Аннотация: Когда идешь куда-то, нужно не только под ноги смотреть, но и по сторонам, а то в такую неприятность попасть можно...
Глава 2
Хорошо в летнем лесу, красиво... Темно-зеленая листва перешептывается о чем-то важном, вечном. Ручейки, прячущиеся в корнях деревьев, журчат о прохладе, что скрывается в их водах. Средь больших старых деревьев, словно малое дитя, прячущееся за взрослыми, высунув наружу только макушку или край рукава рубашонки, притаились молодые зеленые побеги. Пройдет немало лет, не единожды сменится листва, прежде чем нынешние деревца займут круг степенных старожил леса, а между ними будут прятаться новые с такими же, как и у них когда-то, зелеными листочками побеги. Птицы звонко переговариваются, каждая на свой лад, восхваляя красу и благодать, царящую в прохладе леса: там, за его кромкой солнце нещадно палит, что не хочется петь, не хочется летать, не хочется жить, а здесь легко, прохладно, благообразно. Поворачивая головки, лесные цветы играют в догонялки с солнечными зайчиками, скачущими по лапам пушистых елей, узловатым ветвям старых вязов и дубов, широким листам разросшихся лопухов. И даже ночью природа шепотом воздает хвалу самой себе: переливчатыми трелями заливается соловей, ночные мотыльки свободно порхают меж листвы, даже звери спокойно смотрят друг на друга, не думая, что может быть уже завтра, один попадет на обед к другому. Романтика, одним словом...
И только одна я пребываю в дурном настроении! Почему? Ну... Вообще-то поводов не мало, но все сплошь несущественные и надуманные. Мы блуждаем по лесу третий день подряд, вернее уже не блуждаем, а целенаправленно идем в не совсем ясном направлении. Нам повезло набрести на больший ручеек, чем в первый день знакомства, и Фларимон решил, что ручей впадает в речушку с незамысловатым названием Крохая, текущую на окраине Старого леса. С чего он это взял, понятия не имею и переубедить мне его не удалось, да я особо и не старалась. Дело в том, что с каждым днем я... ну... похоже.... влюбляюсь в Фларимона все больше и больше... Не то чтобы влюбляюсь, просто нравится... или не очень просто... Эх, как все запутано! За те дни и ночи, что мы вместе он ни разу не обидел меня, все время уважителен, добр, внимателен. С каждой минутой он становится открытей по отношению ко мне, но в то же время я почти ничего о нем не знаю: да, он - рыцарь, да, много путешествовал несмотря на юный возраст - 23 года (вообще-то мой папа начал еще в неполных четырнадцать, а в шестнадцать был посвящен в рыцари, так что тут все в норме!), да, любит бывать на природе и не любит скучные приемы, но откуда он сам, кто его родители, чего он хочет в жизни и многое другое мне неизвестно и он умело уходит в сторону от таких разговоров. Мне и самой не жаждется говорить кто я, поэтому очень сильно не давлю на него. Но так же хочется, чтобы он обратил на меня свое внимание не как друг или дальний родственник: вежливо и сердито, а как...
-Да что на меня смотреть? - невесело усмехнулась я своему отражению.
Действительно, было бы на что смотреть: невысокая (метр с шляпкой в прыжке - шутка! Но все равно маленькая), волосы чуть ниже плеч - темно-русые, невзрачные, прямые, глаза серые, самые что ни на есть обыденные, фигура детская (и это в девятнадцать лет!), наряд и того хуже - длинная юбка из холстины немаркого коричневого цвета (в такой удобно по хозяйству возиться, а не на прогулку с парнем ходить), белая рубашка с непритязательной вышивкой по вороту (вообще-то вышивка - это отдельный разговор! В нашей семье вышивать умеют абсолютно все! Маман объясняла это следующим образом: сидеть с родственниками без дела скучно и нервно, а так следишь за стежком и не слушаешь очередные сплетни или нотации от древних тетушек сомнительного родства). Ну и на что здесь смотреть? На что? Не на что... Вот Фларимон и не смотрит, хотя мне так хочется...
-Эй, чего грустишь? Не переживай что мясо закончилось - ты и так его на столько времени растянула, у меня б так не вышло. Я вон куропатку поймал, сам перья ощипал, только дальше что делать не знаю, - легок на помине.
Лукавит ведь: на самом деле он легко может приготовить все и сам, просто пытается меня привлечь, чтоб без дела не сидела, а может и по другой какой причине мне неведомой. Первое время, когда Фларимон говорил, что не умеет готовить, Лойрит делал страшную морду, недоуменно глядя на хозяина. Потом он, Фларимон естественно, случайно проболтался что умеет, то есть он рассказал историю о том, как в его сумке оказались фельтфельтоны, точнее как он их заработал: приготовил какое-то жутко сложное блюдо, за которое и получил так сказать в награду эти мягкие тапочки. После этого я могла со спокойной совестью, ну или почти спокойной, возложить все пищеприготовительные обязанности на него, да неудобно как-то... Придется вставать и топать к костру.
-А ты, вообще, что тут делаешь? - поинтересовался Фларимон, будто сам не видел.
-Ноги стужу...
-Э?.. - на его лице отразилось такое недоверие, будто я сказала, что видела Первое пришествие лично.
Эх, глупые они все-таки - мужчины. Все что касается одежды, обуви, удобств похоже не вызывает у них должного внимания, да вообще никакого. Или это только мне попадаются такие флегматичные представители? Так уж вышло, что когда меня украл тот бандит, я мирно отдыхала в тени ивы у речки, и приличной обуви на ногах не было - всего лишь лапоточки. Пусть это и не лапти, в которых я вообще не представляю, как ходить, точнее как их носить, но в них хорошо по песку бродить, а вот по лесу очень неудобно. Я даже на пальцах, причем на всех, умудрилась натереть мозоли. Холодная вода ручья принесла облегчение, но не такое, как мне хотелось бы. А вот теперь придется вставать и опять надевать это приспособление для пыток.
-Помочь? - вежливо осведомился парень.
Искушение запрыгнуть к нему на руки было велико, но...
-Не стоит, я сама, - больно, однако!
И это он называет куропаткой? Да тут целый индюк! Или это леший постарался? Не мытьем, так катаньем решил своего добиться? А может зря наговариваю? Ох, что-то у меня нынче настроение не шибко веселое. Надо срочно встряхнуться!
Странно устроен человек: думает об одном, говорит другое, делает третье (несмотря ни на что, я считаю себя человеком!). Пока предавалась невеселым размышлением, руки, будто сами, распотрошили и почистили куропатку. Запасливый Фларимон уже принес воды. Немного ее в котелке помещается, но чтоб помыть птичью тушку хватит, а то к ручью лень идти.
-Ты ее варить будешь? - несколько тоскливо поинтересовался Фларимон.
Видимо сильно проголодался, раз спрашивает. А вообще и сам мог приготовить! Вот всегда у меня так: если что не получается, начинаю сердиться, причем на того, ради кого все затевалось или на того, кто стоит рядом. Глупо? Да. Ребячество? Однозначно! Но такая уж я...
-Варить долго, да и не поместится она в твой котелок, - надо все-таки держать себя в руках!
-А что тогда? - нет, он иногда бывает просто непроходимо туп.
И за что я его люблю? Что? Люблю? Э... спокойствие, только спокойствие!
-Зажарю! Кусочками!..
Фларимон видимо сообразил, что меня сейчас лучше не трогать и отстал.
-Ну... раз так... Пойду наберу еще воды и искупаюсь заодно, - беспечным тоном заявил Фларимон и, не долго думая, подхватив котелок, направился к ручейку.
-Там же воды по колено!
-А мне и этого хватит! - донеслось до меня уже из-за кустов.
Везет же некоторым... А я вот так не могу! Хотя купалась я, а не просто плескалась у воды, очень давно. Так... украл тот бандит меня... а еще три дня по лесу шастаю.... Ва!!! Да я почти целую неделю не купалась!!! Мда, хорошо еще, что пиктоли не потеют (спасибо ящероподобной ипостаси!), а то б такой аромат от меня исходил. С другой стороны белье же грязное, а в лесу чистого днем с огнем не найдешь. Вот и говори потом о романтике путешествий. Да какая тут, собственно говоря, романтика? Плестись по бездорожью, переползать овраги, проваливаясь в грязь едва ли не по уши, спать на холодной земле под пристальным вниманием всяческих насекомых, так и норовящих занять место под солнцем, точнее под одеждой, питаться практически подножным кормом, да еще и с нарушением режима (что-то, а вот прием пищи дома был строго по расписанию и рациону - папа всегда говорил: "Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу!", маман при этом добавляла: "Но человек себе и друг, и враг, так что ешьте все!". Хотя на ужин мы все же никогда не объедались. А тут получается, что ем через раз, большую часть вечером: завтрак собирается по принципу "что осталось от ужина, да и некогда рассиживаться", обеда как такового и нет, зато на ужин целая церемония!), обрастать грязью дальше некуда, сменную одежду на все дни путешествия не наберешь и прочее, прочее, прочее - вот она вся романтика дорог. Больше всего меня достает, иного слова и не найду - отсутствие возможности стать чистой. Мне чтобы вымыться нужна теплая вода, да настой чайного дерева, чтобы отмыть пыль, да отвар ромашки для волос, да большая льняная простынь, чтобы завернуться, но главное - полнейшее отсутствие наблюдателей. А тут куда не пойди, везде найдется желающий подсмотреть - даже птицы странно косятся! А вот Фларимону на все это видимо плевать, раз пошел к ручью плескаться. И почему я такая чистюля? Что же мне делать?.. А-а-а!!! Бедная я, горемычная-а-а!!! Может повыть на луну, пусть и не видно ее еще?
Нет, видимо, поварской инстинкт во мне заложен капитально: пока я опять предавалась грустным мыслям, точнее уж стенаниям, непонятно как успела куропаточку испечь на углях. Я такая обиженная на весь свет, такая расстроенная, что если Фларимон в скором времени не вернется с водных процедур, съем сама весь ужин. Странно, никогда за собой раньше не замечала таких наклонностей... Может мне пора домой?
-А вот и я! - радостно возвестил о себе Фларимон, подходя к костру.
Эх, он не только искупался (видимо нагишом, поскольку одежда сухая!), но и волосы вымыл. А они у него длинные: заплетенные в косу они достигают лопаток, но распущенные, да еще и потяжелевшие от воды - почти до пояса.
-Мм... вкусно пахнет! - облизнулся парень.
-Угу...
-А ты чего такая невеселая? Случилось что? - вскользь поинтересовался Фларимон, хватаясь за куропатку, и тут же с шипением одернул руку, поскольку умудрился подхватить уголек. - Горячо!
И что с ним делать? Куда уж теперь рассказывать про мои беды, надо ожог его лечить, благо, что несильный.
-Да не тряси рукой, сейчас, подожди... - пришлось увещевать его как ребенка малого.
Хорошо, что он воду принес, да на полянке в двух шагах от костра рос подорожник. Промыв ожог и приложив лист, я завертелась в поисках того, чем его можно было бы примотать к руке. Во всех романтически-героических историях, младые девы во спасение своих, а иногда и чужих возлюбленных рвут собственные рубашки, сорочки, на крайний случай отрывают полоски кружев от нижних юбок. Рубашку рвать нельзя (в чем я ходить буду?), кружева отсутствуют, да и нижняя юбка тоже, и на Фларимоне ничего подходящего нет. Что же делать?
А вот найти ответа на столь животрепещущий вопрос я не успела: на поляну из-за кустов в подражание настоящим бандитам появился... Кто, собственно говоря, появился я не поняла, точнее не знала: вновь прибывший был низок ростом, с длинными нечесаными волосами с сине-зеленым отливом и такой же бородой, в долгополой рубахе, подвязанной крученой тесьмой, концы которой свисали до земли, землистого цвета портах и босой. Забыв про ожог, Фларимон подскочил, мгновенно обнажив меч (когда он успел его подхватить?).
-Ага, попались! - вместо приветствия выдал мужичок.
-Чего? - я одна такая глупая или...
-Что надо? - грубо бросил Фларимон, становясь так, чтобы закрыть меня от странного гостя.
-Ничего чужого, только свое! - малопонятно ответил мужичок.
-У нас твоего нет! Иди-ка ты отсюда... - посоветовал парень.
-Ишь ты... Моего нет?! Пока нет, но как плату отдадите, так будет! - не унимался гостюшка.
-Какой еще платы? - прищурился Фларимон.
Я пока благоразумно не вмешивалась в разговор, поскольку незачем мешать Фларимону, да и Лойрит рядом недовольно всхрапывает (по моему мнению, если дело дойдет до драки - от странного гостя чем-то непонятным веет, магией какой-то, конь в стороне не останется, и будет все как в сказаниях: "Не столько порубил, сколько конем потоптал!", причем этот конь сделает все по собственной инициативе!).
-А кто в ручье воду брал? А купался кто? Брали? Брали! Купалися? Купалися! Так что платите! Золотом! - неожиданно выдал мужичок.
Ага, все ясно. Не знаю кто это, но кто-то из лесных жителей. Видать прослышал, что по лесу пиктоли шастает и решил влегкую подзаработать! Разбежался мужичок! За воду в ручье платить - с ума разве что сойти. На то он и ручей, чтобы каждый усталый путник мог жажду утолить, да в прохладе понежиться! А мужичок все настаивает:
-Золото! Отдай мое золото!!! - глаза вытаращены, борода топорщится, да и волосы дыбом поднялись.
-Прочь! Пошел вон, смерд! - едва ли не зарычал Фларимон.
Ой, увлекшись разглядыванием нежданного гостя да собственными размышлениями, я совсем не смотрела на него. А посмотреть было на что: от ярости он весь подобрался, словно хищник перед прыжком, волосы развеваются, глаза, наверное, горят... Что-то демоническое было в его облике в этот миг... Во всяком случае мне так показалось, хотя лица его я не видела.
-Золото! Мое золото!! Мое! Оно мое!!! - бесновался мужичок.
Не знаю, что было бы дальше, если бы на нашей поляне не появился еще один персонаж (не слишком ли много здесь народу собралось?). Будто ссыпавшись с дерева, как прошлогодняя пожухлая листва, пред разъярены очи охочего до золота мужика явился Леший.
-Ах ты старый коряжник! Ишь чего удумал! Думаешь, раз ручейник, так можешь за воду деньгу брать? Пошел вон в свою затону! И чтоб я тебя не видел в своем лесу! А не то позову поглядеть на такого находчивого Водяного - он давно в гости просится! - раскричался Леший.
Ручейник? Не слышала о таких. С другой стороны, если есть Болотник, отвечающий за болота, Леший, берегущий лес, Водяной, хранящий озера, да реки, то почему не быть ручейнику - сторожу ручья? Но видимо ручейников много, поскольку Леший его не по имени называл, это я точно знаю (есть что-то такое в имени магических существ, что позволяет точно сказать - это имя: то ли перезвон голоса, то ли значимость слова, а то ли магия сама по себе). Нехотя и все время оглядываясь, ручейник пошел прочь с поляны. Да, не стоит тут задерживаться, а уж тем более вновь ходить к ручью.
-Послушайте, а вы кто? - обратился Фларимон к пустому месту: Леший, вот только что стоявший в нескольких шагах, исчез, будто в воздухе растворился, оставив после себя запах кленового сиропа. - Э... А где он? - парень удивленно уставился на меня.
-Не знаю.... Это ж Леший, он может быть где угодно, - я пожала плечами, изо всех сил изображая полную неосведомленность.
-Леший? А разве он есть? - в фиалковых глазах Фларимона застыло чисто детское любопытство.
-Конечно, есть. Ты же сам видел... Ой, твоя рука! - опомнилась я.
-Да в порядке все, - попытался отмахнуться он, но под моим настойчивым взглядом, протянул руку. - Смотри сама... На мне быстро заживает...
И правда: там, где еще пару минут назад поднимался волдырь, осталось лишь красное пятно на коже, да и то неопасное на вид.
-Да... быстро заживает, - пробормотала я.
Подозрительно, да не мне выпытывать этот секрет - сама грешна.
-Может, все-таки поедим? Не зря же ты старалась... - слабо улыбнулся Фларимон.
Он прав, тем более что недавний переполох лишил меня сил, пусть всего лишь духовных.
-Только нож дай, я попробую порезать птичку, пока ты снова не обжегся!
Фларимон поворчал, больше для виду, но достал из очередной складки седельной сумки нож (тот самый, что и в первый день, но теперь по моему настоянию наточенный). Немножко поколебавшись, он отдал его мне, и правильно: он, похоже, еще не остыл от происшествия, вдруг кинется вдогонку за ручейником...
За прошедшие вечера у нас установилась традиция: сначала мы едим, а потом Фларимон рассказывает что-нибудь из своих приключений. Рассказывает он хорошо: легко ведет за собой, будто видишь все своими глазами, и не хочется, чтобы история заканчивалась (мне такого не дано: в детстве папа решил, неизвестно с какого перепугу, что я буду выразительно рассказывать старинные баллады, хорошо хоть не петь - с моим-то голосом. Два дня он мучался над тем, чтобы я героически произносила: "И пал, сраженный вражеским копьем, Асгольд Рукобородый!", причем с надрывом и слезами в голосе. Бесполезно! Поначалу я просто бубнила строчку себе под нос, потом стала говорить громче, но таким заунывным голосом, что даже стойкие рыцарские псы начинали скулить. Папа махнул рукой и больше меня не трогал...). А вот сегодня все иначе. И виноват в этом сумасшедший ручейник, решивший поживиться золотом за наш, вернее мой счет. Иногда Фларимон порывался что-то сказать, но, открыв рот, замирал, будто забыл, о чем хотел спросить или поведать. Я никак не могла придумать безобидного вопроса, чтобы начать разговор. Так мы и сидели в ночной тишине, глядя на языки костра.
-Во многих местах бывал, но нигде такого не видел, - наконец выдал Фларимон.
-А... ты... Наверное, ты всю Фелитию объехал? - осторожно поинтересовалась я.
-Всю, наверное... - пожал плечами парень. - Сложно сказать, прошел ли ты все дороги, когда некоторых даже на карте нет. Наше королевство большое, не во все уголки добраться можно.
-Но все же... Ведь ты же запоминал где был, по карте можешь сказать много ли объездил... - не унималась я - кроме родных Солонцев, Липово и небольшого городка Патира в пяти лигах от нашего дома нигде не была, но от рассказов папа порою бредила путешествиями.
-Ну если так смотреть... То да, наверное всю...
-А где еще ты был?
-Бывал в городах Фельшнепа, соседнем с нашим королевстве, в княжестве Бруйсь, что на северо-востоке, даже в Листиг наведывался, - на последнем слове губы Фларимона тронула легкая улыбка.
-В Листиге? Ты был самом большом королевстве на этом свете? - я широко распахнула глаза.
-Был, - усмехнулся моему удивлению парень. - Там... хорошо... Я был тогда лишь на окраине Листига, в приграничном городке Файри, но как раз в день Святых Иоланды и Джеридальда.
-А что это за день?
-Это их самый большой праздник. Никто уж и не помнит, как и почему он возник, но его все любят. В этот день все влюбленные, бывшие, настоящие и даже те, кто еще не встретил свою половинку, зажигают свечи, да так ярко, чтобы они сгорели! Немного странно, но очень красиво... волшебно...
-Ты... тоже зажигал свечу? - мой голос был тих и робок.
-Да, - смущенно улыбнулся Фларимон. - Не удержался... В какой-то миг мне даже показалось, что я видел...
-Что ты видел?
-Не важно... так просто...
-Ну пожалуйста, я никому не скажу!
-Ты... только не смейся... Мне показалось, что я видел Ее, - прошептал он.
-Кого Ее? - не поняла я.
-Ох, Эредет, какая же ты... - в сердцах бросил Фларимон и потянулся за хворостом, чтобы подбросить в костер.
Какая я? Что он имел в виду? А главное кого он видел? Мне хотелось напрямую спросить его об этом, но не решилась: слишком обиженный был у него взгляд, когда говорил, что я...
-Хватит на сегодня. Ложись спать, - почти в приказном тоне выдал Фларимон. - Завтра пораньше встанем.
Вредный он... Чего он рассердился? Эх, верно говорят: "Чужая душа потемки"!..
Где-то ухает сова, ночной страж леса. Едва слышно играет в ветвях ночной ветерок. Ночные хищники не спешат свершить путь. Все дремлет, все в покое... Одна я не сплю! Ворочаюсь с боку на бок, никак не могу уснуть: мысли в голову приходят. Причем не разные, а одни и те же, точнее на одну тему: Фларимон. И что я такого сделала? Противно то, что по глазам вижу - обиделся, а ни словом, ни делом не показывает, даже одеяло отдал. У-у... благородный! Чего я злюсь? Не знаю, может, поэтому и злюсь. Бессмыслица какая-то получается...
Пустым взглядом смотрю на языки костра: Фларимон, похоже, дремлет (еще бы - какую ночь уж на посту!), оранжево-красное пламя потихоньку гаснет, иногда выбрасывая алые искры на траву, ночной холод спускается до земли, медленно, будто подкрадываясь на цыпочках, наплывает туман - все должно успокаивать, а меня наоборот раздражает. Неужели любовь - всегда мучения и нервотрепки? Что? Какая еще любовь? О чем это я?.. Ах, да... о Фларимоне...
Утро встретило нас холодным липким туманом, настолько густым, что ничего не видно было в десяти шагах. Чтобы разжечь костер не было хвороста, а идти за новым... Еще потеряешься в этом тумане.
Видимо сходная мысль пришла в голову и к Фларимону:
-Сыро здесь как-то... Может пойдем? Позавтракаем по дороге, - вовремя добавил он.
-И куда мы пойдем в этом тумане? Ничего не видно же!
-Не переживай, Лойрит выведет нас! - ободряюще заявил он, похлопывая коня по мощной шее (конь у него умный: Фларимон на ночь пустил его пастись на дальнем, если так можно сказать, краю поляны. Однако за ночь Лойрит перебрался поближе, причем настолько "поближе", что первое увиденное нами при пробуждении была его морда, потянувшаяся к котелку!).
Лойрит состроил такую морду, что впору было сомневаться в здравом уме его хозяина. Но Фларимон был все же его Хозяином: он только бросил короткий взгляд на жеребца, как тот, прижав уши, покорился судьбе.
Не обращая больше внимания на коня, Фларимон принялся собирать вещи и укладывать их в одну из сумок. Совесть не позволила мне остаться в стороне от этого действа. Вещей, конечно, было немного, но я все равно не понимала, как они помещались в сумке. А уж когда Фларимон потянулся за остатками куропатки...
-Может не стоит? - робко возразила я.
-Что не стоит? - отвлекся от бурной складывательной деятельности Фларимон и недоуменно посмотрел на меня.
Я кивком головы указала на остатки птички в его руках.
-А, это!.. Не переживай, не испортится! Это же Буслатова торба! - пояснил парень.
Ах, вот в чем дело! Буслатова торба... Могла бы и раньше догадаться, хотя бы по тому же сливочному сыру, не растаявшему и не испортившемуся за дни пути. Да, Буслатова торба - вещь легендарная, как и несколько других предметов, вышедших их рук мастера - полуэльфа-полугнома Буслата (честно говоря, никак не могу представить, что же такого было, что эльф настолько заинтересовался гномой или гном эльфийкой, или наоборот, чтобы дело дошло до ребенка: ведь эльфы - они такие... такие... А гномы - они такие... такие...). Говорят, что Буслат в честь какого-то большого праздника сотворил (язык не поворачивается сказать "сшил") пару-тройку торб, пяток ридикюлей и еще что-то, правда не помню что. В них, что не положи, все поместится, не добавляя при этом лишнего веса (у маман такой ридикюль есть: его подарил ей папа, которому в свою очередь подарил король за какие-то заслуги - родители тогда жили в столице, - за рождение первенца, только, в отличие от торбы, в ридикюль продукты не положишь: испортятся, как и в обычной сумке). Так, где-то здесь должна быть именная печать Буслата: цветок трироника. Точно, вот она - почти в самом низу: цветок из трех лепестков и каждый роняет капельку росы.
Пока я предавалась размышлениям, Фларимон успел все упаковать, забросить и прикрутить торбу на седло.
-Пошли? - в его улыбке не было насмешки, но и не было романтического настроя.
Эх, не о том я думаю, не время и не место!
Лойрит, смирившийся со своей участью, неспешно ступал, будто действительно знал дорогу. Фларимон принялся насвистывать какую-то песенку, мне же оставалось только размышлять. А поразмыслить было над чем: скорее всего Фларимон прав и возможно даже сегодня мы выйдем к тропе на окраине леса, а там и до главной дороги рукой подать. И что будет дальше? Да ничего! То есть, Фларимон скорее всего доведет меня до ближайшего поселения, пообещает писать при случае и умчится дальше совершать подвиги, пополняя и так немалую коллекцию необычных сувениров. Да только это совсем не то, что я хочу! Но как же мне его удержать? Красоты во мне нет, великого ума и знаний тоже - чем же еще приворожить? Хм, может тем, что так всем надобно? Золотом? Ведь не зря же меня столько раз крали замуж?! Вообще, на мой взгляд - это полнейший идиотизм: красть девушку, чтобы на ней женится. Единственное обоснование сему недостойному поведению я вижу в его хозяйственной целесообразности. О! Если бы еще сама поняла... Да нет, я то прекрасно понимаю, здесь важно лишь одно: парень или девица запросто могут указать на золото или даже призвать его, вот только жена либо муж будут нести все в семью. Глупо? Не знаю, не замужем и не очень-то жажду туда попасть. Мне, конечно, очень нравится Фларимон, возможно я даже в него немножко влюблена (какое там "возможно" и "немножко"?!), но замуж сей же час я не желаю: мне мир хочется посмотреть!
-Наверное, скоро выйдем к тропе, - неожиданно заговорил Фларимон.
Он видимо заметил мои душевные муки на лице (страшная, наверное, картина получилась!) и решил приободрить. Вышло же совсем наоборот. Нужно срочно принимать меры или мои худшие ожидания сбудутся!
-Э... Фларимон... а вот тебе золото... - даже не знаю как сказать.
-Золото? Ты о чем? - удивленно воззрился на меня парень. Потом, видимо что-то для себя решив, сказал - Ты, наверное, думаешь, что я буду требовать золото с твоих родителей за твое возращение? Да что ты! Ни в жизни! Слово рыцаря!
-Да нет, я не про родителей... Ну... у тебя разве есть золото? - попытка номер два и снова язык заплетается и спотыкается.
-У меня? Ну... - замялся Фларимон, но тут же воспрянул духом. - У тебя же нет денег! Не бойся, я заплачу, чтобы ты смогла доехать до Липово.
-Чем? У тебя же их нет, - не удержалась и ехидно выдала я.
-Есть, просто в лесу они не нужны были, - пожал плечами Фларимон и, порывшись в седельной сумке, достал неказистый с виду кожаный кошель... с эмблемой в виде цветка трироника.
Точно, теперь я вспомнила: Буслат тогда еще и кошельки сотворил - в них никогда не переводятся деньги: ни золотые, ни серебряные, ни медные (а вот этого мне не понять: чтобы что-то взять, нужно это что-то сначала положить! А тут все не так. Никто из ныне живущих магов, да и их предшественников не смог разгадать секрет кошельков. Какие только предположения не выдвигались: и возможно там целая фабрика по изготовлению монет в миниатюре - угу, гномы так и бегают по искаженному пространству кошелька и целыми днями клепают монеты, и возможно на самом деле кошелек - это портал в какое-то хранилище, и еще много чего. Но кто из них прав, так и неизвестно!). Теперь понятно, почему золото ему не нужно. Такие кошельки можно сравнить с хорошим приданым: всегда полон, никогда не теряется, украсть его тоже нельзя - сколько не кради, а все равно исчезнет и вернется в руки хозяина. Но кошелек-то у него не навсегда, надеюсь...
-Он твой насовсем? - знаю, что вопрос глупый, но иначе и спросить нельзя.
-Не то чтобы... Просто на время путешествий дали, - все же ответил Фларимон.
Ага, у меня есть шанс!
-Но путешествия когда-нибудь закончатся. И тогда, наверное, тебе может понадобиться золото... - слегка нараспев произношу фразу безобиднейшим тоном.
Вместо ответа Фларимон пожал плечами.
-А все-таки? Может....
Но парень не дал мне договорить:
-Ну что ты все твердишь про золото! Да не нужно мне оно! И откуда оно у тебя может быть? Не в лесу же ты его нашла...
Вдруг он оборвал сам себя, как-то странно посмотрел на меня... Мне стало холодно, несмотря на то, что сквозь туман стали пробиваться ласковые теплые солнечные лучи.
-Ты!! Это ты... Тот... как его.. Ручейник! Он не зря приходил тогда! Он же все кричал: "Мое золото!" Это ты его забрала! Ты же сидела у ручья! Зачем же ты... Мы же могли погибнуть! Неужели ты такая жадная? Я... неужели я ошибался в тебе?! - сбивчиво и зло уже кричал на меня Фларимон.
Я и слова вставить не могла от возмущения: да как он мог такое подумать?! Нелепый гнев да мелкие обиды полыхнули огромным костром и... Хлесткий звук пощечины разнесся по поляне - даже туман не заглушил. Фларимон ошарашено смотрел на меня.
-Ты... Не брала я ничего у Ручейника!.. Не брала! Слышишь?! Я думала, что ты лучше... А ты такой же бандит, что украл меня из деревни! - злые слезы текли по щекам, но еще большее зло горело во мне, выплескивая обидные слова. - Это ты водишь нас непонятно где! Это ты выбираешь дорогу!..
-Ах, я виноват? - в ответ возмутился Фларимон. - Значит, я выбираю неправильный путь? Что ж, иди сама!
-Ну и пойду!
-Иди!
-Пойду!
Слишком сильно я разозлилась, чтобы прислушаться к голосу разума. Назад идти было глупо, вперед - идти по тому пути, что выбрал он! Я повернулась вполоборота направо и, ни слова не говоря и не прощаясь, почти побежала в туман.
Как бы мне не хотелось, но криков "Вернись!" или "Постой!" я не услышала. Ну и пусть, я сама дойду. Если что, попрошу Лешего, он не откажет, ведь расплачиваться буду золотом. Ну и пусть мне потом плохо будет. Пусть!..
Сколько я шла, точно не знаю. На дорогу толком не смотрела, поскольку все время ревела. Хотелось забиться в какой-нибудь уголок, свернуться в клубок и выплакать все свои обиды и горести. Но та злость, что заставила уйти, не давала остановиться и передохнуть. Шла, буквально не знаю куда, прямо как в сказке. Да только в сказке герой за возлюбленной ходил, а я...
-Какая невиданная удача! Вы только гляньте, парни: такая сладкая и сама в руки идет! - неожиданно для меня раздался чей-то скрипучий голос (не Леший точно).
Я, наконец, соизволила оглядеться по сторонам и поняла, что я все-таки нашла окраинную тропу... вместе с разбойниками. Жить мне, похоже, осталось не долго...