Аннотация: Всяко разно на пути домой... А домой ли? Огромное спасибо всем френдам, помогавшим "усаживать" Эредет в седло!
Глава 4
Кажется, идея обзавестись собственной лошадью была не самой удачной. Более "удачной" было только призывание золота в Старом Лесу. Почему? До банальности просто: лошади таки чувствуют мою вторую сущность. Не стоило мне вообще идти на ярмарку. А ведь начиналось все так хорошо.
Будто оправдываясь за вчерашнее ненастье, солнце ярко светило с самого утра. Подозрительно шумящий на улице люд радовался столь удачной погоде, целенаправленно спеша из города. А может мне это только кажется?
Перехватив на ходу сладкую лепешку, благородно предложенную средним сыном Тванери (если не ошибаюсь, их у него три, причем все похожи на отца, как зеркальные отражения, только без усов), у него же и поинтересовалась, что за шум с утра пораньше.
-Так сегодня первый день вересника! - изумленный моей неосведомленностью воскликнул Тавр.
Оказывается, в Мальбурге принято в первый день осени проводить большую ярмарку на специально отведенном месте с восточной стороны города (правильно, чтоб засветло начать, ведь торговцы раскладывают товар еще с ночи), загодя приготовленном к празднику. Цены на ней вполне умеренные, выбор огроменный, забав несчитано, скоморохи да циркачи выступают бесплатно (точнее за счет городской казны), словом - все, что нужно торговому и не очень люду в праздничный день.
Ох, уже осень... А я и не заметила ее прихода, заплутав в собственных проблемах. Календарь размерено меняет листы, приближаясь к своему концу, но люди не всегда замечают слетевшую бумагу с очередной датой и каждый раз удивляются выпавшему даже в середине зимы снегу: "Зима подкралась неожиданно!" Да, до зимы еще три месяца, но осень уж на пороге, а я... Да что я? Ну, вот... опять на слезы потянуло. Почему? Вспомнилось, как дома, точнее в Патире в первый день осени проводили праздник Роз. Осеннее великолепие и дурманящий аромат наполняют улицы города. С первыми лучами солнца народ стекается на Большую площадь. Ведь именно там будут среди первых красавиц города выбирать Розьеру - Королеву Роз, на голову которой возложат венок из самых-самых дивных цветов. А самого ловкого и сильного парня, сумевшего пройти все испытания на площади Смелых, назначают Королем Шипов. Почему именно шипов? Все просто. По старой-старой легенде, Королева Роз хранит души, но она столь хрупка и прекрасна, что Тьма легко может погубить ее. А что может защитить розу лучше шипов? Поэтому Розьере нужен защитник - Шипьер. В детстве мы с братом упорно именовали защитника Шиповником: "Розьера от роза, значит от шипа шиповник!", но только до тех пор, пока... пока Сарга не влюбился в девочку, игравшую роль принцессы Шиповник на очередном празднике Роз.
Что-то я замечталась, вместо того, чтобы направиться вслед за горожанами. Если на ярмарке есть все, то возможно, смогу и коня себе прикупить. Лошадь... Брр... Никак не могу избавиться от страха, хотя это они меня боятся должны. Собственно и боятся, но я все же больше.
А ярмарка уже вовсю шумела. На импровизированных воротах отчаянно надрывались музыканты, проверяя крепость нервов покупателей (у продавцов они от природы железные), играя на загадочных инструментах, которые Тавр (я его не звала с собой и проводить не просила, просто оказалось, нам по пути) обозвал торупиллями. У нас их просто дудами именуют. С трудом удержавшись от побега, мы прошли на саму ярмарку. Ой-ей... Чего здесь только не было! Наверное, лишь королевских регалий да рыцарских орденов. Все остальное имелось в таком количестве, что дух захватывало. Тавр тут же метнулся к рядам с оружием и доспехами, а я... Нет, я не пошла в дальний край ярмарки, из которого, перекрывая вой торупиллей и людской гомон (гномы впрочем тоже присутствовали и не менее оживленно общались друг с другом и соседями), доносилось ржание лошадей. Ну, можно порадоваться, что искомое здесь имеется. Но для начала надо обзавестись чем-нибудь вкусненьким. Да не для себя, а для лошади. Как говорил папа, если дать животинке что-нибудь зажевать, то семь из десяти после такого проникаются неземной любовью и начинают рыться по карманам, в поисках дальнейшего угощения. Правда, по закону подлости мне достанется кто-нибудь из оставшихся трех.
Не буду унывать раньше времени, тем более что нашла нужный лоток с овощами. Вроде лоток, как и у всех, но у торгующей бабульки все продукты были в соответствии с ее размерами: большие, прямо-таки солидные. Меня так и подмывало купить самую большую морковь, длиной с мою руку - чтобы лошадь не полакомилась моими пальцами вместо столь нелюбимого мною овоща, но запрошенная цена за это чудо селекции успешно отбивала все атаки.
Итак, я вооружена, в смысле... ээ... Не важно, пора идти, выбирать транспортное средство.
Даже на мой несведущий взгляд кони были просто красавцами: блестящие, черные и серые, с длинными гривами, завитыми мелкими кольцами, в глазах огонь, а копыта так и выстукивают барабанную дробь: "Пора, пора на бой!". Я же говорила: закон подлости сработал и на сей раз. Несмотря на то, что коней было много, все они происходили из той самой категории "трех оставшихся". Стоило мне приблизиться к очередной приглянувшейся лошадушке, как животное вставало на дыбы, истерически ржало и вращало глазами. Только пены изо рта для полной картины бешенства не хватает. Морковь была куплена зря! Один единственный раз, мне показалось, что удача на моей стороне. Гнедая (о, теперь я знаю, как называется этот окрас!) невысокая лошадка не стала сразу впадать в истерику. Звали ее Герцогиня Дарианна Ладария эль Пьемпо, причем отзывалась она только на полное имя, не принимая никаких сокращений, как признался сам владелец лошади. Мне подумалось, что называла ее так дочь хозяина, начитавшаяся любовных романов. Оказалось хуже: столь длинное и помпезное имя дал животному сын, возомнивший себя великим менестрелем. Мда, а я думала, что это у Фейла пафосный слог! Так вот, стоило мне подойти к лошади поближе и, спотыкаясь и заикаясь, произнести ее полное имя, как она взвилась испуганной кошкой. Едва успела отскочить!
Помучавшись еще с полчаса, но, так и не добившись сколь мало успешных результатов, махнула на все рукой и поплелась восвояси, а точнее в заведение Тванери. Может к нему за помощью обратиться? Вон, с картой же помог... Угу, с картой. Так ведь карта не животное, тут уж никто не поможет. Нет, я могла бы вновь проделать тот фокус, что и в Старом Лесу перед встречей с волхвом, но надолго ли меня хватит? Правильно, ненадолго, либо шатать будет как завзятого пьянчужку после очередного посещения рюмочной. Так это при ходьбе, а попробуйте сесть в подобном состоянии на лошадь! Эх, я же говорила, не самой удачной была мысль разжиться лошадкой, совсем не самой удачной.
Со столь невеселыми, если не сказать хуже, мыслями я возвращалась в город. Хорошо еще не надо платить за вход: в крепостной стене была открыта специальная калитка, выводящая на дорогу к ярмарке. Соответственно, назад горожане, да и гости тоже, возвращались через нее. Похоже, это своеобразная уступка городских властей для жителей Мальбурга, поскольку платить за вход в собственный дом вроде как не принято. Был ли у этой дороги проектировщик или люди сами вытоптали, не знаю, да и спросить не у кого, но петляла она, словно заяц. Около очередной "петли" в кустах жимолости кто-то не то ругался, не то рыдал. Чрезмерным любопытством никогда не страдала, да и обычным тоже, но словно на веревке кто потянул в эти самые кусты. При ближайшем рассмотрении рыдающе-ругающаяся композиция состояла из крестьянина средних лет и кобылы. О том, что передо мной крестьянин, догадалась по характерному наряду, а что кобыла... Ну, мужик и сам это говорил. Правда, говорил не мне, а животному, с невозмутимым видом пережевывающему траву. Собственно он даже не говорил, а ругался. Мне бы уйти, чтоб лишних неприятностей не заработать, но в тот самый момент, когда я приняла столь судьбоносное решение, крестьянин оглянулся и решил призвать меня в свидетели, а проще говоря, пожаловаться на злую судьбинушку.
-Вы только гляньте на эту корову. Кобыла она, но корова и есть! - причитал мужик, утирая горестные слезы, попахивающие почему-то алкоголем. - Ведь в могилу сведет меня проклятая. Только шагом и передвигается, рысь кнутом не выбьешь, о галопе даже не мечтаю.
-Э, простите, но... а вам ее на скачки выставлять? - с дуру брякнула я.
-Какие скачки, Лукавый ее забери?!. Она ж в хозяйстве моем служить должна. Да токмо улитки и то быстрее ползают. У-у, ледащая! - замахнулся на кобылу мужик.
Та и ухом не повела: как жевала траву, так и продолжила в том же духе.
А может... это шанс?
-Звать-то ее как?
-Да Зорькой нарек, - пуще прежнего захлюпал носом крестьянин, доставая из-за пазухи источник алкогольных паров - пузатую бутыль.
Зорька? Хм, складывалось впечатление, что при именовании мужичок явно слегка, хотя скорее очень не слегка выпил и не смог отличить, кого он в карты выиграл: то ли корову, то ли лошадь. Но видно день у меня сегодня такой: догадки сплошь неверные, потому как, побулькав содержимым бутыли, крестьянин поведал:
-Она ж только на заре и оживляется, когда кормить эту заразу надобно! Шоб тебя волки задрали! Вот, как пить дать, оставлю тут! - пригрозил он лошади.
А в ответ... все тоже флегматичное пережевывание травы. Хм, да и на меня она не реагирует, хотя стою очень близко.
-Э... милейший, что ж вы с ней теперь делать будете? - исподволь пытаюсь начать разговор о продаже сего чудного животного.
-Дык на ярмноку водил! Ну, кто ж ее купит?! Так еще и тумаков надавали купцы тамошние. Пущай терь кто хочет, забирает ее себе. Даром! - на одном дыхании выдал мужичок и вновь приложился к бутыли... надолго.
-А... я... могу забрать? - мысленно скрестив пальцы на удачу, интересуюсь у мужика, пока он вновь не принялся ругать кобылу и запивать горе сивухой - разит неимоверно, похуже хафеловской маалы!
-Дык кто угодно! - махнул рукой крестьянин, глотнул еще из бутыли, повернулся (ух, как его при этом занесло!) и потопал на дорогу, бросив на прощание - Вот теперь узнаешь страсти Лукавого, поймешь тады каков хозяин у тебя ласковый да нежный был!
Так, это уже оскорбление, с чем он меня сравнил? А лошади все равно: жует себе и ни на кого не обращает внимания. Вот так транспортное средство...
Как там папа говорил? Подойти с левой стороны и аккуратно взять поводья. Помнится, я тогда спросила у папа, а почему с левой стороны, на что он пространно говорил междометьями, размахивал руками, выдав под конец "Так надо!"
Я не боюсь ее, не боюсь! Лойрит же меня не трогал? Угу, там Фларимон был, если что. Хотя к ручью то я сама пробилась?! Значит, и бояться мне нечего. Вот я и не боюсь... совсем... Почти... Убеждение проходит из рук вон плохо: стоило кобыле махнуть хвостом, как я отпрыгнула в сторону, будто земля под ногами разверзлась. А ведь Зорька всего-навсего мух отогнала. Фух... Опять подхожу к лошади - медленно и с левой стороны. Прикрыв глаза, и едва ли не на ощупь подбираюсь к поводьям. Еще чуть-чуть, самую малость и... цап. Урра!!! Зорька к моим героическим достижениям отнеслась равнодушно, лишь бросив скользящий взгляд по моей персоне. "Да, ростом я тоже не вышла, но ничуть не хуже тебя!" - так и хотелось высказать кобыле. Но ей до моих рассуждений, как сверчку до хлеба.
Ладно, первый шаг сделан, в смысле поводья у меня. Пора бы и в город двигаться. Ну, не до ночи же мне здесь стоять?
А вот с выходом на дорогу было не все так гладко. Пыхтя и бурча под нос о нравах некой кобылы, я едва смогла уговорить эту самую кобылу выбраться из кустов. Пообещав и разносолов, и продажи мяснику - на оба варианта отреагировали начхательски, то есть никак, да напрочь забыв о страхе перед лошадьми, потащила ее по дороге в город, будто санки. Угу, такие большие санки с меня ростом.
Равнодушный нрав лошади все-таки сыграл мне на руку: немного поартачившись, не то чтобы для приличия, а из нежелания бросать ту сочную траву в кустах, Зорька спокойно поцокала со мной. Хм, будто и не чувствует мою вторую ипостась. Ответа снова нет, остается только махнуть рукой. Может, потом все и разъяснится.
Уже на подходе к "калитке", кто-то окликнул запыхавшимся голосом:
-Э-р-е-д-е-т!
Как это ни странно, меня догонял... Заян. Ну, тот незадачливый маг с вестовой станции, проверявший на мне свою теорию. И что ему понадобилось?
-А? - изумился маг, но потом все же сообразил, но так и не поздоровался. - Ага-ага, того же. Я тут с предложением...
И почему мне хочется сбежать от этого "предложения"? Увы, пришлось выслушать парня, хотя я и так знала о чем пойдет речь, во всяком случае, догадывалась.
-Я все перепроверил, гипотетически - моя теория верна. Возможно, ошибка вовсе и не закралась в расчеты. Просто из-за не совсем верной процедуры во второй раз не получилось. Вообще-то первый раз тоже проводился с нарушениями: по правилам надо было вначале спросить, о чем ты думаешь, записать на отдельном листе, а потом уж и руну доставать. Но поскольку при отправке я видел твое сообщение, то и предположил, что в дорогу собираешься. Ведь ты домой ехать решила, а дом не в Мальбурге. Верно же? Вот и выходило путешествие... В общем... ну... - сбился под конец Заян.
Только гадания мне и не хватало! На жаждущих предсказания судьбы горожанках пусть пробует, они уж не откажут поспособствовать. Увы, Заян этого не желал, о чем не преминул сообщить, не дожидаясь высказываний с моей стороны.
-Помоги мне и я помогу тебе! - не нашел ничего лучше под конец речи предложить маг.
-И чем ты можешь мне помочь? - в моем голосе не слышалось ехидства, потому как его там и не было, а только удивление и непонимание: сообщение я отправила, деньги у меня есть, лошадь тоже, домой сама доберусь (страшновато, правда, одной ехать), в чем может состоять помощь даже не представляю.
-Ну... тебе же нужно седло? Вот я и подскажу где найти хорошее, да недорогое, - нашелся Заян.
-А ты в них хорошо разбираешься? - спешу на всякий случай уточнить.
-Э... в общем.... Да! - после непродолжительного заикания выдал парень. И, будто в доказательство, затараторил - Седло состоит из ленчика, двух крыльев, двух подкрылков, сиденья, двух подушек, двух подпруг, четырех или шести приструг, двух путлищ, двух стремян, двух шнеллеров и потника!
Уп, что это? Какие приструги? Какие путлища? Да мне не в жисть с этим не разобраться!
-Ты... словно с книжки читал, - ничего умнее сказать не придумала.
Заян засмущался, покраснел:
-Это я на курсы верховой езды ходил, а мастер Хорес теорию заставлял знать на зубок.
Ой-ей, что-то мне подсказывает, дальше теории Заян не пошел.
-И как курсы?
-Ну... э.... о... - залепетал маг, что только укрепило мои подозрения.
Заян засиял, словно новая монета, только-только выпущенная из королевской чекальни, и принялся рыться по карманам знакомой мантии. Вот на свет появилась бумага - плохенькая, между прочим, но сойдет, не королевскую грамоту писать, вслед за ней извлечен был карандаш, перо гусиное, банка для чернил - пустая, еще куча всякого мусора, но мешочек с рунами так и не находился.
-Случилось что? - вежливо вопрошаю.
-Руны... Их нет... - вновь захлюпал носом Заян.
-Может ты их... где оставил?
-Не мог, они ж мне дороги... На первую стипендию купил!
-Так поищи, - пришлось самой вносить весьма разумное предложение, а то парень так и будет страдать.
-А где?
Час от часу не легче. Откуда ж мне знать?
-Может там, где был?
-А где я был?
-В городе... На ярмарке...
-Точно, на ярмарке! - перебил меня парень. - Я ж экспериментировал там с одним...
Не договорив и совершенно забыв про меня, Заян помчался назад, держа на вытянутых руках вытащенные из потайных и не очень карманов вещи. Странные все же эти маги. Но что мне до них? Ведь, похоже, удача опять улыбнулась мне, избавив от очередного сеанса гадания.
-Пошли, Зорька. Мне и впрямь седло купить надо. Обращусь лучше за помощью к Тванери.
Что и говорить, хозяин трактира не был похож на коренного мальбургца. Южанин, явно познавший много дорог, но сумевший найти свой дом - он вполне мог присоветовать нужное. Пусть и не за просто так.
Зорька, привыкнув к моей персоне окончательно, без споров и понуканий двинулась в сторону города.
-Дэточка, ты совсем... ошиблась? - не переставал изумляться моей лошадке Тванери, оставаясь, впрочем, в рамках приличий - даже дурочкой не назвал.
Южане все весьма эмоциональны, что Тванери доказывал вновь и вновь, бегая вокруг меня и Зорьки. Да, я уже и сама убедилась, что лошадка повадками смахивает на корову, но она, во всяком случае, не косит глазом, не бьет копытом по мне, не хрипит, одним словом - не выкидывает все те фокусы, что остальные. Но не рассказывать же все это хозяину трактира?! А что это он вообще так переживает?
-Она хорошая, только спокойная, - пытаюсь неизвестно зачем оправдываться.
-И много ты за нее отдала? - обреченным голосом поинтересовался Тванери.
-Ну... мне ее подарили, - честно, но слегка запинаясь, выдаю в ответ.
-Видимо, на живодерню ее вели! - припечатал мужчина, махнув на меня и лошадку рукой.
Так уж и на живодерню. Ну, почти... А, все равно - лошадь уже моя.
-Э... мне б седло... - робко заикнулась я, опасаясь новых бурных комментариев со стороны Тванери.
-Да и уздечку, и... - начал было трактирщик, но, глянув на мое вытянувшееся лицо, тяжко вздохнул.
Пожевав губу, посчитав на пальцах, подкрутив усы, Тванери пришел к какому-то выводу и зычно крикнул старшего (если я не ошибаюсь) сына:
-Хей, Риотась!
-У? - из-за угла сарая, близ которого и велся сей примечательный разговор, выглянул парень с всклокоченными черными волосами, не просто волнистыми, а завитыми мелкими-мелкими колечками, что твой барашек.
-Чего "У"?! Ты что там делал? - грозно вопросил отец, упирая руки в бока, а усы как встопорщились...
-Что-что... Сало ел, - недовольно буркнул парень, показываясь во всей красе.
А он немаленького роста, однако. Правда худоват, да не беда - повзрослеет, женится и обзаведется жирком. Но черты лица - нахально-ехидные такими и останутся.
-Какое сало? - отец в недоумении воззрился на Риотася.
-Копченое, с прожилками мясными, - пояснил парень, кусая губы, чтобы не рассмеяться.
-Это ты на что рот раскрыл, недомерок?! - возмутился Тванери, снимая любимый фартук и скручивая его зачем-то.
-Да пошутил я, пошутил, - стал оправдываться Риотась, пятясь к черному входу в трактир.
-Тоже мне, нашелся шутник! - нахмурил брови трактирщик. - А ну живо к Коське Косому дуй, седло купи. Да не хлам бери, а что поприличнее!
Отдав распоряжение, Тванери направился в трактир, встречать новых посетителей, чьи требовательные крики с "просьбой" о встречи с хозяином доносились даже сюда. С чего это он так за сало распереживался? По рассказам папа южане не очень жалуют сало, считая его недостойным чести подаваться на стол. А тут... Не иначе как для дорогих гостей куплено.
-А деньги? - изумился Риотась, вернув меня на землю.
-Я дам, - старалась сказать как можно тверже, а вышел сплошной писк.
-Ты? - еще больше удивился парень, повнимательнее приглядываясь ко мне: когда я только "поселилась", видели мы друг друга мельком.
-Ну, я. Мне седло нужно, то есть моей лошади, значит и платить я должна.
Риотась не стал возражать и особо мучиться.
-Для выездки седло подороже выйдет - до тридцати пяти серебряников потянет, а если с эльфийской вышивкой, то и все пять злотников могут запросить.
-Мне б походное, но поудобней...
-Ну... тогда давай два злотника али двадцать серебряников, походные седла только у Фенфиля дорогие - специально для богатеев клепает.
Угу, так прям и дам. Почем мне знать, что не обманет? Конечно, Тванери сыну доверяет, но доверяю ли я самому Тванери - вот в чем вопрос. Да, он не обидел ни разу, только обижать-то меня незачем: деньги за постой плачу, карту у него купила. И все же... все же мне кажется, что Тванери как-то по-особенному порой относится ко мне. Как... к дочке, которой у него нет.
Пока я стояла и размышляла, Риотась все оглядывался на угол сарая, из-за которого и появился по зову отца. Для меня нежданно, а для парня не очень, из-за угла вышла девица: светло-каштановые кудри живописно рассыпаны по плечам, шнуровка рубашки ослаблена донельзя - девичьи прелести, будто нарочно, выставлены напоказ, на юбку нацеплялась солома (где это она могла найти солому в удивительно чистом дворе?), круглое личико недовольно хмурится, и это при том, что девушка пытается завлекающе улыбаться - страшная картина получается, а походка... нет, никаким лебедем тут и не пахнет!
-Ри, как ты мог меня бросить? - не то гневно, не то обижено вопросила девица.
Парень сморщился, словно у него все зубы разом заболели.
-Арлианта, я же сказал: не высовывайся, не приведи Всевышний, отец увидит! - прошипел Риотась.
-Ну и что. Увидит, узнает про нашу любовь. Да со свадебкой поторопит, - промурлыкала девушка, точнее она считала, что мурлычет.
-Никакой свадебки и в помине не будет! - в сердцах воскликнул парень. - Прочь погонит, да еще как блудную девку заклеймит!
Девица возмущенно ахнула:
-Ты врешь!.. Решил меня бросить? И ради кого? Уж не ради ли этой серости?
По какой-то непонятной мне и Риотасю причине, Арлианта ткнула в мою сторону.
-И не стыдно тебе ... чужих женихов сманивать?! - напустилась она на меня. - Муж есть, вот с ним и ...
Муж? Мне аж плохо стало: вернулся противный, липкий страх, совершенно непонятный, но не слабее от этого. Почему во мне все замирает, едва даже в случайном разговоре слышу слово "муж"? Не могу объяснить, не могу понять. Только сердце холодеет, а душа трепещет, на миг замирая в ожидании чего-то. Эх, знать бы еще чего... И когда она успела кольцо разглядеть?
А Риотась, между прочим, тоже замер - от дивной речи свой возлюбленной. Нет, его поразили совсем не упреки, мало ли что ей в голову могло прийти, на то она и женщина, - эти мысли отражались на лице парня, словно кто на бумаге писал. А вот манера речи... И стражники б покраснели от подобных оборотов. А Арлианта изгалялась дальше, приплетая всех его и моих родственников до седьмого колена, нас самих и много еще чего.
Риотась не стал дожидаться конца сего дивного монолога, попросту подхватив девицу в охапку и макнув пару раз в стоящую поблизости бочку с водой. От визга заложило уши (зато хулить перестала), но парень даже глазом не моргнул. Встряхнул девицу, как иную тряпку, и на вытянутых руках понес к воротам.
-И не смей возвращаться, - тихим, но злым голосом выдал он ей на прощание, захлопывая двери перед носом девицы.
Мда... Вроде и плохо поступил, но и правильно, однако.
-Так даешь деньги на седло? - как ни в чем не бывало, вернулся к прерванному разговору Риотась, только бровь правая чуть подергивалась.
Не став лишний раз спорить, молча полезла в кошель и споро отсчитала нужную сумму.
-Не переживай, у Коськи товар хороший, только торговаться любит, - утешил меня парень. - Если хочешь, пошли вместе.
Нетушки, что б еще кто в глаза замужеством ткнул? Может, перчатки надеть? Да не холодно пока. Лучше в комнате посижу, карту поразглядываю. Не вдаваясь в подробности и сославшись на дела, я вежливо отказалась от похода за седлом, доверив сие дело Риотасю. Равнодушно пожав плечами, парень бодрым шагом направился прочь. Эх, могу и ошибаться, но, скорее всего, ему нужно побыть сейчас одному - не каждый день любимая девушка откалывает такие номера. И приглашал только, дабы не заподозрила, как обидно и больно ему сейчас. Одного не пойму: с чего она на меня так взъелась? Что такого плохого ей сделала? Она меня первый раз видит, с Риотасем тоже, причем разговор велся совсем не на романтическую тему, а даже наоборот. Телодвижений никаких не делала, скорее столбиком дорожным застыла. Вся ее речь походила на выступление бродячих артистов с чем-то трагически-героическим: столь же наиграна и глупа. Или она на всех девиц, находящихся в трех шагах от парня, так кидается? Увы, ответа у меня нет. Вот и еще вопросы добавились к вороху уже имеющихся.
Ничего плохого о купленном Риотасем седле сказать не могу, поскольку я в седлах ничего не понимаю. Ну, совершенно ничегошеньки. Уздечку и другие нужные вещи Тванери достал из личных запасов. Когда я заикнулась о цене, на меня сердито цыкнули, сказав, чтоб глупости не болтала.
Надев все полагающееся на Зорьку, трактирщик с сыном полюбовались делом рук своих и обратили свои взоры ко мне. Тут же захотелось спрятаться, причем сверчком за печку, и не высовываться.
-Дэточка, опробовать надо, стремена подогнать, еще что поправить, - добродушно выдал Тванери.
Риотась, посчитав свой сыновний долг выполненным, поспешил на улицу: вечерело, слышался задорный девичий смех, да и расставание с бывшей возлюбленной не повод запираться на замки.
Да, не слишком глубока любовь была у Риотася. Вон как припустил! Сходу, причем, заигрывая с заглядывающими в ворота девушками. А Фларимон так же повел бы себя? Ох, что это я о нем вспомнила? Где бы он ни был, но верность клятве хранит бесспорно - кольцо-то на пальце. А может это выход? Махнуть рукой и пустится во все тяжкие? Да хотя бы с Риотасем или его дружком, похлопывающим сына трактирщика по спине. Высокий, кудри золотом, задорная улыбка... И само кольцо с пальца скатится, не буду мучаться и бояться каждого случайно брошенного взгляда на левую руку, да страшного слова "муж". Нет, не могу, все еще люблю... Ну, почему? Ведь я даже толком его не знаю. Что те дни, проведенные вместе. Сплошная ходьба, плутания да неприятности. Но много ли девичьему сердцу нужно, чтобы навек влюбиться? Небрежного взгляда сквозь ресницы, ехидно изогнутой брови, ироничной улыбки - и все, больше не надо. А что за этим "всем" ничего может и не быть, не важно, сердечко сквозь пелену собственных мечтаний не заметит.
-Дэточка, вечереет как никак. Людей в трактир набьется, мне туда пора, - вернул меня на грешную землю Тванери. - А то еще опять притопают дружки Потяповы. Тот снова лошадь свою ледащую по пьяне забыл где-то, а им лишний повод напиться, да пошуметь.
Вернуться я вернулась, но что от меня хочет трактирщик, так и не поняла. Хм, Потяпа - это случайно не прежний владелец Зорьки? Возвращать не буду ни в коем разе! Тванери покачал головой и повторил, словно ребенку малому - медленно, по слогам:
-На лошадь сесть надо.
Уп, опять неприятности. В тот раз, когда папа пытался учить верховой езде, он меня сам в седло усаживал. Как же я сама влезу?
-Э... А... я... не умею, - честно созналась сразу, сжавшись в ожидании ругани.
И откуда у Тванери столько терпения: он только всплеснул руками, призывая небеса в свидетели, дескать, такого с ним еще не было.
-Ох, дэточка... И как тебя муж одну в дорогу отпустил?
Муж... Опять это слово. А что я хотела? Что трактирщик не разглядит кольца на пальце? Ша, размечталась! И если он, ничего до сей поры, не говорил, не значит, что не видел. Хотелось буркнуть в ответ: "А так и отпустил", но лучше уж промолчать, не то огребу очередные неприятности.
-Ладно, пойдем. Помогу, чем смогу.
И не спрашивая моего согласия, ухватив за руку, потащил к лошади. Надеюсь, Зорька будет вести себя так же, как и раньше, то есть с полнейшим равнодушием ко всему окружающему и ко мне в особенности.
Тванери подвел меня к лошадке, потом отошел в сторонку и принялся руководить:
-Значит так, слушай, что говорю и делай сразу же. Повернись направо, закинь повод на шею лошади, сделай полшага вправо. Умница (а что тут сложного?). Так, выровняй поводья правой рукой, наложи на них выше холки кисть левой руки ладонью вниз, зажми их с прядью гривы четырьмя пальцами, а на большой палец намотай конец этой пряди (угу, и как это он себе представляет? Да я с перепугу всю гриву Зорьку вытреплю!). Возьми правой рукой путлище у стремени и повернись вполоборота направо (И где это путлище?). Теперь, подними левую ногу и вставь ее в стремя поглубже (можно подумать мне в реку зайти надо - "поглубже"!). Только старайся не беспокоить лошадь носком сапога (и как он себе это представляет?). Оттолкнись от земли правой ногой, возьмись правой рукой за заднюю луку и поднимись на левой ноге и руках, упираясь левым коленом в седло (ой, мамочки, да тут циркачом быть надо!). Затем перенеси правую вытянутую ногу через круп лошади, не задевая его. Старайся держать корпус прямо. Когда переносишь ногу, отняв от задней луки правую руку, упирайся ее вытянутыми пальцами в переднюю часть седла с правой стороны. После сожми колени и плавно опускайся на седло.
Ша, размечтался. Да я в его речи не то, что половину не разобрала, намного больше. Сказать об этом неудобно, а делать... Я честно пыталась следовать его словам, только выходило как-то не очень. Какие четыре пальца? Какая передняя лука? Или задняя? Изобразив неизвестно что и непонятно зачем, я таки умудрилась влезть левой ногой в стремя, пытаясь перекинуть правую. Хм, я не падала, совсем нет. Я... зависала! Нога так и застыла в воздухе, я не сильно отставала от своей же конечности, если так можно сказать. Зорька удивленно воззрилась на меня, как бы говоря: "Так ты собираешься влезать?", Тванери, присев и расставив руки, не знал: то ли пихать меня вверх, то ли ловить. В такой вот забавной композиции мы простояли-провисели довольно долго, пока я все-таки не соскользнула на землю. Было не столько больно, сколько обидно. Да не поделать ничего - виноватых нет. Вроде как...
-Ладно, дэточка, не переживай, - суетился вокруг меня трактирщик, помогая встать и отряхнуться.
-Я и не переживаю, - пробубнила сквозь зубы.
Честное слово, совсем не переживаю. Я от страха просто трясусь!
Видимо успокоившись и поверив моим словам, Тванери вновь принялся за "урок":
-Попробуем еще раз. Давай, давай. Все же хорошо, что лошадка спокойная, - вынужденно похвалил мужчина Зорьку.
Та даже ухом не шевельнула. А во мне взыграла гордость. Ненадолго: ровнехонько до того момента, как Тванери подвел меня к седлу и принялся наставлять по новой.
Сколько еще таких разов было, даже сказать не могу - сбилась со счета, стараясь воплотить в жизнь чаяния Тванери. Меня спасла жена трактирщика, выглянувшая во двор узнать, где же это пропал муженек. Мой благодарный вздох услышала только Зорька, но оценка кобылы была как раз в духе всех ее действий - полнейшее равнодушие.
Задерживаться в Мальбурге дольше не было смысла. Даже туманное утро не вынудило изменить решения. Тванери долго крутил ус, присматривая за сбором провизии. Почему-то мне казалось, что ему совсем не хочется меня отпускать. С чего? Знала бы, сказала. Посмотрев на седельные сумки, едва не застонала: это сколько ж еды туда уместили?!
Уже расплачиваясь, я обратила внимание, что Тванери слишком пристально рассматривает меня. Видимо поэтому сдачу он дал не просто больше положенного, а вообще вернул все, еще и с добавкой.
-Э... Уважаемый, тут слишком много, - я попыталась обратить внимание трактирщика на его ошибку: по моим прикидкам, здесь и деньги за постой, и за еду, да и за карту.
Тванери будто не слышал моих слов. Повторение получило тот же ответ, в смысле никакого ответа и не было.
-Ты ведь Мелегита дочь... - внезапно, то ли спрашивая, то ли утверждая, выдал трактирщик.
-Да... - от испуга мой голос был едва слышен: откуда он знает моего отца? А может у него он знает совсем другого Мелегита? Зачем я тогда "да" ляпнула?
Тванери покрутил ус, задумчиво оглядел меня еще раз с макушки до носок, выдав:
-Куда ж Златоглавый смотрел?..
Ик... Это он о ком?
Спросить не удалось, поскольку, свистнув Тавра, трактирщик подхватил одну из сумок, поручив вторую сыну, и направился во двор. Все верно, мне уезжать пора.
Повторять вчерашние мучения не пришлось: Тванери без лишних слов усадил меня на лошадь, пристроил понадежней сумки и сам повел Зорьку к воротам. На прощание с задором и огнем странствий в глазах - точь-в-точь, как у папа, когда он рассказывал о былых походах, он сказал:
-Отцу привет от Безусого передавай!
И, не дожидаясь ответа, хлопнул Зорьку по крупу. Кобыла обижено фыркнула и относительно резво поскакала по улице.
Безусого? Это он о себе? А как же... ну, та растительность, что у него над верхней губой имеется? Эх, опять вопросы без ответа.
Странная я, наверное. Если бы пришлось вести дневник, где описывались все происходящие со мной события с того самого дня в середине ньяра, когда так и оставшийся безвестным бандит украл меня из деревни тетушки Гретты, записи были б весьма сумбурными. Почему? Все просто: иной день описывался бы до минуточки, а иные недели и строчки одной не удостоились. Вообще-то в детстве у меня был дневник. Я тогда впервые поехала с родителями и братом в Патир. Мне выпало очень важное задание: отвлечь папа, пока маман с братом покупают подарок к его дню рождения. Гуляя по одной из торговых улочек в маленькой лавке, в окне на подставке я увидела... книгу в ярко-алой атласной обложке, расшитой желтыми цветами с зелеными листьями. Я забыла обо всем: и о папа, и о поручении маман, не замечала шум улицы - книга манила меня. Проследив взглядом, папа сразу понял, что так увлекло дочь. Не говоря ни слова, он взял меня за руку и повел в лавку. Степенный владелец сей диковинки и рассказал, что это не книга, а дневник. Странное слово смутило, но отнюдь не разочаровало. Папа поведал, что дневник, это как книга заклинаний у волшебниц, только девочки пишут туда свои секреты, мечты, приключения. Но писать надо очень аккуратно и красиво, ни разу не ошибившись. Помню, как обещала папа писать без ошибок, одинаковыми ровными буквами. Прячущий улыбку в складках губ купец, нахмурив брови, строго наказал держать слово, а не то дневник улетит от меня и вернется в лавку, дожидаясь новой владелицы. Папа заплатил тогда целый злотник, даже не задумываясь. От избытка чувств я молчала. Я была невероятно счастлива, будто на моих глазах свершилось чудо. В какой-то мере для маленькой девочки все так и было.
А в дневнике я ничего и не записала - не нашла достойных слов. Потом я его подарила маман на Новый год. Вела ли она его, не знаю - ведь это был уже ее дневник.
Первый день, тот самый, когда я покинула Мальбург, навсегда останется в моей жизни как самый болезненный. Даже призывание золота в сравнение не идет. Ну, почему мне никто не сказал, что новичку ехать в первый раз надо не больше пары часов. Я... да я как самая настоящая дурочка промаялась в седле почти до вечера! Усадить-то меня Тванери в седло усадил, а вот как я слезать буду, не подумал. Я, естественно, тоже. Нежданно выяснила, что ехать с кем-то в седле и самой - совершенно разные вещи! Слезть я не могла, даже сдвинуться. Оригинальная композиция, застывшая у какого-то оврага, напоминала забытый горе-скульпторами памятник. Мы постояли чуть-чуть. Потом еще постояли... И еще... Зорька, при всем своем равнодушии, явно не намерена была и далее изображать скульптуру. Как именно я не поняла, но кобыла измудрилась не то чтобы скинуть меня, а скорее помогла урониться точнехонько в овраг. Хорошо хоть не в кусты - они же царапаются!
Из оврага пришлось выползать, поскольку ноги объявили забастовку, ни в какую не желая двигаться. Мда... И как это у наездников ноги колесом не становятся? Лично у меня... Эх, хорошо, что это было только с непривычки - через недельку пообвыкла, ноги формы не поменяли, только болели... Словно мне их отдавили, перекрутили и порубили одновременно. Впрочем, спина, руки и все остальное болело не меньше.
На следующий день взбиралась в седло... Даже вспомнить страшно! Но деваться некуда. Благо, Зорька такая равнодушная. Правда, на заре она меня таки разбудила, потребовав положенный паек.
А седлала как? А взнуздывала? Тоже страшно вспоминать. Если бы не овинник из Верховских конюшен, так бы бедная Зорька и мучалась, а вместе с ней и я. Конечно, объяснения овинника не шли в сравнение с речами Тванери, зато было весьма наглядно. Правда, все детали и узды, и седла овинник именовал "штуковинами". Да ругался сильно...
Немного пообвыкнув в верховой езде, я выяснила, что у меня довольно много свободного времени. Которое я, естественно, потратила на всяческие размышления. Во-первых, Зорька все-таки меня боялась, точнее, чувствовала ипостась пиктоли. Почему? Все просто: пришлось как-то наблюдать, как она шагает без меня. Она именно шагает, а когда я сижу на ее спине, бодренько цокает по дороге. Кажется, это называется рысить. Но я могу и ошибаться. Во-вторых, едем мы все же намного медленнее ожидаемого - до ближайшей деревеньки добирались три дня, вместо одного. Но я ведь и не слишком хороший краевед и путешественник, вполне могла неправильно время рассчитать. В-третьих, не все так просто у Фларимона с Лойритом. Пусть я и не идеал, но уже понимаю, что невозможно скакать днем и ночью с редкими остановками - лошадь, да и всадник такого не перенесут. Но ведь это было, я своими глазами видела, да и не только видела... Тогда как Лойрит выдержал все? Опять вопрос без ответа. Хотя спросить можно у Фларимона, но для начала его найти надо. А этого я делать не собираюсь. Почему? Ну... много причин. Самая же главная - я все еще влюблена в него. Эх, никогда не думала, что любовь точно хворь - кажется излечилась, но она только прячется поглубже, чтобы в самый неподходящий момент напомнить о себе. В-четвертых, в свете периодических падений с лошади, в который раз порадовалась относительной неуязвимости пиктоли. Да, именно относительной. Не надо думать, что пиктоли бессмертны и прочее. Несмотря на прочность кожи в ипостаси пиктоли, можно нанести смертельную рану. Ведь даже самый прочный доспех можно пробить... Шутка природы, а может Всевышнего или Лукавого, но пиктоли можно убить... золотым клинком. Да-да, именно золотым. Только какой сумасшедший будет ковать меч или кинжал из чистого золота самой лучшей породы? Только колдун какой. Да и то ритуальный будет, а им особо не повоюешь. Маман говорила, что сочетание нужной длины клинка и качества самого золота весьма редко встречаются. Папа добавлял, что лично он слышал о трех таких кинжалах в Листиге, парочке в Фелитии и одном не то в Бруйси, не то в Аломе, причем все они лишь церемониальные предметы - воплощение легендарного оружия сэра Ореста, одного воинствующего святого, хранящиеся в храмах, посвященных оному праведнику.
Вообще мыслей много бродило в голове. Особенно когда рассматривала карту, в поисках наиболее короткого пути домой. Забавными казались названия трактов - Носяровский да Виньвиньский, чудными имена деревушек и городов... Честно говоря, я впервые задумалась, как все смешалось в родном королевстве.
Насколько ж разные люди живут в Фелитии: одни излишне шокают, другие цикают, третьи старательно вытягивают "р", словно рычат. Названия непохожи друг на друга: большим кругом на карте отмечен славный город Мрион, а рядом примостилась деревенька Шмаково, там рыцарский орден, по соседству пивоварни. Будто кто собрал в корзину разноцветные клубки и перемешал: нитки перепутались, цвета мельтешат перед глазами, но узор выведен красивый. А уж какие традиции встретить можно... На днях заехала в Кроповки. Еще на подъезде нас встретил аромат лука, выбивающий не то что слезу, а целую полноводную реку. Даже Зорька оторопело замотала головой. Однако ж запасы воды надо было пополнить, да булочек захотелось. У колодца нас встретил староста в руках с огромным ломтем хлеба, сплошь покрытого луком. Оказалось, что в этот день, по давним-давним приметам, положено есть только сырой лук с хлебом, солью и непременно запивать все свежим квасом, чтоб "бывать здоровыми и иметь свежий цвет лица". Набрав поскорей воды, забыв о булочках и прочем, поспешила откланяться, всячески увертываясь от настойчивых предложений вкусить традиционной пищи. Похоже, староста изрядно разбавлял квас домашними наливками да самогоном: запах лука смешивался с сивушными ароматами. Жаль, квас я люблю - холодный, чуть с горчинкой...
Третья четверть вересника застала меня у перепутья. На пересечении двух трактов, аккурат между деревушками Совелово и Шлойс, стоял трактир. Аппетитные запахи кухни и аромат свежескошенной травы, как на нитке, повели нас с Зорькой к ограде. Въехав во двор, я поспешила поскорей опуститься на землю, пока нет ненужных наблюдателей, ведь слезать не научилась, так - сползала. Хорошо, хоть не падала. И все же мои потуги были замечены каким-то мальчишкой, баловавшимся у стога сена со свирелью. Выходило не очень, примерно как у меня со спуском с седла.
Пошмыгав носом и поворчав для вида, малец увел Зорьку в конюшню при трактире. Кобыла тут же проявила свой характер во всей красе: еле-еле передвигала ноги, отрешенно поглядывая на сено. Мальчишка бросил на меня укоризненный взгляд, мол, что ж ты за хозяйка такая - лошадку мучаешь, но промолчал. Сверкнувшая в багрово-красных закатных лучах солнца медная монета послужила той самой волшебной палочкой, по мановению которой происходят чудеса: теперь малец с гневом взирал на кобылу: "Что ж ты хозяйку замечательную такую мучаешь?"
Махнув на все рукой, поплелась в трактир. Да, именно поплелась: я, конечно, пообвыкла малость на лошади ехать, но это отнюдь не значит, что ноги, да и все тело тоже, боле не болят.
Ароматы деревенской кухни просто дразнили. Обеденный зал трактира был полон, две служанки едва успевали обносить таких же, как и я, оголодалых путников, а то и жителей соседних деревень - трактирщику все равно, чьи деньги брать, главное чтобы не поддельные, да побольше.
Голодно, однако! Ох, мне бы сейчас на белый хлеб кружок розового помидора, присолить, а сверху зеленью посыпать. Мм... Вай! Кошмар! До чего же я есть хочу, если готова проглотить и помидор, который я не ем, и зелень, которую терпеть не могу?!
Эх, сидеть в трактире и хотеть есть - только я так могу. А все дело в том, что денежки за золото, вырученные в Мальбурге, подходят к концу: еще есть, но шиковать не получится. Мда... найти бы еще одну такую сосновую рощу. Мечты... мечты...
-Чего будете? - рослая служанка, наконец, добралась и до моего стола.
-А что есть побыстрей и посытней?
-Ну... смотря что госпожа ест, - пожала плечами служанка, но как вариант предложила - Можно меживо из баклажанов, есть и потапцы с помидорами и сыром...
Баклажаны? Бе... Я и дома-то их не ела, а тут. Может потапцы? Они ведь с сыром!..
-А еще...
Вот что "еще" сказать она не успела, поскольку дверь распахнулась так, что едва не слетела с петель (добротных таких, между прочим) и в залу вошел вестовой.
-Комнаты для леди Арани и лорда Мелегита Онтэсских! - его зычный крик перекрыл даже разговоры посетителей.
Леди Арани и лорд Мелегит? Вот тебе, то есть мне и на! Маман и папа собственной персоной! Каким ветром их сюда занесло? Не меня же ищут?..