Аннотация: Облом пятый. Когда героизм перерастает в коллективный суицид, стоит задуматься: а оно надо?
-На сей раз я не ошибаюсь! Честное слово! - Эфиан чуть не плакал, пытаясь убедить нас в своей правоте.
-Может, хватит? - Жармю недовольно нахмурился.
-Не хватит, потому что это правда! - воскликнул эльф. - Да поймите же, это - Лес Собачьего Духа. Да-да, понимаю - звучит странно, но это древнее название. Это тот самый лес, где Святая Иоланда получила вечную поддержку от Духа, повелевающего всеми псами!
-Святая Иоланда? - я была искренне удивлена: слишком часто стала сталкиваться с именем и рассказами о делах этой святой.
-Она самая. Помните тот стих на камне? - воодушевился Эфиан. - Забыв про честь и про обеты. Рукой дающего прельстившись. Он сам причина своих бед... Это все о Предателе. Есть старая легенда: Святая Иоланда отдала весь свой хлеб псу, а он, вместо благодарности, кинулся на нее, причем со спины. Но и этого было мало: пес обратился с жалобой к Духу, который обещал покарать нечестивицу, обидевшую бедную голодную собачку. Когда же правда стала известна, Дух проклял предателя и на веки вечные обещал поддержку всего собачьего племени благородной девушке. А ведь ныне этот лес находится на территории княжества Алом. Мало того - шильда, найденная Жармю. Вы думаете это просто название? Нет, друзья мои! На листигском языке, старом естественно, это слово означает "у леса"! А старое наречие дольше всего держалось именно в Аломе.
Если эльф прав - а под напором фактов вынуждена это признать, - то я опять потеряла след Фларимона. И как теперь его искать? Именно как: где - тоже неизвестно, но как узнать это самое "где" тоже большая загадка. Опять все с начала начинать. Можно я тихо повою и головой побьюсь?
Скамма встретила вполне обычным деревенским гомоном: привычно скублись соседки, мужики лениво переругивались с женами, где-то в сараюшке мычала корова, с истошным кудахтаньем по улице неслась перепуганная курица. Но только до того момента, как люди увидели нас - все сразу замерли, даже животные. И взгляд такой у всех тяжелый, будто в ожидании беды. Причем беда по их взглядам должна исходить от нас.
-Доброго дня вам, уважаемые! - переговоры начал эльф.
Еще бы! Ведь это по его вине мы оказались здесь.
-И тебе, коли не шутишь, - вперед выступил неказистый старичок, из разряда тех, кого именуют одуванчиками.
-Что вы! Совсем не шучу! - замотал головой Эфиан, изображая полную невинность. - Вы уж простите нас, люди добрые. Мы ж не лиходеи какие - заплутали в здешних лесах, уж и не чаяли к жилым местам выйти, да случайно на шильду наткнулись.
-Хорошо видать наткнулись, - хихикнул старичок.
Удивительное дело, но этот ехидный смешок будто стал сигналом: "Можно не бояться, все в порядке" - люди постепенно вновь вернулись к своим делам. Ни Жармю, ни Сирин не стали выказывать обиду по поводу такого отношения, и мы смогли спокойно войти в деревню.
-Откуда хоть будете? - поинтересовался дедок.
-Из Фелитии, дедушка, - ответила за всех, не желая вдаваться в подробности.
-Эге, далеко вас занесло! - присвистнул от удивления старик. - Вы уж ступайте, с дороги отдохните - советую в дом Гюлхалум идти - и вечерком посидим-подумаем как вам помочь.
А мы просили о помощи? Или на наших лицах написано? Ладно, это не важно сейчас. Разумней последовать дельному совету. Это я по поводу отдыха, если что.
-Во-он, пятый дом от колодца, - махнул рукой старик влево. - Гюлхалум домовитая, даром что из приезжих: и накормит, и устроит, так что не боись, смело обращайтесь.
Дедок дал совет и был таков, я и глазом моргнуть не успела.
-Пойдем к Гюлхалум? - на всякий случай уточнил Эфиан.
О, какие дела - теперь нашим мнением интересуются.
-Почему бы и не пойти? Только с лошадьми решить вопрос надо. Вряд ли у нее найдется место и для них, - пожал плечами Жармю.
-Но у нее же можно будет и за конюшню узнать! - тут же нашелся эльф.
И чего спорят? Ну, точнее зазря воздух сотрясают. Надоело их слушать. Хм, а не слишком ли часто мне все стало надоедать?
Тяжелое медное кольцо, позеленевшее от времени, на низенькой калитке заменяло колотушку или дверной колокольчик.
-Иду! - степенный женский голос донесся из дома, а потом на порожках показалась сама хозяйка.
Не слишком полная, скорее просто в теле женщина средних лет. Тяжелые каштановые косы едва умещаются под вдовьим платком. Серый фартук с алой вышивкой понизу. Новенькие сапожки аккурат по ноге. И хитринка в карих глазах. Вот какой оказалась Гюлхалум.
-И что застыли на пороге? Заходите, коли в гости пришли, - усмехнулась женщина.
Видимо, не впервой доводилось принимать таких нежданных гостей.
-Благодарствуем, - опять первым вылез эльф. - Только у нас проблема одна есть: не знаем куда лошадок на постой деть.
-Так в общинный сарай сведите. А дорогу сына попрошу показать, - тут же предложила Гюлхалум. - Эй, Танай, поди-ка сюда!
Из-за дома показалась вихрастая головка пацаненка, явно сорванца. И с таким же хитрющим взглядом.
-Покажешь дорогу к общинному сараю, - строго велела мать. - И сразу же возвращайся: собак, поди, еще не кормил, курам зерна не сыпал, да и двор не метен. А ведь с вечера все сделать обещался.
-Ну, мам, я ж с Кишиткой на рыбалку ходил! - попытался оправдаться мальчишка.
-Хватит, нарыбачился уже. И было бы где, а то в луже копошитесь. Я сказала: туда и обратно! - Гюлхалум грозно нахмурила брови.
Танай обиженно шмыгнул носом, но ослушаться не посмел. Эфиан и Жармю, забрав у нас с Сирин поводья, повели лошадок в тот самый общинный сарай. Странное дело, но мне почему-то показалось, что они не горят желанием общаться с хозяйкой дома.
-Да хватит уж стоять на дороге, заходите в дом. Вас ведь сюда дед Мазиль послал? - лукаво улыбнулась Гюлхалум. - У меня кисель малиновый на печи стоит.
Кисель? Малиновый? Мм...
Оказалось, все очень просто: Гюлхалум - ведьма, потомственная. Но, если честно, да и со слов самой Гюли, ведьмой была ее бабка, прабабка и так далее вверх по генеалогическому древу. А вот мать сбежала с неугодным семье женихом, потому и знаний не досталось. Так, какие-то крохи. И даже состоявшееся после рождения внука (старшего брата Гюлхалум) примирение ничего не изменило.
-Да мать и сама не очень-то стремилась узнать, - сокрушенно качала головой Гюли, не забывая подливать в мою кружку киселя.
Мы сидели за столом у распахнутого окна и разговаривали, прихлебывая душистый густой кисель. Мы - я и Гюлхалум. Сирин, узнав, что нам выделены настоящие кровати в отдельной комнате, со стоном умирающей извинилась и отправилась отдыхать, то есть спать. Я ее вполне понимаю. Но уж слишком вкусным оказался кисель. А разговоры...
-Да разве можно такого не хотеть? - я искренне удивлена.
-Еще как можно, - хмыкает Гюли. - За каждое действо платить надо, и бабка не боялась платы. А мать боялась. Да и семейная жизнь оказалась важней.
-Но почему бабушка вас не научила?
-Ну... Было дело. Я частенько видела, как она заговаривает ушибы, раны. Особенно у нее получались обереги для скота: потеряется корова или овца и до вечера не находится, так хозяин сразу бежал к бабке; та связывала топор и нож, что-то шептала, и до самого утра ни человек, ни зверь скотину тронуть не сможет. А если забывала на заре заговор снять, так и сам хозяин не у дел оставался: животинку видит, а подойти не может. Так вот однажды, лет десять мне тогда было, я осмелилась подойти и попросить бабку - научи и меня так делать. Она долго смотрела на меня, этак пристально-пристально, а потом и говорит: "Ни к чему тебе, внученька, и так жизнь нелегкая будет". И как в воду глядела: не сыром в масле каталась. Да я и не жалею, ни одного денечка не жалела, - призналась Гюли.
Не жалела она о замужестве: как и мать, вышла за чужеземца, чем расстроила деда, мечтавшего женить на внучке племянника лучшего друга; а потом с мужем они в Алом и уехали. Вот только вместе десять годков и прожили, на одиннадцатом муж погиб: кони в упряжке понесли, все разбежались, а дите чье-то на дороге осталось, муж Гюлхалум ребенка спас, а сам... Тяжело теперь Танаю приходится: он ведь мужчина, глава семьи. После смерти мужа Гюли с сыном в Скамму и перебрались, а раньше в городе жили, в Шитайе.
-Но все ж кое-какие крохи и мне перепали: могу уста замкнуть, если человек зазря злословить начинает, обмануть меня сложно, да и кое-что в травах понимаю, - женщина улыбнулась с чувством превосходства.
Нет, не надо мной, а над судьбой: и при выпавшем раскладе карт сумела найти свои козыри. Да, кровь - не водица, знания с ней и передаются, только не каждый это понимает. Точно так же и у пиктоли: и в десятом поколении взыграет кровь, желай не желай, а род сильней окажется.
-Поэтому вы нас не побоялись принять?
-Вовсе нет. На моей родине приход гостя - большой праздник. Если к тебе пришел гость, значит Всевышний не оставил тебя своей благодатью. Прогнать гостя - большой грех. А кто ж грешить на пустом месте будет? - карие глаза лучились лукавством.
-Понятно, - улыбаюсь в ответ. - Гюли, а вот... не подскажите: до Шитайя далеко?
-Да дней десять обозного пути. Но вы ж налегке и раньше управиться можете, - ответила женщина и потянулась за новой порцией киселя.
-Тогда почему дед Мазиль говорил "вечерком посидим-подумаем как вам помочь"?
Гюли тут же рассмеялась. А что я такого сказала? Всего лишь повторила слова старика.
-Ох, Эредет, не сердись, - наконец отсмеялась хозяйка дома. - Вот ведь старая сводня!
-Что?
-Да дед наш славится своими способностями сосватать кого угодно! Обычно женщины свахи, у нас же Мазиль этим промышляет. А у вас парни видные, всем девчонкам на загляденье. Да и не только им: молодицы покраше и те внимания их искать будут. Вот старый хрыч и решил залучить вас на вечернее гулянье, а там по обстоятельствам действовать, - поспешила все объяснить Гюли. - Кстати, который твой?
-Моего здесь нет, - улыбка выходит немного усталой, немного печальной - и то, и другое вам ведь понятно.
-Ну и зря, - сердито припечатала Гюли.
-Нет, вы не поняли. Мой... он не здесь, он путешествует, надобно так, - я принялась оправдываться и оправдывать.
-Оба умом не страдаете, - вынесла вердикт Гюлхалум. - Ну да Всевышний вам судья.
И то верно, даже оба утверждения верны. А вы не согласны?
Вопреки ожиданиям деда Мазиля вечер для нас прошел спокойно, потому как никуда мы не пошли, а решили воспользоваться гостеприимством Гюлхалум. Тем более что нам такой стол накрыли!
Эфиан и Жармю поначалу с опаской поглядывали на хозяйку, но к концу застолья разговорились и принялись расспрашивать Гюли о делах деревенских.
-А почему нас так испугались? - решился задать главный вопрос Эфиан.
-С весны люди в лесу стали пропадать: то в одной деревне исчезнет кто-то, то в другой, почти всех соседей беда коснулась. Нас Всевышний миловал, пока все целы и живы. Да только ходят слухи, будто бы в лесу есть заговоренная поляна, мол, кто на нее попадет, вернуться назад уж не сможет. И, дескать, на ней столько людей, камнем застывших, стоит, что даже смотреть страшно. А вы ж из леса аккурат и вышли. Вот деревенские и напугались. Но от вас пахнет ветром и миром, так что чего бояться? - Гюлхалум не стала таиться и честно ответила на вопрос.
Ветром? Сказала бы я, чем от нас пахло, пока не попали в банную пристройку. Но за столом такое неприлично говорить.
-Поляна заговоренная... А сколько с собой вина самодельного рассказчики брали? - хитро прищурился Жармю.
Всеобщий смех послужил ответом.
Солнечное утро обещало такой же день, и грех было не воспользоваться таким шансом. О чем это я? Стирка! Вещи-то чистые не только у Сирин закончились. А в веселой компании Гюлхалум и Таная и время летело незаметно, и дело спорилось - Гюли все восхищалась ножичами, купленными мной еще в Мальбурге: "А наши-то все с портянками мучаются". Единственный недостаток - Благочестивая не решилась приобщиться к столь низменному занятию, лишний раз убедившись в моем неблагородном происхождении.
Кто знает, как бы день продолжился, если б не истошный крик, разнесшийся по деревне. Мы едва-едва успели развесить белье, как режущий сердце звук раздался в непонятно почему наступившей тишине. И тут же топот десятков ног, спешащих на звук.
Нет, я не любопытничаю, спеша вслед за остальными, просто опасаюсь очередных неприятностей и хочу быть к ним готова.
А неприятности были. Да еще какие. Общинное стадо все еще выгонялось на дальний луг, только не на рассвете, как летом, а ближе к полудню. Вот и сегодня все было так. Все, да не все. Пастухи еще издали заметили человека, столбом стоявшего на дороге. Они его и окликали, и ругались, но все зря: как стоял, так и стоит. Разозлившись, ребятки решили хорошенько намять бока глухому шутнику. Но когда добежали до него, оказалось, что он... застыл. Именно так.
Бедняга походил на куклу: хорошо вылепленную, с любовью раскрашенную, только мертвую. Да, он мог сойти за живого, пока не увидишь остекленевших глаз и не коснешься окаменевшей плоти.
-А еще ласточкино гнездо летом на доме было! Кто говорил, что это знак благодати? - сокрушенно прошептал кто-то из деревенских.
Мда, событие явно из ряда вон выходящее. Даже Эфиан с Жармю пришли посмотреть и теперь сумрачно взирали на беднягу.
-Почему? - скорее по привычке, нежели, действительно, желая знать ответ, интересуется Жармю.
Я понимаю его: и так видно, что дела неважнецкие под носом творятся, а узнать, насколько они плохи, не хочется.
-Похоже на работу горгонитов, - Эфиан кивнул на статую селянина.
-Горгониты? - пришел мой черед удивляться, но я и впрямь никогда о них не слышала.
-Милые такие создания, - змеей прошипел эльф.
У-у, как мы, оказывается, умеем. Но с чего подобные чувства?
-Не припомню, что за твари, - честно сознался Жармю.
-Тысячелетия назад они специально были выведены тогдашними магами, чтобы поймать одного демона. Он был настолько ловок, хитер, а главное быстр, что просто так его было не остановить. Потому и решили создать чудище, равное ему по скорости. Вот и создали горгонитов. Раньше их, правда, называли иначе, что-то вроде каменителей. Но... молва гласит, якобы с легкой руки Святой Иоланды их стали именовать горгонитами. Они были и впрямь быстры, превращая в мертвый камень все, чего касался их взгляд, но демон все равно ускользал. Проблема заключалась в том, что горгониты подчинялись магам, именно маги контролировали их действия, их поступки, их сознание. Но даже самые искусные маги не могли успеть за демоном. И тогда... маги совершили самую большую ошибку - они дали волю горгонитам, отпустив их сознание на свободу. Горгониты выкосили жителей королевств похлеще демона. Как на них нашли управу, никто не помнит. Видимо, сотворили что-то еще ужасней.
Голос Эифана был ровный, спокойный, будто он перечисляет дела на сегодняшний вечер. Но нет-нет и мелькнет... отчаяние? И я даже догадываюсь почему. Если такой монстр объявился в маленькой деревеньке, то жди новых бед. А приняв слова эльфа на веру, действительно начинаешь страшиться: даже эльфы не помнят средства, сумевшего остановить горгонитов. Есть над чем призадуматься. Да и испугаться чему тоже есть.
-Но если их тогда всех уничтожили, то как горгониты могли объявиться здесь и сейчас? - Сирин недоуменно нахмурилась.
-Я и не говорил, что уничтожили всех. Нашли на них управу, но нашлись и те, кто сумел ее обойти, - в насмешливом тоне эльфа не было смеха, только горечь. - Периодически в летописях встречаются упоминания, что горгонитов видели в разных местах спустя столетия. Но последнее упоминание относится ко времени правления Дайра Смелого, а это без малого пятьсот лет назад. Да и видели их по одиночке. А здесь, если верить рассказам крестьян о той поляне, один горгонит столько натворить не смог бы.
-Предлагаешь прогуляться на поляну и убедиться в словах местных? - задумчиво поинтересовался Жармю.
Взгляд эльфа вряд ли мог превратить в камень, но такая гамма чувств отразился в нем, что захотелось спрятаться куда подальше, если прежние его слова не вызвали такого желания.
-И ты не шутишь, - выдохнув, констатировал эльф.
-Но и не предлагаю, - пожал плечами Жармю.
Спорить бы я не стала, но червячок сомнения грыз, заставляя то и дело возвращаться к мысли, что парни таки пойдут на ту злосчастную поляну. Вопрос в другом: идти ли мне с ними? Моя героическая смерть вряд ли поспособствует нахождению Фларимона, зато избавит его от нежеланной супруги. Семья будет горевать, но... скорее всего поймет, даже то, чего я сама не смогу понять.
-Он бы точно пошел! - Слова Жармю я услышала совершенно случайно, быть может, потому что все ждала чего-то особенного.
-Ты не он, и не чего равняться! - зло прошептал Эфиан. - Пора бы это уже запомнить!
-Я помню. И знаю, что он никогда бы не стал меня упрекать. Но мы ведь с ним так похожи, почему же мне не хочется совершать подвиги?
Какие интересные речи, однако. Он? Кто этот таинственный "он", которому Жармю стремится подражать? У-у, жаль, больше ничего не слышно: рыцарь уходил в неизвестном мне направлении, эльф не то пытался его догнать, не то остановить. Что-то меня это настораживает, пугает и в тоже время дает надежду. Надежду? Вот и я своих чувств не понимаю.
Вечер, словно чувствуя случившееся несчастье, не радовал сиянием нарождающихся звезд. Солнце кровавым диском закатилось за горизонт. Черные тучи скрыли небо. Да и ветер все крепчал, плачем срываясь в голых ветвях садовых деревьев.
Гюлхалум суетилась у печи, притихший дед Мазиль пальцем рисовал круги на скатерти, во всем доме было тихо.
-Гюли, может вам помочь? - говорю первые пришедшие на ум слова, лишь бы нарушить тягостное молчание.
-Да нет, я и сама управлюсь. Сейчас тесто заведу, маканцев напеку и отнесу вдовице. Соседки, кончено, тоже побеспокоятся, но в таких делах подмога никогда не бывает лишней, - в голосе хозяйки слышались отголоски собственного горя: не забывшегося, а притупившегося со временем и заботами.
Мы все тяжко вздохнули, соглашаясь со словами.
-И что с ним теперь будет? - глупо такое спрашивать, да и имени того бедолаги не знаю.
-К ночи пастырь должен прийти, отпоет, как положено. А на рассвете завернут его в отрез мадаполама и свезут на погост, - ответил дед Мазиль, украдкой утирая слезу.
Опять дружно повздыхали. Не думайте, что я не сопереживаю чужому горю. Совсем не так: сердце болит и на душе тошно, только ничем помочь не могу - никакое золото мира не вернет крестьянину жизнь.
-Мам, мам, я что видел! - в кухню влетел взмыленный Танай.
-Ты где ж ходишь? - всплеснула руками Гюли, ранее уверенная, что сын почивает в своей комнате. - Али не знаешь, что в деревне случилось?
-Ну, мам, я ж не маленький, - мальчишка не хотел внять материнским наставлениям. - Там же такое деется!
-И что там деется? - спросила Гюли, скручивая меж тем в руках полотенце.
-Мы с Кишиткой под старостиными окнами спрятались, хотели попугать, чтоб не гонял нас с яблони. Мам, а ты знаешь, какие у него яблоки на том дереве уродились? Не зря он всю весну да лето над яблонькой из дальних краев хлопотал. У всех уж давно яблоки по закромам да схронам сложены, а у него в самый раз поспели!
-Танай! - грозный окрик должен был отвлечь мальчишку от описания яблочных страстей.
-Так я ж и говорю, - обиженно насупился сорванец. - Сидим, значит, под окнами, уж хотели в ставни стучать. А тут слышим - чужой кто-то пришел. Ну, мы в щель, ба - господин Жармю пожаловал. И давай расспрашивать старосту за лес да поляну заговоренную. Староста все и рассказал. А как не рассказать, ежели меч на поясе не за просто так висит, да и в руках рыбкой плещется? Только господин Жармю ушел, мы уж было решили пугать, а тут опять гости - господин Эфиан собственной персоной. О чем говорили мы и не услышали - слишком тихо было. Только староста побледнел, руками за живот схватился, да в ноги господину хлопнулся и давай лбом пол расшибать. Недолго правда, потому что господину Эфиану надоело смотреть на него, махнул он рукой и пошел прочь. А как он ушел, староста с пола подорвался, хвать свечу, лампадку в углу с образом засветил и давай молиться. Ну и лбом опять крепость пола испытывать. Да и это еще не все. Мы ж тогда с Кишиткой за господином Эфианом подорвались. Он за околицу спешил. Ну и мы туда же. Глядь, а там господин Жармю, то бишь за околицу-то уже вышел и почти к лесу подошел. Господин Эфиан за ним. Хотели и сами за ними идти, да только слышим - бежит кто-то. Мы и спрятались за стогом у Ватуты-пастуха. Едва нырнуть в сено успели, как мимо пронеслась госпожа Сирин. И туда же - за господином Жармю, а мож и за господином Эфианом. Но все одно - в лес!
Рассказал все Танай и с гордым видом посмотрел на мать: вот я какой дознатчик, а ты ругать хотела.
Всевышний, да за что? Ладно, Жармю. Понятно, Эфиан. Но Сирин-то куда понеслась? Совсем с ума сошла?
-Что делать-то? - дед Мазиль испуганно посмотрел на меня.
Такого же взгляда я удостоилась и от Гюлхалум, и от Таная. А причем тут я? Меня в спасители записали? Ничего себе, я ж не рыцарь какой и совсем не герой, точнее героиня. Это у нас Сирин на такие дела способна. Сирин... И Жармю с Эфианом...
-Так, Танай, быстро умываться и в постель. И не спорь! - прикрикнула Гюли на собравшегося было возмутиться сына.
Тот понуро побрел прочь: он столько рассказал, а его прогнали, хотя явно что-то затевается.
-Где... эта поляна? - хриплым, чужим голосом спрашиваю у дедка.
Тот горестно вздохнул и... принялся рассказывать.
В сгущающихся сумерках и так плохо видно, что уж говорить про настоящий вечер в лесу. Но практика хождения по лесной местности имеется, вот и умудряюсь брести в относительно правильном направлении. И не спрашивайте почему "относительно", сами должны были догадаться.
Основной ориентир, по словам деда Мазиля, - серо-черные деревья. Не хотелось бы грех на душу брать, но на старости лет дед мог и забыть старую поговорку: ночью все кошки серы. И ведь знала, куда иду. Знала, но пошла. А еще я прекрасно понимаю, что назад могу не вернуться, впрочем, как и остальные. Только я не хочу, чтобы еще кого-то завтра поутру заворачивали в мадаполам. Не хочу! Понимаю - мы не бессмертны, и когда-нибудь придет время проститься с этим миром. Только пусть это будет позже, не сейчас.
Лес что-то тревожно шептал сбросившими листву ветками. Где-то там далеко виднеются редкие всполохи грозы. До дождя бы успеть. Всевышний, о чем я думаю! Мне не просто успеть надо, а... Даже не высказать все то, что надо. И страшно-то как. Знаете, за время пути не раз и не два попадала в переделки, но страх чувствовать так и не разучилась. Я - трусиха? Вполне возможно. Стыдно, но утешает одно: пока боюсь, есть шанс остаться в живых, ведь на рожон лезть не буду.
Как-то неуловимо, незаметно, но лес изменился. И, похоже, мне придется принести извинения деду Мазилю, пусть даже и мысленные - окружающие елки-березки действительно стали серо-черными. Нет, не укутались в ночную темень, не спрятались в предгрозовых тенях, а именно оказались то ли серыми, то ли черными. Сомневаетесь в моих словах? Давайте поменяемся местами, и сами убедитесь.
Все здесь кажется уснувшим, или даже застывшим. Точно, как тот крестьянин - утрешняя жертва горгонитов. Значит, я попала по адресу. Теперь вопрос в другом: где искать друзей? В обычном лесу я бы попросила помощи у лешего, но здесь. Сомневаюсь, что в мертвом лесу имеется Лес-Хаинэ. Тогда чей плащ мелькнул среди елей. Знакомый такой плащ. Плохо, что и не окликнуть: чувство, что стоит только чихнуть - не приведи Всевышний заговорить или закричать, - как все рассыплется пылью. Остается лишь уповать на случайное везение и свои скромные способности в беге.
И все-таки это плащ Эфиана. Который, между прочим, уже клещом вцепился в друга, не давая тому и шагу ступить. А тут еще и Сирин бестолковым щенком носиться вокруг них, то ли пытаясь разнять, то ли побить.
-Я не помешаю? - стараюсь говорить тихо, но внятно.
-Эредет? - слаженно выдохнули все трое.
-Нет, я вместо нее, - обиженно буркнула в стиле наатцхешты, эльф тут же подозрительно нахмурился. - Вы зачем сюда пошли? На подвиги потянуло? Своих проблем мало?
-Да что ты знаешь о долге? - Жармю попытался выглядеть грозно и порицающе, но в обнимку с эльфом (хотя какое там "в обнимку", когда эльф просто повис на нем) получалось это не очень.
-Много чего знаю, уж поверь на слово. Кстати о долге, помнится, кто-то давал слово меня сопроводить. Так вот я не припомню, чтобы конечным пунктом там указывался тот свет! - хотелось рявкнуть на него, но лес, опять этот лес.
-Эредет, он уже все понял, осознал, уяснил. И даже готов повернуть назад, - поспешил вмешаться Эфиан, все еще вися на друге.
Ой, не верится мне в его слова. Если готов вернуться, почему на лице столько злости? От несбывшейся мечты о подвиге? Так мы ему мигом подвиг устроим, пожизненный, всего-то делов найти сговорчивого пастыря, и за две минуты их с Сирин обвенчают.
-А там люди... - нарушив обмен гневными взглядами, будто пропела Благочестивая.
-Где? - Жармю рванулся так, что Эфиан мешком свалился на землю.
Естественно, нам пришлось пойти за ним. Но ведь ради этого все и затевалось?
Нет, не люди там были, а... Как можно назвать тех, кто умер, но по внешности этого не скажешь? И я не имею в виду оживших мертвецов. Люди разных возрастов и положения куклами замерли, навеки утратив жизнь. Работа горгонитов, как еще раз подтвердил Эфиан.
-Если убить горгонита, человек оживет? - мне вспомнился крестьянин, которого возможно сейчас отпевают как мертвого, а если случится чудо (это я о цели нашего похода, если что) и он вновь станет живым.
-Нет, - разрушил мои надежды эльф. - Это же не василиски и камнезмеи. В отличие от остальных горгонитов убивают не смотрящих им в глаза, а тех, на кого они посмотрят. Я же говорил, в те времена целые города умирали.
Вот оно как. И мы идем против таких монстров? Психи, натуральные, как сказала бы маман.
-Значит, это и есть та самая поляна? - рассуждаю вслух, скрывая дрожь.
-Та, да не очень. Это ведь и не поляна, а дорога какая-то, - в голосе Жармю слышится и разочарование, и недовольство.
-Но горгониты же здесь похозяйничали? - решилась уточнить Сирин.
-Они самые, - подтвердил Эфиан, подойдя поближе к одной из застывших фигур.
-И что тебя смущает? - спрашиваю, а самой не хочется знать ответ.
-Староста хорошо описал ту поляну, даже ночью разглядеть можно. И это не она, - поведал эльф.
-Я иду дальше, - Жармю сказал таким тоном, мол, вы как хотите, а я подвигу пошел совершать.
И мы пошли за ним? Ну не дураки, а?
А вдалеке начиналась гроза. Гром еще редко отзывался, нехотя, лениво. Но молнии то и дело расчерчивали белым и голубым затянутое черными тучами небо.
Сколько на эльфа не надейся, все равно в глушь заведет - гласит старое не то фелитийское, не то листигское присловье. Как вы уже догадались, мы опять зашли непонятно куда. И просить лешего о помощи бесполезно: в мертвом лесу нет Лес-Хаинэ. А если есть... Лично мне не хотелось бы с ним встречаться. Вы жаждете подвига с посмертным признанием заслуг? Тогда вперед!
Только на этот раз мы не заблудились, хотя это было бы лучше. Ломясь, словно медведи через кусты, мы буквально вывалились на тропинку, ведущую к поляне. Хорошо так вытоптанную тропинку. Что ж, поляна действительно есть.
Стоило нам подойти поближе - на расстояние десяти-пятнадцати шагов, точней определить по темноте не удалось, как эльф...
-Прости, Всевышний, ибо в грехе своем не верил в силу Твою, - ошарашено пробормотал Эфиан, падая на колени.
Ой, это что такое?
-Эфиан? Дружище, не пугай меня так, - Жармю теребил друга за плечо, но тот явно впал в молитвенный экстаз и не отзывался.
Ой-ей! Ну и дела. Видела Сирин за молитвой. Замечала, как Жармю иногда бормочет нечто весьма похожее. Но что Эфиан может быть фанатиком, и не подозревала.
-Эфиан! Да что с тобой?! - рыцарь рывком поднял друга на ноги и даже встряхнул для убедительности. - Эфиан, ну пожалуйста...
Мне показалось, или в голосе Жармю проскользнули плаксивые нотки?
-Не надо меня так трясти, - слегка запинаясь (это скорей от тряски), произнес эльф первые разумные слова.
-Фух... - Жармю облегченно выдохнул, но друга не отпустил.
-Да что с вами такое? - эльф недоуменно переводил взгляд с Сирин и меня на Жармю.
-С нами? - рыцарь едва не сорвался на крик. - Это не мы тут изображали картину "Паломники, пришедшие во храм Ольхи"!
У Эфиана хватила ума не уточнять "я что ли?" и строить оскорбленную невинность. Глубоко вздохнув, он явно настроился на очередную лекцию. Что-то подсказывает - прерывать его не стоит, история может быть полезной.
-Ответьте мне, как еще должен реагировать ученый муж, воочию узревший септион Талис? - восторженно начал эльф, но, заметив наши вытянувшиеся лица, неуверенно уточнил - Не знаете септион Талис?
Мы синхронно покачали головами.
-И даже не слышали? - все еще надеясь на чудо, уточнил Эфиан.
Снова синхронное покачивание головами.
-Где вы только учились? - гневно сверкнул очами эльф.
-Не надо, я сам знаю, - буркнул эльф и принялся объяснять. - Существует семь постулатов энергии или септион Талис. Если коротко, то вот они. Всякое живое и неживое существо состоит из энергии. Всякая энергия движется потоком. Энергетические потоки разных существ двигаются различно. И только поток энергии-времени равнонаправлен для существ из одного пространства. При этом энергетические потоки могут быть изменены внешней силой. Поток энергии-времени также может изменить направление под воздействием внешних сил. Тем не менее, существуют аномалии, в которых движение потока энергии-времени имеет отрицательное направление, то есть противоположное основному для большинства существ. Аномалии могут проявляться в виде круга, кольца, спирали.
-Ты хочешь сказать, что поляна - аномалия из этих постулатов? - сходу вник в суть Жармю.
-Именно! - засиял ясным солнышком Эфиан.
-Тогда все дело в аномалии, а не горгонитах? - предположил рыцарь.
-Нет, гораздо хуже. Есть аномалия: на поляне потоки энергии-времени двигались в обратном направлении, причем предположительно по спирали. У попавшего на спираль замедлялся ход жизни - потоки вступали в противодействие, но не останавливался полностью, ведь в определенные промежутки пространства-времени жертва попадала в поток с нормальным направлением. Но сейчас кое-что изменилось. И есть горгониты, чью работу мы уже имели сомнительное удовольствие видеть, - поморщился эльф.
Суть сей речи в целом ясна, но попросите меня повторить и объяснить значение того или иного слова, и я буду только краснеть от стыда.
-И что делать? - робко пискнула Сирин.
Похоже, до кого-то стало доходить понимание опасности похода за подвигом и возлюбленным.
-А ничего, - порадовал всех эльф. - Аномалию уже кто-то изменил - перенаправил потоки, сделав из спирали кольцо, вон щиты магические по краю и внутри поляны сверкают. Поэтому попавшие на поляну и умирают. Способ убийства горгонитов затерялся в веках. У кого-нибудь есть предложения по существу?
Предложений не было. Мы просто стояли и растеряно переглядывались в надежде заметить озарение в глазах соседа. Как же, размечтались!
-Эфиан, мне, конечно, далеко до некоторых гениев, но объясни: если в этом твоем потоке энергии-времени человек и прочая застывают, потом умирают, то как щиты поставили внутрь? - Жармю стал более пристально разглядывать аномалию.
Верный вопрос задает молодой человек.
-Подумаешь, нашел проблему, - отмахнулся эльф. - Может туннель прорыли, может портал сотворили. Хотя последнее маловероятно и слишком много сил забирает. С другой стороны, если у какого-то умника хватило терпения разбираться в векторах направлений потоков, то почему бы ему не поломать голову, а может и другие части тела над техническим воплощением замысла?
-Но что может удержать энергию? - продолжал допытываться Жармю.
-Золото, естественно, - пожал плечами Эфиан. - В сплаве с радунитом. Идеальное магическое зеркало получается.
Радунит. Золото. Ну, конечно же! То-то у меня странные ощущения на языке: будто пила сладкий чай, да вдруг решила еще сладости добавить, а нечаянно бухнула целую ложку соли. Пиктоли называют это рейд-ноуу - "золотая радуга", но правильней "радужное золото". Дорогое удовольствие получается: мало что чистейшее золото немалых денег стоит (забавно: за золото платить золотом), радунит достать сложно (со слов папа на радунитовых рудниках охрана серьезная) и опять-таки недешево, так еще надо найти того умельца, что сумеет соединить их. И я не шучу. Золото должно вначале полностью расплавиться, потом из него льют лист, наслаивая один поток на другой. Когда сердцевина листа начинает застывать, а последний слой еще напоминает кисель, нужно добавлять расплавленный радунит. Видели когда-нибудь, как глазурью заливают пирог? А представьте, что поверхность должна быть идеально гладкой! И делать надо это быстро, чтобы радунит успел переплестись с расславленным золотом, добавляя тому радужных бликов. Теперь понимаете, почему это так дорого? Но кто-то не пожалел денег и поставил щиты здесь, в заброшенном лесу, близ затерявшейся деревеньки. На неприятные мысли наводит поляна.
А еще почему-то вспомнился колдун, напакостивший в Цивилово - селении на пути к Кенелю.
Странный шум сперва показался отзвуком далекой грозы, вовсю бушующей на востоке. Но только сперва.
-Горгониты, - подтвердил наши опасения эльф.
Равнодушия в его голосе больше не было, одна обреченность. И никто не виноват - сами пришли.
-Должно же быть решение! - в отчаянии прошептал Жармю, глядя на приближающихся тварей.
"Дома остаться!" - хотелось рыкнуть в ответ, но делу это не поможет, значит, смысла не имеет.
-Я не знаю его, - честно признался Эфиан, вставая так, чтобы прикрыть друга.
Попытка искупить вину? Только не он виноват, а кое-кто другой, в бессильной злобе сжимающий рукоять меча.
Пришло время прощаться?
-Знаешь, дни, проведенные с тобой в дороге, были золотыми, - чуть слышно шепчет эльф другу, будто подслушав мои мысли.
-Золотыми... А раньше говорил, - начал было рыцарь, но вдруг оборвал себя и с надеждой уставился на поляну. - Золото... Эфиан, ты же говорил, золото и радунит создают собой идеальное магическое зеркало. Такое зеркало способно спасти от взгляда горгонита? - парень едва не подпрыгивал от нетерпения.
-Ну... В идеале - да, только на практике не проверяли... - задумчиво протянул Эфиан, только и он загорелся идея.
-Значит, нам нужен щит с поляны! - и Жармю решил не ограничиваться словами, сделав пару шагов по тропинке.
Стоит говорить, что эльф вновь клещом повис на друге и на сей раз ему удалось его свалить?
-Совсем сдурел?! Забыл, о чем я говорил? Ты там умрешь! - гневный вопль эльфа всего лишь на миг опередил громовой раскат.
А гроза все ближе. Как и горгониты.
-Так я ж внутрь и не пойду. С краю щит сниму и сразу назад, - пытался вырваться из цепких объятий (Сирин обзавидуется и будет дуться после, если выживем) друга Жармю.
-Угу, а вдруг снимешь? Ты подумал: куда направиться поток тогда?
Судя по притихшему рыцарю, он об этом даже не задумывался. Всевышний, а ведь чудо было так близко!
Чудо... Близко... Чуть ближе горгонитов, чей крик перекрывает грохочущий громовой барабан. Совсем они меня заморочили. Я же пиктоли! А что лучше всего может делать пиктоли? Правильно, с золотом управляться. Главное чтобы услышало. Кто ж знает, как поведет оно себя в этих потоках, про которые эльф говорил.
Зову. Тихо-тихо. Не отвечает. А время уходит. Сирин рассматривает что-то под ногами. Жармю вытащил меч из ножен, будто он может тут помочь. Эльф лихорадочно озирается по сторонам в поисках чуда, пытаясь магией пробиться к внутренним щитам. А чудо близко. Только сбыться ему сложно.
Приходится призывать громче, сильнее, быстрее. И чудо свершается. Но описать его не могу - все случилось одновременно. Один из щитов засиял ясным солнышком, утренним туманом заклубился и исчез, чтобы появиться в шаге от нас. Эфиан и Жармю подхватывают щит, оказавшийся приличного размера - с головы до пят укрыть сможет. Горгониты показались над верхушками деревьев, красуясь в свете молний. И Сирин с криком "В этой яме можно спрятаться!" столкнула всех нас действительно в яму (а это уже традиция - прятаться по всяческим ямам и оврагам). Ребята успели щитом, словно крышкой, прикрыть наше убежище.
Гневный вопль горгонитов смолк на самой высокой ноте. Смолк и гром. Стало так тихо, что можно было услышать собственное дыхание и стук сердца. Как тогда сказал огои? Кабы замужем не пропасть? Это чем ближе к мужу, тем больше неприятностей попадается на пути? Второй раз такой неприятности мне не пережить...
Осторожно, боясь лишний раз вздохнуть, парни сдвинули золотой щит и стали оглядывать поляну. Поскольку застывать каменной куклой никто не собирался, мы с Сирин тоже высунули любопытные носы.
Три горгонита. Вспоминая рассказы эльфа, остается только удивляться, как до сих пор люди живы в Скамме и окрестных деревнях да селах. Горгониты здесь недавно? Понятия не имею и вряд ли узнаю. Даже если бы они могли говорить, сейчас...
Ужас бывает разным: покрытый шерстью, запутавшийся в водорослях, с когтями в ладонь и зубами в три ряда. А горгониты были... странными. Обтянутые кожей кости, белесые крылья, словно продолжение тела. Как и положено когти и зубы страшные. Но ужасней всего глаза: огромные, в полголовы, без зрачков и абсолютно зеленые - даже в ночной темноте можно разглядеть их блеск. У страха глаза велики, гласит народная мудрость. Что ж, это правда. Даже сейчас страшно было смотреть в их глаза: а вдруг веко дрогнет и тогда все, можно ни о чем не заботиться, потому что тебя уже не будет.
Гроза прошла стороной, подарив на прощание несколько крупных капель. Сил возвращаться в деревню не было. Собственно просто стоять тоже было тяжело, посему все относительно удачно плюхнулись на землю - только под Жармю что-то обиженно тренькнуло, и через миг парень явил нашим взорам лютню. Откуда здесь она? Наверняка среди жертв горгонитов или аномалии найдется музыкант, в недобрый час решивший сократить дорогу лесом. Хм, может привести в пример эльфу, дабы перестал таскать нас по дебрям всяким?
Жармю бережно провел руками по струнам лютни, и те отозвались серебристым перезвоном. Хороший мастер делал - звук чистый, словно вчера настраивали. Парень поудобней перехватил лютню, устроил ее на коленях и стал перебирать струны. Чтобы через миг запеть:
- Небо -
Ты меня не ждешь.
Мне бы
Превратиться в дождь,
Что вот-вот сорвется.
Слезы -
Капельки мечты,
Грезы,
Ускользнут от пустоты
И из памяти сотрутся.
Солнце
Скрылось в тучи черноте,
Сердце
В наступившей темноте
Разрывается от боли.
Всполох
Первый грозовой,
Колос
Первый дождевой.
Не принять иной мне доли,
Чтобы
Превратиться в дождь.
Небо -
Ты меня не ждешь.
Голос звучит ровно, без надрыва, с той самой щемящей нежностью и искренностью, заставляя замирать сердца. Какие таланты, оказывается, скрываются под маской недовольства и раздражения.
-Неплохо-неплохо. Даже очень. Если судьба не будет к тебе благосклонна, сможешь зарабатывать на жизнь в образе менестреля, - ухмыльнулся Эфиан, пряча за ехидством грусть и непрошенные слезы.
-О, какая похвала. В прошлый раз провозгласил трубадуром, - тут же ответил Жармю.
-Трубадур, менестрель? А разве это не одно и тоже? - только Сирин умеет строить такие недоуменно-обиженные рожицы.
-Трубадур - вольный певец, балагур и шутник. От него не ждут героических баллад и сказаний. Но и вечно дурачиться ему не с руки, по званию не положено - на то шуты да скоморохи имеются. А менестрель, он больше на праздниках что-то шибко умное и величественное поет, да ежемесячные взносы в Гильдию менестрелей платит, - как всегда пояснил эльф.
Да какая разница?! Мы ведь живы. И сами же себя спасли, дружно приложив руки к оному делу.