Аннотация: Опубликовано в "АиФ-Курск" с небольшим сокращением
Одуванчикам уютно и весело среди книг и цветов на одиннадцатом этаже. Смотрят, любопытные, из рам, кто пришел в гости к хозяйке. Как будто не август, а снова весна, и пора зацветать белой лилии. Она всегда распускается на День Рождения Ирины, а родилась она весной, в апреле.
Маленький дворик
Лилия - память о маме, Елене Васильевне, ее руками посажена. И мать, и дочь радовались этому будто гарантированному свыше подарку, а может, так оно и есть. В доме Ирины Отдельновой сначала удивляешься всему, а потом вообще перестаешь удивляться. Привыкаешь к непривычному, но, оказывается, такому естественному ракурсу, даже узнаешь какие-то знакомые черты, будто оказался где-то, где был когда-то маленьким, но напрочь все забыл, а теперь...
Даже на простой, казалось бы, и, соглашусь, бестактный вопрос "сколько Вам лет?" Ирина отвечает "пятьдесят пять, а на самом деле мне двенадцать", и так естественно это у нее выходит, что тут же спрашиваешь уже себя, сколько же тебе на самом деле. Но Ирина не задает бестактных вопросов, а позволяет каждому войти, и даже без стука, в свой удивительный мир.
С самого рождения ее жизнь не обещала быть легкой. Сложное заболевание опорно-двигательного аппарата вынуждало много времени проводить в больничных стенах. Но даже там, в ЦИТО, Ирина умудрилась найти подругу, Елену Байронас, с которой дружат с самого детства по сей день.
В Москву приходилось ездить часто, но земной ангел-хранитель, мама, была всегда рядом...
- Мама оберегала меня от всех жизненных невзгод, любила, лечила меня. Сама ходила в латаных сапогах, а на меня всегда находила и время, и деньги. Для этого ей даже пришлось распродать старинные книги из семейной библиотеки, - готова рассказывать о маме долго-долго Ирина. - Сейчас больше принято жить отдельно, а мне кажется, правильнее, когда все вместе, как раньше в дворянских усадьбах - кузены, кузены и кузины, дальние родственники и близкие друзья. У нас все жили вместе...
Да, бабушка Евгения, дворянского происхождения, из рода Станиславских, писала стихи. В начале 20-х дружила в Курском Союзе Поэтов с Еленой Благининой. Обожала поэзию и бабушка Мила. А маминой подругой была известная поэтесса Серебряного века Лидия Шелест. Маленькой Ире нравилось бывать в ее старинном особняке на Димитрова, 12. На полу в нем лежала большая медвежья шкура. Так приятно было нежиться на ней. Кто бы мог подумать, что воспоминания снова обретут реальные очертания много лет спустя? Дочь Лидии Шелест, Виктория Борисовна, искала давнюю подругу матери, а нашла ее дочь.
- Виктория Борисовна приглашала меня в гости, и мы не могли наговориться, - с восторгом рассказывает Ирина. - Два дня я ночевала у нее, и только на третий день хозяева отпустили меня домой. Да мне и самой было жаль расставаться с этими прекрасными людьми, и все время казалось, что мама была вместе с нами... Удивительное совпадение: сын Виктории Борисовны сейчас живет в том же доме, на Большевиков, где прошло мое детство, но на втором этаже, а мы жили на первом. Окна вровень с землей, с видом на наш маленький дворик, который стал для меня целым миром с его лопухами и одуванчиками...
А еще в нем были Груша и Береза. Белоствольная, раскидистая, казалось, хотела обнять целый мир, защитить от чего-то. А старая Груша была очень щедрой, дарила золотистые плоды... Точнее, их стряхивал на землю дядя, а бабушка Мила хоть и особо не блистала кулинарным талантом, но пирожки с грушами пекла отменные.
- В полуподвальное помещение я попадала обычно через окно - мне так было удобнее, - продолжает Ирина. - Здесь небо, облака... А там - деревья... Я очень скучаю по деревьям, мудрым, верным все понимавшим друзьям, которые так и звали прикоснуться к их стволам и дарили силу. А здесь только бледная луна смотрит в окно, о чем-то своем думает, а я - о своем. Но все равно - какой-то диалог получается...
С высоты птичьего полета
Уютный зеленый уголок, радостное подземелье пришлось покинуть. Врачи посоветовали Елене Васильевне выбраться из полуподвального помещения куда-нибудь повыше, так как жизнь в нем не лучшим образом сказывалась на здоровье дочери.
Многоэтажные коробки домов ей отнюдь не казались пригодными для уютной и радостной жизни. Но переезд скрашивало одно важное обстоятельство, которое примирило девочку с высотой. У дяди Александра Павловича Крюкова была настоящая подзорная труба. Он приходил по воскресеньям. И можно было любоваться звездами с балкона, и почти забыть, что они далеко...
А еще дядя коллекционировал награды и рисовал солдат царской армии и всерьез увлекался историей. В общем, с ним всегда было интересно. Однажды дядя подарил Ирине старинный бинокль, чтобы она могла смотреть на город с высоты птичьего полета с его трамваями, телефонными будками, автоматами с газировкой... Тогда, в восьмидесятые, Ирина начала писать стихи, потом как-то незаметно перешла на прозу, но римт... ритм остался. В миниатюрах Ирины Отдельновой каждая травинка - важный персонаж Вселенской книги, а соседский черный кот Васька по каким-то неписанным, но непреложным правилам становится знаковой шахматной фигурой - важнее самого короля.
Писала Ирина Отдельнова и статьи-зарисовки в газету "Первое сентября".
- Мама мной очень гордилась, - тепло вспоминает Ирина.
Судьба испытывала на прочность
Однажды звуки и краски померкли...
- Я перестала тогда сочинять и чувствовала себя сиротой бумаги, - становится грустным голос рассказчицы, - но именно тогда в моей жизни появился прекрасный человек психолог Леонид Доконт.
Один из вспомогательных методов по восстановлению душевного равновесия, которые он использует, - арт-терапия. И Ирина приставляла черный стержень к белому листу и... сама не знала, что выйдет в этот раз. А рисунки сначала получались мрачноватые, и только потом пространство чистого листа наполнили флейты, птицы и люди - жители Страны Стрекоз - одно из названий, которое Ирина дала своим рисункам. В неделю в тот период у нее их получалось двадцать, а то и тридцать.
- И когда у меня появился мой первый старенький компьютер, я на нем самовольно и нахально освоила рисовальную программу, - заговорщицки улыбается Ирина.
Судьба словно испытывала ее на прочность. Ушел из жизни самый дорогой человек - мама, а спустя несколько лет обнаружился еще один тяжелый диагноз.
Но в самые трудные минуты своей жизни рядом были друзья.
- Лена Байоранс часто приезжала ко мне, когда мне было плохо. Сейчас она занимается восстановлением церкви в одной деревне, - рассказывает о подруге детства Ирина. - А когда я жила у нее в Малаховке, то любила сидеть на крыльце, смотреть на сосны и читать ее коту Блинчику стихи Шпаликова - "Под ветром сосны хорошо шумят". Даже сейчас вспоминаю, и так на душе прекрасно и мирно.
Творчество и друзья, считает Ирина, уже только этого достаточно, чтобы быть счастливой:
- А сколько еще в жизни вещей, за которые есть за что ее благодарить, сколько поводов не смотреть на нее угрюмо, а только - светло и восторженно!..
... "Снимите, наконец, розовые очки! Украина, Сирия в огне! Вот о чем нужно говорить! - как-то написал Ирине один человек, который впоследствии извинился, хотя она ему тогда ничего не ответила. Только подумала: "Разве Андерсен обличал пороки общества? Нет".
- Если я этого не делаю, это не значит, что я не сострадаю, а вот телевизор, да, не смотрю, - признается Ирина. - Хотя Леня (Леонид Доконт - Прим. авт.) и притащил мне старенький телевизор, чтобы я смотрела "Культуру". Надо бы ее настроить. Включала я его всего два раза - когда были похороны Евтушенко и на Пасхальное Богослужение.
Иногда Ирине говорят, что она идеализирует людей. "Каждый человек - целый мир, - отвечает на это, - и мы, как Колумб, открывая друг друга, открываем миры".
Друзья, одуванчики и кошки
На интересные встречи Ирине везет. Часто новых друзей ей помогает обрести ее любимый Фэйсбук, где на ее страницу ей шлют одуванчики отовсюду - с Соловков, Валаама, даже с побережья Белого моря, где бросают вызов почти не сходящему снегу желтоголовые друзья Ирины. "Яркие желтые брызги на зеленых газонах. Это солнце в творческом порыве, стоя перед мольбертом, размахивает кистью, и капли золотистой краски летят на траву", - так пишет о цветении одуванчиков Ирина в одной из своих миниатюр.
Многие она посвятила друзьям. В каждом она подмечает что-то особенное, трогательное.
- Володя и Надя Захарины очень любят кошек и жили раньше на улице Кошкина! Кому же, как ни им, жить там! И Володя, путешествуя по маленьким городам, обязательно сфотографирует и погладит кошку! И тогда у него будет удачный день! Особенно если кошек много! И они охотно идут к нему на руки, чувствуя родственную душу!
С Владимиром Захариным, журналистом, дизайнером "Независимой газеты" Ирину Отдельнову свело созданное при газете "Книжное обозрение" объединение "Любители книг Владислава Крапивина". Электронных писем еще не было. Общались с помощью бумажных. Некоторые из тех писем хранятся у Ирины до сих пор.
Свои письма Ирина подписывает "Антоновка" или "Смотрительница Маяка". Потому что всегда мечтала об этой профессии и просто потому, что любит все, что излучает свет, и песни Новеллы Матвеевой о море и других бардов.
- Недавно мои друзья отправились в путешествие на Север, - рассказывает Ирина одну из одуванчиковых историй, - и из каждого города, который они проезжали, Володя и Надя присылали мне одуванчики.
- Желтые или белые? - почему-то это становится важным.
- И золотистые, и серебристые - я и те, и те люблю, - улыбается Ирина.
А однажды Владимир и Надежда пригласили ее на концерт Александра Городицкого как раз в тот день, когда на одиннадцатом этаже тянется к небу лепестками белая лилия.
Среди московских друзей Ирины также известный врач-эндокринолог Любовь Зильберман, известный журналист Дмитрий Шеваров, написавший о ней очерк "Озябшие звезды".
- А теперь у меня есть еще и Лада, - продолжает перечислять, теперь уже курских друзей, Ирина. - Я прохожу сейчас химиотерапию, и Лада, она медсестра, приезжает, помогает мне. Несмотря на болезнь, я не одинока. Столько радости в жизни, столько событий! Просто какое-то волшебство! Мой друг Леонид Доконт говорит: "Это потому что ты зазвучала!" Жизнь полна чудес, надо быть готовыми к ним, позволить им произойти.
Ирину легко сделать счастливой. Даже обычная поездка на дачу для нее невероятное приключение, о котором непременно стоит рассказать друзьям. В отличие от них, она впервые увидела, как растут на грядках огурцы, и спеет смородина.
- А какое наслаждение потом прямо на даче сварить молодую картошку, съесть ее горячей с укропом, - садится Ирина в кресло под ярко-красной лампой, подаренной Сергеем Малютиным вместо старой, вышедшей из строя.
Именно он выступил инициатором общественного сбора средств на издание книги Ирины, а также редактором сборника. Откликнулись многие люди.
- До сих пор не верится, что она вышла, хотя она вот сейчас передо мной, - показывает "задумчивую письменность" "Мои одуванчики" автор.
На обложке ее книги, конечно же, одуванчики (фото и дизайн Владимира Захарина). И желтые, и белые... В смысле, золотистые и серебристые, конечно...
Вероника Тутенко
Проза Ирины Отдельновой публиковалась в курских и центральных изданиях - "Российской газете", журнале "Фома" и др. Человек года в номинации "Преодоление" 2015 г., победительница литературной премии КРОСП "Дорога к дому".
P.S.: Общаясь с Ириной, ощущаю себя кошкой, а слова - золотистые, серебристые мыши. Отчаянно пытаюсь их поймать, но некоторые все равно убежали. Попробуй - отыщи теперь их норки. Значит, так надо, утешаю себя. Значит, так надо...
![[]](/img/t/tutenko_w_n/wstranestrekoz/irina-otdelnova-248x300.jpg)