Твиров Илья Вячеславович : другие произведения.

Чародей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда-то он был перспективным ученым. Ему пророчили лавры Эйнштейна 21-го века, но революционные идеи, рождавшиеся в его голове, были многим неугодны. Система отвергла его, превратила в изгоя. Он лишился практически всего. Кроме одного: мечты, к которой он идет, не смотря ни на что.


Чародей.

  
   Все люди мечтают, но по-разному. Одни грезят ночью, в темных закоулках разума, но стоит им проснуться, как мечты их обращаются прахом. Но есть и другие, те, кто грезят наяву. Опасные люди, ибо они идут навстречу мечте с открытыми глазами. Это сделал я.
  

Томас Эдвард Лоуренс.

   Из царства морфея его вырвал противный писк аппаратного комплекса, который без устали работал уже восьмой час, завершая титанический по своей сложности процесс.
   Сергей Сергеевич протер сонные глаза, вяло потянулся, при этом зевнув во всю ширину своего рта. Прийти в себя оказалось делом непростым, даже несмотря на то, что именно в этот самый момент мозги человека должны были быть кристально чистыми и сосредоточенными на работе.
   Пару минут Погорелов разминал затекшие руки, массировал икроножные мышцы, торс и только после этих нехитрых процедур соизволил оторваться от скрипучего кресла. Проходя мимо зеркала, Сергей Сергеевич невольно обратил на себя внимание, и в который уже раз дал себе зарок при возможности побриться. Однако, как это зачастую водилось у человека, посвятившего всего себя претворению в жизнь какой-то определенной идеи, времени у Погорелова больше ни на что другое не оставалось. Работа в полулегальной лаборатории, оборудованной в подвале собственного дома, еда, сон - вот из чего состояла жизнь Сергея Сергеевича последние пару лет.
   А ведь как все хорошо начиналось. Магистр техники и технологии, закончивший свое обучение с красным дипломом, аспирант кафедры фундаментальных взаимодействий и космологии, блестяще защитивший свою кандидатскую диссертацию по открытым квантово-механическим системам, светило Физтеха, как отзывались о нем коллеги и преподаватели. Сергей Сергеевич Погорелов был одним из ведущих сотрудников научного центра в Сколково, работал в Дубне, старался не пропускать ни одной мало-мальски значимой конференции в ЦЕРНе, жил полной жизнью человека, знавшего окружающий мир несколько больше, чем остальные, и на полном серьезе стремился занять нишу современного Эйнштейна, используя для этого блестящий ум и только собственные научные достижения.
   Обидно, но наука в самом начале второй половины двадцать первого столетия не только не оторвалась от бизнеса и финансовых воротил, которым на нее, по большому счету, было плевать, но еще теснее срослась с ними. Иметь звание академика стало еще более почетно и, следовательно, еще более денежно; пропихнуть свое открытие в мировую науку стало делом практически гиблым, если у тебя не было серьезных покровителей, как с финансовой, так и с научной стороны. Погорелов все это прекрасно видел и осознавал. Сердце гения пылало жаждой всеобщего добра и справедливости, и едва Сергей Сергеевич начал набирать научный вес, как стал люто бороться с подобным подходом к исследованиям, тормозящим, по его словам, развитие человечества. Неординарное, нестандартное мышление, неукротимый нрав и твердый характер в купе со стальными нервами быстро начали приносить Погорелову успех, и казавшаяся до сих пор авантюра волка-одиночки постепенно переставала быть таковой. Сергей Сергеевич обзавелся нужными связями по всему миру, и скоро насквозь прогнившая система почувствовала в его лице реальную угрозу своему существованию.
   И понеслось. Поначалу Погорелова пытались попросту купить, с каждым разом предлагая молодому ученому все большую и большую "спонсорскую помощь". Потом, поняв, что деньги для физика ровным счетом ничего не значат, от сладкого пряника плавно перешли к ядовитому кнуту. Сергея Сергеевича стали запугивать, ему звонили с угрозами, выводили из себя друзей и близких. Двух коллег Погорелова средь бела дня избили до полусмерти, подругу молодого физика, с которой у него наклевывались серьезные отношения, едва не изнасиловали в лифте ее же собственного дома. Все эти страшные события заставили Сергея Сергеевича на время отступить от своей жесткой позиции и поменять тактику. Он смекнул, что даже с такой серьезной поддержкой, которая была у него, свалить систему, находясь при этом снизу, было фактически нереально, используя, разумеется, законные способы борьбы. Значит необходимо было либо переступать закон, что Погорелову делать крайне не хотелось, либо оказаться сверху. Но до вершины путь неблизкий, и тропа туда была полна опасностей. За красивые глаза и научные достижения никто бы Сергея Сергеевича на трон не посадил, ведь научные достижения должны были быть сначала оценены на должном уровне, а этот уровень олицетворял собой мозг прогнившей системы, с которой Погорелов как раз таки и боролся. Получался замкнутый круг, который, однако, необходимо было разорвать.
   Тщательно все взвесив, молодой ученый решил действовать медленно, но верно. Для начала надо было обзавестись еще большими связями, затем точечно ввести в научный мир несколько своих не самых революционных и гениальных, но, несмотря на это, новаторских идей, и постепенно подбираться к подножию трона. Но система не зря существовала так долго. Она не чуралась откровенно грязных и противозаконных методов, а посему опрокинуть ее честным путем было невозможно. Сергей Сергеевич понял это, когда было уже слишком поздно.
   Утром двадцать восьмого октября две тысячи пятьдесят второго года ему поступил вызов из московской городской больницы, а сразу за ним еще один из полиции. Врачи сообщили Погорелову ужасную новость: его старшая сестра с маленьким ребенком попала в автокатастрофу, их состояние оценивалось как критическое. Спустя два месяца, даже несмотря на достижения современной медицины, Лена и маленький Вадим скончались, так и не придя в сознание. И все бы это выглядело, как страшная, но, к сожалению, рядовая случайность, если бы не одно но. За два дня до ужасной трагедии Погорелов получил электронное письмо, в котором некто неизвестный практически открытым текстом угрожал Сергею Сергеевич расправой над ним или над его родственниками, ежели молодой ученый не свернет свою деятельность. Погорелов не свернул. Мало того, попытался через знакомых вычислить адрес компьютера, с которого было отправлено сообщение. Человек в органах обещал помочь, но то ли не захотел этого делать, то ли ему не дали.... В общем, когда Сергей Сергеевич узнал о происшествии, ему было уже не до того.
   После этого случая Погорелов сломался. Драться с системой, которая была способна на все, показалось ему не только глупым, бесперспективным занятием, но и очень опасным для жизни. Сергей Сергеевич вынужден был свернуть все свои наработки, уволиться из всех мало-мальски крупных структур и чуть ли не переквалифицироваться в отшельника. Человеком он был рукастым, кроме того, у молодого ученого все же водились приличные финансовые сбережения, так что смастерить себе домик из хорошего материала в глухом месте карельских чащоб, среди вековых елей для Погорелова оказалось не проблемой.
   Однако целиком и полностью отойти от научных исследований Сергей Сергеевич не смог. Целый год его мучила тоска, сжирала совесть, поскольку Погорелов видел виновником той ужасной катастрофы только себя. Если бы он поступил, как просил его неизвестный, Лена и Вадим остались бы живы, но он поступил по-другому, из эгоистических соображений. Он не просчитал все варианты развития событий и теперь вынужден был расплачиваться за свою недальновидность.
   Чтобы как-то отвлечься от черных дум и сердечных болей, Погорелов воспользовался остатками связей и денег и переместил часть оборудования из лабораторий к себе в подвал. Поначалу, Сергей Сергеевич не понимал, что он будет с этим со всем делать. Не хватало энергии, чтобы питать прожорливые испытательные установки, не хватало вычислительных мощностей, чтобы обрабатывать данные. Погорелов смотрел на всю эту груду бесполезного хлама и едва ли не плакал от бессилия и несправедливости, которая подчинила себе весь мир. Однако что-то ограждало его от бессмысленного существования, что-то не давало окончательно загнуться. Что-то, чему он не мог найти название, не мог дать объяснения. Каждый раз, как только Сергей Сергеевич хотел сказать себе "все, хватит, я ухожу, я больше никогда не включу этот ни на что не способный агрегат", словно невидимая сила подхватывала его руки и заставляла работать, работать, работать.
   И он работал. По шестнадцать-восемнадцать часов в день. Бывали недели, когда он работал сутками, не зная сна и усталости. Используя наработки своих коллег, он очень тактично и корректно выклянчил у них кое-какие материалы и в одиночку за пару месяцев собрал дома настоящий, а, главное, действующий реактор холодного термоядерного синтеза. После этого Сергей Сергеевич продал одному знакомому ученому некоторые конструкторские решения собственного изобретения, предварительно открестившись от сана создателя первого в мире действующего реактора ХТС, взамен чего поставил у себя дома новейший вычислительный комплекс, по мощи не уступавший компьютерам крупнейших лабораторий мира.
   Таким образом, у Погорелова в его доме, точнее в подвале, была развернута хорошая, добротная исследовательская лаборатория, с приемлемой вычислительной базой, мощной станцией связи и автономным источником энергоснабжения.
   А потом Сергею Сергеевичу приснился сон, будто он, как ни в чем не бывало, гуляет со своей семьей по просторному лугу. Рядом с ним его очаровательная жена, двое непослушных мальчуганов, похожих друг на друга как две капли воды. Здесь же Лена с мужем и сыном, и все счастливы, жизнь бьет ключом, и ей нет никакого дело до грязи современного мира.
   После этого случая Сергей Сергеевич, казалось, обрел второе дыхание. Со стороны любому нормальному человеку он показался бы сумасшедшим, но Погорелов сам так, естественно, не считал. Мало того, его совершенно не волновал статус, зато та идея, которая развернулась в его голове, стала для молодого ученого настоящим маяком, своеобразной нитью Ариадны в лабиринте минотавра, сколоченном собственной совестью, страхами, сомнениями. Блестящий интеллект Погорелова, способность решать задачи нестандартно, а также форменная одержимость идеей безграничных возможностей науки, в конце концов, сыграли свою роль.
   Погорелов увлекся теорией так называемого квантового бессмертия, а так же локализацией или переносом квантовых состояний материи в макромир. Идея квантового бессмертия проистекала из мысленного эксперимента и утверждала, что, согласно многомировой интерпретации квантовой механики, существа, обладающие способностью к самосознанию, бессмертны. В последующие годы, особенно начиная со второго десятилетия двадцать первого века, некоторые квантовые эффекты, наблюдаемые в бесчисленных экспериментах физиков по всему миру, указывали ученым на то, что данный мысленный эксперимент имеет реальные физические примеры и может наблюдаться в природе. Сергей Сергеевич порядка месяца собирал необходимые статистические данные по этой теме и мог с уверенностью сказать, что в пространстве микромира многомировая интерпретация Эверетта работала на все сто.
   После того, как необходимый материал был накоплен, Погорелов приступил к реализации самой амбициозной идеи, за которую когда-либо бралось человечество. Никто в мире не догадывался, насколь далеко решил зайти Сергей Сергеевич в своих опытах. Если бы кому-то стал понятен план Погорелова, согласно которому он действовал, то тот человек либо пристрелил бы молодого ученого, либо нарек бы его величайшим гением в истории человечества. Или сумасшедшим.
   Но не все было так просто. Месяцы ушли на разработку сначала мысленного эксперимента, потом сопутствующих расчетов, затем на создание необходимой установки. Когда первый в мире прототип локализатора квантовых состояний был построен и запущен, результатов получить долгое время так и не удавалось. Пришлось исправлять некоторые ошибки и неточности, допущенные Погореловым в расчетах, потом вводить соответствующие изменения в установку и в параметры эксперимента. И вот после этого, две недели назад Сергей Сергеевич, наконец-таки, смог добиться желаемых результатов. То, что он сделал, смело тянуло на Нобелевскую премию, сотни, если не тысячи, страниц докладов на самых серьезных научных форумах, и запускало бы авторитет Погорелова на недосягаемую высоту. Ученому удалось доказать существование квантового бессмертия, но не на микроуровне, с чем мировая наука сталкивалась уже, считай, ежедневно, а в макромире. Участником эксперимента стал обыкновенный речной голыш, который был помещен в пространство установки. В самом начале эксперимента голыш взрывался, то есть физически уничтожался, и... появлялся вновь. Таким образом, достигалось его квантовое бессмертие, и в пространстве установки он был, фактически, неуничтожим.
   Пару недель после этого Сергей Сергеевич проводил эксперименты с более массивными телам, и везде он добивался необходимого эффекта, а сегодня.... Сегодня Погорелов все-таки решился провести испытания с живым организмом, для чего ему понадобилось изловить дикого кота. Прожив в карельских чащобах пару лет, Сергей Сергеевич стал не только непревзойденным ученым-исследователем-изобретателем, но и охотником, хотя охотиться часто он не любил, да и времени не было, предпочитая гармонию с природой, а не насилие над ней.
   Кот, разумеется, становиться подопытным совершенно не желал, поэтому долгое время брыкался, шипел и кидался на Сергея Сергеевича. В конце концов, человек оказался сильнее и настойчивее дикого зверя, и эксперимент удалось начать.
   Установка Погорелова, внешне представлявшая собой горизонтальный цилиндр длинной восемь метров и радиусом девяносто сантиметров, состояла из мощнейших электромагнитов, соединенных между собой специальным образом, согласно расчетам, нескольких лазеров и кучи разных детекторов и анализаторов. Условное убийство объекта исследования производилось одним из мощных лазеров, а так называемое воскрешение занимало определенное время, в зависимости от массы и объема объекта. Семь часов назад дикий кот был самым бессовестным образом умерщвлен во имя науки, и вот сейчас автоматика подавала сигнал о приближавшемся конце эксперимента.
   Сергей Сергеевич подошел к древнему рукомойнику, зачерпнул кристально чистой воды, протер лицо, шею. Остатки сна сняло как рукой.
   По его расчетам выходило, что уничтоженный объект существовал в бесчисленном количестве вариантов, просто в нашей реальности одновременно существовать мог только один из них, а все остальные, до поры до времени, оставались в скрытом или свернутом состоянии и без соответствующих манипуляций не могли быть претворены в жизнь. Когда же объект уничтожался, его место в мире освобождалось. Информация о нем всегда была, есть и будет, информация никуда не исчезала, лишь меняла вид своего существования, однако, используя необходимые знания, становилась возможной ее обратная трансформация в первозданный вид.
   Сейчас наступала пора проверить, правильно ли он все рассчитал. До сих пор, используя в своих опытах неживые предметы, все шло как по маслу.
   Аппаратура пискнула еще раз. Находившиеся до этого момента в спящем состоянии мониторы ожили, осветив пространство лаборатории своим бледным свечением.
   Сергей Сергеевич коснулся пальцами прозрачной поверхности монитора, бегло просмотрел информацию, повисшую на нем. Урчание электромагнитов плавно сошло на нет. Камера видеорегистрации, фиксирующая все, что происходило внутри установки, подала условный сигнал об изменении обстановки. Погорелов сосредоточенно посмотрел в то место, где сию минуту должен был появиться объект исследования.
   Объем пространства, где семь часов назад сидел рассерженный на человека дикий кот, подернулся рябью. Струение воздуха с каждым мгновением становилось сильнее, рябь усиливалась, приобретая ощутимую плотность. Спустя двадцать две секунды в воздухе проступили размытые очертания живого существа. Еще порядка десяти секунд ушло на то, чтобы они превратились в точные контуры некогда уничтоженного объекта. Наконец, двоящееся, плывущее изображение кота стабилизировалось, и по пространству лаборатории разнесся недовольный кошачий мяв.
   - Тихо-тихо, Странник, - улыбнулся Погорелов, довольно потирая руки. - Не нервничай так. Ты наверняка не успел ничего почувствовать и понять, поэтому не возмущайся.
   Сергей Сергеевич натянул толстые перчатки, способные противостоять буйному нраву дикого животного, схватил Странника, и некоторое время с любопытством рассматривал кота. Тот шипел, рычал, брыкался, без устали молотя своими когтистыми лапами окружавший его воздух.
   - Вполне себе здоровый экземпляр, без отклонений, - наконец резюмировал ученый, - а это означает, что мой путь - верен!
   Странник в скором времени очутился на улице, в более привычной для его существования среде, а для Сергея Сергеевича после еще пары успешных экспериментов над живыми существами наступила пора решать еще одну, самую важную задачу. Дело в том, что до сих пор все объекты уничтожались в пространстве работающей установки, а Лена и Вадим мало того, что погибли за сотни километров от лаборатории, так еще и установки на тот момент не существовало, а, следовательно, она попросту не могла работать.
   Вечер выдался морозным и снежным. За окном выл лютый ветер, засыпая все окрест белым колючим снегом. Вековые ели стояли одетые и обутые в пушистые одеяния, а в доме Сергея Сергеевича разносился ни с чем несравнимый аромат кофе. Ученый сидел в мягком кресле, держа кружку горячего напитка в обеих руках, и размышлял. Итак, необходимо было решить два пункта одной проблемы. Пункт первый: место смерти, а это семнадцатая палата одной из московских больниц, каким-то волшебным образом необходимо было соединить с лабораторией, в которой покоилась установка Погорелова. Но если этот вопрос еще возможно было решить, хотя бы чисто теоретически, то вот по второму пункту у Сергея Сергеевича возникли большие проблемы, потребовавшие задействовать весь его не дюжий умственный потенциал. Несколько долгих вечеров один на один с незабываемым ароматом чудесного напитка, несколько бессонных ночей, проведенных в напряженных размышлениях над проблемой века, и Погорелов, наконец-таки, смог приступить к необходимым расчетам. Разгадка крылась в так называемом механизме воскрешения, и при использовании постулата, гласящего, что информация об объекте никуда не исчезает, лишь трансформируется, решалась довольно элегантно, если не сказать больше, красиво.
   Спустя какое-то время, решение, по крайней мере, на бумаге было найдено, однако при его реализации на практике Погорелов вынужден был столкнуться с еще одной проблемой. Звалась она - нехватка необходимых материалов. Безусловно, подобные трудности решались очень просто, однако требовали привлечение к исследованиям сторонних людей, которые еще год назад еле сдерживались, чтобы не задавать Сергею Сергеевичу много лишних вопросов. Наверняка слава о нем прочно закрепилась в кулуарах научной богемы, после того, как кое у кого появилась вся документация и портативный рабочий образец генератора ХТС. А теперь, после того, как он запросит необходимые материалы, его наверняка завалят неудобными вопросами, а то еще и шантажировать начнут. Хотя в последнее Погорелов все же верил мало. Связываться он предпочитал с людьми проверенными и, самое главное, искренне сочувствующими его положению.
   И все же опасения Погорелова оправдались. Едва один из бывших его коллег заслушал весь список того, что требовалось Сергею Сергеевичу для проведения следующего этапа испытаний, как тут же стал задавать ненужные вопросы. Погорелов долгое время отнекивался, отшучивался, пытаясь перевести разговор на иные темы, но, видя, что его коллега неприступен и требует скорейших объяснений, сдался:
   - Приезжай сам, все увидишь, потому что моим рассказам ты не поверишь, да и никто, пожалуй, не поверит. Только, умоляю тебя, захвати все, что я просил. Сделаешь?
   Немолодой уже ученый кивнул и отключился.
   Спустя двое суток к Сергею Сергеевичу наведался долгожданный гость, привезший все необходимое. Одному богу было известно, что ему только стоило собрать требуемые материалы в столь сжатые сроки и, самое главное, вывести их за пределы научных учреждений. Звали коллегу Погорелова Дмитрием, и работал он в Сколково начальником лаборатории физики высоких энергий.
   - Давай, рассказывай, что ты тут изобретаешь, - сказал Дмитрий, оглядывая нехитрое убранство Сергея Сергеевича. - Поди уже летающую тарелку сконструировал или как?
   - Почти, - нервно улыбнулся Погорелов, показывая коллеге вход в подвальное помещение.
   Едва Дмитрий завидел установку, собранную Сергеем Сергеевичем, как тут же бросился осматривать ее самым внимательнейшим образом, стараясь не пропустить ни одной даже самой незначительной детали. Безмолвный осмотр длился порядка пятнадцати минут, после чего Дмитрий задал всего один вопрос:
   - Это действительно то, о чем я подумал?
   - Не знаю, о чем ты там подумал, - развел руки Погорелов. Лицо молодого ученого не выражало никаких эмоций.
   - Тебе удалось создать мост? Ты в состоянии локализовать квантовые эффекты в макромасштабе?
   Что и говорить, коллеги у Сергея Сергеевича были умными. Дмитрию хватило всего четверти часа, чтобы определить назначение собранного Погореловым агрегата.
   Сергей Сергеевич молча кивнул, подошел к компьютеру, потыкал пальцами в сенсорную клавиатуру и, достав из кармана халата самый обыкновенный камень, положил его в пространство установки.
   - Сейчас покажу, - сказал он, внимательно наблюдая за прицеливанием к объекту лазерного луча.
   Эксперимент занял довольно длительное время, по ощущениям Дмитрия, однако по истечении нескольких часов его удивление готово было перехлестнуть через край.
   - Ты представляешь, чего ты добился!? - вскричал ученый, вертя в руках воскресший камень. - Это же выход на параллельные Вселенные, ни больше, ни меньше. Это как минимум гениально! Это...
   - Дим, - прервал хвалебные восклицания коллеги Сергей Сергеевич, - давай к делу. Я представляю, что означают мои опыты. Поверь, с живыми организмами я уже отработал. Дела обстоят так же хорошо, как и с обыкновенными предметами, но мне необходимо двигаться дальше. Пойми, у меня возникла проблема, которую без твоих материалов я бы не смог решить.
   - Что за проблема? - сменил тон Дмитрий с восторженно-хвалебного на сугубо деловой.
   - Мне нужно создать нечто, позволившее бы мне в некоторых ситуациях не пользоваться установкой, но при этом достигать сходных с ней результатов, - витиевато ответил Погорелов, пока что не желая раскрывать все свои планы.
   Однако коллега Сергея Сергеевич оказался куда прозорливее, чем считал молодой ученый.
   Дмитрий посмотрел на Погорелова как на сумасшедшего, перевел взгляд на установку, потом вновь на ученого.
   - Ты спятил, - прошептал он. - Ты... это.... Решил поиграть в Бога? Неужели ты думаешь, что сможешь их...
   - Смогу!- гаркнул Погорелов. - Я все рассчитал! У меня есть неплохие шансы, а, главное, возможности. Ты думаешь, я оборудовал это помещение только из-за любви к науке? Ты думаешь, мне больше заняться было нечем, как просто так проводить один опыт за другим без шансов что-либо кому-то доказать? Ты же прекрасно осведомлен, на каком положении я нахожусь, и что для мирового научного сообщества значат мои слова. Никто никогда бы не стал меня слушать. Для многих, если не для всех, мои наработки - это сущий бред, а я - сумасшедший псих, занимающийся непонятно чем, да еще смеющий требовать немалые деньги под свои дикие исследования. Поэтому я сделал вид, что сдался и ушел, отрекся от прежней жизни, от науки, превратившись в отшельника. Никто не знает, чем я занимаюсь, никто об этом и не узнает, но я работаю не только ради науки. Основная моя цель - это повернуть все вспять. Я хочу вернуть то, что у меня забрали по моей, кстати, вине. Я хочу вернуть человеческие жизни.
   - И уподобиться при этом Богу? Представляешь, что начнется, если у тебя все получится, в чем, впрочем, я сомневаюсь, и об этом станет известно широкой общественности? Как ты думаешь, сколько людей на следующее утро проснутся с желанием воскресить своих любимых кошечек, собачек, птичек, прочий зверинец, не говоря уже о дорогих и близких сердцу погибших и умерших людях!? Начнется анархия! Это будет означать, ни много ни мало, крах для человечества. Твоему изобретению, твоей теории, сколь бы гениальными они не оказались, не место в мире, во всяком случае, в современном. Но на пути к твоей цели я вижу не только этическую преграду. Ты уверен, что все правильно рассчитал? Я имею ввиду последствия твоих опытов для всего мира. Заходя настолько глубоко в неизведанные дали мироздания, ты рискуешь не учесть массу всего важного, что впоследствии аукнется и может привести к катастрофе. Подумал ли ты об этом? Что если твои эксперименты нарушат или, что самое страшное, уже нарушили какие-то фундаментальные законы мироздания? Недаром же Вселенная изначально расставила все по своим местам. Недаром один объект в мире может иметь лишь единственную реализацию, единственное решение собственной волновой функции, все остальные его тени - это коллапс этой самой функции в реальности. Если так понадобилось природе, не нарушаем ли мы своими экспериментами некие фундаментальные ее запреты, и что ждет нас всех, если однажды мы преступим очередной барьер?
   Сергей Сергеевич, не ожидавший такого напора от Дмитрия, все же не растерялся и нашелся, что ответить:
   - А как насчет информации? Она ведь сохраняется, что бы ни произошло с объектом.
   - Это гипотезы голографической модели Вселенной, они ничем не доказаны.
   - Согласен, прямых свидетельств этому нет, однако все мои теоретические выкладки учитывают постулат о сохранении информации, а, как видишь, моя теория имеет практическое, экспериментальное доказательство. Так что я готов с тобой поспорить о фундаментальных запретах, возведенных самой природой. Некоторые барьеры, разумеется, существуют, но лишь для того, чтобы нам, тем, кто исследует глубины мироздания, жизнь медом не казалась.
   Дмитрий смотрел на Погорелова недоверчиво и относился к его авантюре с изрядной долей скепсиса.
   - Послушай, - сказал Сергей Сергеевич, протягивая ученому планшет с расчетами, - посмотри сам, проверь мои выкладки, они все верны. Практика это подтверждает. Если бы я что-то нарушил, то, учитывая количество опытов, проведенных мной за последнее время, катастрофа, если бы она действительно имела место быть, уже бы давно случилась. Но мир по-прежнему вертится вокруг своей оси.
   Дмитрий склонил голову над планшетом, алчно впитывая глазами стройные ряды формул.
   - Здесь все просто, - Погорелов позволил себе прокомментировать записи. - Любой объект, представляющий собой суперпозицию квантовых состояний элементарных частиц, из которых он состоит, имеет бесконечное число решений собственной волновой функции, но лишь одно решение реализуется, остальные коллапсируют, однако полный информационный портрет объекта содержит так же и их. В действительности, в чем-то правы обе интерпретации квантовой механики. Как только объект физически исчезает, происходит коллапс единственного решения, приводившего ранее к реализации объекта в реальности, однако, вследствие глобального сохранения информации и энергии, Вселенная в это время как бы делится и реализует объект в своей параллельной версии. Таким образом, количество решений волновой функции объекта всегда равно единице, а количество всех возможных решений не изменяется. Квантовый локализатор, - Сергей Сергеевич кивнул в сторону установки, - позволяет переносить информационную волну, как показано на этих моделях и, тем самым, перемещать единственную реализацию объекта между параллельными версиями Вселенной.
   Дмитрий вгляделся в анимированную картинку. В верхней ее части человек вдруг потерял свои очертания, его контур, состоящий словно из тысяч нитей, соединенных между собой, несколько раз повернулся вокруг своей вертикальной оси. Затем рядом с контуром человека появилось что-то, напоминающее воронку, куда человек благополучно переместился. Не успел он это сделать, как появился уже с другой стороны, и вновь приобрел собственные прежние очертания. В нижней же части картинки располагался объемный график, состоящий всего из одного горба, который, двигаясь синхронно с человеком, перетек из правой области в левую.
   - Все параллельные варианты существуют и не существуют одновременно, - продолжил Погорелов. - Для того, чтобы перетащить объект из одного варианта Вселенной в другой, проще говоря, воскресить его, нужно создать устройство наподобие моего квантового локализатора. Но не обязательно! Это как бы прямая задача. А мне интересна обратная. По задумке я не собираюсь локализовывать пространство в какой-то определенной точке. Вместо этого я сам как бы размажусь между всеми своими параллельными версиями и буду самостоятельно перемещаться по миру в таком экзотическом виде.
   Коллега Сергея Сергеевича совершенно ошалевшими глазами рассматривал то Погорелова, то его математически выкладки. Длилась эта немая сцена несколько минут, пока, наконец, Дмитрий не сдался.
   - И все же ты безумец, - сказал он, возвращая Сергею Сергеевичу его планшет с расчетами. - Хочешь стать призраком? Квантовым человеком?
   - А почему бы и нет? От этого, в конце концов, зависит судьба тех, кто мне дорог больше всего на свете.
   - Безумец еще слабо сказано! Ты представляешь, что будет, если в том состоянии ты себя как-то неправильно поведешь?
   - Не понял? - насторожился Погорелов.
   - Ты когда-нибудь пилотировал истребитель?
   Сергей Сергеевич часто заморгал глазами, совершенно не понимая, к чему клонит Дмитрий.
   - Вот представь себе, садишься ты в кабину пилота, тебе дают задание взлететь, добраться до необходимой цели и уничтожить ее. Ну и сколько пройдет времени, прежде чем ты все же совершишь не одну сотню правильных манипуляций и поднимешь истребитель в воздух?
   Погорелов молчал, поняв, к чему клонит его коллега.
   - Но если пилотированию можно научиться, то тому, чем хочешь заняться ты, обучиться невозможно, потому что подобного никто еще никогда не делал. Вспомни, чем в истории заканчивались многие испытания чего-нибудь новенького. Только в твоем случае все куда более серьезно, ведь твоя гибель в случае неудачи - это еще не самое худшее, что может произойти.
   - И все же я рискну, - настоял на своем Сергей Сергеевич. - Я постараюсь не отправить Вселенную в тартарары. Лишь небольшое, точечное вмешательство, абсолютно ничего не нарушающее.
   Дмитрий устало махнул рукой, отчаявшись что-либо доказать Погорелову.
   - Как хочешь, но я тебя предупредил.
   - Так ты передашь мне необходимые материалы?
   - Да. Но мне нужно, чтобы ты выполнил два моих условия.
   - Каких? - чуть резче, чем следовало, спросил Сергей Сергеевич.
   - Во-первых, я буду присутствовать при создании тобой нового оборудования, а, во-вторых, после того, как все закончится (надеюсь, что все закончится хорошо), ты спрячешь все свои теоретические наработки в самый дальний и глубокий сундук, который только у тебя есть. Людям еще рано пользоваться такими штуковинами.
   Погорелов согласно кивнул:
   - Это все?
   - Да, больше никаких условий у меня нет.
   Сергей Сергеевича улыбнулся.
   - Тогда приступим к работе. Времени у нас хоть и навалом, но, все же, побыстрее хочется все закончить.
   Погорелову повезло, что Дмитрий не просто отдал ему перевезенные материалы, а остался ему помогать. Вдвоем со своим коллегой Сергей Сергеевич работал не просто быстро, а очень быстро. Всего за пять дней удалось создать портативный мини-реактор ХТС, еще пару дней ушло на конструирование системы управления, и ровно неделя - на создание так называемой кольчуги Погорелова.
   - А в самовосхвалении тебе не откажешь,- поддел Сергея Сергеевича Дмитрий, вертя в своих руках практически уже сконструированную кольчугу. Кольчуга представляла собой соединенные вместе сверхпроводящие электромагниты, емкостные резонансные электрические контуры и с виду действительно походила на доспех. Реактор термоядерного синтеза обеспечивал ей автономную бесперебойную работу в течении нескольких десятилетий, а система управления, прилаженная на запястье левой руки, нужна была для корректной работы и управления кольчугой в процессе ее испытаний.
   - Все так делают. Я лишь следую веяниям моды, - отшутился Погорелов.
   - Этой моде уже не одна сотня лет, не пора ли ее поменять?
   - Вот ты этим и займись, а у меня другие заботы.
   Дмитрий придирчиво осмотрел кольчугу, повертел в руках скругленное с обоих сторон яйцо реактора.
   - Неужели сработает?
   - Должно сработать, - твердо произнес Сергей Сергеевич. - А не сработает, так я хоть буду знать, что не напрасно скопытился, пытаясь достичь невозможного.
   С этими словами Сергей Сергеевич вставил реактор в специальную нишу, ввел код в систему управления, и подвальное помещение осветило едва заметное голубоватое свечение.
   - За одно это тебя нужно представить к награде, - поддержал Погорелова Дмитрий. - Сконструировать реактор холодного синтеза.... Кто б мне об этом сказал месяц назад, поднял бы того на смех.
   - Лет через сорок, а то и раньше таких реакторов на свете появится целая куча, поверь мне.
   - С чего ты взял?
   - Мне пришлось кое-кому продать собственные разработки, чтобы собрать необходимое для постройки локализатора. Так что, настоящий ХТС, фактически, де-юре не будет считаться моим изобретением.
   Дмитрий печально вздохнул, похлопал Погорелова по плечу.
   - Вижу, ты на все готов, чтобы осуществить свою мечту.
   - Больше, чем на все, - согласился с ним Сергей Сергеевич.
   Дмитрий помог своему коллеге надеть кольчугу. Защелки, необходимые для прочного удержания весьма тяжелой конструкции на теле человека, громогласно щелкнули, и Погорелов, подражая Гагарину, сказал:
   - Поехали.
   Несколько быстрых нажатий клавиш на пульте управления и голубоватое свечение реактора стало чуть насыщенней, ярче. Мотор всей конструкции работал абсолютно тихо, но Дмитрию послышалось, что где-то рядом будто взревел ушедший уже в прошлое двигатель внутреннего сгорания.
   Некоторое время ничего не происходило, и Погорелов уже начал подумывать, что пора отключать устройство и кумекать, что делать дальше, но именно в это самое время появлись эффекты, предсказанные его расчетами. Сначала на уши Сергея Сергеевич обрушилась уйма поистине потусторонних звуков, природу которых было совершенно невозможно объяснить, затем Погорелов увидел, как предметы в его лаборатории начали сначала двоиться, потом троиться, приобретая неведомую доселе глубину и дополнительные очертания. Множился и Дмитрий, рассматривающий Сергея Сергеевича ошалелыми глазами. Сергей Сергеевич скосил взгляд на свои руки, тело, но струения своей фигуры не заметил.
   - Так и должно быть, - утвердительно кивнул он собственным мыслям, - кольчуга внутри себя сохраняет локализованное макропространство, погружая объект, заключенный в нее, в квантовое море.
   Дмитрий споро отыскал в углу лаборатории небольшое зеркало, поднес его к плывущей фигуре Погорелова. Сергей Сергеевич посмотрел на себя струящегося, похожего на настоящего призрака, улыбнулся. Пока все шло в соответствии с расчетами, и можно было двигаться дальше. За первой стадией погружения должна была последовать вторая, более глубокая, позволявшая бы Погорелову практически мгновенно перенестись на большое расстояние, минуя все препятствия.
   - Пора мне,- сказал он, обращаясь к Дмитрию. - Еще шаг, и я исчезну. Надеюсь, задуманное мной слишком абсурдно, чтобы не осуществиться.
   Дмитрий улыбнулся.
   - Было искренне приятно с тобой работать. Надеюсь, мы еще свидимся и продолжим исследования.
   - Не сомневайся.
   Погорелов вновь ткнул пальцами в пульт управления и...
   То, чему он стал свидетелем, могло потрясти воображение любого художника, писателя или поэта. Мир, еще секунду назад казавшийся таким цельным, хоть и плывущим, изменился до неузнаваемости. Теперь все пространство вокруг Погорелова, над ним и под ним, представляло собой удивительное переплетение каких-то светящихся нитей, струй, узоров, объединенных между собой в красивейший, непредставимый, непередаваемый непереводимый ни на один язык мира объемный орнамент. В нем было совершенно невозможно ориентироваться, поскольку повсюду картина была одна и та же, и не было заметно каких-либо явных ориентиров. Меж тем, Погорелов чувствовал себя весьма комфортно, заметив, что не ощущает никаких негативных эффектов кроме психологического гнета и пространственной дезориентации.
   Нужно было как-то развивать ситуацию, и Сергей Сергеевич, отчаявшись что-либо понять в нагромождении местного сюрреалистического интерьера, принял решение действовать наобум. Он попробовал сделать шаг, другой, третий. Никакой инерции, сторонних сил он вроде бы не ощущал, при этом не ощущал ни притяжения, ни невесомости. Удивительное промежуточное чувство напугало его, ворвавшись в сознание как-то незаметно, неожиданно, словно подкараулило за углом и выскочило в самый ненужный для этого момент. В этом пространстве было совершенно непонятно, двигаешься ли ты или стоишь на месте, ведь твердой поверхности под ногами Погорелова не существовало, однако также нельзя было сказать, что он в чем-то плыл или где-то летел. Человеческим языком было попросту нереально описать то пространство, в котором очутился Сергей Сергеевич.
   - И как тут можно судить о путях да направлениях, - устало вздохнул ученый. - Если только пройти, да всплыть....
   Он так и поступил. Сделал вперед еще несколько шагов, и немного поднялся из квантового моря наружу. Вмиг мир вокруг стал привычным, реальным и струящимся, вот только знакомых мест Сергей Сергеевич вокруг не обнаружил. Вместо привычных сумерек заснеженного леса непроходимых карельских чащоб жарило ненасытное солнце, согревая своими лучами желто-оранжевое многообразие гигантских песчаных барханов.
   - Вот это я шагнул, - усмехнулся Сергей Сергеевич, втайне радуясь тому, что имеет возможность перемещаться по планете, фактически, незаметно и практически мгновенно. - Надо попытаться еще раз и при этом постараться оказаться где-нибудь не на дне океана.
   Как выяснилось спустя некоторое время, Погорелов как в воду глядел. Уже следующее всплытие в реальный мир выкинуло его в открытый океан, причем в самый настоящий шторм. Волны бушевали такие, что могли запросто перевернуть гигантский лайнер, не то, что букашку человека, и Сергей Сергеевич поспешил убраться из этого места.
   Очередное всплытие перенесло Погорелова на райский тропический остров и напугало до полусмерти молодую пару, прохаживающуюся по береговой линии пляжа из белого кораллового песка. Быстренько извинившись, тем самым окончательно добив несчастных влюбленных, Сергей Сергеевич вновь опустился в квантовое море, отчаянно желая в следующий раз оказаться где-нибудь поближе к Москве.
   Отчасти его желание было претворено в жизнь, но не сразу и не полностью. После тропического острова Сергей Сергеевич умудрился побывать в Австралии, оказаться практически у подножья гигантского здания в Арабских Эмиратах, посетить заснеженную Аляску, незаметно для окружающих полюбоваться на Эйфелеву башню и, наконец, всплыть под мостом через Москву-реку.
   - Ого, наконец-то, - возликовал молодой ученый, - уже кое-что.
   Теперь предстояло самое сложное, кропотливое и нервное, а именно, попытаться приблизиться на минимально возможное расстояние к зданию больницы, в которой когда-то, в тот далекий и страшный день, умерли его близкие. При мыслях о сестре и ее ребенке Погорелову стало дурно, и он некоторое время приходил в себя. Собравшись с мыслями, Сергей Сергеевич поспешил поскорее осуществить задуманное и вновь начал фактически слепое движение в квантовом море.
   Целых три дня Погорелов пытался приблизиться к московской городской больнице, но ближе чем на полтора километра к ней так и не подобрался. Без специального устройства-навигатора ходить по квантовому морю было невозможно, а времени изобретать еще и его, у Сергея Сергеевич попросту не было. Да он, вдобавок ко всему, был уверен в том, что ему это не под силу.
   Делать было нечего, и Погорелову пришлось действовать по старинке. Ночью, стараясь не привлекать к себе внимания, Сергей Сергеевич с большими трудностями, но добрался-таки до здания больницы, однако проникнуть внутрь и незамеченным оказаться в семнадцатой палате было уже невозможно.
   - Придется бегом, - ухмыльнулся Сергей Сергеевич, пьянея от чувства приближающейся встречи с родными. - Переполох, конечно, будет, а что поделать.
   С этими словами Погорелов, как заправский легкоатлет, рванул с места, преодолевая пост охраны, центральный вестибюль и свернул к лестницам. Путь до нужного места молодой ученый знал наизусть, поэтому плутать по помещениям больницы ему не пришлось. Конечно, появление призрачного человека вызвало настоящий хаос среди врачей, посетителей больницы и пациентов. Люди, стоящие у него на пути, с дикими визгами шарахались в стороны, уступая дорогу непонятному существу в человеческом обличии. Погорелов на секунду представил заголовки завтрашних электронных газет, и ему стало смешно. Пугать кого-то нарочно он, естественно, не хотел, однако останавливаться перед каждым встречным и объяснять тому, кто он есть на самом деле, времени не было совершенно.
   До нужной палаты Погорелов добрался за пару минут. Он не сомневался, что все камеры видеонаблюдения в данный момент сосредоточенны на отслеживании его движений. Он знал, что охрана уже двигалась по его следам, охранные системы больницы были приведены в состояние максимальной готовности, а полиция усиленными экипажами вовсю спешила к госучреждению. Отступать уже было не куда, двигаться стоило только вперед, к своей цели, к своей мечте.
   Сергей Сергеевич неспешно вошел в палату, до боли знакомую, навивающую тоскливые воспоминания. Стараясь не разбудить четверку пациентов, спавшую в этот момент в переплетении всяких разных датчиков и прочего медицинского оборудования, Погорелов коротко выдохнул, собрался с мыслями и, не дожидаясь, пока к нему пожалуют сторонние люди, нырнул в квантовое море.
   Действуя на инстинктах, молодой ученый совершенно не представлял, что он будет делать, когда окажется в мире наивысшей странности, в мире, где реальность была столь эфемерна, расплывчата и не похожа на обыденность, что можно было натуральным образом сойти с ума. Помещение палаты пропало, вместо него вокруг воцарилась сиренево-белая безмятежная, бесконечно сложная паутина нитей, переплетений, узлов сосудов, чем-то напоминающих нейроны нервной системы человека. Он практически дошел до самого конца. Ему практически удалось осуществить задуманное, и вот теперь, когда до финиша, что называется, можно было рукой подать, Сергей Сергеевич совершенно не представлял, что же ему следует делать. Ориентироваться в квантовом море было невозможно, во всяком случае, Погорелов, сколько ни пытался, а в навигации так и не преуспел. Но сейчас, конечная цель всего того, что он затеял еще тогда, давным-давно, напрямую зависела от способности ориентироваться в плавающем квантовом хаосе.
   Погорелов начал судорожно соображать, как ему стоит поступить. Уйти от преследования он мог в любой момент и на недосягаемое ни для кого расстояние. Но уйти означало сдаться, означало выкинуть годы невыносимого, немыслимого труда на помойку.
   Надеясь, что, рассуждая логически, он чего-нибудь да добьется, Погорелов попытался взаимодействовать собственным телом с неоднородностями окружающего его пространства. Прежде всего, его интересовали крупные, светящиеся белым и светло лимонным свечением уплотнения, названные Сергеем Сергеевичем нервными узлами. Поскольку иного взаимодействия, как прикосновение пальцем к узлу, Погорелов изобрести не смог, пришлось действовать именно таким примитивным образом. Однако его тайные ожидания не оправдались. Обыкновенное касание ничего не дало, и Сергей Сергеевич попытался усложнить опыт. Проникнув в очередной нервный узел, Погорелов пошел на всплытие из квантового моря и...
   Поначалу ему показалось, что окружающее пространство не изменилось. Все так же в нем господствовала бесконечная паутина узлов, нитей, переплетений, сколь удивительно гармоничных, столь и непредставимо сложных. Однако потом Сергей Сергеевич все же понял, что квантовое море стало несколько другим. Во-первых, нервных узлов стало больше, во-вторых, все они казались одинакового между собой размера, и, в-третьих, они отставали друг от друга на одно и то же расстояние! Впервые находясь в квантовом море Погорелов ощутил какую-никакую зависимость и более-менее понятную логику. Правда, радоваться было преждевременно. Узлов повсюду насчитывалось просто дикое количество, и проверить все из них Сергей Сергеевич попросту не имел возможности. Хотя, имело ли место быть здесь, в квантовом море, вообще само понятие времени?
   Не став задумываться над таким философским вопросом, Погорелов ткнул в первый попавшийся шар узла и всплыл. Давешняя палата, в которой лежало четверо человек, ничуть не изменилась, чего нельзя было сказать о самих больных. Нет, с ними все было в полном порядке, однако Погорелов готов был дать руку на отсечение, что несколькими минутами ранее здесь лежали совершенно другие люди. Не обращая внимания на то, что на него обратили внимания один из пациентов и видеокамера слежения, Сергей Сергеевич чуть было не заорал во все горло от обуреваемого им ликования. У него получилось! Не было сомнений, что сейчас он находился в квантовой копии его родной Вселенной, а это означало, что принципиальная возможность попасть из одного инварианта Вселенной в другой не просто существовала на бумаге, но имела место быть в реальности.
   Вовремя сообразив, что мозолить глаза окружающим своим необычным поведением и необыкновенным видом - верх идиотизма, Сергей Сергеевич поспешил скрыться в квантовом море. Теперь самое главное было найти дорогу домой, в родной инвариант, иначе Погорелов сильно рисковал остаться вечным скитальцем на просторах квантовой Вселенной. Справедливо полагая, что, повторив все свои действия в квантовом море с точностью до наоборот, он сможет всплыть в родном инварианте, Сергей Сергеевич сначала погрузился в пространство узла с его многочисленными версиями, а потом, через него, углубился в само квантовое море. Мысленно перекрестившись, Погорелов всплыл в реальность, не касаясь узлов. Красноречивое выражение двух санитаров и полицейского как нельзя лучше свидетельствовало о том, что Сергей Сергеевич оказался там, где и хотел.
   - Здрасьте, - молвил Погорелов и, не дожидаясь реакции стражей правопорядка, вновь нырнул в квантовый мир.
   Итак, ситуация выходила прелюбопытнейшая. В голове Сергея Сергеевича стройными рядами выстраивались выводы и идеи, одна краше другой. Нервные узлы были чем-то сродни совокупности квантовых ветвлений определенного объема пространства, и, зайдя туда, возможно было напороться на все инварианты этого самого ветвления, перебрать их по одному, если, конечно, на то было большое желание. Но самое главное заключалось в другом. Если рассматривать предыдущую идею, как верную, а по всему выходило, что так оно и было, то Лену и Вадима гораздо вернее было искать не в больнице, где они скончались, а у Лены дома.
   - А ведь можно было догадаться и раньше, - Погорелов пожурил себя за несообразительность.
   Таким образом, в госпитале ему больше нечего было делать, и Сергей Сергеевич, используя квантовое море, никем незамеченный покинул территорию больницы. Правда, как выяснилось чуть позже, Погорелов покинул и Москву, промахнувшись весьма изрядно и посетив Чукотку. Если с узлами пространства ему посчастливилось в какой-то мере разобраться, то вот с навигацией и способом перемещения в квантовом море дела обстояли туговато.
   Но не в правилах молодого ученого было сдаваться на милость судьбы. Действуя вслепую, Сергей Сергеевич еще двое суток потратил на то, чтобы как можно ближе подобраться к дому, где когда-то, помнилось ему, жила его сестра. Ближе восьмисот метров подобраться не получилось, и Погорелову вновь пришлось в спринтерском темпе преодолевать сначала немилостивого консьержа, затем семь этажей лестничного пролета и, наконец, вламываться в нужную квартиру без всякого предупреждения. На его счастье сильный электромагнитный фон от кольчуги напрочь вырубал всю охранную электрику, посему преодоление запертых на электромагнитные замки дверей этажа и квартиры заняло у Погорелова не больше пары минут.
   В квартире, естественно, находились жильцы, которых Сергей Сергеевич не знал. По-быстрому извинившись перед ними и не желая встречаться с усиленным полицейским нарядом, который наверняка уже спешил к дому, Погорелов совершил уже ставшую для него традиционной процедуру погружения. Вновь, как и в больнице, перед ним распахнулась непредставимо сложная картина квантового мира, в которой, однако, Сергею Сергеевичу сразу удалось определить необходимый квантовый узел. Войдя в него, ученый выбрал первый попавшийся инвариант и всплыл.
   Лены не было. Не было и маленького Вадима. Вместо них в их квартире проживала другая семья, Погорелову совершенно не знакомая. Сергей Сергеевич попробовал другой инвариант, но также не преуспел. Погрузившись в пространство узла, Сергей Сергеевич крепко призадумался. По всему выходило, что ему придется вручную перебирать каждый инвариант, дабы отыскать необходимый, но на это могло уйти неопределенное количество времени. И все же, попытаться стоило, тем более сейчас, когда до цели оставалось совсем немного.
   Собравшись с духом, Погорелов дотронулся до очередного инварианта и всплыл в реальный мир.
  

***

   Дверь распахнулась, и в погожий июльский день под лучи ласкового солнца, заливавшего своим светом все окрестные дворы, вышла девушка с роскошными длинными волосами и маленький мальчик. Паренек тут же бросился во двор и, не обращая внимания на призывные окрики девушки, довольно ловко вскарабкался на дерево.
   - Вадим, слезай сейчас же! - потребовала блондинка. - Высоко! Не дай Бог упадешь!
   - Мам, все в порядке, я чуть-чуть.
   Мальчишка полез еще выше, весело смеясь, явно поддразнивая мать.
   - Ну что мне с тобой делать, неугомонный сорванец,- не унималась девушка. - Мигом спускайся!
   За всей этой картиной, непрестанно улыбаясь, наблюдали прохожие, прочие обитатели детской площадки, не забывая, правда, при этом окрикивать собственных непоседливых чад. Задорная кутерьма была привычна для этого московского двора, впрочем, как и для других, которых в стране насчитывалось гигантское количество. Все привыкли к бесконечным, радостным детским визгам, догонялкам по пересеченной местности, сопутствующим синяка, ушибам и ссадинам. И лишь один человек, скромно сидевший на лавке в дальнем углу двора, никак не мог насмотреться на неугомонного Вадима и его молодую маму.
   Он частенько приходил сюда, и каждый раз украдкой разглядывал молодую пару, при этом самый внимательный, кто мог бы наблюдать за этим довольно молодым человеком слегка за тридцать, увидел бы на его лице скупые мужские слезы. Мужчина плакал. Плакал каждый раз, когда видел Вадима и его юную маму, Елену. Вот и сейчас он, как ни старался, сдержать не смог.
   - Я нашел вас, хорошие мои, - прошептал мужчина, массируя красные от перенапряжения глаза. - Нашел, и спасибо господу, что имею шанс смотреть, как вы живете.
   Мужчина засунул руку в карман своей сумки, извлек оттуда коммуникатор. Несколькими щелчками пальцев он открыл сообщение, которое вот уже несколько дней мозолило ему глаза. Сообщение было от его друга и коллеги по работе Дмитрия Димьярчука. "Почему ты это так и не сделал?" - гласили строчки.
   Мужчина некоторое время смотрел на экран коммуникатора, потом свернул изображение, положил устройство в сумку.
   - Почему не сделал, спрашиваешь? - прошептал себе под нос мужчина. - Потому что я не эгоист.
   Мужчина усмехнулся собственным мыслям, пришедшим ему на ум, вновь извлек на свет коммуникатор и включил режим аудиозаписи.
   - Порой нам проще преодолеть законы физики, пройти казавшиеся вечными барьеры, чем нанести кому-то душевную боль и страдания. Хорошо помня, что значит потерять любимых и близких, будучи при этом в здравом уме и твердой памяти, начинаешь ценить то, что есть у других. Здесь их дом. Здесь их любят, ценят, здесь ими дорожат. И хотя там было бы все то же самое, природа распорядилась иначе, и я не стану вмешиваться в ее дела. Я не пойду на поводу у собственных желаний, как однажды уже поступил.
   Мужчина еще несколько раз посмотрел на веселящегося на дереве паренька, его юную маму, сделал их снимок на камеру коммуникатора, затем положил устройство в сумку и исчез. Исчез никем не замеченный.
  

14 декабря 2011 года.

   Имеется ввиду многомировая интерпретация Эверетта и Копенгагенская интерпретация, сформулированная Бором и Гейзенбергом.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"