В один из праздничных дней прошлой недели, когда метель заметала тропы, дороги и даже автомагистрали, а температура воздуха составляла около 250 градусов ихнего Кельвина, с парохода, стоявшего у нас под выгрузкой, сбежал маракеш.
Маракеш был зайцем: они с товарищем пробрались на пароход при погрузке в Марокко и скрылись где-то в закоулках теплого пароходского нутра. Их нашли уже в море, повязали и, как обычно, заперли. Как он выбрался из-под замка - история умалчивает.
Он спрыгнул с борта прямо на причал, в наметенные сугробы, лихо пробежался по причалу, бросился на ворота, но, уколовшись "егозой", стремительно отпрянул.
Взбежал по куче снега рядом с проходной, перепрыгнул на крышу сторожевой будки и сиганул за периметр. Заяц, хуле.
То ли ему мучительно захотелось домой, то ли поманила метель-завируха, а может быть - искренне считал, что Россия это уже Европа и есть.
Он был в хлопчатобумажной футболке, легких спортивных брюках и тапочках на босу ногу.
Подвыпивший вочман, предчувствуя нешуточную вздрючку, кричал вдогонку что-то бестолковое. Охуевшая охрана завороженно смотрела ему вслед. Я, признаться, и сам слегка прихуел, просматривая видеозапись: мороз, метель и почти голый человек, штурмующий снежные завалы.
Оказавшись за периметром, он помчался по территории, петляя среди сугробов. Но почему-то путь его лежал не на юг, в сторону теплого дома, а вовсе на север, к морю. Чувство гнезда подвело, что ли?
Скорее всего, этот маракеш никогда не читал Джека Лондона: иначе бы, конечно, не рискнул идти в теплую, сытую и счастливую Европу через бескрайние российские снега, тропою ложных солнц. Кабы пришедшая в себя охрана его таки не повязала минут через десять, вытащив из метрового сугроба - был бы у меня памятник замерзшему марокканцу. А так не свезло.
А вы говорите - окно в Европу. Холодно тут, голодно и коррупция.