Посвящается Диме и его хвостику, которого больше нет..
Мой личный бунт против зимы.
Когда я вошел их вкомнате было уже трое...сказать по правде они все были мне не приятны.Все трое. Но все по-разному.одного из них звали Хирург.это , конечно, не имя, а призвание. У него всегда тряслись руки. На нем был халат, запачканый мертвыми эритроцитами второй группы, а еще он имел обыкновение справлять малую нужду в раковину...Другой, еслимне не изменяет память. был Пианистом. Я хорошо его запомнил из-за его огромного горба , который появился у него из-за частых поклонов, которые теперь вошли у него в привычку..Он кланялся везде и всегда. даже когда ел, или разговаривал со мной. Аеще с ними был Повар. Он был худым и очень неприятным. Его карманы были полны орешков кешьюи это было единственным , что он ел.Он был вегетарианцем. он не ел сладкого и никогда не прробывал того, что сам готовил...А готовил он не плохо. А еще отлично разбирался в сортах сыров, ориентируясь только навнешний вид и запах, и не смотря на то. что был бельгийцем, говорил чс прекрасно сфабрикованным французским акцентом.А еще у него была грыжа.Я вошел и каждый из них счел своим долгом пощупать мои крылья...Повар протянул мне руку для привецтвия. Хирург отвел взгляд в сторону, а пианист самодовольно поклонился.
Рука Повара была холодной и очень неприятной и похожей на свежеразмороженную рыбу.У хирурга тряслись не только руки, его самого как-то трясло.
- Я все еще могу оперировать, - ответил он на мой вопрошающий взгляд. Я поклонился Пианистув ответ.
- Меня зовут Карлос,- сказал я , что бы они знали как ко мне обращаться.Они все сделали вид, что запомнили, только Пианист чесно достал из кармана своего сюртука маленькую вишневую книжечку и записал туда мое имя.
После этого мы сели за стол, что стоял в дальнем углу комнаты.Стол был очень хорошо сервирован. глядя на него мне даже пришло на ум такое пошлое словцо как "мило".Эти чашечки. Эти блюдечки, эти печеньки рядом с вазочками для джема выглядели очень именно мило.Возле милого столика стояло четыре миленьких стульчика. Я не люблю стулья. Они доставляют мне массу неудобств. Мне абсолютно некуда девать свои крылья, когда я усаживаюсь на них.На приемах у французского посла я так и быть отстегиваю их, но здесь собралась совсем не та компания, при этом я не мог быть уверен. что если я отстегнукто-нибудь из нихне пристегнет их себе...Поэтому я попросил какую-то уж очень несимпатичную горничную пинести мне табуретку.
- Присаживайтесь, - сказал я .Повар сел первым и начал с каким-то возмутительным отвращением заглядывать в вазочки с вареньем, скрюченый хирург последовал его примеру, только в вазочки, он не заглядывал, он стал нервно рассматривать свои ногти...
Стоять остались я и Пианист из-за своего горба он тоже не любил стулья, но стеснялся попросить табуретку и для себя тоже.Я не хотел помогать горбатому, но зато я предложил ему отстегнуть горб.Он насторожился и внимательно посмотрел на всех нас.
-А никто его не стащит?- спросил он чуть тише, чем говорил обычно. Ему никто не ответил, так как все прикинулись оскорбленными. Усаокоенный Пианист отстегнул горб и поставил его возле стола.Наконец появилась горничная с моей табуреткой.Эта горничная мне кого-то напоминала, только я никак не мог сообразить кого..
Она поставила табуретку и удалилась, так и не зобрав лишний стул.Я сел на свою табуретку .Тут Хирург сосредоточенноглянул на пустой стул, что стоял между мною и ним. Я тоже решил на него глянуть,в общем мы все решили на него посмотреть.Только все смотрели по-разному- я с интересом, Пианист с вожделением, а Повар, что так и не успел перестроиться после вазочек с джемом, смотрел на стул с отвращением.Мне первому надоело смотреть на него, и я решил разлить чай по чашкам.
Первому я налил себе. Потом хотел налить Повару, но тот увидев, что я собираюсь сделать начал кричать, каким-то не своим голосом.Мне стало стыдно,а он откуда-то досьал черный термос и налил себе оттуда в чашку горячей воды, так как не пил чая.
Тогда я налил чая Хирургу.Тот первый раз за вечер глянул мне в глаза, и демонстративно отодвинул чашку.После этого он достал свой серебристый термос и налил себе кофе в крышку- стакан термоса.
мне снова стало неловко и я уже не знал стоит ли наливать чая чая Пианисту..Я решил все же рискнуть.Я налил, а он наклонился и полез в карман за термосом.Я почувствовал, как у меня по спине побежали сороконожки с холодными ногами, и перья на крыльях встали дыбом..А он достал черный термос. такой же точно , как и у Повара и принялся переливать туда свой чай из чашки.Мне уже не было стыдно.Только как-то обидно, у них у всех был по термосу, а у меня -нет.
Тогдав я позвал горничную, которая продолжала мне кого-то напоминать, и попросил принести мне термос.Операция с чаем была проведена, но этоне решало проблемы пятого стула.Нас-то было четверо, а прятый стул был явно не к месту.Горничная принесла мне термос, тоже черный. Жаль.
Повар предложил ейм писоединиться к нам.Видать грячая вода развязывала ему язык, но та отказалась.Стул так и остался незанятым.
Хирург жадно осушил свой стакан, извлек из-под стола термос и налил себе новый, тут же залпом осушил его .После этого он вновь извлек из-под стола свой ,единственный из наших, серебристый термос и начал жадно питть прямо оттуда.
Я глядя на это, аж поперхнулся кушая джем, в котором уже плавало с десяток взглядов, которые с отвращением бросал туда Повар. После того, как Хирург осушил свой термос, его глаз засверкали, а руки перестали трястись. Он весь распрямился, человек, буквалльно , расцвел на глазах.Он начал цлыбаться и даже предложил устроить спиритический сеанс.
Я согласился.Повару было все равно, он явно замышлял что-то противозаконное, я это понял по тому как он потирал свои руки, похожие на мерлущ извлеченных из морозильной камеры.
А Пианист боялся устраивать спиритический сеанс.Он не знал что это означает, но ему не нравилось само звучание.И к тому же он боялся, что из-за спиритического сеанса может начаться суматоха, а в этой уматохе кто-нибудь обязательно утащит его горб.Хирург решил, что все согласны и предложил вызвать Троцкого. Я не любил вызывать Троцкого, но согласился.Пианист знал кто-такой Троцкий, но решил не показывать этого, а Повар по-прежнему потирал своими мерлузами. Хирург снова решил что все согласны и начал готовиться к сеансу.Пианист бросил быстрый взгляд на горб и потянулся за чайником.Я подаял ему этот милый чайничек, он взял его и с невозмутимым видом стал переливать из него чай прямо к ссебев термос.Ему было все равно, что подумаем о нем мы.Тем более, он был считал, что мы не замечаем, так как вецело поглащены спиритическим сеансом, так как он не знал что это такое, он думал, что меанс уже начался.
Хирург заложил волосы за уши, поднялся и встал ногами на стул. Я задул большую часть свечей и мы погрузились в интимный полумрак.Пианист заерзал на стуле, теперь он не видел своего грба.Повар тоже хотел поерзать, но не смог этого сделать из-за грыжи.
А Хирург тем временем плясал на стуле.Его глаза сверкали в темноте.Тут он высоко подпрыгнул и позвал Троцкого.
Но Троцкий не пришел.Хирург вновь позвал его, а потом еще и еще...Троцкий нас явно игнорировал.Тогда мы решили звать его вместе.На наш крик явилась горничная, и тут я понял кого она мне напоминает.Она похожа на Троцкого, но нам она была не нужна. Нас уже охватил азарт вызвать Троцкого.Мы отправили ее братно, а сами начали кричать дольше.И чем больше мы кричали, тем интереснее и таинственее становилось...Тем временем за окгом все темнело , погасли свечи и стало как-то страшно.Я бы наверное умер бы от страха, если бы не знлнноватый свет, что исходил из глаз Хирурга, освещая все - Повара, тщательно пережевывающего свои орешки кешью, Пианиста ,прячущего вазочки в карман своего сюртуа и меня, громко сербающего остывающий чай.А еще он освещал пустой стул...Освещал отсутствие Троцкого.
- Может нужно позвать его по имен и отчеству? - неуверенно предложил Пианист, только что бы отвлечь мое внимание от исчезнувших вазочек. И тут мы начали вспоминать как его звали. Активнее всех вспоминал Хирург.Он все продолжал танцевать на стуле.Я хотел еще чаю.Но чайник был пуст.Весь чай был в термосе у Пианиста.У него был черный термос, такой же как и у меня, в моей головее зародилась мысль о подмене наших термосов. А хирург, что до этого выплясывал на стуле , вдруг бессильно повалился на пол.Я решил, что он умер и поэтому, наступил ему на нос, но он не был мерт, и поэтому укусил меня за ногу...Ему было плохо и мы стали звать горничную, чтобы она сделала что-нибудь.Она слышала. что мы зовем ее, но не спешила приходить, так как думала, что мы зовем Троцкого.Тогда я наконец не выдержал и начал звать врача. При слове "врач" Хирург открыл глаза и сказал, что врач ему не нужен, а нужен только кофе...Кофеин в любом виде.Это означало, что нам таки нужно звать грничную.Мы снова принялись звать ее.Отворились двери и вошел Троцкий. С надменным видом он прошел через всю комнату, а потом невозмутимо занял наш пустующий стул. Все было бы хорошо, но теперь пустовал стул Хирурга.Тут Троцкий позвал горничную.Та соображая логически пришла к выводу, что врядли Троцкий стал звать сам себя и наконец появилась. Мы с Пианистом, Повар вновь начал потирать руки, вкратце объяснили, что здесь произошло.
-Только кофе и может спасти нашего друга,- скорбно подытожил я ,что бы придать ситуации тргизма.Она убежалаза кофе.А Троцкий тем временем рассматривал нас, потом он опустил глаза и посмотрел на Хирурга.Он тоже решил , что мертв и решил наступить ему на нос, но я вовремя предупредил его и он не стал этого делать.
Потом вернулась горничная и печально сообщила, что с кофе в мире дефицит, а того, что в хазяйских запасах врядли хватит даже на одну чашку.Но у нас не было выбора и я попросил ее принести все что есть.Троцкому как имне сильно хотелось чая, он собственно поэтому и пишел...Я жестами, что бы Пианист ничего не заподозрил обьяснил ему свой план подмены термасов.Тут вернулась горничная. В руках у нее была маленькая чашечка, даже ещ более милая , чем эти из чайного сервиза.Хирург приоткрыл глаза и посмотрел на нее.Он был фрустрирован, она оказалась даже меньше, чем он боялся...
-Может быть внутривенно?- вновь вяло и неуверенно подал голос Пианист, что бы отвлечь наше внимание от исчезнувшего самовара.Но Хирург уже приступил к делу.он достал свой большой шпориц, и начал искаь вену у себя на руке. А Троцкий тем временем делился со мной своими наблюдениями, что горничная ему кого-то напоминает, потом он заинтересовался моими крыльями и захотел их пощупать.Я же, что бы он не чувствовал себя ущемленным начал щупать его бороду.
Хирург все был занят поиском вены.Пианист пытался отвлечь наше внимание от исчезнувшего стола. Все были заняты чем-то и Повар решил, что самое время действовать.Он подкрался к горбу Пианиста и быстренько прцепил его к себе на спину.Пока Пианист отвлекал наше внимание, мы с Троцким поменяли наш пустой термос на его полный.
Хирург наконец-то ввел себе дозу, его глаза снова засвтились, и в комнате вновь стало светло.И я увидел, что это на самом деле не Троцкий, а наша горничная, я увидел , что нет стола, а еще я увидел Повара, что сидел с моими крыльями.Я захотел их пощупать.Мне стало обидно,что они у него, и тут мною овладела жуткая ярость.Повар при свете осматривая свою спину тоже сообразил, что что-то не так, а когда он поймал мой обезумевший от злости и негодования взгляд, начал оправдываться.
- Я не хотел, я думал - это горб.В темноте не разобрал...
При слове "горб"глаза Пианиста тоже вспыхнули, и в комнате стало еще светлее.Я понял, что по ошибке схватил не тот термос.В этом была горячая вода Повара.
Хирург понял, что сейчас будет драка и что бы избежать ее он начал звать Троцкого и тот пришел. Но ни на Троцкого, ни на Хирурга никто не обращал внимания.
Оскорбленный Пианист плюнул Повару в лицо, но промахнулся и попал себе в глаз.повар улучил момент и решил убежать изкомнаты.Он задел меня моими же крыльями проносясь мимо.За ним волочилась его грыжа...Я наступил на нее и она отстегнулась.Надо сказать, что Повар любил свою грыжу, не меньше чем Пианист свой горб, я свои крылья, а Хирург кофе...Повар резко остановился и вызывающе глянул мне в глаза. Пианист уже пристегнул свой горб, и теперь пытался отвлечь нашевнимание от исчезнувшей горничной...А у нас все шло к драке.И мы подрались.Я хотел убить его.Хирург, который не смотря ни на что был очень миролюбивым человеком, залез под стол, достал свой термос и ушел к себе домой с Троцким под ручку.Там, у него еще оставался небольшой запас кофе..Вновь стало темно, но не так , как раньше, воздух уже стал попахивать утром..И я убил Повара, после чего я отстегнул от его тела мои крылья.Я налил себе чаю из термоса Пианиста. Тут меня заинтересовало куда же подевался сам Пианист. Тем временем за окном посветлело еще больше.И тут я увидел на полу мертвогоПианиста, и я понял что это я егоубил.Мне стало как-то неловко, я наступил ему на нос, а потом посмотревсебе за спину.То, что я в темноте принял за свои крылья, оказалось его горбом.Значит мои крылья все еще у Повара,только я никак не мог ег найти...А когда стало еще светлее, я увидел мертвого себя. Я лежал убитый Поваром.Если я мертв, а Повара нигде не видно, значит Повар - я ...Я встал с колен, пристегнул свою грыжу и пошел домой, пить горячую воду вместо чая...