Эпизод 1. Пролог. Афины. Акрополь. Похороны Перикла.
Сцена 1. Голубое, безоблачное небо. На протяжение всего фильма зритель больше никогда не увидит такого чистого неба. Здесь оно символизирует конец эпохи, эпохи Перикла.
На фоне неба титры: Алкивиад
Камера медленно снижается, и снизу начинают появляться белоснежные храмы Акрополя во всем их великолепии. Камера продолжает снижаться, на Акрополь поднимается снизу вереница людей в черном. Это погребальная процессия.
Титры: 429 год до н. э. Третий год Пелопонесской войны. Вождь афинской демократии Перикл мертв.
Сцена 2. Крупный план. Тело Перикла, завернутое в саван, лежит на погребальном костре, вокруг молча стоят афиняне. Это будущие герои фильма. Камера задерживается на каждом из них, титры указывают их имена:
Алкивиад, молодой аристократ
Сократ, философ
Аристофан, комедиограф
Никий, пожилой политик и полководец
Гипербол, демагог
Писандр, один из заговорщиков 411 года
Фрасибул, один из вождей демократии
Ферамен, член олигархических правительств 411 и 404 годов
Агафон, богатый афинянин
Тригей, пожилой крестьянин, он же - одноименный персонаж комедии Аристофана "Мир"
Жрец поджигает факелом костер, пламя постепенно заполняет весь экран. На его фоне продолжаются титры с именами не-афинских персонажей:
Тимея, царица Спарты, жена царя Агиса
Гилипп, спартанский военный советник в Сиракузах
Лисандр, спартанский флотоводец
Гермократ, сиракузский военноначальник
Тиссаферн, персидский сатрап Лидии
Тимандра, малоазийская гречанка, дочь тюремщика в Сардах
А также: афиняне, спартанцы, сиракузяне, персы, римляне, карфагеняне
Эпизод 2. Фракия. Осень 422 года до н. э. Битва при Амфиполе
Сцена 3. Пламя по-прежнему занимает весь экран, но за кадром начинает раздаваться невнятный шум голосов и смех. Камера отодвигается, и становится видно, что теперь это пламя костра, вокруг, которого сидят афинские гоплиты. Камера продолжает удаляться. Общий план: низкие, тяжелые облака висят над зеленой долиной меж двух холмов, на склоне одного из них расположилась лагерем афинская армия. Гоплиты сидят на траве вокруг костров, меж ними сложенные в пирамиды щиты и копья.
Титры:
422 год до н. э. Афинская армия послана во Фракию на выручку осажденному Амфиполю
Сцена 4. Крупный план. Комья земли из под копыт коня скачущего всадника летят прямо в камеру.
Крик из-за кадра: Спартанцы!
Сцена 5. Снова общий план. Афиняне вскакивают, рабы помогают им надеть доспехи, они в спешке разбирают щиты и копья и строятся в четыре ряда, формируя фалангу у самого подножья холма.
Сцена 6. Гребень противоположного холма. Сначала он пуст, затем создается впечатление, что гигантский еж вылезает из-за холма - это показываютя верхушки копий поднимающейся на холм спартанской фаланги. Вслед за копьями показываютя султаны шлемов из конских хвостов, за ними головы в шлемах, затем верхний край щитов. Наконец спартанская фаланга появляется на гребне холма во всей своей красе - это ровная стена сомкнутых щитов (на каждом из них нарисована большая буква ?), над которой возвышается лес копий. Перевалив через гребень, фаланга начинает спускаться по склону холма в долину.
Сцена 7. Общий план с видом на обе армии - спартанцев примерно втрое меньше, чем афинян.
Сцена 8. Из-за спартанской фаланги выбегают подростки лет 15, они играют на флейтах, задавая фаланге правильный ритм. Крупный план: серьезные детские лица, развевающиеся длинные русые волосы.
Сцена 9. Вид со стороны афинян. Вперед выбегают легковооруженные воины с пращами и начинают обстреливать спартанцев. Камни глухо стучат о щиты, не причиняя гоплитам никакого вреда. Один из камней попадает в голову юного флейтиста, его лицо заливает кровью и он падает под ноги наступающей спартанской фаланги. Флейтисты и пращики разбегаются.
Со стороны спартанцев звучит команда: На-а щит!
Копья с грохотом падают на щиты. С оглушительным криком: То Сио!(1) спартанцы бросаются в атаку.
Сцена 10. Камера принимает позицию спартанского гоплита. Сквозь щель между шлемом и щитом он мало что видит. Перед ним стремительно приближающаяся, прыгающая линия афинских щитов, ощетинившаяся копьями. Слышно тяжелое дыхание бегущих гоплитов. Обе фаланги наконец сталкиваются. Слышен треск ломающихся копий, душераздирающие крики раненых, всплеск крови заливает камеру.
Сцена 11. Снова общий план. Бешенно работая копьями, словно поршнями, спартанская фаланга, подобно неправдоподобно слаженному механизму, почти не задерживаясь, разрезает надвое фалангу афинян. Спартанцы внезапно останавливаются и разворачиваются на фланги. Афиняне бегут, бросая оружие. Спартанцы их не преследуют.
Эпизод 3. Фракия. Зима 422 года до н. э.
Сцена 12. Ночь, идет дождь, ноги в сандалиях месят грязь. Камера медленно удаляется. Общий вид колонны понуро бредущих под дождем афинян, тяжело опирающихся на копья. На открытых повозках везут раненых, стратеги едут верхом, закутавшись в плащи.
Титры: Амфиполь пал зимой 422 года до н. э., разгромленная афинская армия отступила
Сцена 13. Сократ помогает идти легкораненному Алкивиаду.
Алкивиад в истерике: Брось меня, я хочу умереть!
Сократ не отвечает.
Сцена 14. Аристофан помогает идти пожилому Тригею.
Тригей ворчливо: Проклятые спартанцы, проклятая демократия! Что мы делаем здесь во Фракии, когда спартанцы жгут мой дом в деревне? Проклятый Клеон, все из-за него!
Аристофан: Ты же сам за него голосовал на последних выборах.
Тригей, от неожиданности останавливаясь: И то правда. Проклятые демагоги! Когда они начинают заливаться соловьем в собрании, уж не знаешь, что и думать. Но нет, никогда больше, теперь меня не проведешь, мир, только мир!
Камера постепенно наезжает на Тригея, когда он произносит последние слова, его лицо занимат весь экран.
Эпизод 4. Афины. Театр Диониса. Весна 421 года до н. э.
Сцена 15. То же лицо Тригея крупным планом, за его спиной раздаются аплодисменты. Теперь это уже актер, играющий роль Тригея в комедии Аристофана "Мир".
Тригей: Братья, вспомните, как прежде
Мы живали под покровом
Тишины богини милой!
Вспомните о тех вареньх,
Об изюме, черносливе
И о соке виноградном,
О фиалках у колодца.
О серебрянных маслинах,
Ненаглядных,
А за это все богине
Вознесите похвалу!
По мере монолога Тригея камера удаляется. Общий вид театра Диониса, на сцене Тригей, за его спиной хор.
Хор: Здравствуй, здравствуй, дорогая,
Славен будь твой приход!
Стосковались по тебе.
Страсть томила нас давно
Возвратиться на поля.
Ты - наш клад, богатство наше, золотая Тишина!
Свет и счастье ты для всех,
Кто боронит, сеет, жнет!
Всяким изобилием,
Милостью, щедротами
Нас благославила ты!
Ты - спасенье земледельца, каши ячневой горшок!
Низко кланяются лозы и смоковные побеги,
Все, что зреет, все, что зеленеет на земле,
Тебе шлет привет
И смеется!
Громкие рукоплескания. Аристофан выходит на сцену и раскланивается перед публикой.
Титры: Мир между Спартой и Афинами был заключен весной 421 года до н. э.
Эпизод 5. Афины. Дом Агафона. Симпозиум
Сцена 16.
Гости Агафона возлежат вдоль стен, каждый на своем ложе, перед каждым из них небольшой столик с вином и фруктами. Среди гостей Сократ и Аристофан.
Сократ: Не является ли, одним словом, любовь не чем иным, как любовью к вечному обладанию благом?
Раздается громкий стук в дверь, дверь распахивается, и на пороге появляется Алкивиад. Он сильно пьян и опирается на плечи двух полуголых флейтисток. На голове у него венок.
Алкивиад: Здравствуйте, друзья! Примете ли вы в собутыльники очень пьяного человека, или нам уйти?
Агафон: Что ты, Алкивиад, здесь тебе всегда рады, заходи пожалуйста.
Он хлопает в ладоши, рабы вносят дополнительное ложе и столик и ставят их возле Сократа. Флейтистки подводят Алкивиада к ложу, он ложится, а флейтистки убегают вместе с рабами. Алкивиад оборачивается, он внезапно замечает Сократа и вскакивает, как ужаленный.
Алкивиад: Сократ! Что за дурацкая привычка внезапно появляться там, где меньше всего ожидаешь тебя увидеть? А что это за смазливый юноша примостился возле тебя?
Сократ: Я вынужден просить нашего хозяина о защите от ревности этого молодого человека. Я уж не могу ни посмотреть на красивого юношу, ни поговорить с кем-нибудь. Бывает, что и до рукоприкладства доходит.
Все смеются.
Агафон: Алкивиад, брось ссориться, прими лучше участие в нашем симпозиуме, и скажи похвальное слово Эроту, богу любви.
Алкивиад: Теперь мне все ясно. Вы, развесив уши, смотрите в рот Сократу, и верите каждому его слову. Неужто вы не знаете: что бы он тут ни говорил, все обстоит как раз наоборот. К тому же, стоит лишь при нем похвалить не его, а кого-нибудь другого, бога ли, человека ли, сразу же дает волю рукам. Тут ревность совсем другого рода. Поэтому, скажу-ка я лучше похвальное слово Сократу.
Больше всего, по моему, он похож на тех сатиров, какие бывают в мастерских ваятелей. Если отворить такого сатира, то внутри у него оказываются изваяния богов. Так вот, Сократ похож, по моему, на сатара Марсия. Что он сходен с сатирами внешне, Cократ, этого ты, пожалуй, и сам не станешь отрицать. А что ты похож на них и в остальном, об этом послушай. Флейтист Марсий завораживал людей с помощью инструмента, ты же ничем не отличаешься от Марсия, только достигаешь того же самого без всяких инструментов, одними речами. Когда мы, например слушаем речь какого-нибудь другого оратора, даже очень хорошего, это никого из нас, честно говоря, не волнует. А слушая тебя, все мы, и женщины, и мужчины, и юноши, бываем потрясены и увлечены.
Когда я слушаю его, сердце у меня бьется гораздо сильнее, чем у беснующихся корибантов, а из глаз моих от его речей льются слезы. Слушая Перикла и других превосходных ораторов, я находил, что они хорошо говорят, но ничего подобного не испытывал, душа у меня не приходила в смятение, негодуя на нашу рабскую жизнь. А этот Марсий приводил меня часто в такое состояние, что мне казалось - нельзя больше жить, так, как мы живем.
По мере своей речи, Алкивиад постепенно трезвеет, шутливый тон пропадает, последние фразы он произносит совершенно трезвым и вполне серьезно. Камера постепенно наезжает на лицо Алкивиада, и к концу речи оно занимает весь экран.
Эпизод 6. Афины. Пникс. Народное собрание.
Сцена 17. По-прежнему лицо Алкивиада крупным планом, но за кадром становится слышен гул многотысячной толпы.
Алкивиад: Нельзя больше жить, так, как мы живем.
Камера отъезжает, Алкивиад стоит на трибуне народного собрания, обращаясь к толпе афинских граждан, он держит в руке развернутую карту Сицилии.
Алкивиад: Стоит лишь перекрыть понтийские проливы, и Афины останутся без снабжения хлебом и вынуждены будут сдаться на милость победителя. Между тем, Сицилия, этот величайший в мире остров, родит хлеба не меньше, чем Скифия и Египет вместе взятые. Лишь завладев Сицилией, Афины смогут жить в достатке и спокойствие, уверенные в своем будущем и не опасаясь никаких врагов.
Аплодисменты, крики одобрения. Алкивиад сходит с трибуны. Его сменяет Никий.
Председатель: Никий сын Никерата.
Никий: Коротка же ваша память, афиняне, если вы так скоро забыли ужасы Архидамовой войны, ежегодные спартанские вторжения в Аттику, пылающие села и нивы, чуму в городе. Неужели вы не знаете, как шаток мир, и каких трудов стоило его заключить? Алкивиад возомнил себя новым Ахиллом и мечтает о подвигах, достойных пера Гомера, но подумали ли вы, что произойдет, если Сицилию мы не завоюем, а мир сорвем? А может ли быть иначе, когда сиракузяне - коринфские поселенцы, а Коринф - союзник Спарты? И война вспыхнет в то время, как наш флот, опора нашего могущества, будет за тридевять земель, в Сицилии, и некому будет защитить родной дом.
Председатель: Гипербол из Пеитедского дема.
Гипербол: Доколе, афиняне, Алкивиад и Никий будут будоражить наш город? Юноши только тем и занимаются, что с горящими глазами рисуют на песке карту Сицилии, а старики, сокрушенно качая головами, вспоминают ужасы Архидамовой войны. При этом, заметьте, ни тот ни другой не ставят своего предложения на голосование, не будучи заранее уверенными в успехе. Пусть же народ их рассудит. Я предлагаю суд остракизма.
Ропот в толпе. Алкивиад начинает делать знаки Никию и пробирается к нему сквозь толпу. Они о чем-то оживленно разговаривают и покидают собрание, не дослушав Гипербола.
Гипербол продолжает: Тогда победитель, заручившись доверием народа, сможет действовать беспрепятственно, а проигравший да удалится в изгнание.
Эпизод 7. Афины. Пникс. Остракизм.
Сцена 18.Длинные очереди афинских граждан выстроились перед урнами для голосования. Около каждой урны сидит за столом секретарь, который вручает каждому голосующему черепок и стиль. Голосующие пишут на черепке стилем одно имя, и опускают его в урну, неграмотные говорят имя секретарю на ухо, и тот пишет его за них.
Сцена 19. Толпа афинских граждан ожидает объявления результатов голосования. Перед пустой трибуной стоят Алкивиад, Никий и Гипербол. Все трое подчеркнуто довольны происходящим, и непринужденно о чем-то беседуют друг с другом.
Наконец на трибуну взбегает секретарь, вид у него крайне изумленный.
Секретарь: Я уполномочен советом объявить результаты подсчета голосов. Всего в голосовании приняло участие 7238 человек, что позволяет считать остракизм законно состоявшимся. Против Алкивиада подано 2372 голоса, против Никия - 1718 голосов, против Гипербола - 3148 голосов.
Громкий смех и возгласы изумления. Гипербол вне себя от ярости и еще больше от неожиданности. Алкивиад и Никий сияют.
Секретарь продолжает: А по сему, согласно закону, Гипербол должен покинуть Аттику и отправиться в изгнание сроком на десять лет, с сохранением гражданства и без конфискации имущества.
Алкивиад и Никий, взявшись за руки, вместе поднимаются на трибуну.
Алкивиад: Поздравляю вас, сограждане, с мудрым решением. Я имею честь предложить сейчас же кандидатуру моего друга Никия на должность верховного главнокамандующего афинским экспедиционным корпусом в Сицилии.
Ликующие крики толпы.
Эпизод 8. Пирей. Десекрация Герм.
Сцена 20. Пустая ночная улица приморского города. В конце ее видно море. Возле порога каждого дома торчит неприметный маленький каменный столбик. Это Гермы - изображения бога Гермеса - хранителя ворот. Камера приближается к одной из Герм, становится видно грубо вырезанное на камне лицо с глумливой улыбкой. Слышен топот ног. Невидимая рука за камерой бьет молотом прямо по каменному лицу, и оно разбивается вдребезги.
Эпизод 9. Ионическое море. Бегство Алкивиада.
Сцена 21.Афинская эскадра на пути в Сицилию: вид с птичьего полета. Цепочка гребных кораблей движется вдоль гористого побережья. Белеют паруса, мерно плещут весла, на мачтах реют флаги с изображением совы.
Сцена 22. Борт афинского флагмана. Никий и Алкивиад стоят на капитанском мостике, к ним подбегает матрос.
Матрос, Никию: Командир, с Cаламинии сигналят нам остановиться.
Моряки опускают парус, весла со скрежетом втягиваются в бортовые люки. Легкое, быстроходное судно Саламиния ровняется с флагманом, вестник поднимается по веревочной лестнице на его борт и передает Никию запечатанный свиток папируса. Никий ломает печать и разворачивает свиток. Лицо его мрачнеет.
Никий, Алкивиаду: Надо поговорить, пойдем в каюту.
Оба скрываются за дверью каюты.
Сцена 23. Каюта Никия. Никий и Алкивиад становятся друг против друга с противоположных сторон стола. Никий кладет на стол развернутый свиток.
Никий: Плохие новости. Это приказ о твоем аресте. Ты обвиняешься в святотатстве. Кто-то разбил Гермы в Пирее в канун отплытия.
Алкивиад напряженно: Ну, и что ты думаешь по этому поводу, Никий?
Никий: Клянусь Стиксом, ни я, ни мои сторонники не замешаны в этом безумии.
После долгого молчания Никий продолжает, глядя в сторону: Послушай Алкивиад, если ты исчезнешь прямо сейчас, я постараюсь ничего не заметить.
Эпизод 10. Спарта. Сцена у колодца.
Сцена 24. Алкивиад въезжает верхом в невзрачную деревню, состоящую из крытых соломой глинобитных домов. Трудно поверить, что это и есть Спарта, великая держава, наводящая страх на всю Грецию. Нет ни городской стены, ни храмов, ни общественных зданий. Улицы пусты, лишь на перекрестке, у колодца группа женщин, наполняющих водой амфоры. При приближении Алкивиада женщины с удивлением разглядывают его щегольской наряд. Наконец одна из них нарушает молчание.
Тимея: Что за странная птица залетела в наш город?
Алкивиад, живо соскакивая с коня, помогает ей поднять амфору.
Алкивиад: Я - Алкивиад, афинянин. А кто же ты, уж не богиня ли, сошедшая с Олимпа?
Тимея: Ты почти угадал, афинянин. Я - Тимея, царица Спарты.
Внезапно из-за угла становится слышен громкий топот приближающейся толпы. Оттуда выбегает в клубах пыли отряд мальчиков, вооруженных деревянными мечами, под командой нескольких подростков. Раздается столь знакомый Алкивиаду боевой клич: То Сио!
Алкивиад вздрагивает. Женщины приветливо машут руками, пытаясь разглядеть своих сыновей, лишь одна Тимея продолжает пристально, оценивающе смотреть на Алкивиада.
Эпизод 11. Спарта. Народное собрание.
Сцена 25. Берег реки Эврота. Спартанские граждане построены пятью равными квадратами. Это - обы, военно-политические единицы спартанского государства. Перед каждой обой стоит эфор. Лицом к ним сидят в креслах два царя, а за их спиной сидят на скамьях 28 седовласых старейшин. Алкивиад стоит на мосту через Эврот, обращаясь сбоку и к тем, и к другим.
Алкивиад: Клянусь богами, я не совершил никакого зла афинскому народу, но, к сожалению, демократия - это худший вид правления из всех возможных. И вот, оклеветанный демагогами, я припадаю к вашему алтарю, как молящий о защите. Вы, спартанцы, живете по законам Ликурга, признанным и нашими мудрецами лучшими в мире. Однако, ваш способ ведения войны кажется мне неразумным. Если вы готовы выслушать совет бездомного изгнанника, я готов отплатить вам добром за добро. Ежегодные вторжения царя Архидама в Аттику приносили лишь незначительный ущерб афинянам. По-этому, вам следует, прежде всего, послать одного из ваших царей с войском в Аттику, занять там какой-нибудь стратегически важный пункт и удерживать его постоянно, заперев афинян внутри стен.
Во-вторых, сиракузянам не по силам выдержать осаду в одиночку. Вы должны послать в Сиракузы одного из ваших лучших полководцев в советники.
Эпизод 12. Сиракузы. Прибытие Гилиппа.
Сцена 26. Гавань Сиракуз. У берега спартанский корабль, из него выходят по трапу спартанцы в одинаковых красных плащах. На берегу их ожидает группа сиракузских должностных лиц.
1-ый сиракузянин: Который из них?
Гермократ: Вот этот, со скиталой.
Действительно, один из спартанцев держит в руке короткую, толстую трость, это скитала - спартанский военный шифр. Сиракузяне подходят к нему.
Гермократ: Славный Гилипп, народ и совет Сиракуз приветствуют тебя и приглашают на торжественный обед в твою честь.
Гилипп: Благодарю вас, господа, но прежде я хотел бы осмотреть укрепления.
Сцена 27. Городская стена Сиракуз. На стене Гилипп, Гермократ и остальные, встречавшие его сиракузяне. Над их головами со свистом проносятся камни и стрелы. Гилипп не обращает на них никакого внимания, сиракузяне прячутся.
Гилипп, глядя перед собой, протягивает руку в сторону: Карту!
Однако, рядом с ним никого нет - все сиракузяне спрятались за стену. Поняв неловкость ситуации, Гермократ поднимается и передает карту Гилиппу.
Гилипп, тыча пальцем в карту: Надо построить вал здесь, здесь и здесь. Мы будем осаждать их, а не они нас.
Эпизод 13. Сиракузы. Афинский лагерь. Гибель эскадры.
Сцена 28. Палаточный лагерь, окруженный валом, на берегу морского залива. Вдали виднеются стены Сиракуз. У берега - лес мачт афинских кораблей. На горизонте, у входа в залив, появляются верхушки мачт. Афиняне собираются на берегу и показывают руками в их сторону. Никий с необычным для своего возраста проворством забирается по веревочной лестнице на мачту одного из афинских кораблей.
Сцена 29. Камера принимает точку зрения Никия. В залив начинают входить корабли, один из них разворачивается направо, другой налево, и они постепенно выстраиваются в боевую линию. Наконец становятся видны флаги на мачтах с изображением трех, свившихся в клубок, дельфинов.
Никий кричит: Коринфяне!
Сцена 30.
Снова общий план. Рожок трубит тревогу. Афиняне запрыгивают в корабли и выходят в море.
Сцена 31. Пустынный берег моря. Прибой выбрасывает на него обломки кораблей и трупы людей. Постепенно становится видно качающееся в волнах полотнище афинского флага с изображением совы.
Эпизод 14. Сицилия. Сражение при Асинаре.
Сцена 32. Афинская колонна на марше в узком дефиле между скал. Раненого Никия несут на носилках.
Титры: После гибели флота, Никий снял осаду с Сиракуз и решил отступить к союзной Катане
На головы афинян начинают сыпаться камни, сзади и спереди появляются воины противника. Афиняне закрываются сверху щитами и занимают круговую оборону.
Никий, поднимаясь на носилках: Прекратить сражение! Я, Никий сын Никерата, верховный главнокомандующий афинским экспедиционным корпусом в Сицилии, капитулирую.
Афиняне нехотя бросают оружие.
Эпизод 15. Сиракузы. Невольничий рынок. Аукцион.
Сцена 33. Пестрая, разноязычная, разноплеменная толпа. В ней выделяются римляне в белых тогах и бородатые карфагеняне в халатах.
Римлянин жене: Semper servum Graeculum volebas habere.(2)
Жена отвечает: Corneliae puer utraque lingua loquitur,Gaius dumnoster ignоtus est.(3)
Карфагенянин: Швуэй милхама, бэзоль!(4)
Сцена 34. Аукционист сидит за столом, перед ним на столе развернутый свиток папируса и деревянный молоток. За его спиной на помосте стоит скованный по рукам и ногам юноша в одной набедренной повязке. За помостом - группа скованных военнопленных.
Аукционист читет: Афинянин, 23-х лет, здоров, грамотен, учил софистику и риторику. (юноше на помосте) Продекламируй что-нибудь.
Юноша, со слезами на глазах: Будет некогда день, как погибнет высокая Троя,
Древний погибнет Приам и народ копьеносца Приама.
Сцена 35. Крупный план. Деревянный молоток ударяет по столу.
Голос аукциониста за кадром: Продано!
Эпизод 16. Спарта. Дом царя Агиса. Землетрясение.
Сцена 36. Алкивиад и Тимея голыми лежат в постели. У постели стоит столик с амфорой вина и фруктами.
Тимея, приподнимаясь на локте: Скажи мне, Алкивиад, почему ты изменил родине?
Алкивиад удивленно: Ну и вопросик, ни одна афинянка не задала бы такой. Но с тобой, Тимея, приходится говорить, как с мужчиной. Видишь ли, греки сидят вокруг Эгейского моря, словно лягушки вокруг лужи. Что наши жалкие войны, если не войны лягушек и мышей? Я же всегда стремился к чему-то большему. Когда я затевал сицилийский поход, у меня перед глазами стояли Италия, Карфаген и далекие страны запада вплоть до Геркулесовых столпов. Безумием афинян все пошло прахом, и кому-то другому суждено осуществить мою мечту. Но я теперь мечтаю о другом. Огромная Персидская империя лежит перед нами. Твои и мои деды рука об руку били персов на земле Эллады, а если бы только мы смогли снова объединиться ...
Внезапно амфора начинает дрожать и двигаться к краю стола, затем она падает на пол и разбивается. Алкивиад ничего не понимает. Тимея стремительно вскакивает и хватает Алкивиада за руку.
Тимея: Скорее наружу!
Сцена 37. Тимея и Алкивиад, как были голыми, выбегают на улицу. Дом за их спиной сейчас же рушится. На улице собралась довольно большая толпа людей, тоже выскочивших из домов, разрушенных землетрясением. Они с удивлением смотрят на свою голую царицу и ее любовника.
Эпизод 17. Сарды. Дворец персидского сатрапа.
Сцена 38. Алкивиад идет вдоль колонады тронного зала дворца. Между колоннами неподвижно стоят персидские воины в башлыках и с копьями. В конце зала Тиссаферн сидит в церемониальной, застывшей позе на троне. Над троном висит золотой крылатый диск с изображением Ахурамазды, а перед троном стоит группа придворных. Алкивиад подходит к трону.
1-ый придворный: Иониец, прострись перед наместником Великого Царя!
Алкавиад: Мы, греки, считаем святотатством простираться перед смертным.
Тиссаферн, внезапно превращаясь из неподвижной статуи в хитрого восточного политика, придворному: Багахья ради, аварада-шим! Хаув мана даушта асти.(4)(Алкивиаду) Добро пожаловать в Персидскую державу, Алкивиад. Пойдем, поговорим.
Сцена 39. Внутренние покои дворца. Алкивиад и Тиссаферн сидят на подушках, стены комнаты завешаны коврами.
Алкивиад: По-моему, ты делаешь ошибку, финансируя одних спартанцев. Если спартанцы выиграют эту войну, их следующей целью неизбежно станет персидская Малая Азия. Финансируя же афинян и спартанцев поочередно, ты дашь им истощить друг друга до тех пор, пока не сможешь продиктовать свою волю всей Греции, не пролив ни капли персидской крови.
Тиссаферн смеется: Ты умен, Алкивиад, но я вижу, куда ты клонишь. Наделав столько шума в Спарте, ты ищешь путь на родину, и путь этот, по чистой случайности, проходит через мой карман. Но прежде, чем мы продолжим, у меня есть для тебя небольшой сюрприз.
Тиссаферн хлопает в ладоши. Из-за партьеры выходит Писандр.
Писандр, протягивая руку Алкивиаду: Рад тебя видеть, Алкивиад, после стольких лет разлуки. Ты наверно удивлен увидеть меня здесь. Я сейчас все объясню. Видишь ли, многое изменилось в Афинах за время твоего отсутствия. После сицилийской катастрофы демократия уже не так популярна, как прежде. Лучшие люди города ищут возможность для введения более умеренной формы правления. С тобой на нашей стороне и с персидским золотом у нас есть шанс.
Эпизод 18. Мыс Микале. Арест Алкивиада.
Сцена 40. Алкивиад, Писандр и Тиссаферн с группой персидских воинов подходят к трапу корабля, пришвартованного к берегу пролива, на другой стороне которого виден остров Самос. Внезапно персидские воины хватают Алкивиада за локти и вяжут ему руки за спиной.
Алкивиад, вырываясь: Тиссаферн, что это значит?
Тиссаферн, пожимая плечами: Как вы, греки, любите говорить, все мы, персы, всего лишь рабы. Приказ Великого Царя. Спартанские интриги, надо полагать.
Воины уже собираются увести Алкивиада, когда Тиссаферн подходит к нему вплотную.
Тиссаферн: Да, кстати, тебе это может быть интересно, у царя Агиса родился наследник. Чудо, должно быть, ведь последние четыре года Агис провел безвыездно в Декелее, по твоему совету.
Воины уводят Алкивиада.
Алкивиад про себя, улыбаясь: Подумать только, мой сын однажды будет царем Спарты.
Эпизод 19. Сарды. Тюрьма. Побег.
Сцена 41. Алкивиад лежит на куче соломы на полу мрачной камеры. Раздается скрежет засова, и в камеру входит девушка с кувшином воды и ломтем хлеба. Она ставит кувшин на пол и дает хлеб Алкивиаду.
Тимандра: Ты и есть знаменитый Алкивиад, афинянин?
Алкивиад: Да, это я. Ты - гречанка?
Тимандра: Да, меня зовут Тимандра, я - дочь тюремщика.
Алкивиад обнимает ее и увлекает на пол.
Сцена 42. Через некоторое аремя, Алкивиад и сильно растрепанная Тимандра лежат на соломе.
Алкивиад: Тимандра, помоги мне бежать.
Тимандра: Но ведь тогда я больше тебя никогда не увижу.
Алкивиад: Клянусь Зевсом, я вернусь и разыщу тебя хоть из под земли.
Тимандра недоверчиво качает головой.
Сцена 43. Ночь, у стены тюрьмы стоит на привязи конь. Дверь тюрьмы открывается, из нее выходят Алкивиад и Тимандра. Алкивиад целует Тимандру и вскакивает на коня. Он машет ей рукой и уносится прочь. Тимандра вытирает слезы.
Эпизод 20. Самос. Штаб-квартира афинского флота на Эгейском море. Переворот.
Сцена 44. Шумная, анархическая сходка афинских моряков. На ростре корабля сменяются ораторы, никто их не слушает.
Раздаются оглушительные крики: Смерть изменникам! Долой олигархов! Да здравствует демократия!
Титры: 411 год до н. э. В штаб-квартире афинского флота на Самосе только что стало известно, что в Афинах произошел олигархический переворот
Крики: Где Алкивиад? Он здесь! Слово Алкивиаду!
Алкивиад пробирается сквозь расступающуюся толпу к импровизированной трибуне.
Алкивиад с ростры: Кучка предателей на родине вообразила, будто они - это Афины. Это ложь! Афины - это вы! Флот был, есть и будет основой мощи Афин. Все будет так, как решит флот.
Рев толпы: Да здравствует Алкивиад! Да здравствует демократия! Алкивиад, веди нас на Афины!
Алкивиад, делая запретительный жест: Нет! Только не это! Начать сейчас гражданскую войну в разгар войны со Спартой было бы самоубийством. Мы будем вести войну, как будто нет в Афинах правительства изменников. Лишившись поддержки флота, оно падет само, как спелый плод, без всяких усилий с нашей стороны.
Эпизод 21. Пирей. Триумф Алкивиада.
Сцена 45. Алкивиад подплывает на лодке к берегу. На берегу его ждет ликующая толпа. Люди бросаются в воду, вытаскивают Алкивиада из лодки, и несут его на руках на берег.
Титры: После ряда побед на суше и на море Алкивиад с триумфом вернулся на родину
Сцена 46. Камера принимает точку зрения Алкивиада. Вокруг него кружатся в бешенной пляске экзальтированные лица, корабли на рейде, храмы Акрополя.
Алкивиад шепчет: Афины, мой город ... Я дома, дома.
Сцена 47. В стороне от толпы, передающей Алкивиада из рук в руки, стоит группа людей, не разделяющих общего ликования.
Фрасибул: Взгляните на этого новоявленного спасителя демократии. Мне доподлинно известно, что еще в Сардах он вошел в заговор с Писандром.
Эпизод 22. Эгейское море. Отставка Алкивиада.
Сцена 48. Алкивиад на борту афинского боевого корабля в открытом море. На борт поднимается из лодки Фрасибул. Он вручает Алкивиаду свиток папируса.
Фрасибул: Ты проиграл выборы, Алкивиад. Это приказ о передаче командования. Демократая, ничего не поделаешь.
Алкивиад: Вы все сошли с ума. Афины поражены безумием. Афины обречены.
Эпизод 23. Берег Гелеспонта. Афинский лагерь. Сражение при Эгоспотамах.
Сцена 49. Палаточный лагерь на берегу узкого пролива. Длинная череда кораблей у берега.
Титры: 405 год до н. э. Эгоспотамы. Афинский флот послан в Гелеспонт для защиты судоходства через понтийские проливы
Алкивиад верхом въезжает в лагерь. Моряки окружают его.
Алкивиад: Будьте осторожны, Лисандр с флотом скрывается за мысом.
Фрасибул: А, наш добрый друг, Алкивиад. Спасибо за совет, только вот на чьей ты теперь стороне? На нашей? Спартанцев? Персов? Или, как всегда, на своей?
Алкивиад разворачивает коня и уезжает.
Сцена 50. Раннее утро, туман клубится над проливом. Из тумана выплывают спартанские корабли.
Сцена 51. Лисандр на борту спартанского флагмана, в своем роскошном наряде он больше похож на персидского вельможу, чем на скромного спартанца. Он пристально вглядывается в туман. Наконец у берега сквозь туман проступают контуры афинских кораблей.
Лисандр тихо, протягивая вперед руку: Теперь!
Сцена 52. Корабли резко разворачиваются и на полной скорости несутся прямо на берег. Спартанские десантники с факелами в руках прыгают в воду и бросают факелы в афинские корабли. В зловещем заревe горящих кораблей вторая волна десантников с мечами в руках бросается в воду. Выбежав на берег, они начинают рубить совершенно не готовых к сражению и в большинстве своем безоружных афинян.