Удовиченко Андрей Михайлович : другие произведения.

Охота на судьбу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Легенды Фархорна.

Охота на судьбу. Книга 1.

Предисловие

  
  
   Из каменной трубы одноэтажного деревянного дома, расположенного возле крепостной стены за пределами Сенвильского городка на Фросвинде, плавно клубился дым. Солнце только-только проснулось. Пролетая сквозь дымовую завесу, пикирующие с неба снежинки неспешно приземлялись на покрытую снегом землю. Домик был невелик размером, сложен из бревен и походил на многие другие дома простолюдинов в этих краях. Возле дома находилось несколько пустых стоек для дубления шкур. Небольшие подслеповатые оконца не были полностью зашторены, и в их уголках можно было разглядеть мягкое свечение огня камина. Три поскрипывающие деревянные ступеньки крыльца вели к дубовой двери, запертой изнутри на засов. Подойдя поближе, можно было различить несколько голосов, один из которых принадлежал старику, а два других детям - брату и сестре.
   - Ну, дедушка, ну прочти нам, пожалуйста, сказку из этой книги! - с мольбой в голосе протянул худощавый паренек лет десяти, пальцем указывая на книжную полку.
   - Да! Прочти нам с Милем сказку! - умильно заглядывая в глаза старику, попросила девочка, сидящая рядом на шкуре медведя возле камина.
   Пожилой седовласый мужчина, устроившийся в кресле-качалке, оторвался от нахлынувших воспоминаний. Медленно отведя задумчивый взгляд от умиротворяющего огня, уютно потрескивающего сухими поленьями, он, с лучистой улыбкой в уголках глаз на испещреннм шрамами лица, спросил:
   - А вы не побоитесь услышать ее? Жуткая история, я вам скажу.
   - Нет! - звонким возгласом раздалось в ответ.
   - Ну что же, ладно, - после небольшой паузы ответил мужчина, - Камила, не будешь ли ты так добра подать мне книгу?
   В тот же миг девочка юркой лисичкой вскочила со шкуры и, пробежав на цыпочках босыми ногами по холодному деревянному полу, добралась до книжной полки. Затем, забавно подпрыгивая, словно котенок, пытающийся добраться до миски со сметаной, стоящей на столе, она ухватила за корешок заветную книгу, подтащила ее к себе и, приземлившись на пол, прижала к груди, словно любимую куклу.
   Наблюдая за этой сценой, мальчик весело смеялся, удобно расположившись на шкуре.
   - Ловко, - проговорил дедушка, - не за горами тот день, когда ты сможешь доставать книги без этих замечательных трюков. Хотя, признаюсь, я буду по ним скучать. Ну что же, располагайтесь поудобнее - рассказ будет долгим. Миль, а ты подкидывай по надобности дров в камин, а то не ровен час, мы все тут перемерзнем.
   - Хорошо, дедушка!
   Мужчина раскрыл обтянутую в кожаный переплет книгу на первой странице рукописного текста и, бросив немного печальный взгляд на огонь камина, будто вспомнив что-то, перешел к чтению.
   Дети, с нетерпением желающие услышать заветную сказку, притихли и устремили взоры на рассказчика. Лишь тихое потрескивание поленьев изредка дополняло равномерное повествование пожилого человека, создавая покой и уют в маленьком домике, зарывшемся в снегах сурового Фросвинда.
  
  
  
  

* * *

  
  
   Мир Фархорн... при упоминании о нем сердце отзывается протяжными звуками охотничьего рога. Бережно, хотя и не без изъянов, сотканный из материи сущего стараниями Богов, этот мир нельзя сравнить с привычной и родной всем нам Солнечной системой. Незримое ядро Фархорна представляет собой магическая субстанция, простирающая свои лучи к каждой из парящих в пустоте маленьких планет. Даже Богам - "швеям" материи и жизни - не была известна природа ядра, которое они использовали для создания мира. Части планет, соприкасающиеся с лучами ядра, являлись средоточиями силы, и с незапамятных времен находились под неустанным надзором магов первых рас, которые передавали право "хранителей" своим ученикам.
   - И как только может столь важное дело быть доверено низшим созданиям? - презрительно фыркнув, развел руками Файрис. [Author ID1: at Thu Jan 9 15:16:00 2014 ]
   На что Магистр Кармгос, со свойственной ему беспристрастностью, спокойно ответил.
   - Хозяин дома, а не строитель, должен поддерживать его в первозданном виде.
   Как наша планета опекаема заботой Солнца, так и Фархорн, словно маленький ребенок, с благодарностью принимает заботу и тепло звезды, с нежностью проводящей своими яркими лучами по его поверхности.
   Дарящая тепло звезда старается, чтобы всем ее детям досталась безмерная забота и материнская любовь. Но, как зачастую бывает в большой семье, кому-то внимания уделяется больше, а кому-то самую малость.
   Фросвинд, планета, разительно отличающаяся от своих собратьев обилием снега, находится дальше всех планет системы от солнечной звезды, получая лишь малую толику тепла. Хотя и обделенный материнской заботой, Фросвинд, словно осколок души живого создания, сохранил в себе жизненную силу, приберегая ее для существ, обитающих на нем.
   Ледяные поля плавно переходят в заснеженные долины, чьи тропы ведут к горным ущельям. Со скалистых вершин стремительными потоками спускаются по руслам горные реки, шум которых эхом проносится по окрестностям и долетает до близлежащих густых лесов. Кажется, будто реки настойчиво пытаются докричаться до леса, разузнать у него какую-то тайну, известную лишь ему одному, на что последний, укутав ветви в снежную шубу, угрюмо молчит. Вечная зима царит на этой одинокой планете, взращенной вдали от материнской ласки. Редкие хлопья снега, плавно приземляясь на ветви елей, дорисовывают, добавляют недостающие штрихи к всеобщей картине заснеженного спокойствия. Но царящая здесь гармония обманчива. Размеренность в этом крае в один миг может смениться метко пущенной повстанческой стрелой, броском снежного тигра, идеально сливающегося с окружающей средой, или неуклюжим топотом грозга, чей рев порой доносится из далеких горных ущелий.
   На заснеженной планете нашлось место для города, принадлежащего королевству Сенвилия, чьи подданные без устали добывают ресурсы во благо государства в лесах и шахтах самых отдаленных уголков Фросвинда. Порой рабочие так глубоко зарывались в земную твердь, что уже не возвращались из шахты. Добычу ресурсов в этом случае приходилось приостанавливать, а вход в саму шахту заваливать, чтобы вылезшие из глубин ужасные создания не разбрелись по окрестностям. Сенвильский городок во главе с губернатором Сельмонтисом был далек от проблем столицы, располагающейся на планете Зильйон, цветущей и благоухающей жизнью, в отличие от Фросвинда. Как поговаривают, градоначальник был кровно связан с правящей монаршей ветвью династии Влисмонтов.
   Боги в свое время создали магические порталы для поддержания контакта между существами системы. Не трудно догадаться, какого рода взаимоотношения установили между собой различные по своим обычаям и устоям обитатели Фархорна. Потоки крови, вызванные войной между Сенвилией и Фашхараном, хлынули с такой силой, что, казалось, сама земля, истерзанная подошвами армейских сапог, стала истекать кровью вместе с людьми. Когда количество населения по обе враждующие стороны заметно поубавилось, соразмерно этому уменьшился и пыл правителей, посылающих на убой своих граждан. В особенности, властному рвению помогло сойти на нет отсутствие захваченных территорий и значительная убыль мужской части населения. Окончательной точкой для снижения военной активности послужило обрушение магического портала на Фросвинде. Для Сенвилии это означало окончание поставок ресурсов, необходимых для ведения активных боевых действий. В итоге, обуреваемые яростью, правители обоих государств, без объявления перемирия, почти одновременно прекратили войну. Но это вовсе не ограничивало их в проведении тайной диверсионной деятельности в отношении друг друга.
   Посему, теперь одинокий город королевства Сенвилии на Фросвинде оказался оторван от центра управления. Отсутствие полноценного контроля через время дало о себе знать. С проблемами народа, живущего на планете, никто не считался. Сельмонтис - человек аристократического склада и стиля жизни - был занят лишь собственным обогащением, поэтому без особых переживаний допустил рост уровня коррупции в рядах высших сословий купцов. Это привело к тому, что экономическую деятельность на Фросвинде стал регулировать торговец Себэстьян. Начало гражданской войны было не за горами. Еще властолюбивый Себэстьян не гнушался вторгаться в чужие владения для увеличения добычи ресурсов. Результатом таких вмешательств стала война с кланами фрилдингов - низкорослых разумных существ, живущих в ладу с природой по своим обычаям. А появившееся в одной из шахт на Фросвинде чудовище еще больше омрачило и без того слабую надежду местных жителей на спокойное существование.
  

Глава 1. Вот и поохотились

  
  
   Захлопнув за собой деревянную дверь, мужчина вышел на крыльцо дома. Остатки снега, дремавшие на крыше, от внезапного пробуждения рухнули прямо перед его носом на ступеньки. Медленно потянувшись в лучах утреннего солнца, охотник снял шкуры животных со стойки возле дома и, погрузив их на небольшие самодельные деревянные сани, направился в город.
   Сани, медленно скользя по искрящемуся на солнце снегу, проделывали новую колею в избранном мужчиной маршруте. Фросвинд по ночам, словно трудолюбивый дворник, своей ледяной метлой заметал все следы, стараясь сохранить первозданный вид заснеженной природы. Поэтому каждое новое утро у его обитателей с лихвой прибавлялось забот.
   Длинный стальной охотничий лук, покоящийся в лямках меховой шубы на спине, слегка покачивался, задевая при этом болтающийся рядом колчан из кабаньей кожи, из которого, словно маленькие цыплята, выглядывали оперенья еловых стрел. Охотник медленно пробирался по снежной поляне, волоча за собой сани, нагруженные шкурами животных. Несколько пушистых белых зайцев проскакали по полю неподалеку. Еле различимые, они идеально сливались с окружающей средой, оставляя за собой лишь вереницу следов на снегу, уходящих в близлежащие леса.
   Вдалеке на горизонте, на фоне заснеженной картины, показались высокие крепостные стены города, сложенные из серого камня. Несколько широких невысоких верхушек крепостных башен куполами выглядывали из-за стен, сурово взирая на окружающие их пейзажи пустыми глазницами каменных бойниц. Издалека данная картина, освещаемая лучами яркого утреннего солнца, представала перед проходящими путниками в грозной и величественной манере.
   До городских ворот оставалось уже не так далеко. Возле крепостных стен города начали проступать очертания крестьянских одноэтажных домов с неказистыми сараями. Некоторые из них были огорожены деревянным забором. На территории тех, кто был позажиточнее, имелись хлева и амбары. Сенвильский пригород просыпался. Фигуры людей, маячившие возле своих домиков, встречали это зимнее утро за работой. Кто-то направлялся с ведрами в сторону деревенского колодца. Другие, закинув на плечи мешки, шли в город за товарами. Иные кололи дрова, чтобы растопить печку. Все они походили на муравьев в огромном муравейнике, выполняя свою ежедневную работу.
   Навстречу охотнику по направлению к лесу проехало несколько крестьянских повозок, запряженных лошадьми. Лесорубы, сидевшие в повозках, что-то оживленно обсуждали, сотрясая воздух громкими возгласами. Одна из повозок, груженая провиантом, выехала из городских ворот с небольшим конвоем стражи в сторону шахт. Воины, закованные в кольчужные доспехи поверх шерстяных рубах, в латных куполообразных шлемах, восседали с угрюмыми лицами в седлах своих чистокровных гунтеров. Длинные стальные клинки в ножнах небрежно свисали с боковой поясной лямки, а широкие железные щиты, обитые по краям кабаньей кожей, будто в укор клинкам, надежно крепились на спинах конвоиров. Недовольство стражи, ранним утром выброшенной из защищенного города на просторы промерзшего и опасного Фросвинда, было объяснимо.
   У городских ворот охотника встречали уставшие, безрадостные лица часовых, которых вот-вот должен был сменить очередной караул. Лучники, стоявшие на крепостных стенах, потирали замерзшие руки, всматриваясь в шныряющий туда-сюда народ. Решетки высоких каменных ворот были подняты, и толпа людей свободно проплывала в них, словно мелкая рыбешка в пасть огромного кита. Охотник, поплотнее надвинув на голову свою меховую шапку, направился вместе со своим грузом в сторону торговой площади.
   Несмотря на столь ранний час, на рынке было людно, и с каждым мгновением народ все прибывал. Торговцы, успевшие расположиться за своими прилавками, подманивали возгласами хаотично снующих по рынку покупателей, вливаясь в общий гул торговой площади. Особенно выделялся своим творческим подходом к процессу предпринимательской деятельности торговец рыбой по имени Грот. Пузатый, невысокий, круглолицый мужичок средних лет с густой бородой выкладывал свежую рыбу на деревянный прилавок. Набрав в легкие морозного воздуха, торговец задорно выкрикивал свежеиспеченные строки стихов собственного сочинения. Забавный меховой кафтан из шкуры полярного волка и валенки красного оттенка замечательно дополняли его амплуа оратора-комедианта.
  
   В вершины снежных гор, где реки протекают,
   Карабкался я ввысь и топал по тропам,
   Закинув сеть поглубже, совсем не унывая
   И не боясь замерзнуть, я ловлей занялся.
  
   Отнюдь улов не глуп был,
   Хитер был он, я вам скажу!
   Ловчился, мимо сети плыл,
   Но оказался все ж в плену.
  
   И вот с тяжелым грузом за спиной
   Пришел сюда я с легким сердцем.
   Чтоб угостился разный люд форелью речной,
   Чтоб голод утолился!
  
   По большей части люди просто останавливались послушать забавные стихи и с улыбками шли дальше за необходимыми им товарами. Но те, кто пробовал улов Грота, действительно оставались довольны рыбой. Видимо, взаправду, у рыбака было какое-то свое тайное проверенное местечко.
   - Привет, Раэль! - бодро прокричал Грот, махнув охотнику своей пухлой ручищей, - как охота?
   Раэль с улыбкой поприветствовал товарища, весело подмигнув ему, затем прошел мимо к своему прилавку. Пристроив сани рядом, мужчина принялся очищать свое рабочее место от скопившегося за ночь снега.
   Как правило, большую часть времени Раэль жил в своем охотничьем домике близ хвойного леса, где и охотился. Порой, чтобы выследить крупную дичь, приходилось удаляться достаточно далеко в чащу, иногда даже подниматься в горы. Несомненно, этот род деятельности был связан с большой опасностью для жизни, как, впрочем, и любая другая дальняя прогулка по Фросвинду в одиночку. Но искусство охотника, переданное по наследству от отца, было у него в крови, поэтому он был не только умелым стрелком, но и неплохим следопытом. Свою семью, проживающую в пригороде, он навещал лишь редкими вечерами, принося запасы свежего мяса и деньги, вырученные от продажи шкур. Из оставшегося не распроданным материала его жена мастерила теплую одежду для семьи. На жизнь хватало вполне.
   Расчистив прилавок, Раэль принялся перекладывать шкуры с саней.
   - Приветствую любителей стрелять по большим мишеням! - обратился к нему торговец с ворохом беличьих шкурок.
   - И тебе не хворать, истребитель беличьего рода! - промолвил в ответ Раэль, крепко пожимая руку Тримзу, по прозвищу "стрелобел".
   Прозвище это было получено заслуженно, но при этом нисколько не умаляло навыков охоты Тримза на других животных.
   Выставленные двумя товарищами на продажу шкуры довольно быстро расходились с прилавков. Покупателями, в основном, были другие торговцы, приобретающие мех для производства и продажи одежды в дальнейшем. Они всегда ожидали появления своих поставщиков, которые делали им скидки за оптовые закупки.
   - А давненько мы с тобой не устраивали совместной охоты! - шмыгнув носом, промолвил Тримз, - как ты считаешь?
   В карих глазах Раэля блеснул огонек охотничьего азарта.
   - Полностью поддерживаю! Но вначале давай-ка пропустим по кружечке чего-нибудь согревающего!
   - Тогда встречаемся у таверны через полчаса!
   Раэль одобрительно кивнул и начал собираться.
  
  

* * *

  
  
   Городская таверна, неподалеку от торговой площади, была типичным питейным заведением, куда стекались все население неаристократического происхождения.
   Круговерть ложной и не очень информации переходила от стойки к столам и из уст в уста передавалась дальше в город. Посетители, решившие, что пить на дармовщину не зазорно, с треском вылетали из дверей таверны благодаря малышу Джорму - огромной махины два с половиной метра в высоту и почти столько же вширь. Умом вышибала трактира отнюдь не блистал и не возражал против своего нежного прозвища.
   Публика таверны была разномастной. Молодые и не очень, вызывающе одетые крикливые женщины, сидящие в компании подвыпивших мужчин, охотники, горные рабочие, стражники и прочий людской сброд.
   Служанка Фиолла, ловко уворачиваясь от взмахов ладоней, направленных ниже поясницы, пролетала меж столов, разнося заказы.
   Хозяин таверны Вильям смотрел на происходящий вокруг балаган безразличным взглядом. Главное, чтобы в заведении не было драк и вандализма, и чтобы выпивка была оплачена. Пригладив рукой редкие волосы на макушке, Вильям закинул еще несколько серебряных монет в широкий карман белого фартука, покоящегося на выпирающем пузе. Обычный денек в таверне, как всегда, непринужденно стартовал.
   Дверь таверны уверенно распахнулась, на пороге появились Раэль с Тримзом. Малыш Джорм, прислонившись к косяку, окинул оценивающим взглядом вновь прибывших посетителей. После чего, скрестив на груди могучие руки, устремил взор в другой конец зала, как будто намекая - проверка окончена, можете проходить. Просторный холл трехэтажной таверны был заставлен столами. Обветшавшие перила широкой деревянной лестницы ровными полозьями тянулась наверх, где находились комнаты для постояльцев. Так как Сенвильский городок был единственным крупным прибежищем людей на Фросвинде, то о странниках, останавливающихся здесь, не могло быть и речи. Но, как ни странно, комнаты в таверне сдавались с завидным постоянством и приносили неплохой доход. Их предназначение угадать было нетрудно.
   Постепенно многочисленные деревянные столики таверны заполнялись посетителями. Трудяги, после тяжелого трудового дня на мануфактурах торговца Себэстьяна, приходили сюда снять накопившееся за время работы напряжение.
   Раэль с товарищем кивком поприветствовали Вильяма и уселись за один из свободных столиков у стены. Раэль повесил на стул свою меховую шапку и колчан со стрелами и, прислонив охотничий лук к стене, расстегнул шубу. Из-под полы одежды охотника выглядывал небольшой топорик, который, если судить по его габаритам и плавности перехода рукояти в лезвие, отлично подходил для метания.
   - Два фроствейна! - окликнул служанку Тримз.
   Да уж, фроствейн это отменная вещь. Живительное тепло раскаленной настойки, казалось, вначале было создано для того, чтобы растопить могучие ледники Фросвинда, но люди, видимо, пожадничав, не дали божественному напитку пролиться зря и стали "употреблять" его в личных целях. Как и во многих вещах, чувство меры играло здесь немаловажную роль. Тонкую грань между длительным согревающим эффектом и разящим ударом кузнечного молота в темечко переступить было вовсе нетрудно, главное не отступать после первых глотков.
   - Как тебе? Хорош, а? - с гордостью промолвил Тримз, положив на стол новенький стальной арбалет. Раэль оценивающе присмотрелся к оружию. Сразу видно, что сделано на заказ, причем человеком, сведущим в этом деле. Изогнутые дуги арбалета, словно две волны, расходились в стороны, а витиеватая резьба на ложе по бокам добавляла изящности этому грозному оружию.
   - Вот так да! - после небольшой паузы произнес Раэль, - даже не буду спрашивать, как ты сумел его раздобыть.
   - Подработка, - довольный произведенным впечатлением, прогудел Тримз.
   В заведении стоял обыденный гул, состоящий из множества голосов посетителей, которые за стаканами горячительных напитков активно, в своей бранной манере, обсуждали последние новости Фросвинда. Особенно выделялись из этого шумового шквала голоса трех стражников, настолько сильно прогревших свой промороженный после дежурства у ворот организм, что в ходе разговора между собой переходили на крик.
   - Пфф! - презрительно заявил один из них, - я же не полный идиот, чтобы верить во всякий вздор!
   - Это чистая правда, черт возьми! - треснув кулаком по столу, ответил заплетающимя языком его собеседник, - я слышал, из шахты выбрался под утро живым только лорд Вальрам, а при обследовании места раскопок обнаружили искореженные останки бедолаг рабочих! Все было залито кровью, будь я неладен, вся эта проклятая пещера, Торм!
   - Да откуда ты все это знаешь, черт тебя подери? - опершись о стол руками, вклинился третий стражник.
   - Горвальд, дежуривший у входа в шахту этой ночью, рассказал мне! Он был бледен, как эта вонючая сельдь в моей тарелке! - возопил второй.
   - И как же он тогда выжил в этой заварушке, а? Он тебе случаем не поведал? - недоверчиво ухмыльнувшись, пробубнил Торм с набитым жареной рыбой ртом.
   - Он сказал, что услышал какой-то звериный рев, который доносился из глубины пещеры, а потом крики рабочих и, испугавшись, выбежал оттуда. Он стоял неподалеку от выхода, вот и сумел спастись, - почесав свою немытую голову, ответил второй, - да сами у него спросите, кретины! - гневно прорычал он.
   - Не впервой! Опять, небось, отрыли логово какой-то дряни, за что и поплатились! - хмыкнул третий и, откинувшись на спинку стула, залпом выпил очередной стакан огненной смеси.
   - Да и черт с ними со всеми! - подытожил Торм, и, вторя своему товарищу, залил себе в глотку еще одну порцию пламенного напитка.
   Фиолла торопливо поставила на стол, за которым сидели охотники, два стакана фроствейна и, забрав два серебряника, направилась к барной стойке.
   - Кажись, опять откопали какую-то напасть, - со вздохом проговорил Тримз.
   - Да, кто знает, может эти пьяные идиоты опять навыдумывали, Найтэлий их забери! - буркнул Раэль.
   Дневной свет пробивался сквозь зимние узоры, выстланные инеем на не зашторенных окнах таверны, освещая своими тусклыми лучами зал заведения. Фиолла с пустым подносом в руках направилась к столу, где гудела подвыпившая стража, и начала сгружать на него грязную посуду, коей накопилось достаточно много за не столь длинный период времени. Торм, сидевший ближе всего к Фиолле, подмигнул своим товарищам и, обхватив служанку обеими руками за бедра, с силой притянул ее к себе.
   - Отпусти меня! - взвизгнула та, пытаясь вырваться из цепких рук пьяного стражника.
   - Да ладно тебе, детка, посидишь с нами, развлечешься, а то работенки много привалило, надо бы отдохнуть! - мерзко промычал Торм, повернувшись к своим сально ухмыляющимся дружкам.
   - Никто ведь не против, да и старина Вильям ведь разрешает! Ведь так, Вилли? - он угрожающе посмотрел в сторону хозяина заведения.
   - Господа! Немедленно отпустите мою работницу! - прокричал тот в ответ. Прозвучало это не особо убедительно, поэтому стража лишь громыхнула в ответ пьяным смехом.
   Пухлые щеки Вильяма раздулись от гнева, и он, кивнув наблюдавшему за происходящим малышу Джорму, отдал немой приказ к атаке.
   Люди в зале, привыкшие к подобным сценам, с большой охотой наблюдали за представлением, ожидая развязки сюжета. Тем временем малыш Джорм, слегка поводив из стороны в сторону плечами и разминая на ходу свои могучие руки, направился к столу. Двое стражников наполовину вытащили длинные клинки из кожаных ножен на поясе.
   Малыш Джорм, находясь в полуметре от столика, завидев блеск металла, остановился как вкопанный. Похоже, мыслительный процесс в голове громадины начал преобладать над действующей установкой, данной ему только что Вильямом, наряду со всепроникающим инстинктом самосохранения.
   - Ну что, малыш? Не выходит, да? - оскалившись, словно шакал, прошипел один из стражников.
   Раэль спокойно поднялся из-за стола, но был остановлен своим товарищем, который крепко вцепился в рукав его рубахи. Поймав его хмурый взгляд, Раэль резко выдернул руку из цепкой хватки и направился в сторону грядущей потасовки.
   -Тьфу-ты, черт! - с досадой, предвидя грядущие события, пробормотал Тримз.
   Стража, сидевшая полукругом, взирала на вышибалу и никак не могла видеть подошедшего сзади охотника. Раэль резким ударом ноги по шаткой ножке деревянного стула, с треском сломав ее, опрокинул одного из стражников наземь. Театральная постановка на время замерла. Недоумение оставшихся за столом нарушителей спокойствия, вызванное неожиданным падением бренного тела на каменный пол, сопровождающееся нецензурной бранью, начало постепенно сходить на нет.
   - Вильям! - бодро прокричал Раэль, в текущий момент став центром всеобщего внимания заведения, - где ты понабрал эти хлипкие стулья?!
   Кажется, окончательно осознав произошедшее и даже немного протрезвев, стража начала предпринимать попытки к активным действиям.
   - Ах ты, ублюдок! - брызнул слюной Торм и, стряхнув с колен Фиоллу, вытащил клинок из ножен. Высвободившись из противных ей объятий, служанка стрелой метнулась к лестнице и скрылась из виду.
   Мощный удар Раэля кулаком в лоб пресек безуспешную попытку Торма, и страж опрокинулся на пол вместе со стулом. Малыш Джорм тем временем ринулся в бой, словно огромная псина, копившая долгие годы обиду на своего хозяина, ежедневно истязающего ее, но третий стражник оказался расторопнее остальных. Яростно рыча, будто загнанный зверь, он, мгновенно вскочив, вытащил меч из ножен и нанес удар наотмашь. Громила, не успевая завершить разбег, закрылся руками от скользящего удара, направленного в область груди. Алая кровь, окатив брызгами одежду Джорма, хлынула из глубоких раскрывшихся ран на его руках. От удара громила рухнул наземь и, шипя от боли, свернулся калачиком.
   Раэль тем временем был занят вторым стражником, который, очухавшись после падения, уже поднялся и успел обнажить меч. Остервенело нанося верхние и боковые удары клинком, "блюститель закона" пытался достать свою ловкую жертву, от которой его разделял лишь деревянный стол.
   - Ты даже не представляешь, что с тобой произойдет, когда я доберусь до тебя, тварь! - проревел он.
   Ответ Раэля не заставил себя долго ждать. Охотник со всей силой пнул ногой по основанию стола, который, от удара перевернувшись, врезался в не успевшего отскочить стражника. Тот, выронив клинок и сотрясая воздух гневными ругательствами, в полуприсяде схватился за разбитое колено.
   Видимо, после полученного кулаком в лоб удара набор ядовитых фраз Торма слегка поиссяк, но вот ярости, похоже, наоборот, прибавилось, о чем говорили налитые кровью, словно у быка, горящие злобой глаза. Он, делая глубокие вздохи, будто пытаясь отдышаться после долгого бега, вскочил на ноги и резким хладнокровным движением нанес колющий удар Раэлю в область живота. Ловкость охотника, хоть и не ожидавшего такой прыти от подвыпившего негодяя, не подвела его. Сделав небольшой шаг в сторону, он увернулся, и стражник по инерции пробежал мимо, заодно получив мощный пинок сапогом, тем самым усилив свой разгон, и врезался в стоящий на его пути стол.
   Предупредить следующий коварный удар со спины, направленный прямиком в затылок третьим стражником, у охотника возможности не было. Время в этот момент как будто остановилось, и лишь притихшая толпа дала Раэлю понять, что ему осталось недолго.
   Незаметное колыханье воздуха неподалеку и еле слышный свист отозвались в правом ухе охотника, вновь включив замороженное на короткий миг время. В паре шагов от него, с арбалетным болтом, пробившим насквозь запястье и упершимся пушистым оперением в сплетенную кольчужную вязь, скорчился на полу его противник. Струйки крови, стекающие с раненой руки тонкими ручейками, обагряли каменный пол.
   Раэлю казалось, будто он только что заново родился. Словно из него несколько мгновений назад с испаринами пота, скатившихся по вискам коротко подстриженной головы, вышла ненадолго прогуляться обеспокоенная близостью смерти душа.
   Его товарищ сидел на том же месте за столом у стены и убирал свой арбалет в чехол. Раэль поблагодарил его коротким кивком.
   Перевернутые столы, разбитая вдребезги посуда, сломанные стулья, несколько тел на полу, корчившихся в лужах крови - вот в каком виде предстала таверна перед своим хозяином. Но для Вильяма, потихоньку начинающего сползать спиной по плоской поверхности деревянного шкафчика на каменный пол, проблемы еще не закончились. Деревянная дверь заведения с силой распахнулась и, с грохотом ударившись о стену, чуть не слетела с петель. От удара с потолочных перекрытий деревянного каркаса посыпались хлопья скопившейся за многие годы пыли и копоти. В дверном проеме, из которого брезжили лучи дневного света, касаясь некоторых затемненных уголков заведения, с небольшим отрядом вооруженной стражи появилась до боли знакомая всем физиономия, всем своим видом выказывающая негодование и злобу. Светлые волосы, чуть касающиеся латных блестящих наплечников, и вечно горделивое выражение морщинистого лица мужчины, по виду не так давно переступившего за середину прожитых лет, выдавали в нем человека, принадлежащего к военному сословию.
   "Вот и поохотились", - подумал Раэль.
   Кажется, неожиданное появление столь важной и уважаемой персоны в таверне произвело должное воздействие на ее посетителей. Гул, стоящий в заведении при появлении полковника Трельдмура, тут же прекратился. Похоже, главная роль в этой пьесе стремительно перешла от Раэля к вновь прибывшему персонажу. В этот момент охотнику внезапно захотелось скрыться за кулисами и, не дожидаясь аплодисментов, покинуть сцену. Тримз, сохраняя невозмутимый вид, стараясь не привлекать внимания, незаметно убрал арбалет под стол. Трельдмур, сделав пару шагов вперед и окинув суровым взглядом помещение, резким, словно порыв ледяного ветра, голосом выкрикнул:
   - Лекаря сюда, живо!
   Тотчас стражник, стоящий за ним, стремительно развернулся и быстрым шагом вышел на улицу. Подвыпивший люд таверны попытался неспешно последовать за ним и разойтись по домам, так как стало ясно - развлечения на сегодня окончены. Но не тут-то было.
   - А, ну-ка, стоять! - вновь прогремел Трельдмур, - никто не покинет место преступления, пока я не получу полных сведений о картине происшествия!
   - Что здесь произошло? - голос полковника изменился, при этом нисколько не утратив полноты своего звучания. Теперь он походил на голос, присущий скорее знатному лорду, нежели суровому воителю.
   Тишину, воцарившуюся в заведении, нарушали лишь протяжные стоны раненых участников сражения. Вильям боязливо высунул лысую голову из-за барной стойки, напоминающей на тот момент окоп, и, осторожно, как напуганный кот, очутившийся в огромном городе посреди людной улицы, направился к полковнику.
   В ходе своего повествования хозяин заведения время от времени указывал пальцем то на одного, то на другого валявшегося на полу участника потасовки и, задержавшись некоторое время на Раэле, продолжил свои жестикуляции. Не обошел перст справедливости и старину Тримза, который в привычной своей манере, осознав, что его, мягко говоря, рассекретили, прошипел себе под нос:
   - Тьфу-ты, черт!
   Полковник Трельдмур лишь мимоходом, не прерывая доклада Вильяма, кинул на друга Раэля холодный оценивающий взгляд и продолжил внимательно слушать очевидца.
   Наконец, вместе с сопровождающим его стражником вошел местный лекарь - невысокий пожилой мужчина с коротенькой бородкой, в маленьких очках, периодически съезжающих на кончик носа. В руках у него была небольшая кожаная сумка с находившимися в ней медикаментами. Каждый, кто вступал на путь врачевания в Сенвилии, помимо прочего, обучался минимальным знаниям целительной магии. Путь этот был действительно труден, но в то же время, необходим и почитаем людьми. Врачи, будучи и алхимиками, и, в какой-то степени, магами, являли собой основной костяк интеллигенции в Сенвилии. Официально признанной религии в империи не существовало, потому такая социальная общность, как церковная епархия, здесь отсутствовала. Люди, несомненно, имели в этом светском государстве определенные верования, но выражали они их в некоем старообрядческом стиле, кто как умел и понимал. Крестьяне, к примеру, воздавали после рождения ребенка хвалы Богине жизни Мерлинии, а воители перед битвой - Файрису. Единственный Бог, поклонение которому в Сенвилии было запрещено, был Найтэлий. И, по большому счету, на запрете сыграли роль политические мотивы, так как Фашхаран пользовался услугами гильдии некромантов и использовал их искусство в войне с Сенвилией.
   - Лекарь доставлен, полковник! - отрапортовал стражник.
   Трельдмур, как раз дослушав рассказ хозяина таверны, поприветствовал вновь прибывшего.
   - Начните вон с того громилы, - указал пальцем полковник на распластавшегося на каменном полу малыша Джорма, вокруг которого постепенно образовывалось алое пятно.
   - Конечно, сударь, всенепременно, - коротко ответил лекарь и направился к лежащему на полу человеку, который, по всей видимости, потерял уже довольно приличное количество крови.
   - Что ж, Вильям, все понятно, - проговорил полковник, обращаясь к хозяину заведения.
   - Всем покинуть трактир! - объявил Трельмдур, - ибо преподавать вам уроки человечности все равно бесполезно, - уже тише, скорее обращась к себе, добавил он.
   Раэль, понимая, что это изречение вряд ли относится к нему, пройдя мимо скалящихся, словно свора раненых псов, стражников, направился к столику, где сидел его товарищ.
   Склонившийся над малышом Джормом лекарь плавно водил рукой, освещенной ярким зеленым сиянием, над поверхностью ран. Целительное свечение походило на маленькое пламя, своими языками касающееся всех уголков поврежденной поверхности. Магия медленно стягивала рану, будто кто-то невидимый своей бестелесной иглой сшивал разошедшиеся края берегов, разделенные алой рекой, превращая их в единый материк. Лекарь, закрыв глаза, что-то неразборчиво нашептывал себе под нос, и рана на руке затянулась, оставив лишь красноватый шрам.
   Опустевший зал заведения теперь предстал в более просторном виде. Металлические подставки, предназначавшиеся под факелы, одиноко висели в томительном ожидании. К вечеру обширная зала таверны озарялась ярким светом, как бы возрождаясь, привносила ощущение уюта в это излюбленное многими простолюдинами местечко.
   Полковник Трельдмур, уверенно прошагав через центр помещения, сопровождаемый характерным поскрипыванием креплений латного доспеха, бросил холодный взгляд на травмированных стражников, которые виновато-заискивающе поглядывали на него, боясь проронить хоть слово.
   - А вы приготовьтесь к отдыху в карцере. Ваши тяжелые раны быстро заживут в ходе выполнения многочисленных работ на рудниках.
   Торм звучно сглотнул и пугливо уставился на своих товарищей. Один из них, опустив голову, устремил взгляд в пол, а тот, что, неудачно поймал арбалетный болт, лишь по-змеиному зашипел, когда лекарь, попытался осмотреть его руку.
   Полковник пересек холл таверны и неторопливо уселся напротив охотников. Друзья, в предвкушении долгой и не очень приятной беседы, устроились поудобнее и, изобразив на лицах сосредоточенность, выжидательно уставились на него.
   - Вы, как я вижу, переквалифицировались? - мерно постукивая латной перчаткой по столу, произнес полковник, не сводя взора со своих собеседников.
   Товарищи недоуменно переглянулись.
   - В охотников за головами, конечно же! Ведь вы предпочли охоту на людей выслеживанию живности в окрестных горах и лесах.
   - Не совсем так..., - начал было Рэаль, но не успел развернуть мысль и был вынужден слушать изящно выстроенный монолог Трельдмура.
   - Так вот, - не показывая виду, что его пытались перебить, продолжил полковник, чуть повысив голос, - видимо, вы забыли, что урегулированием таких вопросов занимается городская стража, и твердо вознамерились тут поохотиться.
   - Такое поди забудешь! - ринулся в атаку Тримз, - дело-то оно так было. Сижу я, значит, за столом, выпиваю, никого не трогаю, протираю арбалет. Потом как начнется! Шум, гам! Посуда вдребезги! Все мечами машут! Я с перепугу так резко подскочил... а арбалет возьми, да и хлобысь об стол! А там еще эта стрела была! Будь она неладна!
   Раэль, закусив губу, ожидал сейчас от полковника чего угодно, будь то посещение карцера совместно с Тормом и его командой, либо же конфискации имущества, которого у него по большей части и не было, а, может, чем черт не шутит, высылки за пределы города или даже Фросвинда. Хотя, какая там может быть высылка с изолированной планеты?
   Мысль Раэля, так и не сумевшая полноценно укорениться и взрасти, была прервана. Полковник Трельдмур откинулся на спинку стула и вынес свой приговор.
   - Учитывая текущую ситуацию, я нисколько не сомневаюсь, что никакого урока вы для себя, конечно же, не вынесли. Поэтому, чтобы не отнимать ни ваше, ни мое время и не заниматься никому не нужной писаниной постановлений, вы немедленно возместите сумму починки поломанной мебели господину Вильяму и до следующего такого приключения останетесь на свободе. Вам понятно?
   - Несомненно, господин полковник! - бодро ответил за всех Тримз.
   - На этом все, - бросил Трельдмур и, чинно поднявшись со своего места, покинул таверну.
   Лекарь пожелал всем крепкого здоровья и, поправив указательным пальцем очки, сползшие на кончик носа, последовал примеру ушедшей из заведения стражи.
   Охотники молча собрались и, оставив Вильяму, с потерянным видом взиравшему на окружающую его действительность, горсть серебряников за причиненные неудобства, направились за пределы Сенвильского городка.
   - А вышло все не так уж и плохо, да? - выйдя из городских ворот навстречу наполовину уже скрывшемуся за горизонтом солнцу, произнес Тримз.
   На что Раэль, скептически взглянув на своего друга, ответил:
   - Спасибо тебе за помощь, но палить из арбалета по городской страже было довольно рискованно. Я до последнего думал, что проклятый Трельдмур упечет нас куда подальше.
   - Что ж, в следующий раз подожду, пока тебя покромсают на маленькие дольки, а лишь потом разряжу арбалет, чтобы не слышать от тебя очередных упреков, - раздосадовано ответил Тримз.
   - Да ладно, дружище, не злись, ты все сделал правильно, - извиняющимся тоном произнес Раэль, - а тот парень в ближайшее время точно не сможет держать в руке пивную кружку, - добавил он с усмешкой, вспоминая о потасовке.
   - Зато его неповрежденная рука отлично приспособится к работе шахтерской киркой! - ухмыльнулся Тримз.
   - В этом я даже не сомневаюсь! - весело ответил Раэль, и друзья, не сдерживаясь, захохотали.
   Пасмурные мысли по поводу произошедшего рассеялись. Дальнейший свой путь через заснеженные поля в сторону леса они прошли, сохраняя молчание, думая каждый о своем.
   Навстречу им по протоптанной за день усердием множества ног дороге двигались несколько запряженных лошадьми повозок, возвращавшихся в город. Угрюмые стражники с уставшими бледными лицами, верхом на конях, сопровождали одну из телег, накрытую брезентом.
   Хвойный лес Фросвинда приоткрыл древесные врата для двух постоянных гостей, пропуская их в свой заснеженный дворец. Высокие ели, гордо устремившие свои макушки в начинающее потихоньку темнеть безоблачное небо, немного покачивались на ветру.
   Друзья не спеша продвигались по протоптанной дорожке, пролегающей меж укутанных в снежные одеяния сосен, с каждым шагом приближаясь к чаще леса. Возвышающиеся по бокам от дороги деревья, образовывали древесный коридор. Чем дальше товарищи углублялись в лес, тем уже становилась тропа, и тем меньше редкого света, падающего на землю, пропускали длинные ветви деревьев, дотягивающиеся изогнутыми пальцами до своих соседей.
   - Что-то тихо совсем. И куда все птицы подевались? - прервал длительное молчание Тримз.
   - И животных нет. Ни единого следа, - согласился Раэль.
   - Может, конечно, зайцы перекочевали куда поглубже, но это совершенно на них непохоже. Коры и тут хватает вдоволь. Странно все это, - добавил Тримз.
   - Да уж, но отсутствия птиц это все равно не объясняет, - подытожил его товарищ.
   Одинокая лесная тропа, остановившись у порога в чащу, замерла и продолжила свой путь южнее, в сторону шахт. Друзья же свернули на запад, по направлению в самую древесную гущу. Бездорожье было прикрыто массивными зарослями заснеженного можжевельника.
   - Все как-то уж слишком спокойно, - с ноткой озабоченности в голосе проговорил Тримз, медленно проделывая колею в нетронутом до сего момента снегу.
   Раэль вдруг остановился и, хлопнув друга по плечу, приложил палец к губам. Пытаясь уловить в порывах ветра искомый инородный звук, он стоял, не шелохнувшись, и внимательно вслушивался в молчание природного естества.
   - Может, показалось, - начал было Тримз, но вдруг, словно в ответ, раздался треск промерзших веток, звук которого услужливо донес до охотников ветер. С каждой секундой звучание становилось все отчетливее, словно нечто огромное со скоростью неслось напролом сквозь заросли можжевельника, не разбирая дороги, с хрустом продавливая под собой снег.
   - Олень? - вопросительно взглянув на своего товарища, промолвил Раэль.
   - Не похоже, - расчехляя арбалет, ответил ему Тримз.
   Надвигающийся шум, сопровождавшийся громким сопением, нарастал, а источник шума был уже совсем близко. Разглядеть его среди густой стены елок и можжевельника было крайне затруднительно. Арбалетный болт удобно расположился в предназначенном для него ложе, а еловая стрела, указывая наконечником в близлежащие заросли, мягко опустилась в желоб лука.
   Непрошенный гость не заставил себя долго ждать. Ближайшие ветви деревьев вздрогнули, а хлопья снега, словно снаряды осадной катапульты, слетели прочь, создав на миг снежную завесу, за которой возникло рыло нарушителя спокойствия. Фросвиндский вепрь, скорее, пребывая в панике, нежели с обыкновенной ему воинственностью, несся на охотников. Здоровая туша, облаченная в темную шкуру, вооруженная изогнутыми белыми клыками, не сбавляя скорости, рыхлила мощными копытами снежный покров на своем пути.
   Недолго думая, товарищи пустили в полет свои снаряды. Сначала арбалетный болт, а затем и стрела с легкостью впились в бока туши. Обезумевшее животное, взвизгнув от боли, сменило траекторию и рвануло в другом направлении. Товарищи немедля сделали еще один залп вслед раненому зверю. Стрела Раэля, спустившаяся с тетивы первой, вошла в снежный покров буквально в сантиметре от сделавшего очередной виток в своем движении вепря. Зато Тримз послал дротик прямиком в цель. Вепрь, получив очередное ранение, уже с тремя торчащими из шкуры оперениями стрел, повизгивая, скрылся в сплетениях можжевельника.
   - И что все это значит, черт возьми? - раздосадовано воскликнул Тримз.
   - Нам продали не те стрелы.
   - Да уж, это точно! Его даже не взяли два моих выстрела, а я, кстати, бил удлиненными болтами! Ты представь, если бы эта туша ринулась на нас?! - возмутился его товарищ.
   - Даже думать об этом не хочу, - тихо ответил Раэль, - можно было бы проследовать за ним и все же стянуть с негодника шкуру, хотя мы, конечно, ее здорово подпортили.
   - Да ну к черту эту бестию, я не удивлюсь, если она еще жива и уже придумывает план, как с нами разобраться, - бросил в ответ Тримз, - предлагаю направиться западнее и разузнать, что тут творится.
   Раэль, одобряя идею товарища, первым направился по протоптанной вепрем колее вглубь леса. Тримз же, сперва достав из-за пазухи флягу с фроствейном, сделал изрядный глоток и звучно выдохнул, затем, шмыгнув своим вечно красноватым носом, проследовал за напарником.
   Вечер, так долго ожидавший своего часа, наконец, постучался в дверь. Темнота уже почти поглотила дневной свет, а солнце где-то на западном краю горизонта плавно опускалось в лоно своей матери Вселенной, меняясь местами с аэлирией. Но друзья, пробирающиеся сквозь чащу леса, не могли заметить происходящих цикличных перемен, создаваемых природой, так как в этом месте всегда царила ночь.
   - Может, это стая снежных тигров повергла нашего приятеля в такую панику? - промолвил шедший за своим товарищем Тримз.
   - И эта же стая тигров навела порядок среди остальных обитателей леса? - произнес Раэль.
   - Пффф, - презрительно фыркнул охотник, - может, мастер поязвить подскажет, что тут все-таки происходит на самом деле?
   - Я бы с радостью, - уже серьезнее ответил ему товарищ, - но в голову ничего не приходит. Хотя, может, это Себэстьян отстраивает очередную лесопилку где-то неподалеку и разогняет всю живность в округе.
   - Не вяжется. Неужто они и всех птиц перестреляли, только чтоб бедняжки не обложили, в прямом смысле слова, его бравых головорезов? - отшутился Тримз.
   Раэль недовольно цокнул языком в ответ на каламбур товарища. Увы, их словесной баталии не было даровано длительного существования, так как проложенная не так давно ретировавшимся вепрем витиеватая тропа вывела друзей на небольшую поляну.
   Забредших в лесную глушь товарищей застала уже успевшая полноправно вступить в свои небесные владения яркая аэлирия. Ее мягкий свет рассеял мрак наступающей ночи и озарил окружающий путников пейзаж. Картина, явившаяся на поляне, заставила охотников прекратить разгоревшуюся дискуссию. Стайка воронов преспокойно трапезничала развороченными останками снежных тигров, разбросанными на снегу.
   - Демон меня забери! Ты только глянь, - с отвращением воскликнул Тримз, спугнув оторванных от трапезы, злобно каркающих птиц
   Раэль медленно перемещался по поляне между останками, осматривая искореженные тела животных. Рваные раны на их теле и куски разодранной плоти свидетельствовали о небывалой мощи, присущей существу, способному нанести такие увечья.
   - Это не человек, и не животное. Точнее, может, это и животное, но я о таком точно ничего не знаю, - мрачно подытожил охотник.
   - Теперь хотя бы понятно, что вызвало панический страх у того вепря. Убираться надо отсюда, и поскорее, тем более, что дело к ночи, - пробормотал Тримз и, снарядив свой арбалет болтом, попросил товарища зажечь факел, припрятанный в подкладке шубы.
   Раэль, достав из-за пазухи маленький флакончик с непонятной мутной жидкостью, откупорил его и аккуратно вылил несколько капель на верхушку факела. Через мгновение навершие заискрилось, и яркое пламя, охватившее его, осветило близлежащую возле друзей местность, которую не в силах был проявить свет аэлирии. Да уж, творение алхимиков действительно было крайне полезной в обиходе вещью.
   Друзья начали возвращаться по своим следам обратно. Раэль шел впереди, освещая ряды многочисленных елей, окружающих путников, а Тримз, держа арбалет наготове, следовал за ним по пятам, прислушиваясь к каждому шороху. И без того темная чаща в ночное время удваивала свой мрак, рождая в свете факела жутковатые картины, в особенности, для людей, не обделенных долей фантазии. На фоне усилившегося, проникающего сквозь лесной массив завывающего ветра все это действительно угнетало и нагоняло страх.
   - Ночная охота - это так здорово! Особенно, когда не ты охотишься, а на тебя, - не выдержав длительного молчания, выдал Тримз.
   - Не болтай, - буркнул Рэль в ответ, не оборачиваясь.
   Выходя из чащи леса обратно на тропу, которую уже начинало заметать снегом, друзья услышали с северной части леса вой, отдаленно напоминающий волчий. Пронзительный, хриплый, наполненный яростью, он предупреждал товарищей о надвигающейся опасности.
   - Да, чтоб их всех! Это оно к нам обращается, что ли? - выпалил Тримз.
   - Ускоримся, - бросил в ответ Раэль, и напарники, прибавили шагу.
   - Может, в обход? Нет, конечно, я не боюсь, но просто неохота оказаться на месте тех котят, - заметно нервничая, пропыхтел его товарищ, быстрыми шагами меряя наполовину засыпанную ночным снегом колею.
   - Боюсь, не выйдет, дружище, замело все. Пока будем ковырять себе новую дорогу, шанс встретиться с нашим лесным гостем увеличится, - с ноткой беспокойства в голосе ответил Раэль. Пока товарищи продвигались по лесному коридору в сторону города, воя более не доносилось.
   Вдруг, на половине пройденного пути, они остановились, как вкопанные - дикий рев и почти сразу же последовавший за ним сдавленный крик человека прорвались сквозь свист ветра. Вот теперь страх, так долго подкрадывающийся к своим жертвам, поразил их в самое сердце. Но охотничьи инстинкты взяли вверх над пытающейся одержать победу паникой.
   - Бегом, - бросил Раэль и, зажав факел в одной руке, а второй на бегу доставая свой стальной лук, устремился на звук.
   Тримз, поудобнее перехватив арбалет, побежал за другом. Холодный ночной ветер дул изо всех сил, пытаясь остановить устремившихся ему навстречу людей своими ледяными порывами. Напоминая в этот момент не чурающегося победы любой ценой воина, он швырял поднятый с земли снег в лица своим противникам, словно песок, до этого припрятанный в зажатой за спиной руке. Трудно было сказать, сколько времени продолжался этот забег, но для друзей он, наверняка, приобрел характер бесконечности. Адреналин, бурлящий в крови, подгонял, и в то же время вызывал нетерпение. Раэль, пробегая очередной отрезок пути, вдруг резко остановился, а его друг еле успел затормозить, почти врезавшись в напарника.
   - Ты чего? - недоуменно спросил у него Тримз.
   В мыслях Раэля, сумбурно метавшихся в голове, возникала картина. Невидимый сигнал, интуитивно распознанный и брошенный в кладовую памяти, указал ему на заснеженную дорогу и следы. Он молча развернулся и, обойдя удивленно уставившегося на него друга, принялся внимательно осматривать местность перед собой. И, пройдя еще шагов двадцать, воскликнул, - сюда!
   Тримз тут же метнулся к тому месту, где стоял напарник, и в свете факела увидел множество следов, по виду принадлежавших человеку, уходящих от протоптанной колеи в сторону лесной стены.
   - Похоже, нам сюда, - промолвил Раэль.
   - Тогда пошли, - твердо ответил ему товарищ.
   Друзья след в след пробирались по оставленным неизвестным путником отпечаткам сапог на снегу через сосновые изгороди, выстроенные рядами друг за другом. Раэль, что-то заприметив в сгустившемся мраке неподалеку, отточенным движением бросил зажженный факел перед собой. Мгновенно вытянув из колчана за спиной стрелу, он положил ее на тетиву и подтянул оперение к плечу. Тримз, открывая себе необходимое пространство для стрельбы, отпрыгнул в сторону и присел на одно колено.
   Неподвижное тело лежало под сосной, едва различимое в свете, отбрасываемом пламенем факела. Немного выждав, Раэль стал медленно продвигаться вперед, удерживая тетиву в натянутом положении, готовый в любой момент спустить ее. Подойдя ближе, охотник сумел разглядеть безжизненное тело. Широко открытые глаза мужчины, лежавшего перед ним, были преисполнены ужаса. Глубокая рана растянулась от шеи до живота, обнажив внутренности несчастного. Рядом валялся мешок и разбросанная рыба.
   - Что там? - ускорив шаг, окликнул своего товарища Тримз, оглядываясь по сторонам и не опуская арбалет.
   - Это тварь порвала Грота, - глухо промолвил Раэль, склонившись над телом рыбака.
   - Что? Да какого?.. - выругался его друг, увидевший последствия жестокой расправы, - как же он так, черт возьми!
   - Если бы не старина Грот, эта участь ожидала бы нас, - мрачно рассудил Раэль, обходя место происшествия.
   Тримз, достав флягу из мехового кармана, сделал два больших глотка и, присев рядом с телом рыбака, опустил ему веки.
   - Посмотри, какие следы оставило это чудовище. Четвероногое, лапы раза в два больше, чем у взрослого медведя.  Когти..., - внимательно осмотрев след, после короткой паузы, Раэль продолжил, - походят на изогнутые ножи. Такое на Фросвинде я вижу впервые.
   - Откуда эта чертовщина взялась у нас?!
   - Кто знает, может, происки некромантов или отсиделась эта нечисть в какой-нибудь уютной пещерке..., - ответил охотник и вдруг, сощурив глаза, будто вспомнив что-то важное, произнес, - пещера.
   - Что? - недоуменно уставился на него Тримз, - о чем ты?
   Раэль, подойдя к другу, взял у него из рук флягу и, сделав три больших глотка, продолжил, - пещера, точнее шахта, помнишь разговор этих трех болванов в таверне?
   - Тьфу-ты, черт! - выпалил Тримз, - получается, наша треклятая стража все знала? И эти вельможи, Трельдмур с губернатором, будь они неладны?
   - Получается, так, - с горечью ответил ему товарищ, - видимо, не хотели раздувать панику.
   - И это называется не раздувать панику?! - взорвался охотник, махнув рукой в сторону бездыханного тела рыбака.
   - Черта с два так будет! Мы сейчас же направимся в гости к самому губернатору и поведаем о необходимости хоть изредка, молния его порази, раздувать панику! А затем, - продолжал бушевать уже порядком разгорячившийся Тримз, - мы отыщем эту тварь и засунем ее обратно, в самые недра земли!
   Раэль, повернувшись, к своему другу, хмуро взглянул на него и тихо произнес, - сначала отправимся к Трельдмуру и сообщим о смерти Грота, чтобы стражники убрали тело, пока его не растащили вороны.
   - Да, ты прав, - слегка остыв от пронизанного холодом изречения друга, пробормотал Тримз.
   Ночь, вдоволь насытившаяся событиями прошедшего дня, спокойно плыла по уготовленному для нее Вселенной течению. Друзья тем временем, не проронив ни слова, двигались по засыпанной снегом тропе к городу.
  
  

Глава 2. Ночные визиты

  
  
   В одном из окон двухэтажного дома в самом центре Сенвильского городка сиял одинокий огонек, отбрасываемый настольной лампой. Он мерцал, олицетворяя собой островок жизни, подобно маленькой звезде в ночном, растянувшемся, словно бархатное полотно, небе. За широким деревянным столом, устроившись поудобней в небольшом кожаном кресле, сидел мужчина. Помешав серебряной ложкой ароматный мясной бульон, он приступил к долгожданной трапезе.
   Внезапно домашняя идиллия была прервана мощными ударами кулака в дверь.
   - Кого это еще принесло? - с недовольством буркнул мужчина, вставая из-за стола. Стук усилился. Хозяин дома вытащил из ножен клинок и, сурово гаркнув в адрес непрошенных гостей, - вы что, с ума сошли?! - резко распахнул дверь.
   - Доброй ночи, господин полковник! - как ни в чем не бывало, произнес находившийся на пороге дома Тримз. Раэль молча стоял рядом и усталым, но не потерявшим воинственного выражения взглядом сверлил Трельдмура.
   - Опять вы?! Вы хоть знаете, который сейчас час?! - рявкнул полковник, начиная выходить из себя.
   - Прошу прощения за столь поздний визит, сударь. Мы увидели свет в Вашем окне и решили заглянуть, поговорить с Вами, - изображая вежливый тон, ответствовал Раэль.
   - Да, господин полковник, мы тут мимо шли, дай, думаем, к Вам зайдем, про труп расскажем, - не дав Трельдмуру ответить, зло выпалил Тримз.
   - Какой еще труп? Что вы плетете, пропойцы?! - взвыл тот, впившись ладонью в рукоять меча.
   - Раэль! - воскликнул его товарищ, хлопнув ладонью по колену, - милорд ведь не знает! Про зверушку, которая, давеча отобедав в одной их шахт, теперь выкашивает всю живность в наших прекрасных лесах!
   - Кто был убит? - заволновался полковник.
   - Грот, торговец рыбой, лежит под сосной, шагах в ста в стороне от северного тракта, - мрачно ответил Раэль.
   Трельдмур некоторое время молчал, затем, сурово взглянув на гостей, спросил.
   - Вы абсолютно уверены в том, что говорите?
   - Еще бы! А еще мы уверены в том, что эта тварь, помимо прочего, рвет на части все живое в округе. Но, в большей степени, мессир, я уверен, что всего этого могло бы и не произойти, если бы горожане были осведомлены о том, что произошло! - прогремел Тримз, даже не почувствовав в ходе высказывания пламенной речи чужой ступни на своей ноге.
   - Ты что себе позволяешь, стрелобел?! - рявкнул Трельдмур, - скажи спасибо, что я не упек тебя и твоего дружка за решетку, черт бы вас побрал! Вы что о себе возомнили?!
   Тримз, осознав, что перегнул палку, притих.
   - Ладно, - истратив свой огневой запас и немного успокоившись, напоминая в этот момент затухающий костер, продолжил полковник, - вы сейчас же направитесь по своим домам. Я распоряжусь, чтобы тело несчастного доставили в город и инициирую расследование по данному поводу.
   Переглянувшись, друзья вышли в ночь.
   -  Нет, ты посмотри на него, будто ничего и не произошло! - бормотал, шагая по безлюдной улице, раздосадованный Тримз.
   - Это правда жизни, друг мой, - тихо ответил ему товарищ.
   - Паршивая у этой жизни, скажу я тебе, правда, - с печалью в голосе подытожил охотник.
   - Ничего не поделаешь, старина.
   Тримз, глубоко вздохнув, медленно направился к воротам, ведущим в пригород.
   - Подожди, - окликнул его Раэль, - мы охотники или нет?
   - Пфф, - обернувшись, фыркнул в ответ напарник, - мы не охотники, мы теперь дичь, черт побери.
   - Может, тогда имеет смысл исправить положение?
   - И каким же образом? - буркнул Тримз.
   - Выясним, что это за дрянь, и засунем ее обратно в самые недра земли! - заявил Раэль.
   - Ну, что же..., - призадумался его напарник, - помощь нам бы не помешала. Есть тут у меня один маг на примете, подрабатывает при дворе губернатора.
   - Это замечательно, но с чего бы ему нам помогать? - поинтересовался охотник.
   - Куда он денется. Это мой давний знакомый, - с гордостью улыбнулся Тримз.
   - А насколько хорошо вы знакомы, чтобы заваливаться среди ночи к нему домой? - без намека на юмор задал вопрос Раэль.
   - О-о-о, - воодушевленно прогудел Тримз, - он будет просто вне себя от радости, не чета Трельдмуру.
   Раэль в ответ на это заявление лишь покачал головой, в уме уже рисуя картины жестокой расправы над непрошенными гостями посредством сжигания заживо сгустком пламени или, что тоже не менее неприятно, испепеления до самых косточек разрядом молнии. Тримз уже, как ни в чем не бывало, в боевом настроении духа, бодро шагал по улице по направлению к жилищу местного мага.
   Снега на крыше одноэтажного домика скопилась довольно-таки много, да и крыльцо давно никто не расчищал. Только серый дымок, струящийся из трубы, тянулся вверх, словно в попытке прорваться через летящие ему навстречу снежные хлопья.
   - Спит, что ли, никак не пойму? - раздосадовано бурчал себе под нос Тримз, громыхая кулаком в дубовую дверь, - может, заглянешь в окно?
   - Как скажешь, - не очень одобряя эту идею, ответил Раэль и, сойдя с заснеженного крыльца, завернул за угол дома.
   Окно, завешенное темной шторой, исключало возможность разглядеть в нем что-либо. Лишь туманные очертания лица Раэля в стекле, отражаемые в свете аэлирии, давали ему надежду, что он смотрит в простое окно, а не в темную бездну, вход куда, быть может, по воле колдуна, расположился здесь. Охотник, медленно протянув руку к стеклу, почти коснулся его. Вдруг занавеска резко отдернулась, явив бледное лицо, в удивлении уставившееся из полумрака на незваного гостя широко раскрытыми глазами. Раэль отшатнулся от окна, инстинктивно схватившись за оружие. Стрела тотчас же улеглась в желобе лука, а ее острие грозно нацелилось на таинственное существо в окне.
   - А, ну-ка, прочь, мерзкое отродье! - рявкнул Раэль, натянув тетиву до предела.
   Занавеска тотчас задернулась, а из дома послышался вполне человеческий, весьма возмущенный голос.
   - Ломятся посреди ночи, угрожают, оскорбляют! Меня, в собственном доме! Это уж слишком!
   Мимолетное недоумение в мыслях Раэля моментально сменилось осознанием небольшой оплошности. Натяжение тетивы лука в процессе обдумывания потихоньку ослабевало.
   - Привет, Люц! Как поживаешь? - будто не замечая воинственного приветствия старого друга, задорно воскликнул Тримз.
   Ответ последовал не сразу - волшебник, очевидно, начавший подбирать заклинание помощнее, был сбит с толку, услышав знакомую до боли речь. Затем, по-видимому, отложив экзекуцию на потом, все же подошел к двери и с ноткой удивления в голосе протянул.
   - Тримз?
   - А кто же еще, дружище!
   Скрип засова с внутренней стороны свидетельствовал о правильности названного пароля. Дверь медленно приоткрылась, и в проеме показался мужчина средних лет с темными короткими волосами и небольшой ухоженной бородкой, ростом чуть выше своего старого приятеля. Держа в руке подсвечник с зажженной свечой, он внимательно всматривался в лицо знакомого широко раскрытыми карими глазами. Затем, поправив свободной рукой свою рабочую алхимическую мантию темно-синего цвета, маг заключил протянутую ему руку друга в рукопожатие и с небольшой долей укора в голосе, вместо обыденного приветствия, промолвил.
   - Давненько ты не заходил.
   - Ну, сам понимаешь, то туда, то сюда, порой даже забываешь собственное имя, - извиняющимся тоном пробормотал Тримз.
   - По делу пришел? Я сейчас немного занят, эксперимент небольшой намечается, - переступая, по его мнению, никому не нужные прелюдии, сообщил волшебник, отсекая дальнейшее повествование Тримза о причине его прихода.
   - Среди ночи-то? - удивился охотник.
   - До сего момента я думал, что все еще вечер. Но, ничего, к утру думаю, закончу, - в попытке завершить диалог, произнес колдун, окидывая холодным оценивающим взглядом товарища Тримза, возникшего в этот момент из-за угла дома.
   - Раэль, - поздоровался с магом вновь прибывший.
   - Люцильи, - после короткой паузы проронил маг и, утратив к охотнику всякий интерес, вернулся к основному диалогу.
   - Я так понял, что открытия в сфере монстрологии тебя совершенно не интересуют? В таком случае мы предложим это магу, более сведущему на этом поприще, - не теряя времени, подхватил разговор Тримз, беря инициативу в свои руки.

- Так, стоп! - воскликнул в ответ колдун, - какие такие открытия? О чем ты?

   - Мы будем обсуждать этот вопрос на пороге? Или все-таки проведем научную беседу в более подходящем для этого месте? - уже полностью овладев ситуацией, поинтересовался Тримз.
   Раэль, слушая этот разговор, искренне радовался, что красноречие друга может не только доставлять неприятности.
   - Да-да, конечно, пройдем внутрь, - уже более уступчивым тоном проговорил Люцильи и тут же осекся, бросив суровый взгляд на товарища Тримза.
   - А истребитель ученых подождет на улице, - не скрывая негодования, заявил маг.
   - Брось ты расстраиваться из-за этого казуса, дружище! Раэль отличный парень, можно сказать, наш младший научный сотрудник в этом таинственном дельце! - прогудел увлекшийся Тримз, не обращая внимания на реакцию друга, высоко поднявшего брови, в свете сказанного.
   - Ладно-ладно, не продолжай, - демонстративно махнул рукой Люцильи, - прошу лишь соблюдать правила, установленные в моем жилище, а главное из них - ни к чему не прикасаться!
   Прихожая волшебника, освещаемая несколькими стоящими по углам на подвесных полках свечами, создавала впечатление таинственности, обволакивая гостей полумраком. Люцильи пересек помещение и, приоткрыв дверь в одну из комнат, впустил прорезавший темноту обильный поток света. Поставив подсвечник на тумбочку, маг провел гостей в скромные апартаменты, освещаемые большой масляной лампой с шарообразным плафоном.
   Внутреннее убранство рабочего кабинета, пожалуй, действительно подходило под описание покоев колдуна. Множество деревянных настенных полок, доходивших почти до потолка, были заставлены огромными фолиантами и пожелтевшими свитками. На некоторых хранились склянки и пузырьки с непонятным содержимым, плавающим в мутной сжиженной массе. Широкий дубовый стол, служивший рабочим местом волшебника, на сей раз был предназначен для алхимической лаборатории. Витиеватые соединения множества стеклянных сосудов, по которым, словно ручейки, устремлялись разноцветными потоками жидкости, соединялись в одной, стоящей по центру, колбе. Ее содержимое энергично булькало, а из горлышка тонкими сиреневыми нитями струился густой пар. Возле колбы на столе рядом со светильником располагались алхимические серебряные весы и деревянная ступка с пестиком.
   - Мы, я так понимаю, станем свидетелями нового открытия? - указывая на лабораторию, спросил Тримз.
   - Шансы есть, к утру будет видно уже точно, - совершенно серьезно ответил маг, выдвигая из-под стола табуреты.
   - Ну, так что же, - присаживаясь, обратился Люцильи к своему старому знакомому, - рассказывай, если, конечно, это не было поводом просто поболтать за жизнь.
   Тримз, с укором взглянув на сидящего напротив мага, промолвил.
   - Не переживай, думаю, тебе придется по вкусу это дельце, - и приступил к рассказу.
   Охотник вел повествование, эмоционально при этом жестикулируя и приправляя речь крепкими словечками, периодически посматривая на Раэля, будто сверяясь с правильностью выбранного им курса. Люцильи внимательно, с задумчивым видом слушал монолог Тримза и не перебивал. Когда описание коснулось найденного в лесу тела, маг молча поднялся со своего места и, не прерывая повествования, подошел к одной из книжных полок, достав оттуда древний фолиант, видимо, долго пролежавший нетронутым. Открыв огромную книгу и выпустив на волю скопившуюся там пыль, он принялся осторожно переворачивать страницы. Тримз к тому моменту уже заканчивал рассказ, не забыв упомянуть и о всеми любимом полковнике городской стражи.
   - А Трельдмура за все это надо бы вот так и так! - активно изобразил охотник те действия, которые следовало произвести над полковником во имя справедливости. Выглядело это, конечно, не слишком впечатляюще, но зато с изрядной долей энтузиазма, а само действие, будь оно претворено в жизнь, несомненно, носило бы трагический характер в отношении его объекта.
   - Все ясно, Тримз, - досмотрев представление товарища, после короткой паузы, промолвил волшебник, - а вот скажи мне, те останки тигров, которые вы обнаружили в лесу, сколько они пролежали там по времени?
   - Я думаю, они были убиты прошлой ночью, - вмешался в разговор Раэль, - их не сильно замело снегом.
   - Верно говорит, - почесав щетинистый подбородок, промолвил Тримз.
   Волшебник некоторое время молчал, сцепив руки в замок, а затем невозмутимым тоном сообщил своим собеседникам.
   - Что же, господа, могу вас поздравить. Видимо, в наших краях завелся оборотень.
   - Оборотень? - удивленно воскликнул Тримз. - Получается, эти идиоты откопали в проклятой пещере волчару, будь он неладен?!
   - Получается, так, хотя это и очень странно. Я до сих пор не могу понять, что он там забыл. Пещеры не их среда обитания. К тому же я ни в одной летописи не встречал сведений об этих существах на Фросвинде. Но я могу вас снова поздравить - он, похоже, теперь не один.
   - Не один? - под очередную надвигающуюся волну возмущения своего товарища переспросил Раэль.
   - Если все, о чем вы говорили, имеет вес, то, очевидно, лорд Вальрам, находившийся в тот момент вместе с рабочими, смог выжить лишь по одной причине, - мрачно подытожил Люцильи.
   - Тьфу-ты, черт! - рявкнул в своей излюбленной манере Тримз.
   - Искать выжившего в той передряге стражника, который, скорее всего, ничего не видел, будет проблематично, и, наверняка, бесполезно. Единственный способ проверить - это наведаться к самому лорду и поговорить с ним, - решительно произнес Раэль.
   - Допустим, поговорите вы с ним, а дальше-то что? - поинтересовался у него маг.
   - А дальше видно будет, - вклинился Тримз. - Скажи-ка лучше, Люц, как нам надрать зад этой твари?
   - Хм-м-м... здесь все не так уж и трудно, как может казаться на первый взгляд. Это существо очень уязвимо для серебряного оружия. К тому же, для лучшего эффекта, я могу нанести на него руны огня, - задумчиво промолвил маг, но тут же осекся, - но мы ведь, господа, так и не обсудили, что же я получу взамен на мою помощь! - впервые за все время на бледном лице волшебника промелькнуло подобие улыбки.
   - Люц-Люц, как ты можешь? Людям угрожает опасность, а ты все со своей выгодой, скоро на Себэстьяна станешь похож, - нравоучительно проговорил Тримз.
   - Дело ваше. Желаю вам справиться без моей помощи, - сухо промолвил маг.
   - Да подожди ты! - проворчал охотник, - ладно, мы убиваем эту мерзость и приносим тело тебе, по рукам?
   - Вот это дело! - с одобрением воскликнул колдун, - в таком случае, договорились. Кстати, о Себэстьяне, думаю, стрелы с серебряными наконечниками можно достать как раз у него. А потом уже приходите ко мне, я сделаю все необходимое.
   - Спасибо, Люц, - поднявшись со стула, промолвил Тримз, - что же, не будем отвлекать тебя от проводимых опытов. Заглянем завтра, будь готов.
   - Всего хорошего, господа охотники, - ответил Люцильи, провожая своих нежданных гостей до дверей.
   Ночь все так же хозяйничала на городских улицах, а пустые окна домов своим безжизненным отсутствием света сливались с окружающей тьмой под музыкальное сопровождение завывающего ветра, швыряющего из стороны в сторону хлопья снега, превращаясь в метель.
   По дороге в пригород друзья встречали небольшие отряды городской стражи, патрулирующие улочки. Заметно прибавилось охраны и на крепостной стене. Лучники в свете факелов всматривались в кромешный мрак, распростершийся вдали за пределами города.
   - Не прошло и года, - фыркнул Тримз, - выставил-таки своих солдатиков.
   - Только толку от них никакого - стальными мечами они только разозлят зверя, - добавил Раэль, на что Тримз хмуро кивнул.
   - Теперь предлагаю всем на боковую. Завтра будет трудный день. Утром, как солнце наполовину взойдет, встречаемся на площади, - хлопнул друга по плечу Раэль, и охотники разошлись каждый в свою сторону.
   Накопившаяся за время бодрствования усталость, вобравшая в себя все прошедшие события, сразила Раэля наповал, словно метко брошенное в цель копье. Долгожданный сон поглотил бывалого охотника, даровав мимолетный покой, который вновь будет смыт очередной волной наступившего утра. Хотя, покой ли?..
  
  

* * *

  
  
   Деревянная дверь с треском распахнулась, явив все ту же надоедливую ночь. Рывком вскочив с кровати, Раэль выдернул из небольших кожаных ножен кинжал и уставился в темноту. Повисшую в комнате тишину нарушало лишь учащенное дыхание охотника, сопровождающееся бешеным, выдающим хаотичный ритм, биением сердца.
   - Что, черт возьми, происходит? - прошептал Раэль, выискивая во тьме своих близких, - куда все подевались?
   Страх постепенно подступал, затягивая излюбленный узел на шее жертвы, не давая дышать в полную силу. Мрак снаружи, словно густой дым, вваливался через открытую дверь в дом, заполняя собой его нутро.
   Ни завываний ветра, характерных для ночи на Фросвинде, ни метели - ничего, лишь впивающаяся в сознание монотонная тишина и тьма. Нащупав висевшую на стуле шубу, охотник накинул ее на плечи и выбежал на улицу.
   "Какая-то магия", - единственная мысль, которая приходила во взбудораженную голову Раэля.
   Охотник, с силой сжав рукоять кинжала, продвигался сквозь темноту, пытаясь сосредоточиться, уловить что-нибудь в этом подавляющем беззвучии. Не было ни неба, ни снега, ни аэлирии. Отсутствие всего, воцарение безвременья.
   - Есть здесь кто-нибудь? - крикнул Раэль. Молчаливый мрак вернул охотнику его слова, словно бумеранг. Создавалось ощущение, что законы природы напрочь отказывались подчиняться каким-либо правилам, установленным мирозданием. Но, тем не менее, искомый ответ не заставил себя долго ждать. Где-то вдалеке во тьме вдруг появилось тусклое свечение. Неизвестно, что являлось его источником, но для охотника оно было подобно сигналу маяка для корабля, затерявшегося в океанских водах. Он со всех ног припустил в сторону таинственного мерцания. Раэлю казалось, что он вот-вот достигнет цели, добежит и получит все ответы. Но как охотник ни старался приблизиться к загадочному огоньку, свечение оставалось все так же далеко. Дыхание уже начало сдавать позиции, выплескиваясь в одышку и покалывание в боку.
   - Да какого же!.. - выругался охотник и, остановившись, уперся ладонями в колени. Немного отдышавшись, он поднял голову и вздрогнул от неожиданности. Прямо перед ним возвышалась серая каменная стена. В ее нише помещался бронзовый подсвечник с зажженной свечой.
   "Тот самый свет, за которым я гнался... чертовщина...", - металось в мыслях Раэля.
   Охотник медленно двинулся направо, ожидая чего угодно: бесконечности стены или ее мгновенного исчезновения, но никак не широкой двустворчатой стальной двери. Поудобнее перехватив кинжал, Раэль взялся за холодную металлическую ручку и резко рванул ее на себя. Дверь не поддалась. Охотник попробовал найти замочную скважину в резной стали, но так и не смог отыскать ее. В досаде, мужчина, хоть и осознавая безуспешность своей попытки, с разбега влетел плечом в дверь, но результат получился не многим лучше, вдобавок заныло плечо от удара.
   - Нет уж, кричать я больше не буду, не дождешься, - до боли сжимая кинжал в ладони, прошипел охотник.
   Постояв немного возле закрытой двери и не обнаружив никаких подсказок, способных привести к ее открытию, охотник направился дальше вдоль стены. Здесь больше не было свечей, но не было и всепоглощающего мрака. Как ни странно, теперь даже без источника света сохранялась слабая видимость. Подняв глаза, в надежде все же увидеть ночное небо, Раэль уткнулся взглядом в темноту или, быть может, в потолок, находящийся настолько высоко, что разглядеть его было невозможно.
   Сделав еще несколько шагов, охотник разглядел впереди силуэт. Человек, лежащий лицом вниз, без движения. Бурый меховой полушубок, красное платье под ним, длинные черные волосы. По мере приближения Раэля к покоящейся на земле фигуре в его сердце вновь стал закрадываться страх.
   "Нет, это не она... не может быть...", - метались в голове лихорадочные мысли.
   Пытаясь отбросить мрачные посылы разума, охотник сделал пару осторожных шагов в сторону тела, принадлежащего женщине. И в тот же миг она, резко и неестественно, словно марионетка, управляемая кукловодом, встала на ноги, оказавшись спиной к оцепеневшему от ужаса охотнику. Ее бледные руки тихонько покачивались вдоль туловища, а с опущенной ниже плеч головы свисали почти до земли пряди темных волос. Мужчина стоял как вкопанный, не в силах сказать или сделать что-либо. Томительные секунды ожидания превращались в вечность. Вдруг голос, до боли знакомый, пронизанный загробным холодом, метко пущенной стрелой вонзился в сознание Раэля.
   - Как же, так! - и женщина, свисающая, будто кукла на невидимых нитях, медленно развернулась к нему лицом.
  

Глава 3. Без приглашения

  
   Раэль, проснувшись в холодном поту, рывком сел в своей постели. Сквозь узоры обледенелых окон пробивался слабый свет просыпающегося солнца. Снаружи снова было слышно привычное завывание ветра. Но охотник все же не в силах был унять дрожь после увиденного кошмара, настолько явного, что можно было поверить в его реальность.
   Немного придя в себя, мужчина осторожно, чтобы не разбудить семью, спавшую в соседней комнате, встал с постели и принялся тихонько собираться. Выйдя из дома, Раэль вдохнул полной грудью утренний морозный воздух Фросвинда и остатки страшного сна улетучились, растворились в розовеющем безоблачном небе. Немного повеселев, охотник направился к оговоренному месту.
   В городе все было по-старому - те же суетливые люди, спешащие каждый по своим делам. Только количество стражи, выставленной на стенах и у ворот, заметно увеличилось.
   - Я его одной левой, - размахивал деревянной палкой мальчуган лет двенадцати, обращаясь к компании своих друзей.
   - Да он тебя съест и не подавится, а твоя деревяшка ему, как зубочистка! - посмеивался его товарищ, ковыряясь в зубах маленькой веточкой, изображая только что описанный послеобеденный процесс, чем вызвал хохот у остальных мальчишек из компании.
   - Заткнись, зануда! - гордо ответствовал юный воитель, высоко задрав подбородок.
   "Новость-таки разнеслась", - пришел к выводу Раэль, проходя мимо группы детей, - "ну что же, тем лучше".
   Торговая площадь уже бурлила жизнью - подобно кастрюле с кипящим супом, она активно булькала множеством голосов разного люда.
   Но чего-то не хватало, вдруг вспомнил охотник, проходя мимо торговых рядов, бросая печальный взгляд на пустующий прилавок рыбака Грота. Не услышать теперь задорной поэзии этого вечно не унывающего человека, не отведать его вкуснейшей рыбы. Заметить отсутствие Грота могло не много людей - только знакомые, в основном, торговцы. Сам же он, как непрочитанная книга, исчез со страниц этого мира, накопивший так много интересного за прожитую им жизнь, но никому не интересный, не познанный, не исследованный.
   "Бессмертие, видимо, состоит лишь в том, чтобы не быть забытым после смерти", - с горечью подумал Раэль. Вдруг кто-то слегка потянул его за рукав шубы.
   - Не выспался, что ли? - буркнул остановивший его Тримз.
   - Есть немного. Каков план? - ответил Раэль, поправляя съехавшую на бок меховую шапку.
   - План? Да какой тут может быть план? Нагрянем и расспросим! - громыхнул охотник, опершись плечом о прилавок.
   - Он все-таки лорд. Возможно, нас к нему даже не пустят, - заметил Раэль.
   - На месте решим, - подытожил Тримз, не дав скептически настроенному напарнику продолжить мысль.
   Раэль, пожав плечами, направился вслед за своим бодро вышагивающим другом через мельтешащий людской поток, в сторону жилого квартала. Здесь было относительно малолюдно, в особенности, в той части, где располагалась знать. Усиленные патрули стражи давали понять, что это место охраняется тщательнее других. Несомненно, местному сословию аристократов было чего бояться - высокие налоги, низкие жалования и другие тяготы, возложенные на плечи Сенвильского народа на Фросвинде, частенько давали свои плоды. Конечно, не все становились на путь грабежей и убийств: кто-то уходил в подполье, присоединяясь к набирающему силу повстанческому движению. Но результат его деятельности, по сути своей, приводил все к тому же разрушительному эффекту, с разницей лишь в идеологическом аспекте.
   - Во, понастроили! - возмущался Тримз, проходя мимо многоэтажных особняков квартала богачей.
   - На наши налоги, кстати, - с горечью усмехнулся Раэль.
   - Ничего, всем воздастся по заслугам! - потирая чехол с припрятанным в нем арбалетом, прогудел охотник.
   - Ты только не кричи, иначе нам прямо сейчас и воздастся, - косясь на проходивший мимо отряд стражи, буркнул ему товарищ.
   Возвышающиеся многоэтажные строения, принадлежащие местной знати, действительно бросались в глаза своей роскошью, особенно после посещения Сенвильского пригорода, с его явной бедностью и неказистостью. Но два дома особо выделялись из всех построек. Белокаменные особняки с гранитным цоколем и изящными колоннами, подпирающими навес крыльца, естественно, принадлежали губернатору Сельмонтису и его племяннику - лорду Вальраму.
   - А вот и стража, - остановившись неподалеку от стальных ворот, ведущих во двор усадьбы лорда, промолвил Раэль.
   - Сейчас разберемся. Идем, - бросил Тримз, решительно направляясь ко входу.
   - И куда это мы собрались? - прогнусавил стражник у ворот.
   - На прием к лорду Вальраму, - уверенно ответил Тримз.
   - Что-то я не припомню, чтобы лорд распоряжался о приеме кого-либо сегодня, в особенности, всяких простолюдинов, - протянул второй охранник, оценивающе глядя на двух друзей.
   - Они, небось, перепутали свой лес с цивилизацией, - засмеялся над собственной шуткой первый стражник, тыча пальцем в снаряженных охотников.
   - Обычно мы охотимся на всяких болванов по тавернам, но в этот раз мы решили немного сменить обстановку, - парировал Тримз со свойственной ему дерзостностью.
   - Чего он там брякнул? - подходя поближе, гаркнул второй.
   - Ты бы, уважаемый, лучше сходил, представил нас лорду, а он уже пусть сам решает, впускать нас или нет, - пытаясь сгладить конфликт, вставил Раэль.
   - Он мне еще указывает, что делать, ты глянь, Ворлен! - прохрипел второй, угрожающе надвигаясь своим массивным телом, закованным в кольчугу, на охотников.
   - Мне кажется, надо бы их проучить! - подхватил своим противным голосом его напарник, положив руку на рукоять меча, покоящегося в ножнах.
   Но в этот момент накал страстей, набирающий обороты, был прерван резким открытием двустворчатой деревянной двери особняка, украшенной узорчатой резьбой. По вымощенной камнем дорожке, тянущейся от ступеней крыльца, по направлению к воротам быстро шагал невысокий пухленький мужчина. Его круглые щеки забавно подпрыгивали при движении, а неровное дыхание, видимо, являлось ответом на малоподвижный образ жизни, который вел этот человек.
   - Господа, прошу вас перестать! - с выразительной интонацией, тяжело дыша, проговорил новый участник. Запыхавшийся мужчина в синем пиджаке и такого же цвета брюках, без головного убора, с опаской выглянул из-за ворот. Очевидно, он, так спешил, что не успел даже накинуть плащ. Все молча уставились на вновь прибывшего.
   - Что здесь происходит? - воскликнул он, обращаясь к страже.
   - Ну, они это..., - промямлил один из блюстителей порядка, но был перебит Раэлем.
   - Я прошу прощения, лорд Вальрам, - учтиво промолвил охотник.
   - Я не лорд Вальрам, уважаемый, - произнес мужчина, вытирая платком со своей лысины, находящейся в окружении редких волос, проступивший пот, - я Боривур, служащий лорда Вальрама. Могу ли я узнать цель вашего визита, господа?
   - Мы бы хотели просить аудиенции лорда, - продолжил беседу Раэль.
   - К сожалению, ничем не могу помочь. Лорд уже несколько дней никого не принимает, таково его распоряжение, - промолвил Боривур.
   - Это очень важный разговор, уважаемый, и он больше нужен самому лорду, нежели нам, - вмешался в разговор Тримз.
   - Как я уже сказал, господа, лорд Вальрам никого не принимает. Единственное, что я могу в данной ситуации сделать, так это передать сообщение для него, - ответил домоправитель.
   - Это вопрос жизни и смерти, черт возьми! - воскликнул начавший терять терпение Тримз.
   - А нельзя ли подробнее, господин охотник? Я бы, несомненно, предпочел жизнь, но, увы, большинство людей, основываясь на статистике, довольствуются лишь вторым, - произнес ледяной голос за спиной Боривура и к воротам неспешно подплыл худощавый мужчина. Ростом он был чуть выше Раэля, одет в роскошные меха, а бледностью мог бы состязаться со снегами Фросвинда.
   - Лорд Вальрам, эти люди..., - почтительно начал свой доклад Боривур.
   - Не продолжай, - махнул рукой вельможа, - так что же, господа, о чем вы, собственно, собираетесь со мной беседовать по поводу, смею, конечно, надеяться, жизни, - обратился он к охотникам.
   - А это уж, как пойдет, - бросил Тримз, - про шахты вот узнать хотел, всех ли бедняг отскребли от стен или что-то еще свисает с потолка?
   Боривур, не ожидавший услышать подобных слов, обращенных к аристократу, нервно сглотнул слюну. Затем, звучно запыхтев, словно вскипевший чайник, попытался что-то сообщить своему господину. Лорд же, не выказав не единой эмоции на бледном лице, снова сделал слуге знак рукой, словно указывая на отсутствие каких-либо причин к беспокойству.
   - Вы меня с кем-то путаете, уважаемые. Я не веду следствие по данному делу. Я бы даже сказал, что отношусь в данном вопросе к стороне потерпевшей. Вы не пробовали обратиться к полковнику Трельдмуру? - с тенью улыбки на кончиках тонких губ промолвил лорд, поправив рукав своей дорогой, сделанной на заказ, шубы.
   - Нет, сударь, мы нисколько не путаем. У нас есть основания полагать, что вы вовсе не потерпевший, - холодно отчеканил Раэль.
   Во взгляде Вальрама проскользнуло что-то мимолетное, незаметное, напоминающее огонек или искру, при этом нисколько не повлияв на безмятежное выражение его лица.
   - Господа охотники, как все-таки обидно сознавать, что вы решили завязать с охотой и начали вести расследование. Даже не знаю, кто теперь будет поставлять в город мясо и шкуры, - с притворным вздохом протянул лорд.
   - Мы сейчас приведем сюда полковника Трельдмура - вот тогда будут тебе и шкуры, и следствие! - рявкнул Тримз.
   Стражники одновременно выхватили мечи из ножен.
   - Господин Вальрам, разрешите нам наподдать этим проходимцам! - воскликнул тот, которого звали Ворлен.
   - Нет-нет, спокойно, - невозмутимо ответил лорд, вперившись взглядом в охотников, - Трельдмура - значит Трельдмура. Мы сейчас, с вашего позволения, конечно же, пройдем ко мне в кабинет и подождем полковника там, а уже по его прибытию вы и предъявите все ваши обвинения. Устроит?
   - Устроит, - немного растерянно проворчал Тримз.
   "Как-то уж больно все просто. Почему он нас не прогнал?", - размышлял Раэль, пока Вальрам неспеша вел охотников через холл своего особняка в рабочий кабинет.
   Внутреннему убранству дома вельможи можно было только позавидовать. Озаряя зал сотней огней, под потолком первого этажа висела огромная хрустальная люстра. По углам были расставлены манекены, облаченные в сверкающие доспехи, отполированные до блеска усердием множества рук. Они величественно возвышались, сжимая в руках алебарды, упирающиеся древками в пол. Роскошная резная мебель под стать королевской семье, древние расписные вазы и иное убранство - все в этом доме являлось предметом искусства. Несомненно, вкус у лорда Вальрама был превосходный.
   Рабочий кабинет аристората был строг, но, тем не менее, убран со вкусом. По всему полу расстилался мягкий красный ковер, расшитый узорами. Напротив входа стоял массивный дубовый стол с кипой бумаг на нем. Над рабочим местом вельможи висел огромный гобелен, занимающий всю стену, с изображением Сенвильской столицы на Зильйоне. Прекрасный резной мраморный камин, уютно потрескивающий сухими поленьями, являлся дополнением общей картины богатства и изобилия.
   - Присаживайтесь, господа, - снимая шубу, предложил лорд, изящным жестом указав на кожаный диван.
   - Ну, что же, - после некоторой паузы промолвил Вальрам, расположившись в большом мягком кресле за рабочим столом, - могу я поинтересоваться, на какие доказательства вы, уважаемые, опираетесь в своих обвинениях?
   - Можете, конечно, - ответил Тримз с явной ноткой презрения в голосе, - к примеру, что Вы делали прошлой ночью?
   - Я находился у себя дома и делал то, что, как правило, делают обычно люди в это время суток - спал, - откинувшись к массивной спинке кресла, произнес аристократ.
   - А кто это может подтвердить? - спросил у него Раэль.
   - Да кто угодно, - усмехнулся Вальрам, - хотя бы мой домоправитель Боривур. И вообще, с чего вы взяли, что я кого-то убил? Посмотрите на меня, разве мне под силу разорвать целую ораву рабочих? - закончил он, театрально раскинув руки.
   - Вам нет, а вот оборотню, в которого Вы превращаетесь по ночам, - да, - озвучил обвинение Раэль. В воздухе повисла тяжелая пауза. Охотник пытался разглядеть какую-либо реакцию после удара, нанесенного по обороне лорда.
   "Либо он великолепный актер, либо мы ошиблись", - размышлял Раэль, всматриваясь в безмятежное лицо вельможи.
   - Ох, господа, прошу прощения, вы не сыщики, как я смел думать в начале нашей встречи. Вы самые настоящие писатели! - воскликнул Вальрам.
   - Ах, ты!.., - взвыл Тримз, но, не успев закончить свое, по всей видимости, красноречивое высказывание, замолчал, отнесшись в этот раз с уважением к стоящему на его ноге сапогу товарища.
   - Как вы выжили в той бойне и кто ее учинил? - спокойным тоном обратился к лорду Раэль.
   - А с чего вы взяли, что я все это видел? Да, я слышал рев какого-то непонятного существа, крики рабочих и не более того, - без особого энтузиазма перечислял Вальрам произошедшие события, - я, как видите, жив и здоров лишь потому, что сумел вовремя спрятаться, вот и все.
   - И где Вы спрятались, уважаемый лорд, что смогли избежать нападения этого существа, а другие нет? - продолжил уже с небольшим нажимом Раэль.
   - В пещере, - отрывисто, с ноткой раздражения в голосе, проронил Вальрам.
   - Насколько мы знаем, избежать столкновения с этим созданием сумел только стражник, дежуривший у входа в пещеру. А вот в Ваше чудесное спасение мы не верим, - сверля глазами аристократа, отчеканил Раэль.
   - Но я ведь жив, как видите, - промолвил Вальрам уже без тени улыбки на лице.
   - Несомненно, это так, - уловив перемену в настроении собеседника, охотник продолжил атаку, - но вот незадача, Вы были укушены этим существом и теперь по ночам терроризируете все живое, - нанес последний удар на поражение Раэль.
   В комнате снова повисло тяжелое молчание.
   - Раз так, господа, - медленно произнес Вальрам, поднимаясь со своего места, под напряженные взгляды вскочивших с дивана охотников, - есть только один способ убедиться в правильности ваших доводов.
   - Ты к чему клонишь? - рявкнул Тримз, хватаясь за арбалет.
   - Собственно, к этому, - ответил вельможа и быстрым движением сбросил на ковер свой расшитый золотом кафтан. Пока величественный лорд Вальрам раздевался, в голову Раэля начала закрадываться мысль, что он свернул совсем не туда в ходе учиненного допроса. Тримз же, все-таки ожидая перевоплощения, крепко сжимал в руках свое заряженное оружие. Вскоре вельможа предстал перед охотниками в почти полностью обнаженном виде, оставив на своем худощавом теле лишь драгоценности.
   - Ну, что же, изучайте, господа сыщики! - воскликнул, раскинув руки в стороны, Вальрам.
   "Странно, ни царапины", - подумал Раэль, внимательно осматривая худое бледное тело аристократа.
   Тримз начинал заметно нервничать, что выражалось в нарастающем шмыганье его красноватого носа. Но это, как говорится, были еще цветочки. Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник приглашенный ранее полковник собственной персоной. Раэль хотел бы сейчас очутиться где-нибудь подальше от этого места, например, в мрачной, но от того не менее уютной пещерке, даже несмотря на населяющих ее диких зверей. Судя по выражению лица Тримза, он думал примерно о том же. Но увидеть ошарашенную физиономию, как правило, сдержанного и терпеливого полковника дорогого стоило.
   - Ч-ч-ч... что здесь происходит? Лорд... Лорд Вальрам? - выкатывая глаза, прохрипел он.
   - Все в порядке, господин Трельдмур, - начиная неспешно одеваться, промолвил аристократ, - наши многоуважаемые сыщики заявили, будто я был укушен каким-то чудищем в шахте и теперь изволю по ночам всех истреблять в округе, - иронично продолжал он, - но, увы, опыта у наших охотников в этом деле маловато. По правде сказать, из них с большим успехом вышли бы превосходные сказочники! - закончил лорд свою ядовитую тираду, бросив презрительный взгляд на Раэля.
   "Финальный удар все же оказался за Вальрамом", - с досадой подумал охотник, глядя в глаза своему злорадствующему противнику, - "и направлен он был, определенно, ниже пояса".
   - Идиоты! Черт побери! - пролаял вышедший из ступора полковник, - какого вы тут вытворяете?!
   Выше всяких похвал в данной ситуации был, конечно же, Тримз, с невозмутимым видом запихивающий свое излюбленное оружие в чехол, что, естественно, не было оставлено без внимания.
   - А ты! - ткнув пальцем в охотника, рявкнул полковник, - ты его под подушку случаем не кладешь, когда спать ложишься, стрелок недоделанный?!
   - Так я, это... думал, вдруг оборотень..., - пробубнил Тримз.
   Налившаяся краской физиономия Трельмдура ясно давала понять, что ее владелец сильно не в духе.
   - Кто дал вам право вести расследование по этому делу? Это самоуправство! - громыхнул полковник, но был очень вовремя прерван вбежавшим в этот момент Боривуром.
   - Лорд Вальрам! - пропыхтел он, со свойственной ему одышкой, - дом Вашего дяди, господина Сельмонтиса, обокрали!
   "Ну, наконец- то, хоть какая-то хорошая новость", - пронеслось в голове у Раэля.
   - Что же, - после короткой паузы промолвил Вальрам, обращаясь к Трельмдуру, - не будете ли Вы так любезны отправиться со мной на место преступления, чтобы мы могли выяснить обстоятельства произошедшего? А беседу с нашими фантазерами можно, я думаю, отложить на потом, - закончил аристократ, накидывая шубу.
   - Да, конечно, господин Вальрам, - ответил полковник, бросив напоследок устрашающий взгляд на охотников, раздосадованный невозможностью преподать негодяям урок.
   - А вас, уважаемые, я прошу освободить помещение, - объявил Боривур, встав возле двери и выпятив упитанное брюшко.
   - Уже уходим, не переживай, - проворчал Тримз, чинно покинув кабинет.
  
  
  
  
  
  

Глава 4. Старые знакомые

  
  
   - Пфф, тоже мне любитель раздеваться на публике. И он думал, на нас это произведет впечатление?! - не унимался озлобленный Тримз, сворачивая в переулок возле особняка Вальрама.
   - Слишком хитер. Он изначально знал, что доказательств у нас нет. Все это было сделано лишь для того, чтобы выставить нас дураками, - рассуждал Раэль.
   - И у него это получилось, черт побери! Надо было все-таки пристрелить поганца, пока он изображал из себя распутную девицу, - рявкнул в ответ охотник и, после небольшой паузы, продолжил, - а, может, он вовсе и не монстр? Ведь, если укусов нет, значит, он не оборотень?
   - Может, и так. В любом случае, у нас остается незаконченное дело с выпущенным на свободу зверем, - подытожил его товарищ.
   - И решим эту проблему мы сегодня ночью, - с уверенностью заявил Тримз.
   Путь охотников пролегал через городские улицы по направлению к рыночной площади. Как и в квартале богачей, в торговой зоне имелись особые здания, выделяющиеся из общей массы построек. Двухэтажная деревянная лавка торговца Себэстьяна, занимающая довольно-таки обширную территорию, располагалась неподалеку от рынка. Здесь, как поговаривали многие покупатели, можно было найти все что угодно, не задаром, конечно. А, будучи монополистом на Фросвинде, Себэстьян запрашивал немало и, учитывая его обширные связи с аристократической верхушкой, завышал цены, как ему вздумается. Хам и лицемер, горделивый циник и скряга, одним словом, очень предприимчивая личность - вот как можно было охарактеризовать этого человека.
   - О-о-о, какие гости, - расплылся в приторной улыбке Себэстьян, увидев на пороге своей лавки знакомые лица, - небось, опять порвал тетиву, целясь в милых бельчат?
   - И тебе не хворать, - сдержанно промолвил Тримз.
   - Ха, не дождетесь, - жизнерадостно ухмыльнулся торговец, - так, чего желаем? Если просто поглазеть, то можно и снаружи, там, на улице лучше видно, - нагло уставившись на охотников своими черными, как у гадюки, глазами, заявил Себэстьян.
   - Вот те раз! Значит, деньгами мы нынче брезгуем? - иронично парировал Раэль, - тогда придется закупить все необходимое у другого торговца.
   - Но-но! Пошутили и будет. Так чего надо-то? - уже серьезно спросил купец.
   - Серебряные стрелы и болты для арбалета, - ответил Раэль.
   - Пфф, ха-ха, - прыснул Себэстьян, - теперь на духов охотитесь? Призрак убитого медведя покоя не дает?
   - Нет, призрак одного торговца постоянно приходит, все извиняется, что не продал нам товар, - проворчал Тримз.
   - Ой-ой, страшно, аж жуть! - фыркнул купец, - ну, ладно, готовьте ваши сбережения, сейчас посмотрю, что у меня есть, - затараторил он, скрываясь за дверью, ведущей на склад.
   Друзья, уже привыкшие к хамству негодяя, спокойно ждали, опершись локтями о пыльный прилавок.
   Лавка торговца изнутри представляла собой объемное помещение, заваленное множеством деревянных ящиков и мешков с различными товарами. На высоких полках, доходивших почти до потолка, располагались всяческие книги, от кулинарных учебников до магических энциклопедий. Напротив прилавка, на стене красовалось оружие. Стальные булавы, железные мечи, длинные луки, и даже, да-да, именно - альсоридовый арбалет. Где раздобыл его Себэстьян, оставалось для всех загадкой, да и цену на него он взвинтил такую, что купить его мог разве что сам губернатор. Но, видимо, последний, не очень-то спешил с дорогостоящей покупкой, очевидно, преисполненный надежды получить сию вещицу, как чаще всего случалось, задаром.
   - Ну, что же, - наконец появившись из-за двери, пропыхтел Себэстьян, - вот и я, пострелята! - и, высыпав из большого кожаного чехла на прилавок серебряные стрелы, вперемешку с арбалетными болтами, принялся почесывать свою неряшливо растущую черную бороду.
   - Берем все! - сказал Раэль.
   - Все, так все, - хитро прищурившись, ответил торговец, - стрелки-то, как видишь, подарочные, сделаны с любовью, эксклюзив, одним словом. Так что с вас за все про все, скажем... пять золотых!
   Тримз буквально поперхнулся, услышав названную цену.
   - Ты совсем с ума сошел?! Тут их кот наплакал, а ты берешь, как за альсоридовый арбалет! - с возмущением воскликнул он.
   - Не надо, так не надо, доставайте, где хотите, - презрительно ответил торговец.
   - Ладно, берем, - коротко бросил Раэль, покосившись на друга.
   - Тьфу-ты, черт, - проворчал Тримз, начиная шарить по карманам.
   - Вот и славно, - отсчитав полученную от охотников тяжелым трудом ими заработанную сумму серебром, Себэстьян, закинул боеприпасы в футляр и передал его товарищам, - господа, поздравляю, у меня сегодня акция: при оставлении всех своих сбережений мне - чехол в подарок! - расплылся он в противной ухмылке.
   - Да неужели..., - скрипя зубами, прошипел Тримз, выходя следом за другом из лавки, на прощание громко хлопнув дверью.
   На улицах города тем временем заметно прибавилось патрулей стражи, несколько отрядов которой спешно устремилось в сторону жилого квартала, протискиваясь через толпу неохотно расступающихся снующих по торговой площади людей.
   - Ты смотри, как носятся, небось, сто лет так не бегали, - продолжал ворчать Тримз, глядя на пробегающих воинов.
   - Не удивлюсь, если они каждого жителя начнут обыскивать, лишь бы отыскать губернаторскую безделушку, - согласился Раэль, - лучше бы они с таким же рвением боролись со зверем!
   - Размечтался! - фыркнул в ответ друг, - они только и могут, что ребятню по двору гонять, да девок лапать по пьяни.
   - Это точно. Ну, что, займем немного работой твоего друга Люцильи?
   - Давно пора! А то засиделся он со своими опытами, надо бы отвлечься немного, - свернув в переулок по направлению к дому мага, прогудел Тримз.
  
  

* * *

  
  
   Просторная комната одноэтажного домика неподалеку от крепостной стены, несмотря на дневное время, была полностью занавешена и освещалась лишь несколькими свечами.
   - Как судьба все-таки благосклонна, что это дело было поручено именно тебе! - радостно воскликнул мужчина, удобно расположившись в мягком кресле.
   - Да уж. Только, знаешь ли, мне все равно нужно будет предоставить результаты проведенной мной экспертизы, - с явной ноткой недовольства в голосе сказал его собеседник, сидящий напротив.
   - Ты ведь справишься, я в тебя верю! Придумаешь что-нибудь! - продолжил мужчина, уминая аппетитную куриную ножку, только что раздобытую им с тарелки на столе.
   - Конечно, буду стоять перед губернатором, как нашкодивший мальчишка, и объяснять, как некто сумел обойти всю расставленную мной же магическую защиту, - раздраженно проговорил второй, так и не притронувшись к еде.
   - Не расстраивайся! - оптимистично пропел его собеседник, - кто, как не мы, должны были проучить этого разжиревшего негодяя!
   - Только теперь он еще больше взвинтит налоги и вернет утраченое им через кошельки обычных граждан, - был угрюмый ответ.
   - Вот вечно ты недоволен, опять всю романтику испортил, - изрек его собеседник, покручивая в пальцах обглоданную куриную ножку и присматриваясь, что бы еще съестного стащить со стола.
   Огорченный мужчина, ничего не ответив на высказывание своего оппонента, казалось, еще больше углубился в мысли, подперев рукой подбородок. Но раздумье, в которое он погрузился с головой, было прервано стуком в дверь.
   - Ты кого-то ждешь? - поинтересовался гость, начавший разделываться с очередной порцией курятины.
   - Ах, ну да, - после короткой паузы проронил в ответ его собеседник, привстав со своего места, - ко мне должны были зайти... не важно, в общем. Спрячься на всякий случай, - предупредил он, направляясь к входной двери.
   Холодный воздух Фросвинда ворвался в прихожую дома и пронесся дальше внутрь, чтобы с интересом исследовать остальные помещения. На пороге, к неожиданности мужчины, уже приготовившего подходящую отповедь для предполагаемых пришельцев, заявившихся не в самое удобное время, стояли два стражника.
   - Доброго дня, мессир, - пробубнил один из них, - Вы позволите, это самое, уделить нам немного времени?
   - Да, чем я могу вам помочь, господа? - с ноткой растерянности в голосе спросил хозяин дома.
   - Нам тут поступила информация, - топчась на месте, прогудел стражник, - что к Вам не так давно заходил человек и, вроде как ..., - сделав паузу, будто подыскивая нужные слова в без того длинной и запутанной фразе, - не выходил, в общем. Он был очень странного вида и с мешком за плечами, - закончил свою речь служитель закона и легонько выдохнул, очевидно, решив, что им только что была выполнена трудная задача.
   - Уважаемые, вы ошиблись. Я один и к тому же крайне занят. Если позволите, я продолжу свою работу.
   - К сожалению, мы вынуждены будем Вас потревожить и осмотреть дом, - уверено отчеканил его напарник, - приказ губернатора.
   - Ну, что же, господа, приказ есть приказ, - достаточно громко произнес Люцильи, - прошу за мной.
   - Благодарю, - ответил блюститель порядка, и двое стражников неспешно вошли в прихожую вслед за магом.
   - Что же, уважаемые, обыскивайте! - остановившись посреди помещения промолвил колдун, скрестив руки на груди.
   - Никто не хочет Вас оскорбить, мессир. Мы тут быстренько осмотримся и все, - смущенно пробасил стражник и, кивнув своему напарнику на приоткрытую дверь, ведущую в гостиную, сам направился в рабочий кабинет мага.
   Люцильи, оставшись там же, где и стоял, пристально наблюдал за происходящим, в особенности, за менее вдумчивым стражем, вошедшим в комнату. Мучительные секунды ожидания тянулись для него, словно часы, волнение с каждым пролетающим мигом все нарастало, и, как следовало ожидать, струна, с силой перетянутая недальновидным музыкантом, лопнула, вылившись во фразу.
   - А чего это тут столько тарелок-то понаставлено? - прогнусавил начинающий мыслитель, - у вас гости что ли были?
   - Почему же сразу "были", - хитро сощурившись, протянул подоспевший напарник, - видимо, милорд просто забыл нам о них упомянуть, работы ведь много.
   - Собственно, почему это я должен..., - начал было маг на повышенных тонах, но был прерван внезапно раздавшимся стуком в дверь.
   - Не утруждайтесь, мессир, я мигом, - не дав хозяину дома даже возразить, страж, победно ухмыляясь, метнулся к входной двери, на ходу вытаскивая меч из ножен.
   - Ох, ты ж! - воскликнул с порога Тримз, хлопнув своего товарища по плечу, - как мы вовремя!
   - Ого, еще гости пожаловали! Ну, привет! - радостно гоготнул Раэль, протянув руку изумленно уставившемуся на него стражнику, стоящему в прихожей.
   - Ты меч-то опусти, ни к чему оно, - с укором посмотрев на ошарашенного блюстителя закона, промолвил Тримз.
   - Вы кто такие?! - заметно нервничая, рыкнул, до сего момента абсолютно уверенный в себе, стражник.
   - Мы кто такие? - возмущенно переспросил Раэль, - мы гости мага Люцильи! Только нам стоило ненадолго отлучиться по делам, как тут нежданные посетители! И еще спрашивают всякие глупости!
   - Да-да! Небось, еще весь обед растащили, пока нас не было! - поддержал его товарищ, выказывая явную досаду.
   - Значит, так! - потихоньку приходя в себя прошипел стражник, так и не опустив меч, - в доме губернатора произошла кража! И...
   - Вот негодяи! Ты смотри, что творят! - возмущенно перебил его Тримз, - но постой же, а причем тут дом Люца? Нет, ты глянь! - изобразив на лице удивление, воскликнул охотник, - воры и сюда добрались?!
   Люцильи, стоявший позади стражи, не мог скрыть улыбки.
   - Это самое, - вклинился в беседу брат по оружию, - вы не так поняли, тут ничего не украли. Мы проверяем версию, нет ли тут преступников, - сформулировал он.
   Его товарищ, несомненно, обрадованный столь точным и своевременным разъяснением своего коллеги, в ответ на это лишь злобно глянул на него.
   - В таком случае, - заходя в прихожую и по пути аккуратно отодвинув рукой лезвие меча в сторону, подытожил Раэль, - мы можем быть спокойны!
   - О, да! Тем более с такими блюстителями закона, как у нас! Ни минуты покоя, всегда в работе! - протиснулся вслед за другом Тримз.
   Глаза стража, сверлящие своих обидчиков, метали молнии от наполняющей их злости. На то, чтобы не сорваться и не устроить прямо здесь кровавую бойню, уходила, казалось, вся его выдержка.
   - Так! - рявкнул он, ударив рукоятью меча о входную дверь, - в этот дом примерно с часу назад заходил человек с мешком за плечами, - делая ударение на каждом слове, процедил страж.
   - Ну да, - как ни в чем не бывало, ввернул Тримз, похлопывая рукой по чехлу с арбалетом, - это был я.
   - Что ты говоришь?! - злорадно прошипел блюститель порядка, - а вот твоего дружка с тобой не было!
   - Еще бы! - воскликнул Раэль, - я ведь все время был тут. А чуть позднее мы вынуждены были отлучиться.
   - Грозг вас растопчи! - не выдержав, громыхнул стражник, еще раз стукнув рукоятью меча по двери.
   - Уважаемый, прекратите ломать мое имущество! - возмутился до сего момента молчаливо наблюдавший за представлением маг, - как я вижу, инцидент исчерпан, поэтому прошу вас, господа, покинуть помещение.
   Обозленный стражник, оторопев, некоторое время постоял на пороге дома, словно переваривая полученную словесную пощечину. После чего, резким движением вложив свой меч в ножны и не проронив более ни слова, быстрыми шагами покинул дом, прихватив с собой уязвленную гордость, приправленную щепоткой досады по утраченной возможности получить премию за раскрытие громкого дела.
   - Ну, это, до свидания тогда, - промямлил его товарищ и, так до конца не осознав, что здесь произошло, поспешил следом за своим напарником.
   Как только закрылась дверь, мужчины около минуты сохраняли молчание. Люцильи, очевидно, не нарушал тишину, чтобы не спугнуть так кстати подоспевшую на помощь удачу. А друзья... они, видимо, предоставили почетное первое слово хозяину дома, но не тут-то было.
   Дверь гостиной приоткрылась, и в комнату заглянул высокий мужчина крепкого телосложения, почти подобравшийся к середине прожитых лет. Стряхнув пыль, осевшую на его темно-зеленом кафтане, он, положив руку на пояс, воскликнул.
   - Люц, ну не молчи же, поздравь наших спасителей с прекрасным выступлением!
   - Тебя вот ждал, - коротко бросил маг, - а вам, господа, впору менять профессию! Спасибо, вовремя.
   - Что-то нам все последнее время только и говорят, чтобы мы переквалифицировались, - хохотнул Раэль.
   - А Трюкач вновь ловко делает вид, что меня не заметил! - проворчал Тримз, - привет, дружище!
   - Ну, что ты! Я твой голос узнал, еще, сидя в шкафу, - рассмеялся мужчина и, подойдя к старому знакомому, крепко пожал ему руку.
   - А ты, значит, тот самый Трюкач? Наслышан, - промолвил Раэль, с интересом разглядывая вновь прибывшего.
   - Надеюсь, только хорошее, - хитро прищурившись, промолвил тот.
   - Конечно! Но сегодняшние события выдвинут тебя, думаю, что не совру, на первое место героев Фросвинда! - воскликнул Тримз.
   - Ох, ты мне льстишь, - сложив руки на груди, мечтательно протянул Трюкач.
   Очевидно, что пояснения по поводу прозвища этого человека, настоящего имени которого никто не знал, были излишни. Темная лошадка Фросвинда, безработный парень Трюкач, тем не менее, всегда был при деле, а вот при каком, история умалчивает.
   - Господа, - вмешался в разговор маг, - возможно, мы могли бы продолжить беседу в гостиной?
   - Ага, и не только беседу, кстати, - поглядывая через дверной проем на тарелки с недоеденным обедом, согласился Тримз.
  
  
  

* * *

  
  
   Люцильи, расположившись в уютном кресле, задумчиво поглядывал на огонек свечи, неспособный в полной мере озарить полумрак гостиной, в то время как остальные обсуждали прошедшие события.
   - А все-таки хорошо, что этот болван со злости не проткнул нас своей железякой, - радостно подытожил Тримз, уплетая очередную мясную котлету.
   - Это уж точно, - подхватил Раэль, - кстати, Люцильи, - обратился он к магу, - мы тут стрелы раздобыли. Может, начнем?
   - Ах, да, конечно, - оторвался колдун от своего задумчивого созерцания, - давайте их сюда. Но вам придется немного подождать, поэтому посидите пока тут, - поднявшись из кресла, промолвил он.
   - Вот, держи, - Тримз протянул магу футляр и вернулся к полюбившемуся занятию - уменьшению съестных припасов Люцильи.
   - Очередной ритуал? - без особого интереса спросил Трюкач, обратившись к старому знакомому.
   - Что-то вроде того, - ответил тот.
   - В таком случае поаккуратней, господа, стража сегодня немного не в духе..., - протянул вор, - хотя, впрочем, как и всегда.
   - Да уж, устроил ты шумиху, - проворчал Тримз, - зря, конечно, лучше от этого никому не будет, сам же понимаешь.
   - Долго объяснять, дружище, но так было нужно, - развел руками Трюкач, - ты, я смотрю, своего друга совсем утомил, - кивнул он головой в сторону задремавшего в кресле Раэля.
   - Тсс-с, - прошептал охотник, приложив палец к кончику своего вечно красноватого носа, - пущай поспит, сегодня у нас будет тяжелая ночка.
   Вечер потихоньку вступал в свои права, но лишь для того, чтобы вскоре уступить место более могущественному участнику ежедневного круговорота - ночи. Тримз и Трюкач, удобно расположившись в уютных креслах в полутьме гостиной, тихо перешептывались между собой, дабы не потревожить задремавшего охотника. А Люцильи до сих пор находился в своем кабинете, занятый нанесением на древки стрел магических рун.
  
  
  

Глава 5. Прохожий

  
  
   Невзрачный серый плащ одиноко развевался в порывах ледяного ветра, заметающего протоптанные за день усердием сотен ног многочисленные тропинки. Спрятавший лицо под капюшоном странник неспешно миновал городские ворота, пройдя вместе с горсткой припозднившегося люда мимо сильно утомленной последними событиями стражи. Мужчина на ходу окинул взглядом крепостные стены с дежурившими на них лучниками, бегло оценил обстановку и, ускорив шаг, продолжил свой путь, удалившись в один из близлежащих переулков. Патрулей стало заметно меньше, чем днем, хотя, в сравнении с обыденным распорядком, можно было с уверенностью сказать, что в городе введен усиленный контроль. Кто бы сомневался, что кража, произошедшая сегодня, вызвала больше негодования местной власти, нежели растерзанные неведомым существом граждане.
   Завернув за очередной угол дома в конце переулка, мужчина заметил впереди несколько стражников, движущихся в его сторону. Узкая улочка освещалась лишь факелом, который держал в руке центральный из шедших блюстителей закона. Поворачивать обратно было бессмысленно, ведь так вернее всего можно было привлечь к себе нежелательное внимание. Попытка не пытка, поэтому, не сбавляя шага, путник уверено продолжил свой путь по проулку меж невысоких домов.
   - Ты чего здесь шляешься? - перекрыв путь идущему навстречу мужчине, проскрипел один из стражников.
   - Он, небось, в дом хочет влезть! - промычал второй, чье лицо в свете факела украшала мерзкая беззубая улыбка.
   - Я не сделал ничего дурного, господа, прошу вас, позвольте мне пройти, - спокойно ответил им путник, не поднимая головы.
   - Слышь, у тебя деньги есть, а? - жадно пробурчал третий, обходя путника сбоку.
   - Уважаемые, у меня нет ни гроша, я бедный человек, прошу вас, отпустите меня, - так же спокойно промолвил человек в капюшоне.
   - Нам необходимо удостовериться в этом, хы, - гадко протянул первый, обходя мужчину с другой стороны, - давай, выворачивай карманы.
   - Хорошо-хорошо, - ответил он и медленно запустил руки под плащ, делая вид, что хочет его распахнуть.
   В тот же миг, ставший последним для двух стражей, из-под полы плаща, словно молнии, вырвались два кинжала и впились в незащищенные шеи алчных блюстителей закона. Алая кровь фонтаном брызнула из разрезанных артерий и ринулась по кровостоку клинков наземь, орошая белый снег, под булькающие хрипы бедолаг. В глазах оставшегося в живых стража читалось недоумение, нет - страх еще не успел прорваться через оцепенение, охватившее его. Человек в капюшоне, наконец, поднял голову и, посмотрев на ошарашенного хранителя порядка своими прищуренными, полными холода и безразличия глазами, слегка повернул кинжалы рукоятями вверх, позволив телам сползти с лезвий в снег у его ног. Факел, не желая более находиться в объятых дрожью руках стража, упал наземь, а его владелец, нервно заглатывая широко открытым ртом ледяной воздух, не в силах даже закричать, опрометью бросился в другой конец переулка. Еще немного, и заветный спасительный поворот послужил бы высшим облегчением для бегущего что есть сил человека, в этот момент напоминавшего загнанную на убой овцу. Но мгновенным освобождением от всего, вопреки его желанию, послужил глухой удар в шею сзади, сопровождавшийся короткой вспышкой боли.
   Вытащив из шеи лежащего лицом в снег стражника метательный кинжал, мужчина вытер клинок о плащ убитого, а затем, спрятав оружие в нагрудный карман кожаной куртки, направился дальше, скрывшись за углом дома.
  
  
  
  

* * *

  
  
   - Ого! Значит, говоришь, в окрестностях завелся самый настоящий оборотень?! - удивленно протянул Трюкач, развалившись в кресле, закинув ногу на ногу.
   - Он самый, и к тому же, скорее всего, не один, - шепотом ответил Тримз.
   В этот момент в занавешенное окно дома с улицы кто-то уверенно постучал три раза, затем, после короткой паузы, еще два, после чего завершил поданный сигнал одиночным ударом по стеклу.
   - Дверь! - открыв глаза, вскрикнул Раэль, резко вскакивая с кресла.
   Собеседники недоуменно уставились на него.
   - Ну вот, оторвали парня ото сна, - сокрушенно промолвил Трюкач, встав со своего места, и направляясь к шкафу у стены.
   - Может, оно и к лучшему, сон, видать, был так себе, - ответил Тримз, поглядывая на приходившего в себя друга, - за тобой, я так понимаю, пришли?
   - Да, мне пора, удачи вам! - коротко бросил Трюкач, выуживая здоровенный черный мешок из места своего недавнего уединения.
   - И тебе не хворать! - махнул ему рукой охотник, - а нам, думаю, пора поторопить Люца и отправляться за зверушкой, - продолжил он, обращаясь к Раэлю.
   - Да, собственно, можно и не торопиться, господа, - послышался голос мага, возникшего в дверях гостиной, - прошу, принимайте работу, - добавил он, протягивая футляр со стрелами Тримзу.
   Трюкач же, протиснувшись со своим мешком в прихожую, кивком попрощался с хозяином и покинул дом.
   - Художественно, - оценил Раэль, разглядывая маленькие изящные руны, покрывающие тонкие древки стрел.
   - Не только художественно, но еще и очень практично! - воскликнул маг.
   - В этом я даже не сомневаюсь! - с довольным видом пробурчал Тримз, убирая стрелы обратно в футляр.
  
  

* * *

  
  
   Ночь, уже полноправно царившая на Фросвинде, окутывала темнотой земли Сенвильского городка. Еле слышимые, но уже начинающие потихоньку набирать силу, гудящие ветра несли на себе снежную пыль ледяной планеты, чтобы рассыпать ее по заранее уготованным местам. Лишь звучные позывы ко сну уставшей за время дежурства стражи у ворот вклинивались в эту созданную природой симфонию.
   - Когда же это, черт возьми, закончится! - пробормотал зевающий блюститель порядка, облокотившись о каменную стену.
   - Наверное, когда этих богатеньких жмотов обворуют до конца, тогда уже точно не придется торчать тут сутками напролет, - презрительно плюнул его напарник, обнажив свою беззубую пасть.
   - Ага, сейчас, как же, - проворчал третий, - конца этому не будет, ведь у них есть народ! Если надо, загребут последнее у крестьян.
   - Главное, чтобы нас не коснулось, а с крестьянами..., - на секунду сделал паузу первый, видимо, взвешивая что-то на своих внутренних моральных весах, после чего невозмутимо выпалил, - да и черт с ними со всеми!
   - Это точно, - подытожил второй и, заметив проходящих мимо него через городские ворота путников, окликнул их, - эй, вы куда это собрались?
   - Домой, - коротко бросил мужчина в капюшоне, останавливаясь.
   - Тут, это... чудище шастает неподалеку, вообще-то, - прохрипел третий, вглядываясь в прохожих.
   - Так мы же не к нему идем, а домой, - бросил Трюкач с ноткой недовольства в голосе.
   - Умный, да? А в мешке у тебя что? - злобно промычал первый.
   - Припасы, - слегка напрягшись, ответил вор, вперившись взглядом в стражника.
   - Показывай, - пробурчал тот.
   Если бы можно было прочесть мысли, таящиеся в тот момент в голове у спутника Трюкача, скрывающего свое лицо под серым капюшоном, то стражники, определенно, хорошо бы подумали, стоит ли досматривать этих прохожих или нет.
   Вор, напоследок бросив взгляд на своего напарника, подошел поближе к трем стражникам, стоящим под каменным сводом крепостных ворот, и снял с плеча мешок.
   - Вот и хорошо, заодно поделишься, - мерзко проверещал второй, глядя на сидящего на корточках мужчину, медленно развязывающего черный мешок.
   - Может быть, вас устроят золотые монеты вместо еды? - подойдя ближе, спросил спутник Трюкача.
   - О, конечно, и это мы тоже возьмем, раз предлагаешь, - радостно осклабился третий, потирая руки.
   Предвкушая грядущую прибавку к жалованию и сытный ужин, стража потеряла драгоценную бдительность, что было на руку авантюристам.
   Трюкач, не поднимая головы, быстрым движением вытащил меч из свисающих с пояса ножен стоящего перед ним хранителя правопорядка. Затем резко нанес колющий удар в его левую ногу, с легкостью проткнув кожаные поножи чуть выше колена. Страж, вскрикнул и, подкосившись на раненой ноге, рухнул наземь, зашипев от боли. Струйка крови, словно красная нить, нашла лазейку через вспоротую ткань и стала неторопливо стекать на протоптанный снег.
   Напарник вора, не теряя времени, на ходу вынул из-под плаща два изящных кинжала и, подскочив к оставшимся стражникам, сделал выпад в направлении их незащищенных шей.
   Одному из них повезло больше. Он, отмахнувшись от острия кинжала покрытой кольчугой рукой, сумел оградить себя от смертельной раны. Убийца, не обратив внимания на промах, тут же нанес противнику удар ногой в промежность. Страж, с визгом согнувшись, плюхнулся в снег.
   Его менее удачливый соратник, так некстати подвернувшийся под умелую руку таинственного путника, в этот момент медленно сползал по стене с небольшой раной на шее, из которой тонкой струйкой била алая кровь. Широко открытые глаза, успевшие отразить лишь удивление, застыли, завершив на лице картину предсмертной гримасы.
   - Эй! Вы чего там?! - донеслось сверху.
   Трюкач, закинув одной рукой мешок на плечо, а в другой держа только что приобретенное оружие, бросил взгляд на напарника, словно задавая немой вопрос: "что дальше?".
   - Подождем, пока они спустятся. Местность открытая, под стрелами бежать не лучшая идея, нейтрализуем ближайших стрелков, - последовал чуть слышный ответ.
   - Хорошо, - шепнул вор, - а вы не шумите, идиоты, а то не доживете до утра, - тихо процедил он, срезав мечом ремень с ножнами с пояса стражника и отбросив его подальше. Тот, лишь плотнее прижав колени к груди, притих. Его выживший товарищ, распластавшись на снегу с раненой ногой, очевидно, осознал всю реальность наступления трагичных последствий, предрекаемых нападавшими, и прикусил губу.
   - Какого черта у них там происходит? Зови остальных, а ты прикрой меня, - слышались приказы сверху.
   - Осторожней там, парни! - сказал кто-то в ответ.
   Спутник вора, прижавшись к стене, убрал один из клинков в ножны на поясе под плащом, достав из нагрудного кармана метательный кинжал. Еле слышный хруст снега, скопившегося на лестнице, давал понять о неспешном спуске объекта по ступеням вниз. Напряжение нарастало, мужчина, не выказывая волнения, лишь крепче сжимал оружие в руках, как вдруг...
   - Они здесь! - заорал вскочивший страж, видимо, отошедший от полученного "по достоинству", во всех смыслах этого слова, удара. Но попытка скрыться не увенчалась успехом. Бросив мешок наземь, Трюкач одним прыжком достиг убегающего осведомителя и точным выпадом нанес удар в спину, который, судя по раздавшемуся хрипу, прошел через сплетения кольчуги, пробив легкое.
   Напарник вора, молниеносно среагировав на поданный нежданный сигнал, выскочил из-за угла и ударом руки с зажатым в ней метательным кинжалом отвел в сторону почти в упор нацеленный на него лук. Стрелок, от неожиданности спустил тетиву, послав стрелу мимо цели. Не упустив момент, нападавший, отточенным движением, воткнул кинжал в живот стража, прижавшись к нему вплотную, укрываясь от возможного выстрела его напарника. Второй стрелок яростно выругался, стоя на верхней ступени, с силой удерживая натянутую тетиву лука. Убийца, прикрываясь "живым" щитом, не подающим признаков жизни, так и не вынув клинок из тела стража, метнул в лучника второй кинжал.
   Острие брошенного клинка прошло в нескольких сантиметрах от головы противника, и тот, не раздумывая, спустил тетиву. Стрела, преодолев короткое расстояние, со свистом вонзилась в спину его мертвого напарника. Убийца, не теряя времени, стряхнул с лезвия клинка свой щит, убрал второй кинжал в ножны и, подняв валяющийся под ногами лук, вмиг снарядил его стрелой из колчана мертвого лучника.
   В глазах стража промелькнула тень страха, возникшая от понимания того, что бой с мастером такого уровня может окончиться для него трагично, а руки поневоле задрожали так, будто он долго держал их в ледяной воде. Тем не менее, стрелок трясущимися руками вынул из колчана за спиной стрелу и положил ее на тетиву. Его соперник, не выказавший даже толики волнения, оказался быстрее.
   Жизнь, как говорят немногие пережившие такие моменты, пролетает перед глазами. Вот и сейчас она пролетела... и не просто пролетела, а напоследок вонзилась острием стального наконечника прямиком в лоб рискнувшего поиграть с судьбой стрелка. Тело убитого лучника рухнуло с высоты каменной лестницы в снег, а наемник, прихватив колчан со стрелами, забежал в арку ворот.
   - Уходим, - бросил он Трюкачу.
   Тот, молча закинув мешок за спину, преодолел расстояние под аркой ворот и, перейдя на бег, припустил в сторону окрестностей города. Его напарник мчался следом, не отставая ни на шаг.
   - Наделали мы шуму, черт возьми, - на ходу пыхтел Трюкач.
   - Главное, живы, - коротко ответил его спутник, вторично пропечатывая своими сапогами следы, оставленные вором.
   - Огненными заряжай, черт бы вас побрал, не видно же ничего! - словно в ответ, донесся надрывный крик со стен позади.
   Авантюристы, услышав это, ускорились, рванув что было сил через открытое поле по направлению к лесу. Первый залп не заставил себя долго ждать. Подожженные стрелы, пущенные со стен, пролетели по дуге, рассекая морозный воздух, словно спешащие куда-то в ночное время светлячки, и, осветив небольшой участок местности под собой, приземлились довольно-таки далеко от убегающих напарников.
   - Дальше бейте, идиоты, уйдут же! - проорал кто-то яростно.
   Через несколько секунд произошел второй залп, которой оказался чуть удачней предыдущего. Стрелы, одна за другой приземляясь неподалеку от убегающих преступников, гасли, погружаясь в снежные сугробы.
   - Разбегаемся! - воскликнул убийца, - встретимся у тропы, ведущей на юг, - и, взяв левее, помчался прямиком по снежному покрову, еще не успевшему превратиться в полноценные непроходимые сугробы.
   Вор, не тратя время на разговоры, резко свернул направо, проделывая новую колею в снегу.
   Правильность принятого решения подтвердил следующий огненный залп, стрелы которого проткнули белое покрывало, расстеленное природой, чуть дальше того места, где авантюристы разделились.
   Сверкающие в воздухе огни, срываясь со стен, теперь летели, устремившись в двух разных направлениях, теша себя мечтой столкнуться с живой плотью, а не с надоедливым вездесущим снегом. Крики со стороны ворот усиливались, дополняясь все новыми голосами. Но вдруг, словно по щелчку пальцев колдуна, у входа в город воцарилась тишина. Очевидно, командование только что прибыло на место происшествия. С высоты птичьего полета, сквозь тьму теперь уже полноправно вступившей в свои владения ночи, можно было разглядеть множество ярких точек, сливающихся в один крупный огонек, отделившийся от крепостных ворот и быстро перемещающийся по полю в сторону леса.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 6. Элинья

  
   - Мне кажется, или кто-то решил хорошенько встряхнуть город?! - возмущался Тримз, освещая факелом протоптанную снежную тропу перед собой.
   - Да, событий за последние несколько дней произошло многовато, - задумчиво ответил Раэль, вглядываясь в скопление факелов, один за другим исчезающих в лесном массиве.
   - Не то слово! - воскликнул его напарник, - а все-таки зря эти идиоты туда полезли, ох, зря.
   - Это точно, - согласился охотник, стараясь не показать волнения, сотрясающего его тело изнутри.
   Мысли Раэля были заняты тревожными сновидениями, предчувствие чего-то необъяснимого терзало его, не давало покоя. Он понимал, что развязка близка, но, каков был ее итог, не знал никто и страх перед неизведанным, постоянно напоминающий о своем скором приходе, все прочнее оседал в душе охотника. Но мрачные мысли Раэля временно были отодвинуты на второй план разнесшимся по окрестностям протяжным, пронизанным холодом, звериным воем. Казалось, зверь напоминал о своем присутствии, оповещая о начале охоты.
   - Быстрее! - рявкнул Тримз, на ходу заряжая свой арбалет.
   Перейдя на бег, Раэль ринулся вслед за бегущим в сторону леса товарищем, доставая лук.
   - Черт возьми, эта тварь... даже не боится открыто заявлять о себе! - пропыхтел Тримз.
   - Видимо, чувствует свое превосходство. Ну, ничего, она ведь не догадывается, что мы готовы к встрече, - подбодрил товарища охотник.
   - Верно! - воскликнул его спутник, впившись обеими руками в снаряженный серебряным дротиком арбалет.
   Снова, уже намного ближе к основной тропе, разделяющий город и лесной массив, раздался вой зверя и через мгновение затих. Спешащие друзья заметили на горизонте у самого входа в лес те самые огни факелов, которые не так давно скрылись за ветвями деревьев. Судя по суете, выдававшей хаотичное мелькание огней меж стволов сосен, у стражи что-то явно пошло не так. И в этот момент, совсем рядом, раздался утробный, источающий злобу, рев. Возгласы стражи являли собой подтверждение приближения ночного охотника. Раэль с Тримзом, сохраняя молчание, спешили к месту стычки.
   Крики стражников переходили в полные ужаса вопли, а огни меж елей на горизонте начинали понемногу затухать, что могло свидетельствовать лишь об одном...
   Заприметив приближающийся со стороны леса объект, охотники мгновенно остановились, направив свое оружие в сторону цели. Бледный, словно тень, безоружный стражник молча бежал им навстречу по тропе с выпученными от ужаса глазами.
   - А, ну, стой, кому говорю! - рявкнул Тримз, наставив на даже не собиравшегося тормозить бедолагу арбалет.
   Парень, оказавшись в нескольких шагах от охотников, оступился и, упав возле их ног на землю, прикрыл ладонями лицо. Тримз, опустив оружие, склонился над мужчиной и, тронув его плечо, тихо спросил.
   - Что там произошло и как оно выглядело?
   Мужчина, оторвав руки от лица, резко поднял голову и вперился в охотника безумным взглядом.
   - Оно там! Огромное... оружие не берет... наши мертвы..., - тыча дрожащим пальцем в сторону леса, отрывисто бормотал он.
   - Иного я и не ожидал услышать, - обернулся к своему товарищу Тримз.
   - Возвращайся в город, - напряженно бросил Раэль обезумевшему от ужаса стражу и двинулся вперед. Его напарник направился следом, вслушиваясь в сменившую совсем недавно сотрясаемое ревом пространство тишину. Бедолага, немного посидев на снегу посреди тропы, словно в оцепенении, медленно поднялся и, опустив голову, побрел в сторону города.
   Лес вновь приоткрывал свои древесные снежные двери для входящих путников. Давящая тишина нарушалась лишь периодическим подвыванием ледяного ветра, а слабая видимость только усиливала мрачную обстановку, царившую в этом месте. Вскоре друзья, с осторожностью пробирающиеся по лесу, наконец, набрели на место происшествия.
   Изувеченные тела стражников с прорванной в разных местах кольчугой, разбросанные повсюду людские конечности усеивали это пропитанное запахом смерти место в лесном закоулке среди заснеженных елей. Огромные вмятины на круглых стальных щитах еще раз подтверждали нечеловеческую силу, которой был наделен ее носитель. Товарищи приготовили оружие к бою. Стараясь не смотреть на ужасную, раскинувшуюся у их ног, картину невиданной жестокой расправы они, максимально сосредоточившись, мягко переступали по залитому кровью снегу, пытаясь уловить присутствие зверя.
   - Он здесь, - прошептал Раэль, - выжидает.
   В тот же момент позади охотников раздался треск ветвей, послуживший подтверждением сделанных выводов. Мужчины, мгновенно развернувшись, нацелили свое оружие по направлению источника звука. После небольшой паузы последовал удар по стволу дерева, от чего растущая неподалеку ель качнулась, стряхнув с себя снег.
   - Запугивает, - не сводя глаз с деревьев перед собой, пробормотал Раэль.
   - А, ну-ка, вылезай! - рявкнул Тримз, - покажи, что ты можешь!
   Зверь, словно принимая вызов, яростно взвыл. Отслеживая тварь по звуку, охотники меняли линию огня соответственно местоположению противника. Одним прыжком разомкнув раскинувшиеся на его пути ветви елей, монстр, наконец, показал себя. Ночной охотник, облаченный в броню массивной серой шкуры, в разы превышал по размерам взрослого медведя, а с виду больше походил на огромного волка. Бешеные, наполненные яростью глаза сфокусировались на добыче. Широкими взмахами огромных мускулистых лап зверь мерял расстояние по направлению к жертвам.
   Нет, никаких героических призывов, как обычно бывает в подобных ситуациях, не последовало, лишь еле слышный звон тетивы и свист серебряных стрел, рассекающих воздух, явились разрядкой скопившегося напряжения. Арбалетный болт, испещренный магическими рунами, тотчас же впился в переднюю лапу приближающегося с огромной скоростью зверя, а стрела, взяв чуть повыше, вошла в его вздымающуюся на бегу спину. Да, именно удивление сменило на миг ярость в глазах оборотня, развеяв веру в собственную неуязвимость. Обещанный магом рунический эффект мгновенно возымел свое действие. Древки снарядов, вонзившиеся в тело чудовища, воспламенились, охватив шкуру монстра ярким пламенем. Запах горелого мяса и подпаленной шерсти, сопровождающиеся оглушительным воем испытывавшего муки, но не прекращающего своего разбега зверя, запечатлелись в органах чувств охотников. Друзья, не позволяя оцепенению поглотить их, бросились в разные стороны, что, в сущности, спасло им жизнь. Пронесшийся между охотниками подожженный монстр, из-за полученных ран, был уже не в состоянии выбирать направление и на полном ходу влетел в находившуюся на его пути сосну. Товарищи, не дав твари опомнится, вмиг снарядив оружие, снова поочередно пустили свои смертоносные иглы в бронированную шкуру начинающего подниматься чудовища. Монстр, полыхающий, словно факел, с торчащими из груди обгоревшими древками стрел, жалобно взвыв, рухнул в снег. Охотники, вновь приведя свое оружие в боевую готовность, не убирали прицел с огромной, лежащей под сосной, дымящейся туши.
   - Кажется, все, - выдохнул Тримз.
   Внезапно рядом с телом распластавшегося на земле чудовища, с той самой сосны, послужившей минуту назад препятствием для монстра, в снег плюхнулся внушительного размера темный объект.
   - Не стрелять! Свои! - донесся сверху знакомый голос.
   - Трюкач?! - с удивлением воскликнул Тримз, - ты чего там забыл?!
   - Сверху открывается прекрасный вид на окрестности, - отшутился вор, слезая с сосны, - кстати, спасибо, снова выручили, - добавил он, выудив из снега черный мешок.
   - Прощу прощения, что не смогли присоединиться к битве, - спрыгнув вниз вслед за спутником, промолвил мужчина в скрывающем лицо сером капюшоне.
   - Хасим, мой товарищ, - представил Трюкач. Охотники кивком поприветствовали нового знакомого.
   - Обычное оружие тут бесполезно, в этом бою вы ничем не смогли бы нам помочь, - пожал плечами Раэль.
   - К превеликой радости, все разрешилось благополучно, а вы..., - начал было Трюкач, но, не успев закончить фразу, отскочил от тела зверя, словно ошпаренный. Конечности обгоревшего монстра стали уменьшаться в размерах, а редкие островки шерсти на подпаленной шкуре начали исчезать. Происходящая на глазах удивленных очевидцев метаморфоза постепенно перевоплощала громадную тушу оборотня в человеческое тело, которое, сохранив все ранения, выглядело действительно жутко.
   - Это уже интересно, - промолвил Раэль, склонившись над изуродованным телом неизвестного мужчины. На правой руке убитого простирались глубокие, еще не до конца зажившие шрамы от огромных клыков.
   - Смотри-ка, татуировка на плече, - показал Тримз, присев рядом с другом. На одном из немногих уцелевших от ожогов участков кожи мужчины была нанесена эмблема, изображающая топор и меч на фоне круглого щита.
   - Это военный, - раздался за спиной тихий голос Хасима, неслышно подошедшего к охотникам, - очевидно, он в свое время участвовал в боевых действиях с Фашхараном. Во всяком случае, так можно предположить, судя по татуировке.
   - Тьфу-ты, черт! - рявкнул Тримз, тревожно взглянув на друга, - похоже, это еще не конец!
   - Спасибо вам за помощь, нам пора, - промолвил Хасим, - я так понимаю, у вас еще есть незавершенные дела. Впрочем, как и у нас, - добавил он.
   - Несомненно. Удачи вам! - отозвался Раэль.
   Завершив обряд крепких мужских рукопожатий, Трюкач с напарником направились в сторону чащи леса, скрывшись за ближайшими елями.
   - Ума не приложу, как мы дотащим его до Люца, - с досадой промолвил Тримз, глядя на тело стража.
   - Думаю, стража не одобрит, если мы понесем его через главные ворота, - согласился Раэль, но не успев закончить мысль, притих. По окрестностям леса прокатился звериный вой под стать тому, что они слышали совсем недавно от побежденного монстра. Но было в нем нечто иное, это был уже не столько сигнал к началу охоты, а скорее вызов на бой. Складывалось ощущение, что зверь понимал появление достойных противников, которые, вопреки всем ожиданиям, сумели одолеть его сородича.
   Призыв ночного хищника к битве, соединившись вместе с ревущим с ним в унисон ветром в суровый дуэт, пролетел меж заснеженных ветвей, выстроившихся друг за другом елей, приближаясь к охотникам.
   - Кажись, притих, - пробурчал Тримз, освещая факелом деревья перед собой.
   - Заманивает, зараза, - пробормотал его напарник, приготовив лук.
   Внезапно где-то поблизости вновь послышался вой, переросший в оглушительный яростный рев. Вслед за ним раздался испуганный, пронизанный страхом женский крик, донесенный на крыльях ледяного ветра до охотников. Сердце Раэля сдавило клещами напирающего ужаса. Что-то знакомое, родное было в этом отголоске отчаяния, достигшим его слуха. Игнорируя предостерегающие вопли Тримза, охотник сорвался с места и помчался в сторону предполагаемого источника звука. Сейчас все мысли Раэля были устремлены лишь в одном векторе - бежать... и как можно быстрее, а голос?... Голос...
   "Не ее... точно не ее...", - отвечал воспаленный разум на поставленные собой же вопросы. Но, вопреки всему, ком страха подкатывал все ближе к горлу, неспешно, очевидно, осознавая свою победу, не торопя события. Мелькающие повсюду деревья и ежесекундно приближающийся рев зверя сопровождало неровное дыхание ринувшегося напрямик через чащу охотника.
   И вот, среди окутавшего ряды деревьев чуть впереди мрака, начали прорисовываться нечеткие очертания бегущего объекта. Женщина. Красное платье, выглядывающее из-под полушубка... разглядеть было трудно... но сомнений не было. Рев звучал совсем близко и теперь уже сопровождался не прекращающимися отчаянными женскими криками.
   - Элинья! - позвал, не сбавляя темпа, охотник.
   И в тот же миг, надрывно и жалобно, донеслось в ответ.
   - Раэль, помоги!
   Сердце охотника сдавило еще сильнее, а в груди спазмами начали растекаться потоки боли. Она была уже совсем рядом, сквозь тьму можно было разглядеть локоны черных волос, выбившиеся из-под шапки. Удивительно, как черное можно было разглядеть на черном фоне... при виде нее, живой и невредимой, страх, почти полностью проникший в нутро Раэля, начал потихоньку рассеиваться. На бегу он уже выстраивал планы, как отругает ее за легкомыслие и от этого на кончиках губ охотника проступила детская улыбка. Нет, конечно же, не из-за того, что он будет воспитывать любимого человека, ведь она пошла за ним, пыталась предупредить, а просто потому, что все хорошо, с ней все в порядке.
   Но вдруг что-то огромное и черное появилось из-за ближайших елей. Быстро перемещаясь, оно приближалось к жертве и, наконец, подобравшись к своей добыче, яростно взревев, нанесло мощный удар когтистой лапой в спину беззащитной женщины. Вскрикнув от боли, она упала лицом в снег.
   В этот миг для Раэля все оборвалось, течение времени, установленное для всего живого в мире, остановилось для него. Мысли, до сего момента роящиеся в голове, испарились, исчезли из хранилища памяти. Но ноги, в какой-то мере оторванные от мыслей, тем не менее, продолжали бег. Зверь, окинув пылающим взглядом своих желтых глаз приближающегося охотника, злобно рыкнул и, развернувшись, быстро скрылся за ближайшими ветвями деревьев. Кем бы ни был этот монстр, подлость, совершенная им, могла быть присуща лишь человеку. Тварь как будто понимала, что привнесла невосполнимую потерю для своего врага, вдобавок ко всему, скрывшись с места трагедии.
   Глубокие рвы ран, оставленные когтями чудовища, простирались во всю длину на спине женщины.
   - Элли, родная, пожалуйста..., - встав на колени, охотник трясущимися, перепачканными в крови руками, перевернул ее.
   Алая кровь тонкой струйкой стекала с уголка ее губ, по бледной, без кровинки, щеке и одинокими горошинами, словно капли воды со свисающих с крыши сосулек, приземлялась на белый снег. Глубокий, проникающий взгляд зеленых глаз, из которых с каждым мгновением уходила жизнь, с печалью созерцал своего возлюбленного.
   - Как же так..., - тихо прошептала она, и ее побледневшее худенькое личико замерло, запечатленное приходом, внезапной, хотя и предрекаемой, смерти.
   - Элли, милая, не уходи..., - дрожащими губами шептал Раэль, прижав ее к груди, в надежде услышать стук сердца, которое билось ради него на протяжении стольких лет.
   Со смертью каждого человека умирает и мир вокруг него. Все то, что человек познавал и чем жил. Смерть любимого человека забрала с собой еще один мир, принадлежащий Раэлю...
   Тримз, не прекращая взывать к своему товарищу, только что прибежал к месту трагедии и замер, увидев друга. Поняв, что произошло, он, не проронив ни слова, опустил голову.
   Страшный сон, превратившийся в реальность, обернувшуюся кошмаром - все перемешалось в голове охотника, вторгаясь и разрывая бешеными потоками его сознание, сопровождаясь тягучей болью в сердце, вызванной потерей любимого человека.
   Не было слез и рыданий, этим было трудно выразить раскол, мощнейший удар, нанесенный охотнику. Не поднимая головы с груди Элли, он вдруг издал громкий надрывный вопль, выпустив, словно раненый зверь, наружу поток ярости и боли. Под стать одинокому волку, отбившемуся от стаи, он истошно выл, погружаясь в отчаяние. Голос, от надорванных связок, начал издавать хрипы, а разбушевавшийся к ночи ледяной ветер создавал фон такому же одинокому, как и он, трагичному человеческому порыву.
   Тримз неслышно подошел к своему убитому горем другу, который, прижав к себе худенькое хрупкое тело, покачивался, сидя на снегу, словно баюкал ребенка. Немного постояв рядом, охотник мягко положил руку на плечо напарника. Раэль долго молчал, не сводя взора с Элли. Медленно водя рукой по бледному лицу жены, он прикрыл кончиками пальцев ее веки, спрятав под ними некогда светившиеся жизнью прекрасные зеленые очи.
   Наконец, Раэль перевел взгляд своих покрасневших глаз на друга, очень бережно положил безжизненное тело в снег и поднялся на ноги. Достав из-за пазухи флягу, Тримз протянул ее товарищу. Машинально взяв бутыль, Раэль огромными глотками стал осушать ее.
   - Что я могу сделать для тебя? - спросил напрямую, без всяких неуместных тирад сострадания, Тримз.
   - Позаботься о ней, - прошептал в ответ охотник.
   - Конечно дружище, - растерянно проронил Тримз, - но...
   Раэль взмахнул рукой, пресекая вопрос товарища. Превозмогая духовную, раздирающую изнутри боль, охотник бросил прощальный, полный горечи взгляд на свою Элли и, не проронив ни слова, направился по следам, оставленным ненавистным зверем.
   Его друг остался на том же месте, со скорбью глядя вслед удаляющемуся в лесную чащу товарищу с надеждой на то, что он все же вернется невредимым из этой смертельно опасной вылазки.

Глава 7. Превозмогая боль

  
  
   Свисающие с каменных сводов пещеры сталактиты, словно армейские копьеметатели, устремили свои заточенные орудия на стоящий прямо под ними широкий деревянный стол. Спускающиеся по их каменным телам редкие капли подземных вод, падая вниз, тешились надеждой потушить стоящую на столе одинокую свечу.
   Двое мужчин в серых опрятных мантиях, сидя друг напротив друга, играли в какую-то, очевидно, малоизвестную карточную игру. Каждый поочередно вынимал из своей колоды карту с изображением различных существ и выкладывал ее на стол.
   Гоблины - зеленокожие уродливые коротышки, вооруженные копьями, нанесли первый удар по Сенвильским крестьянам, отняв половину жизни у этой слабой карты.
   Пока все шло по обычному сценарию - крестьяне после броска костей оппонента нанесли ответный удар по гоблинам, которые ловко избежали урона.
   - Он уже в пути, - произнес пожилой смуглолицый мужчина, бросая игральные кости, - надеюсь, трудностей не возникло?
   - Да, собственно, нет, - отвечал его юный собеседник, - объект после установления немного сместился с первичной точки - быть может, какое-то существо прибрало его к рукам, но, полагаю, проблем это не создаст.
   Тем временем Око скверны пустило в Сенвильских целителей огненный шар.
   - Надеюсь, что ты прав, - проворчал смуглолицый, - тем не менее, постарайся все-таки проконтролировать процесс, чтобы исключить возможность отклонения от установленного плана.
   - Всенепременно, коллега, - улыбнулся второй и начал свой ход с излечения целителями самих себя.
   После очередного броска костей его оппонента в ход пошли вороны, которые сбросили на головы целителей взрывоопасный флакон.
   - Дались тебе эти бедолаги! - с притворным возмущением воскликнул молодой мужчина, применив антимагический щит на атакованных врачевателях, незаметно переводя деловую часть беседы в неофициальное русло.
   - Вот из-за таких, только на первый взгляд кажущихся неприметными, мелочей и происходят тотальные поражения, - двусмысленно ответил его оппонент, развеяв заклинанием антимагический щит.
   Смуглолицый, будучи в два раза старше своего собеседника, говорил с ним, как учитель с учеником, не позволяя юноше перейти к фамильярности.
   Дело, конечно, было не только в разнице в возрасте, а скорее заключалось в особенностях характера мужчины. Впрочем, юноше, судя по его беззаботному виду, нисколько не мешало подобное обращение. Он, увлекшись игрой, в пол-уха слушал монолог своего старшего коллеги по магическому ремеслу и, оставив попытки вытянуть из лап смерти своих лекарей, послал сокола в атаку на воронов врага. Число двенадцать, выброшенное на костях, означало критический удар, за которым последовала мгновенная гибель карты противника.
   - Что всегда вносило сумятицу в выстроенную стратегию, так это удача, внезапно посетившая противника, - с недовольством промолвил смуглолицый, почесывая свою короткую черную бородку.
   - Так ведь без нее никак! - воскликнул юноша, не скрывая радости по поводу благоприятного стечения обстоятельств.
   Мужчина, нахмурившись, призадумался и все же не изменил своему упрямству. Атаковав раненых целителей прикосновением смерти он, наконец, выбил злополучную карту с игрового поля.
   - Сколько усилий было брошено ради победы над безоружным лекарем, - уколол его соперник, добив рыцарем гоблина.
   Мужчина, не обратив внимания на высказывание юноши, атаковал горным гигантом, отняв лишь одну треть жизней у рыцаря.
   - Неужели тебе доставляют удовольствие эти декорации? - широко взмахнув руками, окинул окружающее пространство смуглолицый, обращаясь к собеседнику, - ты ведь и так постоянно торчишь в своей пещере.
   - Ох, поверь, - протянул мечтательно юноша, - к хорошему так быстро привыкаешь, что расставание с ним приносит лишь душевные терзания. Да и потом, я нахожу замечательной мою уютную пещеру, - заявил он, использовав заклинание тишины на Оке скверны.
   - Пфф, а ты лицемер, как я погляжу, - фыркнул смуглолицый, - или тебя уже не интересует награда за успешное выполнение нашего предприятия? - с презрением произнес он, добив людоедом раненого крестьянина.
   - Ну, что ты! - воскликнул собеседник, - как раз, наоборот! При таком положении дел я буду вынужден покинуть мою прекрасную пещеру, как бы тяжело это мне не далось, - он состроил печальную гримасу и выложил на стол героическую карту с изображением короля, облаченного в латные доспехи, верхом на коне.
   Соперник, пропустив высказывание мимо ушей, поднял своим некромантом скелетов на месте убитых гоблинов. Все оставшееся время баталия продолжалась в полной тишине, нарушаемой лишь отзвуком приземляющихся время от времени на стол игральных костей и капель воды.
   - Вот, пожалуй, и все, - с довольным видом промолвил смуглолицый, добив героической картой с изображением огромного паука одинокого короля.
   - Неплохо. Почти ничья, можно сказать, - ответил его соперник.
   - Скорее, полноценная победа, - мужчина встал из-за стола, - только в следующий раз место встречи организую я.
   - Согласен. Хотя пещера, по моему мнению, самое подходящее место для размышлений, - промолвил юноша.
   - Вот и договорились, - коротко бросил ему "коллега".
   И в тот же миг пространство, окружающее собеседников, начало мерцать, постепенно исчезая. Если кто-либо вознамерился бы вдруг проникнуть под завесу этой тайны и лицезреть данное явление, то его разум, наверняка, счел бы все происходящее сказочным сном. Но факт оставался фактом. Пещера и все объекты, находящиеся в ней, испарялись, оставляя лишь темную пустоту. Относилось ли все произошедшее к бытию материального мира или являлось плодом человеческого воображения, сказать было трудно.
  
  
  
  

* * *

  
  
   Суровая, разбушевавшаяся не на шутку метель с силой бросала в лицо продвигающегося вглубь леса охотника заточенные морозом острые хлопья снега. С каждым пройденным шагом мрак вокруг сгущался. Казалось, деревья сдвигали свои устремленные ввысь макушки, в попытке закрыть прорехи, через которые усеянное редкими звездами ночное небо пропускало тусклый одинокий свет.
   Игнорируя буйство природы, Раэль пробирался по следам ненавистного зверя. Холодная отстраненная целеустремленность, подпитываемая болью терзающих душу пульсирующих рваных ран, полностью овладела охотником,
   Разум, словно острие нацеленного в сердце кинжала, был направлен на поиски монстра. Вся сущность Раэля взывала к природе, к выработанным и отточенным за множество лет охотничьим инстинктам. Ледяная метель, словно понимая, что не в силах остановить такого упорного соперника, воспользовалась хитростью, решив замести следы на его пути. Охотничье чутье не подвело, и мужчина, на время прикрыв бесполезные в этот момент глаза, улавливал редкие сигналы бессознательного, поступающие извне. Путь, ведущий к притаившейся твари, был найден. Сотни шагов по бесконечным сугробам заснеженного хвойного леса, по невидимым, выстроенным разумом следам, вывели охотника к еле заметной, укутанной в снег не то берлоге, не то пещере. Свежие отпечатки огромных когтистых лап со следами крови были оставлены у входа внутрь совсем недавно.
   Лук, снаряженный серебряной стрелой, тотчас же оказался в руках Раэля, и мужчина осторожно шагнул по пологому спуску в логово кровожадного зверя. Животный запах, схожий с собачьим, только гораздо сильнее, вперемешку с вонью разлагающейся плоти, встретили нежданного гостя своим густым ароматным букетом. Охотник передвигался по тоннелю, слегка пригнувшись, чтобы не задеть головой низкий свод берлоги, поросший лишайником. С каждым пройденным шагом темнота вокруг сгущалась. Тусклый свет звезд, хоть немного разбавлявший мрак, исчез, предоставив место абсолютной тьме.
   "Шансы победить ночного охотника в его логове - ничтожны", - подбрасывал Раэлю холодный рассудок.
   Нет, не под воздействием страха был вынесен такой приговор. Это были его внутренние весы, показывающие очевидный исход грядущих событий.
   Стопы Раэля явно ощущали под собой нечто иное, не схожее с замерзшей грязью. Плотные, лежащие на земле бугры, периодически слышный хруст... смрад, тот едкий запах смерти, чувствовавшийся на протяжении всего пути, лишь усиливался. Теперь было очевидно, что земля в темноте под ногами усеяна останками. Вопрос состоял лишь в том, кому они принадлежали... проход по трапезной зверя вполне мог вызвать у обычного человека соответствующую ответную реакцию организма на невыносимую, витающую в пространстве вонь. В такой ситуации отсутствие освещения, возможно, было и к лучшему.
   Но вот, вдалеке появился слабый свет, словно от факела, что было крайне странно для этого безлюдного места. Раэль понимал, что хруст костей под ногами с легкостью выдавал его приближение. Оставалась надежда лишь на то, что тварь углубилась намного дальше в свое логово и не нападет из темноты. И вот охотник так тихо, насколько это было возможно, дошел до заветного поворота тоннеля. В свете, отбрасываемом висящим на стене факелом, можно было различить разбросанные по земле обглоданные кости. Раэль осторожно заглянул за угол, крепко сжимая в руках свое дальнобойное оружие. Стены нового тянущегося вдаль коридора были оснащены факелами, расположенными на почтительном расстоянии друг от друга.
   Свет, так кстати появившийся здесь, давал шанс на победу. Во всяком случае, внезапной атаки из темноты можно было не опасаться. Коридор отличался от предыдущего, помимо наличия источников света, многочисленными разветвлениями путей, превративших это участок пещеры в запутанный лабиринт. Теперь трупный запах постепенно сменялся животным, что означало приближение к затаившемуся противнику.
   Вдруг в пещере раздался оглушительный звериный вой, раскатившийся по всем закоулкам логова.
   "Учуял-таки", - мрачно подумал Раэль, - "что ж, прекрасно".
   С осторожностью проходя мимо развилок, он вслушивался в наступившую после воя тишину. Охота двух хищников началась. Фора, несомненно, была на стороне зверя. Его территория, его правила. Но у человека было нечто большее, чем острые клыки и огромная сила... им руководила ярость и жажда мести. Свернув в одно из сплетений подземного коридора, мужчина направился дальше по тоннелю, держа оружие наготове. Вдруг охотнику послышалось тихое приближающееся дыхание. Противник, находясь рядом, старался не выдать себя. Враг крался, словно понимая, что нападение в открытую может стоить ему жизни. Света здесь было значительно меньше, поэтому некоторые участки тоннеля тонули в полумраке. Пол пещеры в этом месте, в отличие от столовой зверя, был усеян песком вперемешку с глиной, что делало перемещение по нему беззвучным. Трудно было разглядеть, что находилось в конце коридора, скрытого пеленой мрака. Дыхание монстра с каждым шагом становилось все ближе. Охотник, натянув тетиву до предела, нацелил оружие в простирающуюся тьму, осторожно пробираясь вперед.
   "Никакого движения, странно", - подумал он, - "может быть, тварь в соседнем тоннеле".
   А дыхание с примесью хрипа уже совсем отчетливо проносилось по коридору пещеры, неуклонно приближаясь к мужчине. Еще несколько шагов и... тупик, никакого поворота в конце не было. И тут же, словно символизируя закрытие ловушки, позади раздался торжествующий рев зверя, сопровождающийся быстрым топотом лап по земле. Резкий разворот, молниеносный бросок и звон тетивы... сколько эпизодов уложилось в какую-то мимолетную секунду.
   Стрела, рассекая воздух, устремилась по дуге к летящему навстречу ей монстру и, хоть была пущена вслепую, достигла цели, вонзившись в плечо зверя, тут же вспыхнув ярким пламенем. Оборотень, врезавшись своим огромным телом в охотника, подмял его под себя. Ревущая от боли тварь впилась когтями боеспособной лапы в ногу Раэля, распоров ее и выпустив на волю потоки алой крови. В свечении огня сработавших рун можно было лицезреть ужасного, походящего на волка монстра, который намного превосходил своего сородича по размерам. Чудовище, превозмогая боль от полученной раны, причиненной ненавистным ей пламенем и серебром, склонило свою уродливую морду над безуспешно пытающимся выбраться охотником. Огромные звериные глаза вспыхнули диким желтым огнем, предрекая своей безоружной жертве неминуемую смерть. Тварь медленно разинула зловонную пасть, обнажив огромные, походящие на заточенные кинжалы клыки, запачканные недавней трапезой.
   Лук валялся в недосягаемости, а пустые руки были совершенно бесполезны в этой ситуации. Нет, не было страха, его и не могло быть... ведь всего лишь один щелчок пасти монстра вновь приведет его к потерянной любви, к покою...
   "Элли, дорогая, прости, что не смог отомстить за тебя", - кружилось в его голове.
   "Дети... они... он ведь позаботится о них... какая беспечность, черт бы побрал...", - раздавались голоса, создавая сумятицу, - "Скоро... совсем скоро... только мешает что-то, давит на спину... чертов колчан...".
   И тут же время, после короткой остановки, вновь запустилось. Инстинкт охотника совладал с меланхоличным нытьем начинающего сдавать позиции разума. Руки метнулись за спину и, вытащив по стреле, ринулись навстречу раскрытой пасти решившего более не тянуть со своей добычей чудовища. Серебряные стрелы проткнули два сияющих глаза монстра, вызвав у оборотня мучительный рев. Впившиеся в ногу охотника когти вошли еще глубже. Раэль, дико взревев, старался загнать древки стрел все дальше в голову зверя.
   В один миг вой оборотня прекратился. По серебряным стрелам обильно, в два ручья, стекала багряная кровь, заливая руки и шубу охотника. Запах горелой плоти прорезал затхлый воздух пещеры, огромная черная туша с торчащими из глаз оперениями стрел, дернувшись в последний раз, рухнула, подмяв под собой раненого человека.
   Бой полностью опустошил его. Дикая боль от разорванной плоти на ноге лишь слабыми отголосками достигала мозга. Огромное напряжение, недавно достигшее своего апогея, рассеялось, оставив в сознании пустоту, подобно белому листу без единой буквы на нем.
   Секунды, минуты, часы - время перемешалось и в этот момент потеряло для Раэля свой обычный порядок течения. Осознание происходящего медленно, но верно начинало возвращаться к нему, сопровождаясь при этом сильной болью, отдающей в ногу. Осмотреть рану он не имел никакой возможности, так же, как не имел возможности вылезти из-под громадной туши, придавившей его к песчаному полу.
   "Как глупо умереть вот так", - мрачно усмехнувшись, подумал охотник, - "хотя судьба порой выкидывает и более сногсшибательные трюки..., казалось бы, куда уж хуже...".
   В тот же миг тело монстра стало трансформироваться, постепенно приобретая человеческие черты. Звериные когти, как и иные части тела, медленно укорачиваясь, приобретали свой первозданный вид, присущий человеку. Раэль, не вглядываясь в лежащий на нем труп с двумя торчащими из глазниц оперениями стрел, скинул его с себя и, с трудом сев, осмотрел свою кровоточащую рану.
   "Да уж, так себе... знатно он меня порвал", - подумал охотник и, вздохнув, вынул из-за пазухи почти полную флягу, наполненную фроствейном.
   Сделав несколько больших глотков, он вылил остатки прямиком на окровавленную ногу. Мучительный крик сотряс своды пещеры и вскоре перетек в череду стонов. После обработки раны Раэль разорвал на себе рубаху и, шипя от боли, сделал перевязку.
   Через некоторое время, придя в себя, он дотянулся до валяющегося неподалеку лука и, воспользовавшись им как костылем, поднялся на здоровую ногу. Доковыляв до ближайшего источника света, мужчина снял со стойки факел и вернулся к месту недавнего сражения. Удивление и отвращение - вот, что почувствовал он в этот момент. У его ног лежало нагое, обезображенное тело лорда Вальрама.
   - Ни единого укуса..., - бормотал Раэль, - как такое возможно...
   Единственное, что бросалось в глаза, так это металлический браслет голубого цвета на руке вельможи, который, пожалуй, более походил на боевой наруч, нежели на типичное украшение знати. Непонятная рунная вязь, подобно той, что была изображена на древках серебряных стрел, покрывала этот странный предмет. Рунное повествование на браслете заканчивалось странным символом, состоящим из нескольких линий со стрелками. Раэль, склонившись над телом лорда, отыскал на тыльной стороне наруча защелку и, нажав на нее, освободил руку Вальрама от таинственного предмета, после чего спрятал его за пазуху.
   Много вопросов пыталось прорваться в измученное сознание охотника. С трудом доковыляв до поворота, он все же решился направиться не к выходу, как советовал рассудок, а вглубь пещеры.
   Раненая нога, хоть и не касавшаяся земли, с каждым сделанным шагом отзывалась жгучей болью.
   Пути назад не было. Правосудие, свершившееся над лордом, не останется безнаказанным: тело будет найдено, а вычислить его убийцу не составит труда - серебряные стрелы...
   "Как же все это нелепо... я больше, чем уверен, что он, даже будучи монстром, сохранял свои темные человеческие помыслы... а, собственно, быть может, именно форма зверя и была истинной? Подлость, ненависть, презрение... да, черт возьми... но, боюсь, для меня убийство этого подонка, принесшего столько бед, обернется плачевно... не будь он племянником Сельмонтиса... а, к демонам их всех!" - со злостью плюнул Раэль.
   Охотник, постанывая от боли, одной рукой держась за свой "дальнобойный костыль", а в другой сжимая факел, наугад пробирался по темным разветвлениям лабиринта, сворачивая то в один, то в другой проход. Неизвестно, сколько тянулись его блуждания по логову зверя. Оставшиеся силы постепенно покидали его, озноб и слабость тела, потерявшего много крови, давали о себе знать.
   "Главное не упасть", - думал Раэль, - "иначе... иначе смерть".
   Проходя по коридору мимо одного из ответвлений, охотник краем глаза заметил слабое свечение в конце очередного тоннеля. Он ускорился, как только мог, перебирая своим "костылем" по песчаному покрытию пола пещеры. Наконец, подобравшись ближе к источнику света, мужчина остановился, как вкопанный. У него уже не было сил на какие-либо эмоции, в том числе, на удивление. Поэтому он просто молча стоял, воззрившись на двустворчатую стальную дверь, на горящую в нише стены свечу. Недавний ночной кошмар вновь предстал пред ним. Страх возвращался. Охотник осторожно подошел к двери, осматривая пространство рядом - но нет, ничего не было. Этот коридор заканчивался только дверью.
   Не было ни всепоглощающего мрака, не было ее... Элли... дверь, как и во сне, запертая, без намека на замочную скаважину.
   - Вот и все...
   Мужчина отрешенно прислонился к двери спиной и прикрыл глаза. Именно этого ему так не хватало. Волны покоя подхватывали его и уносили в далекий сон, скорее всего, последний, конечный для этой жизни и вечный для другой. Боль потихоньку уходила, оставаясь в мире живых, уступала прерогативу терпеть себя для тех, кто способен был "быть" и ощущать. Раэль начал медленно сползать по стене, уже не думая ни о чем. Рука неспешно скользила вниз и, упершись в нижний камень выбоины в стене, случайно надавила на него. В тот же миг раздался звучный щелчок. Раэль открыл глаза. Почти поглотивший его сон, вмиг растворившись, так и не сумел забрать человека в свой мир, который мог бы стать для него вечным пристанищем. Охотник с силой надавил на ручку стальной двери, которая, отворившись, явила его взору каменную лестницу, ведущую вверх и упирающуюся в железный люк.
   - Ну что же, повоюем еще, - прохрипел мужчина еле слышно, с трудом взобравшись по ступеням наверх. Вентиль люка, вредно скрипнув вначале, охотно поддался напору Раэля, пропустив его внутрь небольшой кладовой. И без того маленькое пространство комнаты было заставлено ящиками, бочками, и прочими тарами со всевозможным содержимым. Приоткрыв деревянную дверь, ведущую из комнатушки, Раэль сразу же узнал просторное помещение залы первого этажа особняка лорда Вальрама.
   "Теперь все стало на свои места", - подумал охотник, - "у этого подонка был потайной ход, ведущий за пределы города".
   В особняке витали тишина и мрак, нарушаемые лишь постукиванием "костыля" пробирающегося к выходу Раэля. Дверь, ведущая во двор, как ни странно, не была заперта. Осторожно приоткрыв ее, охотник увидел в конце каменной дорожки стражника, запирающего на замок парадные ворота. Рассуждать о какой-либо тактике не было ни времени, ни сил, поэтому Раэль, не раздумывая, вытащил из-за пазухи пустую флягу и с силой швырнул ее в сторону, угодив прямиком в заросли кустов. Страж мгновенно обернулся в сторону источника звука и, достав меч из ножен, с осторожностью направился в сторону зарослей можжевельника. Не теряя времени, охотник, двинулся вперед по каменной дорожке, ведущей к воротам, стараясь при этом издавать как можно меньше шума. Больше половины пути уже было пройдено, как вдруг позади скрипнула входная дверь.
   - Прошу прощения, мессир, - долетел до охотника знакомый голос, - я услышал звуки внизу и решил проверить, все ли у Вас в порядке?
   "Идиот Боривур!", - мелькнуло в мыслях Раэля.
   Стражник, молниеносно развернувшись, вгляделся в фигуру так называемого лорда, воскликнув, - ты кто такой, черт побери?!
   Последнее время жизнь зачастила создавать критические ситуации, забывая при этом подкидывать хоть сколько-то времени на их обдумывание. Поджав раненую ногу, Раэль использовал свой "костыль" по назначению, не целясь пустив серебряную стрелу в стремительно приближающегося к нему вооруженного охранника. Пролетев возле головы нападавшего, стрела впилась в его меховой капюшон. Итог был очевиден. Плащ блюстителя порядка вмиг воспламенился. Мужчина, позабыв о задаче по поимке преступника, взвыл и, плюхнувшись прямиком в сугроб, принялся кататься по снегу в попытке затушить пламя.
   - Что же это делается! Помогите! - завопил Боривур, скрываясь за входной дверью, ознаменовав свое тактическое отступление поворотом ключа в замочной скважине.
   Раэль, выиграв необходимое время, со всей доступной скоростью заковылял в сторону приоткрытых ворот.
   - Что тут происходит, черт возьми?! - донесся позади возмущенный голос, очевидно, принадлежавший еще одному стражу.
   Внезапное появление нового участника заставило охотника, находящегося уже за пределами особняка, совершать прыжки на большее расстояние. Здоровая нога, неимоверно уставшая от огромных нагрузок, дрожала и подкашивалась. С каждым новым приземлением охотник спотыкался, хватаясь свободной рукой за решетчатый забор. Силы, которых после пережитого, в сущности, уже и не осталось, покидали его. Лишь дух, разбитый, но не сломленный, не погибший, но истерзанный, продолжал бороться за свое покореженное телесное вместилище. Проскакав почтительное расстояние от ворот, Раэль запрыгнул в ближайший переулок, надеясь, что второй стражник потерял его из виду. Времени на передышку не было. Длинный узкий переулок, застланный тьмой, тянулся вдаль, а погоня была уже близко. Тем не менее, собрав последние капли сил в кулак, охотник поковылял по улочке вглубь. Вдруг, споткнувшись, он не удержал равновесие и рухнул наземь, ударившись головой о деревянные ступени крыльца.
   В глазах помутнело, а вблизи, под скрип открывающейся двери, раздались чьи-то шаги. Последняя мысль, посетившая сознание охотника перед тем, как покинуть эту дикую, измучившую его реальность, была: "Как же так...".
  
  
  
  
  

* * *

  
  
   - Мой господин, он на полпути к переходу, - промолвил худощавый, облаченный в черную мантию мужчина, склонившись перед человеком, восседающим на троне.
   - Хорошо, докладывай мне ежечасно о его местонахождении, - властно ответил правитель, водя рукой по навершию красного металлического скипетра. Просторная зала с высоким потолком была украшена каменной колоннадой, образовывавшей двумя рядами коридор, ведущий прямиком к трону. У главного выхода безмолвно, не шелохнувшись, стояла вооруженная длинными копьями стража. Несколько дверей поменьше вели на возвышающиеся над землей балконы дворца.
   - Да, повелитель, - низко поклонившись, мужчина медленно попятился назад. Лишь отойдя на почтительное расстояние от правителя, он встал в полный рост и быстрым шагом удалился из тронного зала.
   Некоторое время правитель безмолвно восседал на троне, поглаживая свою короткую черную бородку. Небольшое количество морщин на суровом смуглом лице, величественная, не сломленная годами осанка говорили о расцвете сил мужчины. Но, что было действительно странно и не поддавалось исчислению земными мерками, так это глаза - черные, словно ночь, будто прошедшие все бездны этого мира. В устремленном в одну точку взгляде затаилось загадочное мерцание, словно сотни маленьких искрящихся молний, приняв очи императора за миниатюрную вселенную, хаотично парили в ней, периодически вспыхивая таинственным магическим светом.
   - Саира ко мне! - властно сказал правитель после короткого раздумья. Его голос, усиленный эхом, прокатился по широкому залу, достигнув слуха стоящих у выхода стражников. Охрана приоткрыла дверь, впуская ожидавшего зова своего господина - высокого, крепкого телосложения мужчину, облаченного в металлические алые латы. На его поясе болтались длинные ножны из черной кожи, из которых выглядывала изогнутая рукоять клинка. Словно на параде, он размеренно вышагивал между колоннами по направлению к трону. Тишина, полюбившая тронный зал дворца Вел-Акт-Нэма III, правившего на планете Сэндк'х, периодически нарушалась лязгом, издаваемым креплениями доспехов его слуги.
   - Мой господин, - низко склонившись перед повелителем, произнес воин.
   - Докладывай, - велел правитель.
   - В поле зрения нашего отряда разведчиков попала небольшая группа повстанцев, перемещающаяся по южной части пустыни, недалеко от горного ущелья. Установить исходную точку их отправления не представляется возможным, но с уверенностью можно сказать, что они пришли со стороны гор. Направляются в сторону расположения гильдии некромантов. Не спешат, движутся аккуратно, скрытно. На настоящий момент наш отряд ведет наблюдение за объектом. По моему распоряжению недалеко от гильдии размещена группа захвата. Жду Ваших распоряжений, повелитель, - закончил доклад подчиненный, не сводя с глаз со своего господина. Стойкость и уверенность можно было разглядеть в этом уже не молодом смуглолицем человеке, одном из немногих способных выдерживать пронизывающий насквозь взгляд правителя.
   - Хорошо. По возможности, взять живыми, но допросить в любом случае.
   Саир прекрасно понимал, что такое "любой случай", и что он будет намного страшнее любых телесных пыток. Некроманты уж постараются, чтобы души повстанцев поведали им обо всем...
   - Да, мой господин, - склонился командующий перед императором.
  

Глава 8. Лэниор

  
  
   Расплывчато прорисовывались каменные стены небольшой комнатушки, освещаемые огнем камина. Окно, за которым скрывалась всепоглощающая ночь, утаивало во мраке очертания дома напротив. Картинка становилась все отчетливее, а окружающая действительность все реальнее..., но с реальностью начинала возвращаться и боль... Шишка на голове ныла, посылая отголоски своего монотонного плача по нервным окончаниям. Раэль немного приподнялся на кровати. Он был одет в мягкую домашнюю одежду.
   "Удивительно, я жив, и вроде не в тюрьме..., во всяком случае, на тюремный лазарет это место не похоже...", - вертелось у него в голове.
   Закатав штанину, Раэль удивился, увидев вместо оставленной зверем кровоточащей раны, большой шрам.
   "Вот так да!" - безмолвно воскликнул он, - "и не болит почти, к магам что ли попал...".
   Дверь в помещение приоткрылась, и на пороге появился невысокий пожилой, скромно одетый мужчина.
   - Приветствую тебя, борец за справедливость! - произнес он ободряюще, поправив пальцем съехавшие на нос очки, - как самочувствие?
   Раэль не сразу узнал его, а вопрос о справедливости так и вообще загнал его в тупик, ибо мысли снова вернулись к тюремному лазарету.
   "Неужели, прознали, что я убил лорда?..". Но, как только малознакомый мужчина поправил свои очки, память охотника достала из своей кладовой воспоминания о потасовке в таверне. Теперь все ясно... местный лекарь... "Что ж, я точно не в тюрьме, и это радует", - немного успокоился он.
   Все это время, пока Раэль, не проронив ни слова, анализировал ситуацию, человек вглядывался в его лицо и, в конце концов, не получив никакого ответа, удрученно промолвил, - ну вот, речи лишился... сильный, видно, удар был.
   - Нет, все в порядке... я просто подумал... а не важно, - пробормотал Раэль.
   - Вот и замечательно, - улыбнулся лекарь, - в таком случае прошу в мой кабинет, поешь, поведаешь свою историю. Если, конечно, захочешь.
   Раэль свесил ноги с кровати и осторожно коснулся пола пальцами некогда больной ноги. Неприятные ощущения после того, как он перенес на больную ногу вес своего тела все же оставались, ибо не все было подвластно магии, в особенности, такое малоизученное существо, как человек. Но физическая боль, та дикая, нестерпимая хищница, оставила его, сменившись ожидаемыми слабостью и вялостью. Голова слегка закружилась, поэтому, встав в полный рост, Раэль покачнулся и оперся ладонью о спинку кровати, отказавшись от помощи подоспевшего поддержать его под руку лекаря.
   Устроившись на стуле за рабочим столом напротив сидящего врачевателя, охотник молча, с аппетитом уплетал ароматную мясную похлебку, изредка прикладываясь к чашке с пахучим травяным отваром. Измученный организм требовал восстановления утраченных сил.
   Рабочий кабинет лекаря, обставленный по всему периметру полками, заваленными книгами, с полной уверенностью можно было назвать библиотекой.
   - Я не успел поблагодарить Вас... меня Раэль зовут..., - в перерывах между ложками супа пробормотал охотник.
   - Да не стоит, - махнул рукой лекарь, - это же моя работа - помогать людям! А хорошим людям помогать вдвойне приятно... Лэниор, - представился он и протянул руку своему пациенту.
   - Лэниор, я видел Вас тогда в таверне, вы помогали раненым, - сделав очередной глоток отвара, промолвил Раэль, пожав руку лекарю.
   - Да, еще один рабочий день, хотя вчерашний, пожалуй, был более насыщенным... стражники в переулке... затем возле стен... потом лес... хотя, конечно, от меня толку было мало, только зафиксировать по большей части... а вот потом и ты появился у моего крыльца... с живыми все же приятней иметь дело, - подытожил свое повествование Лэниор.
   - Шуму, небось, много было по поводу меня? - поинтересовался охотник.
   - Не без этого... и без тебя, конечно, было чем заняться... но смерть Вальрама... Так, что, расскажешь, что все-таки произошло?
   Не доверять этому человеку не имело смысла, ибо если бы лекарь захотел передать его страже, то сделал бы это уже давно. Тем более, что доказательств вины охотника было предостаточно.
   Раэль начал свой рассказ об охоте, обернувшейся трагедией. Дойдя до злополучного момента, он остановился. Картина смерти Элиньи предстала перед его взором. Чувство вины, давно ожидавшее снаружи, осторожно приоткрыло дверь в сознание Раэля и, убедившись, что пламенная месть покинула его, оставив за собой лишь догорающие угольки мыслей, проскользнуло внутрь.
   "Она ведь пыталась предупредить, отговорить... помочь... если бы он не пошел..., остался бы дома... как все закрутилось... что же делать?..", - вертелось в мыслях охотника.
   - Раэль, ты в порядке? - обеспокоено спросил Лэниор, всматриваясь в лицо пребывающего, словно в оцепенении, человека.
   - Да..., да, - отстраненно отозвался мужчина, медленно возвращаясь к действительности. Наконец, придя в себя, Раэль продолжил рассказ, пропустив болезненный для него момент. Лэниор сосредоточенно слушал своего собеседника, внутренне проникаясь к нему уважением.
   - Да уж, Раэль, скажу без лести, мужества тебе не занимать! - промолвил Лэниор, когда охотник закончил повествование, - жаль, конечно, что все вот так обернулось, - вздохнул он, - а скажи, браслет все еще у тебя?
   - Да, он в кармане шубы, кажется, - ответил охотник.
   - Не вставай, я принесу, с твоего позволения, конечно.
   Раэль одобрительно кивнул, потирая ноющую шишку у виска.
   - Пап, с дядей все хорошо? - раздался за дверью звонкий мальчишеский голос.
   - Рэни, ночь на дворе! Ты почему не спишь? С дядей все замечательно, а ты давай в кровать! Завтра ранний подъем! - строго, но скорее с ноткой заботы, проговорил Лэниор.
   Вскоре он вернулся и, прикрыв за собой дверь, тихонько воскликнул, - это же Флормарильская сталь!
   - Флор... что? Никогда не слышал о таком материале, - удивился Раэль.
   Лекарь, так сильно увлекшись артефактом, даже не расслышал вопрос охотника и, придвинув поближе свечу, стал разглядывать начертанные на таинственном предмете символы. Просидев так несколько минут, Лэниор встал из-за стола и, подойдя к одной из книжных полок, вытащил книгу.
   - Так и думал, Фашхаранцы! - листая увесистый коричневый фолиант, воскликнул целитель.
   Раэлю только и оставалось, что восседать с глупым видом на стуле, уставившись на взволнованного Лэниора. Так продолжалось, быть может, около четверти часа, после которых лекарь все-таки вспомнил, что он не один в помещении.
   - Ах, прости, мой друг, я совсем забыл, что ты здесь! - воскликнул он, наконец, оторвавшись от своих исследований, - сейчас все поясню, - приняв вид лектора, подобно тому, с каким преподавали в высших знатных учебных заведениях Сенвилии на Зильйоне, Лэниор начал повествование, - как ты можешь знать, наш мир состоит из нескольких планет, которые парят в пространстве. Большинство из этих планет до сих пор остаются неисследованными. По легенде, одна из планет, большую часть которой занимал океан, принадлежала расе флормаров - существ, живущих под водой. Флормары были первой расой, появившейся на Фархорне, и, по слухам, намного превосходившей по интеллекту расу людей. Подводные обитатели продвинулись в своих исследованиях настолько, что могли создавать различные механизированные изобретения, о которых мы могли только мечтать. Так вот..., - продолжил лекарь, откашлявшись, - на морской глубине, там, где флормары возводили свои подводные города, по легенде, располагались залежи флормарильской руды, имеющей ни на что не похожий голубоватый оттенок. Помимо необычной цветовой гаммы, отличающей эту руду от любой другой, доспехи, выкованные из нее, имели превосходные защитные свойства. И что самое главное, - поднял указательный палец Лэниор, - она прекрасно взаимодействует с магией! Вот..., к примеру, в одной из книг, прочитанных мной, упоминается битва флормаров на морских берегах с воинством неизвестной нам расы. Флормарские маги, хорошо подготовились перед сражением, зачаровав броню своих бойцов магией льда. Оружие противников при ударе о зачарованную флормарильскую сталь мгновенно леденело и приходило в негодность. В итоге Флормары без особых потерь вышли в сражении победителями, а неизвестные захватчики более не появлялись во Флормарии. Вот так! - закончил лекарь с восхищением.
   - Лэниор, Вы сказали, что..., - начал было охотник, однако лекарь перебил его.
   - Раэль, давай уже на "ты", я вполне удовлетворен твоим почтительным поведением и вижу, что ты не только смелый, но и вежливый человек, что, конечно, редкость в наше темное время, - по-отцовски, без тени упрека произнес он. - Ты ведь наверняка хотел задать мне один из тысячи возникших у тебя только что вопросов? - продолжил целитель прерванную беседу.
   - Да, конечно, - отвечая одновременно на оба предложения лекаря, ответил Раэль, - ты сказал, что эти существа - флормары, живут вод водой... как же они могли вести сражение на суше?
   - Кхм, - смутился Лэниор, - не самый животрепещущий вопрос задал ты мне, мой друг, однако, твой интерес мне, конечно, понятен. Легкие флормаров устроены так, что им необходимо полдня проводить под водой, а другую половину суток на суше. Иначе они могут погибнуть от пресыщения кислородом, либо от его недостатка.
   - Но откуда такие сведения?! Значит, кто-то из людей бывал во Флормарии?
   - Видимо, да, но, очевидно, это было так давно... информация об этом сохранилась лишь в учебниках. Порталы в земли Флормаров никто из ныне живущих людей отыскать так и не смог, а упоминания об этой расе со временем приобрели характер легенды.
   - А как ты полагаешь, может ли все это быть похоже на правду? - спросил Раэль.
   - Теперь я не только так полагаю, я даже могу с уверенностью сказать, что Флормары существуют! - воскликнул лекарь, бросив взгляд на лежащий на столе артефакт.
   - Но ты ведь упомянул Фашхаран, они-то тут причем? - поинтересовался охотник.
   - Ага! Вот, наконец, и достойный вопрос не заставил себя долго ждать, - улыбнулся Лэниор, - дело в том, что на этот артефакт, как ты мог видеть, нанесены руны. Перевести их я не смогу, и вряд ли кто другой сможет, во всяком случае, у нас, на Фросвинде. Руны очень древние и относятся к письму Фашхарана, примерно первых веков. Я не знаю, как такое могло произойти, что зачарованный флормарский браслет был украшен Фашхаранскими рунами и впоследствии очутился здесь. Да и природа заклинания, заключенного в этом артефакте, не ясна... и даже, я бы сказал, не понятна мне. Я вообще не слышал о таком, чтобы человека посредством магии превращали в оборотня... это что-то очень серьезное..., не могу объяснить, - задумался лекарь.
   - Странно все это, но на случайность не похоже... не думаю, что эта вещица предназначалась для Вальрама..., - задумчиво произнес Раэль, рассматривая таинственный предмет. После чего, словно игрок, идущий ва-банк, охотник сделал свою ставку, - как я могу добраться до земель Фашхарана?
   Лэниор долго изучающе вглядывался в глаза собеседника, будто высматривая что-то, пытаясь уловить какой-то знак, и после небольшой паузы задумчиво промолвил, - что же, может, и правда так будет лучше, нежели прятаться тут, на этом позабытом всеми клочке земли. Есть всего два пути, чтобы выбраться из этого места, но оба они затруднительны. На каждой планете, в месте сосредоточия силы, как ты знаешь, есть маг. Увы, мой друг, у нас имеются небольшие проблемы - нашего мага никто так и не сумел разыскать. Обычно первое лицо планеты не прячется от взора жителей, но наш хранитель оказался исключением. После окончания активной фазы войны с Фашхараном портал был разрушен, а связь с магом, насколько я знаю, не смог наладить даже Артариус. Поэтому, скорее всего, твои поиски в этом направлении будут безуспешны.
   - А второй вариант?
   - Здесь кое-что подсказать смогу, - последовал ответ, - портал действительно был разрушен, однако, хорошенько покопавшись на досуге в энциклопедиях Фросвинда, я обнаружил, что есть вероятность наличия еще нескольких порталов на планете. Источники говорят, что они были построены самой Элисиндой для того, чтобы ее слуги, кьеры, перемещались меж планетами. Это, конечно, все чепуха, что касается всяких там богов и их слуг, - усмехнулся Лэниор, - однако порталы вполне могут находиться на Фросвинде.
   - Но где же мне найти порталы, если никто из людей, живущих на Фросвинде, до сих пор не сумел их разыскать? - спросил Раэль.
   - Где конкретно они расположены, я, к сожалению, не знаю. Но, - Лэниор ободряюще посмотрел на своего поникшего собеседника, - я, пожалуй, могу предположить, у кого может быть такая информация! - и после некоторой паузы добавил, - Фрилдинги! Старейшина их клана, что обитает на этих землях, может знать об этом!
   - Так ведь они людей на дух не переносят! - удивленно воскликнул Раэль, - как же я смогу с ними поговорить? Я охотник, а они дети природы.
   - Что верно, то верно, - задумчиво произнес Лэниор, - но другого пути я не вижу.
   - Ах, да! Кстати, чуть не забыл! Самое важное! - вдруг воскликнул лекарь, - порталы приводятся в действие артефактами - ключами... это, конечно, если верить информации из энциклопедии..., - бормотал Лэниор, листая увесистый том в коричневом переплете, - ну-ка, вот, взгляни, - промолвил он, протянув книгу охотнику. Маленькие каменные изделия, украшенные рунами, которые с трудом можно было назвать привычным для всех нас словом "ключ", были изображены на одной из раскрытых страниц книги.
   - Ты пока полистай, а я соберу тебе в дорогу сумку, - лекарь встал со своего места, вновь поправив сползшие на кончик носа очки, - рано утром выходим, твои вещи будут в прихожей.
   - Спасибо, Лэниор, - с благодарностью ответил Раэль, - ты мне очень помог.
   - Не стоит, - улыбнулся целитель и вышел из комнаты.
   "А ведь эти лесные коротышки неплохие маги, шарахнут молнией, и поминай, как звали", - раздумывал Раэль, - "да я даже город покинуть не смогу, какие там фрилдинги", - горько усмехнулся он.
   Из-за приоткрытой двери донесся голос Лэниора.
   - Все упаковал, на несколько дней хватит. Факел тоже положил, кто знает, куда тебя занесет. Ты не грусти, мы тебя с Рэни из города выведем, - показался в дверях лекарь.
  
  

* * *

  
  
   Беспокойные и мрачные сновидения посетили Раэля за время его короткого отдыха. Он бежал по покрытому снегом полю к Элли, одиноко стоящей посреди заснеженных сугробов Фросвинда. Он звал ее, кричал до хрипоты, надеясь услышать родной голос, увидеть ее лицо. Наконец, тяжело дыша, он подбежал к ней и, подойдя ближе, осторожно положил руки ей на плечи, окунув пальцы в водопад черных волос. Он чувствовал ее, всегда весеннюю, цветущую, даже в этом проклятом промерзшем Фросвинде. Охотник хотел прижаться к ней и не отпускать, никогда.
   - Пойдем Элли, милая... пойдем со мной, - дрожащим шепотом промолвил он.
   Ее голова в ответ лишь слегка качнулась из стороны в сторону, олицетворяя отрицание.
   Охотник осторожно взял ее за плечи и попытался развернуть к себе.
   - Не нужно смотреть на меня, - дошел до его слуха холодный, безжизненный голос, без прежней звонкости и тепла.
   - Тебе холодно, дорогая... сейчас, сейчас станет теплее, - Раэль быстро снял с себя шубу и накинул на плечи жене.
   - Холод? Нет - покой! Покой!
   Ее стон, как порыв ледяного ветра, прокатился по всему полю, пронизывая сердце Раэля. Она снова и снова повторяла это слово, с каждым разом произнося его все громче. Охотник, зажав уши, упал на землю возле ее ног, в попытке отгородиться, уйти от этого кошмара. Голос Элли громовыми раскатами ударял в сознание, вызывая дикую боль.
   - Вставай, Раэль! Нам пора! - донеслось откуда-то со стороны. Резко сев на постели, охотник напугал пытавшегося разбудить его лекаря.
   - Все в порядке! Это я, Лэниор, - с беспокойством заглядывая в лихорадочно блестевшие глаза гостя, промолвил целитель.
   - Я... да... все нормально, - отрывисто пробормотал Раэль, смахивая со лба испарины проступившего пота.
   - Ночной кошмар после стольких событий, не мудрено. А я вот уже давно снов не вижу, - вздохнул Лэниор, - ну что же, по чашечке оздоровительного отвара, и в путь?
   - Да, конечно, - все еще не до конца придя в себя, ответил охотник.
   Через не полностью зашторенные окна дома лекаря проступали тоненькие лучики солнечного света. Раннее утро пришло на смену уходящей на временный отдых ночи, начиная потихоньку пробуждать ото сна окружающую природу. После небольшой трапезы Раэль, полностью снарядившись в путь, ожидал лекаря в прихожей. Вскоре дверь комнаты отворилась, и в проеме показался мальчуган лет десяти, помогающий отцу вытащить деревянные носилки из помещения.
   - Ну что же, располагайся! - бодро распорядился Лэниор, поставив носилки на пол, - поклажу я понесу, а вот оружие положишь с собой, мы тебя покрывалом укроем, чтобы видно не было.
   - Хорошо, - удивленно протянул охотник, располагаясь в предоставленном ему транспорте, поглядывая на сына лекаря.
   - Не переживайте, дядя, - жизнерадостно произнес паренек, - мы с папой и потяжелее таскали.
   - А то! - улыбнулся Лэниор, взъерошив густые русые волосы на голове сына.
   К великому удивлению Раэля, сжимавшего под покрывалом свой охотничий топорик, проблем на пути не возникло. Уставшие охранники у ворот, периодически выплевывающие из своей утробы звучные зевки, лишь буркнули что-то для формальности и выпустили лекаря из города. Видимо, за последние дни целитель не раз делал такие вот вылазки туда-сюда, уже порядком намозолив страже глаза.
   "Вот и ветерок подул", - Раэль ощутил отсутствие городских стен, - "значит, уже в поле вышли".
   - Вроде пронесло, - пропыхтел Лэниор, поставив носилки наземь и вытирая с лица капельки пота, - ты как, Рени, устал?
   - Чуток, пап, - тяжело дыша пробормотал тот.
   Раэль выбрался из-под одеяла и огляделся. Они оказались в поле, неподалеку от пригорода.
   - Как самочувствие? - поинтересовался лекарь.
   - Превосходно... спасибо еще раз за гостеприимство и за помощь, Лэниор, - поблагодарил Раэль, - если вернусь, должок верну обязательно.
   - Вернешься-вернешься! - по-отечески хлопнув его по плечу, заверил целитель, - а долгов никаких нет. Я же не губернатор, это он считает, что ему все вокруг должны. Человеческий род в долгу только перед матерью-природой, и платить мы можем ей только добродетелью по отношению друг к другу, - улыбнулся он.
   Раэль, до сего момента пребывавший в душевном смятении, получив столь важный для него заряд сердечнго тепла, искренне улыбнулся в ответ и крепко пожал своему спасителю руку.
   - Пока, дядя! - звонко воскликнул мальчуган вслед удаляющемуся охотнику.
   - Да, мама бы гордилась нами, правда Рени? - промолвил Лэниор, обращаясь к сыну.
   - Конечно, пап, - с ноткой печали в голосе отозвался паренек, - жаль, мамы нет с нами.
   Лэниор, взглянув на сына наполненными грустью глазами, притянул его к себе и обнял. - Да, сынок... хотя нам и кажется, что она далеко, на самом деле она совсем рядом, в наших воспоминаниях, в наших сердцах... рядом...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 9. По следам беглеца

  
  
   Хотя Раэль и слышал предупреждения ворчащего рассудка, вопреки всему, он направился к своему охотничьему домику у леса, чтобы оставить сообщение для отца, который остался теперь один с детьми. Идти напрямик было опасно, ведь стража наверняка выставила возле дома наблюдение: все-таки не каждый день убивают высокопоставленных господ. Шрам на ноге немного ныл при ходьбе, напоминая своему владельцу о полученной травме.
   Ядовитая смесь отчаяния, ненависти и вины вновь наполнила душу Раэля, а череда произошедших трагических событий вновь пролетела перед глазами охотника.
   - Подонок! - рявкнул он, смачно плюнув под ноги, - тварь!
   Раэль яростно топтал вокруг себя снег, так, словно, под его сапогами сейчас покоился лорд Вальрам собственной персоной.
   - За что! Элли! Ублюдок! - рычал он, взрыхляя снежный покров. Хлопья снега взмывали ввысь и разлетались в стороны усилиями охотника. По звуку, сопровождавшему его буйство, можно было подумать, будто одинокий разгневанный волк вымещает на ком-то свой звериный гнев, нарушая воцарившееся спокойствие яростным воем. Наконец, выбившись из сил, вытряхнув из себя подступившую к горлу ненависть, охотник присел, чтобы отдышаться. Время назад не повернуть. А двигаться дальше было необходимо.
   - Будь моя воля, я убил бы этого недолюдка еще сотню раз, - неровно дыша, прогремел он, - я очень надеюсь, что муки твои не закончились этим миром, Вальрам, - злобно прошипел Раэль, бредя в сторону своего убежища.
   Вот уже не так далеко, вблизи хвойного леса виднелся охотничий домик Раэля. Решив действовать предельно осторожно, охотник не стал пробираться к месту назначения по снежному полю, а сделал крюк, решив подойти к постройке через лес.
   Пробудившиеся от ночного сна синицы, словно опытные флейтисты, исполняли свои мелодичные переливы, встречая утро. Раэль, в окружении пушистых елей, неспешно продвигался через заросли можжевельника, сметая скопившиеся за ночь хлопья снега. Пройдя еще немного по окраине леса, охотник заметил что-то впереди. Неподалеку от домика, чуть правее, где начинался лес, на крошечной поляне около догорающего костра стояли две серые походные палатки. Осторожно подобравшись поближе, Раэль расслышал размеренное сопение, доносившееся из временных укрытий.
   "Где-то должен быть караул", - подумал охотник, вглядываясь в еловые стены. Долго высматривать слежку ему не пришлось. Возле одной из елок, на протоптанном местечке стоял лучник. Судя по постоянным зевкам, можно было предположить, что он нес свое дежурство уже не первый час, и вполне вероятно, что его скоро сменят.
   Раэль осторожно направился к воину, стараясь бесшумно ступать на мягкий снег. Наблюдатель, сжимавший в руках железный лук, был уже совсем рядом. Приблизившись, охотник выудил из-за пазухи свой топорик. До цели оставалось каких-то пару-тройку шагов, как вдруг ветка на дереве рядом с Раэлем резко качнулась, стряхнув с себя снег. Спрыгнувшая на землю белка молнией проскакала по сугробам, скрывшись от потревожившего ее человека. Заспанный лучник, дернувшись от внезапного шороха, обернулся и тут же получил обухом топора в лоб. Раэль притаился за елью, высматривая, не выскочат ли на звук братья по оружию, а точнее по несчастью, ибо охотник уже приготовил свой лук. Убивать никого не хотелось, но тут выбора нет.
   Через некоторое время, убедившись, что не потревожил напарников наблюдателя, мужчина схватил бедолагу за ноги и оттащил за дом. Затем, оглядевшись, прокрался внутрь своего некогда надежного пристанища и, отыскав деревянную дощечку с небольшим резцом, принялся карябать на ней сообщение для отца. Так как чернила стоили очень дорого, и не каждый мог себе их позволить, то большинство простолюдинов использовало именно этот способ передачи данных.
   Охотник знал, что напишет, но все равно ему крайне тяжело дались эти горькие слова. Раэль понимал, что весть дошла до отца... и не только об Элли, но и о нем, как о преступнике. Конечно, друг охотника и верный товарищ Тримз поможет, не бросит его семью... будет пытаться достучаться до местной властной верхушки, чтобы его оправдали... но итог был предрешен, поэтому в конце своего короткого сообщения Раэль написал: "Прощайте". Затем, приподняв одну из досок на полу, он убрал письмо в маленький тайник и, постояв немного в своем былом убежище, словно прощаясь с этим местом перед дорогой в один конец, направился к выходу.
   Охотник знал, что Тримз найдет сообщение и передаст отцу. Ведь когда-то, по молодости, они с товарищем пользовались передачей сообщений именно с помощью таких вот тайников, ведя незаконную предпринимательскую деятельность по продаже шкур животных в обход налоговой системы Сенвилии.
   Он слабо улыбнулся, вспомнив эти рисковые времена, возвратившие его на миг в юность.
   - Ольмур! Ты где, черт возьми?! - вдруг хрипло прокричал кто-то из леса.
   Раэль метнулся к окну, выходящему на задний двор, скинул в снег свою поклажу, вылез следом через проем и припустил что есть духу.
   - Его кто-то вырубил, будь он не ладен! - завопил второй голос, - гляди, следы тянутся!
   "Черт, их двое", - пронеслось в голове охотника, - "и еще эта нога заныла с удвоенной силой".
   - А ну, марш к дому, идиоты! - заорал третий, очевидно, их командир.
   "Значит, их тут целая компания собралась ради меня одного", - пыхтел на бегу Раэль.
   Охотник ускорился, удаляясь от дома в западном направлении, где, по словам людей, должна была находиться обитель фрилдингов. Расстояние до цели было примерно полдня пути. Но вот незадача, на хвосте у него висел отряд стражников, который с легкостью отыщет его по оставленным следам.
   "Конечно, фора у меня есть", - размышлял охотник, сворачивая в лес, - "сначала они приведут своего товарища в чувство, затем обыщут дом, а вот потом уже только помчатся за мной".
   - Вы двое, за ним! Стрелять на поражение! - гаркнул все тот же командный голос позади.
   "Ну и ну! А как же допросить?" - горько усмехнулся охотник.
   Конечно, в голову Раэлю приходили темные мысли - подкараулить преследователей в лесу и методично перестрелять, ведь для него это, по большому счету, было сущим пустяком, но только лишь с технической точки зрения...
   "Я же не убийца, черт возьми", - яростно мотнул он головой, словно в попытке вытряхнуть чуждые его разуму помыслы.
   Виляя между стволами высоких сосен, охотник потихоньку начинал сбавлять темп. Помимо поклажи, водруженной на плечи, давила и тяжесть перенесенных не так давно событий, а затянутая магией рана на ноге не переставала напоминать о себе нудной, надоедливой болью. Наконец, охотник не выдержал и, опершись о ближайшую сосну, остановился, чтобы немного отдышаться. Было трудно разглядеть преследователей сквозь древесные стены раскинувшегося леса, но то, что они шли по его следам, сомнений быть не могло.
   "Промедление смерти подобно, но сколько я смогу еще вот так бежать?" - размышлял Раэль, - "они налегке, отдохнувшие... наверняка, Сельмонтис назначил за мою голову награду...".
   Отдышавшись, охотник продолжил движение западнее и, сохраняя размеренный темп бега, перебирал в голове возможные варианты действий. Мысль достигла сознания не сразу - заброшенная лесопилка торговца Себэстьяна, расположенная чуть севернее, в глубине леса.
   Горожане слышали о трагедии, произошедшей там пару лет назад. Около сотни рабочих, трудившихся на предприятии, погибли. Причины, конечно же, не разглашались, но и дураку понятно, что это был не несчастный случай.
   "Ну, что же, мои преследователи, возможно, в курсе, что произошло в этом месте... надеюсь, они отступят", - заключил он и, приняв окончательное решение, повернул на север.
   Периодически Раэль делал остановки, чтобы отдышаться, прислушаться и пропустить несколько глотков воды из фляги.
   "Видимо, не смекнули еще, куда я направляюсь", - подумал Раэль, продолжая свой путь.
   Незаметно для него утро уже переступило через свою середину и подбиралось к полудню. Солнце, уже полноценно разогревшись, посылало свои теплые лучи сквозь заснеженные ветви деревьев.
   Наконец, Раэль выбрался на большую поляну, раскинувшуюся на лесной глади Фросвинда, словно огромное родимое пятно. Почти наполовину погребенные под сугробами деревянные постройки выглядывали своими дырявыми крышами из снежных капканов. Угнетающее воздействие оказывало это место на путников. Раэль неспешно двигался к центру поляны мимо одноэтажных полузанесенных снегом домишек, безжизненно взирающих на него пустыми глазницами разбитых окон. По правую руку располагалось здание лесопилки, превосходящее размером другие строения. Пройдя чуть дальше, к краю поляны, где начинался лес, Раэль обнаружил огромное кострище, в котором тлели большие куски черных углей.
   "А вот это уже не хорошо", - огляделся охотник, - "кто бы это мог быть... может, отряд повстанцев... похоже, ушли утром".
   Около костра обнаружился примятый, вытоптанный чьими-то усилиями снег. Сами отпечатки следов, стертые метелью, плохо читались, поэтому установить принадлежность, а также количество хозяев, оставивших следы, охотнику не удалось.
   "Здесь мог быть целый отряд головорезов. Но, в любом случае, на их постоянный лагерь это не похоже, поэтому будем надеяться, что они не вернутся", - заключил он.
   Голод, давно уже теребивший охотника изнутри, все-таки взял свое, и Раэль решил подобрать местечко для привала. Заброшенное здание лесопилки, которое, в отличие от других построек, имело два выхода, прекрасно подошло для этого. Редкие деревянные дощечки, некогда являвшиеся полом, одиноко торчали из снега. Поломанные рабочие столы, ящики для инструментов усеивали пространство этого покинутого всеми места. Очистив от сугробов небольшой участок помещения и входные двери, Раэль раздобыл валявшийся неподалеку проржавевший, но, тем нее менее, пригодный для сидения стул и, расположившись возле окна, стал распаковывать поклажу. Разводить костер охотник не решился, ведь дым мог привлечь нежелательное внимание. Потому мясо, припасенное для него Лэниором, пришлось есть холодным. Как ни странно, но на голодный желудок прохладный обед, вместе с мягкой лепешкой, пошел очень даже неплохо. Глотнув немного воды из фляги, Раэль убрал остатки еды в мешок и принялся наблюдать через разбитое окно за лесом.
   - Вот, черт! - ругнулся себе под нос охотник, заприметив показавшихся из леса стражников.
   Отряд преследователей был в полном составе и осторожно пробирался по поляне мимо угрюмых покосившихся домов. Командир стражи шел впереди и отдавал приказы двум лучникам и пехотинцу, бредущим за ним по сугробам. Судя по их виду и интонации, с которой "старший" отдавал приказы, преследователи были не особо рады пребыванию в этом неуютном месте.
   "Пора уходить", - решил Раэль, направившись к противоположному выходу строения.
   И тут охотник услышал шаги, а точнее громкий топот, раздавшийся со стороны угасшего костра. Нечто огромное двигалось по направлению к заброшенной лесопилке. И нет, это явно был не отряд людей, как вначале решил охотник. Раэль осторожно подошел к двери и, приоткрыв ее, судорожно сглотнул. Возле кострища стоял огромный людоед, сооружавший из притащенных им деревьев новый костер. На могучих руках трехметрового великана проступали толстые, словно канаты, узлы мышц. Его уродливая грязная морда выражала явное нетерпение в предвкушении долгожданной трапезы. Вблизи валялось несколько искалеченных тел людей, которым предстояло стать обедом чудовища. Конечности погибших бедолаг были выгнуты под немыслимыми углами, а из-под кожи выглядывали кости.
   Людоеды на Фросвинде встречались редко, а в этой части планеты их и вовсе не могло быть, ибо обитали эти монстры далеко на окраинах, в горных районах, как правило, племенами. Люди для великанов в настоящее время были редким деликатесом. Раньше, когда планеты Фархорна были не так густо заселены человеческими общинами, людоеды перемещались как им вздумается, а разрозненные племена были неплохим лакомством для этих тварей. Но теперь ощетинившиеся своими железяками и сгруппировавшиеся в большие стаи людишки из сытного мясного жаркого превратились в яд с привкусом стали. Подобные перемены не очень нравились людоедам, посему монстрам приходилось селиться как можно дальше от таких вот "консервов" и питаться чем попало. Медведи, волки и другая живность входили в их ежедневный теперешний рацион. Собственно, и само название "людоед" уже как-то утрачивало свой прежний смысл. Но вот, очевидно, один из представителей фауны Фросвинда никак не хотел мириться с этой печальной мыслью и, придя в это место пару лет назад, перебил кучу надоедливых людишек, работавших на лесопилке, обустроив здесь свою полевую кухню.
   Укладывая очередное дерево для костра, людоед внезапно замер, вперив свои бесцветные стеклянные глаза в землю под ногами. Вытерев руки о запачканную кровью многочисленных жертв меховую накидку, великан почесал затылок, словно в попытке включить этим движением процесс мышления. После чего направился к центру поляны, прихватив с собой одно из деревьев в качестве дубины.
   "Вот, черт!" - мысленно ругнулся охотник.
   Ситуация была не из легких. С одной стороны пробиралась вооруженная стража, желающая получить награду за его голову. А с другой надвигался голодный людоед, жаждавший получить охотника целиком.
   За дверью уже была слышна тяжелая поступь подобравшегося монстра. Людоед сопел своим огромным сморщенным носом, пытаясь учуять новую, скрывающуюся от него добычу. В одном из окон охотник увидел стражника, с опаской выглядывающего из-за угла здания напротив. Недавно возникший план по столкновению двух угроз с треском провалился. Отряд стражи, заприметив монстра, укрылся и выжидал.
   "Просто прекрасно", - отчаялся охотник, - "теперь точно не выбраться".
   Похоже, монстр, наконец, учуял местоположение своей жертвы. Внезапно раздавшийся оглушительный треск от удара дубиной по стене здания подтвердил это. С потолка упало несколько подгнивших досок основания крыши, вперемешку с покоящимся на ней снегом. Людоед не переставал остервенело лупить по строению. Часть бревен уже отвалилась от стены возле двери, открыв небольшую брешь, через которую были видны массивные ноги великана. Двое лучников из отряда преследователей, смекнув, что к чему, уже заняли позицию поудобней и взяли прицел на заднюю дверь дома.
   "Ах, вот, значит, как!", - адреналин вперемешку с яростью вытолкнул частицы накатившего на охотника страха. Раэль, не раздумывая, выбил ногой прогнившую деревянную раму уже давно потерявшего свои стекла окна и выскочил в образовавшийся проем.
   Великан среагировал не сразу. Некоторое время он продолжал дубасить куском дерева по стене здания и, уже проделав в ветхом строении небольшую дыру, догадался, наконец, заглянуть внутрь. Разочарованию людоеда не было предела. Злобно взревев, монстр на удивление быстро для такой туши потопал за угол лесопилки следом за убегающей жертвой. Вот чего уж точно не могли ожидать предвкушавшие легкую победу стражники, так это того, что охотник приведет к ним обозленное чудовище.
   Раэль, рассчитывая на внезапность, бежал наискось, прямиком к укрывшейся страже. Заприметив приближающийся дуэт, отряд преследователей изрядно побледнел. Ошарашенные лучники, с трудом выйдя из сковавшего их ступора, дрожащими руками отпустили оперенья стрел. Охотник резко свернул в сторону, проломив заваленную снегом дверь, и кубарем вкатился в помещение маленького одноэтажного дома. Две стрелы, пронзив пустоту, впились в белый снег неподалеку от приближающегося людоеда. Последний остановился как вкопанный, взметнув хлопья снега. Заприметив новую, появившуюся на горизонте цель, людоед забыл про свою прежнюю жертву и ринулся вперед, издав утробный яростный рык.
   - Назад! - заорал командир отряда, в силу своих должностных полномочий убегая первым.
   Времени на отдых не было, поэтому Раэль осторожно выглянул из дверного проема наружу и, оценив обстановку, выбежал из дома. Позади охотника, вперемешку с воплями перепуганной стражи и ревом монстра, периодически доносились звуки ударов деревянной дубины.
   Пробегая мимо заготовленного людоедом кострища, Раэль вновь увидел тела несчастных людей, попавших к монстру на обед. Остановившись, охотник испытал внутри себя короткую, но яростную схватку с совестью, после чего развернулся и бросился назад, на помощь своим преследователям.
   "Как же глупо, черт возьми... но не оставлять же этих олухов на растерзание монстра! Лучше уж я самолично их прикончу!" - мысленно выругал он себя, снаряжая на бегу свой лук.
   Отряд стражи, от большого ума или испуга, даже не догадался разделиться и скученно метался между домами, увиливая от сносящего все вокруг оголодавшего и обозленного людоеда. Дубина, словно осадной таран, работала на ура, и задыхающийся, чуть отставший от группы пехотинец был мгновенно сметен и припечатан ею к стене. Издав характерный хруст костей и звон смятой кольчуги, тело стражника, словно тряпичная кукла, рухнуло в снег у разбитой деревянной стены. Людоед, не сбавляя ходу, затопал дальше, желая догнать оставшуюся пищу, которая отлично сгодилась бы на ужин.
   Глупая еда, пребывая в животном ужасе, уже почти израсходовав весь запас сил, влетела в небольшой дом неподалеку. Обрадованный тем, что добыча так удачно загнала сама себя в ловушку, людоед обрушил дубину на ветхую заснеженную крышу дома, с треском проломив ее. Затем, отложив оружие в сторону, монстр, жадно облизываясь, принялся разгребать завалы здания, как вдруг получил неожиданный укол в поясницу. В недоумении великан принялся ощупывать свою широкую спину, но внезапно почувствовал жар. Меховая одежда людоеда вспыхнула, как факел. Чудовище, взревев, стало яростно срывать с себя горящий покров, обжигая при этом огромные ручищи. Тем временем все новые и новые укусы рунных стрел настигали уже полностью нагого людоеда, проникая под кожу, застревали в покоящихся на огромном пузе жировых складках.
   Охваченный огнем, великан свалился в снег и начал судорожно перекатываться, в попытке потушить пламя. Охотник осознавал, что даже магическим оружием великана не одолеть, а попусту тратить ценный боеприпас не стоило.
   Погасив огонь, терзавший его шкуру, монстр, наконец, поднялся на ноги с дубиной наперевес и с ненавистью уставился на охотника. Не дожидаясь атаки великана, Раэль выстрелил в свирепую морду чудовища, целясь ему в глаз. Стрела, попав чуть ниже, охватила пламенем щеку людоеда, на время ослепив его. Оглушительный рев боли прокатился по окрестности, и дезориентированный монстр, с силой взмахнув рукой, запустил дубину в закоулок между постройками, где только что стоял охотник. Брошенное орудие, с грохотом врезавшись в угол здания, проломило часть деревянной стены дома, усеяв снег кусками досок и щепок. Людоед, вновь припав к земле, сунул горящую морду в сугроб, злобно рыча и яростно лупя громадными кулаками по земле. Раэль же, сменив дислокацию, забежал за угол очередной постройки. Кажется, уверовавшего некогда в свое всесилие великана начали одолевать сомнения. Судорожно мотая головой, людоед пытался разглядеть мелкую, но опасную мошку, сумевшую причинить ему такую боль.
   Раэль тем временем стоял неподалеку и сосредоточенно прицеливался в монстра из-за угла здания. Стрел в колчане оставалось не так много. Прицелившись в разъяренное чудовище, охотник негромко присвистнул. Людоед, рыкнув, резко повернул голову на звук, и в тот же миг прозвучал тихий звон спустившейся тетивы. Глазное яблоко монстра лопнуло, выплеснув из себя противную водянистую жидкость, а оперение рунной стрелы приютилось в глазнице мучительно взвывшего чудовища. Через секунду сработала и магия. Серебряная стрела, вспыхнув, обожгла глазную впадину великана, усугубив его страдания. Раэль своим выстрелом надеялся пробить мозг чудовища. Но либо стрела не смогла пронзить его массивный череп, либо мозг людоеда был настолько мал, что снаряд прошел мимо, не задев его.
   Некоторое время раненый великан стоял посреди поляны и громко ревел, но уже скорее жалобно, нежели воинственно. Затем он, постанывая, даже не думая извлечь из глазницы стрелу, поплелся в сторону кострища, при этом снося своими огромными ручищами ветхие крыши домишек. Вскоре израненное чудовище покинуло поляну, даже не удосужившись забрать съестные припасы, оставленные им у стоянки.
   Убедившись, что людоед убрался достаточно далеко, Раэль направился к обрушенному великаном дому. Он не спеша принялся разгребать кучу досок, бывших некогда крышей строения. Из-под завала послышались слабые стоны стражников. Вскоре Раэль помог выбраться на волю бедолагам, которые, судя по их бледным испуганным лицам, уже были готовы стать пищей для голодного людоеда. Они долго осматривали близлежащую местность в поисках тела великана, но, не найдя его, вопросительно уставились на охотника.
   - Он ушел, - пояснил мужчина, держа наготове свой лук.
   - Мы... это... спасибо тебе..., - промолвил немолодой командир отряда, держась за больную руку и склонив голову, усеянную редкими русыми волосами.
   Второй мужчина, стараясь не смотреть в глаза своему нежданному спасителю, с виноватым видом стоял в стороне, потирая разбитую ногу.
   - Сложите ваше оружие и вытаскивайте третьего, - коротко бросил охотник.
   Мужчины поспешили выполнять приказ. Работа продвигалась не особо быстро, командир отряда здоровой рукой откидывал в сторону небольшие бревна, а вторая конечность безучастно болталась вдоль тела. Лучник же, постоянно прихрамывая, медленно складывал длинные доски поодаль.
   Вскоре тело их товарища оказалось на поверхности. На голове стражника виднелась глубокая рана. Скорее всего, одна из деревянных балок при крушении рухнула прямиком на него.
   - Как же мы их дотащим? - уставшим голосом промолвил лучник.
   - Сначала дойдем до города, а они пришлют сюда отряд, - промолвил командир, склонившись над безжизненным телом, и тут же осекся, бросив взгляд на охотника, - если, конечно, нам позволят это сделать.
   - Позволят, - спокойно ответил Раэль, - стрелы я у вас заберу, они вам более ни к чему. Мечи можете забрать, как только уйду. Попытаетесь преследовать меня - убью, - закончил он, глядя в глаза командиру.
   Тот с пониманием кивнул в ответ.
   - Не думал, что поможешь.
   - Это правда, что лорд Вальрам был оборотнем? - наконец, решился спросить лучник.
   - Правда, - помолчав, ответил Раэль и, не сказав больше ни слова, направился к лесу.
   Двое измотанных, чудом уцелевших после атаки кровожадного монстра, мужчин продолжали сидеть возле развалин дома, смотря вслед уходящему охотнику.
  
  
  

Глава 10. Вторжение

  
   - В атаку! - прокатился у подножия горы громогласный яростный рев сотни слившихся воедино свирепых голосов, прозвучавший на орчьем наречии. И из ближайшего леса, сотрясая поросшую невысокой травой землю, ринулись многочисленные зеленокожие отряды, в авангарде которых маячили серые четвероногие силуэты. Прирученные племенем орков дикие волки спешили первыми выполнить полученный приказ, злобно оскалившись, выставляя на бегу свои желтые клыки. Обгоняя своих воинственных хозяев, звери мчались в сторону небольшого обнесенного частоколом островка, отделенного от остальной части суши наполненным водой рвом.
   Ранее утро нового дня не сулило ничего хорошего людям, обустроившим свой лагерь в этой части предгорной долины. Внезапность атаки застала врасплох растерянных обитателей пристанища. У спешно вооружавшихся защитников лагеря не было времени обдумывать столь дерзкое нападение орков на поселение. С зеленокожими уже долгое время поддерживались нейтральные отношения. Периодически люди и племена орков даже обменивались между собой припасами, поэтому причина такого вероломного поступка оставалась для всех загадкой.
   - Женщин и детей в общую хижину! Охотники на частокол! Остальные на мост, живо! - выкрикивал высокий мужчина крепкого телосложения, стоя посреди взбудораженного лагеря. Из палаток тут и там выбегали люди. Мужчины спешно надевали на себя кожаные доспехи и, вооружившись кто чем, - бронзовыми топорами, нефритовыми молотами и копьями с медными наконечниками, мчались к мосту, где вот-вот должно было произойти столкновение с нападавшими. Кто-то из мужчин спешно отвязывал собак возле палаток. Лучники, плотно натянув на головы шлемы из кабаньей кожи, уже взбирались по узким деревянным лестницам на частокол, приготовив свои тисовые луки.
   Светловолосая девочка в голубом платьице жалобно плакала, прижавшись к углу палатки. Жены дрожащими руками помогали мужьям снаряжаться. Кто, всхлипывая, а кто, просто с горечью склонив голову, уводили детей в большую хижину. Маленький темноволосый коротко стриженый паренек на вид лет двенадцати, одетый в шерстяной свитер, стоял возле своего отца в центре деревни и, сжимая в руке деревянный тренировочный меч, сурово окидывал взглядом своих зеленоватых глаз происходящий в поселке переполох.
   - Иди в хижину с остальными, Кервил! - строго сказал мужчина своему сыну, раздав все необходимые указания жителям. В его глазах явно читалась тревога. Конечно, людям в этих краях приходилось сталкиваться со многими трудностями, будь то нападение диких зверей или неизлечимые болезни. Но вот спланированное нападение орков означало лишь одно - войну.
   Мэйрон боялся, как и всякий живой человек, но, в первую очередь, не за себя, а за жителей лагеря, за которых он поручился. Он не знал, какой численностью обладала армия противника, но всем сердцем надеялся пережить эту бойню.
   - Я буду сражаться вместе со всеми, пап! - храбрился паренек, покручивая в руке деревянный меч.
   - Марш в палатку, я сказал! - прикрикнул на него отец.
   Кервил, не сумев выдержать на себе его суровый взгляд, развернулся и, насупившись, побрел в сторону большой хижины, касаясь опущенным к земле мечом стебельков растущей травы, ненароком стряхивая с нее хрусталики утренней росы.
   Около двадцати снаряженных людей стояли на мосту, сосредоточенно всматриваясь в приближающихся к ним сквозь утреннюю пелену тумана свирепых волков. Стратегически лагерь располагался достаточно удобно, поэтому окружить его полностью не представлялось для нападавших возможным. С одной стороны ров почти соприкасался с проходившей неподалеку рекой, а с другой стороны лагерь находился почти вплотную к подножию горы. Но не все было так хорошо, как хотелось. В лагерь было непросто войти, но также непросто было и покинуть его. Имелся лишь один единственный выход по деревянному мосту, к которому уже на всех парах неслись прирученные орками дикие волки. Охотничьи псы - крупные выносливые животные, использующиеся селянами, в основном, для загона зверей, тихо рычали, чувствуя приближения ненавистного им противника. В сущности, собаки не были приспособлены к бою и тренировались исключительно для выслеживания и поиска добычи, поэтому сильные ноги преобладали над уступающими им не столь массивными мышцами шеи и мощью челюстей.
   - Мэйрон! Их почти сотня! - донеслось со стены частокола, и тут же под нарастающий с внешней стороны шум в воздухе засвистели первые стрелы. Некоторые, ударяясь своими медными наконечниками о частокол, падали в ров, другие же, пролетая над головами защитников, приземлялись в лагере.
   - Бьют из тумана! Пристреливаются! - воскликнул пожилой охотник, прячась за бревнами частокола.
   - Укрыться и наблюдать! - прокричал Мэйрон в ответ, - Лермона! - позвал он, пытаясь прорваться через шумовую завесу.
   Из большого шатра показалось перепуганное морщинистое лицо немолодой женщины в серой накидке, скрывающей полноватую фигуру.
   - Бери с собой еще несколько человек и обустраивайте вон в той палатке лазарет, - махнул Мэйрон в сторону одной из построек. Лермона коротко кивнула и, позвав из хижины людей, незамедлительно отправилась выполнять приказ.
   - Ты чего ревешь? - обратился Кервил к светловолосой девочке, сидящей у одной из палаток.
   - Нас всех убьют! И тебя и меня... так же, как моих маму с папой когда-то, - жалобно протянула она и залилась слезами с удвоенной силой.
   - Никого не убьют! - притопнул ногой мальчишка, - слышишь, Кэлли! - дернул он ее за рукав платьица.
   Она лишь отмахнулась от него и, уткнувшись головой в колени, тихонько всхлипывала.
   - Я защищу тебя и наподдам всем этим оркам, ясно тебе? - воскликнул паренек.
   - Ты правда защитишь меня? - подняла она голову.
   - Конечно! - словно доблестный рыцарь, взмахнул своей деревяшкой мальчик, воссияв от гордости.
   Кэлли слегка улыбнулась в ответ и, вытерев подолом своего голубого платья заплаканные, покрасневшие от слез глаза, поднялась с земли, ухватившись за протянутую ее другом худенькую руку. Девочке нравилось смотреть в зеленые, наделенные, казалось ей, надеждой и уверенностью, глаза мальчика. Он всегда старался поддержать ее в трудную минуту, хотя в беззаботное время всячески подшучивал над ней, на что она, впрочем, не обижалась, зная его добрый, сокрытый в глубине души, нрав.
   И вот со стороны моста донесся волчий рык, смешавшийся с собачьим лаем. Питомцы орков яростно вцеплялись своими острыми, испытанными на многих жертвах клыками, в коричневые шерстки верных друзей людей. Собаки жалобно выли, получая смертельные ранения от многочисленных противников, но не отступали, борясь до последнего. Стрелы, летящие из тумана, не прекращали биться о стены частокола. Вскоре из тумана, вслед за волками, выбежали вооруженные орки, облаченные в медвежьи шкуры. Воинственно оскалившись и яростно рыча, подобно своим четвероногим подопечным, зеленокожие дикари уже были у моста и, наступая на мертвые тела волков и собак, прорывались к защитникам лагеря. Скорее всего, в планы орков входило первой волчьей волной ослабить силы оборонявшихся, чтобы впоследствии, с меньшими затратами, закончить начатое. Но, к счастью, верные друзья людей, чьи истерзанные тела валялись на мосту, предотвратили скорое поражение своих хозяев. С десяток оставшихся волков, с окрашенными свежей собачей кровью мордами, преисполненные еще большей ярости, ринулись теперь уже на защитников лагеря.
   При виде зеленокожих воинов несколько выживших израненных собак жалобно заскулили и начали отползать назад, в лагерь, но, не сумев проползти и метра, были раздавлены мощными лапами орков, несущихся на людскую стену. Оставшиеся волки, не зная страха, охваченные кровавой яростью, бросались на людей, но под точными ударами копий и топоров падали замертво у ног оборонявшихся. Тут и там со стен с криками падали люди, пораженные стрелами противника. Женщины, не сдерживая слез, оттаскивали тела раненых и мертвых в палатку, оставляя на зеленой траве алые следы.
   Один из волков, проскользнув между ног защитников, прорвался в лагерь и, заприметив наиболее уязвимую мишень, бросился к ней. Все, что могла сделать оцепеневшая от ужаса Кэлли при виде несущегося на нее разъяренного волка, оскалившего окроваленную пасть, так это закричать, с силой сжав руку своего друга. Кервил только недавно начал ходить с отцом на охоту и, в сущности, никогда его жизнь не подвергалась угрозе. Да и убивать ему, честно говоря, еще никого не приходилось. Он ведь только начинал постигать это искусство и видел лишь диких молодых вепрей, загнанных собаками и впоследствии без труда убитых точными выстрелами взрослых охотников.
   Трудно сказать, как бы все вышло, если бы он не держал руку девочки. Кервил, закрыв глаза, чтобы не видеть столь безрадостной кончины, со всей силы, наотмашь ударил деревянным мечом по морде разинувшего в прыжке свою широкую пасть волка. Зверь, не ожидавший от беззащитной жертвы такого ответа, сперва отшатнулся, но, быстро придя в себя от слабого удара, поднял оскаленную пасть и зарычал. Кервил, удивленный, что все еще способен дышать, приоткрыл глаза и поймал на себе дикий, злобный волчий взгляд. Кажется, успешный маневр придал мальчишке сил, зажег в нем искорку уверенности. Времени на раздумья не оставалось, поэтому он, оттолкнув в сторону Кэлли, подбежал к зверю и с силой стукнул его боковым ударом меча по морде. Зверь лишь встряхнул своей косматой головой. После чего взмахом мощной лапы выбил деревяшку из рук Кервила и молниеносно прыгнул на мальчишку, подмяв его под собой. Бедняжка Кэлли, укрывшись за углом палатки, беспомощно рыдала, взывая о помощи. Разъяренный хищник вновь разинул свою зубастую, источающую смрад пасть, готовясь сомкнуть клыки на тонкой шее паренька. Вдруг тело волка передернуло судорогой, и последнее, что оцепеневший мальчик смог прочесть в глазах нависшего над ним зверя, было удивление, сменившее необузданную ярость. Волчья туша, полностью перекрывшая Кервилу поле зрение, была с силой отброшена в сторону, и перед взором мальчика предстал его отец, чье перепуганное бледное лицо имело выражение явного негодования.
   - Я же сказал в палатку, черт возьми! - громыхнул он, выдергивая копье из мертвой волчьей туши.
   Неизвестно, чем больше был ошарашен в этот момент Кервил - неожиданным спасением от, казалось, неминуемой смерти или столь суровой реакцией отца. Но обдумать все это мальчик так и не успел, ибо незаметно оказавшаяся рядом Кэлли схватила его за руку и увлекла подальше вглубь лагеря.
   Удрученный, переполненный смешанными чувствами Кервил, в сопровождении своей подруги, не видел, как первая волна орков врезалась в ряды защитников лагеря на мосту. Живая стена людей без устали награждала мощными ударами своих нефритовых молотов и бронзовых топоров зеленокожих врагов. Задние ряды разъяренных орков, даже не думая остановиться, наваливались на своих впереди стоящих товарищей, подталкивая их на выставленные бронзовые копья защитников. Через несколько минут мост заполнился орками. Многочисленные отряды зеленокожих полукругом обступили поляну перед лагерем, совершенно не боясь отстреливающихся со стен частокола охотников. Позади них из тумана показались фигуры орчих, мало чем отличающихся внешне от представителей мужского пола этой расы. Зеленокожие лучницы, уже не прячась в тумане, присоединились к своими выстроившимся перед лагерем собратьям. Показывая свою количественную мощь, они хладнокровно осыпали стрелами стены частокола. Зеленая рычащая лавина продавливала, оттесняла своей массой людскую стену. Орки не жалели своих воинов.
   На первый взгляд, нападение выглядело слабо спланированным с точки зрения тактики, но с лихвой восполнялось количеством нападавших и их яростным напором. Потерявший строй под градом обрушившихся на него ударов человек, словно выпавший из стены кирпич, выронил свое оружие и, свалившись на деревянное покрытие моста, тут же был затоптан зеленокожими воинами. Место погибшего мгновенно занял другой подоспевший защитник и с яростным криком насадил на копье пытавшегося вклиниться в брешь обороны клыкастого орка.
   Где-то там, в сгустившемся тумане, находился вождь орков, тот, кто руководил всей этой дикой и кровавой резней. Но не то, чтобы добраться, а даже разглядеть предводителя дикарей было невозможно. Прошитые стрелами обороняющиеся, вскрикивая, срывались с моста, падая в ров с водой. А те из них, кто погибал не сразу, тонули, захлебываясь в пучине глубокого рва, не в силах выбраться из западни. Строй людей постепенно сдвигался назад, отступая под мощным натиском орков.
   - Сжечь мост! - выкрикнул Мэйрон. Данное решение далось ему нелегко, но людские потери необходимо было остановить немедленно.
   Женщины запалили потухшее кострище и вскоре спешили к передовой с факелами в руках. Задние ряды воинов передавали древки дальше, а второй ряд, получив зажженные факелы, закидывал их на середину моста. Орки, не обращая внимания на пролетавшие над их головами огни, продолжали напирать. Некоторые из них отбивали оружием устремленные в них горящие объекты, злобно скалясь, тушили свои подожженные меховые доспехи и попросту переступали через незначительную помеху.
   Через некоторое время, когда пламя начало охватывать мост, запоздало осознавшие всю опасность ситуации орки бросились гасить разошедшийся огонь, но было уже поздно. Группа зеленокожих на мосту была разделена на две части. Та, что находилась в начале моста, злобно рычала и, выкрикивая всевозможные ругательства на своем наречии в адрес мерзких людей, отступала назад к поляне, к основному войску. Другая же, поняв, что назад пути нет, с удвоенной яростью бросилась на измотанные ряды оборонявшихся людей. Охотники со стен старались как могли.
   Несколько орков на передовой все же сумели своим безумным напором пробить брешь в стене человеческих воинов. Уставший молодой паренек, не успев вовремя среагировать на взмах оголтелого противника, получил топором по кожаному шлему. Под тяжестью удара череп бойца треснул, и парень безжизненной грудой свалился наземь, выронив свой молот. Орк, перепрыгнув через труп врага, молниеносно вклинился в проделанную брешь. За ним устремилось еще несколько преисполненных кровавой ярости зеленокожих бойцов. Получая ранения от стоящих по сторонам людей, казалось, не ощущая боли, трое орков прорвались в лагерь. Один из них, заприметив двух женщин, перетаскивающих раненого в палатку, помчался к ним, злорадно ухмыляясь, но, не добежав каких-то пару метров, дернулся и рухнул мордой в траву. Из раскроенного затылка орка выглядывала деревянная рукоятка бронзового метательного топорика, наполовину погрузившегося в череп зеленокожего бойца. Мэйрон, не теряя времени, ринулся наперерез двум оставшимся оркам, изъявившим желание пролить кровь беззащитных жителей лагеря.
   Враги, увидев явное, но, на первый взгляд, незначительное препятствие, стоящее на их пути, выкрикнули что-то воинственное на своем наречии и ускорились, устремившись к нему. Мэйрон, сделав вид, что готов к столкновению, встал в боевую стойку, ухватив бронзовое копье обеими руками за самый край, словно дубинку. Когда до противников оставалось всего несколько шагов, он, пригнувшись, резко отпрыгнул в сторону и, взмахнув своим копьем, подсек бегущих противников под ноги. Те, недоуменно выпучив глаза, кубарем полетели в траву. Орки, поначалу недооценившие своего противника, быстро осознали свою ошибку. Тот, что был ближе к мужчине, перекатился в сторону, увернувшись от направленного в спину укола копья, которое воткнулось в землю. Быстро поднявшись на ноги, орк развернулся к своему врагу и зарычал, словно волк. Второй зеленокожий уже был рядом и, взмахнув топором, нанес боковой удар, направленный противнику в голову. Мэйрон ударил копьем наотмашь, сделав шаг назад. Оружие мужчины, доказало свою прочность, отразив направленный орком смертельный удар. Теперь, Мэйрон постоянно двигался полукругом, нанося колющие удары, поочередно подпуская врагов к себе, не позволяя атаковать одновременно. Возможности перейти в нападение у него не имелось, поэтому он, придерживаясь защитной стратегии, пытался подловить суетившихся орков на их же ошибках. Длинное копье, несомненно, способствовало осуществлению задуманного. Орки же, клокоча от гнева, ревели, то и дело создавая друг другу помехи, безуспешно пытаясь добраться до мерзкого человека.
   Помощи до сих пор не было. Отвлечь лучников сейчас значило бы причинить очередные потери людям на мосту. Мэйрон все же решился контратаковать. Отражая атаки, он снова сделал вид, что обороняется, отбивая копьем удары топора. Но, вопреки ожиданиям противника, вместо того, чтобы сделать шаг назад, он, поднырнув под топор, коротким прыжком приблизился к нападавшему почти вплотную и уверенным движением вонзил копье в грудь орку. Зеленокожий, брызжа слюной вперемешку с кровью, закряхтел и, обхватив копье двумя руками, удержал оружие, не давая мужчине его высвободить.
   Ситуация принимала неожиданный и критический оборот. Казалось, предсмертное состояние орка, прибавило тому сил. Ощущая скорый уход из жизни, он предоставлял своему товарищу шанс расквитаться с человеком. Времени не оставалось - какие-то доли секунды, и второй орк уже нанес удар. Мэйрон, не выпуская оружие из рук, быстро развернулся с водруженным на копье телом вбок, подставляя его под атаку. Удар пришелся раненому орку по голове, завершив его жизненный путь. Зеленый соратник негодующе взревел и, не дав мужчине вытащить копье из мертвого тела, снова атаковал. Отпрыгивая назад, так и не успев вооружиться, Мэйрон уже не думал выйти из этой битвы живым.
   Вдруг орк рыкнул и, покачнувшись, резко развернулся назад, держась за голову. Мужчина не упустил своего шанса. В два прыжка он добрался до убитого, упер ногу в грудь мертвого орка и вытащил свое копье. Растерявшийся на секунду зеленокожий боец, не обнаружив нового обидчика, вновь повернулся к своей цели и, вздрогнув, выронил оружие из рук. С силой брошенное с семи метров копье пробило ему живот, а бронзовый, алый от крови наконечник выглядывал из поясницы орка. Зеленокожий с застывшим в глазах удивлением буравил взглядом своего противника, не веря в произошедшее. С трудом совершив пару шагов вперед, он взмахнул руками, словно пытаясь дотянуться до врага, и через мгновение рухнул наземь, больше не подавая признаков жизни. Из-за угла палатки вынырнул Кервил, поигрывая двумя небольшими булыжниками. По серьезному выражению, возникшему на лице мальчишки, было видно, что он готов к очередной волне негодования со стороны отца. Но, вопреки его ожиданиям, этому не суждено было сбыться. Еле заметно улыбнувшись, Мэйрон подошел к своему сыну и, не скрывая благодарности во взгляде, похлопал его по плечу.
   - Молодец! - сказал он, подняв с земли орчье оружие, - знаешь, думаю самое время сменить ту деревяшку, с которой ты бегаешь, - добавил мужчина, протягивая сыну бронзовый топор.
   - Ого! - загорелись глаза паренька, и он принял из рук отца новое оружие.
   В этот момент Кервил был преисполнен гордости. Для него помощь отцу, а, самое главное, получение от него такой благодарности означало, что его считают взрослым, одним из воинов-защитников, ровней старшим. Быть мужчиной в глазах отца, в глазах взрослых... в глазах Кэлли - было для него счастьем.
   - Прошу тебя, держись ближе к укрытию, - промолвил Мэйрон.
   - Хорошо, - с пониманием ответил Кервил, на этот раз выдержав на себе серьезный, но без намека на негодование, взгляд отца.
   Мэйрон, вынув из тела мертвого орка свое копье и метательный топор, немедля направился к передовой.
   За углом одной из палаток Кервила поджидала Келли. Паренек вышел к ней во всей красе - гордо выпятив грудь, он покручивал в руке врученный ему орчий топор. На самом деле мальчик изо всех сил старался не показывать виду, что дается это ему не так уж и легко, ибо вес оружия был отнюдь не мал.
   -Ух, ты! - воскликнула Кэлли, - у тебя получилось! Неужели ты смог прибить камнем это страшилище?
   - Ну, - замялся Кервил, почесав рукой подбородок, - почти. Мы с папой наподдали им.
   - Какой ты храбрый! - восхитилась девочка и, подбежав к нему, заключила в объятия.
   Кервил стоял как вкопанный, держа руки по швам, и глупо улыбался, сверкая ярким румянцем.
   Как оказалось, Мэйрон принял правильное решение, отдав приказ к сожжению моста. У входа в лагерь, у деревянных, свисающих прямиком в ров обрывков переправы, стояло около пятнадцати вымотанных, запачканных кровью бойцов. Женщины продолжали уносить раненых и мертвых и на месте перевязывали тех, кто получил легкие травмы и мог еще держаться на ногах. Мутное дно рва было усеяно множеством трупов людей, орков и животных. Едкий запах страдания и смерти пропитал окрестный воздух. Бойцы отошли вглубь лагеря, дабы не попасть под вражеские стрелы. Свирепые орки, так и не поучаствовавшие в бою, обступив полукругом лагерь, выкрикивали боевой клич, который, словно гром, раскатывался у подножия горы.
   - Отдохните и поешьте, - сказал Мэйрон мужчинам, сидевшим на деревянных скамьях в глубине поселения.
   Охотники на время прекратили обстрел, спрятавшись за стенами частокола.
   Бедные женщины, потерявшие сегодня своих мужей, рыдали. Некоторые из них, отмахиваясь от предложенной им сопереживающими людьми воды и пищи, раскачивались из стороны в сторону, словно маятник, олицетворяющий безнадежность и непоправимость ситуации.
   Мэйрон понимал, что это не конец. Погибшие еще будут, он чувствовал это. Бой только начался, и враг не позволит им вот так просто выйти из сражения. Но что предпримут орки? Длительная осада? Было бы неплохо, тогда, может, удастся каким-либо образом отправить разведчиков в основной лагерь и получить подкрепление.
   Но ответ не заставил себя долго ждать.
   - Шаманы! - прокричал со стены частокола один из охотников.
   Из тумана к лагерю через многочисленные ряды зеленокожих воинов пробирались орки, одетые так же, как их соплеменники, в медвежьи шкуры, но из общей массы их выделяли короткие бронзовые жезлы, которые они держали в руках, словно дубинки. Мэйрон никогда ранее не сталкивался с шаманами орков, да и вообще магия для людей, населявших Мирфгейт, являлась чем-то таинственным, редким, неподвластным обычным смертным. Но, конечно, он мог предположить, на что заклинатели были способны. И те рассказы, услышанные им в свое время от стариков, переживших былые сражения с орчьим воинством и воочию видевших магические способности шаманов, не предвещали ничего хорошего.
   - Попробуйте достать их! - прокричал Мэйрон людям на стенах.
   - Далеко стоят! Да и эти еще огрызаются! - воскликнул один из охотников постарше, прячась за частоколом и пропуская над собой очередной залп вражеских стрел.
   Мэйрон подбежал к выходу из лагеря и осторожно выглянул из-за угла стены, высматривая шаманов. Те, находясь достаточно далеко, вне досягаемости охотников, пребывали в трансе, раскачиваясь из стороны в сторону и выводя своими жезлами замысловатые фигуры в воздухе.
   - Вот, черт, - почувствовав неладное, гаркнул Мэйрон, - все со стены, живо!
   Охотники кинулись выполнять приказ, спускаясь вниз по узким деревянным лесенкам. В тот же момент по лагерю прокатился оглушительный взрыв. Часть бревен частокола, словно от удара могучего исполина, разметало по лагерю, а всплески пламени охватили участок стены рядом с брешью. Ударная волна отбросила так и не успевших спуститься на землю охотников. Кто-то погиб сразу, кто-то мучительно стонал, не в силах подняться с земли. К раненым тут же устремились женщины, чтобы оттащить несчастных в лазарет, но безжалостность орков не знала границ, - сквозь образовавшуюся от взрыва дыру со свистом полетели вражеские стрелы, забирая жизни раненых охотников и пытавшихся подобраться к ним женщин.
   - Назад! Всем назад! - заорал Мэйрон, пытаясь перекричать своим голосом, в котором чувствовалась явная дрожь, все нарастающую суматоху.
   - Как же раненые?! - рыдала Лермона, не сумев совладать с накатившей на всех волной паники.
   - Я сказал, к южной стене! Иначе погибнет еще больше людей! - прокричал Мэйрон так, чтобы его услышал каждый житель.
   Вняв зову своего предводителя, отчаявшиеся обитатели лагеря стали смещаться подальше от выхода. Раненых из временного лазарета переносили в другую палатку. Женщины обнимали своих заплаканных, перепуганных детей, шептали им на ухо успокаивающие слова, но сами не могли сдержать слез. Позади вновь громыхнуло. Часть стены, взметнувшись по сторонам обгоревшими кусками бревен и щепок, исчезла, образовав еще одну брешь. Шаманы, делая короткие передышки, метали огненные шары, устраняя внешнюю оборону лагеря, чтобы открыть своим лучникам простор для атаки. Дымная пелена от пылающих стен и запах горелой плоти накрывали лагерь, ставший для людей смертельной ловушкой.
   Кервил сидел рядом с Кэлли на бревне возле одной из палаток и поглаживал короткую шерстку молодого пса, ставшего теперь сиротой. Хоть и молодой, но уже преисполненный преданности к человеку, зверь смотрел на своего друга, не понимая, чем он так удручен. Малыш, такой же начинающей охотник, как и Кервил, не знал, что его мама была растерзана в бою с волками сегодня на мосту. Парень с ужасом смотрел на происходящее, не выпуская из рук свое вновь обретенное оружие.
   - Что мы им сделали? - обреченно прошептала Кэлли, опустив голову.
   - Не знаю, - так же тихо ответил мальчик, - но папа не даст им причинить нам вреда..., и я не дам.
   Кэлли так и не подняла голову, продолжая рассматривать траву под ногами.
   - Они обходят лагерь с разных сторон! Несколько отрядов уже перешли подножие и реку! - вновь получил Мэйрон новый, не предвещающий ничего хорошего, доклад от одного из охотников.
   Собравшиеся вокруг него мужчины и женщины, пережившие начало бойни, измотанные случившимися событиями, смотрели на него, по большому счету, уже сознавая всю безнадежность ситуации, не ожидая от своего предводителя каких-либо утешающих речей.
   Мэйрон всматривался в глаза каждому стоящему рядом человеку, ища хоть одну, малейшую искорку надежды, но нет... ее не было и быть не могло, да и сам он понимал, что все усилия тщетны. Сейчас шаманы орков разнесут стены лагеря своей магией, и люди станут легкой добычей для зеленокожих лучниц. Мужчины, женщины, дети. А затем и другие поселения настигнет судьба лагеря. Он не сомневался, что все случится именно так. Люди не готовы к войне, к такой войне. Мэйрон прокручивал в голове скорбные мысли о скорой смерти и в этот момент поймал на себе взгляд сына. Но нет, что-то было в нем не так, отличалось от общего настроя окружающих его людей, серьезность, присущая скорее взрослому человеку, нежели храбрившемуся пареньку, и, да, - вера и готовность действовать. И эта вера придала отцу сил. Недолго обдумывая родившуюся в его голове идею, Мэйрон громко довел до собравшихся новый план действий.
  
  

* * *

  
   Зеленокожее воинство растянулось в линию, состоящую из небольших групп, и постепенно обволакивало лагерь. Орчихи в предвкушении легкой добычи ожидали, когда шаманы откроют им более обширное пространство для обстрела. Рано или поздно стена исчезнет полностью, и жителям обособленного островка уже негде будет спрятаться. Несколько отрядов орков, сумевших первыми добраться до южной части поляны, переругивались между собой, огорченные тем, что не смогут поучаствовать в бойне. Разбор полетов в рядах жестоких существ был не редкостью, особенно в те моменты, когда они не могли вдоволь утолить свою жажду крови. Вот и сейчас, похоже, назревала знатная драка.
   - Это из-за тебя мы не смогли быть на передовой, тупоголовый урод! - рыкнул на своем наречии рядовой боец орков, обращаясь к командиру маленького отряда, первым достигшего южной части поляны.
   - Что ты сказал, мерзкий таракан?! Повтори! - проревел тот, надвигаясь на распустившегося подчиненного.
   Другие воины стояли поодаль и, злобно ухмыляясь, обнажали свои выпирающие желтоватые клыки, рассчитывая понаблюдать за очередной разборкой. Главное командование было далеко и не смогло бы помешать этому столь занимательному зрелищу.
   Рядовой орк достал свой топор и, поглаживая бронзовое лезвие, с наглой мордой встал неподалеку, показывая пренебрежение к вожаку.
   Командир отряда, уже хорошенько подогретый распиравшей его изнутри яростью, быстрым движением выудил из-за пояса собственное оружие и метнул его в обнаглевшего подчиненного. Орк успел среагировать на атаку, отбив топором устремленное ему в голову лезвие, которое сумело-таки задеть его руку, оставив неглубокий порез. Не сумев устоять на ногах после успешного парирования, рядовой отшатнулся назад и врезался в стоявших позади орков.
   Вот так все, собственно, и началось. Обозленные столь наглым притеснением, орки немедля наградили соплеменника серией отменных ударов своими здоровенными кулаками. Естественно, при этом они задели рядом стоящих. Те, в свою очередь, не желая терпеть такую наглость, ибо терпение не являлось уделом представителей этой расы, начали активно лупить соседних собратьев. Хаотичная драка, точнее мордобой, охватила небольшой отряд зеленокожих. Конфликт, начавшийся между двумя орками, теперь не имел каких-либо сторон. Каждый дрался сам за себя, вдоволь утоляя свою злобу и ярость. Подобные распри были нередки в рядах зеленокожих.
   Несомненно, командир отряда орков был избран вышестоящим руководством не зря. Поэтому, даже не предпринимая попыток остановить потасовку, он с удвоенной силой выколачивал своими пудовыми кулаками дух из соплеменников, подвернувшихся под руку. Вот еще один хук справа поймал не успевший заблокировать удар подчиненный, о чем свидетельствовал звучный хруст челюстного клыка. Периодически и Гаркзыб принимал своей каменной головой случайные удары, долетавшие до него то с одной, то с другой стороны. Но этому могучему, выделявшемуся среди других соотечественников, орку все было нипочем. Конечно, Гаркзыб хотел командовать отрядом, большим по численности, и более высоким по уровню дисциплины, кои участвовали в передовых сражениях. Но, увы, ему достался небольшой отряд никчемных болванов, которые только и могли, что при случае лупить друг друга. Каждый уважающий себя орк считал великой честью биться с врагом за свой клан до последней капли крови. Но командир уже не надеялся как-либо зарекомендовать себя с лучшей стороны перед начальством, ибо складывающиеся обстоятельства были неблагоприятны для него. Поэтому Гаркзыб, удрученный столь грустными мыслями, делал отбивную из своих подчиненных, которые, по его мнению, являлись причиной всех его бед.
   Угрук, так звали того орка, из-за которого произошел весь сыр-бор, неспешно пробирался к эпицентру драки, где сражался ненавистный ему командир. Бешеные глаза бойца, устремленные в сторону Гаркзыба, казалось, были готовы вот-вот вылезти из орбит от переполнявшей их злобы. Рядовой орк отражал свободной рукой случайные удары, доходившие до него из толпы, а второй рукой крепко сжимал свой топор.
   "Теперь-то я покажу этому ублюдку, кто здесь главный!" - вспыхнуло в голове у кровожадного дикаря, уже давно мечтавшего занять место никчемного Гаркзыба. И теперь у него имелся отличный повод сделать это. Уж он-то, без сомнения, справился бы с командованием отрядом! Его группа стала бы лучшей среди всех. Он бы сумел вытравить из своих бойцов пассивность и воспитать в них суровую дисциплину. Да, с ним бы они точно стали передовым отрядом и получили почет, славу и уважение среди остальных соплеменников, а главное - военные трофеи!
   Когда до Гаркзыба оставалось каких-то пару-тройку метров, на морде Угрука вновь промелькнула злобная ухмылка. Но вдруг, совсем рядом с местом потасовки, на краю поляны, несколько высоких бревен частокола, окружавшего лагерь людей, резко накренившись, рухнули вниз, перекрыв небольшой участок рва. Орки, увлеченные дракой, не сразу сумели заметить предпринятую людьми дерзкую попытку скрыться.
   - Как только пересечем ров - держаться вместе! Охотники - приоритет лучники, выстрел-перебежка, выстрел-перебежка! Не отставать! Ближний бой - держать фланги и тыл! - выкрикивал приказы бегущий впереди всех по мосту Мэйрон. За ним спешно преодолевали переправу бойцы и женщины с детьми. Кервил, находясь в толпе отступающих людей, не выпускал из рук вспотевшую ладонь Кэлли, а второй крепко удерживал тяжелое, подаренное ему отцом, оружие. Позади них, не отставая, по поваленным бревнам частокола семенил молодой пес по кличке Рык, единственный, оставшийся в живых из собак в лагере. Группа женщин, разбившись по парам, тащила на деревянных носилках раненых мужчин. Пока что на горизонте у людей маячил лишь один из орчьих отрядов, другие же были в пол-километре к востоку и к западу от этого места и еще не успели завершить дислокацию, чтобы полностью окружить лагерь.
   - Уходят! - прорычал кто-то в непрекращающейся свалке, заприметив отряд беглецов, наполовину пересекший ров. Если бы орки обнаружили отступающих чуть раньше, то, скорее всего людям не удалось бы даже выйти на поляну.
   Женщины и дети находились в середине колонны, окруженной уцелевшими бойцами. Тонкой прослойкой между ними легли охотники, задача которых была устранять угрозу на расстоянии. Во главе колонны с несколькими бойцами шел Мэйрон.
   - Приготовиться! - крикнул он.
   Колонна остановилась. Охотники снарядили свое оружие и под прикрытием своих впередистоящих товарищей были готовы отразить вражескую атаку.
   Драка, разразившаяся между зеленокожими, постепенно стихала. Один за другим, орки неорганизованно, но, тем не менее, целеустремленно, выскакивали из толпы и устремлялись на новых противников, на ходу доставая оружие. Безоружный Гаркзыб ринулся следом за своенравными подчиненными, не став тратить время на поиск своего топора. Град стрел окатил группу орков, бежавших впереди, подкосив часть из них. Оставшиеся бойцы, воинственно взревев, обрушились на защитников колонны. Оборонявшиеся, готовые к атаке, держались уверенно. Яростный напор дикарей был встречен выверенными ударами топоров и молотов, а копья людей короткими выпадами нанизывали атакующих на острия.
   Как же зол был Угрук в этот момент. Его цель была так близка... но подлые людишки очень не вовремя предприняли свой вероломный побег, и теперь ему снова придется выискивать случай, чтобы расквитаться с ненавистным командиром.
   - За мной! - взревел он так, что орки, бегущие рядом с ним, изумленно остановились. Как ни странно, но возглас соплеменника произвел на некоторых из них должный эффект. Около шести орков основного отряда ринулись следом за новым вожаком.
   Охотники продолжали награждать противников своими смертоносными укусами. Стрелы, словно разъяренные осы, молниеносно преодолевали расстояние до целей и жалили их. Бурлящий в крови орков адреналин помогал зеленокожим, даже с пробитым стрелой плечом или ногой, добираться до строя людей и сражаться до последнего вздоха. Как ни странно, хорошо организованный строй вымотанных людей не дрогнул под напором орков с фланга. Бойцы колонны, хоть и получали ранения, но непреклонно продолжали отражать всплески зеленой волны, осознавая, что проявление слабости может повлечь смерть всего отряда.
   В суматохе боя маленький отряд Угрука сумел некоторое время оставаться незаметным для вражеских лучников, отделившись в начале сражения от основной группы. Горстка людей во фронтовой части строя слишком поздно заметила приближающихся к ней орков. Мэйрон, занятый в этот момент флангом, не сумел вовремя переправить бойцов к слабо защищенной части колонны. Семеро разъяренных орков во главе с Угруком мощнейшим напором пробили брешь в строю людей, мгновенно убив трех защитников. Несколько охотников, занятых обстрелом фронта, так и не поняли, что произошло. Лезвие топора ударило чуть ниже шеи одного из лучников, с хрустом перебив позвонки. Черепа других раскололись под свалившимися на них тяжелыми молотами. Путь к беззащитным женщинам и детям был открыт.
   - Подожди здесь, - сказал Кервил испуганной девочке, почуяв неладное и, выпустив ее руку, побежал к месту предполагаемой угрозы.
   - Ты что! Не смей! - растерянно прокричала ему в след Кэлли. Она понимала, что отговорить этого самоуверенного мальчишку, чью голову вновь посетила рисковая идея, было бессмысленно. Поэтому все, что она могла сейчас сделать, - это разыскать в происходящей суматохе его отца и надеяться, что с Кервилом ничего не произойдет. Пес по кличке Рык, не позволяя своему лучшему другу отдалиться от него, засеменил через центр колонны вслед за мальчиком, ныряя под ногами людей.
   Группа орков под предводительством Угрука продвигалась вглубь строя. Кровожадным дикарям было все равно, кого убивать, - женщины, дети, раненые. Люди должны умирать в любом виде! Нет жалости к врагу, - только так можно достичь полноценной победы. Вот, что являлось девизом большинства зеленокожих бойцов, поэтому они и вселяли ужас в сердца людей, которые знали, что пощады в случае столкновения с ними ждать бесполезно. Женщины в середине строя кричали, взывая о помощи, и закрывали собой детей, делая попытки сместиться подальше от внезапно возникшей угрозы.
   Один из зеленокожих, мерзко ухмыляясь, уже нагнал свою жертву. Бедная женщина панически кричала и, в попытке отбежать от дикаря, оступилась и упала наземь. Все, что она смогла сделать, это безнадежно закрыть руками лицо в ожидании смертельного удара. Кервил, ухватив рукоятку тяжелого бронзового топора двумя руками, хорошенько размахнулся и со всей силы врезал по колену не заметившего его орка. Дикарь, яростно взревев, рухнул перед женщиной в траву и, обхватив руками раздробленное окровавленное колено, заскулил от боли, словно пес. А вот второй зеленокожий был более внимательным и, заприметив маленькую, доходящую ему до пояса, угрозу, устремился прямиком к ней.
   Да уж, оружие, несомненно, прибавляло сил и храбрости, но Кервил понимал, что одного лишь его наличия было маловато, ведь сражаться им он не умел. Второй зеленокожий был уже метрах в пяти от него. Пытаться отразить удар могучего орка не имело смысла, поэтому Кервил, недолго думая, помчался навстречу врагу. Когда их разделяло всего несколько шагов, мальчик неожиданно споткнулся и упал на спину, выставив перед собой топор. Понимая, что подняться уже не успеет, он прикрыл глаза, чтобы не смотреть в лицо приближающейся смерти. Орк, набравший скорость и занесший свой молот, чтобы размозжить голову назойливой мошке, не успел остановиться и налетел своим самым "заветным местом" на поднятое мальчишкой лезвие. При столкновении с нежданным препятствием зеленокожий взвизгнул, подобно загнанной на заклание свинье, и, завалившись на бок, заорал, свернувшись калачиком. Кервил открыл глаза, но порадоваться уже второму за сегодняшний день рождению так и не смог, потому что к нему бежали еще пятеро обозленных дикарей.
   "Ну, все... теперь точно все...", - подумал мальчик, поймав на себе полный ненависти взгляд приближающегося противника. Руки предательски дрожали, готовые вот-вот выронить тяжелое оружие. Кервил имел мало представления о том, что такое смерть и боль, хотя за сегодняшний день он узнал об этих вещах много нового. Вот, видимо, подошел его черед поближе познакомиться с этими явлениями. Задумавшись об этом, он звучно сглотнул и, поднявшись на ноги, выставил перед собой свой топор. Далека ли храбрость от глупости, и к чему все эти геройства, не знал никто. Сначала погибнет он, а потом все остальные... отец, Кэлли... жители лагеря... но он уже этого не увидит, что было хоть какой-то отрадой перед скорой кончиной...
   Два орка, бегущие плечом к плечу, уже были шагах в семи от него. Их окровавленные топоры, запачканные алыми пятнами медвежьи шкуры и безумный звериный оскал воссоздавали жуткую картину в глазах дрожащего мальчишки, чья надежда на выживание при виде этого зрелища в момент иссякла.
   Орк, бежавший правее, так и не добрался до цели - бронзовый метательный топорик рассек воздух и, вонзившись в зеленую голову, с треском размозжил черепушку зеленокожего. Но вот другой, бегущий слева, был уже рядом с пареньком и занес оружие для атаки. В этот раз Кервил больше не стал по привычке закрывать глаза. Стиснув зубы, он стоял, словно только что прорезавшийся колосок в пшеничном поле, в попытках побороть то и дело накатывающие порывы ревущего ветра.
   Пушистый комок в неуклюжем, но преисполненном уверенности броске прыгнул на орка, вцепившись ему в ногу. Зеленокожий, выругавшись, оступился, но все же совершил удар. Мальчишка, поднырнул под взмах топора, который, не будь рядом Рыка, определенно достиг бы цели. Оказавшись сбоку от противника, Кервил крепко ухватился за рукоять своего оружия и ударил с разворота. Большая амплитуда взмаха дала о себе знать. Удар, нанесенный Кервилом с пол-оборота вслепую, пришелся по ребрам противника. Кости орка треснули, и тот, завалившись в траву, жалобно взвыл. Рык, подбежал к мальчику и уставился на него своими преданными глазами. Кервил никак не мог прийти в себя. Адреналин бил в голову, не давая мыслям обрести структуру.
   - Назад! - донесся рядом голос отца, приведший паренька в чувство.
   Трое оставшихся орков во главе с предводителем были совсем близко. На этот раз Кервил не стал геройствовать. Теперь-то уж лимит его безудержной удачи был наверняка израсходован, а юное тело паренька требовало передышки. Мальчик быстро развернулся и помчался в обратном направлении, к ютившимся людям, прихватив с собой своего лохматого друга Рыка.
   Оглянувшись, мальчик понял, что своевременно выбыл из сражения. Остальные орки последовали примеру отряда Угрука и, обтекая строй, ринулись в проделанную брешь. Теперь зеленая масса, обретшая нового командира, двигалась более организовано, пробивая клином внутренности колонны. Мэйрон вместе с несколькими бойцами отбрасывал надвигавшихся орков, при этом успевая отдавать приказы другим защитникам, перебрасывая людей с правого фланга на фронтовую часть.
   Гаркзыб походил в этот момент на кьера земли, упрямо молотя защитников колонны огромными кулачищами, при всей своей габаритной комплекции, умело уклоняясь от направленных в его сторону выпадов оборонявшихся. Но, в отличие от других своих соплеменников, в его глазах не пылало дикого, яростного огня, который, распаляя орков, ожесточал их, превращая в безжалостных убийц. Пассивно, словно нехотя, Гаркзыб обезоруживал и отбрасывал в сторону людей, без лишней надобности, не причиняя им вреда. Нет, все-таки странен был этот орк. По всей видимости, вождь и другие соплеменники понимали это и не доверяли ответственных задач по истреблению неугодных клану объектов. Гаркзыба в данной ситуации спасала разве что его недюжая сила. Если бы не она, чудак уже наверняка был бы убит кем-нибудь из своих собратьев, на дух не переносящих этого "недоорка". По счастью, зеленокожие придерживались боевых традиций и чтили между собой правила честного боя, что было на руку Гаркзыбу. Он без труда одерживал победу над желающими открыто поквитаться с ним соплеменниками, поэтому вскоре желающие померяться с ним силами перевелись. Но не все придерживались устоявшихся традиций. Угрук желал смерти "позорящего стаю паршивца" любой ценой.
   - Мэйрон! Еще орки! - донеслось из центра колонны. Несколько отрядов с севера и запада обогнули лагерь и уже спешили присоединиться к битве. План рушился, словно недостроенный карточный домик. Первые стрелы орчьих лучниц уже неслись к колонне, завязшей в зеленом болоте.
   - Выводите людей! - прокричал Мэйрон охотникам, насадив на копье очередного оголтелого орка.
   Охотники, нарушив строй, бросились выполнять приказ командира, обходя образовавшуюся свалку орков и людей, пытаясь вывести жителей к болотистой, поросшей ольхой, местности южнее. Новые отряды орков, нагоняющие отступающих жителей, поливали их стрелами. Страшная, мерзкая, противная человеческой природе и, тем не менее, неотрывная от ее существования, смерть, настигала всех. Беззащитные женщины, дети падали замертво. Это было не начало войны, это было началом кровопролитной бойни. Люди, крича, бросали носилки с ранеными, разбегаясь, кто куда. Ужас и паника охватила всех. Охотников почти не осталось в живых: прикрывая отступление людей, они почти все полегли замертво.
   Бедная Лермона, не успевшая за остальными, так и не покинула гущу сражения, оставшись рядом со сражавшимися мужчинами. Она в ужасе металась то в одну, то в другую сторону, словно находясь в закрытом помещении, билась о его углы. Натолкнувшись спиной на нечто твердое, она обернулась, молча воззрившись широкими от ужаса глазами на морду подошедшего сзади орка. У женщины более не оставалось сил на крик, она просто безмолвно ожидала скорой расправы. Но Гаркзыб лишь легонько оттолкнул Лермону в сторону и продолжил расшвыривать человеческих воинов.
   - Ты что творишь, червь! - прогремел Угрук, заприметив выходку сородича.
   - Я не сражаюсь с безоружными! - рыкнул тот в ответ.
   - Вы слышали?! - проревел Угрук, - в наших рядах предатель! Он защищает этих тварей! Значит, он один из них!
   Орки, находившиеся рядом, замялись. Одно дело рубить людей, а другое дело - собратьев. Но Угрук уже поймал свою волну. Теперь настало время для реализации его давнишнего плана. Расправиться не только с людьми, но и с предателем было самое время и место. Тем более, что тот сам вырыл себе яму. А, когда об этом узнает вождь, то, возможно, он отдаст под его командование целую армию. Ведь это он остановил отступление людей! Он покарал предателя! Да, именно так!
   - Уничтожить врага! - громогласно взревел Угрук.
   Собственно, почему бы нет? И с легким сердцем кровожадные дикари, находившиеся ближе всего к удивленному Гаркзыбу, атаковали его. Такой бой ему было выиграть не под силу. Поэтому он, развернувшись, подхватил беспомощную женщину и бросился бежать с поля боя. Остальные орки, пока еще не прознавшие о предательстве своего соплеменника, смотрели с огромным удивлением на пробегающего мимо Гаркзыба с закинутой на плечо "поклажей"
   Кервил оборачивался на бегу, глядя на разыгравшееся позади него сражение полными слез глазами. На этот раз Кэлли не выпускала его руку. Девочка знала: отпусти она его сейчас, и ей больше никогда не увидеть друга. Рык, ощущавший переживания мальчика, поджал хвост и семенил рядом, всем сердцем желая помочь своему разбитому горем товарищу, но, к сожалению, не зная, как. Их осталось трое, и они не знали, куда разбежались остальные. Все, что они могли, это бежать вперед что было сил, в надежде скрыться от всего этого ужаса.
   Перед смертью Мэйрон надеялся, что его сын все же сумел выбраться. Силы покидали его. Пробитое стрелой левое плечо протяжно завывало болезненную песнь. Правой рукой он все еще сжимал копье, прокалывая заполонивших поляну зеленокожих дикарей.
   "Ничего, еще поборемся", - подумал он, с горечью усмехнувшись. И вот, что-то твердое ударило его в затылок, отозвавшись мимолетной вспышкой боли, и тьма, наконец, поглотила измученного Мэйрона, укутав его в свое черное одеяло.
  
  
  
  
  

Глава 11. Засада

  
   Раэль не спеша пробирался по заснеженной тропе через лес, теперь уже не опасаясь погони. С одной стороны, было неплохо получить передышку после такого приключения, а с другой, - мысли об Элли вновь мучили его. Чувства вины, страха, безысходности, переплетаясь, терзали его изнутри. Если бы он не пошел на эту чертову охоту, все было бы иначе. Она была бы жива. Охотник остановился и, прислонившись к дереву, закрыл глаза. Он сидит у себя дома за столом, а Элли, милая Элли стоит позади, нежно обвив руками его шею. Дети, обрадованные приходом отца, бегают рядом, смеются и дергают его за рубашку. Казалось, в воссозданном в памяти видении Раэль даже сумел ощутить тепло камина и убаюкивающий, завлекающий в свои мягкие объятия уют. Охотник провел рукой по шее, но ухватил пальцами лишь пустоту. Он приоткрыл глаза. Надоедливый снег, одиночество и холод - вот, что было реально здесь и сейчас. Раэлю показалось, что он действительно только что побывал там, дома, в кругу семьи и, снова оказавшись на морозе, ощутил пробежавшие по всему телу мурашки. Как редко он в последнее время бывал дома. Как жалел, что проводил мало времени с Элли и детьми.
   Мужчина продолжил путь, разрывая себя изнутри, а затем опять собирая, чтобы вновь разъединить. Он прекрасно понимал, что этим ничего не добьется, а лишь сделает себя еще несчастней. "Когда уже ничего нельзя исправить - остается только усугубить". И он делал это снова и снова. Карая себя за оплошность. Вспоминая картины совместного счастья, а затем сменяя их на злополучный момент ее гибели.
   Вечер потихоньку подбирался по лестнице суток к своей ступени, чтобы твердой поступью взойти на нее, оттеснив надоедливый день. До пристанища фрилдингов, по меркам Раэля, оставалось еще около четырех - пяти часов пути. Хотя, возможно, и больше, ведь никто с точностью не знал, где на самом деле располагалась их стоянка. Плутать впотьмах было не с руки, поэтому необходимо было задуматься о месте для ночлега.
   "Эх, разыскать бы пещерку поуютней, да костер развести", - ненадолго отступив от духовного самобичевания, подумал Раэль, чей желудок уже не раз напоминал о себе сердитым урчанием.
   "Желательно, пустую", - добавил практичный рассудок.
   "Боюсь, с пещерой мне не повезет, горные хребты расположены далеко и места там мало освоенные", - вспомнив про людоеда, Раэль тут же отмел эту идею. Не хватало еще попасться в лапы целому клану этих монстров. Они ощиплют его, как курицу на кухне, и растащат по частям, причем четвертуют заживо, ибо дрыгающиеся верещащие человечки с оторванными конечностями, наверняка, умилят даже самого сурового великана. Чем не развлечение? Да, тяжело было без Тримза. Поддержка друга была нужна ему сейчас как никогда. Раэль боялся оставаться наедине с собой, своими мыслями. Смерть Элли подкосила его, резанула острым лезвием по основанию души, вывернув ее наизнанку, а затем разметав содержимое.
   Он так увлекся своими мрачными размышлениями, которым способствовала распростершаяся на его пути тишина, что не сразу заметил силуэт впереди. Человек в обычной Сенвильской одежде стоял возле лесной тропы, прислонившись спиной к сосне, и, склонив голову, смотрел себе под ноги. Оружия при нем видно не было, но что-то здесь было явно не так. На заблудившегося горожанина он явно не походил. Всякое бывает, может, где-нибудь неподалеку расположена очередная мануфактура торговца Себэстьяна, а этот рабочий решил побыть в одиночестве после тяжелого трудового дня. Тем не менее, поравнявшись с незнакомцем, охотник краем глаза наблюдал за ним. Странный тип так увлеченно разглядывал снег у себя под ногами, что, казалось, весь мир в этот момент перестал для него существовать. Неприятное ощущение затаилось у Раэля еще с самого начала, когда он увидел этого парня на тропе, а теперь, когда он оказался спиной к незнакомцу, чувство тревоги лишь усилилось. Охотник ступал настолько тихо, насколько это было возможно по заметенной снегом дорогое, дабы расслышать приближение опасности сзади.
   "Снарядить лук, развернуться, выстрелить? Нет, слишком долго", - обдумывал Раэль возможный алгоритм действий. На ходу он незаметно расстегнул шубу и нащупал метательный топорик, который висел на поясе рядом с охотничьим ножом. Наверное, если бы охотник увидел сейчас хитрую ухмылку, проступившую на лице мужчины, он непременно, даже не раздумывая, метнул бы в него свое оружие. Но в том-то и заключается прелесть настоящей западни, что узнать о ней обычно получается уже тогда, когда вляпаешься в нее по самые уши.
   - Ты чего не здороваешься-то, мил человек? - с наигранной ноткой недовольства в голосе донеслось позади него.
   Раэль остановился и, обернувшись к незнакомцу, оглядел, на первый взгляд, безлюдную местность. Мужчина стоял на прежнем месте и, прислонившись к сосне, буравил взглядом охотника, при этом уже упираясь руками в длинное древко металлической булавы, чей шипастый шар углубился в снежный покров. Сзади, как раз оттуда, куда только что направлялся Раэль, послышался шорох всколыхнувшихся ветвей.
   - Ну, привет, - процедил сквозь зубы Раэль. По характерному звуку, раздавшемуся позади, он насчитал человек пять разбойников.
   - Ты это, шубку-то застегни, а то застудишься ненароком, - нагловато произнес незнакомец.
   "Нет, теперь не успею", - подумал охотник, - "наверняка, я на прицеле у лучников. Раньше надо было действовать".
   - С каких это пор благородные разбойники грабят мирных граждан Сенвилии, да еще такими большими группами? - поинтересовался он, пропустив язвительную прелюдию головореза.
   - А тебя разве кто-то грабил? - пробасил кто-то позади.
   - Раз просит, то это мы мигом, хе! - усмехнулся третий.
   - А ты мирный что ли? - перекрыл гогот своих товарищей тот, что у дерева, - луком своим ты, небось, дворы метешь, да? Ну а топорик с ножом - это уж явно для резьбы по дереву, - закончил он уже сурово, без тени театральности.
   - Я охотник и честно добываю на пропитание своим трудом, - ответил Раэль, выдержав на себе тяжелый взгляд мужчины, только вначале показавшимся ему простым деревенским мордоворотом.
   - А что ты тогда забрел так далеко от окрестностей города? Или ты там уже всю живность перестрелял? - под смешки своих товарищей промолвил разбойник с булавой.
   - Я свободный человек, поэтому охочусь там, где хочу, - твердо сказал охотник.
   - Ты ошибаешься, - ледяным тоном ответил ему головорез, - ты гражданин Сенвилии, поэтому ты уже не свободен по определению. Ты ежедневно своим трудом набиваешь карманы этому недоноску Сельмонтису, приумножая его состояние. А теперь ты, такой честный и свободный, вот так просто приходишь сюда, в наши земли, и рассказываешь мне все это в надежде отсюда живым. Не много ли ты о себе возомнил, господин охотник?
   Теперь хотя бы идеологическая направленность этой банды стала ясна. Видимо, Раэлю только что посчастливилось наткнуться на группу повстанцев, которые в какой-то степени были даже опаснее рядовых бандитов.
   - Бравые вы парни, как я погляжу! Нападаете толпой на одного и ведете возвышенные речи! Чем вы лучше того же губернатора?! - воскликнул охотник, в последний момент осознав, что, наверно, все-таки напрасно он это только что это сказал.
   Позади Раэль различил шум приближающихся к нему людей. Кажется, фраза возымела действие, и теперь он, собрав нервы в кулак, ожидал, когда лезвие клинка войдет в его спину. Но незнакомец, стоящий у дерева, поднял руку вверх, остановив своих людей, и рявкнул.
   - Доставай свое оружие! Будет тебе честный бой, сволочь!
   "Неожиданный поворот", - пронеслось в голове охотника, - "хотя, если у меня и получится одолеть этого негодяя, исход все равно предрешен". Раэль скинул свою поклажу в снег и, достав топорик с кинжалом, еще раз бросил взгляд на здоровенную булаву противника. "Не такой уж и честный бой", - размышлял охотник, сжимая в ладонях рукояти своих коротеньких "зубочисток".
   Сделав несколько длинных прыжков, разбойник оказался рядом с Раэлем и, гневно сверкнув глазами, нанес удар сверху вниз. Охотник только и успел, что отскочить назад, когда перед его взором пронеслась стальная верхушка булавы, обдав его легким порывом ветра. Да уж, мастерства бандиту было не занимать. Четкие, выверенные движения, техничные взмахи не столь удобным, но мощным оружием выдавали в этом человеке опытного воина. Похоже, вся его ярость осталась где-то там, на краю сознания, нисколько не сказываясь на хладнокровности атаки. Раэль только и мог, что отпрыгивать и уклоняться от сокрушительных взмахов. Пытаться парировать удар столь мощного оружия означало бы досрочно подписать себе смертный приговор. Разбойник вновь нанес боковой удар в попытке достать Раэля, а затем, рассекая оружием воздух, повел булаву чуть дальше в сторону, словно приглашая противника контратаковать. Охотник, воспользовавшись шансом, совершил выпад зажатым в руке кинжалом, стараясь нанести колющий удар в грудь неприятеля. Но, как оказалось, напрасно. Повстанец только этого и ждал. Сделав короткий шаг назад, он резким движением поднял булаву и обрушил ее на противника. Охотник понимал, что попался на уловку, так же, как и понимал, что не успеет уклониться. Единственный возможный путь лежал впереди. Поэтому Раэль, оттолкнувшись от земли, перекатился вперед. Какая-то доля секунды, и булава вновь прочертила пустоту, ухнув потоком встревоженного воздуха, подобно хищной сове, упустившей жертву. Резко вскочив на ноги, Раэль развернулся лицом к противнику. Бандит был явно удивлен такой реакцией охотника и даже не сразу обернулся, чтобы продолжить атаку.
   "Так долго продолжаться не может", - подумал Раэль, - "рано или поздно он доберется до меня. Вот будь у меня лук, я бы с закрытыми глазами нашпиговал стрелами этого подонка".
   Напарники головореза с довольными ухмылками стояли поодаль и наблюдали за "честным поединком", выкрикивая в адрес своего товарища одобряющие реплики. Рана на ноге охотника, про которую он уже успел позабыть, вновь напомнила о себе, с явным негодованием пытаясь объяснить чередой болезненных сигналов, что совершенно не одобряет только что реализованный Раэлем трюк.
   Повстанец вновь атаковал, но теперь с большей осторожностью, осознав, что его противник далеко не так прост, как кажется. Бой, скорее походящий на игру в выживание, продолжался. Раэлю приходилось тратить больше энергии на то, чтобы избежать смертоносных атак противника. Предательская усталость, начавшая постепенно охватывать охотника, уже принесла свои плоды, вылившись в неровное, сбитое дыхание.
   "Ну, была - не была", - подумал Раэль и, отпрыгнув назад, увернувшись от очередного взмаха булавы, сделал вид, что оступился, покачнувшись на одной ноге. Похоже, уловка сработала. Противник, чтобы не упустить выпавший шанс, резко рванул вперед и, на ходу замахнувшись оружием, со всей силы нанес боковой удар. Если бы охотник и вправду оступился, булава раздробила бы ему ребра. Смерть от повреждения внутренних органов, которая наступила бы не сразу, была бы поистине мучительной. Но Раэль ловко ушел от удара, отпрыгнув в сторону. Булава ушла бок, а ответом на удивление, проступившее на лице врага, явился короткий укол охотничьим кинжалом прямиком в незащищенное плечо. Тонкая струйка крови побежала из проколотой раны по одежде ошарашенного повстанца. Теперь в его глазах маячили искорки удивления и даже уважения к своему противнику. Раэль ожидал, что не менее удивленные произошедшим товарищи повстанца, уже без тени задора на лицах, сейчас получат приказ немедля расправиться с охотником. Но жизнь, вечно недолюбливающая "банальные концовки", привнесла свои изменения в эту и без того не простую ситуацию.
   - Идут! Полкилометра! - донеслось с западной стороны леса неподалеку.
   Похоже, данная информация положительно повлияла на предводителя, словно вылитое на голову ведро с водой, охладив его пыл.
   - Так! Замести следы, - тут же придя в себя, обратился он к напарникам.
   - А ты! - вперив в охотника ледяной взгляд, произнес он, - собирай свои вещички и за мной. И только попробуй что-нибудь выкинуть! - сурово бросил он, зажимая полученную рану обрывком тряпья.
   Подобрав свою поклажу, Раэль направился следом за предводителем, свернув с тропы в лесные заснеженные дебри.
   Оказавшись "за кулисами", охотник понял, что, соверши он попытку сопротивления, давно был бы мертвым. Участок лесного массива, проходящего вдоль заметенной снегом тропы, тянущейся на запад, был занят бойцами повстанцев. Не сказать, что их было очень много - человек десять здесь и, видимо, столько же по ту сторону тропы. Еще пять бойцов на дороге заметали следы, ну и командир, конечно. Да, охотнику, реши он все же удрать в самом начале, точно не удалось бы осуществить свой замысел. Одна радость - вся эта "постановка" предназначалась не для него, а для более крупной рыбы, которая вот-вот должна была появиться в поле зрения повстанцев.
   Предводитель собрал вокруг себя бойцов и принялся негромко раздавать указания. Несколько стрелков встали неподалеку от нового гостя, чтобы присмотреть за ним. Раэль слышал лишь обрывки фраз, доходивших до его слуха:
   - Их больше, чем предполагалось! - повысил голос один из воинов.
   - Это рискованно, черт побери! - продолжил второй в том же духе.
   - Тихо! От нас ждут результата! Ресурсы заканчиваются, мы сделаем это, иначе и быть не может! - прервал тираду раздосадованных голосов командир. После чего, нацарапав что-то кинжалом на тонкой древесной коре, главарь прикрепил записку к стреле и, позаимствовав у одного из бойцов лук, выстрелом послал сообщение через дорогу засевшим там соратникам.
   - Что касается тебя, - протянул главарь, подойдя к Раэлю, - вижу, твой клинок так же остр, как и твой язык. Это хорошо. Как ты мог заметить, сейчас произойдет небольшое сражение, и, - сделав паузу, будто подыскивая подходящее слово, продолжил, - силы будут не совсем равны. Стражи будет больше запланированного, да и вооружена она будет получше нашего. Посему, - он чуть повысил голос, явно для того, чтобы его смогли расслышать стоящие рядом бойцы, - предлагаю тебе принять участие в засаде на нашей стороне. Сам понимаешь, выбор у тебя невелик, но он, несомненно, есть, ведь ты человек свободный, как ты сам недавно сказал, - повстанец натянул на свое суровое лицо подобие улыбки.
   - По рукам, - скрепил договоренность рукопожатием охотник.
   - Только вот лук тебе свой придется оставить, рисковать мы не можем, - взглянув на свое раненое плечо, продолжил предводитель, - но с твоими перочинными ножами, конечно, тебя в бой не пустим, поэтому на-ка, вот, держи, - и протянул железный одноручный меч.
   Раэль молча принял оружие и покорно сложил поклажу рядом с деревом, примостив здесь же свой стальной лук вместе с колчаном стрел. Теперь все стало ясно. Очевидно, вскоре неподалеку в город должен был пройти охраняемый караван. Но, кажется, у повстанцев что-то пошло не так, и караван оказался под охраной большего количества стражи, чем планировали нападавшие. И теперь шанс неудачи увеличился еще больше, поэтому каждый боец был у командира на счету. И все бы ничего, но, помимо того, что Раэлю не позволили воспользоваться своим излюбленным оружием, ему еще придется биться против закованных в доспехи вооруженных стражников.
   Охотник, хоть и будучи изгнанником, за чью голову была назначена высокая награда, не имел желания убивать людей. Во всяком случае, без крайней необходимости. Одно дело защищаться от нападения, совсем другое - напасть вместе с этими головорезами на караван стражи.
   - Они уже рядом! - негромкая фраза одного из бойцов оборвала мысли Раэля.
   Повстанцы, скрывающиеся за деревьями возле тропы, притихли, ожидая, когда караван появится в поле зрения. И вот, через ветви деревьев, колышущихся от нарастающего ледяного ветра, в вечерней темноте можно было разглядеть первые появившиеся из-за поворота на дороге силуэты едущей верхом на лошадях стражи. За ними следом неспешно выплыли семь груженых доверха повозок, накрытых брезентом. Определить, что находится в них, было затруднительно, но, судя по количеству охраны, приставленной к грузу, было ясно, что товар имел немалую ценность. Около двух десятков стражи, именно столько сумел бегло насчитать Раэль, вытянувшись в две параллельные линии, шли в пешем порядке по обеим сторонам от каравана. Начинали строй четыре всадника, один из которых заметно отличался своим снаряжением от других воинов. Новенькая стальная кираса с узором в виде клинка и темно-синий офицерский плащ явно свидетельствовали о принадлежности воина к руководящему составу городской стражи. Замыкал караван квартет всадников, подобный тому, что двигался в начале строя.
   "Интересно, что же погнало их на ночь глядя переправлять груз в город, да еще с усиленной охраной?", - подумал Раэль, - "ведь можно было подождать до утра".
   Середина каравана, а именно, четвертая движущаяся в веренице повозка поравнялась с "центральной точкой" обустроенной повстанцами засады на тропе. Бандиты, укрывшись за широкими стволами сосен, отгороженные, словно баррикадой, от чужих взоров густыми зарослями растущего рядом с тропой можжевельника, были готовы к атаке. Раэль ожидал от командира отряда сигнала к началу атаки - боевого клича или чего-нибудь подобного. Но этого не потребовалось. Тот лишь бросил кивок расположившимся рядом лучникам, которые по сигналу отправили стрелы в полет. Поразительно, как слаженно отреагировали на залп своих товарищей стрелки с другой стороны укрытия.
   По спине Раэля пробежала холодная дрожь от одной мысли, что вначале он хотел скрыться от этих знатоков своего дела. Атака походила на захлопнувшийся, усеянный изнутри острыми иглами, саркофаг, который применялся как один из многочисленных пыточных инструментов в империи Фашхаран. Каждая выпущенная повстанцами стрела нашла свою цель. Жесткая подготовка стрелков была видна Раэлю невооруженным глазом. Помимо того, что ни один из них не атаковал цель своего соседа, так еще и каждый метил в уязвимое место между соединением доспехов стражи. Нет, не все стрелы причинили вред облаченным в доспехи вооруженным воинам. Около пяти человек, вскрикнув, свалились в снег. Двое всадников, шедших впереди строя, получив стрелу в затылок, уткнулись лбом в конскую гриву, а затем, словно тряпичные куклы, сползли со своих ездовых животных, рухнув в снег. Кони, внезапно потерявшие своих наездников, от неожиданности заржали, встав на дыбы.
   - В щиты! - проорал командир стражи, разворачивая своего коня. Как ни странно, смерть обошла его стороной - оперение стрелы выглядывало из прорванной ткани его темно-синего плаща, как раз там, где начиналась шея мужчины. Его воины даже не дрогнули. Достав на ходу щиты, они соорудили вокруг каравана живую стену. Это были не какие-то там трактирные пьяньчуги, которые, простояв в защищенном городе целый день, обобрав при этом проходивших мимо бедных крестьян, шли распивать фроствейн в таверну, чтобы потом без сознания упасть в объятия падших дев. Это были проверенные многими битвами воители, которые уже не раз сталкивались лицом к лицу со смертью, зная, что, может, сегодня, а, может, завтра она одарит их своим всепроникающим холодным взглядом и, нежно приобняв, внезапным уколом кинжала или метко пущенной стрелой, уведет их за собой в иной мир. Эти бойцы не раз сталкивались с прорывом чудовищ, выпущенных из глубин шахт волею случая или непосильным трудом сотен старателей. После такого выживали не все. А те, кто оставался жив, казалось, получали некий иммунитет от страха, превращаясь в бесчувственных механических големов.
   Воины еще до второго залпа организовали боевой порядок вокруг каравана, найдя укрытие за стальными щитами. Вот уж кто больше всего боялся сейчас потерять свою жизнь, так это бедные кучеры, пребывавшие в настоящем ужасе от внезапной атаки. Бросив поводья своих упряжей, простолюдины помчались кто куда. Часть из них, будто не доверяя надежности живой стены, выстроившейся вокруг повозок, побежали в лес, прикрыв голову руками, в надежде, что это способно уберечь их от прицельного выстрела. Другая часть возниц не нашла ничего лучше, как залезть под груженые обозы, словно зеленые гусеницы, что от испугу сворачиваются в малюсенький комочек. Конечно, несчастные люди и не подозревали, что занятая ими под центральными обозами позиция отнюдь не была надежной, а даже, наоборот, крайне опасной для жизни. Как ни странно, запряженные кони, брошенные покинувшими поле боя возничими, без особого волнения отреагировали на внезапную атаку.
   Командир с оставшимися всадниками молча кружил около строя, ожидая атаки вражеской пехоты. Он не спешил предпринимать активные действия, так как понял, что связался не с горсткой бандитов, а с профессионалами и, позволь он своим бойцам сломать строй, повстанцы не преминут воспользоваться этой ошибкой и тут же расшвыряют глупцов. Лучники, находившиеся позади воинов, старались выискать среди деревьев цели, но все было тщетно - заросли являлись идеальным укрытием. Повстанцы не спешили бросаться на непробиваемую, ощетинившуюся клинками, стену. Еще несколько залпов с обеих сторон леса, и стрелы, словно дождь, забарабанили острыми наконечниками по металлическим щитам живой стены.
   В этот момент Раэля посетила мысль, что на этом, все и закончится - стража, словно крепостная стена, выстроенная вокруг цитадели, заслонила собой ценный груз, и теперь только разве что отряд боевых магов сможет разметать многочисленных бойцов сгустками огня. Но участия магов не потребовалось.
   С противоположной стороны леса, из заснеженных листьев сосны, с высоты около десяти метров вниз устремились несколько бревен, усеянных шипами и закрепленных по бокам канатами. Смертоносная ловушка врезалась в закованных в латные и кольчужные доспехи воинов. Ниспосланная свыше "кара" разбросала не успевших вовремя среагировать воителей, снеся их мощным ударом широких бревен, заодно перевернув стоящий позади обоз, под которым прятался один из извозчиков. Бедные лошади, запряженные в злосчастный обоз, от удара рухнули в снег вместе с повозкой и, панически заржав, молотили в воздухе своими мощными ногами, безуспешно пытаясь подняться, высвободиться из проклятой упряжи. Содержимое перевернутого обоза - груда золотой руды, вывалилась на снег, будто подначивая своим видом нападавших, приглашая их побороться за обладание собой.
   - В бой! - заорал командир повстанцев, подав сигнал к началу атаки.
   Стрелки по команде побросали свои луки и, вооружившись мечами, выскочили из леса на дезорганизованных, потерявших строй, защитников каравана. Раэль, не имевший выбора, последовал их примеру. Рядом бежал командир, удерживая обеими руками увесистую булаву. Нельзя было не заметить, что при этом поврежденная рука причиняла ему боль.
   - Все в порядке! Царапина, - поймав взгляд охотника, заявил он.
   Бойцов стражи было явно больше, и они снова стали образовывать строй вокруг каравана. Шесть оставшихся в живых всадников, представляющих собой немалую силу, сгруппировались для атаки. Повстанцы единой яростной волной налетели на стражу. Все-таки, что и говорить, защитники каравана были бывалыми бойцами и, быстро оправившись от неприятного сюрприза, встретили натиск противника стеной щитов.
   Всадники, во главе с офицером стражи, набросились на бандитов с правого фланга, высвобождая своих бойцов из зажатых тисков. Все предприятие катилось под откос, и не надо было быть великим стратегом, чтобы заметить это. И даже такая превосходно сработанная ловушка, как бревна, не смогла перевесить чашу весов в сторону повстанцев.
   Главарь снес булавой очередного противника и, злобно шипя, с трудом поднимая свое тяжелое оружие, принялся за второго стражника. Разгром разбойников был не за горами, и, в полной мере осознав всю плачевность ситуации, Раэль наконец, принял единственно верное решение и, увернувшись от удара защитника каравана, бросился назад в лес.
   - Ах, ты ж, чертов подлец! - гневно прокричал ему вслед командир, краем глаза заметивший отступление нового компаньона, - губернаторский прихвостень! Я еще достану тебя и выпотрошу, как свинью! - рычал он, с удвоенной силой лупя по щиту своего противника, оставляя на потертом покрытии глубокие вмятины, словно в попытке выстлать на нем только что произнесенное в адрес скрывшегося негодяя проклятие.
   Всадники же, находясь в более выгодном положении, нежели их пешие противники, расправились еще с несколькими бойцами повстанцев. Теперь защищаться приходилось уже не охранникам каравана, а повстанцам, чья уверенность в благополучном исходе предприятия, угасала с каждой новой смертью товарищей. Подогретые переходом инициативы в их руки, стражники, выйдя из своего "щитового ступора", перешли в атаку, постепенно сжимая кольцо вокруг двух групп повстанцев. Ловушка, которую смастерили для себя сами нападавшие, захлопнулась, а кружащая неподалеку конница ни за что не позволила бы разбойникам скрыться с места боя живьем.
   - Поцелуйте в зад своего треклятого губернатора, вонючие псы! - гремел уже порядком запыхавшийся командир и, словно маятник, орудуя из стороны в сторону своей здоровенной булавой, откидывал напирающих на него стражей. Но свежая, недавно полученная рана в плече давала о себе знать, о чем свидетельствовало сокращение амплитуды взмахов.
   Командир стражи восседал верхом на своем чистокровном гунтере, который, подобно своему хозяину, казалось, не испытывал ни малейшего волнения от бурлящей, словно потоки вулканической лавы, битвы. Заприметив в происходящей бойне искомую цель, воин неспешно направился к ней, уверенно удерживая в руке одноручный меч, который, судя по многочисленным отметинам, повидал на своем веку не одну битву.
   Главарь повстанцев, отбросив очередного напиравшего на него бойца мощным ударом булавы, уловил силуэт приближающегося к нему через ряды занятых боем людей офицера, который подбирался к своей жертве, даже не опасаясь быть замеченным. Черный, словно беззвездная ночь, конь, вторя своему хладнокровному бесстрашному седоку, смело сокращал расстояние до цели, оставляя на истоптанном снегу отпечатки подков.
   - А-а-а, тебя-то мне и не хватало! - воскликнул командир повстанцев, развернувшись лицом к всаднику. Храбрая речь, прозвучавшая из его уст, походила скорее на попытку ободрить себя перед неизбежной кончиной, нежели на отважный призыв к бою.
   - Твоя голова послужит славным украшением в центре городской площади и отличным предостережением для тех, кого еще предстоит выкурить из вонючих крысиных нор! - надменно, будто оратор на заседании совета высоких господ, изрек командир, чье лицо при ближайшем рассмотрении являло собой еще довольно-таки молодые лета, но с явным признаком мужественности, о чем свидетельствовали обточенные острой, словно лезвие клинка, жизнью черты лица.
   Молодое лицо этого горделивого воина не могло ввести в заблуждение умудренного опытом командира повстанцев, который сразу распознал в этом юноше... нет,... скорее мужчине, бывалого бойца. Когда между противниками оставалось несколько метров, парень резким ударом обеих ног пришпорил своего скакуна, который, казалось, составлял со своим хозяином единое целое. Молниеносно выполняя приказ, конь рванул прямиком на главаря бандитов. Повстанец именного этого и ожидал и хорошенько замахнулся булавой, целя в грудь животного. Но не тут-то было. Юноша, угадав столь предсказуемую атаку своего недруга, резко повел коня в сторону, при этом ударив мечом по древку оружия, отразив удар. Проехав чуть вперед, он развернул скакуна на противника и снова ринулся в бой, держа клинок в вытянутой руке острием вниз. Животное звучно фыркало на ходу, мотая головой, выказывая тем самым презрение к главарю повстанцев.
   Один за другим гибли его товарищи, и он, уже изрядно вымотанный, с кровоточащим плечом, ожидал своего восхождения на уготованную для него плаху.
   "Сколько я еще смогу отражать издевательские атаки наглого сопляка?.. Надо было все-таки прихлопнуть этого охотника, покуда возможность была, будь он неладен...", - пульсировали разрозненные мысли в голове отчаявшегося мужчины.
   Новая атака самодовольного юноши ознаменовала себя молниеносным, направленным в область головы повстанца, ударом, который командир, отягощенный вспышкой боли в плече, еле сумел отразить, при этом оступившись и упав в снег.
   Он был храбр, несомненно, смел и решителен, но перед ликом смерти его сердце, простое человеческое сердце, прятавшееся под каменной оболочкой, дрогнуло, жалобно екнув в груди от противного, липкого и удушливого страха. Командир стражи уже был рядом и молча, без каких-либо возвышенных слов, приготовился нанести последний удар, который навсегда прервет дыхание авантюриста, позволившего себе посягнуть на государственные сокровища.
   И впрямь жизнь не любит банальных концовок! Во всяком случае, не в этот раз. Смертельный удар, предназначенный для повстанца, так и не был завершен. С торчащей из предплечья стрелой, которая с легкостью пробила сплетенные кольца кольчуги, парень вылетел из седла, обронив меч, который, словно последнее предупреждение улыбчивой удачи, вошел лезвием в снег рядом с головой крайне удивленного повстанца. На этом страдания паренька, минуту назад полностью контролирующего ситуацию, не закончились. Серебряная стрела вспыхнула, объяв руку воина пламенем. Юноша протяжно взвыл, а его воины стали растерянно оглядываться по сторонам в поисках внезапно подоспевшего вражеского мага.
   Одна за другой стрелы вылетали из леса, впиваясь заостренными наконечниками в тела всадников. Ярко вспыхивая, снаряды охватывали своим голодным магическим пламенем наездников. Не все стрелы преодолевали тяжелые доспехи конников, но огонь непременно довершал свое дело. Страже, объятой жаром, походившей на закупоренные консервные банки, приходилось спрыгивать со своих ездовых животных в снег, чтобы снять окутавшее пламя. Кони, так внезапно потерявшие своих седоков, громко ржали, встав на дыбы, и хаотично кружили возле перевернутых повозок каравана, словно тоже охваченные пламенем.
   Если бы случайный путник, которому довелось взбираться в этот вечерний час по горной тропе, окинул взглядом лес, простирающийся у подножия горного хребта в долине, ему обязательно бросилось бы в глаза множество мерцающих огней, издалека походивших на костры одного большого лагеря, расположившегося в лесной глуши. Однако зрение определенно обмануло бы человека, отдалившегося от Сенвильского города в этот вечер, ведь при приближении к этому, казалось, уютному сплочению огоньков можно было ясно расслышать звуки битвы. В особенности можно было выделить яростные крики повстанцев, чей боевой дух был поднят внезапным вступлением в битву нового неизвестного участника сражения, который по случайному, но удачному стечению обстоятельств был на их стороне. Каждая новая выпущенная Раэлем стрела, достигавшая своей цели, прибавляла перехватившему инициативу отряду долю мужества.
   Один из всадников что есть силы пришпорил коня и рванул в лес, растворившись в многочисленных ветвях елей. Удивительно, как влияют необдуманные поступки нерадивых глупцов на толпу, даже, если эта толпа состоит из обученных воинов.
   Стража, в отличие от тех же кучеров, не стала панически разбегаться по сторонам, оставляя свою судьбу на милость немилосердной удачи. Организованно, не разрывая строя, они стали покидать место сражения, уходя в лес, сформировав кольцо, в центре которого несли раненых товарищей. Пожалуй, без лишнего преувеличения все это можно было назвать тем самым пресловутым "тактическим отступлением", а не трусливым бегством, которое зачастую бывает в подобных ситуациях.
   Раненый командир стражи - молодой юноша в этот зимний вечер впервые познал сокрушительное поражение. Пока подчиненные уносили его с поля битвы, он лишь тихо постанывал, придерживая раненую обгоревшую руку, пробитую магической стрелой. Наверняка, на следующее утро в городском лазарете он будет сильно жалеть о произошедшем, о том, что не отдал приказ своим воинам сражаться до победного конца, о том, что допустил своевольное отступление своих бойцов и о многом другом.
   Кто знает, как бы все повернулось, если бы стражники не оставили поле боя, а решились биться до конца. Повстанцы, не желающие дергать в очередной раз удачу за хвост, не стали догонять противника. Да, собственно, и догонять-то было некому - кучка израненных, перепачканных кровью мужчин, истощенных прошедшей битвой, стояла возле вереницы обозов, составляющих караван. Обожженные тела стражи, изуродованные, изрубленные тела товарищей и легкий, парящий в воздухе пушистый снег, сливаясь с тишиной на редкость тихого вечера, составляли безумный контраст в этом отдаленном уголке сурового Фросвинда. А слабый, будто желающий дать передышку и без того насытившимся страданиями людям, ветер тихо заводил свою траурную симфонию по убитым, устроившим сегодня кровавую резню из-за блеска золота, которое уже не сможет принести павшим исполнения их желаний.
   Повстанцам все еще не верилось в происходящее. Абсолютно уверовавшие в свою скорую кончину люди, мгновение назад стоявшие у самых врат смерти, внезапно были вышвырнуты с порога костлявой старухой, вдоволь насытившейся сегодняшними подношениями. Удача, такая переменчивая в своих настроениях дева... нет... не та, чье поведение легко как соколиное перо, а та - гордая, любящая затевать только ей понятные игры, сегодня была удовлетворена больше, чем сама смерть. Неизвестно, существует ли между этими двумя особами, которых разделяет вечность и собирает воедино человеческая жизнь, некое противостояние, или они все же заодно? И тотчас в воображении представала картина: молодая белокурая жизнерадостная девица, которая игриво скачет по полю битвы меж рядов сражающихся мужчин, элегантным жестом указывает старухе, плетущейся за ней, на тех людей, кому выпал жребий еще какое-то время вдыхать своей грудью морозный воздух Фросвинда. Пожилая сгорбленная женщина, чье лицо скрыто под черным капюшоном балахона, медленно идет следом и, не поднимая головы, касается своей костлявой холодной рукой тех воинов, которых не удостоила внимания молодая лучезарная дева. Бойцы, в последний момент ощутив на себе касание невидимой старухи, падают замертво, скошенные, кто ударом меча, а кто стрелой. Как единой маятник судьбы, две опоры мироздания взаимно заменяют друг друга, чтобы упорядочить сущее.
   Прикованные, словно каторжники к груженым обозам, лошади, как ни в чем не бывало, мерно фыркали огромными ноздрями, выдыхая клубы пара. Момент всеобщего ступора был разряжен появлением таинственного участника сражения. Ветви двух усеянных снегом елей, разошлись в стороны, словно ширма, и на тропу вышел мужчина со стальным луком в руке. Все взгляды устремились на него. Не сказать, что в них сквозило удивление, но вот, пожалуй, признательности было в избытке.
   - Фьёльнир, - неожиданно бодро громыхнул командир, скрепив "официальное знакомство" крепким рукопожатием, на которое он, очевидно, порядком истощенный боем, выделил не мало усилий, - я, тысяча демонов меня поглоти, подумал вначале, что ты сбежал... и так, знаешь, расстроился, что уже придумывал, как буду портить тебе жизнь после смерти.
   - Как видишь, этого не потребовалось, - устало улыбнулся Раэль.
   - И то верно... ну, так что, пойдешь с нами и заодно расскажешь про свое магическое оружие?
   Окинув взглядом поле битвы, Раэль на секунду задумался.
   - На этот раз это предложение, от которого можно отказаться, дружище, - уловив сомнение, возникшее на лице охотника, мягко промолвил Фьёльнир, - тебе причитается награда, ведь ты спас нас, но дележку вести в таком месте не дело, сам понимаешь, поэтому я приглашаю тебя в наш лагерь.
   В этот раз решение было принято не столько самим Раэлем, сколько тремя, такими не похожими, но все же неразлучными в жизни человека обстоятельствами, как близость ночи, почти уже вступившей в свои законные права, чувства голода и жажды сна, которые подвели итог сегодняшнему сумасшедшему дню. И кивок головы охотника, относящийся скорее к накопившейся в нем за последние дни дикой усталости, обозначил согласие отправиться вместе с бандой его новоиспеченных "товарищей" в их логово. Вновь снаряженная вереница обозов, помимо прочих богатств дополненная телами погибших повстанцев, медленно, слегка прихрамывая, поползла в противоположную городу сторону, углубляясь далекими западными тропами.
  
  
  

* * *

  
  
   - Либо вы сражаетесь с нами, либо против нас! - рыкнул орк, стоя посреди сшитого из множества шкур шатра, увешанного изнутри костями животных.
   Два гоблина-советника тут же принялись что-то энергично нашептывать своему предводителю, который, вытаращив на посла зеленокожих глаза, хмурился, выслушивая то одного, то другого помощника. Колыхающееся в широкой глиняной чаше пламя, будто не замечая напряженной обстановки, разрастающейся между двумя собеседниками, продолжало спокойно "гулять" в своем просторном сосуде.
   - Мой клан не находиться в состояния война с орки и люди! Моя горевать по кончина ваш вождь, но мы не готовы идти воевать. Война приносить мой клан только смерть! - после короткого раздумья уверено ответил вождь клана гоблинов, известный под именем Курзык.
   Орчье наречие, на котором только что ответил собеседнику вождь, давалось гоблинам относительно легко, потому что было схоже по произношению с их родным языком. Однако по всем правилам приличия, если можно так назвать отношения, установленные между гоблинами и орками, зеленокожий посол должен был изъясняться с вожаком на наречии хозяев, а не наоборот. С другой стороны, уже изначально беседа со стороны посланца носила угрожающий характер, и о такой учтивости, как использование при переговорах рекомендуемого языка ждать не приходилось.
   - Смерть настигнет твой клан, если ты откажешься от союза! - рявкнул орк.
   - Твой пришел угрожать мне или вести переговоры посланец? - сурово воскликнул вождь.
   - Я пришел предупредить тебя о том, что станет с твоим кланом после того, как мы разметаем никчемных людишек, если ты откажешься присоединиться к нашему воинству! - грозно скрежетнул зеленокожий, вдвое превосходивший гоблина в росте.
   - Тогда моя желать твоим скорой победы! - ответил вождь, притопнув ногой.
   Создалось ощущение, что орк испытывал в этот момент внутреннюю борьбу, с трудом пытаясь подавить желание наброситься на мерзкого вождя и свернуть ему шею. Но в последний момент, вдруг переменившись в лице, он сменил яростную маску на злобную ухмылку и, презрительно фыркнув, покинул шатер.
   Вождь клана гоблинов Курзык не был умным существом, способным на великие свершения, но и не был глупцом, как большинство его соплеменников. Именно этот баланс и держал незаурядного коротышку на плаву. Сейчас в нем, несомненно, клокотал гнев и какая-никакая гордость за свой клан. Над всем этим возвышалось понимание того, что осталось бы от его племени в этой войне, согласись он на союз с зеленокожими дикарями. Его воины гибли бы в первых рядах во имя мести за какого-то там убитого непонятно кем вождя орков, которого сменил жестокий и кровожадный преемник, тотчас же развязавший войну с людьми. Вопреки советам его недалеких советников, которых он держал при себе скорее для виду, нежели для дела, вождь не был готов отдавать на убой свой клан, с таким трудом собранный за многие годы. После отказа новоявленный вожак орков будет в ярости и даже, возможно, направит несколько отрядов диверсантов в тыл лагеря, чтобы устроить поджоги, но вот с основной атакой, наверняка, повременит, пока не добьет людей, которые значатся в первом пункте его черного списка. А вот потом...
   В глубине души Курзык боялся вновь превратиться в кочевников, ведь его клан совсем недавно осел в этом пригодном для обитания месте, а теперь все рушилось... Новый переход - это новые смерти его соплеменников в пути. Длительное время в дороге разобщило бы с таким трудом собранное Курзыком воедино племя. Многие гоблины, по натуре своей обладающие слабой дисциплиной и целеустремленностью, разбежались бы кто куда и стали бы в одиночку легкой добычей для волков, медведей, людоедов и прочей живности, населяющей забытый всеми богами Мирфгейт. Курзык не был ни властолюбцем, ни искусным правителем, но он знал свое место и умел, в отличие от многих своих соплеменников, нести свое бремя... как мог, конечно, и до сего момента у него это получалось. Но такая критическая ситуация, заключающаяся в неизбежности действий, сильно тревожила его, так как действия эти с любой стороны несли лишь потери. А может, просто со временем гоблин потерял хватку? Способность принимать решения, как в былые времена, будучи молодым вождем? Все это удручало Курзыка, а еще больше то, что времени на выбор почти не осталось.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 12. Главарь повстанцев

  
  
   Величию моему предела нет,
   Ба! Да ведь об этом знает целый свет!
   Богатств, что накопил я за года,
   С лихвой мне хватит после смерти, господа!
   Хотя, постойте ж! Покуда я туда не тороплюсь -
   К своим делам мирским я тотчас возвернусь!
   И вновь набью свои я сундуки по самые верхи,
   Чтоб треснули от золота они, а зад мой - от еды!
   Ах, бросьте! Кто есть не любит - есть ужасный человек!
   Подлец! Да, словом доходяга и скелет!
   Я от икры никак все отказаться не могу,
   Да как тут отказаться! - ведь те же рыбаки,
   Которые чуть ли не носом лазают по дну реки,
   Несут ее лишь только мне, сказать по правде, одному...
   Всем тягостным моментам жизни вопреки.
   О, нет! Любовь народную по праву заслужил я!
   Работу людям дал - на шахтах и в хлеву!
   Платить вам деньги? Да бросьте вы! К чему все это, не пойму!?
   Ведь не затем пришли мы в этот мир, чтоб собирать всю эту ерунду!
   Лишь ежедневный труд! Безропотность и уважение
   К тем людям, ниспославшим вам сии волшебные дары,
   Вот для души для вашей приключение!
   А стража проследит, чтобы не сбились вы с пути!
  
   Веселая, задорная песня, исполняемая на небольшой, но звонкой гитаре под аккомпанемент всеобщих смешков, закончилась, и весь люд, расположившийся в обширной пещере, усеянной множеством закрепленных на стенах факелов, поддержал исполнителя шумным гоготом и шквалом оваций, сотрясая высокие каменные своды. Некоторые, восприняв сие произведение за своего рода тост, уже ударялись кружками, наполненными выпивкой, о тары соседей, радостно выкрикивая всевозможные проклятия и ругательства в адрес всеми любимого в этом месте губернатора.
   - Чтоб ты сдох!
   - Не знавать тебе покоя после смерти! - тут и там раздавались хмельные возгласы обитателей этого местечка, представляющего собой широкую залу, заделанную местными умельцами под трактир, заставленный сколоченными из подручных материалов, столами. Вышло хоть и мрачновато, но, в целом, не без изюминки. Этакая бандитская таверна в каменных сводах. Очутись на пороге такого заведения обычный путешественник, даже и порядком продрогший от холода, он точно бы пустился наутек, ибо и сама таверна, и люд, обитавший здесь, могли составить пугающее впечатление у любого не причастного ко всему этому "празднеству" человека. Однако, если отбросить всяческие мечтания и посмотреть правде в глаза, то случайный путник вряд ли бы сумел наткнуться на это законспирированное повстанцами от внешнего мира убежище.
   Трюкач, расплывшись в широченной улыбке, отложил свой музыкальный инструмент в сторону. Поправив на себе черный губернаторский цилиндр, чуть съехавший с макушки, он изящным жестом поднял кружку и, выкрикнув добротное пожелание в адрес своей "музы": "Да разорвут тебя газы от тыквенного пирога!", - поставил жирную точку в своей музыкальной пьесе.
   Понятное дело, его душевное высказывание вызвало очередную шумовую волну из глоток десятков слушателей, непременно, сопровождающуюся градом ударов металлических кружек друг о друга. И вот, пенящееся пойло, взбудораженное множеством столкновений наполненных тар, вышло из берегов, словно морская вода, и оросило деревянные столы таверны. Вечеринка, плавно перетекшая в масштабную попойку, была в самом разгаре, однако фигура, появившаяся в каменной арке, являющейся входом в заведение, вызвала, что удивительно, мгновенное молчание. Все сидящие в таверне, не проронив ни слова, уставились на мужчину, ожидая от него новостей и, будто в один миг протрезвев, судя по их лицам, принявшим в этот момент суровое выражение, готовились услышать самый печальный ответ.
   - Мы победили..., - отчеканил Фьёльнир, - но многим из нас, увы, не суждено ощутить вкус победы, - мрачно добавил он и, словно придавленный грудой камней, опустился за ближайший стол.
   Некоторое время молчание не прерывалось. Люд, сидящий под сводами пещеры, очевидно, переваривал полученную информацию, словно пытаясь по настрою своего соратника уловить, сколько товарищей они потеряли сегодня. Кто-то, наконец, разрядил угнетающее своей мертвой тишиной молчание и негромко, но уверенно воскликнул: "Ура собратья!".
   И вот голоса других повстанцев подхватили одинокий возглас своего товарища, превратив короткую фразу в череду ритмичных, громких поздравлений, которые, хоть и звучали торжественно, однако не без толики горечи. Словно каждый возглас, раскатывавшийся под сводом пещеры, олицетворял собой жизнь одного из погибших сегодня в битве товарищей.
   Постепенно трактир начали заполнять уставшие, перепачканные своей и чужой кровью повстанцы, которые заходили в помещение под одобрительные крики своих соратников и рассаживались по уготованным для них за столами местам с едой и выпивкой. Все они уже побывали на осмотре у местного лекаря и потому походили сейчас, в большинстве своем, на оживших мумий, тут и там перевязанных бинтами. К сожалению, один клирик на целый лагерь повстанцев был не в силах магическим способом "заштопать" израненный в бою отряд, поэтому легкие раны он лечил по старинке, а свою магическую энергию, накопленную в часы отдыха, оставлял лишь для тяжелораненых.
   Народ, вставая из-за своих мест, сгрудился вокруг сидящих воинов, выведывая подробности битвы. Те же, с явным трудом, мечтая скорее погрузиться в долгожданный сон, нежели вспоминать прошедшую бойню, отвечали на вопросы товарищей.
   Наконец, в таверне появилось новое лицо, на которое тут же были устремлены взгляды толпы. Пройдя через арку, Раэль окинул взором пещеру и, негромко поприветствовав повстанцев, присел за стол к Фьёльниру. Очевидно, народ уже во всех подробностях разузнал о "снайпере" и теперь тихо перешептывался, кивая в сторону гостя.
   - А ты быстро набираешь популярность, - усмехнулся командир, отправляя в рот сочный кусок баранины.
   Раэль, оставив высказывание Фьёльнира без ответа, наполнил пустую кружку вином и, в несколько больших глотков осушив ее, обратился к повстанцу, - неплохое вино, сами делаете?
   - О-о-о, нет, что ты, это с прошлого каравана, - гордо ответил тот, - на юге Фросвинд не настолько скован зимой, как центральная и северная его части, и, насколько мне известно, в тех краях, на деньги губернаторского прихвостня Себэстьяна взращивается пшеница и цветут виноградники. Черт их знает, как им удается все это выращивать в такую холодину... ну, уж наверняка не без помощи алхимии. Эх, черт, и почему я не родился на Зильйоне... как тебе наш лагерь, кстати?
   - Замечательное место, несмотря на то, что это пещера, - ответил Раэль.
   - А то! И не просто пещера, а целый подземный лабиринт. У нас тут и кузня, и казармы, да вообще, чего только нет. Ребята у нас на все руки мастера, так сказать. Только вот маловато их, конечно, а теперь и того меньше, - вперив свой взгляд в мутное дно кружки, будто пытаясь что-то разглядеть на ее глубине, промолвил командир, - а в городе народ забитый пошел, идти к нам боится, хоть мы и агитируем всячески, - продолжил он, выйдя из короткого раздумья.
   - Это как же?
   - Слухи пускаем разные, да и вылазки всевозможные делаем. Слышал наверно, дом губернатора недавно, так скажем, слегка опустел? - протянул Фьёльнир.
   - Не то, чтобы слегка, - раздался знакомый голос, и к компании подсел новый собеседник. Легким движением руки поправив у себя на голове трофейный головной убор, он, подражая напыщенным вельможам из королевского дворца, в своей излюбленной манере задрав подбородок повыше, вклинился в разговор двух мужчин.
   - А вот и сам автор сией деятельной агитации, господин Трюкач, - представил Фьёльнир товарища, - человек-тайна, человек-загадка, даже имя его настоящего никто не знает, вот и зовем по прозвищу.
   Раэль ничуть не удивился, встретив здесь недавнего знакомого, ведь как раз именно эта личность, по мнению охотника, отлично вписывалась в подобный уклад жизни.
   - Ох, поверь, я и сам уже не припомню его, дружище, под столькими именами в свое время отбегать пришлось, знаешь ли. А знакомить нас ни к чему. Я смотрю, Раэль, ты у нас записался в местные спасители? Молодчина! Ты знаешь, Фьёльнир, это ведь он нас с Хасимом тогда, не побоюсь этого слова, спас.
   - Да ну! От оборотня-то?
   - От него самого, они вместе с Тримзом тогда в лесу нашпиговали гадину своими магическими стрелами. Эту дрянь ничего не берет, представляешь! Целый отряд стражи, который за нами погнался, зверь раскидал, будто орехи по столу! Кстати, у меня вопрос немного личный, но я его все же задам, ибо все равно не удержусь, - протараторил он, обращаясь к Раэлю, при этом выстукивая кончиками пальцев по столу незамысловатый ритм, - не ты ли на досуге Вальрама прихлопнул? - сверкая детской наивностью своих широко раскрытых глаз, спросил Трюкач.
   Окунувшись взглядом в этот омут "наивности и непосредственности", плескавшийся в глазах собеседника, в попытке найти там хоть малейший огонек злого умысла и не найдя его, Раэль, все так же не отстраняя взора, ответил.
   - Я убил оборотня, а не человека.
   - Ну да, именно это я и имел в виду. Только городская стража так не считает, хотя считать она и не умеет, ввиду иного строения мозга, нежели у нормального человека, - подытожил Трюкач.
   - Ха, это точно, туда, как я погляжу, последнее время вообще черти кого набирают, - вставил Фьёльнир, - значит, ты, Раэль, как я понял, и даже проверил на собственной шкуре, не просто охотник, а боец! - широко улыбнулся повстанец, осторожно поводя раненым плечом, - давай к нам! Нам нужны такие парни!
   Мысль быть вблизи своих детей манила его. Быть рядом, но не быть по-настоящему, вот что ожидало его, останься он здесь. Тайные встречи рано или поздно закончатся его поимкой, да и вообще такие вылазки грозили бы опасностью для его семьи. Нет, это был не лучший вариант. А что, если перевести их сюда? В это убежище? И вот он представил детей, отца, здесь, в этой пещере,... а затем... нет! Этому не бывать. Каждый день ожидать, когда в это место нагрянет стража. Каждый день видеть, как они из обычных ребятишек превращаются в закоренелых преступников, готовых из-за мешка золота убить с дюжину людей, оправдывая все "борьбой с системой". Нет, этому не бывать. Тайна злосчастного браслета, перевернувшего в один миг всю его жизнь, тянула за собой. Но какого черта он тащится сломя голову неизвестно куда и непонятно для чего? Что хочет он найти? Кого наказать? Ведь оборотень мертв. Интересно, стал бы он, даже не находясь в бегах, жить как прежде... жить без Элли? Он не знал этого, но предчувствовал, что мысль о ней разъела бы его, и даже чувство удовлетворенной мести не утешило бы истерзанную душу. Он чувствовал себя предателем... по отношению к своим детям, нуждающимся в нем, по отношению к Элли, погибшей из-за него... по отношению к себе. Любой нормальный человек сделал бы все, чтобы быть со своей семьей, а он, как трусливый шакал, бежит сломя голову в обратном направлении. Но он не может вернуться, его схватят... поймают... и он все равно будет отлучен от них... а вот, если бы не было никакого браслета?.. Повернуть время вспять невозможно. Есть только одно направление - вперед. Быть может... какими бы окольными путями ты не пользовался, для судьбы твоя линия предрешена, и все повороты дороги жизни известны, однако от тебя зависит, сколько остановок ты сделаешь, и какая из этих остановок будет последней. Быть может, так.
   Тогда, у Лэниора, даже еще не осознавая, он в сердцах выказал готовность к походу, и это слово, данное самому себе, еще тогда поставило печать пламенного клейма в душе, оставив на ней почерневший след. И в этом клейме было все - безысходность, отчаяние, страхи, но как бы в прошлом, оттесненные настоящим - ледяной решимостью к действию.
   - Я не смогу, - ответил Раэль, посмотрев на Фьёльнира после своего короткого размышления, не занявшего у него более пары секунд. Ответ прозвучал, как могло показаться со стороны, со слабо различимой тенью вины.
   - Стоп-стоп! Не спеши, дружище, - взмахнув рукой, промолвил Фьёльнир, словно в попытке прервать ход мыслей собеседника, - это успеешь еще решить. Вначале поговори с Катриной, а там уже и видно будет.
   - Катрина?
   - Наша предводительница.
   - Я думал, ты командир повстанцев, - с ноткой удивления в голосе произнес Раэль.
   - Я и есть командир. Руковожу боевыми операциями. У нас каждый занят своим делом. Каждый делает то, что умеет. Вот ты, наверняка, подумал, что вот те парни, рассевшиеся за столами, только и делают, что пьют и гуляют, пока мы гибнем в боях? - обвел он взглядом заполненные людьми ряды столов, - ан, нет! Мы сражаемся оружием, которое они делают, едим еду, которые они готовят, живем в стенах, спроектированных и созданных ими. Они такие же бойцы, как и мы, только фронт у них иной, и от них во многом зависит, насколько хорошо мы будем готовы к бою. А по поводу Катрины, ты с ней смотри только не заигрывай... не баба - огонь. Сожжет так, что даже пепла не оставит. Лучшего предводителя и не сыскать, несмотря на то, что женщина.
   Народ, уже привыкнув к новому гостю и удовлетворившись полученной от участвовавших в сражении бойцов информацией, все меньше бросал на охотника косые взгляды, а некоторые даже молчаливыми кивками, сопровождали тосты в его честь.
   Трюкач тем временем размеренно попивал вино, рассеянно покручивая в руке небольшую каменную фигурку. В начале разговора Раэль не обратил внимания на необычную вещицу, но теперь присмотрелся внимательнее. Трюкач, поймав на себе, а точнее на каменной побрякушке в своей руке, чужой взгляд, обратился к охотнику.
   - Приглянулась вещица?
   - Откуда это у тебя?
   - Валялась в доме у губернатора, дай думаю, позаимствую, - улыбнулся Трюкач, - люблю сувенирчики, знаете ли.
   - А можно посмотреть?
   - Да ты и так уже посмотрел вдоволь, аж дыру в ней протер, - ухмыльнулся вор, - конечно, можно, - добавил он, протянув безделушку охотнику.
   Раэль некоторое время всматривался в ничем, казалось, не примечательную, но, тем нее менее, отчего-то странную каменную фигурку, которая по своему внешнему виду походила на крошечный обелиск, украшенный резьбой. Где-то мельком он уже видел подобное... в книге! Определенно, в книге... Лэниор... порталы... точно! Он видел на картинках, изображенных в книге, ключи к порталам... они были очень схожи с этой фигуркой. Но действительно ли это ключ? Или это обычный сувенир, который был подарен губернатору?
   - Послушай, Трюкач, - подводя итог своим мыслям, протянул Раэль, - ты не мог бы подар... одолжить мне эту вещицу на время?
   - Я, смотрю, ты тоже любитель всяких побрякушек? - улыбнулся вор, - не могу же я отказать своему спасителю, тем более в такой ерунде! Забирай, конечно, и даже не на время, а, пожалуй, навсегда. У меня еще всякой всячины полно, богачи, знаешь ли, любят потешить себя ненужными вещичками, а я тут как тут. Но ты не подумай, я не какой-нибудь там собиратель мусора! Уж поверь, у тупоголового Сельмонтиса я сгреб кучу драгоценностей, он теперь фактически гол, как черный грозг.
   - Даже и не подумаю, - ответил Раэль, - и благодарю за подарок.
   Да уж, Трюкач действительно был разговорчивым и веселым парнем, чья манера общения, хоть и ненадолго, но все же подняла настроение охотнику. Однако Раэль понимал, что все это обратная сторона медали... не так-то прост человек, сумевший обокрасть первое лицо в городе и выбраться из такой передряги живым. Вспомнить хотя бы ту резню у городских ворот в ту ночь, когда они с Тримзом направились на охоту за оборотнем. Теперь Раэль знал, чьих рук это было дело. Сколько все-таки в человеке бывает граней, а вернее, ролей... и есть люди - прирожденные актеры, которые готовы за свою жизнь сыграть всякую роль, будь то амплуа злодея или добряка, и сыграть так, чтобы наверняка запомнилось всем и надолго. Вот так и Трюкач брал от жизни все, выкладываясь по полной... только вот запомнить эту игру могла не всякая личность...
   И сразу же Раэль вспомнил их шутливые разговоры с Тримзом, лучшим другом, следовавшим с ним вместе по жизненному пути. Надеюсь, он поймет, почему я ушел. Обязательно поймет.
   Тем временем к Фьёльниру, уже окончившему трапезу, подошел один из повстанцев, принимавших участие в битве, и тихо сообщил что-то командиру на ухо.
   Фьёльнир некоторое время обдумывал услышанное. Затем, почесав щетину на подбородке и собравшись с мыслями, словно решив, что в такой информации особой секретности не имеется, высказался, чему особенно был рад Трюкач, любящий "всякое интересное" из первых уст.
   - В одной из повозок находилась небольшая клетка с тремя пойманными фрилдингами, господа.
   - Ого! Вот это новость, это они что же - губернатору игрушки везли?! - удивленно пробормотал Трюкач.
   - Черт его знает, по мне так у них произошел конфликт с этими кустообразными бесенятами возле рудника, небось, опять задели мать природу, рыцари недоделанные. В итоге коротышек они разогнали, а часть взяли в плен. Соответственно, нажили они себе этим больших проблем, поэтому решили быстренько ретироваться с припасами, пока не подоспела подмога. Шахту с рабочими заперли до прибытия крупного подкрепления из города. А часть охраны все же решили прихватить с собой, так как и груза они взяли сверх положенного. Испугались. В итоге нам пришлось драться с большим числом стражи, чем мы рассчитывали. Карты мы им серьезно подпортили своим грабежом, это точно, так что жди беды. С другой стороны, им ведь еще с фрилдингами разбираться. Не знаю, с кого они решат начать свою экзекуцию, но на дно надо будет залечь, это точно.
   - Это ты сейчас все надумал? - спросил Трюкач.
   - В общем - да. А что?
   - Неплохая версия, не зря ты командиром у нас числишься, было бы печально, если б ты служил губернатору, - усмехнулся вор.
   - От тебя комплименты, как из ведра кипятком, - буркнул Фьёльнир, пытаясь скрыть улыбку, - у них, кстати, тоже есть, кому командовать, уверяю тебя, и сегодня я даже был свидетелем неплохо начавшейся контратаки.
   - Да ну?! И чем дело кончилось? - спросил Трюкач, вальяжно развалившись на стуле.
   - Кончилось тем, что юношеский возраст паренька не смог преодолеть волну обрушившихся на него жизненных обстоятельств. Будучи пораженным метким выстрелом нашего Раэля в самый, кстати, что ни на есть, подходящий момент, мальчишка не смог совладать со своим отступающим, но очень даже боеспособным воинством. Я вообще был поражен, что они ретировались даже при таком повороте событий. Нам действительно повезло, черт возьми, - скрежетнул зубами повстанец и залил в себя очередную порцию выпивки, словно пытаясь затушить всколыхнувшиеся внутри огни недавних воспоминаний.
   Раэль, выслушав повествование Фьёльнира, скромно промолчал, уткнувшись в свою тарелку.
   - Ах, да, кстати! - встрепенулся повстанец, - ты так и не рассказал нам о своем магическом оружии!
   - Оружие самое обыкновенное, а вот со стрелами мне повезло больше, - промолвил Раэль, но был любезно перебит Трюкачом.
   - Скорее, даже не со стрелами, а с человеком, сумевшим их зачаровать! - подняв указательный палец, воскликнул вор.
   - Не повезло Вальраму наткнуться на такого подготовленного охотника, - усмехнулся Фьёльнир и тут же осекся, поймав на себе тяжелый взгляд Раэля. Мгновенно стерев улыбку со своего лица, он добавил, - оборотню, в смысле.
   - Именно так! - иронично поддакнул Трюкач.
   - Ладно, пойду я докладывать, а ты подходи минут через пять к Катрине, - обратился он к Раэлю, - поговоришь о награде. Трюкач тебя проводит.
   - Всенепременно, - жизнерадостно заявил вор вслед Фьёльниру, который, уже порядком разомлев после сытного обеда с выпивкой, медленно, немного в раскачку, направился в сторону выхода.
   - Слушай, Трюкач, ты ведь имеешь связи в городе? - спросил охотник после небольшой паузы.
   - Ну, есть наработки, скажем так, - ответил тот, состроив гримасу таинственности из своего богатого театрального инвентаря.
   - Ты мог бы, в общем..., - то ли нервничая, то ли подыскивая подходящее слова, замялся Раэль, - ну, словом...
   - Семье твоей передам, конечно, - серьезно произнес вор, - и никто ничего не узнает... так что передать? - взглянул он так, словно видел своего собеседника насквозь. Хотя, впрочем, удивляться было нечему, ибо его осведомленность, по всей видимости, охватывала все события, происходящие на Фросвинде.
   - Передай, что у меня все хорошо, и что я должен завершить одно дело, - после некоторого раздумья промолвил охотник.
   - Без проблем, только как-то коротковато, - сказал Трюкач, - может еще что-нибудь?
   - Да... пожалуй, еще передай денег... немного... им... и Тримзу.
   - Вот это уже лучше. За деньги не беспокойся, - остановил его Трюкач, не дав Раэлю выгрести из кармана последние оставшиеся монеты, - передадим, как полагается. Это мелочи, тем более ты помог мне с Хасимом тогда в лесу, так что считай в расчете будем.
   - Спасибо тебе.
   - Пустяки, ведь деньги лишь предмет для достижения цели, - улыбнулся вор и мечтательно закатил глаза, словно вывел только что некую примечательную философскую идею на новый уровень познания, - однако сообщение твое получится передать, может, и не скоро, как Катрина скажет. Сейчас, сам понимаешь, буря начнется, стража будет на взводе.
   - Лучше поздно, чем никогда.
   - Это верно! Ба! Да неужели сам магистр остренького пожаловал! - заприметив смуглолицего мужчину, подошедшего к столу, воскликнул он.
   Хасим отреагировал на изречение своего товарища, как обычно - пропустив мимо ушей.
   Раэль не ждал увидеть здесь на Фросвинде настоящего фашхаранца. То есть он, конечно, уже встречал этого человека несколько дней назад в ночном лесу, но разглядеть лицо мужчины, скрытое под капюшоном так и не сумел. На нем был все тот же серый потертый балахон с оставшимися в некоторых местах пятнами. Хасим спокойно опустился на свободный стул и обменялся коротким приветствием с новым для лагеря лицом.
   - Опасный парень, я тебе скажу, - подшучивал над Хасимом Трюкач, нашептывая на ухо Раэлю таким образом, чтобы фашхаранец мог расслышать, - говорят, он настолько суров, что даже еда на его тарелке, уже приготовленная, пытается сбежать куда подальше, - и, выдержав спокойный взгляд смуглолицего, словно проверяя уровень его накала, продолжал, - но она все равно не успевает скрыться от его орлиного взора, так как метательный кинжал всегда настигает бедный кусок прожаренного ретирующегося мяса.
   Казалось, ничто не могло поколебать спокойствие Хасима. Не обратив внимания на каламбур своего товарища, он наполнил кружку водой из стоящего рядом кувшина.
   Раэль мельком бросил взгляд на безмятежное смуглое лицо мужчины, и ему показалась, что вся эта безэмоциональность, заключенная в этом человеке, нисколько не показная. Спокойствие в нем граничило скорее с хладнокровием, нежели с гармоничным восприятием действительности. В это момент, словно являясь итогом этого короткого размышления, у Раэля, неожиданно для него самого, по спине пробежала цепная волна мурашек.
   Хасим, видимо почувствовав на себе взгляд охотника и желая заодно перебить очередную шутку своего особо разговорчивого товарища, обратился к Раэлю, - я слышал, бой был не из легких?
   - Да, в большей степени сыграла свою роль удача.
   - Удача зачастую благоприятствует смельчакам. А тот, кто не идет на риск, никогда не встретит ее на своем пути, - сказал Хасим.
   - Ох, он любитель остренького не только в бою, но еще и в разговоре, - всплеснул руками Трюкач, - ты даже не представляешь, сколько храброго народа эта удача подвела!
   - Храброго или глупого? - спросил Хасим, чуть улыбнувшись. Эта улыбка на выжженном жизнью лице смотрелась поистине жутко, больше походя на зловещую ухмылку, нежели на проявление человеческой радости. Складывалось ощущение, что этот мужчина прошел таким извилистым и темным путем в своей жизни, что теперь и вовсе разучился улыбаться, как нормальный человек.
   Вспомнив слова Фьёльнира о распределении работы в лагере, Раэль, кажется, начинал понимать, какая роль была предназначена для Хасима в жизни повстанцев. И то, что этот человек был на особом счету, было безусловно.
   - Ах, - махнул рукой Трюкач, - с тобой невыносимо обсуждать такие вещи - отвага не может существовать без глупости! А иначе какой дурак полезет в самое пекло?!
   - Это крайне самокритично с твоей стороны, Трюкач, я был о тебе другого мнения, - серьезно ответил Хасим, принявшись за обед.
   - О-о-о! Это он у меня научился! Смотри, как шутит, прям, как кинжалом резанул, - хмыкнул вор, обращаясь к Раэлю, ставшему ненадолго свидетелем разыгравшегося спектакля.
   Наконец, охотник, вежливо прервав диалог двух товарищей, встал из-за стола.
   - Ах, да, совсем забыл, - извиняющимся тоном пробормотал Трюкач, поднимаясь следом за Раэлем, - пойдем, я провожу тебя. А с тобой мы еще не закончили, острейший! - гордо задрав подбородок, буркнул он Хасиму, на что тот лишь снисходительно взглянул на него, более не удостоив своего веселого товарища вниманием.
   - Поверь, сейчас он находится в самом лучшем расположении духа и даже шутит! - болтал Трюкач, спускаясь со своим спутником по каменной лестнице на нижний уровень подземелья.
   - Я не ожидал встретить на Фросвинде фашхаранца, - сказал Раэль.
   - Да никто не ожидал! - хмыкнул вор, - но, знаешь, он не простой фашхаранец. Он, оказывается, был повстанцем на Сэндк'хе и тоже, как мы здесь, противостоял местному режиму. А там, сам понимаешь, режим не то, что у нас. Там, если попадешься... короче лучше не попадаться, - поразмыслил Трюкач и поморщился, будто представив себе все те расправы, которые ожидали изменника в империи, попадись он властям.
   - Там история мутная какая-то произошла, да и он не особо разговорчив был на этот счет, но в итоге очутился здесь, на Фросвинде, и благо наткнулся на нас. В общем, примкнул он к нам... а, собственно, что такого? Что там повстанец, что тут - разница не большая, - жестикулировал Трюкач, предлагая визуально представить собеседнику всю суть дела, - а режим, он, знаешь ли, и в бездне режим.
   - А чем он тут у вас занимается? - спросил Раэль скорее для проформы. Сам он уже изначально уразумел, в чем фашхаранец был профи.
   Трюкач, прежде чем ответить, глянул на охотника с хитрецой.
   - Судя по навыкам нашего товарища, он даже не наемник... я смею предположить, что Хасиму посчастливилось, хотя, наверно, скорее не повезло, пройти подготовку в рядах гильдии убийц на Сэндк'хе, - повествовал Трюкач, ведя охотника по каменному коридору нижнего этажа подземелья, освещенного факелами.
   - Он, конечно, ничего не рассказывает по этому поводу. Но эта его таинственность только больше меня в этом убеждает. Про то, каков он в бою, я уж и молчу, - бубнил себе под нос Трюкач, словно говоря сам с собой, - одним словом, дело ясное, что дело темное. Но! Он действительно мастер своего дела, и мы рады, что он с нами, - добавил он, словно в защиту своего брата по оружию, - а вот, кстати, мы и пришли, - указал вор на деревянную резную дверь. Хотя количество факелов, казалось, было достаточным для того, чтобы осветить нижний уровень убежища, тем не менее, их сияние было не в силах полностью совладать с простирающимся в подземелье мраком. Именно поэтому без помощи провожатого новому лицу в лагере, наверняка, пришлось бы долго плутать, чтобы в одиночку отыскать вход в покои начальства.
   - Дорогу, думаю, ты запомнил, не заблудишься на обратном пути, - промолвил Трюкач, - я, если что, буду наверху, в зале, - подытожил он и, подмигнув охотнику, удалился по коридору к лестнице.
   Раэль, соблюдая нормы приличия, несколько раз постучал в дверь. Едва он успел убрать руку, как она распахнулась, и на пороге появился Фьёльнир. Лицо повстанца не выражало ни суровости, ни беспокойства. Хотя, судя по всему, состоявшийся разговор снял с него тот небольшой оттенок опьянения, полученный недавно в трактире. Раэль не мог предположить, чего ожидать от главы. Нет, дело было даже не в награде. Награда, что очевидно, ему будет предложена, и он даже уже успел решить для себя, что именно попросит у Катрины. Однако, как она отреагирует на такую просьбу, и как поступят с ним в случае его отказа присоединиться к их рядам, он не знал, в особенности, учитывая краткую, но емкую характеристику Фьёльнира о командире. Единственная возможная тактика для него в его теперешнем положении была осторожность. Фьёльнир, поравнявшись с Раэлем, еле заметно кивнул ему и растворился в полутьме коридора.
   Покои Катрины кардинально отличались от апартаментов светской дамы и больше подошли бы тому же Фьёльниру. Множество клинков и топоров служило украшением здешним каменным стенам, в некоторых местах и вовсе прикрытых обширными полотнами боевых знамен, принадлежавших каким-то неизвестным родам войск, пожалуй, не относящихся даже к Сенвильским. В комнате было намного теплее, нежели в холодных коридорах убежища. Удивительно, что в этом довольно-таки просторном, но не сказать, что большом помещении, имелся камин. Куда мог выходить дымоотвод на таком низком уровне расположения его источника под землей, оставалось для Раэля загадкой. Видимо, несмотря на всю твердость характера лидера, прослеживалась банальная женская прихоть пребывать в удобстве. Ну какой, даже самый суровый воитель, откажется обеспечить себя теплом, имея к тому же такую замечательную для этого возможность? Неподалеку от камина стояла небольшая односпальная сосновая кровать, что свидетельствовало о непритязательности вкусов командира. Еще удивительнее обустроенного в пещере камина мог быть только портрет архимага Артариуса, висевший на стене позади письменного стола напротив входной двери. Как ни странно, но данная работа была выполнена профессионально, хоть и не без некоего, присущего многим талантливым людям, творческого акцента, выразившегося в изображении неестественного цвета глаз, а именно фиалкового, с белыми молниями в глубине зрачков. Хотя, кто бы мог в действительности оспорить истинность картины? Так ли много людей лично имело честь видеть этого могущественного колдуна? Король Сенвилии Вильгьерм Висмонт IV, чья резиденция находилась на планете Зильйон, фактически правил под пристальным надзором архимага, который, помимо государственных дел, был также хранителем сосредоточия силы Зильйона в системе Фархорн. И все-таки странно было обнаружить сие творение здесь, в логове людей, отвергающих власть. Хотя теперь, пожалуй, все становилось на свои места. Все же местная власть на Фросвинде, отдаленная сложившимися обстоятельствами от столичной, отличалась в своем умении управлять от центра, а Артариус, как представитель правящей элиты, по-видимому, являлся для Катрины своего рода эталоном управления, иначе ему и вовсе не нашлось бы места в покоях лидера повстанцев.
   А портрет все же и вправду был неплох. Известная всей Сенвилии, да и, пожалуй, не только ей, личность, бросала свой острый, сосредоточенный взгляд на всякого, дерзнувшего войти в апартаменты лидера повстанцев. Хозяйка убежища, сидящая, за столом под самым портретом Артариуса, ничуть не уступала своему кумиру в умении встречать гостей и строго взглянула на только что вошедшего, бегло окидывающего взглядом помещение, Раэля.
   Все же Катрина представлялась охотнику немного иначе: своего рода квинтэссенцией мужского начала, да и моложе возрастом, что более походило под определение Фьёльнира о быстрой воспламеняемости данной особы. Однако же пред Раэлем предстала уже немолодая темноволосая женщина, с длинными, рассыпанными по плечам прядями волос. Несмотря на постепенно побеждающий возраст, черты ее лица, наравне с фигурой, отличавшейся стройностью, казалось, боролись с надвигающейся неизбежностью и удерживали отступающую молодость, как могли. Но вот, что действительно молодило Катрину, так это ее молниеносный взгляд, в котором отражалось сочетание несовместимых, казалось, вещей - готовности действовать и предварительно подумать перед этим. С первым обычно у человечества проблем не возникала никогда, о чем свидетельствовала нескончаемая череда развязываемых и по сей день войн и революций. Со вторым, если брать в отдельности, впрочем, тоже, - ибо прерогативой многих становилось порой погружение в философские рассуждения и пространные споры, в то время, как кладовые пустовали, а налоги все повышались. А все-таки женственность ее была побеждена, причем довольно простым методом - одеждой. Бесспорно, могущий принадлежать только мужчине "наряд", а именно, потрепанная заплатанная рубаха и обычные крестьянские штаны, скрывали ее тело. А пара высоких кожаных сапог, почти доходящих до колен Катрины, поверх плотно сидящих на ногах штанов, выглядывали крест-накрест из-под стола. Похоже, что сапоги являлись своего рода "домашней обувью" дамы, ибо в вечно заснеженном Фросвинде передвигаться в таких было бы как минимум сыровато.
   Охотник, выдержав на себе испытующий взгляд особы, прикрыл за собой входную дверь.
   - Присаживайся, Раэль, - указав на стул напротив, промолвила женщина, - меня зовут Катрина, хотя, думаю, нас уже заочно представили друг другу, - добавила она, и на ее суровом лице проступила мимолетная улыбка, которая, в сравнении с ее, казалось, постоянно присутствовавшим ожесточением во взгляде, была ей очень даже к лицу.
   Раэль присел напротив и, старясь не задеть ее сапоги, выглядывающие из-под стола, застыл в ожидании, не смея завязать беседу первым.
   Ее слегка развязано-нагловатая интонация речи вкупе с прохладным, но звонким голосом, имела определенный шарм, тем более, с учетом социального, а вернее, антисоциального положения дамы.
   - О-о, да ты еще скромен и научен манерам! Вот что с вами город-то делает! - усмехнулась женщина после длительной паузы.
   - Я не знал, с чего начать диалог, а город, к слову, для меня сделал в разы меньше, чем леса, где я охотился, - спокойно ответил Раэль.
   - А ты не без характера! - резанула она вновь, - впрочем, чего уж там - отбросим все эти учтивости и любезности! - махнула Катрина рукой, словно отгоняя надоедливую муху, - Фьёльнир мне все рассказал о тебе и о том, что ты сделал для нас, хотя, может, и не по своей воле, во всяком случае, в начале сражения, - промолвила женщина, - ведь мог сбежать, но не сбежал, - подмигнула она ему, - в общем, сколько ты хочешь? - прямо спросила его Катрина, вперившись в охотника.
   Раэль все же ожидал более плавного перехода к этому вопросу, однако, прямота лидера рубила все каноны построения светского диалога на корню. Поэтому охотник, не став утруждать себя долгими раздумьями, рискнул разоружить мадам своим смертельным выстрелом.
   - Я бы хотел, чтобы плененных фрилдингов, захваченных вами сегодня, отпустили.
   Судя по вспышке в глазах женщины, укол был засчитан, но, однако же, привычное для нее состояние хладнокровия не позволило выказать виду по этому поводу.
   - Мда, дала я маху с твоей скромностью, - растягивая каждая слово, спокойным голосом произесла она, - а все-таки нечто подобное следовало ожидать от тебя. Даже не буду спрашивать, откуда ты узнал о фрилдингах, ведь мужики любят трепаться пуще баб. И я, кажется, не спрашивала тебя, хотел ли ты, чтобы мы отпустили пленных, а спросила - сколько золота ты хочешь? Ведь так? - нащупав брешь в броне противника, контратаковала она, чуть повысив тон.
   - Именно так, Катрина, однако я не нуждаюсь в золоте, - ровным голосом ответил Раэль.
   - В бездну Катрину! Зови меня Кэтти, - сверкнула она очами, убрав ноги из-под стола, придвинулась ближе к Раэлю и, словно в попытке заглянуть ему в душу, посмотрела прямо в глаза, - знаешь, то, что тебя не интересует золото, такое бывает, но, боюсь, не лечится... был тут один борец за справедливость, которого звали Грис... или как-то так, черт его разбери. Так вот, его убили, а честный был, прям душа не нарадуется, - ядовито пропела она, всплеснув руками, - меня настораживает другое - на кой черт тебе, охотнику, ни с того ни с сего сдались эти проклятые карлики?
   - Я хочу поговорить с их предводителем об одном интересующем меня деле, - ровно ответил Раэль, решив не увиливать от вопроса. Ситуация принимала не совсем приятный для него оборот, а явная ложь могла только усугубить ее.
   - Ты, кстати, в курсе, - откинувшись на стул, промолвила она, - что уже два раза сказал здесь "хочу", но не спросил у дамы, чего же хочет она? Где твоя скромность, черт побери?
   Раэль только и успел убрать свои ноги подальше, ибо сапоги Кэтти тут же с грохотом заняли исходное положение под столом. Однако это было все, что он успел сделать, так как она продолжала свой напор.
   - Я тебе, пожалуй, сама скажу, чего хочу я! От вас, мужиков ведь не дождешься, вы же, как дети малые! Я хочу, чтобы мои люди были в целости и сохранности, и, чтобы никакие поганые фрилдинги и стражники не смогли забрать жизни моих парней в бездну! - закончила она повелительно.
   - Этого и не произойдет, если ты отпустишь их, Кэтти, - осторожно промолвил Раэль, - ведь они не видели дороги к этому месту и не увидят ее, выходя отсюда. Я лично доведу фрилдингов до их пристанища и, кроме того, сообщу предводителю о том, что именно повстанцы освободили их из плена стражников.
   - Да что ты говоришь?! - усмехнулась она, - ты их, значит, доведешь?! А кто же доведет тебя? А? - вновь атаковала Кэтти, - ты не один из нас и присоединиться к нам отказался, насколько я знаю. И как мы можем быть уверены в том, что ты не нагрянешь к нам на следующий же день с целой ватагой этих кустарников или стражи?!
   - Если бы я желал вас предать, то сделал бы это сразу, тогда, на поле боя. К чему мне делать это сейчас? - спросил Раэль.
   - Да потому что ты псих, - усмехнулась она, скрестив руки на груди, - ты думаешь, эти любители природы не прикончат тебя... тебя - охотника! Ты даже подойти к их лагерю не успеешь, они в момент опутают тебя своими корешками и испепелят магией, как шелудивую собачонку.
   - Это будет лишь в том случае, если я пойду в одиночку. Но, если со мной будут их соплеменники, то этого не произойдет.
   - Скажи-ка мне, человек без головы, - вновь хамила Катрина, уже скорее по привычке, нежели в попытке задеть не обращающего внимание на ее вызывающее поведение Раэля, - о чем же ты собираешься говорить с их предводителем?
   - О том, как покинуть Фросвинд, - ответил Раэль.
   - О-о-о, да ты и правду сбрендил! - подытожила предводительница, - однако же, ты воистину самоубийца! А, впрочем, - помедлила она, - к черту все! Завтра утром тебе и этим коротышкам завяжут глаза и выведут подальше отсюда, а там уж идите, куда хотите и..., - Раэль вновь не успел вставить слово, а хотел он, несомненно, поблагодарить Кэтти за ее решение. Но она серьезно и в крайней степени холодно высказала свою мысль, не дав ему даже начать, - если ты попытаешься вывести этих выродков или кого-нибудь еще в этом роде на нас, то очень горько пожалеешь об этом.
   Раэль молча кивнул и встал из-за стола. Сказать по правде, охотник практически не запомнил дороги, ведущей с поля битвы до убежища повстанцев и, скорее всего, окажись он вновь на месте стычки, навряд ли смог бы вновь восстановить в своих мыслях маршрут.
   - И куда же ты собираешься направиться, если не секрет? - спросила Катрина, сложив руки в замок.
   - На Сэндк'х, - ответил Раэль, повернувшись к ней.
   - Не завидую, - бросила она после в пустоту, когда Раэль уже покинул помещение.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 13. Совет богов Фархорна

  
  
   Просторная мраморная зала Восходящего дворца - обители богов Фархорна, ничуть не уступала дворцовым помещениям имперской цитадели Вел-Акт-Нэма III и в настоящей момент служила местом совещаний Творцов. Высокие своды зала, казалось, не имели ни конца, ни края, устремляясь ввысь, и лишь где-то вдалеке, наконец, упирались в потолок, являющий собой зеркальное покрытие, которое отражало все, что происходит в самом зале. Однако же при внимательном изучении необычного зеркального потолка, можно было сразу понять, что он не имеет ничего общего со знакомым всем людям предметом обихода. Ведь все, что происходило в зале, отражалось на этом странном покрытии полноразмерно, будто значительного расстояния между зеркалом и объектами внизу попросту не существовало. Изредка "зеркало", походя на настоящее море, пускало по своей глади невысокие волны.
   На вопрос о том, где же располагалось это божественное строение, уместившееся на парящем островке суши, ни один из живущих на Фархорне людей не смог бы дать точного ответа. Да и о чем говорить! Ведь все божественное выходило у простого человека за рамки осознанного, а, следовательно, полноправно могло считаться чем-то бредовым.
   А вера? С ней, конечно, незадача. А, впрочем, она как бы "ни здесь" и "ни там", она "посередине". Народы Фархорна, в большинстве своем, верили в богов. Хочешь - не хочешь, а верить приходится - жизнь-то не сахар. Просто, если бы речь зашла о том, где именно обитают боги, то тут, конечно, возникло бы явное недопонимание. Они же боги! Великие создатели! Какие еще парящие цитадели и прочая чепуха?! "Эх... но ведь и им, беднягам, ведь тоже жить где-то надо", - ответил бы на это бездомный поэт.
   Впрочем, самих создателей вся эта болтовня навряд ли бы заинтересовала, ибо были дела и поважнее. И вот как раз сейчас настало время для очередного заседания Совета богов. С потолочного зеркала было довольно-таки хорошо видно всех присутствующих, сидящих за широким совещательным столом треугольной формы. В самом центре стола, на стороне, противоположной вершине фигуры, расположился магистр Кармгос - глава совета богов Фархорна. Человеческий облик верховного божества являло собой худощавое, сухое лицо со строгими чертами. Казалось, этот суровый вид, избранный магистром, был напускным, необходимым для поддержания дисциплины среди подчиненных. Но создавалось впечатление, что со временем его лик попросту затвердел, подобно глине, обработанной на огне, и теперь являл собой вечно заостренное, серьезное выражение. Официальный костюм серого оттенка, под стать тем нарядам, которые носили Сенвильские чиновники на заседаниях Верховного совета, лишь подчеркивал его отношение к работе, исключая даже возможность праздности и приятного времяпровождения.
   По правую его руку расположилась Элисинда - богиня-архитектор Фархорна. С важным и при этом отстраненно-холодным видом, она неспешно листала свою записную книжку, даже не удостаивая кого-либо из окружающих своим взглядом. Она словно давала понять всем коллегам, что между нею и ими, ну, за исключением, разве что, самого Кармгоса, существует огромная пропасть, и что весь этот преисполненный гордыни и собственной значимости образ, который она постоянно являет окружающему миру, ни в коем случае их не касается. Несмотря на то, что богиня, представшая в образе женщины средних лет, находилась не во главе треугольного стола, она, тем не менее, не чуралась одеваться, как Сенвильская особа королевских кровей. Хотя, быть может, отчасти за всеми этими пестрыми одеяниями и шелковыми шалями виднелась лишь банальная попытка прикрыть свою не сказать, что особо симпатичную, внешность? Кто знает, кто знает...
   По левую руку от магистра сидел мессир Найтэлий, печально известный большинству жителей Фархорна, как повелитель упадка и смерти. Несомненно, для мироздания это был всего лишь инструмент балансировки численности населения мира и не более того. Для фашхаранцев же Найтэлий был и вовсе почитаем, ибо покровительствовал одному из важнейших государственных течений империи - некромантии. Наверняка, в мыслях любого из жителей, имеющих хоть малейшее представление об этом божестве, Найтэлий представал в образе страшного, уродливого, закутанного в балахон существа, лишь отдаленно напоминающего человека. Да и, вдобавок ко всему, сознание людское, для пущей убедительности, наверняка дорисовывало данный образ, добавляя к нему костлявые конечности, лишь в некоторых местах обтянутые тонкой мертвенно-бледной кожей, покрытой ужасными язвами. Но мессир Найтэлий ломал все сложившиеся стереотипы! Причем ломал полностью и, в подтверждение этого, господин упадка и смерти, одетый в аккуратный коричневый костюм, который подошел бы какому-нибудь Сенвильскому клерку на Зильйоне, поправил прекрасно подобранный к своему туалету галстук золотистого оттенка и продолжил помешивать серебряной ложечкой крепко заваренный черный чай. Лишь изредка он поправлял свободной рукой свои спадающие до самых плеч русые волосы, которые норовили загородить ему обзор. Если бы случайный посетитель, не имеющий представления о том, кто находится перед ним, должен был бы сию же минуту указать на того, кто, по его мнению, более походил бы на бога упадка, то он, непременно, указал бы скорее на Кармгоса, нежели на Найтэлия, который, хоть и уступал магистру в летах, однако же пребывал в полном расцвете сил и выглядел хорошо сложенным и представительным мужчиной. Лишь одна деталь бросилась бы в глаза не осведомленному случайному посетителю и никак не вписалась бы в составленный образ представшего "состоятельного господина", а именно глаза. Две глубокие бездны, два темных провала вникуда созерцали этот мир. Казалось, ничто не могло утаиться от них. Они видели все и всех. Они знали, когда пробьет час всякого живого существа или ростка на Фархорне, и безразлично взирали на этот уход из жизни. И не нужно было никакого черного балахона и костлявых рук - один лишь этот взгляд мог вызвать ужас любого живого существа на Фархоне. Хотя не было во взоре этого божества зла, но не было и надежды - лишь предрешенность, которая вызывала отчаяние во всем живом.
   По правую руку от Элисинды с очень занятым видом пыталась что-то начеркать в своем рабочем дневнике богиня жизни - Мерлиния. Как оказалось, обаятельная дева, одетая, словно на бал, в зеленое платье, неумело, но от этого не менее усердно, карябала в своем дневнике рисунок деревца. То ли это была ива, то ли дуб, а, может, и вовсе сосна. Не сказать, что богиня жизни была хорошим творцом по части изобразительного искусства, потому как любой, заглянувший Мерлинии за плечо, сию секунду убедился бы в этом. Но будем надеяться, что по части основной профессии она была более умелым специалистом.
   Место, находившееся левее мессира Найтэлия, пустовало. Другая сторона была занята слугами Кармгоса - Таймпусом и Грейвоуном. Мрачные, серьезные, одетые строго по форме, под стать своему господину, помощники, разделяли его убеждения по части дисциплины. Грейвоун - полубожество, судья и тюремщик в одном лице, распределяющий людские души согласно содеянному ими в качестве живых существ при жизни. Он, был немного толстоват и с явным трудом влезал в свой серенький сюртук, да и вообще, по его внешнему виду можно было сказать, что этот низкорослый обладатель коротеньких ножек медлителен, словно улитка. Однако же Грейвоун был крайне расторопен по части процессуальных дел. Приговоры выносились молниеносно, и так же скоро осужденные направлялись туда, куда им и следует - в сумеречную темницу, место, где каждому воздавалось по их заслугам. Ну, естественно, все это касалось лишь тех, кто мог считаться преступником относительно прожитой им жизни. Остальным же было уготовано нечто иное.
   Таймпус, сидевший рядом с Грейвоуном, раздосадовано покачивал головой, поглядывая через окуляр монокля на карманные часы, золотая цепочка которых выглядывала из нагрудного кармашка его темного пиджака. Чем был так опечален полубог времени, было неизвестно, однако его поджатые от негодования губы никак не хотели возвращаться в исходное положение.
   Напротив слуг магистра сидела очень странная пара. Девушка и старуха отличались друг от друга во всем, начиная от одежды и заканчивая предназначением. Одна из них - Фьёльри, цветущая и благоухающая юная дева, облаченная в белое длинное платье, весело выстукивала пальцами по столу незамысловатый ритм, словно играя на воображаемом рояле, под аккомпанемент негодующего сопения Элисинды. Фьёльри, она же полубогиня удачи, изо всех сил пыталась своим музицированием привлечь внимание своей хозяйки - Мерлинии, однако все было тщетно, ведь искусство требует не только внимания, но и, как говорится, жертв. И потому, жертвуя своим вниманием, богиня жизни никак не могла услышать сигналов, посылаемых прислужницей, и продолжала с завидным упорством творить в своем дневнике.
   Рядом с Фьёльри расположилась полная ее противоположность - полубожество смерти и слуга Найтэлия - Мортреза. Старая женщина, чье морщинистое, бледное лицо чуть выглядывало из-под черного капюшона балахона, нашептывала что-то своей юной соседке, на что та по-детски хихикала, напоминая непослушную внучку, которой ее любимая бабушка вновь давала дельный совет о том, как надо вести себя в обществе. Словом, эти две противоположности, вопреки всему, прекрасно сошлись и, пожалуй, даже дополняли друг друга, образуя, с одной стороны, противоречивое, а, с другой стороны, закономерное единство.
   - Ну, что же, - нахмурив брови, промолвил Кармгос, поймав взглядом кивок Таймпуса, убравшего на место свои карманные часы, - время начинать заседание Совета, господа.
   В помещении сию минуту образовалась тишина, и даже Мерлиния, наконец, оторвалась от своего творения и прекратила скрести пером в дневнике.
   - Для начала я хотел бы огласить общее положение дел на Фархорне, - продолжил магистр, - в целом осмотр показал удовлетворительную работу всех ведомств. Погодных аномалий, незапланированных моров, серьезного нарушения баланса мной обнаружено не было, однако..., - с ударением произнес магистр, и все в зале удрученно вздохнули, так как с этого слова, по обыкновению, начинался "разбор полетов", - однако имеются некоторые недоработки, которые необходимо устранить.
   Все боги немедленно уткнулись в свои рабочие дневники, словно школьники на уроке, в ожидании быть вызванными к доске.
   - Начнем мы, пожалуй, хм... Мерлиния!
   По зале Совета пронесся вздох облегчения, ну, за исключением разве что богини жизни и ее прислужницы.
   - Мерлиния, поясните совету, почему на Сэндк'хе такое огромное количество паучьих логов? Чрезмерная рождаемость скальных пауков вносит дисбаланс в биологическую цепочку и грозит вымиранию близлежащих к горам поселений фашхаранцев.
   - Господин Кармгос, - начала, явно растерявшись, Мерлиния, - по моим подсчетам, все показатели рождаемости в пределах установленного. Наверняка здесь есть какая-то ошибка, - промолвила она слегка дрогнувшим голосом, судорожно пытаясь перевернуть своим ноготком страницу дневника с изображением чудного дерева, - тем более, насколько я знаю, фашхаранские охотники на чудовищ постоянно получают контракты от местных жителей на истребление скальных пауков.
   - Что касается охотников, то, несомненно, все это так, - сказал магистр, нахмурившись, - только я не уверен в том, что они выполняют эти контракты. Два поселка уничтожены. Съедены пауками. Люди не должны умирать таким образом целыми сотнями, - чуть повысив голос, ледяным тоном проговорил магистр, - для этого существуют войны, болезни и прочее. Будьте так любезны, Мерлиния, в кратчайшие сроки разобраться с этой ситуацией, скооперируйтесь с Найтэлием, поручите своему слуге ниспослать удачу охотникам на чудовищ в тех краях. До следующего заседания Совета я прошу Вас представить мне отчет по этому делу, и, чтобы к этому вопросу мы более не возвращались, - поставил твердую точку Кармгос.
   - Да, магистр, - еле слышно пролепетала Мерлиния и приземлилась на свое место.
   Мессир Найтэлий, сделав глоток любимого черного чая из фарфоровой чашки, элегантно качнул головой в бок, словно намекая Мерлинии, что всегда рад предложить свою помощь. Элисинда же, не скрывая пренебрежения к Мерлинии, достаточно громко, чтобы ее услышал весь зал, хмыкнула себе под нос, не отрывая взгляда от своей рабочей тетради. Фьёльри с Мортрезой, не теряя времени даром, вновь возобновили свои перешептывания, хорошо осознавая, что все поставленные только что магистром задачи лягут на их хрупкие плечи.
   - Что ж, продолжим, - как ни в чем не бывало, проговорил Кармгос, - раз уж мы заговорили о смерти... Найтэлий!
   - Я к вашим услугам, магистр, - уверенно ответил бог упадка, вновь встряхнув волосами, стремящимися перекрыть обзор его пронзающего взгляда.
   - Прошу вас, Найтэлий, поясните совету, чем вызвано такое стремительное увеличение смертности на Фросвинде? На земле, где нет войны. Мне кажется, это чересчур. Мерлиния попросту не успевает. Да и погодные условия там отнюдь не благоприятны, - заметил Кармгос, задев взглядом Элисинду. Та же, встрепенувшись, будто курица на насесте, с недовольным видом принялась с силой черкать что-то пером в своей записной книжке.
   - Мы делаем все, что в наших силах, магистр, - ответил Найтэлий, - ситуация на Фросвинде неоднозначна. Я бы не стал утверждать, что на этом участке Фархорна отсутствуют боевые действия. Фактически на Фросвинде творится произвол, люди Сенвилии воют между собой, задевают фрилдингов, и все идет по стандартному сценарию. Конфликты - смерть. Моя прислужница, Мортреза, теперь не посещает Фросвинд без сопровождения Фьёльри, чтобы хоть как-то сократить смертность. Не смею утверждать, но боюсь, в данном случае имеет место быть, так сказать, подогрев ситуации магистр...
   Довершить свой доклад мессир Найтэлий так и не успел, потому что в этот момент двери уверенно распахнулись, и в залу прошествовал бог Файрис.
   - Совет вам да огонь! - бодро провозгласил бог войны, протирая полами своего алого плаща залежавшуюся в некоторых местах на мраморном полу пыль. Вслед за плащом своего молодого "горячего" господина в залу вошел, а скорее прокрался, его слуга - Азхольд, видимо, не разделявший уверенности лорда Файриса.
   Все взгляды были устремлены на вновь прибывшего. Собственно, ничего из ряда вон выходящего не произошло, все как обычно, поэтому Фьёльри лишь тихонько хихикнула и устроилась поудобнее, дабы понаблюдать со своего зрительского места за начавшейся только что приятной комедийной постановкой. Или драматической, это уж как пойдет.
   - Файрис! Тебе не кажется, что ты имел наглость вновь опоздать на заседание Совета? - грозно промолвил Кармгос и перевел взгляд на Таймпуса.
   - Двадцать минут и тридцать три секунды, магистр! - сверившись с карманными часами, ответил на немой вопрос своего господина слуга.
   - Двадцать минут, Файрис! Двадцать минут! Ты не только по обыкновению своему не владеешь ситуацией на Фархорне, ты к тому же не чураешься пренебрегать установленными порядками!
   - Видимо, я что-то пропустил, если Совет заочно решил, что я не владею ситуацией, - не снимая со своего молодецкого хамоватого лица самодовольной ухмылки, ответствовал Файрис.
   - Ну, что же, раз ты ей владеешь, то будь так добр...
   - А я и не говорил, магистр, что владею ей, - тут же отсек Файрис, скинув свой алый плащ с плеч прямиком на руки подоспевшему Азхольду.
   Наверняка любой здравомыслящий человек, наблюдая за данной ситуацией, посчитал бы, что настало время кульминации сюжета, когда Кармгос, хорошенько вспылив, устроил бы остряку взбучку. Но этого не произошло. Беспристрастный магистр лишь еще уже свел брови, соединив их в единое целое, и спокойным, пронизанным льдом голосом произнес.
   - В таком случае я жду от тебя ответа по поводу происходящего на Фросвинде.
   - Вы позволите мне занять мое место, магистр? - спросил Файрис, изобразив вежливый тон.
   - Ты опоздал на заседание Совета и вошел без приглашения, потому ты будешь давать отчет там, где стоишь, а не за совещательным столом.
   - Но как я мог прийти без приглашения на заседание Совета, на которое я был ранее приглашен и членом которого я являюсь? - изобразив негодование, промолвил Файрис, постаравшись задрать свой украшеный аккуратной заостренной бородкой подбородок выше носа.
   - Ты был приглашен к двум часам дня, а не к двум двадцати, поэтому ты получишь заслуженное дисциплинарное взыскание за свой очередной мальчишеский проступок. Помимо прочего, я внесу еще несколько положений в Правила, чтобы в последующем привлекать тебя к ответственности за воспрепятствование проведению заседаний Совета, то есть тем, чем ты сейчас занимаешься, - закончил магистр и кивнул Грейвоуну. Упиравшийся своим пузом в стол, слуга, только внешне казавшийся нерасторопным, молниеносно отреагировал на команду хозяина и уже начал заполнять бланк постановления о привлечении к дисциплинарной ответственности.
   Файрис с грустной, уже без тени театральности, миной на лице подозвал щелчком пальцев слугу, который сию секунду преподнес своему господину рабочий блокнот с записями. Продолжать словесную баталию с магистром, находящимся в более привилегированном положении, нежели он, кажется, более не имело смысла, потому лорд Файрис начал свой доклад.
   - Что касается, как смел выразиться мессир Найтэлий, "подогретости" данной ситуации...
   - Прошу прощения, что перебиваю, лорд Файрис, просто хочу отметить, что у Вас превосходный слух. Будь у меня такой, я бы точно был в курсе всех дел, царящих на Фархорне, - молниеносно контратаковал Найтэлий, расплывшись в широкой улыбке, - ох, извините пожалуйста, магистр, не смею более мешать, - тут же осекся он, поймав на себе суровый взгляд Кармгоса, и продолжил свое чаепитие.
   Получив за сегодняшний день достаточно пощечин, лорд Файрис, чьи щеки теперь, оправдывая его звание божества огня и войн, горели, словно яркое пламя двух костров, решил быть впредь более осторожным и не лезть на рожон. То есть в ближайшие полчаса, пока длится заседание.
   - Дерзкий мальчишка вновь получил оплеуху - не в первый и не в последний раз, - прошептала Мортреза на ухо своей собеседнице.
   - А ему идет этот румянец, - тихонько прыснула Фьёльри.
   Файрис, несомненно, заметил смешки прислужницы богини жизни, относящиеся к нему, и его лицо теперь полностью побагровело. Однако же он нашел в себе силы закончить доклад.
   - Огонь в сердцах людей на Фросвинде ненасытен, они готовы сражаться даже без объявления войн. Их жажда крови неутолима, а вмешиваться в ход событий я права не имею, магистр, ведь это противоречит законам мироздания.
   - Достойный ответ. Такой ответ соответствует речам придворного комедианта или лгуна-недоучки, но не повелителя огня и войн, - сверля взглядом Файриса, проскрипел магистр, - кто, скажи мне, пожалуйста, ненароком подкидывал местным повстанцам кузнечные чертежи?! Кто, опять же, совершенно случайно и без какой-либо задней мысли, обронил рядом с сенвильскими разведчиками карту расположения рудной шахты, выходы из которой, опять-таки, по счастливой случайности, вели прямиком к стоянке клана фрилдингов? Тебе совсем заняться нечем?!
   - Я... кхм..., - закашлялся ответчик. Кажется, такой поворот дела стал неожиданностью для обыкновенно уверенного в себе бога огня и войны. Файрис начал судорожно размышлять, кто же так услужливо досадил ему в этом деле, и его взгляд остановился на лице Элисинды, которое озаряла пакостная улыбка, являющаяся ответом на все вопросы.
   Слуга лорда Файриса, Азхольд, казалось, пребывал в еще большем смятении, нежели его хозяин, и, стоя рядом с лордом, являл собой жалкое зрелище. По правде сказать, ничего постыдного в такой реакции быть не могло, ведь Азхольд был единственным человеком среди божественной семьи! Судьба сыграла с ним злую шутку, и, будучи убитым на войне с Фашхараном, Сенвильский воитель, а в прошлом талантливый кузнец, был возвращен к жизни по просьбе лорда Файриса. Радости человека, обретшего вторую жизнь, да и к тому же оказавшемуся в цитадели творцов, не было предела. Только счастье продлилось не долго. Мироздание не терпит искусственного вмешательства в ход событий, и потому все товарищи, друзья, знакомые и самое трагичное - семья Азхольда, погибли за очень короткий период времени по разным обстоятельствам. Все эти смерти пронеслись у него перед глазами. Но он уже ничего не мог сделать. Он оказался прикованным к божественной цитадели и к своему хозяину до самого конца. Ни мольбы, ни просьбы - ничто не смогло повлиять на поворот судьбы. Файрис заявил, что и так сделал многое для Азхольда, перескочив через "мировые устои". Только вот просил ли об этом сам Азхольд? И почему бог вытянул его из лап смерти? Он не смел перечить своему хозяину и остался один, наедине со своими мыслями, презираемый остальными богами, считавшими его игрушкой лорда.
   Все, что было у Азхольда теперь, единственное, чем он жил - это возможность пользоваться небесной кузней. Лучшей кузни было не найти! Но и здесь бедного Азхольда ожидал жестокий удар. Первым заказом лорда Файриса было создание доспехов для Фашхарана. Файриса не сильно волновали чувства какого-то там спасенного от смерти человека, тем более, что он не видел ничего ужасного в том, чтобы его слуга ковал броню для своих бывших врагов. Боги, очевидно, мыслят немного иначе, чем простые смертные, полагая, что жизнь в небесном дворце должна затмить прошлое. Но это далеко не так! Азхольд страдал и ковал. И, наконец, на свет явились новые доспехи из особого огненного сплава - файрума, названного так в честь самого лорда Файриса. Бог оценил новые доспехи по достоинству и подкинул, как это он любил частенько делать, новую разработку Фашхарану. И Азхольд вновь страдал, наблюдая за тем, как его народ гибнет, пораженный клинками из файрума, созданного им.
   "Вот ведь, дрянь!" - подумал Файрис и чуть не плюнул с отвращением на пол, что вполне отразило бы его внутреннее состояние, а самое главное - отношение к богине-архитектору, однако присутствие Кармгоса охладило его пыл, тем самым сохранив относительную чистоту помещения.
   Кармгос же, не теряя напора, продолжал.
   - Твои любимчики по части войн и кровопролития, фашхаранцы, уже наскучили тебе? Ты переключился на этих несчастных на Фросвинде? Только что закончилась масштабная война между Сенвилией и Фашхараном, а ты все так же ненасытен, - повелительно отчитывал Файриса магистр и после небольшой паузы, взвесив в уме все за и против, промолвил, - вместо своих военных утех, наконец, займешься делом - будешь утеплять Фросвинд!
   Глаза Файриса, казалось, сейчас выскочат из орбит и улетят куда-то вдаль, куда не ступала божья ступня.
   - У-т-т-теп-лять? - промямлил растерянный лорд.
   - Именно. Поручаю тебе найти способ утеплить Фросвинд, чтобы его жители смогли хоть немного почувствовать комфорт. К сожалению, мы не можем кардинально изменить погодные условия на этом участке Фархорна, это противоречило бы законам мироздания, но вот слегка утеплить этот обделенный солнцем участок местности было бы разумно, - рассудил магистр и тут же добавил, - но, конечно, такие серьезные изменения не могут быть поручены тебе одному, поэтому решением этого вопроса вы займетесь совместно с Элисиндой.
   Не только раскрасневшееся лицо Файриса выражало сейчас гнев. Одновременно с этим и без того несимпатичный лик Элисинды исказила гримаса отвращения и злобы.
   Магистр не дал эмоциям двух богов обрести словесную форму. После того, как его немая команда, данная Грейвоуну относительно издания соответствующего приказа, была принята последним к исполнению, Кармгос незамедлительно поднял вскипающую, словно чайник на огне, Элисинду и одним мигом затушил ее попытку всполохнуть.
   - Элисинда, будьте так любезны, поясните Совету, какие меры были приняты Вами для облагораживания суши Флормарии?
   Магистр ни в коем случае не оказывал никому из богов "Восходящего дворца", как и подобает божеству баланса, никаких привилегий, а обращение "ты" и "Вы" скорее относилось к инструментам оценочным, показывающим текущее отношение к собеседнику. Лорд Файрис, несомненно, тоже слышал в свой адрес от магистра обращение "Вы", но это было так давно, что уже никто не мог вспомнить, когда бог огня вел себя сносно в последний раз.
   С тем видом, с которым Элисинда поднялась для ответа магистру, она походила на пеструю наседку, пытающуюся излить переполняющее ее изнутри возмущение.
   - Д-д-д, - начала богиня длинной волной заиканий, что вызвало очередной всплеск приглушенного смеха от Фьёльри, - да, конечно, - прокудахтала Элисинда, собрав крохи своего терпения в зажатых кулаках, - Кьеры земли трудятся изо всех сил по моему приказанию, чтобы обустроить сушу, опоясывающую фломарское море, но пока что они добились лишь небольшого озеленения прибрежной линии.
   - Снова все виноваты, кроме Вас, Элисинда, - вздохнул Кармгос, - что же, в таком случае, я буду отдавать приказы напрямую кьерам, раз Вы здесь совсем не при чем.
   - О-о-о нет, магистр, - зачастила богиня, - я не это имела в виду, я и мои слуги делаем все возможное, но необходимо было осушать болота Мирфгейта, расчищать горный завал на востоке Сэндк'ха...
   - Элисинда, - прервал богиню Кармгос, - Вам необходимо осушить Вашу лень и расчистить Ваш ответ на Совете от нелепых оправданий, будьте так любезны исполнить мой повторный приказ относительно поставленных перед Вами задач.
   Грейвоуну не нужно было даже ловить взгляд магистра для того, чтобы начать заполнять соответствующий документ.
   Фраза Кармгоса "повторный приказ" отозвалась в животе Элисинды противным нытьем, олицетворяющем ее неприятный промах, допущенный в беседе. Богиня, поставленная, наконец, на место, даже не сумела вымолвить "да", а просто опустилась на стул, подавленно уставившись в свою рабочую тетрадь.
   - А странно у нас все-таки советы проходят, тебе не кажется, Азхольд? - шепнул Файрис своему слуге, - мы тут и не совещаемся-то вовсе, а лишь получаем советы от одной персоны. Да если бы это еще можно было назвать советами, сплошь требования...
   Азхольд боязливо кивал своему господину и косился в сторону магистра, надеясь, что последний не услышит эту дерзновенную речь.
   - Ну что же, господа, я так понимаю, что поставленные каждому из вас задачи ясны. Надеюсь на скорое их выполнение, - провозгласил Кармгос, однако вежливое покашливание Таймпуса заставило магистра обратить на него свой взгляд.
   - Прошу прощения, что перебиваю магистр, но, если Вы позволите, я немного отмотаю время к началу заседания? - обратился к Кармгосу его слуга.
   - Ах да, Таймпус, конечно-конечно, совершенно вылетело из головы, - ответил магистр, - пожалуйста, будьте так любезны.
   Полубог времени встал со своего места и вытянул руку вверх, нацелив ее в потолок. В тот же миг легкие волны на зеркальном покрытии изменили свое направление и, набрав силу, уже доходя до небольшого шторма, стали перелистывать изображение назад во времени. За какие-то несколько секунд заседание только что прошедшего Совета проскочило в зеркале в обратном порядке к его началу. Мерлиния сразу же почувствовала неладное, а теперь ей представился отличный шанс убедиться в своих предположениях в полной мере.
   Зеркало, запечатлевшее все прошедшие в зале события, теперь, по немой команде Таймпуса, показывало начало Совета богов. Полубог времени несколько раз сжал вытянутую к потолку руку в кулак, тем самым приблизив изображение таким образом, что можно было отчетливо разглядеть, чем занимается Мерлиния.
   Щеки богини жизни запылали ярким огнем, и теперь она имела все шансы перещеголять лорда Файриса на этом поприще. Ее служанка Фьёльри уже не смеялась, а лишь вздохнула, словно не ее хозяйка, а она сама попала впросак.
   - Ваше творчество, Мерлиния, действительно поражает своим масштабом и талантом, - произнес магистр, чьи брови вновь негодующе сдвинулись после увиденного в зеркале, - однако, такое времяпровождение могло быть уместно, будь Вы уличным художником на Фархорне, но никак не богиней жизни.
   - Я...я...я..., - попыталась ответить она в свою защиту, но так и не смогла выговорить ни слова.
   - Я выношу Вам предупреждение, - промолвил магистр со свойственной ему беспристрастностью, - и впредь, Мерлиния, прошу Вас не допускать подобных оплошностей, тем более, что у Вас имеется множество нереализованных задач. Да и к тому же никто и не препятствует Вам заниматься искусством. Творите на Фархорне, нежели на листке бумаги. На этом все, господа, - подытожил он и, поднявшись, покинул залу вместе со своими слугами.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 14. Фрилдинги

  
  
   Предоставленная в одном из отделений пещеры убежища повстанцев на Фросвинде койка была мягка и, в целом, комфортна. Но, если бы она и не была таковой, даже, если бы ее вовсе не было, то абсолютно обессилевшего охотника сей факт нисколько бы не остановил, так как он все равно неминуемо рухнул бы в объятия сна. Хотя нет, не в объятия, а в цепкие когти, так как сны после смерти Элли были исключительно кошмарными. Нет ничего страшнее, чем потерять последнее оставшееся у человека пристанище спокойствия. И теперь кошмар представал перед Раэлем не только наяву, но и во сне. Он пытался управлять своим сном, однако с каждым новым эпизодом начинал понимать, что не только он участвует в своих видениях. Элли, та, другая... не живая, холодная Элли, войдя в его сознание, не позволяет ему контролировать всплывающие картины. Раэль уже не столько боялся реальной жизни, сколько вновь оказаться спящим, что, несомненно, было бы обратным большинству желаний нормальных людей. Но у него, как и у любого другого человека, не было выбора, и охотник вновь погрузился в пучину страха. Казалось, пробыв в ней целую вечность, Раэль вновь ощутил острую режущую боль в сердце после встречи с мертвой Элли. Она не ответила ни на один из его вопросов, которые он задавал на протяжении этого длинного, кажущегося бесконечным, мучительного сна. Каждый новый кошмар подтачивал охотника изнутри. Сновидения восстанавливали лишь его физическую составляющую, и то не в полной мере, а духовная с каждым разом слабела, с каждым пронзающим, леденящим душу взглядом неживой Элли покидала его.
  
  
  

* * *

  
  
   Вновь оказавшись в реальном мире, тяжело и прерывисто дыша, Раэль смахнул со лба градины холодного пота и осмотрел свою маленькую келью в тусклом свете факела. Провалившись этой ночью в сон, он даже не сумел толком разглядеть интерьер пещерного завитка, выделенного специально для него Фьёльниром. Судя по разложенному у стен инвентарю, это была кладовая для инструментов.
   Раэль потряс головой, словно в попытке вытряхнуть из нее частички ночного кошмара и, наконец, задал себе более насущный вопрос, соответствующий помыслам только проснувшегося человека, - а который сейчас час? Определить время, находясь под землей, было довольно затруднительно, поэтому Раэль, поднявшись с кровати, направился к выходу из своей кельи. Кошмарный сон, не восполнивший утраченных сил охотника, заставил его почувствовать временное головокружение при ходьбе. Дверь в помещение открылась раньше, чем охотник успел доковылять до порога.
   - Утро доброе, идем со мной, - без каких-либо пояснений произнес мужчина с факелом в руке и, не оборачиваясь, неспешно двинулся по коридору пещеры.
   Раэлю ничего не оставалось делать, как последовать за ним.
   "Видимо, я порядком взбудоражил Кэтти своими разговорами, если она решила приставить ко мне охрану", - подумал охотник.
   Раэля проводили прямиком к выходу из убежища, где его ожидали двое вооруженных провожатых. Возле них, с мешками, надетыми на головы, стояли трое маленьких, поросших мхом и травой коротышек. Своими макушками доходя по высоте всего лишь до пояса людям, они молча перетаптывались своими древесными, похожими на сплетенные корни, лапками по занесенному ночным снегом каменному полу пещеры. Маленькие существа и вправду, как о них частенько говорили люди, походили на ожившие кусты. Тут и там на их маленьких тельцах, словно из плодородной земли, просачивались травинки и тоненькие веточки, усеянные листьями. На напряженных лицах мужчин читалось явное неудовольствие, вызванное то ли ранним подъемом, то ли присутствием рядом столь нелюбимых ими фрилдингов. Хотя, пожалуй, доля их гнева перепала и охотнику.
   - На, - буркнул мужчина, передав Раэлю походный мешок, - здесь твои вещи и немного еды. Твое оружие мы передадим тебе по окончанию пути.
   Охотник быстро расстегнул сумку и, запустив руку в свой скарб, нащупал на дне мешка браслет. Удостоверившись, что артефакт на месте, он потуже завязал поклажу и перекинул пожитки через плечо.
   - Больно нужен нам твой мусор, - угрюмо пробурчал второй мужчина, покосившись на Раэля.
   "Вот и прошла моя слава в здешних рядах, мой подвиг забыт и канул в небытие", - мысленно сыронизировал охотник.
   Суровый утренний Фросвинд не преминул встретить очутившихся на свежем морозном воздухе путников своим ледяным дыханием. И только что вышедшие из теплого убежища, если, конечно, так можно назвать промозглую пещеру, люди поежились, за исключением пленных фрилдингов, коим было за радость вновь очутиться в объятиях природы. Глаза Раэля, так и не успевшие привыкнуть к режущему после подземного мрака свету, вновь очутились в темноте посредством надетого одним из сопровождающих на голову охотника мешка. Многочисленное число поворотов на их пути было, что очевидно, сделано его спутниками умышленно. Единственное, что действовало более угнетающе на восприятие охотника, нежели мрак, расстелавшийся перед его глазами, так это молчание сопровождавших повстанцев. В голову Раэля постепенно стали заползать мрачные мысли. Он вновь и вновь прокручивал в памяти вчерашний разговор с Катриной.
   "Как-то уж больно быстро она поддалась его уговорам. Не к добру. Характер стальной, а тут такое... но ведь хотели бы убить - убили бы еще там, в убежище. Хотя да... лучше втихую... подальше,... чтобы нести не далеко было. Да и его новые знакомые, Фьёльнир с Трюкачом, ни о чем не догадаются - ушел утром и все тут... сам же ведь хотел! И этих коротышек с собой прихватил... а что! И впрямь удобно... но руки ведь не завязали!" - все пытался доказать своему рассудку Раэль.
   - Нам долго еще идти? - решил все же попытаться завязать разговор охотник.
   - Сколько надо, столько и будем идти, - промычал один из повстанцев в ответ.
   - Позвольте глоток пропустить, а то промерз что-то, - после некоторой паузы сказал Раэль, скорее для поддержания диалога, нежели в действительности испытывая в этом потребность.
   - А еще охотником зовешься! Не успел выйти, а уже замерз, пфф, - презрительно процедил повстанец.
   - Да это с непривычки, у вас там просто тепло очень было, давненько в таких условиях не бывал, разморило, видать.
   - Ладно, пей уж, черт с тобой, - сказал его напарник, остановившись, - эй, мелюзга, стоять! - скомандовал он продолжающим вышагивать фрилдингам, и те, послушно остановились.
   Раэль чуть приподнял с подбородка ткань, высвободив из-под мешка рот, и сделал несколько небольших глотков из фляги. Фроствейн тотчас же наполнил своим теплом организм.
   - Изволите? - предложил он выпивку своим провожатым.
   Вот уж, кто действительно успел продрогнуть за время их короткого путешествия, так это эти двое, которые, во имя переполнявшей их гордости, решили несколько секунд хранить молчание, а потом уже ответить отрицательно на поступившее им предложение, дабы "не дать слабины". Собственно, гордость их переполняла не так уж и долго. Вскоре волны возвышенного человеческого самоуважения отхлынули от каменистых берегов сознания двух повстанцев и, переглянувшись между собой, они пренебрежительно и даже чуть ли не брезгливо приняли флягу из рук охотника.
   - А ну пошли! - рявкнул на фрилдингов один из повстанцев, и группа вновь продолжила путь.
   - Тащимся с этим зверьем в такую рань, чтобы они потом, оказавшись на свободе, испепелили нас своими заклятиями из-за первого попавшегося дерева, черт подери! - не удержался второй, видимо всю дорогу пыжившейся от злобы.
   - Они ведь не виноваты, что мир людей стал настолько близок к их местообитанию, - добродушно ответил Раэль.
   - Ты бы вообще заткнулся, защитник природы. Всю жизнь животных стрелял, а теперь что? А? - огрызнулся повстанец на высказывание охотника, - а людоеды, знаешь ли, тоже рядышком живут, ты бы к ним сходил и выказал бы им всю свою любовь и уважение. Они бы тебя мигом приголубили, аж причмокивали бы, перемалывая твои косточки.
   - Я охочусь из надобности, а не ради удовольствия. А сравнивать безмозглых агрессивных монстров с такими же, как и мы, разумными существами, это, по-моему, неразумно, - возразил Раэль, - вы ведь ведете войну против режима губернатора, а не против природы, насколько я понимаю?
   - Много ты знаешь! - не найдя подходящего ответа, буркнул повстанец, - тебе вообще до этого дела нет никакого, - словно обиженный мальчишка, процедил он, - ты со своими карликами обсуждай, что кому и чего.
   "Ну, хоть разговор поддержали кое-как, может все-таки не убьют", - утешил себя мысленно Раэль, - "во всяком случае, пока что".
   - Ты сам-то как к режиму относишься? - спросил до сего момента пребывавший в молчании первый повстанец.
   - А ты вот как сам считаешь, с учетом вчерашних событий? - вопросил Раэль.
   - Ты от ответа не уходи. У тебя выбора не было.
   - Выбор есть всегда, но не всегда возможные варианты могут устроить человека, делающего этот выбор. А, впрочем, - сделал паузу охотник, - никак не отношусь. Я нахожусь в розыске, поэтому меня ничего не связывает с городом и местной властью.
   - Ага, зато ее с тобой связывает очень многое, и она тебе эту связь непременно покажет, попадись ты ей в лапы, - злобно хмыкнул второй.
   - Ну, положим, ты и правду изгой, - продолжил первый, - а чего к нам не присоединился тогда? В одиночку-то тут тяжело протянуть.
   - Да он с коротышками связался, чего тут не понятного! - снова влез в разговор его неуемный товарищ.
   - Я хочу покинуть Фросвинд, - коротко ответил Раэль.
   Если бы охотник в этот момент мог видеть физиономию своего собеседника, то непременно прочитал бы на ней явное сомнение по поводу только что высказанной затеи. Ну, а от его товарища, видимо, все еще сохранявшего обиду из-за недавнего поражения в словесном поединке, можно было ожидать лишь ядовитой ухмылки, которая, собственно, и проступила на лице повстанца. И он, конечно, не преминул облечь ее в словесную форму, - покинуть Фросвинд можно и не сходя с этого места! - радостно изрек он, будто открыл некий, искомый всеми мудрецами на протяжении столетий, секрет.
   - Я подумывал воспользоваться более безопасным путем для перемещения, - парировал Раэль.
   - А вот это уж не тебе решать, черт побери. Тоже мне умник нашелся! На все воля Мерлинии! - проворчал тот.
   Если бы повстанец не добавил в конце своего высказывания этой фразы, то Раэль наверняка бы решил, что это его последняя в жизни прогулка. Однако, как забавно - в этом олухе одновременно уживался и скверный характер, помноженный на недалекий ум, а в придачу еще и вера в богиню жизни, которую славили, в основном, люди, ведущие мирную жизнь, что нельзя было сказать об этом неотесанном головорезе.
   Да и вообще, у порядочного человека, как правило, в подобных ситуациях складывается неприятное ощущение, что, когда негодяй восхваляет какие-либо человеческие или религиозные ценности, то он непременно их тем самым и оскверняет. Будь то губернатор, надрывающий свое упитанное нутро, речами о чести и достоинствах человека, ну либо этот тип, поминающий при случае богиню жизни.
   Второй повстанец подождал, пока спор будет окончен, и продолжил, - у каждого своя дорога, хотя жаль, нам бы лишние бойцы не помешали.
   - А почему вы не можете нанести удар в самое сердце? - задал уже длительное время, болтающийся на языке вопрос Раэль, - мне кажется, вы вполне способны добраться до самого губернатора, - сказал он, как бы намекая на умения его новых знакомых, Трюкача и Хасима.
   - Не все так просто. Перебить можно всех, это точно. Только вот убить идею в умах людей намного труднее. Место Сельмонтиса займет другой мошенник. И так будет продолжаться долго. Стражи целая тьма, одного прихлопнешь - еще двое появятся. Нужно, чтобы народ сделал выбор, сам дошел до необходимости перемен. Не знаю, сколько еще этим рабам нужно получить плетей, чтобы они осознали, что такое жизнеустройство не для них, - вздохнул повстанец в конце повествования.
   - При таком положении дел, это произойдет неизбежно, - ответил охотник.
   - Боюсь, я не застану это время, - последовал ответ, - пожалуй, можно снять мешки, мы уже достаточно удалились от лагеря.
   Его товарищ что-то неразборчиво буркнул себе под нос, очевидно, раздосадованный тем, что напарник уделил проходимцу внимания больше положенного, и рывками сорвал мешки с голов фрилдингов. Раэлю за свою жизнь лишь издали доводилось видеть "детей природы", как многие люди порой называли этих созданий. Довольно часто, когда ему доводилось углубляться в леса Фросвинда, будучи на охоте, Раэль мог наблюдать маленькие силуэты, маячившие меж деревьев и, заприметив фрилдингов, он тут же сворачивал свое предприятие не столько из страха, сколько из уважения к хранителям леса. Теперь, когда зрение охотника вновь восстановились после резкой перемены обстановки, он мог воочию лицезреть этих созданий прямо перед собой. Своими большими широкими глазками, выглядывающими из листвы, спадающей с их макушки, трое фрилдингов взирали на своих похитителей. Казалось, маленьким деревцам, угрюмо косившимся на повстанцев, был неведом страх, а их тоненькие губы, находящиеся под деревянным носом, больше похожим на малюсенький пенек, сжались, приобретя суровое выражение. Короткая моховая заостренная бородка завершала картину грозности этих малюток, которые, скрестив деревянные ручки-ветви у себя на груди, выказывали явное презрение своим похитителям. Конечно, их небольшие размеры и чудаковатый вид, которым их наделил Создатель, были крайне обманчивы для людей, не знакомых с опасностью, могущей исходить от фрилдингов.
   - Что ж, вы можете идти, - произнес второй повстанец, сделав вид, что не обращает внимание на воинственную стойку малышей, - вот твое оружие, - передал он Раэлю лук со стрелами, а также охотничий нож и метательный топорик, - и... береги себя, - добавил мужчина напоследок, бросив задумчивый взгляд на охотника, а после, опустив глаза, развернулся и побрел в обратном направлении. Его напарник же, напротив, презрительно оглядев стоявшую перед ним группу, словно предателей, которых волею случая приходится отпустить, вопреки вынесенному им приговору, вот-вот готовый вновь брякнуть какую-нибудь мерзость в их адрес, все же сдержался, видимо, под влиянием благосклонного отношения его товарища, молча развернулся и потопал за ним следом. Пожалуй, с его стороны эта выходка выглядела не столько гордо и надменно, сколько по-детски глупо, а, в особенности, была сравнима с реакцией миниатюрной собачонки, которая лает на прохожих только в присутствии своего хозяина, да и то, когда обстоятельства благоприятствуют. А в данном случае поддержки со стороны хозяина не ощущалось вовсе. Но Раэль даже не обратил на это никакого внимания. Больше всего охотника озадачило неоднозначное прощание первого повстанца, с которым он сумел найти общий язык после короткой беседы. Было нечто предупредительное в его последней фразе.
   "Предупреждение ли?", - подумал Раэль, которого чутье привязало к этой малозначительной детали, тотчас же въевшейся в сознание.
   Фрилдинги тем временем молча затопали на запад, не обращая на охотника никакого внимания. То, что ими было выбрано западное направление, ошибки, по мнению Раэля, быть не могло, так как горная гряда, которая находилась по правую его руку, возвышалась там, где ей и было самое место - на севере. Охотник не решался заговорить с этими разумными низкорослыми созданиями, которые упрямо двигались своим путем по направлению домой. Однако он неотступно следовал за ними по занесенным ночной метелью сугробам, в глубине души очень надеясь, что коротышки все же замолвят за него словечко перед главой клана, и его не убьют при подходе к их лагерю. А последнее было бы, по меньшей мере, обидно, учитывая "успешно" пройденный им до сего момента путь, а также те туманные задачи, которое он выставил перед собой впереди. Фрилдинги, несмотря на их габариты, передвигались довольно быстро, да и, к тому же, учитывая их маленький вес, не проваливались в уготованные Фросвиндом сугробы, чего нельзя было сказать о Раэле, который, углубившись в снежное покрывало по самые коленки, прорывал глубокую колею, еле поспевая за коротышками. Те изредка поскрипывали между собой, а по-нашему - перешептывались, пару раз даже обернувшись в сторону охотника.
   Как ни странно, переход до местообитания фрилдингов не занял слишком много времени и прошел, что самое удивительное, без приключений. И все-таки, на протяжении всего пути Раэля не покидало чувство, что за ним кто-то наблюдает, и, хотя он не раз оглядывался по сторонам, стараясь подтвердить свои опасения, он так и не смог разглядеть ни единой души среди многочисленных густых ветвей елей, покрывающих этот участок леса. Но последние слова повстанца не выходили из его головы и ощущение "присутствия", подпитываемое этой мыслью, лишь усиливалось.
  
  
  

* * *

  
   - Как тигр, чтоб выжить в мире суровом,
   Человек, будучи хищником, ступает той же дорогой.
   Но не каждый подвергнут инстинктам, подобно гордому зверю,
   Человек, поддавшись страстям, не судья своему поведению.
   Что может сказать мне охотник, чьи намерения узретья я пока не сумел,
   Тот, кто спас моих братьев, скажи - хозяин деяниям своим ты или же нет? - изрек глава фрилдингов, старейшина Мэльфий-Древесная кора, не сводя с Раэля своего проницательного взгляда.
   -Я пришел сюда не таясь и без злого умысла. Мне нечего скрывать, но есть о чем просить, - прямо ответствовал Раэль.
   - Ты сам сказал про откровение,
   И потому задам тебе вопрос, Раэль.
   Что если б не был наделен ты целью?
   Тогда бы спас лесных детей? - вновь затянул свою таинственную рифмованную тираду Мэльфий-Древесная кора. Казалось, природа, ощущая в этом создании свой талисман, подпитывала его живительной силой. И мудрые изречения старейшины, ограненные всепроникающей гармонией, выходили из его уст в поэтичной форме, угодной матери-природе.
   Множество фрилдингов собиралось под сенью высоких сосен в маленькой рощице на западе Фросвинда, постепенно стягиваясь к ее центру, дабы послушать забредшего в их края человека, чей род допускался в священные места лишь в исключительных случаях. Маленькая рощица, благодаря скоплению зеленых кустов-коротышек, более походила на густые заросли.
   - Если предположить, что я не имел определенной цели, которая привела меня к вам, то я не вызволил бы фрилдингов из людского плена, - начал Раэль, и коротышки вокруг него тотчас же активно заскрипели между собой, не скрывая явного возмущения. Однако охотник, невзирая на нарастающий вокруг него шум, продолжил, - а не вызволил бы я их потому, что, будучи не наделенным целью, я не был бы направлен судьбой в эти края, и никак не смог бы узнать о бедах, постигших твой народ.
   И словесный шум стих так же резко, как возник. Слова охотника, очевидно, удовлетворили, а, может даже, удивили своей правдивостью и смекалкой фрилдингов.
   - Слова твои нельзя ни опровергнуть, ни принять,
   Но смысла все ж не лишены они.
   Судьба, чьих хитросплетений не понять,
   Всем уготовила свои пути.
   Однако мне достаточно того,
   Что ты, без лжи придя в наш дом,
   Вернул назад детей лесов,
   Не взяв иных даров.
   И вижу я, что от добра
   Добра искать ты бы не стал,
   От всей души готов помочь тебе я,
   Ибо глубокую печаль прочел в твоих глазах.
   - Как я могу попасть на планету Сэндк'х, чьи земли находятся во владении империи Фашхаран? - задал вопрос Раэль.
   Тишину вновь прервало повсеместное поскрипывание фрилдингов.
   - Действительно, не прихоть заставила тебя
   Просить о помощи в таком вопросе.
   Человеку, чей путь тернист, я помогу
   Тем знанием, которым я обязан матери-природе.
   Запоминай, что я тебе скажу сейчас:
   Гора, что выше всех на севере стоит,
   Хранит в себе пещерный лабиринт,
   А в нем, чем глубже в мрак уйдешь,
   Пристанище ужасных монстров там найдешь.
   Они - хранители одного из двух ключей,
   Которыми ты сможешь отворить пространства дверь,
   Она есть где-то там, недалеко.
   Ах да! Смотри не перепутай! Там несколько дверей!
   Одна ведет туда, куда ты путь свой держишь,
   Другую же скрывает неизвестность.
   Никто туда еще не заходил,
   Да и оттуда, знаю я, никто не выходил.
   И помни, двери сторожат не духом наделенные создания!
   В них магия великих колдунов вселила жизнь.
   Они, хоть и венец людского созидания,
   А все же смерть несут для посторонних лиц.
   "Что это за ужасные монстры, у которых находится ключ", - думал Раэль, - "да еще и "не духом наделенные создания" ... да, черт возьми, все это очень плохо... очень... и все это меня ждет в темной пещере...".
   - Я вижу на твоем лице вопрос,
   Который зародился в глубине души.
   Искомый ключ в жилище монстров спрятан,
   В пещере той, куда твой путь лежит.
   Они страшнее всяка зверя,
   Все потому, что не едят, как все,
   Ведь пищей для подземных чудищ,
   Послужат души тех, кто оказался в западне.
   Раэль вздрогнул. Он сразу понял, о ком идет речь. Да, бестиарий Фросвинда имел в наличии и таких существ. Молтурианцы - одна из многих неудачных попыток создать богами что-то стоящее и, пожалуй, одна из самых провальных. Разумные твари, по телосложению походящие на людей, скрывающиеся в пещерах. Хотя имелись у них и внешние различия с человеческой расой, а именно отсутствовали некоторые части лица, такие, как уши, нос, брови и рот. Зато боги одарили их, вместо двух глаз, целыми тремя! Рот, кстати, молтурианцам был и вовсе не нужен. Эти человекоподобные существа превосходно питались и без него, высасывая души пойманных ими жертв. Почему боги, совершив ошибку, оставили этих существ на Фархорне, до сих пор неизвестно. Раэлю стало очень не по себе, когда он осознал, с чем ему придется столкнуться во мраке пещеры.
   - Мэльфий, - с тревогой спросил Раэль, - ты только что упомянул о ключах, открывающих порталы в другие земли. Однако, как я понял из твоего рассказа, ты знаешь только о местонахождении одного из ключей?
   - Да, это так охотник, - ответил старейшина Древесная кора.
   - В таком случае, можешь ли ты мне ответить, настоящий это ключ или нет? - спросил у него Раэль, протягивая главе клана каменную фигурку, полученную им в подарок от Трюкача.
   - Теперь я понимаю, что судьбой,
   Ты послан был дорогой непростой.
   Все потому, что некогда утерянный предмет,
   Попал к тебе скиталец-человек, - так же спокойно и немного протяжно промолвил Мэльфий, возвратив предмет Раэлю.
   "Не такие уж они и агрессивные, как о них рассказывают", - подумал охотник.
   А Мэльфий, словно почувствовав мысли Раэля, вновь затянул.
   - Жестокость людская вредит не только нам, по большей части,
   А ведь скорее матери-природе, что посеяла нас всех.
   И ей, быть может, нестерпимо больно получать удары,
   Но, думаю, она готова, простить своим творениям всякий грех.
   Вот те ростки, которые зовутся сорняками,
   Что душат ту, которая на свет явила их,
   Они ее с усердием истребляют,
   Держа ее за горло, никак все не поймут, что душат лишь себя самих.
   Быть может, время все изменит,
   И поутихнет волчий вой,
   Дойдет до человечества учение,
   Что бой с природой, это бой с самим собой.
   - Спасибо за помощь. Прощайте! - окинув взглядом фрилдингов, произнес Раэль и, потуже затянув свою походную сумку, отправился на север, к горной гряде, которая тщетно пыталась дотянуться до безоблачного синего неба своими острыми каменными верхушками, одетыми в белые снежные шапки.
   - До свидания, Раэль. Доброй охоты, - ответил старейшина Древесная кора, провожая взглядом человека, первого гостя, побывавшего у фрилдингов за долгие годы.
  

* * *

  
  
   На огромной, усеянной скалами и занесенной песком, планете Сэндк'х шло нескончаемое соревнование двух времен суток - дня и ночи, в столь необычной дисциплине, как сотворение препятствий всему живому. Холодная ночь, в отличие от обжигающего своим жаром дня, казалось, вздымала все пески Сэндк'ха ввысь и вихрями насылала их на любое существо, посмевшее посетить царицу мрака во время ее правления. Однако сейчас был день. И, что удивительно, он со всей свойственной ему наглостью, решил нарушить правила соревнований, воспользовавшись оружием своего же соперника. И вот теперь песчаная буря, которую редко можно было встретить в дневное время, будоражила раскаленную солнцем пустыню своими яростными порывами, застав отряд из шести человек в пути.
   Все, как на подбор, путники были чистокровными фашхаранцами с присущими им особенностями, отличающими их от других людей на Фархорне. Смуглолицые, с узким разрезом глаз, люди, закаленные тяготами и опасностями дикой пустыни, обладали острым взглядом и строгими чертами лица. Среднее телосложение фашхаранцев, скорее ближе к худощавому, однако более походящее на натянутый с силой канат, состоящий из волокон-жил, не уступало по гибкости стальной шпаге, которая, несмотря на небольшой диаметр лезвия, вполне успешно разила своих противников. Путники не были ни молоды, ни стары, находясь на середине прожитого пути, походили на отобранные зерна одного урожая.
   - Мы выбрали не лучший день для похода, - промолвила Эхмельзара через ткань платка, - даже пустыня препятствует нам в наших свершениях.
   - По мне, так это, наоборот, добрый знак, - надменно ответил Рахсан на высказывание жрицы ордена Небесного пламени.
   - Какое бы там знамение ни было, мы выясним, что происходит в стане наших недругов, - пресек начавший зарождаться спор между двумя людьми Эмиль - бывший воитель фашхаранской армии.
   - Иначе и быть не может, если боги, конечно, вновь не решат удостоить нас своим предостерегающим знамением, - промолвил Рахсан, покосившись на жрицу.
   Та же, сохраняя абсолютное спокойствие, с которым и подобает жрице ордена относиться к подобным нападкам, прошествовала дальше. Рахсан, слегка разочаровавшись, что его провокация не увенчалась успехом, лишь нагловато хмыкнул себе под нос и затопал чуть быстрее по песчаным барханам, дабы удалиться от объекта словесных посягательств, который потерял теперь для него всякий интерес.
   - А буря нам только в помощь! - ободряюще воскликнул замыкающий строй Альхазир в попытке перекричать завывающие песчаные вихри и плотнее натянул ткань платка на лицо.
   - В помощь, - отстраненно, погрузившись в свои мысли, повторила за ним Шафирия, шедшая первой в живой цепи. Правая рука Зуруба, лидера повстанческого сопротивления на Сэндк'хе, явно была не в лучшем расположении духа. И не будь ее лицо скрыто под серой хлопчатой тканью, любой мог бы узреть на нем оттенок раздражения, находящийся, по всей видимости, в прямой зависимости от воцарившегося на планете песчаного хаоса.
   Единственный, кто не принял участия в разговоре, был некромант Зильриз. В прошлом являвшийся слугой империи Фашхаран, так же, как Эмиль и Эхмельзара, оставивший ненавистный ему режим, Зильриз покинул гильдию некромантов Фашхарана и присоединился к повстанческому сопротивлению, расположившемуся вдали от городского муравейника, в горах, где служитель смерти и продолжал практиковать темное искусство, помогая своей новой семье. Не в счет были лишь Рахсан, чья профессия вора явно не входила в список официальных и горячо любимых гражданами Фашхарана, и Альхазир, чье ремесло тоже не оплачивалось из имперской казны, однако пользовалось спросом у простых смертных, ибо охота на чудовищ, усердно множащихся на Сэндк'хе, была необходима, как, например, каравану, выбравшему особо дальний маршрут, так и простым гражданам, которые были вынуждены селиться за пределами городской стены.
   - Шафирия..., - прикрыв рукой прорезь для глаз, чтобы защититься от порыва ветра, промолвил Эмиль, - возможно, есть какая-нибудь, хотя бы предположительная, информация о том оружии, которое создают в гильдии?
   Прозвучавший вопрос поднял женщину из глубин размышлений.
   - Я знаю не больше, чем мои осведомители, именно поэтому первоочередная наша задача понять, с чем мы имеем дело.
   - А я вот все в толк не возьму, - влез в диалог Рахсан, чье желание поговорить не смогла переселить даже песчаная буря, - почему нам не было дано задание уничтожить это неведомое оружие, а?
   - А ты подумай, - с ноткой раздражения в голосе ответила ему Шафирия.
   - Я и думаю, да в голову ничего не приходит, знаешь ли, - ответил он.
   - В пустую голову мысли не захаживают, - контратаковала она с презрительной интонацией в голосе.
   - То-то, я смотрю, ты ничего сказать не можешь по этому поводу, - тут же передразнил женщину Рахсан, в точности скопировав ее тон.
   Шафирия, сверкнув глазами ничего не ответила и, ускорив шаг, пробормотала про себя ругательства в адрес обладателя "длинного языка".
   Вор, довольный своей маленькой победой над временной начальницей, растянулся в широкой улыбке, которая определенно бы засверкала на палящем солнце Сэндк'ха, не будь его лицо закрыто платком. Расправившись с одним "фронтом работы", Рахсан вернулся к предыдущему и, повернувшись к Эхмельзаре, начал было высказывать новую колкость в ее адрес. Однако в этот момент поток ветра, шедший с запада, не дал вору договорить, забросив горсть песка в прорезь ткани на его лице. Вкусив дары пустыни, вор стал судорожно протирать глаза рукавом рубахи, звучно кашляя при этом.
   - Кажется, богов утомило твое повествование Рахсан, и они решили ниспослать тебе тишину, - мягко улыбнувшись, заметила Эхмельзара.
   Остальные же восприняли сей факт без излишней застенчивости и громко загоготали над сконфуженным вором.
   - Ну вас с вашими богами! - отплевываясь, ругнулся он и притих, при этом гордо приосанившись, будто ничего и не произошло.
   - А что, если они уже закончили свой ритуал? - спросил Альхазир, обращаясь скорее ко всем сразу, нежели к кому-то в отдельности.
   - Если этот ритуал действительно настолько силен, как он о нем говорят, то мы непременно бы почувствовали его силу по окончании, - заговорил до сего момента молчавший Зильриз, - однако меня тоже настораживает неведение, в котором нам приходится находиться, - адресовал он свою последнюю фразу Шафирие.
   - Я уже, кажется, сказала, что знаю не больше вашего, - бросила она.
   - Я ни в коем случае не хотел ставить под сомнение твои слова, а лишь хотел, чтобы каждый из нас высказал свои предположения по этому поводу, дабы выработать план действий. Ведь не исключено, что нам придется сражаться, - успокаивающе промолвил некромант, устремив свой мертвенно-ледяной взор, никак не сочетавшийся с его умиротворенной речью, на женщину.
   Та же, с трудом выдержав тяжелый взгляд Зильриза, отозвавшийся в ней волной мурашек, мгновенно пробежавших по ее телу, ответила не сразу. В глубине души Шафирию пугал этот человек, втесавшийся в братство и вскоре ставший "членом семьи", и не столько своим устрашающим видом, свойственным людям, следующим темному ремеслу, сколько своей проницательностью. Каждый раз, когда он бросал на нее свой холодный взор, ей казалось, что он проникает в самые заветные ее тайны, читает ее мысли, словно ученый, проводящий все время в библиотеке, перелистывая страницу за страницей эпизодов из кладовой ее памяти.
   - У меня нет никаких предположений на этот счет! - огрызнулась она в ответ, даже сама, казалось, удивившись своей реакции, видимо, сработавшей, как защитная функция организма на "вторжение извне".
   Зильриз лишь пожал плечами, не став более докучать женщине расспросами, а другие члены отряда удивленно переглянулись между собой.
   В братстве, конечно, были знакомы с надменным характером Шафирии, которая, держась отстраненно, ни с кем не вступала в дружеские отношения. Каким образом она нашла дорогу в лагерь, никто и не знал. С другой стороны, став членом братства, никто и не был обязан рассказывать о своем прошлом, чем она, собственно, и воспользовалась. Так же тихо, как Шафирия появилась в лагере, так же незаметно она стала правой рукой Зуруба, который стал сильно полагаться на ее советы и помощь. Одним словом, все смотрели на нее искоса, однако со временем недоверие прошло, так как дела братства, вопреки ожиданиям повстанцев, "с ее помощью" не ухудшились.
   - Некрополь рядом, - вглядываясь в песчаную завесу, промолвил некромант, развеивая повисшее молчание.
   - И что-то еще..., - пробормотала жрица, прикрыв глаза, и остановилась.
   - Что там, Зара? - спросил Эмиль у женщины,.
   - Нечто темное, злое там... и... и... что-то еще... не могу разглядеть... темная пелена..., - простояв с полминуты на месте, ответила Зара, указав пальцем как раз по направлению пути отряда, и приоткрыла глаза, - нам не следовало бы идти туда, как я уже говорила.
   - Естественно темное, это же гильдия некромантов! Ты меня удивляешь! Что же ты собиралась там увидеть?! - раскинула руками Шафирия.
   - Свет особенно чувствителен к тьме..., - начал некромант, - думаю, нам стоит прислушаться к Заре.
   - Да? И что вы предлагаете? Сбежать? А? - гневно прокричала Шафирия, уже и вовсе не сдерживая себя.
   - О, нет, что ты, мне кажется, было бы разумным просто пойти в обход, выбрав иной путь.
   - Мы теряем время, как вы не понимаете!
   - Лучше потерять время, чем жизни, - ответил Зильриз.
   - Сговорились, черт бы вас всех побрал!? - окинула она ядовитым взглядом отряд.
   Остальные повстанцы лишь промолчали.
   Ага! - разгневанно-торжествующе рявкнула она, сверкнув глазами, - значит бунт! Вот, значит, как!?
   - Шафирия, - спокойным голосом сказал Эмиль, - бунт здравому смыслу объявила только что ты, мы же просим совсем немного, тем более нам неизвестно, с чем мы столкнемся по окончании пути.
   - Да и к тому же, пока мы тут спорим, ритуал продолжается, и мы теряем время, - промолвил, наконец, набравшийся сил для речи после "песчаного завтрака", вор.
   Шафирия, словно пустынный шакал, затравленно глядела на уже успевший стать ей ненавистным отряд и вызывала еще большее удивление и непонимание со стороны путников.
   - Предатели! - прошипела она, - делайте, что хотите! Да поглотит Вас Найтэлий! - и, развернувшись, быстрым шагом направилась к некрополю, скрывшись в песчаной завесе.
   - Припекло. Бывает, - как будто ничего и не произошло, сказал Рахсан.
   - Она знает чуть больше, чем мы, я полагаю, - высказал свою мысль некромант.
   - Да, похоже на то, однако же, при этом она повела себя из ряда вон, - добавил Эмиль.
   - Так мы идем или как? - беззаботно спросил Альхазир.
   - Пойти-то мы пойдем, - бросив скептический взгляд на оптимистично настроенного мужчину, сказал Эмиль, - но чего ожидать от Шафирии? Либо она просто не ведает, что творит, либо, наоборот, задумала что-то.
   - Наверняка, и то и другое, - вставил свое слово вор, - не известно только, на чьей она теперь стороне... может, Зара еще раз глянет, что у них там творится? - без задней мысли обратился к ней вор.
   - Боюсь, что я не увижу ничего нового, да и к тому же любое магическое действие оставляет определенный след, что чревато нашим обнаружением, - ответила она.
   - В таком случае, в путь! - подытожил Эмиль, - берем чуть севернее, а затем снова на восток. Сделаем небольшой крюк.
   - Оружие держать наготове, при подходе проявляем особую осторожность, - умело перехватил командование отрядом воитель, и, конечно, как лицо, уважаемое в братстве, не услышал ни одного пререкания по поводу избранного им плана.
  
  
  

Глава 15. Пещера

  
   Первая половина дня прошла для Раэля достаточно спокойно. Хотя до горы, что возвышалась на севере, оставалось не так уж и много времени, от силы четыре - пять часов пути, охотник все же решил сделать привал, так как живот своим гневным бурчанием выражал отказ от выполнения каких-либо задач, пока в топку организма не будет подброшено горючее. В этот раз Раэль сделал остановку на окраине леса, вблизи занесенной снегом дороги, и развел костер. Помнится, на заброшенной лесопилке, будучи преследуемым стражей, у него отсутствовала такая возможность.
   "Черт, я говорю так, будто это случилось лет сто назад, а ведь это было только вчера!" - подумал Раэль, удивляясь, насколько серьезно он втянут в водоворот событий, и как рано он начал терять счет времени и происшествиям, проносившимся перед ним с огромной скоростью.
   Но теперь, хоть и будучи на морозе в лесу, он был в более привилегированном положении, нежели вчера. Не было погони, был огонь, и можно было разогреть мясо - чего еще нужно для полного счастья? И, правда... теперь уже ничего не было нужно... ведь счастье, то которым он когда-то жил, было утеряно для него навсегда.
   "Нельзя подвергать себя уничтожению все время, иначе я не осилю этот путь", - тут же отогнал Раэль поглощающие его изо дня в день мрачные мысли.
   А ему еще слишком многое предстояло сделать в одиночку, и он не мог позволить себе сойти с ума... во всяком случае, сейчас. На этом нетвердом, но все же выстроенном внутреннем фундаменте, охотник принялся за еду.
   Трапеза, а именно поздний завтрак, был успешно окончен. Горячее, приготовленное на костре мясо и глоток обжигающего фроствейна превосходно прогрели организм охотника, и, казалось, теперь весь ледяной, неумолкающий своими морозными ветрами Фросвинд был Раэлю нипочем. Тут и там сновали по стволам деревьев белки, стряхивая своими рыжими хвостиками снег, залежавшийся на ветвях высоких сосен. Кое-где, трусили то по одной, то по несколько особей, зайцы, и, завидев человека с луком за спиной, длинными прыжками удалялись от него подальше, дабы лишний раз не подвергать свою, и без того хлопотливую заячью жизнь, опасности. Где-то вдалеке, восточнее, на опушке леса, устремив ввысь свои изогнутые многозвенные рога, величественно поднял голову олень, чья белоснежная шкура, которой наградила природа это гордое создание, определенно придавала ему сходство с только что искусно слепленной кем-то снежной скульптурой, которая стояла, не шелохнувшись, на небольшой возвышенности.
   Однако окружающая гармония не внушала Раэлю спокойствия. Он вновь чувствовал, что он не один на этом участке местности. Несколько раз на своем пути он специально ускорял движение и прятался в наиболее подходящем, по его мнению, месте, однако ему не удавалось обнаружить предполагаемого преследователя. Нет, определенно, он чувствовал на себе чей-то взгляд, сомнений быть не могло. Ибо это ощущение неотлучно следовало за ним еще с момента прибытия в лагерь фрилдингов.
   "Ну что же, мотивы Кэтти мне вполне ясны. Перестраховывается", - подумал Раэль, - "интересно только, сколько будет продолжаться эта слежка".
   Через какое-то время относительно беззаботного путешествия, Раэль добрался до окраины леса. Вечер, заняв свое законное место, стал неспешно тушить пламя Фросвинда, постепенно снижая всеобщее освещение, тем самым приближая наступление ночи. Подножие горы, перед которым раскинулся небольшой участок ледяной пустоши, отчетливо виднелось меж стволов деревьев. Хотя Раэль и видел эти края лишь на картах, но вполне быстро сумел сориентироваться, в каком направлении ему необходимо следовать. Он также не исключал варианта завала основного входа в пещеру, так как камнепады были не редкостью в горных районах Фросвинда, но в таком случае ему пришлось бы искать какой-либо иной путь, ведущий в сеть подземных лабиринтов, что было нежелательно для охотника, учитывая столь малый запас провизии. Да и тем более плутание в самих подземных лабиринтах могло занять у него уйму времени. Одним словом, в совокупности эти обстоятельства имели возможность создать для Раэля большие неприятности. Однако опасения охотника, без проблем пересекшего ледяную поляну, не оправдались. Ну, или почти не оправдались.
   "Да, собственно, камнепад был бы сейчас очень кстати", - подумал Раэль, наблюдая за тем, как огромный черный грозг ритмично вышагивал неподалеку от входа в подземелье, оставляя глубокие следы на снегу.
   Эта громадина по своей высоте нисколько не уступала людоедам, но вот в ширине плеч абсолютно точно превосходила любителей человечины. Пухлое тело, а также широченные толстые лапы, на концах которых имелись длинные острые когти, создавали ощущение неуклюжести у этих гигантов, которые при первой встрече напоминали тряпичных медвежат, коих новичок-кукольник слишком сильно набил соломой, придав им нелицеприятный вздутый вид. Но, само собой разумеется, вся эта неуклюжесть, в том числе, и короткие ноги, лишь вводили в заблуждение искателя приключений, встретившегося впервые с этими существами. Грозные противники, которых природа, дабы компенсировать их потешный вид, наделила способностью к ускоренной регенерации, были способны в одиночку противостоять целому войску вооруженных солдат, а черная шкура грозгов, являющаяся пределом мечтаний всех охотников Фросвинда, была для них превосходной броней, защищающей от всех типов повреждений. Посему, в одиночку сражаться с таким противником было просто безумием. Но, конечно, жизнь решила отплатить Раэлю за эти проведенные в относительном спокойствии полдня сполна, и поэтому, помимо непонятно зачем пасущегося у самого входа чудовища, она решила оснастить этот самый вход железной решеткой. Лебедка, являющаяся подъемным механизмом ворот, находилась рядом с входом, однако большой радости охотнику эта новость не прибавляла, притом, что вся эта конструкция на вид уже порядком проржавела, и никто не мог сказать наверняка, заработает ли она, возьмись Раэль привести ее в действие. Разместившись неподалеку за несколькими небольшими валунами, чуть в стороне от патрулирующей вход громадины, охотник стал прокручивать в голове возможные варианты, которые помогут ему проскользнуть мимо смертоносного чудовища.
   "Огненных стрел всего ничего, да и толку-то от них - я его даже не поцарапаю. А, если попробовать лишить его зрения, как того людоеда? Он быстро восстановится и сильно разозлится. Да все бы ничего, но местность... голая пустыня, черт возьми. Не успею", - перебирал в уме Раэль, косясь на ржавые решетчатые ворота.
   - Противник не из легких, не правда ли? - раздался голос у него за спиной, и охотник, не ожидавший, а скорее позабывший о своем наблюдателе, вздрогнул и резко обернулся к источнику звука.
   Хасим стоял в нескольких шагах от Раэля и своим обыденным спокойным взглядом, отдающим холодком, взирал на охотника. В особенности примечательно было то, что в руках наемника не было оружия, однако, как и в случае с грозгом, уровень опасности, исходящей от этого человека, данный факт нисколько не снижал.
   - Рад тебя видеть, Хасим, - тихо и с опаской поприветствовал Раэль фашхаранца, пытаясь прочесть по выражению лица наемника его намерения, в глубине души понимая, что всякое волеизъявление этого человека не возымеет препятствий на его пути.
   - И я рад тебя видеть, Раэль, в особенности лицом к лицу, а не с макушки какого-нибудь дерева, - улыбнулся он своей "нечеловеческой" улыбкой.
   - Я зачем-то нужен тебе или Катрине? - спросил охотник напрямую.
   - Нет. Теперь нет, - глухо промолвил Хасим. При этих словах охотник, ожидавший чего-то подобного, расценив эту фразу как вынесенный ему смертный приговор, медленно потянулся за кинжалом и охотничьим топориком, что висели на поясе.
   - Я не договорил, - продолжил Хасим как ни в чем не бывало, словно, не придав значения действиям Раэля, - я убедился, что твои намерения соотносятся с твоими словами, и доносить информацию о нашем лагере ты никому не собираешься, посему я не смею чинить тебе препятствий.
   Руки Раэля тотчас вернулись в исходное положение, а на душе раздался протяжный вздох облегчения, вновь знаменовавший победу жизни над смертью, хоть и временную, но отнюдь не безрадостную.
   - Что думаешь делать? - спросил Хасим, выведя охотника из его короткого оцепенения, кивнув головой в сторону неуклюже перетаптывающегося возле входа в пещеру черного грозга.
   - Пока не решил, но буду пытаться отвлечь его внимание, а затем постараюсь открыть ворота, - ответил Раэль.
   - Считаешь, сумеешь проделать все это в одиночку? - без тени усмешки на лице спросил Хасим.
   - Иного выбора у меня нет.
   - Буду рад предложить тебе свою помощь в этом деле, - попытался изобразить добродушную улыбку на своем лице Хасим, однако вышло, впрочем, не лучше, чем всегда.
   - Спасибо, не откажусь, - ответил охотник, всем своим видом выказывая благодарность, однако внутри него все содрогнулось: совсем недавно этот человек вполне мог убить меня, а теперь преспокойно предлагает свою помощь. Не то, что бы ему казалось это странным, однако Раэль, ранее не сталкивавшийся с таким типом людей, как "человек-машина", пребывал в смятении. Впрочем, ничего необычного здесь не было, ведь гильдия убийц Фашхарана славилась своей суровой подготовкой.
   - В таком случае не будем долго засиживаться, скоро ночь. Я выманю грозга подальше от ворот, а ты попытайся их открыть. Все должно получиться, но есть один нюанс - грозг, судя по его габаритам, вполне пролезет в пещерную арку, потому ворота нужно будет закрыть. После того, как ты попадешь внутрь, я постараюсь это сделать, однако все может пойти не совсем так, как нам хотелось... поэтому, ты должен быть готов к тому, что грозг ринется за тобой следом, если я не смогу закрыть проход. Устроит? - будто шахматист перед очередной партией, изложил свой план действий Хасим.
   - Устроит.
   - Тогда в путь, - подвел итог наемник и, выбежав из-за каменной преграды, направился к чудовищу.
   Словно тень, он бесшумно пересек расстояние от валунов до цели, и в тот же миг, подобно звездам на ночном покрывале неба, за спиной у чудовища в темноте блеснул металл двух клинков. Высоко подпрыгнув, Хасим вонзил два кинжала в мощную спину грозга, который, громко зарычав, скорее от удивления, нежели от боли, машинально повернул голову в сторону, чтобы своими сияющими красными глазами узреть то, что происходит у него за спиной. Такое ощущение, что голова грозга не имела шеи и была сразу прикреплена к телу, так сказать, напрямую. Хасим, повиснув на лезвие одного из клинков, походя на опытного альпиниста, вонзившего кирку в горный массив, ударил вторым кинжалом в то место, которое можно было назвать шеей монстра, и добился своего. Грозг был порядком разозлен такой наглостью и, яростно замотав своим огромным торсом из стороны в сторону, попытался скинуть с себя Хасима. Однако, вскоре осознав, что это не самое удачное решение, вновь ощутив на себе комариные укусы, которыми награждал его наемник, грозг начал лупить себя по спине когтистыми лапами. Хасим тут же спрыгнул с туши чудовища и, избежав падения, серией длинных кувырков удалился от монстра на почтительное расстояние. Охотник, не скрывая восхищения, наблюдал за выверенными движениями, совершаемыми наемником. Казалось, Хасим выполнял какие-то обыденные для него действия, подобно прогулке по лесу, настолько легко и непринужденно ему удавалось выписывать все эти пируэты. "Неуклюжий" грозг сотряс своим яростным ревом ледяной воздух и неожиданно шустро затопал по снегу к своей жертве. Раэль, улучив благоприятный для себя момент, покинул свое временное укрытие и быстро добежал до решетчатых ворот пещерного входа. Налегая всем телом на рукоять лебедки, охотник пытался поднять ворота, но конструкция не поддалась его натиску. Грозг, заслышав характерный скрежет, оставил Хасима и, протяжно ухнув, будто стая спевших в унисон сов, поспешил к Раэлю.
   - Какого черта эта безмозглая тварь с таким рвением обороняет вход?! - выругался охотник, изо всех сил давя на лебедку. Механизм, словно одушевленный предмет, заслышав ругательства человека, решил все же немного поддаться, дабы не получить новую порцию брани, и копья решетчатых ворот, покоящихся в желобах на каменном полу, под давлением веса охотника на рукоять, чуть поднялись. Но этого было явно недостаточно, чтобы пролезть под ними, а "неуклюжий" грозг, оказавшийся рядом с Раэлем, уже начал свой смертоносный замах, чтобы размазать противника по стене. Охотник, резко отскочив в сторону, чудом избежал удара, который пришелся как раз по отказывающейся работать лебедке, тем самым подняв ворота, быть может, еще на четверть метра. Грозг, гневно взревев, отнюдь не обрадованный таким поворотом событий, ринулся на Раэля, размахивая своими огромными когтистыми лапами, напоминая маятник, на конце которого зиждились острые лезвия.
   Избежав первого удара, он, не оглядываясь и не сбавляя скорости, помчался к валунам, чтобы создать хоть какое-нибудь препятствие между собой и монстром. Но грозг, как ни странно, оказался быстрее, и его топот гремел уже в нескольких метрах за спиной Раэля, который, предчувствуя близкую смерть, ощутил пробежавший по спине холодок. Но охотник не сбавил хода, а, стиснув зубы, продолжал бежать вперед. Хасим не терял времени даром и не без труда, но все же сумел догнать грозга, несущегося, словно таран, спущенный с высокой горы вниз, и своим молниеносным ударом в спину, наемник отсрочил кончину Раэля, которого две особы, именуемые смерть и удача, выбрали своей новой игрушкой.
   Грозг от полученного удара чуть сбавил скорость, и его огромная лапа прочертила незримую линию в пустоте, почти достав охотника. Чудовище пришло в бешенство от сделанной им промашки и, издав оглушительный рев, прокатившийся по окрестностям горы, круто развернулось и ударило наотмашь, надеясь попасть в надоедливую мошку, которая вновь открыла уже успевшие затянуться раны на спине. Однако грозга вновь постигла неудача - Хасим, отвлекший внимание монстра от Раэля, был уже на полпути ко входу в пещеру. Чудовище, не прекращая сотрясать воздух своим ревом, что есть силы, затопало за наемником в сторону арки, уже позабыв об охотнике. Смертельная игра в догонялки продолжалась, и, не приведи Мерлиния, кому-нибудь из людей было проиграть.
   Хасим, оценив обстановку, а именно то, что пространства между полом и решеткой было недостаточно, чтобы впустить человека, с разбегу ударил ногой по рукояти лебедки, и механизм, расшатанный предыдущими ударами, поддался, сделав один оборот, тем самым подняв ворота на полметра вверх. Затем, краем глаза оценив результат своей работы, наемник побежал в сторону от входа, увлекая за собой разъяренного грозга. Охотник, не теряя даром времени, тут же устремился обратно к воротам. Монстр, ставший за эти несколько минут более осмотрительным, не стал догонять Хасима, а вернулся к входу в подземелье, удивив людей таким "очеловеченным" поведением.
   Хасим, стоявший неподалеку, вопросительно взглянул на охотника, как бы показывая, что запас идей исчерпан. Любой нормальный человек, пожалуй, завидев то, что делает охотник, определенно счел бы подобное, как минимум, безрассудным. Но Раэль в этот момент, похоже, не особо советовался с рассудком. Именно поэтому он просто набрал разгон и побежал прямиком на грозга, почти полностью заслонившего вход в пещеру. Прочитать удивление на суровой морде монстра, похожей на огромный каменный булыжник, было не так-то просто, однако на долю секунды существо все же замешкалось, а затем, когда цель была каких-то метрах в пяти, привычно замахнулось своей огромной лапой, чтобы смести проклятого человечка, возомнившего о себе слишком много.
   Честно сказать, всегда расчетливый Хасим смотрел на предпринятые Раэлем шаги довольно скептически и, будь он более "человечен", наверняка бы даже прикрыл глаза рукой, чтобы не видеть учиненное охотником самоубийство. Раэль думал иначе. Не доходя трех метров до монстра, охотник прыгнул наискось, уходя из-под удара чудовища, и оказался чуть в стороне. К слову сказать, грозг все-таки был расторопен и, промахнувшись, не растерялся и тут же попытался прибить букашку другой лапой. Охотник, несомненно, уже изучивший повадки и проворность этого "неуклюжего" грозга, был готов к такой реакции и немедля поднырнул под удар. Однако очередная атака была близка к попаданию, оставив Раэля без его меховой шапки. Охотник, чуть не лишившийся головы, загнанный по своей воле в тупик - так как позади него находился взбешенный грозг, а впереди ворота - прыгнул со всей своей поклажей вперед и перекатился под копьями решеток, чьи наконечники вспороли шубу в нескольких местах. Еще доля секунды, и град ударов по решетке, сопровождаемый оглушительным ревом, перекрыли завывания вечернего ветра на Фросвинде.
   Ловкость, с которой Раэль сумел проделать описанное выше действие, заставила непоколебимого Хасима одобрительно улыбнуться. Он еще некоторое время понаблюдал, как черный грозг, яростно молотивший огромными лапами по железной решетке, так и не возымел успеха в своих начинаниях и, развернувшись, ушел в сторону леса, мысленно пожелав охотнику не выпустить из рук удачу, которая, по мнению Хасима, неотлучно следовала за Раэлем по пятам.
  
  

* * *

  
  
   Одинокие, теряющиеся во мраке, тусклые лучи аэлирии, просачивающиеся сквозь решетку ворот, плавно скользили по спине удаляющегося вглубь подземного лабиринта Раэля. Железная ржавая решетка позади, только на первый взгляд кажущаяся ветхой, достойно сдерживала удары черного грозга. С каждым шагом охотник погружался в сгущающийся вокруг мрак пещеры, словно болотная трясина, проглатывающая всякого дерзнувшего войти в нее. Позади громовыми раскатами проникал в пещеру рев монстра, звуки которого, будто бы являясь последним ориентиром, связывали охотника с внешним миром. Постепенно стихая, будто и вовсе становясь чем-то ненастоящим, чем-то иллюзорным и не реальным, гневное эхо сменялось шумом, а скорее, шепотом разлетающихся о каменный пол капель воды.
   "Проклятый грозг... еще бы чуть-чуть и... но какого черта эта махина так усердно сторожила позабытый всеми богами проход в заброшенную пещеру?!" - мысленно задавал себе вопросы Раэль. Однако такое поведение чудовища было просто необъяснимо. Конечно, он не был специалистом в части грозгских повадок, и жизнь ограждала его, во всяком случае, до сего момента, от встречи с этими опасными созданиями, но он был уверен, что "стража" была выставлена у ворот неспроста.
   "Но кто? И, самое главное, как, сумел управлять грозгом? Интересно, что бы сказал на это дружище Тримз, хотя тут и гадать нечего".
   "Пффф, ты шутишь старина? Управлять грозгом? Ха-ха-ха. Ручаюсь, все выйдет как раз наоборот", - раздался у него в голове знакомый смех. После чего Тримз наверняка бы рассказал правдивую историю о том, как грозги обычно обходятся со своими "дрессировщиками".
   "В любом случае, кто или что бы это ни было, оно не желало впускать сюда незваных гостей, значит, на этом сюрпризы не заканчиваются", - рассудил Раэль.
   До обоняния охотника начал доходить запах сырости, присущий подобным местам, перемешавшийся с легким оттенком растительности, как ни странно, замечательно себя чувствовавшей в такой мало пригодной для жизни среде обитания. Наконец, удалившись на почтительное расстояние от последнего источника света, охотник решил зажечь факел. Хотя и осознавая опасность, заключающуюся в возможности его обнаружения, Раэль все же решил воспользоваться искусственным освещением, ибо все же натолкнуться на какого-нибудь монстра при свете было бы гораздо лучше, нежели налететь на него в темноте. И вот, относительно яркое пламя озарило небольшой участок местности вокруг охотника, явив зрению Раэля каменные своды пещеры, поросшие плесенью и зеленым мхом.
   "Давненько я не бывал в пещерах", - призадумался Раэль и тут же поежился, вспомнив недавний кошмар в логове оборотня, который память решила запрятать поглубже, дабы лишний раз не бередить и без того израненную душу человека. Нет, конечно, то место было не в счет и больше походило на крипту или скорее даже на городской морг, ибо запах трав в подземном лазе Лорда Вальрама был замещен смрадом гнили и разложения, отравляющем все закоулки этого ужасного места. Окунувшись в воспоминания Раэль, будто бы наяву оказавшись в подземелье чудовища, почувствовал трупный запах, и волны тошноты, прокатившись короткими спазмами в желудке, подступили к самому горлу. С трудом подавив в себе рвотные позывы, охотник стал судорожно заколачивать изгородь воспоминаний, давшую крупную брешь в его голове. Вслед за пещерой оборотня, из прорехи забора короткими эпизодами начали вылетать картины событий, произошедших недавно: смерть Элли, тот злосчастный удар, крик, бедолага Грот, кровь на снегу, мертвая стража, людоед, оборотни, бойня на дороге. Калейдоскоп воспоминаний вращался, и каждое новое видение сопровождалось ударом хлыста, но ударом не в физическом его понимании, а духовном, нацеленном прямиком в сердце охотника.
   Раэль остановился и, прислонившись спиной к стене пещеры, для начала, привел свое учащенное дыхание в порядок. Затем, набравшись сил, он, походя на ученого-природоведа, стал аккуратно вылавливать очутившиеся на свободе воспоминания незримым сачком и помещать их обратно в банку памяти. Выловив, по его мнению, всех черных бабочек с кровавым узором на крыльях, охотник крепко закупорил свою "мысленную тару" и поставил ее на самую высокую полку "шкафа воспоминаний", в надежде не видеть более всех этих кошмаров, хотя бы какое-то время.
   Вскоре Раэль смог продолжить путь. К сожалению, освещение, отбрасываемое факелом, покрывало довольно-таки небольшой участок пещеры, и разглядеть, что находится дальше десяти метров впереди, Раэль не мог. Потому охотник, полностью сконцентрировавшись, двигался предельно осторожно.
   "Около часа пути, и ни одного разветвления", - подумал охотник, - "черт, я, как мальчишка, помчался к этой горе, даже не усомнившись в словах главы фрилдингов! Вдруг это просто пещера и нет никакого портала? Это глупо... это очень глупо... это трижды глупо", - качал головой Раэль, коря себя за поспешность и доверие, оказанное первому попавшемуся чело... фрилдингу, - "ну да, а меняет ли это дело? Так ли хорошо я разбираюсь во фрилдингах? Но кто еще мог мне сказать, где находится этот портал?".
   Вдавшись в спор с самим собой, тем самым, утратив драгоценную бдительность, охотник споткнулся о небольшой корень. Удивительно, как этот маленький островок "живого", послуживший Раэлю напоминанием о необходимости быть более внимательным при прогулках по столь опасным местам, сумел пробиться через толщу пещерного камня. Ойкнув, охотник все же устоял на ногах, однако эхо уже было тут как тут и быстро, словно вражеский шпион, подслушавший особо важный разговор, отнесло полученные сведения вглубь пещеры. Ответ из "стана врага" не заставил себя долго ждать, и через какие-то несколько секунд пещера, словно глотка огромного морского кита, громко заурчала, а с дальнего конца окутанного мраком коридора начало нарастать неприятное гудение.
   Факел уже лежал на земле, а Раэль, мысленно ругая себя за оплошность, крепко сжимал в руках свой снаряженный лук, держа прицел на сгустившуюся впереди тьму. Вслушиваясь, охотник сумел определить, что шум идет скорее откуда-то сбоку из-за стены, нежели из основного коридора. Не более чем через пару секунд догадка Раэля нашла свое подтверждение, и оглушительный писк вырвался из-за поворота, который, оказывается, находился всего лишь метрах в десяти впереди.
   Огромной темной тучей пробужденная ото сна стая летучих мышей, пронеслась над головой Раэля, всколыхнув дуновением сотни маленьких крылышек волосы на голове охотника, и улетела дальше по коридору. Раэль некоторое время пребывал в оцепенении и как-то даже позабыл, что держит в руках оружие. Внезапность, с которой маленькие кровопийцы нанесли свой звуковой удар по его барабанным перепонкам, все же застала его врасплох.
   "Мда, совсем позабыл о них", - почесав затылок, подумал охотник и усмехнулся своему мальчишескому испугу. По чести сказать, Раэль не очень-то жаловал этих маленьких созданий, которые еще с юношеских лет вызывали у него глубокое отвращение. Несомненно, в более раннем возрасте неприязни предшествовал страх, полученный им после очередного похода с отцом в горные районы Фросвинда, где тот объяснял будущему охотнику особенности охоты в скалистой местности, в том числе, рассказывая сыну о местном бестиарии.
   Естественно, в один прекрасный момент, разбив лагерь в одной из пещер, юному Раэлю довольно-таки тесно пришлось познакомиться с одной из разновидностей животного мира - летучими мышами. А, так как по "благоприятному" стечению обстоятельств его отец в этот момент осматривал прилегающую к входу в пещеру территорию, то маленький мальчик остался совсем один, чем и воспользовалась стая мерзких летунов, удостоив паренька симфонией своего писклявого оркестра. Все, что он смог в тот момент - это хорошенько разреветься, прикрыв руками глаза, чтобы не видеть огромные крылатые тени, кружащие над ним, чьи силуэты, словно надорванные в нескольких местах по краям бумажные листы, проступали на стенах пещеры в свете пламени костра.
   Со временем, по мере становления его в качестве охотника, страхи Раэля улетучивались и, в конце концов, вовсе оставили взрослого мужчину, однако, как это часто бывает с людьми, очень яркое воспоминание, случившееся в раннем возрасте, крепко-накрепко оседает в памяти человека и не покидает его до конца жизни. Поэтому мантия страха объекта мысли Раэля через время сменилась накидкой неприязни, но само воспоминание так и не выветрилось из его головы, и теперь сразу же дало о себе знать при встрече со старыми знакомыми. Теперь, впрочем, тот поход в горы с отцом вызвал у Раэля лишь улыбку по давно минувшим счастливым денькам его детства. И детство его, по правде сказать, было просто превосходным, не идущим ни в какое сравнение с унылым перетаскиванием мешков с провизией какого-нибудь крестьянского паренька, помогающего родителям. Нет, конечно, по всем человеческим меркам, он был слишком рано оторван от присущих детям в таком возрасте забав, но маленького Раэля это нисколько не смущало. Он с радостью учился у отца азам охотничьего ремесла и проводил практически все свое время рядом с ним, в то время как другие мальчишки сражались деревянными мечами с воображаемыми монстрами, сотрясая городские проулки своим громким визгом.
   "Прекрасное было время", - на секунду позволил себе замечтаться Раэль, соорудив на своем лице подобие улыбки, омраченной грустным оттенком, - "было...".
   Не успел шум стаи летучих мышей раствориться в пещерной тишине, как "глотка каменного кита" вновь исторгла из себя протяжное урчание. Однако этот звук исходил уже не из прохода за стеной, что находилась правее, а лежал прямо перед охотником на его пути. Что-то было неприятное, предостерегающее в этом противном верещании. Складывалось такое ощущение, будто кто-то только на ему понятном языке выразил свое недовольство по поводу нежданного пробуждения от крепкого сна. И по заключенной в этом урчании интонации не прослеживалось ни единой крупицы добродушия, а вот гнева было с избытком.
   И все бы ничего, только вот неведомое существо, очевидно, посчитало необходимым не ограничиваться только лишь устным выражением своего недовольства, а решило подкрепить свою злобу действием, о чем свидетельствовало приближение пугающего верещания к тому месту, где находился охотник. По прикидкам Раэля, их с его новым "приятелем" разделяло около тридцати метров. Но вся сложность этой ситуации заключалось в том, что Раэль никак не мог понять по доносившемуся из темноты звуку, что за существо находится на его пути. Вот теперь факел уж точно не давал никаких преимуществ охотнику, а скорее, наоборот, так как неведомое существо наверняка разглядело свет и уже наверняка знало, куда ему держать курс.
   "Я разбудил летучих мышей, а они в свою очередь разбудили... прекрасно, черт возьми, ... просто замечательно", - мысленно ругался Раэль, судорожно обдумывая возможные действия. Неизвестность не предвещала ничего хорошего, в особенности, в таком опасном месте, как пещера.
   "Что ж, попробуем узнать, с кем мы имеем дело", - решил охотник. Подняв валявшийся на земле факел, он зашвырнул его подальше от себя прямо по коридору и тут же вскинул лук.
   - Тьфу ты, черт! - вырвалось у охотника излюбленное высказывание его лучшего друга Тримза, вобравшее в себя сейчас удивление вперемешку с испугом.
   И вырвалось оно неспроста, так как сгустившейся мрак метрах в двадцати впереди него был развеян вспышкой яркого света, который тут же устремился к лежащему на полу факелу, расчертив яркой огненной линией пещерную тьму. Достигнув цели, огненная стрела взорвалась, словно фейерверк, распавшись на множество маленьких искорок, и озарила темный коридор.
   Раэлю хватило этого короткого момента, чтобы разглядеть нового "знакомого", при виде которого лицо охотника возымело бледный вид. И не удивительно! Длинные щупальца парящего над землей огромного ока, заменяющего ему руки, только что опустились вниз после сотканного посредством мысленных посылов, заклинания. Единственный огромный глаз монстра искрился злобой, а зубастая дыра, расположенная под ним, которая в мире людей зовется ртом, была усеяна множеством острых, пожалуй, сравнимых с крокодильими, зубов. Око скверны, так называли этого монстра на Фросвинде, было явно разочаровано своей промашкой. Для попавшего, мягко говоря, в неприятную ситуацию Раэля, вновь воцарилась тьма.
   "Черт!" - мысленно гаркнул он на себя, - "надо было стрелять! А теперь эта дрянь мне устроит".
   Охотник, ранее не сталкивавшийся с этими существами, был прекрасно осведомлен об их возможностях и также знал, что пришлось бы всадить немало стрел в этот, только кажущийся хрупким, глаз, чтобы окончательно закрыть его веко.
   В отличие от непобедимого грозга, "скверноокий" обладал неплохим магическим потенциалом и мог на расстоянии зажарить своего противника. И зачарованные стрелы Раэля, которых, к слову сказать, осталось всего ничего, в данной ситуации навряд ли смогли бы чем-либо ему помочь, ведь противник был умелым магом, а, что хуже всего, находился в привычной ему среде обитания и, отлично ориентируясь на звук, разобрался бы с охотником вслепую.
   Посему разумным решением было бы просто удрать подальше от этой твари, и не просто удрать, как от того же грозга или людоеда, а неприметно ускользнуть, чтобы не быть поджаренным на расстоянии.
   Со всей возможной аккуратностью Раэль стал тихо перемещаться по левой кромке стены к спасительному повороту. Идея повернуть назад отпала у него сразу, ибо "скверноокий" непременно выследил бы его и, загнав в тупик, учинил бы над охотником расправу.
   "Глазастый" монстр достаточно быстро разгадал дешевый трюк с факелом, и теперь тщательно прочесывал коридор в поисках сытного ужина.
   "Он рядом", - подумал охотник, очень медленно, словно канатоходец над пропастью, продвигаясь вдоль стены к проходу.
   "Он настигнет меня прежде, чем я выберусь из этого проклятого коридора. А если рвануть к проходу? Не успею... не успею... не успею...", - зазвучал в голове у охотника повторяющийся из двух одинаковых слов предсмертный хор слуг Найтэлия.
   "Скверноокий", прекрасно ориентируясь на звук и обладая неплохой реакцией, не предоставлял охотнику ни малейшего шанса на успех. Для чудовища даже не было бы большой проблемой подстрелить в темноте юркую крысу, которая, к великому сожалению монстра, зачастую и являлась основной частью его рациона.
   Грозно постучавший латной перчаткой в самое сердце страх, вызвав тем самым у Раэля учащенной пульс и неровное дыхание, сбавил до минимума движения охотника, заставив его практически ползти по стене пещеры, окончательно выбив своими могучими ударами последнюю пылинку надежды. Медленно передвигая ноги по каменному полу, а точнее, волоча их по земле, словно поднятый из могилы зомби, Раэль мыском стопы задел какой-то твердый предмет, лежащий на земле. Рефлекторно охотник тут же убрал ногу и с опаской прислушался - не наделал ли он слишком много шуму своим опрометчивым шагом.
   "Скверноокий" все так же фыркал где-то неподалеку.
   Маленький, валяющийся на полу предмет, завел мыслительный процесс в голове Раэля, и тот, быстро смекнув, что другого такого шанса ему не представится, аккуратно поднял с пола булыжник и с силой швырнул его прямо по коридору. Чудовище, звучно проурчав, молниеносно среагировало и развернулось назад к источнику звука, осветив участок местности огненной стрелой. Охотник же, вновь доверившись своим инстинктам, рванул к выходу.
   Все бы хорошо, только вот факел остался где-то позади, потому охотник напоминал сейчас лабораторную крысу, заброшенную ученым в искусственно созданный лабиринт для того, чтобы она, полагаясь на свое чутье, смогла найти из него выход. К несчастью условия слегка осложнялись тем, что времени "прощупать" дорогу у Раэля не было, ведь мастерица по части экспериментов - судьба, ставя свой замечательный опыт, подкинула испытуемому небольшую проблему. И эта проблема, левитируя в полуметре над землей, сейчас неслась за охотником по темному коридору. Раэль, даже с учетом переносимой им поклажи, довольно быстро бежал по ответвлению пещеры, очень надеясь, что не влетит со всего разгона в стену в кромешной тьме. И, конечно, случись оно так, все кончилось бы для него, несомненно, плачевно, учитывая прыть его преследователя. Вот и первая огненная стрела, пролетев чуть сбоку, в метре от охотника, устремилась вдаль, осветив собой пещерный тоннель.
   - Пристреливается, гад, - гаркнул Раэль, взяв чуть правее, перемещаясь вдоль стены катакомб.
   В сущности, теперь вся погоня приобрела окрас какой-то зловещей игры, которая заключалась в том, верно ли угадает монстр местоположение охотника в коридоре. А вариантов, к слову, было не так уж и много - всего-навсего три: один по центру, и два по бокам. И пока охотнику, как ни странно, везло, и он чудом умудрялся избегать мучительной смерти быть сожженным заживо... а потом и вовсе съеденным.
   "Одно хорошо, черт возьми, что пламя монстра прекрасно освещает коридор прямо по курсу", - окатило его волной оптимизма чувство юмора, которое как-то специфически реагировало на происходящие вокруг него события.
   "Скверноокий" "стоял", а точнее, "парил" "на своем" и ни в коем случае не сбавлял ходу, с заядлой периодичностью швыряя вдаль огненные снаряды. Одна из пламенных стрел почти достигла запыхавшегося Раэля, скользнув по левому плечу, обдав его жаром. Мех на шубе охотника тут же был охвачен пламенем, а в сыром холодном воздухе пещеры запахло горелым.
   Раэль принялся на бегу тушить "подбитое крыло", судорожно хлопая себя по плечу ладонью, одетой в перчатку. К огромному счастью, пламя поддалось и сошло на нет, иначе в такой ситуации ему пришлось бы распрощаться либо со своей поклажей, либо с жизнью.
   Занятый пожаротушением и игрой "в угадай" с чудовищем, Раэль, не мог заметить огромной ямы, зияющей в полу пещеры впереди, которая с радостью поглотила утратившего внимание человека. Охотник уже начал уставать от этих моментов, когда вся его жизнь, сжатая в малюсенький комок, проносилась перед его глазами. А таких моментов, кстати, случилось у него за последнее время не мало. И, как только Раэль не ощутил под своей ногой твердой поверхности, он в тот же миг осознал, что момент истины для него настал, и он, не желающий, но вынужденный принять смерть, сгинул во тьме пещерного пролома.
  
  
  

Глава 16. Договор

   Каменные изваяния, некогда являвшие собой скульптуры великих воителей и ремесленников, расколотые на множество частей, валялись на затянутой туманом болотистой местности заброшенных руин крепости. Это зловещее место с незапамятных времен слыло проклятым среди обитателей Мирфгейта. История крепости была неизвестна местным жителям, однако висящее над твердыней проклятие отпугивало желающих докопаться до истины. Некоторые смельчаки из людских поселений, несмотря на уговоры бывалых товарищей, все же делали попытки проникнуть в сердце руин, но эти походы зачастую заканчивались ничем. Смельчаки, так и не сумевшие преодолеть призрачный туман, возвращались в родные поселения и дрожащим шепотом, уже без толики былой бравады, рассказывали, как видели сквозь дымку силуэты своих мертвых родственников и товарищей, слышали их загробные, врезающиеся в самое сердце голоса. Нет, были и такие, кто дерзнул ступить в мертвенно-бледный туман. Но "были" как раз являлось ключевым словом, подходящим для подведения итога таких вылазок. О нет - все было не так банально, как могло показаться на первый взгляд - люди возвращались, только их рассудок оставался там, в гуще всепоглощающего призрачного тумана. Древняя крепость, хоть и пребывающая в состоянии разрухи, казалось, обладала душой, присущей живому существу, и не желала впускать на свою территорию непрошеных гостей.
   Однако, вопреки царившему в этом проклятом месте "гостеприимству", через густой туман по направлению к центру руин неспешно двигался живой человек, плотно закутанный в серый балахон. Складывалось ощущение, что он пытался скрыться под своей невзрачной, потертой в некоторых местах накидкой, от парящего вокруг него призрачного тумана и потому еще сильнее съеживался, как бы собираясь в комок, дабы ни один участок его тела не выглядывал из-под одежды наружу. Нет, определенно, что-то было не так либо с этой персоной, либо с самим туманом. Человек не метался из стороны в сторону, охваченный безумием, не разбивал свои ноги о каменные глыбы и не проронил ни единого слова за время своего пути, в отличие от других искателей приключений, которые нашли здесь свою судьбу.
   Путник, хотя и не без осторожности, но все же целеустремленно приближался к центру руин. И чем больше сокращалось расстояние между ними и путником, тем менее плотным становился туман. Тут и там проступали контуры некогда величественных каменных стен, теперь уродливыми огрызками торчащих из земли. В нескольких десятках метров по левую сторону можно было разглядеть массивный купол крытой крепостной башни, который одиноко, словно шлем огромного исполина, валялся на болотах и уже никак не мог служить украшением цитадели. Чуть впереди виднелись ступени широкой каменной лестницы, ведущей на замковую площадь. В свое время эта лестница наверняка могла за раз пропустить через себя за сотню человек, если не больше. Путник, словно оцепенев, остановился на ее середине. Безветрие в тот же миг сменилось потоком пронзающего холодного ветра. Мужчина еще сильнее, насколько это было возможно, укутался в свой балахон и закрыл глаза, стараясь сконцентрироваться, чтобы отогнать внезапно возникшее наваждение, которое, он точно был уверен, не имело природного происхождения.
   - Не закрывайся от меня, я знаю, от кого ты пришел, - раздался в его голове сладкий убаюкивающий шепот, определенно принадлежащий не человеку. И, не смотря на умиротворенную интонацию, с которой существо своевольно шептало в разуме путника, от этого его пробирала еще большая дрожь.
   - Позволь мне лишь поприветствовать тебя и в знак доверия показать тебе картину прошлого, картину того, что происходило в этом месте давным-давно, - продолжал голос.
   Мужчина, помня об указаниях, данных господином, всячески сопротивлялся вмешательству извне в его сознание хозяина руин. Но сколько он ни стискивал зубы, ни концентрировался на чем-то отстраненном, не относящемся к этому забытому всеми богами месту, таинственное существо без особых усилий одержало верх, и в разум путника быстрым ручьем стали вливаться чужые мысли и воспоминания. Множество людских голосов наполнило разум мужчины. Казалось, будто бы они раздаются не в его голове, а вокруг него, на руинах.
   Мужчина с опаской приподнял капюшон своего балахона и, приоткрыв глаза, чуть не упал от неожиданности: с верхних ступеней лестницы на него, словно лавина, двигалась людская толпа. Крестьянские женщины, перемешавшись с детворой, несли на своих плечах объемные вещевые сумки из кабаньей кожи, груженные различной снедью, купленной на рыночной площади перед цитаделью. Мужчины же, покрепче ухватившись за рукоятки своих деревянных повозок, спешно спускали поклажу по ступеням лестницы. Кому-то такие повозки служили прилавком на рынке, а кому-то средством перевозки товаров. Путник, оказавшись в эпицентре толпы, стоя на середине лестницы, испугался быть опрокинутым людской стеной, движущейся на него, словно рота пехотинцев, и в панике замахал руками. Однако, людские потоки, идущие навстречу друг другу, не замечали опешившего мужчину, а просто проходили сквозь него, словно через невидимую преграду, и продолжали свой путь.
   - Чертовщина, - пробормотал он, нервно озираясь по сторонам.
   Призрачного тумана как ни бывало. Яркое летнее солнце своими теплыми лучами скользило по высоким стенам крепости, а величественные статуи воителей и ремесленников горделиво бросали свой неживой, окаменевший взгляд на проходящих подле них по аллее людей. Замок словно воскрес из мертвых и предстал перед путником во всей своей красе. Редкие отряды стражи, облаченные поверх своих доспехов в сиреневые накидки с изображением странного черного знака, отдаленно напоминающего солнце, патрулировали ухоженные улочки крепости. Не только постройки, но и земля, на которой располагался замок, благоухали жизнью. Ни одного болота. Сплошь сады и густая трава, расстеленная, словно зеленая скатерть, на земле. Стайки воробьев, коричневыми гирляндами развесившись на ветках густо цветущих деревьев в раскинувшихся садах, задорно щебетали, без стеснения перекрикивая других птиц, чьи музыкальные таланты, хотя и превосходили умения их маленьких собратьев, но все же никак не могли превзойти последних в количественном соотношении.
   Путник, смирившись со своей "призрачной" формой, уже поднялся по лестнице вверх, охватив взглядом рыночную площадь и находящуюся тут же неподалеку цитадель, состоящую из главного корпуса и четырех башен. Высокие двухстворчатые ворота твердыни, походящие на огромную пасть какого-то гигантского создания, были открыты. Однако за то малое время, пока путник наблюдал за входом в крепость, никто так и не пересек границу ворот, находящихся под охраной стражи в сиреневых накидках.
   Как же Азхольд, выброшенный судьбой из обыденной земной жизни, жалел, что не может прямо сейчас подойти и сорвать эти алые, словно кровь, розы, которыми были усеяны клумбы рядом с замком; вдохнуть полной грудью аромат сирени; почувствовать на себе теплые, нежные лучи летнего солнца, как обычный человек... нет, не мог. Но он должен был благодарить Файриса даже за эту прогулку! По болотам, на неведомую ему планету, через смертельный туман. Да, должен! Обязан... выбора нет. Слуга бога огня вновь впал в тоску от безысходности. И вместо радости от увиденной картины благоухающих земель цитадели Азхольду стало противно. Противно смотреть на искусственную жизнь, словно ему только что подсунули пустую обертку из-под подарка. Ему стало противно осознавать, кто он есть, и неимоверно тоскливо вспоминать, кем он был. А "есть" ли он на самом деле? Неужели в этом и заключается вся сущность "есть" - пресмыкаться, ползать, существовать.
   - Во что же я превратился, - прошептал Сенвильский кузнец, а ныне слуга Файриса, - ...во что они меня превратили...
   Недолго Азхольду пришлось барахтаться в озере своих страданий. Первыми неладное почуяли вороны, до сего момента вышагивавшие разрозненными группами по площади, в своей обыденной, нагловато-хозяйственной манере, по-начальственному запустив свои руки-крылья за спины. Хитрые птицы, словно заслышав звуки сирены, сигналящие об опасности, покрутили своими черными головами по сторонам и, не дожидаясь особого приглашения, достав из потаенных "кармашков" черные крылья, взлетели. Толпа людей, порхающих от прилавка к прилавку, никак не могла заметить тонких струек белого тумана, стремительно выползающих из замковых ворот по земле, подобно змеям, подбирающимся к добыче. Струи бледного дыма, набирая мощь, объединялись в одно большое облако, которое заполняло собой пространство рыночной площади, с каждым разом увеличиваясь в размерах.
   Азхольд, громко закричав, пытался растормошить ничего не подозревающих людей, предупредить их о приближении "призрачного убийцы", но, будучи лишь сторонним наблюдателем, только напрасно напрягал свои голосовые связки. Туман наступал не спеша, словно ощущая неизбежность своего триумфа, медленно поднимался от ног толпы, подступая к самому горлу. Череда мучительных криков разрезала безмятежный летний день, словно острый клинок, и сумасшествие, насланное бледным туманом, повергло толпу людей в хаос. Кто-то просто валялся на земле, пораженный судорогами. Другие, дико крича, припав к земле, дабы унять нестерпимую всепроникающую боль, пытались размозжить свои головы о каменные плиты рыночной площади. Женщины, впившись друг в друга ногтями, рвали кожу на теле своих мнимых соперниц, будто тигрицы, защищающие свое потомство.
   Азхольд, отбросив всякие меры предосторожности, не прячась в свой балахон, кричал и метался из стороны в сторону, тщетно пытаясь спасти хоть одного человека. Однако его руки проскальзывали сквозь охваченные безумием людские тела, но и туман не мог оказать на Азхольда своего зловещего воздействия. Несколько детей, словно подвешенные за ниточки куклы, с потухшими глазами, бродили в бушующей людской массе, вскоре скрывшись из виду Азхольда, потонув в эпицентре хаотичного шторма. Туман затянул весь рынок и поплыл дальше, дабы охватить всю территорию замка. Белая дымка и алая кровь - вот новый герб для флага, который должен был реять на флагштоке крепости. Азхольд, обуреваемый своим бессилием, опустился на колени и зарыдал. Плач его потонул в море мучительных воплей, издаваемых уничтожающими себя и своих соотечественников, жителями. Не смотря на то, что Азхольд находился за гранью временных рамок, в которых разворачивались текущие события, он всей душой вкусил квинтэссенцию страдания и смерти, которую претерпевали невинные люди замка.
   - За что?! - воскликнул Азхольд сквозь слезы, обращаясь не то к богам, не то к хранителю руин, - они не заслужили этого!
   - Странно, что ты не спрашиваешь, кто сотворил все это, - прошелестел все тот же нечеловеческий голос.
   - Ты, черт возьми! Ты! Кто же еще? Ты хранитель руин! Ты учинил эту резню! - прорычал Азхольд, чье горе тут же сменилось пламенной яростью.
   - Ты скоро выносишь суждения, Азхольд, так же скоро, как и твой хозяин. Только вот спешке редко сопутствует истина - войди в крепость, и ты поймешь, что заблуждаешься.
   Азхольд, в этот момент, похоже, позабыл об указаниях своего господина и, не отдавая себе отчета в том, что беспрекословно следует советам неведомого существа, поднялся с колен и побежал сквозь туманную дымку, в которой мелькали искаженные людские силуэты, к воротам крепости. Не сбиться с пути в смертельном тумане не составило труда, так как четыре башни крепости, словно маяки во время шторма, возвышались над призрачным облаком, являясь для Азхольда ориентиром. Наконец, слуга бога огня достиг замка. Немудрено, что стражи около входа и след простыл и, что скорее всего, не только простыл, но и впоследствии трагическим образом исчез со страниц жизни. Ворота во многих местах были перепачканы кровью. Азхольду, чьи виски возбужденно пульсировали в унисон с его сердцем, вместо кровавых клякс на воротах, почудились алые черепа, злобно ухмыляющиеся через бледную пелену тумана. Каменная плитка в холле замка была видна с трудом, однако спирали четырех винтовых лестниц, ведущих каждая к своей башне, кое-как проглядывались сквозь туманную завесу. Где-то вдалеке, еле заметно мерцали свечи в больших золоченых подсвечниках. Как раз там, где поблескивали огоньки, туман был плотнее, нежели на винтовых лестницах, ведущих в башни. Азхольд стрелой метнулся в сторону свечения, даже не думая, что может налететь на какое-либо препятствие, и через мгновение оказался перед узким спуском в подземелье, вход в которое был отделен от зала небольшой дубовой дверью с маленьким решетчатым оконцем на уровне головы. Такая дверь, пожалуй, больше подошла бы темнице. Хотя, кто знает - может, именно в это место и вел Азхольда долгий спуск по череде каменных ступеней. Спускаясь по лестнице, Азхольд более не торопился, ибо его рассудок все же возобладал над страстью установить истину, и теперь Сенвильский кузнец с осторожностью спускался по коридору, заполненному непроглядным смертельным дымом, дабы не свернуть себе шею. А мог ли? Ведь его, в сущности, и не было в этом месте! Проверять не хотелось.
   Чем ниже он спускался по каменным ступеням, тем отчетливее становился истеричный хохот, принадлежащий группе людей, доносившийся из глубин подземелья. Азхольд остановился. Шум раздавался неподалеку, а страх, пришедший вместе с неожиданным гулом, острым кинжалом впился в грудь посланника бога. Голосовое трио, холодный, мертвый, смех, находящийся за гранью разума, и в тоже время не принадлежащий сумасшествию, разливался по подземелью, словно ядовитые испарения. Выйдя из мимолетного замешательства, Азхольд, вспомнив, что он лишь посторонний наблюдатель в трагических событиях, происходящих в замке, выдохнул и мигом сбежал по каменным ступеням лестницы, очутившись в огромном зале, который, в отличие от лестничного спуска, практически не был заполнен призрачным дымом и освещался множеством факелов, развешанных на стенах.
   Возле серебряного алтаря, на котором стоял большой золотой кубок, источающий из себя смертельный туман, стояли три человека. Облокотившись с разных сторон о края алтаря, трое незнакомцев, казалось, находились в эйфории и, закатив глаза, расплывшись в мерзких улыбках, тряслись и смеялись, будто бы находясь под воздействием алхимических обезболивающих препаратов, которые они приняли сверх меры. Коричневая роба одного из них, прожженная в некоторых местах, могла свидетельствовать о принадлежности этой уже не молодой персоны к числу алхимиков. Другой был одет как придворный вельможа, чей расшитый золотыми нитями красный бархатный камзол, пожалуй, сидел на этом пожилом мужчине как влитой. А последний - здесь не стоило даже и гадать - определенно являлся главой замка. Принц? Король? Одним словом, правитель крепости - юноша, облаченный в отполированный до блеска стальной латный доспех, стоял рядом с алхимиком и вельможей, которые так же, как и он претерпевали эту "таинственную лихорадку".
   Азхольд подошел поближе к алтарю и тут же отшатнулся, словно ошпаренный кипятком. Источающий смертельный туман кубок, стоящий в центре пьедестала, был наполнен красной жидкостью. Кинжал, чье лезвие было омыто алым, изредка просвечивал в белой дымке на полу. А из-под рукавов трех мужчин, стоящих у алтаря, обильными каплями стекала кровь, орошая каменные плиты подземелья. О нет, Сенвильский кузнец, в сущности, не был слабонервным или пугливым человеком, однако зрелище темного ритуала, происходящего в этом месте, повергло его в ужас.
   - Что здесь происходит?! Отвечай! - выкрикнул он в пустоту, однако никакого ответа, вопреки его ожиданиям, не последовало. Видимо, некогда склонный к беседе хранитель руин посчитал нужным не комментировать то, что происходило в подземелье. Наконец, взгляд Азхольда устремился в потолок, и бывший кузнец содрогнулся от увиденного. На потолке был искусно изображен огромный паук. И тут Азхольд вспомнил о сиреневых накидках.
   "Это не черное солнце, это же паук, черт возьми", - судорожно прокручивал он в воспаленном разуме воспоминания, - "они что же, все поклонялись пауку?".
   - Какого грозга ты молчишь!? Отвечай, что здесь происходит! - пытаясь придать своему голосу хоть щепотку храбрости, прокричал Азхольд.
   - Всему свое время, Азхольд, - произнес хозяин руин,- ты так же нетерпелив, как твой господин, просто подожди немного.
   Ошарашенному мужчине более ничего не оставалась, как наблюдать за конвульсиями сумасшедшего трио в подземелье замка. В какой-то момент катакомбы объяло единым утробным воем. Казалось, все жители замка в один миг издали последний прощальный вопль, предвещающий расставание души со своей телесной оболочкой, и могильная тишина навеки окутала крепость, скрепленную печатью крови и людских страданий, поглощенную призрачным туманом. В тот же миг троица почти одновременно отняла руки от алтаря. Магический припадок прошел. Мужчины внимательно глядели друг на друга, стараясь уловить изменения, которые, по их мнению, должны были произойти с ними после окончания ритуала.
   - Что Вы чувствуете, мой господин? - дрожащим голосом первым нарушил тишину вельможа.
   Некоторое время юный правитель стоял молча, закрыв глаза, глубоко вдыхая сырой воздух подземелья. Затем его лик озарила хладнокровная, зловещая улыбка, и он, наконец, открыв глаза, тихо прошептал, - я чувствую силу.
   - И я тоже чувствую... чувствую изменения в себе, - сказал алхимик, - однако они в крайней степени странны, не могу понять...
   - И я..., - промолвил вельможа, лицо его побледнело, как только он остановил свой взгляд на юном господине.
   - В чем дело? - недоуменно спросил юноша.
   Кожный покров на лице и руках правителя, который был виден из-под доспехов, темнел, покрываясь отвратительными синюшными струпьями. Кое-где на сохнущей мертвой коже начали проступать кости.
   - Что со мной происходит?! - воскликнул правитель, в ужасе смотря на свои руки, и пошатнулся, чуть не упав. Юноша боялся ощупать прокаженными руками свое лицо, еще не зная, что изменения коснулись и его тоже. Тогда он начал судорожно метаться из стороны в сторону, обуреваемый сменившей недавнее блаженство паникой.
   Вельможа и алхимик, со страхом наблюдавшие за отчаянием своего господина, переглянулись, и тела их объяла волна дрожи, подобная удару цепной молнии. Внешность слуг не обошли ужасные изменения, которые только что претерпел правитель. Темная магия скомкала внешнюю оболочку трио, превратив ее в мерзкий, трупный покров.
   - Лжец!!!! - истерично завопил юноша, сбив мощным ударом руки кубок с пьедестала. Кровь, некогда находившаяся в чаше, брызгами разлетелась по алтарю и каменному полу подземелья, оставив свои алые клейма на одежде алхимика и вельможи.
   - Лжец!!! Предатель!!! Убийца!!! - упав на колени, рычал правитель, сотрясая своим воем своды катакомб крепости.
   - Я выполнил условия сделки, как мы и договаривались, Сертус, - заполнил собой залу голос хозяина руин. Слуги правителя, только заслышав потустороннюю речь, раздавшуюся в подземелье, вжались в близлежащие стены, словно маленькие камушки, даже не думая возмущаться. Азхольд же, до сего момента "находящийся" в катакомбах, встрепенулся, заслышав знакомые звуки, однако не пытался вмешаться беседу, решив досмотреть видение до конца.
   - Ты лжец! Ты проклял нас, вместо того, чтобы дать вечную жизнь! - начиная задыхаться от боли в легких, повелительно громыхал Сертус, словно разговаривал со своим подчиненным, а не с порождением параллельного мира.
   - Помни, с кем ты говоришь, Сертус, - продолжал так же спокойно свою речь хозяин руин, - ты просил вечной жизни, и я дал ее тебе и твоим слугам. Вы провели темный ритуал, жизненные силы твоих граждан пошли на то, чтобы даровать тебе и твоим слугам вечную жизнь. Неужели ты думал, Сертус, что ваши души смогут спокойно претерпеть такие изменения? Ваши тела преобразовались, под стать вашим душам.
   - Мы не договаривались об этом!!! - заорал правитель, вздымая к потолку свои уродливые руки.
   - Именно об этом мы и договаривались, Сертус, ибо вечная жизнь есть объект не причастный к бытию людскому, и только через смерть можно получить вечную жизнь. Ну а ты и твои люди по собственной воле решили сделать это раньше установленного мирозданием порядка, за счет жизней других людей. Вы получили то, что просили. А теперь я хочу напомнить, что за тобой и твоими людьми остается долг передо мной, так как я выполнил свою часть сделки. Поэтому, когда я обращусь к тебе в следующий раз, ты и твои люди, в соответствии с нашим соглашением, должны будете откликнуться на мой зов и сделать то, что я попрошу.
   - Нет! Глу-Атош!!! Верни все обратно! Верни! Договор недействителен! - бился в истерике юный правитель.
   - Боюсь, что невозможно повернуть время вспять и исправить содеянное вами, - отвечал Глу-Атош, - сделка скреплена кровью. Вы будете обязаны выполнить условия соглашения, иначе я буду вынужден принудить вас к его исполнению. Вашим новым сущностям пригодятся знания, которые содержатся в тайной библиотеке. Она находится на два уровня ниже этого подземелья. Лаз в хранилище расположен за одной из этих стен. Некромантия - вот то, что сможет утолить жажду и голод ваших темных душ. Кроме того, не советую покидать пределы этой крепости, дабы не привлечь к себе нежелательное внимание людей, обитающих на Мирфгейте. Не думаю, что они по достоинству оценят появление в своих краях созданий тьмы.
   - С-о-зз-даний ть-тьмы? - с трудом выговаривал слова, ставшие клеймом на его мертвой душе, вельможа.
   - Вы свыкнетесь с этим. В этом нет никаких трудностей, ведь ваша душа погибла еще до ритуала, тогда, когда вы согласились умертвить жителей города, - как ни в чем ни бывало, продолжал Глу-Атош.
   И без того уродливое, покрытое язвами лицо Сертуса исказила гримаса ужаса. Отчаяние выбило злобу и ярость из тела юного рыцаря смерти, так и оставив его распростертым на коленях на каменном полу. Грегвис, бывший алхимик, ныне ставший личом, которому еще предстояло изучить все тонкости искусства некромантии, горько всхлипывал в углу каменного подземелья. Вельможа Эндрель, дрожа так, будто его тело охватил жуткий озноб, пытался оттереть своим белоснежным платочком кровавые пятна со своего дорогого камзола, даже не подозревая, что вскоре и его камзол, и его, некогда известное всему городу имя, канет в небытие. Вельможа Эндрель - а в будущем медиум, могущий проникать за занавес жизни, которому еще доведется услышать стоны и вопли убиенных им при ритуале людей, чьи души навеки прикованы к замку, станет прекрасным дополнением мертвого трио.
   Так, многие лета назад, горсткой алчных глупцов, пославших на убой целый город ради желания править вечно, были посеяны семена тьмы и беспросветного мрака. Сколько неродившихся детей, поколений было убито в этот день? Ради вечности?! Ради того, что сознание человека не может в себя попросту вместить?
  
   У нас, чей срок отмерен "от" "до",
   Не будет места вечному рассвету.
   Ведь тот, кому был дан отсчет часов,
   "Всегда" никак не мог быть во Вселенной.
  
   Внезапная яркая вспышка света болезненно резанула по глазам, и Азхольд рефлекторно зажмурился. Прошло какое-то время, пока Сенвильский кузнец смог восстановить зрение и вновь открыть глаза. Он снова оказался в "настоящем". Руины крепости, в подземелье которой Азхольд не так давно побывал или, пожалуй, было бы правильнее сказать, побывал "очень давно", лежали перед ним грудой каменных останков. Рыночная площадь, в центре которой очутился посланник бога, словно пустынный оазис, была свободна от призрачного тумана. Пустота и мертвая тишина. Где-то там, в бледной дымке наверняка все еще бродят измученные души жителей этого места. Невинно убиенные страстным желанием горстки правителей разорвать рамки человеческих возможностей. Несмотря на то что, основная крепость замка пребывала в разрушенном состоянии, Азхольд был уверен, что подземный лаз и его катакомбы остались нетронутыми, служа пристанищем для бессмертного трио. Посланник Файриса, сильно углубившийся в свои мысли, прокручивающий в голове череду трагических событий, произошедших на его глазах, довольно поздно заметил огромную многолапую тень, которую отбрасывало "нечто", находящееся у него за спиной.
   - Ты пришел сюда по поручению Файриса, не так ли, Азхольд? - произнес хозяин руин.
   Сенвильский кузнец, по размеру тени прикинув реальные габариты таинственного существа, звучно сглотнул, и, обернувшись, содрогнулся. Две пары темных глаз огромного черного паука, ростом достигающего высоты крепостной стены или около того, смотрели на него с расстояния нескольких метров сверху вниз. Существо сделало еще несколько шагов к нему, ловко перебирая по земле восемью мохнатыми лапками, а четыре глаза - два больших и два поменьше - пристально всматривались в пытающегося сохранить самообладание Азхольда.
   - Странно, почему у людей всегда вызывают такое отвращение пауки? По мне, так это идеальное создание, - постукивал своими жвалами Глу-Атош, - ловят мух и прочих надоедливых насекомых, прекрасно плетут сети. Последнее, кстати, мне доставляет наибольшее удовольствие.
   - Я... просто не ожидал увидеть здесь паука, - выдавил, наконец, Азхольд, обретя толику надежды не быть съеденным огромным монстром.
   - Ну, я думал, ты догадаешься по подсказкам из показанного мной видения.
   - Я полагал, это всего лишь символ, не более того. Значит, все они поклонялись тебе? И ты позволил Сертусу и его слугам погубить людей, которые верили в тебя? - воскликнул Азхольд, вспомнив увиденное им множество смертей, на секунду позабыв о том, с кем он говорит.
   - Не драматизируй, Азхольд, - оставив без внимания повышенный тон и укор в голосе человека, простучал паук, - этим ты все больше начинаешь походить на своего господина Файриса. Эти люди, под руководством Сертуса и его слуг, были обречены на погибель. Не сегодня, так завтра юный правитель, возомнивший себя богом, без всяких ритуалов, упокоил бы своих граждан.
   - Но ты ведь мог помешать! Ты могущественен! Там ведь были женщины, дети...
   - Говорить о том, что я могу и чего не могу, ты не в праве, Азхольд. У тебя доброе сердце, но оно слишком горячее по той причине, что не связано с разумом. Рассудок, знаешь ли, остужает благородные, но не всегда обдуманные порывы души.
   Азхольд только лишь и мог опустить свой взгляд в землю, не в силах выдержать отблеск четырех темных зеркал, в которых он никак не мог разглядеть "нутро" хозяина, но зато прекрасно видел отражение себя и своих помыслов. Нет, это был не просто гигантский паук или призрак, хозяйствовавший в руинах. Азхольд, хоть и будучи обычным человеком, понял, что пред ним находилось нечто более могущественное, находящееся за рамками этого мира, за рамками людского понимания.
   - Я думаю, ты пришел сюда говорить не о прошлом, а о будущем, ведь так? - промолвил Глу-Атош после некоторой паузы, словно давая Азхольду время составить представление о том, с кем он имеет честь вести беседу.
   - Да, это так, я пришел сюда по поручению моего господина, бога Файриса, чтобы заключить от его имени сделку.
   - Сделку? Что же, сделку это можно, - постучал или, даже скорее, прищелкнул своими жвалами от удовольствия хозяин руин, - как ты уже мог понять, различного рода соглашения, этой мой конек.
   - Да, я вполне осознал это, особенно после увиденного только что, - ответил Азхольд, помрачнев, - вот проект договора, который лорд Файрис хотел бы предложить тебе.
   - Как ты сказал - Лорд Файрис? Как занимательно! Боги присваивают себе земные титулы. В небесных, по-видимому, обнаружился дефицит? - шуршал паук, приняв своими передними лапами из рук Азхольда договор. Затем, поднеся его ближе к морде, хозяин руин принялся водить двумя парами глаз из стороны в сторону, вчитываясь в строки документа. Посланник Файриса понимал, что Глу-Атош нуждался в прочтении этого документа так же, как политик во мнении народа, однако, необходимость соблюдения традиций, казалось, немало значила для этого существа.
   - Замечательно, - простучал жвалами паук, - меня вполне устраивают условия соглашения, - могу ли я взглянуть на твою доверенность?
   - Да, конечно, - ответил Азхольд и полез рукой за пазуху.
   - Спасибо, вижу, - остановил его Глу-Атош. И, если "лицо" хозяина руин позволяло бы изобразить улыбку, то ее сияние наверняка бы уже бросилось в глаза посланнику Файриса.
   - В таком случае договор считается заключенным, - накарябав что-то одной из жвал внизу документа, сказал паук, - напомни, пожалуйста, лорду Файрису, - сделав ударение на титуле бога, продолжал Глу-Атош, - что после выполнения его требований, я в любое удобное мне время смогу попросить его о моей просьбе, и он обязан будет немедленно выполнить ее. А то, знаешь, многие, получив то, что просили, забывают о выполнении обещаний, и тогда приходится прибегать к крайним мерам, что, конечно, не доставляет мне особого удовольствия, но обстоятельства не позволяют мне поступить иначе, - подытожил хозяин руин.
   - Я передам лорду Файрису все, что ты сказал, - ровно ответил Азхольд, хотя в душе его от фразы паука "крайние меры" пробежал холодок. Однако он был рад, что его путешествие подходило к концу и, пожалуй, особо ненавистный Азхольду "Восходящий дворец", в данной ситуации, был ему более симпатичен, чем пребывание в этом мрачном местечке в компании с мистическим пауком.
   - Прощай, Глу-Атош, - поклонился хозяину руин Азхольд, я выполнил свою обязанность и теперь должен вернуться обратно.
   - Обратно? - прощелкал паук, - а где это "обратно"?
   - "Восходящий дворец" - обитель богов Фархорна, я думал, ты знаешь, - с небольшим удивлением в голосе ответил Азхольд, не ожидавший, что это могущественное существо не знает таких простых вещей.
   - О нет, я вовсе не это имел в виду. Ведь ты только что сказал, что для богов это обитель, а что значит это место для тебя?
   Азхольд стоял в растерянности. Ему действительно было трудно вот так вот с ходу назвать место, в которое ему предстояло вернуться.
   - Давай поразмыслим над этим, - продолжал паук, - Обитель? Нет, точно не она. Это для той горстки бездельников дворец можно назвать обителью, но не для тебя уж точно. Хм, может место работы? А? Как тебе? - размышлял Глу-Атош вслух, посматривая своими черными глазами на помрачневшего Азхольда, - нет, это не работа. Это прислуживание. Рабство. Тюрьма. Вот как стоило бы назвать то место, в которое ты хочешь вернуться. Даже сейчас ты находишься ближе к дому, хотя бы потому, что находишься на Фархорне. Не в самом лучшем его месте, не спорю, но это все же твоя планета.
   - Чего ты добиваешься? - с раздражением в голосе промолвил Азхольд, - тебе не над кем больше поиздеваться? По-моему, в подвале этих руин есть отличные манекены для тренировок красноречия.
   - Все-таки общение с Файрисом тебя портит, - добродушно, если так можно было выразиться в данной ситуации, прищелкнул своими жвалами Глу-Атош, - эти, как ты смел заметить, "манекены", теперь не особо разговорчивы, у них другие интересы. Кстати сказать, они в кой-то веки научились хоть чему-то кроме болтовни и мании величия. Но не будем о них. Я хотел бы предложить тебе соглашение.
   - Соглашение? - вздрогнул Азхольд, словно от внезапно раздавшегося громового раската.
   - Именно. Договор между тобой и мной.
   - После увиденного мной видения ты предлагаешь мне заключить сделку?
   - Ты увидел то, что получили люди, обладающие исключительно темными помыслами, желающие того, что человеку получить не дано. Я же предлагаю тебе реальную сделку. Причем, вопреки всему моему накопленному опыту, в этом договоре все условия соглашения будут известны заранее и никаких "просьб в будущем" не будет.
   - Я не был уполномочен своим господином на совершение каких-либо еще действий, - ответил Азхольд, быстро обретя самообладание.
   - Я предлагаю сделку тебе, а не Файрису. Тебе, Азхольд, как личности, обладающей свободой выбора.
   - Я не собираюсь заключать с тобой сделок, Глу-Атош. Мне бы не хотелось потом жалеть всю жизнь о содеянном.
   - Ты и так всю свою "новую" жизнь жалеешь о содеянном. О содеянном другими. О том, что сотворили боги, хотя, конечно, коришь за все свершенное себя, - постукивал паук.
   - Глу-Атош, этот разговор не имеет смысла, я не настолько глуп, чтобы заключить сделку с потусторонним существом, которое знает даже больше богов Фархорна, - твердо ответил Азхольд, направившись к выходу из руин, однако паук не отступал, - в таком случае возьми хотя бы вот это.
   Обернувшись, Азхольд никак не ожидал увидеть лежащую на земле под его ногами кожаную сумку.
   - Что в ней? - с подозрением в голосе пробормотал он.
   - Оригинал подписанного договора для Файриса и соглашение, которое я хотел бы заключить с тобой. Ты можешь выкинуть предназначавшиеся тебе документы в любое удобное для тебя время. Мне эти бумаги более не нужны.
   Если бы не документы для господина, хранящиеся в сумке, Азхольд непременно запустил бы ее куда подальше, однако, особого желания ковыряться в бумагах и, выяснять какие из них принадлежат хозяину, а какие ему самому, у него не было. Потому он, состроив недовольную мину и бросив напоследок Глу-Атошу короткое "прощай", плотно укутался в свой балахон и, спрятав под ним сумку с документами, зашагал прочь с рыночной площади.
   - До свидания, Азхольд, - прошелестел ему в след паук.
  

Глава 17. Прыжок в неизвестность

  
  
   Тусклый мертвенно-бледный свет ряда факелов расплывчато растекался по подземелью. Однако же, что-то нереальное, потустороннее царило в этом месте. Будто бы черно-белая расцветка заменила весь цветовой спектр восприятия человека, одарив его странным, непривычным для него ощущением присутствия в каком-то параллельном, неземном измерении. Пронзительная боль в суставах и в черепной коробке заставила распластавшегося на спине Раэля открыть глаза. Тихо застонав от боли и, наконец, сумев сфокусировать плывущее зрение, охотник разглядел на высоте примерно четырех, а то и пяти, метров над собой пролом в потолке пещеры.
   Мысль о том, что он еще жив, пришла к Раэлю не сразу. Его мозг в первые минуты болезненного пробуждения наотрез отказывался признавать неестественную черно-белую действительность, несмотря на то, что первыми признаками жизни является способность человека ощущать, с чем у охотника не было никаких проблем, ибо его тело просто вопило от боли после полученных при падении с большой высоты ушибов.
   - Я опять жив, - прошептал Раэль, и нельзя было с точностью разобрать, было ли это сказано с огорчением или с радостью.
   "Хорошо же меня пришибло, даже цвета различать перестал", - подумал охотник и потер затылок, который, не желая оставаться в стороне от всего тела, болезненно заныл в ответ на прикосновение Раэля.
   Где-то там, уровнем повыше, наверняка, преисполненный печали, бороздил пустые коридоры пещеры скверноокий. А как же здесь не грустить? В кой-то веки появился реальный шанс сытно отобедать, и тут тебе на - испарился прямо перед носом! Только взбудоражил привыкший к диетическим блюдам аппетит.
   Раэль очень надеялся, что не получил при падении переломов, иначе ему определенно пришлось бы сгинуть в этой заброшенной пещере. С великим трудом охотник сумел подняться на ноги, опершись рукой о бугристую стену пещеры. Проклятая, раненая оборотнем нога, снова напомнила о себе, послав череду болевых волн.
   "Ох, а я почти забыл о тебе, спасибо, что напоминаешь", - прошипел Раэль.
   Несмотря на боль в теле, оставляющую такое ощущение, будто бы охотника долго угощали ударами палок, Раэль, испытывая сильное головокружение, сумел сделать пару шагов вперед и убедиться в отсутствии переломов.
   "Какого черта в этом позаброшенном всем Фросвиндом месте торчат зажженные факелы?" - наконец, хоть и немного запоздало, задал достойный вопрос рассудок Раэля, - "Молтурианцы? Нет, на их логово не похоже. Они бы уже давно учуяли меня, и тогда я бы никогда не проснулся. И не только в этом мире, но и в другом".
   Раэля передернуло от одной мысли об этом. Как боги могли допустить существование таких созданий, которые были способны отнять у человека самое дорогое, что у него есть - его душу?! Пожалуй, именно в этот момент охотник испытал настоящий страх. Страх сгинуть навсегда из вселенной, никогда больше не увидеть Элли. А есть ли боги на самом деле? Трудно сказать. Иногда складывается ощущение, что нет: когда ни в чем не повинные люди гибнут сотнями, сотнями тысяч; когда честность и благородство тонет в мутном болоте клеветы, обмана и лицемерия; когда зло торжествует, и нет даже малейшей возможности перевесить чашу весов; когда смерть забрала у него Элли.
   Но не может все быть так просто. Не может быть, что пустота и случай породили все это совершенство жизни и природное богатство. Иногда в голову даже приходит мысль, что боги так сильно перестарались по части сотворения прекрасных пейзажей и животных, что эта усталость напрямую сказалась на умственных способностях людей. Видимо, поэтому "высшие создания", то есть люди, ведут себя, словно стая голодных крыс, хоть периодически и отвлекаясь от повседневного обжорства и проворачивания козней на дела любовные и сочинение поэм.
   "А, впрочем, кто я такой, чтобы судить о таких вещах", - подумал Раэль, слегка удивившись, тому, как он в таком потрепанном состоянии еще мог теребить подобные темы.
   Черно-белый спектр действовал на сознание охотника угнетающе. Несмотря на то, что пещера, хоть и освещенная огнем факелов, не могла давать большого разнообразия цветов, все же Раэль находился в непривычном состоянии, словно мотылек без крыльев.
   "Мне кажется или я уже "того"?" - задался немым вопросом охотник, всматриваясь в причудливые отражения теней на стене. Только кто оставлял эти узоры на стенах, ведь этот закуток пещеры пустовал? На одной из стен, в свете пламени факелов, охотнику померещилась странного вида фигура. Она лишь отдаленно напоминала человеческую, ибо эта малоприятного вида тень имела пять рук, одна из которых произрастала, как и у нормальных людей - из плеча, а другие четыре вылезали откуда-то из-за спины. Это существо, помимо прочего, имело очень странные, неестественной формы ноги, если, конечно, можно было назвать так бугристые отростки, привинченные к телу, а вот торс и голова, пожалуй, более всего походили на человеческие. Одним словом, картинка вырисовывалась жутковатая. Все бы ничего, но не прошло и мгновения с того момента, как Раэль начал рассматривать таинственную тень, как последняя, вдруг придя в движение, сделала пару неуклюжих шажков по стене и указала своей "человеческой" пятой рукой в сторону. Если бы не ноющая протекающая по всему телу боль, охотник непременно подумал бы, что спит. Но это был не сон, а скорее, черно-белая реальность.
   Раэль проследил взглядом, куда указывала жуткая тень, и обнаружил, что этот пещерный закуток имел два узких ответвления, которые уходили длинным коридорами вдаль подземелья. Таинственное существо на стене, а точнее, тень, настойчиво тыкала пальцем в сторону левого коридора. Взгляд охотника мельком коснулся правой стены, и Раэль вздрогнул, заметив на ней еще одну тень, активно жестикулирующую руками, изо всех сил стараясь, чтобы ее заметили. Наконец, завладев вниманием охотника, новая тень, на этот раз походящая по облику и подобию на человека, тыкала пальцем в сторону правого прохода, словно приглашая в гости.
   - Ну и чертовщина, - прошептал охотник, - возможно, все это происходит лишь в моем воображении, - в таком случае, раз проблемы только у меня под черепушкой, я выберу правый тоннель, тем более его мне советует, как мне кажется, человек, - подытожил Раэль и, сняв со стены один из факелов, отправился по избранному им маршруту.
   Пятирукая тень на левой стене начала судорожно размахивать своими конечностями и, казалось, вот-вот подпрыгнет, только вот, судя по всему, странная форма ног не позволяла ей сделать этого. Однако все ее старания были напрасны. Охотник, не оглядываясь, не спеша, насколько позволяли его потрепанные после падения косточки, брел вперед по пещерному проходу. После полученного недавно от скверноокого "опыта", Раэль был предельно осторожен. Теперь отзвук падения капель воды заставлял охотника останавливаться и сконцентрированно вслушиваться в нависающую тягучую тишину, которая лишь усиливалась давящей на сознание узостью тоннеля.
   "Если мне сейчас попадется еще один такой "глаз", то мне не поздоровится", - думал Раэль, всматриваясь в удаляющееся змеиное нутро тоннеля.
   Ни одного разветвления или поворота. Тусклый огонь факела и черно-белый набор красок, коим охотник был одарен по "счастливому стечению обстоятельств", крайне затрудняли ему обзор. Вот что-то темное показалось впереди, чей-то силуэт.
   "Или просто померещилось", - закусил губу Раэль, вытаскивая из-за спины лук, при этом бросив факел под ноги. Несколько мгновений, похожих на вечность, гулкими ударами старинных часов стучали в висках охотника. После чего стрелки циферблата остановились на двенадцати, и таинственная фигура молниеносным движением, которое не способен был повторить человек, рванулась к нему, за какую-то долю секунды оказавшись перед его лицом. Раэль так и не успел спустить тетиву. Перед ним была Элли. Стеклянное бледное лицо призрака некоторое время, казалось, смотрело через него вдаль тоннеля, не замечая ошарашенного, дрожащего от нервного перенапряжения охотника.
   - Элли, милая, почему ты здесь? Ответь, - умоляющим голосом прошептал Раэль, выронив лук на землю.
   На это призрак лишь взглянул ему в глаза, нисколько не изменившись в лице, и замотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь изобразить знак отрицания.
   - Скажи хоть что-нибудь, я не понимаю тебя, - заикался охотник.
   Элли стала двигать шеей с такой скоростью, что движения ее головы просто расплылись в зрении охотника, превратившись в одно целое. Раэль, не в силах вытерпеть такого сумасшествия, настигшего его в реальном мире, рухнул на колени и закрыл глаза ладонями. Какое-то время он просидел так, неровно вздыхая, боясь отнять руки от лица. Наконец, собравшись с силами и сделав глубокий вдох, охотник осторожно выглянул в прорезь между сдвинутыми пальцами на то, что происходило "снаружи". Призрак Элли исчез. Испарился. А, может, и не было никакого призрака?
   - Что за черт! - пробормотал охотник. Зрение вернулось к нему. Краски, хоть и в самых мрачных тонах, соответствующих пещерной среде, вновь пестрили перед ним своим разнообразием.
   "Похоже, я сильно ударился, раз стал видеть галлюцинации и мир в черно-белом свете", - пораскинул мозгами или тем, что, по его мнению, еще могло остаться от серого вещества в его голове, Раэль.
   "Одно хорошо, что зрение полностью восстановилось", - подытожил он, уверовав в свое временное помешательство.
   За то долгое время, пока охотник следовал по прямому, кажущемуся бесконечным, коридору, он успел сделать пару привалов, во время которых позволил себе развести огонь и даже подремать в пол-глаза. Хотя, впрочем, сном назвать это было трудно, каждый шорох, каждое доносившееся эхо падающих о пол капель заставляло охотника вздрагивать и машинально хвататься за лежащий рядом лук. В любом случае, организм Раэля постепенно приходил в норму. Все же жареное мясо и фроствейн, который он раздобыл в лагере повстанцев, делали свое дело, и бреши в физической защите охотника постепенно затягивались, чего нельзя было сказать о духовной его составляющей. Меньше думать о высших материях, а, в особенности, стараться не вспоминать о произошедших событиях - стало главным правилом для Раэля во избежание сойти с ума окончательно. Потеряв счет времени, охотник брел по нескончаемому коридору вперед. Через какое-то время пещерная сырость, запах которой уже стал привычным для Раэля, стала развеиваться еле ощутимым дуновением прохлады. По прошествии нескольких минут пути догадки охотника подтвердились. В свете факела теперь был ясно различим долгожданный поворот. Радоваться еще было слишком рано. Возможно, за этим поворотом протянулся еще один бесконечный коридор или, что еще хуже, проход оканчивался тупиком. Припасов было не так много, чтобы позволить себе проделать весь путь обратно к залу, в котором он очутился после падения. И вот, находясь в каких-то двух шагах от заветного поворота, охотничье чутье Раэля забило тревогу: "что-то не так, нужно немедленно остановиться".
   Не доверять проверенному временем инстинкту не имело смысла, потому охотник замедлил шаг, и взгляд его, в свете, отбрасываемом свечением факела, остановился на слабых очертаниях прорисовывающейся человеческой тени на полу. За поворотом кто-то есть, и это уже не было похоже на видение или бред. Кто-то поджидал его.
   Охотник сделал несколько шагов назад. В тот же миг тень метнулась в сторону, а на ее месте возникла фигура, закутанная в черный балахон. Два изогнутых клинка блеснули в полутьме глубокой пещеры, ясно давая понять Раэлю о характере этой встречи.
   "Кто? За что? И почему?" - эти вопросы были отодвинуты на второй план холодным рассудком, а первое место на ступенях сознания заняло понимание того, что Раэль никак не успеет достать и снарядить свой лук раньше, чем нападавший доберется до него. Да, к тому же, мысль о том, чтобы выкинуть сейчас факел и остаться в темноте, представлялась Раэлю безумной.
   Охотник быстро отступал, при этом, оставаясь лицом к лицу с противником, взяв в свободную руку свой охотничий кинжал, который казался обычным столовым прибором в сравнении с оружием его врага. Противник, не проронив ни слова, словно черная пантера, молниеносным броском сократил расстояние до охотника, и обрушил на отступающего Раэля серию смертоносных ударов. Его руки, будто лопасти ветряной мельницы, разогнанные с огромной скоростью бушующим ветром, сотворили стальной смерч, попасть в который означало погибнуть. Раэль даже не думал пытаться отразить металлический шквал, обрушенный на него. Он только и мог, что отпрыгивать назад, пытаясь избежать смерти. Выверенные движения и запредельная ловкость убийцы заставили охотника невольно воскликнуть, - Хасим?
   Названное Раэлем имя, словно укол малюсенькой иглы, задело непоколебимого противника, однако, мимолетное замешательство убийцы длилось всего лишь мгновение, и он продолжил наступление. Охотник сумел с пользой потратить выигранное время, увеличив расстояние между собой и нападавшим, что, впрочем, не сильно помогло Раэлю обезопаситься, ибо один из клинков противника тут же пошел в ход. Охотник не мог и подозревать, что обычному человеку под силу с такой ловкостью метать кинжалы. Оказалось, это возможно. Раэль слишком поздно заметил смертельный бросок, сделанный убийцей, и, отскочив в сторону, ощутил вспышку боли в правом плече. Клинок рассек в полете шубу охотника, достигнув плоти, и пролетел дальше, со звоном приземлившись где-то позади него на каменном полу пещеры.
   - Верни браслет и проваливай, - холодным голосом промолвил убийца, старавшийся, по-видимому, скрыть рвавшееся наружу удивление, то ли от ловко проделанного Раэлем уворота, то ли от услышанного имени.
   "Ах, вот оно что! Значит, эта древняя побрякушка все-таки кому-то понадобилась!?" - мысленно воскликнул охотник, - "это был не Хасим. Но этот тип определенно знал его, иначе бы не замешкался", - подумал Раэль.
   - А не пойти ли тебе к черту! - рявкнул уже вслух охотник, краем глаза поглядывая на разрез шубы в районе правого плеча, края которой постепенно пропитывались проступающей кровью.
   Убийца, ничего не ответив, достал из-за пазухи еще один кинжал взамен брошенного и равнодушно пожал плечами, что, пожалуй, можно было бы перевести, - "как скажешь".
   Охотник не стал дожидаться неминуемой расправы. Быстрым движением зашвырнув факел куда подальше и, начал вытаскивать из-за спины лук, при этом отступая.
   "Будь, что будет", - решил Раэль, начав свой опасный маневр.
   Звон металла о каменную стену, раздавшийся около самой его головы, заставил его отшатнуться.
   "Интересно, сколько еще кинжалов у него в запасе?".
   Еле слышимая мягкая поступь приближалась к отступающему по пещерному коридору охотнику, который с осторожностью натягивал тетиву своего лука, дабы не обнаружить себя. Вдруг позади него раздался топот множества стоп, который с каждой секундой усиливался, становясь громче. Кто-то или что-то приближалось по коридору. У охотника, оказавшегося между двух огней, не было выбора, и, конечно же, времени, чтобы обдумать этот выбор, потому Раэль, зажав в одной руке стрелу, а в другой лук, упал наземь и откатился в сторону, прижавшись к стене, в надежде, что его не заметит приближающаяся толпа. Несомненно, убийца распознал маневр охотника, и теперь местоположение Раэля было ему известно, но надвигающийся отряд, по-видимому, спутал ему все карты, и вместо того, чтобы добить лежащую неподалеку жертву, нападавший отступил назад, ближе к повороту, приготовившись к встрече. Сладковатое, тошнотворно-гнилостное амбре ударило Раэлю в нос, разогнав пещерную сырость, в один миг оживив воспоминания охотника из пещеры оборотня. Морщась, Раэль повернул голову назад и ахнул. По коридору, метрах в двадцати позади, вооружившись факелами, перемещалась, а точнее, ползла, волоча ноги, группа мертвяков.
   - Вот черт! Черт, черт, черт, - зачастил в панике охотник, пытаясь заставить свое тело не дрожать.
   Зомби были чем-то из разряда невозможного, далекого для жителей Фросвинда, которые слышали о них, разве что, от Сенвильских вояк с Зильйона, которые принимали участие в войне против Фашхарана. Мертвые тела, движимые темной магией, вселяли ужас в сердца своих противников. Обладая огромной силой, одолженной им некромантами, мертвецы пробивали своими кулаками стальные доспехи врагов, нанося тяжелые увечья воинам, бросившим им вызов. Простая сталь была не лучшим средством борьбы с зомби, потому как остановить мертвецов можно было лишь, отрубив им конечности, что было не так уж и легко сделать, ведь ближний бой с такими созданиями был рисковым предприятием.
   - Кажется, я учуял браслет, - с наслаждением воскликнул из темноты скрипучий голос позади группы зомби, - а его владельца ждет огромная честь возглавить мой прекрасный отряд.
   Раэля передернуло от мысли превратиться в ожившего мертвеца. Ситуация, казалось, не имела выхода. С одной стороны приближалась толпа зомби во главе с некромантом, а с другой его поджидал профессиональный наемник. Что самое прискорбное, обе стороны были не прочь прикончить его, а только потом завладеть артефактом. Ну, разве что некромант обещал слегка изменить его нынешнюю жизнь.
   Не дожидаясь, пока некромант обнаружит охотника, первым свой ход сделал убийца. Несколько предметов ударились о каменный пол пещеры, совсем рядом с группой мертвяков. Через секунду, характерно зашипев, из округлых вещиц, метко брошенных наемником, повалил густой серый дым.
   - О-о-о, замечательно! - проскрипел некромант, - Азир тоже здесь! Мой отряд увеличится даже на двух бойцов! - воскликнул колдун, подходя с мертвецами все ближе к Раэлю, - хотя нет, Азир, нет, я не могу бездарно тратить такой материал, годами тренированный гильдией убийц Сэндк'ха! Перед тем как оживить тебя, я хорошенько усилю твое безжизненное тело, придав ему подобающий вид, хе-хе.
   Вместо того чтобы слушать заупокойную речь некроманта, Азир действовал. Пелена от дымовых бомб довольно быстро заполнила собой небольшой участок пространства пещерного прохода, перекрыв всякую видимость участникам начинающейся потасовки. Примерно в полуметре от лежащего возле стены коридора Раэля донесся звук еле слышимой поступи. Видимо тот, кого звали Азиром, решил сначала разобраться с некромантом, который помешал выполнению его миссии, а только потом заняться охотником.
   Наконец, настал черед Раэля сделать свой ход в этой смертельно опасной шахматной партии. Последний раз, оглянувшись на тонувшие позади него в дыму огни факелов, которые несли мертвецы, охотник как можно тише пополз вперед, к заветному повороту. Раненое плечо, словно одинокий волк, подвывало от боли и делало затруднительным передвижение ползком. Как же хотелось вскочить и побежать без оглядки. Но Раэль знал - слишком рано. Убийца был неподалеку и мог в любую секунду внести в свой план изменения, метнув кинжал в спину убегающему охотнику. И вот послышались чвакующие омерзительные звуки, издаваемые мертвецами. Кажется, зомби учуяли Азира и заковыляли в атаку. Наконец, желанный поворот встретил Раэля с распростертыми объятиями, и он, вскочив на ноги, стремглав бросился вперед по пещерному ответвлению. В ходе длительной пробежки разум охотника постепенно приходил в чувство, и уже мог позволить Раэлю думать о чем-то еще, кроме спасения своего бренного тела. Хлынувший поток вопросов острыми наконечниками стрел врезался в сознание охотника: "Кто эти преследователи? Как они нашли меня? Зачем им нужен артефакт?".
   "Сэндк'х... они с Сэндк'ха. Азир из гильдии убийц и некогда знал Хасима. Колдун, по всей видимости, из гильдии некромантов", - проносился рой мыслей в голове Раэля, - "Грозг, сторожащий вход в пещеру, тени на стене... во что же я вляпался, черт возьми!...".
   Множество поворотов, перекрестков и путей проносилось перед глазами охотника. Раэль бежал, не выбирая дороги, нужно было просто оторваться. Факел оставался лежать где-то там, позади, где произходила стычка между Азиром и некромантом, поэтому охотник несся чрез кромешную тьму, полагаясь исключительно на свою прихрамывающую удачу, которая, может, хоть на этот раз не сбросит его в пропасть или не выставит на его пути чудовище.
   "А может они, просто перебьют друг друга?" - совершенно наивнейшием образом, а, может, шутки ради, предположил рассудок.
   "Даже, если так, кто скажет наверняка, не пошлют ли за мной еще горстку таких вот преследоветелей. Браслет притягивает их, значит, они знают, где я нахожусь. Нужно срочно добраться до Сэндк'ха и найти мага-хранителя".
   - А может бросить все к демонам? - прерывисто дыша, пробормотал Раэль, опершись спиной о каменную стену, - выкинуть этот дрянной браслет и уйти. Но куда уйти? На Фросвинде я изгой. Я слишком много прошел и слишком много потерял. Нужно двигаться дальше.
   Немного отдышавшись, охотник, словно снаряд, пущенный в воздух баллистой, оттолкнулся руками от каменной стены и помчался дальше по пещерному тоннелю.
   Короткая остановка сбила жар, объявший нутро Раэля, и теперь охотник перемещался по тоннелю с большей осторожностью, перейдя на шаг. Инстинкт самосохранения превалировал над всяким человеческим, и в нужный момент низвел до минимума спешку охотника. Каждая новая развилка заставляла охотника останавливаться и тратить время на выбор пути. Левый коридор ничем не отличался от правого.
   Ан - нет! Эхо донесло с левого прохода звук, схожий с падением камня наземь.
   "В таком случае воспользуемся правым".
   С того самого дня, как погибла Элли, Раэль изо всех сил гнал прочь отчаяние из своей души, которое вгрызалось в нее, не позволяя бороться, не оставляя сил для того, чтобы "быть". Как ни странно, теперь, когда Раэль оторвался от погони, казалось, находясь в безопасности, он был более всего подвержен этому поглощающему его изнутри погибельному чувству. Почему именно сейчас? А, по-моему, самое время! Он в одиночку очутился в пещерном запутанном лабиринте, напичканном ужасными чудовищами, в кромешной тьме, преследуемый могущественными противниками, которые не остановятся ни перед чем. Он не знает, где найти второй ключ и портал! Каменная ловушка, в которой очутился охотник, не хотела выпускать свою жертву. Ей было нужно только одно - его жизнь. Пробиравшемуся в темноте по очередному тоннелю охотнику чудилось, будто каменные стены прохода, окружавшие его, постепенно сужались, норовя раздавить Раэля. В глубине души, всякий раз попадая в опасную ситуацию, охотник ожидал услышать позади знакомое "Тьфу ты, черт!", которое было способно разрушить любые препятствия у него на пути. Но этого не случилось. Помощи было неоткуда ждать.
   Ноги охотника совершали движения автоматически, ибо душа его была надломлена и перестала сопротивляться подступающей безысходности. Как вдруг, нечто странное овладело взглядом охотника, заставив его остановиться. Раэль на всякий случай хорошенько встряхнул головой и протер глаза, ибо в пещерном мраке, на правой стене тоннеля вновь возникла пятирукая тень. Линии таинственной фигуры мерцали тусклым пламенем во тьме, и, если бы Раэль не увидел это явление раньше, то наверняка подумал бы, что сошел с ума окончательно. Тень подперла своей единственной человеческой рукой бок и покачала головой, олицетворяя тем самым укор за оказанное не так давно охотником недоверие.
   - Так значит, ты хотел помочь мне? - прошептал охотник, - кто ты?
   Тень вытянула человеческую руку ладонью вперед, как бы показывая, что все распросы лучше отложить на потом, а затем направила все свои конечности в сторону, указывая направление движения. После чего приложила указательный палец человеческой руки к своему носу и стала неуклюже перетаптываться на месте.
   - Там кто-то есть? Я должен идти тихо? Это враги? - разгадывал шараду таинственного незнакомца Раэль.
   Тень закивала, а затем, вытянув указательный палец своей человеческой руки, повертела им вправо-влево, словно пытаясь отпереть дверь.
   - Ключ! Ключ от портала там! - прошептал Раэль.
   Тень снова закивала.
   - Но, постой, - размышлял охотник вслух, - ключ близко, но враги, те, которые там, - махнул Раэль рукой в сторону удаляющегося прохода, - они сторожат ключ. А хранителями ключа могут быть только... только молтурианцы, - вздрогнул охотник, произнеся последнее слово.
   Тень несколько раз медленно кивнула головой, как бы показывая, что иного пути у него не было.
   - Спасибо тебе, кто бы ты ни был, - прошептал охотник, - я постараюсь выпутаться из этой передряги, - с надеждой добавил Раэль, продвигаясь к логову пожирателей душ.
   Вдалеке тоннеля виднелись огоньки зажженых факелов, обустроенных на стенах пещеры. Охотник был близок к пристанищу молтурианцев. Раэль вспоминал сейчас все, что могло касаться этих смертоносных созданий. Помнится еще, будучи юнцом, он сидел рядом со своим отцом в охотничьем домике перед камином и листал увесистый том бестиария Фархорна. Конечно, книга включала в себя, по большей части, описания обитателей Фросвинда, потому как весь Фархорн целиком был малоисследованным местом. Разведаны были лишь некоторые его участки, те, к которым был возможен доступ посредством порталов. Молтурианцам в этой книге был отведен довольно обширный раздел, хотя, несомненно, все, что входило в эти записи, относилось к области скорее теоретической, ибо было не так много храбрецов, готовых пойти на риск исчезнуть из жизни навсегда, потеряв душу. Раэль вспоминал. Пожиратели душ - умелые маги, сведущие в различных областях колдовства. Они, словно дикие волки, обладали превосходным чутьем. Несмотря на отсутствие большинства человеческих органов чувств, молтурианцы воспринимали чувственные эманации живых существ, их переживания, их волнения, активность их душ.
   "Нужно освободить свой разум от всего лишнего и загнать свой страх поглубже", - подытожил Раэль и горько усмехнулся, - "чертовски просто рассуждать о таких вещах, имея возможность исчезнуть из жизни навсегда. Но я должен. Иначе все, что было пройдено мной, будет напрасно".
   Пещерный тоннель, словно река, впадающая в море, оканчивался широкой подземной залой, усеянной рядами каменных колонн, украшенных неизвестными рунами. Помещение разительно отличалось от пройденной Раэлем части пещерного лабиринта, богатого своими выступами и сталактитами, свисающими со сводов тоннелей. Пол и потолок залы был оснащен каменной плиткой, умело выложенной обитателями этого странного места. А вот, что сразу бросалось в глаза и являлось отталкивающим для людского понимания, так это подсвечники из черепов, стоящие на костяных подставках возле колонн. Несколько силуэтов, очертаниям походящих на людские, промелькнули где-то вдали между каменными столбами.
   "Вот я и на месте", - подумал Раэль, сделав глубокий вдох и выдох, стараясь прогнать охвативший его внезапно озноб, - "почему бы не попробовать перестрелять их всех?"
   "Всех? А сколько это "всех"?" - ввязался в перепалку с охотником рассудок.
   Но затем, хорошенько осмотрев залу, Раэль заметил с десяток дверей по его периметру, и вопрос о способе разрешения данной проблемы отпал сам собой. Охотник с максимальной осторожностью пробирался через логово молтурианцев, стараясь поддерживать спокойствие внутри себя. И вот один из пожирателей, облаченный в рваные лохмотья, в свое время вполне могущие называться балахоном, вынырнул из-за колонны левее охотника. Раэль, вовремя заприметив очертания тени, выплывающие из-за каменного стобла, укрылся за ближайшей колонной. Охотник был абсолютно уверен, что не попал в поле зрения пожирателя. Однако маневр Раэля не остался незамеченным для чувственного восприятия молтурианца. До охотника тут же донесся тихий писк. Поняв, что его волнение не осталось не замеченным, Раэль, сконцентрировавшись, закрыл глаза, и попытался успокоиться, помогая себе размеренным дыханием. Писк, назойливо звучавший в его голове, постепенно сошел на нет и в итоге прекратился вовсе.
   "Кажется, пронесло", - сняв рукой испарины пота со лба, подумал Раэль.
   Звуковые волны, образуемые мозговой активностью молтурианцев, распознавались людьми в форме писка, означающего "принюхивание" пожирателей к добыче. Пожалуй, чувственный внутренний орган молтурианцев можно было сравнить с человеческим обонянием, с разницей в том, что первый улавливал не запахи, а чувственные эманации живых существ.
   Из зала вытекал еще один тоннель, который должен был стать для Раэля путем отступления. Чуть правее прохода, ближе к углу пристанища, располагалась широкая стальная дверь, отличная от иных, ведущих в кельи пожирателей. Шанс найти ключ от портала именно в этом месте был мал, однако здравый смысл подсказывал Раэлю начать поиски здесь. К счастью для охотника, дверь была приоткрыта, потому он, избегая редких патрулей пожирателей, добрался до помещения и с опаской заглянул внутрь, дабы предупредить нежелательную встречу. Небольшая комната была пуста и походила на кладовую. Пара книжных полок, прислоненных к стенам, была заполнена книгами, облаченными в потертые ветхие обложки. Несколько деревянных ящиков, набитых всяким барахлом, стояло посередине комнаты. В углу валялась груда ржавых латных доспехов, из-под металлических пластин которых выглядывали осколки человеческих костей. Людские останки, опустошенные оболочки воителей, дерзнувших потягаться с пожирателями. Раэль поморщился, представив себе процесс "поглощения" самого ценного, что есть в человеке, того, что ценнее земной жизни - человеческой души.
   "Не время предаваться страхам, пора за дело", - подстегнул себя охотник и начал свои поиски с разгребания содержимого ящиков. Алхимичиские ингридиенты: различные коренья; странного вида яйца, имеющие сиреневый окрас, принадлежащие неизвестному виду существ; шелковые мешочки с различными порошками; стеклянные закупоренные колбы с разноцветными смесями предстали перед взором охотника, ведущего поиски ключа.
   - Все не то, - чихнул Раэль от попавшей в нос пыли.
   - Все равно, что искать иголку в стоге сена, черт возьми. А если ключа здесь нет? Может он у одной из этих тварей? - пыхтел охотник, отбросив покрытые ржавчиной алхимические весы в сторону.
   Взгляд Раэля скользил по комнате, останавливаясь на пыльных фолиантах, стоявших на полках, затем перемещался дальше, касаясь груды бесполезных для него предметов, покоящихся в ящиках, и, наконец, вновь достиг людских останков. Человеческий череп, выглядывающий пустыми глазницами из-под ржавого забрала, встретился взглядом с охотником. Латные поножи с многочисленными вмятинами на них, валяющиеся неподалеку, выдержали в свое время не один удар клинка. Кожаный, порваный в различных местах ремень с подвязаной сумочкой одиноко валялся на полу рядом с доспехами.
   - Сумка?
   Раэль не сильно надеялся найти внутри что-то полезное, но все же, как говорится, - почему бы и нет?!
   - Вот ты ж, черт! - выдохнул охотник, и его сердце учащенно забилось.
   Перед взором Раэля в раскрытой сумке предстал ключ от портала. Ошибки быть не могло, это тот самый, второй ключ, необходимый для перемещения на другую планету Фархорна.
   - Ну, хоть что-то хорошее, - не скрывая радости, пробормотал Раэль, убирая ключ за пазуху, - А это что? - рассматривал охотник найденную им в той же сумке книгу в черном переплете, отмеченную непонятными руническими знаками на обложке, - Пригодится, - буркнул Раэль, закинув найденную вещь в котомку.
   - Пора выбираться отсюда, - подытожил Раэль и, сделав шаг по направлению к двери, содрогнулся от пронзительного писка, раздавшегося в его голове. Эмоции радости по поводу найденного охотником ключа не остались незамеченными для пожирателя, который стоял на пороге кладовой, судя по всему, крайне удивленный дерзким проникновением в их закрома человека. Уж что-что, а присутствие человека в этом месте стало большой неожиданностью для молтурианца, по-видимому, ожидавшего увидеть здесь, ну скажем, забредшую по ошибке пещерную крысу, но никак не вооруженного охотника. Раэль, менее удивленный своим внезапным обнаружением, чем его противник - нежданной находкой, не дал пожирателю сотворить смертоносное заклинание, запустив метательный топорик, покоящийся до сего момента в лямке на поясе, в голову ошарашенному молтурианцу. Лобная кость пожирателя звучно хрустнула, и молтурианец, воздев свои скрюченные руки к небу, рухнул наземь с застрявшем во лбу оружием, так и не сумев должным образом поприветствовать нежданного гостя.
   Раэль, крепко прижав сапогом расколотую черепушку пожирателя, приложив немного усилий, выдернул топор из костяных тисок чудовища, оставив зиять раскрытую рану на голове молтурианца, края которой наполнились зеленой кровью. Предсмертный мысленный всплеск энергии, посланный погибшим пожирателем, поднял тверогу в пристанище молтурианцев, и теперь их обитель наполнилась единым оглушительным воем, соединившим в себе звуковые сигналы всех монстров. Сирена била по ушам, оглушая охотника. Раэль метко пущенной стрелой устремился в сторону тоннеля, который располагался совсем рядом. Кельи пожирателей распахнулись, и озлобленные молтурианцы вывалили в залу, активно жестикулируя руками. Танец стихий, смертоносный фейрверк разыгрался в обители пожирателей. Всполохи огня, вперемешку с шаровыми молниями, устремлялись в сторону прячущегося за столбами охотника. Каменные колонны, не в силах устоять перед мощью магии, рушились, осыпая пол осколками камней.
   - Грозг вас раздери! - гаркнул Раэль, в полуприсяде перебегая за новую колонну.
   Пожиратели, быстро соориентировавшись в ситуации, перекрывали пути охотника к отступлению. Небольшой отряд молтурианцев был уже на полпути к проходу, к которому так стремился подобраться Раэль.
   - Ну, кхе, все, я пропал, - наглотавшись пыли, кашлял охотник.
   Вой, сопровожадемый магическим обстрелом, до сего момента назойливо звучавший в голове Раэля на одной волне, вдруг сменился тревожным попискиванием.
   "Что-то пошло не так", - подумал Раэль, осторожно выглядывая из-за своего полуразрушенного каменного укрытия.
   До боли знакомая группа зомби нестройными рядами вползла в зал под негодующий писк хоязев обители. Незаметные для органов чувств пожирателей, мертвые воители сумели подобраться достаточно близко к рядам молтурианцев и нанести первый удар по противнику. Несколько пожирателей, слишком поздно распознав опасность, были разодраны в клочья группой мертвецов. Теперь весь магический потенциал молтурианцев был направлен на ликвидацию более опасного противника. В разливающейся по залу сирене, издаваемой пожирателями, явно слышались нотки злобы и отвращения, что, собственно, было вполне объяснимо, ведь мертвецы не имели души!
   Путь к отступлению был свободен. Раэль, не теряя времени даром, рванул к выходу из залы. Где-то там, позади армии зомби, отдавал приказания своему мертвому войску некромант, которого охотник так и не смог разглядеть в пылу сражения, однако его скрипучий, пропитанный злом, голос клеймом отпечатался в сердце Раэля. Охотник мчался что было сил, а сил, кстати сказать, после всего пройденного, почти что и не осталось. Казалось, судьба играла с ним, не желая просто отнять у человека жизнь, подкидывала ему нечеловеческие испытания. Кто знает, может, она надеялась, что охотник попросту покончит с собой? Не выдержит этого хаоса? Остановится и ляжет под клинок противника?
   "Слишком просто, демон меня забери", - фыркал на бегу Раэль, стараясь сохранить размеренное дыхание.
   "Элли было настоящая!" - внезапно врезалась мысль в голову охотнику, - "Это было не видение! Тени не были галлюцинациями! Я был в порядке,... если, конечно, можно так выразиться. Она хотела предупредить меня, чтобы я не шел этой дорогой, так же, как и пятирукий".
   - Ох, Элли, Элли,... если ты меня слышишь,... спасибо тебе, милая! - не выдержав, воскликнул Раэль, сделав короткую остановку. Измученный охотник прикрыл лицо ладонями и, казалось, вот-вот разрыдается, однако через мгновение Раэль все же отнял руки от лица, после чего, сделав несколько глубоких вздохов, помчался дальше по темному тоннелю. Страх, поглощающий душу охотника, отступил. Нет, не испарился окончательно, а сделал лишь пару шагов назад. Но это была уже победа, ибо Раэль знал, Элли была рядом, окутывая его своей преданностью и любовью, помогала ему, как могла.
   Неизвестно, сколько бы еще продолжался этот изнурительный забег, если бы охотник не заметил боковым зрением в глубине одного из тоннелей тусклое лазурное сияние.
   - О, боги! - промолвил Раэль, обнаружив в небольшой зале с высоким потолком вздымающуюся к сводам пещеры, сияющую голубоватым светом кристаллическую арку. Охотника, до сего момента не видящего ничего выше и краше губернаторского поместья на Фросвинде, которое и в сравнение не шло с этой величественной постройкой, наполнило восхищение. Не без вмешательства богов было возведено это прекрасное сооружение, чья гладкая поверхность была испещрена изысканной рунной вязью. После того, как взгляд охотника все же соизволил отороваться от лазурной арки, Раэль, наконец, смог в полной мере осмотреть зал целиком.
   Строчки стихотворного изложения незамедлили всплыть в памяти охотника после увиденного:
   И помни, двери сторожат не духом наделенные создания!
   В них магия великих колдунов вселила жизнь.
   Они, хоть и венец людского созидания,
   А все же смерть несут для посторонних лиц, - прошептал себе под нос охотник стихи главы фрилдингов, вглядываясь в два огромных, размерами с грозга, каменных изваяния, стоящих в дальних углах зала.
   - Я нашел портал, - выдохнул Раэль.
   Однако найти портал это полдела, необходимо было еще привести его в действие, а вот это задачака потруднее. Кьеры земли, массивные каменные големы, чьи части тела были составлены из мощных булыжников, бездвижно стояли на своих местах, охраняя магические врата.
   - А вот и замки, - окинул взглядом отверстия, расположенные по краям арки, Раэль.
   Времени для раздумий не оставалось. Кто знает, как быстро некромант преоодолеет обитель пожирателей. А то, что его противнику это было под силу, Раэль даже не сомневался. Быть может, он оставил своих зомби в зале, чтобы отвлечь молтурианцев, а сам бросился в погоню за охотником. В сущности, это не имело значения. Нужно было спешить. Раэль осторожно, словно пробуя кончиками пальцев ноги воду в реке, переступил порог комнаты, не убирая обеспокоенного взгляда с фигур каменных кьеров. Еще шаг. За ним другой. Третий. Яркое свечение вмиг наполнило каменные глазницы на лицах големов алым оттенком. Скрежет камня, заполнив залу, нарушил царившую в этом месте многие годы тишину. Кьеры, поводив своими массивными каменными плечами из стороны в сторону, будто разминаясь после долгого сна, остановили взор своих пылающих огнем глаз на незванном госте и двинулись в атаку. Маленькая комнатушка сотряслсь от топота ступней каменных гигантов. Лук, как и впрочем, любое другое оружие, был бесполезен в данной ситуации. Раэль, с зажатыми в руке ключами, рванул что было сил в сторону арки, однако големы были быстрее его, преградив ему путь к вратам.
   - Найтэлий вас забери! - рявкнул охотник, и в тот же миг в глазах его потеменело. Мир снова сменил свой окрас для Раэля, став черно-белым. О, как не вовремя!
   Кьеры, несмотря на свое неодушевленное происхождение и каменную оболочку, вовсе не были обделены интеллектом, и тот оборонительный порядок действий, который был осуществлен големами, лишь подтвержал этот факт. Один из гигантов, прекратив движение, остался у портала, в то время как второй ринулся в бой. Раэлю было крайне трудно сиюсекундно привыкнуть к смене окружающей расцветки. Охотник получил временное ослепление, часто моргая, он спешно отступал от надвигающегося на него каменного гиганта. Наконец, путь назад был окончен, ибо Раэль, с силой ударившись спиной о каменный выступ, громко закашлялся, упершись в стену.
   - Ну, давай, давай! - усиленно моргал Раэль, пытаясь вернуть себе зрение.
   Топот приближался. Все ближе и ближе и... остановка! Скрежет камня раздался рядом, в нескольких метрах от него. Топот удалялся! Неужели эти ходячие камни реагировали только на движение? Но тогда зачем им глаза?
   Наконец, зрение охотника восстановилось. Кьеры отошли от портала в угол комнаты. Что-то отвлекло их внимание, но что? Или кто?
   - Элли, - пробормотал Раэль.
   Охотник сорвался с места и помчался к арке, это был шанс, который нельзя было упустить. Силуэт Элиньи уводил каменных стражей вглубь комнаты, выигрывая для охотнка время. Руки Раэля тряслись, так, словно внутри него бушевала лютая метель. Проклятый ключ никак не хотел входить в пазы каменного отверстия арки!
   - О боги, ну же! - с силой надавил на ключ Раэль, и прозвучавший щелчок обозначил открытие одного из замков. Оставался еще один. Оглушительный грохот раздался в углу пещеры. От мощнейшего удара одного из кьеров каменная комната содрогнулась от самого ее основания до потолка, и один из сталактитов, не выдержав прокатившейся по зале ударной волны, рухнул вниз, взяв прицел своего тонкого острия прямо на Раэля. Какой-то миг, и... каменное острие, словно боевое копье, пригвоздило шубу охотника к земле, не причинив вреда ему самому. До второго замка арки было рукой подать, но Раэль был прикован к земле, и череда рывков не помогла ему высвободиться из каменного плена. Призрак Элли исчез, и теперь кьеры снова должны были вернуться к порталу. Охотник, не теряя времени даром, скинул с себя потрепанную шубу. Его верное оружие - стальной лук, был сильно поврежден после падения сталктита и теперь, не представляя для охотника ценности, мог служить для него лишь объектом воспоминаний. Раэль, в один миг закинув за спину свою катомку и колчан со стрелами, вставил последний ключ в замочную скажину арки, запустив магический портал. Яркое свечение лазурных врат озарило всю залу целиком, а странная субстанция магического происхождения возникла под их сводами, словно водоворот в океане, завлекая своей неизвестностью. Раэль в два шага достиг портала и, переступив порог магических врат, закрыл глаза, приготовившись к путешествию на Сэндк'х. Шумный топот каменных ступней кьеров раздался вблизи портала, но охотник уже не мог расслышать его, ибо он, увлекаемый магической бурей, совершил прыжок в неизвестность, оставив позади обледенелый Фросвинд, тоскующий по теплым солнечным лучам.
  
  

* * *

  
  
   Роскошные апартаменты, под стать королевским покоям, могли бы вместить с десяток гостей и того больше прислуги, но, однако, по странному стечению обстоятельств, явились местом встречи двух старых знакомых. Смуглолицый мужчина, он же маг-хранитель сосредоточия силы на Сэндк'хе, расположившийся в резном кресле из красного дерева, обшитым бархатом, всем своим видом выражал гнев. В подтверждение своего настроя мужчина с силой стукнул кулаком по широкой поверхности стола, сделанного, кстати сказать, из того же материла, что и кресло.
   - Это что же происходит, бездна вас всех поглоти?! А?! - рыкнул он.
   Грициус - его собеседник, являющийся магом-хранителем на Фросвинде, сомкнув руки в замок, сидел напротив и с удрученным видом молчаливо сверлил глазами поверхность стола, который без вины награждася ударами его коллеги.
   - Я тебя спрашиваю!
   - Не нужно кричать, Визиф, - спокойно промолвил он, - этим делу все равно не поможешь, да и стол не заслужил такого обращения. А, кстати, почему красное дерево? Оно разве сейчас в моде?
   - Какое, к черту, дерево!? - громыхнул Визиф и вскочил с кресла так резко, словно кто-то подложил иголку под его "мягкое место".
   - О-о, я вижу, ты не готов сейчас к серьезному разговору об искусстве интерьера, - сделал вывод Грициус.
   - Любишь пошутить, да?! - мерил длинными шагами мраморные плиты комнаты Визиф, - а как тебе понравится, если этот кретин утащит эту штуковину куда подальше и разузнает о ней все, м-м-м?
   - Это невозможно, - спокойно ответил Грициус, развалившись в кресле, нисколько не изменившись в лице, - он всего лишь один из местных жителей Фросвинда, не обладающий магическими способностями.
   - Этот твой "обычный житель", разорви его крум, преодолел грозга, выставленного тобой и вдобавок ушел от наемника императора!
   - Ну, парень не без удачи, конечно же, - промолвил Грициус.
   - Не без удачи?! - рявкнул Визиф.
   - Ну да, как же еще объяснить неожиданное появление этого треклятого некроманта, который увязался за наемником? Кстати, ведь он тоже с Сэндк'ха, почти что твой сосед, хе-хе, - отшутился Грициус.
   - Тьфу, - звучно плюнул на пол разозленный до предела Визиф, - какого черта он оказался там?! А?! У тебя же все под контролем?!
   - Больше, чем уверен, он тоже уловил сигналы артефакта и решил заполучить его, вот и все.
   - Уловил... уловил, - пыхтел Визиф, - я почувствовал магию, там кто-то колдовал, будь он неладен! - скрежетал он зубами.
   - Ну да, некромнат, пожиратели душ..., - начал было перечислять Грициус, загибая пальцы на руке.
   - Хватит ерничать, клоун! - брызнул слюной Визиф, вышагивающий туда-сюда перед взором Грициуса, - ты знаешь, о чем я! Это был сильный маг, он вывел этого простака с нашим артефактом из передряги!
   - Да, но что же мы теперь можем поделать! - развел руками его собеседник, - я не могу открыто действовать за пределами Фросвинда. Нам остается ждать, когда наемник доберется до него.
   - Я никак не могу засечь его, - бормотал себе под нос Визиф, не слушая своего собеседника, - Он должен был уже прибыть на Сэндк'х.
   - Эм... ну..., - протянул Грициус.
   - Что еще!!?? - взорвался, словно мощный фейерверк, Визиф.
   - Боюсь, что на Сэндк'х он никак не сможет прибыть, - сощурив глаза в ожидании нового взрыва пороховой бочки, промурлыкал Грициус.
   - Как так, не сможет? - замерев, перешел на шепот смуглолицый маг, в ожидании услышать хорошую новость, к примеру, о гибели охотника.
   - Он на Мирфгейте.
   И как только мог представитель интеллигенции, маг-хранитель, позволить себе такие непристойные выражения, написать на бумаге которые значило бы прожечь в листке здоровенную дыру! Сопровождая свою бранную речь активными жестами, Визиф швырял по сторонам сгустки молнии, которые испарялись, не долетая до стен комнаты. Ибо, чтобы творить магию, даже будучи сильным магом, нужно владеть собой. Видимо, этот факт, вдовесок ко всему остальному, еще больше расстроил Визифа, и он, чтобы не ударить в грязь и так уже довольно-таки перепачканным в ней лицом перед Грициусом, со всего размаху ударил ногой по ножке стола. Тем самым великий маг поставил жирную точку, как словесно, так и действенно, в своем коротком представлении, повалившись на пол и зашипев от боли.
   - И чем тебе не нравится эта мебель! - пробормотал Грициус, наблюдающий за диким шабашем, учиненным Визифом.
   - Арррр, - кряхтел маг, потирая рукой ушибленное место, - какого черта мне достался такой идиот!
   - Ну, наконец, мы нашли виновного! Слава богам, а то я думал, ты так и будешь пребывать в неведении! - вздохнул Грициус.
   - Ты! Ты! - заикался Визиф, - ты так и останешься сидеть в своей пещере на Фросвинде и ничего не потеряешь!
   - Ну, положим, я кое-что и теряю...
   - Я могу потерять жизнь, демон тебя раздери! - перебил рассуждения своего собеседника маг, - жизнь! Если наше предприятие провалится, то мне несдобровать!
   - Ну не надо так преувеличивать, - спокойно сказал Грициус, - я думаю, все обойдется.
   - Ты думаешь!? Знаешь, пожалуй, если за мной придут, я сообщу им, кто мне помогал, - изобразил на своем гневном лице мерзкую ухмылку Визиф.
   - Начинается, - меланхолично протянул Грициус, - сначала ярость и поиски виновных, теперь вот угрозы. Пока еще ничего не произошло и, думаю, не прозойдет. Тем более у нас было не так уж и много возможностей исправить ситуацию, поэтому нам остается лишь расположиться поудобнее и с удовольствием ожидать результата.
   Поутихший Визиф опустошенно рухнул в кресло, не готовый более продолжать спор, и откинул голову на спинку сидения, устремив свой взгляд в полоток.
   - Я попытаюсь выяснить, кто помогал этому удачливому пареньку в пещере, - нарушил молчание Грициус.
   - Уж будь так любезен, - процедил сквозь зубы Визиф.
   Наконец, получив первое за всю беседу, одобрение в свой адрес со стороны коллеги, Грициус не удержался, - ну так что там насчет мебели?
   На это Визиф, неспешно придав своей голове вертикальное положение, взглянул своими покрасневшими глазами на улыбающегося собеседника и одним щелчком пальцев растворил в пространстве богато обставленную комнату со всем ее содержимым, включая себя и своего оптимистично настроенного коллегу.
  
  

Глава 18. Мирфгейт

  
  
   Промозглый ветер, дующий с самого севера Мирфгейта, нес на своих воздушных крыльях пепел от сгоревшего лагеря людей, уничтоженного не так давно армией орков близ горы. Темнота, не заставив себя долго ждать, подступала, сменяя декорации дня на вечернее время суток. Где-то вдалеке, южнее руин поселка, в местности, где природа - мастерица на всяческие причуды - перемешала плодородные участки земли с болотами, тусклый свет костра, мерцающий меж стволов раскинувшихся вязов, сигналил о присутствии здесь живого существа. Дети, чудом уцелевшие после кровавой бойни, усевшись плечом к плечу на подгнившем бревне, опустошенными глазами взирали на хаотичный танец огненных лепестков костра. Пес по кличке Рык, свернувшись в клубок, дремал под исполняемую природой колыбельную шуршащей листвы деревьев, колышащихся в такт приходящим волнам северного ветра и тихого потрескивания веток, съедаемых пламенем костра. С тех самых пор, как они с Кэлли расположились на ночлег, Кервил не проронил ни слова. Она чувствовала, что взгляд ее друга проникал сквозь пламя костра, устремлялся дальше, погружаясь снова и снова в прошедшие трагические события. Несмотря на малый возраст, Кэлли понимала, что творится в душе мальчика, ибо ей самой в свое время тоже довелось потерять маму и папу. Она, как никто другой осознавала, что любые, даже самые глубокомысленные слова утешения в такой ситуации будут звучать, как пощечина для человека, в один миг потерявшего все. Это пройдет, она была уверена, что пройдет, только никогда не излечится до конца. Даже раны, оставленные на теле, порой оставляют следы. А как быть с порезом внутри человека? Тем, что ее мама называла душой. Даже, если и удастся зашить такую рану, напоминание в виде уродливого шрама навсегда сохранится в памяти человека. Несмотря на отреченность ее товарища от всей окружающей действительности, Кэлли все же решилась начать разговор, ибо им, пущенным судьбой, словно самодельные маленькие кораблики в бурный ручей жизни, было необходимо уцелеть, не разбившись о скалы и не сев на мель.
   - Мы должны будем найти людей, - нарушив тишину, тихо промолвила она, косясь на Кервила, - нам ведь придется переждать ночь здесь, да? А вдруг они придут? - прошептала она, кивая головой в сторону леса.
   - Тогда мы погибнем, так же, как погибли все, - монотонно ответил Кервил, все еще пребывая в своем трансе.
   Кто бы мог подумать, что хрупкая маленькая девочка, еще с утра заливающаяся слезами, сейчас смотрела на своего друга строгим взглядом, без единого намека на отчаяние.
   - Без тебя я погибну, - прошептала она, - мы должны найти людей, а для этого нам нужно переждать ночь и найти еду. Ты охотник..., - начала Кэлли.
   - Мой отец был охотником, - огрызнулся он, резко вскинув голову, - а я ничего не умею, понимаешь?! Папа не успел научить меня..., - закончил он подавленно, и на его глаза навернулись слезы.
   - У тебя есть оружие, и ты уже показал, что умеешь сражаться, - сказала она в ответ, всеми силами стараясь приободрить отчаявшегося мальчика.
   - Я... я... ничего не мог, только бежать, когда они убивали..., - сжал зубы Кервил, стараясь удержать в себе поток слез, вот-вот готовых хлынуть из покрасневших глаз.
   Кэлли пододвинулась ближе к своему разбитому горем другу и, положив ладошку на руку мальчика, прошептала, глядя ему в глаза, - возвращайся, ты нужен мне.
   Нечто таинственное, преобладающее над человеческой сущностью, крылось под кажущейся хрупкой оболочкой Кэлли. Кервил смотрел на свою лучшую подругу так, словно видел ее впервые. Будто бы она, за все время, которое они прожили в лагере вместе с ним, лишь притворялась беззащитной маленькой девочкой, чтобы своей слабостью пробудить в нем сильные качества, присущие мужчине. Все непритяности, до этого момента происходившие с Кэлли, побуждали Кервила проявлять себя, открывая в нем все новые грани. Она, его верная подруга, словно лучик солнца, помогающий юному ростку достичь высот цветка, всегда была для него опорой, не позволявшей оступиться и упасть.
   - Я здесь, - так же шепотом ответил ей Кервил, и глаза мальчика вновь заблестели зеленым огнем, который на время вытеснил скорбь, обосновавшуюся в его душе.
   - С возвращением, - сказала Кэлли и крепко, насколько у нее хватило сил, сжала своей хрупкой рукой руку мальчика, словно боясь вновь потерять его.
   Какое-то время двое друзей так и сидели перед костром, взявшись за руки, думая каждый о своем, вглядываясь в языки пламени, рвущиеся ввысь. Вскоре ночь, давшая о себе знать раздавшимся вдалеке совиным уханьем, сменила поздний вечер, накинув на землю пелену темноты.
   - Ложись спать, я прослежу за огнем и попробую вырыть пару волчьих ям, - сказал Кервил, - какая-никакая, но все же защита, а, может, и еда попадется.
   - А как же ты? Без сна?
   - Не переживай, - махнул рукой Кервил, - я все равно не засну, а дежурить ведь кто-то должен.
   - Спасибо тебе, - с благодарностью промолвила Кэлли, и на уголках ее губ появились еле заметные очертания улыбки. Девочка поудобней, если можно было охарактеризовать этим словом комфортное обустройство на прогнившем бревне, расположилась на своем деревянном ложе возле костра и вскоре заснула, свернувшись калачиком, не в силах побороть физическое и духовное истощение, явившееся следствием кошмарного дня.
   Кервил приступил к делу. Долг, ответственность за жизнь Кэлли, сейчас в большей степени движили мальчиком. Горечь по убитым, крики умирающих, свист стрел, прощальный взгляд отца - все вновь и вновь проносились перед взором Кервила, громким гулом жужжа в его ушах. Дабы заглушить переполняющие его чувства, разбавленные начинающей постепенно разгораться внутри него яростью, мальчик без передышки ломал осыпавшие на землю ветки деревьев для костра вблизи от лагеря. Причем Кервил специально брал ветви потолще, дабы затратить больше усилий, чтобы потушить жгучую пульсирующую боль, спазмами разливающуюся у него в груди. Ненависть, отчаяние, тоска - все перекликалось в его душе, норовя лопнуть и разорвать паренька изнутри. Покончив со сбором хвороста, хорошенько ободрав руки, Кервил приступил к обустройству волчьих ям. Единственный инструмент, который мог послужить выполнению этой цели, был бронзовый орчий топор, подаренный ему этим злосчастным утром его отцом. Тяжелое оружие, особенно в руках маленького мальчика, было не самым удобным средством для устройства ловушек, однако Кервил с завидным упорством трудился над их созданием. Помимо прочего, необходимо было заточить колья, от остороты которых зависела безопасноть временного лагеря ребят. По прошествии некоторого времени работа была закончена.
   "Яма, честно говоря, получилась так себе, одна надежда на колья", - подумал Кервил, осматривая ловушку, - "так-с, ну ничего, сейчас накроем ее листвой и примемся за следующую".
   В действительности мальчик очень хотел есть и спать. Детский организм, изнуренный обрушившимся на него несчастьем, умолял об отдыхе и пище. Если же с последним еще можно было некоторое время мириться, то со сном дела обстояли иначе. Однако Кервил изо всех сил противился слабости. Страх окунуться в сон, полный кошмаров, пугал его. Да и к тому же он был на дежурстве. Он должен был оснастить лагерь ловушками, а утром ему предстояло раздобыть для них с Кэлли еды! Он продержится, а потом будь что будет! Вдруг его мысль оборвал хруст веток неподалеку. Кто-то или что-то приближалось к лагерю! И оно шло на огонь костра! Кервил не стал озвучивать Кэлли идею о необходимости затушить костер. Ночи Мирфгейта не славились своей теплотой и лаской, и потому для двух измученных, заброшенных судьбой в лесную глушь детей, огонь имел жизненноважное значение. Однако в глубине души он понимал, что удача может на этот раз не удостоить их своего взгляда, и в любой момент орки могут запросто забрести в их лагерь, заприметив огонь костра, мерцающий во тьме. После трудоемкой работы по устройству ловушки, топор, казалось, как мимнимум, вдвое прибавил в весе, но Кервил, помня о Кэлли, спящей у костра, со всей силы сжал в ладони рукоять оружия, так, что костяшки руки побелели, и с осторожностью двинулся навстречу незванному гостю.
   "Может быть, это всего лишь страх внушил мне приближиние орка?" - размышлял Кервил, всматриваясь в темноту, - "может, это какое-нибудь животное. Не волк, не кабан - эти бы уже давно выдали себя. Что-то небольшое...".
   В тот же миг хруст веток раздался позади мальчика. Кервил от неожиданности вздрогнул и, обернувшись, приготовился дать противнику яростный отпор, конечно, насколько ему позволял сделать это с трудом удерживаемый в руках топор.
   - Постой! - воскликнул вынырнувший из ночного мрака прямо перед ним человеческий слуэт, - я не причиню тебе вреда.
   - Не двигайся! - крикнул сбитый с толку Кервил, который, преисполненный одновременно страха и поступившего в кровь адреналина, уже был готов сломя голову броситься в бой на врага, лишь бы поскорее все это закончилось, - ты человек?
   - А разве я не доказал тебе это, говоря с тобой на одном языке? - ответил мужчина.
   - Кочевники и орки говорят так же, как и мы! Отвечай, кто ты! - грозно проголосил Кервил, стараясь скрыть дрожь в голосе.
   - Я не принадлежу ни к тем, ни к другим, - спокойно ответил мужчина.
   - Так... значит ты... ты из поселка?! - с надеждой воскликнул мальчик.
   - Нет, я не знаю ни про какой поселок, кочевников и орков. Я житель Фросвинда, - ответил мужчина, - если ты позволишь, мы можем обсудить это при свете костра. Так ты сможешь в полной мере убедиться, что я не представляю опасности.
   Длительное молчание повисло в воздухе. Кервил с трудом обдумывал услышанное - а если все это ложь? На нашу землю нет пути, мы отрезаны ото всех, так говорили друиды. "Но, если бы он захотел, он наверняка бы уже расправился со мной", - рассуждал мальчик.
   - Почему ты подкрался ко мне, вместо того, чтобы выйти в открытую? - выпалил Кервил, нарушив тишину.
   - Потому, что я не знал, с кем имею дело, так же, как ты не знал, с кем имеешь дело ты, - без раздумий ответил незнакомец, - так можем ли мы пройти к огню, а то я слегка продрог.
   - Ты вооружен?
   - Да, у меня на поясе охотничий кинжал и метательный топор.
   - Ты охотник?
   - Я был им на Фросвинде.
   Обезуроживающая прямота, с которой вел беседу незнакомец, кажется, взяла верх над доводами рассудка мальчика, и он, обдумав услышанное, ответил, - хорошо, тогда ты пойдешь впереди меня, а я пойду следом.
   - Конечно, так и сделаем.
   Кервил следил за каждым движением незнакомца, находясь позади него, готовый в любой момент пустить в ход свое оружие. Но этого не потребовалось. Мужчина, дойдя до лагеря, бросил мимолетный взгляд на спящую на бревне возле костра девочку и, развернувшись к сопровождавшему его мальчику, вытянув руку вперед, тихим шепотом произнес, - Раэль.
   Некоторое время Кервил с опаской посматривал на протяную ему ладонь, словно в ней могла таиться смертельная опасность. Затем, все же решившись, перехватив левой рукой тяжелый топор, замкнул свою правую ладонь в рукопожатие, - Кервил. Это Рык, - продолжал он, указав на свернувшегося поодаль в клубок молодого пса, - а это Кэлли, - махнул головой в сторону своей спящей подруги мальчик.
   - Очень приятно, - ответил Раэль, искренне улыбнувшись, - могу ли я присесть?
   - Да, конечно, - сказал Кервил, косясь на оружие, висящее на поясе у странника.
   - А, это не проблема! - промолвил Раэль, поймав осторожный взгляд мальчика, - я, как вежливый гость, будучи в твоем лагере, оставлю это оружие тебе на сохранение до тех пор, пока мне не придет время уйти, - добавил он, неспеша сняв пояс с оружием и передав его Кервилу.
   После событий, произошедших в пещере, Раэль предстал перед взором его нового знакомого в крайне потрепанным виде. Порванный в разных местах кафтан с пятнами крови на нем. Загвазданные штаны, протертые после ползаний по пещере до дыр. Перепачканное пылью лицо. Не правда ли, затруднительно было с ходу довериться такому человеку?
   - Это твоя сестра? - решил первым начать разговор Раэль.
   - Она все, что у меня есть, - ответил Кервил.
   - Понимаю... скажи мне, Кервил, где я сейчас нахожусь? В смысле, что это за планета?
   Мальчик удивленно поднял брови, - ты на Мирфгейте. Вообще-то я думал, что это место закрыто для путешествий.
   - Я попал сюда случайно. По-видимому, я вошел не в тот портал, - пробормотал Раэль себе под нос.
   - Портал? Здесь есть портал!? - воскликнул мальчик, но тут же осекся, испугавшись, что мог разбудить Кэлли.
   - Не уверен. Войдя в портал на Фросвинде, я очутился в лесу и вскоре набрел на ваш лагерь.
   - Как же можно было перепутать порталы? - с недоверием покосился на него Кервил.
   - У меня не было времени выбирать, - ответил охотник, - а как вы здесь оказались? Где ваши род..., - начал было Раэль, но вовремя остановился, вспомнив фразу Кервила "она все, что у меня есть".
   - Это долгая история, - мрачно ответил мальчик, потупив взор.
   - Если не хочешь - не рассказывай, - с пониманием сказал охотник, - ты, наверно, голоден?
   - Есть немного, - пробубнил Кервил, - я как раз собирался добыть еду.
   - Ночь не лучшее время для охоты, - ответил Раэль, - ты поделился со мной теплом, а я поделюсь с тобой своими припасами - по рукам?
   - А что у тебя за припасы? - с интересом спросил мальчик.
   - А давай поглядим! Так-с, мясо, хлеб, вода, - перечислял Раэль, доставая из своей котомки и раскладывая на бревне продукты, - Пожалуй, вот и все! На-ка держи, - протянул он Кервилу единственный оставшийся у него после путешествия кусок мяса, - Это тебе и твоей сестре.
   - Спасибо, - ответил мальчик, приняв еду из рук охотника и, не теряя времени, воспользовавшись кинжалом Раэля, порезал мясо на маленькие кусочки, чтобы приготовить шашлык. Голод, хорошенько скрутивший живот Кервила, заставил его позабыть о мерах предосторожности, и мальчик, отложив оружие в сторону, занялся делом, принявшись за готовку мяса.
   - А ты что будешь есть? - спросил мальчик, насаживая шашлык на прутик.
   - Я добуду себе еду утром.
   - С одним кинжалом и топориком?
   - Да, именно так.
   - А на кого же ты будешь охотиться с таким оружием? - спросил Кервил с удивлением.
   - Я читал, что ваша живность практически не отличается от нашей на Фросвинде. Возможно, даже удастся выследить молодого вепря, который как раз будет на лежке после ночной охоты. Тут как повезет, главное чтобы не в стае, да еще бы ветер помог в охоте..., - размышлял Раэль вслух.
   - Ветер?
   - Ну да, кабаны слышат нюхом, - как говоривал мой отец, - если ветер будет дуть на меня, то может и не учует.
   - А где же твой лук?
   - Это долгая история, - ответил Раэль.
   - Если не хочешь - не рассказывай, - слабо улыбнулся Кервил.
   - Думаю, у нас еще будет время поделиться друг с другом нашими историями, а пока, если не возражаешь, я вздремну до утра, а там и на охоту, - зевнул Раэль и, расположившись на земле возле костра, уснул.
   Кервил, опершись спиной о бревно, на котором спала Кэлли, еще некоторое время просидел так, глядя на дремавшего путника. Разморенный едой и сокрушенный усталостью, мальчик, чьи веки, словно подъемные мосты двух крепостей, стали закрываться под напором прокручиваемых лебедок, сам того не замечая, уснул.
   Нет, не кошмарный, а скорее волнительный сон посетил Кервила в эту ночь. Высокая, уходящая ввысь каменная лестница тянулась тысячами ступеней к огромной крепости, парящей в синем небе. Несмотря на то, что путь до цитадели был явно не близок, казалось, врата крепости располагались всего в паре ступенек от Кервила, ведь он мог разглядеть ее до мельчайших подробностей. Каменные бойницы с изумительными гравированными витражами, высокие башни, рассекающие облака, огромные резные двустворчатые ворота - этот замок мало подходил для выдерживания осады, являясь скорее памятником искусства. Хотя, кому из живущих на Фархорне существ было бы под силу штурмовать небесную твердыню? Наконец, оторвавшись от разглядывания прекрасного замка, Кервил заметил на лестнице человеческую фигуру, медленно шагающую по ступеням вверх по направлению к воротам крепости. Что-то теплое, радостное и доброе забилось внутри мальчика при виде ступающего по ступеням человека. Кервил, не раздумывая, сорвался с места и устремился вслед за ним вверх по лестнице. Солнце, словно разделяя радость мальчика, раскидывало повсюду свои яркие лучи, разыгрывая световое представление. Кервил бежал, не останавливаясь, и, казалось, должен был уже достичь цели, ведь человек, которого он стремился догнать, шел очень медленно, однако мальчика разделяло то же расстояние, что и в начале его забега.
   - Пап!!! - сделав остановку, тяжело дыша, крикнул Кервил.
   Остановившись, Мэйрон медленно обернулся. Отец Кервила, одетый по-праздничному, как обычно он одевался по случаю какого-нибудь важного события, будь то его день рождения или день, когда его избрали старостой поселка, предстал перед взором своего сына.
   - Куда ты идешь?! Идем со мной! - воскликнул мальчик, обрадовавшись, что сумел докричаться до отца.
   Мэйрон, ничего не ответив, лишь печально улыбнулся своему сыну и покачал головой.
   - Но почему?! Почему ты молчишь? - крикнул с негодованием Кервил и побежал вперед. Теперь-то он точно его догонит и захватит в объятия! "Папа жив! Папа жив! Папа жив!" - проносилось в голове у мальчика.
   Но сколько Кервил не старался сократить расстояние до отца, тот, словно пустынный мираж, находясь неподалеку, был недосягаем. Вскоре, после безуспешных попыток, являющих собой пробежку на одном месте, Кервил вымотался и вынужден был остановиться. Отец лишь пожал плечами, дескать "ничего не поделаешь", и кивнул в сторону дворца.
   - Ты не умер... не умер... ты же сейчас здесь, со мной! - воскликнул Кервил и первые капли слез поползли по щекам мальчика.
   Улыбка сошла с лица отца, и тот, тоскливо взглянув на Кервила, приложил правую руку к сердцу, олицетворяя тем самым огромную скорбь по расставанию с сыном. Мать Кервила умерла от болезни, когда тому еще не было и года, поэтому отец был для него всем и даже больше. И вот он уходил. Уходил безвозвратно. Сердце Кервила тоскливо заныло, и он, рухнув коленями на каменные ступени лестницы, скрыл свое раскрасневшееся от бега лицо в ладонях и заплакал.
   Наконец, когда поток чувств, выплескиваемых Кервилом наружу, поутих, он поднял голову. Отец стоял на том же месте, но выражение его лица изменилось, показывая явное негодование, как это бывало в тех случаях, когда Кервил, учудив что-нибудь эдакое, попадался папе на глаза.
   - Прости, прости меня, - бормотал мальчик, поднимаясь с колен. Кервил очень боялся расстроить отца, который, несмотря на то, что в глубине души очень любил своего сына, старался воспитать его сильным мужчиной, способным с достоинством преодолевать трудности. Отец в знак одобрения кивнул головой и, сжав руку в кулак, ударил себя в грудь.
   - Я буду сильным, - ответил Кервил, утирая слезы, - я буду достоен тебя. Я отомщу.
   Мэйрон еще какое-то время не уходил, внимательно смотря в глаза сыну. После чего, улыбнувшись Кервилу, отец махнул рукой на прощание и, развернувшись, побрел по лестнице вверх. Кервил, переполненный горя, так и остался стоять на своем месте, глядя вслед удаляющемуся по направлению к воздушному замку отцу. С тех пор прощальная улыбка отца, скрывшегося за воротами крепости, навсегда запечатлилась в памяти мальчика.
  
  

* * *

  
  
   Теплые лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь ветви деревьев, плавно скользили по лицу Кервила, словно пытаясь ненавязчиво намекнуть мальчику, что пришло время вставать. Как он не хотел просыпаться! Кервил желал бы еще хоть немного задержаться на каменной лестнице перед замком - вдруг отец вернулся бы к нему, и они вместе ушли бы на Мирфгейт, вновь зажив по-старому. Это сон! Это всего лишь сон! Прощание отца. Сон?! О нет! Он ведь должен был следить за лагерем, следить за странником! Кервил вскочил на ноги, испуганно озираясь по сторонам.
   - Спасибо, - промолвила Кэлли, обращаясь к Раэлю, - мясо очень вкусное. А как ты сумел поймать зайца?
   - Ну, честно говоря, без помощи Кервила я бы не справился, - ответил охотник, поглаживая Рыка, улегшегося возле него, - хотя, мне кажется, Кэлли, тебе не будет столь приятно слышать о подробностях смерти животного.
   - Я всю жизнь росла среди охотников, и для меня это обычное дело, - с важностью произнесла она.
   - Без моей помощи?! - влез в разговор мальчик, потихоньку начавший приходить в себя после пробуждения.
   - Ну да, - подтвердил Раэль, - твоя ловушка оказалась очень кстати. Я допустил ошибку и спугнул зайца, а он, поскакав в сторону лагеря, угодил в твою волчью яму!
   - Ух, ты! - с удивлением воскликнул Кервил, и тут же, смутившись, добавил, - ну, я на это и рассчитывал.
   - Хотя теперь ее скорее стоит называть заячьей ямой, нежели волчьей, - сказал охотник.
   - Молодец! - воскликнула Кэлли, - вы оба молодцы! Я, кстати, рассказала Раэлю о Мирфгейте и том,... что произошло, - промолвила девочка и запнулась на полуслове, помрачнев.
   - Все будет хорошо, - тут же подхватил Раэль, я приведу вас в поселок, только надо понять, где он расположен.
   - Мы и сами не знаем, - пробурчал Кервил, - где-то на юге, но мы бежали, не выбирая пути.
   - Мы разыщем дорогу, - заверил Раэль, - и предупредим поселок об опасности.
   - Но что это изменит? - тусклым голосом сказал мальчик, - их слишком много.
   - Кервил! - строго воскликнула девочка, - ты опять за свое?!
   - Кэлли права, не стоит унывать. Мы сумеем найти выход, - подбодрил мальчика Раэль, - ну что, думаю теперь можно выдвигаться в путь! Возьмем южнее, выберемся из леса, а там и видно будет.
   Вскоре, под барабанную дробь засевшего где-то неподалеку дятла, отряд в составе трех человек и пса по кличке Рык отправился в путь. Кервил, идя чуть в стороне, пребывал в молчаливом раздумье, а Кэлли рассказывала Раэлю о Мирфгейте и его обитателях.
   - Друиды? - выцепив незнакомое ему слово из повествования девочки, спросил охотник.
   - Ну да, это такие люди, давным-давно отделившиеся от поселка, поклоняющиеся деревьям, солнцу, в общем, природе. Они немного странные и вроде даже умеют колдовать, - ответила Кэлли.
   - А есть ли еще маги на планете?
   - Ну, шаманы орков, но они, в основном, только и могут, что разрушать, - удрученно произнесла девочка.
   - А скажи, Кэлли, существует ли путь с Мирфгейта на другие земли?
   - До того, как мы встретили тебя, я думала, что нет, а теперь даже и не знаю, - призадумалась она, - мне кажется, друиды могли бы знать. Я видела их всего один раз, стоя на высоком холме. С него открывается такой прекрасный вид! Когда все закончится, я непременно покажу тебе высокий холм. Мы часто взбирались на него с Кервилом. Поля и горы лежат, как на ладони, а лес большим зеленым пятном вмещается между ними. После этого я поняла, почему друиды поклоняются природе, они наверняка не раз поднимались на этот холм.
   - Ничего они не знают, - вклинился в беседу Кервил, - они только важничают и укрываются в лесах, вместо того, чтобы помочь нам в войне с орками. Где были эти всезнайки, когда на нас напали кочевники? А та неразбериха с гоблинами?
   - Они не вмешиваются в дела людей, ты же знаешь! - возмутилась Кэлли в ответ.
   - Им вообще на все плевать, кроме своих деревьев и цветочков, - огрызнулся Кервилл и, не желая продолжать разговор на эту тему, немного отстал от отряда. Даже пес Рык, почувствовавший, что не стоит в такой момент беспокоить своего расстроенного друга, семенил рядом с Кэлли.
   Некоторое время путники шли молча, но все же интерес девочки вскоре перевесил, и Кэлли, указав пальчиком на оружие, висящее на поясе Раэля, спросила, - какое у тебя странное оружие, я такое первый раз вижу.
   - У нас на Фросвинде этим врядли кого удивишь, - ответил охотник, похлопав рукой по ремню, - а в поселке разве не производят оружие?
   - Мы толком и не умеем, да и не из чего, - с грустью вздохнула девочка.
   - А топор Кервила выглядит вполне сносно, - оценил Раэль.
   - Да, на Мирфгейте взрослые часто находили тайники с оружием. Говорят, их оставили те, кто жил здесь задолго до нас. Но мы ничего об этом не знаем. Наши люди могут создавать только оружие из камня, и еще луки.
   - А что интересного есть на твоей планете? - спросила она.
   - У нас тоже очень красиво, с вершины гор открываются прекрасные виды, леса, покрытые снегом...
   - Снегом? Это как?
   - У вас не бывает снега? - удивился Раэль, и девочка покачала головой из стороны в сторону, - снег это заледеневшая вода, - пустился в объяснения охотник, - он белый и состоит из крохотных снежинок, падающих с неба и сверкающих на солнце. Снежинки очень красивые и неповторимые. Миллионы снежинок, приземляясь на землю, на деревья, на крыши домов образуют огромное белое покрывало, заполняющее собой простор Фросвинда.
   - Это, наверное, невероятно красиво! - воскликнула девочка, закатив глаза.
   - Да, это замечательно. Хотя, конечно, со временем эта белизна приедается, и хочется перемен. К тому же, у нас очень холодно, за красоту приходится платить, - улыбнулся он.
   - Я бы тоже хотела перемен, - вздохнула Кэлли, - но мне пока совсем нечем платить.
   Интересной беседе так и не было суждено завершиться, ибо, заприметив что-то впереди меж деревьев, Раэль знаком показал всем сохранять тишину и, возглавив отряд, осторожно повел группу за собой, дабы не быть замеченными. Притаившиеся в густых зарослях кустарника путники теперь могли спокойно наблюдать из своего временного укрытия за всем происходящим на болотистой поляне, представшей перед их взором. На поросшем темным мхом пеньке, спиной к наблюдателям, сидел здоровенный орк, держа на могучих руках неподвижную человеческую фигуру. Зеленокожий, согнувшись над телом, что-то тихо нашептывал себе под нос. Кэлли, на расстоянии ощутив всплеск гнева своего друга, не успела вовремя остановить его, и Кервил, в пару коротких прыжков обойдя Раэля, выпрыгнул из кустов, устремившись с поднятым вверх топором на орка.
   - Не надо, Кервил! - крикнула Кэлли.
   Орк, не выпуская из рук человеческое тело, вскочил со своего места и развернулся к мальчику. Кервил, находясь в паре метрах от зеленокожего, остановился, как вкопанный, не решаясь подойти ближе. На руках у орка покоилось безжизненное тело Лермоны - жительницы их лагеря. Удивление на время сбило с Кервила яростный порыв, а Раэль тем временем был уже тут как тут, загородив собой мальчика.
   - Мой не хотеть, мой не убивать, мой пытаться помочь, но мы не успеть..., - скороговоркой бормотал орк.
   Взгляд Раэля на миг остановившись на безоружном зеленокожем, заскользил дальше, вновь сделав остановку на оперении стрелы, торчащей из спины женщины.
   - Что здесь произошло? - спросил охотник, держа оружие наготове.
   Кервил, подобно разъяренному быку, смотря на орка, словно на красную тряпку, вновь распалившись, сделал попытку выпрыгнуть на врага из-за спины Раэля, но охотник, сделав шаг в сторону, преградил мальчишке путь, - Кэлли, пожалуйста, пригляди за ним, пока мы не разберемся что к чему.
   - Мой сражаться, потом мой племя хотеть меня убить, за то, что я не бить без... безор..., - запинался орк, подбирая слова.
   - Безоружных? - закончил за него Раэль.
   Орк кивнул, косясь на рассвирепевшего мальчишку, которого Кэлли, обхватив обеими руками, уводила подальше. Пес Рык был рядом и, словно осозновая все происходящее, с укором поглядывал на мальчика.
   - Она быть без оружия, и она самка, - приподнимая тело Лермоны вверх, бормотал зеленекожий, - я спасать ее, убегать с ней сюды, в лес.
   - Он врет! - зарычал Кервил, - они убивают всех, никого не жалея!
   - Моя никогда не врать, детеныш! - громыхнул орк, сверкнув глазами на мальчика, - Мой всегда драться с воинами, потому мой воин, а не гхочар!
   - Так что же было дальше? - спросил Раэль.
   - Моя сидеть здесь, пытаться помогать, вытягивать стрела, но ей была очень больно, а потом нас встретить дуридка.
   - Вы повстречали здесь друида? - переспросил охотник.
   - Дурида, да, - кивнул орк, - она говорить помогать и бежать за трава-настой, но..., - зеленокожий с грустью посмотрел на безжизненное тело женщины, - но трава уже не нужен, ее забрать смерть.
   - А твое племя, где оно сейчас? - спросил Раэль.
   - Мой не знать, мой хотели убить свои. Я изгнан за то, что хотеть помочь. Но она тоже спасать меня... спасать от стрела в спина, - скрежетнул орк, осторожно положив тело Лермоны на землю.
   - Как тебя зовут?
   - Гаркзыб.
   - А меня Раэль.
   - Ты что делаешь!? - завизжал Кервил, - заводишь дружбу с этим выродком?!
   - Сейчас же прекрати! - гаркнула Кэлли, сама удивившись своему воинственному тембру.
   - Он потерял отца в недавнем сражении, - сказал Раэль.
   - Для воина велика честь быть мертвый в сражений, - ответил орк, - мой отец быть убит в битве с люди пять лет назад, - гордо отчеканил он.
   - Это было не сражение! - прорычал Кервил, - это было истребление!
   - Наш вожак убит. Новый вожак отдавать приказ. Мой лишь ходить бой по приказ.
   - Кто убил вашего вожака? - спросил охотник.
   - Люди из поселка!
   - Откуда вы узнали, что это были именно люди из поселка, а не... к примеру, кочевники? - поинтересовался Раэль.
   - Убийца оставлять пояс из кожа и нож. Такие только поселок готовить, - ответил орк.
   "Странно, очень странно", - подумал Раэль, - "впрочем, сейчас не время для расследования".
   - Ой! - звонко воскликнул вновь прибывший участник, в ту же секунду оказавшийся объектом всеобщего внимания.
   - Наше опаздать. Она уходить навсегда, - печально сказал орк, обращаясь к друиду.
   Совершенно сбитая с толку девушка, с трудом дотягивающая прожитыми летами до четверти столетия, была одета в причудливую зеленую мантию, подобно лепесткам цветка, обозначенную разрезами снизу. Длинные светлые волосы девушки были наспех скручены в пучок, завязанный стебельками цветов. Ремешок ее кожаной сумочки пересекал учащенно вздымающуюся после бега грудь, а забавные сандалики, казалось, выструганные из дерева, плотно прилегали к стопам ее худеньких ножек.
   - То есть, как ушла? Куда? - с удивлением воскликнула она.
   - Жизнь оставить ее, а она оставить жизнь, - ответил орк.
   - Ох! - горько вздохнула друид, - я опоздала.
   - Твоя делать все, что нужно, но таков ее зым. Наша остается только жечь костер тело.
   - Мы не сжигаем умерших на кострах! - воскликнул Кервил, сделав шаг в сторону орка.
   - Твой не лезть в разговор старших, детеныш, - пробурчал тот.
   - Что?! Ах, не лезть! Образина ты дикая! - зарычал мальчик, поудобней взявшись за рукоятку топора.
   Кэлли, будучи наготове, в тот же миг, словно витиеватый плющ, обвила руками своего вспыльчивого друга и оттащила его назад.
   - Люди действительно не сжигают после смерти тела своих соотечественников, - вошел в разговор Раэль, - мы предаем их земле. У всех разные традиции.
   - Понял, дикарь!? - выкрикнул из-за спины охотника Кервил.
   - Моя готов помогать копать, - с пониманием произнес зеленокожий, не став спорить.
   - Что же, в таком случае приступим, - сказал Раэль, а затем остановил свой взгляд на стоявшей в сторонке и пребывавшей в безмолвии друиде, - А ты...?
   - А я Мьяла, - тут же ляпнула друид, только после сказанного осознав, что вопрос был не о том.
   - Раэль, Кэлли, Кервил и Рык, - представил отряд охотник. Пес, не теряя времени даром, подбежал к девушке и, дабы скрепить знакомство, стал тщательно обнюхивать друида, словно усомнившись в ее человеческом происхождении.
   - Я рад знакомству, но я хотел спросить другое - ты с нами?
   - К-к-копать? - совершенно растерявшись, протянула девушка, машинально поглаживая по голове любопытного Рыка.
   - Да нет же... я думаю, мы с Гаркзыбом вполне осилим это дело вдвоем. Я имел в виду, пойдешь ли ты с нами?
   - Я не могу, я друид, - стараясь придать своему тону горделивый оттенок, а своему подбородку приподнятое положение, ответила девушка. Что, впрочем, по мнению Раэля, вышло у нее скорее забавно, нежели величественно.
   - Мне нужно вернуться в общину, - продолжила она.
   - А что ты там будешь делать? - поинтересовалась Кэлли.
   - Да ничего они там не делают. Сидят целыми днями и пялятся в небо, пока гибнут люди, - пробурчал Кервил, не дав друиду вымолвить и слова.
   - Прекрати, Кервил, да что с тобой такое! - с укором сказала девочка.
   - Я... я..., - не знала, что ответить на неожиданный выпад мальчика Мьяла, - мы много чего делаем! - наконец выдавила она, явно сконфузившись.
   - Что же, у каждого своя дорога, - подытожил Раэль и, вооружившись непригодным для копания оружием ближнего боя, охотник и орк приступили к трудоемкому процессу захоронения.
   Кервил и Кэлли, расположившись на траве поодаль, молча сидели, задумавшись каждый о своем. Мьяла, не находя себе места, топталась рядом, словно солдат на посту, вышагивая туда-сюда. Несколько раз она порывалась что-то сказать и, раскрыв было рот, тут же захлопывала его, будто стальную дверь темницы, вновь пускаясь в лихорадочные раздумья. Наконец, она замедлила шаг и произнесла, обращаясь скорее ко всем, нежели к кому-то в отдельности.
   - Мы не знали, что началась война!
   - Пфф, - презрительно фыркнул Кервил, - а, если бы знали, то прям так и помогли бы?
   - Мы не вмешиваемся в чьи-либо дела. Таков закон, - ответила она.
   - А какая тогда разница - знали ли вы, что началалсь война или нет, если вам в любом случае все равно? - дерзновенно произнес Кервил.
   - Нам не все равно! - повысив голос, с нажимом проговорла Мьяла, - но мы не можем это делать!
   - Зачем вы тогда нужны, если вы ничего не можете? - озлобленно промолвил мальчик.
   - Кервил, прекрати сию же минуту! - вмешалась Кэлли, - иначе я больше не буду с тобой разговоривать.
   - Ладно, - после небольшого раздумья бросил он, сверкнув глазами в сторону Мьялы.
   - Но ты ведь помогла Гаркзыбу, принесла лекарства, - сказал Раэль.
   - Я? - словно не веря, что обращение было адресовано ей, удивилась Мьяла, - ну, да, так и есть. Но я ничем не смогла помочь! - быстро добавила девушка.
   - Ты попыталась. Разве это не участие?
   - Я просто не могла оставить ее в беде, - виновато промолвила Мьяла.
   - Ты извиняешься за то, что оказала помощь? - удивился Раэль.
   - Я... не... община не позволяет нам вмешиваться в чьи-либо дела, - промолвила девушка так, словно рассказала заученное стихотворение.
   - Спасибо тебе, - произнесла Кэлли, оборвав на том все дальнейшее повествование.
   - Не за что, - смущенно ответила Мьяла, и присев на траву, углубилась в себя.
   Через какое-то время Гаркзыб и Раэль закончили свою работу. Свежая могила, такая же одинокая, как и ее владелица, была украшена горсткой камней и сорванных неподалеку ромашек. Яркие лучики солнца, падающие с небес на поляну, скользили по рыхлой земле захоронения, прощаясь с Лермоной.
   - Она была хорошей, всегда помогала, если кто просил, - тоскливо проронила девочка, водя рукой по россыпи земли.
   - И отец к ней хорошо относился, - прошептал мальчик, стоя рядом.
   - Ну что же, мне нужно возвращаться в общину, - тихо сказала Мьяла, почтительно выждав некоторое время.
   Рык, отчего-то крайне взволнованный, семенил из стороны в сторону по поляне, водя носом по земле. И вдруг пес негодующе зарычал, явно учуяв кого-то.
   - Ну, раз так, я могу и задержаться, - прошептала себе под нос друид, поглядев на собаку.
   - Дело не в тебе, - сказал Раэль, доставая оружие и озираясь по сторонам.
   Развязка не заставила себя долго ждать. Синхронно, словно по команде, под шелест окружающей поляну растительности, в поле зрения сжавшейся в комок группы появились гоблины. Около двух десятков коротышек, вооруженных кто чем, сомкнули плотное кольцо вокруг отряда, отрезав любые пути для маневра. Впрочем, Раэль, поглядывая на копья и дубины гоблинов, и не думал предпримать попыток к активным действиям, тем более, сопровождая Кэлли и Кервила.
   - Что это значит? - подала голос Мьяла, - по какому праву вы наставили на нас оружие?
   - Твой ругаться не надо! - прозвучал голос позади живого кольца, и сквозь ряды своих ощетинившихся копьями товарищей, просочился еще один гоблин, на груди которого висел большой костяной амулет в виде черепа животного. По всей видимости, такие украшения являлись предметом различия в воинских званиях того или иного бойца клана, потому как рядовые гоблины, взявшие отряд в кольцо, имели лишь простенькие костяные бусы, болтающиеся на шеях.
   - Идет война, мы смотреть за вами. Вы вместе с орк. Теперь вы все ходить с нами к вожак говорить, - сказал гоблин.
   - Друиды не принимают участия в войне, - настойчиво ответила она, скрестив руки на груди.
   - Дуирды нет, а ты - да, - беспристрастно ответил гоблин, - один: твоя не держать посох. Два: твоя помогать орк, потому нарушать закон, - демонстративно зажимал пальцы на руке коротышка, - а, значит, твой не дурид вовсе.
   Рассудительность гоблина вмиг заставила Мьялу поджать губы и замолчать.
   - Но дети ведь не участвуют в войне, их нужно отпустить, - сказал Раэль, придя на подмогу девушке.
   Гоблин, окинув человека взглядом, ответил, после некоторого раздумья, - война делать участником всех без разбор. Все ходить с нами!
   "Ишь ты, какой умный", - подумал Раэль, явно недооценивший смекалистость гоблинов.
   К слову сказать, среди гоблинов, как, впрочем, и среди орков, интеллект был большой находкой, но, если уж и попадались странные личности, то, определенно, на всю голову, и они непременно дорастали до шаманов, вожаков и полководцев. Этот индивид с костяным амулетом на груди как раз входил число "необычных" и потому возглавлял эскорт пойманных им путников, шедший в лагерь гоблинов. Единственный член группы, которому не было уделено должного внимания со стороны зеленокожих коротышек, был преданный пес по кличке Рык, который целеустремленно семенил следом за своими друзьями, дабы разделить все превратности нелегкой судьбы, выпавшей на их головы.
  
  
  
  
  
  

* * *

  
  
   Прохладный ветерок, просачивающийся через приоткрытые арочные окна "Восходящего дворца", свободно и без всяких стеснений гулял по коридорам цитадели, подобно мальчишке-озорнику, насвистывая себе под нос немудреную мелодию. Приняв решение подойти поближе к оконцам, чтобы перекрыть надоедливому сквозняку все возможности для музицирования, можно было остаться у этого самого окна навеки вечные, потому как вид, открывающийся любому неподготовленному зрителю, взглянувшему через оконный проем, а точнее "за борт" плавающего в воздухе дворца, был восхитителен. Тысячи облаков, все как на подбор окрашенные в белый цвет, образовав огромный флот, двигались по голубым волнам океанического неба, освещенного многочисленными лучами яркого солнца. Сквозь паруса облаков, под небесным океаном, взору невидимого зрителя открывалась новая картина. Фархорн, раскинув свои земли в десятках километров ниже, красовался пышными лесами и высокими горами перед очами его создателей. Но сколько не перечисляй красоты окрестностей парящего замка, оценить по достоинству всю глубину красок открывающегося вокруг "Восходящего дворца" вида можно было, лишь находясь на его "борту". Наконец, оторвавшись от чудесных пейзажей, взгляд наблюдателя окинул бы "нутро" цитадели и непременно остановился на стенах ее коридоров, украшенных цветной мозаичатой кладкой, изображающей историю создания Фархорна в деталях. События, словно разворачиваемый на плоском столе манускрипт, тянулись чередой рисунков и пояснений, начиная с ослепительной вспышки ядра планеты и заканчивая ее теперешним состоянием.
   В углах тянущегося в обе стороны коридора, влитые ступнями в широкие постаменты, стояли фигуры, высеченные из мрамора. Каждое из изваяний относилось по своему внешнему виду к тому или иному роду человеческой деятельности на Фархорне. Но странная задумка скульптора этих искусных творений не ограничилась одной лишь работой по камню. Каждая из фигур держала в руках картину. Воитель, снаряженный клинком, покоящимся в ножнах на поясе, удерживал за рамы по бокам произведение, изображающее кровопролитное сражение. Охотник же, дабы разместить прекрасный пейзаж на своем колене, вынужден был принять такую позу, словно предстал перед особой королевских кровей, однако же, дело того стоило, ведь всякий, проходящий по коридору дворца мог по достоинству оценить удивительный утренний лес, опушку которого облюбовала стая оленей. И, кстати сказать, дремлющий за спиной мраморного охотника лук, нисколько не мешал осуществлению сего элемента придворного этикета. Кузнец, прижав свою картину одной рукой к земле, словно клинок к наковальне, уже занес свой молот для удара, что, впрочем, не было так уж и далеко от истины, ведь на полотне был изображен великолепный двуручный меч, чья рукоять была щедро усеяна драгоценными вставками. И, пожалуй, самым таинственным из этой четверки был закутанный в свой мраморный балахон маг, который, воздев руки к небу, заставлял парить свою картину в воздухе. Посторонний наблюдатель мог битый час водить руками над этой работой, изображающей буйство стихий, но так и остался бы ни с чем, не найдя ни одной нити, за которую могло быть подвешено это творение. К слову сказать, картины, как и их "держатели", были настоящими произведениями искусства. Ох, какой вздох издал бы Себэстьян, увидев эти шедевры. Хотя, впрочем, торговец не был таким уж знатоком искусства, но зато по части сбыта он был дока и заломил бы за эти "безделушки" столько, сколько не смог бы запросить даже сам автор этих творений.
   Вскоре тишина, повисшая в коридоре замка, была рассеяна. Из-за поворота, прямо перед скульптурой охотника, вынырнула до боли знакомая парочка обитателей "Восходящего дворца", которая, как уже было сказано ранее, контрастировала собой не только внешним видом, но и предназначением.
   - Ох, Фьёльри, оставила бы ты его в покое. Он и так вдоволь настрадался, да и жена его мучается, - сказала Мортреза, вздохнув, - к чему такая помощь?
   - Я помогаю? - с наигранной обидой бросила дева-удача, - я всего лишь чуточку уделила ему времени в пещере с тем мерзким оборотнем, вот и все, - захлопав глазками, невинно ответила она.
   - А людоед на лесопилке, грозг у пещеры, скверноокий, молтурианцы? - перечисляла Смерть.
   - Это не я, что ты, - улыбнулась Фьёльри, - конечно, я хотела помочь ему, ведь он взвалил на себя такую неподъемную ношу, что мне, признаться, стало даже интересно, чем все это кончится, но потом я вспомнила слова нашего премногоуважаемого магистра: "Баланс - это единственное, что держит Фархорн на плаву!", - передразнила она Кармгоса, - и перестала вмешиваться.
   - Во-первых, дорогая моя, прекрати издеваться над стариком. Он хоть и зануда, зато говорит дело. И, в сущности, он единственный, кто способен обуздать этих выскочек - Файриса и Элисинду. Не будь Кармгоса с нами, не было бы ни Фархорна, ни нас.
   - Это конечно так, но..., - начала было Фьёльри.
   - Во-вторых, - вежливо перебила свою юную спутницу Мортреза, - не верится мне, что он сам преодолевает все эти препятствия. Я уже почти прикоснулась к нему, но он избежал покоя, не единожды. Первый раз вижу, чтобы простому смертному так везло без чьей либо помощи.
   - Я тут не причем. И, кстати, не забывай, ведь его не покидает его жена.
   - Она всего лишь незримая сущность, вот и все, - ответила Смерть, - ладно, что-то мы слишком много времени уделяем одному смертному, тебе не кажется? - улыбнулась Мотреза.
   - Определенно, - сказала Фьёльри и хихикнула, завидев как из-за противоположного угла коридора, вышел Файрис.
   Бог войны, верно, поняв, кому был адресован этот смешок, состроил на своем лице суровую гримасу и уверенно направился, а точнее спикировал, словно ястреб на полевую мышь, к "удачливой девице".
   - Ты иди, а я задержу этого нахального мальчишку, - прошептала Мортреза.
   Фьёльри тут же развернулась и быстрыми шажками устремилась в обратном направлении, стараясь сдержать потоки смеха, рвущиеся наружу.
   - Вы сегодня скверно выглядите, господин Файрис, будто бы Вас что-то крайне огорчило, - вежливо промолвила Смерть, как бы невзначай перекрыв богу войны дорогу.
   - Я... я... да отлично я выгляжу, черт возьми! - громыхнул Файрис, пытаясь просочиться сквозь пожилую даму.
   - О нет, я же вижу, вы чем-то встревожены, мне-то вы можете рассказать!
   - Покорнейше благодарю, но не в чьих советах не нуждаюсь! - зашипел он, пролезая по стеночке рядом с Мортрезой.
   - Неужели Вы сегодня не настроены на беседу! Это так на Вас не похоже. Куда же Вы так спешите, позвольте спросить?! - продолжала она свое приторное песнопение.
   - Я?! Да, черт возьми, почему я должен вам об этом рассказывать?! Дайте пройти!
   - Грубиян! Такой молодой, а уже хамит старшим! - изобразила возмущение Мортреза.
   - Не забывайтесь, с кем говорите! - прогремел Файрис, оставив все попытки догнать Фьёльри, переключившись на новую "жертву".
   - Именно это я и хотела Вам сказать, - ответила Мортреза, немного приподняв свою черную вуаль, дабы посмотреть собеседнику в глаза.
   Файрис, сам того не желая, машинально отвел взгляд в сторону. Оно и понятно, ведь не так уж и много было желающих посмотреть в глаза Смерти. Однако молодой бог сию секунду обрел присутствие духа и, гордо задрав подбородок ввысь, дабы скрыть свой внезапный конфуз, приготовился выпалить нечто наверняка сокрушительное в свою защиту, но в тот же миг был пренеприятнейшим образом прерван на полуслове.
   - Милорд! - донеслось сзади, - простите, что прерываю Вас, но Ваше поручение выполнено, я...
   Файрис, позабыв о защите своей уязвленной гордости, которая за последнее время напоминала изрядно помятый в бою железный щит, резко повернулся к Азхольду с таким выражением лица, что, не будь мраморная статуя мага, расположенная позади его слуги, влита в постамент, она бы сбежала и укрылась в каком-нибудь безопасном месте. Азхольд верно понял по искаженной физиономии своего господина, что пришло время замолчать, и не преминул сделать это.
   - Мне пора, - скрежетнул зубами Файрис, обращаясь к Мортрезе.
   - Как жаль, как жаль. Беседовать с Вами одно удовольствие.
   Бог войны, не скрывая своего раздражения, поморщился после брошенной напоследок Смертью фразы, так, словно сжевал два лимона сразу, и, очевидно, выбитый из колеи такой кислой трапезой, не найдя что ответить Мортрезе, увел Азхольда за собой в свой рабочий кабинет.
   Смерть, улыбнувшись, проводила взглядом взбалмошного юнца, а затем развернулась и величественно поплыла по коридору по своим делам.
   - Ты бы еще Кармгосу доложил, - скинув на ходу свой плащ на спинку кресла, проворчал Файрис.
   - Я не...
   - Давай сюда!
   - Конечно милорд, - Азхольд спешно извлек из сумки договор, подписанный Глу-Атошем.
   Лорд Файрис, приземлившись в кресло следом за своим плащом, по привычке закинул ноги на стол и принялся вновь перечитывать договор.
   - Он что-нибудь сказал? - промолвил бог войны, не отрывая глаз от документа.
   - Да, господин, он сказал, что в любое время, после выполнения его части сделки, он может потребовать выполнения его просьбы, и вы будете обязаны...
   - Да чтоб тебя! - гаркнул Файрис, - это я и так знаю! Что-нибудь еще он говорил? Что-нибудь важное?
   - Нет, милорд, это все, - быстро ответил Азхольд, потупившись.
   Возможно, если бы Файрис был более внимателен и не был бы так увлечен своей в крайней степени раздосадованной персоной, то наверняка заметил бы сумку, с которой его слуга вернулся к нему после выполнения поручения. Кто знает, в каком направлении устремилось бы течение событий, заподозри в этот момент бог войны неладное.
   - И чего ты ждешь? - буркнул Файрис и, оторвав взгляд от бумаги, грозно уставился на стоящего перед ним в ожидании слугу, - приведи оружейню в порядок! Заточи клинки! Займись делом, черт бы тебя побрал!
   - Слушаюсь, - опустив голову так, что его подбородок коснулся груди, виновато пробормотал Азхольд и, развернувшись, тихонько покинул кабинет своего господина, дабы не навлечь на себя новую порцию божьего гнева.
   Вспомнив недавние слова Глу-Атоша: "Прислуживание, рабство, заточение", которые назойливо вертелись в его голове, сердце кузнеца заныло от боли и обиды. Он ковылял по коридору, словно мертвец, только что поднятый некромантом.
   - Я червяк, таракан, драный ковер, об который все кому не лень вытирают ноги, - бичевал себя Азхольд, - паук был прав, абсолютно прав.
   Может, не состоись беседы с Глу-Атошем, кузнец воспринял бы все, как всегда - со спокойствием и покорностью. Но теперь слова паука, словно горящие угли, распалили костер его души, подняв из глубин давно затухшие воспоминания.
   И потому, повинуясь бунту своего сердца, вместо того, чтобы направиться в оружейную, как ему и полагалось по приказу Лорда Файриса, Азхольд, перейдя, как это зачастую бывает у людей, от печали к гневу, уверенно зашагал в свою келью.
   Не сказать, что выходка кузнеца попахивала авантюризмом или чем-то революционным, но для него в этот момент, после долгих лет коленопреклонения, это было вершиной возможного протеста.
   Скромная келья Азхольда, по сути представлявшая собой чулан с жестким матрасом, валявшимся на полу в углу, по мнению Файриса, была подходящим местом для проживания слуги. Ведь только боги "Восходящего дворца" могли рассчитывать на королевские покои. А как же иначе? Присутствие социального неравенства было обязательно. Впрочем, власть имущие на Фархорне считали абсолютно также.
   Азхольд плюхнулся на свой матрас и, закинув руки за голову, вновь впал в уныние.
   "И в этом заключалось все мое неповиновение? Да я просто бунтарь, черт возьми! Файрис, конечно, ничего не заметит, если не заглянет в оружейню. А он туда точно не заглянет, он слишком взбудоражен этой сделкой, чтобы тратить время на мою дрессировку", - размышлял Азхольд.
   "Может, все же заняться делом", - по привычке прозвучал голос рассудка.
   "Нет! Нет! Нет!", - протестовало сердце.
   - Будь они прокляты! Лучше бы я умер, лучше бы я не появлялся на свет! - застонал Азхольд от безысходности и, вскочив со своего ложа, принялся мерить шагами чулан. Впрочем, комнатушка была настолько мала, что слабо подходила для этого, ведь расстояние между стенами кельи измерялось какой-то парой-тройкой шагов. Азхольд, обнаружив, что не может должным образом выпустить пар таким путем, был готов перейти к кардинальным мерам, излив свой гнев, пропитанный отчанием, на каменных стенах комнатушки. И вот, приготовившись обрушить на бездушную каменнную кладку град ударов, а иначе говоря, размозжить костяшки своих кулаков, превратив их в кровавое мессиво, Азхольд сделал мощный замах руки, от чего кожаная сумка, повисшая на его плече, колыхнулась, напомнив о себе. Казалось, время для Азхольда в этот момент остановилось. Разговор, состоявшийся не так давно с Глу-Атошем, вторгся в мысли мужчины. Слово в слово Азхольд прокручивал в голове беседу с загадочным существом, но одна из фраз ядовитым жалом впилась в сознание человека, оттеснив собой все остальные: "Я предлагаю сделку тебе, а не Файрису. Тебе, Азхольд, как личности, обладающей свободой выбора".
   Дрожащей рукой кузнец извлек из сумки договор, предложенный ему Глу-Атошем и, развернув пергамент, стал внимательно читать его условия. Глаза его быстро бегали по изящно выведенным строкам документа, а лицо Азхольда бледнело с каждым прочитанным словом. После изучения условий договора взгляд мужчины не выражал ничего, кроме испуга. Казалось, кузнец вот-вот рухнет в обморок.
   - Но почему мне, но как же я смогу? - бормотал Азхольд, приоткрыв крохотное оконце в своей келье, дабы глотнуть немного свежего воздуха. Кузнец сорвал с себя сумку, которая в этот момент была для него просто неподъемной ношей, и зашвырнул ее в угол помещения. Звон вывалившегося из сумки предмета заставил Азхольда вздрогнуть, словно от удара молнии. На каменном полу кельи, в углу рядом с сумкой, лежал кинжал. Мужчина, хоть и будучи кузнецом, и не просто кузнецом, а мастером-оружейником обители богов, никогда не видел ничего подобного. Черное, словно ночь, лезвие кинжала было усеяно вязью рун, сияющих алым цветом, а серая рукоять клинка, искусно оплетенная сотнями серебряных нитей, оканчивалась окольцованной гардой. Азхольд с осторожностью, так, если бы это было не холодное оружие, а дремавшая гадюка, взял таинственный клинок в руки. Кузнец чувствовал силу кинжала - странную, чуждую людям, мощь, исходящую от оружия.
   - Теперь все встало на свои места, - прошептал Азхольд. Страх после прочтения им договора сделал шаг назад, сменившись слабыми искорками решимости, вспыхнувшими в глазах кузнеца, несмотря на то, что ноги Азхольда дрожали и подкашивались от пережитого им волнения.
   - Но как же Глу-Атош узнает о сделке? Все это глупо, я никогда больше не увижу его, - твердил рассудок.
   Стук в оконце тотчас вывел кузнеца из мысленых блужданий. Затмив собой дневной свет и флагман плывущих по небу облаков, на Азхольда выжидающим взором уставился черный ворон, уместившийся на малюсеньком подоконнике кельи.
   Вот теперь настало время проверить, на что способен раб, не желающий пребывать в неволе. Все это и в подметки не годилось детским запираниям в собственной комнатушке и зарываниям в себя. Клинок, казалось, подпитывал решимость Азхольда, и последний, не раздумывая, взяв с полки уголек, развернул пергамент и уверенно черканул в конце документа корявую закорючку. Давненько же он ничего не подписывал! Не дав своему рассудку времени на протест, а сознанию - дивиться сумасбродности такого поступка, Азхольд привязал к протянутой лапе ворона договор и отпустил птицу. Зажав в руке таинственный клинок, кузнец просидел в своей келье до позднего вечера, так и не потревоженный своим господином.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 19. В плену

  
   Вождь племени гоблинов - Курзык, руководствуясь своим здравым смыслом, поступил крайне предусмотрительно, отпустив своих "недалеких" советников, для того, чтобы лично побеседовать с "разношерстной" толпой, которую группа разведчиков только что привела в лагерь. С наступленеим тяжелых для племени времен вождь окончательно разуверился в своих "шептунах" и, как уже говорилось ранее, держал советников, по большей части, для виду. Впервые перед взором Курзыка предстала такая пестрая группа, состоящая, казалось, из несоединимых элементов: друид, двое детей, орк! И - возможно барабанная дробь была бы очень кстати для такого случая - странник с другой планеты! Ах, ну да, еще увязавшийся за отрядом пес, который не был интересен вождю, а потому был оставлен за порогом гоблинского шатра. Помимо прочего, в помещении находилось с десяток вооруженных гоблинов, так сказать, в целях безопасности. Курзык молча прохаживался из стороны в сторону перед выстроившимися в линию пленниками, походя в этот момент на главнокомандующего на смотре воинского подразделения. Вождь несколько раз останавливал взгляд то на одном, то на другом члене отряда, хмурил свои темно-зеленые, словно древесный мох, брови, а затем, отвернувшись, продолжал свой заунывный заход. Создалось ощущение, что Курзык никак не мог выбрать, с кого же начать допрос. Но вот, наконец, вдохновение посетило вождя, и он, резко развернувшись на своих коротких зеленых ножках, недовольно фыркнул своим приплюснутым носом и нанес словесный удар по Гаркзыбу.
   - Что ты делал вдали от твоего воинства, орк? Почему был с этими людьми?
   Так как Курзык говорил на своем родном языке, то никаких проблем с произношением у него возникнуть не могло, а вот орку теперь предстояло отвечать вождю на языке гоблинов. Вопрос - а почему бы ему не набраться храбрости и, как посланник орков, недавно посетивший лагерь, не заговорить с Курзыком на орчьем наречии? - в данной ситуации, очевидно, отпадал сам собой. Поблажки могли быть сделаны лишь людям, не владеющим гоблинским, да и то, если у вождя будет желание вести с ними беседу.
   - Мой быть изгнан из племя.
   - Изгнан? За что?
   - Мой помочь человек.
   - Ты помог человеку во время войны? Хм, это очень опрометчиво с твоей стороны, орк, - без тени насмешки, сказал Курзык, - и где сейчас этот человек?
   - Умер.
   - Странное благородство, тем более от орков, - промолвил вождь, - но кто может поручиться за то, что ты не шпион или диверсант?
   - Мой не шпьон, - ответил Гаркзыб, сверкнув глазами, - люди видеть это. Твой гоблины видеть это.
   Вождь мимолетом бросил взгляд в сторону старшего разведчика, который находился в шатре среди остальных гоблинов и, получив от него утвердительный ответ в виде короткого кивка головой, перешел к следующему пленному.
   - Ты! Друид! - крякнул вождь, поравнявшись с девушкой, - почему нарушаешь закон вашей общины?
   Мьяла лишь похлопала глазами и растерянно пробормотала, обращаясь к Гаркзыбу.
   - Это он мне?
   - Она не понимать по-гоблинск, - перевел Гаркзыб.
   - Ох, как же с вами трудно, - тяжело вздохнул Курзык, явно не любивший пользоваться чужой речью, - Друрид, почему твоя нарушать закон?
   - Я помогала, - пробормотала Мьяла, - человек умирал, я должна была...
   - А почему, собственно, мы должны отчитываться перед тобой, вождь? - спросил Раэль, которому все это стало порядком надоедать, - мы свободные люди, и ты не вправе был останавливать нас, а уж тем более, требовать от нас отчета перед тобой.
   - Так! - встрепянулся Курзык, - страниг говорить, хорошо, ошень хорошо.
   Кервил, стоящий рядом с Раэлем, взглянул на охотника скептически, а Кэлли так и вовсе поджала свои крохотные губки.
   - Мы иметь право приводить вас сюда и чинить допрос, - продолжал вождь, - наше племя находиться на грани войны, и моя делать все, чтобы выжить я и мой племя. Вы быть с орк, а они быть из селян, - ткнул он скрюченным пальцем в сторону детей, - я должен знать все.
   - В таком случае, спрашивай и отпускай нас, вождь, - твердо сказал Раэль, посмотрев гоблину в глаза.
   - Спасибо, конечно, за помощь, но может не надо так с ним, - прошептала стоящая по правую руку от охотника Мьяла, с испугом ожидавшая, что выйдет из этой конфронтации.
   Все в шатре, за исключением разве что Гаркзыба, который был вполне удовлетворен храбрым ответом Раэля, недоуменно уставились на охотника. Возможно, будь перед Раэлем орчий вожак, голова охотника уже давно слетела бы с плеч и укатилась куда подальше, но ему повезло, что частенько случается с новичками, в том смысле, что Раэль был первый раз на Мирфгейте. Гоблины, в отличие от орков, не обладали такой кровожадностью и жили обособленно, изредка торгуя с людьми. Их отличительной чертой было упрямство, не считая глупости, стадности, скупости и других не очень приятных качеств. Ах да, еще некоторые были крайне вредными и ворчливыми индивидами, как например, Курзык. Но, к слову сказать, он, как и глава его разведки, отличались от толпы своих соплеменников наличием серого вещества в черепной коробке. Как ни странно, в мирное время, люди охотнее торговали с орками, ибо гоблины были настолько скупы и упрямы, что вести с ними торговлю было крайне невыгодно. Ну, за исключением, разве что, случаев, когда зеленокожим коротышкам было нужно срочно что-то купить у людей, вот тогда-то сельчане "возвращали долги" скупердяям.
   Собственно, Курзык, будучи профессионалом по части упрямства, даже не подумал, к облегчению остальных членов отряда, вспылить или устроить тотальный разнос. Он лишь сморщил свой сухой, словно древесная кора, лоб и ответил на дерзость чужака.
   - Хорошо, странник! Мой переходить прямо к делу, - и, выудив из котомки Раэля, которая была заблаговременно изъята у него, браслет, спросил, - твоя рассказывать мой, что это за вещь.
   - Какое это имеет отношение к войне? - тут же парировал охотник.
   - Ты ходить к нам, сюда, на Мирфгейт, у тебя в сумке мы находить наруч и это, - продолжал вождь, доставая фолиант, добытый Раэлем в логове молтурианцев, - ты не шаман. Ты приходить с этими странный вещь сюды, и здесь начинаться война.
   "Ему бы летописи писать, черт возьми, какой талант пропадает", - подумал Раэль.
   - Потому моя хотеть знать, зачем ты здесь, и что это за вещи! - сказал Курзык.
   - Эти вещи не имеют отношения к войне, - продолжал гнуть свою линию охотник, - я попал на Мирфгейт случайно и задерживаться здесь не собираюсь, а без своих вещей я отсюда не уйду.
   - В таком случай, твой оставаться с этим побрякушки тут! - проскрипел гоблин, - Увести их! И привести ко мне шамана! - скомандовал он на родном наречии, - нужно узнать, что это за штуки!
   Несмотря на то, что Раэль не разобрал последних слов Курзыка, он в полной мере осознал возможность появления в лагере гоблинов кровожадного оборотня, потому как вероятность того, что кто-нибудь из коротышек примерит на себя проклятый артефакт, была крайне велика.
   - Теперь мы никогда не доберемся до поселка, благодаря тебе, - пробурчал шедший позади охотника Кервил. Растянувшийся цепью отряд, сопровождаемый гоблинами, подобно змее, полз в место заточения.
   Раэлю нечего было ответить на высказывание мальчика, он был подавлен безысходностью их положения. Пройти такой огромный путь, чтобы попасться кучке сворливых коротышек! Артефакт был у гоблинов, и не известно, к каким последствиям все это могло привести.
   Кэлли, до момента столкновения с гоблинами, будучи в относительно приподнятом настроении духа (конечно, в сравнении с Кервилом), теперь брела в хвосте группы, опустив взгляд в землю, словно была повинна в случившейся с ними неприятности.
   Мьяла, как ни странно, была более воодушевлена произошедшим, нежели другие члены группы, и ее лицо в данный момент могло олицетворять, пожалуй, что-нибудь эдакое - "Эх, ну ничего, что не вышло - все равно спасибо!". Впрочем, в глубине души она была рада, что их не прихлопнули после первой фразы Раэля, и потому с облегчением глуповато улыбалась лучам солнечного света, норовившим припечь ее маленький аккуратный носик.
   Гаркзыб, так вообще, воспринял все случившееся, как должное, и, поравнявшись своим мощным плечом с Раэлем, рыкнул ему на ухо, - твой молодетц! Злой коротыжка низя давать повод болтать. Моя не скзать лукчше чем твой!
   Гоблины, конвоировавшие пленных, быстро пресекли болтовню орка, вернув его в строй тычками копий. А пес по кличке Рык, так до конца не разобравшийся в том, что происходит, только и мог, что плестись следом за своими друзьями, которые, по непредвиденному стечению обстоятельств, за короткое время превратились из обычных путников в пленников гоблинов.
  
  

* * *

  
  
   Десяток невысоких каменных построек, словно морскими волнами, омываемые песчаными бурями Сэндк'ха, встретили отряд из пяти человек торчащими навершиями своих пирамидальных куполов. Было нечто зловещее, отталкивающее в этих строениях, напоминавших по своему виду ветхие склепы. Древняя колоннада при входе придерживала крыши странных зданий, образуя крыльцо, преодолев которое посредством череды каменных, потрескавшихся от времени и частично занесенных песком, ступеней, можно было добраться до решетатых арочных ворот, покрытых ржавчиной, ведущих в подвалы склепов. Кто бы знал, что в закромах фашхаранского некрополя, образованного многие столетия назад, сейчас бурлила "жизнь", а иначе говоря, ее уродливое подобие, созданное темной магией некромантов. Расположенные на поверхности склепы, являющиеся входами в некрополь, образовывали под землей единую сеть катакомб. Возможно, такое большое количество дверей обосновывалось необходимостью с удобством выводить полчища созданных некромантами мертвецов во внешний мир, а, может, некрополь с момента его создания попросту не был подвергнут качественным изменениям, и таким образом предстал перед отрядом путников во всей своей древней пугающей "красе".
   - У-у-у, какое миленькое местечко, - промолвил Рахсан, выглянув из-за ближайшего бархана.
   - А сколько в нем уюта! - добавил Альхазир, снаряжая свой арбалет зачарованным болтом.
   Эмиль не сильно разделял позитивного настроя своих товарищей и, с должной внимательностью изучив близлейжащую местность, тихо сказал, - стражи нет, плохо, очень плохо. Ты что-нибудь чувствуешь, Зара?
   Жрица лишь отрицательно покачала головой, а лицо ее в этот момент выражало недоумение.
   - При подходе к этому месту я чувствовала... а теперь, теперь словно все исчезло, нет темной пелены или ощущения присутствия зла. Я не могу понять, как такое могло случиться, - ответила она.
   - А ты что думаешь, Зильриз? - обратился Эмиль к некроманту.
   - Я полагаю, это как-то связано с уходом Шафирии, - промолвил колдун, - возможно, она решила разузнать все в одиночку и потом, преисполненная гордости, доложить обо всем Зурубу.
   - О, да! Это она умеет! - пробурчал Рахсан.
   - Ты про "разузнать" или "доложить"? - ухмыльнулся Альхазир, принявшись наносить магическое масло на кинжал и короткий меч.
   - Я про "преисполненная гордости", - фыркнул в ответ вор, вытаскивая из под балахона отмычки.
   - Так, что мы предпримем, друзья? - обратился Эмиль к отряду.
   - Перед нами была поставлена задача, и я полагаю, что мы все же можем попытаться ее выполнить, - высказался Зильриз.
   - А я так и вообще могу постоять на входе, - хитро сощурив глаза, виднеющиеся из под платка, произнес Рахсан, - ну, чтобы прикрыть тыл, - тут же добавил он.
   - Э, нет, дружище! - хлопнул Альхазир вора по плечу так, словно хотел зарыть его этим ударом в песок, - а кто же будет острить в темных катакомбах, заполненных мертвяками?
   Рахсан с явным негодованием покосился на Альхазира и промолчал, потирая свое "припеченное" плечо.
   - Я смиренно поддерживаю большинство, - тихо ответила Эхмельзара, проверяя свои амулеты на предмет наличия в них резервов магической энергии.
   Эмиль удовлетворенно кивнул.
   - Что же, я так понимаю, все прекрасно осознают, с чем мы можем столкнуться в подземелье, - подытожил воитель, - поэтому я предлагаю действовать предельно осторожно. Что бы ни случилось, держимся вместе. Воспользуемся ближайшим склепом. Рахсан откроет для нас ворота, - расписывал план действий Эмиль, - в катакомбах будем работать по обстоятельствам, ибо иных сведений у нас нет.
   - А-а-а, не впервой! - махнул рукой Рахсан, словно им предстояло сделать какое-то плевое дело, - туда-обратно, и все дела! Выясним и... и что потом, кстати? - пораскинул мозгами вор.
   - Какая радость услышать от тебя уместное высказывание, Рахсан, - добродушно промолвила Эхмельзара.
   Вор хотел было что-то ответить на адресованную ему Зарой фразу, но, судя по выражению его лица, в голове Рахсана шли нешуточные дебаты, целью которых являлось определить, был ли он только что оскорблен или получил похвалу. Собственно, длительное молчание означало лишь одно - ответ так и не был найден.
   - Да, Зуруб ничего не говорил о прерывании ритуала, - вступил в беседу некромант, - я думаю, истинную цель нашего похода знала только Шафирия.
   - Все так, - ответил Эмиль, - но, учитывая сложившиеся обстоятельства и нехватку времени, мы должны будем взять ответственность на себя. Лучше сделать, чем остаться в стороне, - добавил он фразу, могущую претендовать на полноценный девиз.
   - Абсолютно верно, а сделаем мы немало, - с воодушевлением в голосе промолвил Альхазир, поглаживая арбалет.
   - В таком случае вперед.
   - Пусть боги помогут нам в наших свершениях, - прошептала Эхмельзара.
   - Так как насчет моего дежурства на входе? - буркнул вор, которого по-товарищески подтолкнул в спину Альхазир.
  
  
  
  

* * *

  
  
   Гоблинские тюрьмы не отличались особой фантазией по части своего устройства и являли собой большие деревянные клетки, чьи решетки были сделаны из древесины тикового дерева, славившегося своей прочностью. Сам же тюремный лагерь был огорожен невысоким частоколом, на стенах которого дежурили гоблины-надзиратели. Собственно, основными арестантами острога были пойманные гоблинами-ловцами животные, начиная от белых волков и заканчивая черными медведями. То ли звери были пойманы живьем "прозапас", то ли для дальнейшей дрессировки, понять пока было сложно. По всей видимости, члены отряда являлись единственными обладающими разумом пленными в этом "тюремном зоопарке". Но гордиться таким "верховенством" в интеллектуальном развитии среди прочих "арестантов" никому из отряда особо не хотелось, ведь одним из немаловажных отличительных факторов пребывания в остроге был отменнейший запах, а точнее, ужасная вонь, оставляемая братьями нашими меньшими в процессе их жизнедеятельности. Но не только этот факт мог опечалить путников, оказавшихся в затруднительном положении. Гоблинов, что очевидно, не сильно заботили удобства, в которых располагался плененный ими отряд, ведь нынешняя темница не спасала ни от дождя, ни от холода. А эта проблема, в сравнении с запахом, была намного весомей, да и к тому же, никто не знал, чем гоблины собирались кормить пленных, если собирались это делать вообще.
   - Может, они нас все-таки отпустят? - удрученно промолвила Кэлли, устремив свой взор в затянутое облаками небо.
   - Ага, обязательно, - пробурчал Кервил, - особенно после того, что сказал Раэль.
   - Ты напрасно сердишься на меня, Кервил, гоблины все равно не отпустили бы нас, что бы я им ни сказал.
   - Мы этого не можем знать, - огрызнулся мальчик, - и теперь никогда не узнаем.
   - Раэль, а что это был за предмет, из-за которого гоблины так взъелись на тебя? - спросила Кэлли.
   - Я бы и сам хотел это узнать. Именно из-за него я и оказался здесь, - ответил охотник, - Мьяла, - обратился Раэль к девушке, которая, прислонившись спиной к деревянным прутьям клетки, сидела на траве, о чем-то задумавшись, - а друиды не спохватятся о твоем отсутствии?
   - Спохватятся, - отстраненно промолвила она.
   - И? Они ведь будут искать тебя?
   - Боюсь, что нет.
   - Как же это так? Ты ведь друид, член общины!
   - Я не друид, - с грустью произнесла она, - я обычный послушник, который нарушил правила.
   - Но ты же сказала...
   - Я соврала, - вздохнула девушка.
   - Но зачем? - воскликнула Кэлли.
   - Я... я... хотела...
   - Казаться не тем, кто ты есть, - проворчал Кервил.
   Единственный, кто не участвовал в беседе, был Гаркзыб, который ходил по клетке туда-сюда, сопя носом от негодования, - мерзкие коротышки! Как они посмели! Гррр, - бурчал орк на своем языке, - Негодяи! Мерзавцы!
   Кажется, тюремное заключение действовало на Гаркзыба угнетающе, и вот, мощные руки орка обхватили деревянные прутья клетки, перед тем как попытаться разломать их.
   - Не надо, Гаркзыб! - вовремя спохватился Раэль.
   - Мой драться! Я им не вонючий животный!
   - Так мы ничего не добьемся, а только погибнем напрасно! - промолвил охотник, - мы выберемся отсюда! Я обещаю.
   - Твой не может обещать.
   - Могу. Я сейчас же направлюсь к вожаку на переговоры.
   - М-м-может не стоит, - тревожно протянула Мьяла.
   - Ну, все, теперь нас точно убьют, - прицокнул языком Кервил.
   - Мы не можем знать этого наверняка, - уверенно ответил Раэль, - эй, вы там! На стене! У меня есть важная информация для вождя!
   - Мой надеяться, что у твой есть план, - сказал Гаркзыб.
   Раэль неопределенно мотнул головой. И вот, гоблинские надзиратели, выругавшись себе под нос по поводу того, что их приятному времяпровождению мешает какой-то человечишка, все же решились, во избежание гнева вождя, доставить неуемного охотника в шатер Курзыка.
   Единственный, кто верил рискованному предприятию Раэля, была Кэлли, чья речь, словно легкий ветерок, вселяющий надежду, долетела до слуха удалющегося под конвоем охотника.
   - Удачи тебе.
  
  

* * *

   Страхи Раэля по поводу осмотра гоблинами артефакта оправдались. В тот момент, когда вооруженный взвод коротышек ввел охотника в шатер вождя, гоблинский шаман уже вовсю пританцовывал вокруг высоких, колышущихся в огромной чаше, языков пламени, с нацепленным на руку браслетом. Курзык же, стоя поодаль, внимательно наблюдал за ритуалом.
   - А-а-а, чужак! Твой приходить вовремя! - воскликнул вождь, - мы колдовать, чтобы понимать, что за штука твоя приносить нам! Но твой мочь помочь нам, и делать ритуал быстро!
   - Я не знаю, что это за артефакт. Но знаю точно, что вы делаете это напрасно. Последний, кто надевал на себя этот предмет, превратился в кровожадного монстра, - сказал Раэль, бросив суровый взгляд в сторону пляшущего шамана.
   - Твой пугать. Мы все равно узнавать сами, что за штука эта, - сказал Курзык, - это все, что ты говорить?
   - Нет, не все, - с нажимом промолвил охотник, - твое племя содержит пленных, как животных в клетках - на голой земле, без крыши над головой. Только, если ты позабыл, мы не животные. И, если ты заметил, в нашем отряде есть дети, и они не перенесут холодной ночи...
   Курзык выставил руку ладонью вперед, остановив повествование Раэля.
   - Твой требовать от мой, но сам не желать выполнять мой просьба с колдовская штука!
   - Я повторяю тебе, что я не знаю, как работает этот предмет! - раздраженно промолвил Раэль.
   - В таком случай мой не знать, как помочь твой в твой проблем!
   - Идиот! - прошипел охотник.
   Курзык злобно выпучил глаза на чужака, только что дерзнувшего прилюдно, а скорее, "пригоблински" его оскорбить, но в тот же миг, припомнив, кто он есть (а был он, ни много ни мало, вождем племени гоблинов, в данный момент представшим пред своими соплеменниками), придал своей физиономии изначальное выражение и, хитро ухмыльнувшись, процедил.
   - На том и порешим! - после чего вальяжно рассек своей зеленой лапой воздух, отдав приказ страже увести пленного.
   Гоблины пытались сдвинуть с места приросшего к земле Раэля, который в этот момент, подобно кастрюле с водой, подвешенной над огнем, подбирался к наивысшей точки кипения, готовый вот-вот звучно забулькать от злости. Впрочем, такая реакция была вполне уместна, ведь охотник, желавший напоследок поддеть зеленокожего мерзавца, был до крайности возмущен спокойствием, проявленным вождем, что еще пуще разогрело Раэля.
   Однако досмотреть пьесу с предполагаемым трагичным окончанием для охотника, под названием "кульминация человеческого гнева", вождю так и не довелось. Судьба, чьи хитросплетения неподвластны разумению живых существ, вновь внесла свои коррективы в предсказуемое течение жизни, учинив в шатре тотальный переполох.
   Первыми почуяли неладное гоблины, стоящие у выхода из шатра, заслышав снаружи нехарактерную для обыденного "гоблинского денька" шумиху. Два прозорливых зеленокожих стража были обречены в любом случае, вне зависимости от того, выглянули бы они на улицу или нет. По долгу службы гоблины предпочли разузнать, в чем же все-таки дело, что лишь немного ускорило их кончину. Два орчьих топора синхронно проломили две высунувшиеся из шатра головы, после чего диверсанты показались на пороге обители вождя. И все бы ничего, если бы орки попытались пробиться внутрь, воспользовавшись только центральным входом. Однако в этот раз зеленокожие варвары продумали операцию по всем канонам диверсионной деятельности. И вот, одна из стен шатра, прямо позади Курзыка, запылала огнем. Через мгновение в новый проход вломились еще трое орков, один из которых был, по всей видимости, шаманом.
   Хитрая ухмылка после данного Раэлю отпора мгновенно сползла с физиономии вождя, а цвет его зеленоватой морды приобрел серый оттенок, более подходящий для ситуации, граничившей со смертельной опасностью.
   Раэль, оставив обдумывание своих действий на потом, выхватил у ближайшего из гоблинов копье и помчался прямиком к вождю. Бедняге Курзыку и вовсе поплохело. Всего лишь минуту назад все было так спокойно и прекрасно, а теперь с одной стороны на него мчался отряд орков, посланный с целью жестоко покарать его за столь плохо проведенные "переговоры", а с другой стороны - разъяренный человек, чья злоба нашла теперь лазейку и вырвалась наружу, чтобы наказать своенравного зеленокожего коротышку.
   "Не такого конца я ожидал!" - пронеслось у Курзыка в голове.
   Какие-то доли секунды, и Раэль, отразив удар орчьего топора, заслонил собой обескураженного вождя и принял бой с налетчиками. Позади охотника доносились звуки битвы, а скорее истребления. Гоблины из отряда конвоя, словно юные несозревшие колосья, падали под ударами орочьих топоров, словно от взмахов косы собирателя урожая. Тем временем шаман гоблинов, продолжающий выплясывать вокруг огня, был довольно-таки неестественным образом выведен из своего транса орчьим заклинанием. Сгусток пламени объял зеленокожего коротышку, и тот, внезапно пробудившись, дико завопил и рухнул на пол, завертевшись, словно юла.
   Крайне раздосадованные затянувшейся расправой над вождем гоблинов, орки с завидным упорством напирали с двух сторон в попытке пробиться к Курзыку. Раэль оказался в неловком положении, ведь, проявив свою неуемную смелость, он вызвал гнев зеленокожих варваров на себя. Кроме того, малая ловкость его положения заключалась еще и в том, что в руках охотника находилось гоблинское копье, владение которым у Раэля навряд ли можно было считать сносным. Словом, охотник, походя в эту минуту на одинокого мальчугана, застигнутого изголодавшимися волками врасплох в темном лесу, отмахивался от нападков разъяренного зверья куском деревяшки. Чем-то этот поединок напомнил охотнику судьбоносную схватку с Фьёльниром в зимнем лесу Фросвинда. С разницей лишь в том, что в этот раз Раэлю противостояло двое орков, а вместо привычных охотнику кинжала и топора, в руке его очутилось неудобное гоблинское копье. Впрочем, настало самое время привыкнуть к новому оружию! Только вот орки не считали нужным предоставить хоть толику времени дерзкому человеку. Удары топоров почти достигали цели, и Раэль, чья жизнь вновь висела на тонком волоске, подточенном за столь короткое время множеством событий, все еще держался за него, пытаясь избежать падения в гибельную бездну. Охотник, совершая короткие перескоки из стороны в сторону, наотмашь отражал рубящие атаки. Но капкан сжимался, скользя своими острыми зубцами по шее Раэля. Шум боя позади охотника постепенно стихал, сменяясь орчьим рыком. А шаман зеленокожих, стоя рядом со свернувшимся на полу притихшим гоблином, превратившимся в обугленный кусок мяса, прикрыл глаза и, делая глубокие вдохи, восстанавливал свои силы после использования магии.
   Бедный Курзык, в один миг растерявший всякую гордость, бормотал что-то на своем языке и, синхронно с охотником совершал перебежки из стороны в сторону за его спиной.
   "Удар, взмах, блок, удар, блок, блок, разворот, удар", - комментировало сознание охотника его действия, назойливо жужжа в голове.
   Нет, ни одной лазейки! Орки не давали возможности атаковать, неистовствуя в своем напоре.
   И вот, настал момент истины. Курзык нервно ткнул несколько раз скачущего Раэля в спину, что могло значить лишь одно - тыл прорван.
   "Ну, теперь-то точно все", - пронеслось в голове у Раэля. Присутствовал ли в этой мимолетной мысли отголосок отчаяния или шепот облегчения, оставалось загадкой. Одно было верно - конец не за горами. Еще немного, и орки, те, что были позади, доберутся до него, или же орчий шаман, набравшись сил, первым успеет приготовить еще один прожаренный шашлык из цепляющегося за жизнь куска мяса.
   Время, впитавшее в себя в один миг столько событий, казалось замедлелилось, во всяком случае, для Раэля, вновь стоявшего на пороге смерти и с силой стучащего кулаком в дверь Мортрезы. Но, увы! Дамы снова не оказалось дома!
   Под грозный свист, донесшийся снаружи, в шатер влетела ватага гоблинов во главе с разведчиком, тем самым, который задержал отряд Раэля в лесу. Орки, уже почти добравшиеся до Курзыка, не дошли до вождя каких-то пару метров, будучи сраженными точными выстрелами гоблинских лучников. Вот, кажется, и пришла пора проснуться орчьему шаману! Раэль, не догадываясь, что происходит позади него, и, не зная, что в этот момент Курзык уже мчался вон из шатра, прикрываемый своими собратьями, переместился таким образом, чтобы его и шамана разделяло двое орков, которые, кстати сказать, осознав, что цель их потеряна, а гибель близка, бились на пределе своих возможностей.
   Орчий шаман метался из стороны в сторону, стараясь отыскать лазейку для атаки, проклиная своих впавших в неистоство собратьев самыми грязными ругательствами, которые только имел в своем запасе орчий язык. Раэль, чьи руки уже дрожали от усталости под градом ударов зеленокожих дикарей, а ноги, вторя рукам, норовили изменить своему хозяину и, подкосившись свалить охотника наземь, все еще сопротивлялся, сбивая орчьему шаману прицел для атаки, укрываясь за его взбесившимися соплеменниками.
   И вот, когда силы охотника уже были на исходе, гоблинский кинжал, просвистев у самого уха Раэля, впился в грудь зенекожего заклинателя, который, злобно рыкнув, сделал два шага назад и, покачнувшись, рухнул на землю. Переполнявшая шамана магическая энергия, словно предсмертный вздох, сорвалась с кончиков пальцев орка и, преобразовавшись в поток огня, стремительно помчалась вперед, лизнув огненным языком спины двух его нерадивых товарищей.
   Зеленокожие бойцы, дико взревев, с еще большей силой принялись вкалачивать отчаявшегося охотника в землю. Но гоблины, несмотря на явную помеху в виде маячившего перед ними Раэля, сработали на совесть. Две стрелы пролетели совсем рядом с охотником, не задев его, и острыми жалами впились в выглядывавшие из-за его спины плечи орков. Последующие выстрелы гоблинов, теперь уже не встретив на своем пути преграды, вгрызлись в тела зеленокожих варваров, утихомирив их навсегда. Но обесселивший Раэль, чьи глаза застлала темная пелена, не мог увидеть этого. Выронив копье, охотник свалился наземь, и сознание покинуло его.
  
  
  
  

* * *

  
   - Где же он? - с тревогой промолвила Кэлли, вглядываясь в вечернее небо Мирфгейта через деревянные решетки клетки.
   - Я, почему-то так и думал, - пробурчал Кервил, поежившись от нарастаяющего ветра.
   Девочка не удостоила своего друга взглядом и продолжала смотреть на небесное полотно, словно в попытке разглядеть на нем какой-либо знак, могущий дать ответ на искомый вопрос.
   Гаркзыб, крепко обхватив руками прутья тюрьмы, косился на гоблинов, дежуривших на частоколе, по-видимому, не оставив своей навязчивой идеи высвободиться из лап захватчиков.
   Мьяла, свернувшись калачиком на траве, дремала в углу клетки, изредка вздрагивая от порывов накатывающего на нее холодного ветра.
   Тем временем Рык, чья свобода была менее ограничена, чем у его друзей, беззаботно шнырял по гоблинскому острогу в поисках чего-либо интерсного. Молодому псу было крайне любопытно ознакомиться с доселе невиданным им бестиарием, в один миг окружившим его со всех сторон. Где-то, расселенные в отдельные клетки, мирно посапывали белые волки. Днем Рык, изъявив желание найти себе друзей среди "себе подобных", уже имел удовольствие прогуляться неподалеку от клеток, что кончилось предупредительным рычанием, сильно огорчившим молодого и любознательного пса. Однако же теперь он мог разглядеть этих странных негостепреимных четвероногих поближе, пока они спят.
   "Они наверняка очень добры в душе!" - думалось псу, - "гордость не позволяет им вот так сразу принять меня в свои ряды!".
   Удовлетворив свой интерес в изучении этих существ, Рык засеменил дальше. В другом углу лагеря, точно так же, как и волки, расквартированные по отдельным клеткам, дремали вепри.
   "Какие же они странные! И вроде тоже четыре ноги, а как не похожи на меня!" - дивился Рык, - "и зачем им такие здоровые клыки! А этот приплюстнутый нос! Им ведь наверняка так тяжело дышать!".
   Подойдя поближе к клеткам, пес осознал, что в одном из утверждений он явно допустил ошибку. Вепри, недовольно захрюкав, тут же учуяли незнакомый запах и, приподнявшись на своих копытцах, грозно уставились на нерпошенного гостя маленькими черными глазенками.
   "Так, все понятно, уже ухожу!" - вежливо извинился по-собачьему Рык и как можно скорее затопал по траве прочь от раздраженных соседей.
   "Какие они впечатлительные!".
   На западе острога, неподалеку от того места, где пребывали в заточении друзья Рыка, была размещена одна из самых больших клеток на территории тюрьмы.
   "Ну, здесь-то я определенно найду себе друга!" - подумалось псу.
   В тот же миг пес учуял характерный плотный запах, могущий определенно принадлежать существу, обладающему немалыми размерами.
   "В большом звере и добра хоть отбавляй!".
   И вот, взору Рыка предстала огромная туша, расположившаяся на траве за мощными решетками клетки. Черная гладкая шерсть спящего существа размеренно вздымалась в такт его дыханию. Мощные лапы зверя, на концах которых виднелись острые когти, служили в это момент подушкой для его большой косматой головы.
   "Мы наверняка сможем стать хорошими друзьями!" - замечтался Рык, - "О-о! А что это там, в углу клетки?!" - встрепенулся пес, почуяв нечто более ценное в данный момент, нежели возможность знакомства с потенциальным другом.
   А в углу клетки, той самой клетки, в которой расположился огромный черный медведь, лежал недоеденный, но от этого не менее притягательный, кусок мяса, который напомнил Рыку, что тот уже давненько не принимал пищу.
   "А ведь как же все-таки нехорошо вот так взять и поужинать без спросу!" - причитал Рык, вертевшийся рядом с клеткой, - "почему бы мне не взять и не разбудить моего будущего друга?!".
   "О нет, нет! Это было бы совершенно неправильно и очень скверно! Ведь он так сладко спит, и, наверняка, умаялся за целый день!".
   "Получается, что если я спрошу у него разрешения, то разбужу его, тем самым сделаю нехорошее дело! С другой стороны, съев этот славный кусок мяса без спроса, я тоже совершу не самый благой поступок", - продолжал рассуждать Рык.
   "Но постойте, ведь не просто же так он не доел его! Да и тем более положил в угол клетки! Теперь все понятно! Ну, конечно же! Он хотел поделиться им! Но с кем? Если я здесь, и никого кроме меня тут больше нет, значит, он оставил этот славный кусок мяса для меня! Иначе ведь и быть не может!".
   "Спасибо друг! Спасибо!" - бодро завилял хвостом Рык, протискивающийся сквозь решетку клетки, - "я обязательно должен буду отблагодарить его завтра поутру, когда он проснется. Иначе и быть не может!".
   Кервил слишком поздно спохватился об отсутствии рядом своего четвероногого товарища. Только лишь заприметив вдали высовывающийся из большущей клетки с заточенным в ней огромным спящим медведем до боли знакомый хвост, мальчик вскочил с места, словно ошпаренный, и закричал изо всех сил, стараясь привлечь к себе внимание Рыка. Однако большее, что смог сделать Кервил, это разбудить Мьялу и приковать к себе пристальные взгляды гоблинских надзирателей.
   Внимание молодого пса, в полной мере обращенное на вожделенный ужин, никак не могло вместить в себя полный тревоги крик Кервила, слабыми отголсками доходивший до разума Рыка. В какой-то момент мальчику просто не хватило воздуха продолжить кричать, и он, пребывая в молчаливом оцепенении, уставился на смело вышагивающего рядом со спящим медведем пса, взявшего курс на кусок мяса.
   Тем временем Рык уже достиг своей цели и, как подобает изголодавшемуся псу, радостно посапывая, вонзил в долгожданный ужин свои клыки. Все бы ничего, если Рык, найдя в себе хотя бы каплю терпения, догадался оттащить кусок мяса за пределы тюрьмы. Но, к сожалению, этого не произошло. Зато ажиотаж, с которым неуемный пес разделывал пищу, не прошел мимо ушей "хозяина заведения". Здесь, как и в любом трактире, железно работало лишь одно правило - "за все надо платить". А, так как денег у Рыка не водилось, то в качестве расплаты вполне подошла его шкура. Все произошло довольно быстро, без драматизма и предупреждений. Медведь, обозлившись наглостью нежданного гостя настолько, что даже подавил в себе грозный рык, дабы не спугнуть посетителя, бесшумно поднялся со своего ложа и тихо побрел к беспечному комку шерсти, радостно вилявшему хвостом от удовльствия трапезы.
   Кэлли, наконец, оторвавшись от созерцания вечернего неба, обратила свой взор на бледного, словно полотно, Кервила и, в тот же миг определив, куда смотрит ее друг, испуганно ахнула, приковав к себе внимание отряда. Теперь уже все без исключения могли наблюдать за рискованным поступком Рыка, даже Гаркзыб, до сего момента отягощенный идеей побега, отвлекся от своего замысла, отпрянув от прутьев клетки.
   Могучая лапа медведя, взмыв в воздух, обрушилась боковым ударом на ничего не подозревающего пса. Рык, в последний момент почуяв опасность, умудрился совершить запоздалый прыжок в сторону, что, тем не менее, не помогло ему избежать мощного удара. Когти медведя, глубоко войдя в тело пса, рассекли его бок, и сбитый на лету Рык отлетел в сторону, ударившись о прутья клетки.
   Кэлли и Кервил, взвизгнув в унисон, принялись в отчаянии звать гоблинов, стоящих на стене, дабы те сделали хоть что-нибудь. Такая просьба была, как минимум, наивна, тем более что зеленокожие коротышки уже обратили внимание на разыгравшуюся внизу сцену и не без наслаждения наблюдали за ней, весело ухмыляясь и тыча пальцами в сторону поверженного животного.
   Медведь, ощущая свою власть и превосходство, не желая останавливаться на достигнутом, медленно зашагал к валявшемуся в крови Рыку, чтобы завершить начатое. Каждый сделанный зверем шаг отзывался болью в груди мальчика, который стоял на пороге новой потери.
   - Ну, давай же, давай, Рыклик, вставай, пожалуйста, - шептал Кервил.
   Кэлли, чувствовавшая переживания своего друга, в немом бессилии закрыла глаза и, учащенно дыша, словно ища опоры, ухватилась руками за прутья клетки.
   Медведь уже был рядом. То, что должно было произойти, под силу было описать, пожалуй, хирургу, но никак не поэту.
   Но в этот момент, когда казалось, что все уже кончено, пса охватила мимолетная судорога, и Рык, словно заведенный, вскочил на лапы и метко пущенной стрелой пролетел через прутья клетки, помчавшись к своему другу.
   Медведь повидал достаточно на своем веку, но чтобы так...
   Растерянный зверь еще с полминуты стоял на месте и тупым взглядом смотрел вслед удирающему псу, который теперь походил скорее на иллюзию или на дурной сон, но никак не на реальность.
   Рык, спеша, словно это был последний в его жизни забег, просочился сквозь решетку клетки и с радостным, немного извиняющимся взглядом, прыгнул к своему хозяину на руки. Кервил, выбросив из головы всяческие вопросы, обнял своего лохматого друга и рухнул с ним в траву, под негодующее бурчание гоблинов со стены. Радости мальчика не было предела.
   - Рыклик! Молодчина! Ты жив! Жив!
   Внезапно пес, счастливо резвившийся со своим другом, словно ничего и не произошло, громко заскулил и, снова испытав резкую судорогу, выпал из объятий Кервила на траву. Одежда мальчика была заляпана кровью раненого животного. Бок Рыка, чье дыхание постепенно сходило на нет, был отмечен рваной раной, оставленной когтями черного медведя. Какие-то доли секунды мальчик и все стоящие рядом пребывали в замешательстве - как же так? Ведь каким-то чудесным образом все обошлось!
   - Сделайте же что-нибудь! - прошептал Кервил, поглаживая Рыка по голове.
   - Глубокий ран, - пробурчал Гаркзыб, - тяжелый.
   - Мьяла, ты же друид, помоги ему, пожалуйста, - просила девочка, глядя на послушницу влажными глазками.
   - Я не др...
   - Для нас ты друид, - тихо промолвил Кервил, - помоги ему.
   - Я... я... я, - смесь польщения и смятения забурлила в груди молодой девушки, в итоге вылившись в короткую скороговорку, - я сделаю все, что в моих силах.
   В тот же миг, словно от этого зависела судьба всего человечества, одухотворенная Мьяла ринулась в бой. Сию секунду в руках девушки оказался раскрытый мешочек с травами и прочими знахарскими принадлежностями. Опустившись на колени, Мьяла склонилась над раненым псом, чья жизнь в этом мире подходила к концу.
   Из последних сил Рык заставлял свои глаза пребывать в открытом состоянии и преданным взглядом посматривал на Кервила, который, стоя рядом, еле сдерживал поток подступающих слез.
   С завидным хладнокровием Мьяла орудовала над страшной раной, которая ужасной гримасой развернулась на теле пса, дразня и пугая юную деву своей мерзкой ухмылкой, состоящей из рваных краев плоти. Корешки каких-то малоизвестных растений, странного вида порошки и мази - в ход шел весь арсенал, имеющийся в наличии у послушницы. Кэлли, дабы не мешать манипуляциям Мьялы, стояла в сторонке и с тревогой наблюдала за врачеванием. Кервил же, обладая меньшим терпением, нежели его подруга, учащенно дыша, мерил шагами тюрьму.
   - Ничего не выходит, - пыхтела себе под нос Мьяла, утирая пот со лба, - если конечно только...
   - Если что?! - тут же прекратил свой марш Кервил.
   - Я тайком видела, как один из друидов прибегал к магии. И записывала все, что он делал, - неуверенно промолвила девушка, - но я сомневаюсь, что расслышала все правильно, он говорил очень тихо, а послушникам не разрешено использовать магию.
   - Делай все, что сочтешь нужным, - не теряя надежды, сказал мальчик, на что Мьяла коротко кивнула и, сделав несколько глубоких вздохов, приступила к колдовству.
   Если вспомнить далекий зимний Фросвинд, где искусно врачевал городской лекарь Лэниор, то сходство было, скажем, не такое уж и близкое. Магия жизни, с легкой руки юной девы, в один миг превращалась в магию риска и непредвиденных поворотов. Неразборчивый бубнеж магических слов, вкупе с резким подергиванием рук вокруг открытой раны Рыка, представлял собой опасное занятие. Яркие, красные вспышки света, имеющие мало общего с мягким зеленым сиянием магии Лэниора, время от времени вспыхивали на ладонях юной девы, которая, прикусив губу от боли, причиняемой ожогами, пыталась по наитию стянуть кровавые берега ранения. Умирающий пес громко заскулил, возвращенный в этот мир из небытия волнами новой боли, причиненной ему Мьялой. Довольно неординарный медицинский метод - причинять новую боль, чтобы пациент забыл о старой, очевидно сейчас был ненарочно использован послушницей по неумению.
   Кервил, прикусив губу, нервно маячил за спиной Мьялы, с ужасом взирая на учиняемые ею пытки.
   Вдруг, Кэлли, потеряв терпение, сделала пару шагов по направлению к послушнице.
   - Оставь, Кэлли, кроме нее..., - подавленно прошептал Кервил.
   - Я и не собираюсь мешать, - твердо ответила она и, подойдя к колдующей Мьяле, закрыла глаза и положила ей руки на плечи.
   Какое-то время ничего не происходило - огненное пламя послушницы продолжало обжигать тело уходящего в иной мир Рыка, который жалобно выл, заставляя Кервила нервно трястись. Но в одно мгновение все переменилось. Девочка, находясь под давлением нечто незримого, вцепилась в плечи Мьялы, дабы удержаться на месте. Послушница же, казалось, и вовсе не почувствовала этого, войдя в какой-то транс. Раскачиваясь из стороны в сторону, Мьяла, сменив неразборчивай шепот на звонкую песнь, читала целительное заклинание, а из рук ее лилось теплое зеленое сияние, стягивающее края раны на теле пса.
   Гаркзыб и Кервил, разинув рты, наблюдали за происходящим, мягко говоря, пребывая в удивлении. Да, будь Лэниор рядом, он бы по достоинству оценил работу Мьялы, которая первый раз в своей жизни и с таким успехом занималась магическим врачеванием. И вот, послушница закончила свою песнь, а девочка, пошатнувшись в бессилии, чуть не упала, вовремя подхваченная могучими руками Гаркзыба. Пес Рык, на чьем теле вместо смертельной раны теперь виднелся огромный уродливый шрам, мирно посапывал на траве, отдыхая после тяжелой операции. Кервил на некоторое время потерял дар речи. Казалось, свершилось невозможное. Мальчик, чья душа была изранена недавней потерей не меньше, чем тело его друга, уже отчаялся вернуть Рыка с того света.
   - Спасибо тебе... нет... спасибо вам, - промолвил он, переводя взгляд с Мьялы на спящую Кэлли, уютно устроившуюся на руках у Гаркзыба.
   - Да, - отстраненно кивнула послушница, удивленно поглядывая на свои руки, словно увидела их впервые, - что это было?
   - Это есть хороший магий, - улыбнулся Гаркзыб.
   - Вначале все было не так, а потом... потом я, казалось, могла все, волны бодрости и энергии проносились внутри меня, - шептала Мьяла себе под нос, прерываясь на глубокие зевки.
   Восхищенный Кервил, внутри которого накопилось множество вопросов, не сводил взгляда с утомленного личика своей спящей подруги, которая из маленькой пугливой девочки в какие-то несколько дней стала для него нерушимой опорой и защитой. Или, быть может, она всегда была ей?
   Но это счастливое спасение не стала последним удивительным событием, произошедшим в этот поздний вечер. К тюрьме приближался взвод гоблинов, во главе которого шел Раэль, сопровождаемый гоблинским разведчиком. И достаточно было лишь беглого взляда, чтобы понять, что охотник не являлся конвоируемым в этом шествии. Подойдя к клетке, где был заточен отряд, взвод зеленокожих бойцов выстроился перед входом, а надзиратель, услышав приказ гоблина разведчика, распахнул решетчатую дверцу. Гаркзыб, Кервил и Мьяла, в растерянности стоящие на выходе, вытаращились на улыбающегося, уставшего охотника огромными глазами.
   - Я думаю самое время сменить эту малопригодную для жилья клетку на уютный шатер, - сказал Раэль.
   Мальчик, чья душа пребывала в приподнятом настроении после спасения его лохматого друга, теперь и вовсе воспарила до небес, и он сию секунду бросился к Раэлю, заключив его в объятия, - прости, что сомневался в тебе, - прошептал Кервил.
   - Да брось, все в порядке, - улыбнулся Раэль, поглаживая мальчика по голове, - я и сам в такой ситуации был бы не в своей тарелке.
   Что-то отдаленное, родное, всколыхнулось в этот момент в сердце охотника, очутившегося в детских объятиях. Где-то там, вдали от мирской суеты и опасностей, в одиноком, зарытом в снегах сурового Фросвинда домике, оставшиеся без родительского тепла, были его дети, так же, как и Кервил, в один день потерявшие все самое дорогое, что у них было.
  
  

* * *

  
  
   Пламя костра, помещенное в огромную глиняную чашу, расположенную в центре гоблинского шатра, своим медленным успокаивающим танцем встретило вошедший в помещение отряд. Прибегая к сравнению, можно было с уверенностью сказать, что Раэль сейчас испытывал схожие чувства, а скорее их полное отсутствие, как, в свое время пребывая в лагере повстанческого движения на Фросвинде после кровавого сражения, охотник жаждал покоя и, в конце концов, получив свое место под крышей, в один миг погрузился в долгожданный сон. Только в этот раз местечко было явно поуютнее, а шкуры животных, специально приготовленные для Раэля и его товарищей, являлись превосходной заметной расшатанной кровати в промозглой кладовой логова сопротивления на Фросвинде. Спасительный сон, словно заботливый отец, не дав своему беспокойному сыну прокрутить в голове все события, произошедшие с ним за последний день, накрыл Раэля мягким покрывалом грез и унес с собой в долину небытия.
   С момента появления охотника на Мирфгейте кое-что изменилось - а именно, его сновидения.
   Открыв глаза, Раэль был там, где и должен был быть - в шатре гоблинов.
   - Который час? - пробурчал себе под нос Раэль, протирая глаза, в то же время удивляясь самому себе, что проспал так мало после такого буйного дня.
   "А, впрочем, может глоток свежего воздуха поможет вернуть мне силы для сна", - подумал охотник, тихонько зашагав меж спящих к выходу.
   Ночное небо, засияв вышедшему на свежей воздух Раэлю сотней ярких звезд, искусно вышитых на черном небесном полотне, окутало своим безмерным темным океаном уставший после долгого дня Мирфгейт. Тихий шепот ветра встретил прикрывшего от удовольствия глаза охотника своим на удивление теплым дуновением.
   "Что-то не так", - подсказывал охотнику рассудок.
   И действительно, стоило Раэлю открыть глаза, как он обнаружил, что лагерь гоблинов, состоящий из десятков шатров, расставленных рядом друг с другом на холме, исчез. Острог, который должен был располагаться южнее лагеря вниз по склону, испарился. Ни стражи, ни следа гоблинов. Чистое поле предстало пред взором охотника во всей своей безжизненной красе.
   Первое мгновение Раэль просто не верил своим глазам, тщетно пытаясь проморгаться, но пустота не пожелала отступить.
   - Да как же они могли после всего!!! - выпалил охотник со смесью растерянности и нарастающего гнева.
   - Куда вы, черт возьми, подевались! - гремел Раэль, оббежав единственный одинокий шатер, послуживший ночлегом для него и отряда, оставленный зеленокожими коротышками посреди поросшего травой поля.
   Рой вопросов с огромной скоростью влетал в мысли охотника, не давая возможности его сознанию найти подходяшие ответы. Закончив круг, Раэль обнаружил, что вход в шатер, из которого он только что вышел, и в котором мирно спали его товарищи, исчез. Охотник сделал, как минимум, еще семь кругов вокруг шатра, чтобы подтвердить эту гипотезу, что в конечном счете привело его в бешенство.
   - Да какого грозга здесь творится! - громыхал он, безуспешно пытаясь приподнять полы шатра, которые, словно вросшие в землю мощные корни старых дубов, не поддавались усердным попыткам Раэля.
   Таинственный туман, не заставив себя долго ждать, просочился из-под полы шатра наружу, на удивление быстро затягивая раскинувшееся на холме поле.
   "Просто сон", - вспомнил охотник свой первый ночной кошмар, посетивший его некогда на Фросвинде, и немного успокоился.
   Побывав в необычном сне, или иначе - иной реальности охотника, можно было заметить, что он вполне освоился с "вверенной ему территорией". Воспользовавшись так кстати оказавшимся (не без воли спящего) под рукой кинжалом, Раэль проделал в одиноком шатре, устремившем свой купол в ночное небо, дыру и в конце-концов попал внутрь помещения.
   Для охотника не стало огромным удивлением застать в пустом шатре, затянутым магическим туманом свою жену - Элли. Она была все так же прекрасна, в своем красном, под цвет пролитой на белоснежное покрывало крови, платье. Ее изящные локоны черных волос все так же аккуратно лежали на ровных холмиках плеч, лишь тусклое свечение некогда ярких зеленых глаз и мертвенная бледность лица, без единого румянца, выдавали ее призрачную сущность. Тем не менее, гремучая смесь тоски, страха и радости вновь наполнила нутро Раэля, встретившего во сне свою возлюбленную.
   - Элли, милая, ты здесь, - прошептал Раэль, - я хотел сказать тебе спасибо, ты спасла мне жизнь, тогда в пещере.
   Не без труда Элинья сумела выразить на своем бледном холодном лике мимолетную улыбку. Казалось, она привыкала к своему призрачному облику, с каждым новым сновидением, с каждым новым днем все более углублялась в свою новую сущность.
   - Элли, но ты ведь должна была..., - запинаясь начал Раэль болезненный, измучавший его вопрос, - почему ты здесь? - проронил он в конце концов, не найдя более верной формулировки, - как я могу...
   Элли внимательно посмотрела на своего мужа и, приложив указательный палец к губам, прервала дальнейшие расспросы.
   Раэль в растерянности наблюдал за стоящей в паре шагов напротив него Элли, которая, казалось, была чем-то крайне озабочена. И вот, по прошествии некоторого времени, собравшись с силами, она произнесла, - Юг, Люди, Предлесье, Топь, Перепава!
   Бессвязная, прозвучавшая на едином дыхании, тирада непонятных слов не на шутку перепугала ее мужа.
   - О чем ты, милая? - непонимающе переспросил Раэль.
   На что Элинья, оставив без ответа реплики сбитого с толку мужа, подошла к нему и просто обняла его.
   Преисполненный печали Раэль, заключив в объятия Элли, стоял посреди заполненного туманом шатра, погрузив лицо в водопад ее черных волос. Он хотел, мечтал, чтобы этот сон, это мгновение длилось вечно, никогда не заканчиваясь. Как же Раэль не хотел возвращаться в этот отравленный ядом войн, лжи и страданий Фархорн, с его предательствами и обманами, правителями и рабами. Остаться на веки в объятиях любимой Элли, в одиноком шатре, на высоком холме, затерянном на далеких островах сновидений, было сейчас единственным желанием, захватившем душу Раэля. Но, как и положено всякому сновидению, оно подходило к концу, а мир Фархорн, ждал возвращения охотника. В какой-то момент объятия Элли ослабели, и она, превратившись в тысячи маленьких песчинок, исчезла вместе с магическим туманом, словно мираж в пустыне Сэндк'ха, оставив Раэля наедине с собой в подходящем к концу сне.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 20. Совет гоблинов

  
  
   Первые лучи восходящего солнца застали гоблинский лагерь, походивший в это раннее утро на большой встревоженный муравейник, во взбудораженном состоянии. Группы зеленокожих коротышек поспешно шныряли от шатра к шатру, собирая свой скарб и сворачивая палатки. Гоблинский острог, расположенный южнее, тоже не дремал. Надзиратели менее расторопно, но, в то же время, более основательно, проводили инвентаризацию имущества, коим являлись заточенные в клетки животные. Несмотря на то, что официального приказа к активным сборам не было, всякий гоблин прекрасно понимал, что вчерашнее покушение на вождя есть отправная точка начала войны. А, зная мудрость своего вожака, зеленокожие коротышки рассчитывали не столько повоевать, сколько передислоцироваться и, по возможности, куда подальше, избежав какого-либо столкновения с безжалостным орчьим воинством. Потому подготовка к массовому бегству велась в лагере полным ходом заблаговременно. Островком спокойствия среди океана суеты в лагере гоблинов в этот день было лишь одно место - шатер вождя, где вот-вот дожен был начаться совет. К слову сказать, заседания совета были в истории гоблинов крайне редки и проводились, как правило, лишь при возниквновении чрезвычайных обстоятельств, одним из которых было начало военных действий. Участники совета заняли свои места на длинных бревнах, сложенных квадратом внутри шатра. По центру помещался наспех сколоченный сосновый столик, на котором была разложена карта Мирфгейта. Почти все были в сборе. Разведчик гоблинов, которого звали Грыкс, сидел в углу бревенчатого квадрта, о чем-то сильно задумавшись, даже не ответив на приветствие только что вошедшего в шатер Узура - главного ловчего гоблинов, который тут же занял свободное место рядом со своим созерцающим коллегой. По центру одного из бревен восседал Курзык, судя по внешнему виду, еще не оправившийся от вчерашего покушения, он нервно выщипывал закрученные в спирали волосы, густыми зарослями покрывающие руки. Оставшиеся места занимали соплеменники рангом пониже, за исключением, конечно же, советников, которых Курзык и вовсе не счел нужным звать на собрание, ввиду их бесполезности и бестолковости, в коих он, бесспорно, был убежден. Позади вождя, у стены шатра, в качестве зрителей в ожидании начала, расположился разномастный отряд, по просьбе Раэля приглашенный на заседание совета. Гаркзыб, так звучно зевнув, что несколько гоблинов, сидящих на бревнах, синхронно вздрогнули, словно вблизи них ударила молния, усердно почесал свой зеленый затылок, чуть не задев при этом стоящую рядом Мьялу, которая, кстати сказать, выглядела очень даже бодро после вчерашнего знахарства. Кервил, усевшись на пол, поглаживал по голове Рыка, который, к всеобщему удвилению, выглядел вполне неплохо после полученного смертельного ранения и, лежа у ног своего друга, активно вилял хвостом, с любопытством взирая на собравшихся зеленокожих коротышек. Несмотря на то, что Кэлли проспала всю ночь, по ее виду можно было точно сказать, что этого недостаточно. Помимо усталости, на лице девочки отражалась явная тень задумчивости, которая оставила на ней свой отпечаток после таинственного колдовства, которое она сотворила вчера. Лишь одно место на бревне, как раз рядом с вождем, оставалось до сих пор не занятым. И вот, порог шатра переступил последний член совета - Раэль, который, поприветствовав всех собравшихся, занял свое по праву завоеванное место рядом с Курзыком. Единственный из гоблинов, кто ответил на приветствие охотника, за исключением вождя, был Грыкс, который так же, как и Курзык полагал, что Раэль имеет право заседать на собрании.
   - Мой не будет повторяться, - без лишних вступлений начал Курзык на людском наречии, - и говорить всем вам, что происходить вечер вчера, и почему средь нас сидеть человекх.
   - Поэтому мы перейдем к делу,- продолжил он уже на своем языке.
   В тот же миг специально приставленный к Раэлю гоблин зашептал на ухо охотнику перевод незнакомой ему фразы на корявом человеском наречии.
   - Мы, не по своей воле, вступили в войну, - говорил Курзык, - и теперь, по стечению обстоятельств, наши враги - орки.
   - Это люди виноваты! - хрюкнул Узур, выпучив свой единственный глаз на Раэля.
   - И откуда ты узнал? - пресек нарастающее поддакивание нижестоящих гоблинов Грыкс.
   - А тут и узнавать нечего, все и так известно, причем уже давно, - огрызнулся Узур, поправив черную повязку на уродливой, даже по меркам гоблинов, морде, - будто ты не знаешь!
   - Я-то как раз осознаю, что никаких доказательств, а тем более логики в действиях людей нет, - парировал Грыкс, - и даже, если бы это было их рук дело, то наверняка они не сдали бы с таким провалом один из своих лагерей.
   - Пффф! Да кому какое дело до людишек, пусть хоть все сгинут, - презрительно промычал Узур.
   Кервил краем уха уловив перевод незнакомой ему фразы, хотя и будучи предупрежденным о необходимости держать рот на замке, не удержался и в тот же миг вставил звонкое словцо, которое было негоже произносить детям. Однако мальчик не был удостоин внимания спорящих гоблинов, в то же время, не избежав предупредительного тычка меж ребер от Кэлли.
   - Всякий, кто еще вставит хоть одно слово без моего разрешения, будет исключен из совета немедленно, - со спокойствием, которому вняли все присутствующие, промолвил доселе молчавший Курзык.
   После некоторой паузы, удовлетворенный воцарившейся в шатре тишиной, вождь продолжил.
   - Так как орки наши враги, и они превосходят нас не только числом, но и..., - как бы подбирая нужное слово, на секунду замолчав, Курзык призадумался, а затем вновь повел речь, - не только числом, но и боевым опытом, который вызван постоянными набегами и сражениями, причем с кем попало, в отличие от разумных гоблинов, чей удел созидание...
   Раэль непременно вскинул бы брови и растянулся в улыбке, не будь его ухмылка замечена присутствующими. Вот только неизвестно, что охотника поразило больше - упоминание о разумности гоблинов или их страсти к созиданию. Скорее всего, последнее, ибо прекрасные, отличающиеся особым удобством, бревна, на которых расположился совет, соответствовали этому замечательному стремлению в полной мере.
   Хорошо еще, что Гаркзыб, не настолько сведущий в гоблинском говоре, преспокойно стоял у стены шатра, сложив руки на груди, не улавливая основных тезисов собрания, потому как, будучи обладателем горячей крови, он вполне мог сильно огорчиться и учинить небольшой погром дерзким коротышкам, которые, кстати, периодически бросали на него осторожные взгляды, как бы предвидя возможность такого поведения.
   К слову сказать, словоохотливость гоблинов и проявляемое ими красноречие, несмотря на устоявшееся об этих существах мнение людей, были вполне объяснимы и могли быть выражены всего одним словом - торговля. Торговлей можно было объяснить и проявляемую в большинстве случаев хитрость и грамотно выстроенную речь, а также любознательность. Конечно, как говаривал Гар-Выр-Мар, "от крови не убежать", имея, по всей видимости, в виду присущую гоблинам глупость и трусость, которые с давних пор были их неразлучными спутниками.
   После лирического отступления, состоявшего в перечислении многих качеств, по мнению вождя, присущих гоблинам, Курзык, наконец, перешел к делу.
   - По данным разведки, войско орков, разгромившее лагерь людей, медленно продвигается на юг, в сторону последнего людского оплота, но, - сделав ударение на последнем слове, вожак остановился и, окинув всех присутствующих серьезным взглядом, как бы взывая к особому вниманию, продолжил, - но с севера, по направлению к нам, движется орчье подкрепление, которое превосходит по численности основное войско на юге. После недавних событий у меня нет ни малейшего сомнения, что вторая армия, на пути к основному войску, не применет сравнять нас всех с землей. Мы оказались зажаты в тиски меж двух наковален! - поэтично подытожил Курзык, выдернув еще пару волосков из заметно поредевших зарослей, раскинувшихся на его руке.
   - В таком случае у нас остается восток и запад! - выждав необходимое время до начала реплики, произнес Узур.
   - Эти районы малоисследованы нами и потому слишком опасны, - тут же вставил слово Грыкс, теребя висящий на груди костяной амулет.
   - Да уж не предлагаешь ли ты сражаться, в самом деле?! - фыркнул ловчий, - вам, разведчикам всегда хорошо жилось - посиживай в кустах да наблюдай! А нам воевать!
   В шатре вновь пронеслась волна поддакиваний.
   - А много ли ты воевал, Узур? - нахмурив брови, промолвил Грыкс, - что-то я не припоминаю ни одного сражения. Помню, ты выловил одного поросенка в лесу, да с немалым трудом запихнул его в клетку. Если ты упомянул об этом нелегком поединке, тогда ты действительно храбр и смел, а я же, в свою очередь, не смею даже попрекнуть тебя в воинской доблести.
   Смешки, словно череда сработавших одна за другой дестких хлопушек, раздались в шатре, тем самым выведя Узура из себя.
   В тот же миг ловчий, сменив свой привычный зеленый цвет кожи на красный, в особенности, в области уродливой морды, вскочил со своего места и готов был вот-вот ринуться на пребывавшего в полном спокойствии Грыкса. Единственным рубежом, сдержавшим разъяренного Узура, был Курзык, чей суровый лик, словно ведро с водой, в один момент охладил пыл ловчего.
   - К твоему сведению, Узур, Грыкс теперь назначен командующим племени, и ты с этого момента будешь находиться в его непосредственном подчинении, - холодно сказал Курзык.
   Узур, казалось, потерял почву под ногами и прямо-таки рухнул на свое место, побежденный и огорошенный. Нижние чины, быстро уловившие, куда подул ветер, тут же одобрительно загоготали, выражая свое почтение новому главнокомандующему.
   Грыкс коротким кивком головы выразил свою признательность за оказанное ему вождем доверие и, улучив подходящий момент, взял слово.
   - Наш путь может быть проложен лишь на север или юг. Мы должны понимать, что на этот раз выйти сухими из воды не получится. Орки, поверни мы на восток, либо на запад, догонят нас и ударят в спину. Причем сделают это на незнакомой нам территории, - сделал паузу Грыкс, давая совету время переварить данную информацию, - нет сомнения, что мы не сможем двигаться так же быстро по не исследованной территории, как по открытым нами землям. Армия орков на юге держит курс в сторону лагеря людей, то есть в противоположном от нас направлении. Эта армия многим меньше, чем та, которая движется с севера. Но, последуй мы в южном направлении и прими бой с меньшим количеством противников, нам все равно не избежать удара подкрепления, которое превосходит наше племя числом. Потому, я считаю, мы должны встретить врага идущего с севера в удобном для нас месте и дать бой, к примеру, вот здесь, - сказал Грыкс указав на карте Мирфгейта, развернутой на столе в центре шатра, место, по его мнению, наиболее подходящее для сражения, - таким образом, мы сможем вырваться из тисков, - подытожил он, окинув всех присутствующих взглядом.
   В тот же миг череда шептаний прокатилась в помещении и продолжалась, по меньшей мере, несколько минут.
   - Так каково мнение совета по этому поводу? - спросил, наконец, Курзык, которого, по-видимому, утомило столь долгое ожидание.
   Сию секунду все участники собрания замолчали, устремив опустошенные взоры на вождя. Судя по наполненным инициативой глазам соклановцев, они были способоны лишь на болтовню. Впрочем, для вожака это уже давно не было новостью, и он предполагал, что итоговое решение все равно придется принимать ему одному.
   - Никто не желает высказаться? - спросил Курзык, нахмурив брови, обращая взгляд на каждого из сидящих поочередно. Словно подкошенные беспощадным ураганом тоненькие деревья, взгляды сидящих потуплялись и тут же пикировали вниз, с небывалым интересом утыкаясь в пол шатра. Разбитый, но не поверженный Узур, храбро выдержал тяжелый взгляд вождя, при этом горделиво промолчав.
   - А что, если нам двинуться на юг? - не дожидаясь своей очереди, промолвил Раэль. Приставленный к нему гоблин поглядел на него с интересом, но, все же будучи лишь связующим звеном на совете, довел до собрания информацию.
   Все присутствующие, словно механичениские игрушки, синхронно устремили свои взгляды, в которых витал вопрос, на вождя.
   - На юг? - с удивлением промолвил Курзык, в душе, конечно, обрадовавшись, что совет сдвинулся с мертвой точки.
   - Да, именно так, - ответил Раэль, - ведь там люди и им нужна наша помощь, а нам, то есть вам, гоблинам, не обойтись без их поддержки.
   Обсуждение на совете после слов охотника не только сдвинулось с места, но более того, покатилось с огромной скоростью по наклонной, превратившись в балаган. Казалось, у молчавших доселе гоблинов, которые под взглядом вождя минуту назад, проглотили свои языки, теперь появилась веская причина достать их из глубин своего желудка. Зеленые коротышки кричали, спорили, переругивались между собой, а потом снова кричали. Разобрать что-либо в нескончаемом звуковом шторме было довольно сложно даже наблюдавшему за воцарившемся бардаком Курзыку, не говоря уже о Раэле, не знавшему гоблинского языка.
   "У всего хорошего и конец соответствующий", говаривал Гар-Выр-Мар, а по-людски, применительно к данной ситуации, можно было сказать еще и так: "Поговорили? Ну и расходиться время".
   Курзык, хорошо знакомый с философией гоблинского гуру Гар-Выр-Мара, быстро пришел к правильному решению, конечно, сделав это не совсем по канонам великого зеленокожего мыслителя, но все же не без определенного шарма.
   - А ну пошли вон отсюда, мерзкий сброд! - гаркнул он, стукнув по бревну своим маленьким кулачком.
   Гоблинский переводчик, обрадовавшись возможности безнаказанно выругаться, хоть и на людском наречии, на своих соплеменников, с чувством и весьма громко, довел до Раэля требование Курзыка, при этом окинув вглядом нерадивых гоблинов.
   Словно провинившиеся перед учителем школьники, чьи выходки, наконец, переполнили его чашу терпения, гоблины смотрели на своего вожака виноватыми глазами, в которых поблескивала надежда, что Курзык переменит свое решение и все же разрешит им остаться в шатре. Но вождь нисколько не разделял их надежд и, чтобы ускорить затянувшийся процесс выдворения неугодных поданных, он холодно добавил.
   - Если мое требование не будет выполнено немедленно, всякий, кто останется на своем месте, лишится своих должностей и будет до скончания дней заниматься собирательством.
   Теперь ни у одного гоблина уже не осталось сомнений в серьезности намерений вождя, и они, тут же вскочив со своих мест, заспешили к выходу, стараясь покинуть шатер как можно скорее, словно счет шел на секунды.
   В шатре стало намного просторнее. Хотя совет заметно поредел, все же ему это пошло только на пользу. За исключением отряда Раэля, переводчика и самого Курзыка, собрание составляли лишь двое гоблинов - Грыкс и Узур.
   - Можем продолжать, - промолвил вождь.
   Теперь спутникам Раэля, всей душой болевшим за него, было намного легче расслышать шепот гоблинского переводчика.
   - Люди нам не союзники, - прервав длительное молчание, сказал Узур, обращаясь к вождю.
   - А ты что скажешь? - спросил Курзык, посмотрев на Грыкса, который неподвижно сидел на бревне и, подперев рукой подбородок, обдумывал слова Раэля.
   - Мы действительно не настолько близки с людьми, - начал генерал под печальный вздох Кервила, раздавшийся в шатре, - однако я задам другой, встречный вопрос - а с кем мы вообще близки? Не пришло ли время нам объединиться? Неужели торговля это все, на что мы способны?
   - Генерал задает вопросы, но не хочет на них отвечать. Быть может, новая должность ему не по плечу? - злобно просипел Узур.
   Курзык, превратившись в наблюдателя, сидел молча, не выказывая предрасположенности ни к одной из сторон.
   Зато Раэль, ощутив поддержку Грыкса, без промедления двинулся в атаку.
   - А что предложишь ты, Узур?
   - То, что мы делаем всегда на протяжении долгих лет - выживать, уйдя на запад или на восток! - огрызнулся ловчий.
   - А разве я предложил нечто другое? - парировал охотник, - объединившись с людьми, мы отбросим орков. И не просто отбросим, а дадим оркам понять, что им не устоять против союза.
   - Пффф! - звучно фыркнул Узур, так, что струйка слюны потекла по его уродливой морде, - и как же ты хочешь объединиться с людьми?! Мы зажаты в тисках! Между двумя орчьими армиями! Если бы мы умели летать, а ты наверняка подразумеваешь именно это, то нам и вовсе не потребовалось бы с кем-то объединяться.
   - Грыкс, - не обращая внимания на едкую речь Узура, промолвил Раэль, - что находится на юге? Какая местность лежит в тех землях?
   - В основном, леса, открытой местности не так много, что нам на руку, - ответил Грыкс, - вот здесь предлесье, - показал он на карте, - подходящее место, чтобы дать бой оркам.
   - А это что? - показал Раэль на карте.
   - Топь.
   - Юг, люди, предлесье, топь, переправа,- зазвучало в голове у охотника таинственное послание Элли.
   - Нам туда! - тут же выпалил Раэль, - это то, что нам нужно.
   - На болото? - с сомнением спросил Грыкс.
   - Да он нас всех угробить хочет! - прохрипел Узур.
   - Именно на болото, - пропустив мимо ушей реплику ловчего, сказал охотник, - мы должны переправиться там.
   - Переправиться? Но, насколько мне не изменяет память, там нет никакой переправы. Это очень опасная местность, Раэль, - сказал Грыкс.
   - Не многим более опасная, чем наше теперешнее расположение, - ответил охотник, - армия на севере, как ты сказал, намного сильнее нашей, и она уже близко. Южному войску пока нет до нас никакого дела, оно движется к людям. Мы должны проскочить через орков и проскочить именно здесь, на болотах.
   - А, если люди откажутся нам помочь? - спросил Грыкс.
   - Они примут нас с распростертыми объятиями, - уверенно ответил Раэль, - мы нужны друг другу.
   - Нужно будет выслать в лагерь людей гонцов с предложением о взаимопомощи, - приняв план охотника, размышлял вслух Грыкс, - и все-таки, почему болота?
   - Другого выбора нет, - слепо доверяя своему сновидению, сказал Раэль, - мы должны избежать боя.
   - Вы доверяете первому встречному, который всего несколько дней на Мирфгейте! - поперхнулся Узур, - да он даже не был на этих чертовых болотах!
   - Хоть он тут и недавно, но он спас вождю жизнь, - отсек Грыкс, - а ты здесь с самого рождения, но тебя среди защитников вождя я что-то не припомню.
   - Да вы все тут прямо спелись! - сверкнул своим единственным глазом ловчий.
   - Так, что решило большинство? - подытожил Курзык.
   - Идем на юг, - ответил Грыкс, - вышлем разведку в южном и северном направлении, чтобы знать о движениях орчьих войск. Также необходимо выслать посланников к людям с устным предложением о наших намерениях, в случае, если их перехватят.
   - Если их перехватят, орки выпытают из них все и без всяких посланий! - продолжал спорить обозленый на всех и вся Узур.
   - Так, что ты предлагаешь? - промолвил вождь с явным раздражением.
   - Я предлагаю моих соколов, конечно же.
   - Это более чем разумно, - приняв предложение, ответил Грыкс, - так и поступим.
   - Спасибо хоть на этом, - фыркнул Узур.
   - Я хотел бы получить детальную карту топи, - обратился Раэль к Грыксу, - с указанием проходимых участков.
   - Такой карты не существует,- ответил ему генерал, - но мы можем попробовать ее составить, - немного подумав, заключил он.
   - Это было бы превосходно.
   - В таком случае я распоряжусь, чтобы разведка занялась этим, - ответил гоблин, - Мой вождь, я хотел бы спросить у вас вот о чем, входит ли в полномочия генерала назначения на должности?
   После такого вопроса Узур помрачнел еще больше, предвкушая, как совсем недавно появившийся в племени человек, получит помимо приобретенного в короткий срок уважения еще и привелегированную должность.
   - Входит, но с моим утверждением, конечно же, - немного помедлив, ответил Курзык.
   - Я хотел бы назначить Узура командующим ударными отрядами.
   После услышанного Узур даже несколько раз проморгался своим единственным глазом, дабы убедиться, что он не спит.
   - Он прекрасно ладит с животными и выдрессировал не только большое количество послушных гоблинам волков и других зверей, но также и обучил для них опытных наездников. Осталось только применить полученные навыки в бою, - продолжил Грыкс.
   - Не могу спорить с выбором моего генерала, - скрыв свое удивление, ответил Курзык, - утверждаю Узура командующим ударными отрядами плмени.
   - Я благодарю вас, - растерянно пробормотал бывший ловчий, переводя взгляд с Грыкса на вождя и, поднявшись со своего места, поспешно покинул шатер, даже не дождавшись окончания собрания.
   - Тебя не всегда можно понять, - промолвил вождь, обращаясь к Грыксу.
   - Нельзя разбрасываться кадрами, - ответил генерал, - тем более в такое тяжелое для племени время. Узур, хоть и твердолоб, но зато радеет за племя. И он никогда за всю свою жизнь не получал похвалы, хотя нередко был достоин ее.
   - Гар-Выр-Мар гордился бы тобой, - ухмыльнулся Курзык, - и мной тоже, - недолго думая, добавил вождь, гордо задрав подбородок ввысь, - ведь это я назначил тебя генералом.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 21. Глубины некрополя

  
   - М-м-м, что может быть прекраснее запаха сырости и разложения! - осторожно спускаясь по ступеням склепа, протянул Альхазир.
   - Разве что только запах твоих сапог, - буркнул Рахсан, замыкающий цепочку.
   - Разговоры только по делу, - прервал болтовню двух товарищей Эмиль, шедший во главе отряда, - Зара! Свет! - скомандовал он.
   Жрица, соединив ладони, будто собралась зачерпнуть воды, поднесла их губам и, тихо прошептав заклинание, вскинула руки ввысь, выпустив на волю светящегося воробья. Творение Эхмельзары, делая редкие взмахи своими маленькими солнечными крылышками, подстроившись под темп отряда, медленно летело под низкими сводами склепа, рассеивая тьму на пути путников.
   - Странно, я не чувствую никаких проявлений некромантии, - промолвила Зара.
   - Это настораживает, - сказал Зильриз.
   - Ловушка? - хмуро спросил Эмиль, сжав рукояти двух ятаганов, покоящихся в ножнах.
   - Вероятность велика, хотя мы ведь предполагали возможность засады, - ответил некромант.
   - Да, но мы бы заметили хоть какой-нибудь намек на нее, будь это так, тем более, что о нашем рейде никто не знал, - рассудил Эмиль.
   - Почти никто, - прошептал некромант.
   - У Шафирии было слишком мало времени для того, чтобы предупредить империю, - ответил воитель, - к тому же Зуруб ей доверяет, - добавил он.
   - Зато мы ей не доверяем, в особенности, после того, что она устроила сегодня, - проворчал Рахсан, будучи не в силах воздержаться от реплики.
   - Да, она совершила непомерную глупость, за которую она ответит перед Зурубом, однако обвинять ее в связях с империей преждевременно, - сказал Эмиль.
   - Пфф, - фыркнул вор, - она в любом случае выкрутится.
   - Мы могли бы оставить этот спор и до лучших времен, - высказалась Зара, на что Эмиль молча кивнул головой.
   - Если такие времена настанут, - не удержавшись, ввернул вор.
   Закончившийся спуск вывел отряд в переплетение коридоров склепа. Сгустившийся темным облаком дыма мрак с огромной неохотой отступал перед светом порхающего под сводами воробья. Потрескавшаяся, а во многих местах и вовсе разбитая, каменная кладка стен коридора во всей своей уродливой красе встретила путников, дерзнувших посетить это зловещее место. Мощеный гранитными плитами пол, со временем приобретший множество дыр, стал дополнительным неудобством для отряда, членам которого теперь то и дело приходилось смотреть вниз, дабы не подвернуть себе ногу. Но нет, жизнь не полностью покинула это мертвое место. Кое-где, куда позволял достать человеческий взор, виднелись силуэты скроенной паутины, которая была настолько огромна, что вовсе перекрывала некоторые проходы отдельных тоннелей, по всей видимости, ведущих в обособленные комнаты, являющиеся местами упокоения.
   - Ненавижу пауков, - проворчал Рахсан.
   - Зато ты бы им пришелся по нраву, - хмыкнул Альхазир.
   - Много ты знаешь!
   - Не много, но одно знаю точно - они любят тех, кто много жужжит, - ответил Альхазир.
   - Слишком тихо, - заметил воитель, - возможно ли, чтобы такой ритуал мог проводиться без охраны?
   - Возможно, если о нем никто не должен был узнать, - рассудил Зильриз.
   - И даже император?
   - Гильдия некромантов, хотя и будучи на службе империи, не всегда преследовала ее цели, - ответил колдун.
   - То есть ты хочешь сказать, что ритуал может быть создан, как оружие против императора? - выразил свою догадку Эмиль.
   - Гильдия никогда не бросала открытых вызовов режиму, тем более таким образом. Хотя, впрочем, все может быть, - поразмыслил Зильриз, - времена, как известно, меняются.
   - Получается, что мы действуем вслепую? Не знаем, будет ли это оружие использовано против империи.
   - Даже, если будет, никто не дает гарантий, что после свержения императора оно не будет обращено против нас, - подытожил некромант, - правители приходят и уходят, а империя остается.
   - В этом нет сомнений, - ответил Эмиль, разрешивший для себя ряд важных вопросов, - где, по твоему мнению, может проходить ритуал?
   - В церемониальном зале, я полагаю, - сказал Зильриз, - это рядом.
   - У меня плохое предчувствие, Эмиль, - вдруг с волнением произнесла Эхмельзара.
   - Ты почувствовала что-то? Магию? - спросил воитель, остановившись.
   - Нет. В том-то и дело, что я не ощущаю ее, хотя и была бы должна.
   - Мы должны двигаться дальше, - выждав паузу, промолвил Эмиль, внимательно посмотрев жрице в глаза, внутренне разделяя ее опасения, но в то же время, стараясь не показать волнения, наполнившего его душу.
   Оставшуюся часть пути до места назначения отряд прошел в молчании. Вскоре обшарпанный темный тоннель вывел группу к двухстворчатым металлическим вратам церемониального зала, на которых был изображен едва различимый, поглощенный временем и ржавчиной, орнамент ворона, являющегося в Фашхаране связующим звеном между земной жизнью и загробной.
   Из многочисленных легенд и летописей было довольно трудно ответить на вопрос: почему именно это животное стало символом, отнесенным Фашхараном к потустороннему миру. Впрочем, к животным это разумное существо, пожалуй, относится лишь отчасти, потому как одного взгляда этой наделенной умом птицы бывает достаточно, чтобы осознать факт ее интеллектуального превосходства над остальным животным миром. Хотя для избрания воронов в качестве символики, в большей степени, могли послужить черный окрас и умение летать - ведь как еще мог ворон донести до умирающего трагичную весть? Возможно, именно поэтому вороны с давних пор были избраны Фашхараном в качестве посланников загробного мира.
   Магический воробей, сделав несколько взмахов своими сияющими крылышками, оказался возле двери церемониального зала, позволив отряду в полной мере рассмотреть вход.
   - Зара, есть что-нибудь? - спросил Эмиль.
   - Почти ничего, - закрыв глаза, ответила жрица, - но совсем недавно в этом месте происходили магические волнения и довольно сильные, - добавила она, открыв глаза, - Если это был ритуал, то его прервали в спешке.
   - Значит, их кто-то предупредил, - предположил Зильриз.
   - Или же помешал, - предположил Эмиль, - Рахсан, проверь дверь.
   Вор, приступив к выполнению приказа, внимательно осмотрел дверь и подходы к ней на безопасной дистанции, после чего, подойдя поближе, принялся проверять вход на наличие ловушек посредством имеющегося у него инвентаря.
   - Все чисто. Видно, так себе ритуальчик, - хмыкнул Рахсан, - ба! Да они даже дверь не закрыли. И куда девался прежний профессионализм?! - с издевкой, по большей части, для того, чтобы поддеть Зильриза, промолвил вор.
   Некромант же, кончиками тонких губ смастерив на своем бледном лице мимолетную улыбку, и бровью не повел на выпад задиристого вора.
   - Ты бы потише ораторствовал, дружище, а то ритуал может и возобновиться! - хмыкнул Альхазир, подмигнув Зильризу.
   - Вот кого уж забыл спросить, так это..., - начал было Рахсан свою едкую реплику.
   - Я очень не люблю предупреждать дважды. А в нашем случае мне приходится делать это и того более, - грозно промолвил Эмиль.
   - Я само молчание! - опомнившись, пролепетал вор, растянув на своем лице нагловатую ухмылочку.
   - "Стрела" или "Тень"? - спросил Эмиль, вынимая из ножен ятаганы.
   - "Тень" было бы очень кстати, - почесал затылок Альхазир, - а то кто его знает, чего там за дверью.
   - Без Хасима никакой "тени" не выйдет, я туда один не сунусь! - заверещал вор.
   - В таком случае, пускаем "стрелу", - скомандовал Эмиль, не тратя времени на пустые пререкания.
   Участники отряда, в котором каждый хорошо знал свою роль, заняли исходные позиции, в то время как Эхмельзара, подозвав к себе магического питомца, заботливо подула на его светящиеся крылышки и, приоткрыв дверь церемониального зала, впустила воробья внутрь. Горящей стрелой во тьме, магическая птица стремглав полетела к центру зала, наверняка, вызвав недоумение тех, кто мог находиться в помещении. Какие-то доли секунды, и оглушительный хлопок, разнесшийся эхом по зале, прозвучал сигналом к действию для отряда. Нет, это была не разрушительная магия, а нечто более разумное в данной ситуации - световая атака, чья ослепительная вспышка яркой полоской проступила меж щелей двухстворчатой двери. Отряд во главе с Эмилем ринулся на штурм. Но, по всей видимости, пустоте, которая в этот момент оказалась единственной хозяйкой в зале, было мало дела до "стрел и теней" и потому она никак не отреагировала на прекрасно спланированную атаку фашхаранцев. Безлюдный церемониальный зал, по своим габаритам не многим уступающий тронному залу императора, не веял тем же простором и торжественностью, что его богатый архитектурный собрат.
   Висевший еще некоторое время в помещении после исчезнувшего воробья тусклый свет, придал и без того мрачным каменным пьедесталам и гранитным столам, расставленным по залу, жуткий вид. Именно на этих каменных сооружениях в свое время производилось бальзамирование и прочие послесмертные мероприятия до того, как весь некрополис перешел в собственность гильдии некромантов. Можно предположить, что нынешнее предназначение, которое было уготовано с приходом новых хозяев этим объектам, нисколько не уступало по своему характеру предыдущему, если того не хуже.
   - Мы опоздали, - процедил сквозь зубы Эмиль, убирая ятаганы в ножны, - Зара, полный свет, - скомандовал он.
   Не боясь более обнаружить себя, жрица сотворила еще пять воробьев, разослав их по залу. Магические питомцы, словно подвешенные под потолком фонарики, расположились в помещении таким образом, чтобы дать достаточное освещение для осмотра.
   - Мне вот интересно, - хмыкнул Альхазир, обращаясь к Рахсану, - а что, если бы Зара вызывала не воробьев, а небольших таких светящихся паучков размером с дыню? Представляю, как славно они перебирали бы своими мохнатыми лапками по твоей спинке.
   - А я вот представляю, как они цапнули тебя за мягкое место, - огрызнулся вор.
   - И давно ты думаешь о моем мягком месте?
   - Так же давно, как и ты об этих чертовых пауках, - рявкнул в ответ Рахсан.
   - О-о-о! - воскликнул Альхазир, - тогда у тебя просто огромный опыт по части мягких мест!
   Потеха продолжалось недолго. Эмилю, по всей видимости, было не под силу обуздать двух словоохотливых повстанцев, поэтому он попросту разослал их в разные концы церемониального зала для поиска улик.
   Немного времени потребовалось отряду, чтобы разыскать интересующий их объект.
   - Зильриз! Что это за предметы? - окликнул Эмиль некроманта, указывая на алхимический стол, заваленный странного вида стеклянными шарами, размером с яблоко.
   - Колбы. Пустые, - промолвил Зильриз, поднеся прозрачные предметы к лицу.
   - Колбы для чего?
   - Для душ, - мрачно ответила подошедшая Эхмельзара, на что некромант лишь кивнул головой.
   - Но какое это отношение имеет к разработкам гильдии? - спросил озадаченный Эмиль.
   - Пока не могу понять, какое именно, но имеет, безусловно, - ответил Зильриз, перебирая колбы.
   - Души испытывали муки, - произнесла Зара, касаясь шаров кончиками пальцев.
   - Обычно их мучают для того, чтобы выпытать интересующую информацию, - промолвил некромант.
   - Да, но, мне кажется, такое количество душ пытали не для того, чтобы выяснить что-то, - сказала жрица.
   Эмиль отошел в сторону, не мешая беседе двух знатоков по части темного ремесла, в ожидании услышать вердикт.
   - При страданиях высшей материи, то есть души, выделяется энергия, которой можно воспользоваться для определенного вида заклятий, - рассуждал Зильриз, - колбы пусты, а, значит, содержимым воспользовались для чего-то.
   - Да, но не в этот раз, - тихо ответила Зара, принюхиваясь, а скорее, пытаясь уловить магические колебания, исходившие от стеклянных предметов, - они перелили души из одних колб в другие. Хотели запутать. При каких обстоятельствах терзаемая душа начинает давать показания?
   - При подчинении, - пробормотал некромант, теребя подбородок, - но зачем? Некромантия еще не достигла тех высот, чтобы забирать души на пути с Фархорна в загробный мир, боги не позволили бы такому свершиться. Нам и так хватает молтурианцев.
   - А что, если они смогли?
   Зильриз вдруг замер и внимательно, без тени волнения посмотрел в глаза жрице.
   - Тогда мы будем уничтожены в кратчайшие сроки.
   - О чем вы? - спросил Эмиль, поняв, что самое время вступить в диалог.
   - Незримое войско изуродованных душ, - ответил некромант, - находящихся во власти гильдии. Но это лишь гипотеза.
   - Как такое возможно? - промолвил воитель, - император ведь не полный олух, чтобы позволить одной из гильдий начать разработку такого смертоносного оружия.
   - Император может не знать об этом, - предположила Зара.
   - Найтэлий не позволил бы свершиться такому, - повторил некромант, - он хранитель смерти и прерыватель жизни.
   - Чего боги могут позволить кому-то, а чего не могут, мы знать не можем, - сказал Эмиль, - но одно мы знаем точно - нельзя позволить гильдии создать эту армию.
   - Сюда, сюда! - завопил вдруг вор из другого конца зала, поставив точку в утверждении воителя.
   Откликнувшись на зов товарища, отряд сию секунду собрался возле второго выхода из церемониального зала.
   - Там! Идут! - гудел Рахсан, тыча пальцем в глубину скрытого мраком тоннеля.
   И действительно, тревога была поднята не напрасно. Из густой тьмы растянувшегося змеей коридора тихое эхо доносило отголоски шаркающих о разбитый пол катакомб ног.
   - Мертвецы, - процедила Зара.
   - Гильдия знала, что мы придем, - подытожил Зильриз.
   - Ну, как тебе это?! - хмыкнул никогда не унывающий Альхазир, по всей видимости, имея в виду колкие фразы вора про некомпетентность гильдии.
   - Да чтоб тебя! - гаркнул Рахсан.
   - Идут с обеих сторон, - прошептала Зара, зажмурившись, - их много.
   Мрак тоннелей, словно в ответ на фразу жрицы, черными волнами нахлынул на берега освещаемого церемониала зала, своим мертвенным дуновением затушив магических воробьев, погрузив помещение в кромешную тьму.
   - Не-не! В темноте я с этими драться не буду, - заканючил вор.
   - Зара, эликсиры! - скомандовал Эмиль.
   Разобрав колбы с зельем, отряд тут же осушил их.
   - Можно в следующий раз добавить сюда сахара? - плевался вор после горечи напитка.
   - Ты каждый раз это спрашиваешь, а я каждый раз тебе говорю, что оно и так с сахаром, просто то, которое с кислятиной, мы припасаем специально для тебя, - на полном серьезе ответил Альхазир.
   - Когда мы разберемся с этими вонючками, я тебе устрою! - огрызнулся Рахсан.
   - Они уже совсем рядом! - поморщился Эмиль, почуяв смрад разложения.
   Зелье ночного зрения подействовало как раз вовремя. Теперь члены отряда могли воочию увидеть заполнившие тоннели толпы приближающихся мертвецов, которых от повстанцев отделяло каких-то пару сотен метров.
   - Наш единственный выход - пробиться через один из тоннелей. Те, что движутся с южного входа, дойдут до нас минут через пять, - сообщил план Эмиль, - поэтому у нас есть время для того, чтобы заманить толпу с севера в зал и дать им бой. Рахсан! Твоя задача добраться до некромантов, пока мы будем отвлекать зомби, и ликвидировать их - только в этом случае мы сможем пробиться к выходу на поверхность.
   Вор, который в душе был готов к чему-то подобному, в ответ только хмуро кивнул.
   Будь Хасим рядом, уничтожение колдунов было бы менее опасным занятием, нежели в одиночку. Нет, конечно, ему множество раз доводилось работать кинжалом, в особенности, когда он состоял в банде налетчиков на караваны, чье логово располагалось вблизи Фашхаранского города Карфах.
   "Эх, лихие были времена", - на миг погрузился в воспоминания Рахсан. И все-таки вору было более по душе прикарманить какую-нибудь дорогостоящую побрякушку из дома знатного семейства, желательно, сделав сие деяния как можно более дерзко, к тому же, нацарапав на стенке пустого сундука символ в виде змеи, зажавшей в пасти монету. "Да, по подписи его узнавали сразу", - улыбнулся Рахсан, - "и так же быстро до богатеньких увальней доходило понимание того, что денежки им никогда не вернуть". Рахсан был первый в списках разыскиваемых воров Фашхарана. Был. Это самое "был" болезненно кололо самолюбие вора, но другого выбора, как примкнуть к повстанческому движению, а, следовательно, бросить свои преступные занятия, у него не оставалось. А самое смешное, что не империя добралась до него, а тот злополучный "преступный мир", которому он служил верой и правдой столько лет, достал его первым. И угораздило же его "навести уборку" в поместье Харифа, содержателя публичных домов в городах Карфах и Зейфир. Ну ладно бы просто вынести дорогостоящие безделушки, так нет же, рука, как говорится, зачесалась накарябать змею на портрете хозяина дома, занимавшего пол-стены у него в спальне. Нет, Расхан был отнюдь не дурак, но недавняя ссора с Харифом распалила вора до крайности. После дерзкого посещения Рахсаном поместья выяснилось, что хозяин дома был не только управителем продажной любви в двух городах Фашхарана, но еще и правой рукой Суры - личности, контролирующей весь поток теневых денег, обращаемых в империи, включая поступления от азартных игр, контрабанды и прочих сфер преступной деятельности. Сура, словно огромный толстый паук, находящийся в центре раскинувшейся паутины, дергал своими длинными волосатыми лапами за ее нити, подобно музыканту, играющему на лютне, исполняя свою темную симфонию. Вот почему образ Суры предстал в мыслях вора в виде паука.
   "Бррр", - передернуло Рахсана, на столь мрачной ноте вернув его из воспоминаний в реальный мир, который, впрочем, был не намного светлее грез, в которых пребывал вор.
   - Остальные знают, что делать? - спросил Эмиль.
   Пам-па-ра-рам, пам-па-ра-рам!
   Кто стучится в двери к нам?
   Это ваша смерть пришла,
   Дверь открой, чтоб я вошла!
   Пам-па-ра-рам, пам-па-ра-рам!
   Уходи-ка прочь к врагам.
   К ним стучись и в дом просись,
   А от нас ты отстранись! - бодро напевал Альхазир в ответ.
   Зильриз и Зара, в отличие от своего соратника, отреагировали более скромно, ограничившись лишь короткими кивками головы.
   Мертвое воинство, ведомое некромантами, было уже совсем близко к зале. Отряд Эмиля занял боевую позицию, приняв форму "клина", острием которого являлся воитель, а основанием - Зара и Зильриз. Альхазир сместился чуть вбок, дабы предоставить себе простор для стрельбы.
   Самое рисковое предприятие было уготовано, конечно же, Рахсану, который укрылся за одним из гранитных столов, расположенных ближе всего к выходу. Действуя порознь от отряда, вор мог рассчитывать лишь на свою сноровоку и умения, которые, несомненно, были достойны похвалы, однако же, могли с легкостью подвести его в сражении с искусными колдунами, управляюшими мертвым воинством.
   "Сколько их будет? Трое? Четверо?" - скрипя зубами, прикидывал Рахсан, - "на каждого приходится от силы штук двадцать тухляков. Их там, быть может, всего пять десятков", - рассчитывал вор, - "хоть бы они нагрузили себя побольше".
   Такой вывод мог показаться странным несведущему в темном ремесле обывателю, однако же, для профессионала подобное умозаключение значило следующее: чем больше под контролем некроманта находилось "подопченых", тем более заклинатель был ограничен в своих действиях, и, следовательно, менее был способен дать отпор при внезапной атаке.
   Пока Рахсан предавался арифметическим подсчетам, укрывшись за гранитным столом, порог погребального зала уже успела пересечь первая ступня мертвеца. Впрочем, к огорчению притаившегося позади темного воинства некроманта, вторая нога зомби-первооткрывателя так и не смогла пересечь порог залы. Арбалетный болт, чье древко было усеяно рунной вязью, сияющей во тьме тусклым зеленоватым свечением, со свистом пронесся сквозь кромешную тьму помещения, впившись в прогнивший лоб мертвеца. В тот же миг заклинание, сокрытое в магических рунах, возымело свое действие. Заполнив мерзкую утробу мертвяка, магия, не найдя более подходящего отверстия для выхода, молниеносно вырвалась наружу двумя короткими вспышками зеленого света сквозь пустые глазницы зомби.
   - Самый первый, самый смелый! - воскликнул Альхазир, перезаряжая арбалет.
   Теперь уже воистину "мертвое" тело, более не подлежащее "магической реабилитации", рухнуло наземь, так и не сумев в полной мере преодолеть порог залы.
   - Пусть войдут в зал! - крикнул Эмиль стрелку, предупреждая его следующий выстрел.
   Альхазир тут же снял палец с пуского крючка, виновато улыбнувшись вместо извинений.
   Мертвое воинство, не встретив никакого сопротивления, постепенно заполняло собой пространство при входе в зал, постанывая и волочась прямиком к отряду.
   Зильриз не терял времени даром. Прикрыв веки, некромант нашептывал себе под нос непонятную тираду слов. Впрочем, опытный заклинатель, несомненно, распознал бы принадлежность данного наречия древнему фашхаранскому языку.
   Странное дело, но по завершении произнесения заклинание не проявило себя подобно иному колдовству - к примеру, матерелизовавшись в виде ярких магических вспышек или огненных сгустков во тьме.
   Неужели заклинание не подействовало?
   Ответ на данный вопрос был получен через мгновение. Несколько мертвецов, находившихся ближе всего к отряду, повели себя крайне странно, утратив контроль своих хозяев, и, синхронно развернувшись в обратном направлении, ринулись на своих соратников. Зильриз, немного "разгрузив" своих бывших коллег по гильдии, на время занял у них часть мертвецов, и, сосредоточненно управляя своими новыми подопечными, атаковал ближайших вражеских зомби. Кстати сказать, "заклинание перехвата", не относящееся к самому простому по исполнению темному колдовству, было применимо лишь в редких случаях и опять же зависело от количества контролируемых некромантом мертвецов. Чем меньше под контролем темного мага находилось зомби, тем более высока была сопротивляемость некроманта перехвату. Удавшаяся кража пятерых мертвецов, более походящая на грабеж, указывала на тот факт, что их хозяева были загружены с лихвой и потому не могли противостоять подобному хищению, но в то же время в полной мере ощутили присутствие на поле боя дерзкого соперника.
   Настала пора и зачарованным ятаганам Эмиля показать себя в деле. Алхимическое масло, покрывающее острые клинки, было предназначено для борьбы с нежитью и позволяло лезвию преодолевать ту защиту, перед которой было бессильно необработанное оружие, а именно - заколодованную некромантией мертвую плоть. Фашхаранский воитель, подобно мельнице на ветру, врезался в ближайшую группу мертвецов, закружившись в смертельном танце. Умелые, отточенные бесчисленным количеством сражений, круговые атаки в один миг оставляли подступающих к воину зомби без их прогнивших конечностей.
   Альхазир, очевидно, решив установить новый рекорд по скорострельности, без устали разряжал свой арбалет в мертвецов, которые один за другим отправлялись "на тот свет", перед уходом озаряя окутанную тьмой залу вспышками зеленого света.
   Одна лишь Эхмельзара, расположившаяся в самом основании "клина" позади, не предпринимала никаких активных действий. Она стояла, не шелохнувшись, прикрыв веки, словно в попытке расслышать что-то сквозь шум битвы.
   Мертвое воинство напирало. Закинув арбалет за спину и вооружившись коротким мечом и кинжалом, Альхазир принялся шинковать подобравшихся совсем близко к нему зомби. Зажатым в левой руке кинжалом охотник на чудовищ умело отражал смертоносные атаки мертвецов, а коротким мечом завершал начатое, разя незащищенного врага в торс и голову.
   Казалось, потоку мертвецов не будет конца. На месте одного неупокоенного, появлялось еще двое. Эмиль и Альхазир, соединившись в боевую пару для меньших затрат энергии, эффективно отражали атаки зомби, не подпуская их к заклинателям. Впрочем, было явно заметно, что темп атак воителей значительно снизился, и им приходилось более обороняться, нежели наступать.
   Да и о каком наступлении могла идти речь, когда нескончаемый полукруг обступивших живых мертвецов норовил порвать тебя начасти, допусти ты хоть малейшую оплошность?!
   Эмиль время от времени бросал через плечо тревожный взгляд, ожидая прибытия толпы зомби с юга. Время поджимало. Еще какая-то пара минут, и орава мертвецов во главе с некромантами ударит им прямо в тыл, оборвав их болтающиеся на волоске жизни.
   - Ну, наконец-то! - буркнул Альхазир, заприметив в северном проходе силуэты, разительно отличающиеся от искареженных фигур зомби.
   "Бывшие коллеги" Зильриза не вступили, а скорее вплыли, подобно призракам, в погребальную залу катакомб. Семеро некромантов, чьи костлявые, пропитанные магией смерти тела были облачены в темные потрепанные балахоны, плавно скользили меж гранитных столов по направлению к отряду. На опоясывающих балахоны ремнях крепилось несколько вместительных кожаных сумок с различными принадлежностями, необходимыми для проведения темных ритуалов. Некроманты сосредоточенно окидывали взглядом поле боя, время от времени нашептывая себе под нос заклинания, по всей видимости, направляющие действия мертвецов. Несколько колдунов, "загруженных" в меньшей степени, нежели их соратники, подобрались поближе к гуще сражения и, устремив свои пронизывающие холодом взгляды на Альхазира и Эмиля, принялись нашептывать себе под нос заклятие.
   До сего момента пребывающая в созерцании Зара, разомкнув свои тонкие губы, начала тихо произносить контрзаклинание, так и не взглянув на поле боя.
   Сгустки темной энергии, сорвавшись с кончиков костлявых пальцев некромантов, устремились в незащищенных воинов, находящихся в окружении армии мертвецов.
   Неужели жрица опоздала?!
   В тот же миг Зара протянула вперед руку с крепко зажатым в ней черным камнем, нацелив амулет на своих товарищей. Заклинание, пущенное колдунами, не долетев до намеченной цели каких-то пару шагов, резко изменило свою траекторию, мгновенно просочившись сквозь гранитные столы и пьедесталы, расположенные у него на пути, и впорхнуло в черный камень, удерживаемый жрицей, напоследок мрачно ухнув. Проглотив изрядно приправленное темной энергией заклятие, амулет учащенно запульсировал, словно в попытке переварить тяжелую для него пищу.
   Исполнители заклинания отреагировали на удивление спокойно и, лишь слегка поджав губы в знак негодования, направили нескольких находящихся у них под контролем мертвецов в обход основной гущи сражения, дабы атаковать дерзкую жрицу.
   Несколько перехваченных Зильризом зомби, "оставшихся в живых" после сражения с себе подобными, по команде некроманта ринулись наперерез нападающим мертвецам, огородив жрицу от нежелательного вмешательства.
   - Зара, позволь на время твой амулет, - спокойно произнес Зильриз.
   Жрица, легким движением руки подбросила камень ввысь, перекинув магический предмет прямиком в бледную ладонь некроманта.
   Очутившись в руке колдуна, амулет перестал пульсировать и, подобно испуганному человеку, задрожал, осознав, в чьих руках оказался. Темная энергия победосно зашипела внутри предмета, почувствов себя в "хороших руках".
   - Благодарю, - тихо прошептал некромант жрице и быстрым движением вскинул руку с зажатым камнем вверх, выпустив темное заклятие на волю, обратив его обратно на исполнителей.
   Отвлекшись на управление своими подопечными, задачей которых являлась нейтрализация жрицы, колдуны слишком поздно узнали о задумке их противника. Темный, усиленный стараниями двух некромантов, сгусток энергии, со зловредным шипением вернулся к своим хозяевам. Не встретив на своем пути препятствия в виде контрзаклятия, темная магия просочилась сквозь потертые балахоны и кожный покров. Проникнув в плоть колдунов, магия вызвала у них череду ужасных судорог, свалив заклинателей наземь.
   Оставшиеся пятеро некромантов, рассредоточившиеся по зале, лишь на мгновние уделили внимание своим неудачливым коллегам, бросив мимолетные взоры на бьющихся на каменном полу в конвульсиях заклинателей. Оценив по достоинстову старания противника, колдуны, воздев свои костлявые руки к потолку, синхронно заборомотали своими шершавыми, отдающими металлом, голосами заклятие. Усиленное стараниями пятерых, длинное заклинание раскатывалось эхом по зале, донося свои зловещие обрывки до противника.
   - С этим надо что-то делать! - воскликнул Альхазир, перерубив ближайшему мертвецу руку.
   Эмиль, полностью полагавшийся на умения и реакцию своих соратников, не отвлекался от битвы, мастерски отражая смертоносные удары неупокоенных, пару раз даже сумев помочь утратившему на миг блительность Альхазиру, который то и дело бросал тревожные взгляды на "темный хор".
   - Облако безумия, - тихо промолвил Зильриз, обращаясь к обеспокоенной Заре.
   - Мы не успеем выставить защиту для всех, - прошептала жрица, закусив губу, - не думала, что у них хватит сил на единый удар.
   - Поставь временный заслон на бойцов, - незамедлительно принял решение некромант.
   Зара, не задавая лишних вопросов, стала нашептывать себе под нос оборонительное заклятие.
   Зильриз, под контролем которого находилось два перехваченных мертвеца, оставшихся в относительной целостности после ряда столкновений, не считая огромных вмятин в области торса, принялся произносить заклинание, устремив свой взор на подопечных ему зомби.
   Смертельная песнь уже подходила к концу, о чем свидетельствовало увеличение громкости произносимых колдунами слов.
   Вдруг, словно подгоняемые мощным порывом ветра, подконтрольные Зильризу мертвецы с небывалой для неупокоенных скоростью задвигали своими искореженными конечностями к двум ближашим некромантам, избегая атак своих "товарищей".
   Невозмутимость колуднов дала брешь. Двое заклинателей, сыпя проклятиями в адрес их соперника, вынужденные покинуть "квинтет", переключились на защиту своих жизней и начали отдавать магические приказы подконтрольным им зомби, дабы не подпустить к себе прытких мертвецов.
   В тот же миг один из некромантов, находившийся в другой части зала, кашлянул, слово чем-то подавившись, и, прервав свое "песнопение", рухнул на пол с зияющей прямо под лопаткой кровоточащей раной. Его ближайший коллега напрасно не уделил должного внимания странному звуку, который издал секунду назад его соратник. Возможно, прояви некромант большую осмотрительность и меньшую увлеченность в создании заклятия, то он непременно заприметил бы крадующегося рядом убийцу и очень даже может быть сумел бы избежать неминуемой смерти. Однако теперь, душа колдуна оставила свою земную оболочку и устремилась прямиком в "Восходящий дворец", где мессир Найтэлий, безусловно, по достоинству оценит пройденный некромантом извилистый путь, усеянный смертью и приведший опять-таки к ней же. Что до телесной оболочки, то картина представала перед взором незримого наблюдателя в менее художественной форме, нежели поэтический отлет души в неизведанные края. Из перерезанного горла распростешегося на каменном полу тела колдуна лились ручейки артериальной крови, которая стремительно утекала сквозь щели растрескавшихся гранитных плит.
   Последний член неудавшегося "квинтета" все-таки сумел закончить утратившее из-за недостатка энергии мощь заклинание, которое, преобразовавшись в небольшое облако едкого дыма, с огромной скоростью устремилось на бойцов. Посланное некромантом заклятие окутало незримый купол, сооруженный усилиями Эхмельзары, так и не добравшись до сражающихся людей.
   - Свезло так свезло! - пыхтел Альхазир, уворачиваясь от вынырнувшей из клубов дыма культи мертвеца.
   Некромнат был настолько раздосадован столь плачевным результатом совместного колдовства, что, повернувшись к своим коллегам, приготовился высказать им в учтивой форме все, касающееся их некомпетентности в отношении темного ремесла. Увы, выражение досады на бледном, испещренном оспинами, лице колдуна стало последней эмоцией некроманта в этой жизни, так как ловкий бросок метательного кинжала, чье острие вонзилось заклинателю в лоб, прервал всяческие неуместные вопросы последнего.
   Оставшиеся двое колдунов, окинув взглядом поле битвы, довольно быстро осознали опасность своего нынешнего положения и приняли единственное верное в данной ситуации решение. Нет! Не рассеять окутавшее бившихся на каменном полу в конвульсиях коллег заклятие, а помчаться со всех ног к выходу из залы!
   - Ишь ты! Драпу дали! Зато как в зал вплыли! - гудел Альхазир, рубя оставленных без контроля мертвецов. Последние, хоть и будучи без опеки, тем не менее, продолжали напирать, хотя и без должного энтузиазма.
   Некромант, бежавший позади своего более прыткого коллеги, очень хотел быть впереди, так как понимал, что более лакомой мишенью для противника являлся именно он, потому усердно молился на бегу Найтэлию, дабы тот помог ему в его напасти.
   И! О чудо! Мессир услышал прошения своего скромного слуги. Только вот разрешил он просьбу по-свойски. Вспышка боли, и бегущий последним колдун рухнул лицом оземь с торчащей из затылка рукояткой метательного кинжала.
   Второй некромант ни о чем подобном в данный момент не просил, а все мысли колудна были сфокусированы лишь на очертаниях выхода из залы. Но как мог Найтэлий обойти стороной страждущего!
   Спасительный выход был всего в паре метров от мчавшегося во весь опор некроманта, который решил преодолеть порог залы большим прыжком. Увы! Внезапный удар лицом о невидимую преграду прервал, как и сам прыжок, так и надежду покинуть живым проклятую залу. Пошатываясь, удивленный колдун одной рукой ощупывал свой сломнный нос, а второй уперся в невидимую стену, загородившую спасительный выход. Невидимая преграда, созданная Эхмельзарой, неплохо подходила для отражения стрел и метательного оружия, но в этот раз сгодилась и для пресечения побега.
   Из оцепенения неудачливого некромната вывело легкое постукивание по плечу. Будь колдун слабоват на сердце, наверняка бы уже рухнул с приступом. Впрочем, сердце пострадало в любом случае, ибо перед обернувшимся колдуном возник Рахсан, который, не долго думая, всадил клинок в грудь заклинателя.
   Альхазир и Эмиль расчищали путь через остатки былого воинства мертвецов, выводя Зару и Зильриза к выходу.
   - Вовремя это мы! - воскликнул охотник на чудовищ, оглядываясь назад.
   Через южный вход уже вовсю проталкивалась толпа зомби, за которыми, следовала группа некромантов. Второго подобного боя уставшим членам отряда было не вынести. Потому Эмиль и его соратники устремились к противоположному выходу из катакомб, в надежде более не встретить сопротивления на своем пути.
   - А ты суров! - на бегу хлопнул по плечу Альхазир Рахсана, - пошинковал бедолаг, как заправский мясник!
   - Это тебе не тухлятину резать! - проворчал вор.
   Эмиль, бежавший впереди отряда, заслышав неумокалющие при любом удобном, а чаще всего, неудобном случае, раглагольства парочки болтунов, лишь издал протяжный вздох, даже не предприняв попытки осадить двух мастеров своего дела.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 22. Переход

  
   Растянувшаяся в несколько сотен метров вереница зеленкожих коротышек, обремененных всевозможным скарбом, тянулась по избранному маршруту, преодолевая покрытые ромашками поля и поросшие дубом рощи. Разошедшееся к середине дня солнце изрядно припекало навьюченных гоблинов, ворчание которых с каждым пройденным шагом все усиливалось. Во главе колонны, восседая на упитанном вепре, двигался вождь племени - Курзык, то и дело перебрасываясь словами с новоиспеченным генералом Грыксом и командующим ударными отрядами Узуром, которые ехали по обе стороны от него на вепрях поскромнее (что выражалась в меньшем жировом запасе животных, нежели у вепря вожака). Чуть впереди, по курсу движения, а также на небольшом отдалении от основной массы, в стороне, перемещались гоблинские разведывательные группы. Не будь выставлено по сторонам разведки, вероятно, Курзык не стал бы столь беззаботно двигаться во главе племени, если бы стал вообще, учитывая последнее дерзкое покушение на его жизнь.
   Ближе к концу колонны неспешно вышагивал отряд Раэля, члены которого, более или менее восполнив запас своих физических и духовных сил, чему, без сомнения, способоствало их непредвиденное освобождение из гоблинского заточения охотником, теперь намного жизнерадостнее смотрели на нынешние, представшие перед ними, перспективы.
   Гаркзыб, неся на своих могучих руках пса по кличке Рык, всю дорогу не выпускал животное из своих стальных объятий, изредка поглаживая подремывавшего товарища свободной ладонью по голове. На все уговоры Кэлли и Кервила о том, что псу, несмотря на перенесенное ранение, необходимо больше двигаться, орк лишь задирал нос и с важным видом проговаривал на корявом людском наречии: "Рыг здесь хорошо. Рыг отдыхать". Впрочем, по-видимому, "Рыг" был действительно не прочь отдохнуть и нисколько не противился столь повышенному вниманию к своей скромной персоне со сторны зеленокожего великана.
   Раэль же шел чуть позади от остальных членов отряда, углубившись в свои размышления. Всякий раз, когда он смотрел на Кэлли и Кервила, затаившаяся тоска по своим детям, оставленным волею судьбы на Фросвинде, завывала в его душе, подобно лютым метелям, бушующим на ледяной планете. Любое, выдавшееся за последние дни спокойным, свободное время, которого, к счастью для Раэля, было не так уж много, непременно бросало охотника в прошлое, неразрывно связанное с болью утраты Элли. Последний, наполненный печалью всепроникающий взгляд зеленых глаз, словно последний оплот света в затянутом тьмой зимнем лесу, вновь и вновь возникал перед взором Раэля, вызывая болезненные спазмы в груди охотника.
   Погружению в неизведанные глубины страданий Раэлю помешала Мьяла, появлению которой охотник отчасти был рад, однако же, не показал виду.
   - Что-нибудь случилось? - участливо промолвила девушка, пристроившись рядышком, - думаешь о том, что нам всем предстоит? Я тоже думаю. Ведь у нас все получится?
   - Да, - неопределенно ответил охотник.
   - Мы все очень благодарны тебе, Раэль, - тут же подхватила она, - ты помог Кэлли и Кервилу, вызволил нас из тюрьмы, и у тебя доброе сердце, - подытожила Мьяла, взглянув на охотника огнями своих сереньких глаз.
   - Спасибо, Мьяла. Но без вас я бы ни за что не справился.
   - Почему?
   - Хорошо, когда есть за кого бороться, - ответил охотник, и в его глазах мелькнул печальный огонек.
   - И правда. Я, знаешь, даже рада, что не стану друидом. То есть, конечно, я очень этого хотела не так давно, но теперь даже и не знаю, смогу ли я прожить жизнь, наблюдая, как страдают другие, не вмешиваясь.
   Раэль промолчал. Безразличие - одно из самых ужасных качеств, присущих живым существам - слишком огромная цена за личный покой. Но что бы случилось, если бы Раэль не вмешался? Что, если бы Раэль оставил охоту на оборотня, остался дома и не лез не в свое дело. Пошла бы тогда Элли за ним в лес? Стала бы добычей монстра? В сердце у охотника болезненно закололо. Так ли плохи законы этих друидов? Вот каков был так и не прозвучавий, зародившийся в душе охотника вопрос.
   - А кем ты был у себя на родине? - прервала паузу Мьяла.
   - Я... ну, я был охотником, - ответил вышедший из мрачных дум Раэль, искоса взглянув на девушку, ожидая от нее неодобрения по поводу столь жестоко выбранной по отношению к природе профессии.
   - Не самый лучший вариант, - улыбнулась Мьяла, - но тоже сойдет. Ты ведь охотился только для того, чтобы выжить. Значит, подобен волку или другому хищнику, добывающему себе пищу для пропитания. Потому ты, как и любое другое животное, берешь столько, сколько необходимо, чтобы прокормить себя, а, значит, не наносишь большого вреда нашей матери природе.
   Раэль, сам того не сознавая, приподнял брови, олицетворяя тем самым удивление от услышанного им только что примечательного логического оборота, сразу вспомнив старейшину фрилдингов Мэльфия, чьи мудрые рассуждения были схожи с рассуждениями девушки, разве что были облечены в искусную поэтическую форму.
   Заметив реакцию охотника, Мьяла не показала виду и, задрав подборок повыше, сделав при этом ученое лицо, дала понять, что ничего сверхъествественного не произошло, и подобные рассуждения являются неотъемлемой составляющей ее богатого внутреннего мира. Единственное, что выдавало горделивую девушку, это незамедлительно проступивший на ее щеках румянец.
   - Да, действительно это так, - ответил Раэль, выдержав торжественную паузу для того, чтобы Мьяла смогла в полной мере насладиться взрывом аваций в своей душе, - Хотя, по правде сказать, выбор труда на Фросвинде не так уж велик. А у некоторых и вовсе не зависит от их желания.
   - Это как же так? - удивленно спросила девушка.
   - Землевладение, - вздохнул Раэль и, увидев на лице Мьялы тень непонимания, продолжил, - землевладение - это, когда тот, кто сильнее всех остальных, присваивает себе землю, что лежит под его ногами, леса, что растут вокруг него, и даже небо, что находится над его головой. Тех, кто не владеет землей, то есть самых слабых, землевладелец ставит в такие условия, что они вынуждены прислуживать ему, лишь бы получить на выделенном им за определенную плату клочке земли хоть какое-то пропитание. При этом землевладельцу вовсе нет нужды работать. Ему важно лишь следить за тем, чтобы плата вносилась в положенный срок, а для этого землевладелец содержит целую армию разбойников, которая именуется у нас стражей, для того, чтобы силой выбивать деньги из не могущих платить должников. И вот это прислуживание, собственно говоря, и называется у нас работой.
   Челюсть Мьялы попросту отвисла, а былую торжественность как рукой сняло.
   - Да что же это творится?! - вырвался из уст девушки возглас негодования, - вы там что, с ума посходили?! Как можно присвоить себе то, что тебе никогда не принадлежало?! Ведь окружающий нас мир - творение природы! - воскликнула она, с укором покосившись на Раэля, словно именно из-за его попустительства произошло это немыслимое явление.
   Охотник даже был вынужден отвести на секунду глаза, не выдержав яростного напора всполыхнувшей девы.
   - Землевладение было задолго до меня, - спокойно произнес Раэль, - и, я думаю, переживет всех нас и множество последующих поколений.
   - Нет, ну от кого другого я, конечно, могла такое услышать, но, чтобы от тебя! - воскликнула Мьяла, словно разговаривала со старым приятелем, - от тебя! Храброго человека, всегда готового прийти на помощь!
   - Землевладение -- это враг, которого невозможно победить обычным оружием. Это незримый, коварный противник. Попытавшись уничтожить его, мы нанесем себе еще больше вреда.
   Услышав очередное, непонятное для нее изречение, девушка лишь растерянно захлопала глазами.
   - Но ведь ты сам сказал, что есть те, кто, присвоил себе то, что им не принадлежит, - рассуждала Мьяла, - значит, все можно вернуть, наказать разбойников, вернуть награбленное, и люди будут жить в гармонии.
   - Те, кто накажут землевладельца, сами захотят владеть. Зависть и желание оказаться на месте богача - вот то, что движет людьми. Мы все очень сильно привязались к дорогим вещам, золоту, драгоценностям. Мы всегда смотрим на того, кто живет хуже нас - и злорадствуем, и в то же время без устали наблюдаем за взлетами богачей, завидуя их возможностям, мечтая занять их место. Потому, убрав одного богача, мы лишь получим другого, с одной лишь разницей - будет пролита людская кровь.
   - И ты, - запнулась Мьяла, - ты бы тоже убил того, кто сильнее тебя, чтобы занять его место?
   - Нет, - коротко бросил Раэль, - я не хочу перемен.
   В этот момент девушка вздохнула с облегчением.
   - А почему ты покинул свою родину? - не дала уйти охотнику в себя Мьяла, - хотя да, глупый вопрос - землевладение, - сделала ударение на последнем слове девушка.
   - Нет, не из-за него, хотя отчасти и оно тут при чем.
   - Но все-таки, из-за чего же? - напирала неугомонная Мьяла, - ох, наверняка здесь не обошлось без женщины, - с любопытством добавила она, заглядывая охотнику в глаза.
   На помощь выбитому из колеи последним впоросом девушки охотнику пришла так кстати втиснувшаяся между собеседниками Кэлли.
   - Я вынуждена вас потревожить, но Кервил мне уже все уши прожужжал про охоту, и про то, что он хочет стать охотником, и все такое, - затараторила девочка, - сам он подойти, видимо, стесняется, - добавила она, повернувшись к Раэлю, - поэтому тебе, видимо, самому придется пойти к нему.
   - Конечно, - ответил охотник.
   - Вот и хорошо, а то у меня уже голова гудеть начинает, - протянула Кэлли.
   - А ты ничего не хочешь узнать о травничестве? - спросила Мьяла девочку, выказывая явную надежду на возможность кого-то обучать.
   - О травничестве? - вопросила Кэлли, - а разве это интересно?
   - Да как же это может быть неинтересно?! - чуть ли не с обидой воскликнула девушка, - создание целительных отваров, восстанавливающих мазей, защитных бальзамов и даже, - сделала паузу девушка, - приворотных зелий, - промолвила она шепотом, заговорщески подмигнув Кэлли, и покосилась на ушедшего в свои думы Раэля, идущего рядом.
   - О-о-о, - понимающе протянула девочка, - ну это совсем меняет дело. Пожалуй, можно и попробовать. А ты будешь учить меня магии?
   - Я бы с радостью, - помедлила Мьяла, - но я и знаю всего-то одно целительное заклинание, которое, по правде говоря, непонятно, как у меня получилось. Об этом я и хотела, кстати сказать, с тобой поговорить, - замялась девушка, - ты ничего не помнишь?
   Кэлли непонимающе посмотрела на Мьялу.
   - Ну, тогда, когда я лечила Рыка, у меня ничего не выходило, а потом подошла ты, и я колдовала так, словно, ну понимаешь..., - не могла подобрать подходящие слова Мьяла, - словно я делала это сотни раз. Я уверена, что не смогла бы сотворить ничего подобного сама. То есть без твоей помощи, - закончила свой скомканный рассказ девушка.
   - Я и сама не знаю, как это вышло, - задумчиво ответила Кэлли, - просто мне в тот момент вдруг показалось, что это единственный возможный выход, и что иначе поступить было никак нельзя, вот.
   - Это все очень странно, - теребила подбородок Мьяла, - знаешь, мне кажется, нам следует попробовать еще разок поколдовать вместе, ты ведь не против?
   - Конечно, нет, только вот, боюсь, снова так у меня не выйдет, - с печалью в голосе промолвила Кэлли.
   - В таком случае у нас будет предостаточно времени для травничества, - сказала Мьяла, ответ которой был встречен улыбкой девочки.
   Увлеченные беседой подруги в последний момент заметили отсутствие шедшего рядом Раэля.
   - Хоть веревкой вяжи, - негодующе промолвила Мьяла, на что Кэлли звонко хихикнула.
   За столь короткое время Раэль успел переместиться к идушим впереди вождю и его верными соплеменниками, с одним из которых охотник вел беседу. Целью Раэля, осознающего неизбежность столкновения с армией орков, являлось снабжение его маленького отряда всем необходимым, в том числе, оружием, так как, по всей видимости, гоблинов не сильно волновало текущее обеспечение группы, в которую к тому же входил орк.
   - Конечно, твоя получать луг и стрел, - ответил Грыкс.
   - Ты имеешь в виду, вот это? - ткнул пальцем охотник на бредущего рядом гоблина, за плечом которого висел такой же маленький, как и сам его хозяин, "луг".
   - Да, - одобрительно кивнул генерал, с достоинствоим поглядев на наспех сварганенную деревяшку с натянутой на нее тетивой, - практичный вещь.
   Скептический взгляд Раэля вызвал у Грыкса недоумение.
   - Чем твой не нравиться?
   - Все бы ничего, только он коротковат для меня, - ответил охотник как можно более миролюбиво, - у нас таких и делать-то не умеют.
   Последним высказыванием генерал оказался очень доволен, расценив его как комплимент, и тут же подозвал к себе гоблина, что плелся неподалеку, пробурчав ему что-то на гоблинском наречии.
   Не прошло и минуты, как соплеменник приволок за собой здоровенный мешок со скарбом и принялся вываливать содержимое прямо на землю перед сделавшими временную остановку собеседниками.
   - Тогда твой подойдет эта безделушка, - проворчал Грыкс.
   Под определение "безделушки" с легкой руки гоблина попал искусно сделанный длинный ясеневый лук, который действительно был нечета гоблинским "лугам".
   - Вполне, - ответил Раэль, не без радости приняв новое оружие из рук гоблина.
   "Перевитая тетива, скорее всего, сделанная из олених сухожилий", - размышлял охотник, проведя рукой по нити, - "явно не гоблинская работа".
   - Откуда это у вас? - спросил он.
   - Иногда находить тайники, - ответил Грыкс, - часто барахло. Продаем в поселок.
   "Ну-ну, вот так барахло", - подумал Раэль.
   - Если не возражаешь, я прихвачу кое-что еще из этого хлама?
   - Твоя брать, Ругок отдавать, - сказал Грыкс и отдал соответствующее указание "хранителю хлама", поспешив вновь вернуться на передовую.
   Ругок, по всей видимости, был не очень-то доволен данным ему поручением и посему соизволил пробурчать себе под нос что-то, касающиеся недальновидности поддержания дружеских отношений с людьми, только изложенное в более приземленной форме, с использованеим выражений, малоприятных для человеческого слуха.
   Можно сказать, что день прошел не зря, так как Раэль сорвал куш. По гоблинским меркам, охотник, несомненно, приобрел статус оборванца, ведь все собранное им барахло никак не соответствало нормальным предметам обихода и вооружения: шесть кожаных дырявых предметов странной формы, которые простофили из поселения людей покупают с радостью (три пары обуви); четыре драных мешка разных размеров (кафтаны); две разноцветные тряпки - одна побольше, другая поменьше (два платья); груда бесформенного тряпья, даже разбираться не стоит (три серых плаща; три черных накидки); безделушка как у Раэля, только меньше размером (буковый короткий лук); несколько колчанов со стрелами и метательные копья с железными наконечниками, двуручный железный топор - (здесь гоблины не были столь наивны, однако данное оружие не очень подходило низкорослым коротышкам). Откуда на Мирфгейте были тайники с железным оружием, которое также стоит на вооружении у Сенвилии, было загадкой. Еще одна из примечательных вещиц, которую Раэль решил оставить себе, была книга в кожаном переплете с изображением паука, написанная на неизвестном охотнику языке.
   В итоге, по людским меркам, улов был не так уж и плох и был должным образом оценен членами маленького отряда.
   - Ух, ты! Это мне?! - воскликнул Кервил, разглядывая подаренный ему охотником буковый лук, - ну теперь мы им всем покажем! - воодушевленно проголосил он, подергивая тетиву.
   Кэлли, уже успевшая приодеться в новое синее платьице и сменившая протертые туфли на кожаную обувь, была очень довольна. Но в большей степени девочка была рада за Кервила, который стараниями Раэля начал постепенно оправляться от горя.
   Не остался без внимания и Гаркзыб, по достоинству оценивший мощь двуручного топора. Дабы проделать несколько приемов с новеньким оружием, орк даже согласился на время отпустить на короткую прогулку Рыка.
   Мьяла тоже была довольна подарком и обещалась примерить зеленое платье на ближайшем привале. От ботинок девушка наотрез отказалась, дескать, ее деревянные сандалии стократ лучше. А серый плащ после нескольких примерок все же взяла, сообщив, что он придает ее образу некую тайну.
   Рыку же было довольно и всеобщей радости, посему пес весело кружил рядом с товарищами и активно вилял хвостом.
  
  

* * *

   Вновь тишина одного из коридоров "Восходящего дворца", того самого коридора, где были расположены удивительные мраморные фигуры, была предательски нарушена беседой двух субъектов, которые по причине вдруг свалившейся на их головы необходимости должны были терпеть столь неприятный для них обоих разговор.
   - Я, - акцентировала на себе особое внимание Элисинда, - в отличие от некоторых многоуважаемых особ, уже разработала проект утепления Фросвинда, - ядовито процедила богиня-архитектор.
   - Кьеры подсказали тебе развесить факелы на деревьях? - фыркнул Файрис, - отличный проект, очень соответстсвует твой премногоуважаемой персоне.
   - Я, - пропустив мимо ушей ничего не значащий для себя набор букв, продолжила богиня, - создала макет вулкана, который послужит источником тепла для флоры и фауны Фросвинда. И, более того, данный проект и этапы его реализации уже утверждены за мной и будут доведены до Совета на следующем заседании, - задрав подбородок ввысь, отчеканила Элисинда.
   - На здоровье. Можешь доводить хоть весь белый свет, только меня не беспокой по пустякам, - отмахнулся Файрис.
   - Я, - снова начала она, - вынуждена тебя побеспокоить, иначе этой преприятнейшей беседы не состоялось бы вовсе.
   - Ну..., - протянул бог огня.
   - Я..., - сделала акцент Элисинда, но, кажется, и без того болезненное терпение Файриса дало трещину.
   - Пожалуйста, всемивоспеваемая коллега, - с нажимом процедил Файрис и от преисполненности гневом даже перешел на несвойственное ему "Вы", - не начинайте с этого замечательного слова, содержащего в себе в себе одну единственную букву. И так понятно, что в любом предложении, в любой ситуации и в любом месте есть только "Вы" и ничего кроме "Вас".
   - Ох, благодарю Вас, Лорд Файрис, - дыхнула она чумным поветрием, - это было так любезно с Вашей стороны заметить эту важную деталь.
   - Не стоит благодарности, чер.., - хотел было выругаться бог огня.
   - Что-что простите?
   - Говорю - чертежи уже готовы, милейшая?
   - Конечно, любезный, не хватает лишь одной детали.
   - И какой же?
   - Огня.
   - Ну, за этим дело не встанет, премногоуважаемая.
   - Ваш ответ - просто соловьиное пение для моего слуха, - так приторно проблеяла Элисинда, что Файриса чуть не стошнило.
   Бога огня, конечно, подмывало сказать что-нибудь мерзопакостной курице по поводу ее музыкальных вкусов и особой любви к карканью ворон, но, продемонстрировав небывалую для него силу воли, Файрис все-таки выжал из себя очередную учтивую закорючку.
   - Когда же я могу ознакомиться с сиим, без сомнения, замечательным проектом?
   - Мои слуги передадут Вам проект лично в руки завтра, наипочтеннейший.
   - Ох, не стоит даже беспокоиться о таких пустяках, наиблагороднейшая, Азхольд будет у Вас завтра днем, и Вы сможете вручить ему наш проект.
   "Не хватало еще, чтобы эти куски камня шныряли в моем кабинете и портили ковры своими оглоблями вместо ног", - прорычал в глубине души Файрис, имея в виду слуг богини - кьеров.
   - Мой проект, - спокойно промолвила Элисинда.
   - Что, простите? - переспросил бог огня, задумавшись, и потому, не расслышав последнюю фразу собеседницы.
   - Мой... проект, - с паузой в несколько секунд отчетливо произнесла каждое слово Элисинда, гневно сверкнув глазами.
   - Да не все ли равно, чей он?! - громыхнул Файрис, - исписанный кусок бумаги и не более!
   - Я, - вновь начала фразу Элисинда со своей излюбленной буквы алфавита, - составила и разработала этот сложный чертеж.
   - Я... выбрала место для реализации проекта.
   - Я... буду контролировать все этапы воплощения его в жизнь.
   - Ты, - прошипела она, даже не дав Файрису вставить слово, - только добавишь то единственное, что умеешь - бесполезного огня, и пойдешь дальше прожигать свою никчемную божественную жизнь, забравшись поглубже в свой тесный камин!
   Все бы ничего, но вот последняя фраза, пожалуй, была лишней. Можно даже сказать, и вовсе ненужной.
   Очи Файриса полезли на лоб, наполняясь всепоглощающим пламенем. Обозленный до невозможности бог был готов вот-вот перевоплотиться в огненный смерч и смести проклятую укладчицу камня с лица земли, воздуха и воды.
   В тот же миг из-за угла коридора показалось зеленое платьице Мерлинии, которая, насвистывая себе под нос какую-то незамысловатую, но очень бодрую мелодию, уверенно, чуть ли не вприпрыжку, двигалась вперед, в такт своей музыке. Заприметив собеседников, вместо того, чтобы немедленно ретироваться, а, по мнению разбушевавшегося Файриса, это было бы наилучшем вариантом, богиня жизни, наивно улыбнувшись, целеустремленно затопала прямо к ним.
   - Здравствуйте, - жизнерадостно промурлыкала она.
   Гнев Файриса, так и не успев обрушиться на голову болтливой Элисинды, слегка поутих, а негодующий взгляд устремился на вновь пришедшую.
   - Мерлиния, мы заняты! - проскрипел зубами Файрис.
   Элисинда сделала вид, что и вовсе не заметила Мерлинию, с вызовом уставившись на бога огня.
   - У меня и в мыслях не было отрывать Вас от беседы без причины, дорогие мои, - прощебетала богиня жизни без тени издевки, - дело в том, что создание вулкана -- это великолепная затея, я бы даже сказала, грандиозная, но есть одно но...
   - Откуда ты узнала про вулкан? - рявкнула Элисинда, бесцеремонно перебив богиню.
   - Да это пустяки, - махнула рукой Мерлиния, - даже не стоит заострять на этом внимание. Так вот, - продолжила она свое повествование под вылетающие из орбит наполненные гневом глаза Элисинды, - дело в том, что, как я уже сказала, я всецело одобряю вашу с Лордом Файрисом затею по созданию вулкана.
   - М-м-моя затея..., - начала нервно заикаться богиня-архитектор, - откуда ты уз-уз-н-нала?
   От такого замечательного, развернувшегося перед ним диалога, господин Файрис прямо-таки засиял, а недавний гнев сменился довольной улыбкой.
   - Да-да, конечно, - промурлыкала Мерлиния, не придав замечанию Элисинды существенного значения, - так вот, при том, что данный проект, по сути своей, замечателен, он также содержит в себе немало опасностей для обитателей Фросвинда. Я, как скромный вершитель жизни на Фархорне, хотела бы, конечно же, с Вашего позволения, внести некоторые рекомендации по поводу размещения вулкана и дальнейшего его действия. Тем более, что, извержение, а ведь оно может случиться, не должно повредить жизни обитаталей.
   - Никаких рекомендаций! - выпалила Элисинда.
   - Отчего же? Вполне разумные замечания, - радостно воскликнул Файрис, - наш проект требует доработок!
   - И я тоже так считаю, - захлопала глазами Мерлиния, - я... взяла на себя смелость, - застенчиво начала богиня, - и уже внесла соответствующие корректировки по расположению вулкана, силы энергии, необходимой для поддержания его работы, а также других немаловажных дополнений, включая миграцию близлежайших обитаталей.
   - Великолепно! Наш проект от этого только выиграет, не так ли? - мерзко улыбнулся поверженной Элисинде Файрис, забрав протянутый ему богиней жизни пакет с планом.
   - А вы возьмете меня в свою команду? - с надеждой спросила Мерлиния, - очень хотелось бы получить одобрение Кармгоса, - с детской наивностью в голосе промолвила она.
   - Пффф, ты уже в ней! - громыхнул Файрис, - от скупердяя ты, конечно, наврядли дождешься доброго слова, но зато отлично проведешь время в нашей дружной компании.
   - Как хорошо! - пропела богиня, - нет, все-таки господин Кармгос незаслуженно гневается на Вас. У Вас определенно доброе сердце.
   Элисинда, казалось, лишилась дара речи... навсегда.
   - Мерлиния, пожалуйста, обращайся ко мне на "ты", мне, право, становится неловко, - протянул Файрис, ужасно обрадованный полученному комплименту, а полному разгрому дерзкой соперницы - и того более.
   - Ох, прости, всегда забываю, - проворковала Мерлиния, уводимая под ручку внезапно перевоплотившемся из наглого мужлана в галантного кавалера Файрисом.
   Преисполненный злобы скрежет зубов оставленной в одиночестве посреди коридора Элисинды еще некоторое время доносился из окон "Восходящего дворца", парящего над Фархорном.
  

* * *

  
   Утомленный длительным бодрствованием день уступил свой нелегкий пост раннему вечеру, который неспешно развешивал одинокие звезды на темнеющем покрывале неба. Разросшаяся зеленым пятном на юге Мирфгейта ивовая роща, словно зеркальное отражение небесного полотна, тоже покрылась собственными огоньками, вторившими свечению космических тел. После тяжелого, пропеченного солнцем перехода, племя гоблинов сделало свой первый привал, укрывшись под сенью ивовых ветвей.
   Под одной из раскинувшихся ив на бревне сидел Раэль и наблюдал за тренировкой Кервила.
   По окончании общей разминки мальчику надлежало, приняв правильную стойку, натянуть тетиву своего нового букового лука более чем на половину и, зафиксировав такое положение, удерживать ее около десяти секунд. Затем, после короткой передышки, сделать еще несколько подходов.
   - Как мне смогут помочь в охоте эти упражнения? - причитал Кервил.
   - Во-первых, делать упражнения полагается молча, при этом соблюдая дыхательную технику, - заметил Раэль под грустный вздох мальчика, - во-вторых, очень даже поможет, ведь, когда охотишься не ты, а на тебя, физическая сила и ловкость очень важны для выживания, - продолжил охотник, - в-третьих, подними выше локоть и выбери себе цель на расстоянии. Когда выполняешь упражнения, не надо таращиться по сторонам. Глаза - твой прицел.
   Кервил, не найдя чем возразить, был вынужден покорно повиноваться.
   Мысли Раэля, оказавшегося в относительном покое, вновь скатывались к болезненной теме произошедшей трагедии, однако теперь, подобно колесу, наехавшему на валун, они останавливались на ключевом моменте, который и являлся одной из причин ухода с Фросвинда, а именно - браслете. У охотника было не так уж и много времени поразмыслить по этому поводу. А задуматься было над чем!
   "Как оказался на Фросвинде таинственный артефакт, сделанный из флормарильской стали и расписанный фашхаранскими рунами?".
   "Кто управлял грозгом возле входа в пещеру?".
   "Кому принадлежат странные тени на стенах пещеры, одна из которых заманила меня в ловушку, а вторая - спасла жизнь?".
   "Тень-ловушка направила меня прямиком к некроманту и наемному убийце по имени Азир с Фашхарана".
   "Зачем им был нужен артефакт, который превращает его носителя в оборотня?".
   "Некромант и Азир знают друг друга".
   "Азир знает Хасима".
   "Возможно, Хасим знает Азира и, что маловероятно, но все-таки, возможно, знает что-нибудь о браслете. Но теперь Хасим в недосягаемости для меня".
   "Некромант и Азир каким-то образом чувствуют браслет, следовательно, я нахожусь в постоянной опасности, ведь если им не составило труда найти меня на забытом всеми богами Фросвинде, значит, и Мирфгейт для них не станет преградой".
   "Гоблин-шаман, который был убит орками, тоже надевал браслет, но превращения не состоялось. Прошло слишком мало времени? Или же артефакт действует только на людей?".
   "Кто тот незримый помощник, который вывел меня из пещеры к порталу?".
   Рой вопросов и смутные предположения - вот что имел Раэль в своем арсенале на настоящий момент.
   - Вечерняя тренировка? - спросила Мьяла, присев рядом.
   - Что-то вроде того, - ответил Раэль, настолько сильно погрузившись в свои размышления, что даже не заметил, как Мьяла оказалась на бревне рядом с ним.
   - И как? Получается? - спросила девушка, кивнув на Кервила, который продолжал выполнять упражнения с луком.
   - У него огромный потенциал.
   - Кэлли тоже молодец, все схватывает на лету, - увлеченно промолвила Мьяла, - она теперь знает, где растут компоненты для лечебного отвара и сколько каждого из них надо добавить, чтобы вышло зелье. Она очень смышленая, - подытожила девушка.
   - Они оба молодцы, - сказал Раэль, - в особенности, после того, что им пришлось пережить.
   - Да, бедные дети, - вздохнула Мьяла, - ну мы ведь с ними, значит все будет в порядке, - с надеждой сказал она, - как думаешь, у нас получится добраться до поселка? - не дождавшись ответа, добавила девушка.
   - Конечно, - уверенно ответил охотник, запрятав тревогу по поводу крайне рискованного предприятия поглубже в себя.
   - Все-таки хорошо, что судьба свела нас всех вместе, - мечтательно произнесла Мьяла, - а кстати, что привело тебя на Мирфгейт? - вдруг, словно между делом спросила она, внимательно уставившись на охотника.
   - Это долгая история, - замялся Раэль.
   - Я, пожалуй, спать, - устало улыбнулся Кервил, покосившись на парочку, и неспешно зашагал к раскинутой палатке, что находилась неподалеку.
   - Так я и знала, тут не обошлось без женщины, - загадочно произнесла Мьяла, вновь коснувшись недавней темы.
   - Она погибла, - отрезал Раэль, решив что это оградит его от дальнейших распросов.
   - Ох, мать природа! Прости, пожалуйста, - виновато воскликнула девушка.
   - Ничего. Ты не знала, - отрывисто ответил охотник.
   Какое-то время Мьяла не решалась продолжить разговор, лишь искоса поглядывая на устремившего свой взгляд в звездное небо Раэля.
   - А как ее звали? - набравшись смелости, тихонько промолвила девушка.
   - Элинья.
   - Красивое имя, словно ручеек, - тихонько сказала девушка.
   Раэль кивнул.
   - Это ведь землевладельцы? - встрепенулась Мьяла.
   Сосредоточивший свой взгляд на вечернем небе, а свои мысли на Элли, Раэль не сразу понял, к чему относился вопрос девушки.
   - Ну, эти, которые доводят порядочных людей до нищеты, ты же сам мне про них рассказывал!
   Раэль непонимающе уставился на Мьялу.
   - Это из-за них она погибла?! - не то спрашивая, не то утверждая, воскликнула она.
   - Из-за них, - ответил Раэль, вспомнив хищника Вальрама, прикрывающегося человеческим обличием, - "и из-за меня", - донеслось из глубины души.
   - Мерзавцы, негодяи! - негодующе заявила девушка, - управы на них нет! Знаешь, что?! - вдруг подпрыгнула она на месте, - мы вернемся к тебе на твою родину и покажем подлецам, что такое справедливость! Уж я-то им сделаю отварчики, что потом по земле ползать будут, словно дети малые! - воинственно крикнула Мьяла.
   - Ни к чему, - поникшим голосом сказал охотник.
   - Как это, ни к чему? - растерянно промолвила девушка, - если ты про то, что один богач другого сменит, ты про это забудь! Не нужны нам их побрякушки, мы и без них богаты! - бодро проголосила она.
   - Я отомстил убийце.
   Мьяла поначалу пыталась что-то ответить, но так и не смогла подобрать нужные слова на подобное высказывание, что вылилось в нечленораздельное бормотание.
   - Ты меня извини, я наверно пойду, завтра трудный день, - сказал напоследок охотник и, поднявшись с бревна, побрел к палатке.
   - Он еще извиняется, - с грустью вздохнула Мьяла, глядя вслед удаляющемуся Раэлю.
  
  

Глава 23. Особое имерское подразделение

   Окутанный мраком нескончаемый тоннель, над которым располагался некрополь, вел отряд повстанцев по направлению к северному выходу из катакомб. Если бы не продолжающее свое действие зелье ночного зрения, ни один из членов отряда не пробежал бы и пары метров, споткнувшись об одну из бесчисленных зияющих в полу дыр.
   - Все-таки гильдия некромантов не та, что раньше, - бурчал на бегу Рахсан, перепрыгивая очередную дыру в полу.
   - А, по-моему, самый раз! - пыхтел Альхазир, - еще бы чуть-чуть, и их песенка снесла бы нам крышу! Да, Зильриз?
   Некромант как всегда вежливо отмолчался, слегка улыбнувшись.
   - Всем тишина! - грозно прогудел Эмиль, - шутки кончились.
   "А вот до этого валять дурака было уместно", - синхронно врезалось одинаковое умозаключение в две легкомысленные головы, покоящиеся на плечах Рахсана и Альхазира.
   Неколько минут отряд бежал в полной тишине, лишь поступь нескольких пар ступней о каменные плиты выдавало присутствие в этом месте людей. И вот, тянущийся к выходу длинной черной змеей тоннель начал круто заворачивать то в одну, то вдругую сторону, напоследок и вовсе превратившись в развилку.
   - Стойте! - внезапно воскликнула Эхмельзара, и отряд, чья жизнь во многом зависела от молниеносной реакции на любые возникающие волнения в окружающей среде, будь то спуск тетивы или еле слышимый стальной скрежет, в тот же миг остановился.
   - Я ощущаю впереди магию, - промолвила жрица.
   - Какого свойства? - с живостью спросил Эмиль.
   - Не могу сказать, - сказала Зара, - она завуалирована. Для того, чтобы ее проявить, мне будет необходимо произвести обнаружение.
   - Не стоит расходовать энергию понапрасну, - произнес воитель.
   - Могу с уверенность сказать, что впереди нет темной магии, - высказал свое мнение Зильриз.
   - Что же, это уже кое-что, - ответил Эмиль, - магия иных направлений не свойственна некромантам. Тем более, какой смысл оставлять за собой заклятие, если ты уверен, что твой враг находится впереди, - рассуждал воитель.
   - А вдруг они все же боялись удара в тыл? - почесал голову Альхазир.
   - Это исключено, - возразил Эмиль, - они целенаправленно шли с севера и юга по направлению к центру катакомб, то есть в церемониальный зал. Некромнаты не выставили позади себя заслон из мертвецов. Они были уверены, что мы в зале. Это была спланированная ловушка, - рассудил он.
   - Ловушка -- это точно, - бубнил себе под нос Рахсан, уже ковырявшийся возле разломанных плит чуть впереди по коридору.
   - Что ты сказал, Рахсан? - спросил Эмиль.
   - Говорю, не очень-то они нас ценят, магическая ловушка, но не ахти какая, - проворчал вор, - тут, видно, несколько плит специально повытаскивали, чтобы мы сделали прыжок на те, что уцелели, а на них наложено заклинание, но, какое, понятия не имею - небось обездвиживание или оцепенение, - подытожил Рахсан.
   - Не ахти говоришь, - задумчиво произнес Эмиль.
   - Ага, потому как рядом с ловушкой должна была быть выставлена засада, а ее нет, значит либо они нас совсем не уважают, в чем я, конечно же, сильно сомневаюсь, - хмыкнул Рахсан, кивнув головой в южном направления, - либо любят до беспамятства, потому преградили нам путь и просто предлагают воспользоваться другой дорогой, - закончил вор, указав на два, расположенных противоположно друг другу, тоннеля.
   - Согласен, - подтвердил Эмиль, - значит это не некроманты, но и не обычные подразделения фашхарана. Последние просто бы бросились в бой и не стали бы создавать такие сложные алгоритмы действий по нашей поимке. Они предлагают нам разделиться, - продолжал воин, бросив взгляд на развилку, - тем более, что погоня только способствует принятию нами такого решения.
   - Насчет погони это наврядли. Те, после такого разгрома, теперь семь раз подумают, прежде чем нас преследовать, - хмыкнул Альхазир.
   - Погоня это не самое страшное, что нам предстоит, - сказал Эмиль. Полагаю, ловушки или даже засады ожидают нас, как в том, там и в другом тоннеле. Причем это будут не просто солдаты.
   - Гильдия убийц? - с тревогой произнес Рахсан.
   - Нет, - хмуро ответил Эмиль, - я думаю, они хотят взять нас живыми.
   От слова "живыми" вора попросту передернуло, ибо Рахсан прекрасно сознавал, что за пленением обязательно последовали бы многочисленные пытки имперских дознавателей, причем не телесные, а духовные, которые неминуемо приводили к чистосердечному признанию.
   - Ага, я тоже заметил, что они с нами чересчур сюсюкаются, - промолвил Альхазир.
   - Особое имперское подразделение, - отрезал Эмиль, - их почерк.
   - Это очень серьезный противник, - подала голос до сего момента хранившая молчание Зара.
   - Нам не впервой, - подбодрил членов отряда Эмиль, - у них нет цели убить нас, во всяком случае, сразу, и это нам на руку.
   - Все же странно, - выразила сомнение Эхмельзара, - почему особый отряд не атаковал нас совместно с гильдией некромантов в зале? Ведь в этом случае у них имелись все шансы одолеть нас.
   - Здесь нет ничего странного, Зара, - умиротворенно произнес Зильриз, - гильдия некромантов не очень ладит с государственным аппаратом, хотя и принадлежит к нему.
   - Ты хочешь сказать, что они действуют сами по себе, охотясь на нас? - спросил Эмиль.
   - Скорее, они выполняют имперский приказ, но делают это отдельно от остальных сил, рассчитывая только на свои собственные возможности, - промовил некромант, - чрезмерная гордыня и жажда власти всегда были больным местом гильдии.
   - И сегодня это не было исключением, - поглаживал лезвие кинжала Рахсан.
   - В таком случае нужно выбирать направление, и выбирать прямо сейчас, - отчеканил Эмиль.
   - А может, обезвредим ловушку и пойдем прямо? - предложил Альхазир.
   - Тогда они будут знать, что мы выбрали этот путь, - сказала Зара, - по волнению магии.
   - Что ж, прекрасно, - произнес Эмиль, - Рахсан обезвредит ловушку, а мы выберем один из двух оставшихся путей.
   - А это мысль, - ухнул Альхазир, - пускай думают, что пошли прямо.
   - Я так понимаю, нет никакой разницы, какое из ответвлений мы выберем, - сказал Зильриз.
   - Конечно, налево! - воскликнул Рахсан, ковыряясь с ловушкой, - я туда всегда ходил и, как видите, все еще жив!
   - Все. Время поджимает. Идем. Всем быть начеку, - пропустил мимо ушей реплику вора Эмиль и повел отряд в левый проход, - я и Альхазир идем впереди, Рахсан -замыкающий, Зара и Зильриз по центру.
   Особое имперское подразделение славилось своими "специфическими" методами выполнения поставленных перед ними задач, характеризующихся тщательной продуманностью, внезапностью, а, что самое главное - результативностью. Нет, без сомнения, первое место на пьедестале могущества по праву занимала гильдия убийц, являясь одним из самых элитных государственных учреждений империи, перед которым ставились более сложные задачи, и члены которой превосходили уровнем боевой подготовки "особняков" (такое прозвище закрепилось за особым имперским подразделением в стране). Тем не менее, для решения требующих определенной деликатности задач привлекались именно "особняки". Взятие живьем высокопоставленных офицеров Сенвильской армии; выявление диверсионных групп врага; дезинформация противника; контрреволюционная деятельность - вот некоторые из множества задач, которые ставились перед особым имперским подразделением.
   Петлявший с завидным постоянством, подобно юркой змее, тоннель таил в себе опасность для отряда на каждом новом повороте. Группа Эмиля с большой осторожностью двигалась по темной утробе катакомб, уделяя особое внимание возможному появлению по ходу следования ловушек или того хуже - засады. Как ни странно, за время пути отрядом не было обнаружено ни одной ловушки магического или механического свойства.
   Наконец, за следующим поворотом извилистого коридора показалось небольшое помещение, от которого исходило еще два тянущихся вдаль тоннеля. Проход к маленькой зале был полностью перекрыт узорчатой паутиной, очевидно, сотканной подземными пауками. Для нескольких вооруженных человек данные особи, менее агрессивные и не такие крупные, как скальные пауки, не представляли особой опасности, однако, при группировке в большую стаю из десяти и более существ, вполне могли представлять угрозу даже для хорошо снаряженного отряда. Заприметив оставленный его любимыми существами прямо посреди прохода знак, Рахсан с отвращением фыркнул и на всякий случай оглянулся, дабы убедиться в отсутствии позади многолапых силуэтов.
   Эмиль уже приготовился разрубить ятаганом возникшую на пути у отряда помеху, как внезапно был остановлен подскочившей Зарой, чья рука крепко обхватила согнутый для удара локоть воина.
   - Остановись, - прошептала она.
   - Ловушка? - с пониманием спросил Эмиль.
   Кивнув, Эхмельзара подошла к паутине поближе и, зашептав заклинание, провела ладонью по воздуху вблизи узора в виде круга, расположенного в самом центре рисунка. То, что последовало далее, никак не могло обрадовать членов повстанческого отряда, надеющихся выйти сухими из воды.
   За мнимой паутиной, являющейся не более чем колдовской иллюзией, не было никакого помещения, лишь тянущийся вдаль коридор, в котором укрылись для совершения внезапной атаки члены особого имперского подразделения.
   В тот же миг метко пущенный арбалетный дротик впился в шею стоящей впереди Зары и, сраженная паралитическим ядом, жрица, немало удивившись подобному исходу, рухнула в объятия успевшего подхватить ее Эмиля.
   Занявшему позицию в тылу Рахсану тоже приходилось несладко. Несколько теней, отделившихся, подобно пещерным сталактитам, от каменных сводов потолка катакомб, бесшумно спрыгнули на пол в каких-то двадцати шагах позади отряда.
   "Три тени, три выстрела, узкий коридор, две руки, два кинжала против трех целей, расстояние метров в пятнадцать, так быстро сократить не удастся, метнуть два ножа не вариант", - в одну секунду пронеслось в голове вора.
   Последующие действия Рахсана могли вызвать множество вопросов у непосвященного в тактику ведения сражения в узких пространствах обывателя.
   В один момент, размотав повисший у него на шее пустынный платок, вор, вскинув правую руку с зажатой тканью ввысь, укрылся ей, подобно фокуснику, и зигзогообразными движениями устремился вперед по направлению к теням, не забывая раскручивать перед собой кусок ткани. Три синхронно пущенных арбалетных болта, начиненных ядом, не заставили себя долго ждать, пройдя сквозь наспех сотворенную ширму. Подбитый, словно журавль в небе, Рахсан, затрепыхавшись под не сумевшей защитить тело занавесью, спикировал вниз, грохнувшись на каменный пол.
   Тыл был с легкостью прорван, и три тени плавно поплыли вперед, наметив себе следующую незащищенную цель - некроманта Зильриза, который в этот момент пытался сотворить заклинание. Переступив через накрытого тканью Рахсана, три, облаченных в черные одеяния, человека, отбросив в сторону разряженные арбалеты, с голыми руками двинулись прямиком к стоящему к ним спиной некроманту. При внимательном наблюдении, насколько могла позволить темень катакомб, становилось понятно, что оружие у данных господ все же имелось, однако было довольно специфично для обычного воина. Боевые рукавицы - ударно-колющее средство, совмещающее в себе как кастет, так и выдвижной стилет, составной частью которого также являлись металлические наручи, дабы уберечь руки обороняющегося от удара кинжалом и коротким мечом. Превосходное оружие для подготовленного бойца и абсолютно бесполезное для дилетанта. Впрочем, к последним члены особого имперского подразделения относились наврядли.
   - Прости, - стиснув зубы, процедил Эмиль, вынужденный использовать беспомощную жрицу в качестве щита.
   Очевидно, враг не торопился израсходовать все выстрелы сразу, пытаясь найти брешь в защите. Еще один дротик врезался в повисшую, словно тряпичная кукла на руках у воина, Зару, войдя жрице в плечо, чуть не задев Эмиля.
   Остальные члены отряда не стояли на месте. Быстро снарядив арбалет, Альхазир, ловко вынырнув из-за живого щита, произвел выстрел навскидку, который, судя по раздавшемуся в глубине тоннеля вскрику, нашел свою цель.
   Тем временем Зильриз, запустив руку в подвешенный на поясе мешочек с прахом, с холодным спокойствием шептал себе под нос заклинание. Увлеченный магией некромант, конечно, подозревал, что позади него происходит неравный бой между Рахсаном и бойцами империи, однако передовая требовала его немедленного участия, и потому Зильризу оставалось надеяться, что вор сумеет прикрыть ему спину.
   Чувствуя свое превосходство перед "раскрытыми мятежниками", три тени без лишней поспешности плыли к некроманту, словно змеи перед смертельным броском. Увы! Самоуверенность порой может сыграть злую шутку даже с профессионалами, которые, проявив непростительное легкомыслие, не удосужились проверить состояние нейтрализованной ими жертвы. Не дойдя каких-то пару-тройку шагов до Зильриза, двое бойцов, находящихся по бокам от центрального, неестественно дернулись и тут же упали на каменный пол с застрявшими в затылках рукоятями метательных ножей. Из-под продырявленного куска ткани, валяющегося на каменном полу, выглядывал корешок книги с заголовком "Сказания о любви" с тремя торчащими из него арбалетными дротиками.
   Нападавший, находившийся посередине, нужно отдать ему должное, среагировал не только быстро, но и очень разумно. Ухватив не закончившего читать заклинание Зильриза за плечо, он развернул колдуна лицом к противнику и, приставив к его горлу стилет, воспользовался некромантом в качестве живого щита.
   Рахсан, в планах которого зрела затея добить врага третьим броском кинжала, явно не ожидал от него столь быстрой реакции и потому просто застыл на месте, скалясь на своего соперника. В этот момент вор очень сожалел, что не научился у Хасима "стальному вееру".
   - Оружие на землю, - с завидным спокойствием промолвил захватчик.
   Вор не шелохнулся. Более не делая предупреждений, враг плотнее прижал стилет к незащищенной шее некроманта, давая понять, что он не склонен предаваться длительным беседам. Лицо Зильриза в этот момент не выражало и тени страха, лишь сосредоточенность, а губы некроманта беззвучно двигались, продолжая создание заклятия.
   Разгневанному Рахсану ничего не осталось, кроме как подчиниться требованию противника. Разоружив вора, захватчик вполне разумно решил развернуться чуть вбок, дабы создать себе дополнительный угол обзора за тем, что находилось позади него.
   - Оружие на землю, - с тем же хладнокровием произнес враг, так, чтобы его требование смогли услышать остальные члены отряда.
   Растерянный Альхазир хмуро уставился на "новую проблему" не выпуская из рук арбалет.
   Эмиль, продолжавший удерживать беспомощную жрицу, в тело которой впился еще один отравленный дротик, бросил мимолетный взгляд через плечо и, увидев развернувшуюся позади него неприятную картину, тяжело вздохнул.
   - Это ваш выбор, - ответил неприятель на игнорирование его требований и приготовился привести свою угрозу в исполнение.
   Мало, кто мог заметить, как щепотка пребывающего на пальцах некроманта праха посыпалась вниз, просочившись сквозь еле заметную щель в мягкой обуви нападающего, добравшись до кожного покрова на ноге.
   Отряд повстанцев не без ужаса взирал на приговор, который вот-вот должен был свершиться над их товарищем.
   - Черт с тобой! - первым не выдержал Альхазир, бросив арбалет на землю.
   Чувствуя свое превосходство, члены особого имперского подразделения заскользили вперед, дабы взять сдавшуюся крепость без боя.
   К великому сожалению соратников имперца, захватившего пленника, акция устрашения не состоялось, и потому осаду замка пришлось продолжить.
   Ко всеобщему удивлению, Зильриз преспокойно высвободился из цепких объятий замершего на месте захватчика, который теперь более походил на каменную статую, пытавшуюся обхватить незримый предмет, повисший в воздухе. О наличии признаков жизни скульптуры могло свидетельствовать лишь лихорадочное вращение глаз в глазницах.
   Крайне опасное для жизни жертвы заклинание темной школы - трупное окоченение, сковывало объект заклятия, не позволяя ему совершить ни одного движения. Помимо сокращения циркуляции крови в организме жертвы, заклинание также могло вызвать затруднения в дыхательной функции или полную его остановку, что, в свою очередь, приводило к смерти.
   - Отлично! - не задавая лишних вопросов, в унисон проголосили Альхазир и Рахсан, устремившись на передовую.
   - Зильриз! - крикнул Эмиль, мимо уха которого просвистел отравленный дротик, - Нужна помощь!
   Некроманту не нужно было повторять дважды. Склонившись над телом одного из убитых вором имперцев, Зильриз осыпал лицо покойного прахом из своего мешочка и тихонько запел мрачную песнь.
   Как правило, для того, чтобы "создать" мертвого бойца, опытному некроманту требовалось время, пока бездушная оболочка пропитается темной энергией и будет пригодна для сражений. Но в редких случаях, когда душа погибшего еще не успела достаточно далеко удалиться от тела, и было необходимо срочно предпринять какие-либо действия, мастера некромантии прибегали к "возврату". Отвратительное для жизненного цикла, заклятие, на время возвращающее душу живого существа обратно в тело. Данное заклинание не имело ничего общего с воскрешением, тем более, что последнее не было под силу ни одному живому существу на Фархорне. Исследования показывают, что возвращенная в тело после смерти посредством сотворения заклятия душа испытывает неимоверные страдания и претерпевает негативные изменения, заболевая, подобно телесной оболочке. Именно душа, выхваченная из "последнего путешествия", в сущности, оказывалась в неволе у колдуна, и именно ее энергия заставляла мертвое тело выполнять приказания некроманта.
   Словно подвешенное за незримые нити, тело погибшего воина, рывком поднялось с земли и, неестественно склонив голову набок, по велению некроманта помчалось в атаку на своих бывших товарищей.
   Укрываясь за только что созданным колдуном движущимся щитом, Альхазир то и дело посылал арбалетные болты из-за спины зомби в противника.
   - Мерзавцы! - зашипел Рахсан, метнув кинжал в отскочившую тень.
   Разгневанный вор был крайне раздосадован утратой книги "Сказания о любви", чтение которой частенько находило отклик в ранимой душе головореза.
   - Зильриз! Зара уходит, - ледяным голосом промолвил Эмиль, перенося парализованную жрицу в тыл.
   Из тела заклинательницы торчали четыре жала пропитанных паралитическим ядом арбалетных дротиков, количества которых было вполне достаточно для того, чтобы отправить человека в мир иной.
   - Зара умела останавливать действие яда магией. Противоядия у нас нет, - рассуждал Зильриз, - четыре дротика с паралитическим ядом, менее грамма вещества на каждый из дротиков. Смертельная доза около двух грамм.
   Эмиль, не смея прерывать некроманта, покорно ожидал решения, разглаживая спутавшиеся пряди черных волос на голове у бесчуственной Зары.
   - Если сопротивляемость организма будет повышена, - продолжал Зильриз, - то яд не сможет оказать летального воздействия на организм.
   - И как нам это сделать?
   - Пожалуй, дополнительная энергетическая подпитка может дать такой результат, - подытожил некромант, - ведь все показатели человеческого организма, в том числе иммунитет и сопротивляемость воздействию извне, повышаются.
   - Что для этого нужно? - с решимостью промолвил Эмиль.
   - Кровь, - ответил Зильриз, - а точнее, сам процесс оставления ею тела.
   Эмиль молча поднялся с пола и, закатав рукава рубахи, протянул некромнату руки, демонстрируя проступающие вены.
   - Уйдет слишком многи крови, Эмиль, - покачал головой Зильриз, - менять одного умирающего на другого не лучшая затея.
   - Режь, - процедил воин.
   Однако некромант более не обращал внимания на своего сортаника, как бы смотря сквозь него, он остановил взор на обездвиженном противнике.
   Не вдаваясь в долгие подробности, Зильриз уверенно обошел стороной озадаченного Эмиля и, подойдя к зажатому в тисках темного заклятия имперцу, тихонько произнес.
   - Твоя энергия как раз подойдет, уважаемый.
   Тут же, на глазах у недоумеваюещго врага, некромант вытащил из-под полы одежды ритуальный нож и резким движеним полоснул лезвием по зависшей в воздухе руке. Не теряя времени даром, Зильриз, обхватив ладонью раскрытую рану, зашептал заклятие, придвинувшись к беспомощному врагу вплотную, смотря ему прямо в глаза.
   Некогда храброго и отважного члена особого имперского подразделения обуял дикий ужас. Лихорадочно вращающиеся глаза, изо всех сил пытающиеся вырваться из своих орбит, продолжали безуспешно наворачивать круги вокруг своей оси. Обильно льющаяся из раны венозная кровь, оросив рукава балахона некроманта, пропитывала одежду заклинателя, оставляя на ткани темные пятна.
   С каждым произнесенным словом заклинания, с каждой пролитой каплей крови, жизнь покидала неудачливого имперца, который, поменявшись с колдуном местами, оказался пленником некроманта.
   - Хей! Да они бегут! - вопил Альхазир, посылая вдогонку покидающим поле боя теням, арбалетные болты.
   - Ненадолго их хватило, - фыркнул Рахсан.
   Подконтрольный Зильризу "полумертвый боец", так и не догнав своих бывших соратников, сбавил обороты, в конце концов, и вовсе остановившись посреди тоннеля. По- видимому, измученная душа страстно желала покинуть противную ей оболочку, дабы, наконец, взойти на тропу предназначения. Не всякой душе, в особенности после таких происшествий, удавалось отыскать лазейку, связующую два бытия, земное и божественное. И потому таким заблудшим сущностям оставалась лишь одна роль - скитание в образе призрака, не знающего покоя.
   - Ну, как она? - участливо спросил Альхазир, подойдя к Эмилю, на что последний лишь сосредоточенно кивнул головой.
   Тем временем забрызганный алым Зильриз, закончив первый этап ритуала, склонился над Зарой и, положив ей окровавленную руку на лоб, зашептал последнюю часть заклятия.
   Собственно говоря, заклинание не имело никаких внешних проявлений, как и большинство заклинаний школы некромантии, поэтому прошло без всяких вспышек и тому подобных явлений, присущих стихийному направлению.
   - Тело приняло энергию, а значит, она поправится, - сказал Зильриз, - но ей будет нужно время.
   - Спасибо, - произнес Эмиль, и в глазах воителя блеснул огонек признательности.
   - Что делаем дальше? - с наигранно-скучающим видом проблеял Рахсан, в глубине души радуясь, что обошлось без потерь, - тех разбили, этих разогнали...
   - Особое имперское подразделение не отступает из страха, - серьезно ответил Эмиль, - значит, это часть их плана.
   - Они хотели оценить наши возможности? - предположил некромант.
   - Я думаю, наши возможности были оценены еще на этапе первого боя.
   - А, может, все-таки они просто пошли за подмогой? - принял участие в обсуждении Альхазир.
   - Говорят тебе, не боятся они, - проворчал Рахсан.
   - Хорошо бы, если только за подмогой, - почесал подбородок Эмиль, - нужно выдвигаться, - добавил он с решимостью после некоторой паузы, - прошу проявить особое внимание при передвижении!
   - Особому подразделению и внимание соответствующее, - скаламбурил Альхазир и был удостоен целого ряда колкостей от Рахсана, касающихся соответствия уровня высказывания интеллекту говорящего.
   - Зару несем попарно, - продолжал раздавать приказы Эмиль, - сначала я и Рахсан, затем Альхазир сменит Рахсана.
   - Я полагаю, это излишние трудности, - промолвил Зильриз, - премногоуважаемый противник хорошо нам помог, но, полагаю, обстоятельства требуют повторного обращения к нему за помощью, - закончил некромант, устремив свой пронизывающий холодный взгляд на замеревшее обезкровленное тело имперца.
  
  

* * *

  
   Неутомимая, подгоняемая плетью разразившейся войны, вереница гоблинов, с высоты птичьего полета больше походившая на целеустремленную, шустро перебирающую своими многочисленными лапками гусеницу, ползла на юг Мирфгейта, в надежде ухватиться за спасительный стебель цветка, вздымающегося над объятой хаосом войны землей. Ряды волков и кабанов под управлением седоков двигались в сопровождении пеших гоблинов, нагруженных всевозможным скарбом. Более тяжелая ноша, включая опоры для шатров и иной строительный материал, покоилась в телегах. Одна из повозок была предназначена для особого груза - огромной клетки, сделанной из древесины тикого дерева, в которой гостил черный медведь. Тот самый, который не так давно не нашел возможности найти общий язык с псом по кличке Рык.
   Члены отряда Раэля, находящиеся в середине вытянувшегося копьем племени, разбились на маленькие группы и вели беседу по интересам.
   Кэлли, тихонько посмеиваясь, слушала рассказ Мьялы о чудесной пыльце предгорных цветов - пыльняков, которая была способна избавить человека от аллергии.
   - Вот незадача, если у кого-нибудь будет аллергия на эту пыльцу! - хихикнула девочка.
   Время от времени Мьяла бросала мимолетные взгляды в сторону Раэля, последний разговор с которым состоялся у девушки на привале вечером. Утренее приветствие, конечно, было не в счет. Человек-загадка, появившийся из ниоткуда и теперь сопровождавший Мьялу, за очень короткое время крепко привязал к себе юную девушку. Или она привязалась к нему? Над этим вопросом еще предстояло подумать.
   "Словом, чужестранец мне симпатичен", - подумала девушка, перебирая многочисленные положительные качества Раэля, и на ее щеках тут же проступил румянец.
   "Только вот очень замкнут. Да еще эта его потеря. Время вылечит", - рассудила Мьяла, - "не пропадать же теперь такому мужчине в одиночестве!".
   Раэль тем временем рассказывал Кервилу принцип охоты на волков "на засидках".
   - Так это ведь уйма времени уйдет! - причитал мальчик, - найти подходящее место, где проходят волчьи тропы; подготовить место для засады; замести следы, да еще и ждать, пока волки придут!
   - Для нетерпеливых есть еще два способа, - улыбнулся Раэль, - "охота с поросенком" и "охота скрадом". Только оба этих варианта тебе не подойдут.
   - Это почему же?!
   - Потому, что первый превращает охоту в развлечение, а не в способ пропитания, а второй предназначен для опытных охотников, - ответил Раэль, - посему, давай остановимся на чем попроще.
   - Эх, - вздохнул Кервил и после недолгой паузы задал вопрос, очевидно, уже давно пытающийся вырваться наружу, - а, кроме меня, ты кого-нибудь обучал охоте?
   Пожалуй, это было не совсем то, что в действительности хотел спросить мальчик, но начало было положено в нужном направлении.
   - Нет, - коротко ответил Раэль, - не успел.
   - Ну, это ничего. Получается у тебя хорошо, - улыбнулся Кервил.
   - Спасибо.
   - А на твоей родине, там ведь много снега, и охотятся, наверно, иначе, - не то спросил, не то подытожил мальчик.
   - С Мирфгейтом я, конечно, знаком мало. Различия из-за погодных условий есть. Но, в целом, повадки животных схожи. Потому принципы охоты, о которых я тебе рассказал, применимы и здесь, и там, - пояснил Раэль, - снег, конечно, показывает след куда лучше, но зато, если уж заметет...
   - А ты жил там один? - спросил Кервил напрямик, уставившись на охотника своими зелеными глазами.
   - Нет, у меня была семья, - ответил Раэль, помрачнев.
   - Была? А что с ними случилось? - наивно спросил мальчик.
   - Я вынужден был оставить их, - с трудом промолвил охотник.
   - Ну, тогда правильно говорить не была, а есть! - сказал Кервил, - когда все это закончится, и мы одолеем орков, ты вернешься к себе домой! А я... то есть мы с Кэлли..., - запнулся мальчик.
   - А поселок? У вас есть там родня? - участливо спросил Раэль.
   - Никого. Несколько знакомых, - лик Кервила омрачился, - но мы им не нужны.
   - Мы что-нибудь придумаем, я обещаю, - сказал охотник.
   Вспомнив последнее, данное Раэлем обещание, перед освобождением из гоблинской тюрьмы, лицо мальчика чуточку просветлело, словно кто-то приподнял занавесь зашторенного окна.
   - Ну как успехи у охотников? - вклинились в беседу подошедшие Мьяла и Кэлли.
   - Неплохо, - с наигранной небрежностью, подергивая за тетиву букового лука, ответил Кервил, украдкой поглядывая за реакцией своей подруги, - мне теперь ни волк, ни орк не страшен.
   Девочка, хорошо знающая своего друга, подыграла ему, восхищенно охнув.
   Зато Раэль отреагировал на фразу мальчика с изрядной долей скептицизма, покачав головой, и печально вздохнул.
   - Мы так с тобой заучились, что совсем забыли про Рыка! - воскликнула Кэлли, ухватив друга за руку.
   - А ведь верно! - подтвердил Кервил, - они с этим громилой слишком много времени проводят вместе.
   - Кервил! - притопнула ногой девочка, - не с "этим", и не с "громилой", - строго заметила она, - у него есть имя, и он наш товарищ. Впредь, чтобы я этого больше не слышала от тебя!
   - Ладно-ладно, - примирительно произнес мальчик, - как скажешь. Буду звать его по имени. Но товарищем он мне не станет.
   - Пошли, - сказала Кэлли, пропустив последнее высказывание Кервила мимо ушей и напоследок подмигнув Мьяле.
   Дождавшись, пока дети отойдут на почтительное расстояние, Мьяла перешла в наступление.
   - Ты извини, что я вчера так на тебя насела с этими распросами.
   - Все в порядке, - ответил Раэль.
   "Ох уж эта немногословность", - подумала Мьяла, - "хоть за клещи берись!".
   - Я все хотела спросить, а ты надолго с нами? - с надеждой спросила девушка.
   - Боюсь, что нет, - промолвил охотник, - я должен найти способ покинуть Мирфгейт.
   - Тебе тут совсем не понравилось? - с горечью произнесла Мьяла, - Ой! Да, о чем это я! - воскликнула она, словно сказала какую-то глупость, - это все из-за войны! Война закончится, это ведь временно! - махнула рукой девушка, - у нас тут такая красота! Тепло! А какие у нас замечательные реки и леса! - с воодушевлением перечисляла она достоинства Мирфгейта.
   - Мирфгейт очень уютное место, - согласился Раэль, - но я не могу остаться здесь, как бы этого ни хотел.
   - Н-н-но почему?
   - Все не так просто, - начал было охотник, стараясь избежать нежелательных подробностей, при этом не обидев девушку.
   К счастью для Раэля и к огорчению для Мьялы, ответу так и не суждено было прозвучать. В самый неподходящий момент разговор был прерван подоспевшим гоблином, который передал охотнику приглашение от вождя незамедлительно прибыть к нему.
   - Извини, надо идти.
   - Конечно, - печально улыбнулась Мьяла, - расскажешь потом, как все прошло.
   "Ох, как же все непросто с этими мужчинами!" - причитала девушка, глядя вслед удаляющемуся охотнику.
   Тем временем племя гоблинов сделало привал прямо на пути следования, даже не удосужившись свернуть в лес, что могло означать лишь крайнюю необходимость такой остановки.
   Добравшись до головы вереницы, Раэль обнаружил стоящих вокруг небольшого деревянного столика вождя и его помощников, которые решили провести совещание прямо посреди дороги, не разворачивая шатер.
   В числе помощников также находился и переводчик, знакомый Раэлю по последнему совету гоблинов.
   - Все в сборе. Хорошо, - кивнул Курзык подошедшему охотнику, - Грыкс пояснит, в чем суть дела.
   - Мы в половине дня пути от болот, - начал новоиспеченный генерал, - таким образом, к вечеру мы будем на месте. Следуя предложенному Раэлем плану, разведкой была составлена карта топи. Вот, прошу ознакомиться, - сказал Грыкс, ткнув пальцем в южную часть карты, где располагалась болотистая местность.
   - Да мы же тут все потонем, - хмыкнул Узур.
   - А это что? - спросил охотник, пропустив реплику гоблина мимо ушей, и указал на небольшие круги начерченных палочек возле топи.
   - Это березовая роща, ее протяженность около трехсот метров, а сразу за ней болота, - ответил Грыкс.
   - Где наиболее благоприятные места для переправы? - продолжал Раэль.
   - Боюсь, что нигде, - хмуро ответил Грыкс.
   - А я говорил! Довериться человеку было ошибкой! - ворчал Узур, глядя на вождя.
   - Где расположены наиболее короткие расстояния между участками суши? - конкретизировал свой вопрос охотник, совершенно не считаясь с мнением опонента.
   - Вот в этих точках, - пометил угольком соответствующие места на карте Грыкс.
   - Где сейчас, по данным разведки, находится армия орков?
   - Вот здесь, - поставил чуть западнее закорючку на карте генерал, - они будут у топи примерно в одно время с нами. Их разведка в курсе нашей дислокации. Еще есть время повернуть назад, - не без надежды в голосе обронил последнюю фразу Грыкс.
   - От людей никаких известий?
   - От них дождешься! - фыркнул Узур.
   - В таком случае, позвольте изложить мне план действий, - немного подумав, объявил Раэль.
   Вождь молча кивнул.
   Все-таки для настоящего вождя племени гоблинов умение слушать и, что самое главное - выцедить из услышанного самое важное, были крайне необходимыми качествами. Учения Гар-Выр-Мара, к бесспорному счастью для племени, оставили свой отчетливый след в душе предводителя, о чем могли свидетельствовать поступки вождя.
   План Раэля не был экспромтом. Куда там охотнику до Сенвильских военных стратегов! Все было проще некуда и основано лишь на полученном Раэлем еще в молодости опыте переправ через ручьи на Фросвинде. Как-то раз они с отцом даже спасли целую Сенвильскую экспедицию ученых, решивших откапать какие-то безделушки в заснеженных горах! Поднялись представители науки без проблем, а вот на обратном пути тружеников интеллектуального труда встретили прорвавшиеся из ниоткуда горные ручьи, перекрывшие им дорогу домой. На поиски пропавших без вести были брошены опытные следопыты из числа местных охотников. Через пару деньков озябшие и голодные ученые были выужены из природной западни усилиями двух охотников - юного Раэля и его отца. Кстати сказать, в предгорных районах было не так уж и много деревьев для того, чтобы соорудить переправу. Потому разрешение ситуации с болотами виделось Раэлю куда более простым делом. Ну, за исключением армии кровожадных орков, которая шла по пятам.
   - Необходимо послать отряд гоблинов к березовой роще. Я думаю, бойцов пятьдесят будет достаточно, - повел свою речь Раэль, - разобьем их на небольшие группы, для того, чтобы не привлекать внимания вражеской разведки. Отряд должен быть снаряжен набором инструментов.
   - Забор будешь строить? - гыкнул Узур.
   - Почти, - снисходительно улыбнулся охотник, - срубленные деревья пойдут для переправы. В указанных точках, - показал Раэль на карту, - необходимо будет соорудить мосты. Причем все должно быть сделано к нашему приезду. Поэтому приказ необходимо отдать немедленно.
   - А в этом что-то есть, - почесал подбородок Грыкс, одобрительно кивнув головой вождю.
   - Кроме того, я прошу дать мне десяток гоблинов под командование. Необходимо сделать некоторые оборонительные приготовления.
   - Хорошо, - выразил свое согласие Курзык, - действуйте.
   - Если все пройдет, как задумано, мы переправимся через болота, после чего сожжем мосты, оставив армию орков позади, - добавил Раэль.
   Состроив грустную мину на своей морде, Узур заметно приуныл, прикрыв свой единственный глаз.
   Да! Недооценил он чужака!
  
  
  

* * *

  
  
   Проникающие сквозь паруса плывущих по небу серых облаков, редкие лучи утреннего солнца освещали омываемый чередами пенящихся волн берег моря. Рядом с побережьем, прямо под открытым небом, на поросшем ухоженной травой холме, за резным столом из красного дерева, друг напротив друга восседали двое собеседников, ранее уже появлявшихся в летописи. Один из них, он же маг-хранитель Фросвинда - Грициус, пребывал, по всей видимости, в превосходном настроении и с большим аппетитом уплетал печеную форель, не забывая между делом пропустить глоток-другой вина пятидесятилетней выдержки, собранного с Сенвильских виноградников. К слову сказать, подобный напиток более подходил для королевского стола, впрочем, по мнению Грициуса, магический пикник тоже был мероприятим не из последних.
   Его коллега, маг Сэндк'ха - Визиф, сидел напротив и, по всей видимости, не очень-то разделял хорошего настроя своего опонента, даже не притронувшись к еде.
   Грициус, казалось, не замечал нацеленного на него сверлящего взгляда коллеги, продолжая предаваться гастрономическому удовольствию.
   - Ну, и долго я буду ждать?! - не выдержав, процедил сквозь стиснутые зубы Визиф.
   - О-о! - не спеша пережевывая "легкий завтрак", воскликнул Грициус, - я думал, ты занят тем же, чем и я - трапезой!
   - Какая, к черту, еда! - вспыхнул маг, - ты что сюда, поесть пришел?!
   - Но ведь, когда же еще выдастся такой случай! - с десткой наивностью раскинул руками Грициус, намекая на окружающую обстановку.
   Не выдержав, Визиф с размаху стукнул кулаком по столу и, побагровев, зло уставился на своего собеседника.
   - Ладно-ладно, - примирительно поднял руки Грициус, - раз ты так реагуриуешь, давай обсудим дела, а потом уж и потрапезничаем, и в картишки заодно перекинемся, если только стол не рухнет под твоими ударами.
   Тяжелый загробный вздох, вылетевший из легких Визифа, мог означать, что угодно, только не одобрение. Впрочем, для его жизнерадостного коллеги это явно не было препятствием.
   - Ну, так вот, - начал Грициус, - я кое-что раскопал про нашего загадачного мага. И тут, как всегда, есть новость хорошая и новость плохая, - таинственно улыбнулся колдун, - с какой начать?
   - Давай с плохой, - проворчал Визиф.
   - Этот маг является хранителем, - ответил Грициус.
   - Хранителем? Значит, силен, - рассуждал Визиф, - но зачем ему понадобилось помогать этому дураку? Неужто, что-то пронюхал? - бормотал себе под нос смуглолиций.
   - Как насчет хорошей новости? - прервал размышления своего коллеги Грициус.
   - Ах да, - рассеянно промычал Визиф, - ну давай, порадуй.
   - Это маг хранитель Мирфгейта!
   - Что-о-о-о?!!! - вскочил Визиф со стула, словно ошпаренный, - и это, по-твоему, хорошая новость?!
   - Ну, а почему же она плохая? - невинно промолвил Грициус.
   - Да ты совсем с ума сошел?! - рвал и метал вспыльчивый маг, - этот хранитель и наша цель находятся в одном месте! Если они встретятся, и этот волшебник завладеет браслетом...!!! - похоже, Визифу попросту не хватило воздуха закончить гневную тираду, и он плюхнулся обратно на стул.
   - Ах, ну, если с этой стороны посмотреть на проблему, то, конечно, выходит не очень, - состроив задумчивую физиономию, пробормотал Грициус.
   - А с какой же, черт возьми, стороны нужно посмотреть на проблему, чтобы эта паршивая новость стала хорошей? - выпалил, набравший новую порцию воздуха в легкие, Визиф.
   - Ну, к примеру, мы сможем убить двух зайцев сразу...
   - Каких еще зайцев? Это же маг-хранитель! Ты его собрался убить что ли?!
   - Это я образно, - виновато промолвил Грициус, - магу мы просто дадим понять, что эта вещь принадлежит нам, вот и все.
   - И как же мы это сделаем?
   - Я возьму это на себя, - услужливо произнес Грициус, - Вильгас, он же хранитель Мирфгейта...
   - Вильгас?! - перебил его Визиф, - что за дурацкое имя?!
   - Ну, на самом деле его настоящее имя - Вильгельм. Личность нелюдимая. В совет магов Фархорна не входит.
   - Еще бы, такого бы я запомнил, - фыркнул Визиф.
   - Я попробую с ним связаться и объясню суть дела.
   - А, если он не ответит или пошлет тебя ко всем чертям?
   - Тогда я прибегну к иному способу убеждения, - протянул Грициус.
   - Ну-ну, поглядим, - пробурчал Визиф и с неохотой принялся за лежащую перед ним на блюде форель, - желательно, чтобы наемники разыскали нашего удачливого олуха раньше, чем он отыщет этого сердобольного отшельника, решившего сунуть свой нос в чужие дела.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 24. Через болота

  
  
   Работы по постройке мостов через болотистые участки местности шли полным ходом. Десятки гоблинов в поте своих морд орудовали пилами, оставляя вместо раскинутой близ топи березовой рощи усеянную пнями поляну. Туда-сюда, от лесопилки к болотам курсировали нагруженные бревнами повозки, доставляя строительный материал гоблинам, укладывающим помосты через топь. Несмотря на предпринятые усилия, до запланированного Раэлем результата было еще далеко. К вечеру, по прибытии основой части племени, работы были выполнены лишь на треть.
   - Мы не успеваем, - прокомментировал реализацию плана Курзык и покачал головой.
   - Орки близко. Они прознали, что мы хотим проскочить, и ускорились, - хмуро докладывал Грыкс.
   Взгляды гоблинов были обращены на Раэля.
   - Нельзя останавливать работы, - ответил охотник, - нужно направить еще несколько групп на постройку переправ.
   - Это все равно не даст нам возможности избежать боя, - прокряхтел Узур, - они зажмут нас в угол и перебьют.
   - Значит, мы должны отвлечь их внимание от строительства, - сказал Грыкс.
   - Каким образом? - спросил одноглазый.
   - Ты и твои наездники втянете их в бой, ударив с фланга, а затем отступите, уведя их подальше от племени.
   - Они наверняка знают про то, что мы строим мосты! - возразил Узур, - они ни за что не поведутся на этот трюк!
   - Поведутся, еще как. Жажда крови возьмет свое. Они пойдут за вами, - сказал Грыкс.
   - Тогда не поминайте лихом, - промычал Узур.
   - Все будет в порядке, - хлопнул по плечу своего соплеменника Грыкс, - главное завладеть их вниманием. Вначале - атака. Затем - защита. А потом - отход. Тяните время. Вот и все.
   - Угу, - безрадостоно тряхнул головой Узур, отправляясь отдавать приказы наездникам.
   - А что делаем мы? - спросил охотник.
   - Мы же останемся защищать нашего вождя и ждать, пока будет закончено строительство перепарвы. Не думаю, что все орки кинутся преследовать Узура, - ответил Грыкс.
   Раэль понимающе кивнул.
   - Ты совсем про нас забыл! - с укором воскликнула появившаяся из ниоткуда Кэлли, в сопровождении остальных членов маленького отряда.
   - Я был занят, - извиняющимся тоном промолвил охотник.
   - Оправдания неуместны! - с наигранностью напирала девочка, после чего серьезно, не скрывая тревоги, - будет битва, да?
   - Я надеюсь, что нет, - ответил Раэль, - но вам всем, в любом случае, необходимо держаться в тылу, пока не достроят переправы.
   - Как это в тылу? - в один голос воскликнули Кервил и Гаркзыб.
   - Мой биться вместе со всеми, - заявил на ломаном людском наречии орк, - моя не трус.
   - А я что, хуже него что ли?! - возмутился мальчик, ткнув пальцем в сторону Гаркзыба, и получил затрещину от Кэлли.
   - Никто из нас никуда не идет! Все остаемся здесь! - твердо сказал Раэль, - это не игра и не состязание. Войско орков превосходит наше. Никакого геройства не будет. Наша цель не сражение, а скорейшая переправа через топь. И мы будем следовать этому плану все, без исключения.
   - Раэл плох не посоветать! - почесав затылок, сказал Гаркзыб, - надо - знач надо.
   - Э-э-х, - вздохнул Кервил.
   Как только скопление народа вокруг Раэля улетучилось, одинокий охотник был в тот же миг перехвачен улучившей удачный момент Мьялой.
   - Неплохо ты их построил! - похвалила его девушка, - тебе бы войском командовать.
   - Спасибо, но в полковолцы я вряд ли сгожусь, - ответил Раэль, проверяя стрелы с бронзовыми наконечниками, полученные им из гоблинских запасов.
   "Ну, что за скромник!" - подумала Мьяла.
   - Как ты думаешь, столкновение возможно? - спросила девушка.
   - Более чем, - с полной серьзностью ответил Раэль после некоторой паузы, - мы должны быть готовы ко всему.
   - Я как раз подготовила несколько целебных отваров, - тревожно промолвила Мьяла, - надеюсь, не пригодятся.
   - Я тоже на это надеюсь.
   - Нужно будет присмотреть за детьми, - сказал Раэль, - на случай, если...
   - Если, что?
   - Если моя помощь потребуется в бою, - сказал охотник, похлопав по колчану со стрелами.
   - А, ну, конечно, - ответила Мьяла, - но нам будет спокойней, если ты останешься с нами. Кервил ведь только тебя и слушает.
   - Не могу обещать, но постараюсь, - слабо улыбнулся Раэль.
   "Какая все-таки у него красивая улыбка", - замечталась девушка, - "а он так редко улыбается".
   Подобно речной рыбке, Мьяла была бесцеремонно выужена из бурного потока грез внезапно прокатившимся по местности боевым кличем. Яростный рев, исторгнутый из сотен орчьих глоток, слившийся воедино с волчьим воем, словно мощный ветер, пронесся над покрытым ромашками полем, долетев до слуха племени гоблинов.
   Первые десятки зеленокожих варваров из армии орков, той самой, уничтожившей поселение людей, втаптывая в землю белые цветы с золоченой сердцевиной, вступили на поляну, примыкающую к березовой роще, в которой укрылись Узур и его наездники.
   Командующий ударными отрядами гоблинов, восседающий на огромном черном медведе, том самом, который на днях не поделил ужин с псом по кличке Рык, взирал своим единственным глазом на заполоняющую поляну орду. Несмотря на наличие скверного характера, наиболее важными составляющими которого являлись ворчливость, злоба и постоянное недовольство всем и вся, в решающий момент внутренние силы Узура мобилизовывались, одаривая их владельца холодной решимостью.
   - Всем все понятно?! - под единогласное гуканье восседающих на вепрях и волках гоблинов, рявкнул он.
   - Вот и отлично! Тогда ждем моей команды!
   Тем временем Раэль помогал Грыксу выставить возле топи оборонительное кольцо, отгораживающее племя во главе с вождем от нападаения. Отклоняя всяческие уговоры и требования охотника о необходимости их нахождения возле вождя, Кервил и Гаркзыб ни на шаг не отходили от Раэля, ссылаясь на то, что дальше такого тыла можно спрятаться разве что на дне болота.
   Кэлли и Мьяла, не желая покидать своих товарищей, тоже крутились под ногами у охотника, бросая тревожные взгляды в сторону заполняющейся орчьим воинством поляны, то и дело отвлекая Раэля от текущих задач.
   Пес по кличке Рык не отставал от своих друзей ни на шаг, бодро виляя хвостом, перебегал от одного березового пня к другому, изредка поглядывая на Кервила, с которым он очень уж хотел поговорить, но, чувствуя всеобщую напряженность, решил все-таки отложить беседу на потом, когда все утрясется.
   И вот, резкий, словно удар хлыста, свист донесся из рощи, подобно метко пущенной стреле, вырвался из-за столпотворения покачивающихся на ветру берез, пролетев над ромашковым полем, врезавшись в ряды надвигающейся зеленокожей лавины. Вслед за поданым сигналом, навстречу орчьему войску, из-за деревьев на поле выскочила ударная команда во главе с восседающим на черном медведе Узуром.
   Несколько десятков вооруженных копьями, пращами и луками гоблинских седоков, подгоняя своих питомцев ударами коротких плетей или просто чередой хороших пинков под ребра, ринулись на превосходящую по силам армию врага.
   Орки, похоже, были немного удивлены подобным маневром. Но, как подобает кровожадным дикарям, удивление было приятным, потому, громогласно рыча, зеленокижие варвары и мчащиеся рядом дикие волки с удвоенной скоростью устремились к бросившему им вызов противнику.
   Первый залп из своих орудий дали, опередившие орчьих лучниц, гоблины. "Стрельба из седла" даже для опытного стрелка была нелегким делом, и, несмотря на то, что в ораву зеленокожих попасть было намного проще, чем в единичную цель, пущенные в орков камни и стрелы ранили лишь немногих из них, не говоря уже о том, чтобы поразить насмерть.
   Пожалуй, единственный, кто произвел хоть какое-то впечатление на кровожадных дикарей, был восседающий на черном медведе Узур. Одноглазый гоблин, взмахнув усеянной шипами дубиной, на полном ходу раскроил налетевшему на него орку череп и, увернувшись от удара топора второго, резко взял правее, выходя из тисков обступающих его врагов.
   Остальные наездники, вторя своему командиру, походя на малюсеньких мушек, покусывающих огромного тигра, совершали короткие атаки и отступали назад, подобно морским волнам, отливающим от песчаного берега.
   Впрочем, не всем удавалось покинуть зеленое вязкое болото живым. Тут и там наездников настигал фатальный удар орчьего топора или смертоносный бросок дикого волка.
   После каждой короткой атаки гоблинам приходилось уворачиваться от вражеских стрел, пущенных из-за голов орчьих воинов. У выбитых из седла соплеменников не было ни единого шанса на спасение. Преисполненная жажды крови толпа зеленокожих стирала с лица земли подвернувшихся под ногу коротышек.
   Тем не менее, план, разработанный Грыксом, пока работал. Узур и его команда удерживали на себе внимание основной волны нападавших, постепенно отводя ее подальше от березовой рощи. Однако, с каждой минутой число и без того крохотной группы наездников неумолимо сокращалось, что вскоре могло привести к тому, что план попросту будет некому выполнять.
   - Сделано чуть больше половины. Они не протянут так долго, - внимательно следя за ходом сражения, сказал Грыкс.
   - Когда придется совсем туго, подай им сигнал к отступлению, - ответил Раэль.
   - И что потом?
   - Потом мы дадим им бой в роще.
   - И как ты себе это представляешь? Они сметут нас в один миг.
   - Думаю, некоторое время мы все же продержимся, - сказал Раэль, - помнишь, я говорил про приготовления? Так вот, небольшая фора у нас все же будет.
   - Это фора поможет нам выжить или лишь отсрочит нашу погибель?
   - Пока не знаю, - ответил охотник.
   Тем временем от основной массы зеленой тучи отделилось облако, размером поменьше, устремившееся прямиком на березовую рощу. Штурмовую группу дикарей возглавлял старый знакомый Гаркзыба, дикарь по имени Угрук. Чтобы снискать славу и власть, зеленокожий варвар шел на любые авантюры, даже шедшие вразрез с приказом вождя. Впрочем, удавшееся предприятие, как и в азартных играх, могло означать двойной или даже тройной куш, который нельзя было заполучить, идя "в ногу со всем племенем".
   - Кажется, пришло время испытать твою фору на прочность, - произнес Грыкс, указывая на приближающийся отряд головорезов.
   - С твоего позволения, я немного покомандую? - промолвил Раэль.
   - Пожалуйста, - хмуро ответил гоблин, теребя висящий у себя на груди костяной амулет, - хуже уже не будет.
   - Первый ряд! - обратился охотник к копейщикам, - стоять плечом к плечу! С места без моего приказа не сходить!
   Поймав кивок своего истинного командира, строй гоблинов выполнил команду человека, с тревогой поглядывая на приближающийся к ним отряд орков.
   - Лучники! Стрелы на тетиву! Стрелять только по моему приказу! - скомандовал Раэль, наложив стрелу на тетиву своего ясеневого лука.
   - Это же Угрук! - негодующе проурчал кто-то позади.
   На удивление быстро, могучий Гаркзыб, вооруженный двуручным бронзовым топором, пронесся через строй прямиком к заклятому врагу, по вине которого он оказался изгоем для своего племени.
   - Гаркзыб! Стой! - прокричал ему вслед не успевший ничего предпринять Раэль.
   - Может послать за ним? - предложил Грыкс.
   - Нет. Там ловушки, - процедил охотник.
   - А-а-а, фора... понятно, - приковав взгляд к удаляющемуся на всех порах зеленокожему смертнику, не без интереса произнес гоблин.
   - Куда он рванул, а?! - подскочили остальные члены маленького отряда и, заприметив приближающихся орков, охнули.
   - Я не трус! Я тоже пойду! - взял разбег Кервил, но был ловко пойман за шиворот крепкой рукой охотника.
   - Хочешь сражаться, как настоящий воин?! - серьезно спросил Раэль, направив свой взор в удивленные глаза мальчика.
   - Ну, я..., - оторопев, запнулся он.
   - Тогда вставай в строй к лучникам и приготовь свое оружие! - скомандовал Раэль, - самое главное оружие для воина -- это его дисциплина! Ослушаться на войне командира означает выбрать смерть!
   От такой грозной речи парнишка и вовсе побледнел. Разум Кервила отключился, а ноги сами понесли его, снаряжающего на ходу буковый лук, в строй к гоблинам-лучникам.
   - Я свой коротыш также учить буду, - на людском наречии произнес Грыкс, - если доживу, - уже на своем добавил он, очевидно, имея в виду своего будущего отпрыска.
   - Во дает! - прошептала Кэлли.
   Мьяла, заслышав такую суровую и мужественную речь от своего возлюбленного, хотя он еще и не догадывался о свалившемся на его голову счастье, прямо-таки расцвела, а щеки девушки покрылись румянцем.
   К сожалению, одной храброй речи для победы над противником было недостаточно.
   Тем временем, к огромному удивлению Раэля, "чрезвычайно удачливый малый" - именно такую кличку получил от охотника Гаркзыб, преодолев все смертоносные, грамотно расставленные Раэлем ловушки, уже достиг приближающуюся к роще группировку орков.
   Казалось, удача специально вывела безрассудного орка с минного поля, дабы отправить его на верную смерть к кровожадным соплеменникам.
   Но не тут-то было!
   Никто из наблюдавших за спринтом Гаркзыба в точности не мог объяснить, почему толпа орков не тронула изгоя. Однако, было очевидно, что везения зеленокожему было не занимать.
   - Приготовиться! - скомандовал Раэль.
   Руки Кервила, стоящего в строю лучников, предательски дрожали. Мальчик с трудом пытатался удержать стрелу на натянутой до предела тетиве. Ни о каком прицеливании не могло быть и речи. Смотреть вперед на надвигающегося врага было страшно. Теперь он понимал, что чувствовали защитники поселка на мосту. Но отец не боялся. Никогда. Губы Кервила затряслись, и мальчик был готов вот-вот разрыдаться. Лишь на несколько дней он сумел отгородиться от готовых вырваться наружу чувств и воспоминаний. Он думал, что навсегда. Но юная душа ребенка была неспособна к длительной осаде. Сейчас Кервил, как никогда, нуждался в отце, покинувшем его.
   Но мальчик не был одинок в этом мире. Маленькая ручка легко опустилась на плечо Кервила. Казалось, весь мир перевернулся с ног на голову. Черное стало белым. А страх, улетучившись, оставил место храбрости. Кервил почувствовал огромный прилив сил. Тугая тетива показалась простой слабо натянутой ниточкой, а взор мальчика смело устремился на поле боя.
   Когда орки были уже рядом с рощей, прозвучала команда - "огонь". Гоблинские луки, звучно ухнув спущенной тетивой, выпустили ввысь тучу из стрел, которая, выпорхнув из-за березовой листвы, проливным дождем хлынула на головы подступающих орков. Прицельный залп нескольких десятков гоблинских луков собрал свой урожай. На подступах к роще множество орков были сражены меткими выстрелами стрелков и остались лежать мертвыми и ранеными на поросшем травой поле. Но внезапная, проведенная гоблинами атака, явилась незначительным препятствием для преисполненных жаждой крови дикарей. Не обратив внимания на сраженных соплеменников, орки вторглись на территорию березовой рощи.
   - Ну, и где твой фора? - спросил Грыкс, не отводя взора от надвигающегося на первые ряды гоблинов противника.
   Ответ на вопрос последовал незамедлительно. Тут и там, среди покачивающихя на ветру берез, раздавались протяжные завывания орчьих воителей, проваливающихся в заготовленные Раэлем волчьи ямы.
   "Если бы не тонкие березы", - думал охотник, - "можно было бы воспользоваться ловушкой фросвиндских повстанцев, спустив на головы неприятеля высоко подвешанные на деревьях бревна, как некогда сделал Фьёльнир".
   Кажется, "фора" Раэля чуть убавила пыл атакующих, и те, сбавив скорость, более осмотрительно перемещались по роще, глядя себе под ноги, что дало гоблинским лучникам возможность для второго залпа.
   Кервил не знал, достиг ли его первый выстрел цели. Зато теперь он вполне мог проследить полет своей стрелы до находящегося на близком от него расстоянии объекта. Воодушевленный стараниями его верной подруги, мальчик без труда совершил прицельный выстрел из-за головы гоблина-копейщика, стоящего в первой линии обороны, сразив в грудь мчащегося шагах в тридцати от него орка. В этот момент для мальчика не существовало ничего, кроме его оружия и цели, которую нужно было поразить. Тем временем, стоящая позади своего друга с закрытыми глазами Кэлли, положив руки на плечи мальчика, по наитию творила магию.
   Меткими выстрелами Раэль, с небывалой для обычных стрелков частотой, посылал стрелы в надвигающегося врага, одного за другим отправляя орков в мир иной.
   Когда до линии обороны оставалось менее пятнадцати шагов, в ход пошли метательные топоры.
   - Сомкнуть строй! - прокричал Раэль, после того, как бросок метательного оружия орков унес жизни десятка гоблинов.
   Едва отряд успел заделать брешь в защите после дальнобойной атаки, последовало столкновение.
   Дико рыча, на полном ходу орки врезались в стену из копий. Напор был настолько силен, что некоторые из защитников, не сумев устоять на ногах, падали под тяжестью нанизанных на копья увесистых тел орков. Тут и там виднелись наполовину выступающие меж лопаток погибших зеленокожих окровавленные древки копий. Гоблинские лучники, вооружившись маленькими шипастыми дубинками, которые были менее эффективны, нежели увесистые орочьи топоры, заполняли образовавшиеся в обороне бреши.
   Теперь пришла работа и для Мьялы. Тяжелораненые гоблины, из тех, кто сумел покинуть поле боя, нескончаемым потоком прибывали к девушке. От вида страшных ран, раскинувшихся на скрюченных от боли тельцах гоблинов, девушку замутило. Но, не взирая на это, перепачканная в крови и грязи, Мьяла, перебегая от одного раненого к другому, самоотверженно делала перевязки, промывала раны эликсирами и втирала мази.
   - Ну, все! - закинув лук за спину, прорычал подобно голодному псу Кервил, ухватившись за рукоятку висевшего у него на поясе бронзового топора - трофея, который подарил ему отец, и с которым мальчик не расставался ни на минуту.
   В тот же момент, как по щелчку пальцев, обуявшая мальчика ярость сошла на нет, а ноги, ведомые непонятной силой, зашагали назад.
   - Нам нужно помочь Мьяле, - прошептал ему на ухо голос Кэлли.
   - Но я же должен сражаться, - оказывал вялое сопротивление мальчик.
   - Мы уже сделали все, что нужно. Ты победил орков. Дай и другим повоевать, - бросила девочка три коротеньких фразы, которые, очевидно, попросту ввели Кервила в транс. Во всяком случае, мальчик больше не противился и послушно шел за своей подругой в тыл, дабы помочь Мьяле в ее не менее трудном деле - врачевании.
   Пес по кличке Рык, до сего момента наблюдавший за мальчиком из-за березового пенька, был уже тут как тут и бодро мельтешил рядом со своим другом, не обращая внимания на развернувшееся вокруг кровопролитное сражение.
   Тем временем, силы изрядно сократившегося числом ударного отярда Узура заметно истощились. Измотанным животным и израненным гоблинским седокам было все труднее уклоняться от ударов преследующей их зеленой волны.
   Переломным моментом к принятию Узуром решения об отступлении раньше условленного сигнала послужило появления на поле боя орчьих шаманов. Первые сгустки огня, вылетевшие из-за голов зеленокожих воителей, разрезали вечернюю темноту, полетев в гоблинских наездников. Взыв от боли, подожженный волк сбросил своего седока и, не разбирая дороги, умчался зигзагами вдаль. Один из всполохов огня пролетел всего лишь в полуметре от Узура, чуть подпалив медвежий мех, заставив командира машинально прикрыть свой единственный глаз. Выхода не было. Издав громкий свист, Узур собрал оставшихся бойцов ударного отряда и, сделав небольшой виток в траектории пути по полю, направил отряд назад к роще, в надежде, что дела Грыкса сложились лучше, чем у него.
   А вот, кого меньше всего волновали глобальные проблемы войны, так это Гаркзыба, бросившего вызов Угруку. Прикажи командующий растерзать своего бывшего соплеменника, подобный жест был бы, скорее всего, расценен орками, как проявление трусости. Потому, дабы не уронить свой авторитет, Угрук принял бой, при этом отослав свой отряд в рощу для расправы над гоблинами, рассчитывая разобраться с неугодным "тет-а-тет", что давало ему возможность воспользоваться любыми способами для достижения победы.
   - Ты натравил на меня моих же собратьев, мерзавец! - рычал Гаркзыб, размахивая двуручным топором.
   - Здесь нет твоих братьев! Твои братья там, в роще! - презрительно бросил Угрук, вооруженный двумя бронзовыми топорами.
   - Ты настроил против меня племя! Ты выступил против меня! Ты заслуживаешь смерти! - взревел орк, ринувшись на противника.
   Не без труда увернувшись от сокрушительного удара своего недруга, вместо того, чтобы начать контратаку, Угрук отскочил назад и, хорошенько замахнувшись, метнул один своих топоров в противника.
   Гаркзыб явно не рассчитывал на такой шаг и потому не сумел увернуться. Издав нахальный свист, по пути прорезав встречный поток вечернего ветра, топор добрался до цели, краем лезвия задев Гаркзыба, и рассек ему плечо. Казалось, ранение еще больше распалило разъяренного орка. Неистово орудуя двуручным топором, изгой двинулся в атаку. Угрук же, теперь снаряженный лишь одним оружием, больше уворачивался, чем атаковал, экономя силы.
   - Ну, как там та самка, ради которой ты предал племя? Вы уже стали единым целым? - мерзко прокричал Угрук.
   - Не смей!!! - прокатился по полю оглушительный рев Гаркзыба.
   Казалось, орк полностью утратил контроль над собой, подобно разъренному льву, прыгнув на врага. Ожидая чего-то подобного, коварный Угрук, совершив кувырок в сторону, ушел из-под удара, при этом сделав подножку врагу. После чего последовал второй бросок топора, который пришелся меж лопаток поднимающемуся после падения с земли орку. Возможно, не обладай Гаркзыб таким мощным телосложением, подобное ранение неминуемо отняло бы у него жизнь. В любом случае, застрявший в спине топор был веской причиной для того, чтобы остаться лежать на земле.
   - Хар-Атк рассудил, кто прав, а кто заслуживает смерти, - победоносно прорычал Угрук, подняв с земли брошенный топор.
   К счастью для Гаркзыба, Угрук так и не сумел узнать окончательное решение божества по этому вопросу, так как метко пущенный из пращи в затылок орку камень лишил последнего чувств. Изрядно потрепанная, отступающая горстка гоблинов под руководством Узура, появилась как раз вовремя. Кое-как водрузив находящегося без сознания Гаркзыба на медведя, гоблин-командир и его отряд, преследуемый армией орков, продолжил отход к роще.
   Тем временем, близ топи гоблины грузили тела раненых и убитых соплеменников на повозки. С немалым трудом обороняющимся удалось отразить атаку зеленокожих дикарей. Если бы не "фора" охотника, у орков были бы все шансы пробиться к вождю. А ведь это была лишь небольшая часть основной армии нападавших!
   - Перепава не достроена. Узур отходит. Племя измотано, - мрачно констатировал проблему Грыкс.
   - Нужно рискнуть и уходить через болота, - сказал Раэль.
   - Похоже, что другого нам не остается, - ответил гоблин, - но раненых слишком много, мы не сможем перевезти их на телегах.
   - Нужно соорудить носилки. Телеги используем в качестве переправ, а тяжелые припасы придется бросить, - предложил охотник.
   - Я оказался не готов к такому исходу, - обреченно прошептал Грыкс.
   - Не стоит унывать. Если мы еще живы, значит, время для безысходности еще не настало, ты уж мне поверь, - ободрил товарища Раэль.
   Следуя отданным приказам, племя начало скорую переправу через болота. Вождь Курзык, находящийся в окружении своей охраны, был крайне молчалив и сосредоточен. Изначальный план явно предполагал более радужные перспективы, нежели те, которые имелись на настоящий момент. В любом случае, Курзык не терял надежды, хотя и готовился к худшему.
   Вскоре к племени присоединилась комнада Узура, а точнее то, что от нее осталось. Уставшей Мьяле пришлось оказывать медицинскую помощь вновь прибывшим практически на ходу, так как после отхода ударной команды, армия орков взяла курс на березовую рощу. Все эликсиры и зелья уже давно закончились, потому в ход шло какое-то жгучее гоблинская пойло, по мнению клана, также пригодное для обработки ранений. Кэлли и Кервил, еле пересталяя ноги, помогали девушке во врачевании. Будь у девочки силы, она, возможно, и попыталась бы "воздействовать" на Мьялу, дабы повторить магическое лечение, которое не так давно было сотворено для спасения пса Рыка. Но, увы, на сегодня лимит заклинательства, определенно, был исчерпан.
   Вереница гоблинов с опаской передвигалась по наскоро сварганенным из стволов берез мостам вглубь топи. Тьма, распростершаяся среди южных болот, была усеяна множеством ярких точек, при приближении оказавшихся зажженными факелами. Когда последний гоблин покинул "твердую землю", в рощу хлынула зеленая лавина дикарей. По сжигаемым помостам орки быстро догадались о пути следования гоблинов.
   Как ни странно, зеленокожие были не сильно раздосадованы таким исходом дела. По всей видимости, орчья разведка в подробностях сообщала вождю о ходе строительства гоблинами переправы, потому, по мнению главы, коротышкам просто было некуда деваться, и надобность в спешке отсутствовала.
   Тем не менее, раскинув на месте "полурощи" (а после вырубки такое название было более приемлимо для этой местности) лагерь, вождь орков направил несколько отрядов на запад и восток вдоль границ топи, дабы убедиться, что ни один гоблин не покинет болота живым.
   Тем временем изнурительная холодная ночь, заставшая племя гоблинов среди труднопроходимой топи, была нарушена чередой передаваемых из уст в уста коротышками тревожных сообщений: "Огни на берегу! Огни на берегу!", - звучало от головы до конца хвоста.
   - Орки, - обреченно вздохнул Грыкс, - мы в ловушке.
   Даже славящийся своими ядовитыми высказываниями Узур решил промолчать, ничего не сказав по поводу принятого всеми гибельного плана, предложенного человеком.
   - Мы в ловушке? - не то спросил, не то высказался Курзык.
   Понурив голову, Раэль безмолвствовал, не находя слов для ответа. Элли не могла ошибиться, он чувствовал это.
   "Но что могло пойти не так?" - задал немой вопрос охотник, - "неужели, орки так быстро обошли такую обширную топь? Или они выслали войска на юг заранее? Но откуда они могли знать, что гоблины будут переправляться через нее?".
   - Это точно орки? - прервал длительную паузу Раэль.
   - А кто же еще?! - удивленно воскликнул Узур.
   - Ты видел или слышал их?
   - Нет, но...
   - Нужно удостовериться. Орки бы сделали засаду. К чему им выдавать свое местоположение?! - с ноткой надежды произнес Грыкс.
   - К тому, что они чувствуют свое превосходство, - ответил Узур, - они никогда не скрываются.
   К великому счастью для изможденного племени гоблинов, оказавшемуся на негостепреимных болотах, и к огромному счастью для Раэля и его маленького отряда, через ряды гоблинов пронеслась радостная череда воскликов: "Люди! Люди! Люди!".
  
  
  
  

* * *

  
   Несконачаемые песчаные волны раскаленной пустыни омывали ветхие каменные склепы некрополя. Чудом вырвавшись из лап имперских войск, отряд фашхаранских повстанцев, ведомый опытным воителем Эмилем, покинул застенки мрачных катакомб и пробирался сквозь выстроенные суровым климатом стены из песка.
   "Поднятое" усилиями некроманта Зильриза тело бойца особого имперского подразделения, невзирая на ярость бушующей песчаной бури и повинуясь приказам колдуна, несло на руках находящуюся без сознания Эхмельзару.
   - А все-таки нас как-то уж очень просто отпустили, - пробормотал Альхазир сквозь ткань платка.
   - Отпустили ли? - мрачно произнес Эмиль.
   - Так ведь кто же нас теперь отыщет? Тут же тонны песка!
   - Твой запашок ни одна буря не заглушит, - съязвил Рахсан.
   - Они могут отследить нас по магическим эманациям, - промолвил Зильриз.
   - Э-ма-на... что? - почесал затылок Альхазир.
   - То, что ты обычно выделяешь из себя, - пояснил вор.
   - В таком случае нужно оборвать связь, - пропустив мимо ушей словесный балаган двух болтунов, ответил Эмиль некроманту, - сначала Зару будет нести Рахсан, а потом Альхазир, и так поочереди.
   - А что сразу я?! - возмутился вор.
   - Давай не ленись, благоухающий! - гыкнул Альхазир, водрузив жрицу на плечи ворчащему Рахсану.
   Заметно снизив уровень болтовни в отряде, Эмиль теперь мог спокойно обсудить текущее положение вещей.
   - Как думаешь, что все это могло бы значить?
   - Здесь не так уж много вариантов, - задумался некромант, - предположим, что гильдия только в последний момент узнала о нашем приходе и, свернув свой ритуал, перенесла его в другое место, в то же время прислав к нам своих адептов. Империя же, в свою очередь, была мало осведомлена о деятельности некромантов в этом направлении, что, в общем, допустимо, учитывая властолюбие гильдии, но все-таки кое-какие крупицы сведений просочились, и потому в некрополь был выслан особый отряд. Все это могло бы объяснить наш безболезненный уход, - рассудил Зильриз.
   - Да, но, я так понимаю, есть одно "но" ..., - подытожил Эмиль, уловив во взгляде некроманта тень сомнения.
   - Пожалуй, что не одно. Такая версия оптимистична, но очень далека от имеющихся фактов, - продолжил Зильриз, - скорее всего, была одна большая западня, начало которой проистекает с момента ухода Шафирии.
   - Вынужден тебя перебить, Зильриз, но давай не будем судить о тех вещах, о которых мы точно не знаем, и которые касаются фундамента нашего братства.
   - Как скажешь, Эмиль. Все, что я говорю - лишь гипотеза и не более. Так вот, полагаю, что западня все же была. Хотя сама по себе засада не исключает возможности проведения настоящего ритуала и разобщенности действий гильдии и империи. Самый волнующий нас вопрос во все этом теперь: почему мы сейчас свободно пересекаем пустыню?
   - Именно.
   - Потому, что так надо тому, кто нас отпустил, - подытожил Зильриз.
   - То есть ты хочешь сказать, что в данный момент мы находимся под наблюдением у императора?
   - Я допускаю это.
   - А цель может быть только одна, - мрачно произнес Эмиль, - укрытие.
   - Это вполне оправдало бы предпринятые усилия, - ответил некромант, - даже более того.
   - Одним легким движением убрать многолетнюю торчащую в теле занозу, - промолвил Эмиль, - что же, это похоже на правду.
   - Я думаю, о наличии слежки нам станет известно при выходе из песчаной бури, - предположил Зильриз, - тогда мы сможем избрать нужный нам маршрут.
   - Принимается, - одобрил Эмиль.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 25. Решающий бой

  
  
   Неимоверно тяжелый для племени гоблинов день, насыщенный страданиями, отчанием и страхом, подошел к концу только ближе к утру, когда на горизонте замаячил союзник, надежда в появлении которого, казалось, была совсем утрачена. Люди, получившие от вождя Курзыка письмо, отправленное посредством соколиной почты, тут же поспешили навстречу гоблинам. С помощью людей преследуемое орками племя вскоре смогло покинуть ненавистные им болота. Сделав несколько коротких привалов на пути к лагерю, союзники достигли поселка ближе к вечеру. Накопившаяся за последние дни усталость свалила измотанное племя гоблинов с их коротких ног. К счастью, в поселении людей было достаточно шатров и мягких шкур, дабы разместить всех беженцев в пределах высокого частокола, огородившего лагерь от внешнего мира. Сон, подобно огромному киту, мгновенно поглотил вновь прибывших, словно маленькую рыбешку, и, выстрелив вверх мощным напором воды, вновь погрузился на глубину, утянув свой улов на самое дно грез.
   "Общий совет", такое название было присвоено собранию, сформированному из глав людей и гоблинов, был назначен на следующий день рано утром. В состав совета от поселка вошел глава лагеря по имени Бойрь, его правая рука - торговец Хилем и знахарь - Вирвибор. Ну, а от гоблинов - бессменный вождь Курзык, его генерал Грыкс и заслуживший своей отвагой право слова - Узур. Впрочем, не обошли стороной и "любителя большой политики" - Раэля, план которого, в общем и целом, сработал. Седьмое, почетное место в общем совете, в качестве независимого члена, было предоставлено именно охотнику, который уже не раз на деле сумел доказать, что его слово чего-то стоит.
   Хотя Раэль и не был сильно воодушевлен новым предложением, связанным с принятием важных решений касательно судеб обитателей чуждого ему Мирфгейта, все же отказать хозяевам было бы, как минимум, некрасиво. Попытавшись изобразить на своем утомленном лице подобие радости и признательности за оказанное ему доверие, Раэль покорно опустился на предназначенное ему место за широким столом.
   Первые лучики восходящего солнца тайком проникали через вход в шатер, пробегая по расстеленной на столе карте, вычерчивая свой собственный маршрут, далекий от военных маневров. Глава последнего крупного оплота людей на Мирфгейте - широкоплечий темноволосый мужчина по имени Бойрь, восседал с двумя своими соклановцами напротив гостей - участников общего совета. Одного быстрого взгляда, брошенного в сторону главы лагеря, было достаточно, чтобы понять, что представляет из себя лидер людей на Мирфгейте.
   Все, начиная от загрубевшей на руках кожи до выглядывающих из-под его потертой рубахи шрамов, свидетельствало о том, что перед гостями оказался не просто подсчитывающий результаты чужой работы управляющий, а самый настоящий воитель, не чурающийся физического труда. Густые черные брови, расположившиеся на крупном мясистом лице главы, подобно береговой линии, плотно прилегали к его широким глазам цвета морской глубины. Не так уж и легко было определить истинный возраст Бойря, если бы не азартный огонек, то и дело мерцающий в его глазах, который, как правило, вспыхивал лишь у людей, не вступивших на тропу, ведущую к закату прожитых лет.
   По правую руку от лидера восседал торговец Хилем, разительно отличающийся от главы как внешне, так, надо полагать, и внутренне. Взгляд "свысока", то и дело сопровождающийся одергиванием своего узорчатого кафтана, в общем и целом, давал верное представление о пожилом бюрократе, чьи молодеющие от пересчета чужого добра руки не знавали никакого иного ремесла.
   По левую руку от Бойря, как бы завершая возрастную картину, расположился ветхий, словно многовековой сарай, старец Вирвибор. Поговаривают, что белобородый знахарь учился своему искусству врачевания у самого Гар-Выр-Мара. Что, впрочем, вполне могло бы соответствовать действительности. Тусклый взгляд старика, по всей видимости, насытившегося не только жизнью, но и мудроствованием, был устремлен в одну точку, расположенную где-то в центре раскинувшейся на широком столе карты Мирфгейта.
   - Я рад приветстствовать вас в нашем лагере в такое нелегкое для всех нас время, друзья! - без наигранного добродушия гостеприимно произнес поднявшийся из-за стола Бойрь под благодарственные реплики гостей, - раньше мы ограничивались только торговлей, но теперь надвигающаяся беда сплотила нас еще крепче. Я бы очень хотел побеседовать с вами о чем-нибудь, не касающемся войны, развязанной орками, но боюсь, сейчас это самое важное, потому без лишних слов перейдем к делу, - добавил он уже более серьезным тоном.
   - Я не знаю, почему эти проклятые дикари, уничтожившие наш северный лагерь, решили, что убийство их вождя наших рук дело. Говорят, что возле тела нашли пояс и нож, которые делают только в нашем поселке. Только вот на кой черт убийце оставлять улики?! - вспылил Бойрь, стукнув кулаком по столу, так, что бедолага Курзык, втянувшийся в неспешную речь лидера людей, аж подпрыгнул на месте.
   - Догадаки у меня, конечно же, есть. Но об этом после. Есть более насущные проблемы, которое, я надеюсь, мы с вами все вместе и решим, - вернувшись к менее агрессивной форме повествования, продолжил Бойрь.
   Тем временем Раэль, в пол-уха слушающий монолог главы лагеря, был погружен в собственные думы. Последнее сновидение стало еще большей загадкой для охотника, нежели все предыдущие сны, где ему являлась Элли. Мрачные тона небытия и молчаливая жена, со скорбью взирающая на своего мужа, сбивали охотника с толку. Он был безумно рад видеть ее. Раэль хотел подойти к ней, обнять ее, окунуться в поток нисподающих на хрупкие плечи черных волос. Но каждый сделанный им по направлению к жене шаг лишь отдалял ее от Раэля. И эта нескончаемая круговерть безуспешных попыток, в конце концов, была оборвана тяжелым пробуждением от иссушающего душу сна.
   - Армия орков, находящаяся близ топи, встала на привал в дне пути от нашего лагеря и ожидает прибытия еще более крупного воинства, движущегося с севера, - продолжал глава, раскладывая на карте маленькие деревянные дощечки, олицетворяющие расстановку сил.
   - И, чтобы все здесь понимали, насколько хрупко наше положение, скажу без прикрас - даже та армия, которая расположилась возле болот, представляет для нас немалую опасность, не говоря уже об объединении двух орчьих войск. Если они ударят по нам одновременно, нам конец.
   - Какие будут предложения? - закончил свое повествование вопросом Бойрь.
   Кажется, собравшиеся ожидали услышать план действий от главы лагеря.
   В любом случае, неловкую паузу необходимо было разрушить.
   - Можно нанести удар по оркам, находящимся близ топи, - нарушил тишину Грыкс.
   - Думаете, мы не рассматривали вариант нападения? - чуть ли не с обидой произнес Хилем.
   - Драться с орками вне стен поселка даже нашими общими силами неразумно, - сказал Бойрь.
   - И как же тогда мы сможем одолеть орков, не выходя из стен лагеря? - наконец прервал молчание вождь Курзык.
   - Именно это мы и хотели бы у вас спросить, - с вызовом сказал Хилем, - вы направили предложение о союзе. Мы приняли его. Я думал, у вас есть план.
   После сказанного брови Узура воинственно нахмурились, а единственный глаз, наполнившись огнем негодования, взял прицел на дерзкого человека.
   Бойрь же, не дав возникшему напряжению перерасти во что-то большее, положил руку на плечо своего соотечественника, предостерегая его от дальнейших неосторожных высказываний.
   - Друзья. Мы находимся в очень тяжелой ситуации, - переводя разговор в иное русло, произнес Бойрь, - если сообща нам не удастся разработать план по отражению атаки, нам придется бросить лагерь и уйти как можно дальше отсюда в неизведанные земли. Но даже это не даст нам гарантий, что орки не будут преследовать нас.
   - А сколько нужно времени северной армии, чтобы объединиться с южной? - спросил Раэль.
   - Около трех суток, - ответил Бойрь, - день наверняка уйдет на то, чтобы пересечь леса друидов. Та еще глушь.
   - Леса друидов?
   - Ну да. Это самый короткий путь. Наши следопыты сообщают, что орки держут курс именно в этом направлении.
   - И что же, друиды вот так просто возьмут и пропустят их через свои леса, а свирепые орки без интереса пробегут мимо, даже не разграбив общину?
   Все собрание, за исключением разве что Вирвибора, дружно хмыкнуло, видимо, поражаясь наивности чужестранца.
   - Именно так, - прорезался через хихиканье, походящий на треск иссохшейся коры, голос старца, - прикоснуться к святая святых друидов означает навлечь на себя беду.
   - А вырезать целый поселок с женщинами и детьми не означает навлечь на себя беду? - недоуменно промолвил Раэль.
   - Если ты орк, то нет, - хмыкнул Хилем.
   - Тот, кто пришел в этот мир для того, чтобы жить
   Будет всю жизнь тяготиться,
   Буря невзгод и редкая радость
   Не позволят сполна им напиться.
   Тот, кто не пробовал твердь земли
   Подошвой своего сапога,
   Черпает силы не от мира сего,
   Приоткрывая тайны врата, - заунывно протрещал Вирвибор.
   - Проще говоря, моя хата всегда с краю, - перевел философию старца на свой лад Хилем.
   - Чтобы выжить, мы должны заручиться поддержкой друидов, - выпалил Раэль.
   Охотник наверняка ожидал услушить громогласное: "Да! Вот так! Сделаем это!" и прочие воодушевленные возгласы, ну или, в самом крайнем случае, осторожные вопросы: "А как это сделать?" или: "А что для этого нужно?". Но, к превеликому удивлению для Раэля, члены собрания уставились на охотника, как на умалишенного, причем все без исключения, даже переводчики с гоблинского на людской, стоящие рядом.
   - Может, ты неверно понял, что из себя представляют друиды, Раэль? - спросил Бойрь.
   - Неужели с ними никак нельзя договориться? Идет война. Прямо у них на пороге гибнут люди.
   - Поверь мне, было много попыток контактировать с ними, и все они не увенчались успехом, - ответил глава лагеря, - стих Вирвибора, в целом, довольно полно описывает картину, я имею в виду то, что касается "не от мира сего".
   - Но в этот раз все будет иначе. У нас ведь есть Мьяла, которая состоит в общине.
   - Девушка не друид. И теперь никогда им не станет, - сказал Грыкс, - своими действиями она отреклась от общины.
   - Может, и так, - ответил Раэль, - но она была там и знает, как у них все устроено. Она поможет нам найти лазейку.
   - А что нам, собственно, терять? - промолвил Хилем, одернув свой узорчатый кафтан.
   - У кого еще есть какие мнения? - спросил Бойрь, очевидно, не очень обрадованный столь перспективным предложением.
   Молчание в данной ситуации могло означать лишь согласие с единственным, поступившим от охотника, предложением.
   - Что ж, Раэль, - произнес глава, - лично я слабо верю в исход этого предприятия, но все-таки соглашусь с мнением большинства по этому вопросу.
   - И... я, конечно, не могу тебе приказывать, но раз все-таки это идея принадлежит тебе..., - начал Бойрь.
   - Я пойду к друидам, - ответил охотник, - думаю, Мьяла согласится на этот план.
   - Прекрасно. Тогда мы сможем выделить тебе с десяток наших людей на случай неожиданной встречи с патрулями орков.
   - Мы тоже выделим, - не остался в стороне Курзык.
   - А я, пожалуй, тоже пойду, - к всеобщему удивлению вдруг ни с того, ни с сего сказал Хилем.
   - Ты понимаешь, насколько это опасное предприятие?! - удивленно произнес Бойрь.
   - Ненамного опаснее сидения здесь в ожидании, когда явится ватага орков, - бросил торговец, - а вот, как живут эти чокнутые отшельники, посмотреть было бы интересно, все одно помирать.
   Бойрь очень внимательно всматривался в своего соплеменника, словно пытаясь разглядеть новые, доселе невиданные, грани его естества.
   - Пусть будет так, - промолвил глава, - мы же будем готовиться к осаде и продумаем варианты отступления. В любом случае, Раэль, дай нам знать соколиной почтой, как все прошло, - сказал Бойрь, - и... удачи.
   - Спасибо. Она нам понадобится.
  
  

* * *

   Раскинувшийся в одной из башен восходящего дворца цветущий сад, окутанный переливами соловьиного пения, был одним из излюбленнейших творений богини жизни Мерлинии. Несмотря на то, что Фархорн являлся основной площадкой для творчества богини, уютный сад был создан ею только для себя самой (за исключением редких посетителей из божественного сообщества). Кроме того, поросший акациями, плавно переходящий в клены, сад, по углам которого цвели вишни, и стены которого были сокрыты под виноградными лозами, не нуждался в солнечном свете и влаге, а подпитываясь лишь божественной энергией, потому представлял особую гордость Мерлинии.
   Однако раскинувшийся в каменных застенках восходящего дворца сад не ограничивался парой-тройкой объектов флоры и фауны Фархорна. Озаряемый искусственным светом, "маленький мирок" гостепреимно принял к себе сливы и яблони, возле которых из покрытого зеленым полотном травы пола маленькими островками выглядывали нестройные ряды ароматных роз всех цветов и оттенков.
   Конечно, помимо собранной воедино сотни разных приятных цветов и ароматов, от сада богини явно попахивало "сумбуром". Отсутствие какой-либо системности в проектировании этого примечательного местечка говорило не только о современном дизайнерском подходе ее творца, но еще и несомненном легкомыслии, присущем богине жизни. Как верно в свое время подметил Сенвильский поэт и философ Ориос - "нет ничего более легкомысленного на Фархорне, чем жизнь, и более продуманного, чем смерть". Одним словом, сад был прекрасен и веял наивным добродушием его создателя.
   К сожалению, в этот раз, занятая "новым проектом" со своими "замечательными коллегами", богиня отсутствала, тем самым, предоставив сие прекрасное место божествам рангом поменьше.
   - Не правда ли, красивое место? - сказала Фьёльри, поглаживая нежные розоватые лепестки растущей возле березы лилии.
   - Красивое, но не настоящее, - ответила Мортреза.
   - Почему же? Все растет, все цветет...
   - Это так. Все растет. Но не умирает.
   - Ну вот. Опять ты за свое! - недовольно промолвила девушка.
   - Все настоящее имеет свое начало и конец. То, что не имеет ни того, ни другого - лишь подобие жизни, - проигнорировала высказывание Фьёльри Мортреза.
   - Тогда получается, что и мы, божества, тоже подобие жизни! - парировала девушка.
   - А кто тебе сказал, что у нас нет ни начала, ни конца?
   - В смысле? - подняла голову сбитая с толку Фьёльри, - а разве они у нас есть?
   - Как, по-твоему, ядро Фархорна бесконечно? - начала Мортреза издалека.
   - Ну, я не знаю..., - задумалась девушка, - ведь его, наверняка, кто-то создал... а, кстати, кто это был?
   - Вот именно. Никто из нас не знает - ни, откуда оно взялось, ни, кто его создатель. Значит, оно существовало до нас, - рассудила Мортреза.
   - Так оно бесконечно или нет, я никак не пойму? - захлопала глазами Фьёльри.
   - Эх, - вздохнула женщина, - ты, как всегда, задаешь не те вопросы. Не так уж и важно, бесконечно оно или нет. Важно, что мы появились после него, а значит, у нас, как и у всего живого на Фархорне, есть свое начало.
   - Но почему мы раньше никогда это не обсуждали! Я ведь действительно ничего не помню и не знаю. Кто мы? Откуда? Для чего? - возмущалась Фьёльри, выстреливая вопросами, подобно осадному орудию.
   - На последний вопрос, я думаю, ответ отыскать не так уж и сложно, - печально улыбнулась Мортреза, - остальное же нужно воспринимать как данность. Как загадку мироздания для всех нас.
   - Теперь я точно не смогу спать спокойно! Как все остальные могут мириться с этим неведением?!
   - Конечно, могут, дорогая моя. Мы все уже прошли через это. Теперь пора и тебе.
   - Но мы же всемогущие! - с явной обидой в адрес мироздания прикрикнула Фьёльри, - почему Кармгос не может найти ответ?!
   - Мы часть мироздания. Мы создаем и пожинаем, и, в то же время, не в силах найти ответы на простые вопросы. Мы можем все и, в то же время, не можем ничего, - заключила Мортреза.
   - Какие же мы жалкие, - чуть не всхлипнула девушка.
   - Ну-ну, милая моя, не надо так. Пока мы справляемся с нашей работой, мы можем собой гордиться. Ты только представь, если взбалмошный Файрис или самолюбивая Элисинда стали бы обладателями безграничной силы. Ты думаешь, им было бы интересно заниматься судьбой Фархорна? Да они бы одним щелчком пальцев развалили планету на кусочки.
   - Именно поэтому нужно всеми силами помогать старику Кармгосу. Не зря именно ему мироздание предоставило центральное место в нашем сообществе и именно его наградило таким ворчливым характером, - закончила Мортреза свою утешительную речь.
   - Наверно, ты права, - чуть повеселев, промолвила Фьёльри, - видимо, чем меньше мы знаем, тем лучше.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

* * *

  
   Тем временем на Мирфгейте жители поселения людей готовились к осаде. Длинные вереницы обитателей лагеря тянулись с засеянных зерном полей, бросая свои земледельческие угодья, дабы укрыться за деревянным частоколом поселка. От ушедшего в общину друидов отряда Раэля вот уже как трое суток не было никаких известий. Орчье войско, расположившееся близ топи, приняло решение атаковать поселок, не дожидаясь подкрепления северной армии. Глава лагеря Бойрь подготовил пути отхода для жителей, но, несмотря на многочисленные советы его соплеменников немедленно отступить, все же решил пойти на риск, приняв удар орков за стенами частокола. Вождь племени гоблинов Курзык был одним из немногих, кто поддержал Бойря в его замысле.
   Впрочем, что мог еще посоветовать вожак клана, не желающий вести кочевой образ жизни, чей народ нашел приют в людском сообществе?
   Объединенная армия людей и гоблинов занимала условленные позиции в черте лагеря и на его стенах. Желание жителей поселка отомстить за уничтожение их соплеменников на севере не сильно перевешивало того факта, что надвигающаяся на поселок армия орков с минуты на минуту могла получить сильнейшее подкрепление, которое поставило бы точку на взращиваемых людьми надеждах по поводу их дальнейшего существования на Мирфгейте.
   Со стратегической точки зрения, расположенный на невысоком холме лагерь людей не обладал теми же качествами, что и обнесенный рвом поселок на севере, недавно уничтоженный орками. Однако численность и боеспособность здешних обитателей была куда выше, чем у их потерпевших поражение соотечественников.
   Отдохнувшее войско орков, подобно снежной лавине, быстро заполняло отгороженную к западу и востоку лесом равнину, обступив полумесяцем невысокий холм, на котором был расположен лагерь людей. Громовыми раскатами проносившийся по равнине боевой клич зеленокожих еще больше распалял жажду крови дикарей. Мощные дубовые ворота лагеря были наглухо закрыты, предлагая противнику испробовать их на прочность.
   Первый рой стрел, пущенный защитниками поселка со стен частокола, встретил подступающих к подножию холма орков проливным заостренным дождем. Полученный от Раэля Грыксом опыт касательно "форы" не прошел даром. Те из орков, кто не погибал от смертоносных стрел, неминуемо попадали в расставленные у подножья холма в шахматном порядке волчьи ямы.
   Крайне огорченный тем, что его не взяли в поход к друидам, Кервил, настояв на своем, упросил командира стрелков предоставить ему место на стене. Поначалу просьба мальчика была воспринята командующим не более, чем детский лепет, но после того, как Кервил продемонстрировал ему навыки владения луком, полученные от Раэля, мальчик был поставлен на стену вместе с остальными стрелками.
   К великому сожалению для Кэлли, которая всеми силами старалась отговорить своего друга, а, в придачу, и командира стрелков от этой безрассудной идеи, ее попытки не увенчались успехом. Сама же девочка была в принудительном порядке направлена в лагерное укрытие вместе с остальными небоеспособными жителями поселка. Единственной компанией для Кэлли был пес по кличке Рык, который, разделяя переживания девочки, устроился у ее ног, изредка бросая тревожные взгляды в сторону частокола, где сражался его юный друг.
   Постепенно стены вокруг лагеря обрастали грудой орчьих тел. Зеленокожие стрелки, рассредоточившись вокруг холма, пытались поразить стрелявших из-за частокола гоблинов и людей, а орудовавшие топорами орочьи воители безуспешно пытались пробиться через массивные центральные ворота лагеря.
   Казалось, дела союзников шли не так уж и плохо, как могло показаться на первый взгляд. Потери дикарей были внушительными, а союз гоблинов и людей на первом этапе боя получил не так уж и много раненых, которых доставили со стен лагеря в лазарет.
   Пришел черед орчьего вождя разыграть свою козырную карту. Средь рядов наступающих зеленокожих замаячили вооруженные бронзовыми жезлами шаманы. Находясь под прикрытием своих соплеменников, орчьи колдуны вошли в транс, сотворяя стихийное заклятие.
   В тот же миг из-за стен лагеря людей раздался звук охотничьего рога, который, спустившись по склону холма вниз, прокатился по равнине и, достигнув ее окраин, растворился в пропахшем запахом битвы воздухе.
   Заслышав сигнал к действию, ударный отряд Узура, молниеносным рывком покинув свое укрытие, расположенное в сосновом бору на западе равнины, ринулся в атаку, подстегивая своих ездовых животных чередой болезненных ударов по ребрам.
   - Живее! Со стены! - прокричал командующий стрелковыми отрядами Прок, предупрежденный о мощи шаманов.
   Защитники лагеря, предвидя магическую атаку, спешно покидали участок стены частокола.
   - А ну живо со стены! - рявкнул Прок на взявшего прицел Кервила.
   - Не мешайте, дядя, - пробормотал мальчик, не отводя взора от раскинувшейся под стенами лагеря битвы, состредоточенно уставившись в одну точку.
   - Я те дам, не мешайте! - рыкнул командир, - ну-ка, пошел, я сказал!
   В душе командир наверняка лелеял надежду, что их, единственных людей, оставшихся на этом учатке стены частокола, не снесет волной пламени.
   Кервил лишь негодующе шмыгнул носом на грозную реплику Прока и, тихонько выдохнув, спустил тетиву своего букового лука.
   Да, выстрел был хорош! Даже главный шаман племени орков сумел оценить его по достоинству, о чем свидетельствовало торчащее из его глазницы оперение стрелы.
   Тем не менее, это не помешало его соплеменникам сотворить огненный шар, который, пролетев над головами зеленокожих воителей, подобно тарану, врезался в деревянный частокол, проделав в стене небольшую брешь. Вызванный взрывом пожар, стремительно распространился по стенам частокола, имея явное намерение обойти целый круг, оставив лагерь без защиты.
   Ударная волна сбросила не сумевших вовремя покинуть стену Прока и Кервила вниз с частокола, осыпав людей грудой обгоревших деревяшек. К счастью, взрыв застал их на середине спуска с семиметровой стены, что позволило им отделаться лишь множеством ушибов, а не тяжелыми увечьями или того хуже, летальным исходом.
   - Я попал! - радостно воскликнул Кервил, выбираясь из-под груды обугленных обломков.
   - Это точно! Ты попал, так попал! - вне себя от гнева рычал пытающийся откашлиться Прок, - и скоро ты в этом убедишься!
   Тем временем малочисленный отряд Узура ударил в тыл не успевшему перегруппироваться войску орков. На полном ходу врезавшись в слабозащищенные ряды шаманов и лучников, ударный отряд собрал хорошую жатву, к тому же исключив возможность врага к атакам на расстоянии. Не то, чтобы армия орков была сильно обескуражена подобным явлением, но, в любом случае, такой маневр достаточно охладил самоуверенность зеленокожих.
   Новый вождь орков Врорг, известный среди своих соплеменников, как "Алчущий крови", дабы распалить угасающее в сердцах своих соотечественников пламя битвы, издал грозный клич и ринулся в первых рядах в зияющую в лагере людей брешь, поведя за собой орчьих воителей. Бок о бок с вождем, не желая довольствоваться малым, бежал и Угрук.
   Со стороны подобное решение казалось чистым безумием, однако, зная нравы зеленокожих дикарей, все становилось на свои места.
   Бросить тылы ради одного смертельного броска? Почему бы и нет!
   В поселке Бойрь и Грыкс, создав пожарную команду из незанятых в битве мужчин и гоблинов, организовали тушение охваченных огнем участков стены. К счастью, несколько имеющихся в лагере колодцев помогли справиться с этой задачей. И вот, вереницы выстроенных от источников воды к частоколу людей, оперативно передавали друг другу наполненные бадьи, чтобы устранить очаги возгорания.
   Защитники лагеря, вооруженные деревянными щитами и различным, найденным в свое время на руинах Мирфгейта, оружием, начиная от бронзовых клинков и заканчивая шипастыми металлическими булавами, сгруппировавшись, закрыли собой проход через расщелину в стене, ожидая вторжения зеленокожих.
   В тот момент, когда ударный отряд Узура с успехом вырезал вражеский тыл, из леса с восточных окраин равнины показались новые отряды орков.
   Восседающий на огромном черном медведе гоблин, заприметив своим единственным глазом приближающееся подкрепление противника, замер.
   Надежды Бойря, наблюдающего за ходом сражения со стены частокола рушились в такт приближающемуся войску орков. Тому самому войску, которое двигалось с севера, дабы, объединившись с южной армией, обрушиться на лагерь людей. Тому самому, превосходящему числом южное войско. Тому самому, которое должен был остановить Раэль, отправившийся со своим отрядом на переговоры к друидам.
   Тяжело вздохнув и выпустив на волю все припрятанные в глубине души надежды, связанные с нормальным существованием своего народа, Бойрь поднес к губам висящий на шее рог, чтобы дать сигнал к всеобщему отступлению.
   И вот, первый залп пущенных прибывшим подкреплением вражеских стрел взмыл ввысь и, просвистев по воздуху, врезался в цель. И не просто в цель! А в спины ведомых Вроргом к стенам лагеря людей орков!
   Узур просто не поверил своему глазу!
   Бойрь, набрав в легкие воздух, и вовсе онемел, выпустив из рук охотничий рог.
   Единственное, в чем были действительно правы предводители гоблинов и людей так это в том, что подкрепление прибыло. Только вот прибыло оно не к противнику, а к ним.
   Бегущий впереди всех Гаркзыб, вооруженный двумя нефритовыми молотами, подобно каменный глыбе, скатившейся с вершины горы, несся на врага, ведя за собой своих соплеменников. Казалось, недавнее ранение лишь прибавило ярости распаленному предстоящим сражением орку.
   Вот теперь орчье войско прочувствовало эффект деморализации в полной мере. То, что можно было назвать тылом, а именно - несколько разрозенных групп шаманов и стрелков, осознав, к чему идет дело, спешно покидали поле боя, удаляясь на запад к сосновому бору, при этом выкрикивая страшные проклятия в адрес предателей.
   Одно дело воевать с людьми и гоблинами, а другое - быть уничтоженным своим же племенем!
   - Угрук! - ревел, подобно разъяренному льву, Гаркзыб, расчищающий себе дорогу к стенам лагеря через вражеские ряды.
   Вторая встреча двух ненавистных друг другу противников прошла без высокопарных высказываний и была намного короче первой.
   Могучий орк хорошенько запомнил полученный от своего врага урок, который теперь отзывался тянущей болью меж лопаток. Заприметив кипящего от ярости Угрука, стремительно несущегося со склона вниз, Гаркзыб, хорошенько размахнувшись левой рукой, сделал вид, что бросает молот в противника. Как того и следовало ожидать, набравший разбег Угрук, отпрыгнул в сторону, сделав кувырок. Тем временем Гарыкзыб пустил молот, зажатый в правой руке прямо в цель. С силой запущенное в воздух нефртиовое оружие настигло поднимающегося с колен Угрука, с хрустом проломив грудную клетку удивленному орку.
   Тем временем защитники лагеря, под прикрытием вернувшихся на стены лучников, не только не дали орочьей волне хлынуть на людские берега, но и, более того, покинув поселок, обороняющиеся, воодушевленные нежданным подкреплением, перешли в наступление, вынудив орков покинуть холм и отступить вместе с раненым Вроргом в западные леса.
   - Ха-ха! - ликовал перепачканной сажей Кервил, - бегут!
   Ведомое Гаркзыбом войско еще некоторое время преследовало отступающих, пока те не рассеялись по южной территории Мирфгейта. Несмотря на решающую роль орчьего подкрепления в окончании войны, Бойрь, дабы не волновать свой народ, предложил оркам-союзникам разместиться на равнине близ лагеря в шатрах, якобы ссылаясь на недостаток мест в поселении. Впрочем, зеленокожие и не настаивали. Для того, чтобы преодолеть пропасть неприязни, возникшую между людьми и орками, потребуется время и, скорее всего, немалое.
   Отряд Раэля пришел в поселок последним. Мьяла же, будучи мрачнее тучи, шла порознь от группы и вплыла в лагерь, готовая вот-вот разразиться громовыми раскатами. И даже Кэлли, выбежавшая встречать своих друзей, не смогла вытянуть из нее ничего.
   Все расспросы были отложены Бойрем на потом, дабы вновь прибывшие смогли отдохнуть и набраться сил после длительного перехода.
  
  
  

Глава 25. Рассвет, сменившийся закатом

  
  
   Свирепствующая на Сэндк'хе песчаная буря, наконец, выпустила из своих застенок отряд фашхаранских постанцев, не без труда добредших до окраин пустыни, где брало свое начало обширное горное ущелье. Вместе с возвышающейся над песками горной грядой на горизонте замаячили тусклые звезды, чье сияние с приближенеим вечера лишь усиливалось.
   Постепенно оправляясь от действия паралитического яда, Эхмельзара приходила в себя и теперь, хотя и не без помощи Эмиля, ступала по раскинувшимся под ногами барханам. В этот раз, заместо обыденной болтовни двух повстанцев, отряд сопровождала скромная тишина, что было не удивительно, учитывая усталость, свалившуюся после такого нелегкого денька на головы участников рейда.
   - Спасибо тебе, Зильриз, - тихонько прошептала Зара, обращаюсь к некроманту.
   - Откуда ты узнала, что это дело моих рук? - скромно спросил он.
   - Почувствовала. Энергия крови, - ответила она.
   - Да. Кровь может многое поведать, - промолвил некромант и, заприметив нарочито отстраненный, самую малость приправленный щепоткой обиды, взгляд воителя, добавил, - было бы интересно узнать, что рассказала бы о ее владельце кровь, прими я предолжение Эмиля пожертвовать собой ради твоего спасения, Зара.
   Опирающаяся на плечо Эмиля жрица никак не могла заметить возникшего на холодном лике воителя оттенка удивления, который, без сомнения, попал в поле зрения Зильриза.
   - Спасибо и тебе, Эмиль, - с благодарностью произнесла Зара, проведя рукой по плечу воителя, - я никогда не сомневалась в твоем мужестве и скромности.
   В свою очередь, последующее легкое покачивание головой Эмиля, могло быть расценено некромантом, как знак признательности, а Эхмельзарой в качестве "не за что". Но вот, что можно было сказать с полной уверенностью, так это то, что теплые слова Зары приятно всколыхнули душу сурового и прямолинейного воителя.
   - Да я бы тоже сдал свою кровь! - тут же "исцелился от безмолвия" уязвленный Рахсан, - я просто был занят, проливая чужую!
   - Ага, за сборник своих любовных стишков ты сдал бы литров пять, не меньше, - хмыкнул Альхазир.
   После такого образующие гармонию струны души вора выдали диссонансный аккорд, и разгневанный Рахсан, засучив рукава, двинулся к негодяю, чтобы преподать ему хороший урок.
   На этот раз препятствием для разборки послужил не гневный возглас Эмиля, а, как ни странно, реплика Зильриза, произнесенная совсем по другому поводу.
   - Вороны, - как всегда спокойно промолвил некромант.
   Внимание отряда, находящегося всего лишь в нескольких километрах пути от пристанища повстанцев, что располагось в одной из многочисленных пещер горного ущелья, теперь было приковано к кружащим в небе птицам.
   - Выследили, - устало произнес Эмиль.
   - Я, наверно, что-то пропустила, - с непониманием сказала Зара.
   - Мы не можем вернуться, пока за нами идет слежка, - ответил воин.
   - А с чего вдруг имперцы так рано показались со своими птичками? Мы ведь не дураки, небось, догадались, что это их питомцы, - пробурчал Рахсан.
   - Боялись упустить нас из виду, надо полагать, потому и поспешили, - ответил Зильриз.
   - Но тогда они разрушили весь свой великолепный план по поиску нашего пристанища, - высказался Альхазир.
   - Благодаря нам они уже знают примерное направление, где нужно вести поиски, - мрачно подытожил Эмиль под утвердительный кивок Зильриза, - так что, отчасти, их план выполнен, к тому же любовь империи брать все и сразу не может позволить им так просто отпустить нас.
   - И что же делать? - растерянно протянул Рахсан.
   - Сделать вид, что мы ничего не заметили, и увести их по ложному следу в одну из пещер ущелья, - твердо сказал Эмиль.
   - Хорошо бы еще быть уверенным в том, что пещерка не тупиковая, - хмыкнул Альхазир.
   - Тебе смешно, как я погляжу?! - не очень обрадованный возможностью оказаться в плену, возмутился Рахсан.
   - Зара не сможет идти быстро, она еще недостаточно окрепла, - заметил Зильриз, - как только мы зайдем в пещеру, скорее всего, начнется штурм. Чтобы не быть схваченными, нам придется рассеяться по ответвлениям пещеры, если, конечно, у нас будет такая возможность...
   - К чему ты клонишь? - спросил Эмиль.
   - Если нужно будет меня оставить, сделайте это без промедлений, - с завидным спокойствием промолвила жрица.
   - Я имел в виду совсем другое, Зара, - ответил некромант, - кто-то должен будет остаться и задержать империю, в то время, как остальные вместе с тобой отступят вглубь пещеры.
   - Это будем я, Рахсан и Альхазир, - одобрил план Эмиль, - ты же уведешь Зару в убежище и доложишь обо всем Зурубу.
   - Да вы, верно, шутите! - заныл вор, - делить темницу с этим пустозвоном - это уже перебор, - ткнул пальцем Рахсан в сторону своего вечно не унывающего соратника.
   - Хо-хо! Поверь мне, дружище, когда нас поймают имперцы, мы будем делить с тобой не только тюрьму, но и пыточный стол! - с детской наивностью пропел Альхазир.
  
  

* * *

  
  
   Перед всеобщим празднованием победы, которое должно было развернуться в поселке людей, Бойрем был созван общий совет, в который по праву вошел и бывший изгой - Гаркзыб, теперь взявший титул "возродителя орчьего племени", то бишь, вождя. Также местечко в качестве зрителя нашлось и для Мьялы, которая, пребывая в очень скверном расположении духа, желала послушать отчет Хилема и Раэля перед главами кланов о состоявшемся походе. В свою очередь, девушка сочла своим долгом привести на совет Кервила и Кэлли, которые, по мнению Мьялы, непременно должны были услышать обо всем том, что творилось в походе. Кэлли все еще дулась на своего друга за его выходку на стене, которая могла стоить мальчику жизни, и потому держалась от него отстраненно, до поры решив не принимать от раскаявшегося Кервила никаких извинений.
   - Ну что же, я думаю можно начинать, - промолвил глава поселка.
   - Мы все, все без исключения потрудились на славу, сохранив жизни наших соотечественников, с чем я, конечно же, и хотел бы нас всех поздравить, - не без торжественности произнес Бойрь, - несомненно, эта победа не была бы достигнута, если б не удачный поход Раэля и Хилема и, конечно же, своевременная помощь Гаркзыба и его соплеменников.
   - И, я думаю, наши друзья не откажут нам в просьбе рассказать, как им удалось достичь такого успеха в столь сложном предприятии?
   - Да уж, будьте так добры, - гневно процедила Мьяла, испепеляя взглядом двух мужчин.
   Хилем, пропустив мимо ушей реплику девушки, не забыв одернуть свой узорчатый кафтан, встал со своего места и, прокашлявшись, повел речь, - как видите, сходили мы удачно, я бы даже сказал, более чем. Вначале, конечно, пришлось ускользнуть от орочьих патрулей, но это была не самая большая трудность.
   - Для тебя-то да, ведь командовал Раэль, - не унималась Мьяла.
   Как ни странно, ни Бойрь, ни другие собравшиеся не вмешивались в нарастающую конфронтацию между торговцем и девушкой, возможно, посчитав, что повествованию не повредит щепотка острых специй.
   Впрочем, практичного Хилема было не так-то легко смутить подобными выпадами, потому он, не удостоив Мьялу даже своим коронным "взором свысока", продолжил, - настоящие проблемы возникли у нас тогда, когда мы добрались до общины друидов. Местечко, конечно, уютное, но глухое, как, впрочем, и сами его обитатели, которые попросту погнали нас взашей, заодно не забыв публично изгнать нашу спутницу из общины.
   - Я вообще-то тут! - рявкнула Мьяла.
   - Ах, да! Ты так тихо сидела скраешку, что и я не заметил, - бросил Хилем, вызвав череду смешков у гоблинов, - ну так вот, одним словом, миролюбивые отшельники дали нам хорошего пинка. А соколы, которых мы хотели направить в поселок, чтобы сообщить о нашей неудаче, улетели в неизвестном направлении, скорее всего, не без помощи друидского колдовства.
   - Не надо их выставлять в таком свете! Что они, по-твоему, должны были сделать с непрошенными гостями? - встряла девушка.
   - Еще как прошенные, милая моя, нас позвала война, и мы пришли.
   - Я тебе не милая, мерзавец!
   - Это я и так вижу, - парировал Хилем и продолжил, как ни в чем не бывало, - словом, дела обстояли неважно. Мы оказались за дверью, и к нам приближались орки. Много орков. Нужно было что-то делать, и немедленно.
   - Не тяни, выкладывай, - сказал Бойрь.
   - Да уж, расскажи нам всем, что пришло в твою светлую голову! - гаркнула Мьяла.
   - В общем, мы послали Гаркзыба сжечь священный дуб друидов и прикончить одного из адептов, оставив орчий топор рядом с телом в доказательство того, что это дело рук орков! - воодушевленно произнес Хилем.
   До сего момента пребывающий в полудреме Вирвибор в один миг вытаращил глаза и попытался проморгаться, словно в попытке очнуться от насланного на него кошмарного сна.
   Лица присутвующих утратили отблеск ликования, и в шатре заметно помрачнело. Кэлли от изумления стояла с разинутым ртом, и только Кервил, не шибко чтящий "моральный кодекс" друидов, одобрительно кивал головой.
   Главный исполнитель сего злодеяния - Гаркзыб, и глазом не повел, словно ничего сверхъестественного не произошло.
   - А что вы на меня так уставились?! Другого выбора не было, - развел руками Хилем, - вы что же, думали услышать от меня слащавую историю о взаимопомощи и братской любви между друидами и миром? Тогда вы пришли не по адресу.
   - Где-то я уже слышал подобное..., - печально произнес Бойрь.
   - Ага! Именно так кочевники и развязали войну. Убили вождя орков и подставили всех нас. А мы тем же самым способом ее и завязали, - сказал торговец.
   - А ты чего молчишь, а?! Тоже мне, романтик выискался! - набросилась Мьяла на Раэля.
   - Я не..., - пробормотал охотник.
   - Рассказывал мне всякую чушь про справедливость! А сам поддержал этого негодяя! Небось, только и хотел, чтобы я уши развесила! - метала молнии девушка.
   По всей вероятности, из политического конфликт начал плавно переходить в семейный, потому Бойрь посчитал нужным немедленно его прервать, пока в ход не пошла расставленная на столе посуда.
   - Присядь, Мьяла, - мягко, но убедительно произнес Бойрь, - мы хотели бы дослушать, чем кончилось дело.
   Не получив должной поддержки, девушка послушно опустилась на место и прикрыла лицо руками, готовая вот-вот разрыдаться от переполняющих ее чувств. Не теряя ни секунды, Кэлли приземлилась на скамью рядом со своей подругой и приобняла расстроенную девушку, чтобы хоть чуть-чуть разделить ее горе, при этом с укоризной поглядывая на растерянного Раэля.
   - После нашей диверсии, - продолжал Хилем, - как и следовало ожидать, друиды разозлились. И гнев их пал на армию орков, решивших пройти через лес. Как оказалось, лесная община обладает неплохим потенциалом, касающимся истребления всего живого. Им бы не в чаще отсиживаться, а помогать страждущим, - усмехнулся торговец.
   - Не отклоняйся от темы, Хилем, - сказал Бойрь, заслышав негодующее ворчанье Вирвибора и всхлипы Мьялы.
   - Ну, так, а я, о чем говорю? Орки не ожидали такого теплого приема. Корни опутывали "зеленых" и дробили им кости. Ветви деревьев хлестали так, что переламывали налетчикам шейные позвонки. Одним словом, орки попали в самое настоящее пекло. И эта была не просто рядовая битва, для орков это было знамение. Природа, никогда не вступающая с ними в противоборство, дала им понять, что они идут неверным путем.
   - Не природа, - протрещал Вирвибор, - а ложь!
   - Ну, так это мы знаем, что это была ложь, - улыбнулся Хилем, - а для орков это, как есть - знамение природы. Кстати говоря, если бы не эта ложь, половина собравшихся сейчас уже бы лежала в земле, а другая половина улепетывала бы отсюда куда подальше, - без шутовства произнес Хилем.
   Последняя фраза торговца, пожалуй, в полной мере дошла до всех участников совета, и потому, заместо комментариев или негодующего сопения, в помещении повисла тяжелая тишина.
   - После панического отступления большей части орков, - продолжал Хилем, - Гаркзыб, честь ему и хвала, сумел перехватить разрозненные группы своих соплеменников, которые по тем или инам причинам, раненные или напуганные остались на окраинах леса, и убедил их пойти с ним, чтобы остановить никому не нужное, спровоцированное кочевниками вторжние "заблудших" соклановцев.
   - Мы делать верный дел, но делать его плохой способ! - без помощи переводчика, наконец, высказался Гаркзыб, - но в конец мы получать хорошо для всех, знач плохой способ пропра...опара..., - забыл трудное слово орк.
   - Оправдан! - поддержал соратника Хилем, - именно так.
   - Как бы ты отнеслась к тому, Мьяла, если бы наших женщин и детей разорвали в клочья опьяненные жаждой крови орки?! - без попытки уязвить девушку, обратился торговец к Мьяле, - как насчет вырезанного селения людей, чьи трупы сейчас на севере Мирфгейта доедают вороны? Это честно? Справедливо?
   После данной реплики девушка и вовсе разревелась, и даже Кэлли не смогла унять нескончаемый поток слез, словно ручей, спускающийся по склонам ее раскрасневшихся щек. О, как тяжела была для юной души возникшая дилемма! Но почему для того, чтобы достичь света, необходимо обязательно пройти через тьму?!
   Несмотря на то, что циник Хилем был прирожденным краснобаем и умел облачить любое дельце в кафтан морали и нравственности, теперь расчетливый торговец говорил вполне искренне, и эта правдивость, идущая от сердца, передалась всем без исключения участникам собрания.
   - Мы обязаны всем вам, друзья, - произнес Бойрь после долгой паузы, - если бы не ваша находчивость, мы бы погибли. И тебе Мьяла, - сказал глава, от чего удивленная девушка даже прекратила плакать, отняв руки от лица, - ты послужила достойным противовесом грубому подходу, который использовали наши товарищи ради достижения цели.
   В особенности, последняя реплика Бойря пришлась по душе старику Вирвибору, который активно закивал головой в знак одобрения.
   - Но у нас остается один нерешенный вопрос, - сказал Раэль, о существовании которого, кажется, все уже успели позабыть.
   - Какой? - не сообразил Бойрь.
   - Кочевники.
   - Нужно отомстить! - единогласно залаяли, словно сорвавшиеся с цепи псы, гоблины.
   - Прежде, чем убивать, нужно выяснить, что сподвигло их на такой шаг, - рассудил Бойрь, - наказание должно быть справедливым. Мы не должны уподобляться мясникам.
   - Можно обложить мерзавцев налогом и провести территориальные границы, - предложил Хилем.
   - Обменивать жизни убитых на золото?! - возмутился Узур.
   - Мертвых уже не вернуть, - возразил Хилем, перешедший в свою любимую прагматическую плоскость, - набить свои кошельки намного лучше, нежели угробить еще кучу людей и не приобрести ничего.
   - Принимается, - сказал Бойрь, прервав последующие разглагольства, - необходимо создать делегацию.
   Похоже, миновавшая лагерь опасность в полной мере повлияла на любовь расчетливого торговца к приключениям.
   - О нет, не в этот раз, - прищурил глаз Хилем, поймав не себе испытующий взгляд главы поселка, - для меня походов достаточно.
   - Раэль, - вздохнув начал Бойрь, - мне нелегко тебя просить об этом, ты и так сделал для нас очень много, но я хотел бы...
   - Пойти к кочевникам? - напрямик спросил охотник.
   - Да. Ты гость на Мирфгейте. Третье лицо. Конечно же, для нас ты стал родным человеком, - быстро добавил Бойрь, - и даже более. Герой Мирфгейта, без которого мы бы не смогли одержать победу.
   - Ты идеально подходишь для роли дипломата, - подытожил глава, - но, если ты откажешься, тебе никто и слова не скажет. Мы все понимаем, что просим от тебя слишком многого.
   - Я пойду, - недолго думая, ответил Раэль, решив довести дело до конца, в глубине души хорошенько выругав себя за проклятую сердобольность и любовь к благотворительности.
   - Спасибо тебе, друг, - радостно сказал Бойрь, под одобрительное гуканье собравшихся, - мы снабдим тебя всем необходимым, а также обеспечим людьми.
   - И гоблинами, - вставил Курзык.
   - Я пойду с Раэлем, - произнес одноглазый Узур, - если, конечно, мой вождь позволит мне сделать это.
   - Твой вождь будет рад тому, что его лучший воин примет участие в принятии капитуляции подлого врага, - с важностью произнес Курзык, чему Узур был крайне доволен.
   - И я пойду, - тихонько сказала оправившаяся от слез Мьяла.
   - Это очень опасный поход, - произнес Раэль, - никто не знает, как отреагируют кочевники и, к тому же...
   - Я так решила, - твердо сказала девушка, стирая со щек слезинки.
   - Хорошо..., - не став спорить, ответил охотник, подумав, что лучше не лезть на рожон.
   - Мы тоже пойдем! - в один голос заявили Кэлли и Кервил.
   - Нет, - отрезала Мьяла, не дав Раэлю вымолвить хоть словечко.
   - Мы так решили! - протянули дети, на что девушка вместо ответа так сверкнула глазами, что впорос снялся сам собой.
   - Ну, вот и определились, - сказал Бойрь, - Хилем подготовит все необходимые бумаги.
   - Пока все в сборе, я хотел бы спросить..., - проговорил Раэль.
   - Конечно-конечно, - улыбнулся Хилем, - не стесняйся. У нас как в сказке - проси, чего хочешь, - добродушно сказал он, - только, чтобы и нам хоть чего-то осталось.
   - Хилем, - с укором произнес Бойрь, - прекрати.
   - Я хотел спросить, существует ли с Мирфгейта путь на другие земли?
   - Никто из ныне живущих не находил ничего подобного, - ответил Бойрь, а участники совета при этом отрицательно закивали головами.
   - С другой стороны, если ты попал сюда к нам, значит, дорога все же есть, - рассудил глава, - но только, где она берет начало, вот это вопрос.
   - А маги? - спросил Раэль.
   - Ну, если ты подразумеваешь под этим словом шаманов и друидов, то да, - сказал Бойрь.
   - Культ паука, - вдруг произнес вышедший из своего сонного состояния Вирвибор.
   - Культ паука? Что это? - спросил озадаченный Раэль.
   - М-м-м, - с сомнением прогудел Бойрь, - это лишь слухи. Поговаривают, что на самом севере Мирфгейта когда-то очень давно был расположен город людей, поклонявшихся пауку, или что-то вроде этого. Мой отец рассказывал мне, что те тайники с оружием, которые мы иногда находим на Мирфгейте, остались именно от них. Говорят, что маги тех краев могли без труда перемещаться сквозь время и вызывать огненные дожди. Но это все легенды.
   - И что теперь на том месте?
   - Руины и туман...
   - Возможно, стоило получше исследовать это место?
   - Наши предки пробовали, и не раз. Туман, который окутал руины... он... он убивает душу, - попытался объяснить Бойрь, - сводит людей с ума. Все, кто ходил в то проклятое место, не возвращались, а те одиночки, которые все же добирались до поселка, были без памяти или вовсе с утраченным рассудком. Мы помним и соблюдаем наказ наших предков и не подходим к проклятым руинам.
   Именно на этой мрачной ноте собрание и было окончено. Выходу к стоянке кочевников надлежало состояться поутру, которому предшествовало устроенное этим же вечером Бойрем праздненство в честь нелегкой победы в войне с орками. Меж тем, мысли Раэля были заняты магическим браслетом, в одночасье принесшим охотнику столь много несчастий, а также посетившими его недавно мрачными сновидениями, связанными с Элли.
  
  

* * *

  
  
   - Ну что там? - нетерпеливо осведомился Эмиль, и его голос, пролетев над невысокими пещерными сводами, эхом вернулся к своему хозяину.
   - Три тоннеля! - крикнул Расхан, - Только вот какой из них ведет на волю, непонятно!
   - Из правого запашок не очень, - вылез из крайнего ответвления пещеры Альхазир, - похоже, это фыргс.
   - Итого, у нас два пути, - подытожил Эмиль.
   - Я могу послать воробья в один из тоннелей, - предложила Эхмельзара.
   - Побереги силы, - произнес воитель, - они тебе еще пригодятся.
   Пока члены отряда раздумывали над выбором пути, Зильриз не тратил времени даром, отыскав решение. Найдя пару мертвых крыс со следами когтей на тушках, что указывало на работу фыргса, некромант коротким заклятием без особого труда наделил тела животных темной энергией, разослав их по двум неисследованным тоннелям пещеры.
   - Все в порядке, - произнес Зильриз, - скоро мы получим ответ.
   - Превосходно, Зильриз, - одобрил Эмиль.
   - Ух, все-таки некромантия страшное ремесло, но уж очень интересное, - заявил Альхазир.
   - А по мне, так ну ее, темень сплошная, - проворчал Рахсан.
   - Некромантия не темнее и не светлее твоего клинка, Рахсан, - вежливо промолвил Зильриз, - ведь обе эти вещи служат одной цели - смерти.
   - Как он тебя уделал, а?! - радостно воскликнул Альхазир.
   - Ой-ой, прям уделал! - возопил вор.
   - А ну, тихо! - гаркнул на двух болтунов Эмиль, заслышав снаружи карканье воронов, - они уже рядом. Скоро начнется штурм.
   - О-о, а вот и зомбокрыс! - отрапортовал Альхазир, заприметив вынырнувшую из центрального прохода мертвую крысу.
   - Средний путь оканчивается тупиком, - перевел восклицание товарища на более понятный для всех язык Зильриз.
   - Поведешь Зару через левый проход, - обратился Эмиль к некроманту.
   - А, если и этот проход окажется тупиком, ну тоннель, например, будет слишком длинный или на крысу рухнет камень? - почесал затылок Альхазир.
   - Тогда будем действовать по обстоятельствам, - как можно оптимистичнее произнес Эмиль.
   - Спасибо всем вам и до встречи дома, - сказала Зара и, допив на пару с Зильризом остатки зелья ночного зрения, в сопровождении своего напарника скрылась за поворотом левого тоннеля.
   - Задержим их ненадолго, а затем отступим в..., - начал было Эмиль, но был прерван гулким ударом алхимической дымовой бомбы о каменные полы пещеры. Зашипев, подобно змее, вброшенное устройство исторгло из себя клубы густого дыма, вмиг начавшего заполнять пространство в пещере.
   - Вот ведь нетерпеливые мерзавцы! - причитал Альхазир, подвязывая к арбалетному болту маленький флакончик с непонятной красноватой жидкостью.
   - Рассредоточиться! - скомандовал Эмиль.
   Укрывшись за одним из валунов, Рахсан решил использовать ту же тактику, что и в катакомбах некрополя, благо подступающий искусственно созданный туман прекрасно мог послужить этой цели.
   Особое имперское подразделение действовало в рамках своих излюбленных и проверенных десятилетиями традиций. Разрезая клубы дыма тихим, но от этого не шибко приятным, свистом, из завесы тумана выскакивали отравленные дротики - символизируя своего рода приветствие имперских вояк.
   Хорошо знакомые с обычаями "особняков" повстанцы, вовремя укрывшись за грудами расколотых сталактитов, избежали залпа ядовитых снарядов, посланных имперцами.
   Ни в коем случае не желая сойти за нерадушного хозяина, Альхазир не преминул поприветствовать непрошенного гостя по-свойски. Пущенный бывалым охотником на чудовищ из-за укрытия арбалетный болт, чей полет был слегка замедлен весом подвязанного к нему флакона, впорхнул в распростершееся в пещере облако тумана, которое, к великому сожалению уверенных в своей "невидимости" имперцев, не спасло их от разрушительной реакции, заключенной в колбе алхимической смеси.
   Оглушительный взрыв, сопровождающийся чередой болезненных вскриков пораженных пламенем "особняков", сотряс своды пещеры, заставив несколько сталактитов обрушиться вниз, едва не задев укрывшихся за каменными преградами повстанцев.
   Чудом избежавший смерти, оглушенный взрывной волной Рахсан, поминал своего веселого товарища всеми возможными выражениями, которые вряд ли можно было отыскать в сборниках его любимой поэзии.
   Еще толком не придя в себя, вор ринулся в атаку, дабы не дать врагу оправиться от последствий взрыва. Эмиль и Альхазир, недолго думая, последовали примеру своего соратника, перейдя в наступление. Впрочем, блуждая в гуще дымовой завесы, противника было отыскать не так-то просто.
   Заприметив в тумане промелькнувшие силуэты, Рахсан, изогнувшись подобно готовящемуся схватить канарейку коту, одним ловким прыжком очутился за спиной у противника, готовый вонзить кинжал промеж лопаток неосторожного имперца.
   - Эй, полегче! - крякнул Альхазир, вовремя заприметив подобравшегося к нему товарища.
   - Тьфу! Еще бы чуть-чуть! - выругался Рахсан.
   - Мы в ловушке, - процедил Эмиль, стукнув ятаганом по незримой стене, проходящей через туманное облако.
   - Ну, уж нет! - завыл вор, метаясь из стороны в сторону, тщетно пытаясь отыскать выход из дымовой завесы, находящейся в окружении магической преграды.
   Ловушка захлопнулась.
   - А они поумнели, - уныло протянул Альхазир.
   - Или мы поглупели, - вздохнул Эмиль.
   Постепенно алхимический туман начал рассеиваться, являя заточенным в магическую темницу повстанцам пренеприятнейшую картину. Вокруг незримой стены плотным кольцом сгруппировались вооруженные члены особого имперского отряда. Среди облаченных в черные одеяния имперцев особенно выделялся воитель, закованный в латный доспех из файрума.
   - Здравствуй, Эмиль, - произнес командующий операцией по захвату повстанцев.
   - Тебя повысили, Саир? - не сильно удивленный встречей со старым знакомым, поинтересовался Эмиль.
   - Скорее на время откомандировали для вашей поимки, - без тени усмешки ответил имперец.
   - Тогда ты не скоро вернешься к своим повседневным обязанностям, - с заметной неприязнью произнес Эмиль, - ты видишь перед собой лишь крупицы всех зерен.
   - Ты, как всегда, ошибаешься, Эмиль, - с загробным спокойствием промолвил Саир, - и скоро тебе придется в этом убедиться.
   Речь командующего прозвучала настолько убедительно, что даже двое остряков, как правило, не брезгующих сказануть прямо в лицо противнику что-нибудь эдакое, мрачно переглянулись между собой в предвкушении неприятностей.
  
  
  

* * *

  
  
   Преисполненный множеством событий день наконец-то утих, но его отголоски, собранные в единый неумолкаемый поток, никак не хотели затихать в голове Раэля, который был непрочь погрузиться в долгожданный сон. И даже тихое убаюкивающее посапывание уснувших неподалеку в шатре Кервила и Кэлли никак не могли помочь охотнику в его неразрешимой проблеме.
   "Нет, пир был определенно ни к чему", - крутилились в голове у Раэля второстепенные мысли, которые, по большей части, не сильно волновали охотника, однако же, воспаленное длительным бодрствованием сознание, без устали подкидывало их в печку разума.
   "Не успели еще разгрести тела, а уже пировать".
   "Неужели их не затошнило?".
   "Ну, разве что от выпитого...".
   "А какое мне, собственно, дело?", - наконец задал уместный вопрос рассудок.
   "Я здесь вообще пролетом", - эгоистично зазвучало в голове охотника.
   "Тем не менее, я ввязался в помощники. Я постоянно это делаю. Я, как ребенок, которому больше всех надо. Сначала делаю, а потом жалею... Сильно жалею...".
   "Если бы я не ввязался в эту авантюру с оборотнем, Элли была бы жива".
   В груди снова закололо.
   "Я убил ее. Своими собственными руками", - бичевал себя Раэль.
   Новый кнут, рукоятью которого являлась все та же вина, только в иной оправе, бил больнее предыдущего, а удары, к тому же, можно всегда было снабдить дополнительными размышлениями.
   "Убил ее. Оставил детей. Что теперь с ними?".
   Руки задрожали. Дыхание участилось. А зародившийся в глубине души мучительный крик был готов вырваться на волю.
   Кое-как уняв страдальческий порыв, Раэль смахнул со лба проступившие капельки пота и поднялся со своего ложа. Какое-то время простояв на одном месте, дабы унять возникшее головокружение, охотник, сам того не понимая, направился к зарывшимся в теплые медвежьи шкуры спящим детям и присел рядом, всматриваясь в их уставшие лица. Подложив вместо подушки под бледные щеки свои маленькие руки, дети, на чью долю выпал круговорот нечеловеческих испытаний, теперь мерно посапывали под высоким пологом лагерного шатра, зарывшись в медвежий мех.
   Запечатлев на детских лобиках поцелуи, тем самым еще больше подпитав свою изнуряющую тоску, Раэль, не в силах более оставаться в замкнутом помещении, выскочил на свежий воздух.
   - Не спится, - то ли констатировала, то ли спросила сидящая возле входа в шатер на пеньке, Мьяла.
   - Ага, - одновременно и ответив, и согласившись с высказыванием, произнес Раэль.
   - Я бы хотела извиниться перед тобой за свое поведение, - после некоторой паузы шепотом промолвила девушка, - все, что ты сделал для всех нас, для детей и... для меня, неоценимо...
   - Сохрани меня Мерлиния! - встрепенулся Раэль, заприметив на руке у Мьялы злополучный браслет.
   - Я и не знала, что ты так отреагируешь на это, - запнулась девушка, удивленно захлопав глазами.
   Не вдаваясь в подробности, Раэль мигом схватил руку Мьялы и, нащупав на браслете защелку, рывком снял проклятый артефакт.
   - Что... я такого... сделала, - начала всхлипывать девушка.
   - Как ты себя чуствуешь?! - возбужденно пробормотал Раэль, склонившись над Мьялой.
   - Я не понимаю... сначала ты на меня набрасываешься... а теперь про чувства..., - запиналсь девушка, а ее нижняя губка сильно дрожала, предвещая мощный поток слез.
   - Эту вещь нельзя надевать...
   - Это твоей погибшей возлюбленной? - с обидой выговорила Мьяла.
   - Нет-нет! Это магический предмет, - попытался объяснить охотник, - он опасен для окружающих. Как давно ты его надела?
   - Где-то с час. Я случайно увидела, как он блеснул в твоей сумке. Очень красивый. Я таких никогда не видела. Я даже сделала пару зарисовок, - скороговоркой произнесла девушка.
   "Вальрам превратился сразу, в шахте", - тотчас же пронеслось в голове у Раэля, - "на шамана Курзыка он не подействовал и на Мьялу тоже".
   "Неужели он потерял свою силу?".
   "Но почему тогда меня преследовали?".
   "Значит, артефакт все-таки представляет интерес".
   "Может, его можно перезарядить? Или как там у магов зовется этот процесс...".
   - Очень нежная расцветка. А еще эти непонятные символы. Такого искусства на Мирфгейте не сыщешь, - продолжала свой словесный забег Мьяла, в конце концов завершив свою тираду коротеньким и емким, - ты на меня не сердишься?
   - Нет, что ты, - вернувшись из созерцания, ответил Раэль, - с тобой все в порядке и это главное.
   От подобной заботы девушка, позабыв о слезах, расплылась в улыбке, словно ребенок, очутившийся на залитом солнцем подсолнуховом поле.
   - Не знаю, как у вас там, на Фросвинде, - тут же перешла в наступление Мьяла, - а у нас на Мирфгейте мужчины первыми признаются в любви девушкам, - не без гордости за мужскую часть населения родного края, произнесла она и выжидательно уставилась на растерянного охотника.
   Такого поворота Раэль не ожидал.
   - Я... я... Мьяла... ты пойми...
   - Так я и знала..., - словно ножом, тотчас же отрезала она.
   - Да нет, Мьяла, ты очень хорошая, замечательная девушка...
   - Но не красивая...
   - Очень красивая, очень хорошая, замечательная и... умная девушка, - вспомнил охотник еще об одном качестве, предупреждая возможные обиды.
   - Но..., - огорченно вставила Мьяла.
   - Нет-нет. Я не имел в виду "но". Просто я хотел сказать, что ты мой друг. Преданный и надежный друг.
   - Это и есть "но", Раэль...
   - Может, и так, но я не смотрю на это, как на "но". Мы разного возраста...
   - Возраст? И это тебя волнует? Или я для тебя слишком мала?! Девочка-подружка?! - с возмущением атаковала Мьяла.
   - Нет... Мьяла, нет... Я не договорил, - вздохнул Раэль, - мой возраст и мое сердце не позволят мне полюбить кого-то еще, кроме Элли.
   - С этого и надо было начинать..., - обиженно прошептала девушка.
   - Ты молода. Красива. Отважна и умна, - начал охотник, - ты без труда найдешь себе достойного человека...
   - Я сама решу, что мне нужно, - пробурчала Мьяла, - с чего ты вообще взял, что я кого-то там буду искать? Или я, по-твоему, такая ветреная?
   - Наоборот, Мьяла, - ответил Раэль, - именно поэтому ты не будешь тратить время на старика с разбитым сердцем.
   - Это ты-то старик?! - воскликнула девушка, - ну, то, что в душе ты поэт, поверю, не без этого. Но ведь у каждого есть свои недостатки, - с наивностью добавила Мьяла.
   - Может, все-таки попробуешь ее забыть? - после некоторой паузы абсолютно серьезно спросила она, с надеждой заглянув Раэлю в глаза.
   - Нет, Мьяла. Ты уж прости. Спокойной ночи, - виновато проронил охотник.
   - Он еще извиняется, - с грустью вздохнула Мьяла, бросив печальный взгляд в след скрывшемуся за пологами шатра, Раэлю.
  
  
  
  

* * *

  
  
   У охотника отлегло от сердца, когда он, выступив поутру с вверенным ему отрядом людей и гоблинов, застал Мьялу в приотличном расположении духа.
   "Вот, что значит молодость", - думал Раэль, - "врачеватель сердечных ран".
   Поздно вечером на привале, сидя у костра, девушка, не показывая виду, что между ней и Раэлем мог состояться "любовный разговор", беззаботно травила байки про всякую невиданную "жуть", водившуюся в окрестных лесах, чем вызывала порывы скрежечащего смеха у одноглазого Узура. Последний, кстати говоря, дабы не "отбиться от коллектива", оставил своего боевого медведя в лагере и отправился в поход пешим, мол, "не грех и ноги размять!".
   Удивительно, но путь на северо-восток, длиной в двое суток, сопровождающийся нескончаемыми рассказами Мьялы о друидской жизни, проходил быстро и без приключений. Ну, за исключением крупной стаи волков, которая вознамерилась проследить, куда же это движется такой малочисленный отряд двуногих. По прошествии полусуток преследования, осознав, что здесь им ничего не светит, животные поотстали и направились на поиски добычи помельче и без "колючей щетины", под чем, наверное, подразумевалась оснащенность отряда оружием.
   Единственным, что не давало охотнику вздохнуть спокойно, помимо проклятого браслета, были сны, которые становились все мрачнее и мрачнее. Элли, его любимая Элли, не удостаивала его даже крохотного словечка. Зияющие в черной земле разломы и простирающиеся в густых непроглядных облаках бездны не предвещали ничего хорошего для охотника, не по своей воле оказавшегося в этих негостепреимных краях. С каждым пройденным днем декорации сновидений становились все более зловещими, а бледный лик Элли печальнее.
   Так, короткое путешествие или, вернее сказать, дипломатическая миссия объединенного отряда гоблинов и людей, близилась к завершению. Позднее утро встретило путников, вышедших из застенок сосновой рощи, мягкими теплыми лучами успевшего в полной мере пробудиться после ночи солнца.
   На горизонте, на невысоком холме, густо поросшем высокой травой, замаячили очертания небольшого лагеря кочевого племени, обнесененного наспех сколоченным частоколом, подходящим разве что для защиты от нападения волков.
   Приклепленный к деревянной палке, развеваемый на ветру белый кусок ткани, который с большим натягом можно было назвать флагом, вполне определенно формулировал мирные намерения приближающегося к ставке кочевников отряда.
   - Как-то уж больно спокойно они нас встречают, - нахмурил брови Раэль.
   - Ага. Вон те на частоколе так и вовсе не шелохнутся, - вглядывался в очертания лагеря своим единственным глазом Узур.
   - Может, они знали, что мы придем? - наивно захлопав глазами, предположила Мьяла.
   - Может, и так. Только вот что-то маловато энтузиазма вызвал у них наш приход, - почесал щетинистый подбородок Раэль.
   - Не нравится мне все это, - проворчал Узур, - ох, как не нравится. Прям тишь да благодать!
   Ни единого отклика не последовало от обитателей ставки при приближении отряда ко входу в лагерь. Мертвая, давящая тишина, нарушаемая редкими порывами налетавшего с севера ветра, царила вблизи расположения кочевого племени на холме.
   - Эй, там, на стене! Мы пришли с миром! - окликнул смотрителей Раэль.
   - О-о-о-о-й! - с ужасом вскрикнула Мьяла, первая заприметив причину, по которой наблюдатели на стенах не проявляли активности.
   Покрытые отвратительными язвами синюшные тела мужчин в разорванных кожаных доспехах были нанизаны на заостренные верхушки бревен частокола, на которых многочисленными кровавыми полосами виднелись следы некогда стекавшей ручьями крови.
   Специального приглашения "к оружию!" после увиденной картины участникам предпрития не потребовалось. Мирный флаг, развевающийся на пропахшем смертью ветру, тут же сменился множеством топоров, копий и луков, после чего бойцы отряда, сгруппировавшись в боевой порядок, с осторожностью перешли границу частокола.
   Украшенные телами кочевников стены лагеря оказались лишь прелюдией к той гибельной пьесе, которая брала свое начало в его пределах. Раскиданные по траве искореженные останки воинов, оторванные конечности, ошметки внутренностей и накатывающий волнами смрад разложения не могли не вызвать приступы тошноты у большинства участников дипломатической экспедиции. Первой поддалась нестерпимым рвотным позывам Мьяла, под гнетом которых девушка была вынуждена склониться над травой.
   - Но как?! Кто?! - первым нарушил гробовую тишину Узур.
   - Какое-то заражение.
   - Но их кто-то убил!
   - Это не орки, не люди и не гоблины, - прозвучали различные предположения от воинов.
   - Какое-то заражение, - задумчиво произнес себе под нос Раэль, повторив комментарий, донесшийся из толпы, - ни одного ворона.
   И действительно, любители полакомиться падалью сторонились пиршества. Помимо обычных признаков разложения, на телах явствовали следы какой-то неизвестной болезни, которая, скорее всего, и оттолкнула разборчивых в еде падальщиков от испореченного блюда.
   - Эй, все сюда! - с тревогой воскликнул один из воинов, - здесь живой!
   Участники дипломатической миссии тут же сгрудились вокруг выставленного посреди лагеря деревянного стола. Человек, а точнее то, во что превратилось его тело под воздействием неведанного заболевания, с натягом подходил под определение "живой". Крепко-накрепко привязанный к деревянному столу кожаными ремнями, мужчина лежал на спине и, похоже, только сейчас заметил сгруппировавшихся вокруг него перешептывающихся людей и гоблинов.
   Постепенно затуманенный, устремленный вдаль безразличный взгляд человека начинал реагировать на "волнения извне", а его глаза стали фокусировать свое внимание то на одном, то на другом участнике похода. Наконец, убедившись в том, что все собравшиеся вокруг него, не являются галлюцинациями или плодом его болезненных фантазий, мужчина внезапно задергался, словно пребывая в конвульсиях, пытаясь выбраться из стягивающих его тело ремней.
   - Он! Они! Они! Боль! Мертвые! - хрипел человек, лихорадочно озираясь по сторонам.
   - Я, кажется, узнаю его, - сказал Узур, - это Фогульд, правая рука главы племени кочевников.
   Заслышав свое имя, человек прекратил кричать, вперив безумный взгляд в гоблина.
   - Развяжите же его, - со смесью отвращения и сострадания, шепотом произнесла Мьяла.
   - И верно, - почесав затылок, скрежетнул Узур, - надо развязать!
   Восклицание гоблина было встречено без энтузиазма. Сгрудившиеся вокруг стола воины как-то сразу замялись.
   Еще бы! Кому была охота притрагиваться к зараженному человеку! Не хватало еще подцепить эту ужасную хворь!
   - Так что здесь все-таки произошло, Фогульд? - спросил Раэль и, подойдя к мужчине, разрезал охотничьим кинжалом стягивающие его кожаные ремни.
   Первым делом кочевник предпринял попытку встать со своего деревянного ложа. Однако его измученное, испещренное язвами тело было неспособоно на какие-либо энергичные действия, и потому, лишь самую малость приподняв торс, что, по всей видимости, отняло у него уйму сил, Фогульд вновь плюхнулся на спину, при этом издав хриплый вздох отчаяния.
   - Они! Он! Все! Смерть! - не успев перевести дух, захрипел кочевник.
   - Успокойся, - перебил его Раэль, - кто этот "он"?
   - Сначала болезнь, потом смерть и колдун, - с ужасной отдышкой прокряхтел Фогульд, - колдун и мертвые...
   - На вас наслали болезнь? - участливо спросила Мьяла.
   - Проклятие. Расплата, - произнес кочевник, сильно раскашлявшись.
   - Расплата за что? - осведомился Раэль.
   - За войну, - протянул Фогульд, окинув взором подернувшихся коричневым гноем глаз, полных раскаяния, собравшихся вокруг него гостей.
   - Ну, это не новость! - хмуро бросил Узур, - никто и не сомневался, что эти подлецы развязали войну.
   - Расскажи о колдуне, - продолжал Раэль.
   Попытка Фогульда ответить на вопрос охотника вышла не столь удачной. Поддавшись порывам нестерпимого кашля, кочевник, свесив голову со своего ложа, закряхтел так, словно вот-вот был готов отойти в мир иной, но в итоге, все же переборов фатальный спазм в груди, звучно крякнув, сплюнул омерзительный темно-коричневый сгусток на траву, вновь обретя дыхание.
   - Ты хотел рассказать о колдуне, - навел потерявшего нить повествования кочевника на мысль Раэль и отдал бедолаге свою флягу с водой.
   Сделав несколько больших глотков, Фогульд продолжил.
   - Мы все заболели. Ужасно и тяжело. Ничего не помогало, - отрывисто и с короткими передышками рассказывал Фогульд, - люди начали умирать. Не было сил хоронить. Тяжело. Много умерло. Но не до конца, - выстрелив последней фразой, кочевник окинул всех собравшихся лихорадочным взглядом, смешанным с ужасом и граничившим с помешательством.
   - Не до конца, - повторил Раэль себе под нос, и по спине охотника пробежали мурашки от возникшей в уме догадки.
   - Мы не верили, - продолжал Фогульд, - но мертвые вставали. Они были безумны и очень сильны. Мы были слишком слабы, чтобы сражаться. Они убивали живых. Не щадили никого. Убивали страшно. Рвали на куски, - сдавленно прохрипел кочевник, - мне повезло, я потерял сознание, и меня не тронули. Потом пришел он. Черный балахон. Они не тронули его. Шли за ним. Я молил отпустить меня. Он привязал меня. Сказал, что скоро вернется.
   Беднягу Фогульда трясло. Пересказ ужасающих событий заставил кочевника пережить трагедию в очередной раз. Если бы пораженные болезнью глаза могли позволить Фогульду проронить хотя бы одну слезнику! Но умирающий кочевник был лишен даже этой простой человеческой возможности, зачастую приносящей утешения страждущим.
   - Мертвые, которые ходят?! - испуганно пробормотала Мьяла, - на Мирфгейте?!
   - Небось, повредился умом от горячки. Первый раз слышу подобное, - проворчал Узур.
   - А я вот не первый, - мрачно произнес Раэль.
   - Мертвецы не ходят! - не дав охотнику договорить, гаркнул гоблин, - и нечего тут народ пугать! - цыкнул он на Фогульда, - никакого колдуна не было! И никаких мертвецов тоже! Вы прокляли себя своей подлостью! - выпалил Узур.
   - О-о-о! Боюсь, все не совсем так, как полагает этот коротышка! - проскрипел позади до боли знакомый и противный сердцу Раэля голос, который охотнику не так давно уже довелось услышать в пещере на Фросвинде.
   Прибытие непрошенного гостя заставило всех сгрудившихся вокруг деревянного стола участников похода резко обернуться. Охваченный болезнью лик бедняги Фогульда и вовсе принял оттенок Фросвиндских снегов, а трясущаяся рука умирающего кочевника была направлена в сторону вновь прибывшего.
   - Это он! Он! Он! - силясь пробиться через потоки обуявшего его кашля, восклицал Фогульд.
   Вслед за некромантом в лагерь, ковыляя на своих подкошенных, переломанных во многих местах ногах, вплывали мертвецы. Десятки изуродованных тел кочевников, движимых темной энергией, послушно выстроились за своим хозяином.
   Впрочем, вопреки создавшемуся в Сенвилии мнению о том, что все без исключения приверженцы темного ремесла выглядят, как лысые, обтянутые бледной кожей скелеты, с черными глазами и демонической улыбкой, некромант, пришедший в кочевой лагерь, ломал сложившиеся стереотипы.
   Аристократичное, более походящее ученому-интеллегенту, лицо колдуна и спадающие до плеч русые волосы не выражали того ужаса, о котором поговаривали сенвильские сплетники. Слегка приподнятая, словно в знак презрения к окружающим, верхняя губа некроманта и остренький подбородок, поросший редкой темно-коричневой, но, ухоженной бородкой, завершал образ представителя высокородных слоев общества. Единственное, что входило в противоречие с вышеописанным образом, так это темный, заляпанный в некоторых местах кровью балахон и, конечно же, самодовольный, ледяной и скрипучий, словно несмазанные маслом петли ветхой двери, голос некроманта, что, в общем и целом, уже само по себе могло нагнать страха на кого угодно.
   Ах, да! Еще не стоит упускать из виду выстроившийся за спиной "аристократа" отряд мертвецов, который только и ждал приказа, чтобы разорвать свою цель на мелкие кусочки.
   Последний аспект, кстати сказать, в большей мере возымел свое действие над трепещущими в страхе сердцами участников похода. Люди и гоблины, организовав нечто наподобие оборонительного строя, не без опаски взирали на доселе невиданного мертвого противника. А разбросанные вокруг них гниющие останки кочевников лишь прибавляли ужаса сгруппировавшимся защитникам, которые нисколько не сомневались в мощи их нового врага.
   - Я полагаю, можно перейти сразу к делу? Не так ли? - как ни в чем не бывало, проскрипел некромант, сделав вид, что не придает значения попыткам противника выстроить оборону.
   - Один из ваших доблестных друзей, а скорее, недавних знакомых, потому как на Мирфгейт он попал не так давно, - высокопарно начал колдун, - забрал одну вещь, которая ему не принадлежит. Я не буду вдаваться в подробности и рассказывать вам предысторию нашей с ним встречи, ибо для всех вас это не имеет ровным счетом никакого значения, да и в целом будет утомительно, - наигранно вздохнул колдун.
   - Тот, о ком сейчас идет речь, - вперив взгляд своих перламутровых глаз в охотника, продолжал некромант, - сейчас находится в ваших рядах и прекрасно знает, о чем я говорю, потому, - изобразив на своем лице отдаленное подобие вежливости, подпорченное противной ухмылкой, произнес колдун, - я бы, во избежание пополнения моего воинства вашими замечательными телами, попросил бы вашего знакомого добровально вернуть мне вещь, которую он присвоил себе.
   - Откуда мне знать, что эта вещь, принадлежит тебе? А не Азиру с фашхаранской гильдии убийц или кому-то еще? - обозленно воскликнул охотник, до белизны костяшек сжав древко своего ясеневого лука.
   - О-о, какая осведомленность! - стеатральничал некромант, - знаешь, я бы с удовольствием обсудил с тобой, кому по праву принадлежит эта вещь, только вот у меня катастрофически мало времени, потому я попрошу тебя, ради жизни всех здесь собравшихся, вернуть мне эту безделушку, и каждый из нас отправится по своим делам.
   - Да как ты смеешь нам угрожать! - воспряла духом Мьяла, - если друиды узнают о твоем присутствии, тебе несдобровать, нечестивец!
   Кажется, восклицание девушки подействовало благотворно на всех собравшихся.
   Если даже безоружная девушка способна на отвагу, то чего же стоим мы, воины?!
   - А вот мы сейчас тебе покажем, как ставить нам условия! - гаркнул Узур, и был поддержан единым возгласом участников похода.
   Из всех один лишь Раэль пребывал в больших сомнениях по поводу такого неосмотрительного шага. Быть может, не выскажись Мьяла, и по прошествии нескольких секунд охотник действительно отдал бы некроманту злополучный артефакт. Кто знает, как сложился бы путь охотника в этом случае? Остался бы он на Мирфгейте вместе с Мьялой, Кэлли и Кервилом? Забыл бы свое прошлое? Зажил бы тихой и размеренной жизнью на гостепреимных просторах Мирфгейта? Трудно судить о том, чего не произошло.
   - Ну, нет, так нет, - пожал плечами некромант, и, под легкий кивок головы колдуна, десятки мертвецов двинулись в бой.
   К большому сожалению перешедших в стремительную атаку людей и гоблинов, бравадное наступление никак не могло повлиять на боевой дух мертвецов, и, уж тем более, на их боевые возможности, зависящие лишь от могущества некроманта.
   Смелая, но, к несчастью, бесперспективная атака была сравнима с разбившимся о скалы кораблем, чья команда не могла свернуть судно с фатального курса. Пропитанная темной магией мертвая плоть лишь слегка деформировалась под ударами наступающих. В то же время, сокрушительные удары зомби, наносимые в рукопашную, без труда переламывали крепкие древки копий и разбивали в щепки деревянные щиты. Если удар все же достигал цели, то отброшенному атакой мертвеца воину, с переломанными ребрами, более было не суждено подняться с земли.
   Сражение более походило на сенокос. После каждого достигшего цели смертельного удара мертвого воителя гоблины и люди, подобно колосьям в пшеничном поле, падали замертво.
   Попытки горстки стрелков, выстроившихся позади своих вступивших в неравный бой с зомби товарищами, причинить хоть какой-то ощутимый вред заколдованной темной энергией мертвой плоти, выглядели воистину жалко. Словно ежи, утыканные множеством торчащих из прогнившией кожи опереньев стрел, зомби, как ни в чем не бывало, без труда сминали атаковавших их людей и гоблинов, своими мощными ударами переламывая кости, ребра, раздробляя черепа и ломая позвонки.
   Не теряя времени даром, Раэль, в чьем запасе находилось несколько стрел с серебряными наконечниками, не преминул воспользоваться ими. Выбор охотника, конечно же, пал на зачинщика всей этой вакханалии - некроманта.
   К несчастью для Раэля, колдун тоже не тратил время понапрасну. Посланная охотником точно в яблочко магическая стрела должна была отправить зазнавшегося некроманта туда, где ему было самое место - на кладбище. Только вот заблаговременно созданный колдуном незримый барьер заблокировал точный выстрел Раэля, проглотив пущенную в цель стрелу, звучно булькнув при этом.
   - Ваши старания меня забавляют! - проскрипел некромант и зашептал себе под нос заклятие.
   Истребление продолжалось. Боевой дух участников "траурного похода" или то, что осталось от него, был растоптан. Лишь одноглазлый гоблин Узур, скалясь на окружающих его мертвецов, не желал верить в поражение. После стольких бед! После стольких трудностей! И быть уничтоженным кучкой вонючих трупов?! Ну, уж нет!
   Узур отчаянно отмахивался своей шипастой булавой от тянущихся к нему костлявых лап смерти, размашистыми ударами отбрасывая от себя подступающих зомби. Несколько раз подожженные рунными стрелами Раэля мертвецы падали под воздействием очищающего магического пламени. Но стрелы кончились. Споткнувшись о тело своего товарища, Узур не сумел вовремя уклониться от удара, и смертоносная культя мертвеца достала командующего ударными отрядами гоблинов, раскроив отважному ворчуну череп.
   Почувствовав прилив ярости, Раэль без остановки начал спускать во врага стрелы с тетивы своего ясеневого лука. Охотнику было все равно, что обычное оружие не причиняло вреда мертвецам. Злость и отчаяние пронизали нутро Раэля, который только сейчас в полной мере осознал существо мрачных пророческих сновидений, посещавших его последние дни.
   Тем временем мощная волна темной энергии сорвалась с кончиков пальцев колдуна и, набрав разгон, словно камнепад, обрушилась на оставшихся в живых участников неудавшегося похода. Сильнейший удар отбросил остатки людей и гоблинов на землю, а кожа несчастных, будто подвергшись воздействию серной кислоты, покраснела от ожогов. Душераздирающие мученические крики умирающих от темного заклятия, острейшими иглами впивались в сердце Раэля.
   Но на этом страдания охотника, окруженного трупами товарищей и подступающими мертвецами, не окончились.
   Мьяла! В пылу битвы он успел позабыть о ней!
   Подобно степной рыси, девушка, воспользовавшись суматохой битвы, вооруженная позаимствованым у Раэля охотничьим кинжалом, прокралась в тыл к некроманту, дабы вонзить в спину негодяя, только что лишившего жизни ее товарищей, холодную сталь.
   Целеустремленная, и, казалось, неподвластная царившему вокруг ужасу смерти, преисполненная храбрости Мьяла находилась в одном шаге за спиной у колдуна.
   О, как много бы отдал Раэль, сумей он отговорить девушку от этого фатального броска и заставить ее бежать подальше от этого проклятого места!
   И вот, нацелив стальной коготь в пространство меж лопатками нечестивца, Мьяла прыгнула к ничего не подозревающему врагу.
   Сердце Раэля ойкнуло в такт произвденному разрядом энергии противному треску от созданного вокруг некромната магического барьера. Оглушенная электрическим ударом, Мьяла беспомощно лежала на траве возле колдуна, не в силах пошевельнуться. В глазах девушки, до сих пор не готовой поверить в неудачу, читалось огромное удивление. По комнаде заклинателя мертвое войско прекратило атаку, выстроившись заслоном между ним и охотником.
   - А вот и наша храбрая дева! - воскликнул некромант, - я-то уж было подумал, что ты изволила покинуть нас! Кстати говоря, для тебя это было бы наилучшим решением, но, увы, - вздохнул он.
   - Не прикасайся к ней! - прорычал Раэль.
   - Все эти возвышенные фразы одинокого героя, окруженного злобными врагами, произносимые им чтобы спасти прекрасную девушку, так банальны, - зевнул некромант, - что вводят меня в тоску. В каждой захудалой книжечке про борьбу добра и зла они неприменно есть. Именно поэтому с самого детства меня привлекала только наука. В ней нет места легкомыслию и драматизму, - проскрипел он, - так что отбросим поэзию.
   Отчаявшемуся охотнику не нужно было повторять дважды. Выудив из котомки проклятый браслет, размахнувшись, Раэль швырнул его через головы мертвецов прямо под ноги некроманту.
   - Будь ты сообразительней, сделал бы это сразу, - подняв с земли артефакт, произнес заклинатель и, не дав Раэлю сделать и шага, вынул из кармана черный магический камень, после чего, подняв его вверх, выпустил на волю сокрытое в нем заклятие.
   Выпорхнув из камня, волна темной энергии окутала не способного сопротивляться охотника, вызвав у него трупное окоченение, то самое заклятие, которое было не так давно применено против имперца Зильризом на Сэндк'хе.
   - Ты не думай, что я какой-то там любитель чрезмерной жестокости, - поднимая с земли обмякшую Мьялу, произнес некромант, - просто для сотворения этого заклятия нужно довольно много человеческих мук и страданий. Для этих целей я и заготовил себе вон того замечательного юношу, - кивнул колдун в сторону деревянного стола, на котором, не подавая признаков жизни, лежал Фогульд, - но, к моему великому сожалению, он, похоже, испустил дух. Да и страданий из него уже много не выжмешь, - с грустью вздохнул заклинатель.
   - Но вот вы! Вы да! Совсем другое дело! - воодушевившись, воскликнул некромант и, удерживая сзади одной рукой за шею беспомощное тело находящейся в сознании Мьялы, свободной рукой достал из матерчатой сумки, висящей у него на плече, ритуальный кинжал.
   Раэль был парализован и не мог ни пошевельнуть головой, ни закричать.
   "Мерлиния! Останови все это!" - пытался прорваться сквозь безмолвие внутренний вопль в голове Раэля.
   О, как бы хотел охотник оборвать этот ужасный комар, возникший наяву.
   "Умереть. Немедленно умереть. Чтобы не видеть и не чувствовать", - роились в голове у Раэля малодушные мысли.
   Удивительно, но полный преданности, обращенный к Раэлю взгляд Мьялы, отражал надежду. В эту минуту! Когда Раэль мечтал бы расстаться со своей жизнью, только бы не видеть смерть своей верной подруги, Мьяла, храбрая юная девушка, не боялась. Молодость не способона принять идею смерти. Она отторгает ее даже тогда, когда смерть подходит совсем близко. Смерть же следует совсем иным идеалам.
   Мертвенно-бледный отблеск стали ритуального кинжала, грубо, словно человеческая рука, с силой выдергивающая из земли прекрасную красную розу, оборвал жизнь Мьялы.
   Последовавший за этим поток хлынувшей из шеи артериальной крови, словно прорвавшая плотину вода, забрызгал походящую на цветок зеленую мантию девушки, края которой, подобно лепесткам вырванной из земли розы, окрасились в алый цвет.
   Удивленный, не согласный с приходом смерти, взгляд девушки был последним, запомнившимся потерявшему сознанию от нестерпимой душевной боли Раэлю, моментом в этом ужасающем кошмаре. Рохотни
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Эпилог

   Тем временем из каменной трубы небольшого одноэтажного деревянного дома за пределами Сенвильского городка на Фросвинде возле крепостной стены все так же плавно шел дым. Пикирующий с неба снег теперь уже практически полностью перекрывал дымовую завесу. Причной тому могла быть только, сменившая утренний поток парящих в воздухе снежинок, разбушевавшаяся метель, как это зачастую бывает на Фросвинде, властвующая в ночное время.
   Небольшие подслеповатые оконца домика теперь уже были полностью завешены изнутри, а в помещении все так же горел камин. Воспользовавшись тем же маршрутом - пройдя по трем поскрипывающим деревянным ступенькам крыльца, что вели к дубовой двери дома, закрытой изнутри на засов, теперь, если очень хорошо прислушаться, можно было различить тихое посапывание устроившихся в своих кроватках детей - Миля и Камилы.
   Закрыв обтянутую в кожаный переплет книгу на середине рукописного текста, пожилой мужчина, бросив печальный взгляд на огонь камина, словно в попытке разглядеть в мерно покачивающихся языках пламени знакомые черты лица, прикрыл свои уставшие от длительного чтения глаза и задремал, погрузившись в успокоительный поток сновидений, сопровождающийся отзвуком потрескивающих в камине поленьев.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Послесловие

   Казалось бы, прозвучавший в финале первой книги эпопеи минорный аккорд поставил точку в повествующей цепи произошедших в произведении событий.
   Однако я, как автор книги, могу с полной уверенностью заверить вас в том, что вторая книга саги не только продолжит указанную композицию, но и, более того, даст множество ответов на вопросы, которые, несомненно, могли возникнуть в ходе прочтения произведения.
   Во второй части, конечно же, будет дан ответ на вопрос о судьбе Раэля. Основная часть повествования переместится вслед за таинственным артефактом на Сэндк'х, где круговорот политических интриг с головой затянет обитателей песчаной планеты, впоследствии выйдя за ее пределы.
   Не раз читателю придется посетить и "Восходящий дворец", с его неуживчивыми друг с другом хозяевами, и поближе познакомиться с ведущими собственную игру магами-хранителями.
   Одним словом, вторая книга Легенд Фархорна будет щедра на события и приоткроет занавес, явив читателю множество ответов на возникшие в первой книге вопросы, а также свяжет разрозненные сюжетные линии, постепенно преобразуя части художественной мозаики в единую сюжетную картину.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Содержание

   Предисловие....................................................................................2
   Глава 1. Вот и поохотились................................................................5
   Глава 2. Ночные визиты...................................................................18
   Глава 3. Без приглашения.................................................................24
   Глава 4. Старые знакомые................................................................29
   Глава 5. Прохожий...........................................................................35
   Глава 6. Элинья..............................................................................40
   Глава 7. Превозмогая боль.................................................................45
   Глава 8. Лэниор...............................................................................53
   Глава 9. По следам беглеца.................................................................59
   Глава 10. Вторжение.........................................................................65
   Глава 11. Засада...............................................................................77
   Глава 12. Главарь повстанцев.............................................................88
   Глава 13. Совет богов Фархорна..........................................................99
   Глава 14. Фрилдинги........................................................................107
   Глава 15. Пещера.............................................................................118
   Глава 16. Договор.............................................................................127
   Глава 17. Прыжок в неизвестность......................................................136
   Глава 18. Мирфгейт..........................................................................149
   Глава 19. В плену..............................................................................165
   Глава 20. Совет гоблинов....................................................................180
   Глава 21. Глубины некрополя..............................................................186
   Глава 22. Переход...............................................................................196
   Глава 23. Особое имерское подразделение.............................................205
   Глава 24. Через болота.......................................................................217
   Глава 25. Решающий бой....................................................................226
   Глава 25. Рассвет, сменившийся закатом..............................................235
   Эпилог.............................................................................................252
   Послесловие.....................................................................................253
   Содержание.....................................................................................254
  
  
   Бог огня и войны, самый дерзкий и ожесточенный среди "небесной семьи".
   Бог баланса, подчиняющийся общим законам мироздания и контролирующий деятельность других богов.
   Великаноподобные существа, встречающиеся во многих уголках Фархорна. Имеют способность к ускоренному заживлению ран.
   Королевство, придерживающееся относительно умеренных (человечных) взглядов в управлении государством, под руководством короля Вильгьерма Висмонта IV. Однако "серым кардиналом", и главой совета Сенвилии является архимаг Артариус.
   Воинственная империя, находящаяся на песчаной планете Сэндк'х, правителем которой является Вел- Акт- Нэм III - жестокий тиран, опирающийся в своем правлении на рычаги диктатуры и тирании.
   Божество заката, ночи и упадка.
   Звезда, схожая по размерам с луной, но покрытая острыми шипами, коими являлись многочисленные высокие скалы на ее поверхности.
   Альсорид - сплав альсоридовой руды и алхимического серебра, имеет зеленоватый оттенок. Применяется Сенвилией для создания оружия и доспехов. Прекрасно сочетается с различными чарами.
   Выращенные империей Фашхаран специально для применения их на войне птицы многим отличались от их диких сородичей. "Одомашненные" животные помимо разведывательных функций, также применялись и при атаке, сбрасывая флаконы, заправленные различными алхимическими смесями на головы своих врагов.
   Богиня-архитектор, в чьих руках находятся три стихии - вода, земля и воздух.
   Слуги Элисинды - одушевленные элементали различных стихий, которым разрешено находиться на Фархоне для выполнения ее поручений по созиданию и преобразованию мира.
   Орден небесного пламени - древняя фашхаранская организация магов, специализирующихся на защитной магии и целительном волшебстве. Членами данной организации могли являться исключительно представительницы женского пола, прошедшие строжайший отбор и успешно завершившие обучение в академии.
   Сенвильский поэт и философ Ориос (Отрывок из пьесы "Волшебник, повстречавший Бога").
   Чудовище, обитающее в песках Сэндк'ха. По внешнему виду напоминает огромного питона, за исключением ядовитых игл, покрывающих чешую монстра.
   Мясник - в переводе с орчьего.
   В людском определении такое слово значило бы - "судьба", однако в понимании орков это не просто заготовленный Богами механизм жизни каждого живого существа, а "нечто", связанное с выбором. "Нечто" корректируемое не только Богами, но и самими носителями души.
   Гар-Выр-Мар - как сказано в летописи племени, будучи верховным друидом Мирфгейта, оставил служение природе, и сотни лет назад, собрав воедино тысячи блуждающих групп гоблинов, стал великим шаманом, почитавшимся среди соплеменников наравне с божеством. Считается, что именно он стал интеллектуальным зерном для своего народа, превратившегося со временем из скитавшихся диких животных в сплоченных, наделенных разумом существ. Философия Гар-Выр-Мара ценится до сих пор и приводится гоблинами, как нерушимая догма.
   Стрела и тень - тактические действия, осуществляемые боевыми подразделениями Фашхарана для атаки на противника. Первое заключалось во внезапном нападении на врага при использовании магии, ошеломляющей и нейтрализующей противника. Второе, исходя из названия, носило скрытный, разведовательно-диверсионный характер и заключалось в незаметной ликвидации врага.
   Особое имперское подразделение - специальная боевая группа имперских войск, предназначенная для решения особо значимых задач, как внутри государства, так и за его пределами.
   Стальной веер - специальный прием, использующийся гильдией убийц для одновременного метания ножей по нескольким целям.
   Бог войны, которому поклоняются племена орков.
   Фыргс - хищное ящероподобное создание, величиной достигающее человеческих размеров. Имеет мощные челюсти и обитает в пещерах на Сэндк'хе. Как правило, нападает на одиноких странников, чей путь пролегает через темные пещерные тоннели.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

126

  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"