех же Белоруссии и Казахстана. Мы потеряли десять лет, бесполезно потратив их на "демократический" и "полудемократический" периоды (по терминологии Илларионова)
23 Не может быть сомнения, что, например, предложения об увеличении пенсионного возраста и разрешении 60-часовой рабочей недели были отвергнуты исключительно благодаря Путину. Если бы эти вопросы решала только Госдума, то результат был бы противоположным, таким, как, скажем, во Франции, где парламент продлил пенсионный возраст, несмотря на протесты населения
24 То же самое хотел сделать Горбачёв--перевести народ к демократии, в з я в з а р у к у, как ребёнка. Но ему не хватило твёрдости и решительности, чтобы защитить свою политику от её противников. Например,--и это самое важное--устранить Ельцина, как только тот заявил о своих претензиях на роль демократического лидера страны. Не являясь самостоятельной фигурой, но обладая громадной мощью и патологическим честолюбием, Ельцин был "втёмную" использован силами, стремившимися уничтожить СССР, оказавшись бульдозером, за рычагами которого сидели враги народа. Вот пример того, как демократические принципы в условиях неумения граждан ими безопасно пользоваться (Ельцин был избран народом) привели к катастрофе. Рискну его избрание сравнить с выбором немцев в 1933 году. В обоих случаях произошло одно и то же: дети добрались до спичек, которые специально были оставлены на видном и доступном месте, и сожгли свой дом. Но отрицательный опыт Горбачёва не пропал. Нынешняя власть внимательно следит за всеми, кто хотел бы повторить авантюру Ельцина, и вовремя их нейтрализует
25 Уточним, Илларионов всё же (в середине интервью) упоминает об этом моменте, но не в связи с заявлением Чубайса
26 Именно так было у нас в 90-е годы: коммунисты имели значительный электорат и являлись реальными конкурентами демократам, а на выборах 96-года Зюганов буквально дышал Ельцину в затылок
27 На счёт этой поддержки тоже не стоит заблуждаться. Сейчас, например, очевидно, что многие простые люди в начале 90-х годов голосовали за демократов-реформаторов по недомыслию, так сказать, "за компанию"
28 Допускаю, что эти вопросы демократами вообще не рассматриваются. Их переубеждать не собираюсь, но считаю необходимым объясниться с защитниками некогда завоёванных Россией народов. В прошлом завоевания и поселение победителей на захваченных территориях считались нормой, поскольку признавалось право сильного. Хотя, на мой взгляд, и слабые имели право, которого никто не мог их лишить: право всем погибнуть, предпочтя смерть несвободной жизни. А их потомки, если они тоже чувствуют себя несвободными, должны понимать, что обязаны этим не только завоевателям, но и с о б с т в е н н ы м п р е д к а м, не сумевшим отстоять независимость своей родины и согласившимся жить под рукой русского царя. Им также следует знать, что и мы, современные русские, не в восторге от заваренной в далёком прошлом каши, которую вынуждены сейчас расхлёбывать вместе с ними. Ни Северный Кавказ, ни другие, завоёванные Русью и Россией территории, нам не нужны, но не нужны и проблемы, возможные при их самостийным отделении. Поэтому выход из состава Российской Федерации нерусских народов простым, лёгким и быстрым быть не может: слишком много связей образовалось при сосуществовании победителей и побеждённых. И если для обретения независимости стремящиеся к ней выберут путь вооружённой борьбы, то пусть не обессудят: защищаясь, мы ответим своими ударами на их удары. На пути же переговоров и им, и нам необходимо запастись терпением и быть готовыми к компромиссам. Только так будет справедливо, причём ни о каких компенсациях за прошлые, включая советский период, обиды речи быть не может. Ничего имперского в данном подходе нет, потому что сам русский народ к завоеваниям не стремился и выгод от них не получал. В этом деле, повторим, он тоже потерпевший. Требовать компенсаций с народа, жившего не лучше, а то и хуже завоёванных, стыдно. И мы, русские, можем быть в этом примером: не требуем же мы с монголов компенсаций за почти двухсотпятидесятилетнее иго.
Хочу объясниться также и по поводу наших поражений в чеченских кампаниях 90-х годов. Отнести эти поражения на счёт мужества и храбрости боевиков означало бы признать, что их предки в XIX-м веке были менее мужественны и храбры. На самом деле причина в другом. В позапрошлом веке Российская империя вела на Кавказе н а с т о я щ у ю войну, используя в ней всю свою мощь и преимущества перед горцами, например, в оружии. Против современных (на тот момент) ружей кремнёвые выглядели слабо даже в умелых руках, не говоря уже о пушках. Да и по сути партизанские отряды не могли сколько-нибудь долго и успешно противостоять регулярным войскам. Сила силу ломит. Более близкая к нам Великая Отечественная война тоже была настоящей войной, где использовались все средства, чтобы уничтожить врага и победить (вспомним, скажем, военный плакат, с которого маленькая девочка взывала к своему отцу-солдату "Папа, убей немца!"). Это была война не на жизнь, а на смерть. И потому, когда наш солдат убивал мальчишку-фаустника из гитлерюгенда, никто не обвинял его в жестокости. Кстати сказать, теперешние поборники гуманности на войне--американцы и англичане--тогда тоже воевали всерьёз. Превращая своими бомбёжками немецкие города в руины, они уничтожали мирное население, деморализуя тем самым немецких солдат, для которых война становилась бессмысленной: им некуда было возвращаться даже в случае победы.
В современных чеченских войнах Россия не использовала свою военную силу в полной мере, тех же тотальных бомбардировок, аналогичных упомянутым англо-американским. И это было правильно, поскольку смертельной угрозы для нашей страны в данном случае не было, следовательно, можно было пожалеть чеченских женщин, детей и стариков. Но следствием такой жалости стало чванливое поведение чеченских экстремистов, утверждающих, будто мы отказались от продолжения войны из страха перед ними. Эти хвастуны позволяют себе куражиться, потому что пред ними вопрос не ставился с е р ь ё з н о, так, как перед их дедами и отцами, тоже, надо полагать, гордыми людьми, в 1944 году: либо они грузятся в вагоны для перевозки скота и едут в Казахстан, где многие, скорее всего, погибнут, либо при отказе от депортации и сопротивлении войскам НКВД погибнут в с е
29 В русском фольклоре есть поговорка "Не обманешь--не продашь". Интересно, существует ли её эквивалент у других народов?
30 "Договор о запрещении испытаний ядерного оружия" ... запрещает любые ядерные взрывы в атмосфере, за её пределами, включая космическое пространство, под водой, включая территориальные воды и открытое море, а также в любой другой среде, если такой взрыв вызывает выпадение радиоактивных осадков за пределами территориальных границ государства, под юрисдикцией которого производится взрыв" (Краткая Российская энциклопедия)
31 Святые Отцы христианской Церкви называли страсти искажёнными добродетелями
32 Главное возражение против такого подхода известно и просто. Неукоснительное соблюдение морали может, в частности, привести к бСльшим материальным, включая и людские, потерям. Например, если не сбить захваченный террористами самолёт, который они намереваются обрушить на город, тем более, что его пассажиры в любом случае обречены. Но против этого аргумента есть и простой контраргумент. Как мы отнесёмся к случаю, когда никаких террористов в самолёте не было, и он рухнул на город при взлёте из-за внезапного и невероятно сильного порыва бокового ветра, перевернувшего его? Очевидно, как к форс-мажору. Вот и к требованиям морали нужно относиться так же
33 Так презрительно, но совершенно справедливо называл горе-реформаторов Черномырдин
34 Заметим, что этот принцип использовали большевики, когда судили своих противников, руководствуясь "революционным сознанием". Но они извратили его, подменив общечеловеческую, выработанную в течение веков мораль на придуманную ими классовую.
Злые действия и умыслы должны сурово наказываться, даже если они не нарушают существующих законов и не противоречат им, а лишь используют прорехи в законодательстве. Разумеется, все подобные случаи должны влечь за собой корректировку дефектных законов или принятие новых, устраняющих обнаружившиеся недостатки
35 Не могу удержаться, чтобы попутно не высказать и подозрение. Возможно, Ходорковский рассматривает парламентскую форму политического устройства России не столько как сулящую бСльшие выгоды нашей стране, сколько как обеспечивающую лучшие возможности для олигархии влиять на власть в своих интересах. Очевидно, что подкупить Президента невозможно, а нужное для принятия лоббируемого решения число депутатов--легко. Не исключаю также, что после освобождения Ходорковский--человек, безусловно, с твёрдым характером--не оставит своих политических притязаний, лишь станет осторожнее в экономической деятельности. И что тогда будет делать власть, как ему воспрепятствует?
36 Напомним, тот самый Прохоров, который предлагал разрешить 60-часовую рабочую неделю и предоставить работодателю единолично решать вопрос увольнения работника
37 Приведя проценты, полученные на этих выборах разными партиями, Илларионов, почему-то не сообщил долю проголосовавших "против всех" (в то время такая графа в избирательных бюллетенях ещё присутствовала). Напрасно. Стоило бы упомянуть о людях, тоже недовольных тогдашним положением в стране, но не унизившихся до мести провалившейся власти и не превративших свой протест в средство, способное усугубить это положение, а только пославших ей сигнал о недовольстве. Отмена указанной графы лишило ответственных граждан важного канала обратной связи с властью
38 Теперь уже всем ясно, что это "политическое недоразумение" стремилось в Государственную Думу только ради благ, положенных депутатам, да ещё ради того, чтобы получить доступ к публичным выступлениям. Похоже, Жириновский не сможет спать ночью, если днём не выступит на митинге или не покажется на телеэкране. И телевидение с удовольствием предоставляет ему эту возможность
39 Правда, случись такое чудо однажды, в дальнейшем оно уже не потребуется: "хороший царь" сам обеспечит себе достойного преемника
40 В приемлемости этого пути нас убеждают и незаурядные умы прошлого, например, И.А. Крылов, который советовал:
"... там речей не тратить по-пустому,
Где нужно власть употребить"
41 Кажется, это из С. Маршака (цитирую по памяти--А.У.):
"Не было гвоздя--подкова пропала,
Подкова пропала--лошадь захромала,
Лошадь захромала--командир убит,
Конница разбита, армия бежит.
Враг вступает в город, пленных не щадя--
Потому что в кузнице не было гвоздя".
По аналогии с этой логической цепочкой, построенной снизу вверх, от незначительного к важному, можно построить цепочку с обратным направлением, от неверного выбора Президентом, скажем, министра транспорта, до ошибки при назначении на должность безответственного или коррумпированного чиновника, разрешившего неисправному пароходу отправиться в плавание, что привело к катастрофе и гибели людей
42 Не решаясь обобщать и противопоставлять отечественную торговлю зарубежной, всё же расскажу об одном любопытном случае из собственной жизни. В 80-е годы, когда кассетные магнитофоны только входили в наш обиход, большим дефицитом были кассеты для них. Потому, оказавшись в командировке в Венгрии и увидев кассеты в магазинчике, куда мы с коллегами зашли, гуляя по Будапешту, я решил купить несколько штук. Выбрал самые дешёвые, экономя форинты для более важных покупок. Но продавец пытался удержать меня (что выяснилось уже потом, дома) от покупки нескольких кассет, предлагая купить только одну и объясняя что-то по-венгерски. Никто из нас понять его не мог, а по-английски он не говорил, так что я настоял на своём. Дома же выяснилось, что купил-то я кассеты для чистки магнитных головок, которые внешне выглядели как обычные записывающие. Действительно, достаточно иметь одну такую кассету, что, видимо, и пытался втолковать мне продавец-венгр. Что его заставило это сделать, ведь если бы он добился своего, то нанёс бы сам себе ущерб? Вдобавок он стремился помочь р у с с к о м у, а нас в Венгрии не очень любили в то время, в чём я имел возможность убедиться лично
43 Впервые эта мысль пришла мне в голову несколько лет назад, когда на 1-м телевизионном канале ещё существовала программа В. Познера "Времена". В одной из её выпусков автор со своими гостями обсуждал проблему пенсий, недостаточности их для сколько-нибудь нормального существования пожилых людей. И прямо за столом, на глазах миллионов телезрителей участники передачи со смущением признали, что сами они свои пенсии в качестве значимого источника дохода не рассматривают. Как после этого мы могли относиться к таким экспертам?
44 Правда, известен один случай, когда советский гражданин приобрёл в "Берёзке" товар за обычные советские "деревянные". Это был академик Сахаров в пору его диссидентства
45 Однажды в сетевом магазине эконом класса я был свидетелем того, как продавец "колбасного" отдела делала заказ поставщику. Заказы дешёвых сортов колбас и сосисок измерялись килограммами, а дорогой сырокопчёной колбасы был заказан один (!) полукилограммовый батон. Так каких же покупателей в этом магазине больше всего?
46 По данным "Краткой Российской энциклопедии" (Москва, "Большая Российская энциклопедия", ОНИКС 21 век, 2004) численность населения Российской Федерации в 2000 году составляла 144819 тысяч человек, численность экономически активного населения--71464 тысяч человек
47 Это слово использовано вынужденно, не ради выражения негодования и даже не из стремления называть вещи своими именами, а потому что назвать преступлением, как очень хотелось бы, сделанное Гайдаром нельзя: закон им не был нарушен и действовал он в рамках своих полномочий. Интересно, когда Черчилль сказал, что в демократии мало хорошего, имел ли он в виду и подобные случаи?
48 Данное предположение вполне пригодно и для объяснения других поведанных нам Илларионовым историй: пропавшего МВФ-го миллиарда долларов, по распоряжению Гайдара потраченного на спасение от банкротства Евробанка--бывшего совзагранбанка, занимавшегося "поддержкой коммунистических партий, национально-освободительных движений, террористических организаций, отмыванием денег, финансированием советской разведывательной и нелегальной сети в Европе", "нефтесахарных" сделок с Кубой, назначения В. Геращенко главой Центробанка. Все эти истории затрагивали интересы спецслужб, которые, конечно, могли воздействовать на вице-, а затем и на и.о. премьера. Так что, возможно, дело тут вовсе не в личных симпатиях Гайдара к военной разведке и не в его "номенклатурном воспитании [и] особенностях имперского мировоззрения", как предполагает Илларионов
49 Примером может служить Сталин, отказавшийся от обмена его попавшего в плен к немцам сына Якова на Паулюса
50 Здесь и далее сведения о численности всего населения и численности титульных наций взяты из "Советского энциклопедического словаря" (Издание четвёртое, Москва, "Советская энциклопедия", 1987) и из "Краткой Российской энциклопедии" (Москва, "Большая Российская энциклопедия", ОНИКС 21 век, 2004)
51 Говорят, что даже герои Куликовской битвы Ослябя и Пересвет, монахи Троице-Сергиева монастыря, были п о с л а н ы в войско князя Димтрия преподобным Сергием
52 Суверенитет--независимость государства во внешних и верховенство во внутренних делах ("Краткая Российская энциклопедия")
53 Вспоминаю дни августовского путча. Ни я сам, ни люди, которых я видел вокруг себя в то время, никакого беспокойства тогда не проявили. Про то, чтобы демонстрировать свою поддержку или наоборот протест, даже мыслей не было. А уж лезть под гусеницы танков, если бы они появились на улицах!?..
54 Тем не менее отметим, что эти эксцессы Илларионов называет "скоротечной гражданской войной". Если бы все гражданские войны были такими!
55 Да и в спокойное время в больших количествах людям собираться не следует. Жаль, что "Ходынка" и похороны Сталина, когда в давке погибло множество людей, ничему нас не научили. А уж брать на массовые мероприятия, те же демонстрации, детей--это вообще преступление
56 Этот вопрос можно ставить и шире и говорить о н о в ы х т е х н о л о г и я х в общественной жизни
57 В 3-м значении этого слова по "Словарю русского языка" С.И. Ожегова: объединить для какой-нибудь цели
58 То, что подкуп участников митингов и демонстраций является реальностью, доказал, например, киевский Майдан
59 Это значение взято не с потолка. В 17 лет человек оканчивает школу, в 22--ВУЗ, и 8 лет набирается ума и жизненного опыта, живя самостоятельно
60 Приведённые значения взяты из книги А.И. Солженицына "По минуте в день" (Москва, "Аргументы и факты", 1995)
61 Помню, в детстве мы говорили в подобных случаях: "За нечаянно бьют отчаянно!". Устами же младенцев, как известно, глаголет истина
62 Евангелие от Матфея, глава 18, стихи 6,7
63 А может, на его позицию повлияла история с Ходорковским?
64 Это высказывание приписывается Конфуцию
65 Речь идёт о мысли Гайдара, что (цитирую по интервью Илларионова--А.У.) "важнейший фактор выживания политического режима (безотносительно к его идеологической направленности, характеру его взаимоотношений с обществом и внешним миром, степени его авторитарности или демократичности и т. д.) в условиях смуты и революции, звучащий бесконечным рефреном,--это наличие вооружённых сил ("хотя бы одного полка"), готовых стрелять в народ, способность режима отдать приказ на применение силы (на открытие огня), способность войск выполнить такой приказ"
66 Социальная революция--кардинальное изменение социально-политического строя, характеризующееся резким разрывом с предшествующей традицией, насильственным преобразованием общественных и государственных институтов в противоположность реформам и социальной эволюции ("Краткая Российская энциклопедия")
67 Возможно, именно поэтому наиболее умные и талантливые бывшие лидеры демократического движения (Явлинский, Попов) ушли из политики
68 Библия, Ветхий Завет, Книга Екклесиаста, или Проповедника, глава 3, стих 1
69 Однажды мне пришлось жить в соседях с женщиной, которой не везло с мужьями. Уж не знаю, в чём там было дело: то ли ей всё время попадались негодные, то ли в ней разочаровывались её избранники. Жить одна она не хотела и потому, расставшись с одним мужчиной, вскоре приводила в дом другого. Так её маленький сынишка каждого нового материного сожителя называл папой, причём легко, с первого дня. Разве это не страшно?
70 Он рассказывает о скоростном поезде Москва--Санкт-Петербург "Сапсан", запуск которого компанией РЖД создал проблемы для большого числа жителей северо-западной части Подмосковья, Тверской, Новгородской и Ленинградской областей из-за изменения расписания электричек, отмены некоторых из них, увеличения времени ожидания проезда и прохода через железнодорожные пути
71 "Нравственная революция"--это, пожалуй, Андрей Николаевич погорячился. Уж что-что, а нравственность с помощью революции изменить нельзя